Можно долго и много говорить о преимуществах больших городов относительно малых городов. Но бесспорное преимущество малых городов в том, что всё тайное становится явным очень быстро, пусть и в виде сплетен, но тайны утаить не получится. Может потому и сбивается в стаи, в крупных городах со сволочной сущностью люди, чтобы затесаться среди порядочного населения, и вершат свои дела, не чуя под собою ног. Величие крупных городов состоит в великих свершениях людей, если конечно поймёшь, если сможешь поверить в себя и найти себе подобных, если наберёшься огромного терпения измеряющиеся временем и пониманием действительности, когда будешь двигаться своим путём. Бывает так, особенность такая больше распространяется в больших городах, что мечты рождённые детством, наполненные школой, отсеченные взрослыми или такими же твоими ровесниками, которые не понимают ни себя, ни окружающих мир. Чистые, прекрасные мечты, со временем превращаются в свою противоположность, особенно такое, характерно для крупных городов. А в малых городах сводятся до уровня борща с котлетами либо опошливаются до равнодушия. И только найдя свою точку зрения, пусть даже эта точка зрения самого низменного пошиба, начинается создание нового человека, и когда от добра ищут ещё добра, начинается путаница в понимании жизни и отсюда твой путь становится проблемой других людей. И не надо отчаиваться читатель! Никогда в жизни не поздно делать дела, поздно будет, когда уйдёшь в другие мира. И не надо читать между строк здесь есть то, что есть и не более. Вера Ивановна шла на рынок в превосходном расположении духа, и выражалось прекрасное настроение и в улыбке так украшающая любого улыбающегося человека, и в виде "волн" разлитых по всему телу. Какое-то предчувствие, чего-то необыкновенного не покидало её, с самого утра, как только она вышла из дому, и направилась на работу, а своей интуиции, она доверяла больше, чем окружающему миру. И если бы ни два дня, которые неизбежно наступали каждый месяц, из года в год, то она могла бы себя считать самой счастливой женщиной в мире. И эти "два чёрных дня", смягчались и компенсировались её умом и сообразительностью. Её "компенсация", лежала в данное время в сумке, и грело её душу безмерно. О "чёрном" дне, наступающий день с точностью, через каждых пятнадцать дней о нём и пойдёт речь, из-за которого чаще всего и рождаются "тайны". А тайны были, есть и будут до тех пор, пока у человека будут чёрные дни или извращённый вкус, требующий больших финансовых затрат. Когда ещё утром на "летучке", которая проходила в бытовки, ежедневно за пятнадцать минут до начала рабочего часа, а пятнадцати минутное собрание проводила бригадир, решался вопрос: "кому идти на рынок"? Дружно решили отправить Веру Ивановну, отдавая должное её безупречному вкусу и умению найти что-нибудь удивительное среди обыкновенных вещей. Из-за дождя, а дождь шёл беспрерывно второй день подряд, она планировала добираться до рынка на транспорте, точнее на двух. Две остановки на автобусе и четыре на троллейбусе, нужная остановка находилась напротив рынка. Но ближе к обеду, дождь стал прекращаться и к обеду вовсе исчез. И мучившая её мысль, "брать или не брать", с собою зонтик, сам собою отпал. И когда Вера Ивановна с напутствующими словами от девчат, чтобы удача улыбнулась ей и просьбу бригадира, чтобы не забыла, она, вышла из душной бытовки, прошла тёмными коридорами по лабиринту магазина, и вышла на чистую умытую дождём улицу, ноги сами понесли её на рынок. И запланированная поездка вылетела из головы, как будто и не думала об этом мыслей. Солнце, свежий воздух, игра солнечных лучей в лужах, радуга в небе, заставили поменять планы моментально, как добираться до рынка. Да и время, потраченное на дорогу, выходило одинаковое, если ждать не более десяти минут на остановки транспорт. Если хорошо знать переулки и проходные дворы своего города, то порой пешком и проще и быстрей добраться до нужного места, чем ехать на транспорте. Радуга так поразила её, что она не могла отказать себе в такой радости, чтобы полюбоваться игрой природы, да и память не мешало освежить. Из-за работы, порой ловила себя на мысли, что начинает забывать собственный город. И когда "гости" города, что бывает не редко, спрашивают, как им дойти до той или иной улицы и непременно ещё спросят номер нужного им дома, она начинала путаться и с большим трудом вспоминала и улицу и нужный им номер дома. Благо на помощь всегда можно было призвать кого-нибудь из прохожих, и желательно милую старушку, уж кого-кого, а их на улице встречалось предостаточно. У них на работе вывели интересную закономерность, что город в большинстве своём населяют две категории людей: пенсионеры и туристы вместе с "гостями" заодно. Вера Ивановна шла не спеша на рынок, находясь под впечатлением удачного дня. Ещё бы появилась возможность убить сразу двух зайцев. "Первый заяц", игрушка "ванька-встанька", поступил к ним в магазин три дня тому назад, в количестве десяти тысяч штук, и был помещён на складе. Не залёживаясь и двух часов, не большая часть пошла в торговый зал, а другая в бытовку. Схема реализации продукции была отработана идеально, выработанная десятилетиями работала бесперебойно. Для сотрудников магазина существовало правила: один человек, один "дефицитный" товар. Но в любом правиле бывают исключения, а исключения имелись для исключительных людей, в него входили люди, проработавшие не менее пяти лет в магазине и очень продуманные в своей работе. В категорию "продуманных" входила и Вера Ивановна, у которых скапливалась до десяти штук "дефицита" на официальном уровне, так как товар надо было вынести из магазина с предоставлением бумажки за подписью бригадира для охраны. А если по десять штук, хотя бы через день? Скапливались игрушки до нужного часа, и час наступил. Она заскочила домой на минутку, забрала весь товар, двадцать штук, который муж аккуратно упаковал в сумку, встретил на пороге квартиры, как и договаривались ещё утром, она поцеловал его в щёчку, и сразу же ушла. И теперь шла на рынок, гадала мысленно, сколько запросить денег с Аннушки за "дефицитный" товар. То, что она запросит не менее десяти рублей за штуку, знала заранее, а если запросить по пятнадцать рублей, было бы для неё лучше, деньги нужны были для отправления в пионерский лагерь двух своих близнецов. А их она собирала "с нуля", то есть покупала все вещи новые, ни одной вещи не должно быть поношенной, даже если вещь одевалась всего лишь один раз. И носовые платки с носками никогда не стирала, и мужу не позволяла, один день достаточно для использования носовых платков и носков, и к вечеру вещи "улетали" в мусорное ведро. Носовые платки имели двойное назначение: вытирались в течении дня руки платком, а вечером этим же платком вытирались тщательно обувь и "улетали" платки, использованные по самому максиму в мусорное ведро. Пять копеек за платочек, и пятнадцать копеек за пару носков, а в месяц уходило двенадцать рублей только на близнецов, такая мелочь, что она их даже за деньги не считала. А вот сегодня, если Аннушка будет на рынке, она даже мысленно три раза переплюнула, через левое плечо, уже будут не плохие деньги. Вера Ивановна работала в магазине, который находился на "красной линии", по определению городских властей и естественно магазин работал бесперебойно и "дефицитный" товар, для них был не новостью. Проработав огромное количество дней в своём магазине, и "своим магазином" стала чувствовать с того момента, когда познала многие "ходы и выходы" для достижения своих целей, и одно из многих достижений покоилось в сумке. Игрушка "ванька-встанька" ярко-оранжевого цвета, завёрнутые в мягкую ткань, приятно оттягивали обе руки. Её дети были в восторге от такой игрушки, естественно каждому по одной штуки, чтобы не делились из-за пустяка с самого детства. И от того, как звучит колокольчик, когда ребёнок пытается положить неваляшку на пол, а стоит отпустить руку, как "ванька-встанька", сам поднимается на радость ребёнку. Вера Ивановна, сама любила играть с детьми именно с неваляшкой, вспоминая своё детство, лёгкое и беззаботное. Приятно смотреть на детские забавы, особенно на игры, в которые взрослые сами, когда-то играли в детстве. А у многих во времени, детство оказывается одним из лучших воспоминанием в жизни. Вера Ивановна, вспомнила "концерт" данный "нашим дорогим гостям", и рассмеялась от всей души при воспоминании о "концерте". Сбор от "концерта" существенно пополнил кошелёк её. Вера Ивановна как "старший товаровед" своего отдела, имела надбавку к зарплате, которая исчислялась в размере двадцати пяти рублей, принимала самое активное участие в "концерте" и вела представление с вдохновением. А начиналось представление с того момента, когда раскупался "дефицит", а "ванька-встанька" был распродан за три часа, оставалось ни мало возмущённых покупателей, которым не достался вожделённый товар и как обычно неслись не лестные замечания в адрес магазина, переходящие возмущения на торговлю вообще. Некоторые договаривались до космических далей, предлагали запустить в космос и продавцов, а чего им здесь землю зря топтать? Вера Ивановна очень внимательно вслушивалась в разно голоске возмущенных людей, и отсортировывала нужных ей "участников" концерта. Выбирала тех, кто готов заплатить любую сумму лишь бы завладеть нужной вещью. Отводила их в сторону, обещая им сделать: " Сделаем в виде исключения для дорогих людей, возможное и не возможное". Одним вопросом: "Вы, куда-то торопитесь", определяла приезжих, только с ними можно было провести "концерт", не думая о последствиях. Собрав, таким образом, человек восемь, препровождала их в бытовку. А в бытовки их ждала уже Елена Степановна, сервированный стол и вода кипела в электрическом тульском самоваре в ожидании гостей. В бытовки их удобно рассаживали в кресла, предлагали чай или кофе? Предлагались печенья, конфеты и разные сладости и вёлся разговор: кто да откуда, где работаете, если не секрет? Каким ветром их принесло в наш волшебный город, что понравилось, а у вас, что интересного можно увидеть в городе? И через пятнадцать минут, Елена Степановна, могла определить, кто и какой суммой располагает в данное время и сколько они готовы выложить денег за вожделенную игрушку. И выкладывали деньги за игрушку в трёхкратном размере, зато и покупали коробками товар, переживая только об одном, как перевезти набранный товар до поезда. Ловилось такси, и вопрос закрывался сам собою. Такие возможности у Веры Ивановны появились, когда она заняла должность "старшего товароведа", и перспектива увеличить "левые" деньги не имела пределов. Главное, по больше "дефицита", который они искусственно создавали, исходили заявки на товар, который у них залёживался годами и приносил также не малые деньги, но эта сфера доходов была ей не доступна, а стало быть, и голову нечего было ломать. Так примерно "плавая" в приятных воспоминаниях, в предположениях и в фантазиях: "где бы да как бы и быстро и незаметно для других, сделать не малую сумму", шла Вера Ивановна к базару. Деньги, вырученные от "концерта", перекрыли, как минимум в пять раз её зарплату, точнее ставку в размере ста пятидесяти рублей, работает ли она или находится на больничном листе, вынь и положи её законные сто пятьдесят рублей. Раз в квартал выходило и более, когда начисляли премиальные или за переработку во времени. Магазин работал с девяти утра и до восьми часов вечера, минус один час на обед, но почему обеденный час не зачитывается, обедаешь-то на работе, такой "злой" вопрос у них порою обсуждался, особенно в тот момент, когда на работе появлялись не приятности. На многие вопросы обычно следовал стандартный ответ: "не нами придумано, но нами сказано". Со всеми переработками и премиальными выходило двести сорок рублей, это был потолок, выше которого Вере Ивановне не позволялось подниматься. Потому и приходилось изыскивать разные пути для компенсации за свою недоплаченную зарплату, в чём они были уверенны непоколебимо. Уж кто-кто, а они умели считать деньги, а появление возможности сделать "левые" умели улавливать на лету. Вера Ивановна чувствовала в себе силы, желание и возможности сделать больше, но как осуществить свои желания? Куда направить свою энергию, чтобы воплотить свою мечту здесь стоял мрак, переходящий иногда в туман. "Кто ищет, тот всегда найдёт" ею любимое жизненное кредо было у неё в крови, и она искала, думала и чутко улавливала происходящее вокруг. Уже были выработаны собственные жизненные постулаты, которыми всегда можно было поступиться, если на горизонте появлялась "мечта". Она точно знала, что нельзя делать, и видела исходя из собственного опыта, что это помогает жить. Само отстранение, собственная волшебная палочка, позволяющая отходить от не понимания и от вещей закрывающих путь. Вера Ивановна умела занять себя деятельностью и хорошо понимала свои возможности, отработала достаточно времени, чтобы прийти к мысли, что здесь не развернуться, просто не дадут, пусть у неё будет хоть "семь пядей во лбу". Знания растянутся во времени, и вбивают в голову смыслы: "ещё молодая девочка покажи себя в работе", "уж больно прыткая" или "молоко на губах ещё не обсохло, а туда же лезет", и кто, из нас положа руку на сердце, скажет честно, что слышали в свой адрес: "молодо зелено". И то, что было рано, не заметно перетекает, почти поздно, и привитая привычка, выработанная с годами, соглашаться с тем, с чем не согласуется желание, утешится мыслью: "на пенсии для себя поживу". Радуга всё также светилась в полнеба не много левее от Веры Ивановны, блестели улицы чистотой и воздух наполненный свежестью, позволял дышать полной грудью. Идя по улицам, где было расположено множество городских учреждений, она специально сделала не большой крюк, чтобы лишний раз побывать на свежем воздухе, машинально прочитывала некоторые таблички на зданиях, не дочитывая надписи на табличках, проходила мимо. О значении многих учреждений не имела никого понятия, да и не вникала в их предназначения, зато улицы были абсолютно пустынны, будто и не живёт в городе несколько миллионов людей. Крюк, сделанный для длительной прогулки, чтобы поразмышлять о приватности жизни и был её "вторым зайцем". Ей вдруг вспомнилась Наталья Александровна, может потому что она приходила вчера к ним на работу в обеденный час, после трёхлетнего исчезновения из поля зрения, даже для Аси Валентиновне, знающей всё и вся обо всех работниках и даже о бывших работающих, когда-то в магазине. Наталья Александровна даже не пришла, а приехала на собственных "Жигулях", после её посещении Ирина Сергеевна сказала: "Специально приехала, чтобы похвастаться своей машиной и утереть нам нос". Наталья Александровна занимала должность "старшего товароведа", которую теперь занимала Вера Ивановна, а тогда десять лет тому назад, Вера Ивановна молодая, наивная и всё воспринимающая буквально: белое есть белое, а голубой цвет имеет много оттенков, пришла из техникума и стала работать под руководством Натальи Александровны. Вера Ивановна и сейчас бы не смогла никак себе ответить, что было такого странного в характере Натальи Александровны, что от неё бежали как от чумы. И при всех обстоятельствах Наталья Александровна оставалась непоколебимой как памятник с места не сдвинешь и по лицу ничего не прочитаешь. С одной стороны вежлива, но это обязательный атрибут их работы, очень мягкая в обращении со всеми без исключения. Умела рассказать историю о себе, но её истории не воспринимались в том виде, как она их рассказывала. Там где шла речь о грусти, у слушателей возникало недоумение, а там где шла речь о весёлых моментах её жизни, почему-то хотелось погрустить. Лицом мила, видно было, что перед зеркалом проводила, не мало, времени, и в тот же момент была неряшлива в одежде. Для многих так и осталось секретом, как она вообще вышла в старшие товароведы? Вера Ивановна семь лет проработала под её началом, и как только появлялась возможность скрыться с её глаз, она это делала с большой охотой. Имела, обаяние, смешанное с обветшалостью, может быть такая дремучая смесь в ней, происходила из-за её слабости к спиртному? Если бы кто-нибудь сказал Натальи Александровне, что: "Наталья Александровна, вы, пьяница", у человека, сказавшего такое, появилось бы много проблем. И такая "правду любящая" потом вдруг стала замечать, что у неё по работе стали происходить какие-то неприятности, и будут "неприятности" сыпаться как из рога изобилия до тех пор, пока проронившая небрежно фразу: "правду, режущую глаза" девушка не уволится по собственному желанию. И когда девушка будет исполнять точно такие же обязанности на новом рабочем месте, и не иметь за это никаких неприятностей, для "правду" любящей так и останется тайной её источник головной боли. На глазах Веры Ивановны пять девчат ушли с работы " по собственному желанию" за семь лет, после слов сказанных в лицо Натальи Александровне: - "А не пьянством ли попахивает"? Наталья Александровна любила подчеркнуть, что пьёт исключительно только коньяк "Наполеон", а не как некоторые армянский или грузинский коньяк, и только после рабочего дня, а что в бытовки выпивает, так это чтобы сестра не видела, пьющая молдавское вино из граненого стакана, вместе со своим мужем. Да и тара из-под конька "уж больно симпатичная бутылочка, мой сынок за два месяца собирает по двадцать копеек, и скапливает мою месячную зарплату". Умела обволакивать вниманием, а стоит отойти от неё подальше, так и хочется почему-то руки помыть. Вера Ивановна вспомнила Наталью Александровну со случаем, который произошёл с нею три года тому назад, и запомнилось так, будто вчера всё произошло. А произошло вот что, когда в конце рабочего дня все собрались в бытовки: кто-то уходит сразу домой, кто-то рассказывает анекдот, услышанный от покупателей, кто-то с кем договаривается о чём-то, как всегда обычная сутолока, в конце дня при всей усталости, как ни странно люди становятся более оживлённые, более разговорчивее, более откровеннее. В этот же самый момент, Наталья Александровна выносила коробки из бригадирской комнаты, у бригадира в этот день был отгул. А расстояние было приличное, от "золотой комнаты", так в шутку называли бригадирский закуток, до машины на которой приехал её муж, и Наталья Александровна естественно торопилась, никто ей не помогал, она не просила, а "инициатива наказуема", да и некогда было проявлять инициативу, каждая старалась, быстрей, уйти домой. "Должно быть, успела сделать свои дела во время рабочего дня", подумали некоторые, кто прекрасно понимал, чем занимается Наталья Александровна. Появилась прекрасная возможность обрушить "непотопляемость" до основания. Кто-то сбегал за милицией, охрана у них присутствовала в магазине круглосуточно, как обычно охрана находилась у себя в бытовки, и только новенький, появившись, на работе впервые из любопытства ходил, осматривая свой объект. И естественно все девушки красавицы казались ему на одно лицо, к нему "самая продуманная" и обратилась. Наталью Александровну задержали до выяснения всех обстоятельств, что было дальше для многих осталось тайной. На следующий день на стол заведующей лёг акт, со всей описью, изъятых коробок и объяснительная записка Натальи Александровны. Коробки с товаром были развезены по детским домам, вот нечаянная радость для детей наступила. Светлана Николаевна предоставила в милицию документы, что детские игрушки предназначались в детские дома, а так как у них постоянная нехватка с машинами, то практикуется само вывоз продукции, были приложены соответствующие документы. Потом было собрание, обсуждали произошедший, "инцидент", постановили уволить Наталью Александровну "по собственному желанию". Бригадира перевели в другой магазин в должности бригадира, тогда то и появилась у них Елена Степановна, которую молодёжь любила, а взрослые уважали за умение делать дела, так как надо. Вере Ивановне было приятно думать о бригадире, она чувствовала к себе искреннее отношение дружеское участие, пусть и помноженное на денежных "перетрубациях", и всё же культурой поведения, бригадир владела в совершенстве. Что нельзя было сказать о начальнице отдела, и не потому у неё отсутствовала культура оттого, что Светлана Николаевна умела загнуть матом, когда работа выпадала из графика, её внешний вид коробил даже далёких от эстетики людей. Елена Степановна хорошо наладила "кассу" взаимопомощи, действия которой полностью возлагалась на профсоюзы, но деньги вначале проходили через руки бригадира. Деньги собирались не только на торжественные мероприятия, но и на не предвиденные случаи. А не предвиденных случаев, было предостаточно, например, срочно нужны деньги на покупку машины, очередь подошла не заметно, после трёх, а то и пяти лет "стояния" в списках. И от умения, от щедрости, от нужного совета зависимость шла от бригадира, в какой мере будет оказана помощь. Елена Степановна такие щепетильные вопросы решала один на один, которые ни для кого не были секретом, все друг у друга были как на ладони. Ответ шёл стандартный: "будем думать". И бралась за дело капитально: узнавала всю родословную и личную жизнь той, что желала, приобрести машину. Вера Ивановна сама прошла всю процедуру такой проверки, и конечно же купила машину "Москвич" для отца. Отцу подарила, не только потому, что он мечтал о машине, но и считала уж где-где, а в деревне машина действительно не роскошь, а средство для передвижения. Елена Степановна не раз побывала у неё в гостях, познакомилась со всей семьёй, очаровала детей, очень понравилась её маме. Съездила на электричке к её отцу, набрала грибов целую корзину, самых отборных белых грибов. А места грибные показывал папа, советуя на ходу как лучше грибы просушить без ущерба на качество. После такого тщательного знакомства, Елена Степановна дала добро навынос продукции, которая пользовалась большим спросом, а самое главное пригласили в "золотую кладовую". Дело в том, что их подвал был не большой частью, огромного бомбоубежища, построенного ещё до второй мировой войны, и усовершенственного на случай ядерной войны. Одна из дверей ведущая в коридор убежища находилось в комнате бригадира, бронированные двери удивляли своей основательностью и с большим трудом открывались. И одно из ответвлений выходило в подвале дома, в котором жила Елена Степановна, и ключи от подвала были всегда при ней. Именно этим ходом и пользовалась Вера Ивановна, когда стала исполнять обязанности старшего товароведа. А уж как была рада Аннушка, когда торговала на рынке такой продукцией. У неё очередь стояла на рынке, что было редким явлением для базара. И двадцать процентов были неизменными, и также передавались бригадиру. Естественно предварительно с ней был проведён "инструктаж", что о бомбоубежище "никому ни гу-гу, даже любимому человеку". Вера Ивановна удлинила дорогу, чтобы поймать "второго зайца", позволить себе, поразмышлять о приватности в жизни. Нехватка времени чувствовалось ею на каждом шагу. На работе была полностью поглощена вниманием ко всему, что происходило кругом. На постоянных клиентов уходило куда больше времени, чем они того стоили, пока они расскажут анекдот для них свежий, а она на дню один и тот же анекдот слышит в десятый раз, приходиться мило улыбаться и удивляться анекдоту, будто услышанному впервые. Другая расскажет последние новости из личной жизни, меняются только имена в рассказе, а новость "избитая" то отвращения, и варьируется разными голосами с одним и тем же сюжетом, и чаще с дурным запашком. И если у клиента было превосходное настроение, Вера Ивановна ловко предлагала книгу: "Жалоб и предложений", куда вписывались восторженные пожелания в адрес магазина, и особенно продавца, когда клиенты спрашивали её имя и фамилия, то фамилию переспрашивали на несколько раз и с улыбкой вписывали в книгу, восхищаясь услышанной фамилией. И как можно чётко выписывали: "Хочу выразить благодарность Золототрубовой Вере Ивановне ...." и так далее и тому подобное, в её смену книга была исписана одними благодарными отзывами и предложениями одного и того же характера: "Красота и культура обслуживания" только и менялось количество восклицательных знаков и замысловатых подписей. А вне работы, семья полностью поглощала её без остатка. Свои дела, делала на ходу, чутко улавливая малейшие изменения, происходящие вокруг её работы, которые могли бы хоть на один шаг, приблизить её к одной единственной цели. Интуитивно чувствуя, что где-то рядом находится её "жар-птица", которую надо поймать целиком, а не выщипывать из неё перья, одно из пёрышек покоилось в сумке в виде игрушки "ванька-встанька". Вспомнилась последняя поездка к старшему брату, разница в восемь лет, нисколько не мешала понимать друг друга с полуслова. Жил брат на расстоянии сорока пяти минут полёта самолётом. У Веры Ивановны появилась привычка за неделю до Нового года, ездить к брату, задерживалась на три дня, она бы и подольше бы оставалась, да вид его жены, вызывали в ней, огромную жалость к брату и не понимание к ней. Вера Ивановна с братом приходили специально на новогоднюю ёлку, расположенную в ЦУМе, поднимались на верхний этаж и любовались ёлкой, беседую о жизни. Ёлка была необыкновенна тем, что её украшали только одни шары, собранные в кучку, увеличивая широту ели, а обильный дождь делал ёлку и краше и выше. Его жена один раз сходила с ними в ЦУМ, сделала не понимающее лицо и сказала: "детский сад", и больше с ними никуда и никогда не выходила. Стоило вспомнить брата, невольно на память пришла и его жена, и начала заползать в душу, тоска, перемешанная с горечью. Такое состояние души, Вера Ивановна не приветствовала, и заставила себя не впадать в уныние. У неё выработалась привычка и умение, переходить быстро в нужное русло, и самый эффективный способ, освежающий быстро голову, просто взглянуть на часы, а время самый лучший друг и помощник для насущных дел. Вера Ивановна взглянула на часы, и подумала: "Да, ползу как черепаха, зато от души надышалась свежим воздухом, когда ещё придётся так отдохнуть. И к чему вспомнилась Наталья Александровна ни уму, ни сердцу. Какая-то каша в голове, а вот и мой рынок, только бы Аннушка была б на месте. Да куда она денется, она бессмертна как Баба-Яга. Интересно, а радуга ещё на месте?" Не дойдя пару шагов до угла, а там поворот пройдёшь метров сто и любимый рынок. Вера Ивановна отошла, с середины тротуара и подняла голову в поиске радуги. Радуга стояла на месте и оказалась у неё за спиной, оттого она и потеряла радугу из виду. Она любила эту часть города за бесшумность, какой-то странный покой окружал её, стоило ей здесь появиться. Редко увидишь проезжающую машину или прохожего, наличие множества различных учреждений, о назначении которых она и понятия не имела, и вовсе делали район пустынным. И только станция метрополитена, оживляли на несколько минут улицу, и тишина вновь наступала до следующего появления не больших групп людей выходящих из метро. Вот и сейчас появилась не большая группа людей, не спеша расходящихся в разные стороны. У неё вызвала улыбку, что люди, проходящие мимо неё, невольно начинали оглядываться в ту сторону, куда она глядела. Двое пожилых, аккуратно одетых людей, остановились неподалёку от неё, переговариваясь о том, куда им с начало зайти. На базар, а потом купить билеты в театр или наоборот поступить. Судя по разговору, в театр они собирались идти завтра, а цветы для актёра купить заранее, а завтра итак полдня уйдёт на сборы в театр, да и вечером цветами уже не торгуют. Их сомнения по поводу, куда вначале идти, перемешивались со словами восхищения в адрес радуги, вынося своё суждение о радуге, что она такая большая и яркая. В это время, с левой стороны её толкнули, и перед нею, оказался смущённый мужчина, не много взъерошенный, ростком, как говорится: "метр с кепкой". Он приложил руку к сердцу и стал извиняться, ввернул несколько раз слово "красавица". Видно было, что извинения, произносимые им, доставляли ему удовольствие. Пока он извинялся, Вера Ивановна, окинула взглядом всю его внешность, про себя отметила: "Умудрился так загореть вначале лето, либо дачу имеет, либо отдохнул на море". Опыт работы с людьми, научил её навскидку определять "кто есть кто". А перед нею стоял человек из породы, как у неё на работе выражались: "вся рубаха в петухах или не хочу в ворота, разбирай забор". У неё, что-то защемило внутри, она почувствовала смятение и неловкость перед ним, и как можно доброжелательнее ответила: "Сама виновата, стою здесь как истукан и вытаращила глаза в небо. Как будто сто лет радуги не видела". А он стоящий перед нею, как громом поражённый и чуть ли не заикаясь, сказал: "Как вы похожи на мою жену, сволочь она. Вы намного красивей, и мою ни за что не упросишь надеть шляпку. Много раз просил надеть для меня. Покупаю разных видов, а она подружкам раздаривала. Наденет панаму самого худшего пошиба и цвета, и разгуливает по саду. Я бы с большим удовольствием, пригласил вас к себе домой, чтобы вы убедились в верности моих слов. Как назло у меня в квартире страшный погром. Я же тот погром и учинил. А может быть, зайдём в кафе"? Веру Ивановну нисколько не удивило, ни его желание задержать её, ни его предложение сходить в кафе. Она прекрасно знала, какими обладает внешними способностями, и умела тактично отказать, не задевая самолюбие мужчин. - Вы, когда последний раз смотрелись в зеркало? - улыбаясь, спросила она. - А что дурно выгляжу? Тысячу извинений, - быстро заговорил незнакомец, видно боясь, что она сейчас уйдёт. - Да у вас синяк под глазом. И вид у вас, будто от кого-то бежите. Да мне и некогда прохлаждаться, и так ползу как черепаха. А у меня дела на рынке, - и сделала шаг в сторону, давая ему понять, что надо идти. Он поспешно преградил дорогу, и умоляющим тоном, сказал: - А можно я вас провожу? Смотрел внимательно в её глаза, она отметила, его чёрные глаза, а даже разглядела себя, в его глазах, будто в зеркало взглянула и подумала: - "впервые вижу такие чёрные глаза, как чёрная смородина, надо шляпку поправить...", - и слегка поправила, свою соломенную шляпку. Он, наблюдая за каждым её движением, рассмеялся и сказал: - Вот видите, пригодился как зеркало, а синяк пустяк пройдёт. Всё-таки зацепил меня урод! Не хотите в кафе, пойдёмте я вас провожу, и расскажу вам, какой же я осёл, и как вы прекрасны. Можно? Да говорите, вам самому легче станет, может быть, и я узнаю, что-то новое для себя. И она, видевшая впереди железные ограждения рынка, пошла не спеша, давая возможность выговориться незнакомцу. - Я, сам сотни раз травил такие скабрезные анекдоты, и ржал как конь. Воплотил в жизни, себе анекдот! Даже входная дверь не была заперта, ничего себе, как они расслабились. Свою жену с любовником, застал в самый разгар игрищ! Постоял, подождал, когда они закончат свои дела. На меня напал столбняк, от увиденного, потом отвернулся, сказалось культура, и дал им возможность одеться. И началась свистопляска. Моя визжала, как ошпаренная свинья, ударил её один раз. Ни разу в жизни руки не поднимал на женщин, взгляд её мне не понравился, наглый и злой. За взгляд и ударил. И где мои глаза раньше были, уму непостижимо. Ни разу в жизни не видел у неё такого озлобленного взгляда. Я разведусь с нею из-за одного её омерзительного взгляда. А этого жирного борова, отметелил от всей души, если бы не его жена, примчавшаяся на крики моей, идиотки, наверное, убил бы его. Нос всё-таки свернул ему на сторону, будет память ему хорошая. Трудно жирное тело бить, будто ковёр выбиваешь и не понять толи выбил пыль, толи ещё дурь осталась. Нашла себе любовника, стыд и позор. Мой сосед, дверь в дверь квартиры расположены. И жена у него, ещё та стерва, склочная баба, постоянно чем-то не довольная. А сам сосед ходит как муха по стеклу, сонный и запах от него странный исходит, будто никогда он не моется. На весь подъезд кричит, что не будет стирать его грязные, вонючие, носки. Ой! Извините за такие мерзкие подробности. Нашла себе урода! Убила наповал! А ведь я нёс ей подарок, просто так без всяких поводов, ни дня рождения, ни праздника не было у нас. Один товарищ по работе отдал старый долг, о которым я совсем забыл. А давайте я вам его покажу, - он остановился, и достал из кармана брюк, коробочку голубого цвета и открыл. Вера Ивановна из любопытства остановилась и взглянула на раскрытую коробочку. Золотые серёжки с александритом, заиграли своим голубоватым цветом, веселя сердце. Да, - только и смогла сказать Вера Ивановна, при виде такого подарка. Она, похвалила его за прекрасный выбор, и посоветовала на некоторое время, куда-нибудь, уйти, и там успокоиться, "время лечит". Она, смотрела ему прямо в глаза, и никак не могла налюбоваться чернотой его глаз, у неё было такое чувство, будто он не моргал, и каким-то просящим взглядом не сводил с неё взгляда. Он вздохнул глубоко-глубоко, и сказал: - "Спасибо за совет, обязательно им воспользуюсь, у меня превосходный брат, с моей специальностью, меня везде с руками и с ногами возьмут. А, давайте, я, вам подарю эти серьги! Берите!" И протянул коробочку прямо к её руке. Не сводя своего взгляда от его блестящих чёрных глаз, у неё вертелось в голове желание, сказать ему комплимент по поводу его красивых глаз, а сказала совсем другое: - "Спасибо, пройдёт время, и подарите своей жене. Время лечит". - Время не лекарь. Время совершенствует технику, а человека превращает в урода. Нет у меня жены с сегоднейшнего дня, я развёлся, а формальности потом решу. Иду по улице, вспомнил о подарке, и решил для себя, отдам первой встречной женщине, которая не только со мной заговорит. Вижу, что вам не нравится моё предложение, получилось оскорбительно, гадко не красиво. Возьмите, пожалуйста - незнакомец, говорил чётко и замедлено. Он так и держал на вытянутой руке коробочку, чувствуя, будто камень держит в руках, а не драгоценную безделушку. Вера Ивановна отвернулась от него и с оскорбительным видом, прошла через распахнутые ворота рынка и исчезла среди многолюдства, чувствуя в душе глубокое огорчение от такой нелепой встречи. Повторяя мысленно одну и ту же фразу: "Какая мерзость, какая мерзость". Она пока не могла точно для себя определить, к чему относится "мерзость": толи к его рассказу об измене жены; толи к нелепому подарку; толи к самой себе, что позволила выслушать такую мерзкую историю и не прервала его на полуслове. Лёгкий озноб прошёл по всему телу, а это было сигналом к тому, что она нервничает. Вера Ивановна умела собою командовать, и потому заставила себя думать о деле. "Ладно, вляпалась, так вляпалась, и забыла! О! Только бы моя Аннушка была бы на месте. Быстрей гром грянет в ясную погоду, чем Аннушки не окажется на своём излюбленном месте. Сколько с неё взять? Ладно, определимся при виде голубых глаз". Вера Ивановна думала о произошедшим инциденте, и тут же рассматривала разные безделушки, разложенные на газетах, у других на картонках, кто-то на ящиках поместил товар. Как говорила Вера Ивановна своему мужу: "В музеях одно и то же десятилетиями показывают, а на рынке чего только не увидишь и сколько разнообразия, и неожиданных вещей встречается. Магазин "Тысяча мелочей" становится просто "киоском" по сравнению с базаром. В магазине не поторгуешься, а на рынке, отведёшь душу, пока торгуешься, и покупаешь вещь порою из уважения к старости, а не оттого, что вещь мне нужна". Вера Ивановна чувствовала себя на рынке в своей стихии, в своё время сама приторговывала, когда была в декретном отпуске, и не только из-за нужды в деньгах, торговала товаром, скопленным с годами и ждущий своего часа в подвале, и народ торговавший на рынке был своеобразен и интересен ни только для ума, но и для души с далеко идущими выводами о жизни в стране. Увидела бессменную Наталью Юрьевну, естественно кивнула, ей, в знак приветствия, имевшую группу по инвалидности, любой здоровый человек, работающий в поте лица своего, удивился бы, узнай, какой у неё заработок в день не сравнится с его месячной зарплатой, конечно не пользу рабочего класса. Она каждую неделю ездила с мужем в Прибалтику, скупала там вещи и перепродавала в несколько десятков раз дороже. Около неё стояла дородная женщина и примеряла обувь, явно не подходившую под её комплекцию, но мода видно довлела над её разумом, так как босоножки были куплены ёю. Наталья Николаевна заметила Веру Ивановну, и помахала в приветствии рукою, обернулась и покупательница. Хорошо, что в такой момент широкая мужская спина прикрыла её, и Вера Ивановна шарахнулась в сторону, чтобы исчезнуть с места, где она только что была. За пару секунд промелькнули школьные воспоминания: как учительница немецкого языка ходит по рядам, такая же толстая, как и тогда, у неё была странная наклонность щипать учеников. В один самый ужасный день, который отложился в памяти самым скверным днём, в её школьной жизни, пришёлся на уроки немецкого языка. Учительница, а это она и купила обувь, как обычно подкралась не заметно, и ущипнула за левое предплечье, пальцами унизанными золотыми кольцами, и повернула зажатую кожу так, что Веруся, так её в школе называли друзья, закричала во всё горло, и кричала до тех пор, пока не потеряла сознание. Потом была врач в белом халате задающая какие-то вопросы, переход на уроки английского языка. И отталкивающее чувство к учительнице немецкого языка перешло в глухую ненависть к изучению иностранных языков. Отойдя как можно дальше, Вера Ивановна подумала: "Ох, и везёт мне сегодня на встречи, лучше нигде не задерживаться, и как можно быстрей дойти до моей бабули. Оттого должно быть, и бегут так быстро люди, чтобы не столкнуться с неприятностями". Вера Ивановна надвинула на глаза поля шляпки так, чтобы видеть прохожих от плеча и ниже, чтобы не столкнуться со встречными, и по возможности ускорила шаг. Вера Ивановна нашла свою Аннушку, как обычно восседавшую на своём излюбленном троне. Очень импозантную бабулю, одевающуюся в светлые одежды, где пре обладали белые и розовые цвета, неизменная шляпка, украшенная мелкими цветочками, сделанные собственноручно, поля шляпки прикрывали лицо так, чтобы загар не портил белизну лица. Троном называлось добротно сделанное кресло, одна тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года выпуска, обтянутое натуральной коричневой кожей, и если предполагался дождь, кресло как можно бережней переносилось в помещение, где Аннушкина дочка работала продавцом. Как только появлялась первая тучка, предвещающая дождь, местные любители выпить не сок, начинали кружить не далеко, ожидая взмаха Аннушкиной руки, и за рубль и двенадцать копеек, именно столько стоило плодово-ягодное вино, готовые нести кресло хоть до её квартиры. А если на службе присутствовал племянник по сестре, "вечный сержант" милиции, то он ради поддержания спортивной формы, взваливал на правое плечо кресло, а сиденье, легко отделяющиеся от каркаса сиденья, нёс в левой руке играючи. Не далёко в мясном отделе работал родной брат, разница в возрасте была в двадцать два года в пользу молодости брата, и махал топором отменно на уровне: "чего изволите". Так что бабуля на рынке была как у себя дома, среди прекрасной родни и не мало, хороших знакомых людей. Перед троном по ранжиру стояли ящики, застеленные цветной скатертью, скатерть дышала чистотой и свежестью в знак уважения к покупателю. И товар, разложенный на скатерти, был не просто дефицитный, а остродефицитный блестел новизной, будто только вчера сошёл с конвейера, что в сущности соответствовало действительности. Около Аннушки постоянно толкался народ, и после не больших сомнений: "брать или не брать", брали. А уж если каким-нибудь ветром заносило на рынок иностранцев, то они с большим удовольствием фотографировались на фоне колоритной Аннушки, и скупали со скатерти почти весь товар. И тогда Аннушка жаловалась своему окружению: "Где, где взять товар"? Хотя превосходно знала, где взять товар, разъезжала на своём "Москвиче" по комиссионным магазинам, при них обычно находились, где-нибудь в дальнем закутке, до которых обычно покупатель не доходит, и скупала конфискованный товар с чистой совестью, и вновь всё шло по кругу. Сидевшие рядышком бабули со своим не хитрым товаром, буквально липли к везучей Аннушки, она у них была вроде "талисмана". Среди бабушек существовала примета, кто ближе к ней сидел, товар распродавался быстрее, чем у тех, кто находился на дальних подступах от трона. И как только расторопная бабуля продаст свой "товарник", и уйдёт довольная восвояси, так тут же пододвигается к трону другая, так что вокруг Аннушки пространство никогда не пустовало. Через пять минут Вера Ивановна отходила от Аннушки с деньгами, сумма которой превысило её двухмесячную зарплату. Они понимали друг друга с полуслова, чтобы поинтересоваться и пожелать благ. Вера Ивановна посмотрела в сторону цветочной площади, которую перекрывал Центральный павильон в три этажа, можно было, и обойти павильон. Она пару секунд поразмышляла о том, через павильон пройти или обойти здание, чтобы попасть на цветочную площадь. Она решилась пройти через павильон, заодно посмотреть, чем торгуют и какие цены на рынке, хотя прекрасно знала, и чем торгуют и каковы цены, однако цены здесь плавали постоянно. Поднимаясь по степеням Центрального павильона, от здания веяло прохладой, она начала мысленно повторять как заклинание, одну и ту же фразу: "Ничего не покупаю, смотрю и прохожу мимо". Идя среди прилавков заваленных фруктовыми пирамидами и любуясь спелостью и свежестью фруктов, думала: "Нужны свободные руки, сорок пять роз плюс самую шикарную розу для мамы, и для Елены Степановны белоснежную розу, как она и просила. Интересно для кого ей понадобилась роза? Должно быть для мамы, а может быть для дочери? Надо будет спросить у неё". При виде черешни, вспомнила о муже, и свой наказ ему: "Обязательно купи черешни для детей, пусть они у нас вырастут здоровыми и желательно умными". И на тысячный раз задалась вопросом: "Почему, почему не можем в магазинах иметь такие отборные продукты, наверняка берут продукты с одного склада. Интересно продукты из одной оперы, что и "ванька-встанька"? Но нам выгоден дефицит". И так размышляя, незаметно вышла из сумрачного помещения, яркий свет ослепил на миг её глаза. Вера Ивановна остановилась на верхней лестничной площадке вымощенной мраморной крошкой, и окинула взором цветочную площадь. Да было, чем восхититься и на что посмотреть, первое, что определила для себя, обойти всю площадь, просмотреть тщательно все цветы, чтобы не пожалеть, что не заметила самые-самые, а потом уж взяться за покупку цветов. Не спеша спустилась с лестницы и направилась к рядам, где помещались одни розы. Проходя мимо цветов, обращала внимание, не только на цветы, но и на людей продающих цветы. Продавцы цветов выглядели как то особенно хорошо, одежда под стать цветам, такая же яркая, нарядная и лица светятся, и улыбку видишь на их лицах чаще, чем там за павильоном. Проходя по рядам среди цветов, в памяти вспомнилось, вчерашнее обсуждение по поводу выбора цветов, какие надо купить цветы для именинницы, после долгих обсуждений, пришли к общему согласию: должны быть самые-самые лучшие розы и стебель цветка непременно ни менее пятидесяти сантиметров. А вот какого цвета должны быть розы, к единому мнению так и не пришли, предпочтение отдали пяти цветам: белому, красному, жёлтому и розовому если повезёт, то желательно и оранжевые розы купить. Помня о наказе девчат, Вера Ивановна два раза обошла весь цветочный рынок, рассматривая и ища лучшие и свежие цветы. В уме пере умножила и переделила на сотни раз, сколько и какого цвета купить розы, и чтобы аляписто не выглядел букет, но и богатство цветов также не потерять. Через два часа, букет цветов лежал на левой руке, розы составляли интересный букет: пятнадцать роз зелёного цвета за их редкость; пятнадцать роз жёлтого цвета и пятнадцать роз розового цвета. Все цветы только-только начинали приоткрывать свои бутоны. Приобрела и для Елены Степановны крупную белоснежную розу, а для своей мамы любимую ею оранжевую розу. Вера Ивановна посмотрела на букет, две "левые" розы не много не сочетались с общим видом букета расцветки цветов, "будем радовать прохожих"- подумала она. По деньгам вышло, без сорока пяти рублей, одна тысяча рублей. В эту же сумму входило, две "левые" розы, тридцать рублей такая малость, по сравнению цены букета, что об "такой малости", кому-либо сообщать не стоит, кроме естественно бригадира. А та, что продала зелёные розы, по двадцать пять рублей за одну штуку, знала цену своим розам, их необыкновенный редчайший цвет, где весь низ бутона, окрасился яркой зеленью и постепенно переходил в бледно-зелёный цвет, перетекая по самому краю лепестка в белоснежный цвет, и высота стебля была нужного размера. Когда Вера Ивановна, увидела такую красоту, она остановилась как вкопанная перед ними. И чем дольше вглядывалась в них, тем сильнее появлялось желание их приобрести. Хозяйка цветов, поздоровалась и с лёгким акцентом сказала: "Цветы из самой Голландии, вчера только привезли в наш город, а сегодня цветы в вашем красивом городе". Разговорились, хозяйка цветов назвала свой город, Кохтла-Ярве, а где находится такой город, Вера Ивановна понятия не имела, но название города запомнила сразу. На её удивлённый взгляд, хозяйка с пониманием уточнила, что Кохтла-Ярве находится в Эстонии, потом начиналась обычная песня:-"Сами понимаете, дорога, везём цветы на собственной машине, а их надо сохранить в первозданном виде. Уверяю вас, цветы простоят целый месяц, их надо только подрезать, а если на один литр воды добавить таблетку аспирина, то простоят ещё дольше". Тут подошёл мужчина высокого роста, узнав, какая цена цветам, сразу купил. Сто одну розу! У, Веры Ивановны аж дух захватило от того, что она увидела. И она тут же купила пятнадцать роз, боясь, что не хватит нужного количества, да и себе потом не простит такую оплошность. Вера Ивановна от души поблагодарила за цветы, зная прекрасно, как приятно услышать слова благодарности от покупателей. И когда отходила от цветочницы, подумала о мужчине так: "Интересно, почему сто одна роза"? Вера Ивановна вспомнила молодого парня, он был первый из множества покупателей, от кого она услышала, не только слово "спасибо", но и комплимент в свой адрес, светленький с "гагаринской" улыбкой, он купил резиновый мячик для брата. Потом появились ни просто комплименты, а предложения фривольного характера в надежде на "продолжение следует". Впервые, когда она услышала от пожилого мужчины, что он хотел бы встретиться с нею в гостинице, она даже не поняла, о чём идёт речь, хорошо рядом была Алла Альбертовна, она и ответила ему: "Вера Ивановна замужем и дома её ждут четверо детей". Она на то время и замужем не была. А когда Алла Альбертовна в бытовки объяснила ей, что хотел от неё мужчина, Вера Ивановна даже заплакала от обиды. "Да, что предсказала, то предсказала четверых детей" - с улыбкой, вспомнила Вера Ивановна. Заставила себя выйти из своих блуждающих воспоминаний и сосредоточится на прохожих, чтобы не задели ненароком цветы. Букет оказался большим, чувствовалась тяжесть роз лежащих на правой руке. На выходе из рынка не вольно, услышала разговор торгующих старушек, бабуля громко с восхищением говорила: - "Представляешь, Семёновна, видела собственными глазами, как подошёл мужичок с синяком под глазом и подаёт, нашей, Николаевне голубую коробочку! Николаевна берёт без задней мысли. Наверное, подумала, что мужик продаёт серьги. Дело обычное, стащил дома, и выпить хочется, вот и несут к нам на рынок разнесчастная алкашня утащенные вещи из дома. А мужичок и говорит: "Бери бабуля, дарю. Не бойся брать, они не ворованные, просто у меня сегодня лирическое настроение". И тут же развернулся и исчез, а Николаевна забрала свой скарб, и домой ушла". Бабуля и дальше стала развивать свои домыслы в виде: про мужичка, и про Николаевну, должно быть испугавшуюся, что мужичок вернётся и заберёт свой подарок обратно, потому и ушедшую так быстро домой. Естественно Вера Ивановна, пошла далее и не стала в отличии, от других людей, собравшихся вокруг бабуль и слушающих внимательно необычную историю о подарке. Дорогою думая о незнакомце: "Значит, мой мужичок сдержал слово. Молодец! Жалко мужика, а интересно мой смог бы мне изменить? Какая глупость в голову полезла",- и она тут же себя оборвала, уж что-то, а обрывать себя и на полуслове, если чувствовала, как начинает развиваться фантазия. И чтобы не думать, сосредоточила своё внимание на прохожих, зная по опыту, как отвлекаешься от не нужных мыслей.
