Пролог.
Они смотрели друг на друга; пристально, изучающе, с усмешкой. Светлый и темный, вездесущий и всеобъемлющий - полные противоположности, не имеющие возможности существовать друг без друга. Связанные навечно, но не свыкшиеся.
- Ты не сможешь ничего изменить!
Чернильная глубина зрачков практически полностью поглотила радужку, оставив лишь тоненький ободок, намекающий на омытую дождем голубизну весеннего неба.
- Ошибаешься. Всегда есть варианты.
- Разве?
- А нет?
Они стояли друг напротив друга. Один и другой, похожие и разные, обожающий и любящий, но не приемлющие чувства другого, не имеющие сил признаться.
- Ты не проведешь по грани. Она тонка. Никто не выдержит.
- А ты не столкнешь, не сможешь. - Ехидная усмешка приподняла уголки губ. - Слишком добр.
- Ты тоже, сколько бы не повторял обратное.
- Ха-ха. - Он согнулся пополам от смеха, ухватившись за живот, имитировал приступ скупого веселья. - Ты бредишь!
- Да. Как всегда! Надеюсь! Брежу и знаю. - Его голос, окрашенный вселенской грустью, наполнил последнее слово извечной надеждой, которую, несмотря ни на что, он лелеял в себе, ожидая примирения и понимания.
Услышав это, темный перестал улыбаться - подавился смехом, окунувшись в полыхающее зарево, играющее в глазах собеседника. Их взгляды, скрещиваясь, рубились доказывая превосходство, ластились, стремясь стать ближе, выхватывая и глубин каждого крупицу сомнения и неуверенности в себе, раскапывая слабые места.
- Ты же знаешь, я выиграю.
- Нет.
- Ты всегда позади.
- Бредишь!
- Нет! Моих много, а ты...
- Я? - Лоб избороздили морщины, "дума" залегла между бровей, а на щеках играли ямочки, издевательски подмигивая на лишенных растительности щеках.
Смешливые, задорные ямочки, которые почти никто не видел и уж тем более не представлял.
- Смешно?
- Еще бы! Очень!
- И...
- Спорим? Как раньше?
- На что?
- Как всегда?
- Хорошо.
- Грань? Вновь она?
- Да, она. Проведешь, я проиграл.
- Проведу!
- Дерзай, но правила! Помни правила!
- Не дашь забыть, я знаю. Месяц?
- Мало.
- Два?
- Договорились! - Светлый протянул руку - тонкую, белую, и она потерялась в контрасте со смуглой, еще более ласковой и нежной.
- Ты в своем репертуаре.
- Ты тоже.
Они кивнули друг другу со всем соглашаясь, при этом надеясь на провал стоящего напротив, и разошлись, взмахнув разноцветными гривами пестрых волос. И только глаза иссиня-черные полыхнули у каждого собственной искрой - красным пламенем зрачка одного и небесной радужкой другого.
Игра началась...
1.
- Опя-я-ть, - простонала она, вспарывая шпилькой ни в чем неповинный резиновый коврик под ногами.
Закусившись с дорогой, протекторы шин оставили зигзагообразный след на асфальте, рассказывая всем желающим о вжатой в пол гашетке и экстренном торможении какого-то ненормального автолюбителя.
- Черт!
Тонкие пальцы нырнули в растрепанную ветром гриву волос, стремясь удержать страх и темноту, прокладывающие путь на поверхность. Почему? Кто бы ответил!
Соревнуясь друг с другом "два товарища", одолевающие ее в последнее время, накатывали наперегонки, состязаясь. Кто крепче зацепит, сильнее рванет, кому достанется кусок пожирнее от ее бунтующего разума.
- Дерьмо, - прошептала девушка, желая закричать и понимая, что не выдержит звука своего голоса, уже зная на собственном опыте результат подобного эксперимента.
Взрыв! Атомный! Вторая Хиросима или Чернобыль, только ее личные, полное уничтожение во внутренних масштабах.
Это началось неделю назад. Тамара ехала на работу, опаздывая, выжимала из "двенадцатой" все, что могла, рискуя на поворотах и нарушая правила, за что мысленно просила прощения у "полосатиков", надеясь, что место их дислокации на сегодня окажется подальше от ее отчаянной гонки.
Тот день изначально щеголял паршивостью во всех отношениях. Стоило девушке открыть глаза, как солнечный луч заявил о времени, давно перевалившем за положенные шесть утра. Следом взорвался сотовый, высветив в стройный рядок на дисплее номер начальника. Коммунальщики лишили освежающего душа, отрубив холодную воду, а загулявшие малолетки - правого бокового зеркала машины, брошенного за ненадобностью на лавочке.
Как говорят, все не слава Богу. Вот именно это "не слава Богу" и стало с тех пор ее девизом, плавно перетекающим изо дня в день.
