Аннотация: Когда Гарри прыгнул в Завесу Смерти, он не ожидал, что попадет с одной войны на другую, просто масштабы будут несравнимы, а звание Избранного станет не титулом, а профессией.
Джен NC-17 В процессе
Пэйринг и персонажи: ОМП!Гарри Поттер, Понг Крелл, джедаи и ситхи
Описание: Когда Гарри прыгнул в Завесу Смерти, он не ожидал, что попадет с одной войны на другую, просто масштабы будут несравнимы, а звание Избранного станет не титулом, а профессией.
Посвящение:
Вам. Моим самым любимым читателям!
Примечания:
С Новым годом, уважаемые читатели! Старый год закончился, начался новый, а это значит - что? Это значит, что уровень садизма в моем организме повысился! И вообще, репутацию надо поддерживать! Так что, вот вам: следующая глава не раньше, чем через месяц.
Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки
Глава 1
Битва в Отделе Тайн была в самом разгаре. Мелькали разноцветные лучи, с грохотом и вспышками ломалось все вокруг, включая стены, падали с душераздирающими криками школьники, заливая пол кровью, почти черной в неверном свете мерцающих волшебных светильников.
Гарри осторожно, буквально по шажочку, продвигался к своей цели.
Вокруг бушевало форменное безумие. На показанное в фильме это походило так же, как крокодил Гена на милашку Густава*. Пожиратели в серебряных масках носились по помещению сгустками живого мрака, и невесть что возомнившим о себе школьникам не стоило и думать, что они смогут хоть как-то им противостоять. Несколько уже лежали на полу сломанными куклами, пялясь в потолок пустыми глазами, еще несколько забаррикадировались в углу, огрызаясь заклинаниями, и то, что их оттуда не выковыряли, только подтверждало мысли Гарри о постановочности всего происходящего. Ведь убили маглорожденных, а их кто считает и принимает в расчет?
Уж не сцепившиеся в борьбе за власть сволочи, которым Гарри собирался подпортить игру.
Его, если честно, попершиеся с ним идиоты тоже не интересовали. Если до них до сих пор не дошло, что вокруг не сказка, а реальное глубокое средневековье со всеми вытекающими, то это не его проблема. Совершенно. Он продвигался в сторону бешено хохочущих Сириуса и Беллы, рассчитывая траекторию движения и стараясь не попадаться на пути всем подряд, судорожно сжимая потной рукой стеклянный шарик с клубящимся внутри туманом. Он почти добрался, кутаясь в ткань мантии-невидимки, не обращая внимания на тянущийся по полу совершенно демаскирующий его кровавый след, когда здание содрогнулось раз, другой, и к веселящимся Пожирателям, или кто они там были, эти маги под масками, и обороняющимся школьникам добавились еще два участника: в зале возникли два мага, тут же наставивших друг на друга палочки.
Кавалерия прибыла.
Одного взгляда на Волдеморта было достаточно, чтобы понять: Гарри прав. Это не сказка. Никаких змеиных морд и высокой моды выползшего из могилы умертвия: рослый красивый мужик, светлокожий и черноволосый, - кельтский тип, сразу видно. Дорого одетый, с перстнями на пальцах и уверенным разворотом плеч настоящего властителя мира. Ну а то, что глазки как пылающие угли - так, мелочи жизни, и не такое бывает.
Дамблдор тоже не выглядел добрым дедулей, придурковатым Хоттабычем с привычками Санта-Клауса. Тоже рослый и с хорошей фигурой, легкими движениями и цепким взглядом. А то, что мантия вырвиглазная и волосы седые... Так, извините, волшебники, особенно сильные, живут веками, а директору в волшебной школе сама Магия велела быть с чудинкой. И если наслушавшиеся добрых сказочек детки покупаются на внешность, не стараясь подумать над сутью, так кто им доктор, когда их начинают использовать как пешки в бесконечной шахматной партии?
Гарри, воспользовавшись заминкой, вызванной появлением магов, выбрался на финишную прямую, готовясь к рывку. Дамблдор коротко огляделся, еле уловимо повел палочкой - если б Гарри не смотрел во все глаза, выжидая момент, то и не заметил бы, - и капюшон мантии-невидимки соскользнул словно сам собой, показывая его во всей красе. Что ж, не стоило и надеяться, что удастся остаться незамеченным.
- Гарри Поттер, - удовлетворенно протянул Волдеморт, и Гарри закатил на миг глаза. Вот нельзя. Нельзя без пафоса.
- Гарри! - зычно рявкнул директор. - Иди ко мне!
- Щаз-з-з! - процедил Гарри, стягивая мешающую мантию и одной рукой спешно утрамбовывая ее за пазуху.
- Пророчество, Гарри Поттер! - оскалился Волдеморт. Дико завизжала от радости Белла, разделав Сириуса, как свинью на бойне, стеклянный шар, брошенный уверенной рукой ловца, замер перед Волдемортом, в воздухе зазвучал замогильный голос, вещающий совсем не о рожденном в седьмом месяце, и, пока все сосредоточились на пророке, изрекающем свою волю, навязывая ее реальности, Гарри рванул к цели, перепрыгивая через тело Сириуса, в последнем усилии отогнав бросившегося было наперерез Люпина выученным накануне совершенно не светлым заклинанием.
Он почти успел.
Дамблдор только взмахнул палочкой, и Гарри ударился об опору, задохнувшись на миг от боли в треснувших ребрах. Палочка хрустнула, ломаясь. Грохнуло: сработала купленная в Зонко шутиха, взрываясь и скрывая его густой разноцветной завесой дыма. Гарри оттолкнулся неповрежденной ногой и провалился сквозь Завесу под ошеломленным взглядом Волдеморта, стоящего неподалеку.