Не возможно было не заметить, как сразу на их лицах появлялась улыбка. Это её позабавило, и она подумала: "...должно быть думают, что мне подарили такую красоту" дальше не стала развивать фантазии. Впереди увидела группу людей, судя по фигурам молодёжь человек семь-восемь, они суетились и передвигались на одном месте, уступая дорогу прохожим , а прохожие старались мимо них пройти как можно быстрей. Народу стало встречаться больше, наступило то время когда народ идёт с работы домой, и лица у людей озабоченные или уставшие на вид, а стоило им заметить роскошный букет роз, появлялась на миг улыбка. "Возможно, деньги стреляют"- отметила про себя, Вера Ивановна, дело обычное, если у неё спрашивали, она, в просьбе не отказывала, всякое бывает. Она ещё подумала о том, что возможно придётся отказать, деньги находились в маленькой сумочке, а большую сумку она упаковала и положила в маленькую. Букет роз помешал бы доставать мелочь, да и не хотелось лишний раз шевелить цветы, которые улеглись удобно и компактно на правой руке, рука начинала понемногу ныть от напряжения. Она взглянула на часы с золотым корпусом, и браслет был позолоченный, ей не нравилось, что корпус в высоту немного великоват и оттого носила их редко, больше из уважения к мужу. Она знала, как он копил на подарок со своей пенсии, знала, где он подрабатывает, иногда его друг Сергей подкидывал ему работку. Она знала о муже всё, и даже сейчас идя по улицы, она точно знала, где он находится в такую чудную погоду, естественно гуляет с малышами в саду. А близнецы в спортивной школе обитают, деньги для них собрала, можно смело отправлять их в пионерский лагерь. Идя не спеша, она дошла до перекрёстка, где так и стояла группа молодых людей. Вера Ивановна почему-то начала их пересчитывать, насчитала шестерых мальчишек и двух девочек, все были одеты в черные одежды, в это же время к ней подошла светленькая девушка и стараясь говорить медленно, спросила: - " Скажите, пожалуйста, где находится магазин с фарфоровой посудой". Девочка говорила очень медленно - чётко выговаривала каждое слово и при этом заглядывала в книжку. Вера Ивановна на слух определила, что перед нею стоят немцы, и стала не торопясь объяснять им, дорогу, ведущую в посудный магазин. Поправила цветы, покрепче прижала, чтобы освободить левую руку держащую цветы, и стала говорить: " Вам надо перейти, на ту сторону улицы"- и показала левой рукой, где именно надо переходить дорогу,- "потом повернуться влево, и пройти вперёд, до троллейбусной остановки, садитесь на любой троллейбус, проедите три остановки, выйдите. И вперёд походу троллейбуса, дойти до другой дороги, дорогу не переходить, а сразу же свернуть вправо, и пройти два дома, будет небольшой переулок, переходите переулок и ваш угловой магазин". "Могли бы написать и повесить вывеску со словом посуда"- эти последние слова вслух не произнесла вслух, а договорила про себя. При объяснении Вера Ивановна постоянно обращалась непосредственно к светленькой девушке, замечая, как очень внимательно слушают её остальные, по взгляду девушки Вера Ивановна поняла, что та ничего не поняла из сказанного, а девушка полистала словарь и спросила:- "Повторите, пожалуйста". Вера Ивановна поняла по недоумённым лицам молодёжи, что объяснять придётся долго и решила их проводить, благо нужный магазин находился неподалёку от её магазина, их интересовала фарфоровая посуда, а в этом магазине был лучший выбор, чем в её магазине. "Пойдёмте, я вас провожу", и не оглядываясь пошла через дорогу, с левой стороны пошла светленькая девушка, Вера Ивановна отметила,-"внимательная", остальные ребята пошли за ними. Вера Ивановна стала вспоминать, что есть интересного в немецкой истории:- " Гегель начало немецкой упорядочной мысли, вышел из Аристотеля и ушёл в неизвестное направление. Кант доказывал недоказуемое, заговорил человек так, что вышла одна гадость - фашизм. Фашисты эти "ассенизаторы" человечества, собравшиеся расплодиться на нашей территории, а из нас сделать рабов. Дети не стоит их пугать, итак запуганы на сто лет вперёд. Гёте "Фауст", алхимик мечтатель, из свинца свинец и выйдет ещё сводник Мефистофель, сделка века: " остановись мгновение ты прекрасно", на бессмертную душу старичка повёлся, а сам старичок хорош, вкусить прелести жизни не смог, но рядом постоять не отказался. И только вырастив собственноручно виноградник, познал вкус к жизни, как говориться: "лучше поздно, чем никогда". И когда они завернули на улицу имени знаменитого критика, сумевшего предсказать будущее своей Родины, и всегда почти свободную от прохожих, Вера Ивановна обернулась лицом к девушке и сказала: - У вас превосходные писатели, ваш Гейне это наш Гоголь в прозе, Гессе великолепен в своих фантазиях, и с Гегелем вам повезло, а Карла Маркса "Капитал"- эту вечную книгу никто ещё не продолжил создавать?" - тут Вера Ивановна замолчала и подумала, что говорит что-то не то. Девушка услышала знакомые имена, от удивления остановилась и обратилась, своим спутником на своём родном языке. Ребята окружили их и смотрели удивлённо на неё, она мысленно себя выругала, и девушка, заглядывая в свой словарь, иногда переходила, на заученные фразы рассказала, что они школьники из ГДР, изучают русский язык и по путёвкам приехали в Советский союз, и что они знают Пушкина и любят его сказки. Вера Ивановна похвалила девушку за хорошее знание русского языка и спросила: - "Каким им видится наш город?". - У вас много земли, а живёте тесно, здания низкие, у нас выше и просторней помещения и светлее. А в магазине им надо купить эмалированную посуду, стали по словарю уточнять "эмалированная или фарфоровая" посуда им нужна, оказалось, что нужно что-нибудь железное, так сказать: "на долгую память о городе". Так разговаривая, они незаметно подошли к саду. Вера Ивановна сразу же увидела своего мужа с детьми около пруда, где плавали два белоснежных лебедя, у лебедей даже был свой домик на пруду. Муж не заметил её и подхватил на руки дочку, другой рукой держа за ручку сына, пошёл вглубь сада. "А я была права, что мой любимый в саду"- с удовольствием подумала она. " Мы, вчера были в этом саду" сказала светленькая девушка. - А как вас зовут? спросила девушку Вера Ивановна.
- Марта.
- Красивое имя, а вам, рассказывали, каким был сад при Петре? Нет, ответила Марта за всех. - Скульптуру Крылова вы видели это отголосок того сада, который был создан Петром 1. При Петре 1 этих зданий вовсе не было, и сад распространялся до зданий стоящих вдоль проспекта. Сад полностью был посвящён Эзопу, вылитого из серебра и с золотою головою стоящего около главных ворот сада, с той стороны сада. А на каждой дорожке сада стояли стенды с написанными текстами из его басен, кстати Пётр1, сам переводил его книги, и около каждого щита стояли фигуры вылитые из серебра и бронзы и усыпанные драгоценными камнями.. Во времена Екатерины 2, умеющая виртуозно одной рукой отбирать, одним росчерком пера и этой же рукой раздавать богатства не выходя из дворца. Люди скрывающие свою алчность при Петре1, получили отличную пищу во времена Екатерины2, именно при её нахождении во власти были разворованы все скульптуры, а после наводнения и скульптура Эзопа исчезла окончательно, хотя такую тяжесть вряд ли водой можно было смыть да ещё перекинуть через гранитный барьер. Пока Вера Ивановна рассказывала о прошлом создании сада, Марта достала из сумочки, которая висела у неё на плече, блокнот и ручку и что-то быстро записывала в блокнот. Про себя Вера Ивановна подумала, но вслух не сказала:- " И как тени деревьев скрывают солнце, так и тени времени скрывают истину". Ребята и так не были разговорчивыми, но после рассказанной истории совсем замерли, казалось, что они даже и не дышат. Вера Ивановна чувствовала себя в ударе, она могла бы рассказать много интересного и о "замке" стоящего напротив сада, но откинула появляющуюся мысль о "замке", зачем лишний раз подчёркивать ничтожество и подлость тех времён, да ещё и перед детьми, вырастут, сами натворят своих дел. "Пойдёмте, осталось пройти пару минут до вашего магазина", и Вера Ивановна не спеша пошла, а с левой стороны также пошла, Марта, державшая исписанный блокнот и ручку в левой руке. Они свернули в левую сторону, и не прошло и двух минут как они оказались около высокой лестнице ведущую в магазин. Мальчишки первые исчезли в дверях магазина, Вера Ивановна мысленно их пересчитала: "шесть все на месте", а чёрненькая девушка задержалась и чем-то недовольная спросила:- "Вы где купили такие туфли?" Вера Ивановна рассмеялась над таким наивным вопросом и ответила: - "Конечно ж в магазине". Не объяснять же девушке, как покупается дефицитный товар в их магазинах. Самый ходовой товар всегда находится на самом видно месте, но отдельно, и на желание покупателя купить именно этот товар, следует стандартный ответ: "вещь отложенная, ушли за деньгами". Сообразительный покупатель, если вещь стоит до ста рублей, накидывает десять рублей, и просит продавца отпустить ему товар без сдачи и понравившаяся вещичка уходит вместе с покупателем. Не будет ведь Вера Ивановна распространяться о специфическом подходе в советской торговле, тем более перед девчонкой, да ещё и иностранкой. А Герда так звали тёмненькую девушку, интересовалась, потому что была удивлена тем, что у мамы были точно такие же туфли привезённые неделю тому назад из ФРГ, куда она ездила на симпозиум врачей. Оттого Герда и спросила об обуви, получила ответ не тот, который ожидала получить. Она всю дорогу не отводила взгляда с туфлей, и единственное у неё было желание посмотреть на торговый знак, который наносится на стельку как у мамы и убедиться собственными глазами в маркировки: Австрийская обувь или местного производства. Естественно до такой просьбы она не опустилась оттого и хмурилась и чувствовала себя неловко перед русской женщиной с таким шикарным букетом цветов. Марта подала листок бумажки со словами: " Здесь мой адрес будете в Берлине, покажем наш город, а ручка вам на память, чтобы не забыли нас", положила на стебли цветов листочек и ручку, догоняя Герду, вошла в магазин. "Восемь" - мысленно досчитала их Вера Ивановна, и пошла на свою работу.
Не прошло и десяти минут, как Вера Ивановна сидела в кресле и с большим удовольствием расположила на табуретки свои ноги, чувствуя, как уходит боль, дающая покой ногам. А в бытовки шло полным ходом приготовление к праздничному дню, самым тщательным образом промывались полы Еленой Николаевной, которой и двадцати лет не было, и работала в магазине уборщицей. А чтобы не затягивать уборку, все находящиеся в бытовки принимали "активное" участие, держа в руках тряпки не больше носовых платков. Елена Степановна, державшая под контролем всех и вся, неустанно нахваливала Елену Николаевну и за молодость, и за трудолюбие и просто за то, что у неё было прекрасное настроение. Нина Григорьевна любимица всех, вышедшая на пенсию три года тому назад, "пробездельничала полгода"- как она любила говорить, вернулась и продолжила работу на складе. Склад работал до пяти часов вечера, и когда у Нины Григорьевны появлялось желание "приобщиться к молодости", проводила оставшиеся время в бытовки до самого закрытия, а сегодня просто обязывал ей здесь находиться, она перемывала всю посуду и складывала в тазик, а другие кто попадался под руку, уносили в зал для просушки. Алла Альбертовна принесла очередной тазик с посудой и перенесла к серванту, около серванта стояла Надежда Викторовна и тщательно протирала полотенцем промытую посуду, разнообразного вида и тут же составляла в сервант, когда Вера Ивановна вошла в бытовку, половина бытовки было отмыто. Её самым торжественным образом усадили в кресло на чистую половину бытовки. Все кто присутствовал в бытовки при её появлении, сделали кучу комплиментов в её адрес за удачно купленные цветы, Елена Степановна с восхищением взяла букет роз и поставила в заранее приготовленную напольную вазу наполовину залитой водою. Напольная ваза была списана в утиль, какой-то покупатель уронил в своё время вазу, образовалась трещина и естественно была списана, таких ваз со временем скопилось три штуки, могло быть и больше, если бы они не уносились домой. Исходили из разных соображений: "жалко добро пропадает, а унесу домой, авось пригодится", "надо как точно, подходит под мои обои" или "...под мои шторы". Некоторая списанная продукция отправлялась на предприятия изготовителей, что-то по мелочам, если скапливался штучный товар- то оседал в бытовки, отсюда с годами скопилась изрядное количество разнообразной посуды с разнообразными дефектами. Праздновали дни рождения всем, дни рождения группировались по сезонному календарю, а у кого сходилось зимой, праздновали вместе с новым годом; у кого приходило день рождение на весну приурочивали к первому маю; а летние дни рождения приходились на завтра. Как ни как, а восемьдесят восемь человек в коллективе весомое общество в магазине, так это только на первом этаже. А второй и третий этаж не считается для них. Вера Ивановна подняла по виду чистую тряпку, с пола брошенную кем-то в пылу уборки, и стала тщательно убирать пыль с туфлей, рассмотрела внимательно каблук в девять сантиметров, не поцарапала ли где, туфли выглядели, как новенькие, будто она их ни разу не обувала. Австрийские туфли были ею куплены ещё зимою, уж кому-кому, как не ей знать, когда надо покупать нужные вещи, летом покупаешь зимние вещи, а зимой летние вещи, вот и весь секрет в покупках нужных вещей. Классический стиль туфлей был современен в любое время в моде, и потому Вера Ивановна постоянно выглядела модной и со своей "шкурой", она мысленно была беспощадна и честна к окружающему миру и превосходно понимала " что к чему и почему газеты читать скучно, а кино смотреть интереснее"; вслух старалась выражаться больше вопросительно, что подразумевало под собою и участие в жизни коллектива и позволяло скрывать своё не знание и не понимание многих решений, к действиям которых она стремилась. Вера Ивановна и тогда, когда выслушивала восхищенные слова насчёт букета роз, и когда сидела в кресле и чистила туфли прислушиваясь к ноющей боли в ногах помаленьку, уходящую боль в никуда. И сейчас слушая очередную весёлую историю Аллы Альбертовны, умеющей свои похождения рассказывать с юмором. Менялись лишь имена мужчин, а сами истории были похожи друг на друга неизменно, и только суммы денег варьировались в разных исчислениях, потраченные в очередном ресторане и на разные подарки, и на протяжении всего времени не упускала из виду подарок, который красовался на столе. А красовалось на столе для всеобщего обозрения, чтобы каждый вошедший увидал, на какой подарок скинулись всем коллективом. Кто сколько дал денег на подарок, знала только Елена Степановна, руководствующаяся единственным выработанный годами постулатом: "от каждого по способностям, и от каждого по возможностям".
И как только боль слегка отпустила, Вера Ивановна босыми ногами прошла по холодному гранитному полу. Каменный гранит промыли с порошком так, что переливался своим родным цветом. Дошла до своей кабинки, достала тапочки на заячьем меху, и пока возилась с туфлями, смазывая их "детским" кремом, боль как по волшебству отпустила её окончательно. И она с внутренним душевным трепетом, подошла к столу, заставленному подарочным сервизом. У неё представилась возможность рассмотреть посуду во всей её красе, и даже держать тарелку в руках рассматривая все изгибы росписи, так богато разрисованные на посуде. Ведь она более двух лет видела шикарный сервиз только за стеклом и на расстоянии. Сама посуда имела около четырех сот наименований предметов, была выставлена в зале и так была удачно расположена, что просматривалась со всех сторон, и привлекала, невольно, любого кто проходил мимо такой красоты. И такое богатство находилось в самой дальней комнате магазина "Юбилейный", Вера Ивановна ходила в магазин только ради этого сервиза как в музей, и ей думалось, что сервиз никто и никогда не сможет его купить.
Дело в том, что магазин "Юбилейный" предназначался исключительно только для новобрачных, и за покупками должны приходить либо жених, либо невеста со справкой из загса, подтверждающая статус жениха, невесты; кстати о своих возможностях в приобретении товара именно в этом магазине многие молодожёны даже не подозревали, и стало быть такую прекрасную возможность не использовали, оттого магазин "Юбилейный" большее время пустовал от посетителей и товары в нём лежали годами не востребованными. Так же существовало ограничение в приобретении товара, стоимость всех товаров не должно было превышать суммы в размере двух тысячи рублей, как раз стоимость сервиза. Сам магазин находился по выражению Веры Ивановны: "у чёрта на куличках". И чтобы до него доехать, у Веры Ивановны уходило два часа, время исчислялось от её квартиры и до самых дверей самого магазина, и при условии, что она не будет стоять на остановках в ожидании автобуса, а ждать порой приходилось и по пятнадцать, когда подойдёт нужный автобус.
Когда на собрании Вера Ивановна замолвила слово о сервизе. И где находится сам сервиз, то многие усомнились в наличии такого магазина, надо отдать должное присутствующим на том собрании, каждая вторая нашла время съездить в магазин "Юбилейный", дабы убедиться собственными глазами, что где-то есть и лучше и прекрасней чем у них. Убедившись в том что сервиз стоит того чтобы быть подаренным "нашей", под словом "наша" имелась естественно заведующая, Светлана Николаевна, всего первого этажа, а вопрос: "где берём деньги" в размере двух тысячи рублей даже не обсуждался, ибо полностью доверяли своему бригадиру, знали: "Елена Степановна лишнего не возьмёт". А Елена Степановна собирая деньги, исходя из способностей "самых шустрых", и возможностях "самых скромных" набрала нужную сумму и на сервиз и на "летних именинников". Происходило это примерно так, плюс минус на характеры. К одним работникам обращалась, что "и три рубля деньги, а главное не деньги, а участие". В основном такой подход касалось грузчиков за исключением "парочку шустрых", и уборщиц помещения, постоянно нуждающихся, не только в деньгах, но и во внимании: "доброе слово и кошке приятно" так говорится в одном фильме, где плеяда замечательных актёров спасает фантастичность фабулы замешанной на слепом отношении друг к другу. Вторая категория людей самая обширная и разносторонняя в своих проявления к ним обращалась вопросительно: "сколько не жалко для "нашей" и давали такую сумму, на которую она даже не рассчитывала. Такое разделение людей на категории, Елена Степановна составила для себя, и не распространялась на этот счёт с другими. А со "старших товароведов", согласно штатному расписанию было шесть человек по числу отделов находящихся на первом этаже. У старших товароведов, Елена Степановна добрала нужную сумму, чтобы хватило и на подарочный сервиз, и на букет роз, и на сумму в сто рублей для каждого "летнего именинника". И на торты из лучшего кулинарного магазина, благо магазин находился в двух шагах от них, в него очередь занимали за два часа до открытия. Само собой разумеется, чтобы и на стол и каждому по торту с названием "Мишка на Севере". Чтобы домой отнести и пусть родня так же порадуется и будет в курсе событий происходящих в магазине. Пока собирала нужную сумму, сделала распоряжения насчёт праздничного стола, сколько и чего из продуктов надо принести из дому, кто и как умеет лучше всего готовить блюда, которые могут удивить самого изысканного гурмана или самый редкий тип людей знающих, где и желательно в неограниченном количестве "достать" продукты, имеющие повышенный спрос в магазинах. Чёрная и красная икра, должна стоять на столе в избытки, и ещё что-нибудь такое чего в магазине и в помине не бывает, но производится в достатке и "уплывает" за границу как образцы красивой и здоровой пищи в стране. Многие даже не подозревали о существовании такого изобилия на производстве и полного его отсутствия в магазинах, а у них в бытовки возможное появление таких продуктов, если Елена Степановна хорошо постарается. В общем, Елена Степановна соображала и полностью соответствовала занимаемой должности бригадира. Вера Ивановна взяла со стола самую богатую рисункам тарелку, прошла к креслу, и как можно удобнее расположившись в кресле, стала самым внимательным образом разглядывать роспись, чувствую глубокое удовлетворение уже оттого, что держит в своих руках такую красоту. А Алла Альбертовна с вдохновением рассказывала, о страданиях очередного ухажёра. И как ухажёр цитировал её Александра Блока/ Ночь, улица, фонарь, аптека,// Бессмысленный и тусклый свет//Живи ещё хоть четверть века-//Всё будет так. Исхода нет./. И потупивший взгляд скромненько соврал, что "Мой лёгкий набросок". Естественно она как воспитанная в лучших традициях нашего времени: "молчим, молчим и опять молчим", насчёт Блока ничего не сказала, и даже похвалила за пессимизм в поэзии. Смеялась над своими мужчинами в бытовки, и любила о них говорить в пренебрежительном тоне: "лживые мужчины более интересные в общении, чем правдивые" и "чем старше мужчина, тем более прозрачен он для меня", "щедрость мужчин удерживает меня от мысли, чтобы его сразу бросить и терпеть его дыхание на моей заднице", "мужчины чаще изменяют не потому, что влюблены в женщину, а оттого чтобы насадить ближнему своему". Цинизм её был беспределен, и пищу для своих шуточек находила в ресторанах, не в музей ведь ей ходить и разглядывать картины, от скуки зевая, прикрывая зевоту носовым платком.
Вера Ивановна, подумала: "... при её внешних данных и свободной от семьи, может себе позволить смену "перчаток", а потом рассуждать о пользе или о вредности мужчин... порхает как бабочка от цветка к цветку, а ведь три году тому назад лечилась от древнейшей болезни. Что не говори, а хороший муж, лучше всего на свете". Здесь её вялые размышления прервались Ниной Григорьевной, которая перемыла всю посуду и присела отдохнуть около неё, глубоко вздохнула и сказала: " Да хорошую вещичку подарим "нашей" на сто лет хватит радовать себя и внуков, жаль только, что немецкого производства". Нина Григорьевна была из тех, о которых говорят "дородная женщина", она буквально возвышалась над Верой Ивановной, при росте под метр девяносто плюс вес под сто килограммов, ещё и присела на самый высокий стул. Вере Ивановне пришлось на неё смотреть снизу вверх и она, таким же тихим, как у Нины Григорьевны, спокойным голосом ответила: - Спасибо вам за участие, за помощь без вас мы как без рук. А немцы другие из ГДР, а что мы о них знаем? Кроме их исторического фашизма да то, что культура ничего не значит в этом мире. Так бы и любовалась и любовалась такой красотой, а ведь я себе хотела купить этот сервиз да по деньгам видела, что не потянуть мне на такую роскошь. Какое нежное сочетание цветов. Здесь тебе и розочки красные, и голубенькие незабудки, и колокольчики сиреневые и мои любимые анютины глазки. А, какой насыщенный фон, не поскупились на краски. Не поймёшь, то ли зелёный переходит в синий, то ли наоборот. В том и сила искусство, когда не знаешь, то ли зло порождает добро, то ли добро не даёт спать злу. Много сусального золота, да и чёрный цвет сильней насыщает рисунки. Да, много пришлось вам помудрить, чтобы завладеть такой красотою. Напротив их присела Алла Альбертовна, слушая беседу, сказала:
Два дня выкупали сервиз, пришлось каждую тарелку пересмотреть на десять рядов, отбраковали около тридцати штук, ничего поискали по своим кладовым и нашли точно такие же тарелки, мы ведь им не говорили что мы из той же оперы что и они. И нет ничего мудрёного в том, что ускорили женитьбу. Анна Андреевна, вы, рады, что ваш сын женится? Анна Андреевна вместе с Надеждой Васильевной вытирали намытую посуду, Анна Андреевна в знак согласия улыбнулась и дальше продолжила работу. Он всё равно, собирался жениться осенью, мы только приблизили его счастье. Как он поживает? Анна Андреевна подхватила разговор, какая мама не любит поговорить о своём сыне. Ничто так не украшает мужчину как женщина, а самое главное серьёзней станет, а то на уме одни друзья, можно подумать, что друзья ему детей создадут. Мой Сашенька в восторге оттого, что вы, Алла Альбертовна будете свидетельницей на свадьбе. Может быть, и вас выдадим замуж? Алла Альбертовна рассмеялась и подняла обе руки вверх, сказала: Не дождётесь, я ни кому на свете не желаю зла, я то, знаю, какая я, стерва, зачем мучить мужика. Я, вольная птица и просторы люблю превыше всего на свете. Носки даже свои никогда не стирала, десять копеек выбросила в мусор, и чистое время посветила себе любимой, а тем более носки мужика. Если уж стукнет в голову такая прихоть, буду выбирать мужика по возрасту и чем старше, тем лучше, и чтобы копейку не считал. А молодёжь одно любопытство, восторг улетучится и останется какая-нибудь ущербность с претензиями на преклонения со стиркой грязных носков. И мужчина хорош в статусе любовника, а самый лучший любовник это женатый мужчина. А откуда вам знать, что лучше муж или любовник? - спросила Анна Андреевна. У нас в отделе куча примеров, что замужество не приносит счастье. Для меня чужой опыт прекрасное подтверждение моего счастливого выбора в любовниках и свободы, да и дети могут народиться эти так называемые цветы жизни, пусть эти цветы жизни цветут в чужом саду. Вот если бы мне повстречался мужчина как у вас, Вера Ивановна, а лицом и статью как актёр Вадим Спиридонов. О! тогда без колебаний выскочила бы замуж за такое чудо. И тогда соглашусь, на сад с цветами. Здесь к разговору присоединилась Елена Степановна и улыбаясь сказала: - Алла Альбертовна, а не уподобляетесь ли вы Агафьи Тихоновне, из гоголевской " Женитьбы"? От всех мужчин понемножку и идеальный муж готов.- Да такие как Подколёсов вымерли как динозавры, в те далёкие времена существовало крепостное право, взбредёт помещику блажь и заставит выйти замуж за идиота, типа Подколёсова и будет всю жизнь женщина из-под него грязь убирать. Да, что не говори, а для нас одинокий женщин райские времена наступили мы нарасхват, мне один на днях сказал: "...плохо, что у нас нет проституток как за рубежом, всё время приходится лгать о любви". Я ему в ответ: " зато нет сифилиса и разных, преступлений с ними связанных ". Елена Степановна сказала: - Подколесов, а точнее Подколёсин самовлюблённые, трусливые мужчины и сегодня не перевелись, мне думается, даже размножились, насчёт проституции оставим для заграницы, они её породили, значит им, нравится так жить. Преступления любое рождается на почве бесконтрольности, нищеты и банальной неистребимой жадности в любой стране, пусть то будут капиталисты или другое глуповатое, недалёкое правительство, существующее под разными лозунгами. Алла Альбертовна любила и умела вести разговоры, и беседую с кем-нибудь, гнула только свою линию и могла бесконечно говорить о мужчинах, потому так и продолжила: - Да чёрт с ним с этим прошлым, только бы прошлое не вернулось. Было бы над чем голову поломать, мы хоть и не нищие, но бедность свою вижу на каждом шагу, и если бы мы сами не решали свои финансовые вопросы, то я бы разорилась на одних ресторанах. Они там за границей как на другой планете живут, и я понятия не имею, как они там прозябают в жизни. А те, что мелькают в нашем магазине, уже определяю по запаху, такое чувство, что мыться они умеют, а чистой водой забывают смыть мыло, оттого и пахнут, чуть ли не стиральным порошком. Эх, вошёл бы к нам в магазин Вадим Семёнович Спиридонов, всё бы ему отдала без остатка счастливая у него жена, такого мужика имеет с таким как за китайской стеной. Не захочешь ни перелазить, ни обходить стороной, живи да радуйся./Мечты, мечты, где ваша сладость/ прав как всегда Александр Сергеевич Пушкин, на верно писал эти строки, думая о не доступности желания.
Вера Ивановна взглянула на часы, перевела взгляд на бригадира, Елена Степановна понимающая с одного движения своих людей, не дожидаясь вопроса, сказала: - Да, конечно идите домой и вашему лучшему мужу на свете мои наилучшие пожелания, ещё раз вам большое спасибо за такой роскошный букет роз, и не забудьте свою розу, и с вас яблочный пирог. Договорились? Вера Ивановна кивнула головой в знак согласия, прошла к столу поставила на место тарелку и сказала, что после такого подарка на следующий юбилей надо дарить как минимум машину, и желательно "Волгу". На что Алла Альбертовна ответила: " ...да с удовольствием, если бы эти машины были бы в свободной продаже", и стала рассуждать, как бы она шикарно смотрелась в красной "волге", и почему она ни разу не видела в городе красной "волги" или она не по тем улицам ходит? Вера Ивановна не спеша переобулась в туфли, чувствуя лёгкость в ногах, будто и не болели ноги полчаса тому назад, от австрийских туфель. Взяла свою розу, купленную для мамы, и спросила у Нины Григорьевны, не составит ли она ей компанию, им ведь по пути идти, и "...хочу кое, что у вас узнать". Нина Григорьевна вдруг с возрастом, очень быстро и резко стала уставать, собиралась уже уходить, а предложение от Веры Ивановны только ускорили её сборы. Сборы её были просты, взять сумочку и как Диоген сказать: "всё своё ношу с собою", что она себе мысленно и сказала. "В последнее время стала у себя замечать усталость, иногда в виде шутки спрашивала: "старость временное явление или на всю оставшуюся жизнь?" Пройтись с Верой Ивановной для неё всегда было приятно, но предлагать себя в качестве сопровождающей стеснялась из-за своего возраста, а путь до её дома действительно шёл с Верой Ивановной заодно, они жили друг от друга через два дома. Попрощавшись с оставшимися в бытовки, они вышли из здания, не сговариваясь, пошли дворами, зная заранее, что в это время на проспекте проходит уйма народу и толкотни будет не избежать. У Веры Ивановны на одной руке висела сумочка, на ладони лежал бутон оранжевой розы, другой рукой поддерживала стебель цветка богатый листвой, мысленно отметила про себя "порадую маму". Нина Григорьевна шла налегке, у неё сумочка, итальянская, маленькая носилась исходя из положения, надо же куда-то руки девать. Она уже перешла тот рубеж жизни, когда всё есть ничего не надо, и внешняя атрибутика воспринималась только чистотой и опрятностью, она заранее знала, о чём будет её расспрашивать Вера Ивановна, так как ни первый и не десятый раз шёл разговор на такую тему, и Вера Ивановна подтвердила её догадку, спросила: - Я всё забываю у вас спросить, а какая часть туши вам тогда досталась? - Да вы и так всё знаете про лошадь, я, вам десятки, раз рассказывала, мне досталась шея и рёбра. Значит моя вина, что упустила такую подробность, у меня муж спросил, а я не знала что ответить, да и дети в будущем могут спросить о той войне, а я и пересказать то не умею, а главное что лично вас знала пережившую блокаду, на той войне. Да о той войне написано десятки тысяч книг, однако ни в одной из прочитанных мною книг о войне, я не нашла тех людей с которыми лично встречалась, не в смысле имён, фамилий а именно состояния или точнее атмосферы царящей в то время. Может быть, я не те книги читала или о нас ещё скажут в будущем, кто сможет рассказать о той тишине, о том отчаянии, которое меня не покидало вначале войны. Мне на начало войны сорок первого года исполнилось четырнадцать лет, я была уверена, что всё знаю и всех людей понимаю с одного взгляда. А теперь прожив столько лет, отлично понимаешь Сократа, который сказал честно: "Я знаю, что я ничего не знаю". И жизнь со временем, а на войне понимание жизни приходит за пару дней, а во время мирного времени и вовсе не приходит понимание жизни в истинном её значении. И кем мне стать по профессии подсказала война, и это стало моей ошибкой на всю жизни, так что Вера Ивановна мой вам совет не идите на поводу у своих эмоций. И с высоты прожитых лет много видишь и много молчишь, и со временем горизонт жизни сводится до квадратных метров в квартире. И находишь радости под рукою, а знания тонут среди всеобщего потока действительности, где твоё личное мнение растворяется в пожеланиях, будь здоров, и прячешься от человеческой глупости, которой пронизана вся наша жизнь, и только воспоминания упущенных возможностей мучают, в одиночестве. Вера Ивановна не упускайте возможности, даже если они приведут вас к ошибкам, пусть так, зато вы не шли на поводу у действительности. А лошадь мы не упустили только потому, что уже знали, что такое голод и какие последствия от голода. Для меня лично война началась тогда, когда немцы начали бомбить город, и как дурочка радовалась, что не надо будет ходить в школу. По сей день не могу простить себе эту глупую радость, и когда начинаю чему-нибудь радоваться, начинаю сразу же искать какой-нибудь подвох. С первого декабря одна тысяча сорок первого года пошла, работать на завод, хлеб стали давать по карточкам, мама до войны на заводе работала инженером, и сама встала за токарный станок вместе со мною. Сосед наш по коммунальной квартире Павел Семёнович Семченко работал токарем и когда меня обучил азам работы, он добровольно отправился на фронт. Мы с ним переписывались постоянно, а когда он уже был в Югославии, оттуда пришло последнее письмо и всё, больше о нём не было ни слуху, ни духу, что с ним произошло, по сей день не знаю. После войны и то через десяток лет, я стала расспрашивать подробно у мамы имена и фамилии всех тех, кто жил в нашем подъезде и сколько кому было лет на то время. Молодости присуща слепота к людям особенно к тем, кто старше их на десятилетия. Душой понимаешь человека, а умом не постигаешь суть человека. Нашей семье легче было переносить блокаду, отец и брат служили на флоте. Мама каждый месяц ездила в Кронштадт и получала за них паёк, там дала подписку о не разглашении тайны, она даже мне не говорила о дополнительном пайке, боялась за меня, что я молодая и проболтаюсь подружкам, а подруги расскажут другим и понеслось по цепочки. А приезжая из Кронштадта, говорила мне, что это подарок от папы и брата. Зимой не было отопления, и от завода были в квартирах поставлены "буржуйки", такая толстая труба, идущая от нижнего этажа квартиры, и в высоту выходила труба на крышу дома, пронизывая все квартиры насквозь. Дров требовала уйму, а почему называли "буржуйка" не знаю, возможно, потому что от буржуев толку нет. Сгорает много дров, и получается, что греешь больше улицу. Спасибо Павлу Семёновичу, соорудил железную печь, мы, когда садились вокруг печки всегда его вспоминали с благодарностью. Мы и сейчас греем весь мир, а самим чего-то не хватает, а чего не хватает не пойму. С одной стороны у нас всё есть живи да радуйся, и сыты, и обуты, но как всё неказисто. Смотрите Вера Ивановна, на вас красуется японское платье, австрийские туфли и предполагаю, возможно, что и нижнее бельё немецкого производства, за которое на той недели буквально была битва, Сергей рассказывал, что ему пришлось разнимать прилично одетых женщин, очередь не поделили. Вера Ивановна полностью согласилась с нею и добавила: "а что делать, если они там за бугром умеют делать наилучшим образом и красиво и изящно". Помните, я вам показывала, фотографии мамы, сделанные во время войны, и снимок сделан в Кронштадте, фуфайка, перчатки кружевные и шляпа, да ещё и с пером, а на ногах хромовые сапоги отца. Тогда понятно война была и такое "ассорти" никого не коробило. А сегодня, какая война? Что вы, извините меня Вера Ивановна, одевайтесь как вороны. У меня о тех днях сохранилась даже печка, она у меня тумбой прикрыта, а вдруг вновь война? Как там, в трудах Ленина сказано, создадут такое оружие, что методы видения прошлых войн исчезнут, и тогда на смену им наступят другие войны, и война будет называться "экономическая война". А вы не плохо, знаете его труды. Да это не я, мой муж любит цитировать его труды. Он думает, что мы совсем, забыли его основные положения вещей. И ушли в другую сторону и что это нам ещё сильно аукнется. Мой, Николай говорит, что его труды похожи на сказку, а мне не когда, читать сказки, сами видите, целыми днями на работе пропадаю, а оклад как был сто пятьдесят рублей, так и остаётся неизменным, и не важно, сколько продано товару на сто рублей или на миллион. Как осиновый кол вбили такой оклад, не вздохнуть, не развернуться на всю ивановскую. Четверо детей, муж инвалид пенсия семьдесят рублей, а деньги мамы остаются деньгами мамы, и ни копейки с них не берём в семью. Да платье у меня японское только ему пять лет, да туфли австрийские, но им сносу не будет, только набойки меняй, а детям нужно больше чем нам взрослым, в среднем на человека у нас в семье на каждого выходит тридцать рублей в месяц. Оттого и приходиться крутиться, мудрить, в общем, быть хозяйкой своей страны, нас ведь этому учили в школе. Отлично вас понимаю у самой вещи импортные, и что же сказочного вы нашли в трудах Владимира Ильича? Во-первых, что любая домохозяйка сможет встать у руля власти, а где у нас домохозяйки в основном пенсионеры и становятся домохозяйками. Вся страна работает на заводах, фабриках на полях страны. А в магазинах дикие очереди, кого кормим? Помните сказку о колобке? Да оригинальная сказка. Колобка испекла кто, бабушка. А съела колобка кто, лиса. Так и у нас гоним самого лучшего качества продукцию за границу, а себе оставляет "и так сойдёт", не умираем с голоду и уже хорошо, есть что надеть и ладно, зато дёшево и сердито. Зарплата колом стоит, а ведь мы могли бы себе сами зарплату платить и ещё на заводы отправлять премиальные за ту продукцию, которая уходит на "ура" среди покупателей, даже если накинем цену один рубль на товар стоящий более десяти рублей. Вера Ивановна, как вам такое в голову приходит? Жизнь подсказала! Да бросьте, Нина Григорьевна удивляться, об этом у нас часто говорят и все умеют хорошо считать, даже при скромном подсчёте мы могли бы получать ежедневно нашу месячную зарплату. Без ущерба для кошелька покупателей. Ущерб есть, вы ведь собираетесь, накидывать один рубль. А сейчас мы дерём с них в десять раз больше, продавая с задних дверей дефицит. А в бухгалтерию заходишь, там десять человек сидит, и чем занимаются никому не известно. И что интересно спросишь у них что-нибудь по поводу зарплаты, в ответ тупое выражения лица, и не понять толи она ответила, толи это её настоящее лицо. А ведь вы Нина Григорьевна в бухгалтерии проработали ни мало лет до пенсии. Хорошо, что нас никто не слышит, хотите узаконить спекуляцию? Да не "спекуляция", а надбавка к капиталу, кстати, по Марксу, чему нас учат в школе, сильно расходится с реальностью. Почему так происходит? Нас в техникуме так дрессировали по учебникам, как будто мы должны стать как минимум директорами в магазине. Вы сами подвели себя к постулату: "что любая домохозяйка сможет встать у руля власти". Да не должна я, товаровед считать деньги, зачем тогда бухгалтерия или они утратили свою изначальную сущность? Которая заключается в распределении денег нашего "капитала" сделанного на надбавках, и если с одного рубля пусть 50% уходит на завод и к тем рабочим, кто изготовлял ту игрушку "ванька-встанька", и тогда у рабочего увеличилась бы зарплата. Да с таким максимализмом можно, откатиться, чёрт знает куда. Да, откатились же от "печки" в современность, и что вам запомнилось больше всего о той войне? Всё, особенно страх, и не за себя, а за дела, которые могла бы сделать, а не успела, за маму, за брата, за отца. А печка нас спасла не только от холода и голода, она нас подружила крепко. Были сколочены в три яруса доски и на них спали в одной комнате всем подъездом, где находилась наша печка. И как не странно прозвучит, смеялась я тогда от всей души, даже знаю, что такое от смеха держаться за живот, чтобы не разорвало от смеха. В мирное время так ни разу не смеялась, иногда думаю, почему сейчас не смешно. Может этот смех был от глупости или от молодости, не знаю. Мы жили на втором этаже, на первом этаже жила семья Останиных, муж Татьяны Геннадьевны работал плотником в детском доме, звали его "железным муравьём", я его звала дядя Миша. Как только пройдёт рядом бомбёжка, он уже тащит оттуда доски на дрова, и все кто в данное время находился дома шли с ним за дровами. Я о своих соседях знала многое, а после войны ещё о многом расспрашивала, так сказать задним числом дополняла свои знания о людях, с которыми прошла всю блокаду. Были организованны специальные дружины для сбора информации, обо всех людей находящихся в нашем районе. И как только у меня было свободное время от работы, если это была зима то до шести часов вечера, а в белые ночи круглосуточно работал штаб. Штабом называлась комната у начальницы коммунального хозяйства. Соберётся в комнате три человека, уже бригада и Анна Алексеевна давала тетрадку для записей адресов и разной информации. Назначалась ответственная за тетрадь, довались номера домов, и мы уходили, а если мы проходили больше домов, чем планировалось, то к дополнительному пайку ещё прибавлялась "премия", раз в месяц. Пайки выдавались сразу же, как только приходили с задания.
