"Любовь нечаянно нагрянет." - так пел Леонид Утесов в знаменитом кинофильме "Веселые ребята." Какие это правильные и точные слова. Никто не знает, когда нагрянет эта самая первая любовь. Но все ее ждут и надеются, что не пройдет мимо! Ждут ее приход особенным, ни с чем не сравнимым томлением души и тела. Молодые люди начинают, как лунатики, ходить по разным присутственным местам, чтобы встретить из множества других, ту единственную, образ которой еще смутный и неточный уже будоражит голову. Проходят дни и недели. И начинает возникать вдруг сомнение - а есть ли вообще эта любовь? Не вымысел ли, не продукт ли она воспаленного и бессонного воображения? И вот вы встречаете Ее в каком-нибудь совсем необязательном месте. Она что-то делает или куда-то идет. Или просто стоит, радуясь погоде, солнцу, голубому небу. Или прячется под зонтом от некстати пролившегося дождя.
Вы сразу ее узнаете и ею ослеплены! То, что давно и смутно представлялось, явилось перед вами в виде реального, живого существа! В этот миг ваше сознание, широко распахнутое окружающему, внезапно сужается до тонкого лучика света. Все остальное резко погружается в темноту. Вы начинаете представлять повышенную опасность для окружающих. Лишь громкий рев автомобильного клаксона или резкие выражения в ваш адрес от спешащего велосипедиста в состоянии возвратить вас в мир реальной действительности. И в последнюю секунду вы успеваете отпрыгнуть в сторону. Но стряхивая с себя брызги раздавленных шинами луж и дорожную грязь с своих брючин, вы обнаруживаете, что ее уже нет. Показалось, опять показалось! ...
... Я иду по извилистой лесной тропе и дышу воздухом, пахнущим ароматом луговых трав и хвойного леса. Уже который год подряд мы с женой улетаем от изнурительной летней израильской жары в эти заповедные места нетронутой тишины и покоя. Израиль прекрасен, но природа его контрастна. Не терпит полутонов и полукрасок. А здесь насыщенная зелень леса плавно переходит в переливающуюся под легким освежающим ветром нежную пестроту заливных лугов. А синева речной зыби Немана переходит в приятную глазу голубизну высокого неба. Друскининкай, так по-литовски называется это волшебное место. И именно здесь я чувствую себя моложе и ко мне приходят воспоминания о моей ушедшей молодости...
- Софочка - зову жену, - ты не помнишь, куда я вчера положил свои очки?
- В ванной смотрел?
- Смотрел.
- И что?
- Нету!
- А под подушкой?
- Тоже нету!
- Может под кровать завалились?
- Нашел! И чтоб я без тебя, Софочка, делал?
Не каждое утро, но такое бывает. Сегодня я ищу свои очки, а завтра не могу вспомнить, куда я положил что-то другое. Но вы спросите меня - помню ли я, когда впервые повстречался со своей Софочкой где это произошло?
- О, это день и это место я помню до сих пор так ясно и четко, словно-бы это было вчера! А минуло уже более 50 лет! Врачи объясняют этот феномен особенностями устройства человеческой памяти. А по мне не важно отчего это так! Я думаю, что для человеческой жизни время ее становления и расцвета представляются куда более значительными и интересными, нежели время неизбежного увядания и заката. Все самое волнующее, значимое отзвучало и память, освещенная яркими и волнующими эмоциями, запечатлела их в своих необъятных глубинах! Текущая неспешно жизнь стареющего мужчины не так богата сильными эмоциями. Она буднична и однообразна. Природа поступила мудро, не давая слабеющему мозгу запоминать малозначащие дежурные события - текущие дела и детали, которыми заполняется очередной прожитый день. С возрастом мы становимся ранимыми, раздражительными. Начинают беспокоить разные болячки. И лишь одно не подвержено разрушающему действию времени - глубинная память, навсегда запечатлевшая в себе наше прошлое, каким бы оно ни было! Открывающая с годами свои богатейшие, бездонные эмоционально-чувственные недра!
- Софочка! Где ключи от машины?
- Старый дед! Ты совсем уже ничего не помнишь!
Как она не права! Я еще как все помню! 1953 год был в самом разгаре, когда в моей личной жизни произошел резкий поворот. Встретил я как-то Хаимке Гольдина, с которым воровали в войну еду на вокзале в Минске, прятались от немцев, жили в гетто. Ему, как и мне, повезло остаться живых. Он жил со своей женой на ул. Республиканской в старом доме, занимая в нем отдельную квартиру. Гольдин был таким же любителем танцев, как и я, и с женой часто посещал один рабочий клуб. Однажды он пригласил и меня с собой. Обещал с кем-то познакомить. В 50-е годы танцы в клубах были самым популярным развлечением среди молодежи. И еще кино. Танцы были еще местом новых встреч и знакомств. Многие нашли на танцевальных вечерах своих будущих мужей и жен. Гольдин с женой и я стояли неподалеку от небольшого оркестрика, состоявшего из аккордеона, старого обшарпанного пианино и почему-то не совсем вписывающейся в этот ансамбль балалайки. Однако, музыканты играли слаженно и с вдохновением. Старинные вальсы и польки следовали друг за другом. В то время курить можно было практически везде Я и Гольдин потягивали папиросы. Внезапно Гольдин куда-то ушел. Вернулся он не один. Рядом с ним была стройная с темными волнистыми волосами девушка. Одета она была скромно, как и все в то время, но со вкусом. Гольдин, по всей видимости, уже ей что-то сказал обо мне. Девушка смотрела на меня, словно сравнивая услышанное обо мне со мной живым. Я смотрел на нее и мне захотелось пригласить ее на танец. Зазвучал очередной вальс. Я неплохо справлялся с этим незатейливым, но таким порой коварным танцем.