Она уже поворачивала к офису, когда непонятно откуда взявшаяся слабость навалилась на плечи и размазала картинку реальности, превратив стоянку в размытое пятно. Тамара до сих пор не понимала, как умудрилась тогда припарковаться, не зацепив при этом ни одной иномарки, что проживали вереницы рабочих часов на платной стоянке возле ее конторы. Втиснувшись между Range Rover Sport и Honda CR-V, девушка потеряла остатки адекватности и провалилась в черную яму беспамятства. Вот только яма эта оказалась не пустой, а очень даже наполненной абсолютным бредом, о котором Тамара предпочитала не вспоминать. Да и зачем собственно, если с тех пор подобные приступы стали накатывать на нее с завидным постоянством.
- Нет, нет, нет... - беззвучно повторяла она, впиваясь ногтями в кожу головы, словно боль могла предотвратить падение в вонючую пропасть абсурда. - Не хочу...
Но темнота подкрадывалась все ближе, постепенно обволакивая сознание и утягивая девушку в водоворот ужасающих видений.
***
- Дура! Идиотка! - прорычал мужчина, наблюдая за хвостом "двенашки", опасно вильнувшим перед его носом красными огнями габаритов. - Гонщица, твою мать!
Подрезав еще две машины, водитель Ваз 2112 перестроилась в левый ряд, проигнорировав при этом поворотники и напрочь позабыв о приличиях.
- Кто тебе права выдавал?!
Злость на таких вот "ассов" переполняла оперуполномоченного Надарова, грозя перелиться через край набитой под завязку бутылки с претензиями. Будь его воля, пол страны подписал бы под лишение водительского удостоверения, причем бессрочное. Никаких времяшек и возвратов. Раз и навсегда! А то раздают права направо и налево, за шуршащие купюры и красивые глазки, а порядочные граждане потом мучаются, уворачиваясь от бестолочей вцепившихся в руль, как в игровой джойстик.
- Куда прешь?!
Вторя возмущенному возгласу Надарова, заголосил сигнал клаксона соседней иномарки, когда злополучная "двенашка" без предупреждения рванула вправо и, слетев с трассы, затормозила на обочине.
- Что же это?!
Терпение оперативника лопнуло в тот миг, когда ему пришлось спасаться от Газели, пытавшейся в свою очередь избежать столкновения с чудом российского автопрома, творящего беззаконие. Включив аварийку, он аккуратно припарковался и, хлопнув дверцей, отправился прочищать мозги "обезьяне с гранатой", которую, как предполагал Назаров, следует упечь на пятнадцать суток (как минимум!) за создание аварийной ситуации на дороге.
Пока мужчина шагал вдоль проезжей части, в его голове сформировалась наигневнейшая отповедь, которую он собирался вылить на "тыкву" светловолосой "убийце", примеченную им ранее за рулем взбесившегося автомобиля. Начинался разнос злостным "безмозглая курица", и дальше в том же духе, вплоть до едких упоминаний безответственных родителей, произведших на свет "катастрофу" вселенских масштабов.
Но, как ни кипел оперуполномоченный, как ни готовился явить миру свой праведный гнев, осуществиться его желанию было не суждено. Заглянув в открытое окно усмиренного авто, Надаров растерял весь свой пыл. Маленькая скрюченная фигурка, держащаяся за голову и упирающаяся лбом в рулевое колесо, выбила из него все негодование, пробудив к жизни профессиональные навыки человека привыкшего разбираться в чужих проблемах. А у этой особы - однозначно неприятности.
- С вами все в порядке? - поинтересовался мужчина, скользя взглядом по растрепанным космам, вздрагивающим плечикам и судорожно вцепившимся в волосы рукам. - Вам нужна помощь?
Девушка на его любезное предложение никак не отреагировала, ни жестом, ни взглядом, и Надаров забеспокоился всерьез.
- Скорую вызвать? - предпринял он еще одну попытку завязать разговор, попутно хватаясь за ручку двери. Что-то подсказывало ему, что ответа и в этот раз не последует.
И точно. Членораздельной речи не последовало, если конечно не считать за таковой крупную дрожь, охватившую хрупенькое тельце и тихий стон, сорвавшийся с невидимых Надарову губ девушки.
- Вот хрень! - ругнулся мужчина, рванув на себя дверцу и ныряя в салон.
Подхватив бьющееся в конвульсиях тело подмышки, оперативник вытащил девушку с водительского сидения и попытался поставить ее на ноги, уже догадываясь, что затея изначально дурацкая. В таком состоянии ни один человек не сможет принять вертикальное положение, так что горе-спасателю пришлось подхватить страдалицу на руки, пока она не осела в придорожную жижу, оставшуюся от вчерашнего ливня.
- Дерьмо. - брякнул мужчина себе под нос, спеша к своему седану, чтобы пристроить ношу. Трехдверная "двенашка" девушки не способствовала принятию ею горизонтального положения. При всем желании Надаров не смог бы впихнуть безвольное тело на заднее сидение купешки.
