Тирау
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Так вот, он проснулся в чужом теле, чужом мире. Кругом чудовища, все чего-то хотят, голос в голове требует провести расследование... Но кто такой Тирау? (ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: мутанты-кинули)
|
Что происходило до этой секунды?
После инъекции я не могу сообразить, ни кем являюсь, ни где нахожусь, ни что собирался делать. Кто эти люди вокруг?
- Сконцентрируйся, хорошо? Смотри на фотографию. Смотри внимательно.
Во загнул - кстати, кто ты? - сложно назвать фотографией клочок бумажки, зажатый между прозрачными акриловыми пластинами. Скорее, доисторическим пазлом, его кое-как собрали из обрывков плотной бумаги разной степени разложения. Неровное расплывчатое пятно растеклось по ним, давно потеряв и яркость, и четкость. У стены, на столе лежит некогда синяя папка, запах бумажной трухи и документального тлена так силен, что заполняет собой помещение. Где же я?
- Смотри на фото, не верти головой, - просит женский голос сзади. Чувствую затылком, как сильно ей хочется назвать меня по имени, с каким трудом избегает. Почему? Кажется, если бы она сейчас произнесла имя, я сразу бы очнулся. Ядовитый туман сжимает сознание до размера крохотного окошка - из него льется яркий свет в мою комнатку, мелькают темные пятна чужих голов. Они просят глядеть на фото и концентрироваться. Выход во внешний мир с каждой секундой делается меньше, и сердце ускоряется, загнанное в ловушку.
Наступает момент, когда размер окна не больше размера фотокарточки, а затем они вместе, неожиданно для меня, начинают расти. Столь стремительно, что в следующую секунду оказываюсь внутри мутного изображения. Пыль и царапины, ставшие яркими и заметными при увеличении, на самом деле громкий шквальный шум, а пятно по центру обретает форму человека. Он смотрит, широко улыбаясь, словно звезда на подиуме - заметила и добродушно-снисходительно показывает свою дежурную симпатию. Звук на заднем плане тоже приобретает вполне конкретные черты - ликование. Истерия и слезы радости.
Что происходит? Тысячи людей окружили пятно-человека, кричат в восторге, он улыбается им в ответ. Или только мне? Наконец, замечаю, что вопли больше не благосклонны к центральной фигуре. Они, скорее, недоуменные, но это длится недолго - мгновение, и яростный порыв схлопывается вовнутрь, уничтожает того, кто испуганно смотрит на преображение толпы. А вместе с ним накрывает и меня.
...резко открыл глаза. Простыни, подушка, одеяло - все холодное и мокрое. Но это полбеды.
Кажется, я проснулся в совершенно незнакомом месте.
Новую порцию ужасов подарило широкое зеркало, что уставилось с противоположной стены. Желая убедиться, что глаза меня не обманывают, я встал с низкой кровати и подошел вплотную, головокружение усложняло каждое действие: поднялся лишь со второй попытки, смятая простынь зацепилась за руку (пришлось отдирать), а каждый шаг сопровождался беспомощной попыткой удержать равновесие. Уже не говорю о густом тумане! Он то усиливался, то снова спадал с глаз.
Кстати, отчего так неуютно в собственном теле? Зеркало пояснило молчаливым присутствием все, что могло.
То, что должно называться отражением, напугало до полусмерти, когда я, в очередной раз тряхнув головой, сбросил наконец с глаз туман. Правда, даже после нехитрых процедур картинка оставалась мутной и серой, словно я смотрел старое кино. Так вот, в зеркале отражалось чудовище.
- Это не я, - сказали мы с отражением. Я вздрогнул от нашего хрипло-свистящего голоса, а мгновение спустя понял - отражение на самом деле молчало, просто голос расщеплялся в гортани надвое, как раздваивается язык змеи.
- Что ты говоришь? - прошипело откуда-то сзади. Вздрогнув, я оглянулся - у кровати почти вплотную чернел узкий дверной проем, оттуда доносилась речь. Так просто и буднично. Бытовые слова, сказанные чудовищным голосом. Вздрогнуть и замереть. Замереть и постараться обдумать ситуацию.
Итак, я высок. Очень. По ощущениям - выше двух метров, но сравнить не с чем - предметы в сумрачной комнате казались деформированными. Широкие плечи, удлиненная талия и четкая скульптура мышц. На буграх я обнаружил костные пластинки. На голове - длинные волнистые волосы цвета каштана, плоское лицо. Лицо не понравилось совершенно. Прямо скажу - оно меня ужаснуло. Маленькие глаза, разведенные в стороны, брызги веснушек на почти отсутствующем носе и огромный разрез рта.
Кудрявая бронированная лягушка?
А вместо последних фаланг пальцев - настоящие орудия убийства! Больше всего они напоминали длинные изогнутые клювы.