- Можно Вас?
Девушка ответила согласием. Я взял ее одной рукой за тонкую талию, а второй за тонкое запястье, и мы начали кружиться среди множества пар, стараясь никого не задевать. Девушка танцевала уверенно, не допускала ошибок. Она даже пыталась меня вести. Но я быстро перехватывал от нее это право кавалера.
- А вы хорошо танцуете! - вдруг сказала она
- Меня этому научила жизнь. А кто научил вас?
- Наверное, тоже жизнь.
Музыка кончилась. Гольдин с женой вскоре благоразумно удалились.
- Меня зовут Абрамом. Я работаю зубным техником. - наконец, представился я
- А меня - Софья. Я учусь в медицинском институте.
- На врача? - по- глупому вырвалось у меня.
- А на кого же еще?
Я танцевал с будущим врачом. У меня всегда к людям этой профессии было большое уважение. И сам я причислял себя к медикам.
- А на какого врача?
- На детского.
Я сразу вспомнил Аркадия и нашу встречу с лесными бандитами.
- А можно я вас провожу?
- Это не близко.
- Я выносливый. За свою жизнь полземли пешком прошагал!
По дороге я рассказывал Софье о себе и своих жизненных приключениях. Иногда привирал. В молодости хочется всегда выглядеть и храбрее, и сильнее, и удачливее. Она слушала меня и лишь иногда что-то у меня уточняла.
- Ваш рассказ был очень интересным.
- Я могу его продолжить... в следующий раз.
- Я подумаю об этом, - девушка остановилась возле одного из домов. - Ну, вот, мы и пришли.
Я готов был поклясться, что в этом доме живет Гольдин.
- Здесь же Гольдины живут!?
- Верно. А я снимаю у них комнату.
Спасибо тебе Хаим Гольдин за то, что впустил когда-то мою Софочку к себе в квартиру и сдал ей комнату. Если-бы ты этого не сделал, я бы никогда не встретил ее, как это случилось в тот памятный день 1953 года. А, если бы ты познакомил меня с другой? Был бы я также счастлив с этой другой, как Софой!? Нет! Дорогой, Хаим! Ты подарил мне счастье на всю мою жизнь. Дай Бог тебе за это здоровья! Мы встали встречаться. Но не так часто, как мне бы хотелось. И виновником этого, как вскоре выяснилось, был мой довоенный знакомый Ленька Окунь. В войну заслужил орден "Боевого Красного Знамени. Штабным крысам и тыловикам он не предназначался. Ленька гордился своей боевой наградой и всегда носил ее, прикрученной к верхней одежде. Я бы тоже гордился на его месте.
Оказалось, что он раньше меня приударивал за Софьей. Теперь я понимаю, в каком сложном положении она оказалась, делая свой выбор между мною и им! Но, Софья предпочла меня! Это была моя самая большая победа в жизни! Теперь я знаю почему она сделал такой выбор! Во мне она увидела то, чего не было у Леньки. И умная Софочка это поняла. Я умел красиво танцевать. Я был чутким и внимательным ко всем ее просьбам и желаниям. Я был практичным и рассудительным. У меня была хорошая голова и нужная профессия. В конце концов, я был высоким, красивым, чертовски привлекательным парнем! Это сейчас годы сделали меня таким, каким я есть. А тогда... Софочка! Помнишь каким я парнем был?!
Свадьбу мы сыграли в доме по Зеленому переулку. Гостей было немного. Мои и Софины близкие родственники и знакомые. У нас с Софой за душой, когда мы начинали свою совместную жизнь, ничего не было. В доме моего отца нам выделили комнатушку в 8 квадратных метров. В ней могла разместиться одна кровать с стулом, да небольшой платяной шкаф. Софья принесла с собой много разных книг и одежду. У меня тоже не было ничего, что можно было считать ценным и полезным для семейной жизни. Все необходимое наживалось с годами.
ЭПИЛОГ
Перед самым отъездом в Израиль я неожиданно встретился на улице со старым знакомым Слоушером.
- Это правда, что ты уезжаешь? - недоверчиво спросил он.
Слоушер был рьяным коммунистом и этим всегда гордился. Он любил говорить, вот видите, я еврей. И несмотря на это, партия приняла меня в свои ряды и поручила руководство нашей партийной организацией. И теперь я вас всех спрашиваю - есть ли в Советском Союзе дискриминация евреев? И не поднят ли этот вопрос искусственно за рубежом теми, кто хочет вбить клин между нами и русскими?
Услышав мой ответ, Слоушер патетически произнес.
- Рубенчик! Ты делаешь непоправимую ошибку. Ты покидаешь свою Родину. А ведь она дала тебе хорошую зубную специальность. Здесь ты обзавелся семьей. Родина дала твоим детям возможность посещать школу с английским уклоном. Твоя жена - врач с высшим образованием. У тебя своя квартира. Как ты можешь после всего этого ее покинуть, поменять на проклятый еврейский капитализм? Ты пропадешь там! Подумай о светлом будущем своих детей, если не хочешь думать о своем! Я тебя предупредил, а ты поступай, как знаешь.
Каково же было мое изумление, когда спустя несколько лет после нашего переезда в Израиль я узнал, что бывший парторг зубопротезного техникума Слоушер вместе с семьей уже тоже находится в израильском капиталистическом "логове". И даже неплохо в нем устроился.