Изловчившись, мужчина умудрился открыть дверь, не выпуская бедняжку из объятий, и с максимальной осторожностью пристроить на кожаных чехлах. За все это время девушка не издала ни звука, и только руки ее, выпустив волосы, повисли перебитыми плетьми.
С каждой минутой, привычному ко многому оперативнику, становилось все страшнее. Закатившиеся глаза и судороги могли означать все что угодно, а в медицине Надаров не силен. Не сводя глаз с девушки, мужчина нашарил на пассажирском сидении сотовый, небрежно валяющийся рядом с пачкой сигарет и "сникерсом", припасенным в качестве походного завтрака, и набрал номер экстренной. После третьего гудка ему ответил монотонный голос сотрудницы.
- Станция скорой медицинской...
- Оперуполномоченный Ленинского РОВД Надаров Руслан Зарипович, - перебил мужчина, пользуясь служебным положением. - Неотложку. Срочно. Советская, двенадцать. - Его взгляд скользнул по зданию Пенсионного фонда, красующемуся яркой адресной табличкой. - Девушка. Лет двадцать - двадцать пять. Без сознания. Приступ. Судороги. Кожный покров синеет, глазные яблоки... - докладывал он диспетчеру, когда больная застонала и, ухватив Надарова за руку, хрипло выдавила:
- Не надо скорую. - От неожиданности мужчина опустил телефон, так и не закончив фразу.
Проглотив комок внезапности, застрявший в горле, Надаров посмотрел на свою подопечную, еще мгновенье назад соревновавшуюся за звание "умирающей", а сейчас смотрящую на него ясными умоляющими глазами. Странными, надо сказать глазами. Таких Руслан Зарипович не встречал за всю свою богатую на сюрпризы жизнь. Зрачок, светло карий, даже медовый у верхнего века, становился серо-зеленым к нижнему, а еще по нему были разбросаны золотистые искорки. Надаров даже моргнул несколько раз, стремясь избавиться от наваждения - не помогло.
- Что за... - начал он, но запнулся на полуслове, так как девушка еще раз моляще произнесла: "Пожалуйста", - и с тяжелым вздохом закрыла глаза.
- Дьявол, - ругнулся оперативник, поднимая трубку к уху, где безликий голос повторял: "Повторите еще раз, связь плохая".
Заставляя себе дышать глубоко и размеренно, Тамара прислушивалась к словам мужчины, извиняющегося за ложный вызов. Тошнотворное ощущение загнанности постепенно покидало тело и душу, вместе с ужасающими видениями, посещающими ее в минуты подобного беспамятства. Конечно, приравнять ее состояние к беспамятству можно лишь с большой натяжной, но все же девушка предпочитала думать об этих приступах именно в таком ключе. Как-то не хотелось признаваться даже самой себе, что постепенно сходит с ума.
- Может воды? - неуверенный голос заставил ее отвлечься от грустных мыслей.
- Да, можно, - согласилась девушка, горло которой пересохло и сжималось от жажды.
Пока мужчина возился с пробкой, спуская газы какой-то шипучки, Тамара решилась задать интересующие ее вопросы.
- Где я? Что случилось?
Во время приступов девушка полностью теряла связь с реальностью, и сейчас не имела ни малейшего представления, что произошло. Ее последним воспоминанием был вой автомобильной сирены, когда темнота уже владела ее разумом.
- Я разбилась?
- Хм... Нет. Не успели.
Благодетель всунул ей в руку пластиковую бутылку, и девушке пришлось открыть глаза, чтобы приподняться и сделать глоток. А так не хотелось. Первые полчаса после "этого" смотреть на что-нибудь было сущим мучением. Малейший свет казался направленным лучом киловаттного прожектора, вызывая резь и слезы.
- Спасибо, - поблагодарила она. - Минералка - самое то.
- Не за что, - отозвался мужчина, выбираясь из машины. - Я сейчас вернусь.
2.
- Ты идиот, Надаров! - вслух обласкал себя оперативник, плюхнувшись на шаткий стул в кабинете Управления. Удивленные взгляды, которыми одарили его сослуживцы, не имели для Руслана никакого значения. Не привыкать, в конце концов. Все они частенько награждают себя "лестными" эпитетами, сотворив очередную "плановую" глупость. Также как он полчаса назад.
Мужчина в раздражении потер лоб, пытаясь объяснить себе, какого хрена он ее отпустил?! Разрешил сесть за руль и уехать? Как такое вообще могло произойти?