Ходили по квартирам в поисках погибших, сколько человек погибло в квартире и номер дома, и номер квартиры записывался в тетрадку. Потом задним числом заметила одну закономерность из всех погибших, которых я лично видела сама, только один раз я увидела в одной квартире двух погибших людей, они сидели за столом напротив друг друга, стареньких два старичка. Меня так поразило увиденное, что когда я пришла домой и первое что я сделала, взяла в руки карандаш и зарисовала увиденное. А закономерность была в том, что кроме единственного случая остальные погибшие были найдены в одиночестве. А случай с лошадью запомнился на всю мою жизнь.
Это было 14января 1942года, у меня был выходной день, и в девять часов утра, я с лучшей своей подругой Светланой, находились уже в штабе. Светлана была моя лучшая подруга, мы понимали друг друга с одного взгляда, мы и учились в одном классе и жили в одном доме, она только в соседнем подъезде жила. Мама у неё работала медсестрой в госпитале, и Светлана там же работала. И нам повезло, что мы оказались вместе в тот день, я даже помню, в чём была одета Алла Андреевна и её знаменитую косу, уложенную вокруг головы, и постоянную красную ленту, вплетённую в косу, и одевалась она нарядно можно сказать броско, и я никогда её не видела в фуфайки. А морозы стояли сильные в ту зиму, и народу в тот день собралось, очень много, Анна Андреевна делала так, чтобы одних и тех же людей в одну бригаду не собирать и постоянно были разные люди. Именно с этого необычного дня я стала вести дневник, и благодаря дневнику все имена и события сохранились так живо и отчётливо. Жаль, что этот дневник никогда не увидит свет, ибо там есть такие слова и поступки людей, что можно сквозь землю провалиться от стыда за человеческую жадность и глупость, но такую оценку той жизни, с сожалением, я сделала через десятки лет. Иногда перечитывая дневник, удивляюсь своей восторженности, даже тошно становится от своей наивности и безмерной глупости. А вот и ваш дом. Превосходно сейчас поднимемся ко мне и продолжим разговор о той войне. Да у вас возможно много дел дома, а я со своими разговорами. Да дела если они есть подождут. Вы намного ценней моих домашних дел, и тем более их у меня нет, сейчас сами убедитесь собственными глазами. Они поднялись на третий этаж, Вера Ивановна открыла ключом двери и пропустила вперёд гостью. В квартире была такая чистота и порядок, что сразу и не определишь, что здесь живут дети.- Нина Григорьевна сказала: - Много раз у вас бываю и всё время вижу у вас идеальный порядок, просто поразительно и когда вы успеваете поддерживать такую чистоту. - Да я палец о палец, не успевая ударить, мой Николай просто мне не даёт заниматься домашними делами, он говорит, кто дома находится тот и должен заниматься домашними радостями. Да повезло вам на мужа Вера Ивановна, я с многими семьями знакома, но такую как вашу семью ни разу не видала. Спасибо за комплимент, передам Николаю вашу похвалу. Проходите в ванную комнату, помыть руки, и за стол, продолжим нашу беседу. Вера Ивановна вошла на кухню, достала из стола вазу, залила её водой и поставила розу, и вазу отнесла в комнату к маме. Быстро переоделась и сразу прошла на кухню. А Нина Григорьевна только что выходила из ванной комнаты, со славами: - Ну не хотелось мне уходить из ванной комнаты и вновь удивляюсь вашей квартире, поразительно, поразительно слов не нахожу для комплиментов. Нина Григорьевна пока восхищалось квартирой, сама не заметила, как уже сидела за кухонным столом заставленным салатами, а Вера Ивановна наливала горячего чаю. - Сама не перестаю удивляться своему мужу, как у него так всё получается так ладно и красиво. Вера Ивановна расположилась напротив гостьи, и попросила её продолжить воспоминания о блокаде. При виде вашей квартиры, забыла, о чём говорила. Удивлялась самой себе гостья. 14 января сорок второго года, вы пошли по домам по заданию Аллы Андреевны, а сколько вас было человек в бригаде? Было нас в тот день шесть человек, входим в намеченный подъезд и чтобы его как можно быстрей проверить, разбиваемся по двое и начинаем обходить квартиры. Набегаешься так по этажам, что пар идет от нас. Если работали весь день, то на обед уходили в контору и нас так кормили, привозили военную кухню чаще на лошади. А там постоянно была жара, во время обеда успевали валенки просушить. В тот день всё как обычно, набегались, устали сильно, а во время обеда Алла Андреевна попросила нас прихватить ещё участки, так как не успевали осматривать по плану. В первую зиму много было погибших, чем во вторую зиму. Обычно мы работали до шести вечера и нас отпускали по домам, а в девять вечера начинался комендантский час, а разрешение выдавалась одноразовое, в бумаге записывалось число, месяц и год, и фамилии наши. В тот день нам выдали справку сразу на всех одну за подписью Анны Андреевны, вдруг мы не успеем всё обойти и задержимся дольше обычного. А то, что произошло с нами, случилось в шесть часов вечера. Уже было темно, нам выдавали один фонарик на всю бригаду, и я свечу фонариком, а Людмила записывает в тетрадку, в тот день мы записали в тетрадь пятьдесят четыре человека. Спасибо дневнику, если бы мне кто рассказа то, что я видела, честно скажу вам, Вера Ивановна не поверила бы. И когда светила фонариком у меня из головы не выходил увиденный в одиннадцатой квартире новенький топорик. Там был истощенный мужчина, уснувший навсегда, и когда я выходила из квартиры, тогда и увидела топорик. Конечно, была мысль взять с собою топорик, наточенный и блестевший своей новизной, но нам запрещалось это делать. Кое- что, разрешали брать, но вначале надо было обратиться к Алле Андреевне и убедительно объяснить, для чего тебе необходима такая вещь. Она тогда писала разрешение на вынос нужной вещи из квартиры, проставлялся и адрес того дома, на случай если встретится дружина. Город, надо сказать, охранялся круглосуточно, в основном охрану составляли сами же жители города. А у нас как раз на тот момент, топор был сточен почти до обуха, и Михалыч всё просил мою маму привезти хоть какой-нибудь завалявшийся топор. В Кронштадте работали магазины, и можно было хоть кувалду там купить. Мама ещё всё удивлялась, почему то именно этой увиденной кувалде, и как не странно потом её купит, она по сей день у нас на даче находится. А с топорами была проблема, как не появится мама в магазин, то либо только что последний купили, приходите завтра, либо уж завтра точно будут топоры, и так постоянно с ней происходило. И тут новенький да ещё хорошо наточенный, подсвечиваю фонариком, а топор из головы не выходит. Ещё думаю, успею добежать до Анны Андреевны, чтобы справку выписать на топор или на завтра оставить, и здесь началась бомбёжка. К этому времени мы научились на слух определять, какой бомбят район, и стоит ли прятаться в бомбоубежище или пронесёт. Стали определять направление самолётов и по привычке считать, я насчитала пятьдесят самолётов, ещё подумала, надо же цифра сошлась. Откуда ни возьмись, появилась лошадь, идёт не спеша лошадка в метрах ста от нас, нереально здоровая, упитанная и шерсть светлая-светлая, и чистенькая, а ноги толстые и коричневого цвета. Я потом уже после войны, точно такую лошадь, видела в Белоруссии, Верхнедвинском районе, когда ездила на экскурсию: "По военным дорогам жизни", и в одном огороде мужик пахал землю. Я и снимок сделала той лошади для девчат, чтобы показать им и убедиться самим, что такие лошади действительно существуют на земле. Там одна, задница, чего стоила, обычных, привыкших к нашему взгляду лошадок две надо вместе поставить, и будет как наша "кормилица". С левой стороны идёт красавица и везёт бочку с водой, кругом ни души, кроме нас естественно. Мы невольно все смотрели на необыкновенную лошадь, я даже забыла про бомбёжку и стою, любуюсь лошадью. Тут слышу самолёты стали уходить, и так низко-низко пролетают над нашими головами и вдруг так громыхнуло, будто в одно место упало с десяток бомб. Нас спасло, что в городе было кругом навалом снега, и снег не вывозился из города, сама много раз, принимала участие в уборки снега. Чистили только дороги, по которым ездили машины, а пешеходные дорожки стояли не убранными, ни людей, ни времени не было на такую работу. Возможно, взрывная волна ушла в огромный сугроб, нас запорошило полностью, я даже испугаться не успела, так быстро всё произошло. Убрала снег с лица и чувствую сильный запах горелого, и кругом летает серая пыль и белый снег стал серым, и грязным. А на верху огромного сугроба лежит голова лошади, с хомутом, с вожжами. Обошли сугроб, а там эта махина лежит. Я, моментально развернулась и побежала в подъезд, сама по сей день не понимаю, как я тогда так быстро сообразила. Буквально взлетела на третий этаж, схватила тот топор и прибежала, взобралась на сугроб и давай рубить по шее лошади. А топор скользит по шее, и ничего не получается у меня, потом Людмила вырвала из моих рук топор, а я разревелась. Это потом мне девчата рассказывали, как я исчезла в подъезде и выскочила с топором, как залезла на сугроб и давай махать топором, а у меня именно этот момент выпал из памяти. Зато стала тогда соображать, когда сама выпустила из рук топор, и теперь точно знаю, что такое "мёртвая схватка". Людмила спрашивает, есть ли кто умеющий разделывать тушу. И Надя сказала, что видела, как у них в деревне разделывают свиней. Тогда Людмила отдала ей топор и сказала: "...командуй". Стащили с сугроба лошадь, Надежда расставила нас вокруг лошади, показала, как правильно надо держать лошадь. Лошадь перевернули на спину, я со Светланой держим переднюю правую ногу, левую ногу держала Надежда Николаевна, у неё на следующий день было день рождение, и лучшего подарка и придумать нельзя было. Она жила вместе со Светланой в одном подъезде, дверь в двери, и исполнялось ей пятьдесят лет у неё и муж, и сын ушли в ополчение и не вернулись с войны, а внучку вырастила одна и выучилась девчонка в институте. Вот видите, Вера Ивановнам, я всё время отвлекаюсь от лошади и забегаю вперёд. Вера Ивановна, незаметно пододвигала салаты для гостьи, и тут же использованную посуду убирала в раковину, не вставая со стула.- Говорите всё-всё, что ваша душа пожелает, видеть живьём человека оттуда уже фантастика для меня лично. Нина Григорьевна рассказывая свою историю, незаметно для себя с удовольствием отведывала разнообразные салаты, и продолжила далее: - Наталья, высокая, статная, симпатичная девушка, восемнадцати лет, кстати, лошадь изменила её жизнь. Она держала заднюю ногу лошади с правой стороны, а левая нога досталась Людмиле, работала конструктором по изготовлению танков. А Надежда, крепкого телосложения, на два года меня старше, она с Натальей работала на швейном предприятии, она и стала разделывать тушу. Я со Светланой так старательно тянули на свою сторону ногу, а я ещё и глаза зажмурила, что упали вместе на снег, как только Надя разбила середину брюхо лошади. Я даже помню, как текла кровь из лошади на грязный снег, а мы стояли и смотрели. Потом Надя сказала, что лошадь должна немного подмёрзнуть, тогда легче будет рубить её. Людмила отправила меня со Светланой пройти оставшиеся два дома по плану, и если увидим хороший топор или большой нож, чтобы принесли им. Прошли бегом оба дома, никого не нашли из людей, зато топор нашли большой и каждому по ножу принесли. Вооружились до зубов, шучу-шучу. Мы после войны встречались и когда беседовали на тему, почему так бездарно вначале войны проигрывали то пришли к общему мнению, будь весь народ вооружен, тогда немцы бы не дошли, и до Смоленска не говоря уж до Москвы. Когда пришли, лошадь была почти вся разделанная, наши принесённые ножи почти не понадобились. Разложили на шесть частей куски и решили делить вслепую. Я отвернулась от кучи, а Людмила показывала рукой на кучи и спрашивала, кому? А я называла имена, таким образом, и поделили мясо. Вот так мне досталась шея и рёбра. А салат из рыбы мне всегда у вас нравился. Всё забываю у вас рецепт изготовления взять для дома. "Сейчас сделаем"- ответила Вера Ивановна, легко поднялась, сходила в комнату, не прошло и минуты, как она сидела за столом с листом бумаги и приговаривая записывала: "...весь вкус в правильном выборе рыбы обязательно копчённая должна, и лук непременно красный". Через минуту Нина Григорьевна держала в руках рецепт салата. Интересно, а как вы всё это мясо перетаскали, там должно быть килограмм четыреста было? Не угадали, Вера Ивановна, в два раза больше одним мясом. О! здесь целая история вышла, наша "кормилица" изменила жизнь Надежде и Натальи. Оставили Наталью с Надей охранять мясо, предварительно запорошили снегом кучи, я взяла кусок свой и сунула за пазуху, и все стали за мной повторять. А Надежда Николаевна и говорит, буду как Сара, что родила в девяносто лет. Когда записывала в дневник каждое сказанное слово в тот день и свои мысли, то даже записала для себя, " Спросить у Надежды Николаевны про Сару, которая родила в девяносто лет, кто ей сказал? или возможно она её лично знает?" Но как не странно я её больше никогда не встречала, хотя и живёт рядом со Светланой. Людмила жила в другой стороне от нас, она первая ушла домой. А мы втроём пошли к себе, у каждой большие животы впереди торчат. Вышли на проспект стали встречаться редкие прохожие, а меня со Светланой смех разбирает. Идём и смеёмся при встрече каждого прохожего. С этим смехом так и вошла в свою квартиру, а дома как по заказу все находились у нас. Быстренько и кратко, рассказала о лошади, Михаил Михайлович организовал поход за лошадью. Нас десять человек так гуськом друг за другом и пошли, а двое осталось дома, чтобы разогреть воду, дров и воды у нас всегда было в достатке. Не зря его прозвали "железным муравьём", он на месте организовал всё так, что все оказались довольные. Естественно вначале отнесли своё мясо, потом перенесли в дом к Светлане и Надежде Николаевне. Пока разносилось мясо по квартирам, килограмм восемьсот потянула наша "кормилица", такой вес определил Михалыч, ко мне обратилась Надя. А Наталья оказалась молчаливой от неё и сейчас не услышишь целого предложения, а как в компании не заменимый человек. Надежда рассказала, что они из другого района, и сюда были привезены на машине, и в девять вечера должны все собраться около дома офицеров. И как им везти мясо, ума не приложить, не объяснять ведь в машине, откуда у них столько мяса. Живут в общежитии, в комнате по двадцать человек живёт, а вдруг кто-нибудь расскажет кому-нибудь и у них возникнут проблемы. И они просят меня, чтобы у меня осталось на сохранении, а они потом частями всё вывезут. Михалыч узнал, в чём дело, согласился. А семнадцатого января сорок второго года, они поселились в нашем доме. Дело в том, что Михалыч познакомил их с Эльвирой Семёновной, фантастическая женщина, она умудрялась быть везде и сразу, её так и прозвали "скорая помощь". Семья Лизнёвых, проживали над нашей квартирой, брат у неё погиб в конце войны в Польше, обидно за парня, парень говорили, был замечательный, его все обожали, и всеми путями старались заманить в гости к себе. Родители их прошли жизненные кошмары не малые, отец у них погиб в первую мировую войну, мать ещё до революции надорвалась на работах, и бабушка умудрилась их вырастить очень порядочными людьми. Сама, Эльвира Семёновна так и не вышла замуж ни разу, но очень хотела иметь внучку, ни дочку или сына, а сразу же внучку, вот такие Вера Ивановна бывают, гримасы жизни. Ни что так не изменяет человека как война: подлец становится предателем, и только порядочный человек остаётся порядочным человеком. Через день они уже работали на нашем заводе, Наталья оказалась такой работницей, что буквально жила на заводе. Да и Надежда от неё не отставала. Эльвира Семёновна до войны работала в бухгалтерии, а когда стала не хватать рабочих рук, так как мужики создадут танк и на нём же уезжали на фронт. Девчата со временем обшили весь подъезд, у меня были такие платья просто загляденье, а материал я сама добывала, спасибо Анны Андреевне. Наталья после войны вышла замуж за Сергея Сергеевича, у него ещё было две сестры, а вырастили их две тётки родные по материнской линии. Сизовы, отец с матерью как уехали на целину на заработки, так больше и не вернулись назад, но деньги им посылали регулярно. У них там народилось ещё трое детей. Переписывались они постоянно, сестёр Сергей успел отправить в Алтайский край к родителям, а сам остался со своими тётками. У Натальи с Сергеем родилась дочка, и уже внуки есть. Вот видите, Вера Ивановна для многих война горе, а кому то и счастье принесла. А Надежда Викторовна после войны уехала в свой райцентр, а девятого мая постоянно ко мне приезжает, и мы собираемся у Людмилы Ивановны на даче и там всегда вспоминаем нашу лошадь. -А где вы брали материал для одежды, если магазины не работали? - спросила Вера Ивановна , не забывая подливать соки для гостьи. - Появились базары в основном шли обмены, продукты менялись вещи, хорошие туфли можно было бы обменять на один килограмм картошки, а в мирное время те же туфли стоили девятьсот килограмм картошки, чувствуете разницу Вера Ивановна? - Да деревня должна была озолотиться во время войны- с удивлением ответила Вера Ивановна. - Возможно, возможно кто то и разбогател, особенно много было пшена на рынке. Когда узнали, что девчата умеют шить стали искать швейную машинку ни у кого не оказалась машинки, а во время войны вещи изнашивались очень быстро, вещи приходилось постоянно кипятить, чтобы не подцепить какой-нибудь заразы. Дело было весною, Светлана исчезла, ушла в магазин и не вернулась, сколько было таких примеров, ушёл человек и его след исчез навсегда. А Светлана у родителей была одним ребёнком, они потом после войны троих детей из детского дома забрали, и вырастили замечательных людей. Пошла я на дежурство, весной меньше встречали погибших, один человек за весь день и то чаще старые люди были. Видим, стоит дом, полдома снесено начисто, будто ножом срезали пол картошки, и хорошо просматриваются открывшиеся квартиры, и диву даёшься тому, как жили люди. На третьем этаже стоял розовый рояль, кругом грязь много пыли серой вокруг, а рояль чистый- чистый, будто его кто то, только что помыл. И простоял он там почти целый месяц, и как не увижу розовый рояль, он постоянно был чистенький. Нашли одну квартиру, не знаю, кто там жил и как жили не понять. Ногу не куда было поставить, чтобы что-нибудь не задеть бардак страшный и все шкафы, тумбы были забиты вещами и множеством разнообразного материала. И в придачу целых три швейных машинок, там даже был бюст Александра Сергеевича Пушкина, и на бюсте внизу выбито одна тысяча девятьсот тридцать шестой год. На входе стоит стеллаж в мой рост, длина стеллажа два метра, ширина полок сантиметров сорок их было шесть штук и все полки были забиты одними домашними тапочками. И что интересно все тапочки были поношенные, и сколько их было, штук не знаю, не считала, где-то за сотню как минимум. Зачем столько тапочек по сей день понять не могу или Плюшкины и в наши дни не перевелись? В комнатах вся мебель: диваны, тумбы, шкафы, комоды стоят плотно друг к другу, и всё раскрыто, выдвинуто и забито разным добром и больше всего отрезами материалов. И так во всех трёх комнат. Кошмар! И в каждой комнате около окна стояла швейная машинка. Две ручных и одна ножная швейная машинка "Зингер". Через день прихожу туда уже с Анной Андреевной, она выдала мне расписку примерно такого содержания, моя фамилия, адрес от куда берутся вещи, и перечень вещей, число и месяц, разумеется. Кстати расписки Анна Андреевна забирала потом назад. Так что не смогла я сохранить для потомков такую безделицу. Я с Михалычем, успела сделать три захода на вынос вещей, Алла Андреевна мне сказала: "сколько успеешь забрать вещей всё твоё до прихода машины". Когда мы пришли на четвёртый заход, под погрузку стояла вторая машина, а первая отходила на наших глазах. Солдаты, восемь человек высокие, здоровые как говориться кровь с молоком, видно было, что работу свою знают отменно, работали дружно, быстро и без единого слова, вторая машина загружалась моментально на наших глазах. Вдруг вижу, как двое солдат выносят швейные машинки, у меня даже кровь в голову вдарила, от увиденного. Вбежала в комнату, а там осталась швейная машинка "Зингер", подставка у неё чугунная, тяжёлая, очень тяжёлая, пришлось солдат попросить, чтобы они хоть из дому вынесли до дороги, так они и сделали, и сказал один: " дальше сами несите". Мы два часа тащили швейную машинку до дома. Все были рады такой находки. Ох, и разоделась я тогда в пух и в прах. Вера Ивановна поставила перед гостьей жаркое из курицы, и пока Нина Григорьевна кушала, у Веры Ивановны возник в голове вопрос, понимая бессмысленность вопроса, всё же его задала: - Возможна ли в будущем такая же война? Пока в мире существует ненависть среди людей, войны никогда не прекратятся, а повод всегда найдётся. В мире так много создано оружия, что у некоторых людей сверлить будет в одном месте, чтобы просто из любопытства применить его на деле. Возможно, применение ядерного, химического или бактериологического оружия, в массовом масштабе не получиться, побояться ответного удара. А применить в тихую, чтобы никто не знал, откуда ветер дует, новые варвары, всегда найдутся, и до тех пор, пока деньги будут играть решающую роль в жизни человечества. Да люди сами создали жизнь такую, что без денег ничего не будешь иметь, а детей надо кормить, одевать и как определить на вид человека агрессивный он или добрый. Человек не поддаётся классификации, человек ни муха, человек прекрасно видит куда садится, и где гадит. Совесть не имеет ни цвета, ни запаха совестью измеряется поступки человека. Хочешь понять человека, поймешь было бы желание, по результату и определяется человек. У нас разучились делать дела, и работаем в приделах нормативных актов. Я избрала такую профессию, что думала смогу закончить книгу К. Маркса "Капитал". Ого! Куда замахнулись Нина Григорьевна. Получилось? Нет, не получилось, не удалось из-за отсутствия полной информации. Вы заметили по газетам, по телевидению, что мы якобы в курсе всех событий. А на деле собственного производства не знаем, каждый исполняет свою работу, а куда товар уходит и почему он столько стоит, а не иначе об этом мы не задумываемся, и об этом на телевидении не услышишь. Как бы наше невежество не завило бы нас в тупик. А невежество вредит человеку тем, что он начинает разрушать даже своё собственное дело. Вы, заметили у Чехова, многие персонажи жалуются на общее оцепеняющее хамство, переходящего в отупение, на не понимание, окружающего мира. А если и мечтают, заглядывая в будущее, так ни менее как на лет двести-триста вперёд. А человек, который не знает, что ему делать сегодня и завтра будет не у дел. И к чему такое нытьё привело мы в курсе благодаря истории. Знаете, что помогала мне преодолеть страх? Нина Григорьевна я вас слушаю очень внимательно, и если вы мне и прочтёте мораль, я только вам спасибо скажу. Людей даже уголовный кодекс не останавливает, ни то, что мораль. Спасибо Ираиде Исааковне, так же проживала в нашем подъезде, у неё муж работал токарем, а она преподавала в экономическом институте. В институте, поместили госпиталь, и она работала медсестрой и очень много говорила с Сергеем, у неё был такой тихий спокойный голос , я под такой голос засыпала постоянно. И мне нравилось слушать непонятные слова, как то пришла к ней в квартиру, а книг там было как в библиотеке. Ираида Исааковна предложила мне выбрать книгу для чтения. И я не глядя, взяла "Капитал" Маркса, она так долго смеялась, что меня задело, предложила поменять на другую книгу. А я как баран уставилась на своё упрямство, и сказала, что прочитаю всю книгу. И в пятнадцать лет прочитали? Прочитала, и ничегошеньки не поняла из прочитанного. Зато точно знала на кого пойду учиться. Закончила с отличием экономический институт, где я только не работала. Стоило только научиться разбираться в своей новой работе, вновь переводили на другое предприятие, мотивируя необходимостью. И только когда вышла на пенсию, поняла только одно, что меня просто дурачили? так в чём же мораль нашей жизни? Да, в жизни никакой морали, у каждого свои ошибки, а когда понимаешь, времени не остаётся на их исправление. Ничего нового человечество так и не создало, утрачиваешь желание и возможности осмыслить происходящее, теряется вкус к жизни. Нет даже навыка, как осмыслять свою жизнь не говоря уже об общественной жизни, которая проходит стороной, не задевая нас. "Для нас важнейшим из искусств является кино, пока он не грамотен", остаётся актуальным и сегодня. Много написано книг, создано фильмов для народа, вот только о самом народе забыли говорить. И кто выиграет на таком противоречии, покажет время. И пока существуют деньги, книга Маркса всегда останется не дописанной, но продолжать книгу надо по времени истекающему в историю. Их беседа была прервана самым неожиданным образом, близнецы прошли на кухню в поисках чего-нибудь попить, и с удивлением остановились, смотря на колоритную гостью. Да, уж что-что, а одевалась Нина Григорьевна ярко и броско, чем затушёвывала свой возраст, сбрасывая десяток лет махом. Они дружно поздоровались с гостьей, и тут же обратились к маме с просьбой, что-нибудь попить. Мама встала из-за стола, поставила с помощью сыновей четыре стакана, и разлила по стаканам берёзовый сок, собственного сбора. У них была традиция в начале мая уезжать к отцу на "дачу", дача сказано скромно, на самом деле "дача" состояла из добротного дома, в котором отец жил более десяти лет безвыездно. В пятницу днём выезжали, а воскресенья на последней электричке приезжали загруженные так, что даже Димка нёс в трёхлитровом бидоне берёзовый сок, довольный тем, что помогает родителям, которые переносили в такси две фляги готового сока. Такие поездки в кругу семьи называли: "набеги на богатство нашей Родины". Так что свежая ягода и грибочки не переводились у них всё лето. На приветствие близнецов, Нина Григорьевна ответила:- Здравствуйте, здравствуйте богатыри и прощайте, пора домой, жду в гости. Поблагодарила хозяйку за превосходную пищу и за "пир души и ума". Вошёл Николай, поздоровался с Ниной Григорьевной, сказал: - "Дочка спит, а Димка в ванной комнате моется", и отправил близнецов в ванную комнату. Нина Григорьевна мне придётся вас проводить до дома. С улицы хорошо просматривается ваше окно с кухни, и на раме окна гардина повисла надо гардину на место поставить так, что моя хорошая я задержусь на пять минут. И Николай тут же прошёл к входной двери, дожидаясь гостьи.
Вера Ивановна достала из кухонного стола красную сетку и поставила в неё трёхлитровую банку берёзового сока и обратилась к Нине Григорьевне - " Не вздумайте возражать, если бы вы знали, сколько у нас этого добра в подвале стоит, надо будет не забыть на день рождения "нашей" принести. Николай не забудь мне напомнить насчёт берёзового сока. Они втроём стояли в коридоре, Вера Ивановна подала сетку мужу, и Николай с гостьей ушли. Вера Ивановна заглянула в комнату, где спала дочка в кроватки, раскинула ручки и спала как богатырь. Около кроватки стоял Дима, волосы были ещё влажные от воды, как говорил сам Дима: "пошёль на дежурство". И стоила сестрёнки повернуться в кроватки, он бежал к маме, если дома была мама, а чаще к папе, говоря очень мягко: " Настья не довольная", чем умилял родителей. Мама взяла за руку "ужасно сознательного" пятилетнего сынишку и повела на кухню, тихонько нахваливая его за заботу о сестре. Напоила соком, и пока перемывала посуду, Дима начал из комнаты передвигать стулья на кухню. Дима пошёл в комнату и оттуда "привёз" стул на кухню, делал с большим стараньем и серьёзно. У них в квартире нигде под дверьми не было порога, на ножках стульев были приклеен войлочный материал, чтобы не производить шум и не таскать тяжести. Все новшества делались руками Николая, такие "новшества" муж черпал из журнала "Наука и жизнь" из рубрики "Маленькие хитрости", оттого в доме постоянно появлялись усовершенствования для домашней жизни. Мама подбадривала сына:- "Ах, какой помощник растёт, чтобы мы без тебя бы делали..." и всё в таком духе. На плиту были поставлены две кастрюли, одна под "баню" залитая на половину водою, вторая поменьше трёхлитровая кастрюля наполненная молоком для рисовой каши. Рисовую кашу Вера Ивановна считала самой лучшей из всех каш, особенно перед сном, "детский сад" спит после каши крепче и утром чувствуют себя превосходно. Помешивая серебряной ложкой, молоко и держала под контролем сына, который самым старательным образом исполнял свои "прямые обязанности по дому". Чуть более двух лет, он, почти ежедневно проделывал такую работу, и видно было, что такое занятие ему по душе. Расставил стулья вокруг стола, он постучал рукой об руку, как обычно делал папа после работы, сказал: - "пять", и посмотрел на маму своими прекрасными глазёнками. "Ах, ты наш хозяин, и точно пять стульев, а сколько было стульев?" - спросила довольная мама, Дима улыбаясь ответил:- "Два". "Так сколько ты привёз стульев"?- упражняла мама сына, Дима не много, подумал, от усердия на лбу образовалась складка и ответил: "Три". " А вот и Семён с Сергеем намылись, Дима руки идёт мыть, а вы присмотрите за кастрюлями". А тут и молоко закипело, мама засыпала в молоко риса, соль, сахар и перемешала в молоке, потом переставила кастрюлю с кашей в большую кастрюлю с кипящей водой, чтобы не перегорела каша, не задерживаясь на кухне, прошла в комнату к дочери. В комнате, прошла к шкафу, не смотря на полку в шкафу, взяла чистую пелёнку, и прошла до кроватки дочери. И чётко отработанными, движениями рук переменила пелёнку, что дочка глазки не успела открыть, чтобы посмотреть на ловкость рук мамы. Расположилась удобно в кресле, и стала кормить грудью дочку. Она всех своих сыновей выкормила грудью: близнецов до трёх лет, Диму до двух с половиной лет, уверенная в том, если дано природой, и надо действовать согласно законами природы. И природа не поскупилась и отблагодарила Веру Ивановну статной фигурой, пышными формами именно в тех местах, что так разительно отличают мужчину от женщины. Настенька так и не проснулась, и во время, когда ей меняли пелёнку, и когда кормили грудью, и когда мама поцеловала дочку в пышные щёчки, укладывая в кроватку, только ещё крепче уснула в своей кроватки. Она прошла на кухню, сыновья, переодевшие во всё свежее, спокойно ждали маму. Стол они самостоятельно сервировали разными обычными мелочами. Хлеб пшеничный, нарезанный и пахнущий свежестью, лежал на красно-яркой тарелке. Расписная масленица со сливочным маслом, салаты разнообразные постоянно находились на их столе. В их семье очень внимательно относились к приготовлению еды, исходили из постулата: в жизни можно купить всё кроме здоровья, а здоровье на девяносто процентов состоит из того, чем питается человек. Чистые глубокие тарелки стояли перед каждым, приготовленные под кашу, оставалось только разложить кашу по тарелкам, что мама и сделала с большим удовольствием. Отметила про себя, белая майка на Диме надета задом наперёд, и вызвало у неё смех, она быстро переодела ему майку, и присела за стол, наблюдая за сыновьями. За столом они обычно обсуждали пройденный день. Мама или папа путём вопроса давала возможность старшим сыновьям высказаться полностью, и если они "буксовали" с ответами, их слух и интуиция чутко улавливали их недосказанность, тогда чаще отец принимался за них, от которого не ускользала не единая чёрточка в их характере. И пусть задним числом, он умел их до полной откровенности раз говорить, подчёркивая им один из уроков жизни: что умение рассказать о себе и о своих товарищах, есть, не только, развитие памяти, речи, но главное есть один из признаков правильного понимания жизни. И только из понимания жизни вытекает поступок, который может принести удачу им и друзьям. А когда они вырастут и будут жить самостоятельной жизнью, им жизнь столько напустит туману и непонимания реальности, что и без своей лжи могут запутаться в трёх соснах. Хорошо ещё если только в "трёх соснах" считай, что ещё повезло, подразумевая под "соснами" только свою профессию, поменять профессию можно, а вот людей не поменяешь. И горька участь тех людей, которые обманывая других или не договаривая, что тоже является изощрённой ложью, сами себя заводят в заблуждения, и получают от жизни одни неприятности и собственную слепоту в понимании действительности. А чтобы разговоры не превращались в занудство, они переплетались с баснями и поговорками уместными в данном разговоре. Вера Ивановна чувствую тяжесть в желудке после встречи с гостьей, а составить компанию с сыновьями надо, она налила себе чаю и принялась за черничное варенье, которое у них никогда не переводилось, так как все ближайшие леса вокруг города были забиты черникою, толь успевай собирать ягоду во время сезона. Дима поинтересовался, где папа, на что мама ответила:- "Папа делает добрые дела", и обратилась к старшим сыновьям с вопросом:- " Какие успехи в школе". Прекрасно помня, что сыновья отучились хорошо, но дала им лишний повод, чтобы они имели возможность гордиться своими успехами. Семён старше на одну минуту Сергея, их отличало родимое пятно, находящееся на правом предплечье у Семёна в виде летящей птицы, и сейчас, когда они сидели за столом в белых майках, то "птица" хорошо просматривалась у Семёна. Семён более быстрый, ответил" - "Мама мы уже рассказывали и дневники показывали". "Не помню, у меня голова кругом идёт от работы, мне простительно могла и забыть". Семён продолжил: - "Мама у меня одна четвёрка по физкультуре, а у Сергея..."- здесь мама перебила сына и сделала серьёзное лицо, зная прекрасно, как они реагируют на её взгляд и сказала: - "За других никогда не отвечай, войдёшь во вкус наделаешь в будущем много глупостей. Адвокатом будешь, тогда, пожалуйста. Адвокат Сергею ни к чему, пусть сам за себя поговорит, адвокат нужен будет, когда наступит беда, я слушаю", и обратила свой взор на Сергея. Сергей немного медлительный в жестах, в разговоре, не спеша ответил: - "Мама у меня по физкультуру четвёрка, по русскому языку тройка, а остальные пятёрки". "Странно, почему по физкультуре четвёрки? Вы, три года занимаетесь на профессиональном уровне дзюдо, отжимаетесь от пола пятьдесят раз, подтягиваетесь на турнике двадцать пять раз. Сомневаюсь, чтобы у вас в классе кто-нибудь такое проделывает, может быть мне сходить в школу и поговорить с вашим физруком"? Близнецы слажено хором ответили: - "Не надо мама". Они вспомнили прошлогодний случай, произошедший в их школе, когда мама пришла в школу по собственной инициативе, посмотреть со стороны как учатся её дети. У них в школе в классах двери были стеклянные, и хорошо просматривалось всё помещение, где дети сидели за партами. Вера Ивановна, посмотрела по расписанию какой идёт урок у сыновей, и прошла к кабинету по русскому языку. И оказалась свидетелем как учительница указкой била по рукам девочку. Она прошла в кабинет к директору и началась: "свистопляска". В конце концов, дело кончилось тем, что учительницу перевели в другую школу. Семён сказал маме, что учительница по русскому языку в данное время работает в бабушкиной школе.
-"Попасть в школу к моей маме, много чести, одна из лучших школ в городе, оттуда телевидение не уходит, один Ильин учитель, стоит десяти академиков в институте. Я одного по сей день понять не могу, а вы то, почему молчали о том, что учительница распускает руки"? "Нас она не трогала, да и девчонка эта вредная"- сказал Семён. " Вначале всегда обижают беззащитных, а потом не угодных. Кстати ваш учитель физкультуры приходится двоюродным братом Никифоровой, уволенной училки, учителем её, не возможно, называть. Получается, личные отношения физрука переходят на моих сыновей, вот сволочь, попрошу отца, чтобы он разобрался с вашим физруком". Мама не расстраивайся, помолчим сегодня, а в будущем поговорим с ним на равных. Мы и в соревнованиях из-за него не участвуем,- с удовольствием сказал Семён. Стало быть, бастуете. А вот этого делать не надо, страдает ваш профессионализм, и честь школы. Глупость нас поджидает везде, если дело страдает, а я торжествует. Оттачивайте на нём свой характер, наблюдательность очень интересная штука, а уж наблюдать за подлецами, и для коллекции пригодиться, чтобы в будущем на взгляд, опознавать сволочней, и ещё эстетическое удовольствие. Выйдете в самостоятельную жизнь, обязательно встретитесь с несправедливостью, явных злодеев возможно и не встретите в жизни, они такая же редкость как золото под ногами, но их создателей увидите точно. И не догадаетесь, кто перед вами находится. А самодеятельность там хороша, где ты являешься хозяином положения. В это время на кухню заглянул Николай, сказал, что будет находиться в ванной комнате, и сразу же ушёл. Вот папа является "хозяином положения" дома, и если вы научитесь делать всё что умеет делать ваш папа и плюс ваши знания, цены вам не будет в жизни. О! как летит время, всю кашу съели, молодцы. А теперь каждый взял по яблоку, и за пять минут на моих глазах съели, и помните: "яблоко съеденное вечером - для красоты, а утром - для здоровья". А сама подошла к раковине и стала ловко перемывать посуду. Не упуская из виду сыновей. Надо сказать , что новшества в квартире простирались на все предметы, которые им служили. И раковина была переставлена так, что кухня хорошо просматривалась, при этом можно было спокойно мыть посуду, не оглядываясь назад. Как только сыновья подошли к раковине и стали прополаскивать руки, мама спросила: - " Кстати, чья сегодня очередь читать сказки Диме"? Сергей ответил, что очередь его и не нужна ли помощь на кухне. Она поблагодарила за предложение в помощи и отправила их в спальную комнату. После сытого ужина, яблоки как обычно съедались через силу, но ради "красоты" и во имя " чтобы быстрей, стать взрослым" были съедены, руки тщательно вымыты под присмотром мамы и мальчишки гуськом прошли в свою комнату. Комнату имели отдельную, посредине комнаты, стоял стол, за которым свободно могло поместиться четыре человека со своими учебниками, тетрадями не толкая друг друга локтями. Одно большое окно точно приходилось посередине комнаты, и хорошо освещало стол. У одной стены в углу стояла двух ярусная кровать, сколоченная отцом, кровать с высокими бортиками их соединяло лесенка с разноцветными дощечками. И такая красивая лесенка постоянно привлекала внимание Димы, и по ней он лазил с большим удовольствием, когда братья сидели за столом и занимались со своими учебниками. Около другой стены стоял диван, предназначенный на ночь младшему брату. Диван раздвигался, из ниши дивана доставалось постельное бельё, и каждый застилал свою кровать самостоятельно. И кто читал Диме сказку, тот и спал внизу. Сергей спросил у Димы, какую бы он хотел послушать сказку? На что Дима ответил с радостью, что про Бабу-Ягу. "Опять Баба-Яга, достал"- возмущаясь, сказал Сергей, но увидел лицо брата, собиравшегося зареветь, сказал: "Хорошая, хорошая Баба-Яга, неси свою книгу про прекрасную подругу". Дима метнулся к стеллажу и взял изрядно потрёпанную книжку, и с блестящими от радости глазами, подал книжку брату. Они быстро и ловко заправили свои кровати, в комнате было светло от белых ночей, и свет включать не понадобилось, они легли на свои места, и Сергей нехотя, начал читать сказку.