Когтистая кудрявая бронированная лягушка. Ну, урод...
Возможно, это не так сильно шокировало бы, будь я одет. Нет, меня не смутил вид незнакомых половых органов - скорее, их отсутствие. Причинное место надежно скрывалось той же пластиной, она плотно прилегала к телу, и за ней, казалось, ничего не было.
- Что происходит? - спросил я очень тихо, страшась обратить на себя внимание субъекта за дверью. Но он и так собирался входить, без чьих-либо призывов.
- Раферед? Ты чего? - шипящий голос неопределенного тембра заставил резко обернуться - в проеме на косяк опиралось нечто, похожее на меня как две капли воды, только волосы его чуть светлее, рост немного меньше. Некое подобие халата свободно свисало с широких по человеческим меркам плеч, а главное - мутант не потрудился застегнуться спереди. И откровенность эта добивала окончательно, хотя я и не сразу понял, почему. Он тем временем говорил:
- Глаза у тебя... как будто первый раз себя увидел.
То же строение тела, то же отсутствие органов размножения и неоднозначная выпуклость в области живота: не оставалось сомнений, что пришедший, кем бы он ни был, вынашивает ребенка.
Моего.
О, спасите наши души!
- А теперь ты смотришь так, словно первый раз видишь меня, - осторожно сообщило оно, скрещивая руки на груди.
Еще я заметил, что на его лице нет никаких веснушек. Значит, нас можно отличить уже по трем признакам. Четырем, если учитывать халат. Из транса вывел удар кончика тонкого хвоста по запястью. Моего хвоста. Собственного.
- Приснился кошмар, - я попытался сменить тему разговора и одновременно не врать. - Меня обкалывали каким-то препаратом и заставляли на что-то смотреть.
- На что-то смотреть?.. - он (не поворачивается язык назвать такое грозное существо "она"!) запнулся, хмурясь, - Что-то менее приятное, чем ты обычно видишь на работе?
- На работе?
- Кстати! - он мотнул головой, словно вспомнил важное, халат зашуршал по полу, скользнув за хозяином, а тот, огибая разбросанные простыни, пробирался к прикроватному столику. - Тебе же начальник звонил!
- Когда?
- Часа три назад. Спрашивал, почему ты не на работе. Я сказал, что спишь. А он сказал, что после вчерашнего мог бы и вообще сегодня отгул взять, - он зашуршал разбросанными по столу листами.
- Славно, - сообразил я. Повезло - целый день на адаптацию, а то пришлось бы пылить в непонятном направлении с непонятными целями.
- Славно, да не очень. Он все равно просил тебя подойти - говорит, у них событие.
Нет, не повезло.
- Праздничное? - уточнил я.
- Да нет, судя по голосу - нечто неприятное. Так что собирайся, я обещал тебя выпроводить сразу как встанешь.
Он протянул несколько желтоватых листков.
- Вот. Документы восстановили, занесли с утра. Оставляй их, пожалуйста, в участке, когда в следующий раз полезешь в канализацию, ладно? - он улыбнулся.
В документах значилось имя - Риаферадд, и еще какие-то непонятные символы и числа. Хорошо бы глянуть в паспорт к женушке, или кто он мне? Чтобы с именем не сглупить. Кстати, о безымянной второй половинке - он буравил меня своими крохотными глазами так пристально, что рехнуться можно. Подозревает, зараза, что я - не я. Хотя нет, нет! Откуда ему знать? Одновременно в голове билась мысль: если не случится чудо, то на работу придется идти вот так - раздетым, а я понятия не имею, можно ли. Дома-то, судя по всему, не возбраняется.
- И еще попрошу тебя поесть перед выходом. А не как вчера, договорились? - он осторожно подтолкнул меня к двери, и я чуть не упал на пол от неожиданности, ведь мир снова сделался неустойчивым.
- Помоги одеться! - выкрикнул я, не дав себе придумать хитрость потоньше, дабы облачиться незаметно, но по местным правилам.
Глаза мутанта округлились.
- ...подобрать одежду, - я бешено сочинял на ходу. - После вчерашнего и этих идиотских снов решительно ничего не соображаю!
- Раферед, а не пора ли в отпуск? - спросил сожитель с мрачной иронией.
Как я добрался до работы в чужом мире? Безымянное Чудовище сказало, что в таком состоянии меня одного не отпустит ни на какую работу. К счастью, добирались до участка на подземном транспорте, иначе перегруженный мозг лопнул бы от впечатлений. Хотя и тут не повезло - обладатели меленьких глаз установили в подземке стеклянные потолки, в них-то я и насмотрелся на тусклое небо и вышки пыльных зданий. Интересно, что способно угнетать сильнее?
