Зайцев Евгений Игоревич
Не моргай - I

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Были сказаны слова. И родился ужас... Они живут среди нас уже тысячу лет, питаясь нашими страхами. Безмолвно следят за нами из случайных окон. Заманивают нас во тьму, когда мы остаемся одни. Они рождаются из недр нашего разума. Наши страхи. Наши больные фантазии. Мы думаем, что они меняют нас, превращая в чудовищ. Но на деле они лишь срывают оковы, позволяя монстрам внутри показать свое настоящее лицо. Это история о чудовищах и о том, для кого даже они - всего лишь добыча.
  Не моргай - 1
  
  <<Дорогой читатель, в данный момент ты держишь в руках первую книгу из серии "Долг крови". Каждая из книг в цикле рассказывает свою уникальную историю, но все они связаны ключевыми персонажами. История о людях, которые принесли клятву бороться с тьмой, что живет среди нас, и о непосредственно тьме, которая, возможно, не более чем отражение нас самих. История о мире, где нет зла и добра, только выводы, которые каждый сделает для себя сам.>>
  
  Том первый: "Первая кровь"
  
  Глава первая: Все началось со смерти
  
  <<Андрей Поповский>>
  
   Как это часто бывает, все началось со смерти.
  
  Смерть - неотвязная спутница этого города, вечно дышащая в затылок затхлым воздухом подворотен.
  Впервые он увидел ее холодный оскал еще в школе, когда та забрала его единственного друга. Такой же затворник, как и Андрей, он не выдержал бесконечного конвейера унижений и решил, что разумнее будет испытать удачу в следующей жизни.
  Жизнь школьника стоит пары выцветших статей в интернете и нескольких дежурных бесед с психологом. После этого о нем забывают, и ржавые шестерни бытия продолжают свой скрипучий ход. Так бывает всегда. Память о нас - лишь тень, безликая и трудноразличимая, которую время безжалостно стирает даже из воспоминаний самых близких. Каким цинизмом порой окутана наша смерть. С какой повседневной ухмылкой коронеры соскребали с асфальта то, что осталось от друга Андрея после прыжка с шестнадцатиэтажного дома. Будний день? Вечером в бар с подругой? Какие мысли копошились в их черепах, пока они паковали ошметки плоти в черный пластиковый мешок?
  Видео появится на YouTube через несколько часов, соберет несколько миллионов просмотров и утонет в потоке нового контента. Заблокируют несколько суицидальных групп ВКонтакте, а мать умершего напьется вдрызг, хотя завтра у нее смена и хозяин магазина не собирается давать ей отгул.
  Повседневность смерти пугала Андрея куда больше самой смерти. Пять лет на кафедре судебной медицины - и вид трупов перестал вызывать в нем что-либо, кроме профессионального интереса. Его кожа, никогда не знавшая загара, сама стала напоминать пергаментную плоть тех, с кем он проводил свои ночные смены.
  Свою собственную жизнь к двадцати семи годам Андрей считал крайне неудачно сложившейся. Мать умерла четыре года назад, оставив ему однокомнатную квартиру в самом сердце Москвы, в этом каменном мешке, где гниют миллионы таких же одиночеств. Маленькая комнатушка стала центром его существования, его склепом. Пять дней в неделю он проводил в мрачных стенах морга судебной медэкспертизы номер два, а выходные коротал дома, все чаще отвечая на предложения и без того немногочисленных знакомых глухим отказом. Этот день не был исключением.
  Звонок в старый стационарный телефон еще советского вида, оставшийся ему от матери, зазвучал в самый неподходящий момент. Андрей выронил восьмикратный армейский бинокль, холодный металл которого стал продолжением его грязных желаний. С его помощью он подглядывал за соседкой в доме напротив. В одних лишь приспущенных трусах Андрей бросился в коридор, где на стене висел аппарат-призрак из прошлого:
  - Да, я слушаю.
  Голос Андрея был взбудоражен не столько внезапным звонком, сколько возможностью пропустить тот сакральный момент, когда Света Безрукова из дома напротив снимет бюстгальтер после рабочего дня, переоденется в длинную домашнюю футболку и из секретаря Сбербанка превратится в мать-одиночку, воспитывающую двоих детей. В своих мечтах Андрей не раз видел себя на месте мужа в этой выдуманной им семье. Однако даже в этих фантазиях происходило нечто, что ужасало самого Андрея. Гибель детей, супружеская измена по причине его дисфункции, крупные денежные долги, из-за которых его верной супруге приходилось отрабатывать семейные обязательства в грязных подвалах московских клубов. Молодой патологоанатом боялся признаться самому себе, что все его фантазии, так или иначе, быстро лишались той яркости жизни, к которой он стремился, и возвращались в его комнатушку, где он снова был один.
  - Тут жмура везут, - на другой стороне трубки раздался чавкающий звук, - важного какого-то. Майор Лазарев хотел, чтобы ты подъехал, глянул.
  - Не моя смена, чего я-то? - запротестовал Андрей, понемногу пряча свое достоинство в нижнее белье.
  - Ну не любит Лазарь Леху, что я могу сделать. Тебя вот хочет, - чавканье на другой стороне провода усилилось.
  - Сверхурочные? - уточнил Андрей.
  - Какие тебе сверхурочные? На благо отечества поработаешь. Страну продвигать кто будет? Вскроешь трупак, а там - бац! - и внутри пару кило товара найдешь, а? Как тебе такое, Илон Маск? В общем, не дури давай, тебе проблемы с Семеном Алексеевичем не нужны, да и мне тоже. Максимум такси тебе оплатим.
  - В обе стороны?
  - Ты там поспорь давай, поспорь. Доп*здишься - и правда в одну сторону только оплатим, у нас на работе и останешься. Все, давай, одевайся, жду тебя у нас через час.
  Дежурный повесил трубку.
  Андрей постоял какое-то время молча, а после бросился к окну, но опоздал: Света Безрукова уже превратилась в мать-одиночку двоих детей. Он коснулся холодного окна пальцами и провел по нему сверху вниз, представляя, что это ее кожа, такая же холодная и безразличная.
  Как многого мы не знаем о людях, что смотрят на нас с той стороны стекла. Как мы должны быть счастливы, что не слышим мысли тех, кто едет с нами в одном вагоне метро. Мы рождены под счастливой звездой, не ведая, что происходит в умах людей, которых мы видим каждый день на работе.
  Восьмикратный бинокль позволял разглядеть даже марку чая на ее кухонном столе. Мать-одиночка улыбалась, отгоняя непоседливых малышей, но мысленно радовалась их компании, а Андрей мысленно радовался компании Светланы.
  Он мог бы быть хорошим мужем, так он думал. Они могли бы ходить в кино вместе. Он бы с радостью покупал ей безделушки, а по отпускам они могли бы ездить в Крым. Они были бы идеальной семьей среднего класса, а к сорока годам построили бы дачу, куда привозили бы детей на лето.
  Реальность всегда страшнее и скучнее. Реальность заключалась в том, что в своих мечтах он не раз вступал в конфликт со Светланой и все кончалось плохо. Отнюдь не разводом, а вещами куда более жестокими, но более близкими к его нестабильной психике. Неизменно вместе с его мечтами Светлана оказывалась связанной и жестоко избитой за измены, за попытки уйти и другие попытки разорвать дистанцию между ней и Андреем. В сущности, в его мечтах она почти всегда погибала. Чем ближе наступал момент оргазма, тем более жестокими становились сцены в его голове.
  Он уронил бинокль во второй раз, его правая рука подтянула нижнее белье на место, а Андрей отстранился от окна, слегка пошатнувшись. Дело было сделано, он не станет вытирать стекло, это его подарок ей. Она поймет. Со временем. И полюбит его... однажды.
  Проклятый осенний дождь промочил его одежду насквозь. Андрей буквально ворвался в здание морга, оставляя за собой мокрые следы, как раненый зверь.
  - Ну и куда прешься?! - встретила его недобрыми словами пожилая уборщица, имя которой он никогда не мог запомнить. - Для тебя, что ль, намыто?!
  Андрей проигнорировал ее восклицания и бросился к посту охраны, чтобы оставить свою подпись в журнале посещений. Здание морга почти не освещалось, электричество на верхних этажах отключалось в целях экономии. Единственным источником света оставалась луна, просачивающаяся сквозь стеклянные двери и стены фронтальной стороны здания.
  - Можно ручку? - произнес запыхавшийся от бега Андрей.
  - Свою бы хорошо носить, - усталым голосом ответил охранник и, сползая с кресла, протянул старую изрядно погрызанную шариковую ручку. - Чего так поздно? Важного кого-то везут?
  - Кого-то важного, - согласился Андрей, оставляя свою подпись почти в полной темноте, лишь немного подсвечивая журнал экраном смартфона.
  - Путина, что ль? Хотя о чем это я, не дождемся, наверное. Этот нас всех переживет, - махнул рукой охранник.
  - Я ненадолго, - Андрей отошел от стойки охраны.
  - Да мне хоть на всю жизнь оставайся, - ответил охранник, но явно не понял всей глубины сказанной им шутки.
  Заходя в лифт, Андрей продолжал крутить шариковую ручку в руках. Мягкий кончик был изгрызан, и по нему можно было бы даже сделать слепок зубов. Любой другой человек уже выбросил бы колпачок, нащупав следы чужих зубов, однако мир Андрея был совсем другим. Он имел дело с мрачной стороной человечества каждый день. Это не могло не оставить след на его счастливых отношениях со Светланой.
  Первой его жертвой был человек, проглотивший лезвие. Татуированный зэк хотел попасть в госпиталь, но что-то пошло не так, а может, сокамерники пошутили, и в итоге бедолага проглотил лезвие не так, как было нужно для безопасного изъятия. Когда его положили на стол в морге, лезвие все еще оставалось в желудке.
  Андрею в какой-то мере нравилась работа с трупами - они были молчаливыми клиентами. Детские мечты его матери о его будущем в качестве врача развеялись с первыми полученными психологическими травмами. У каждой мечты есть обратная сторона. Кто-то должен спасать живых, а если у тебя не выходит, то ты можешь, по крайней мере, позаботиться о мертвых.
  Холл морга также тонул во мраке. Похоже, света не было во всем здании. Андрей уже отправился бы проверять запасные генераторы, если бы не свет свечи в дежурном отделении. Направившись туда, он услышал грохот музыки: тяжелые басы доносились из глубины морга. Вероятно, Алексей Доротеев, ответственный за ночное дежурство, пытался скрасить свое пребывание как мог. Учитывая, что света не было во всем здании, резонно было предположить, что источником музыки служила автономная bluetooth-колонка.
  Андрей достал свой смартфон и включил подсветку. Он прекрасно видел комнату дежурного отделения, но все же по какой-то причине предпочел освещать путь. Несмотря на то, что физически он был здесь, разум его все еще пребывал дома, представляя, как многое он мог пропустить.
  Возможно, именно сегодня к Светлане и ее детям ворвется маньяк и Андрей будет тем самым человеком, который позвонит в полицию. И тогда их судьба изменится, он сможет провести с ней остаток дней. Со временем она его полюбит, он в этом не сомневался. Она полюбит его бледность, его худобу, его склонность к уединению. Спустя годы он расскажет ей о том, что подсматривал за ней все эти годы. Она посмеется, ведь к тому времени она уже будет любить его. У них будут дети.
  - Эй, Андрюх! - раздался голос из дежурного отделения.
  Крайне упитанный врач, весом не менее ста двадцати килограммов, с развивающимся пороком сердца вышел из дежурного отделения морга с жирным гамбургером в руке.
  Кто знает почему, но Андрей всегда видел странные вещи в людях. Он видел застывшие кусочки еды в зубах дежурного врача, видел растекшиеся потные пятна под мышками и на спине. Он видел частичную эрекцию от просмотра эротики на смартфоне во время дежурства. Именно частичную, потому что знал, что сердце не справляется с кровотоком и причинное место не получает достаточное количество крови для полной эрекции.
  Андрей замер, скосив взгляд в сторону, он не любил смотреть в глаза людям. Не то чтобы он боялся, он не хотел, чтобы они увидели что-то в его глазах. Что-то, что он не хотел показывать посторонним. Он покажет это только Светлане, когда они останутся наедине.
  - Я пришел. В каком отделении покойник? - спросил Андрей больше у пола, чем у врача.
  - В семнадцатом, - врач откусил кусок от крупного гамбургера, с которого стекало масло ему на галстук, оставляя жирные пятна, в темноте напоминающие кровь. - Я уже припахал Леху, но ты зайди, скажи, что забираешь жмура. У них там вроде какая-то вечеринка. Пользуются тем, что Семен Алексеевич уехал, черти.
  - Так сообщи ему.
  Он хотел закончить этот разговор.
  - Я тебе стукач, что ли?
  Кусочки лука и помидора упали на пол приемного отделения.
  - Нет... Конечно ты не... Я пойду.
  Андрей двинулся мимо приемного отделения, скосив взгляд на то, как врач наклоняется, чтобы поднять выпавший лук и дольки помидоров. Несколько дней назад Андрей видел, как этот пол мыли с хлоркой, потому что покойник, которого достали из реки, буквально разваливался на части при транспортировке.
  Какой обыденной может быть смерть.
  