У родителей имелась своя отдельная комната, уже был разобран диван, застеленный свежим бельём. Последние пять лет, тёща перестала говорить своему любимому зятю: "Балуешь нас, постельное бельё достаточно менять один раз в неделю, хорошо хоть не каждый день меняешь". На "ворчания" ни менее любимой тёще, чем жена, зять отвечал: " Ни я стираю бельё, а стиральная машинка, и замена постельного белья через три дня самый лучший вариант для гигиены тела и для спокойствия души", и держался такого правила неизменно. Пока жена, сидя перед трельяжем, приводила в порядок своё лицо, колдуя над своею красотою, Николай расположился в кресле перед столиком на колёсах, и с большим аппетитом кушая, вёл разговор о том, чем занимался у Нины Григорьевны. Пока нашли в разных местах инструменты, когда сделал гардину, и стал мыть руки. Увидел, что протекает кран, сходил в подвал перекрыл воду, поменял прокладку. Откуда то, табуретка взялась шатающаяся во все стороны, пришлось и табуретку подремонтировать. Потом еле-еле отделался от пяти рублей, которые она ему пихнула в карман, и чтобы Нину Григорьевну не обидеть, пообещал прийти вместе с детьми на торт. - И правильно сделал,- поддержала его жена,- что не взял денег, в наше время пять рублей не деньги, мы уже три года идём к ней в гости и дойти не можем. Завтра у неё последний рабочий день, и на всё лето укатит на дачу, счастливая, есть преимущества и свои быть на пенсии. Папа оказался умней нашей мамы, вцепилась в свою школу не оторвать, кстати, завтра, мама появится, как её подругу зовут, всё забываю её имя. Прасковья Ефремовна, народный депутат СССР, наговорятся всласть о прелестях жизни,- подсказал муж, и предположил, чем возможно занята тёща. У нас на работе тоже есть свой депутат, двух слов из неё не услышишь, молчит как партизан. Завтра на работе обязательно появится в честь дня рождения "нашей". Заранее знаем, как над ней будет глумиться Алла Альбертовна, а Раиса Максимовна будет задавать глупые вопросы, и естественно будет получать такие же ответы. Повезло девчонки, почему бы и нет, да будь бы Раиса Максимовна на месте Надежды Васильевны и тоже бы мычала как корова. "Что народный депутат, что продавец в нашем магазине никакой разницы нет" - так мне в своё время Надежда Васильевна сказала. Я так и не поняла, что она имела в виду. Николай любящий и умеющий говорить на политические темы ответил:- "Должно быть, она имела в виду, что ваше мнение не влияет на решение возникающих вопросов у вас. Внешняя политика страны затуманила понимания, что происходит в нашей стране. Мы ей всё наказ даём, чтобы нам позволили самим решать вопросы о зарплатах, мне думается, и многие девчата так же думают, что Надежда Васильевна даже не знает в какие двери надо стучаться, чтобы решить этот вопрос. Если его вообще можно решить. Дорогая, любой вопрос решается только в том случаи, если ты хозяин на земле, не на словах, а на деле. Как там, в песни поётся: - " Человек проходит как хозяин, необъятной Родины своей". Вот так и "проходим", не понимая, почему мы не являемся действительно хозяевами своей работы. Надежда Васильевна проработала сама с нами десять лет и всю нашу систему знает вдоль и поперёк. А кто ни будь там, на верху, подумал, как прожить на оклад в сто пятьдесят рублей, имея четверых детей, плюс твоя пенсия семьдесят рублей. Продам ли я десять штук товара или тысячу штук, всё равно в день зарплаты, получу своих законных сто пятьдесят рублей. А накинь мы хотя бы один рубль на товар, который сметается с полок в течение дня, а из "накинутого" рубля, раскинуть двадцать процентов на всех наших работников. Включая туда и уборщиц вместе с охраной, мы, много раз пересчитывали и пересматривали такой вариант, выходило бы на каждого сто пятьдесят рублей в день. Уму, непостижимо, какие бы выросли перспективы от такой возможности работать таким образом. А восемьдесят процентов с того рубля, получали бы те предприятия что изготовили именно такой товар, пользующийся таким огромным спросом. Вам, моя хорошая, дай такую возможность, вы ведь на этот рубль захотите и ещё двадцать копеек накинуть и так до бесконечности. Как говорится: "Аппетит приходит во время еды". Какой бы ни был у нас аппетит, у нас-то остаётся неизменно двадцать процентов. Одно не пойму, на каком этапе пути, мы потеряли свою власть над вещами? И остались один на один со своими проблемами, вот и приходиться самим решать свои проблемы. Накручивая из-под полы ни на десять процентов, если бы мы были хозяевами положения, а в десятки раз больше, чувствуешь разницу? А "наша" любит нам повторять насчёт нашей зарплаты пословицу: "чья бы корова мычала, а наша бы молчала". Намекая на наши "левые", и на свою осведомлённость, кто, чем дышит. А Елена Степановна, всегда нам подчёркивает, какую огромную пользу, несёт нам, Надежда Васильевна как народный депутат. Именно благодаря ей, нас заранее предупреждают о набегах "народного контроля", и ОБХСС им отчёт даёт. Ага, нужны мы ОБХССу, как собаке пятая лапа. И самый лучший товар поступает в наш магазин благодаря её связям. А самое скверное то, что все мы прекрасно знаем, что склады завалены так называемым "дефицитом", а нам преподносят как что-то необычайное. Как что-то исключительное нашему уму, не постижимое, окутали секретом высшего порядка, можно подумать, что мы торгуем баллистическими ракетами. Самое "необычайное" для нас явилось выбор в депутаты именно Надежды Васильевны, ни рыба, ни мясо, ни уму, ни сердцу. По сей день помню тот эффект, который произошёл с нами, когда сообщили, что Надежду Васильевну выбрали народным депутатом, как в сцене у Гоголя в "Ревизоре" немая сцена, когда им сообщили что приехал настоящий ревизор. Когда нам сообщают о появлении ревизии, мы спокойны, и ни сколько не удивляемся, знаем прекрасно, что это часть нашей работы. На нас тогда шок напал, а Алла Альбертовна тогда сказала: "Бедное наше государство", мы, конечно же, посмеялись. А если там все примерно такие находятся депутаты, то нашему государству придётся очень туго и представить трудно, что нас ждёт впереди. А может мне обесцветиться, как ты думаешь? Дорогая, ты у меня самая красивая, делай, как хочешь. Да, завтра обязательно за мной зайди на работу, а то не вырваться будет оттуда, сошлись на то, что кто-нибудь приболел, у нас в семье. Смотреть на пьяные лица и слушать их откровения, которые с годами не меняются, а только озлобляются и сами себя заводят в тупик. Как там у нашего гения, всех времён и народов, у Александра Сергеевича Пушкина в "Евгении Онегине": /Что слишком часто разговоры./ /Принять мы рады за дела, /,- а как дальше звучит текст, что-то запамятовала. Она прекрасно помнила продолжение, но дала мужу возможность лишний раз блеснуть своей памятью, и он продолжил: - /Что глупость ветрена и зла,//Что важным людям важны вздоры.//И что посредственность одна// Нам по плечу, и не странна/. Подожди мой хороший, а разве вместо "странна", не звучит слово "страшна",- и здесь она подсказала его уму нужное направление, зная прекрасно, какое огромное удовольствие он получает от своих изысканий. Николай поделился своими знаниями: - Понял, здесь Виссарион Григорьевич Белинский оговорился, когда разбирал произведения Михаила Юрьевича Лермонтова "Героя нашего времени", где и процитировал отрывок из "Евгения Онегина". И вместо, слово "странна", сказал "страшна", - по моему он умышленно исказил это слово, чтобы усилить значение слово "посредственность". Которой кишит наша страна, и ваш депутат из той же когорты. Да, учили - учили, и кроме как читать и считать, ничего в голове не осталось. И пока для нас "Евгений Онегин" будет такой как будто списан с нас, мы не уйдём вперёд, а возможно ещё и скатимся назад в средневековье, и если наши депутаты будут только статистами не избежать нам бед. Посмотришь по телевизору, на работу наших депутатов, какой монолит сидит, где кроме как они дружно хлопают ничего больше и не показывают. Они мне напоминают картины Мане, с дальнего расстояния, смотришь на картину всё понятно: и деревья как деревья, и женщина с зонтом как настоящая. А подойдёшь поближе к картине, одна бесформенная мазня, так и у нас примерно, получается, приблизишься, присмотришься внимательно один сплошной бардак. Сегодня случайно, встретилась с молодыми туристами. Немцы и рассказала им легенду о саде времён Петра 1, думаю, что сказанула глупость. Не надо было рассказывать о нём, как ты думаешь? Да у нас в городе мало найдёшь людей, кто знает легенду о саде. А уж тем более рассказывать иностранцам, да ещё и молодёжи. Проще перевешивать картины с места на место в музеи, чем восстановить такой сад. Такой сад и сегодня был бы как бельмо в глазу для многих людей, скажи в глаза дурашке, что он дурак, считай, нажил себе врага. А немцам и своей истории за глаза хватает, натворили дел на тысячу лет вперёд. Немцам главное свою историю не забывать, да на собственные грабли не наступить, всё судят об нас по книжкам: по Чичикову, да Раскольникову, Мышкину и Маниловым. И не подозревая о существовании, живших людей, как Александр Матросов, Зоя Космодемьянская, Павка Корчагин, которые и делают историю такой, какая она есть в действительности. Уточняю на начальном этапе. И на сколько лет измеряется начальный этап? От одной секунды до десяти лет, примерно. Ничего страшного нет, у них стоят памятники нашим героям, напоминающие о тех событиях, чтобы помнили и не забывали,- ответила Вера Ивановна, тщательно наводила маникюр на руках. У нас по несколько памятников стоят, посвященные Ленину, а как мы далеки от его заветов. Вот один из них, можно сказать один из главных его заветов, гласящий: - "поголовное участие всех и каждого в государственном строительстве; учёт и контроль, контроль над деятельностью руководящих работников. Сменяемость и сменяемость директоров, никаких пожизненных должностей". Не исполнили его завет, и к чему это приведёт ещё неизвестно, как говорится: "вверх по лестнице ведущей вниз". Да, мой милый, чуть не забыла, в шкатулки лежат деньги, завтра сходи в спортивный магазин. Наталью помнишь, на Новый год к нам приходили, у неё муж косоглазый, как человек цены ему нет, посчастливилось Натальи, встретиться с таким чудом. Конечно, помню, такие красавицы надолго запоминаются. С нею уже всё договорено, купишь нашим близнецам по велосипеду. За хорошую учёбу надо поощрять весомо и зримо, а не грамотами, бумага она и есть бумага. Если бы вместо грамоты, можно и вместе с грамотой, давали деньги, примерно по сто рублей. Мы бы с тобой уже прикупили бы сыновьям по квартире, растут на глазах, а там женитьба, и куда они поведут своих жён? А мамины грамоты стоят как минимум по одной тысячи каждая. Размечталась, моя красавица, пойду, посмотрю, что делают сыновья. А ты подумай, чего твоя душа хочет купить. Николай легко встал и вышел из комнаты, прихватил с собою использованную посуду, столик не стал трогать. На кухне перемыла за собой посуду, вытер об полотенце руки, и сразу прошёл к комнате сыновей. Тихонько открыл двери, все спали, а книжка у Сергея лежала на простыне, отец тихонько прошёл, взял книжку, и поставил на полку книжную, и так же бесшумно покинул комнату. Николай внёс фрукты и опять расположился в кресле: "Что-нибудь надумала для себя купить" Нет, спасибо не надо, купи мороженного, то мороженное, что продаётся около парка по одному рублю за штуку. Возьми сразу коробку, чтобы мало не показалось. Ты, мой милый, мне один раз купил уже платья, сразу три штуки, по сей день, в шкафу лежат новенькие. Надо будет кому-нибудь их отдать, отдашь, не правильно поймут. А можно приурочить ко дню рождения кого-нибудь. Кстати, где моя красная записная книжка со всеми днями рождениями моих знакомых. Она лежит на нижней полке, трельяжного шкафчика, и ручка там же лежит. Она достала записную книжечку, полистала и, улыбаясь, сказала: - О, Раиса Максимовна из хозяйственного отдела, как раз, послезавтра, день рождение, и фигура у неё почти как у меня. А насчёт пирога я говорила?- и посмотрела на мужа вопросительно. Помню отлично, мы его каждый год печём на её день рождение, и завтра всё будет готово как в сказке. Сразу же прихвачу одно платье, отдам Алле Альбертовне, пусть она там хозяйничает подарками со своими девчатами. Подарим платье от нашего отдела. Вера Ивановна сделала памятную записку для себя, и листок, вырванный из записной книжки, вставила в паз трельяжа. Всё-всё-всё спать и спать, сейчас заскачу к нашим орлам, и спать. Интересно, что они там опять брату читали, опять Бабу- Ягу должно быть. Вера Ивановна легко встала, и ушла к сыновьям в комнату. Зашла в комнату, дети спали, она подняла простыни, что свалились на пол, накрыла Диму и тут же поцеловала в щёчку, обняла сонного Сергея и погладила по взъерошенной голове. Пододвинула стул и поднялась к Семёну, он даже во сне был весь собран, она поцеловала его в щёчку, спустилась со стула, поставила на место стул и тихонько вышла.
Когда Вера Ивановна вошла в комнату, Николай пеленал дочку. Она легла в кровать, Николай аккуратно подложил дочку к её груди, а сам вышел из комнаты. Вера Ивановна засыпая, мысленно отметила про себя, как хорошо и спокойно с мужем и моментально уснула.
2.
Не открывая глаз и находясь между сном и реальностью, старалась продлить свой фантастический сон. Она шла по матовому чёрному полу с наклоном не менее сорока пяти градусов. И на полу были рассыпаны бриллианты отличной отделки, мелкие камушки занимали весь пол. Она с босыми ногами шла по полу и аккуратно одной ногой прочищала себе пространство, чтобы ступить ногою, идущая среди ярких и длинных лучей исходящих от камней. Она видит саму себя в чёрном коротеньком платье, каких она никогда не носила в жизни. Дальше поплыло осмысление, переплетённое с воспоминаниями: " странно ничего подобного в жизни не видела, не считая конечно музея, подвалы которого буквально напичканные разными безделушки, тусклые безвкусно сделанные, зато старинные, и не разворованные только потому, что ни уму, ни сердцу ничего не дают. Да копия короны, тоскливого вида. Открыла глаза и подумала: "ещё не хватало поразмышлять о том, к чему бы этот сон? Здравствуй, суеверие и невежество". Взглянула на будильник, оставалось пять минут до того момента, когда должен был зазвенеть будильник, она протянула руку и отключила звонок. Привычным движением руки, подхватила дочку из детской кроватки и переложила к груди. Николай и здесь усовершенствовал детскую кроватку, переделал перегородку, чтобы перегородка отпускалась на уровне матраса, и на ночь пододвигал в плотную кроватку, чтобы ей не вставая можно было забирать дочку к себе. Дочка прильнула к молоку, она вновь вернулась к своему сну, появились вопросы без ответов. " Странно, пол был с наклоном ни менее сорока пяти градусов, а камушки лежали не подвижно"; " почему я никогда не вижу во сне своего лица"? "прощай несбыточная мечта, сон рождает мечту, а жизнь их разрушает, да, столько бриллиантов и внукам бы осталось на безбедную жизнь". Любуясь Настенькой, задалась вопросам: "интересно кем тебе суждено стать? Такой же, глупой, как я? Единственное желание, чего бы я хотела, тебе пожелать, встретить на пути в жизни, такого же мужа как твой папа, но только без инвалидности". И как только дочка стала почмокивать губками, подсказывающие маме о том, что дочка сытая, вывели маму из грёз. Оставила дочку на том же месте, дабы лишний раз её не тревожить, встала с постели, накинула пеньюар, иранского производства, и прошла на кухню. Зная заранее, что сыновья ещё спят крепко, и не увидят её в таком интересном неглиже. На кухне витал запах ванили, и тот еле-еле уловимый запах, что называется домашним уютом. Николай варил манную кашу, у него был свой особенный рецепт для приготовления манной каши. За час до варки каши, он давал вымочиться в молоке манную крупу на один час, семь ложек столовых на один литр молока, а потом вари в своё удовольствие. На столе дымилась чашка с чаем, рядом стояла тарелка с готовыми бутербродами на любой вкус. А для здоровья, нарезанное тончайшими пластиками, зелёное яблоко, на кожуре которого просматривались чёрненькие, маленькие точечки, любимый сорт из всех яблок, которые ей приходилось когда-то отведать. Дорогой, а пирог? Точно знаю, что мне ни одного кусочка не перепадёт с твоего пирога. Девчата обожают твои пироги. Ещё стоят в духовке, как выйдешь из ванной комнаты, так и быть, кусочек отрежу, тебе с лимонной или с начинкой из черешни?
-" На твоё усмотрение", и не присаживаясь за стол, выпила с блюдца свежего чаю, скушала один бутерброд с сыром, и обратилась к мужу таким грудным голосом, звук которого никто и никогда не слышал кроме него, и действовал на него неотвратимо: - "Дверь в ванную комнату будет открыта". Она уже развернулась, чтобы уйти, сделала пару шагов и спросила: " А какую сказку вчера читал Сергей, опять про Бабу-Ягу"? спросила тем же волшебным голосом, и исчезла в ванной комнате. Через пятнадцать минут, сидела перед трюмо и освежала вчерашний макияж. Изредка поглядывала, на столик с колёсиками, чувствую, фантастический запах, исходящего от пирога. На тарелки расписанный красным горошком, дымился пирог с черешней, нарезанный мелкими пластиками, она помаленьку поедала пирог, нахваливая, одним гортанным звуком его кулинарные шедевры. Николай сидел в кресле, держал на руках сонную дочку и тихонько говорил: - "Скоро вырастит доченька, и уже не подержать на руках, наше чудо, старшие отмахали как то быстро и не заметно". А любимая давала инструкции, зная безмерную доброту мужа.- "Велосипеды пусть держат в подвале, увижу велосипед в квартире, тут же отдам велосипед, нашему соседскому мальчишке. Так и передай нашим сыновьям. Как ты думаешь, какое мне платье сегодня надеть? У меня созрели три варианта: первый - ереванское сиреневое платье под него у меня есть золотые серьги, и кольцо с фианитом, и одна из множества полосок на платье, сливается с камнями; второй - белое шёлковое платье в оранжевый горошек и под него лучше серебряные серёжки, чтобы уравновесить, красоту платья. Либо строгую троечку, костюмчик белоснежный, но надо будет несколько раз переодеваться тогда. День рождение, всё-таки у "вашей", а не у тебя, моя сказка. "Наша" обожает, когда мы одеваемся броско, нарядно и улыбались щедро и по возможности постоянно. В нашей работе, пословица: "простота хуже воровства", прямо как будто с нас списанная. А с "улыбками" у нас как то не получается. На днях, один старичок, лет за семьдесят, покупатель, сказал: - " Чё, улыбишься, я, тебе, что ли клоун?" Не удержалась, ответила: "С каких равнин или лесов, вас занесло в наш убогий город"? И вдруг подумала, что не надо было б рассказывать мужу такое, но не удержалась и продолжила: - "Да местный я, просто злой со вчерашнего дня, извините за грубость. Вчера был в театре, там, в спектакле мебели было больше, чем актёров, пока рассматривал мебель, не услышал, что говорят актёры, ели-ели до антракта досидел, ушёл домой. Чувствую, что надули меня в этом театре, а пьеса претендовала на современность. Только кроме мебели никакой современностью и не пахло". Посочувствовала ему, а на душе так тошно стала, что и не передать этого чувства. Да не переживай по пустякам. Зато сегодня день будет наполнен сюрпризами. День рождения "вашей" для вас будет удачным. Два пирога сделал, для праздника, пойду, упакую пироги, чтобы донести тебе в целостности и сохранности. Девчата без ума от твоих пирогов, сразу говорю от их имени, большое-большое спасибо. Пока Николай упаковывал пироги, Вера Ивановна довела своё лицо до совершенства. И те кто видел, её, по молодости, чаще без косметики, не узнали бы её, до того изменялась она, стоило ей поработать от души над своим внешним видом. Через полчаса Николай стоял на крыльце дома, и взглядом провожал жену, любуясь походкой жены. И пока она не завернула за угол дома, он так и стоял очарованный ею.
3.
Вера Ивановна, как работница была очень пунктуальной, и появлялась в здании, в одно и тоже время, за полчаса до открытия дверей магазина для покупателей. В сам магазин можно было войти, через три входа, не считая, главного входа для покупателей. На работу входила, через "чёрный вход", самый оживлённый, именно в начале рабочего часа для грузчиков и уборщиц, с семи часов утра. Вносились полные коробки с товаром, а вчерашние скопленные пустые коробки выносились уборщицами во двор, где их с шумом и треском разбирали, потом тут же складывали в стопку. Вера Ивановна проходя мимо них, постоянно здоровалась с ними и если видела, что у кого-то из них, появляется желание поболтать, она внимательно выслушивала и обязательно доброжелательно отвечала. У неё вошло в привычку: вначале пройти на рабочее место, а потом бытовка. У них на работе была расхожая, злая, шуточка: - "Всё ли на месте, а если что-то стащили, ничего не забыли"? И не без основания. В зале дымились от пара, гранитные полы, и лёгкая влажность перемешивалась со свежим воздухом, с еле-еле уловимым запахом собак. Овчарки привозились после закрытия магазина и отпускались в зале на длинных поводках, кольца позвякивали по жёсткому каркасу, проходящему по всему периметру вдоль стен. А утром рано за полчаса до прихода рабочих, увозились до следующего дня. Встретила из охранников, молоденького, не давно, пришедшего из армии Алексея, высокий, симпатичный парень со свежим лицом, поздоровались. Вера Ивановна, поинтересовалась, не женился ли он? Он улыбнулся от внимания к себе, такой симпатичной и видной женщины, и ответил, что находится ещё в поисках. И сообщил, что такого-то числа заступает на дежурство в её любимый музей, и с большим удовольствием приглашает со всем "детским садом" в музей, естественно и вне очереди и бесплатно. Она его любезно поблагодарила и сказала, что если найдётся свободное время, то воспользуется его приглашением с большой охотою. Она знала, отчего он пришёл в такую рань на работу и кого поджидает. Наталья Александровна пользовалась большим успехом у мужчин, но безнадёжно для ухажёров, и может, оттого что без надежды на взаимность, они упорно добивались взаимности. Здесь даже больше заслуга была не самой Натальи Александровны, а больше её брата, о существовании которого знали "ухажёры" и его крутой характер, не вызывал у очередного "влюблённого" последствия чреваты ни только "набью морду любому, кто мою сеструху обидит", но ещё чем ни будь похуже. Наталья Александровна работала в отделе у Веры Ивановны немного более одного года. По работе была точна и честна, и как все вновь вышедшие в новую жизнь наивна и чиста в своих помыслах. Мягкость характера подкупала мужчин, а весёлый нрав притягивает к себе любого человека, не зависимо от его желания. Вера Ивановна подошла к своему прилавку, автоматически, достала, не глядя свою коробку. Среди десяток таких же коробок, безошибочно взяла свою коробку, на коробке красовалась фотография мужа с детьми. Снимок был сделан в зоопарке, на фоне большого грифа, и каждый раз взглянув на снимок, давала себе обещание, опять сходить в зоопарк. "Ближайшие время" растягивалось порою до полугодия, и всё же она находила время для зоопарка, обновляла фотографию, а старый снимок уносился домой и пополнял семейный альбом. Вера Ивановна не спеша открыла коробку и увидела материал из серебристой парчи, потрогала рукою материал, и на вскидку, определила "метра три". И вдруг почувствовала, как всё тело стало превращаться в столбняк, ни рукою, ни головою не могла пошевелить, такое чувство она испытывала один раз в жизни. И то это было так давно и со временем забылось "навсегда", а теперь вдруг вспомнилось, и когда и при каких обстоятельствах, на неё тогда напала точно такой же столбняк. Она тогда училась на первом курсе в техникуме, познакомилась с Мишкой Зайцевым. Они тогда дружили. И смех их тогда раздавался во всех коридорах техникума, стоило им только встретиться. В один "прекрасный" день. Зайцев, пригласил её, в его отцовский гараж, под предлогом что-то надо было там забрать. А в это время за машиной прятались дружки Зайцева в предвкушении "клубнички", о чём она и не подозревала, кстати, она так и не узнала о его дружках. Когда они вошли в гараж, то Зайцев прямо на её глазах разделся догола, она была так поражена увиденным, что вначале на неё напал "столбняк". Потом она долго-долго куда-то бежала, не разбирая дороги, хотя за нею никто не гнался. Потом приехал её брат из Москвы, и на глазах у всех присутствующих на тот момент во дворе техникума учащихся в техникуме, брат, молча "окучивал" Мишку Зайцева, а его дружки молча наблюдали, как избивают самого "неотразимого и классного парня" во всём техникуме. После такого наглядного "воспитательного" примера, никто из парней даже не помышлял, не только, с нею дружить, но и заговорить о чём-нибудь с нею. Вот этот эпизод вдруг ей вспомнился внезапно, когда на неё напал "столбняк", но бежать не куда было, да и обстоятельства были другие. А вот страх был тот же, уже ей знакомый. Первая мысль мелькнула: "Не моё добро, кто-то подкинул, зачем? Куда девать, какая прелесть. Прибрать подальше. А потом можно себе забрать. А вдруг будет проверка? Говорят, что Зайцев спился окончательно, туда ему и дорога. Время, о время", и сразу же посмотрела на часы. Прошло ровно четыре минуты с того момента как она взяла коробку и теперь, когда она смотрела на часы. "Такое чувство, будто вечность прошла"- мелькнула у неё фраза, окинула спокойным взглядом зал, Алексей стоял на том же месте и разговаривал с одной из уборщиц. "Только бы ко мне не подошёл, чтобы узнать, когда появится Наталья Александровна. А чего мне бояться, не я ведь сюда положила. Потом доказывай, что я не верблюд, а парень красивый и с Натальей он был бы счастлив в семейной жизни. Надо не медленно убрать куда-нибудь злосчастный материал, да и заодно коробку обновить не мешало бы, фотографию убрать и больше никогда не помечать свою коробку. Спасибо, какой то, сволочи, за науку. Руки не много, тряслись, когда она сдирала с коробки свой снимок и как только убрала фотографию с коробки, то почувствовала душевное облегчение. На прилавки лежали вчерашние накладные на товар. А так как вчера не весь был принесён товар со склада, Вера Ивановна не стала подписывать накладные. Хотя прекрасно знала, что весь товар будет доставлен в полном объёме и на этот счёт, переживать, не стоит. "Новый товар" вчерашнего дня уже стоял на полу, с восьми утра работали быстро и слажено грузчики. Доставляя со склада, соответствующий товар её отделу, накладные составлялись в основном ею собственноручно, к концу рабочего дня в соответствии доставленного товара и проданного в течение дня. Она распаковала не запечатанные коробки и быстро пересчитала игрушки "ванька-встанька", не хватало двенадцати штук, она пометила для себя на бумаги, недостачу товара, но суетиться не стала, зная прекрасно с какой дотошностью, подсчитывается товар на складе, прежде чем к ним попадёт. За её отделом был закреплён грузчик Николай Николаевич, зная его безупречную честность и отличную хватку в работе, решила для себя, потом разобраться с игрушками. У Веры Ивановны ушло ровно пять минут на то, чтобы ознакомиться со всем товар, который поступил к ней с утра. Здесь она вновь кинула взгляд на материал, подумала о том, что его надо хотя бы упаковать в бумагу, чтобы материал не бросался так сильно в глаза. Вера Ивановна взяла свою коробку, уже без фотографии и вытряхнула всё содержимое коробки, себе под ноги. Окинула взглядом всё, что находилось на полу, взяла из "хлама" обёрточную бумагу и тут же завернула "сюрприз", так она мысленно назвала найденный материал. "Сюрприз" положила в свободную коробку из-под мягкой игрушки. Игрушки она быстро расставила на стенде здесь тебе и медвежата и зайчики, и непонятные зверюшки, немного похожи на собачку, а приглядишься, вроде бы на поросёнка похожи, а посмотреть на ярлык и прочитать название изделия, не было времени. Поштучно по накладной сходились и ладно, расставила товар, забила бумагою "сюрприз" лежащий на дне коробки. Под прилавком увидела старую обувь, старьё давно собиралась вынести до мусорных баков, да всё руки не доходили, а тут и повод прекрасный появился избавиться от старья, а главное, чтобы по весу нельзя было определить, что кроме бумаги и старой обуви, что-то постороннее может находиться. Получилось целых три коробки со старой обувью и разным хламом. Она вздохнула глубоко, и свободно посмотрела в зал. Алексей стоял на том же месте и весело разговаривал с Натальей Александровной, её белокурая превосходно уложенная причёска, слегка возвышалась над его плечом, и превосходно гармонировала с его светлыми волосами. В конце зала стояли три уборщицы и оживлённо разговаривали, самая молодая из них иногда поглядывала в сторону Веры Ивановны. Вера Ивановна махнула рукой, давая понять, чтобы кто-нибудь из них подошёл к ней. Пока молодая шла к ней, Вера Ивановна стала вспоминать её имя, имя не вспоминалась, Вера Ивановна сама с собою пошутила: "Плохо когда не знаешь, да ещё и забудешь". И чтобы компенсировать не знание её имени, когда молодая подошла, она обратилась к ней как можно вежливей и на "Вы". Вера Ивановна попросила, вынести не только пустые коробки, но и коробки забитые разным хламом. Мотивируя тем, что сегодня день рождение у заведующей и в честь "такого знаменательного дня", надо прибрать рабочее место и привести в идеальное состояние их прилавок. Девушка, почему - то покраснела лицом, взяла коробку с "сюрпризом" и понесла на выход, а когда проходила мимо двух своих коллег, они, не переставая разговаривать, направились к Вере Ивановне. Нину Сергеевну, одну из них, Вера Ивановна знала хорошо, как ни как а Нина Сергеевна проработала у низ в магазине, свыше тридцати лет в хозяйственном отделе, и выйдя на пенсию, осталась работать в магазине в качестве уборщицы. Вера Ивановна попросила Нину Сергеевну, если она встретить Николая Николаевича, то пусть он "дойдёт до моего отдела". Вера Ивановна взглянула на часы, прошло ровно три минуты, на уборку обуви и разного хлама, подумала: "три минуты на то, чтобы убрать хлам, да "сюрприз" уж больно хороший был, надо будет потом проверить, вывезут сегодня коробки или нет, а вдруг никто не заберёт "сюрприз", надо будет проверить на всякий случай". Её размышления были прерваны появлением Николая Николаевича. У вас просто дар Николай Николаевич появляться как из-под земли во время, - обратилась она к нему, предварительно поздоровавшись с ним. Она объяснила ему, что не хватает "двенадцати игрушек "ванька-встанька". И предположила, что "возможно перепутали коробки" или просто "не донесли все коробки". Николай Николаевич не высоко роста, крепкого телосложения, находящийся в приподнятом расположении духа, успокоил её целой тирадой. Ничего страшного не произошло, возможно, что-то напутали на складе, не в первой, происходит путаница. За пятнадцать лет своей работы, заметил интересную закономерность, чаще путаницы происходят во время каких-нибудь праздников, а сегодня день рождения у вашей, и слух о сногсшибательном подарке разлетелся по всему магазину. Составляй акт, и не переживай по пустякам, только я никуда не отлучался и ты при мне проверяла наличие товара. Если бы мы всё делали по инструкции, то никаких бы грузчиков не хватило бы для такой работы. Сергей будет нужен для подписания акта, наверное, в бытовки сидит и ждёт сменщика, либо досматривает свой сон. Охрана называется, его обязанность смотреть за сохранностью товара. Его сейчас к тебе пришлю. Ещё как назло лифт сломался не во время, приходиться доставлять товар ножками, побегай на третий этаж, а там материал, который никому не нужен. Зато вчера привезли парчу, и продавцы как с цепи сорвались из-за этого материала, принеси да принеси. И пока Вера Ивановна взглядом искала чистый лист бумаги для составления акта, Николай Николаевич исчез, так же как и появился неожиданно. Пока Вера Ивановна составляла акт о недостачи товара в размере двенадцати штук, подошли Алексей с Натальей. Наталья Александровна весёлая и радостная от комплиментов, которые ей наговорил Алексей, поздоровалась с Верой Ивановной, и спросила, нужна ли она ей в данное время, а если не нужна, то она хотела бы отлучиться на не которое время. Вера Ивановна ответила, что надо сейчас дождаться Сергея, а когда он прибудет, пусть подпишет акт о недостачи. Сама Вера Ивановна пойдёт в бытовку и пришлёт кого-нибудь из девчат, и тогда она может быть свободна, и может даже задержаться минут на десять, после открытия магазина. Потом Вера Ивановна спросила у Алексея, что собою представляет Сергей. Алексей ответил, что Сергей второй раз только находится на дежурстве в магазине. Не давно, пришёл из армии, служил в Москве, охранял Мавзолей Ленина, интересные вещи рассказывает о своей службе. Ему посчастливилось там служить благодаря брату, они близнецы, вместе и служили там. Брат пошёл работать на завод, а Сергей продолжил свою службу у них в милиции. Увидел Аллу Альбертовну и влюбился в неё и теперь ходит как чумной, и как услышит, что о ней начинают говорить, уши навострит и слушает, открыв рот. А сам-то, а сам-то забыл как два тому назад, когда пришёл к нам работать был ею увлечён. С большим удовольствием вспоминаю те дни, в замуж она не желала выходить, да и взаимности так и не добился, за что ей очень благодарен, мы ведь только по истечению времени понимает ценности многих вещей. А вот Наталья согласно выйти за меня, ссуду я получил на однокомнатную квартиру, через пару месяцев заезжаю в новую квартиру, а там и наша свадьба, да Наталья Александровна? Наталья Александровна, раскрасневшаяся, только головой махнула, в знак согласия. Алексей будь ему другом, обрати его взор лучше на нашу Нину Семёновну, у неё кольцо с рубином на безымянном пальце правой руки, кстати, если она уже пришла и находиться в бытовки. То я её к вам пришлю, прекрасный повод познакомиться будет Сергею с нею. А с Аллой Альбертовной у него ничего не получится, только время потеряет и деньги соответственно, она любит богатых и старше себя по возрасту мужчин. Да что я тебе говорю, ты сам прекрасно знаешь, чем она дышит. Да не учатся люди на чужих ошибках. Думаешь, мы ему не говорили, разве я один был её жертвой. Да мне ребята говорили о ней, но я ведь себя считал, что перед моими чарами она не устоит. А насчёт Ниночки, мы постараемся, - ответил Алексей. Пойду в бытовку, надо пироги донести, а то стряпня скиснет, из-за чёртова акта, будем надеяться, что на складе перепутали, точнее не додали коробку,- Вера Ивановна взяла сумку, и не спеша направилась в бытовку, она наизусть знала время, уходящее от прилавка до своей кабинки, ровна одна минута и шесть секунд. "Странно ещё ничего не сделала, а уже устала как корова. Вот сравнение нашла да, а причём тут корова? А интересно корова устаёт"? И так забивая голову всяким вздором, Вера Ивановна спустилась по полутёмной лестнице, и вошла в ярко освещённое помещение. Все были в сборе, оживлённо, чем обычно беседовали между собою. Вера Ивановна поздоровалась разом со всеми, прошла к столу и положила свой свёрток на стол, который был завален свёртками разных размеров. "Никто так много не говорит о ротозеях, как они сами о себе",- услышала странную фразу Вера Ивановна, от близко стоящей от себя, Ольги Ильиничны благоухающей всеми духами своего отдела. Многие девчата любили меняться с нею фартуками, когда фартук пропитывался таким разнообразием духов, что уже никакая стирка не могла выветрить стойкий запах парфюмерии, и тогда шёл обмен фартуками. Девчатами было замечена интересная закономерность, у хозяйки "волшебного" фартука, сразу же появлялись желающие познакомиться и проводить до дома. А у хозяйки "волшебного" фартука появлялась возможность выбора, с кем из них дружить, а кого и в упор не видеть. Вера Ивановна взглядом нашла Нину Семёновну и направилась к ней. Нина Семёновна, постоянно выхоленная, что в сущности применимо ко всем продавцам их магазина, но в ней "выхоленность" просто вопила так, что возможно такой блеск, как ни странно больше отталкивал парней, чем притягивал. Именно к ней подходила пословица, гласящая, что внешний вид обманчив. При всей своей тонкости и внешней чуть ли не прозрачности, и ростом ниже среднего, имела железный характер, а уж постоять за себя умела так, что не всем и мужчинам дано. Вера Ивановна сама лично в этом убедилась, когда была невольным свидетелем происшедшего с нею. Папа у Ниночки преподавал в детской спортивной школе, по дзюдо, а мама так была загружена общественной жизнью, что дома находилась, чтобы хорошо выспаться и "опять в бой". И естественно всё воспитание дочери легли на плечи отца, отсюда у дочери и появилось хорошее владение боевым искусством. И большое спасибо папе, свои способности вынуждена была применить при "пикантных" обстоятельствах. В тот раз, когда Вера Ивановна, дело было зимою, она выносила пустые коробки во двор, и один из охранников долго и безнадёжно ухаживающий за Ниночкой, после долгих мучений, решил обнять Ниночку, как он потом оправдывался перед своим начальством, хотел "пошутить", через секунду лежал около её ног, и был уволен. Папа, Ниночки, с ним поговорил по мужски, и охранник уволился, по собственному желанию. Второй инцидент был циничен до отвращения. Об этом случаи долго ещё судачили в отделе. Дружок, уволенного, "по собственному желанию", просто не поверил ему, и решил показать другу, как надо, разговаривать с "мелюзгой". Потом рассказывал длинную историю жене, откуда у него в пол лица иссиня-чёрный синяк и сломанная нога. А всё что касалось работы связанною с Ниной Семёновною, с ней можно было договориться и не встретить никаких возражений, какого бы характера они бы ни были. Вера Ивановна подошла к Нине Семёновне и объяснила ей, почему надо сейчас пройти на рабочее место и "рекомендую обратить самое пристальное внимание на Сергея". И Нина Семёновна сразу ушла в отдел. Многие находились около сервиза, брали бережно один из предметов и с восхищением рассматривали подарок. "За звёздами надо ездить за город"- говорила Анна Алексеевна, обращаясь к своей тёзке. У них даже отчества были одинаковые, но их не путали, так как тёзка работала на третьем этаже, и забежала к ним чисто из любопытства, взглянуть на сервиз и поболтать. Тёзка ответила: - "За город ехать время нужно, лучше схожу в театр и посмотрю как "звёзды", мне будут сдвигать самосознание". - "Самопознание или самосознание, будут сдвигать"?- переспросила Анна Алексеевна, прекрасно расслышавшая слово, но специально дала пищу для разговора, зная заранее, что тёзка может бесконечно рассуждать о театре, кино и о роли в них человека. И тёзка не заставила себя ждать, - " Познание как луна, и светит чужим светом и не греет. А самосознание как солнце и светит и греет своим теплом". Анна Алексеевна взяла одну из чашек из сервиза, поддержала на руке, как бы взвешивая чашку, и спросила: - "Интересно сколько в ней весу, должно быть грамм двадцать не более. Самосознание ещё не является инструментов, что будешь действовать в здравом уме и памяти". В здравом уме многие действуют, а вот с памятью многие обычно не дружат, если не сказать хуже, они не умышленно враждуют. Пятнадцать грамм можем даже проверить на весах", - ответила тёзка довольная разговором. В это время подошла, Ася Валентиновна, работающая с Анной Алексеевной в хозяйственном отделе, и взяла чашку, которую Анна Алексеевна поставила на место и взяла из открытой коробки большую кастрюлю, рос писаную в пух и в прах, и стала её внимательно рассматривать. Ася Валентиновна понесла чашку на весы, чтобы убедиться в весе чашки. Надо же действительно пятнадцать грамм,- в восхищении сказала Ася Валентиновна, стоящая около весов. Некоторым девчатам понравилась такая идея, и они начали доставать из коробок предметы из сервиза, и споря между собой о весе того или иного предмета, стали на весах проверять точность веса посуды. "Пру-пру, как лошадь вся в сомнениях, зачем иду? Мне что делать нечего дома? А там такая тоска в гостях, что вспомнилась моя работа, как самое приятное время провождения. Постоянно говорю своей сестре, и что-что я тебе сестра, стало быть, меня надо встречать в домашнем халате, а муж её как обычно лежит на диване в растянутом трико. Смотрю на него и думаю, трико при мне свалится с него или в другой комнате"- смеясь, говорила Татьяна Сергеевна. Предметом её гордости, что признавали все без исключения, шикарная коса, спускающаяся до колен, естественно коса всегда была уложена вокруг головы и только яркие ленты менялись в косе. Мужчины так и вились около её стойки, после трёх-четырёх покупок не нужного товара, осмеливались познакомиться. Для них как всегда было откровением, что она замужем "и буду век ему верна", и такая карусель повторялась из года в год, что давала им пищу для разговоров о мужчинах: "мужик хорош пока он незнакомец, и замужем спокойней жить...". Около Татьяны Сергеевны в основном собирались "кому за тридцать", и знающие, что от неё всегда можно услышать дельный совет. Начиная с рецепта для приготовления какого-нибудь необыкновенного блюда из подручных средств до совета, в какой театр лучше сходить, пусть даже пьеса и дрянь очередная, зато выигрываешь на превосходной игре актёров, а главное театр создан для того, чтобы человек не разучился улыбаться. Вера Ивановна переобулась, надела легкие туфельки, в которых она себя чувствовала как в тапочках. Накинула голубенький халатик такой прозрачности, что хорошо просматривалось её платье. У них было заведено раз в квартал, менять цвет халатов, а покрой халата был вольный, кому какой стиль нравился такой и заказывали в ателье за счёт магазина. Вера Ивановна посмотрела на часы, до открытия магазина оставалось восемь минут, она направилась на выход из бытовки, проходя мимо компании во главе с Ксенией Кондратьевной, остановилась невольно, чтобы лишний раз взглянуть в глаза Ксении Кондратьевны. У них завелось, странное поверья, если взглянуть в необычайный цвет глаз у неё, обязательно жди удачу. Ксения Кондратьевна не много полноватая, но очень подвижная на работе, имела черные глаза, как спелая смородина и глаза были усыпаны золотистыми крапинками. И если кто-то вдруг увидит её глаза, то обязательно захочет убедить в том, не померещилось ли зрителю, такое редчайшие явление природы? А покупатель народ любопытный, очень много туристов и просто приезжих из ближайших городов, и если кто-то из них невольно заглянет ей в глаза, то чуть ли не открыв рот, стоит и думает, толи ему померещилось, толи видел в явь, и естественно хочет в этом убедиться. Хорошо у Ксении Кондратьевны всё нормально с юмором, а любопытному зрителю могла сказать пару ласковых слов типа: " у меня даже есть розовый слон на носовом платке..." или " да с Марса мои родители прилетели...", и вместе с удивлённым человеком смеялась в своё удовольствие. Около Ксении Кондратьевны находилось пять человек и окружающие наперебой, её утешали, а Ксения Кондратьевна сквозь слёзы рассказывала, какой её страшный сон приснился. И Вера Ивановна остановилась, чтобы послушать сон Ксении Кондратьевны: "...под кроватью лежит муж, и в носу ковыряется, я ещё помню, что подумала, что мизинцем неудобно, в носу лазить". Вера Ивановна увидела, новенькую работницу, практикантку, работающую у них только ещё два дня, имени её не знала, так как она работала в хозяйственном отделе и с ней дел не имела. Молодая отошла от компании, стараясь бесшумно смеяться, прикрывая рот ладошкой, и чем дальше она отходила, тем сильней её сгибалась спина, и тем сильней был её смех, руками уже держалась за живот. А так как она дошла до компании, где была Алла Альбертовна, и где смех постоянно присутствовал, то и смех, молодой, считали, происходит от очередной байки от Аллы Альбертовны. А Ксения Кондратьевна заливалась слезами и рассказывала далее свой сон. Как она встала с кровати и стала за плечи вытаскивать из-под кровати мужа. Муж, одетый в новенькую пижаму, ужасно возмущался тем, что ему мешают делать дело. И, когда она, вытащила мужа из-под кровати, оказалось, что половина тела, от пояса и ниже отсутствуют напрочь, "даже не единой кровиночки на новой пижаме не было". Утром она рассказала сон мужу, он в ответ только рассмеялся, и обозвал её, "вороной", чем испортил, ей настроение, до тех пор, пока она не оказалась в своей стихии. В последнее время он начал ей часто грубить, и она иногда задумывается над тем, а не завёл ли муж на стороне любовницу? Дальше Вера Ивановна не стала слушать дальнейшие причитания Ксении Кондратьевны, ибо знала их наизусть. Если Ксения Кондратьевна переходила на разговор о муже, то последовательно переходила на разговор о его брате, об алкаше и тунеядце, которого мир ещё не видывал. Брат- алкаш, живёт в деревне, в двух часах езды на электричке, и спивающего её мужа, когда они приезжают к нему в гости во время отпуска. Муж не умеет ни в чём своему брату отказать, и что она действительно ворона, что вышла за него в замуж, и где мои глаза были, и чем я думала, если я вообще думать умею. А может ей развестись с мужем, спрашивала она у слушательниц, но здесь все отмалчивались и в ответ только пожимали плечами. И всё же каждый раз выслушивали её очередные "причитания", как ни как, а Ксения Кондратьевна была представительницей профсоюзов, и многие вопросы решались ею самостоятельно, и положительный ответ можно было получить только в том случаи, если уметь терпеливо выслушивать её "причитания". Отойдя буквально на три шага, Вера Ивановна услышала другую беседу, которую вела Елена Владимировна с Жанной Евгеньевной, Вера Ивановна почему - то, всегда забывала её отчество и оттого, старалась никогда и не по какому поводу к ней не обращаться. А вот Елену Владимировну, ну ни как нельзя было забыть, как её зовут, так как у неё были феноменальные способности по добыванию золоту в любом месте и в любом количестве. И пока вела свою речь Елена Владимировна, Вера Ивановна автоматически пересчитала её золотые цепочки, коллекцией которой она славилась в их магазине, сосчитала восемь штук. "Да не переживай, считай, что ничего не случилось, тебя предупреждали, что он ещё тот Дон Жуан. Мне ли не знать своего двоюродного брата, у него есть слабость закреплять свои "победы", повторной встречей, вот здесь и оторвёшься на нём. И будете квиты". Уж кто-кто, а Елена Владимировна умела утешать очередную жертву, её двоюродного брата. Елена Владимировна отлично знала, что "во-второй победе", он и не нуждается, она так говорила, исходя из нравственных критерий, в которых так нуждаются "жертвы", чтобы оправдать их глупость и не понимания того, что слово ни есть дело. Жанна Евгеньевна прямо на глазах Веры Ивановны менялась, из удручённой она превращалась в уверенную женщину, которой дали надежду на "интересное" изменение в моральном кодексе человека. У Веры Ивановны, аж сердце кровью облилось, когда она мельком взглянула на Жанну Евгеньевну, работала она у них в магазине чуть более двух лет. И прославилась своей добротой и безотказностью, по всем вопросам, о чём бы, не шла речь, и какие бы дела не происходили в их магазине. И когда у неё спросили однажды, какого цвета "совесть", она ответила "белого цвета". Вера Ивановна, ни за что не стала, бы отвечать, на такой "дурацки вопрос", а мысленно ответила для себя "что "совесть" придумали для оболванивания человека". Внимание, внимание, - услышала, она, голос бригадира, стоящей около выхода и бытовки, - все помнят, что сегодня парад. После слова "парад" наступила такая тишина, что Вера Ивановна на секунду услышала как входит, через форточку, чистый воздух. Форточки находились под самым потолком и выходили в подземельный "колодец", а "колодцы" находились во дворе магазина. И перекрывались решёткой с висячим замком, ключ от замков помещался на пожарном щите в бытовки, ключ новенький можно подумать, что им пользуются постоянно. Через несколько минут началось такое движение и шум в бытовки, можно было подумать, что в бытовки находилось не двадцать два человека, а все двести двадцать два человека. Первыми пошли на выход "гости", коллеги, работающие на втором и третьем этаже и заглянувшие из любопытства, чтобы собственными глазами убедиться в "сногсшибательности" подарка, и довольные увиденным покидали бытовку. Вера Ивановна взглянула на часы, осталось семь минут до открытия магазина, и четыре минуты до начала "парада". "Время" ею, было поставлено под контроль лет пять тому назад, и никогда "время" не изменяло ей. Взгляд невольно обратился к праздничному набору, стоящему в коробках вдоль стены, и только несколько предметов из набора, стояло на столе сверкающие красотой среди множества свёртком наложенных в беспорядке на столе. Каждая была занята собою, большинство подправляли свою "боевую раскраску", так они любили называть свой макияж, и каждая выглядела так будто у неё сегодня день рождение. Стали выходить подвое или по трое сразу, беседуя на ходу о чём- то интересном для себя. Подошла, бригадир и вопросительно глядя на Веру Ивановну, сказала: - Давненько у вас, Вера Ивановна таких происшествий не было, что вы думаете по этому поводу? Да ничего не думаю, возможно, перепутали коробки, а возможно банально украли, когда я пришла на рабочее место, охрана отсутствовала. И не известно сколько. Вера Ивановна говорила так тихо, что на расстоянии одного метра нельзя было расслышать её. Вера Ивановна увидела, как минутная стрелка подошла к нужной цифре, и пошла на выход. Они вышли вместе из бытовки, Елена Степановна закрыла дверь, щёлкнул автоматически замок. У каждой работницы переодевающейся в бытовки имелся свой ключ в обязательном порядке, кроме, конечно практикантов, работающий у них временно, только в летний период. Пока они шли по коридору, Елена Степановна попросила Веру Ивановну обратить внимание на Нину Николаевну. - "Работница она замечательная, никто с этим не спорит, одна улыбка чего стоит, но смех её не уместен во время "парада", понятно мы знаем, откуда у неё рождается смех, но присутствующим не будешь ведь объяснять, отчего у них смех за спиной рождается". "Хорошо Елена Степановна, я, её сейчас на склад отправлю, пусть там посмеётся", - ответила Вера Ивановна, удивляясь тому, откуда у неё в голове появилась детская рифма: "И бежали они быстро, их никто не мог догнать", и навязчиво появляется в голове.