Мы сидели рядом, но делали вид, что друг другу чужие. Так и было, если вдуматься, но этим занимались все вокруг, кроме двух юных особей, трещавших незамолкая:
- Ты слышал ли? Зэльтилитии же арестовали вчера, - между делом сообщил один из них.
Мой спутник вздрогнул и прислушался. И не только он.
- Вчера еще на экране прыгал! Живой и свободный! - парировал юный собеседник, смеясь и отмахиваясь.
- Он еще дней десять прыгать будет, пока отснятое не покажут.
- А за чево арестовали?
- Ча-а-во! Хах, откуда я знаю? Краем уха случайно услышал.
То, что было до метро и после, разум умело отфильтровал, страшась перегрузки. Мы попрощались с благоверным у входа в желтоватое двухэтажное здание, и он попросил меня беречься, после чего поплелся к магазинам. В прощальном взгляде я заметил нечеловеческую тоску.
Вялая паника хватала за сердце, заставляя его биться быстрее, глаза искали хоть что-нибудь привычное, за что можно зацепиться, когда я вошел через парадный на предполагаемую работу. И хотя я знал назначение каждого предмета в холле, ни в одном из них не нашел ничего родного.
- А Тайлимин почему не зашел? - первое, что я услышал. Ко мне обратился очередной носитель крохотных глаз. Вахтер с проходной, очевидно, видел прощания на крыльце через окно. "Тайлимин, значит", - подумал я. - "Где же ты раньше пропадал, осведомленный в именах товарищ?" И сам ответил: "На рабочем месте, в отличие от некоторых".
- Надо было пригласить?
Он усмехнулся широко и добродушно, нажал одну из красных кнопок на столе.
- Шеф, герой прибыл, - посмеиваясь, сказал вахтер в маленький микрофончик, выслушал ответ и добавил, глядя на меня: - Какой-то он сегодня мутный, кстати, наверное, еще не проснулся. Зря вы его выдернули.
И снова засмеялся, когда ему ответили из динамиков, потрескивая и шипя.
- Проходи на второй этаж, герой, - сказал он мне. - Все на собрании, придется подождать. Восстановил документы, кстати?
- Да, сегодня...
- Ну ты пловец! - он снова засмеялся. Весельчак...
- А что случилось-то? - не выдержал я.
- Слышал, Зэльтилитии арестовали?
- Слышал, - имя, дикое, ломающее язык, сразу вспомнилось.
- Его к нам привезли, - хохотнул он. - Сидит в твоей камере, представляешь? Цираддикс с ума сходит от безделья - его сторожить приставили... да! Докки зайдет проверить заключенного, будь готов принимать на грудь слоновью дозу пафоса! Готов?
Нет, я не готов решительно ни к чему! Надеюсь, на лице ничего такого не отражается...
- Ну все! - вахтер махнул когтистой рукой в сторону лестницы. - Беги за автографом! Тайлимин же смотрит передачи Зэльтилитии?
Судя по тому, как тот вздрогнул в метро, - да, смотрит.
Я словно во сне проследовал по винтовой лестнице непривычной конструкции на второй этаж. Состояние стен пугало - судя по всему, здание давно не ремонтировалось, штукатурка осыпалась на затертый мозаичный пол, мутные от пыли окна кое-как пропускали и без того скудный свет. На втором этаже небольшая группа людей - да, пусть людей! - предложила подождать, пока начальство вернется с собрания. Я нашел в углу неудобную скамейку и устроился на ней. Отличное место, чтобы немного успокоиться, закрыть глаза и попытаться понять.... ну хоть что-нибудь! В чью жизнь я вклинился и из чьей выпал?
Релаксация не удалась. Во-первых, когда я взглянул на руки, обнаружил на запястьях пучки чувствительных усов. Усы распушились, и я тут же в целях эксперимента ощупал все, до чего дотянулся. Во-вторых, при попытке закрыть глаза и отключиться от мира я, очевидно, переусердствовал:
- Что у тебя происходит? - спросил знакомый человеческий голос в темноте. Действительно человеческий, а не свистящий, двойной, неопределенного тембра. Мужской голос говорил откуда-то из глубины сознания.
- В наш участок привезли знаменитость, - я оглянулся, но никого не увидел. - Все стоят на ушах.
На самом деле хотелось вопить, что я в чужом теле, не помню, кем являюсь, не понимаю, чего от меня хотят, но тут в нос ударил знакомый запах дезинфекции и старой бумаги. Ударил и сбил с мысли.
- К вам привезли Тирау?
- Нет, не Тирау.
Воцарилось напряженное молчание, призрачный собеседник, кажется, растерялся.
- А кого же? - услышал я после непродолжительной паузы.
- З... я не помню. Я даже своего имени не помню! - зло пожаловался я. - Чего вы от меня хотите?! Кто вы?!
- Тирау сделал что-то ужасное... неприемлемое. Найди его и постарайся узнать.