  
  Глава вторая: Орден Ласточки
  
  <<Олаф фон Бисмарк>>
  
  "1619 год. Священная Римская империя, Франкфурт."
  
  Магистр Ордена осматривал зал. Его взгляд, тяжелый, как могильная плита, скользил по теням, что сгущались в углах древней крипты. В этом каменном чреве под Франкфуртом собралось не меньше двух дюжин фигур, вылепленных из мрака. Каждый из них притащил за собой шлейф из пыли дальних дорог, лишь немногие дышали местным воздухом с рождения.
  Древний собор милостиво укрыл их, как земля укрывает мертвецов. Здесь, в холодной тишине, собрался весь потускневший цвет европейской аристократии: надменные отпрыски Франции, бледные лорды из туманной Британии, гордецы из Испании и Священной Римской Империи, бояре с диких земель Руси, вельможи Италии, Чехии, Швейцарии. Их имена, выжженные на пергаментах власти, были ядом на устах простолюдинов на их далеких родинах.
  - Я рад, что вы откликнулись на мой зов, братья и сестры.
  Голос магистра, сухой, как шелест старых костей, резанул по тишине. Он говорил на немецком - языке, который для этих людей, впитавших его с молоком кормилиц, был почти роднее собственного.
  - Путь был долог, я знаю.
  Зал молчал, храня тишину лучше, чем тысячи скелетов, замурованных в этих стенах. Искры, срывавшиеся с редких факелов, умирали на ледяном камне пола, так и не успев дать тепла. Миллионы мертвых, запечатанных в подземельях собора, внимали его словам наравне с живыми.
  - Наши братья на востоке - в Китае, Индии, Японии - шлют вести, пропитанные страхом. Чужие расползаются, как чума. Это лишь вопрос времени, когда эта зараза, набравшись сил, хлынет в Священную Римскую Империю через земли Речи Посполитой. Это будут темные времена. Все, что мы строили, обратится в прах. У нас нет достаточных сил на востоке, и я знаю - каждый из вас пойдет туда, если я прикажу. Но вы здесь не за этим.
  В зале царила тишина, тяжелая и вязкая. Живые вели себя тише мертвых. С губ магистра срывался пар; холод крипты пробирал до костей.
  - Я бы рад сказать, что мы спасем этих несчастных. Но мы не можем спасти всех. Мы заколотим наши границы, зальем их кровью и сталью, но не дадим этой скверне просочиться на запад. Наших сил едва хватает.
  Магистр замолчал, давая словам впитаться в камень и души.
  - Губерт фон Кессель принес страшные вести. В наших рядах завелись крысы. Дезертиры. Каждый из них - это зияющая рана, через которую утекают наши тайны. Не менее тревожные новости идут и с востока. Война между поляками и русами создает все больше прецедентов для появления чужих. Наш авторитет тает, как весенний снег на могиле.
  - Нескольких моих людей забрали в армию, - голос, густой, с вязким восточным акцентом, вырвался из темноты. - Когда они дезертировали и попытались вернуться к исполнению своего истинного долга, их повесили, как собак.
  - Об этом и речь, - магистр указал ладонью в темноту, откуда донесся голос. - Орден больше не может прятаться в тенях. Мы теряем силы, действуя тайно. Но и выйти на свет мы не можем. Мир использует нас, обратит наше же оружие против нас.
  Магистр прошел по залу, его тень скользила по стенам, длинная и рваная. Он провел ладонью над огнем факела, и пламя облизало его пальцы, не причинив вреда. Он замер напротив скелета, что скалился на него из ниши в стене.
  - Мы долго совещались, братья. Выхода нет. Мы должны скрепить наш союз кровью, иначе нас ждет крах.
  Зал принял эту новость мрачным безмолвным согласием. Далеко не все члены странного ордена находились здесь и сейчас, лишь главы.
  - Вы поддержите меня? - магистр обернулся, его глаза в полумраке горели холодным огнем.
  Вместо ответа большинство из них опустилось на колени. Дорогие плащи утонули в вековой пыли, а склоненные головы стали частью этого погребального ритуала.
  - Тогда решено... - прошептал магистр.
  Где-то наверху, в мире живых, раздались крики. Глухие удары в тяжелую дверь. Приказы сдаться, брошенные на резком, лающем немецком. Тяжелые двери со стальными засовами преграждали проход немецким мушкетерам. Это был лишь вопрос времени, когда солдаты Фердинанда Второго Габсбургского выломают дверь и ворвутся сюда.
  Никто из присутствующих не шелохнулся. Живые были спокойнее мертвых.
  - Лоренцо, Игорь, Жан, задержите их.
  Три тени безмолвно поднялись с колен. Сухой щелчок проверяемого курка, тихий свист извлекаемой из ножен рапиры. Они двинулись к ступеням, ведущим наверх, и растворились во тьме. Как только их шаги затихли, магистр продолжил.
  - Это тот самый день, братья. День, когда мы принесем клятву, что изменит ход этой войны. После сказанных нами слов весь мир станет нам союзником, и никто уже не сможет этого изменить!
   Каждый из присутствующих поднялся и медленно подошел к жаровне в центре зала.
  - Повторяйте за мной, - магистр присоединился к ним. - Я клянусь!
  Зал повторил, и слово это прокатилось по крипте, как похоронный звон.
  - Что лучше сгину, дам своей душе истлеть во тьме, чем отступлюсь от пути, что я избрал!
  Зал повторил.
  - Я клянусь, что не дам себе покоя, пока эти твари живы!
  Зал повторил.
  - Я клянусь, что не сомкну глаз, не отложу клинок, а если сделаю это, то пусть они явятся за мной!
  Зал повторил.
  - Я клянусь, что предпочту вечное проклятье среди этих чудовищ, чем отступлюсь от данного слова!
  Зал повторил.
  - Я клянусь, что каждый мой потомок продолжит мой путь, и я даю слово их устами!
  Зал повторил.
  Магистр полоснул по ладони острым, как осколок льда, клинком. Кровь, темная и густая, упала в жаровню. Где-то наверху грянули первые выстрелы.
  - Повторяйте за мной, братья и сестры. Теперь наши души скованы договором.
  Каждый в зале повторил ритуал. Кровь сочилась сквозь пальцы и падала в огонь, и пламя ревело, пожирая их жертву.
  - Теперь - в тоннели. Кому-то из нас сегодня не суждено увидеть рассвет, но кто-то выживет. Помните, что вы и ваши потомки теперь часть нашей общей судьбы! Спасайтесь! Я задержу их. Теперь Орден Ласточки - это ВЫ!
  