***
Оставив девушку в своем автомобиле, оперуполномоченный отправился к ее транспортному средству, планируя перегнать "двенашку" на стоянку пенсионного фонда, а затем отвезти пострадавшую домой, как минимум, а еще лучше в приемное отделение ближайшей больницы, чтобы ее осмотрели квалифицированные специалисты. Все же припадок за рулем - дело нешуточное. Так и самой убиться можно и еще кому-нибудь дорогу прямиком на тот свет проложить - по прямой, как говорится. Так что, со свойственной ему методичностью, мужчина принялся за воплощение в жизнь разработанной стратегии, вот только справился он лишь с первой ее частью, до второго шага дело не дошло. Все, что ему удалось, это перегнать двенадцатую, а дальше благие намерения Надарова разбились о непрошибаемость одной маленькой, но очень упертой особы, которая имела свой собственный взгляд на вещи.
Вернувшись со стоянки, Руслан забросил сумку девушки на сидение и уже приготовился устроиться сам, когда увидел, что его подопечная выбирается из автомобиля.
- Что вы делаете? - возмущению оперативника не было предела. Он тут из кожи вон лезет, а она уходить надумала!
- М-м-м... На работу собираюсь, - растерянно пробормотала девушка, замерев возле машины, испуганная его гневным окриком.
- Какую работы? Вам в больницу надо!
- Не надо мне ни в какую больницу. - Теперь в ее голосе сквозила убежденность, хотя по щекам разлилась краска смущения, а взор, зацепившись за обивку, изучал пятнышко возле дверной ручки. - Со мной все в порядке!
- Да что вы говорите?! - Надаров даже руки в боки упер, как базарная баба - для "солидности". - А кто тут пять минут назад чуть "бойню" на дороге не организовал? Убьетесь ведь!
Тамара расстроено потупила взор, признавая резонность подобного заявления. Она и сама все время боялась, что когда-нибудь помутнение рассудка накроет ее в самый неподходящий момент, но если честно, думала чаще про работу, нежели про дорогу. Ее до дрожи в коленях страшила реакция начальника, если она как подкошенная рухнет к его ногам.
- Я аккуратно, - уже не столь уверенно продолжила девушка, взглянув на "обвинителя".
Сейчас, когда зрение практически восстановилось, Тамара смогла разглядеть заботившегося о ней мужчину. Высокий брюнет, частый гость спортзала, если исходить из телосложения, с упрямым подбородком, заявляющим о твердости характера, и колкими голубыми глазами, которые в данный момент переполняло негодование.
- Хм... правда, - пискнула девушка, растерявшись от осуждения, написанного на лице мужчины, и послала ему умоляющий взгляд.
И тут Надарова подкосило. Сам себе не веря, он смотрел в светло-карие чуть прищуренные глаза девушки и пытался осмыслить увиденное. Руслан всегда считал себя человеком логичным, не подверженным галлюцинациям, видениям и скоропалительным выводам. Он отчетливо помнил собственное изумление, когда впервые заглянул в распахнувшиеся после приступа глаза девушки. Помнил их необычный окрас, и сейчас пребывал в определенном ступоре от того, что зрение подвело его, подшутило.
- Очень, очень аккуратно.
Тамара мелкими шажками подобралась к водительскому сидению, чувствуя на себе прожигающий взгляд, не понимая, отчего его обладатель выглядит таким ошарашенным. Подхватив свою сумочку, девушка еще разок заклинающе глянула на мужчину и поспешила ретироваться, сама не понимая куда, но подальше. Не нравилось ей его состояние. Странное какое-то состояние! И он тоже странный!
***
- Законченный идиот! - Руслан в раздражении саданул кулаком по столу. - Наблюдать, как она убегает, и не остановить!
- Эй? Ты чего? - мужчина даже не заметил, что говорит вслух и все присутствующие смотрят на него недоуменно по меньшей мере. - Неприятности?
- А-а-а, - отмахнулся Надаров. Обсуждать то, как он лоханулся, не хотелось.
- Как знаешь! - Денис, подсевший было рядом, пожал плечами. - Не хочешь, не говори.
- Не хочу!
Три оперативника и два стажера, мгновенно отреагировав на недовольный рык Надарова, уткнулись в бумаги, демонстрируя чрезвычайную занятость. Руслан также схватился за папку, но отбросил ее уже через мгновенье, не найдя в себе сил, настроиться на работу.
- Чертова девчонка! - пробурчал он себе под нос, все еще мысленно наблюдая, как маленькая гонщица улепетывает от него со всех ног.
***
Прокрадываясь в офис, Тамара молила только об одном, чтобы Виктор Семенович еще не вернулся со встречи с заказчиком. Намечался новый проект, в котором ее начальник был очень, очень заинтересован, так как благодаря ему их небольшая в общем-то организация, могла прославиться и попасть в тройку лидеров среди реставраторских контор города. Заманчивая перспектива для каждого из сотрудников, особенно для техников и мастеров, и пусть сама Тамара не относилась к категории непосредственных исполнителей, но и на помощнице руководителя повышение статуса компании должно сказаться в сторону роста хотя бы заработной платы.