Я резко распахнул глаза. Из совещательного зала выходили мрачные люди.
Он сидел на неудобном стуле. Голова откинута, глаза прикрыты.
Красивый... по меркам аборигенов. Я это понимаю. Одет в шикарный плащ с блестящими вставками - самый настоящий гротеск, контраст с грязными стенами камеры. Золотые волосы до плеч тоже вьются, лицо бледное, шея открыта. Инстинкты внутри меня говорили, что он таким образом подставляется под нападение. Открывает шею для точного удара когтями... или укуса? Я незаметно постучал кончиком когтя по зубам - такие лишь для того, чтобы шкуру врагам рвать.
Убийственные лягушки.
- Он спит? - спросил я напарника. Цираддикс проводил меня до камеры, смежной с нашим кабинетом, по дороге я увидел на одном из столов изрисованный какой-то многодетальной чертовщиной листок. Вахтер прав - мальчишка совсем извелся от скуки.
- Может... пытается смириться? - напарник поморщился, отвел взгляд, чем я и воспользовался, принявшись разглядывать нового знакомого. Цираддикс оказался чуть ниже, с относительно короткими темными волосами, с той же плоской бесполой мордой. В общем - почти не отличимый от меня урод.
- В чем его обвиняют?
- Никто не говорит пока. Думаю, он сам решил устроить этот цирк.
- С арестом-то? Цирк?
- Привлекает внимание доступными методами. Кстати, слышал - про него никому говорить нельзя? Если сюда нагрянут журналисты, начнется натуральнейший дурдом.
Пришлось заверить, что я предупрежден и разглашать не собирался.
- Я телевизор не сморю, - начал я издалека. - Кто он вообще такой, этот Зэльтилитии?
- Шоумэн. - Цираддикс отвел меня от двери в камеру и показал документы, запечатанные наглухо в одну из синих папок. Гора таких же валялась на его столе.
- Судя по тону, тебе он не нравится.
- А нормально - делать представление из чужой беды? - он резко обернулся.
- Нет, наверное, - я сел за стол, что вроде бы принадлежал мне, а может быть, моему телу. - А ты смотрел его передачи?
- Вот еще не хватало. - Цираддикс снова поморщился. - Не смотрел, но слышал достаточно.
Поверхность стола пустовала, если не считать подобие органайзера с размеченным листком. В ящиках обнаружились те же синие папки на замках. Где находились ключи от замков, еще предстояло выяснить.
- Как Тайлимин? - спросил напарник.
- Еще не знает, что я имею честь лицезреть культового персонажа.
Он понимающе засмеялся, хотя у меня и в мыслях не было шутить.
- Интересно, в чем же его все-таки обвиняют? - напарник вернул дело на место и собирался продолжить тему, как вдруг из камеры затрещал приглушенный кашель. Надрывность звука насторожила. Казалось, задержанный подавился, либо его душат. Пока мы удивленно переглядывались, за дверью основательно громыхнуло, я и напарник рванули к окошку.
- Эй, он задыхается!
Зэльтилитии агонизировал на полу, зажимал рот рукой, скрючившись на бетоне. Цираддикс выскочил в коридор и завопил, чтобы быстрее привели врача. Так что через полминуты к нам присоединился очередной мутант, но в бежевой спецодежде. Он не сильно торопился для человека, что спешит спасать. Врач глянул в окошко, его рука нырнула в набедренный карман и достала тюбик. Мутант обернулся ко мне.
- Смотри, герой, - он сунул извлеченное мне прямо под нос, странная улыбка мелькнула на хитром лице.
- Он же задохнется сейчас! - прорычал я.
- Да, если задохнется, то будет плохо, - согласился врач, швыряя тюбик через окошко. - А если не задохнется - очень интересно!
Мы наблюдали, как звезда телеэкрана, судорожно хватая ртом воздух, подползла к упавшему предмету и буквально вгрызлась в него. Подействовало почти сразу же. Но что поразило больше - взгляд, полный ненависти, каким он одарил нас, когда отошел от приступа.
- Помогло... Чего интересного, Докки? - спросил напарник.
- То, что теперь не нужно быть сыщиком, чтобы понять, какое обвинение ему предъявят, - он окинул нас самодовольным взглядом. Что там вахтер говорил о пафосе? - Подделка документов и кража чужой личности.
- Не вижу связи, - сказал я.
- Я дал ему рембаранд-ингалид.
- Докки, не бросайтесь терминами, - проворчал Цираддикс.
- Ну... средство, купирующее приступы кашля при черной пневмонии.
Я продолжал смотреть бараньим взглядом, но лицо напарника просияло.
- Ага-а-а-а! - пропел он. - А черная пневмония...