- Свобода! - донесся до мага полный счастья вопль, и Завеса застыла монолитом из шорохов и шепотов. Волдеморт с торжеством обернулся к Дамблдору, цепко сжимая шар с пророчеством. Лицо седого мага отразило потрясение... И вновь приняло праведно пафосный вид.
- Уходим.
Захлопало, Пожиратели со своим предводителем дружно исчезли из развороченного зала, стены которого внезапно заискрились радужными всполохами: по неведомой причине остающиеся сторонними наблюдателями сотрудники Отдела тайн врубили защиту, и не успел Дамблдор шевельнуться, как трупы, Люпин и живые школьники исчезли неведомо куда, а сам он очутился под прицелом десятка палочек. Дамблдор попытался дозваться феникса, не преуспел и скрипнул зубами, готовясь торговаться.
***
Гарри летел сквозь тьму, ловя угасающим сознанием осколки воспоминаний о том, как он дошел до осознанного самоубийства.
Вот он, ни черта не понимая, что происходит, смотрит на храпящего Хагрида, ощупывая пальцами шрам на лбу, морщась от боли: как удалось узнать гораздо позже из пьяных откровений полувеликана, дядя, обороняя сына от Хагрида, отшвырнул попавшегося под руку Гарри, и тот впечатался в угол стола виском. А сколько ребенку надо? И никого больше в голове, никаких чужих воспоминаний... Хорошо хоть, язык знал, идиот-попаданец!
Тогда он радовался, как же, в сказку попал! Почему он, взрослый мужик, тогда не задумался над тем, как соотносятся выдумки и жестокая реальность? Почему? Потому что магия? Метлы, совы и волшебный мир? И палочка, которую он, едва не пуская слюни, схватил потной рукой?
А ведь были и обноски из секондхенда, и комната с замками снаружи, бессильная ненависть и открытый страх в глазах дяди и тети.
Но мозги как отключило, он таскал палочку, читал учебники и мнил себя Избранным, способным к интригам уровня Талейрана и волшебству, превосходящему умения Мерлина. А потом была школа, слава и шепотки, и он, обычный человек, вдруг ощутивший себя суперзвездой. Ага, как же. Красной дорожки не хватало только для полного счастья. Его даже не насторожило несоответствие реальных магов и их поведения показанному в фильмах.
Весь первый год он провел как в наркотическом тумане: все такое волшебное и вообще красота! Даже поход за Философским камнем не пробил этот барьер, даже Квирелл, воняющий разложением. Он понесся сквозь препятствия, не думая о том, что ловушки рассчитаны на детей, что про Фламеля знают везде, и не только в магическом мире, что его буквально за руку тащат спасать и превозмогать, что...
Он считал себя Избранным и готовился исполнить свой долг непонятно перед кем до конца. И полученные ожоги и травмы не выбили из него эту дурь.
Что-то соображать он начал на втором году, валяясь на полу Тайной комнаты в луже собственной крови и яда василиска. Естественно, не стоило и думать, что он сможет убить древнюю тварь, меч Гриффиндора бессильно оцарапал чешую змеюки размером с поезд, а сам он летел дальше чем видит от одного удара хвостом. Василиск, разодравший ему грудь до костей кончиком хвоста, просто прицельно плюнул ядом и уполз при первой атаке феникса. Закрыл глазки и уполз со скоростью электрички. Гарри его теперь понимал: такое кусать - вечность тошнить будет. А на трели птицы отродясь глухой змеище было пофиг. Уничтожать дневник пришлось мечом, а то, что с этим якобы крестражем не все так просто, слишком довольным взглядом смотрел призрак, до Гарри вообще дошло недавно: совсем мутные остались воспоминания обо всем этом дурдоме.
Феникс плакал, это он помнил. Но почему ему хватило мозгов взяться за хвост птицы, вытаскивая себя и почти мертвую Джинни, но не хватило соображения задуматься над тем, что если феникс мог принести груз и унести нескольких детей, то он мог и доставить одного взрослого?
А ведь его потом даже нормально не обследовали врачи. Помфри влила пару зелий, подлечила и выперла на каникулы. Впрочем, после снятого окаменения - как будто мандрагоры в магическом мире не водятся, да, - очухавшихся школьников тоже никто не спешил осматривать на предмет побочных эффектов.
Стоило признать, что близкие контакты третьего рода с василиском не прошли для Гарри даром. Все лето ему было хреново, даже родня брезгливо обходила стороной постоянно трясущегося непонятно от чего мальчишку, зато он вроде как начал думать. Очень редко, но начал же! Вот только реальность вновь резко изменилась. Третий год учебы принес Турнир, жизнь превратилась непонятно во что, его рвали на части друзья, враги и журналисты, и Гарри чувствовал, как у него начинает ехать крыша. Турнир растянулся на год, Гарри, естественно, вляпавшемуся в это дерьмо, едва хватало сил доползти до койки в конце насыщенного событиями дня. Он учился, отбивался от учеников и Рона, поливавшего его помоями, орал на Гермиону, считавшую, что она знает, как лучше, рисковал своей шкурой и все равно очутился на кладбище с кубком в обнимку, обогнав в беге по прямой Седрика. Впрочем, он там не задержался, так как вцепился в золотую посудину со страшной силой, и режущее заклинание, оттяпавшее мочку левого уха, прошло мимо сознания. Седрик после всего устроил ему темную, ухо с переломами вылечили, а деньги он успел заначить. И с той поры всегда носил с собой немного в поясе: ключ от сейфа до сих пор был у кого угодно, но не у него.
Лето промелькнуло быстро, началась учеба. Четвертый год поначалу казался спокойным. Дамблдор был чем-то крайне недоволен, пропадая непонятно где, Гарри, пользуясь просветлением в мозгах, решил наконец узнать побольше об окружающем мире и начал с семьи, лопатя подшивки 'Пророка'. Лучше б он этого не делал. Поттером он оказался только по фамилии, никому не нужный отпрыск члена младшей ветви многочисленного рода. Да, оказывается, Поттеры есть прямо сейчас, и их много. Больше десятка, во главе с лордом Поттером, крепким дедуганом двухсот пятидесяти трех лет от роду, когда-то бестрепетной рукой вышвырнувшего идиота Джеймса, своего внучатого племянника, или кто он там ему, за брак с грязнокровкой. Полный магический брак. Хоть с этой стороны к Гарри придраться было невозможно.