"Да у меня у самой вызывает улыбку его походка, но смеяться при человеке, у которого такой изъян просто не прилично. Он бывший военный в звании капитана к нам пришёл, парашютист, отсюда и походка такая. У него в кабинете на полках стоят интересные книжки, я сама их впервые жизни там держала в руках, и ни в каком магазине такие книги не купишь, они просто не продаются. А издаются только для "внутреннего использования", как он потом мне сказал. В этих книгах до минуты расписаны наши действия, и за счёт чего нам начисляют такую зарплату, а не иную. Если следовать по книги, то наша зарплата должна быть в два, а то и в три раза выше". "И бежали они быстро, их никто не мог догнать. Какая чушь собачья лезет в голову. И зачем она мне это рассказывает, мне прекрасно известно о существовании бухгалтерских книг, по которым бухгалтерия обязана начислять зарплату. Нам то, от "бухгалтерских" знаний ни холодно, ни жарко". " Именно от него зависит , деньгами ли получишь премию или в виде товара, которого девать не куда от избытка пылящего на складе. А мужик умный, один раз спросила у него, а почему по книги не исчисляется зарплата?" - И, что он ответил, - спросила Вера Ивановна, которой было наплевать, что он сказал, а ответила, чтобы поддержать разговор Елены Степановны. "Вы куда больше имеете, чем вам положено по книги. Для того и приглашаю, знаю не все там шустрые. Я, не вникаю в ваши дела, и потому консультируюсь кому в денежной форме, а кому и товаром выдать премию. Мои девчата премию получают за счёт экономии зарплаты. Делиться надо". И эти сказки венского леса, он мне рассказывает. Да сейчас с одного "парада", его бухгалтерия будет иметь годовую нашу премию всего магазина, и всё за пару дней пока будет вывозиться товар со складов". - Значит, опять командировочные понаехали, и откуда на этот раз?- поддерживала тему Вера Ивановна. - Да из Сибири. На командировочных "парад" действует безотказно, берут всё безоговорочно, готовы вывезти даже стены нашего магазина. Если имело место кражи, в чём нисколько не сомневаюсь, то концов не найдём, а знать надо чьих это дело рук. Что за народ пошёл, ведь никому не отказываем, надо прийти сказать, выпишем столько, сколько надо. Поразительно ни то, что украли не впервой, а то живём вслепую, а что не под контролем, нам когда-нибудь против нас же потом и обернётся. Здесь они вошли в ярко освещённое помещение, вместе автоматически взглянули на стеклянную дверь, народ уже толпился в ожидании открытия магазина. - Пойду составлять свиту "нашей", а вы подготовьтесь тщательно к встрече, чтобы блистали как новенький рубль. И не входя в зал, ушла к кабинету заведующей.
4.
Вера Ивановна проходя к своему отделу, на ходу выбрала взглядом Нину Николаевну, державшую в руках акт о недостачи и читающую из любопытства. Подойдя к ней, Вера Ивановна довольная, что не надо придумывать предлога, сказала: - А, я-то думала, кого бы послать на склад? Стало быть, вам, Нина Николаевна сию же минуту и идти на склад, узнаете, в чём дело, сверите накладные, будем надеяться, что перепутали коробки, что не раз уже бывало, да что я вам нотацию читаю, вы и без меня хорошо знаете, что надо делать в таком случаи. Эх, жаль не посмотрю "парада", можно после него схожу на склад? - и так посмотрела в глаза Веры Ивановны, что у неё даже ёкнуло что-то внутри.
- Не впервой проходит смотр, о нашей готовности к работе, насмотришься вдоволь ещё, - и положила свою руку ей на плечо, развернула в сторону склада и слегка подтолкнула в спину. - Одна нога здесь, вторая там же остаётся,- пройдя с нею пару шагов, опять напутствовала: - не торопись и разберись тщательно, может чего из товара не донесли, проследи, чтобы донесли в целостности и сохранности. Проводила взглядом, уходящую Нину Николаевну, которой очень симпатизировала за её наивность, весёлый нрав и бескорыстие, посмотрела на часы, оставалось меньше минуты до "парада". Привычным взглядом осмотрела свой отдел, полки были забитые с аккуратно расставленными игрушками, "ванька-встанька" бросался сразу в глаза, она точно знала, что в начале, скупят эту игрушку, а потом всё зависит от прихоти покупателя. Её девчата блистали внешним видом, одно загляденье и уже стоя за прилавком среди абсолютной тишины, услышала постукивание каблуков заведующей, шаги которой нельзя было спутать ни с какими другими. Наперёд зная, что сейчас произойдёт и в предвкушении маленького праздника, почувствовала лёгкость во всём теле и замерла на месте, а шум шагов нарастал с каждой секундой. И начался очередной "парад". На фоне тёмных костюмов и темных волос с симпатичными мужскими лицами, заведующая блистала во всей своей красоте. И здесь было чему полюбоваться, заведующая, идущая на один шаг впереди всех в белоснежном халате нараспашку, спорящая своей белизной со своей причёской шла не спеша. Ярко-красное платье с орнаментом из индейского фольклора, платье свободно и легко смотрелось на дородном теле заведующей, чем облегчало тяжесть её фигуры. Вера Ивановна так и не успевала пересчитать, ни то разглядеть всю бижутерию, которой была увешена заведующая, благо её фигура позволяла иметь такое изобилие украшений. Вера Ивановна только успевала переводить взгляд с платья на серьги с крупными изумрудами. А надо было ещё рассмотреть кольца на пальцах, кроме больших пальцев, остальные были унизаны кольцами и кольцо с изумрудом, тоже присутствовало на правом пальце руки, она успела рассмотреть. За три минуты надо было рассмотреть "свиту", и "свита" стоила того, один начальник бухгалтерии чего стоил, которого они пару минут назад обсуждали с бригадиром. Бессменный начальник отдела "труда и заработной платы", так гласила табличка на его кабинете, в котором Вера Ивановна в своё время работала уборщицей, когда вынашивала своих близнецов. Он шёл неизменно по правую руку заведующей, выделялся благодаря своему высокому росту, около двух метров, широкий в плечах, в отменном костюме с иголочки, в белоснежной рубашки, и в никогда не повторяющимся галстуке. И сколько Вера Ивановна не искала такого галстука в магазине, так ни разу не нашла ничего подобного как у него, и скрипя сердцем, покупала галстук для мужа отдалённо схожим с галстуком увиденным на "параде". И походку успевала его увидеть, удивляясь Нине Николаевне, что она находит смешного в его походке? В пору, плакать надо, смотря на него. Необычайность походки была в том, что от бёдер до колен ноги как ноги у всех, а от колен и до стопы, они имели форму треугольника. Игривое воображение Нины Николаевна находила в походке его смешные стороны, а Вере Ивановне так и подмывало спросить, не болят ли ноги? Вера Ивановна не знала, что была права абсолютно в том, что у него были больные ноги, из-за профессиональной деятельности в прошлом. Свыше ста прыжков на парашюте, последний был не удачным, и было удивительно, как он вообще выжил, спасибо врачам умеющих делать свой дело на совесть, в которую так не верит Вера Ивановна. Как сказал ему бывший начальник: - "В книгах всё написано, читать умеешь, а больше на этой работе ничего и не нужно, девчата из бухгалтерии всё сами сделают, да и начальница у них толковая женщина, напрягать не будет, кстати, не замужняя, имей в виду". У Веры Ивановны он оставлял неизгладимое впечатление своей походкой и умопомрачительными галстуками, а его непроницаемое лицо в памяти не оставалась. А начальника пожарной части, идущего по левую руку от Светланы Николаевны, нельзя было не заметить, чтобы не полюбоваться его, "гагаринской" улыбкой. Да и в прошлый раз он был в звании капитана, а теперь на погонах светилась майорская звезда, Вера Ивановна мысленно порадовалась за него, да и девчата, не сговариваясь, обожали и восхищались им. Постоянно выглаженный и выхоленный, не зависимо находился ли он, в гражданской одежде или как сейчас в военной форме, его узнавали за одну "гагаринскую" улыбку, некоторые девчата уверяли, что у него даже глаза смеются. Со временем узнали его семейное положение и для него были припасены самые лучшие и любимые товары, благо он заходил в магазин за покупками. У Веры Ивановны, он покупал обязательно две игрушки, так они узнали, что у него две девочки, погодки. А жена его любит "Рижские" духи, и на втором этаже в парфюмерном отделе, "Рижские" духи специально для него держали, и когда он уходил из магазина с покупками, весь отдел знал точно и время и что именно он купил в отделах. И жена у него была под стать ему самому, такая же привлекательная, симпатичная и доброжелательная, работала врачом и даже такая информация была им известна достоверно. Их обожание проистекало намного дальше, чем он мог бы предполагать, у них одна из сотрудниц работающая в хозяйственном отделе, и находящаяся в данное время в декретном отпуске. Назвала своего сына Фёдором, в честь него. Знали, что его родители живут в Харькове, и Фёдор самый младший сын, и есть ещё два старших брата служившие так же по военной части. У самого старшего брата, жена учительница по математики, и знали номер школы, где она преподаёт. У среднего брата, жена врач - терапевт, и работает в поликлинике такого-то района, вот до каких пределов доходило их обожание к нему. Всю эту информацию им поставляла Степанида Серафимовна, одна из старейших работниц магазина, вышедшая на пенсию, она любила в конце рабочего дня к ним заходить на огонёк, и поболтать о пустяках. Для многих было большим секретом, откуда у неё такие достоверные сведения, но то, что сведения достоверные, они знали это по собственному опыту. Стоило у Степаниды Серафимовны, спросить о том или ином интересующимся человеке, она выкладывала всю подноготную о человеке, а если она чего-то не знала, то через определённое время выдавала не достающуюся информацию. А снабженцев, ради которых и затевался "парад", чаще, Вера Ивановна, видела со спины, мощные торсы давали возможность рассмотреть их костюмы, модного покроя. В своём кругу, снабженцев называли "бери-бери", "на них пахать надо..."- посмеивались девчата, обсуждая очередное появление командировочных, и сочувствуя им: - "такие превосходные мужики, а приходиться заниматься тем, чтобы выискивать залежавшийся товар", а внешних их вид разбирали до мельчайших подробностей. Девчата даже и не подозревали, какими деньжищами ворочают командировочные, кроме Аллы Альбертовны, она, где надо умела молчать. А что им оставалось делать? - если существовало негласное правило: "свой город - свой завод, что производят то, и "бери-бери" для своего магазина. А в его городе, кроме цемента, кирпича и досок, ничего больше не производят, и едут командировочные "туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что", как в сказки. Обещали нам предки быль превратить в сказку, и сказка не заставила себя долго ждать. Вот только сказка оказалось, чем дальше, тем страшней. И едут за товаром в министерства, а министерства, как известно, находятся в крупных городах, и чем крупней город, тем больше министерств. В министерстве, относятся с пониманием к малым городам, и доходит товар до магазина в таком количестве, что капля в море среди желающих. В министерстве с серьёзным видом, объясняют командировочному, что такие то, заводы и показывается бумажка, на которой перечисляются заводы, его города и что туда поставляется весь "дефицит". А если командировочный попадается упрямый, то ему, через пару дней предоставляют такой список, городских учреждений, то только диву даётся он, читая название строительных управлений, медицинских учреждений, каких-то институтов, о существовании которых он узнаёт из списка, не дочитывая до конца, начинает искать другие пути. И вот такие другие пути и приводят командировочных в магазин, где заведует Светлана Николаевна, естественно прежде, чем оказаться на "параде", надо оказаться в кабинете директора, и договорившийся по всем вопросам, получает возможность своими глазами убедиться, что и у них отсутствует "дефицит", но для хорошего человека, что-нибудь придумаем.
"Договаривались" в кабинете директора так: списанный товар в шестьдесят копеек, отдаём вам, по номинальной стоимостью в размере один рубль двадцать копеек, разницу в сорок процентов нам, а остальное вам. Снабженец довольный исходом дела, и услышавший напутственные слова: "Деньги вперёд, и будет наша дружба долгая и прочная" Споров не возникало, а предложения были, но такого характера, что приходилось увещать снабженца, апеллируя на здравый смысл и напоминая командировочному, что есть уголовный кодекс, который желательно не нарушать. И чем дальше на расстоянии находились города, тем сговорчивее были снабженцы. И дай им возможность, они бы и стены магазина вывезли бы в свой город. И такие "орлы", замыкали шествие "парада". Рассматривающие в восхищении ни товар, который в виде "списка" уже находился в кармане, а красавиц продавщиц, одна лучше другой, отмечая для себя понравившуюся красавицу. В надежде на чудо, а вдруг удаться познакомиться с одной из красавиц, и провести, свободное время, весело, где-нибудь в ресторане, и отвести душу в своё удовольствие. Самые шустрые, желающие провести время "весело", шли около Елены Степановны и расспрашивали об интересующихся, красавиц. Елена Степановна, которая уже получила "приглашение на праздник", и тут же отказавшаяся от праздника, в самой мягкой форме давала, исчерпывающиеся, характеристики, интересующихся лиц. "Замужем и двое детей", "Всё своё свободное время проводит в доме культуры, поёт в хоре, и превосходно поёт". "О! Алла Альбертовна у всех нарасхват, любишь острые ощущения, рискни". "У неё жених, занимается боевыми искусствами", "если умеешь танцевать, возможно, и станцуешь с ней", "практикантки наши, красавицы, согласна, полностью, уже троих увезли за последних пять лет, если для замужества, почему бы и нет". "Четверо детей, сами понимаете на праздник, даже времени не остаётся". И уже на выходе из зала, давала им надежду в виде совета: "У нас есть ещё и второй, и третий этаж работают замечательные красавицы, возможно, вы там найдёте для души кого-нибудь", зная, заранее, что там они получат более жёсткий отпор, в своих желаниях, убить время как можно веселей. Если бы Веру Ивановну, спросили, сколько было снабженцев в данное время, она, не смогла бы точно ответить на данный вопрос, а предположила бы толи восемь человек, толи все десять было. Но одного из них, она, умудрилась приметить, благодаря тому, что уж очень понравился его внешний вид, в особенности его усики. Аккуратненькие, выхоленные и так необыкновенно подстрижены, что ни как не могла взять себе в толк, в чём секрет такой красоты: "надо будет своего попросить, сделать так же". И уже, не обращая своего внимания на уходящую свиту, обратила свой взор на стеклянную дверь, за стеклом хорошо просматривался народ, ждущие открытия магазина. Многие из них с нетерпением посматривали на свои часы, она так же взглянула на свои часы, оставалась двадцать секунд до открытия дверей, около входа находился Алексей, переодевшийся в милицейскую одежду, форма очень украшала его статную фигуру. Его форма немного охлаждала пыл, жаждущим ворваться в магазин, и стать первыми желательно во всех местах сразу. Вера Ивановна окинула пустующий зал. Зал назвали "футбольным полем", благодаря своими размерами, только вместо "мяча" здесь перебрасывались "словом", порой очень крепкое, оттого более меткое и верное в своём значении. Вот только "слово" не доходило до тех ушей, кому "слово" предназначалось. И анекдоты рассказывались самые свежие и весёлые, чтобы скоротать время нахождения в очереди. Вера Ивановна точно знала, что будет стоять очередь из-за игрушки "ванька-встанька", и ажиотаж будет до тех пор, пока не исчезнет с прилавка последний "ванька-встанька". У Веры Ивановны были свои приметы: если первым покупателем был мужчина, значит быть рабочему дню спокойным и без экстензий; если покупку сделают молодые, не принципиально девушка или парень, и они оказались первыми обладателями игрушки "ванька-встанька". Двери распахнулись, парень с девушкой оказались первыми, что Вера Ивановна отметила как добрый знак и будет в двойне, что-нибудь удивительное и весёлое. А, если тьфу, тьфу, тьфу, подойдёт испитое лицо, всё день пропал, жди "сюрпризов", самого худшего пошиба, в лучшем случаи испишут дурным слогом "жалобную книгу". Утренний "сюрприз" у неё вылетел из головы начисто ещё в тот момент, когда начался "парад", а появление покупателей захватил её внимание полностью и заработали все пять чувств помощники работы. По не писаным законам в магазине, дефицитный товар отпускался в руки в количестве двух штук, чтобы как можно больше желающих получило вожделенную игрушку. Первых два часа работы прошли, как любила говорить заведующая: "в штатном режиме", то есть в спокойной обстановки, а когда Вера Ивановна увидела, что через десять минут закончится игрушка "ванька-встанька". Она вышла из-за прилавка, настраивая себя в режим повышенной готовности, зная по опыту, как только заканчивается "дефицит", спокойная очередь превращается в неуправляемую толпу, хотя очередь предупреждают заранее: "очередь не занимать", но каждый надеется "авось, а возможно останется для меня, хотя бы один товар". Главное заметить зачинщиков "смуты", и вовремя их отделить от других людей. И никаких эмоций нельзя допускать со стороны Веры Ивановны, одно сплошное понимание, понимание и ещё раз понимание, и уговоры, уговоры и уговоры. И обещания типа: "завтра приходите, лично для вас оставлю три штуки, если конечно завезут товар", "где вы, вчера были, навалом было товара", "какие у вас красивые туфли, а где приобрели?", "какое платье, такое и в ателье не сошьют", а лесть успокаивающийся действует на людей. На помощь к Вере Ивановне подтягивались из других отделов "старшие товароведы", а это ставка (зарплата) на пятьдесят рублей выше, чем просто "товаровед" без приставки "старший", и помогали ей развести по сторонам самых настойчивых. Такова была общая схема работы с самыми прыткими покупателями. А пока, Вера Ивановна вышла из-за прилавка, и прошла в конец очереди, на ходу мысленно пересчитала людей, терпеливо стоящих в очереди, подойдя к сорок четвёртой, по счёту, попросила её предупреждать вновь прибывшим: "чтобы очередь не занимали за игрушкой "ванька-встанька", если вас не затруднит, сообщайте". Вера Ивановна ещё не успела закончить свою просьбу, последней в очереди женщине, как тут же подошёл мужчина с большой спортивной сумкой, она сразу же мысленно определила, что он из "приезжих". И как всегда оказалось права, его предупредили, а предупредила старушка стоящая предпоследней в очереди, найдя прекрасный повод поболтать, с удовольствием стала разъяснять мужчине, "что если он хочет купить именно "ванька-встаньку", что будет ждать напрасно". Кряжистый с широкими плечами мужчина с удовольствием стал разъяснять: "Будем надеяться на "авось", не достанется игрушка "неваляшка" купим, что-нибудь другое. У нас в райцентре, в восьми километрах от нашей деревни, днём с огнём даже мячика не купить, а уж "неваляшка" мечта любого малыша, денег бы не пожалел на такую красоту. У меня двенадцать племянников, не считая моих четверых сорванцов, и каждому надо привезти отменную игрушку. Последний раз в этом магазине был три года тому назад, повезло мне тогда, здорово, давали в одни руки по пять штук. Два раза простоял в очереди и купил целый десяток "неваляшек", черти мои всё разломали в пух и прах. Одна только игрушка и сохранилась у Татьяны". И стал подробно рассказывать какая у него замечательная старшая сестра, у неё ни что не ломается, и ни когда, ни что не исчезает, а только увеличивается и прибавляется. Сестра-то и отправила в город, говорит мне, купи да купи, такую же "неваляшку", дело в том, у её подруги заболела дочка, она и отдала подруги свою "неваляшку", чтобы вылечилась дочка, и действительно девчушка выздоровела. Как только он замолчал, вступила в разговор бабуля, и стала вспоминать, что ещё лет двадцать назад никаких очередей не было, и гости из других городов приезжали не для того, чтобы ходить в магазины, а шли в музеи, театры и просто погулять по городу. И пока бабуля пела дифирамбы прошлому, мужчина со спортивной сумкой, пристально смотрел в глаза Вере Ивановне, чувствую нутром, что от неё зависит его судьба, достанутся или не достанутся ему игрушка "неваляшка". - А вы, когда домой уезжаете?- прочитала его мысли Вера Ивановна.
- Да, сегодня, красавица, вечером и поезд уходит, - и полез в карман, чтобы показать билет на поезд,- когда ещё соберусь в ваш город, неизвестно. Наступило лето, работы не провороти, если бы, не желание сна, так и работал бы все двадцать четыре в сутки. Отойдя от очереди на пару шагов, и как можно тише, чтобы слышала только она одна, добавил:- Может, быть договоримся? Я за пару поросят, сданных в ресторан, хорошенькие деньги имею. Не везти же деньги назад? Вера Ивановна, взглядом показала на дверь, выходящую на двор, и он туда же взглянул, и тихо ему посоветовала: - Ждите там, что-нибудь для вас сделаем. - Куплю футбольные мячи для своих сорванцов, и буду вас там ждать с надеждой. И он прошёл к своей очереди. В очереди оставалось пять человек, не считая, мужчины со спортивной сумкой, Вера Ивановна подумала: - "Вроде мирно проходит, если два раза никто не вставал, то должно остаться штук восемь или более". Но её размышления были прерваны, интересным моментом, к очереди не подошли, как обычно бывает, а буквально подлетели, три растрёпанных тяжело дышащих старушек. И не спрашивая обычной фразой6 "кто последний", встали в очередь за мужчиной. Самая высокая из них, дородная старушка, громким голосом заявила: - "Ух, успели. Нет, чтобы было позвонить из любой телефонной будки, ей надо было доехать до дома, и похвастаться перед нами, что она здесь приобрела такое чудо. Прекрасно зная, что я давно гоняюсь за "неваляшкой". Когда самой Николаевне надо узнать, где продаются конфеты "трюфеля", весь наш муравейник названивает ей, приятную новость". Пока их подруга рассказывала, каким ветром их сюда занесло, двое, миленьких старушек, пришедших вместе с нею, вынули из сумочек, таких же стареньких как они сами, зеркала и тщательнейшим образом стали приводить себя в порядок. У бабули с причёской сиреневого отлива, была помада ярко-морковного цвета, и она освежала губы помадой. А другая бабуля с причёской отливающей розовым цветом, подводила чёрным карандашом брови. Вера Ивановна, сразу же вспомнила о приглашении в музей, именно там можно было встретить таких миленьких старушек, сидящих на стульях в каждом зале музея. Самая высокая из них увидела, что делают её спутницы, умолкла, и достала из сумочки, что нужно, и продела такую же манипуляцию со своим лицом. Только помада у неё была тёмно-вишнёвого цвета, под стать её волос, и брови подводить не надо было, они были хорошо ухоженными, и имели вид крыла ласточки на взлёте. Мужчина, со спортивной сумкой наблюдавший за всеми манипуляциями проделываемыми старушками, от удивления даже рот приоткрыл, и когда они втроём на него посмотрели, он рассмеялся и сказал: - Просили предупреждать, чтобы очередь не занимали за игрушкой "ванька-встанька". Но я от всей души желаю вам, чтобы игрушки достались вам. Сам стою в очереди на "Ура". "Пусть нам только не достанется, испишу им "жалобную книгу" такими пожеланиями, что чертям тошно станет",- озвучила свою угрозу, самая говорливая из них. Вера Ивановна услышала "угрозу", сказанную таким спокойным тоном, что и беспокоиться не стала за "жалобную книгу", зная по опыту, такие старушки обычно ограничиваются угрозою, а если с ними поговорить по душам о их прекрасном прошлом, то если им не достанется нужный товар, придут на следующий день. И товара не окажется, всё равно потребуют книгу и напишут пожелания для страны, чтобы страна делала, больше нужных и хороших товаров, например, игрушка "неваляшка". А если окажется оригинальная старушка, то ещё припишет стишок из Хармса. Они потом, читая в бытовки очередные опусы покупателей, всё удивлялись тому, почему старушки так любят Хармса, а не Пушкина? Оставалось для них тайной, хотя предположения были разного толка: от издевательства над нашей торговлей до старушечьего маразма. Вера Ивановна прошла за прилавок, посмотрела сколько оставалось игрушки "неваляшка" и подумала: "моим старушкам хватит", и сказала тихонько Натальи Александровне, чтобы оставшиеся "неваляшки" отпустить старушкам в неограниченном количестве, если они того захотят. А пока давала распоряжения насчёт старушек, краем взгляда заметила знакомую фигуру мальчишки, стоящего около стенда и больше смотревшего не на игрушки, а по сторонам. У Веры Ивановны тут же вылетели старушки из головы, и она сосредоточила всё своё внимание на мальчишке. И уже идя к нему, думала: - "Ага, знакомый "пассажир", надо его успеть опередить, пойдёт как всегда через задние двери, хоть бы раз маршрут изменил, никакой фантазии, прёт, постоянно одной дорогой". На пути своём встретилась с Еленой Степановной, наблюдающей за общим ходом работы. "Как дела идут"?- поинтересовалась бригадир, Вера Ивановна задержалась, чтобы ответить, держа в поле зрения мальчишку: - "Не плохо без экстензий. Иду перехватывать "пассажира", и возможно у нас будет "гость". А тут как по заказу и мужчина появился со спортивной сумкой. Вера Ивановна в двух словах объяснила, Елене Степановне, в чём нуждается человек, и "что за ценой не постоит". Елена Степановна понимающе кивнула головой и сказала: - "В два часа сборы для поздравления, не опаздываем. А красавца забираю с собою". Вера Ивановна не дослушала бригадира, и быстрым шагом направилась на выход, чтобы успеть догнать мальчишку. Если о существовании "пассажиров" знали все работники магазина, начиная от уборщиц и заканчивая директора. То о так называемых "гостях" знали только "старшие товароведы" и бригадир. С "гостями" работали по особенному, по вдохновению, и чем больше "гость" давал денег за товар, тем выше и шире рождалось вдохновение у хозяек товара. А с "пассажирами" по настроению, если ловили на пятый или десятый раз, и если были не в духе, то просто отдавали их милиционеру для дальнейшего воспитания. Вера Ивановна, когда отходила от Елены Степановны, мальчишка застрял в дверях, что то, бурно объяснял другому сверстнику, так, что из виду его не выпускала, остановилась, чувствуя какое-то наваждение, и почему-то постоянно исходящее от бригадира. Иногда у Веры Ивановны появлялось подозрение по поводу бригадира, а не владеет ли Елена Степановна - гипнозом? Внешне в ней нет ничего такого, что могло бы сразу броситься в глаза, в толпе пройдёшь мимо неё и даже не заметишь. Тело через чур белое, при загаре становится красным, и веснушки на теле просматриваются ещё сильней, чем без загара. Глаза немного на выкате, и смотря на неё, сразу веришь в теорию Дарвина, что человек произошёл от рыбы. Волосы красила в светлые тона, чтобы убрать родной рыжий цвет. При внешних недостатков, по мнению некоторых, от неё исходило какое-то обаяние, и все кто имел хоть раз с нею дела, с удовольствием продолжали с нею дружбу. Вера Ивановна стала вспоминать имя мальчишки, за спиной которого она стояла, и слушала его самозабвенную речь о фильме, который он посмотрел на кануне. - "Серёжа, чек покажи"?- спросила Вера Ивановна, развернула за плечи мальчишку к себе, второго как ветром сдуло с места. Мальчишка держал в руках розовую, мягкую игрушку, и не понятно было толи собачка, толи свинья. Мальчик вздрогнул, покраснел лицом и дрожащей рукой протянул ей чек. Она взяла протянутый чек, прекрасно видя его испуг, посмотрела на сумму, обозначенную на чеке. Покрутила в руках, забранную у него игрушку и прочитала на этикетке название игрушки: "Бегемот", цена один рубль двадцать копеек". На чеке была отпечатана сумма три рубля двенадцать копеек, она хорошо знала, какая игрушка имеет такую стоимость, механическая машинка "ЗИЛ". "Сергей, когда подбираешь чеки, сверяй суммы. У тебя на чеки проставлена сумма три рубля двенадцать копеек, а украденная игрушка стоит один рубль двадцать копеек". У мальчишки лет восьми по бледному, худому личику потекли обильно слёзы. "У кого на этот раз день рождение" - У, сестрёнке,- тихо сквозь слёзы ответил Сергей. "И сколько ей исполнилось лет"? - Три года. Вера Ивановна отдала мальчишки игрушку и сказала: - "А что родители не могут дать такую мелочь как один рубль двадцать копеек. Родители пьют"? Серёжа, как только заполучил назад игрушку, слёзы моментально исчезли и он, ответил: - "Папка сказал, что за деньги, и дурак купит, а ты так достань игрушку так, молодцом будешь". "Чтобы ты не чувствовал себя вором, надо просто заработать, согласен?" Мальчишка заулыбался в знак согласия.