- ...черная пневмония вызывается аспергиллезой нигера, - пожал плечами Докки. - А аспергиллезу в городе можно найти только в одном месте. И мы знаем это место.
Цираддикс заулыбался, но улыбка эта с каждой секундой становилась все деревяннее.
- Эй, погоди, что же получается?
- Да, чтобы заболеть черной пневмонией, нужно очень долгое время жить там. Жить и работать, друг мой...
- Где, в конце-то концов?! - надавил я на врача, тот улыбнулся и легко стукнул меня в плечо.
- Наш герой невинен, словно ангел! В отличие от некоторых звезд... - сказал Докки напарнику, и они заржали. - В публичном доме, Раферед, в публичном.
Зэльтилитии поднялся, сверля взглядом дверь, и медленно вернулся на стул.
- На площади толпа митингует.
Тайлимин со страдальческим видом сидел на полу, прижавшись спиной к батарее.
- Ну и что? - говорил он, глядя прямо перед собой. - Ну и что?
- Ты правда так переживаешь из-за него?
- Знаешь, у меня все болит, - он провел ладонью от груди до живота. - Соседи говорят, это нормально.
Он нахмурился, закрыл глаза, а я вспоминал, были ли у меня когда-нибудь беременные жены и как с ними должно обходиться. Даже если бы и были! У особей, к которым я теперь принадлежу, явная деформация тела. Совершенно непонятно, как они вынашивают и что испытывают.
- Жарко, - пожаловался он.
Тут можно лишь посочувствовать: регуляция температуры в бронированных телах ни к черту - пластины плотной роговой ткани нарушают теплообмен, создают внутри либо парилку, либо холодильник. Таким образом, в холод невозможно согреться, а в жару - остыть. Ощутив прелести такого иррационального состояния, я сам измучился. Страшно представить положение беременной "подружки", если бы я проснулся в ее теле, то, наверное, сразу бы сдох, без долгих разговоров.
Дома температура в комнатах регулировалась очень точно. Но Тайлимину не помогала даже современная техника.
- Могу я что-нибудь для тебя сделать?
- Хорошо бы свет включить. Темнеет.
Я обвел глазами стены, ища нечто, похожее на выключатель, но нашел только глазки ламп под потолком и тумблер регулятора тепла-влажности. Благоверный глядел с нескрываемым подозрением. Я вышел в коридор, надеясь, что выключатель за пределами комнаты, но, к моему ужасу, его не оказалось и там. Лишь у входной двери непонятный котел в стене, о предназначении коего я смутно начал догадываться. Тайлимин поднялся и прошел мимо, я услышал тяжелый вздох.
- Что с тобой происходит, Раферед? - он взял с подставки у котла ложечку, зачерпнул белый порошок из пакета и высыпал в жерло. Щелкнули тумблеры - вкрученные под потолком лампы нагрелись и вспыхнули теплым светом.
- Кажется, я вляпался, - признался я. Целый день признаюсь. - Во что-то...
Он промолчал. Возможно, Тайлимина поглотила новость об арестованном Зэльтилитии, и на странности моего поведения он не реагировал. Либо так страдал от жары. Много позже, когда мы лежали в темноте, он заговорил:
- Ты знаешь, по телевизору взяли и разболтали, что можно и что нельзя. На всю страну. Сразу же по горячим следам сняли выпуск. В какой комнате он жил, каких известных людей принимал, сколько лет... что болеет аспергиллезом, что...
Он оборвал взволнованную речь.
- Они сделали шоу из ареста, - отозвался я, стараясь поддержать беседу. - Может быть, даже пойдет ему на пользу.
- Да ну, при чем тут... Эта история неоправданно грязна, даже грязнее, чем сюжеты его проектов, что бы и кто бы ни говорил. Самое мерзкое - в эфире озвучили его кличку!
- Кличку?
- Да, ее дают вместо имени. Ты знал, что в публичных домах до сих пор отнимают имена? Ставят людей в положение животных!
- У Зэльтилитии нет имени?
- Да, это чужое имя. Своего нет.
- И у него была только кличка?
- Как у животного!
- Какая же?
В темноте я увидел, как глаза Тайлимина расширились от изумления, он приподнялся, возмущенный. Похоже, я нарушал какие-то этические правила современности.
- Тирау, - мрачно сказал Тайлимин, прежде чем отвернуться.
Стоило провалиться в сон, как знакомый человеческий голос прокатился по сознанию. Его сопровождал тот же запах, словно рядом дезинфицируют архивные документы.
- Так что он сделал?
"А чего такого вам сделал я?"
- Нечто ужасное, - ответ получился с сарказмом . - Спал с каждым, кто платил.
- Нет, - категорично заметил голос. - Другое. Связанное с детьми.