Семеныч, как за глаза ласково "крыли" руководителя все подчиненные, являлся крайне целеустремленным человеком. Создал собственный бизнес практически из ничего: так, "картинки малевал на паперти" - судачили о нем в желтой прессе. Может, когда-то и малевал, хотя сама девушка в этом сильно сомневалась, зато теперь железной рукой управлял персоналом "Пандеума", строя широкий путь в светлое будущее для всех своих ребятишек.
Ребятишки - реставраторы всех мастей и направлений, слетались к Виктору Семеновичу из-за парт художественных школ, техникумов и подпольных мастерских, в надежде найти применение своему таланту и знаниям. Корягин всех принимал, досконально изучал потенциал предполагаемого сотрудника и если тот его устраивал, оставлял под своим покровительством. Тамара тоже попала в эту "детсадовскую группу" самородков и даже стала жемчужиной коллекции, только как абсолютно незаменимая "третья рука" и "вторая голова", которая всегда все знает и помнит, в отличие от самого владельца "Пандеума".
Проскользнув в пустой кабинет директора, Тамара первым делом бросилась к зеркалу. Макияж она поправила еще в машине, когда нашла ее на стоянке, а вот на счет одежды оставались вопросы. Мало ли что! Оглядев себя с головы до ног, девушка с облегчением вздохнула - на коленях не ползала, на пятую точку не приземлялась. Юбка с блузой в полном порядке, может не такие идеальные, как перед выходом на работу, но в целом сойдет. Еще раз поправив широкий пояс на талии, девушка выплыла в приемную, где уже материализовалась отсутствовавшая ранее секретарь.
- Лана. - Тамара снисходительно кивнула продавшей ранее девушке. - Виктор Семенович звонил?
- Нет, Тамара Александровна. Тишина, - оттараторила "испуганная" секретарша, расслабившаяся на время отсутствия руководства.
- Вот и ладненько! - напускная суровость тут же покинула Тамару.
Вообще-то они частенько разыгрывали похожий спектакль, особенно при Семеныче, что-то типа дани уважения, хотя самого Корягина не назовешь приверженцем строгой дисциплины. Для этого у него была Марка, она же Тамара Александровна в случае необходимости.
- Что нового? - "третья рука" мешком приземлилась на стул, отчего-то чувствуя физическую и эмоциональную слабость, будто ее измутузили и измочалили одновременно. - Сашкина команда вернулась?
- Нет пока. Звонил сегодня, "насяльника" хотел, - спародировала Лана персонаж Галустяна, причем настолько удачно, что обе девушки покатились со смеху.
- И-и-и... - выдавила Тамара, держась за живот, когда приступ веселья утих.
- Что-то там не заладилось. - Ланка выудила пилку из-под клавиатуры и принялась за ликвидацию зазубрины на ногте большого пальца, да так остервенело, что Тамара еле удержалась от нового приступа веселия. - Как их там... Батюшка? Игумен? Патриарх? Ай, блин! Короче с фреской не то. Подправить надо, - не смотря на собеседницу, разглагольствовала секретарша. - В лучшем случае через неделю прибудут, а может и позже. Там этот... новенький какой-то им мозг проедает. Все неправильно сделали говорит. - Иллария (в мамочку) мельком глянула на собеседницу, сдувая белую пыль со стола. - Ну, так Сашка сказал.
- Понятно, - протянула Тамара, обдумывая с каким соусом подать эту новость Семенычу, который явно не обрадуется. Введенский монастырь - первый в списке его проектов. Любимое детище практически.
- Еще Ритка прибегала, - продолжала тараторить Лана, словно пыталась наверстать упущенное за те два дня, которые Тамара не появлялась на работе, естественно с разрешения руководства. - Говорит, что картина с этим... пейзажем кажется, восстановлению не подлежит.
- Какая картина?
- Та, что собака погрызла.
- Ох ты! Редькина?! - Тамара даже привстала.
- Ага, этого с администрации. Ритка считает... - девушка споткнулась и, помотав головой, продолжила. - Что я тебе рассказываю, на вот. - Порывшись в кипе документов, Лана достала потрепанную папку со штампом отдела реставрации художественных произведений и вручила Тамаре. - Все равно тебе придется Его величество радовать, изучай.
- Стоп! Ты представляешь, что будет, если мы не выполним заказ Редькина?! - взвилась Тамара, принимая папку.
- Не, а что? - без доли интереса поинтересовалась Лана, высматривая что-то на мониторе.
- Нас в порошок сотрут!
- Да?
- Да! - помощник руководителя вскочила на ноги и, напоминая маленький торнадо, устроила марш-бросок по приемной. - Семеныч всех в порошок сотрет! И тебя тоже. - Злополучный отчет приземлился на стул, так и не похваставшись содержимым.