  
  Глава третья: Труп невесты
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  Музыка, словно настырный паразит, вгрызалась в тишину морга, но не могла ее поглотить - лишь пачкала, как масляное пятно на саване. Трупы на стальных столах, безмолвные и равнодушные, были единственной трезвой аудиторией в этом театре абсурда. Воздух, густой и тяжелый, был пропитан сложным букетом из формалина, дешевого пива и той особой кислой ноты, что оставляет после себя страх. Молодость и смерть сплелись в уродливом танце, празднуя что-то на костях.
  Там, где обрывается одна нить, всегда начинается другая. Мы обманываем себя, обряжая смерть в бархат таинственности, чтобы не видеть ее гниющих зубов. Но для этих людей в давно не белых халатах она была лишь статьей в ведомости. Рутиной. Их зарплатой. Наша агония оплачивала их ипотеку, наша последняя судорога покупала одежду их детям. Смерть в этом мире давно перестала быть трагедией, превратившись в гротескный фарс.
  Алексей Доротеев, верховный жрец этого храма гниения - единственный патологоанатом в окружении ординаторов, - протянул руку к остывшим пальцам трупа и сноровисто извлек из них запотевшую бутылку "Балтики".
  - Молодец, вот и пригодился. Для меня держал, холодненькая! - он коснулся губами горлышка, словно целуя покойника в холодный лоб, и опустился на край стола, бесцеремонно подвинув безжизненное тело.
  - А у кого тут тортик есть! - голос Ольги Грибоедовой, первой из ординаторов, был тонким и звонким, неуместным, как детский смех на похоронах. - Лешенька, мы тебе тут желаем всего самого наилучшего!
  Она извлекла из грязного, уже использованного пакета вафельное убожество, присыпанное шоколадом. Такой торт покупают, когда жест важнее содержания, когда нужно откупиться от человека, чье присутствие вызывает тошноту. Этот пакет, с его кричащей рекламой дорогих духов, тоже был частью лжи, частью ритуала, после которого его выбросят гнить в землю те самые люди, что завтра пойдут на митинг в защиту экологии.
  - Ну, не стоило! - Алексей натянул на лицо маску удивления, фальшивую, как и все в этой комнате. - Тортик - это хорошо, но кто-то мне бухлишко обещал, бл*ха-муха, и что-то посерьезнее, чем пивко. Кто это был, а, Ромка?
  - А я не забыл! Вискарик тут!
  Фигура, вылепленная из грубых мышц и тюремных привычек, копошилась в рюкзаке. В тусклом свете редких свечей, превративших морг в подобие сатанинского алтаря, блеснула его бритая голова. Роман Николаев, в чьей биографии статьи за разбой и кражу были не последними главами, извлек на свет божий бутылку самого дешевого виски из "Пятерочки".
  Найти его по акции было делом чести. Роман всегда заходил в магазин с талонами на скидки или ваучерами на акцию. В мировоззрении Романа вселенная делилась на терпил и тех, кто ими пользуется. Платить полную цену за пойло для куратора означало добровольно записать себя в первую категорию, а на это его душа, закаленная в боях за лучшее место на нарах, пойти не могла. В противном случае ему не хватило бы денег на вечернее пиво.
  - Ромка, ты, как всегда, всех выручаешь, а то пришлось бы дуть пивас под тортик. Вот это п*здец был бы, нах*й, - одобрительно кивнул Алексей.
  - Ну, а я тут со всех собрал понемногу, - подал голос Юрий, самый младший, самый тихий. - Немного, но с миру по нитке - нищему рубаха.
  Юрий Соломонов влился в эту компанию три месяца назад и уже усвоил ее законы. Покупать сигареты для всех, вовремя отворачиваться, когда из карманов мертвецов извлекается их последнее имущество, и никогда не задавать лишних вопросов. Он знал слишком много, и чтобы эта ноша не казалась ему легкой, на его левом плече алел свежий ожог от сигареты - напоминание о цене молчания.
  Мы говорим о смерти и видим таинственный ореол. Мы говорим о жизни и предпочитаем не замечать насилие. Наш мир прекрасен, а все, что мы видели - лишь ночной кошмар, который развеется с первыми лучами солнца, с первым глотком утреннего кофе под бормотание телевизора или YouTube-блогера. Алексей Доротеев никогда не принуждал Ольгу к сексу. Роман по кличке "Соболь" никогда не тушил сигарету о плечо Юры. Этого не было. Реальность здесь, она прямо в экране. Разве голос оттуда может врать?
  - В жопу твою рубаху, бл*дь. Мне тут намекнули, что вы десяточку мне собрали, - Алексей демонстративно потер ладони.
  - Плюс-минус десятка, да, - подтвердил Юра, не поднимая глаз.
  - Ну, давай! Под фанфары! Ромчик, бл*дь, где бухло? Мотылек сейчас свою зэпэ дарить будет!
  - Да, несу! - отозвался Рома, гремя бутылками.
  Обязательный ритуал. Если вы когда-нибудь смотрели передачи о животных, то знаете, что в любой стае есть иерархия, незыблемая, как закон джунглей. Мы никогда не признаемся, что в человеческом обществе имеем те же порядки. Наше возмущение понятно. Как могут творцы столь сложных гаджетов быть не более чем дикими животными. Мы можем. Мы можем очень многое, особенно когда нечего терять.
  - Ну я же сказал, под фанфары, долбо*б ты тупорылый! - рявкнул Алексей. - Музыку - громче!
  Музыка взвыла, ударив по ушам. Юра с лицом обреченного поднял конверт и подошел к сидящему на холодном столе Алексею. Ольга встала рядом, ее руки, державшие торт, дрожали.
  - С днем рождения, Алексей Григорьевич Доротеев. Вам исполняется тридцать семь лет, и мы хотели сказать вам, что мы очень горды быть в вашей команде. Примите от нас этот скромный подарок в знак нашей симпатии.
  Каждое слово было актом ментального насилия, которое она совершала над собой.
  - Спасибочки, спасибочки, - Алексей вырвал конверт, пересчитал купюры. - Десятка, и правда. Эй, Ромка, а ты скидывался?
  - Так я... я же это... организатор!
  - Жмот - ты и есть жмот, как ни назови. Ну да ладно, лысый, прощаю, - Алексей по-хозяйски накрыл ладонью бритую голову Романа и слегка качнул ей.
  Дверь скрипнула. В щель просунулась голова Андрея. Это было последнее место на земле, где он хотел бы оказаться. Увидев батарею бутылок, он понял, что ночь будет длиннее, чем он думал.
  - О, пупок пришел. А я тебе еще час назад звонил. Пробки, что ли? - спросил Алексей, пряча деньги обратно в конверт.
  - Не моя смена сегодня, - Андрей нехотя закрыл за собой дверь, но нерешительно остался у самого порога.
  - Ну, не твоя. Х*ли тут думать, но Лазарь вот тебя почему-то любит дох*я. Ты у нас п*здец какой ох*енный работник. Я в душе не *бу, почему Лазарь хочет тебя, чтобы ты вскрыл дохляка, но давай, вон лежит, привезли только. Тихонько только давай, у нас тут праздник, типа.
  Мы вырастаем, но ничего не меняется. Насилие порождает насилие. Иногда его становится так много, что даже мертвым становится тяжело на это смотреть.
  - Я займусь этим, - быстро закивал Андрей и пошел к столу.
  Он откинул белую простыню и замер. Тело принадлежало девушке. Он знал ее. Не лично, нет. Но ее лицо, ее голос были частью его тайной ночной жизни. Известная певица, взорвавшая YouTube. Возможно, ей светило "Евровидение", но теперь ей светили только лампы морга.
  Думает ли кто-то, что его тело после смерти окажется в подвале среди таких, как Рома "Соболь" и Леша Доротеев? Нет. Всех волнует душа. А тело - лишь оболочка, которую можно осквернить.
  - Это же... - выдавил из себя Андрей.
  Вся компания обернулась.
  - *бать меня в сраку! - рявкнул Рома "Соболь". - Да это же та телка! Ну, она еще пела эту самую, "я роняю запад", ты-ды-ды!
  - Дебил, это не она, - отрезал Алексей, подходя ближе. - Эта поинтереснее будет, Настя "Марго" Романова. Я помню, как-то три штуки за ее билет отвалил, детей водил. Один х*й, половину выступления в сортире просидели: газировки напились с мороженым, живот у них прихватило.
  Тело молчало. Обнаженная, бледная, она смотрела в потолок. Умерла не больше десяти часов назад. Без видимых причин. Скорее всего, следственный комитет вызвал Андрея именно поэтому.
  - Любопытно узнать, от чего она умерла? - тихо спросил Юра, подходя к остальным и снимая очки.
  - Передоз, бл* буду. У меня у братишки такая же баба была. Говорит, принимала вообще все, как не в себя. И когда я говорю вообще все, я имею в виду вообще все, дошло, а? Ха-ха-ха!!! - Рома "Соболь" заржал.
  Алексей метнул в него взгляд, и смех захлебнулся. Цепной пес должен знать свое место.
  - Похоже, что и правда передоз, - Алексей снова приложился к бутылке. - А жаль, красивая была...
  Андрей не мог отвести глаз. Она была не просто обычной певицей с экрана телевизора или YouTube, он смотрел ее передачи. Она была единственной... единственной, кто мог конкурировать со Светланой в его голове. И вот она здесь. Мертва.
  - Выпей-ка, - Алексей протянул ему бутылку, - да приступай.
  Он не мог пить. Не мог взять скальпель. Не мог смотреть. Как возможно разрезать столь ангельское существо и копаться в его внутренностях?! Длинные русые волосы, яркие зеленые глаза, острые скулы, тонкие пальцы, длинные ноги со все еще накрашенными пальцами. Андрей не заметил, как стал тяжело дышать. Он поймал себя на этой чудовищной мысли и схватился за бутылку водки. Он вырвал ее из рук Алексея и начал пить, захлебываясь, пытаясь утопить свои мысли в едкой жидкости.
  - Во дает, а говорил, не пьет, - усмехнулся Рома "Соболь". - Спорим, в желудке найдем цианид? Девка траванула себя от неразделенной любви.
  Алексей взял другую бутылку, с виски, и склонился к уху Андрея.
  - Ну, что ты? Начинай. Или при нас не можешь?
  Андрей дернулся, будто его ударили. Бутылка выскользнула и разбилась об пол. Он тяжело задышал, его глаза забегали по комнате, и лишь спустя несколько секунд он понял, что фразу Алексея совсем не обязательно трактовать именно так, как подумал он.
  Старший патологоанатом усмехнулся и отпил из своей бутылки, не сводя с него взгляда.
  - Идем, ребят, надо Игорьку что-то тоже налить. Да и телек у него, говорят, работает. Не совсем же мы отбитые нах*й, праздновать мой день рождения рядом со вспоротым трупом!
  - Анастасия Романова, - прошипел Андрей.
  - Что? - Алексей замер на полпути.
  - Ее звали... Настя Романова, а не "труп". Обращ-щ-щайтесь с ней уважительно, - Андрей был на грани слез.
  Его плечи задрожали. Он снова был в мире, где зло всемогуще, а он бессилен.
  - Вообще пох*й, как ее звали, - отмахнулся Алексей. - За билет только деньги жалко. Сдохла бы пораньше - платить бы не пришлось.
  Толпа, забрав алкоголь, повалила к выходу. Запах этих людей, их пота и перегара, надолго останется в этом помещении. Андрей чувствовал запахи. Он ненавидел их. А она... она все еще пахла чем-то неземным. И не выглядела мертвой. Она все еще пела в его голове.
  Ему было двадцать, когда он увидел ее восемнадцатилетней, начинающей свой путь в большом шоу-бизнесе. Это были прекрасные ночи наедине с ее клипами. Только он и она. На тот момент она еще не знала его, а он был уверен, что они встретятся, и вот они встретились.
  Гул голосов усилился, Алексей и его компания добрались до приемного отделения и продолжили свой шабаш уже там. Никто не заметит, если Андрей выключит камеру... Решено, у него всего несколько минут. Это была его возлюбленная детства, он и представить себе не мог, что она сказала бы ему "нет" в реальной жизни.
  Андрей метнулся к камере, отвернул ее. Метнулся к двери, запер. Тишина. Никого, только он, она и еще несколько десятков мертвых зрителей, которые не станут ему мешать прощаться со своей возлюбленной.
  Ремень с его брюк упал на пол, и Андрей двинулся к девушке. Этот бледно-голубой оттенок кожи даже шел ей, он выглядел, как макияж. Его пальцы, подрагивая от напряжения, благоговейно коснулись ее холодных губ. Ее глаза были открыты и безэмоционально смотрели в потолок.
  - Я буду нежен с тобой... - прошептал он, сбрасывая халат.
  Он перекинул через нее ногу и даже сквозь старые утепленные брюки почувствовал холод как от тела, так и от стола. Мертвецы не смотрели, им было не интересно. Смотрели лишь живые.
  Дверь с грохотом распахнулась. Он не слышал, как ее тихо открыли ключом.
  - Я так и знал, с*кин ты сын, *бучий извращенец, с*ка! - Рома "Соболь" бросился на него.
  Все они были пьяны. За такими этот вопрос долго не задерживается. Андрей рухнул с трупа на пол и серьёзно ушиб спину о кафель. С уже приспущенными штанами он представлял из себя жалкое зрелище.
  Рома "Соболь" бросился к нему сжимая руки в кулаки. Первый удар, второй - резкая боль пронзила его тело. Струйка крови потекла из носа, а один из зубов шумно застучал по кафелю, покатившись в кровосток.
  Андрей громко истошно закричал, срываясь на визг и закрываясь руками и ногами. Это помогало, когда его избивали на улице. Причины редко были важны. Его внешний вид, деньги на завтрак - что угодно. Важен был лишь сам процесс, и больше ничего.
  - Притормози, Ромчик, - голос Алексея был гулким, пьяным.
  - Притормозить?! - Рома обернулся, не выпуская одежду Андрея. - Ты видел, что он собирался делать?! *баный п*дорас, я тебя на бутылку посажу!
  - Притормози, говорю, - повторил Алексей, доставая камеру. - Есть идея получше.
  Рома "Соболь" не сразу сообразил. Откровенно говоря, он не сообразил и после, но послушался "старшего".
  - Я прошу... не надо... меня... бить... больше.
  Андрей плакал на полу, не решаясь подняться. Все больше крови из его носа стекало в кровосток.
  - Вставай, подонок, - тихо сказал Алексей.
  Андрей повиновался. Его уже не били, это было хорошо, в его мире это был уже существенный прогресс. В его мире это был шанс вернуться в дом, где всегда было темно и можно было спрятаться и укрыться.
  - Сейчас будем снимать кино, - загадочно усмехнулся Алексей. - С*ка, как знал, что пригодится. Всегда на моих днюхах что-нибудь интересное происходит, и глянь, не прогадал!
  - Лех... я это... на камеру его п*здить не буду, а то... - засомневался Роман.
  - Да не будешь ты этого делать. Мы его накажем несколько иначе, - он ехидно улыбнулся. - Видишь ли, мой друг, за то, что он сделал, его мало просто замордовать. Я хочу, чтобы все узнали, что он за мразь.
  Ольга и Юра застыли за спиной Алексея, не дыша. Главное правило стаи: если хищники убивают не тебя, не лезь, иначе ты будешь следующим.
  - Вставай, кусок дерьма, я хочу, чтобы ты закончил то, что начал, но уже на камеру! - повысил голос Алексей.
  - Что? - Андрей поправил разбитую оправу.
  - Ты слышал меня, ублюдок. Ты это сделаешь на камеру, или я ее выключу, и тогда Романыч на тебе живого места не оставит. Ты понял меня?
  Андрей понимал. Насилие было не первый раз в его жизни и точно не последний. Кто-то увидел его истинную личность. Ту, что выходит на свет только по ночам и в темноте. Ту, которая мечтает о Светлане Безруковой. Ту, которая только что шептала ему столь пугающие вещи.
  Он закивал...
  - Славно, но, признаться, даже жаль, - добавил Алексей, - я думал дать Ромычу тебя поуговаривать.
  - Мы реально будем это снимать, ты чё? - удивился Роман.
  Алексей опустил камеру и повернулся на него. В его глазах был только гнев. Сейчас он был не просто старшим патологоанатомом, он был защитником чести страны и отечества. Он был тем самым человеком, который защищает нацию от либерастов, извращенцев, геев, растлителей малолетних. Он должен был вершить суд, это был его гражданский долг, он был гражданином.
  - А ты хочешь помешать? - Алексей толкнул Рому в грудь.
  Роман был крупнее, пусть и немного ниже, однако стайная иерархия - это великая вещь. Ты можешь быть сильнее, быстрее, но вожак - это такое существо, чья воля заползает к тебе в подкорку мозга и остается там, словно червь.
  - Не-не, Лех, я просто думаю, нас-то за это не привлекут?
  - Не привлекут, камера снимала случайно, - Алексей снова поднял ее. - Мы забыли ее на столе в морге, а извращенец ее не заметил. Верно, п*дор?
  Андрей медленно шел к телу.
  - Д-д-да... Я просто не заметил камеру, - соглашался он.
  Что было дальше - он помнил смутно. Его темная сущность контролировала его сознание в течение всего процесса. Спустя час он лежал на полу своей комнаты - обнаженный, в ссадинах. Он плакал, прижавшись к холодному стеклу, и смотрел в окно Светланы. Он был единственным в доме, кто не спал этой ночью.
  Он помнил их смех. Они подбадривали его. Ольга выбежала в слезах. Они кричали, поддерживали. Его человеческое начало отказывалось признать, что ему понравилось. Его чужое начало царапало стекло, рвалось наружу.
  Все, что он помнил, это их смех, они подбадривали его. Он помнил, что Ольга выбежала в слезах, они не стали ее догонять. Они кричали и поддерживали его. Его человеческое начало отказывалось признаться, что ему понравилось. Его чужое начало царапало стекло и рвалось наружу из глубин его подсознания.
  Она была с ним, там. Неважно как, неважно, в каких условиях. Она была с ним, и она была его женщиной. Эти страшные слова шептало его второе начало, шептало нечто, живущее в темноте.
  Андрей поднял заплаканные глаза и посмотрел в собственное отражение. Лицо - в крови, но боли нет.
  В окне напротив загорелся свет. Светлана Безрукова проснулась. Она отведет детей в школу и останется дома. Одна...
  
