Председатель деревни ковырял в зубах, Павел Никифорович кивал головой, Толик обводил взглядом присутствующих. Анна Павловна с мужем ждали, что выскажется кто-то другой.
- Сколько надо-то, сынок? - решилась баба Тома.
И после нее заговорили все и разом.
- А коли не выйдет? Коли урожай к чертям? - беспокоился дед с окраины.
- Не угомонится все, - усмехался Зиновий Аркадьевич.
- Да в город тебе надо, парень! - говорил Ефрем, махая на меня рукой. - Зима скоро. Замерзнешь.
Данилыч, лузгая семечки и бросая шелуху на пол, гаденько улыбался. Но на него я в тот момент злился меньше, чем на остальных.
До собрания я обговорил с деревенскими идею варить сидр, спросил, сколько яблок может передать мне каждый, и ни один не высказал лично то, что сейчас высказывал при всех, в общем шуме, чужими голосами укрепленный в сомнениях.
Я поднял руку:
- Слушайте!
Мой голос потонул в гомоне.
- Слушайте!
- Вот что, - вкрадчиво начал Высокий Папа, выходя на свет из темного угла. И враз все замолчали. - У этого... предприятия невнятные перспективы.
Я понял, почему Сан Саныч внушал деревенским страх и трепет.
- Молодой человек, рисующий перед вами бочки, полные сидра, забыл сказать, что ни разу его не готовил. Так?
Я молчал.
- Может, он и компот яблочный не варил, мы же не знаем, - заметил Высокий Папа, и в кабаке послышался смех.
- Чтобы приготовить сидр, нужно разбираться, - продолжил Сан Саныч. - Например, за влажностью следить, за температурой. А то ведь не забродит, сусло не выйдет. И хранить нужно не абы где. А где он будет его хранить?
От напора я растерялся.
- Я не дам ему и гнилой падалицы, - сказал мой оппонент, обратившись к толпе. - Потому что большей глупости я давно не слышал.
Высокий Папа был образован. Вот что заставляло людей слушать его. Он вертел фактами, как ему было выгодно, и никто этого не осознавал.
На полпути к выходу из кабака Сан Саныч бросил:
- Я антоновку беру по тридцать рублей.
- У меня как раз много, - сказал муж Анны Павловны.
Данилыч не сводил с меня мутных глаз.
- Я никогда не готовил сидр, - сказал я. - И да. Все, что может пойти не так, наверняка пойдет не так. Но я это сделаю. Возможно, не выйдет. Или выйдет, но плохо. Но я сделаю.
- Молодец, сынок, - рассмеялся дед с окраины и встал из-за стола, подтягивая штаны.
- Сколько яблок в саду твоем сгнило? - спросил муж Анны Павловны. - И не жалко тебе! А мы и заготовить можем, и деньги выручить.
- Сан Саныч и рад на вас, дураках, навариться, - вступил в разговор Толик.
- Не очень-то он себе и берет, - сказал дед с окраины, оборачиваясь. - Больно ты можешь за яблоки взять. Их везде много.
- Так если много, может, на сидр отдать? Глядишь, что и выйдет.
Жители стояли вокруг меня с кислыми минами. Яблоки висели на деревьях, но их было жаль.
- И кончай сорить, Данилыч, - рассердился, наконец, Сергей.
3.5.1. Круговорот яблок в деревне
- Вон тебе, - сказал Зиновий Аркадьевич, указывая на два ведра гнилых, явно подобранных с земли яблок. - Может, потом еще донесу.
- Спасибо, - сказал я, принимая подаяние. Яблоки были на выброс. - Только в следующий раз получше принесите.
Бессменный председатель деревни осклабился.
- Ты у Томы-то не бери много, она последнее даст.
- Не буду, - улыбнулся я.
Как мне не взять, если слезы в три ручья. 'Я бы внукам послала, да в дороге попортятся. В том году машину заказывала, не доехали. Собрала тебе. Ты как внук. Антонина бы гордилась'.
Яблоки в мешке бабы Томы были отборного качества.
- Самые хорошие Сан Санычу продала, - оправдывалась баба Тома. - Крупные, красивые. Выручила за них, курам на смех. Ай!
Она махнула рукой.
- На, бери, - через пару дней Сергей принес три мешка крупных, красивых яблок.
- У тебя же сада нет, - удивился я.
- Это Сан Саныча скупка. Лучший сорт. Сам такие не ест.
Толик передал яблок несколько ящиков. Павел Никифорович послал через Лизу сразу пюре - пять трехлитровых банок.
- Аисты улетели, - сказала она. - Еще на Спас. Вот когда ты про сидр рассказывал.
- Плохо мое дело, да? - улыбаясь, спросил я. - Аисты улетели в тот самый день, когда я решил готовить сидр.
Лиза побледнела.
- Нет, нет, все ерундистика! Нет в этом знака! Улетели, и все.
На участок через дырку в заборе пролез Ленька. Рубашка у него на пузе вздулась, карманы штанов оттягивались вниз.
- Сладкие, - гордо сказал сын Анны Павловны и полез под рубашку.
- Много съел, пока донес?
Ленька счастливо улыбнулся.
- Тетя Аня знает? - озабоченно спросила Лизетт.
Он кивнул. Но как-то неубедительно.
3.5.2. Наводнение
Я видел, как мой дом наполняется яблоками.