Джеймса выкинули с голой жопой на мороз, и пришлось наглому мажорчику, родившемуся с серебряной ложкой во рту, идти работать - аврорат, раз на большее мозга не хватает, - чтобы содержать себя и крайне шустро забеременевшую супругу. Потому и жили в деревне, а не в родовом поместье, куда им ходу не было.
Что там дальше произошло, неизвестно, вот только родители погибли, Гарри выпихнули к тетке, без документов и содержания, и никого он не интересовал. Кроме Дамблдора, все эти годы поддерживающего огонь в костре интереса общественности. А Гарри наконец понял, почему чистокровные и полукровки, выросшие в магическом мире, никогда не пытались набиться ему в друзья, родню и вообще хорошие знакомые. Даже Малфой не навязывался...
Он был для них не потомком Поттеров, входивших в Священные двадцать восемь, местные сливки общества, а просто однофамильцем, креатурой директора, опиравшегося в первую очередь на маглорожденных, которым он умело промывал мозги.
А дальше спокойный вроде бы год превратился в какой-то цирк, потому как поначалу магов оповестили о побеге Сириуса, потом, через месяц, ближе к Рождеству, из Азкабана удрал целый табун заключенных, пошли слухи о возвращении Волдеморта, в гибель которого умные люди не верили. И Гарри, выковыряв из памяти примерное содержание просмотренных когда-то фильмов, понял, что все идет совсем не по плану, а его шансы выжить равны нулю. Волдеморт в старых газетных статьях представал жестким консерватором, противостоящим показательно демократичному Дамблдору, его не интересовало мировое господство и маглы, ему были важны магия, волшебники и Статут. И то, что преподносилось как военные действия, было просто борьбой за власть и стычками двух местечковых банд, пока остальные умные люди делали бизнес.
У Гарри голова шла кругом. Газеты орали о поисках Сириуса и Пожирателей, дементоры, которых вдруг прислало министерство, покружили над школой, потом пропали, Люпин, выглядящий шизофреником в фазе обострения, лез то и дело с непонятными намерениями и действовал на нервы. А сам Гарри не знал, что делать, у него зверски болели кости и то и дело скакало давление, в голове шумело, зрение то садилось, то обострялось, а попытки пожаловаться Помфри ни к чему не привели. Когда медсестра в пятый раз от него отмахнулась, Гарри с прорезавшимся пофигизмом понял, что никому он не интересен и скоро его, как пешку, скинут с доски. Он даже убежать не мог, некуда. Везде найдут, слишком плотно пасли, это он знал, попытавшись прошлым летом просто поехать в другой город.
Поймали, завернули... и посоветовали так больше не делать.
Попросить кого-то о покровительстве? Кому он нужен, сирота без роду-племени? Без денег, влияния и вообще хоть чего-то ценного? Лето неуклонно надвигалось, Гарри, выкарабкавшись из депрессии, в которой провел большую часть учебного года, решил поступить радикально. Он все равно умрет, и не факт, что потом оживет: как-то, шарясь ночью в Запретной секции, он натолкнулся на описание ритуала Чемпиона. Называлось это совсем по-другому, но Гарри обозвал расписанные на десяток страниц издевательства именно так. Староанглийский он понимал плохо, но основное вынес: избранный маг проходил испытания стихиями, славой и порицанием, волшебными животными, магами и магическими существами, выживая в опасных ситуациях и становясь сильнее. Основным требованием была добровольность жертвы.
Это подчеркивалось.
И обязательно смерть в конце.
Корпевшему со словарем Гарри не удалось понять, кто должен был получить профит от всего вышеперечисленного, но уж явно не добровольный страдалец: слово 'жертва' повторялось неоднократно. И тогда он решил, что раз эти взрослые дяди хотят загрести жар чужими руками, то пусть не удивляются, что им выставят счет. Времени для маневра оказалось немного, но к моменту, когда примчавшийся Люпин поволок его едва ли не за шкирку в Министерство, потому как Сириуса поймали и пытают, а с ним помчались за компанию еще с десяток учеников, Гарри был готов.
Его несло приливной волной, и сердце билось боевым барабаном. Он рвался в бой, несся на фестрале навстречу неизвестности и орал пафосные лозунги. Его переполнял адреналин: это будет единственная попытка, и оставалось молиться всем, кого он мог вспомнить, чтобы задуманное осуществилось.
То, что он успел прочесть, давало понять, что за Завесой его ждет или гибель, или перерождение, или и то и другое сразу. Все три варианта устраивали полностью.
И теперь он летел неизвестно куда, как Алиса в кроличьей норе, сознание гасло, но Гарри ни о чем не жалел. Даже если это путь в один конец, пошел он по нему совершенно добровольно.
***
Очнулся он неведомо где от боли. Воняло медикаментами - тот запах больницы, который ничем не выводится, и вот это было странно: в последний раз в больнице Гарри был еще до того, как стал Гарри Поттером, у магов воняло совершенно по-другому, а значит, можно было надеяться, что его выкинуло к обычным людям. Стараясь не думать о том, что у него - возможно, только возможно! - получилось удрать, Гарри поднялся на подламывающиеся ноги, опираясь на почему-то металлическую стену, и начал торопливо проводить инвентаризацию организма и не только его. Болели явно треснувшие при ударе об опору Завесы ребра. Болела нога, поврежденная шальным заклинанием, хорошо хоть, кровить перестала. Болели глаза, все расплывалось, Гарри снял очки, надежно удерживаемые на голове банальной магловской резинкой, которую он прицепил перед полетом в Министерство, и обомлел: так четко он в этом теле не видел. Цвета яркие, детали - отменно различимые, при этом освещение в комнатке - теперь он видел, что это комната, - было крайне тусклым, лампа еле тлела.