- Молодец, слушать от тебя в десятый раз, что больше красть не будешь, не хочу. Профанация слов порождает профанацию жизни. Что делать сам знаешь, иди до Натальи Александровны, как перетаскаешь все коробки из нашего отдела, сходишь в хозяйственный отдел к Алле Альбертовне и там перетаскаешь коробки пустые, и можешь смело нести домой игрушку. Десятый раз повторяю тебе, чем слушаешь, не понимаю, когда нужна игрушка, подходи ко мне, заработаешь и выбирай без оглядки, любую игрушку. Как меня зовут, помнишь? - Вера Ивановна, - довольный ответил Сергей. - Хоть меня не забыл и на то спасибо. Можешь приступать к своей работе. А деньги за игрушку, сама внесу в кассу. Сергей развернулся и чуть ли не бегом, направился к детскому отделу игрушек. Вера Ивановна разговаривая с Сергеем, прекрасно видела, как остановился в трёх шагах от них Николай Николаевич, и терпеливо ждавший, когда она закончит беседу. И как только мальчишка стал уходить, Николай Николаевич, работающий грузчиком, подойдя к ней, спросил: - Воспитываешь в духе коммунизма, перед очередным "пассажиром" растекаешься мыслью по древу, так всё в землю и уйдёт, и вырастит очередная дрянь и тоска земная. Поступило распоряжение склад полностью отчистить от продукции, завтра ревизия будет. Пятьдесят коробок только "неваляшек", и коробки из-за рубежа ждут Анну Семёновну, которая занимается только зарубежным товаром и возможно для вашего отдела, что-нибудь перепадёт. - "Неваляшки" начинай к нам в отдел доставлять с половина второго, в два часа, буду в бытовки, надо, нашу, поздравить, сам понимаешь нельзя не прийти. Пять коробок снесёшь к нам в бытовку. - Я, слышал вы дарите, своей, сногсшибательный подарок. Можно себе оставлю пару коробок? - Да хоть три себе оставь, были бы деньги.- "Обижаешь",- с улыбкой ответил Николай Николаевич, - "могу сразу деньги отдать"- и сунул руку в карман. - Не надо, вначале коробки, потом отдашь, всё, то же самое ничего не поменялось. Сосчитаем: двенадцать штук в каждой коробки умножаем на две или на три коробки? - Конечно, умножим на три. - Прекрасно, умножаем на три коробки, получаем сто восемь рублей плюс двадцать рублей, сам знаешь ставки. - Ивановна, своё ведь будешь пробивать, давай сразу пополам, сама понимаешь, десятка на земле не валяется. - Хорошо как снесёшь коробки к себе, так сразу и принесёшь сто восемнадцать рублей. В бытовку не забудь отнести пять коробок, заодно и подарок увидишь сногсшибательный. Что-то не весело выглядишь, случилось что-нибудь? - Николай Николаевичу исполнилось пятьдесят лет в прошлом месяце, а внешне выглядел на тридцать и не более. И на вопрос, как он умудрился так хорошо сохраниться, он с удовольствием отвечал: "Чаще смеяться, подальше от женщин держаться, и всё свободное время проводить на рыбалки, мечтая о золотой рыбке". - Да понимаешь, в отделе тканей у Нины Сергеевны, исчезла ткань серебристого цвета, купила для себя вчера, и оставила прямо на полки, закрутилась, завертелась к концу смены и забыла. Так Сергеевна с утра весь свой отдел перетрясла в поисках своей парчи. И нас дёргает постоянно: " а вы не видали", "а может, кто из посторонних был", и всё в таком духе, ребята уже не хотят в её отделе появляться. Ладно, пойду к ней, а с часу начну поставлять в ваш отдел. И когда Николай Николаевич уходил, она, глядя ему в след, вдруг вспомнила про свой "сюрприз", и подумала сказать или не стоит говорить. Вера Ивановна хорошо помнила, кому обязана своему благополучию, и была благодарна Николаю Николаевичу за науку, в знак благодарности от себя лично, при поднесла ему в честь его пятидесятилетия, целую коробку игрушек "юла", пользующиеся наравне с игрушкой "ванька-встанька" большим спросом. Через несколько дней, встретившись с нею, поговорили по делам, между прочим, сообщил:- "..только трое человек, отблагодарили меня, таким образом, за мои советы, если бы со всех этажей, все девчата коих научил уму-разуму. Отблагодарили таким же способом, как и вы, тогда бы мне пришлось подгонять за подарками грузовую машину". Вера Ивановна не стала интересоваться, кто ещё поступил, так же как и она. Она вообще не была любопытной относительно других людей, но если ей приходилось работать с кем-то из своих коллег, то тогда она старалась, больше иметь информации, о своих партнёрах. Она со своими то возможностями не могла порой справиться, понимала что упускает "что-то" в силу своего незнания, не умения что-то понять, хотя ей казалось всё, что окружает её, она хорошо понимает и держит под контролем любую ситуацию, если "ситуация" появляется "само собой". Именно Николай Николаевич, первый, подсказал ей, как сделать дополнительные деньги, и более трёх лет им удавалось держать в секрете свои дела. Потом был "тет на тет" разговор, кстати, хороший одеколон для мужчин и Вера Ивановна покупала для мужа с терпким запахом одеколон, разговор с бригадиром на тему: "как делать деньги не сходя с места". - "Мне не надо вас, Вера Ивановна ловить за руку, чтобы доказать откуда берутся деньги на такие скромные наряды. Имея большую семью, тогда ещё было трое детей, при муже инвалиде и т.д. Вместе можно делать ещё больше, но надо будет делиться, чтобы всегда быть на плаву, определённый процент с выручки является залогом постоянного успеха в дополнительных заработках". После такого откровенного разговора с бригадиром, была назначена "старшим товароведом", но связь с Николаем Николаевичем не теряла, и когда представлялся удобных случай, использовала "случай" в своих интересах. И имя кассирши подсказал именно Николай Николаевич, которая умела держать язык за зубами, в чём Вера Ивановна убеждалась ни раз. И тут воспоминания Веры Ивановны были прерваны появлением мужчиной со спортивной сумкой. Мужчина широко улыбнулся и сказал, что бригадир ничто не может сделать насчёт игрушек, и чтобы я вновь попытал своё счастья у вас. У Веры Ивановны, аж дух захватило от перспективы сделать самой по уму. - Сколько вам надо игрушек?- поинтересовалась она. - Могу взять на пятьсот рублей, - ответил он. - Давайте сделаем так, вы подойдёте к часу дня, - она посмотрела на часы, - через полтора часа, будет поставка импортного товара, тогда и решим, что будете покупать, договорились? - Превосходно, как раз в три часа у меня поезд, мы успеем? - От нас до вокзала, десять минут езды, можете не сомневаться. Советую ещё одну такую же сумку по размеру прихватить. Я вас провожу до троллейбусной остановки, и через три остановки ваш вокзал. - А вы меня не подведёте? - с сомнением спросил мужчина. Хорошо, что не сказали, не обману ли я вас. Вы ведь должны сами понимать, что не от меня от одной зависит здесь и охрана, вы её не видите, но она существует, кладовщику, грузчикам, которые понесут не в зал, нужный вам товар, а вот прямо сюда, можно сказать прямо в руки вам. - Значит ровно в час, я буду у ваших ног. - Пойдёмте, покажу с какой стороны вам зайти в магазин, и где вам меня ждать. И они вдвоём вышли через двор на "зарубежную" улицу. Пока они шли по улице. Поговорили о жизни, выяснилось, что его зовут Иван "можно ко мне обращаться без отчества, Вера Ивановна", гоняет молоковоз в райцентр. Здесь Вера Ивановна показала свои познания в том, как её отец в деревне у него дача, покупает у шоферов молоковоза масло сливочное прямо с машины. Открывает люк, достаёт проволоку, а на проволоке готовое масло на глаз отмеряет кусок и три рубля в кармане у шофёра за килограмм, а за пару часов, сколько у него собьётся такого масла. Излишки он естественно домой увозит. Я же не считаю ваши деньги, каким путём вы их делайте, а там килограмм пятьдесят набирается, возможно. "Это, смотря от, куда и куда гонишь молоко, бывает и больше килограмм", - похвастался Иван. "А вы мне на пятьсот рублей куплю, сказочник". "Да потратился сильно на пару тысяч только подарки, и материал купил, у меня жена превосходная швея", - с гордостью заключил он. Вера Ивановна достала блокнот, сделала запись и оторвала из блокнота лист, подала ему: - Здесь адрес нашего магазина, возьмёшь такси, таксист за пятёрку довезёт с грузом, ещё и до поезда сумки твои донесёт, и ждать будет, управимся за пять минут, можешь за это не беспокоиться. Хотя стоимость проезда от нас до вокзала двадцать четыре копейки стоит, только за такие деньги тебя никакой таксист не повезёт.
-Значит, провожать до остановки не будете? - Вы сами не захотите, тащить свои сумки до остановки. Поверьте моему опыту. - Я уже всему верю, что вы мне говорите. Пойду со спокойной душой собираться, а в час дня, ждите. И он пошёл по улице, а Вера Ивановна смотрела ему в спину и подумала: - "Силён мужик, обнимет, мало не покажется, счастливая у него жена, итак в час". Она взглянула на часы и пошла в магазин, задумавшись: "Нина Сергеевна, Нина Сергеевна, а какая Нина Сергеевна? Если наша уборщица, то надо будет каким-нибудь способом ей отдать. Ей уже за семьдесят лет, зачем ей ткань? Да ещё парча серебристая, может, кому подарить решили? А вдруг другая та, что со второго этажа, Воронова, тогда она свободна. Нину Сергеевну Воронову, старшего товароведа из отдела тканей, расположенного на втором этаже, почему то никто не до любливал. Её уверенность в том, что она всех видит насквозь, было хорошим поводом для злословия. А уж как Алла Альбертовна над ней глумилась, с молчаливого согласия других, так это было что то. Но Алла Альбертовна никогда не опустится до кражи, и тем более положить в мою коробку, зачем? До такой низости Алла Альбертовна не дойдёт. Одно дело на слове поймать Нину Сергеевну, и посмеяться над её упрямой тупостью, а подлость не её конёк. Хотя как знать на что способны люди? Надо будет у Николая Николаевича узнать, как-нибудь между прочим, а то мало ли что он подумает? На пороге магазина, её поджидал Николай Николаевич, и как только Вера Ивановна посмотрела ему в лицо, сразу поняла, что-то произошло. А Николай Николаевич с сияющим лицом, сообщил ей, что сейчас он должен принести ей такой товар, которого у них никогда ещё не бывало ни разу, "чуешь какое дело можно провести, никто ведь не знает ему цены, а стало быть, мы сами можем назначить свою цену, чуешь"? "И что там такое необыкновенное с товаром"? - чувствуя при разговоре, какой-то неизведанный ею прилив чувств, она даже успела подумать: - "кажется, начинается, что-то стоящее". - Пришла Анна Семёновна на склад, вскрыли коробки, видели только трое, что там находилось в коробке, и разом ахнули при виде такой красоты. И-и-и, что за чудо в коробках лежит, - улыбаясь? говорила Вера Ивановна. - Товар из ГДР, резиновые мячи, - с восхищением сказал он. - Экая, невидаль резиновые мячи. - Такие даже я за всю свою работу не видывал, - подражаю её говору, говорил он: - красный мяч а на фоне его собачки или бабочки, а какие расцветки, если голубой так действительно голубой, а не серый с голубизной. И так по всем мячам. - Сколько по накладной к нам поступает? - Все, в каждом ящике по двести пятьдесят штук, а там десять ящиков. Даже ящики пригодятся для дачи например, или на балкон поставить под нужный хлам. А цена смешная на мячи, один рубль. Если гнать по десятки с руками и с ногами заберут, ещё и спасибо скажут. Короче, тебе, сколько ящиков, надобно? - Два. - А "неваляшек", сколько? - Их в следующий раз возьму, таким добром нас балуют. А такую красоту вряд ли в ближайших, десять лет увидим. - Сам знаешь, сколько с тебя, пятьсот пятьдесят рублей. - Они у меня при себе,- Николай Николаевич вынул их кармана свёрток. В котором часу нести ящики - Надо сообразить, дай подумаю, - Вера Ивановна замерла так, Николай Николаевич так же как она перестал дышать, отлично понимая её, какие бури в ней сейчас бушуют. - Сделаем так, ровно в тринадцать часов, принесёшь к задним дверям, три коробки с "неваляшками", и одну коробку с мячами. Сам далеко не уходи, если получится, так как надо, то возможно придётся принести ещё пару ящиков с мячами. А в тринадцать часов пятнадцать минут, если я буду со старушкой стоять, принесёшь три ящика с мячами. Вот так мы и поступим. Плюс минус вариации могут произойти, посмотрим. Пойду в парфюмерный отдел, туда "Шанель N 5" надо будет отнести, тебе отложить? - Скажи девчатам, пусть парочку флакончиков мне оставят, в конце смены к ним зайду расплатиться.
Николай Николаевич ушёл по своим делам, она шла и думала: - "как бы не забыть насчёт духов, потом зайти к концу смены, а вот и пригодилась заначка, надо идти в бытовку за деньгами, а сейчас мне деньги нужны? Во время праздника и заберу, а может они мне вовсе не по надобятся если всё срастётся, как мне думается". И стоя уже за прилавком, дальше обдумывала свои действия: - "Восемь умножаем на двести пятьдесят штук, так-так две тысячи рублей. Для Тимофеевны отложить двести рублей, само - собою, разумеется, пусть прогоняет не более десяти рублей по чеку, там уже её дело. Дальше, кто возьмёт всё оптом? Только Аннушка более никому не под силу, поднять за раз такие деньги. Отдать по десятки, мне остаётся чистоганом тысяча шестьсот, минус двести даже считать не хочу, и двадцать процентов бригадиру. Прекрасно". Вера Ивановна, стоя за прилавком и видя, как идёт вяло торговля, подумала: - "надо коробок тридцать сейчас чтобы принесли, а то мои скоро уснут". Взяла листок бумажки, написала для Николая Николаевича, чтобы в течении двадцати минут, после прочтения записки, доставили к ней в отдел тридцать коробок "неваляшек". Записку отдала Натальи Александровне, чтобы она нашла, "хоть из под земли" Николая Николаевича, и ему лично передала в руки. Взглянула на часы, и предположила искать его в столовой. Время неумолимо подходило к двенадцати часам, а с двух часов начнётся у них обед, и возможно сегодня вряд ли кто пойдёт на обед, зная прекрасно, какой стол будет организован в бытовки. Столовая находилась в подвальном помещении, и открывалась с двенадцати часов и работала, для посетителей до семнадцати часов. С двенадцати часов заполняли в основном грузчики, шофера, уборщицы, милиционеры, так как они заступали на работу с семи часов утра. Подготавливая чистую и безупречную работу в магазине. С двух часов, шли уже на обед, работницы из отделов, из каждого отдела уходили в столовую по двое, временно их подменяли, если была в том нужда, работницы со склада. Вера Ивановна всегда оставалась довольная от обедов, бывали случаи, в силу разных причин, когда столовая игнорировалась, как сегодня, например, ни к чему было туда топать, стол в бытовки, ломился от домашнего кулинарного изыска. Талоны выдавались на один месяц, потом менялся на следующий месяц, только цвет бумаги, розовый цвет менялся на голубой, и название месяца, а сумма, проставленная на талоне оставалась неизменной: два рубля семьдесят копеек. И когда к концу месяца скапливались не использованные талоны, то их можно было отоварить, набрать пирожков домой, и если оставались мясные котлеты, то можно было и котлет набрать. А кто умел дружить со столовой, уносил домой свеженькой сметаны, почти ежедневно. Так что талоны, ни при каком случаи не пропадали, и имели свою ценность. Вера Ивановна думала в данное время только об одном, когда сходить и позвонить Аннушки. И гадала мысленно, дома она или не дома, что кто-то находится дома, она знала точно. Она определилась так, вначале принять игрушку "ванька-встанька", чтобы не получилось, так как утром, а потом идти к телефонной будке, и от туда звонить Аннушки. И ещё дала себе "зарок", если всё получится, так как она задумала с мячами, то недостачу, оплатит из собственного кармана. Вера Ивановна обратила внимание на мужчину с восточной красотой, и подумала: - "Что ни говори, но мужчины с востока, среди них довольно часто встречаются красавцы, чем у нас. Эх, Аллы Альбертовны нет, она бы сразу определила его национальность. А с другой стороны, какая разница, грузин или армянин или казах. А какие бы дети от них получались, один краше другого". К Вере Ивановне подходила Алла Альбертовна, как всегда выхоленная и с улыбкой, не сходящей с её лица, не при каких обстоятельствах. - "А вот и мы цветов не надо", - произнесла свою любимую фразу Алла Альбертовна, Вера Ивановна восхищалась ею, зато, что она умела поднимать настроение, любому человеку независимо от пола и характера. - "Только, что вас вспоминала. В связи вон с тем, мужчиной, с восточной красотою, поднимающийся по лестнице у него даже спина красивая. Гадаю грузин или азербайджанец"? Алла Альбертовна, улыбаясь, предположила: - "а может дагестанец, где от кого то, слушала такое слово "дагестанец". Я как Эллочка в "Двенадцати стульях", она обходилась тридцатью словами, хотела бы я в жизни увидеть такую женщину. А я обхожусь тридцатью мужчинами, а вот дагестанца ещё не встречала, что наши годы увижу. Пойду, узнаю, и найду я его в парфюмерном отделе", - Алла Альбертовна легко обернулась и ушла по лестнице вверх. Через три минуты, Алла Альбертовна, смеясь, рассказывала о своём знакомстве. - "Я у него спрашиваю, какая родина имеет таких красавцев, с подругой поспорила из какой вы страны. А вы что сказали сами? он у меня спрашивает. А я уже на слух определила, что он грузин, и ответила ему, что он из Тбилиси. Он мне сказал, что в девять вечера будет в ресторане "Метрополь", и что я могу прихватить с собою, свою подругу. И вообще число подруг не ограниченно, можно привести всех. Я ему, что будем цитировать Шота Руставели "Витязь в тигровой шкуре"? Он рассмеялся и сказал, и что в той поэме мне нравится? Я ему в ответ, делаем сноску на двенадцатый век, и продолжаем восхищаться строками: /Зло не стоит удивления, горю нечего дивиться. Удивляться нужно счастью, ибо счастье-небылица./ Так и ответил, будем удивляться счастью". О! народ на ходу цветы рвут. А у меня к вам Вера Ивановна просьба. Прослышали мы, что к вам будет большая поставка товара, "ванька-встанька". - Да отослала Наталью Александровну к Николаю, чтоб несли из клада продукцию. Ни Натальи, ни Алексея на рабочем месте не вижу. А в двенадцать Николай уйдёт на обед, и тогда его и танком с места не сдвинешь. Алла Альбертовна взглянула на часы, и ответила, что до обеда ещё полчаса. - Вспомнили друга, вон и коробочки несут к вам. Умеет ведь Николай работать, ничего не скажешь, сплошное восхищение и только. Как только к ним подошёл Николай Николаевич, поставил коробки, и вопросительно посмотрел на Веру Ивановну. Николай Николаевич, двоим своим подопечным, отдал распоряжение и дальше, "продолжаем в том же духе", двое молодых людей развернулись и ушли. - Алла Альбертовна возьмите, сколько вам нужно коробок, расчёт произведёте сами, мне только чеки с вас надобны. - Вера Ивановна, как только появится ваш заказ, он будет у ваших ног,- Алла Альбертовна подхватила две коробки и понесла в свой отдел. - Чем ты их там озадачила?- спросил Николай Николаевич - Дала им не выполнимый заказ, чтобы чувствовали себя нужными. В бытовку унесли? - Все пять коробок уже там находятся. - Оставь четыре коробки на складе, и как договаривались, и пропела: "на том же месте, и в тот же час". - Алевтина Серафимовна просила тебя, как только у тебя появится время, чтобы ты заглянула на склад. И подчеркнула, желательно до обеда, и подал ей накладные. Вера Ивановна взяла документацию, просмотрела и сказала: - "Сто лет её не видела, можно подумать, что она без меня не сможет провернуть свои дела. В каком она настроении?" -" Я её так редко вижу, что не знаю, есть ли у неё настроение вообще и как оно выглядит. Пойду своих гонять, стоит отойти от них, так сразу же расслабляются". И он сразу ушёл.
5.
Вера Ивановна отдала документацию Нине Семёновне, и попросила её проконтролировать поступления товара. И если что-то не сойдётся по списку, то пометить отдельно и ни к кому не обращаться, все вопросы оставить до её прихода, а сама она уходит на склад. Для себя она решила, вначале звонок к Аннушке, а потом склад. Вышла через задние двери на улицу, её всегда удивляла тишина, параллельно ей шумная, всегда полная народ и машинами улица, и здесь постоянная тишина и отсутствие людей. С левой стороны стояла телефонная будка, которая также пустовала, как и улица. Дело в том, что на не предвиденную ситуацию, сулящую хорошую прибыль, у них была договорённость, проверенная годами и ни разу их не подводившая. Стоила, Вере Ивановне позвонить по телефону, и обязательно из телефонной будки, по настоятельной просьбе Аннушки именно из телефонной будки. Аннушка любившая читать только детективы или приключенческую литературу, считала, что кругом враги и воры, её девизом было изречение, когда-то ею вычитанное из книги: - "/Как вредим себе мы сами, враг вредить нам не решится!/" И созвонившись, Аннушка появлялась непременно в назначенное время. Трубку телефона взяла, сама Аннушка, что было прекрасным началом, Вера Ивановна поздоровалась, и спросила, почему бы им не встретиться в настоящем времени, и не попить чайку. Аннушка ответила, что всегда рада с нею встретится в любое время. На что Вера Ивановна сказала, что с часу у неё обед и ждёт с нею встречи. Аннушка ответила, что "подумает". Вера Ивановна осталась довольна разговором, и то, что Аннушка оказалась дома, а не её внучатый племянник. Внучатый племянник был точной копией своей бабули в делах, но тогда Вере Ивановне пришлось бы деньги получать потом на базаре в течение недели. А так как сегодня был товар специфический и сулил не малые деньги, то Вера Ивановна продумала ещё один вариант, что если будет внучатый племянник, мячи все ему не отдавать, а найти другой источник сбыта. У неё имелась несколько таких "Аннушек", но любую сумму, которую могла выложить сразу и на месте, только она. "Интересно, зачем, давненько Алевтине Серафимовна ко мне не обращалась по делу", примерно так думая, Вера Ивановна направилась на склад. На складе, Алевтина Серафимовна встретила Веру Ивановну радушно, и сказала, что надо "пошептаться". Алевтина Серафимовна неопределённого возраста, высокого роста и с очень тихим голосом, сообщила Вере Ивановне, что продукция из ГДР должна сегодня полностью реализоваться. "А это между нами, Вера Ивановна две коробки с мячами, хочу оставить для себя, но и попросить вас пропустить их по цене в два рубля. Вам остаётся пятнадцать коробок. Деньги с двух коробок занесёте потом мне, а остальное ваше. Дерзайте. - "Алевтина Серафимовна можете не беспокоиться, сделаем по уму. Только коробки пусть забирает Николай Николаевич со склада, и больше никому". - "Благодарю за понимание. Посмотрите, какое чудо делают немцы", - и Алевтина Серафимовна открыла коробку, и не глядя, достала пару мячей. В руках оказался ярко оранжевый мяч с котёнком среди цветов, а другой ярко голубой с обезьянкой на пальме. Вера Ивановна ничего подобного никогда не видела, и подумала: - "Какие десять рублей все пятнадцать можно запрашивать, не наглеем и десять рублей не плохо. Да и коробок пятнадцать". А вслух сказала: - Давайте накладные здесь и подпишу". У неё совсем из головы вылетело, узнать о недостающих "неваляшек". Вера Ивановна шла со склада, и думала только об одном, хватит ли у Аннушки денег на покупку всех мячей, и хватит ли у неё духу самой продать на сторону все тринадцать коробок. Возможно, Николай попросит за услугу ещё одну коробку. Эх, мелочной становлюсь, если в бытовку отправлю, хотя бы одну коробку, аппетит разгорится у всех. И тогда запросят, как минимум пять коробок. "Посмотрим, посмотрим, посмотрим", примерно так утешала себя Вера Ивановна, чувствуя себя полновластной хозяйкой коробок с мячами.
А в отделе у неё стоял ажиотаж, очереди тянулись до самых дверей, утром и то меньше было народу за "неваляшкой". Вера Ивановна взглянула на часы, время показывало без десяти час, и здесь Вера Ивановна вспомнила "гостя", и подумала, жалко, что у него осталось пятьсот рублей, "мужичок" бы хапнул, коробки с мячами, не задумываясь. В её воспоминание о нём, вдруг он всплыл в памяти, почему то маленьким и невзрачным. И предположила, что возможно он прейдёт, не один, а с "земляками", такие случаи у них бывали.
Ровно в час дня, "гость" стоял в дверях и не один, как и предположила, Вера Ивановна пришёл с "земляками". Дело с игрушками "ванька-встанька" обернулось быстро, каждый взял по две коробки, а когда Вера Ивановна показала "гостю", одну коробку с мячами, он был до того удивлён, что у него ни только глаза загорелись но и руки запылали от жару. Деньги у него нашлись сразу на мячи, достал две тысячи рублей, сказал, что отложил "заначку", чтобы "красиво" доехать до дому. Под словом "красиво", он имел в виду, собираясь с "земляками" просто их банально пропить в поезде, "а цены в вагонном ресторане, больше, чем в ваших ресторанах, ради таких мячей, пожертвую "красивой жизнью". На "земляков" Ивана, Вера Ивановна ни разу даже не взглянула, так и не заметила, какого они были рода, мужского или женского. А джинсы на них красовались такие, какие возможно купить при хороших деньгах и только на базаре. И уже такая мелочь как джинсы, позволили Вере Ивановне заломить свою цену на мячи, услышанная цифра заставила покраснеть Ивана, он отошёл к своим "землякам". Они не много, пошептались, и прикупили по две коробке мячей. А когда Вера Ивановна смотрела на отъезжающие такси, вдруг рассмеялась от души, и подумала: - "Надо обязательно с детьми сходить в зоопарк". Шестнадцать тысяч рублей только за восемь коробок мячей лежали у неё на кармане. А за "неваляшки" полученные деньги, она даже считать не хотела. С такими деньгами теперь она может делать всё что угодно. В левую сторону отходила такси на вокзал, а когда Вера Ивановна повернула голову на право, думая уже об Аннушке, увидела машину бордового цвета и никак не могла определить "Жигули" или "Москвич" стоит. Если всади машины на багажнике, есть "крылья", стало быть "москвич", а у Аннушки без крыльев, стало быть "жигули". А из машины выходила Аннушка, маленькая, сморщенная старушка. У Веры Ивановны, сердце ёкнула, и она подумала:- "Такие как она должны жить вечно, почему, почему такие люди как штучный товар. Хорошо, что она не видела моих "гостей", главное, чтобы у неё хватило денег. Посмотрим, посмотрим". Рядом с Аннушкой шёл внучатый племянник. Они поздоровались, и прошли под арку дома, их поджидал Николай Николаевич, стоящий около коробок. Вера Ивановна сразу сосчитала коробки, стояло, оставшихся от тринадцати, пять штук. Как только они втроём подошли, Николай Николаевич отошёл подальше, отвернулся и закурил сигарету "Мальборо". Аннушка взглянула на мячи, коробку открыл внучатый племянник. Вера Ивановна сразу приметила и мысленно восхитилась Аннушкой, у которой и глаз не моргнул при виде таких мячей, зато на лице внучатого племянника было написано всё. Его улыбка, его крик: - "Ого"! Дал Вере Ивановне, стимул, не моргнув глазом назвать свою цену. Аннушка, молча, открыла свою сумочку, которую любовно называла своим кошельком и спросила: - "Возьму в неограниченном количестве", и подойдя в плотную к Вере Ивановне, положила деньги ей в карман. Вера Ивановна никогда при Аннушке не пересчитывала деньги, зная прекрасно самолюбие её. Но такую крупную сумму, Вера Ивановна получала впервые в жизни, и её так и подмывало хотя бы потрогать такие деньги. И вдруг вспомнила строчку из стиха: - "наступить на горло собственной песни", и чтобы отвлечь себя от такого желания, спросила: - "Анна Ивановна, какую вы сейчас книгу читаете"? И они вдвоём не спеша пошли к машине, а внучатый племянник вместе, с Николаем Николаевичем, переносили коробки в машину. А Аннушка уже частила, на чём свет стоит англичан, ссылаясь, на Агату Кристи, которая все свои произведения создала, благодаря сволочной сущности присущей англичанам давшие ей огромный материал для книг. И если бы Анне Ивановне сказали, что она, руководствуется своими поступки, повторяет мысль Карла Маркса, сказавший, в своё время, что нет такого преступления на свете, на которое не пошли бы капиталисты ради своей прибыли. Аннушка, пожалела Веру Ивановну, что она не читает детективы, и что там можно найти много полезного для себя. А самое главное, "...самое главное, душой отдыхаешь от своей жизни, а какой полёт фантазии даёт. Советую, искренно вам советую читать и ещё раз читать детективы". И с таким пожеланием для Веры Ивановна, Аннушка села в машину, а внучатый племянник, сидя за рулём, махнул ей рукой и машина поехала.
Вера Ивановна войдя во двор, увидела Николая Николаевича, он обратился: - "Вера Ивановна, приятно было смотреть, как вы работаете. Честно между нами, за сколько продали один мяч"? - "Смело продавай за пять рублей, а если сможешь то, и за десятку жми. Будь бы у меня свой магазин, не моргнула бы глазом, продала бы за двадцать рублей". - "У меня брат живёт в райцентре, а у него жена в магазине работает, как и вы. Завтра он уезжает к себе домой, а сегодня он мне помогает в работе, а то бы не управился один с таким грузом. Цену на "неваляшку", он знает, а на мячи нет, так и скажу ему, пусть продают в своей "Тмутаракани", по двадцать рублей. В деревни народ богато живёт, ни то, что мы, если сами не подсуетимся, никто нам не поможет". - "Да ладно, Николай Николаевич, благодарю за оказанную помощь. Грамоту дать не могу не в моей компетенции, а обе коробки за ум и сообразительность забирай бесплатно. - "Если тебе надо, могу предоставить свою машину". У Николая Николаевича был запорожец, которым он очень гордился, и который был полностью собран вручную им, все сомнительные детали в машине были по его заказу заново вытачанные, и заменены на запорожце. Он так и называл свою машину "танком", и товарищи по гаражу, отдавали должное его "танку". -"Дорогой мой, Николай Николаевич, сесть бы в твой "танк", и сгонять бы за город на природу. И долго-долго наблюдать за облаками. И обязательно остановиться около ручья с лёгким ветерком, чтобы комары не съели". Вера Ивановна рассмеялась и добавила: - " Вот видишь и о комарах приходиться думать. Спасибо за машину, она мне не к чему". Они вошли в торговый зал. Вера Ивановна взглянула на часы, и удивилась тому, что прошло ни более пятнадцати минут, на свои дела, а в душе, она почувствовала, что прошла целая вечность. Николая Николаевича окликнули, и он сразу же пошёл на голос, высматривая среди народу того, кто его позвал. Вера Ивановна, забывшая на время, всё, что было на улице, стала быстро и ловко отпускать товар покупателям, подошли девчата из хозяйственного отдела и также включились в работу. И через каких-то, двадцать минут все игрушки "неваляшки" были распроданы окончательно. Алла Альбертовна сказала Вере Ивановне, что в свой отдел, они взяли не четыре коробки, а восемь, весь товар провели через кассу, и через двадцать минут надо идти в бытовку "поздравлять нашу". Вера Ивановна, поблагодарили их за помощь, и взяла в руки документацию, чтобы отвлечься от происходящего вокруг. Просматривая документацию, Вера Ивановна мысленно, обругала себя вороной, стоящей за прилавком, когда в кармане такие деньги лежат, и даже толком не сосчитанные. Задалась вопросом, где найти место, чтобы никого рядом не было, и пришла к единственному решению, пойти в туалет и там пересчитать деньги. Всё равно цифры не понимались, она путалась в элементарных названиях товара. И уже идя к намеченному месту, размышляла о том, что надо по возможности, сразу решить вопрос с Тамарой Тимофеевной. Жадимировскую Тамару Тимофеевну, можно было встретить "один на один", либо когда она идёт в столовую, либо когда она идёт из столовой, в самой столовой уже не поговоришь так откровенно, так как столики в столовой стояли близко друг от друга, и за столами постоянно кто-нибудь находился. Именно в столовой можно было увидеть, как много людей работает на магазин. После обеда она ещё заходила в бытовку, чтобы привести себя в "боевую готовность". Маршрут Тамары Тимофеевны знали многие, все кто нуждался в её услугах, ставки за оказанную услугу были "железные", и неизменные как рок. Ходила кассир на обед, в одно время, в последний час обеда, у многих скапливались небольшие свёртки, в свёртках лежали деньги, а на обёрточной бумажке проставлялась нужная сумма для прогона денег через кассу. Когда Вера Ивановна сосчитала сумму, находящуюся при ней и расписавшая для кассира, какие суммы денег надо прогонять через кассу, то поняла, с какими трудностями сталкивается Тамара Тимофеевна. У Тамары Тимофеевны были свои секреты, и когда у неё появлялись такие заказы, связанные с Верой Ивановной, у неё просто ломался кассовый аппарат. Приходил наладчик по аппаратам, а она уходила в его мастерскую, среди спокойной обстановки и сломанных аппаратов, делала свои дела, попивая кофе. Наладчик тоже имел свою долю за "спокойную обстановку". О таких тонкостях в работе кассира, Вера Ивановна не знала, и даже мысли не допускала, что ей надо знать то, чем занимаются другие. И если бы вдруг Тамара Тимофеевна рассказала бы своё изобретение. Вера Ивановна пришла бы только в большой восторг, от ума и сообразительности Тамары Тимофеевны. Люди любят думать, что они что-то придумали сами, а потом оказывается, что не они придумали, а другие люди подвели тебя к изобретению. Как это и произошло с Тамарой Тимофеевной, которой незаметно наладчики подсказали, как лучше и быстрей работать со своими делами, не отвлекаясь на пустяки, и не ломать умышленно аппараты. Тамара Тимофеевна, когда в первый раз жизни получила "заказ" специфического характера, она вывела из строя аппарат, и под шумок, что проверяется аппарат, прогнала впервые нужную сумму. А когда аппарат стал часто ломаться, наладчик напрямую ей назвал проценты за "спокойную обстановку". И аппарат не стал ломаться, и Тамара Тимофеевна обросла клиентурой, наладчику отдавала десять процентов с прибыли. Вера Ивановна прибывала на седьмом небе, она такое чувство получила впервые в жизни. Пятьсот рублей она сразу отложила для Алевтины Серафимовны, можно было конечно точней отсчитать деньги и для Тамары Тимофеевны, но Вера Ивановна не стала мелочиться, и переложила лишнюю сотню кассиру. Имея с мячей, двадцать одна тысяча рублей, деньги, полученные от Аннушки, бросались сразу в глаза, новенькие сто рублёвые бумажки будоражили фантазию у Веры Ивановны, она заставила себя сосредоточиться на кассире. Открыла блокнот, и тщательно выписала следующую инструкцию: от трёх рублей и до десяти рублей одним чеком на общую сумму четыре тысяча двести пятьдесят рублей. Для кассы и для самой Тамары Тимофеевны она сложила все деньги, вместе получилось ровно восемь тысяч рублей, мысленно сказала: "премиальные", и глубоко вздохнула от облегчения. Отсчитала деньги для бригадира, двадцать процентов, получилось четыре тысячи рублей, чувствуя в душе огромное удовольствие от сделанной работы, рассмеялась. Взглянула на часы, до торжественного часа оставалась пятнадцать минут. Выйдя в коридор, подумала о том, что хорошо бы с кассиром сразу разобраться, отдать ей деньги сейчас и из головы выкинуть не нужную информацию. Вера Ивановна направилась прямо в зал на кассу. Около всех трёх касс стояли очереди, Вера Ивановна остановилась в двух шагах от кассы, и подумала, что начинает по не многу наглеть, и лучше подождать надёжного момента. Она сразу же развернулась и направилась к своему отделу. А в отделе кипела работа, из склада были доставлены новые товары и очередь только увеличивалась. Наступила время обеда близ находящихся от магазина учреждений и народу прибавилось изрядно в магазине. Для работающих в магазине людей, всегда было удивительно то, откуда люди узнавали о новом товаре. Стоило только вынести коробки в зал, народ сразу валил в магазин. Вера Ивановна сходу приступила к работе, а покупатели раскупали игрушку "юла", на неё ограничения не было, но и на прилавках "юла" не залеживалась. Вера Ивановна умела работать так, что из других очередей народ переходил к ней, и внимательный покупатель отдавал должное её умению и искренно благодарил за покупку, и за добрые слова, на которые Вера Ивановна не скупилась никогда, умела подмечать в покупателях характерные черты. Бабули покупающей две "юлы", говорила: - "...такую игрушку трудно сломать, а если и сломают, придёте и ещё приобретёте". "А вам красавица надо ещё парочку прикупить "юлы", когда вы ещё раз наведаетесь в наш город", то очень удивляло приезжих. Вера Ивановна, не поднимая головы, могла определить иностранных гостей, от них шёл такой странный запах, будто они помыли руки мылом, а смыть водой не успели. Вера Ивановна, мельком взглянула на часы и решила задержаться ещё на десять минут, зная заранее, что именинница прибудет в бытовку не раньше пятнадцати минут третьего. Она за двадцать минут сделала то, что её коллеги делали втроём, за один час. Оставила вместо себя Нину Сергеевну, и пошла в бытовку. И как только вышла из зала и повернула в коридор, услышала своё имя за спиной, остановилась. А сердце в груди так забилась, что она от радости ни как не могла вздохнуть. Уж чей-чей, а голос Тамары Тимофеевны, она могла отличить от сотни голосов, если бы все сотни голосов заговорили, она и тогда бы не спутала голос Тамары Тимофеевны с другими говорящими.
Тамара Тимофеевна подхватила под руку Веру Ивановну и сказала: - "Меня так же пригласили на торжество, вдвоём веселей будет идти" Вера Ивановна сразу же передала все деньги для работы с ними с написанной инструкцией на бумажки. Тамара Тимофеевна, поблагодарила за "внеочередной субботник", и стала рассказывать о своей маме.
Одно имя чего её мамы стоило, не имя, а музыка с барабанным звуком, Серафима Ксенофонтовна имела двух болонок и любила читать на ночь весёлого Гоголя. И рассказала, как мама ругалась вчера на своих собачек, " ... мама, когда ругается на болонок, называет своих красавиц "Матрёшками", так и говорит: "опять скверные Матрёшки сходили в коридоре, а не в коробочку с песком". Собачек обеих называет одним именем "Ксюша", я ей говорю, а почему не назвала именем "Адель"? А мама в ответ, прошлому не подражают, а усовершенствуют". И так болтая о маме и её собачках, они дошли не заметно до бытовки. Вера Ивановна, как только вошла в бытовку посмотрела на часы, неизменно, присутствующие на своём месте. Как она и предполагала, именинница отсутствовала, и бригадир, должно быть, ушла за нею. Первая мысль была, надо деньги убрать в свой шкафчик подальше, а бригадиру, при удобном, случаи передать. Тамара Тимофеевна пошла нарасхват, многим захотелось послушать её, рассказ о маме, про собачку и про Н. В. Гоголя. Вера Ивановна переоделась, поменяла обувь, а деньги спрятала под дощечку, которая легко вынималась из пола в её кабинке, и являлось тайником. Надушилась "Рижскими" духами, потом лаком освежила маникюр, положила в карман деньги, предназначающиеся для Алевтины Серафимовны, которая так же находилась в бытовки. Поправила причёску, и вся благоухающая вышла в зал. Лёгкий шум от разговоров, заставлял Веру Ивановну к нему прислушиваться. Алла Альбертовна позвала к себе Веру Ивановну, чтобы она заняла место около неё. Вера Ивановна прошла к предложенному месту, присаживаясь, она услышала, от Аллы Альбертовне находящейся в своей стихии, интересное предложение: - "Будем вместе объедаться". Около подарочного сервиза стояли приглашённые, рассматривали сервиз, осторожно беря в руки каждую часть от сервиза, и не скупились на похвалы. Вера Ивановна стала думать о том, как во имя приличия покинуть стол, за который её только, что пригласили. Кто то, позвал Аллу Альбертовну, она легко приподнялась и направилась к зовущей, что дало повод и Вере Ивановне покинуть своё место. Вера Ивановна подошла с боку к Алевтине Серафимовне, взяла из чайного сервиза, чайник и положила в него свёрток с пятью новенькими сотнями рублей. Похвалила роспись и отдала чайник Алевтине Серафимовне. Вера Ивановна моргнуть не успела глазами, как чайник оказался пустым, и аккуратно ставился Алевтиной Серафимовной на место. Вера Ивановна, шедшая к своему месту, вдруг подумала такое: "Агата Кристи, наверное, довольная бы осталась при виде такого хода, хотя там возможно не мелочатся, и берут, так берут, миллионами. Агата руки бы себе искусала, при виде такого сюжета, и что такая сцена отсутствует в её, чтиво". 6.
