![[]](/img/z/zaharowa_marija_wasilxewna/masha/21600.jpg)
Ночь пришла холодная, ветреная. Вздрагивая, тихо постанывал старый дом, хлопая незакрытыми ставнями, скрипя перекрытиями, свистя сквозняками на чердаке. Некогда белая, а ныне закоптившаяся печь - хранительница очага и уюта, трещала поленьями, пыхтя и раздуваясь от гордости, ведь без нее старый дом давно бы промерз до костей: от подклети до самого взрубка. Серый Мурлыка, свернувшись калачиком у опечка, грел лапы, время от времени открывая глаза, помахивая хвостом и урча от удовольствия.
Машка сидела возле окна, слушая какофонию звуков и всматриваясь в морозную тьму. Вьюжило. Гнуло и ломало яблоньку за окном, бились тонкие веточки о конуру Бурана, припорошило снежком собачью миску, укрыло белым покрывалом двор от забора до завалинки. Сразу видно - зима лютая! Девочка вздохнула, представив, как дед Татош сквозь снежную бурю возвращается домой, волоча за собой груженые снедью сани.
"Далось ему это Рождество? Жили без него и еще прожили бы! И гостей нам не надо. Вдвоем хорошо!" - сетовала Машка, пряча в ладошке нательный крестик.
Не хотела она Господа гневить. Вдруг услышит? Обидится за свой праздник! Отнимет родителя названного!
А за деда очень уж боязно было. Лучше б дома сидел, грелся у печи и истории рассказывал, как принято. Да все на глазах у нее и Мурлыки. Красота!
Так думала Машка и грустно вздыхала, с тревогою всматриваясь в оконце.
Дед Татош - в быту Рабцев Антон Юрьевич вот уже тридцать с лишним лет был заповедным смотрителем. Жил бобылем средь кедров да дубов, нос из леса практически не казал, лишь изредка в ближайшую деревню за продуктами наведывался: в месяц от силы раза два.
И так жил он один-одинешенек, покуда не прибилась к нему сиротинушка деревенская - Машка. Увязалась она за Антоном Юрьевичем в один из летних дней и все причитала: "Возьми с собой, дед Татош. Возьми. Пригожусь!"
Сжалился над девчушкой Рябцев. Приютил. Как родную принял. И стали они вместе жить посреди леса, да бед не знать.
Три светлых года провели Машка и Антон Юрьевич вместе. Он работу исправно исполнял, лесные просторы обихаживал, она по хозяйству помогала. И все бы хорошо, только стала замечать сиротинушка, что длинными зимними вечерами грустит дед Татош. Смотрит в темное оконце и вздыхает, а Машке о своей кручинушке не рассказывает, сколько не спрашивала.
Год молчал, другой, а на третий подходит к девчушке и говорит:
- Собираюсь я, Машенька, в деревню. Муки надо прикупить, круп, да вкусностей всяких. Особенное Рождество ныне будет. Сынок мой, Тимоша, обещал внучков привезти показать. С дедом познакомить. - И улыбнулся так - счастливо.
Машка отродясь такой улыбки у деда Татоша не видела. Даже позавидовала.
- Не ходи, дедушка, - говорит. - Темны тучи. Снег пойдет. Дорогу засыплет. Заплутаешь.
- Не заплутаю, - отмахнулся Антон Юрьевич и, поцеловав сиротинушку в лоб, отправился в путь. А Машка уселась у окна и принялась возвращения деда дожидаться.
День прошел, другой, третий настал. И уж должен был вернуться дед Татош, а нет все.
К вечеру третьего дня Машка совсем разволновалась. От оконца ни на миг не отходит, все деда выглядывает. А погода портится, как сиротинушка и предсказывала. Ветрило еще с утра завыл, к ночи же замело, закружило, все дороги к лесному дому засыпало.