Гарри с облегчением выкинул осточертевшие очки и продолжил осмотр. Проверка показала, что мантия-невидимка так и есть за пазухой, а значит, ее можно сложить и упаковать в небольшой мешочек, приспособленный специально для этой цели, и положить в карман. Что особенно радовало, его честно выигранное золото тоже осталось при нем: перед тем, как броситься в неизвестность, Гарри зашил монеты в сложенную пополам длинную плотную ленту и обмотал вокруг пояса и груди, как ленты патронташа. Тяжеловато для его заморенного организма, но вполне терпимо, особенно в свете того, что он не собирался ничего оставлять своим врагам. Палочка отсутствовала, естественно, смутно помнилось, что она сломалась, а больше у него ничего и не было, ведь на выдаваемые под контролем средства из банковского сейфа разогнаться было невозможно, а про заработать или украсть и мечтать не стоило: таких желаний у него не возникало почему-то.
Больше ничего полезного не было, только одежда. Что поделать, он шел помирать, намеки в книгах, что Завеса - это портал, могли быть просто намеками, да и не было возможности купить или еще как добыть нужное, слежка за ним велась круглосуточно, Рон и Гермиона были везде и всюду, от них никакие мелочи не ускользали.
Впрочем, сейчас их рядом нет.
Но что радовало особо, в голове прояснилось. В магическом мире он постоянно был как пьяный, его куда-то несло, постоянно хотелось что-то делать, бежать, доказывать неизвестно что непонятно кому. Его ничего не волновало, кроме какого-то странного всеобщего блага и желания соответствовать статусу Избранного: ни учеба, ни здоровье, ни мнение окружающих, он был восторженным идиотом, бегающим по указке подзуживающих его на подвиги друзей и полностью довольным таким существованием. Даже на каникулах, в доме тетки, этот угар не покидал его голову, только после заплыва в яде василиска начали крайне редко мелькать здравые мысли, видимо, яд прорвал наркотический туман, в котором он находился круглосуточно. И лишь осознание возможности разорвать этот порочный круг помогло ему хоть как-то собраться для краткого рывка.
А сейчас он наконец четко и логично мыслил, как взрослый человек с жизненным опытом, пусть и в детском теле, а значит, он выживет. Главное - понять, куда его выбросило, за что огромное спасибо Магии в общем и создателям Завесы в частности. Неожиданно включился слух, до него наконец донеслись вопли, грохот и странное гудение, заставив инстинктивно прыгнуть в угол. Дверь распахнулась, отъехав в сторону, в проеме воздвиглась здоровенная, за два метра, необъятная фигура с четырьмя руками, ни разу не человек, сжимающий в ладонях что-то типа обрезков труб, и Гарри, напружинив полусогнутые руки, злобно зашипел, угрожающе скаля прорвавшие нёбо клыки. Здоровенный гуманоид изумленно моргнул, выпучив глаза, опустился на колени... И успокаивающе и вполне понятно зашипел в ответ.
***
Штурм лабораторий Занны Арбор проходил без особых неожиданностей. Джинн рвался вперед, ища своего пропавшего падавана, Понг, присоединившийся к нему совершенно случайно, штурмовал здание с другого конца. Гениальную тварь, проводящую изуверские опыты на обычных смертных и Одаренных, они до сих пор не нашли, но Понгу и найденного и встреченного хватило, чтобы понять, что ее требуется закопать. Слишком дорогое оборудование, здание и профессиональная охрана, которую они, впрочем, вынесли не напрягаясь. Занна пыталась зачистить следы, видимо, получив наводку, и в камерах были одни трупы.
Он уже дошел почти до конца коридора, когда почуял живого. Распахнув Силой толстенную дверь, Понг вошел в обшитую металлом камеру и потрясенно уставился на готового к атаке ребенка. Человеческий мальчик, от которого пахло родным запахом гнезда, сжался, скаля ядовитые клыки, только прорезавшиеся, судя по едва уловимому запаху крови и боли. Понг тут же опустился на колени, стараясь выглядеть более безобидно, и тихо, утешающе зашипел колыбельную, которую поют всем бесалискам без исключения. Ребенок изумленно выпрямился, явно не веря своим ушам, после чего бросился Понгу на шею, плача и жалуясь.
Крелл обхватил его левыми руками, прижимая к себе, плавно встал и включил сейберы. Занне не жить. За покушение на гнездо есть только одна расплата: смерть.
Ребенок вцепился в него клещом, Понг помчался на звуки борьбы и не прогадал: Джинн нашел своего падавана и Занну, сумев загнать ее в угол. Гениальная ученая-вивисекторша смеялась как припадочная, чувствуя себя безнаказанной, а Джинн нудно что-то вещал про арест и Сенат. Понг этот бред слушать не собирался, особенно после быстрого взгляда на шатающегося, изможденного Кеноби. Ребенок в его руках при виде женщины сжался, и Понг одним движением отсек Арбор голову. Джинн, ошарашенно моргнув, попытался что-то протестующе вякнуть, но не получилось: Понг ханжеские замашки любимца Йоды терпеть не мог, поэтому просто вежливо посоветовал закрыть пасть, заняться падаваном, который сейчас помрет, пока его мастер языком чешет, и одобрительно погладил по голове восхищенно уставившегося на него ребенка. Малышу нужны врачи и присмотр, а Понгу пора взять падавана: эта встреча - подарок Силы, не иначе. Он уже чувствовал, как начинают протягиваться тонкие нити Уз.
Значит, так тому и быть.