Утром Тайлимин, разбитый и измученный бессонницей, растолкал и собрал на работу того, кого считал супругом. Идеальная жена - послушная, понятливая, заботливая, только похожа на машину смерти, а в остальном - ангел во плоти. В бронированной плоти, да.
История повторилась полностью, вплоть до сцены в метро. Но на этот раз не двое, а весь пассажирский состав вагона трепался исключительно о "малыше Азэльтири" (так, к моему ужасу, сократили имя шоумэна Зэльтилитии). Удивительное единодушие для мира, где вообще не принято показывать отношения прилюдно. Здесь дотронуться до плеча сотрудника в офисе - это как если... натянуть секретаршу на рабочем столе при всем честном народе.
Перед Тайлимином стыдно - чувствовал, что по положению должен его оберегать, а получилось наоборот. Почему он молча терпит? Неужели видно, насколько я сбит с толку? Страшная мысль, что я занимаю тело отца ребенка, заставила на минуту похолодеть. Самозванец. Фактически убийца супруга сидящего рядом существа, скрываю, что видел звезду центрального телевидения, не могу позаботиться в тяжелое время и объяснить, что, в конце концов, происходит! Надо срочно выполнять долг перед непонятно кем и оставить их в покое!
Мы расстались, как и вчера - у центрального входа в участок.
- Я придумаю что-нибудь, обещаю, - сказал я очень тихо в спину Тайлимин.
На работе меня уже ждали.
- Тирау сотрудничал с Хассанидом, - сказал шеф. Мы уселись листать дело, дополненное визитерами из центра. - Предположительно, Хассанид крышевал кое-какие организации шесть лет назад. В том числе публичный дом. Думаю, Тирау его обслуживал тогда, за что был познакомлен с нужными людьми. Они собрали нужные документы и закрепли за ним чужое имя. Так проститутка Тирау стал звездой телеэкранов Зэльтилитии.
- Чье? Имя...
- Какого-нибудь... почившего с миром. Не важно.
Я посмотрел на стопку мелко исписанных листов.
- Недавно мы получили наводку - Хассанид погиб в очередной перестрелке - около года назад. Наверное, только поэтому Тирау удалось разоблачить. Да! Комиссия разрешила тебе провести допрос.
- Простите? - поворот разговора сбивал с мысли.
- Ну... ты говорил как-то, что хочешь провести серьезный допрос. Я рассказал ребятам из центрального участка про то, как ты один разоружил целую банду, и они дали добро.
Я и опомниться не успел, как очутился в камере с Тирау, дверь сзади захлопнулась, сопровождаемая удивленным возгласом напарника. Тирау не открыл глаз, когда я сел напротив. Продолжил медитировать.
- Не спали всю ночь? - спросил я.
- Что? - высокий голос с нотками усталого безразличия, слегка надорванный.
- Темные круги под глазами. У вас, - я разложил документы на столе. Знаки в листках почти ни о чем не говорили. Придется импровизировать.
Он открыл крохотные зенки и уставился. Никогда не думал, что у бывшей проститутки может быть такой до неприличия интеллигентный вид, пусть и потрепанный.
- Макияж стерся, - он пожал плечами. Действительно, лоск с него за сутки сошел окончательно: на лице сеточкой болезненных сосудов отразился настоящий возраст, волосы свалялись, плащ заметно запылился. Уж не колотили ли звезду в мое отстуствие? На глянцевую куклу Тирау больше не был похож точно!
Ситуация выходила забавная. Вот сидит передо мной мутант с грязным прошлым и не знает, что его допрашивает пришелец с полнейшей амнезией. Которым в довершение правит голос из снов. Безумие. Единственное, в чем я был уверен, - от него нужно что-то узнать. Про детей. И тогда, может быть, окружающий кошмар кончится.
- Я задам несколько вопросов, - зачем-то сказал я в попытке скрыть волнение. Не получалось.
- Я уже ответил на тысячу вопросов.
- Скажем так, я... из другой организации. Независимой.
- Какой же? - он держался на удивление хорошо. Необычайно харизматичный человек; глядя на него, я чуть не произнес название той организации, что придумал полсекунды назад в надежде сменить тему. Название вертелось на языке, но стоило задуматься, как в голове образовалась звенящая пустота. Я работаю на организацию?
- Секретная информация. И... я задаю вопросы, - так ведь говорят, правда? А если еще не говорят, то будут. - Вам знакомо имя Хассанид?
- Да.
- Расскажите, что знаете о нем.
- Ну... он умер. - Тирау склонил голову набок, взгляд стал изучающим. - Мне так сказали.
- При каких обстоятельствах вы познакомились?
- Он... ворвался в холл... публичного дома одним теплым вечером, - начал Тирау нараспев, словно заученную песню, - прострелил колено нашему пастуху... Надеюсь, не надо объяснять, кто такой пастух? Его ребята принялись выбивать двери и вытаскивать наших в коридор, кое-кого оглушали и обыскивали. Устроили настоящий "концерт".