  
  Глава четвертая: Счастливая семья
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  События прошлой ночи не проплывали - они застыли в его сознании, как мухи в янтаре, превратившись в тягучую, отравленную смолу. Сон стал чужой страной, берега которой он больше никогда не достигнет. Да и кто бы смог уснуть на его месте? Их лица, искаженные смехом, всплывали из мрака, как утопленники, и их камеры, словно голодные глаза циклопов, пожирали то священное, что он творил со своей возлюбленной. Они не видели красоты, лишь уродство собственных душ, отраженное в чистоте его любви. Они не могли понять, что любовь Андрея и его возлюбленной была самым прекрасным, что могло существовать в этом мире. Никто не мог их понять и уже не сможет.
  Андрей впился взглядом в узоры на винтажных обоях, пытаясь найти спасение в их монотонности. Он считал. Раз, два, три... Каждый раз, добравшись до тысячи, он сбивался, и их лица снова вползали в его реальность, проступая сквозь выцветший цветочный орнамент. Они больше не были частью рисунка - они были им. Чем больше Андрей вглядывался в них, тем более уродливыми они становились. Узоры превращались в вены на их гниющих лицах, а цветы - в язвы. Они смеялись, расплывались в улыбках и, как казалось Андрею, становились все ближе.
  Он терял способность расслабиться в собственном доме. Образы преследовали его, как стая шакалов. Он видел их в трещинах на поцарапанной плитке в ванной, в кофейных пятнах на полу гостиной, что складывались в их омерзительные портреты. Ему казалось, что кто-то из них неотрывно следит за ним из парка под домом, прячась за стволами деревьев-скелетов. Нельзя было допустить, чтобы они узнали о второй его возлюбленной, о Светлане.
  Мир Андрея сжался до размеров этой крошечной комнаты, где он влачил свое существование, как каторжник в карцере. Этажом выше поселилась семья, их недавний переезд был омрачен для Андрея присутствием двоих детей. У его новых соседей было то, чего нет у него. Девочка и мальчик - двух и шести лет.
  Андрей вслушивался в топот мелких ножек над своей головой. Все эти люди имели право на счастье. Он тоже имел. Он мог бы быть счастлив со своими женщинами, ведь они любят его. Все могло бы закончиться хорошо, если бы не этот инцидент.
  Ночную тишину разорвал семнадцатый по счету визг мобильного телефона. Андрей не отвечал. Он больше никогда не вернется в этот могильник, в этот склеп, где его ждут их лица. Достаточно того, что они приходят к нему во снах, липких и вязких, как погребальный саван.
  Схватив небольшой планшет, Андрей заперся в ванной. Он должен был попрощаться, должен быть сказать Анастасии "прощай". Он сделает это, как умеет, сделает так, как она бы этого хотела.
  Клип Анастасии "Марго" Романовой играл.
  Андрей прощался.
  В середине процесса он увидел, что из зеркала над раковиной на него смотрит вовсе не он, а омерзительная ухмыляющаяся физиономия Алексея Доротеева - человека, виновного в том, что случилось вчера.
  "Это не может быть правдой, - шептал его воспаленный мозг. - Он у себя дома, это чудовище не могло проникнуть сюда!" Андрей выронил планшет, и тот с громким треском ударился о кафель, экран пошел паутиной трещин. Лицо в зеркале улыбалось. Алексей с той стороны стекла медленно достал камеру и стал снимать Андрея.
  - Ты не можешь быть здесь... - тихо прошептал Андрей.
  - Продолжай! - громко крикнул с той стороны Алексей.
  - Ты не можешь быть здесь!!!
  Андрей со всей силы ударил по стеклу. Сил было немного, и зеркало лишь нехотя покрылось сетью трещин. Лицо Алексея тоже пошло трещинами, и из них заструилась кровь. Несколько мелких осколков стекла застряло между пальцами в сухожилиях. Андрей не замечал порезов, он наклонился, вглядываясь в лицо.
  - Я задел тебя... - удивился он собственной догадке.
  Андрей вскинул обе руки и начал истошно бить по стеклу. Осколки посыпались в раковину вместе с частичками пыли. Его руки покрывались все новыми порезами и ссадинами, но боли не было - это было его возмездие.
  