Иногда Тамара завидовала недалекости своей подруги. Ланке всегда все по барабану. Она искренне верила, что в ее гавань ни один шторм не проберется, пусть даже насланный всесильной рукой руководства.
- И что? - все также безразлично под размеренное царапанье ногтевой шлифовки.
- Лан! Ты спятила? - Тамара даже задохнулась от возмущения. - Редькин - министр экономразвития. Прижмут нас!
- Вот Ритке и скажи. Я-то чего?! - невозмутимо отозвалась Иллария. - Мое дело на звонки отвечать и корреспонденцию принимать. Вот кстати, еще одно письмо поступило,- отбросив маникюрный инструмент в сторону, Лана схватилась за мышку. - От...
- Мара! - гневный оклик и протестующий "вопль" дверных петель, заставили обеих подпрыгнуть и повернуться на голос. - В кабинет!
- Мамочка, - услышала Тамара писк подруги, спеша за широко шагающим мужчиной, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего.
3.
- Нет. Вы не понимаете. - Молодой послушник говорил тихо, но с таким чувством, что присутствующим казалось - он кричит. - Цвет. Вы не передаете этим цвет. - Парень отобрал у мастерового тонкую кисть, которую тот по давней привычке крутил в руках и указал на стену. - Вот. Смотрите. Это не голубой.
Четыре человека смотрели на будущего монаха с недоумением и осуждением. Их взгляды так и кричали: "Не мешай нам делать свою работу", - но это не помогало. Юный насельник твердо стоял на своем.
- Это небесный. Истинно небесный, не синий, не голубой, не бирюзовый. Видите?
- Ты-то откуда знаешь?
Александр Станиславович Петраховский уже даже не говорил, он "скрипел" не хуже старой калоши доведенный до ручки этим мальцом, возомнившим себя новоявленный Рублевым. Если бы "мистер всезнайка" имел хоть какое-то художественно образование, Петраховский понял бы, возможно прислушался даже, так нет, выступает на чистейшем энтузиазме, просто потому, что считает себя правым. А это уже перебор!
Группа Петраховского должна была отбыть домой еще вчера утром, так как возложенные на нее работы подошли к концу, а тут этот, свалившийся на их головы. Настоятель в восторге, монахи разве что в ножки не кланяются, а это "чудо" сбивает всех с толку своими нелепыми претензиями.
- Что сам восстанавливать не взялся, раз умный такой?
Послушник с искренним изумлением воззрился на Александра. "Праведные" зеленые глаза, наполненные неприкрытым недоумением, пробирали до самого сердца - такие искренние, наивно-мудрые, убеждающие. Петраховский расстроено вздохнул. "Ни хрена не поможет", - мелькнула шальная мысль, за которую он тут же испросил прощения у всех известных богов.
- Хорошо, объясни нормально, каким ты его видишь? - мужчина указал на подковообразное арочное перекрытие, где находилась раздражающая взгляд рясофора фреска, готовый вознести молитву кому угодно, лишь бы этот "живописец" оставил его в покое.
Новоначальный открыл было рот, чтобы облечь свои мысли в словесную конструкцию, но его остановило тихое эхо приближающихся шагов.
- Брат Святослав.
Одним обращением наместник Свято-Введенского монастыря заставил послушника закрыть рот и смиренно склонить голову. Александр чуть было не запрыгал от радости, как малое дитя, но сдержался и, сложив руки крестообразным ковшиком - правую поверх левой, склонил голову перед отцом Михаилом. Получив благословение, мирянин поцеловал "невидимую руку Господню" и посмотрел на своего спасителя с истинно братской любовью.
Еще утром, перед тем как придти в обитель монашествующих, Петраховский с остервенением терзал сотовый в надежде дозвониться до руководства и попросить, чтобы Семеныч связался с архимандритом, с которым был очень дружен, и разрешил недоразумение, свалившееся на плечи Александра. Но Корягина не оказалось на месте, Марка тоже трубку не брала, а от Ланы ничего путного он добиться не смог, и принялся мысленно заказывал себе гроб с бархатной подстилкой, когда юный насельник, завидев их приближение, ринулся в атаку. Сейчас же Петраховский испытывал такое неимоверное облегчение при виде наместника, что даже присутствие послушника его не раздражало, а скорее радовало, особенно кроткая покорность последнего.
- Александр Станиславович, - глубокий голос отца Михаила "осеняющим перстом" прошелся по всем собравшимся. - От имени братии примите мою искреннюю благодарность за проделанную работу. Это большой труд, и он воздастся вам...
Дальше Петраховский уже не слушал. Все его помыслы устремились домой - к Таньке и маленькой Иришке, которых он не видел уже несколько недель.
***
Закрывая за собой дверь в кабинет начальника, Тамара с удивлением уставилась на спину Семеныча, застывшего возле стола. Давненько она не видела его в таком состоянии.