Понг развернулся и плавно зашагал прочь, мальчик прижался к его плечу и тихо сопел, почти уснув. Такое доверие радовало: они теперь члены одного гнезда, и плевать на Йоду и весь Совет скопом.
***
Гарри дремал на могучем плече гуманоида, от которого утешительно пахло змеями, и лениво думал, что он должен жить весело: не каждый день сталкиваешься вживую с персонажами Звездных Войн, а в этом сомнений нет, уж больно оружие характерное. Впрочем, его этот вариант устраивал полностью, ведь тут он просто Поттер, а не чья-то шахматная фигура. И уж тем более не Избранный.
*Густав - крокодил-людоед из Бурунди, получивший почти легендарный статус.
Глава 2
То, что ему - возможно - повезло, Гарри понял сразу, как услышал парселтанг. Самый натуральный парселтанг. Здоровенный - почти в два с половиной метра ростом, - весь какой-то... могучий, другого слова и подобрать было невозможно, четырехрукий гуманоид с головой рептилии плавно опустился на колени и зашипел нечто напоминающее колыбельную. По другому рифмованные строки про спящих птичек, вкусных мышек и мягкое гнездо Гарри воспринимать не мог. А еще он пах родным запахом и весь лучился таким желанием защитить, что Гарри плюнул на все и поступил так, как должен поступить ребенок, оказавшийся в страшных обстоятельствах и встретивший неравнодушного взрослого: стал плакать и жаловаться. Да, можно было встать в позу и изобразить потуги на взрослость, вот только зачем? Он этого в магическом мире наелся до заворота кишок. Там все почему-то считали, что он, мелкий идиот с суицидальными замашками, - взрослый. И обязанности на него навешивали как на взрослого. А вот права у него так и оставались детскими, урезанными, и никого это несоответствие не беспокоило.
Так что здесь он будет вести себя как ребенок, хотя бы поначалу, а там посмотрим. Так проще. Безопаснее. Тем более что гуманоид, представившийся Понгом Креллом, тут же сообщил, что берет его под свою защиту и вообще теперь они - Гнездо.
В том, что выбранная линия поведения правильна, Гарри убедился почти сразу: Крелл, не снимая его с рук, с легкостью отчекрыжил явно сумасшедшей тетке в белом халате с очень красноречивыми пятнами крови голову, буркнул нечто неодобрительное попытавшемуся возмутиться высокому мужчине в широкой мантии, ткнул в заморенного подростка, шатающегося все сильнее, и пошел прочь из наполненного трупами помещения, так и держа в правых руках гудящие световые мечи синего и зеленого цвета. Вид припаркованного прямо на лужайке перед зданием космического корабля психику Гарри доконал окончательно, так что, когда Крелл начал его благоустраивать в свободной каюте, суетясь, как молодая мать, Поттеру уже все было фиолетово.
Единственное, что напрягло: Крелл произнес фразу на Основном, как он выразился, языке, Гарри покачал головой, показывая, что не понимает... Крелл только кивнул, и вид у него был и довольный, словно он получил какое-то подтверждение своим мыслям, и злобный. А Гарри вдруг сообразил, что ощущает эмоции великана. И злость была направлена на кого-то неизвестного, скорее всего, на покойную женщину, уж больно отчетливым был привкус удовлетворения в эмоциях.
Перелет неизвестно куда почти прошел мимо сознания: Гарри много спал, вяло ел нечто, похожее на бруски сушеного мяса, перемолотого с фруктами, и общался с Креллом, оказавшимся удивительно терпеливым и ответственным взрослым, что для Гарри, прожившего в магическом мире четыре года и насмотревшегося на окружающих, теперь казалось чуть ли не нонсенсом. В ответ на такую заботу Гарри старался не доставлять проблем, особенно в свете обострившейся почему-то явной конфронтации с тем самым высоким мужчиной, который оказался, к огромному изумлению Гарри, Квай-Гоном Джинном. Да-да, именно Джинном, а еле живой подросток, соответственно, Кеноби. Понг и Джинн то и дело грызлись, это и без перевода было понятно, насквозь больной или раненый Кеноби страдал и еле шевелился, Гарри пытался учить Основной язык. Крелл ходил гоголем и то и дело тыкал Джинна в больное, демонстрируя, насколько он хорош как воспитатель - Гарри воспринимал суету именно так.
Наконец полет закончился, вся их гоп-компания предстала перед своеобразной комиссией: двенадцать кресел с людьми и гуманоидами самых разных рас. Джинн вещал, потом Крелл изложил свою версию событий, Гарри все равно нихрена не понимал, поэтому просто с любопытством рассматривал джедаев. Он уж было решил, что все обойдется, но тут Крелл достал какую-то хрень, заставил Гарри капнуть туда каплю крови из пальца и торжествующе показал высветившийся на экранчике результат окружающим. Поднялся гомон, Джинн уставился таким жадным взглядом, что у Гарри сердце ухнуло в пятку, минуя желудок, Крелл веско произнес пару фраз, демонстративно взяв его за руку...
Этот бедлам так напоминал ажиотаж в 'Дырявом котле', что Гарри с грустью осознал: мир новый, проблемы прежние. И на этот раз свалить не выйдет. А Поттер - это диагноз.
О, если б он успел как следует осмотреться и вообще подумать! Но, когда Крелл спросил, как его зовут, он автоматом назвался Поттером, привыкнув за четыре года, и теперь кокетничать и намекать на псевдоним и инкогнито было как-то стремно. Да и, если честно, не ощущал он себя тем Григорием, которым являлся до попадания, краткое время, когда он побыл магом, нехило перепахало ему психику, видимо, тот чертов ритуал, пусть и не законченный, даром не прошел. Да и глупо думать, что, живя в кардинально отличающемся мире, получая совершенно новый опыт, можно остаться прежним обывателем.