Вот часы полночь пробили, и вовсе расстроилась сиротинушка. Слезы с ресниц смаргивает, кулачком нос утирает. "Не вернется дед Татош, - стучит сердечко. - Заплутал средь деревьев. Замерз в буране. Одна я осталась. Совсем одна".
- Нет, не заплутал, - вдруг слышит Машка. - Не замерз.
Испугалась сиротинушка. С лавки спрыгнула, комнату осматривает, все незваного гостя ищет. А нет никого. Лишь Мурлыка лежит у печи, хвостом подергивает.
- Жив, Татош. Живее многих, но это пока, - тем временем продолжал сказывать неведомый гость. - Заведут его Лесные девы в чащу. Голову заморочат. Дороги обратно не найдет.
- Где ты, гость неведомый? Покажись! Христом господом тебя прошу. Расскажи, как деда выручить! - попросила незваного гостя Машка, кланяясь в пол.
- Ну, коли просишь, - встал тогда Мурлыка со своего места и подошел к девочке. - Выручить деда можно, ежели снести Лесным девам их сокровище пропавшее.
- Что за сокровище такое? - спросила у кота Машка.
- Три волшебных стакана, - поведал девчушке Мурлыка.
- Так где ж мне взять стаканы-то эти? - заплакала Машка.
Вот теперь из-за нее дед Татош в лесу замерзнет! Не спасти ей его! Не спасти!
- Не плачь, Машенька, - пожалел девочку Мурлыка. - Вот они, стаканы-то волшебные! - взобрался кот на стол и уселся рядом с хрустальными стаканчиками, что дед Татош в прошлом месяце из деревни принес.
- Да что в них волшебного-то? - удивилась девочка, разглядывая стаканчики размером с наперсток.
- То и волшебного, что дар это от упавшей звезды. Коли испить из них слезы Лесных дев любое желание исполнится, - облизнулся Мурлыка, глядя на девушку немигающими зелеными глазами.
- Так уж и любое? - засомневалась Машка.
- Даже самое заветное, - подтвердил Мурлыка и, махнув хвостом, соскочил со стола.
Машка призадумалась. Было у нее одно заветное желание. Мечтала сиротинушка семью обрести, чтобы и матушка, и батюшка и дед с бабкой, и братья с сестрами, и всем люба она, и желанна.
- Эх... - вздохнула Машка. - Жаль, нельзя мне! Татоша надо спасать!
А Мурлыка тем временем на печь взобрался, да в дедовской ушанке на сон грядущий устроился.
- Ой, - вдруг спохватилась Машка, кинувшись кота разыскивать. - А где же мне Дев лесных найти? Как воротить им стаканы волшебные?
- А ты у яблоньки во дворе поспрашивай. Она Лесным девам сестрица, - промурлыкал серый прохвост и, уткнувшись носом в лапу, сонно заурчал.
Присев на лавку, Машка принялась думу думать. Деда спасать надо! Но как по лесу идти? Одной! Ночью! Да через бурю снежную? Боязно! Но ничего не поделаешь!
Повздыхав, помаявшись, сиротинушка принялась собираться в путь. Валенки у печи нашла, надела. Шубку, дедом Татошем искроенную, натянула. Платком пуховым голову повязала. Лютая зимушка беспечности не жалует! Строго наказывает! Три хрустальных стакана девочка завернула в полотенце и за пазуху засунула. Ближе к сердцу - надежнее!
Вышла Машка во двор и склонилась перед яблоней в поклоне:
- Помоги, Яблонька, родная! Скажи, где Дев лесных сыскать. Сестрица ты им, - промолвила сиротинушка, самой себе удивляясь.
Где это видано, с безмолвным деревом разговоры вести. Это не кот даже! Не Мурлыка-проказник!
Долго молчала Яблонька, сгибаясь под ледяными порывами. Затем заговорила:
- Рассказу я тебе, Машенька, как к сестрицам моим пройти, коли и ты мне поможешь. Убери ледяной налет с веточек моих. Тяжело им. Больно.