Роскошному праздничному столу предшествовала целая эпопея, и здесь Елена Степановна показала свои колоссальные организаторские способности. Вначале, ею, были выявлены возможности всех в доставании дефицитного продуктового товара. Часть продуктов, можно купить в магазине, если хорошо побегать по городу, Елена Степановна пошла другим путём. Узнала, что у Ольги Михайловны живёт мама в Крыму, лет двадцать тому назад, вначале уехала сестра мамина в Крым, а когда выросла дочь, то и мать уехала к сестре, а дочери оставила квартиру и через - чур, хорошее воспитание, не позволявшее ей жить на такие средства как Вера Ивановна. Ольге Михайловне было предоставлено десять дней на поездку к маме. Естественно ради такого случая, рабочие дни были проставлены в табели, чтобы Ольге Михайловне компенсировать денежные затраты. Из Крыма было привезено: три трёхлитровых банок красной икры; красная копченая рыба, о существовании которой мало кто и подозревал; двенадцать килограмм отборнейшей черешни; свежие помидоры, огурцы, укроп, петрушка, всё то, чем славится Крым из-за раннего урожая. Заодно приехала мама с младшей сестрёнкой. К Ольги Михайловны на свадьбу к сыну. У Анны Петровны работающей старшим товароведом в отделе детских вещей, жил и работал в городе Мурманске, старший брат, ходил по океану в дальнее плаванье на корабельном заводе. На завод поступала разнообразная рыба, и отсортированная рыба перерабатывалась, и в виде продукции сразу экспортировалась в заграничные порты. И уже на обратном пути к дому, когда истекало время рабочее, а точнее через полгода, отлавливалась рыба для собственной страны. Вся продукция поступала в распоряжения рыбного министерства и оттуда распределялась по разным заводам в закрытые города. Так что ничего не было удивительного в том, что на прилавках магазинов, как больших городов, так и в малых она отсутствовала постоянно. А когда не знаешь, вроде, как и не надо, примерно по такому принципу и работали в рыбном министерстве. Обратно Анна Петровна приехала с другом брата, друг с первого взгляда влюбился в неё взял отпуск, и с большим удовольствием помог довести: чёрную икру экспортного производства; и в свежем и в копчёном виде красную рыбу; разнообразные консервы с плавучего завода. Сама, Анна Петровна и не подозревала, что приехала с будущим своим мужем. Ещё пройдёт два года, когда она выйдет замуж, и съездят они вместе в свадебное путешествие на родину мужа. Там она впервые в жизни увидит Северное сияние, и будет так восхищена и пленена красотою Северного сияния, что останется жить навсегда на Севере. И будет жалеть только об одном, что сразу не родилась на Севере, и тридцать лет была лишена такой фантастической красотою. У других за не имением такой родни, были выявлены вкусы и пристрастия к кулинарным шедеврам. Оказалось, что почти все умеют превосходно стряпать, и чтобы все сразу не принесли одних пирогов, пусть и с разнообразной начинкой и с максимальной пышностью, Елена Степановна сумела найти в них и другие способности. Узнала, что Наталья Михайловна прекрасно готовит, кроме пирогов, пельмени и соответственно ей было доверено принести их к праздничному столу. Наталья Михайловна со всей своей семьёй, налепили тысячу и одну штуку, и если бы у Натальи Михайловны спросили: - "...а почему к тысячи, ещё и одна"? Она бы ответила: "Есть такая сказка "Тысяча и одна ночь", только это одно название, а сказок на много меньше. А у меня пельмени сказочно вкусны, так говорит папа, и точно тысяча и одна штука". Пельмени, конечно, никто не считал, стало быть, вопрос не задавался. У Антонины Анатольевны был любимый салат, рецепт которого в давние времена рассказала Вера Ивановна. Сама, Вера Ивановна начисто забыла, что когда то давала ей рецепт, и когда ела его за праздничным столом, всё удивлялась, какой замечательный салат, почти как у неё дома готовят. Елена Степановна посоветовала, Антонины Анатольевны копчёной рыбы не покупать, будет своя и главное качественная, а остальные индегриенты приготовить дома, а "рыбку положим свою". И надо отдать должное Антонине Анатольевне, на её салат прилегли дружно и жалели об одном, что его не было так много как винегрета. А Анастасии Антоновны, повезло, как она думала. Она попала на очередную волну, проходившую один раз в пятилетку по всей стране. И широкими кругами охватывала всю страну, на третий год стихала, на четвёртый год сходила, на - нет, а на пятый год забывалась окончательно, теми людьми, кто создавал "бурю в стакане". Потом вновь возрождалась и всё повторялась сызнова. Анастасия Антоновна Кристи, в молодости, приехала в РСФСР из БССР, в качестве обмена на волне, идущей по всей стране широкими кругами, под девизом: "Дружба народов". Шла активная "волна" по обмену студентов между пятнадцатью республик. Для прохождения практики на самых лучших предприятиях страны. Во время практики, она познакомилась с местным парнем, влюбила его в себя, и вышла замуж. За свою красоту и мягкий характер, в виде исключения, после практики и получения свидетельства об окончании техникума, была оставлена в данном магазине. Умудрилась сотворить троих детей, через десять дней после очередного рождения ребёнка, выходила на работу, как ни в чём не бывало. Имела трёх бабушек и двух дедушек, которые с большим удовольствием нянчились со своими внучатами. И оказалась самой молодой бабушкой в магазине. Её, белорусские "ёжики" также уходили на "ура" со стола. А, Ирина Сергеевна съездившая в своё время в таком же качестве, как и, Анастасия Антоновна, только из России в Белоруссию, вернувшись, плевалась вспоминая "белорусский гостеприимный народ". И из года в год обязательно в присутствии Анастасии Антоновны, говорила: - "наша простота, когда-нибудь приведёт нас к большой беде. Там народ более зажат в себе, что гарантирует их самосохранение, в том виде, в каком они сейчас прибывают. Я всегда думала, что у нас есть всё, но относительно Белоруссии у нас ничего нет". Анастасия Антоновна принесла "ёжиков", и кому удалось опробовать "ежиков", сразу доставали ручки и записывали рецепт кулинарного шедевра, чтобы порадовать свою родню, замечательным экзотическим блюдом. Удивлялись только одному, почему раньше не знали о существовании "ёжиках", которые являются обычным блюдом в любой белорусской семье. У Нелли Владимировне держащей при себе, сразу четырёх влюблённых женихов, которые ни сном, ни духом, не подозревали о существовании соперничества, умела превосходно готовить плов. Может быть, у Нелли Владимировне было бы и по более "женихов", да в колоде карт было четыре короля, а мальчики, они же валеты, её не интересовали, и всё своё свободное время от работы, она посвящала пасьянсу, гадая, кто из них, станет её будущим мужем. Нелли Владимировна была женщиной, постоянною в своём упорстве, ростом высокая и фигурой неотразимою, а ежедневное двухчасовое сиденье перед трюмо, давали, свои плоды, и лицо превращалось в соответствие фигуре. Сама, Нелли Владимировна на работе была очень молчаливой, если за неделю услышишь одно предложение не касающиеся работы, слушателю дико повезло, что он не слышал очередной сумятицы. Она, например, могла, не моргнув глазом, сказать такое: - что Ивана Грозного в нашей истории не было вовсе. И мягкотелость нашего правления в стране, ухудшало и впредь, будет ухудшать нашу жизнь, и "надо делать ноги". О, её, женихах знала Алла Альбертовна и Ольга Николаевна, ближайшая подруга, не только, Аллы Альбертовны, но и Нелли Владимировны. Ольга Николаевна предсказала Нелли Владимировне, жениха со стопроцентной вероятностью, и предсказание сбудется через четыре года, с сегодняшнего дня, где Ольга Николаевна, через смех и скажет своё предсказание: "Дорогая моя, подружка, выйдешь ты замуж, только в двух случаях: либо за глухонемого, он не будет слышать твои глубокомысленные изречения, либо за иностранца таскающийся по нашему городу в поисках достопримечательностях, среди которых мы выросли и в упор не замечаем. А когда иностранец после досконального изучения русского языка в браке с тобою, узнает, в какие "дебри" он попал, благодаря тебе. Скажи спасибо ему, если он тебя не убьёт, а просто сбежит от тебя". Елена Степановна узнала, что папа у Нелли Владимировны узбек, и приготовления плова, возможно у неё в крови, а плов действительно у неё вышел удачным. У Аллы Альбертовны вообще не оказалось никаких способностей в кулинарии, и родня не работала в закромах Родины. Два дня тому назад к ней в гости приехала бабушка, навезла кучу деревенской снеди. А вчера целый день стряпала, оладушки на деревенской сметане, которые и были принесены с большой гордостью за свою бабушку, Аллой Альбертовной. Верой Ивановной было съедено, пару оладушек, подставленных заботливой рукой Аллой Альбертовной, которые нельзя было не съесть, Вера Ивановна, нахваливала от всей души, замечательные бабушкины оладья. А про себя думала: - "О, моя фигура, придётся целую неделю выдерживать диету. Такие деньги на что потратить? Собрать сыновей в пионерский лагерь и самое лучшее им купить. Триста рублей за глаза хватит. Теперь я смогу себе купить тот парик, две тысячи рублей отдать за парик, дело не шуточное. Отцу купить машину, он давно мечтает о машине. Дам отцу шесть тысяч рублей, он говорил, что у него есть возможность с рук купить поддержанную машину. А маме куплю шикарные зелёные розы, и сногсшибательную шаль". Вера Ивановна давно уже научилась делать вид, что слушает самым внимательным образом, а мысленно думала о своих делах. А разговоры за столом разгорались, но проём в двери держали под наблюдением, чтобы во время примолкнуть при виде долгожданной именинницы. Договорились, что поздравления будет говорить Алла Альбертовна, умеющая долго и витиевато, восхищая слушателей, красноречивой речью. Алле Альбертовне со всех сторон летели советы: - "говори долго, чтобы нам не пришлось мямлить поздравления". Елена Степановна пришла ни через пять минут, как предполагала, а через двадцать минут. Впереди неё шла Светлана Николаевна, блистающая телом, одеждой и украшениями, одних золотых колец размещалось семь штук на пальцах одной руки. Алла Альбертовна острила, тихонько: - "так и хочется сказать не пальцы, а перста". А рядом с нею, находилась Надежда Васильевна, одетая как всегда со вкусом, а на левом безымянном пальце размещалось рубиновое золотое кольцо, единственное украшение, подчёркивающее её скромность. Уж кого-кого, а Надежду Васильевну знали не только во всём магазине, но и за пределами гранитных стен. Все дружно встали и стали, наперебой, предлагать своё место, а себе подыщет другое. В левой руке, Светлана Николаевна держала коричневую, кожаную папку, привезённую из Индии, где два года подряд проводила свой отпуск. Увидавшим коллегам папку, настраивало на деловой тон и говорило: - "праздник, праздником, а работа превыше всего". Надежда Владимировна, старший товаровед в отделе детская одежда, выглядевшая, постоянно ярко и броско, и благоухающая сладкими духами; подхватила под руку Светлану Николаевну, и бережно довела до своего места, и усадила между собою и Еленой Степановной. Елена Степановна на ходу взяла папку у заведующей, со словами: - "Такую драгоценность не замарать бы, где бы мне такую папочку достать"? Светлана Николаевна, сидя за столом ответила: - "Будет, если съездишь в Индию, там такого добра немеренно. В этом году как раз две путёвки в Индию, по распределения попадают в наш отдел. Девчата, думаю, не будут возражать, если одну путёвку отдадим вам, Елена Степановна", и она обратилась ко всем: - "Согласны коллеги, одной путёвкой премировать Елену Степановну"? И все хором ответили, будто репетировали долго: - "Да". Светлана Николаевна рассмеялась, и сказала: - "С такими девчатами, как вы, в жизни не пропадём. Давайте скажем спасибо Надежде Васильевне, благодаря, которой мы стали иметь большую возможность разъезжать по белому свету, не только в программе "Клуб путешественников" по телевизору, а живьём". Ирина Сергеевна вместе с Анной Петровной, подхватили под руки, с двух сторон Надежду Васильевну, и усадили между собою. Ирина Сергеевна смеясь, сказала: - "Хочу приобщиться к величию нашей страны". Анна Петровна в тон Ирины Сергеевны, сказала: - "Благополучие наше проистекает, благодаря, вашей, высшей деятельности. А благосостояние создаётся и укрепляется, блистательной Светланой Николаевной". Как на следующий день заметит Ирина Сергеевна: - "...если за последних, восемь лет, подсчитать кольца у Светланы Николаевны. Кольца, никогда не повторяются на днях рождениях в честь неё. То у нашей, всемогущей, как минимум, пятьдесят шесть золотых колец. А золотые цепи похожи друг на друга как близнецы. Восемь пар серёжек, фантастической красоты". Дело в том, что Ирина Сергеевна очень переживала зато, что в ней погибла художница. И когда она в своё время увидела в музеи живьём картину Франсиско Гойи, на аллеи стояла женщина в красном платье и около картины не была, не единого человека. Она даже не как не могла вспомнить, сколько часов, она простояла около картины. А когда пришла домой, краски свои раздала знакомым, и осталась "дурная" привычка, зарисовывать "мелочи жизни", как она любила говорить. Рисуя иногда, прямо на обёрточной бумаги, которой упаковывают товары, благо такой бумаги у них в магазине было в изобилии, слегка набрасывала рисунок, поразивши, её, чьё-либо лицо из покупателей. У неё дома была целая коллекция зарисовок всех работников магазина. Светлану Николаеву, она обычно рисовала, сидящей за столом, и стол заваленный бумагами, на столе лежат, руки заведующей и на них тщательно вырисованы золотые кольца. Вот здесь и проявлялся талант Ирины Сергеевны, когда она гуашью, вырисовывала, золотые кольца и разнообразные драгоценные камушки, блистающие в золотой оправе. А внизу рисунка, любила проставлять на картине, не только число, месяц и год, а даже время окончания рисунка. Анна Петровна зная, её, хобби, любила посмеяться над Ириной Сергеевной, говорившая: - "Из-за её плеча выглядывает физиономия брата". Возможно намекая на то, что брат у Ирины Сергеевны работает в милиции, и на данное время имел звание капитана. Появление Надежды Васильевны на дне рождении заведующей, дело было обычное для Надежды Васильевны, а для окружающих пир души. Огромная пища для нескончаемых разговоров, предположений, домыслов, сотрясающих воздух, и рождающие непонимание от её безмолвия. Дело в том, что Надежда Васильевна была переизбрана на второй срок народным депутатом СССР. Выиграли в первую очередь общее положение в магазине, увеличилась поставка товара повышенного спроса, а значит, повысилась и зарплата у работников магазина, и премиальные стали давать и чаще и больше. Те, кто застал времена, когда у них не было своего народного депутата, вдвойне ценили Надежду Васильевну. Вот на лицо свой народный депутат, сиди и любуйся, и ликуй в душе, не только увеличилась зарплата, но и работа стала разнообразней от избытка товара, не когда было времени голову поднять, чтобы взглянуть в ликующие лица покупателя. А уж "левые" деньги, сами на каждом шагу так и шли в руки, соображай, не ленись, нагибайся и в карман складывай, если сможешь, если получилось. Предыстория настоящего положения Надежды Васильевны, по словам Ирины Сергеевны, кстати, её ровесницы, но заканчивали, торговый техникум в разных районах, было: "фантастическим, но не тому человеку крылья дали. И полёта не увидим. И крылья пропадут". Надежда Васильевна Воронцова, обычная, спокойная девушка, не лишённая красоты, а Светлана Николаевна следовала традициям предыдущей начальницы, ушедшей на пенсию по возрасту. В отдел подбирали кадры, вначале исходили их внешних данных, чтобы и лицом хороша была и улыбаться умела, и талия, чтобы на месте была, и ноги, чтобы не вывёртывала при хождении. Присматривались к личным достоинствам, мягкость и вежливость в обязательном порядке, и уже в последнюю очередь на профессиональные качества, за ненадобностью и бесполезностью, которых скрывалась сущность человека. Надежда Васильевна, сумела сохранить одно из своих достоинств: "скромность". Скромность - во времени у многих почему-то исчезала, исчезновение происходила с разницей только в сроках, у одних через несколько месяцев, у других через несколько лет. А у Надежды Васильевны, скромность зацементировалась и стала отсвечивать безмолвием. Отточила до совершенства мягкость и вежливость, не только к покупателям, но и к своим коллегам по работе. В один прекрасный день, была вызвана в кабинет директора, тогда то - она и увидела впервые своего директора, где ей и предложили стать народным депутатом. Со стороны директора было сказано много слов, о том, какая огромная честь для них выдвинуть своего депутата. И как много лет они ждали своей очереди на право избрания народного депутата СССР, именно от их магазина. И дело не только в том, что будет поступать отменный и разнообразный товар, что желанно закономерно произойдёт, разумеется, обязательно будет. А главное повысятся зарплаты, премиальные и будет больше зарубежных путёвок, а стало быть, больше наших сотрудников, смогут попутешествовать по миру. И прежде, чем выдвинуть именно её кандидатуру, они перебрали всех работников магазина, и многие из них достойны стать народным депутатом. А остановились именно на её кандидатуре, что лучше и не бывает на свете. Надежде Васильевне дали три дня на размышления. Потом директор проводил её до дверей, и почему-то снял тёмно-зелёные очки, посмотрел пристально ей в глаза, и на прощание пожал руку. Надежда Васильевна запомнила тот день так, как будто всё произошло вчера, и как она шла коридором и размышляла: "Лучше бы он не снимал свои очки, какие маленькие, глубоко посаженные глазки, при таком большом росте". Когда мама узнала, какое будущее ждёт дочь, сказала: "Уж лучше остаться овцой, чем стать очередной оболваненной овцой. Какая разница, мама, овца она и есть овца". У Надежды Васильевны была одна слабость, о существовании которой не знала не единая душа в мире. Надежда Васильевна была очень любопытна, и любопытство её проистекало не из познания, а из положения вещей странного характера. Ей достаточно было просто заглянуть в замочную скважину, чтобы почувствовать себя счастливым человеком. И через три дня в душе ликуя, а с виду сама скромность, в кабинете заведующей дала согласие, на свою кандидатуру в народные депутаты. На сегодняшний день, так много ушло времени "на пастбище", где как говорила её мама, ей и место. Её "любопытство" деформировалось в "молчание и печаль", которую не выскажешь никому и никогда. Она своими глазами убедилась, в правоте мамы, говорившей: "ни где ты не найдёшь, такое скопище баранов и овец". Она видела, как три десятка пастухов, усыпляют большое количество людей на очередном собрании, и всё время боролась с тем, чтобы не уснуть, среди, себя подобных. Она никогда не задавалась никакими вопросами, отсюда жизнь давала такие ответы, которые никак не сходились с задачами, которые они на заседании выстраивали, обсуждали, сотрясая воздух и убивая время во имя: "так надо". Пока Надежда Васильевна плавала по воспоминаниям своей памяти. Алла Альбертовна распевалась соловьём в честь дня рождения Светланы Николаевны. Договорилась до того, что если бы в свободной продаже была бы машина "Волга", и желательно красного цвета, то и такой "маленький презент", не смог бы выразить всей глубины чувств, которые испытывает каждый находящейся здесь, к "несравненной, неподражаемой, восхитительной, душевной, восприимчивой ко всем нашим мелочам жизни". Обратилась к Пушкину, "не зарастёт народная тропа к магазину, где руководство в лице Светланы Николаевны, создаёт все условия, чтобы каждый рабочий день был как "праздник, который всегда с тобой". Не забыла Хемингуэя, чтобы усилить и без того: Бетховенскую "Оду к радости", воплощённую в словах Аллой Альбертовной. Потоки речи, стали переходить во всемирно-историческое значение, под чутким руководством Светланы Николаевны. Елена Степановна стала показывать на свои ручные часы, подсказывая Алле Альбертовне, что пора закругляться. Елена Степановна видя, что Алла Альбертовна увлеклась и заканчивать речь и не помышляет, встала, подхватила огромный букет роз и понесла имениннице. Алла Альбертовна, сразу уловила значение букета, и закруглилась словами: "А вот и наш букет роз, выражающий нашу безмерную любовь к вам". Речь Аллы Альбертовне впечатлила всех, хлопали не жалея ладошек, вдохновлённые не только речью, но и смущением, выразившиеся на лице Светланы Николаевны, когда она взяла в руки огромный букет роз. Светлана Николаевна подержала несколько секунд в руках цветы, и передала букет бригадиру, улыбаясь, сказала: - "Весомый, весомый букет. Спасибо, мои хорошие, удивили, удивили, прекрасные розы, где та ваза, в которую можно поставить такую красоту. Теперь понимаю, что такое бесконечная красота это смотреть на красоту цветов и на ваши симпатичные лица. Уважили так, уважили". Светлана Николаевна взяла три разных роз и поставила в вазу наполненную соком, улыбаясь, продолжила: - "Пусть украшает ваш стол, в память за вашу щедрость. Осталась чётное количество, ни так ли"? Кто-то стал кивать головой в знак согласия, другой голос, ответил: "да-да", а другие уточнили, что осталось сорок две розы. Светлана Николаевна взяла из букета одну зелёную розу, подозвала к себе Аллу Альбертовну, со словами: "Суеверие дурной тон, но традицию надо соблюдать. Дарю, за щедрое красноречие, за чересчур завышенную оценку моей скромной персоне, придётся соответствовать вашими прекрасными и очень лестными для меня представлениями о моей жизнедеятельности". Алла Альбертовна сияющая, с большим восторгом приняла цветок и сказала: - "Да мои слова забудутся, и становятся бледной копией, по сравнению с тем, что находится за вашей спиной. Примите наш скромный подарок". Сервиз был предусмотрительно покрыт ярко-красными шторами, которые были накануне простираны Надеждой Владимировной дома, и тщательно отглаженные в бытовки, в бытовки имелось всё, и утюг соответственно также, что касалось наведения лоска на сотрудников, для таких возможностей имелось всё необходимое в бытовки. Елена Степановна поставила цветы в напольную вазу, ваз имелось в избытки, и расставлены были по всем углам, по две, а то и по три штуки по углам. Все вазы были бракованные, некоторый брак был заводской, и как всегда было принято, не глядя, на "авось". А простоявшие определённое время в зале магазина, и как обычно бывает нечаянно и неизвестно кем, сами упали, какая-нибудь замысловатая художником деталь откалывалась, общий вид деформировался, потом списывались, и переходили в бытовку, где со временем простоят еще какое-то время, будут унесены кем-нибудь из сотрудниц домой. Анна Петровна, Ирина Сергеевна и Алла Альбертовна подошли к дальнему углу бытовки. Там уже стояла Елена Степановна, думающая о том, как бы аккуратней снять шторы с сервиза, и по рельефу штор видела, что сервиз не упакован в коробки полностью, а когда увидела подходящих к ней девчат, сразу сообразила, что надо делать. Они дружно взялись за углы штор, и почти не дыша, убрали накидку. Светлана Николаевна, до того была поражены увиденным, что на какое-то время потеряла дар речи, приложила ладони к щекам, и стала кивать головой, из стороны в сторону. - "Какая красота. Наваждение. Живопись, которую можно держать в руках", - говорила в восхищении Светлана Николаевна. - "Чудо! Всё отдаю на три дня вам магазин на "генеральную уборку", - и немного подумала, продолжила - "С сегодняшнего дня". Послышалась громкое "Ура", смех и веселье усилилось десятикратно и переполняли всех. Надежда Васильевна улыбалась, прекрасно знавшая значение слов "генеральная уборка". И в своё время принимала, самое активное участие в таком мероприятии. Одного дня "генеральной уборки", с лихвой хватало, чтобы не нуждаться в деньгах на ближайшие три-пять лет, в зависимости, оттого как тщательно произойдёт "генеральная уборка". А тут "три дня", какое раздолье, какой масштаб. Каждая находящаяся в бытовки, мысленно подсчитывала свои дивиденды, прекрасно знающая весь механизм и возможности в проведении "генеральной уборки". Подсчитывали по самому минимуму, чтобы не сглазить, от полученных цифр, захватывало дух, и становилось весело и радостно, что хотелось весь мир обнять и расцеловать любого первого встречного от всей души. А уж как была рада Вера Ивановна, у неё-то "генеральная уборка" шла полным ходом. А с недостачей игрушки "Ванька встань-ка", как она и обещала себе, выплатила. Светлана Николаевна отлично понимала состояние их ликования, ничего мысленно не подсчитывала, знала наперёд, что получит с лихвой с "генеральной уборки". Попросила Елену Степановну, чтобы сервиз был сегодня же перенесён в её кабинет, - "через полчаса надо ехать на очередное заседание горисполкома, ключи от кабинета, возьмите себе сразу". И Светлана Николаевна тут же передала ключи Елене Степановне, ключи достала из кармана индийского платья, хорошо скрывающие её дородное тело. Посмотрела на часы и с глубоким сожалением, сказала: - "Осталась у нас двадцать минут на пиршество, а еда стоит того, чтобы её отведать". Многие давно налегли на пищу, хорошая еда только прибавило веселья, а известие "три дня на генеральную уборку", полностью заполонило их мысли. Ради интереса, спроси сейчас Аллу Альбертовну: - "как зовут вашу заведующую"? - она бы даже не поняла саму постановку вопроса, когда в голове происходит ужасная чехарда от цифр, и с чего начинать, чтобы не упустить время. У многих было только одно желание, сорваться с места, и оказаться на своём рабочем месте, как можно быстрей. Светлана Николаевна, просто, так, между прочим, давая им нужную информацию, сообщила, что с баз поступает много товару, и чтобы к утру, склад желательно был пустым. Механизм "генеральной уборки" был прост как ясный день, и никогда их не подводил. Под "генеральную уборку" - скапливался нужный товар, и лежал до поры до времени. Производитель товаров выбирался из прекрасного далёко, и не мог проконтролировать метаморфозы происходящими с его изначальной ценной. В основном скапливался импортный товар из дружеских стран или произведёнными, малыми родными городами в "прекрасном далёко". Наступала долгожданная "генеральная уборка", и как по волшебству, с прилавков магазина, исчезал весь завалявшийся товар, а на полках красовался востребованный товар с ценами превышающие изначальную сумму в три, а то и в десятки раз. И пошла работа, некоторые постоянные покупатели, диву давались и спрашивали: "откуда такое добро, и работаете не покладая рук, бедненькие". На любопытство народа, отвечали стандартной фразой: "У нас соревнование с Азербайджанской республикой", потому и товар подбросили соответственно подобающий, чтобы мы выиграли наверняка" или что-нибудь подобное сказанному. Оставшийся не распроданный товар после "генеральной уборки" вывозился на автолавках в сельские местности и там распродавался на "Ура". А сельские жители довольные тем, что их ещё помнят, долго будут судачить между соседями, и припоминая друг перед другом, что и сколько они приобрели в автолавках, и что не купили по глупости. И сожалеть об одном, как редко их вспоминают в городе. А на залежавшийся товар делалась уценка, и свозился в специализированные маленьких магазинчики, обычно расположенных около железнодорожных и автобусных станций. Из-за своей символической цены, от одной копейки до сотни копеек, до такой цены доходили разные товары. Не превышали, десяти рублей, на которые можно купить, даже странную шубу или безумно красные сапожки. Основными покупателями в уценённых магазинах были пенсионеры и пионеры. А за столом крутился разговор вокруг Индии. Алла Альбертовна умела завести разговор, и знала хорошо слабости Светланы Николаевны, потому и спросила: - "Какое чудное платье, нигде и никогда не видела ничего подобного ни у кого, и не могу сказать, толи платье вас украшает, толи вы платье украсили". Светлана Николаевна вся раскрасневшаяся, довольная, и от подарка, и от веселья царившийся в бытовки, ответила, что платье было куплено в туристической поездки по Индии. И стала рассказывать о своих впечатлениях, об Индии. И какая там буйная природа, не похожая на нашу, как солнце на луну, и какое фантастическое разнообразие красок в природе, а в цветах не передаваемая красота. Жизни не хватит, чтобы рассказать об архитектуре в Индии. Одно здание в Индии, стоит одной улицы в нашем городе. Очень много скульптур и баллерьефов посвященных женщине, и чувствуется с самой древности преклонение женщине, и какая широта в архитектурном искусстве, что неба не хватает им. О магазинах в Индии, можно говорить бесконечно, там магазин в половину, меньше нашего, вмещает в себя товару в сотни раз и больше и разнообразней, чем у нас. За разговором об Индии, время пролетело быстро, Светлана Николаевна взглянула на золотые часы, поднялась из-за стола, что послужило сигналом для всех, обед окончен и пора на рабочие места. Светлана Николаевна поблагодарила за замечательный обед, ещё раз за "умопомрачительный сервиз", и обратилась к Вере Ивановне, - "А для вас Вера Ивановна будет другая работа. А вместо вас, побудет Надежда Васильевна". И обратившись к Надежде Васильевне, сказала: - "Надежда Васильевна, у нас ничего не изменилось после вашего ухода". Надежда Васильевна ответила, что с большим удовольствием подменит Веру Ивановну, если ей дадут рабочий халатик. Надежда Васильевна и ростом, и фигурой, была схожа с Анной Петровной, и потому халатик нашёлся быстро. Тщательно отглаженный, он прекрасно подошёл к её фигуре, и через пару минут, она вместе с Анной Петровной покинула бытовку. Пока приводила себя в порядок Надежда Васильевна, Вера Ивановна подумала: " как хорошо, что я успела разобраться с кассой". Из её размышлений вывел голос Светланы Николаевны, обращённый к Елене Степановне: - "Елена Степановна, а вы куда собрались? Нам без вас нельзя так, что попрошу остаться". Светлана Николаевна прошла к серванту, взяла индийскую папку, которая являлась большим вожделение для тех, кто её видел. Открыла замочек на папке, и достала исписанный листок, и подала Вере Ивановне. Вера Ивановна сразу поняла, в чём будет заключаться "другая работа".
- Вижу, вижу по вашим глазам, Вера Ивановна, что вы догадались, в чём будет заключаться ваша работа. За что вас и любим и ценим так это за сообразительность. А меня замучил Владимир Тихонович расспросами о вас, я ему всё рассказала, какую ценность вы имеете для нас как старший товаровед, и какая у вас большая и дружная семья. А уж вашему, мужу, завидуют все девчата нашего магазина. А он расспрашивал, так ли прекрасен ваш внешний вид, как ваш голос, который не выходит у него из головы, по сей день. А ведь прошёл почти год, как он услышал ваш голос, а забыть не может. Вы тогда выполняли туже работы, которую и сегодня надо будет повторить. Он просил, если будут такие же накладки с телефоном, чтобы ему звонили именно вы, а ни кто-нибудь другой. А телефон с одиннадцати часов не работает, прислали молоденького практиканта, так он по сей час возится с проводами, с телефоном. Елена Степановна будьте так любезны, проверьте ваш телефонный аппарат. Елена Степановна, прошла к стене, на которой висел аппарат, взяла трубку и послушала, аппарат молчал, и она ответила: "телефон молчит, как вы и предполагали Светлана Николаевна". Светлана Николаевна взглянула на часы и сказала: - "Через пять минут будет машина. В сущности, объяснять мне вам ничего не надо, вы и так прекрасно знаете, что делать. Особое внимание обратите на третий склад, и кто именно будет с вами беседовать, фамилию, имя, отчество, записать обязательно. Ох, и склад, наглеют с каждым днём, дала им один раз поблажку, и покатились как снежный ком, их отговорки. То машин нет, то отправили машину, а машина где-нибудь поломалась, то кладовщица заболела и заменить её некому. У третьего склада, если не понос, так золотуха. Вторую неделю, уму непостижимо, как они с третьего склада, везут-везут, и довезти не могут наш товар. И пригрозите им, что сама лично приеду к ним, но не одна с ревизией. Если сегодня до пяти часов не привезут, все свои задолженности перед нами. И говорите с третьим складом, от моего имени в первом лице, так до них быстрей дойдёт, смысл моих угроз. - А вы, Елена Степановна, когда прибудет машина с третьего склада, самолично, обязательно проверьте весовую категорию груза, и загляните в каждую коробку с грузом. Такие шельмы, понятно всем хочется красиво жить, живите, пожалуйста. Шельмуйте, только не за наш счёт, а за счёт своего ума и сообразительности, и своих возможностей. А возможности у них такие, какие нам и во сне не приходят. Пока Светлана Николаевна толи инструкцию давала, толи мораль читала, Елена Степановна незаметно убрала со стола использованную посуду, сложила в таз и унесла в умывальник. Мысленно представляя, что если бы всю роскошную пищу разложить на подарочный сервиз, то стол выглядел бы превосходно. А то разнокалиберная, разноцветная посуда в своей массе выглядела дико и даже белая скатерть не спасала от пошлости. Прибрала так идеально стол, будто за столом никто ещё не находился, сделала несколько бутербродов, аккуратно складывала в полиэтиленовые пакеты. В чистую полулитровую банку положила чёрной икры, в такую же ёмкость сложила и красной икры, аккуратно составляя в большой бумажный пакет. Разумеется, положила самой жирной красной рыбки, несколько консервных банок привезённых Анной Петровной из Мурманска и другие деликатесы, которые больше украшают стол, и взрыва опасны для желудка. Елена Степановна на совет Светланы Николаевны, чтобы обращено было самое пристальное внимание на грузы, приходящиеся с третьего склада, ответила: - "Светлана Николаевна не переживайте, всё будет сделано на высшем уровне, и Кузя не отвертится со своими шуточками. Тут вам подарки, чтобы дома не готовить". - Да дочка даже в университет не пошла, вместе с отцом стол готовят. И как всегда гостей со стороны мужа будет больше, как будто у него день рождения, а не у меня. Спасибо, Елена Степановна за внимание. Да ещё будьте так любезны, дайте на прокат Вере Ивановне, свой белоснежный халат, мой для вас не подойдёт по размеру. О, моя фигура, где она? Халат накинете на плечи, по опыту знаю, быстрей двери откроют без лишних вопросов. И если будет телефон, не откажут, из любопытства не откажут. Ладно, жертвую своей папкой, берите для солидности и самоуверенности в деле. И прежде, чем уйти по делам, загляните к себе на работу и введите Надежду Васильевну в курс своих дел, главное, чтобы руками ничего не трогала. Если меня не будет на работе, оставите папку Елене Степановне, а сами можете пораньше уйти домой. Смотрите сами, как вам будет лучше. Пока Светлана Николаевна давала наставления, Елена Степановна принесла белоснежный халат, тщательно отглаженный. Вера Ивановна примерила халат, как по ней был сшит, взяла папку, вложила назад лист бумаги, исписанный телефонами и наименованиями товаров. И почувствовала себя так, легко и чудно, будто и халат, и папка вдруг, вернулись к своей хозяйки. А мы с вами Елена Степановна возьмём по одной лёгкой коробочки от сервиза, и походя отнесём ко мне в кабинет, и вам потом меньше переносить будет. И попробую сегодня же перевезти себе домой, стол будет украшен сервизом и накрыт фантастически. А "генеральная уборка" в силе и сегодня пусть начинается. И ещё на последующие пару дней пригласите Надежду Васильевну, пусть подправит свои финансы. Туфли у неё не очень хорошо выглядят, на каблуках кожа стёрта, да и набойки стёрты до не приличия. На юбки две затяжки, надо помочь своему коллеги. - Всё сделаем Светлана Николаевна, не переживайте, будет подменять девчат во время обедов. Да и значок народного депутата будет вызывать большое доверия к нашей работе. А ревизия будет завтра? Если я сказала генеральная уборка, то не о какой ревизии и речи не может вестись, работайте спокойно. Светлана Николаевна выбрала по легче, коробку с сервизом и пошла на выход. Как только Светлана Николаевна вышла из бытовки, Вера Ивановна передала свёрток с деньгами Елене Степановне. Елена Степановна положила в карман свёрток, подхватила коробку с бумажным пакетом и вместе с Верой Ивановной, вышли из бытовки. Вера Ивановна, чтобы помочь бригадиру, забрала у неё пакет и проводила до кабинета Светланы Николаевны. На обратном пути встретилась с Николаем Николаевичем. Николай Николаевич, сказал: - " В знак благодарности, зайдёшь в парфюмерный отдел, сам оплатил, два флакона духов за тебя, можешь забрать их. Там у тебя в отделе Надежда Васильевна хозяйничает".
-Знаю, если будет импортный товар, то попридержи до моего появления. Постараюсь появиться не позже пяти часов, а подарок лучше занеси ко мне, в отдел, и отдай Натальи Александровне, если меня не будет. Спасибо за подарок. Ревизии не будет, началась "генеральная уборка", так что товар вывози весь сегодня, сам знаешь, а то потом трудней будет. Подойди к Елене Степановне, надо будет перенести сервиз в кабинет заведующей, и сегодня же будет она вывозить сервиз домой. Ты меня понял? - А вот за такую новость с меня опять причитается, а то брат всё переживает, как будем выносить столько коробок. За разговорами вошли в магазин. Анна Петровна окликнула Николая Николаевича, и он, не задерживаясь, пошёл к ней. Надежда Васильевна, соскучившаяся по своей работе, от вида стеллажей с новыми товарами с их специфическим запахом, от которого порой голова кружилась, с большим рвением исполняла работу за всех сразу. Вера Ивановна с минуту понаблюдала за нею, потом сказала: - Надежда Васильевна успокойтесь, от вас к вечеру вообще ничего не останется, и не надо за десятерых работать, девчата сами всё сделают. Ваша задача, общее руководство и самое пристальное внимание за документацией, чтобы весь товар сходился в одну цифру. Надежда Васильевна слушала, но работу продолжала исполнять, расставляла мячи на стеллажах, мячи имели тусклую расцветку, и не шли, ни в какое сравнение с теми мячами, которые ушли на сторону. Надежда Васильевна, не прекращая работы, сказала: - Вера Ивановна вас и не узнать, выглядите превосходно. Соскучилась по настоящей работе, сижу на каком-нибудь совещании, и чувствую себя "на пустом месте", что есть там, что нет меня всё едино. И думаю лучше, с пыль со стеллажей убирала, и то от меня больше пользы будет, чем слушать разговоры, которые ни к чему не приводят. Я и раньше не отличалась умом и сообразительностью, а теперь и вовсе одичала там. Выговорившись, неожиданно для самой себя, Надежда Васильевна замолчала.
А вы, Надежда Васильевна учите на ночь стихи, а потом на заседании, стихи для себя повторяйте, и для души праздник, и для ума пища. - Учту ваш совет на будущее. Мне, почему на ум приходит, скверный стишок из детства: - /Уронили мишку на пол,//Оторвали мишке лапу.//Всё равно его не брошу,//Потому что он хороший./. Вы заметили Вера Ивановна, что в наших русских сказках, самое лучшее достаётся лентяям, как Емеля, со своей щукой, или дураку Ивану, братья работают, а он баклуши бьёт, в конце концов, всё Ивану достаётся. Не с детства ли мы выращиваем лодырей, бываю иногда в связи запросами, избирателей в тех или иных учреждениях, разбираюсь, везде одно и то же, - просто ничего не делали, отсюда и проблемы у людей возникают. Вера Ивановна, чтобы поддержать разговор с Надеждой Васильевной, сказала, что она никак не может понять сказку о курочке с золотым яйцом, и в чём там подвох. Надежда Васильевна рассмеялась и ответила, что надо будет подумать о золотом яйце, а когда Вера Ивановна вернётся, возможно, она и отыщет ответ на сказку о курице с золотым яйцом. 7.