Тот Григорий был просто человеком, со всеми присущими виду человек разумный обыкновенный недостатками: он мечтал о несбыточном и жил в рутине, хотел увидеть настоящее волшебство и не верил в чудеса, тут же отвергая все, не вписывающееся в привычную картину мира. Просто человек, которым он перестал быть, как только сделал первый шаг в магический мир и понял, что это реально. Он отменно помнил, как его по первости корежило от окружающих его странностей, даже восторженный дурман, расцвечивающий все сказочными мотивами, и тот иногда трещал. А потом ему пришлось привыкать к своему положению, потому что иначе никак. И именно закалка магическим миром сейчас помогала не орать в ужасе, глядя на сидящих вокруг гуманоидов, чего стоил один только бородатый наг, сверлящий его напряженным взглядом. Да и Понг не был воплощением доброты и красоты, Гарри не собирался забывать, как лихо Крелл рубил головы. В общем... он изменился. Это естественно и хорошо, потому как кто не меняется и не развивается как личность - погибает.
Так что быть ему Поттером, по крайней мере пока, а там он посмотрит.
Следующие две недели он провел в больнице, что тоже воспринималось как чудо, учитывая опыт прошлого мира. Гарри обследовали, кололи препаратами, лечили Силой, водили вокруг него хороводы... Крелл почти постоянно был рядом, переводя и внимательно приглядывая за процессом, то и дело срывался с места и явно с кем-то ругался, судя по исходящему от него раздражению. Гарри послушно проходил процедуры и напряженно размышлял о подкинувшем сюрприз собственном организме.
Тогда, подыграв принявшему его за ребенка Креллу, Гарри против истины не сильно-то и погрешил. Он и так был мелким, даже обильная кормежка в Хогвартсе дела не исправила, а после заплыва в яде и душа из слез феникса так и вовсе процесс пошел со скрипом. Не выглядел он на свой возраст совершенно, поэтому, полюбовавшись на свою физиономию в зеркале, пугающую вертикальными зрачками, с легкостью убавил себе возраст, сообщим, что ему почти тринадцать. Крелл от этого почему-то только обрадовался и бегал ругаться с возросшим энтузиазмом, пока целители продолжали чесать в затылках, не зная, с какой стороны к нему подойти.
Мало ему было изменившихся глаз и прорезавшихся за обычными клыками ядовитых, выдвигающихся, как у гадюки, так еще и с телом творилась какая-то хрень. Яд и слезы даром не прошли, сначала поражение всего и сразу, потом экстремальное лечение, которое все равно не выправило ситуацию, и теперь целители пытались довести процесс до логического конца, попутно исправляя следы многочисленных травм, полученных до Хогвартса и в нем. Анализы вообще показали, что он - на четверть бесалиск, и Гарри понял, что ничего не понял. Впрочем, к тому, что он - неведома зверушка, Гарри начал потихоньку привыкать, а вот то, что джедаи теперь от него не отстанут, воспринимал неоднозначно. Понг уже успел объявить его своим падаваном, ссылаясь на какие-то там прецеденты, и Гарри вся эта шумиха крайне нервировала. Но и сделать он ничего не мог. Да и не собирался пока: он в этой галактике новичок, ничего не знает, ничего не умеет, он пока даже банально общаться с окружающими не в состоянии. Поэтому членство в Ордене джедаев открывало прекрасные перспективы для его будущего. Да и уйти он всегда сможет, заначка так и осталась при нем, он не нищий голодранец, благодаря чудом прорезавшейся предусмотрительности.
У него осталось золото - тысяча золотых монет, он не успел ничего потратить, а отдавать свой выигрыш непонятно с чего решившим сделать его своим спонсором близнецам Уизли он тем более не собирался; а также имелся чудесный артефакт: мантия-невидимка. Вот тут он обоснованно сомневался, что это - легендарный артефакт Певереллов, перешедший к Поттерам. Взять такое в школу и страдать фигней Джеймс бы не смог, смешно предположить, что ее кто-то дал бы ребенку для развлечения. Украсть? Такое хранят в банковских сейфах и семейных хранилищах, куда так просто не залезешь. Да и если б получилось... Джеймса бы подали зажаренным целиком на праздничном столе с яблоком в зубах, а из рогов сделали вешалку. Кроме того, Гарри помнил, как его легко находили несколько раз, невзирая на мантию, да и Дамблдор ни за что не отдал бы ему такое сокровище, попадись оно ему в лапы, так что вывод был прост: мантия действительно принадлежала Джеймсу Поттеру, вот только это не та самая мантия-невидимка, а вполне обычное, пусть и очень дорогое изделие какого-нибудь мастера-артефактора.
Впрочем, даже если б она была настоящей - ему плевать. Сейчас он пытался понять, в кого превращается, почему Крелл пахнет семьей, почему то и дело заявляющиеся в гости бесалиски пялятся на него с умилением и что из всего этого получится.
Наконец наступил момент, когда его выпустили из палаты, и гордый, как неизвестно кто, Крелл провел его коридорами огромного Храма в свою квартиру, торжественно заявил, что все уладил, крайне кровожадно при этом улыбнувшись, и началось... Одежда, учебники, дроид-переводчик, знакомство с Храмом, немногочисленными знакомыми Крелла, другими джедаями... Голова кругом шла. Естественно, в общие классы его никто не отправлял, Крелла явно замкнуло на нем, и Гарри сам не понял, как заимел толпу шипящих учителей.
Крелл и еще десяток бесалисков заняли все его время, они даже в столовую ходили толпой, и каждый считал своим долгом впихнуть в ученика самый лакомый кусочек. Гарри чувствовал себя уткой, жрал, как не в себя, радуя Крелла и остальных аппетитом, и сам не понял, как научился вполне сносно говорить на Основном - общегалактическом языке, бодро размахивать учебным сейбером, воспринимать технические приблуды естественно и привычно, управлять космическим кораблем, философствовать с умным видом и выделывать всяческие штуки Силой.