  ***
  
  Алкоголь никогда не был другом Андрея, но в такой ситуации, как его, он мог стать хотя бы временным союзником. Было холодно. Ледяные пальцы мороза впивались в кожу, удерживать бутылку водки голыми руками было почти невозможно. Черные перчатки скрывали свежие раны и помогали пить, а алкоголь - забыться, хотя бы на несколько часов.
  Ночью этот парк пустовал. Здесь не было никого, кроме пары пьянчуг, которым некуда было идти, в точности как и ему. Всю ночь свет в квартире Светланы не горел, и ледяной страх начал подтачивать Андрея изнутри. Что если ОНИ уже добрались до нее? Он знал, что они рядом, в этом не было сомнений. Покупая водку, он видел Ольгу среди продавцов за третьей кассой. Как же далеко они зашли, чтобы отравить его существование. Он видел "Соболя": тот арендовал такси и сидел на месте водителя. Устроиться на работу в такси и стоять под его домом, притворяясь, что ждет клиента - эти люди пойдут на что угодно. Андрей понимал, что дома небезопасно, но оставить Светлану он не мог - она была всем, что у него осталось в этом мире.
  Бутылка водки выскользнула из его рук и воткнулась в снег, оставшись стоять, как надгробие на безымянной могиле. Он не чувствовал холода. Алкоголь притупил его чувства, иначе как объяснить то, что он все же решил проверить телефон.
  Помимо звонков от руководства, он увидел несколько ссылок. Открыв одну из них, он перестал дышать. Видео уже было в сети. YouTube играл в рыцаря и уже удалил ссылку, но другие хостинги не были столь благородны. Количество просмотров перевалило за все мыслимые пределы. Сглотнув вязкую слюну, Андрей пролистал комментарии.
  Получив доступ в интернет, люди обрели возможность безнаказанно изрыгать яд, что копился в их душах. Многие считают, что анонимность интернета позволяет им надеть маски на их личность, но правда в том, что анонимность лишь снимает их, обнажая истинное уродство.
  Комментарии были предсказуемо омерзительны: "Это Марго?! Ну не знаю, может я на месте этого парня тоже не устоял бы! гы-гы lol!" - "И это русские судмедэксперты? Это уже передали в прокуратуру?!" - "Да, вот и гордись страной после такого" - "П*др*ч*л, спасибо" - "А кто снимает то?! Небось у самого шишак дымился! сц*к*!" - "Это же некрофилия! Удалите это немедленно! У меня ребенок это посмотрел, как вам не стыдно!"
  Андрей выронил телефон в снег. Он ударился о горлышко бутылки и упал рядом. Тяжелый приступ рвоты подкатил к горлу, и Андрей рухнул на четвереньки - естественная поза для субботнего вечера в Москве. Многие принимают именно ее, когда решают культурно отдохнуть, это неотъемлемая часть нашей цивилизации.
  Оросив землю благами современного алкопрома, он попытался подняться, но ничего не вышло. Голова кружилась, а в снегу, смешанном с остатками его собственной рвоты и крови, он снова видел их лица.
  - Продолжай! - приказал Алексей Доротеев. - Я сказал, продолжай!!!
  Андрей заплакал.
  Из транса его вырвал детский голос.
  - Мам, а дяде плохо?! - спросил ребенок.
  - Нет, с дядей все хорошо. Знаешь, сколько таких дядей у нас в стране? Пойдем, не мешай дяде, - подала голос мать.
  - Он плохо пахнет.
  - Не искупаем тебя сегодня- будешь так же пахнуть. Все, пошли, купать еще тебя и Ванечку, давай, идем.
  Все, что смог сделать Андрей, это лишь немного приподнять голову. Его лицо пугало, он успел пролежать несколько часов в луже собственной крови вперемешку со снегом. Женщина попятилась, а девочка тихо вскрикнула и прижалась к матери.
  - Извините, - быстро ответила женщина и взяла девочку за руку.
  Она была одета в дорогое белое пальто, она приехала на такси, чтобы не испачкать его. Тот самый "Ванечка" был двухлетним ребенком, которого она прижимала правой рукой. Девочка, чье имя Андрей еще не знал, посмотрела на него испуганными глазами.
  - Помогите... - тихо прошептал Андрей.
  Это не было ложью, это была искренняя просьба о помощи. Эта женщина напоминала ему ангела. У нее все было хорошо: дети, семья, дорогая одежда, красивый макияж. Она олицетворяла все то, чем он не являлся. Он боялся уйти во мрак своей комнаты после того света, что увидел в этой женщине, боялся снова остаться наедине с той тьмой, что живет с ним всю его жизнь.
  - Извините, - дежурно отозвалась женщина и, прижав дочь, двинулась в сторону дома.
  Волосы на ее затылке были стянуты в тугой хвост. Золотые волосы казались звездами под светом фонарей. Лишь спустя несколько минут, глядя ей в след, Андрей узнал этот голос. Он узнал ЕЕ.
  Она уезжала на несколько дней, она часто так поступала, возила детей на дачу на все выходные, но неизменно возвращалась к началу рабочей недели. Вот и сейчас она вернулась, ОНА, Светлана.
  Ужас сковал его сердце. Она ведь даже не подозревала, что, возможно, ОНИ уже ждут ее там, в ее квартире. Оставалось лишь гадать, какие гадости они захотят сотворить с ней. Он не мог этого допустить. Больше не мог. Он положит конец этому кошмару, чего бы это ни стоило. Андрей защитит ее.
  - Мам, а тот дяденька за нами идет, - подала голос девочка.
  - Ну, может, ему в ту же сторону, что и нам. Все где-то живут, - не без тревоги в голосе ответила Светлана.
  - А я его не видела раньше у нас.
  - Давай потом поговорим, Алена, когда домой вернемся, - Светлана не выдержала и обернула голову.
  - Плиходите к нам! - бросил ему ее сын, который ещё не умел выговаривать букву "р".
  - Тихо! - оборвала его Светлана, тряхнув сына за руку.
  Увидев, что Андрей продолжает упорно двигаться за ней, она ускорилась. Андрей не заметил, что серьезно повредил левую ногу и сейчас скорее волок ее, чем шел, чем создавал и без того немалый ужас в душе Светланы и ее детей. Молчаливой тенью с тяжелым дыханием он двигался за ней.
  Андрей стянул одну из перчаток. Его рука серьезно опухла от порезов и ссадин, полученных в ванной, и еле влезала в перчатку. Он и не думал перевязать ее или обработать раны. Кончики его пальцев расширили карман пальто и скользнули внутрь. Андрей заметно выдохнул. Он был на месте, все еще в его кармане. Холод старого пистолета Макарова обдал кончики его пальцев. Это его способ защититься от НИХ. ОНИ больше не причинят вред ни ему, ни кому-то, кого он любит. НИКОГДА.
  
  
  Глава пятая: Один из нас
  
  <<Владислав Князев>>
  
  "Карпаты, 27 марта 1915 года"
  