- Что-то случилось? - ступая по мягкому ковролину, скрадывающему цоканье шпильки, девушка приблизилась к руководителю. - Что-то серьезное? - тоненькая ручка легла на крепкое мужское плечо в качестве успокоительного средства.
Их отношения, с глазу на глаз, давно были лишены формальностей. "Вторая голова Пандеума" по совместительству являлась другом семейства Корягиных и даже носила почетное звание крестной матери младшенького из них.
- Виктор?
Тамара не знала, что и думать. Уравновешенный, крайне редко выходящий из себя Семеныч, испугал девушку до чертиков своим поведением. Про выражение лица она вообще молчала. Сурово сдвинутые брови, лихорадочный блеск глаз, побелевшие губы - не к добру это.
- Встреча сорвалась? - закинула удочку девушка, находя единственное разумное объяснение состоянию руководителя в провалившемся проекте.
- Нет, - ответил мужчина, и это было удивительно. Других идей у Тамары не нашлось.
- А что тогда?
- Мне придется уехать в командировку. - Голос начальника звучал глухо. От злости не осталось и следа, зато в нем появилась какая-то обреченность.
Тамара мысленно пролистала ежедневник руководителя, отпечатанный в памяти по датам и часам на месяц вперед, и не нашла никакого упоминания о планируемых поездках. Странно!
- Куда? - девушка обошла вокруг стола и, закрыв Семенычу панорамный вид из окна, потребовала объяснений. - Нет у тебя никаких командировок. Куда собрался?
Тамара ждала ответа и боялась услышать его. Только одно обстоятельство могло нарушить планы Виктора и внести изменения в намеченный график работы, а девушка совсем не хотела, чтобы это случилось.
- Вить?
Корягин был для нее не просто работодателем, оценившим аналитический склад ума молодой выпускницы, не только другом, вместе с которым они смотрели хоккей и пили пиво. Он стал для нее отцом, которого Тамара потеряла еще в двенадцать лет, и которого ей так не хватало по жизни. Сорокадвухлетний Виктор Семенович пригрел растерянную краснодипломницу, выпущенную политехом в жестокий мир трудоустройства, на своей груди, позволив ей реализоваться в жизни, вырасти и поверить в себя.
- Из клиники звонили, - опустошенно ответил мужчина, повесив голову, и сердце девушки оборвалось.
Никто не знал, кроме нее. Именно Тамара заметила, как начальник, бледнея, хватается за грудь, именно она уговорила Виктора записаться на обследование и скрывала его местонахождение от Зои. Корягин не хотел волновать жену раньше времени, и девушке пришлось согласиться на условия руководителя, ведь в противном случае Семеныч отказывался идти к врачу. Вот почему сама Тамара боялась, что видения накроют ее в присутствии начальника. У того своих проблем по горло, чтобы еще с ее неприятностями разбираться.
- Что сказали?
- На двадцать пятое. Какие-то дополнительные анализы.
- И? Зачем горячку пороть? - Девушка постаралась придать голосу максимум уверенности. - Еще ничего не ясно. Незачем так расстраиваться, - говорила она, вовсе не чувствуя того оптимизма, который пыталась продемонстрировать. - Все еще может быть хорошо!
Корягин одарил ее скептическим взглядом, но промолчал.
- Вот увидишь!
Проигнорировав последнее заявление помощницы, Семеныч отжал кнопку внутренней связи, которой уже с минуту подмигивал телефон.
- Да, Лана.
- Танишевский на двенадцать часов, - сообщила секретарь бодрым голосом.
- Хорошо. Пару минут и впускай. - Виктор устало взъерошил волосы, словно пытался вернуть себя в нужное русло. - Да, Лана. Кофе, пожалуйста, принеси.
- Хорошо, Виктор Семенович. - Девушка еще говорила, а Корягин уже отключил громкую связь и посмотрел на Тамару.
- Какие новости?
***
Домой Тамара возвращалась в отвратительном настроении - злая, уставшая, расстроенная, и даже прохлада летнего вечера не могла этого изменить. Вот что значит - день не удался! Как начинался, так и закончился - неприятностью.
Проведя с Корягиным несколько встреч, разобравшись с текучкой, накопившейся за два дня ее отсутствия, девушка уже под вечер вспомнила о злополучном отчете реставраторов, забытом на стуле у секретаря. Не желая сваливать на Семеныча еще и это, Тамара приказала Ланке молчать и отправилась разыскивать Риту. Вот только до разговора с сотрудницей дело не дошло. Второй раз за день девушка была захвачена в плен видениями, окунающими ее в грязь, оставляющими на душе поганую слякоть насилия, и просидела в подсобке несколько часов, где по счастливой случайности успела укрыться от посторонних глаз. Когда же она смогла добраться до стоянки под недовольное ворчание сторожа и постоянные извинения с ее стороны, "двенашка" уже скучала в гордом одиночестве, а солнце давно скрылось за горизонтом.