Вера Ивановна довольная и миром и своей удачи, шла, не разбирая дороги, у неё было сейчас только одно желание, просто идти, и нигде не останавливаться. У неё на не которое время вылетело из головы, зачем она пошла. При ходьбе, почувствовала себя отдохнувшийся, остановилась, и посмотрела на близко, стоящее здание, подумала: - "Ого, куда меня занесло". Посмотрела на себя в зеркальце, которое всегда было при ней, увидела, что находится в белом халате, и стала вспоминать, где она надела халат, и никак не смогла вспомнить, и подумала: - "устала, надо отдохнуть". Завернула в ближайший проём дома, увидела лавочку в маленьком дворике, тени от дома давали лёгкую прохладу. Прошла до лавочки, присела и вдруг почувствовала сильную, усталость, сняла туфли и с удовольствием вытянула ноги, взглянула на часы и дала себе время, пятнадцать минут на отдых. А чтобы окончательно отойти от своей работы, стала мысленно цитировать стихотворение Сергея Александровича Есенина, любившая до самозабвения его поэзию, а данных стих любила из-за двух строк в нём, которые отражали суть времени, в котором она жила: - /Успокойся смертный и не требуй//Правды той, что не нужна тебе./ Вера Ивановна, чувствуя себя отдохнувшей, подумала, может лучше вернуться и оттуда дозвониться. И вдруг вспомнила, что здесь где - то поблизости есть магазин "Ткани", и что там работает её подруга с детства Татьяна Геннадьевна Осянина, и почему бы не заглянуть к ней в гости, когда ещё такой случай предвидится. Посмотрела на часы, прошло лишь семь минут, "решено пятнадцать минут так пятнадцать минут". И стала припоминать, когда она последний раз видела свою подругу. На дне рождении своих близнецов, "как летит время, живём в одном городе, а времени катастрофически не хватает". Близнецам тогда исполнилось по одному году, многие тогда девчата пришли в гости, мама только успевала печь пироги. А потом семья, работа заслонили полностью её прошлое, не хватало времени, даже вспомнить вчерашний день. А так иногда хотелось встретиться с "юностью и детством", и поболтать о разных пустяках, и без всякой причины смеяться от всей души. "Интересно Татьяна замужем или всё ждёт принца на белом коне? У неё по молодости был зуд на поэзию, интересно прошёл зуд или бумагу марает? Поэзию прекрасный порыв для стремления ввысь, а проза жизни нами движет, а когда сама от ума пишешь свою "дорогу", выходит сплошная трагедия. Эх, увидеться бы с нею, а там и "от печки плясать будем", а что мне мешает"? Вера Ивановна надела свои туфли, и самым решительным образом пошла с мыслью, встретиться с подругой детства. Через две минуту, Вера Ивановна стояла во дворе и мысленно прикидывала, с какой стороны магазина лучше войти? Магазин знала хорошо, так как в своё время проходила и здесь практику. "Пройти через главный вход, надо магазин обходить или пройти через "служебный вход"? Вход предназначался для сотрудников магазина, здесь и ближе и как будто родней". Из раздумья её вывел голос: - "Нина Сергеевна, здравствуйте", -Вера Ивановна обернулась перед нею стояла незнакомая женщина, и обращалась к ней. -"Как хорошо, что я вас встретила, а ваши сотрудницы говорят будто вы на совещании, и когда приедете никто не знает. Меня зовут Вера Ивановна". От услышанного имени, "Нина Сергеевна" заулыбалась, незнакомая женщина её улыбку восприняла на свой счёт, и как приглашение к разговору, стала изливать свою душу. - Сама, я, работаю в таксопарке, на складе, так что любая деталь от машины "волги" будет ваша, если договоримся. Мне нужен материал, вчера ели-ели упросила ваших, чтобы мне отрезали шесть метров, а не пять, именно столько вчера давали в одни руки. А мне нужно на четыре окна по два метра и семьдесят сантиметров цельного метража, и так восемь раз. А мне ваши "пять метров в каждые руки", заладили одно и то же, всё рвалась в ваш кабинет, чтобы вам объяснить своё положение. А вы работаете до пяти часов, а дело было в начале шестого. Хорошо, что я уезжаю в командировку. И у меня появилось свободное время, наугад пошла в магазин, а тут и вы стоите, как мне повезло на вас выйти. Пока, названная, Вера Ивановна, очень шумно изливала свои обиды, "Нина Сергеевна" увидела, как из служебного входа выбежали, две молоденькие девушки, и не обращая ни на кого, и ни на что внимания, будто они одни на всем свете, забежали за ящики, стоящие около стены, и дружно закурили. "Нина Сергеевна" прислушалась к разговору девчат. Не пропуская мимо ушей жалобы Веры Ивановны. Высокая девушка с ниспадающими на глаза иссиня-чёрными волосами, грубоватым голосом, который нельзя было не услышать, обращалась к немного испуганной светленькой миниатюрной девушки: - "Сергеева, ты, ворона, потому тебе и не везёт на хороших парней. Погуляла за их счёт, и делай ноги. Сколько тебя учить надо, зачем потащилась с ними в гостиницу? Твоё счастье, что тебя не пустили, и я тебя во время догнала. Сегодня отдыхаем от вчерашнего, а через пару дней, рванём в ресторан, буду учить тебя уму-разуму. И отчего к тебе липнут одни "чёрные", а ко мне одни рыжие. "Нина Сергеевна" умудрялась, одним ухом слушать молодёжь, а другим ухом Веру Ивановну не замолкающею, ни на секунду, и в это же время прислушивалась к внутренней работе, проходившей в мозгу, чувствую всем своим нутром, что стоит на пороге, чего - то неизведанного и узнаваемого одновременно. - Нестерова, не читай мне нотации достала. А как к тебе рыжий обращался, помнишь, ха-ха-ха, "Наташа, Наташа, Наташа", пока, ты ему не сунула в рот бутерброд с чёрной икрой. Икра дерьмовая была, и мелкая, и сухая, а один паршивый бутерброд, стоит по деньгам, как два килограмма свинины. А ты ему два часа объясняла, как тебя правильно зовут, не "Наташа", а Натали. Какая разница с кем водку хлестать и как нас зовут. - У меня дома на стене висит список всех тех, с кем мне приходиться водку пить. Очень забавный список. Ладно, пошли на работу, а то сейчас выскочит твоя старшая, крику не оберёшься, скандальная бабёнка, досталась тебе. Уж лучше крокодил Гена был у тебя наставником, чем эта мымра, как её зовут? - Да ладно у тебя не лучше, Татьяна Геннадьевна, нормальная тётка, зато она нас раньше отпускает домой, чем твоя. И они пошли к входу, впереди высокая девушка шла, а позади не спеша шла Сергеева. "Нина Сергеевна" смотрела им в след, и вдруг, будто, что-то подтолкнуло изнутри её, и она громко сказала:- Сергеева подойдёт ко мне, а Нестерова пройдёт на своё рабочее место, с ней потом поговорю. Надо сказать, что Нестерова не услышала ничего из сказанного, так как скрылась в здании. А, у Сергеевой внутри, что-то оборвалось и ей вдруг показалось, что не она сама идёт на голос, а ноги не зависимо от её желания, сами идут на командный голос. Сергеева не поднимая головы, подошла к белоснежному халату, не поднимая головы, остановилась в ожидании, мучительно стала вспоминать, как зовут её, заведующую магазина, которую она видела один раз. На ум, почему то лезла фраза: "Уж лучше крокодил Гена был бы у тебя наставником". " Нина Сергеевна" обратилась к Сергеевой: - "Татьяне Геннадьевне Осяниной, передай, чтобы она ко мне в кабинет пришла, через пару часов". Девушка, чувствуя, будто кругом во всём виноватая, кивнула головой в знак согласия. - "Такая красивая девушка, а куришь, и стыдить неудобно, не маленькая ведь уже, а родители знают, что куришь"? Сергеева ещё сильней наклонила голову и молчала, вспоминая, как зовут заведующую: "Нина Семёновна или Нина Сергеевна". У неё было такое чувство, что она виновата кругом. - Ох, и не говорите Нина Сергеевна, у нас на работе вся молодёжь курит, как бы мозги свои не растворили в табачном мозгу. У меня в семье никто не курит, ни муж, ни сын. Так что воздух у меня в квартире как в сосновом бору, - вступила в разговор незнакомка. "Нине Сергеевне" вдруг стало жалко, молоденькую, хрупкую девушку, дрожащую, она положила ей на плечо свою руку, и прижала к себе и сказала: - "В кармане у девушки, желательно, должно находиться ни пачка сигарет, а расчёска и зеркальце. Многие гости нашего города так и не доходят до музеев, театров, и потому судят о нашем городе, по нас, по торговым работникам. И наша задача быть постоянно на высоте, и насколько мы будем вежливыми, тактичными, такое мнение и вынесут о нашей культуре, и о нас самих. Культура вещь не абстрактная, и не то что нарисовано на картине, а культура, когда мы, сами являемся её носителями". - Вы, абсолютно правы Нина Сергеевна, попробуй, оживи картины Босха, и кошмар станет реальностью,- высказала, своё понимание об искусстве, Вера Ивановна. - "Нина Сергеевна" приобняла Сергееву, и высказала чеховскую нотацию: - "В человеке всё должно быть прекрасно и одежда, и душа и мысли". - Развернула девушку в сторону служебного входа, слегка подтолкнула и на прощание сказала:- "Всё будет хорошо, будь умницей. Татьяне Геннадьевне скажешь, что я задержала, читала нотации о морали". И девушка, окрылённая последними словами, не оглядываясь, вбежала в магазин. Надо сказать Сергееву больше трясло, от вчерашнего похождения в ресторан. Как всегда, на "похождение" в ресторан, подбила Нестерова. Было выпито и намешано в организме столько, что было просто удивительно как в такую маленькую, хрупкую девушку, в течение вечера выпила две бутылки "чешского" пива, бутылку "Советское шампанское", двести грамм армянского пятизвёздочного коньяка, и литровая бутылка молдавского вина. Из закуски одна шоколадка "Тройка" и сомнительного вида салат "Салют", по поводу, которого любила острить её, подруга с детства Наталия Нестерова, что в голове у неё "салют" не от салата, а от выпитого спиртного. Наталия, выглядела на много старше своих лет, чем и пользовалась на праполую, и когда ей, ещё не исполнилось и четырнадцати лет, она, побывала в ресторане, и уже не представляла своей жизни без него. И имея не малый опыт от хождений по ресторанам, предпочитала хорошие вина грузинского разлива и армянский коньяк. И по утрам в чашку горячего бразильского кофе добавляла тридцать грамм армянского коньяка, так начинался у неё день, если накануне было похождение в ресторан. Кроме себя, Натали, как только вышла из школы, вытравила из себя "школьные представления", и уже никогда и никого не слышала, если человек от неё далее чем на один метр. И если это не был покупатель, то умела смотреть на человека, не видя человека в упор, учила Сергееву уметь пренебрегать людьми, но ученица оказалась бестолковой. И когда Светлана Сергеева дойдёт до своего рабочего места, и перед глазами у неё будет, воспоминания о туфлях, которые она увидела на "Нине Сергеевне", а в магазине не будет ни единого покупателя. Татьяна Геннадьевна оторвётся от своего любимого дела, чтобы спросить у Сергеевой: - "где шлялась, столько времени"? и получит от неё ответ: - "Задержала заведующая", тем и закончиться объяснение об её отсутствии. Татьяна Геннадьевна была не в настроении, у неё никак не рифмовалось слово "подкидыш", в голову лезла всякая дрянь: "кукиш", "дышло", "малыш", "мышь" и прочие странные слова, которые никак не могли передать её поэзию души, отсюда и раздражение на всех и вся. Она не только не бросила писать стихи, но ещё с большим рвением принялась за сочинительство, стоило одному из сотни стихов, быть напечатанному в газете "Советская торговля". Татьяна Геннадьевна, не читавшая ни единой газеты, ни единого журнала за всю свою жизнь, узнала о опубликовании своего стихотворении от Оксаны Олеговны, поощряющая её стих сплетения. Дело в том у Оксаны Олеговны был брат, работающий журналистом, и один раз в неделю, в газете "Советская торговля", появлялась его статья о тех или иных достижениях в советской торговле. И когда Оксана Олеговна, увидела с каким трудом, с какой страстью занимается Татьяна Геннадьевна поэзией, она из жалости к ней, упросила брата, чтобы он "протолкнул" её стих. Оксана Олеговна думала, что Татьяна Геннадьевна успокоится, увидев в газете напечатанный свой стих, а оказалось наоборот. Оксана Олеговна прочитывая десятки стихов, которые Татьяна Геннадьевна успевала написать за один свой рабочий день, выписывала самый "странный" стих, и уносила домой. А дома с братом смеялись от всей души над очередным опусом Татьяны Геннадьевны. На беду у Татьяны Геннадьевны дома, имелся философский словарь, и вычитанное из словаря слово "идея" или ещё похлещи "схоластика", старалась скрестить со словом "трамвай" или с праздником "Восьмое марта", и выходила такая абракадабра, что самой становилось порой тошно. И имея такую кашу в голове, Татьяна Геннадьевна никогда не унывала, и по совету своей подруги Оксаны Олеговна, раз в полгода заваливала все редакции своими стихами, а ночью ей чаще снился "Пегас", маленькая лошадка с большими, ослиными ушами, чем принц на белом коне. Вообще Татьяна Геннадьевна, существовала в себе и для себя, и не обратила никого внимания, на ответ Светланы Сергеевы, у них отчества не практиковались, а если кому было за сорок лет, то именовали без имени, но по отчеству. И вопрос: "где шлялась", был чисто для порядка, чтобы "спец отлов" (сама сочинила), так Татьяна Геннадьевна называла всех практикантов, не расслаблялись и помнили иногда, что находятся на работе, а не во дворе собственного дома. Светлана Семёновна Сергеева ни сном, ни духом не могла и представить, какие последствия для неё наступят, после разговора с "заведующей". Когда через двадцать минут войдёт в магазин старушка, и будет долго выбирать ситец, расспрашивая у Сергеевой, какую расцветку лучше купить, и не зная, что посоветовать старушки, предложила старушки купить материал под цвет своего платья. Старушка так обрадовалась совету, но купила материал и другой расцветки, в отличии от своего платья. И когда старушка ушла довольная из магазина, что и поговорила с продавщицей, которая была любезна с нею и купила материальчик для простыни и наволочки. А Светлана не довольная старушкой, совсем забыла о туфлях, о которых помнила, до появления старушки, и могла точно сказать размер туфель, так как мысленно примеривала их на себя, когда стояла рядом с "заведующей". И когда ей читали нотацию о вреде курения, она не заметно поставила свою правую ногу на след, оставленный от туфель. И была рада, что туфли были её размера. И когда через месяц, её будут расспрашивать о встречи с "заведующей", и задавать вопросы: - "где? когда? как выглядела "заведующая"? а точнее, ещё точнее", будут ей не понятны, и она будет беззвучно плакать, плакать и безутешно плакать. А спрашивать будут, и будут спрашивать через месяц, дело закрутится через две недели, просто две недели уйдёт на поиски, кому бы спихнуть "интересное дело". Стало быть целых полтора месяца пройдёт, когда начнётся "собеседование". Безнадёжность "интересного дела" было, определенно профессионалами сразу, и чтобы не портить свой "профессионализм", отказывались, ссылаясь на занятость с другими делами. И когда Света Сергеева появится в кабинете своей заведующей, по приглашению старшего лейтенанта милиции, которому поручат расследовать все обстоятельства дела, случившийся, с Верой Ивановной Подкорытовой. И её спросят о " заведующей", которая говорила с нею месяц назад в присутствии незнакомой женщины, то Сергеева искренно ответит, что с нею говорила Нина Сергеевна. И настоящая Нина Сергеевна, будет искренно возмущена "возмутительной ложью", чем вызовет у Светланы обильные слёзы, и разговор будет отложен на другое время, и в другом месте. И только когда будет произведена очная ставка Светланы Семёновны, свидетельницы с потерпевшей Верой Ивановной Подкорытовой, то Светлана сразу узнает незнакомую женщину, и "пояснит", что незнакомая женщина называла "заведующую" Ниной Сергеевной, потому Светлана и "думала", что с ней говорит сама, Нина Сергеевна. Ещё пройдёт целая неделя, когда Сергеева вспомнит о туфлях, и опишет их точно и размер назовёт точный 37. Старший лейтенант милиции, найдёт каталог импортной обуви, и там окажутся австрийские туфли, какие были на ногах "Нины Сергеевны". Единственная улика "австрийские туфли", будут зафиксированные на бумаги правдиво. И сумма восемнадцать тысяч рублей, которые были переданные "Нине Сергеевне", на покупку материала, и которые исчезли вместе с нею, также будут правдивы. А всё остальное, что скажет потерпевшая сторона, будет ужасно рассказано, путано, с огромными оговорками. Всё, будет тщательно записано на бумаги, и завизировано подписью Верой Ивановной Подкорытовой, замысловатой подписью, а в скобках расшифровка подписи. И как сделал вывод старший лейтенант милиции исходя из дела, мысленно назвал, своё дело: - "собачьей чушью", перечитывая на сотни раз, дело уложившиеся в пятьдесят пять страниц. И статья 159(мошенничество) ляжет в архив на многие годы, как не раскрытое, и ляжет тёмным пятном на профессиональную деятельность старшего лейтенанта милиции Семёна Кондратьевича Кондаурова. И ещё старший лейтенант милиции, выслушает и запомнит на всю свою жизнь, не большую лекцию о статуэтки, которая стояла у него на столе, доставшаяся ему по наследству от своих предшественников. И каждый раз, когда он будет стирать пыль со статуэтки, то невольно перед его глазами за пару секунд будет проходить воспоминание о не раскрытом деле. Дело в том, когда Светлана появится в кабинете старшего лейтенанта милиции. Она обратит своё внимание на красивую статуэтку, стоящую на письменном столе старшего лейтенанта милиции. Он будет задавать вопросы "по существу дела", а она будет мысленно мучиться вопросом: - "тот ли это конь, что стоит на мосту? почему те кони зелёные? всадник упал с коня или собирается ещё только приручить коня? Блестит как золотой, нет, должно быть, бронзовый, откуда здесь взять золотому коню? А интересно те зелёные кони, что стоят на мосту, когда их только поставили на мост, также блестели как этот"? и всё в таком духе, оттого и были её ответы односложны и бестолковы. Старший лейтенант милиции окажется не глупым человеком, и заметит, её пристальное внимание на статуэтку, и назначит ей встречу вне официальной обстановки, около моста с конями. А это будет уже двенадцатая встреча с нею, Светлана уже привыкнет к нему, разглядит его хорошенько, и заметит, что "парень симпатичный" и без формы смотрится более привлекательно. Светлана подробно расскажет, всё, что вспомнила досконально: - "белоснежный халат", "импортную, необыкновенную коричневую папку", "сногсшибательные импортные туфли, девять сантиметров каблук и тридцать седьмого размера", "Нестерова с тобой потом поговорю", запах "Рижских духов". Да и Нестерова была, выпившая, и оттого отворачивалась, от заведующей, чтобы запах не учуяли. И Татьяну Геннадьевну Осянину, она знает, и мою фамилию правильно называла, и как мне было, не глядя в её лицо, не думать, не поверить, что передо мной стоит Нина Сергеевна, а не кто-нибудь другой? Симпатичный следователь в привлекательной одежде, напомнил ей, что зовут его Семёном, и объяснил ей, что Светлана невольно подыграла мошеннице. Мошенница ввела в заблуждение, и вас, и Веру Ивановну, и вынудила её отдать крупную сумму денег за несуществующий товар, но как ей так легко удалось вас одурачить, ума не приложу. - Сколько раз вы видели свою статуэтку на своём столе? - спросила Светлана. - Не считал, лицезрю, более трёх лет, коня, - недоумённо ответил Семён. - И, какой конь из четырёх, находящихся перед нами похож на коня стоящего, на вашем столе, в вашем кабинете? - Не знаю, не думал, не сравнивал. - Вот видите, а я тогда один раз видела свою заведующую в кабинете, когда мы поступили на работу, и в первый раз незнакомую женщину, одетую как наша заведующая в белый халат. Не той ни другой я лиц не разглядела, честно говорю, даже имени точно не знала нашей заведующей. - Убедили, убедили, а мне, что делать, первое не раскрытое преступление. - Мы многое, что не знаем. Вы даже не знаете ничего, что у вас под носом находится. - Вы о конях, говорите? А откуда мне знать о них, что-то? - Метров двести от нас, находится замечательная библиотека, кстати, не одна, а две библиотеки. Вы меня в кино не приглашаете, пойдёмте в библиотеку, и узнаете о своём коне много интересного. - С удовольствием пойду с вами хоть на край света. Умная девушка, в будущем мудрая жена.
- Благодарю за комплимент, но историю своего города, надо знать во имя культуры, во имя нашей красоты, которую создали и для себя и для нас, наши предки. И они, идя в сторону библиотеки, вели беседу, Семён предложил, если Светлана расскажет о конях, то тогда они пойдут в кино. - За двумя зайцами побежишь, не одного не поймаешь. Да смешно идти с парнем в библиотеку. Ладно, идём в кино, а о Петре Карловиче Клоде, вы, сами в библиотеке узнаете. Мы много знаем, да не умеем свои знания применить в действии, а когда станешь каким-нибудь академиком, то забудешь, что хотел создать. - Когда-нибудь я обязательно найду эту красавицу, если она продолжит свои "художества", в будущем, пообещал Семён. И окажется прав, но случится это через десять лет и произойдёт, не благодаря уму и сообразительности, а по истечению других обстоятельств и других сил. По дороги к кинотеатру, Светлана рассказала, что все её знания происходят благодаря, её бабушки, которая вдоль и поперёк знает свой город, а про коней Клода говорит: - "Когда очистят от зелени коней, в городе люди будут совсем другими, чем те, что живут сегодня". После просмотра фильма, они пойдут в сад, где расположен памятник созданный Петром Карловичем Клодом, немцу по происхождения, с русской душой. И до самой свадьбы, они будут встречаться около памятника, угадывая героев из его произведений, где невинные зверюшки, увековечили человеческие, уродливые изгибу морали, и сволочная сущность человека с регулярным постоянством, воплощается в будущих поколениях. А больше или меньше уродов человеческих появляется в обществе, зависит от запроса самого общества, и естественно от "климатических" условий для процветания уродов, где климат определяется в денежном эквиваленте.
8.
Вернёмся к Вере Ивановне, которая станет в будущем, удачной причиной для будущей, счастливой семейной жизни Светланы и Семёна, и станет катализатором в профессиональной несостоятельности "доблестного знатока". Это в кино, в превосходном фильме "Следствие ведут знатоки", они деятельны, умны и сообразительны, а в реальной жизни очень далеки в понимании своей деятельности, и во времени сузились до работы на уровне "фас". "Фас" идёт окриком с верху, и побежали искать, а где надо "побежать" - туда они дороги не знают. Вера Ивановна вставшая на необычную для себя дорогу жизни, по наитию чувствовала, что поступает именно "так", а не "иначе", так как "иначе" уже было, и кроме слёз, раздражения, непонимания и бедности, ничего нового в настоящем не будет.
Когда "Нина Сергеевна", взглядом проводили девушку, чувствуя, как на неё смотрит Вера Ивановна, как можно изящней подняла руку, стукнула двумя пальцами по лбу, сказала: - С моими практикантами совсем забыла, зачем пошла. У нас телефон не работает, а когда отремонтируют не известно. А звонить надо, на складах как будто чуют, что у нас телефонная связь забарахлила, и сразу прекращаются поставки товара. Да, они вчера не в полном объёме доставили вашу серебристую ткань. Надо искать телефон. Вера Ивановна от услышанных слов, чуть ли не запела в голос: - "Пойдёмте ко мне, мой дом на нас смотрит. Заодно сами убедитесь, что мне жизненно важно, исходя из эстетических соображений только серебристые шторы. И Вера Ивановна подхватила под руку "Нину Сергеевну", как свою давнюю подругу, не умолкая не на секунду, повела к своему дому. "Нина Сергеевна" поддавшись обстоятельствам и внутреннему наитию, пошла со спутницей с большой охотою. А спутница безумолку, пела: - Сшить шторы и сама сумею, как ни как, а шью с самого детства. У меня от родителей осталась швейная машинка "Зингер", старинная, на станке проставлен год выпуска, а работает замечательно, только ножками двигай и моя "ласточка" летит, создавая мои фантазии. Я, сегодня час провела около вашего кабинета и перед моими глазами на ваших дверях, выгравировано на табличке ваше имя Нина Сергеевна, естественно запомнилось имя. Потом сходила домой отобедать, выхожу из дома, а тут вы, как по заказу. У меня такое чувство, будто я знаю вас всю жизнь. Они вошли в подъезд старинного дома, Вера Ивановна пошла впереди, поднимаясь и держа дистанцию на две ступеньки выше гостьи, и говорила, говорила, говорила: - Придётся потерпеть до пятого этажа, мне, здорово, повезло встретить вас именно сегодня, завтра с утра улетаю самолётом, в командировку послали. Нам на склад с завода пришло столько браку, что не лезет ни в какие ворота. Буду разбираться на месте. Хозяйка открыла входную дверь, обтянутую светло-коричневой натуральной кожей и обитую бронзовыми гвоздиками замысловатым узором. Хозяйка отступила в сторону, чтобы пропустить гостью, у гостьи от удивления, брови образовали домик, и рот слегка приоткрылся, нога, которая должна была переступить порог, повисла в воздухе на пару секунд, и опять была поставлена на прежнее место. У гостьи не хватило духу переступить порог квартиры, даже порог был умело, расписан под гжель. Пол в прихожей, и стена, смотревшая на незнакомку, отливались белым полем расписанный синими цветами, отсвечивали блеском и чистотой. На стене среди цветов, просматривался синенький, маленький домик и ели-ели приметную дымку из трубы, гостя приметила сразу и не могла от него отвести взгляд. Хозяйка довольная произведённым эффектом, прошла первая, подала руку "Нине Сергеевне", со славами: - "Смелей, смелей, проходим это ещё цветочки, ягодки будут впереди", - и она, как больная, не самостоятельно, а с поддержки хозяйской руки, ступила в прихожую. Блеск и яркость, исходящие от пола, от стен исписанные под гжель, буквально, парализовали её, на целую минуту. Хозяйка, привыкшая к такой реакции от гостей, только наслаждалась, любуясь "Ниной Сергеевной", и чувствовала, что гостья покорена ею.
- Телефон в большой комнате, надо пройти семь шагов, - и хозяйка открыла витражные двери, у гостьи от дверей запечатлелось только два цвета: красный и золотой, а что было разрисовано, она не заметила, у неё ещё в мозгу стоял, домик с дымком, идущего из трубы. А было на что посмотреть, витражное стекло заполонили вихри цветов, и среди дикого разноцветья и буйство цветов, вылетала жар-птица во всей, своей красоте. Ошарашенная гостья в упор не видела расписных дверей, она прихожую-то толком не разглядела, сняла туфли, и в эластичных бледно-серых колготках сделала на цыпочках три шага, посмотрела на пол в большой комнате, и потеряла дар речи. Она чувствовала, что на неё напал столбняк, но не тот "столбняк" от которого хочется бежать, не разбирая дороги, а "столбняк" в котором хочется находиться вечно, наслаждаясь увиденным. Всё внимание растворилось в необычной комнате: отполированный серебристый пол был весь расписан розами. Розы - жёлтые, зелёные, бирюзовые, голубые, синие, сиреневые и таких ещё цветов были, что о существовании необыкновенных расцветок, Вера Ивановна и не подозревала. Вера Ивановна умеющая держать любую ситуацию под контролем, забыла о времени, о телефоне, и как её зовут, до того она была поражена увиденным. Она позднее, когда будет тщательно вспоминать всё, что с ней произошло в "волшебной шкатулки", так она обозначит квартиру. Никак так и не вспомнит, в какой момент, она, чуть ли - не по воздуху на цыпочках, переместится до обтянутого гобеленом стула, стоящего около круглого зелёного мраморного столика. И стоило её положить руку на ярко-красный телефон, сделанный под старину, как сознание к ней вернулось, и запомнилась хорошо первая, пришедшая на ум мысль: - "Однако бодро они здесь живут". Вера Ивановна открыла папку, лежащую на мраморном столике, исходящая прохлада от мрамора остудили горячие руки, а от натуральной кожи исходил приятный запах. Кто хоть раз владел превосходно отделанной кожей: будь то обувь, плащ или просто перчатки, невольно запомнит на всю жизнь запах кожи, как запоминаются на всю жизнь своеобразные запахи любимых духов. А коричневый цвет папки переходящий в тёмные тона по краю папки и поддёрнутый "палевым" отливом, придавал шарм папки и ценители красивый вещей не отказали бы себе в удовольствии иметь именно такую вещичку. Человек, занимающий маломальскую должность, с большой бы охотою приобрёл бы красивую папку, за неимением своего обаяния постарался бы за счёт папки придать себе шарм, что многие и делают, не подозревая о своей убогости. От взгляда хозяйки не ускользнула редкая вещичка. Белый халат, туфли, папка заворожили и сбили окончательно с толку хозяюшку, и стоило "Нине Сергеевне" достать импортную ручку, подаренную немецкими туристами, чтобы делать для себя пометки. Хозяюшка и ручку рассмотрела и была покорена полностью, и одушевлённая мыслью, что серебристый материал в виде штор украшают её окна, ушла на кухню, чтобы приготовить свои кулинарные шедевры, конечно же, по чашечке кофе, чувствуя за плечами крылья. Вера Ивановна, "забудет" подаренную ручку на столике у хозяйки. И ручка сыграет свою злую роль с хозяйкой, когда она задумается отдать или не отдать импортную ручку? И после мучительных раздумий, оставить ли у себя ручку, с мыслью о том, что отдаст после поездки в командировку. "Да и материал никуда не денется, отнесу вместе с ручкой", но это будет позже, но ручка уже запала в душу, и стала точить голову хозяйки. На выбор подноса у неё ушло больше времени, чем на приготовления горячих и холодных бутербродов. Годами под каждый поднос подбирался соответствующий сервиз, как чайного, так и кофейного набора. Жостовские подносы украшали стены на кухни и постоянно затрудняли её выбор. А выбирать было из чего, из восьми подносов, каждый так и просился на стол, и весёлое изречение: - "праздник, который всегда с тобой", старалась провести каждый день, и ей не надо было иметь какой-нибудь повод в виде "красный день в календаре". Достаточно было проснуться с улыбкой и развеселить своё сердце воспоминание о любимом муже, служивший на Севере гражданским лётчиком, три месяца работающий там и два месяца отдыхающий дома. Потом подумать о красавце сыне, нёсший службу на подводной лодке, где-то на Дальнем Востоке, не вставая ещё с кровати, взглянуть на стены и убедиться собственными глазами, что она попала в сказку. И не достающийся последний штрих в виде серебристых штор и являлись тем мазком, которого не хватало, как в своё время, Рембрандту для окончания своей картины, не хватало того зелёного пояска для маленькой девочки, которым Рембрандт и завершил свою картину полностью. Как ей закончить окончательно свою "сказку" воплощённую в интерьере. И парча должна быть определённого качества, чтобы стоило только взглянуть на шторы, и шторы сами бы заколыхались, как осиновый листочек от лёгкого дуновения ветра. А не ту парчу, что стоит колом и за неимением полиэтиленового материала, такая парча вполне годна, заменить полиэтилен. И одна из знакомых ей семей, так и поступили, не найдя в магазине парникового материала, заменили парчовым материалом, и получают с парчового парника обильный урожай. У хозяюшки так и кипело в душе желание рассказать: - "всё-всё-всё", новой знакомой, о всех своих перипетиях, произошедших с нею для достижения своей цели. И начинать надо было свой рассказ с самого главного, говорить о своей свояченице. Дело в том, что у них мужья были родными братьями, и такое родство с Ларисой Леонидовной, натолкнуло хозяйку на воплощение именно такой квартиры, которую увидела гость. Сама, Лариса Леонидовна ни одного совета не дала своей свояченице, хозяюшка исходила из собственного понимания о красоте, где эмоции и вдохновение преобладали в выборе вещей. Лариса Леонидовна по профессии была искусствоведом в народном творчестве, и в своё время защитила диссертацию на тему: "Палехская лайковая миниатюра в творчестве Голикова и его влияние на новое поколение". Отрывки из диссертации читались в присутствии свояченице, и оставили в её душе незабываемый след. Из каждой командировки Лариса Леонидовна привозила очередной презент, и в газете появлялась статья о хохломской росписи и его значение в современной жизни. Из села Жостово привозился шикарный поднос, да ещё и на ножках, каких Вера Ивановна и не видывала, и в местной вечерней газете выходила статья о красоте народного творчества воплощённой в жостковском подносе. А когда Лариса Леонидовна привезла из Павла Посадского городка, знаменитые Павла посадские платки, которыми торговали цыгане, около знаменитой площади, украшенная скульптурой знаменитых людей, сумевших поставить мир по своему подобию, где днём играли в шахматы, а в сумерках в любовь. Тогда то, Вере Ивановне пришла превосходная идея, самой поехать по тем местам, где бывала Лариса Леонидовна и приобретать и ещё раз приобретать, лучшие образцы человеческой деятельности в области народного творчества. И в течении двадцати лет, живя одной мыслью: от одного отпуска до следующего, стала свой отпуск проводить в нужных местах. Съездила в село Хохлома Горьковской области, и когда увидела такое, чего днём с огнём не найдёшь в магазинах, что ещё сильней распалила жажду иметь и краше и самое наилучшее, что выходит из-под руки человека. Пришлось всю кухню отдать под утварь, привозимую из самой Хохломы, и скапливающуюся с годами. Была и не один раз в деревушке Жостово, Мытищинского района была в местном музеи, там то, она и узнала имена местных жителей, работающих в этой области. И нужные жостовские подносы, которыми и славилась их деревушка, были ею приобретены с рук у местных жителей. А уж о Павла посадских платках, она могла рассказать ни меньше своей свояченице, и отлично понимала Ларису Леонидовну, купившую там себе домик, и считающая месяцы до пенсии, чтобы туда переехать окончательно. А к дочери всегда можно приехать и в гости. В городок Павла Посад, съездила Вера Ивановна Подкорытава, не только во время отпусков, но бывая в командировки, находила время заглянуть в городок. Не пропустила во время нахождения в нём, ни одной экскурсии, проходящих в Московском производственном платочном объединении, готова была купить все-все-все платки, изготовление которых видела собственными глазами. Вначале она платки просто скупала, наденет пару раз, и складирует в шкаф. После долгих разговоров с мужем, с сыном о том, что такое "красиво или крикливо", "прилично или видимость приличия", "что делать такая красотища в шкафу лежит, мёртвым грузом", и неизменный ответ: "делай, как считаешь нужным". После нескольких лет в разговорах, об одних и тех же вещах, муж добавил: " из платков сшей мне постельное бельё, хочу узнать неизведанное". Мужем были выструганы деревянные рамы 80 на 80 см., и 60 на 80 см., на них и были натянуты платки. Рамы с фантастическими по своей красоте платками, были плотно подогнаны друг к другу, с таким расчётом, чтобы не единого просвета не исходило от стены. Вся спальная комната была отдана платкам, и только одна стена была отдана сибирскому ковру 3 на 4 метра. Сибирский ковёр охлаждал остальные три стороны комнаты, от "пылающей красоты" платков, по белому полю неслась тройка коней, а дома были вытканы до такой мельчайшей подробности, что Вера Ивановна рассматривая, каждое утро сибирский ковёр более десяти лет, вновь и вновь открывала новые детали на ковре, которые не замечала раньше. Новые находки на ковре, приводили Веру Ивановну в восторг и на целый день улучшали и без "открытий", её прекрасное настроение. У неё был свой секрет в надёжном удержании счастья: - главное не смешивать рабочее время с домашним временем, и "хорошее настроение не покинет больше нас", - такую песенку, любила напевать Вера Ивановна, когда душа чувствовала праздник здесь и сейчас. И на постельное бельё хватила платков, когда муж впервые поспал на таком "импровизированном" постельном белье, он сказал: - "сорок пять лет жизни выброшены на ветер из-за отсутствия блаженства, которое я не испытывал до этого белья", и три комплекта "импровизированного" постельного белья увёз на Север. Кухня, отданная хохломе, и только наклеенные этикетки с надписью "рис", "сахар", "манка" и прочие продукты, подпорчивали общую картину интерьера. Хотя и были жбаны, коробочки, бочонки, спрятаны в закрытых шкафах. Даже стулья, столы отливались на чёрном фоне золотом, красными, зелёными, оранжевыми яркими цветами, которыми так славится хохломская красота, заполонили всю кухню. И доски разделочные так же были в хохломской росписи, что безмерно веселило сердце Вере Ивановне. И только комната сына была им лично сделана по своему вкусу и желанию. Пол был выкрашен светло-серой краской, по которому в самой середине, шли три тоненьких полосок: красная, белая, чёрная полоса. И полосы шли через средину пола, через правую стену, через голубоватый потолок, который был гладок и чист, и через левую стенку замыкаясь на самой себе. На трёх стенах висело три картину одного и того же рисунка с разной расцветкой. На одной картине написана копия "Чёрный квадрат" Малевича. На другой соответственно "Красный квадрат", а на третьей стене "Белый квадрат". И когда он ещё в школе увлекался живописью, научившись не дурно копировать многих мастеров, выбрал военную морскую службу, и когда ему хотелось посмеяться он, почему то всегда вспоминал, квадраты Малевича, понимая его сарказм над человеческим не здоровым любопытством. А когда Вера Ивановна побывала в Палехе, и поняла, что от туда ничего не вывезти, а можно в музеи только смотреть, смотреть и смотреть. Она "носом землю рыла", ломала голову и озарилась идеей. Познакомилась с замечательным старичком, на глазах которого в своё время, была отстроена двухэтажная фабрика, и проработал он там до самой пенсии. Именно ему, она заказала копии с миниатюр Ивана Ивановича Голикова, перенесённые на стекло и вставленные во все двери в квартире. И этого ей показалось мало, она три года упрашивала старичка переехать к ней в город, и воплотить в интерьере его "народное творчество". Фамилию старичка, она знала наизусть, так как в дальнем углу в большой комнате, он оставил свой автограф. И то она часто сомневалась, что это вовсе не его фамилия, а его "шуточка". Но автограф остался, и в самые редкие минуты от тоски по мужу, по сыну, она с какой маниакальной дотошностью, на сотни раз, перечитывала его фамилию - "Христодули У. И". А каких денег, нервов и времени ушло на поиски нужных красок, можно создать поэму в духе "Илиады", где гомеровские приключения просто прогулка по сравнению с её "хождениями по мукам", по закромам Родины. Когда Лариса Леонидовна увидела в окончательном виде, такую трактовку "народного творчества", мысленно сказала: - "Кошмар", а вслух рассуждала: - "Хорошо, что я не специализируюсь на творчестве Петра Карловича Клода. А то интересно бы было узнать, где бы ты достала его коней"? У Веры Ивановны при виде родни, никогда не сходила с губ, улыбка. Глядя с весёлым видом на свояченицу, ответила: - "Не знаю, не думала об его конях. Но точно знаю, когда бы мне попались его "зелёненькие кони", в первую очередь привела бы коней Клода в первозданный вид. Бронза хорошо очищается от плесени, и когда бы мои кони засияли как солнце в жаркую пору, точно знаю, около калитки своего сада не поставлю". Вера Ивановна бесшумно вкатила тележку на колёсиках, посмотрела на гостью, оживлённо разговаривающую с кем-то, хозяйка шёпотом спросила, не мешает ли она, гостья показала руками, что только рада приходу хозяйки. "Нина Сергеевна" уладила все дела по телефону, и только до третьего склада так и не дозвонилась. - Отдохните и давайте пить кофе. Хозяйка разлила кофе по чашкам расписанных гжелью, и предложила, что сахар насыпаем столько, сколько душа пожелает собственноручно. И пошёл разговор об интерьере в квартире, и хозяйка сама не заметила, как рассказала почти всею свою одиссею: и как она ездила в Палех, в Павла Посад, в Хохлому, и какие так живут замечательные люди. И какой огромный простор имеем мы не только в территориальном отношении, но и в людях, у которых есть феноменальные способности, к сожалению не востребованные людьми, и очень подробно рассказала, вплоть до того, что любил покушать пельмени старичок, и обязательно пельмени залитые маслом сливочным. И как она целых три года, ему готовила пельмени с блинчиками, а блинчики должны были замешаны только на сметане. Он может быть и быстрей сделал, да на лето уезжал в свою деревню, а зимой вновь приезжал к ним работать. Но ради той красоты, что он создал для них, она по сей день, благодарна ему, безмерно. Потом не заметно перешли на разговор о материале, было подсчитано, какой общий метраж нужен, и в какую сумму может обойтись "нечаянная радость", точные слова, сказанные и не раз хозяйкой по отношению к "дорогой подруге". Перемешивая разговор о своей парче, она так же не забывала похлопотать за свою свояченицу, которая уж много лет мечтает купить шёлковые шторы, или просто материал, а "сшить сама смогу". Подсчитали общую сумму, вместе с шёлковым материалом, выходила восемнадцать тысяч рублей. И хозяйка готова была выложить всю сумму сразу, если будет товар. У "Нины Сергеевны" внутри, что-то ухнуло, потом она почувствовала, будто внутри произошёл взрыв, на пару секунд потеряла сознание, прейдя в себя, стала, будто не весомой. Они вместе решили сделать так, пойти к магазину, и если пришёл товар, то "Нина Сергеевна" получает деньги, пропускает всю сумму через кассу, а хозяйка получает товар, вместе с товарным чеком, будто не для себя, а для местного клуба. Так как для Дворца культуры, товар отпускается в неограниченном количестве. Взглянули на часы, было начала четвёртого часа, "Нина Сергеевна" знала, что в это время начинается подвоз товаров для мелких магазинов. Они поднялись, не откладывая задуманное, пошли к магазину. Всю дорогу до магазина, хозяйка вновь занимала "дорогую подругу", разговорами о своей свояченице, о сыне, о муже, который через месяц, должен приехать в очередной отпуск. Как и предполагала "Нина Сергеевна", около магазина стояло две машины, и из машин выгружался материал, и как по заказу несли серебристую парчу, переливающуюся на солнце блеском. Вера Ивановна передала все деньги "заведующей", и спросила, где ей получать товар. Естественно, надо пройти в магазин и там, как и договаривались, получите свой материал, "в помощь дам вам двоих девчат, они помогут донести вам товар". В это время на улицу вышла Сергеева, и пошла, покурить за коробки. "Заведующая", ликовала от такого подарка и обратилась к "подруги": - " Вот вам и помощница первая, а вторая с нею подойдёт. Идите в магазин и ждите там меня, сама лично вас буду обслуживать". И "Нина Сергеевна" вошла в прохладный коридор, первая мысль была, бежать и как можно быстрей бежать из магазина. Она хорошо знала, все ходы в магазине, благо проходила в нём в своё время практику. Рассуждая о том, как ей правильно поступить в таком, необычном деле, она дошла до бытовки, двери были раскрыты, нараспашку, и оттуда слышался разговор на повышенных тонах. - "Нет, Нестерова, сказала "а", скажи и "б", кто тебе сказал, что Татьяна Геннадьевна, может остаться дома и не приходить на работу после обеда. На работе находитесь вторую неделю, а проблем создали на целый месяц" - Послышался оправдающийся, грубоватый голос: - "У неё мама болеет, да и Валентина Павловна сказала: - "Кому делать нечего, свободны, как ветер в поле". А тут как раз из дома позвонила Татьяна Геннадьевна и спросила вас, мы вас искали и не нашли. Татьяна Геннадьевна, спросила, что если она на работе сегодня не нужна, то просит, чтобы она осталась дома, да и врач ещё не ушёл. Тут Сидорова и повторила слова Валентины Павловны: - "Дел нет, все свободны, как ветер в поле". Я и повторила слова Сидоровой, "что все свободны". - Дел у них нет! Трактуют шуточки от Валентины Павловны, как им вздумается. А если сейчас приедет заведующая, что я её скажу, где все продавцы? Дурдом какой-то, конец декады, товару завались в магазине, безумная очередь, а им то, курить, то в туалет надо, а работать, кто будет? Баба-Яга? Вот, где опять Сидорова гуляет? Я, сейчас тебя отправлю домой к Татьяне Геннадьевне, она телефон отключила, все такие умные, куда нам дуракам деваться, прямо не знаю. И чтобы через десять минут, обе были на рабочем месте. Вот тебе адрес, одна нога здесь другая в квартире Татьяны Геннадьевны. А Сергеева наверняка, где-нибудь за углом покуривает, и мечтает о красивой жизни, и где вас только отлавливают, не пойму. "Нина Сергеевна" развернулась, и быстро пошла обратно, а в голову пришла пословица: - "Куй железо пока горячо". На выходе, она увидела большую стопку бумаги, она наклонилась и аккуратно вынула из стопки старые накладные. Ясно было, что бумага предназначалась для тех, кто собирает макулатуру, у многих работниц были дети. А в школе было правило, кто больше соберёт макулатуры, тому и призы доставались в виде походов в кинотеатр, в зоопарк или просто в театр. Грузчики носили товар, и не обращали никакого внимания на неё. Вера Ивановна вышла на улицу, её знакомая стояла вместе с Сергеевой, и читала ей нотации о вреде курения и о глупой молодости. Только Вера Ивановна подошла к ним, как в это время, вышла из здания Нестерова и направилась к ним. "Нина Сергеевна" перехватила инициативу, подождала, когда подойдёт близко Нестерова, и обратилась к обоим: - "Нестерова возьмёшь с собою Сергееву, к Татьяне Геннадьевне вместе пойдёте, чтобы скучно не было. А когда придёте, поступите в распоряжения Веры Ивановны. А теперь с песней в душе, одна нога здесь, а другая там. Ах, да чуть не забыла, эти накладные отдайте Татьяне Геннадьевне, пусть она их лучшее пересмотрит". Нестерова, не глядя, взяла "документы", которые "заведующая" только, что подобрала на выходе, и довольная таким ходом дела, даже не взглянула на говорящую, взяла под руку Сергееву, и они быстро исчезли за углом магазина. - "А вы, Вера Ивановна пройдите в магазин, и ждите девчат там, как они придут, они вам помогут донести ваш материал до дома. А я буду принимать товар, и отбирать для вас нужный товар". И "Нина Сергеевна" ушла в магазин, через служебный вход. А Вера Ивановна Подкорытова, довольная всем и вся, не спеша направилась к главному входу магазина, беспокоясь только об одном, как донести материал до дома, и тяжело или не тяжело будет нести товар и ей и девчатам, и как будет рада Лариса Леонидовна шёлковому материалу. И стоит или не стоит взять с подруги, пару тысяч рублей за услугу или не наглеть, а взять пятьсот рублей и купить мужу подарок, в честь его приезда. Свояченица в данное время находилась в очередной командировки, и Вера Ивановна никак не могла вспомнить в какой город, она уехала. Загруженная разными заботами Вера Ивановна вошла в магазин, и стала думать о том, надо или не надо занимать очередь, и стала себя корить, что не спросила о такой мелочи по поводу очереди. Она всё же заняла очередь, после того как прошлась по магазину, рассматривая товар развешанный на стендах. Подождав пятнадцать минут, она поинтересовалась у продавца: "Где заведующая"? Ей ответили, дежурной фразой: - "Заведующую срочно вызвали, но завтра Нина Сергеевна будет точно". Вера Ивановна Подкорытова, со спокойной душой пошла домой, с уверенностью, что завтра всё уладится и шторы, будут находиться на её окнах. И в командировку, она уехала спокойно, переживая только об одном, что не предупредила Нину Сергеевну о скором отъезде. А тут ещё запланированная командировка на две недели, была продлена ещё на десять дней. И когда Вера Ивановна Подкорытова появилась в милиции, ещё наивно сомневающаяся в правильности своего поступка. В милиции быстро развеяли её сомнения и квалифицировали дело по статье мошенничество. Так что нет ничего удивительного в том, что Светлана Сергеева долго не могла взять в толк, что от неё хочет узнать старший лейтенант? Отсюда шла путаница и не понимания простых вещей. А "заведующая" вышла на улицу и только грузчики делали своё дело быстро и умело. Посмотрела на пустую улицу от прохожих, не снимая белый халат, и пошла, не веря тому, что с нею произошло в данное время. И восемнадцать тысяч рублей уютно лежали в коричневой папке, которую она крепко прижимала к телу. И уже входя подъезд своего дома, подумала: - "Самая дорогая вещь мною продана это импортная ручка, спасибо немцам. Какие жадные и глупые люди живут в моём городе. И были бы ещё и смешными, если бы были добрыми".