Он рассказывал спокойно, совершенно не переживая, как о чем-то обыкновенном, не отрывая взгляд от меня. Становилось неуютно.
- Пастух сильно задолжал Хассаниду, и он решил просто забрать свое. Я находился в комнате у Архарона, моего друга... и коллеги, когда они ворвались. Архарон, не будь дураком, попросил Хассанида взять его с собой. Ну... у него имелись причины бежать из борделя в банду, понять можно. Хассанид такой подарок оценил - Архарон красив... не описать - только дурак отказался бы. На том облава и закончилась. Спустя какое-то время Архарон, видно, рассказал своему новому покровителю, как я однажды спас этого романтичного оболтуса. Было дело. И Хассанид отблагодарил меня. У них вообще вроде настоящей семьи получилось, и очень жаль, что... скажите, его правда того... убили?
- В чем заключалась благодарность Хассанида?
- Свел с нужным человеком. Фактически, дал шанс выйти в люди. Но я хотел другого.
- А именно?
- Когда я жил в борделе, мы с Архароном насмотрелись на разных людей. Многие страдали от одиночества. Вы молоды, но я не верю, что отголоски войны не коснулись вашего поколения. Должны понимать, во что она превратила человеческие жизни.
Я пытался отразить на лице "понимаю", хотя подозревал о себе обратное.
- Один родитель погиб, когда мне было два года, другой - на фронте еще в первую волну. Я оказался в детском доме, а потом попал в бордель. Сказать, во сколько лет? Не хотите знать? А меня, знаете, как-то не спросили, хочу - не хочу. Там, к своему ужасу, я понял, что многие люди могли в свое время усыновить меня... Они не знали о такой возможности, либо просто ее не имели. И... нам пришлось встретиться при других обстоятельствах, на другой территории.
Я глядел и пытался понять, лжет ли он или говорит правду. Если лжет, то не зря оказался на сцене: спустя много лет после произошедшего его пожирала боль, сквозящая в каждом слове. Тирау больше не казался безразличным шоумэном, у которого в пустом взгляде не осталось ничего, кроме презрения и усталости.
Но если он говорит правду... Кошмарную правду. Что тут происходило последние десятилетия?!
- Я подумал, а почему бы не использовать телевидение в своих целях? Среди развлекательных шоу можно было сделать хоть одно действительно полезное! Правда, потом оказалось, не все так просто. Когда я обрел человеческое имя, нужно было придать ему блеск - сделать известным, чтобы люди смотрели. Я начал выступать со скандальными программами. Ну, знаете, наверное. Тогда вдруг стало можно, глупо не воспользоваться. Репутация, конечно, погибла, не родившись, да. В "элитных" кругах мое имя - синоним грязи и скандалов, но чистая репутация - не цель, на центральном телевидении можно обойтись и без нее. А когда меня пригласили туда, началась борьба за собственный проект.
- "Родная душа"?
- Да, именно.
- Моя жена вас обожает, - сказал я, не подумав.
- Кто, простите? - он даже прищурился от неожиданности.
- Эм...
Я напряг мозг, но тут же понял, что просто не в силах подобрать термина для наших отношений.
- Мой друг.
Кажется, Тирау не по-хорошему смутили мои слова. Он уставился своими золотыми глазами, в них затаилось нечто осуждающее, впрочем, как и во всем его виде. Лицо потрепанной куклы на секунду стало грозным.
- Продолжайте, - сказал я спокойно.
- Чтобы программу гнали в час пик, ее пришлось сделать соответствующей. Больше трагизма, печальной музыки и показухи. Мы ездили с бригадой по детским домам, снимали сирот, их слезы, рассказывали душераздирающие истории, а потом обсуждали в студии с гостями.
Он помолчал.
- После каждого выпуска телефон разрывался, люди хотели усыновить показанных детей. Отдельная команда занималась оформлением документов. Затем мы снимали трогательное воссоединение. В зале плачут, перед экранами плачут... рейтинги растут...
- Ну хватит, - шеф влетел в камеру, принялся выталкивать меня. - Сейчас он наплетет!
- Вы не верите ему? - осторожно спросил я, увлекаемый за дверь.
- Не имеет значения. Допрос провален. Ты просто превратил его в исповедь! Было забавно, но кто-то же должен оформлять протоколы!
Я еще раз оглянулся, в окошке мелькнуло бледное лицо. Тирау скользнул по мне пустым взглядом и опустил голову в очередном приступе кашля.