  Зима 1915 года впилась в Карпаты ледяными клыками, став для войск царя Николая II персональным адом на земле. Изматывающие, вязкие бои шли с переменным успехом, где победа измерялась не в километрах отвоеванной земли, а в лишних часах, вырванных у смерти. Австро-венгерские и немецкие подразделения увязали в этой кровавой каше так же безнадежно, как и русские. Но главным врагом был не человек в сером бушлате. Главным врагом был холод - безликий, безжалостный убийца, что собирал свою жатву тысячами, не разбирая ни званий, ни наций.
  8-я армия Брусилова, прогрызая себе путь через Дукельский перевал, брела сквозь сюрреалистичный пейзаж. Из-под снежных заносов, словно уродливые всходы, тянулся к свинцовому небу лес мертвых рук. Застывшие в последнем отчаянном жесте пальцы соседствовали со стволами винтовок, брошенных впопыхах, - молчаливые памятники тем, кто сдался. На привалах в недолгие минуты затишья солдаты то и дело натыкались на обмороженные вмерзшие в землю тела сослуживцев, чьи лица, синие и спокойные, казалось, насмехались над еще живыми.
  Бойня в Карпатских горах длилась уже больше двух месяцев, превратившись в монотонную мясорубку. Подсчет потерь, будь то немцы или солдаты Российской Империи, давно утратил всякий смысл. Мораль, этот хрупкий конструкт мирного времени, рассыпалась в прах в тот самый миг, когда ты переставал видеть разницу между подсчетом килограммов картошки на рынке и подсчетом трупов на поле боя. В этот миг ты переставал быть человеком.
  Ротмистр Владислав Князев склонился над одним из тел. Оно лежало в ледяной воде ручья, и минусовая температура не дала плоти поддаться гниению. Ручей, что должен был стать источником свежей воды, оказался отравлен трупом младшего унтер-офицера из его же роты. Кожа была неестественно синей. Судя по позе, он пытался выбраться на берег, когда пуля, прилетевшая с той стороны, оборвала его попытку.
  Узкая горная артерия ручья делила Карпаты надвое, став невидимой границей, за которую уже полегло и еще поляжет больше полутора миллионов юношей, не желавших умирать здесь, в этом богом забытом месте. Сами горы, казалось, пытались изрыгнуть из себя этих назойливых насекомых, что упорно лезли в их каменные объятия лишь для того, чтобы сдохнуть.
  - Ваше благородие! Разрешите фляжки пополнить, - раздался за спиной голос одного из ефрейторов.
  - Подожди... - Владислав потянулся к телу и ухватился за обледенелую руку. - Мертвецы в воде.
  - С того берега стреляли, не иначе, - ефрейтор подошел ближе, чтобы помочь.
  Они вдвоем ухватились за застывшую конечность и потянули. Сухожилия затрещали под натугой, но что-то не пускало тело, удерживало его в ледяном плену. Ноги оставались в воде.
  - Давай! - крикнул Влад. - Взяли еще!
  Новая попытка принесла результат, но совершенно не тот, которого он ожидал. Тело с глухим хрустом надломилось, и его верхняя часть оторвалась от нижней половины туловища. Оно проехалось по снегу, оставляя за собой бурый след, увлекая за собой обоих мужчин, потерявших равновесие.
  Влад не был готов к тому, что предстало его взору. Из разорванной плоти из того места, где еще мгновение назад был живот, хлынула наружу огромная стая крыс. Спасаясь от холода, они нашли приют в еще теплом трупе. Теперь же, потревоженные, они бросились врассыпную, оставляя на девственно-белом снегу кровавые следы. Казалось, будто тело разорвалось изнутри.
  - Дьявол... - тихо прошептал Влад, инстинктивно вытирая лицо горстью чистого снега.
  - И верно, ваше благородие, недаром про эти горы столько болтают. Говорят, что не австрияков или ганцов нам тут бояться надо, а кое-чего другого.
  - Это чего другого? - ротмистр нахмурился, его взгляд впился в подчиненного. - Чтобы я это слышал в последний раз, ты понял меня? Услышу, что младший офицерский состав подрывает боевой дух, я тебе устрою.
  Ефрейтор вскочил на ноги, торопливо отряхивая тулуп.
  - Так точно, ваше благородие. Разрешите подняться по ручью выше, все же воды набрать.
  - Разрешаю, - устало вздохнул Влад.
  Как только фигура ефрейтора скрылась за низкорослыми кустами, Влад снова рухнул спиной в снег. Он всю жизнь задавал себе один и тот же вопрос. Что он здесь делает? Зачем? Ради чего?
  Владислав был участником Русско-Турецкой войны в 1877 году. Молодым двадцатилетним дворянином он отправился за славой в восточные земли в чине Вольноопределяющегося. Первое офицерское звание он получил лишь три года спустя. Затем он принял участие в Русско-Японской войне в 1904, где пуля нашла его грудь. Врачи в один голос твердили о чуде. Осколок задел сердце, и каждый из них пророчил ему не больше пары лет жизни и инвалидность, но он все еще был жив.
  Сегодня, здесь, в проклятых Карпатских горах, в самом сердце очередной бессмысленной войны он встречал свой пятьдесят восьмой день рождения. Его лицо было картой пережитых битв, испещренной морщинами и шрамами, каждый из которых был безмолвной медалью. Всю свою жизнь он убивал других людей - другой национальности, другой веры. Причины не имели значения. Он получал приказ и выполнял его. Три раза он чудом избегал смерти, три раза он должен был быть убит, и ровно три раза он выживал и возвращался из настоящего ада живым.
  Влад никогда не произносил этого вслух, но сейчас, лежа в снегу рядом с изуродованным трупом, он мечтал о смерти. Он хотел, чтобы все это закончилось, чтобы бесконечная тьма наконец приняла его в свои объятия. Но, как это часто бывает, его желанию не суждено было сбыться.
  Первый выстрел разорвал воздух, заставив Влада вскочить на ноги. Немецкие приказы, резкие и гортанные, раздавались, казалось, отовсюду. Их подразделение оказалось в окружении. Грохот орудий смешался с предсмертными криками.
  - С востока! С востока бьют, черти! - успел выкрикнуть кто-то из рядовых, прежде чем его голос оборвался.
  - Падай! Падай, кретин! - закричал Влад, бросаясь на неосторожного новобранца, все ещё стоящего в полный рост.
  Он вдавил его в снег и прижал его голову к земле, пытаясь уберечь его от свинцового дождя.
  - Романцев! Романцев! С*кин сын! Ко мне! - орал Влад.
  Молодой радист не слышал его. Шок парализовал его волю. В его остекленевших глазах не было страха, лишь пустое непонимание. Тимофей Романцев стоял, не сгибаясь, и медленно моргал, глядя в сторону леса, откуда вылетали невидимые жала смерти.
  - Романцев! - снова закричал Влад. - Ко мне! Мне нужна связь с четвертым полком! Сюда! Ко мне, Романцев!
  Пуля, выпущенная молодым добровольцем из Штутгарта, вошла радисту в щеку. Патрон Маузера 7.62 вырвал его нижнюю челюсть и швырнул ее под ноги Влада, словно издевательскую шутку.
  Влад пополз по снегу к радиоприемнику, все еще висевшему на спине у мертвеца.
  Воздух над головой вибрировал от пролетающего свинца. Крики на русском и немецком слились в один предсмертный вой. Он почувствовал обжигающую боль под левой лопаткой - шальная пуля вспорола старую шинель, вырвав кусок кожи вместе с тканью.
  Крысы. Он снова подумал о них. Они не ждут конца бойни. Их пир уже начался. Тысячи голодных ртов требовали пищи. Мысли, чудовищные в своей неуместности, сверлили его мозг. Одна из крыс уже отгрызала кончик носа мертвого радиста. Увидев Влада, она обернулась, приняв агрессивную позу.
  - Прочь, - Влад смахнул ее, но тварь вцепилась ему в пальцы, прогрызая теплую варежку.
  Приказ о штыковой атаке на немецком языке разрезал воздух. Из леса, словно серый туман, по кровавому снегу хлынули сотни немецких солдат. Отряды в стальных нагрудниках для штурма траншей, вооруженные тяжелыми шипастыми дубинами, первыми врезались в ряды неготовых к бою солдат императора. Каждый удар либо уносил жизнь, либо оставлял на лицах чудовищные раны, заставляя выживших молить о быстрой смерти. Если бы они могли, то молили бы и на немецком.
  Смерть в сером бушлате и черном шлеме выросла над Владом, занеся дубину для удара. Он не успевал вытащить наган из неудобного кармана шинели. Он выстрелил прямо сквозь ткань. Пуля со звоном ударила в нагрудник, оставив вмятину, повредив ребра и вырвав по касательной кусок плоти.
  Крысы не заставили себя ждать. Две или три уже карабкались по черным сапогам немца к свежей ране.
  Второй выстрел был уже выше и более прицельным - в голову. Каска слетела, и солдат рухнул. Влад оставался лежать на красном снегу. Была ли это его кровь или кровь тысяч других, он не знал. Шансов выжить в этом аду не было. Оставалось лишь одно - забрать с собой как можно больше врагов.
  Благодарные крысы облепили упавшего немца, выгрызая ему губы.
  Генрих Крамер, гауптман войск австро-венгерской коалиции, перезаряжал свой Маузер. Трофейный Веблей-Скотт 1912 года покоился в нагрудном кармане его теплого бушлата. В начищенных до блеска сапогах отражалось закатное солнце, окрашивая и без того кровавый снег в еще более густые бордовые тона.
  - Nur Ränge, die nicht jünger sind als die Kapitäne, am Leben zu nehmen, - приказал Крамер.
  Раненых и симулирующих смерть рядовых поднимали и тащили к полуразрушенному монументу из белого камня. Чем это было раньше, угадать было уже невозможно. Война стирала все - как людей, так и предметы искусства, оставляя после себя лишь крыс и кровь.
  Нескольких солдат бросили к белоснежному подножию монумента. Камень приобрел несколько новых шрамов в лице пулевых отверстий, словно прошлых было недостаточно. Кто-то из пленных плакал, кто-то пытался стоять прямо, заглядывая палачам в глаза. Некоторые падали на колени, умоляя на ломаном немецком.
  - Sollen wir diese Schweine ausziehen und in den Wald schicken, Kapitän? Lassen Sie uns eine kleine Wildjagd arrangieren, - с усмешкой спросил один из рядовых.
  - Beiseite legen. Gefreite, um Leutnants und Kapitäne auf mich zu schießen, - отказал ему Крамер.
  Он вытащил папиросу из серебряного портсигара и стряхнул с сапога очередную крысу.
  - Verdammte Ratten, der rote Mond zieht sie an. Die Nacht der Fremden kommt bald, - выругался офицер.
  Выбросив потухшую спичку, он перевел взгляд на Влада, лежащего в луже собственной крови. Ротмистр из последних сил пытался перезарядить наган, но пальцы его не слушались. Холод сковал их, не давая вставить в барабан последний патрон. На его мизинцах виднелись следы укусов.
  Генрих не спеша подошел к нему и наклонился так близко, что Влад почувствовал горячее дыхание Крамера на своем лице. Немец не стал забирать оружие, видя тщетность попыток ротмистра.
  - Fürchte dich nicht. Ich weiß, was drin ist. Der rote Mond kommt bald. Wenn Sie wüssten, was heute Abend passieren würde, würden Sie mir für diesen Akt der Barmherzigkeit danken. Die Lebenden werden die Toten beneiden, - спокойно произнес Генрих, словно говорил со старым другом.
  - Давай, давай, болтай. Это мне только и нужно... Главное - не уходите с поляны.
  - Warum bist du in diesen Krieg geraten, Russe? Fühlten Sie sich zu Hause schlecht? Ich weiß, ich weiß, es war nicht deine Wahl. Es war auch не meine Wahl, - продолжал Генрих тем же дружеским тоном.
  В какой-то момент он сел рядом с Владом в снег и протянул ему открытый портсигар.
  - Die letzte Zigarette im Leben ist heilig, - предложил Крамер.
  Влад сделал вид, что тянется за папиросой. В его левой руке блеснул маленький перочинный нож. Он метил в глаза, но сил на удар уже не было. Крамер легко увел голову назад, а рукой схватил запястье Влада и заставил отпустить нож, выворачивая его запястье.
  - Ich habe nicht einmal daran gezweifelt. Ich sage es meinen Leuten immer. Gewöhnliche Russen sind Pöbel, sie haben Angst vor einem Bajonettangriff, aber hier sind ihre Offiziere. Ihre Offiziere sind gefährlich und haben keine Angst vor dem Tod, - произнес Крамер.
  Влад застонал, роняя нож. Крысы, ошибочно приняв его за кусок мяса, бросились к нему.
  - Еще десять минут, подонок. Десять минут - и ты пожалеешь о том, что пришел в Карпаты, - выдавил из себя Влад последнюю угрозу.
  - Sie müssen mir jetzt drohen. Sie müssen mir verzeihen, ich kann nicht gut Russisch, - ответил Крамер.
  - Просто смотри в небо, - продолжал Влад задыхаясь. - И ты увидишь, как огонь возмездия обрушится на твоих людей.
  Крамер, продолжая удерживать руку Влада, все же вытащил папиросу и вложил ее ему в губы.
  - Stolz wird es dir nicht erlauben, es selbst zu nehmen, aber ich bin nicht stolz, ich werde helfen.
  Влад услышал первые выстрелы. Линия солдат, которых поставили к белому монументу, рухнула, как один. По приказу к монументу повели новый десяток солдат, которым было суждено умереть. Остальные были вынуждены смотреть и ждать... ждать своей очереди, не в силах изменить свою судьбу.
  - Schmutziger Krieg. Ein Soldat sollte nicht so sterben. Wissen Sie, ich sage Ihnen ehrlich, das alles macht mir keine Freude, damit Ihre Generäle dort nicht über uns reden, - дал оценку происходящему Крамер.
  - Животные... - простонал Влад.
  - Zu Hause wartet niemand auf mich, aber ich kenne viele Mädchen, die ihre Kinder und Ehemänner verloren haben, - продолжал свой монолог Крамер.
  - Вы ответите за все...
  Новый залп, новый десяток душ, новый пир для крыс.
  - Weißt du, was das Schlimmste daran ist? Bald werden der rote Mond und mein Volk wie Ihres sterben. Ein sinnloser Krieg. Wir werden nur ein Monster gebären.
  Влад прикрыл глаза. Он услышал свист падающих снарядов. Смерть в цельнометаллической оболочке неслась к ним на полной скорости. Генрих поднялся, глядя в небо. На фоне заката первые снаряды напоминали птиц, потерявших крылья. Раздались первые выкрики команд на немецком.
  Генрих усмехнулся и снял свою черную фуражку. Его взгляд упал на Влада.
  - Das ist es, worüber Sie die ganze Zeit gesprochen haben. Dann lass uns gemeinsam dorthin gehen, - совершенно спокойным голосом добавил Крамер.
  - Отправимся туда вместе, - ответил Влад и закрыл глаза, слыша невыносимый грохот напалмовых снарядов.
  Он успел передать информацию, и теперь напалм стирал с лица земли все живое.
  