- Это ни в какие ворота не лезет! - пожаловалась девушка своему отражению в зеркале заднего вида, ожидая, пока красный сигнал светофора сменится на зеленый. - Два раза подряд! А дальше что? С утра до вечера?
Она помнила морщинку, залегшую между нахмуренных бровей, темные тени под глазами, серо-желтый зрачок. Такой девушка предстала пред собой, когда приводила внешность в порядок после вынужденной отсидки в подсобном помещении.
И это пугало. Приводило в ужас! Тамара не знала, как быть, что делать, как бороться с этим. Вариант сходить на прием к психоаналитику она пока отметала, не могла представить, как будет рассказывать незнакомому человеку о своих кошмарах. Ладно кошмары, если бы это были просто "страшилки" она бы давно решилась, так нет, ее видения носили очень специфический характер - глубоко личностный. Девушка просто не представляла, откуда в ее голове появились подобные фантазии. Чтобы она вела себя так в реальности?! Ни за что и никогда! И, тем не менее, в моменты временного помутнения рассудка воображение подкидывало ей крайне непристойные образы с ее участием.
- Наверно я скрытая извращенка, - удрученно пробормотала Тамара, на автомате заправляя прядь волос за ухо.
Погрузившись в тягостные думы, девушка забыла, что находится за рулем, за что поплатилась, и была выдернута из размышлений яростным гудком пристроившегося за ней автомобиля. Чертыхнувшись, Тамара включила первую и со свистом сорвалась с места, спеша скрыться от всех за стенами своей квартиры, где можно будет спокойно, без свидетелей, окунуться в жалость к самой себе.
4.
- Почему, если зовешь ты, мы обязательно встречаемся в этой дыре? - скривился он, окидывая брезгливым взглядом окружающее его пространство. - Пустовато, не находишь?
- Ну, конечно. Ты бы предпочел стриптиз-клуб, - сыронизировал другой, чем вызвал довольную улыбку у оппонента.
- Все лучше. Хоть есть на что посмотреть.
- Еще бы. Твои любимые "тела". - Еще одна удовлетворенная усмешка.
- Красивые тела, забыл добавить, - уточнил первый, демонстративно облизав губы.
- Ты гадок.
- Святоша.
- Ладно. Хватит. Поздоровались уже.
- Точно.
- Насколько я знаю, выбор сделан!
- Доложили, - он потер руки с видом азартного игрока. - Или сам лично шпионил?
- Хм... Основное занятие.
Каждый из них в "душе" посмеивался, довольный словесной перепалкой. Они частенько сходились на поле эрудированности и быстроты реакции, но так и не решили, на чьей стороне перевес, подозревая при этом, что до скончания времен зависли на одном уровне - равновесия.
- Так и понял. "Всевидящее око"?
- А ты "Длинная рука", что ли?
- Вероятно.
Они практически всегда соглашались друг с другом, понимая, что, лишившись противоположности, зачахнут от скуки и бездействия. Что бы ни говорили, как ни считали многие другие, их всегда двое, равных, никто не преобладает и никогда не будет преобладать. Таков закон: глупый, абсурдный, но нерушимый.
- К игре. Ты прав, выбор сделан.
- Она ничего.
- Естественно. Плохих не имеем.
- Точно. Как же я забыл?!
- Забыл? - очередная шутка, понятная только им.
- Значит, уверен?
- Абсолютно.
- Хорошо. Принимаю твой выбор. Но ты помнишь, всегда могу включить в игру еще одно действующее лицо?
- Конечно. С нетерпением жду это "препятствие".
- Считай, что получил. - Его глаза загадочно блеснули, хвалясь известным пока лишь ему.
- А-а-а, секретничаешь? - "вспышка" голубоватого блеска в чернильной пропасти глаз не осталась незамеченной.
- Также как и ты, - он подмигнул, раззадоривая.
- Если ты про шефа, - мгновенно отреагировал противник, - то он уже вне игры.
- Тоже мне новость, - скучающе с подначкой, - ты его еще до начала выводить стал, а я позаботился, чтобы не навсегда.
- Ай, как скажешь. Он мне не важен, - отмахнулся собеседник, по сути, и не задетый вовсе вмешательством в его дела.
Они оба уже достаточно давно перешагнули стадию взаимных упреков и выяснения отношений. Уже не было столкновений на фоне стремления к превосходству, уже стала неинтересна "хорошая" битва и роль полководца, все это давно кануло в Лету и там останется.
- Еще разок по срокам. Два месяца, так?
- В прошлый раз договорились же, - он даже удивился, что эта тема вновь поднята, и ответил скорее утвердительно, чем вопрошая.
- Тогда все.
Они кивнули, в равной мере довольные переходом на следующий уровень, и собрались расходиться, но прежде чем расстаться, один крикнул другому:
|