Вечером Тайлимин показал повтор одной из недавних передач. Тирау - еще тогда Зэльтилитии - расхаживал перед публикой павлином, сверкающий наряд мел по полу студии, наполированные когти то и дело показывали крупным планом. Выглядел ведущий идеально: кукла и кукла. Правда, на секунду показалось, с лицом не все так, словно грима слишком много. Больше, чем когда я увидел в первый раз, - визажисты перестарались? Сзади в креслицах замерли напряженные дети. Некоторые в обнимку с новообретенными приемными родителями. Все счастливы, плачут. В общем, студия стонала от умиления. Я тоже с трудом захлопнул челюсть, когда пришел в себя. Выходили новые семейные пары, их встречало осиротевшее дитя, и это просто... это чистейшей воды катарсис. Нагонять трагедию команда Тирау умела, пусть и показную. Я еще долго сидел впечатленный - Тайлимин успел отсмотреть вечерние новости и еще пару каких-то коротких программ.
- Неужели проект закроют? - обреченно спросил Тайлимин, чья пушистая голова покоилась на моем плече. И как шея не затекла?
- Найдут другого ведущего, - постарался утешить я.
- Нечестно.
- Главное, чтобы дело жило, правильно?
Остаток вечера я разглядывал Тайлимина, силясь понять, что так сильно во мне изменилось - он больше не кажется уродом? Ни он, ни сотрудники, ни люди в метро. Я почти научился различать их не только по цвету волос, но и по лицам. Да, я еще чурался своего отражения, но Тайлимин больше не смущал.
Ночью он сказал вот какую штуку:
- Послушай, ведь мы тоже могли в детдомах оказаться! Если бы война продлилась чуть дольше... Ведь я бы тоже... точно так же... Мы могли бы быть с ним соседями по комнате. Я бы мог так же загибаться от аспергиллеза!
Пытаясь как-то приободрить Тайлимина, я протянул ладонь, чтобы потрепать по плечу, но в итоге пальцы сомкнулись на его запястье. И меня словно током прошибло! Я увидел все! Первую встречу двух людей, мучительное знакомство, свадьбу, ночь в киноклубе, ночь в лесу, среди воя волков, истерики, бурный скандал и даже то, как будет выглядеть их ребенок через несколько лет.
За секунду я проникся к существу, лежащему рядом, всем, чем можно проникнуться к дышащему воплощению ангела, потому что прочувствовал через него тонкости отношений странной расы. Я вдруг понял - и Тайлимин, и шеф, и напарник, и мальчишка вахтер - все дорожат мной. Даже надменный Докки. Нас связывает почти животная привязанность. Такая, какой я никогда не испытывал и никогда не испытаю.
А еще я ощутил страх Тайлимина. Ежедневный страх моей смерти.
- Он помогал людям, - говорил я на следующий день, когда мы с Циррадиксом штудировали нумерацию листов в огромном деле Тирау. - Какая разница, как выглядит? Скандально, грязно... как угодно! Здесь цель оправдывает средства, так какая разница?
Сегодня ночью не явились наставляющие голоса, и я сильно нервничал, потому что не знал, выполнил ли необходимое. А если выполнил, то как быть дальше?
- Огромная разница! - напарник грубил с утра, и нутро подсказывало, что дело не в его меняющемся гормональном фоне (ох уж эти чужие правила бытия!). - Речь о предательстве, Раферед.
Я быстро прикинул, что в данной реальности проституцию вполне могли счесть за предательство, но раньше об этом не заикались. Звезда из публичного дома - всего лишь скандал, при чем тут предательство?
- Чудовищно, - он сунул расчерченный и уставленный значками лист.
- Не понимаю.
- Это изъятый акт приемки! - напарник подпрыгнул на стуле. - Неужели не знаешь язык? Это же локри!
Хотелось срочно придумать отвлекающий маневр, избежать разговора на тему неизвестных языков.
- Давай прочту?! - Цираддикс завелся и стал совершенно неузнаваем. - Раферед, они продавали детей! Гнилая корпорация продавала сирот врагам!
- Погоди минутку, зачем продавала?
Он захлопнул рот, прикусил язык - сосчитать до десяти, наверное.
- Судя по отчету, - начал Циррадикс с напускным спокойствием, - на органы. Детей продавали в виде доноров.
Тут пришла моя очередь каменеть и терять дар речи.
- Локрийские крысы наследуют какие-то болезни, рождаются сразу с гнилыми органами. Не всегда, но часто. Твари! Осиротили полстраны, теперь забивают наших и без того несчастных детей в жертву своим крысенышам!
Не верилось, что человек, сидящий через стенку, человек, что шел к созданию передачи многие годы, мог заниматься...
- И скольких?.. - озвучил я мучительный вопрос.
- Ни одного, к счастью, - сказал напарник спокойнее. - Первую и единственную... партию изъяли почти из рук мясников. Повезло. Повезло, что тварь эту, Тирау, разоблачили! Центр прочесал все каналы и выследил... тьфу ты, дрянь, даже слов не подберу!