  
  Глава шестая: Герой, которого мы заслужили
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  Подняться на шестой этаж оказалось пыткой, выматывающей душу и тело. Силы, словно вода сквозь пальцы, утекали из Андрея с каждым вымученным шагом. Типовая девятиэтажка, этот бетонный склеп, разрасталась в его сознании до размеров Вавилонской башни, сложенной из отчаяния и гнили, с мириадами лестничных пролетов, уходящих в душную темноту. Такие дома, как незаживающие язвы, есть в каждом городе. Дома-призраки, в которые заходишь, лишь когда бежать больше некуда. Дома, что годами гниют в аварийном состоянии, где в затопленных подвалах безраздельно правят крысы - безмолвные владыки этого царства упадка. В их мутных подслеповатых окнах порой мелькают силуэты тех, кто никогда здесь не жил.
  Сегодня Андрей был одним из них.
  Он и сам напоминал выцветший призрак, прилипший к шершавой облупившейся стене, жадно глотающий спертый пахнущий мочой и сыростью воздух. Очередной силуэт прошел мимо него, словно и не заметив. И это было хорошо. Сегодня ему не нужно было чужое внимание, он пришел, чтобы защитить то единственное, что у него осталось: ЕЕ. Он и Макаров в его кармане будут защищать Свету от "них". Сомнений в том, что они захотят разрушить его жизнь до конца, не было никаких, это был лишь вопрос времени. А может, они уже здесь! "Тогда надо спешить!" - мысль обожгла мозг, заставляя сделать еще одно усилие, заставляя ускориться.
  Что-то давило, не давало двигаться быстрее. Желание остаться здесь, во мраке загаженного подъезда, слиться с тенями и просто выжидать было почти непреодолимым. Андрей рухнул на ступени, обессиленный. На грязном бетоне валялись пустые пластиковые бутылки, и едкий смрад застарелого пива ударил в ноздри. Следы человеческой цивилизации были повсюду: старые использованные презервативы, криво нацарапанная на стене эпитафия "Леха - лох", окаменевшие фекалии домашних псов, не добежавших до лифта. Царство человека в таких местах было незыблемым, это был настоящий храм человеческой цивилизации и достижений.
  Андрей поднял глаза на свою левую руку. Потребовалось нечеловеческое усилие, чтобы оторвать ее от пола; она мелко дрожала, как в лихорадке.
  Он услышал шаги. Стальные створки лифта с натужным скрежетом разъехались, выплюнув в полумрак двоих. Он узнал их сразу, и сердце, до этого бившееся глухо и устало, взорвалось оглушительным набатом. Алексей Доротеев и его вечный прихвостень Рома "Соболь" - оба в грязных черных куртках, с тяжелыми шарфами, скрывающими лица. Но он их узнал. Они уже здесь, Андрей опоздал.
  - Стойте... - прохрипел Андрей, протягивая налитую свинцом руку в их сторону.
  Они услышали его. Единственные, кто сегодня обратил на него внимание во мраке подъезда. Алексей шагнул назад и обернулся, его взгляд наконец нащупал в темноте сгорбленную фигуру на грязных ступенях.
  - Ах, это ты, некрофил. Нашел свою нишу, да? - Алексей присел на корточки, стягивая с лица шарф.
  Сегодня он был еще уродливее, чем всегда. Стоило ему улыбнуться, как Андрей увидел черные провалы на месте зубов, зияющие мраком. С его губ густой черной гнилью стекало нечто, капая на пыльные ступени.
  - Умоляю! Не надо! - взмолился Андрей.
  - А что ты сделаешь? Что ты можешь? Ты никто!
  - Только не ее! - продолжал шептать Андрей, не замечая, как по щекам потекли слезы.
  - Знаешь, что мы сделаем, когда доберемся до нее? - Алексей расплылся в еще более широкой улыбке.
  - Знаю, знаю, прошу, не надо этого!
  - Мы заставим тебя смотреть на то, как мы трахаем ее по очереди, и поверь мне, это будет крайне необычный процесс! Такого ты еще не видел, верно, Ромчик?
  Соболь выступил из темноты, тоже срывая шарф. Его лицо при таком освещении было не менее уродливым. Они выглядели как чудовища - ровно так, как и должны были выглядеть всегда. Просто теперь Андрей видел их настоящие лица, а не маски.
  - Я, это, Алексей Юрьич, я бы больше по детишкам... - он странно замялся. - Слышал, малому там уже семь-то есть, так я бы это...
  Последние слова резали слух Андрея, как сталь. Наконец, он нашел в себе силы пошевелить рукой в кармане. Слова этих чудовищ вселяли в него не страх, а ярость, а где ярость, там всегда найдутся силы на последний рывок.
  - Что у тебя там, ничтожество, куда ты тянешься? - спросил Алексей, вытягивая шею и заглядывая ему в карман.
  - Вот что! - закричал Андрей изо всех сил и выстрелил сквозь карман куртки.
  Все, что было дальше, тонуло в лихорадочном, рваном калейдоскопе бреда. Пот градом стекал из-под вязаной шапки. Сердце билось с нечеловеческим ритмом, готовое вот-вот разорвать грудную клетку. Он дышал так часто, что казалось, еще немного - и он задохнется. Но все это было неважно. В его голове раскаленным молотом стучала лишь одна мысль: он должен добраться до Светланы первым, он должен защитить ее и ее детей.
  Его рука почему-то была в крови. В своей? В чужой? В тот момент не имело значения. Окровавленная ладонь легла на кнопку звонка и вросла в нее. Раздражающий визг пилой вгрызался в тишину, пока он не услышал шаги. Осторожная, испуганная, она не спешила к двери в столь поздний час. Андрей не мог унять дрожь - отчасти от погони, отчасти от того, что сейчас он ее увидит. И это будет уже не тот Андрей, что лишь мечтал о ней. Это будет новый он. А новый он только что защитил свою возлюбленную.
  - Кто там? - раздался испуганный женский голос из-за двери.
  - Я... - Андрей на мгновение потерялся, но заставил себя взять себя в руки. - Я ваш сосед из дома напротив, я... я увидел каких-то людей с оружием, они шли к вам! Я... Я остановил их! Я увидел их в отражении и остановил их! Пустите меня! Я не знаю, сколько их!
  - Что?! Уходите немедленно! Я вызываю полицию! - тревога в ее голосе нарастала.
  - Вы не понимаете! Они уже не люди! Они хотят разлучить нас и добраться до ваших детей! Я здесь, чтобы помешать!
  Ей не следовало смотреть в глазок, позже она это поймет. Ночная тишина разорвалась ее истошным криком. Светлана попятилась от двери, ее лицо стало белым, как полотно.
  В нашем мире существует более семи тысяч религий. Один бог кровожаднее другого, алчнее, завистливее. Иные, прикрываясь благочестием, требуют беспрекословного поклонения. Как же боги похожи на людей. Однако в моменты страшной опасности, когда ужас вытесняет надежду, мы готовы обратиться к самым страшным и ревнивым существам нашего мира - к богам.
  Светлана перекрестилась. В своей жизни она ни разу не посетила церковь, ни разу не молилась, да и был ли в этом смысл, если она не верила в них? В такие моменты вопрос религии встает особенно остро, и это уже не вопрос существования, а лишь вопрос выбора. Иисус? Аллах? Один? Будда? Кришна? Кетцалькоатль? Чернобог? Так ли уж важно, лишь бы помог. Однако почему-то именно в такие моменты они не приходят. В другие, впрочем, тоже.
  - Они уже здесь! Я слышу их шаги в отражении! Прошу, откройте! Я люблю вас! - Андрей переходил на визг, его слова все сложнее было разобрать.
  Светлана бросилась к смартфону, лежавшему в комнате. Она пробежала мимо детской, всерьез напугав детей. Маленькая Алена испуганно приоткрыла дверь, чтобы увидеть, что вызвало такое беспокойство матери. Их пес Ральф испуганно жался в углу на кухне и, словно пытаясь что-то сказать, издавал лишь жалобный скулеж.
  - Мама? Что происходит? - уже сквозь слезы спросила Алена.
  - Закройся в комнате! Сиди с братом! - бросила Светлана, пробегая мимо детской в свою спальню.
  Она ловким прыжком перемахнула через двуспальную кровать, в которой теперь спала одна. Ее муж нашел себе новую невесту, удивительным образом именно после рождения второго ребенка. Мы клянемся в любви и вечной страсти, мы режем вены и пишем имена возлюбленных на стенах. Мы готовы дарить небо, но не способны справиться с обыденностью жизни, с лишними килограммами наших вторых половинок. Обыденность жизни, как и обыденность смерти, одинаково страшны.
  - Да давай же!
  Однако, несмотря на ее мольбы, телефон не показывал сеть.
  - Да что же это такое! - она начала плакать.
  - Мама! Кто-то стучит в дверь и пугает Ральфа! - снова раздался детский голосок.
  - Я знаю! - она сорвалась на злой визг, тряся телефон в руках. - Вернись в свою комнату! Живо!
  - Не ори на моих детей! - раздалось из-за двери.
  Удары усилились.
  Светлана бросилась на кухню, не зажигая света, метнулась к окну в отчаянной попытке позвать на помощь. Случившееся повергло ее в шок: окно не открывалось. Ручка, как бы сильно она ни давила, не поддавалась.
  Она попятилась, бледнея от ужаса. Только сейчас она заметила, что старый грязный голубь, сидевший на подоконнике, не испугался ни ее приближения, ни звуков. Птица совершенно игнорировала Светлану, продолжая гадить на балкон. Светлана со всей силы ударила по стеклу, но оно даже не задрожало. Птица не почувствовала удара, словно его и не было.
  Она бросилась к кухонной столешнице, выхватывая нож.
  Раздался выстрел.
  Светлана поняла, что стрелок бил по замку. Она бросилась в коридор и прижалась спиной к двери в детскую. Когда приходится оберегать свое потомство, даже мыши бросаются на кота. Безвыходные ситуации превращают нас в существ, способных на многое, почти на все. Именно так пишут в книгах. Однако обыденность ужасает и здесь. Обезумевшая мышь бросается на кота и находит свою смерть в его лапах. Почему-то именно эта картина стояла в ее воображении в ту секунду, когда дверь медленно открывалась.
  - Не подходи! - она выставила широкий столовый нож перед собой.
  Сейчас она не чувствовала почти ничего. Адреналин застилал разум, подавляя все остальные эмоции и чувства. Из подъезда в квартиру проник холодный ветерок, пробежавший по ее голым ногам. Она не помнила, что почти не одета. Белая комбинация из спортивных шортиков и легкого хлопкового топа - это все, в чем она вышла на свой последний бой. Крупные отеки под глазами - следы бессонных ночей в слезах по бывшему мужу и мыслей, счастлив ли он с новой женой. Она знала ответ: он счастлив, той было всего двадцать пять, и она делала все, что ее бывший муж просил.
  - Я не причиню тебе вреда, - заявила фигура в проеме.
  Пришелец сделал шаг, прикрывая за собой дверь - единственный выход из этой инфернальной ловушки. Она могла бы броситься, вогнать нож в его горло и метнуться в подъезд, но двое детей оставались за ее спиной, а значит, она будет стоять здесь.
  Стоило ему подойти ближе, она наконец смогла разглядеть уродца. Из-под черной вязаной шапки стекали капли крови; кем бы он ни был, он был тяжело ранен. Кровь продолжала течь между глаз, рисуя причудливые завитки вокруг носа и губ. Один из его глаз отсутствовал, а точнее, в нем находился осколок стекла. Стоило ему пошевелить глазом, как осколок двигался вместе с ним. Невероятно грязная и в ряде мест рваная одежда прилипла к телу, мокрая от долгого нахождения в снегу.
  Светлана не знала, почему подумала об этом в тот момент, но от него должно было ужасно смердеть. Но этого не было. Здесь был лишь один-единственный запах - запах пыли. От пришельца нестерпимо пахло пылью, других запахов он не источал.
  - Света... - он попытался изменить голос на более дружелюбный. - Они идут... Доротеев и Соболь, они заставили меня... я бы никогда не посмел изменить тебе.
  Безумные слова психопата заставили ее впасть в истерику. Человек, пришедший за ней, был не в своем уме, а значит, он здесь не за деньгами и она не сможет как минимум просто откупиться от него. Ее лицо исказилось, слезы вновь хлынули из глаз.
  - Убирайся! Что тебе нужно?! - она не могла сдержать истерику.
  Ужас накатывал все сильнее, заставив ее схватиться второй рукой за нож.
  - Они уже здесь... Тебе надо спрятаться. Я буду с тобой и буду смотреть, чтобы все было хорошо!
  Пришелец сделал еще шаг вперед, и она заметила, что он и сам еле стоит на ногах. Рука, удерживающая пистолет, дрожала и казалась очень слабой. Это был ее шанс, и она им воспользовалась. Она не стала ждать, пока он начнет новую никому не нужную тираду, и ударила его ножом в грудь. Удар был нанесен с такой силой, что лезвие ушло по самую рукоятку. Она закричала, вонзая сталь в его плоть. Она повалила пришельца, удерживая рукоять ножа обеими руками - настоящая валькирия.
  Наконец, она резко обернулась на своих детей. Оба выглядывали из-за двери и с ужасом наблюдали эту картину. Светлана не была уверена, мертв ли этот человек, она убивала впервые. Схватив пистолет, она крикнула детям.
  - В подъезд! Выходите!
  Ее план был прост: выйти на улицу, позвать на помощь, стрелять в воздух - сделать что-то, чтобы привлечь внимание. Не обычных прохожих, а полиции. Обычные люди предпочтут вас не заметить. Им будет жаль, но они пройдут мимо, даже если вы будете истекать кровью у них на крыльце.
  Светлана вытолкнула дочь в подъезд и подхватила на руки сына. Путь был свободен, а пришелец казался мертвым. Она бросилась по ступенькам вниз, собирая пыль и грязь босыми ногами.
  Подъезд казался темнее, чем обычно. Из ее головы не выходил голубь, сидевший на окне. Она решила начать звать на помощь уже здесь.
  - На помощь! Пожар! Пожар! - кричала она.
  Двери не открывались. "Они услышали выстрелы и теперь ни за что не откроют", - подумала она.
  - Мама! Я не могу так быстро! - пожаловалась Алена.
  - Ты должна! Беги! - ответила ее мать.
  Истошные крики ее сына отражались от старых стен пыльного подъезда, за мгновение постаревшего на несколько десятков лет.
  Светлана вскрикнула от боли и чуть не выронила сына. Осколок стекла от "Балтики десятки" вонзился ей в босую ногу. Небольшая струйка крови моментально потекла между пальцев, оставляя следы от босых ног.
  - Идем... - процедила она сквозь боль, - не останавливайтесь!
  - Мама, ты наступила на стекло!
  - Я знаю! Беги!
  Она сделала это, она смогла выбраться из смертельной ловушки. Дверь подъезда выросла перед ней, стоило ей спуститься на первый этаж. Она со всей силы распахнула ее и нырнула в дверной проем. Вместо желанной прохлады она с ужасом осознала, что снова стоит в подъезде, но уже в его зеркальной копии, словно только что вошла с улицы.
  - Мама? - с недоумением спросила Алена.
  Светлана побледнела и со всей силы ударила по двери. Она смотрела на дверной проем и не могла поверить своим глазам. С другой стороны на нее смотрел точно такой же подъезд, идеальная копия. Она не могла этого вынести. Светлана тихо всхлипнула и начала оседать на колени, крепче прижимая сына к себе.
  