Последнее вообще отменно получалось. А вот с магией дела обстояли не очень. Во-первых, знал он мало, если назвать вещи своими именами, хреново учился, а если и учился, то не тому, что надо. Да и программа в Хогвартсе была странная: ну кому нужен танцующий ананас? Да и никто не обучал полезному, уборке там, глажке, всему, что емко называют бытовой магией.
Во-вторых, те заклинания, что он знал, в большинстве своем или относились к высшей или около того магии, как Патронус, или были шуточными, или откровенно живодерскими, как то, которым он вывернул Люпина наизнанку. Буквально. Не простил ему Гарри попытки сожрать, да и смотрел этот недоволк так, что находиться рядом было попросту страшно.
Гарри тайком попробовал магичить, шепча 'Акцио' и 'Левиосса', понял, что без палочки оно как-то не то, и успокоился. Ритуалы? Которые, как удалось узнать, тут все-таки действовали? Так их такому и не учили. Может, аристократы и урожденные маги такое знали и практиковали, но Гарри с ними не общался, его круг друзей был неимоверно узок и делал все, чтобы он не отвлекался на окружающий его мир.
Точно так же не нашлось применения скудным познаниям в зельеварении, защите от Темных искусств, уходу за животными и гербологии, про историю и вспоминать не хотелось, как и про астрономию с гаданиями. Зато почти случайно Гарри открыл для себя настоящую жемчужину: то, что в реалиях этого мира называлось Силовой ковкой и алхимией живого.
Трансфигурация.
Когда Крелл случайно увидел, как раздраженный ученик одним взмахом руки меняет форму инструмента, превращая отвертку в гаечный ключ, у него банально отвисла челюсть. Собрался целый консилиум, Гарри трясли как грушу на предмет так внезапно прорезавшегося таланта, за которым вновь последовала эпичная ругань.
Гарри пожал плечами, продемонстрировал и вяло наблюдал за собачащимися Креллом и Джинном. Чего от него хотел последний, Поттер был уразуметь не в состоянии, но на всякий случай старался держаться от явно неадекватного временами джедая подальше, правда, выходило не всегда. С какой радости его потащили в Совет, он опять так и не понял, но послушно повторил свою историю: жил себе, копался в саду, ходил в школу, потом очнулся в том самом комплексе, а как туда попал - понятия не имеет. И вообще последние несколько лет своей жизни помнит крайне смутно, и веры этим воспоминаниям нет. А менять предметы его учила пожилая женщина: махала ручками и требовала повторить. Тут же. Иначе... Тут он многозначительно промолчал, мастера не менее многозначительно переглянулись. Джинн попробовал что-то вякнуть, Крелл развернулся к нему всем корпусом, складывая руки на груди и поглядывая сверху вниз. Гарри довольно спрятался за широченную спину своего мастера, мысленно хихикая: пусть ищут неведомую секту или что там джедаи надумали, глядишь, кого и найдут.
А ему искать некогда: Крелл решил, что его подопечный за год достаточно обтесался и готов к полету на Илум.
***
Насквозь промороженная планета стала тем еще испытанием. Во-первых, холодно. Просто зверски. Во-вторых, кристаллы Силы. Неладное Гарри почуял еще на подлете, в том, что ему не мерещится, убедился уже на поверхности, а уж когда вошел в пробитые во льду туннели, понял, что дело и вовсе пахнет керосином.
Кристаллы пели, их голоса сливались в могучий хор, с ходу вынесший ему мозги и соображалку, и куда он шел, зачем и почему, Гарри сообразил, лишь провалившись в озеро, гребя как одержимый к зовущему его кристаллу. Мимо сознания проходили странные видения, Гарри отодрал ярко-желтый кристалл, выполз на поверхность и принялся карабкаться на стену, пялясь в потолок алчным взором. Вывалился он из туннеля, когда начал намерзать лед. Крелл подхватил его, шустро ободрал с промороженного падавана ледяную корку, замотал в приготовленное термоодеяло и понесся в тепло корабля.
Очухался Гарри уже в Храме: как оказалось, он от таких экстремальных испытаний впал в подобие анабиоза, отменно выспавшись. И снились ему змеи, василиск и почему-то молодой Волдеморт, довольно потирающий ладошки.
***
То, что Дамблдор отвел ему в своих расчетах какую-то роль, юный тогда еще Том Риддл сообразил быстро. Трудно не понять, когда к тебе с самого начала относятся предвзято и это не прекращается. Быть марионеткой в чужих руках не хотелось, потому он сцепил зубы, терпел, молчал, учился и собирал сведения, и в конце концов эта тактика окупилась, когда его признали главой настоящего политического течения. Вот только и Дамблдор оказался непрост, и то, что должно было быть политическим противостоянием, превратилось в натуральную партизанскую войну.
Годы шли, успехи и провалы были с обеих сторон, но Том считал, что успешнее оппонента, когда обнаружил, что вляпался в заботливо подготовленную ловушку. Она почти сработала, и Тому пришлось пожертвовать многим, чтобы выбраться, не умерев в процессе, и получить заслуженные бонусы. Первая встреча с так называемым Избранным прошла через пень-колоду, заставив задуматься; в том, что его предположения верны, он убедился, когда увидел стоящего напротив василиска тощего мальчишку в покореженных очках, держащего в трясущихся руках меч Гриффиндора. Наличие у школьника оружия такой мощи навело на новые догадки, которые подтвердились, когда он отдал древней змее приказ. Василиск уполз, плюнув ядом в раненого мальчишку, ткнувшего мечом в дневник, тут же прилетел феникс, как следует обрыдав глубокую рану на груди мелкого героя, залитую тягучим золотистым ядом тысячелетнего василиска... Том довольно хмыкнул и исчез, отправляя воспоминания личности-основе, благодаря чему их третья встреча, уже явно запланированная директором, прошла совсем не по плану Дамблдора.