Машка кивнула и принялась веточки от наледи отчищать.
Когда работа была сделана, Яблонька наклонилась к девочке и сказала:
- Спасибо тебе, Машенька. Спасла ты мои веточки от гибели. Вот возьми прутик. Он покажет тебе дорогу.
Машка взяла веточку, поблагодарила Яблоньку и пошла к калитке.
Вдруг слышит позади себя:
- Машенька, возьми меня с собой. Пригожусь.
Оглянулась сиротинушка, а это Буран из конуры выбрался. Смотрит на нее, высунув язык. Хвостом виляет.
Подумала Машка и решила кобеля с собой взять. Мало ли что в ночном лесу поджидать может, а тут, какая-никакая - подмога!
Так вместе с Бураном вышли они со двора. Хлопнула за ними калитка, застонала жалобно. Завыл ветер: "Не ходи со двора. Беда за околицей". Но Машка только глубже втянула голову в плечи и заторопилась за яблоневым прутком, устремившимся вглубь лесную.
Долго шли они с Бураном за волшебным проводником и вышли к быстрой речушке, на зиму спрятавшейся под корочкой льда. Только Машенька собралась ступить на лед, как вздыбилась речка, ледяное одеяло потрескалось, и замочила водица валенки сиротинушки.
- Речка, реченька, - запричитала тогда Машка, - позволь нам на ту сторону перебраться. Должна я деда названного спасти, Лесных дев отыскать, потерянное возвернуть! Пусти нас!
Выслушала речка девчушку, забурлила, взметнулась волной и говорит:
- Пущу я тебя, Машенька, на тот берег, коли поможешь мне сыночка освободить. У корней Дуба-батюшки валун большой лежит, душит он ручеек, не может сынишка до матери добраться.
Оглянулась Машка на старый дуб, увидела камень огромный и вздохнула. Не под силу ей этот валун с места сдвинуть. Не спасти ей деда Татоша от Лесных дев! Сгинет в чащобе, и поминай как звали!
Села Машка на снег и заплакала. Вдруг чувствует, теплый нос в щеку тычется.
- Забыла ты обо мне, Машенька. Вот и пришла пора добром за добро платить. За похлебку вкусную, да косточки сладкие. Идем, подсоблю камень сдвинуть.
Обрадовалась Машка. Вскочила на ноги и давай от снега отряхиваться. Глаза блестят, рот улыбается. Забрались они с Бураном на пригорок к Дубу-батюшке, налегли вдвоем на камень и сдвинули его с места. Взвился теплый ручеек из-под земли, растопил снег и заспешил в материнские объятья. Приняла речка сыночка в свои быстрые воды, приласкала и говорил сиротинушке:
- Спасибо тебе, Машенька, за дело доброе. Всегда милости прошу к моим берегам!
И подняла речка камни со дна своего, и соорудила из них мосток. Перешла по ним Машка со своим пушистым помощником на другой берег, отблагодарила речушку и заспешила за яблоневым прутком дальше.
Долго шли Машка с Бураном по ночному лесу. Выл ветер средь еловых ветвей, пугал сиротинушку, заморозить стращал, а Машка в шубу кутается и знай себе дальше торопится. Татоша сыскать спешит.
Так шли они, шли, и вдруг видят, костер посередь леса горит. Огромный такой - издали видать. Спрятала девчушка яблоневый подарок и повернула к огню. Дай, думает, погреюсь немного. Подошла и спрашивает:
- Добрые люди, пустите к огоньку погреться. Больно ночь лютая, заморозила совсем, а долго ли еще плутать не ведаю.
- Подходи, девонька. Погрейся, коли без злого умысла пожаловала, - ответили Машке три старухи.
Подошла сиротинушка к костру, села на бревно напротив гостеприимных хозяек, стянула варежки и протянула ладошки к пламени. Отогревается.
- С чем в лес пожаловала, девонька? - спросила Машку одна из старух.