Сначала они покоились на газетах в подвале, изредка оказывались на столе. Затем они накрыли собой пол и кровати в спальне. Валялись под ногами в коридоре, мешались на крыльце. Вскоре они захватили горизонтальные поверхности дома: столы, стулья, комод, подоконники. Каждый ящик, уголок хранил яблоки. Они покоились на лежанке и томились внутри печи. Впечатляющая горка высилась на телевизоре. Гирлянды из яблок висели на крючках у дверей.
Везде были яблоки. Созревший урожай окружал меня со всех сторон.
Мне снились кошмары. Я боялся, что не справлюсь с имуществом, и оно выживет меня из дома. Боролся с видением бесправного матроса на тонущем корабле.
Я перерабатывал яблоки для сидра, используя мясорубку, терку, толкушку Анны Павловны и пластмассовую овощерезку бабы Томы, но не успевал справиться с яблочным потоком.
Я пил чай, заваривая яблоки. Ел суп, закусывая ими вместо хлеба. На яблоко я намазывал яблочное повидло и отправлял в рот, закрывая глаза от отвращения. Я смотрел на фруктовое изобилие, и хотелось бежать без оглядки.
Яблоки лежали в амбаре и в сарае. Я долго размышлял, можно ли хранить яблоки в туалете. И совсем не думал, хранить ли их в грустной комнате.
По всему дому стоял яблочный запах. Но яблоки прибывали и прибывали.
Не поместившись в доме, наполняли двор. Я представлял, как они затопляют улицу, деревню, район, а потом и всю Псковскую область. И как бы я не кричал: 'Больше не надо', люди все шли и шли к моему порогу с сырьем для сидра.
- Вот так вота, - говорил Ленька, неизменно пролезая сквозь дырку в заборе и вываливая передо мной яблоки.
- Прекрати воровать у родителей.
- Я у них и не ворую, - отвечал он, гордо вздернув сопливый нос.
И это была правда. Воровал он не у них. Крупные, красивые яблоки. Я мог бы и догадаться.
3.5.3. Бесконтрольное творчество
Я сел на лавку с чашкой чая. Во дворе показались мужики. Неприятно смеясь и сплевывая, они направились к моему дому. Я смотрел на забор и не мог поверить глазам: калитка снова была сломана. 'В туалете грязь и вонь, а в кустах валяются пустые бутылки', - подумал я.
Однажды, очнувшись от труда, я заметил в столовой бабу Тому, Лизу и Сергея. Женщины, вооружившись ножами, счищали с яблок кожуру. Сергей поворачивал ручку мясорубки.
- Завтра Толик придет, с женой, - сказал он.
'А за ними куча незнакомых людей, которых я не звал'. Но что оставалось?
Я снял яблоки со стула и сел.
- Если честно, помощь не помешает.
- Почему не сказал?
Я посмотрел на трудовые мозоли, оставшиеся на пальцах в память от ножа. Пожал плечами.
- Не привык. За помощью - только к гуглу.
- И много он сидра наварил? - наивно спросила баба Тома.
Я покачал головой.
- Сидр варить не нужно.
- А что это за варенье? - я уловил в голосе Лизы ревнивые нотки.
- Соседка принесла, - сказал я. - Уверена, что из него сидр готовят. Еще яблочный сок есть, в холодильнике. Хотите?
- Разве из варенья сидр нельзя сготовить?
- Нет, - сказал я. - Можно, наверное, вино.
- Так давайте вино, - предложила Лизетт.
- Давайте сделаем сидр, - сказал я. - И не просто, а по рецепту. А потом будем делать все, что хотите.
- И с сока можно, - не услышала меня баба Тома. - Все сделаем.
Я схватился за голову. Я больше не был один. Вот, что было страшно.
3.5.4. Бочки, полные пюре
Переехав в деревню, я проводил в одиночестве долгие бездельные вечера. Теперь я оказался захвачен общественной жизнью. Меня приглашали на сенокос, на забой свиньи и в кабак на именины. Но времени у меня, как назло, не было. Я занимался сидром.
- Все в одну кучу, что ли? - спросил Толик.
Яблоки были разных сортов, на любой вкус. Сладкие, кислые, горькие. Гугл вещал, для сидра это самое оно: нужно только смешать яблоки в правильной пропорции, достичь в напитке изысканнейшего вкуса.
- Все, - ответил я.
Пошла вторая неделя безостановочного труда. Мне не было дела до пропорций, даже правильных. Я хотел побыстрее закончить работу.
Я осматривал яблоки. Отбраковывал гнилые, изъеденные червями. Избавлялся от сердцевин. Мякоть нарезал кусочками. Готовил пюре. Добавлял сахар и изюм. Надевал на горлышки тары презервативы и резиновые перчатки. Ставил бродить.
Постепенно у меня не осталось яблок. Если раньше дом полнился ими, сейчас он был заставлен банками и бутылками - стеклянными и пластмассовыми, разного объема, из-под молока, лимонада, сока и вина. Кроме того, в спальне, на крыльце и в коридоре, а также в обеих половинах сарая, храня смесь яблочного пюре и сахара, стояли бочки.
С помощью деревенских, я выполнил самую сложную часть работы. Но сердце было неспокойно. Презерватив, несколько недель надетый на банку с яблочным пюре, не надулся, а значит, пробная партия так и не забродила.