Почти собравший себя воедино Том отдал приказы подчиненным, и ключевые события сместились, ломая план к чертям. Пришлось хорошенько тряхнуть мошной, а затем и компроматом, но Турнир передвинули на год раньше, а Азкабан опустел наполовину. Том, читая собранное на креатуру директора толстое досье, удовлетворенно кивал: предположение, сделанное в Тайной комнате, оказалось правильным.
Поттер действительно был Избранным, но не Томом, а вовсе даже директором, который готовил из мальчишки свою замену, сосуд для своей души. Оно и понятно: Гриндевальд не простил своему другу и напарнику по не самым светлым изысканиям предательства, и Дамблдор старел с бешеной для мага скоростью, пока он еще силен, но это только пока. А потом проклятия и нарушенные клятвы его шустро сведут в могилу.
Естественно, умирать Дамблдор не хотел, поэтому подумал и решил подготовить запасной путь. А что? Происхождения Поттер хорошего, невзирая на изгнание его отца из Рода, сил у мальчишки хватает, славу ему обеспечили, как и денежную подушку... хороший и умный ход, который Том подправил по своему разумению, решив, что ему такая полезная в хозяйстве вещь тоже пригодится. Ритуал был в самом разгаре, пацан уверенно преодолевал испытания Турнира, все шло как надо, даже подготовленное с двух сторон побоище в Отделе тайн, когда Том воочию убедился, что с судьбой спорить - занятие непредсказуемое.
Поттер без тени сомнения отдал ему пророчество, шар с которым успел спереть, и успешно покончил жизнь самоубийством, с разбегу прыгнув в арку с Завесой Смерти. Скажем честно, такого финта ушами Том не ожидал. Впрочем, он умел быть благодарным и провел ритуал поминовения, прося Магию о хорошем посмертии для Поттера, ведь он честно заслужил, отдав не фальшивое, сфабрикованное директором пророчество, как позже убедился Том, а настоящее.
И теперь Дамблдору не спастись: Том уже отослал весточку в Нурменгард, заботливо расписав все нюансы интриги Альбуса, и теперь ожидал результата, сидя в кресле с бокалом вина в первом ряду.
А Поттер... хорошего ему посмертия и большое волшебное спасибо.
***
Создание собственного клинка растянулось на месяц: медитации, разработка дизайна, подбор материала и прочие сопутствующие хлопоты. В конце концов Гарри торжественно продемонстрировал довольному Креллу двухклинковый посох, разделяющийся на два отдельных сейбера. Бесалиск такое подражательство одобрил, а то, что некоторые - не будем тыкать пальцами кто - считают подобное оружие не подходящим настоящему джедаю, так это не их проблемы. Не его - так точно.
Крелл, невзирая на свои габариты - 236 сантиметров роста и вес в почти два центнера, - был неимоверно шустрым, быстро бегал, высоко прыгал и владел двумя такими посохами, ухитряясь орудовать ими с кажущейся легкостью, будучи мастером Джем Со, имел феноменальную память, огромный запас знаний и являлся признанным авторитетом для всех бесалисков Храма, несмотря на отвратительный характер. Крелл был очень жестким, авторитарным, не боялся отстаивать свою точку зрения и переть против находящихся выше него разумных, за что его откровенно не любили. Кроме того, бесалиск не являлся дипломатом, он обычно участвовал в силовых акциях, военных конфликтах, служил прикрытием и поддержкой для более слабых и не настолько физически одаренных собратьев по Ордену. Крелл был гордым самодовольным гадом, но, что самое странное, к Гарри он относился совершенно по-другому, очень внимательно, заботливо, не стесняясь выдавливать из него все соки на тренировках и уроках. Остальные бесалиски тоже относились к нему как к собственному детенышу, явно завидуя успевшему первым Креллу. И не очень хотели выпускать Гарри из-под присмотра в такой явно опасный Храм.
Гарри, невзирая на включившиеся наконец мозги и заработавшие логику и скептицизм, пользовался привалившими ему привилегиями на полную катушку, но не наглея. Никакого дурного выпендрежа на ровном месте, как в Хогвартсе, вежливость, скромность, но никак не самоуничижение. Он не собирался принижать свои достоинства или замалчивать успехи. А внимания окружающих и так хватало: Храм был огромной деревней, и новость о необычном падаване Крелла разлетелась по нему в мгновение ока, джедаи оказались теми еще сплетниками.
В это Гарри старался не лезть, ему и так хватало учебы и тренировок, чтобы почти не иметь свободного времени, плюс Крелл начал обучать его этикету и обычаям бесалисков, хотя, как Поттер успел убедиться, жители Оджома являлись крайне скрытным и достаточно малочисленным народом, который считали произошедшим от гигантских птиц почему-то, видимо, перышки на головах навевали эти теории.
А вот Гарри видел другое. Он видел кетцалей и окками, всех тех полурептилий-полуптиц, что встречались в волшебном мире. Могли у бесалисков быть в предках подобные создания? Легко. Если люди могли думать, что произошли от обезьяны, то почему нет гуманоидов, произошедших от подобных существ? Тем более что бесалиски говорили на парселтанге, пахли змеями, имели ноги, чрезвычайно похожие на птичьи лапы, а еще непонятным образом являлись его родней. Тут Гарри грешил на Волдеморта: его очумелых ручек дело, явно, ведь василиску ничего не стоило банально задавить массой и сожрать слишком много возомнившего о себе идиота. А он только заплевал с головы до ног.
Впрочем, проблемы генетики Гарри не очень беспокоили, как и то, что Крелл не спешил просвещать своего падавана насчет того, откуда он мог, по мнению джедая, взяться, такой весь красивый. Куда больше его напрягал Джинн.
410012741315515 Ю-Мани (яндекс) На чашечку кофе. И шоколадную печеньку.