- Деда названного ищу. Забрали его к себе Девы лесные, - ответила женщине сиротинушка.
- Что ж Девы лесные его заморочили? Натворил чего? - спросила у девочки вторая старуха.
- Принес он в дом стаканы волшебные, вот и заморочили, - ответила женщине Машка, потрепав Бурана между ушей. Верный пес устроился у ног сиротинушки и слушает, о чем старухи расспрашивают.
- И где ж твой дед те стаканы отыскал? - спросила у девочки третья старуха.
- В деревне сменял на шкуры лесных зверей, - ответила женщине Машка, припомнив, как дед Татош хвалился удачной сделкой. Больно уж приглянулись ему хрустальные стаканчики с наперсток.
- Сменял, говоришь! На шкуры! - рассмеялись тогда старухи и сбросили маски старческие. И увидела сиротинушка перед собой трех красавиц Лесных дев.
Обрадовалась тогда Машка, кинулась к Девам в ноги и давай причитать:
- Отпустите, Девы лесные, деда названного. Не виноват он. Не крал ваших стаканов.
Полезла Машка за пазуху, достала оттуда стаканчики волшебные и протянула Лесным девам.
Подошла тогда к девочке первая Дева и говорит:
- Долгой дорогой ты к нашему костру шла, Машенька. Что хочешь за наперсток?
- Ничего мне не надобно, только деда названного отпустите.
Подошла к девочке вторая Дева и спрашивает:
- Трудной дорогой ты к нашему костру шла, Машенька. Что хочешь за наперсток? Любое желание исполним!
- Не надобно мне ничего, лишь бы дед Татош домой воротился, - вновь ответила Машка.
Тогда подошла к девочке третья Дева и говорит:
- Опасной дорогой ты к нашему костру шла, Машенька. Самое заветное твое желание исполним за наперстки!
- Нет у меня других желаний, - повторила свой ответ Машка. - Только чтобы дел Татош живым домой вернулся.
Засмеялись тогда Лесные девы, запели:
- Молодец, Машенька! Молодец, сиротинушка! Правильный выбор сделала! Деда названного от смерти лихой спасла!
И вовлекли Девы Машку в свой хоровод. И закружили до упаду.
****
Утро пришло спокойное, белое, тихое. Укрыло снежное покрывало спящий дом, двор, завалинку. Одело пушистой шапкой конуру Бурана.
Машка, охнув, потянулась. Шея у сиротинушки затекла, спина разболелась. Уснула девочка на лавке перед окном, все деда названного поджидала. И Мурлыка возле нее у оконца растянулся.
Протерла Машка глаза, окинула взглядом двор и подивилась:
- Какой сон странный приснился! Будто наяву по лесу бродила!
Потянулась Машка, слезла с лавки и пошла по хозяйству хлопотать. Печь растопила, воды греться поставила. Вот вернется сегодня дед Татош, а она его чаем с пирогами потчевать будет. Второй день уж дожидаются!
Поутру Машка за деда не волновалась. Переждал он бурю в деревне, а сейчас домой возвращается. К обеду и на порог!
Так крутилась Машка по дому. Бурана накормила, Мурлыке молока налила, снег до калитки раскидала. Вдруг чувствует, в кармане шубки что-то позвякивает. Посмотрела и глазам своим не поверила - хрустальный наперсток и бутылочка. И Мурлыка с Бураном тут как тут. Один об ноги трется, другой в глаза заглядывает.
Открыла тогда Машка бутылочку, налила слезы Дев лесных в стаканчик и загадала заветное желание. И только девочка проглотила водицу, скрипнула калитка и ввалились во двор четверо ребятишек, а за ними дед Татош, и сын его с женою.
- Встречай, хозяюшка, родственников. Будет у нас теперь полон дом, - стряхнув с девичьего платка снег, сказал внучке Антон Юрьевич, и улыбнулся так счастливо, что у Машки дух перехватило.
Как же все-таки хорошо, когда твоя семья рядом!
|