  ***
  
  Андрей не мог поверить своему счастью. Вся семья сидела за обеденным столом в ожидании него. Его мечта сбылась. Двое его любимых детей, пусть и от другого мужчины, встречали нового главу семьи за столом в ярких новых одеждах. Его возлюбленная Светлана сияла, и улыбка не сходила с ее губ каждый раз, когда он возвращался домой.
  Это было непросто - найти новую работу после всего случившегося, но он смог. Она верила в него, и потому у него все получилось. Тем не менее, нужно было признать, что новая работа мало интересовала Андрея; каждый день он ждал окончания рабочего дня и возможности скорее вернуться к семье, в объятия любимой и детей.
  Свет падал из окна прямо на богато сервированный стол. Прекрасное воскресенье начиналось с прекрасной погоды. День был вдвойне прекрасен тем, что сегодня ему не нужно было идти на работу и он мог провести весь день со своей семьей.
  - Похоже, отключили горячую воду, - Андрей вышел из коридора и зашел в гостиную, где его ожидала вся семья, - но ничего, я уже включил бойлер, так что все семейство сможет умыться!
  Его лицо сияло. Он уже и забыл, каково это - ходить в свежевыстиранной домашней одежде. Спортивный костюм фирмы "Пума" приятно грел тело в морозное воскресенье. Этот костюм стирала она, и теперь он грел его. Он не променял бы этот момент ни на какой другой. Андрей умел быть благодарным судьбе, и судьба его вознаградила.
  - А кто у нас уже на ногах! - Андрей со смехом приобнял обоих детей, сидящих рядом, и поцеловал каждого в затылок.
  На столе лежало несколько тарелок со свежеиспеченными блинами, немного джема, а на другой стороне - свежесваренный кофе. Светлана готовила великолепно, а даже если бы и не так, это никак не изменило бы его отношения к ней.
  - Давайте-ка посмотрим, что там показывают, - Андрей взял небольшой пульт и включил телевизор.
  Диктор стоял напротив здания, где Андрей работал всю жизнь. Здание морга выглядело все так же зловеще, как и раньше, но теперь Андрей был по другую сторону экрана. Диктор вещал:
  - Благодаря отважным действиям Андрея Юрьевича Поповского, следственными органами были задержаны двое врачей-коронеров, занимавшихся распространением легких наркотиков на территории Москвы. Подозреваемые были задержаны в квартире одной из их жертв, Светланы Юрьевны Безруковой, где отважный молодой человек оказал грабителям и торговцам наркотиками вооруженное сопротивление. По нашим данным, в квартире в ту ночь находилось двое детей: двух и семи лет. Андрей Юрьевич Поповский и сам был врачом-коронером в этой клинике, но не был частью этой криминальной ячейки. После его показаний все преступники были арестованы, и сейчас им грозит до семнадцати лет тюрьмы. Сам же Андрей Юрьевич был награжден орденом храбрости.
  Андрей посмотрел на стену, где действительно висел орден храбрости на небольшой красной ленте. Это была его гордость, вторая после красавицы-жены. Он посмотрел на нее и улыбнулся. Светлана же смотрела на него и молча улыбалась в ответ. Его жизнь наконец-то обрела смысл.
  - Сегодня вечером пойдем в кино, я купил билеты на "Мстителей"! - решил порадовать свое семейство Андрей. - На работе все только о них и говорят, все уже сводили своих детей, одни мы остались! Ну что, Поповские, как вам идея?
  Все улыбались в беззвучном согласии. После воссоединения семьи они говорили меньше, чем раньше, но всегда улыбались и были счастливы. Светлана всегда слушала мужа и не задавала лишних вопросов. Она была кроткой и покорной, именно такую жену всегда хотел Андрей, но даже представить не мог, что сможет ее заполучить.
  Каждый вечер они усаживались перед экраном широкого двадцатидюймового телевизора и наслаждались блю-рей фильмами. Сегодня выбор пал на "Мистер и миссис Смит", любимый фильм Светланы. Она никогда не говорила об этом вслух, но Андрей все знал и без слов. К чему слова, если понимаешь все и без них.
  Теплый плед накрывал их обоих. Она сидела, прижавшись к нему, подогнув ноги и обняв его одной рукой. Надоедливые звонки с работы закончились ближе к обеду; как же иначе, Андрей теперь был большим человеком. Директор крупного колл-центра, он уже не принадлежал себе, но сейчас, в ее объятиях, он снова мог расслабиться.
  - Мой любимый момент! - закричал Андрей. - Конечно, я понимаю, что не реалистично, но кому это важно, правда?
  Светлана молчала и продолжала смотреть кино. Она никогда не спорила с новым мужем, даже в мелочах. Она молчала и улыбалась, она была счастлива.
  - Проверю детей, а то что-то притихли там у себя. Наверняка что-то задумали, проказники.
  Андрей с улыбкой привстал с дивана и уложил свою жену на бок. Последние дни она ничего не могла сделать без него. Ее зависимость от его помощи только льстила ему.
  Андрей дважды стукнул в дверь детской. На двери висел дорожный знак "STOP". Глава семейства дважды качнул головой с улыбкой. "Ох и озорники, - подумал он. - Где-то же сняли, ай-ай-ай".
  - Ребятки! Я захожу!
  Дверь приоткрылась, и при вечернем свете он увидел, что дети сидят на своих местах и заняты делами. Алена заканчивала домашнее задание. Маленький Иван сидел на крошечной табуретке и рисовал свои незамысловатые рисунки. На всех них был один и тот же мотив: его мама, он, его сестренка и Андрей. Счастливая семья.
  - Как вы тут, а? Не безобразничаете?
  Андрей прошелся по комнате и покосился на детей. Они не ответили, лишь улыбались ему, как всегда. Комната была наполнена теплым светом и семейным уютом.
  - Сегодня к нам зайдет мамин брат, дядя Вася, ваш дядя. Мы немного посидим на кухне, а вы нас не ждите, ложитесь спать, поняли меня?
  Они были так поглощены своими занятиями, что Андрей решил их не отвлекать.
  - Похоже, что все хорошо! Ах ты! Ты не поставила на паузу!
  Андрей скривил недовольную гримасу и упал рядом с возлюбленной.
  - Что это ты такое удумала? - спросил он с игривой улыбкой, глядя на ее руку, что оказалась на его колене. - С ума сошла? Дети же в соседней комнате.
  Светлана не убрала руку, она так и осталась лежать на его правом бедре, словно намекая, что уверена в своем желании.
  - Я и не знал, что ты... такая! - Андрей сделал акцент на слове "такая".
  Он накинул плед на них обоих, скрывая возлюбленную под ним.
  - Ну, давай, только быстро, ладно? А то еще твой брат сегодня придет, - согласился Андрей.
  Он засунул обе руки под плед и приспустил джинсы. Андрей взял руку своей новой жены и положил ее себе на нижнее белье. Она была не против. Она никогда ему не отказывала. Никогда.
  Он поцеловал ее после их акта. Ее губы, как всегда, пахли пылью...
  
  
  Глава седьмая: Среди чужих
  
  <<Владислав Князев>>
  
  "Карпаты, 27 марта 1915 года"
  
  
  Запах. Первое, что вернулось к нему из пепла небытия, был запах. Запах обугленной человеческой плоти. Этот смрадный тошнотворно-сладкий аромат, словно грязная игла, прошил его сознание и навсегда застрял в синапсах, став вечным призраком, преследующим его в каждом вдохе на протяжении долгих лет после.
  Мы не задумываемся о таких вещах. О прозаичных деталях войны, которые здравый рассудок вытесняет в самые темные подвалы памяти. Как пахнет обугленная кожа? Жженые волосы? Как пахнет разложение? Каково на вкус человеческое мясо? Это не вопросы, а клейма, выжженные на душах тех, кто прошел сквозь кошмар. Но настоящий кошмар, как это часто бывает, начинался уже после, в тишине мирной жизни. Люди, знающие запах обугленной плоти, редко могут найти себе место в мирной жизни. Влад не нашел.
  Ротмистр Владислав Князев обнаружил себя в помещении... Нет, это слово было слишком чистым, слишком стерильным. Он был в склепе, в подземной тюрьме, в бункере, где тусклый больной свет едва пробивался сквозь мрак, а массивная решетка отрезала его от остального мира. Факт того, что он каким-то немыслимым образом остался жив, отчаянно боролся за внимание с другим, не менее важным фактом: местом, где он пришел в себя.
  Он спустил ноги со старой покрытой пылью койки. Он был разут. Точнее, не совсем. Когда-то на его ногах были сапоги из яловой кожи с качественной черной краской. Теперь их оплавившиеся ошметки стали единым целым с его ногой. Остальную часть кто-то заботливо снял. Он поспешно осмотрел себя. Лицо было обезображено, превратилось в багровую маску из ожогов. Волосы почти исчезли, лишь редкие опаленные пряди сиротливо свисали с головы. Мундир выгорел почти дотла, превратившись в жалкие клочья на теле, которое тоже могло похвастаться уродливыми цветами тяжелых ожогов.
  Это был не первый напалмовый обстрел, что он видел в своей жизни. Он прекрасно знал, что последствия должны быть куда страшнее, и уж точно он не должен быть в сознании с такими ожогами. Адская, нечеловеческая боль должна была разрывать его на части, кричать в его черепе, но она молчала.
  И несмотря на обугленную плоть, на это месиво из кожи и ткани, он понял... он помолодел. Вместо стареющей кожи почти шестидесятилетнего старика он видел крепкие, налитые жизнью руки тридцатипятилетнего мужчины. Словно пламя напалма не только сожгло его, но и выжгло из него саму старость. Похожее уже случалось, когда он получил свое третье ранение и был на пороге смерти. Тогда он тоже не узнал себя в зеркале, но разница между сорока и тридцатью пятью не так бросается в глаза, особенно когда смываешь с лица кровь и грязь. Теперь же он был уверен. Это случилось снова. Смерть, в очередной раз отвергнув его, вернула ему молодость.
  Если не считать внешнего вида, Влад не мог пожаловаться на самочувствие, и именно это напугало его до холодного пота.
  Влад подскочил к решетке, вцепился в холодный металл и закричал, вкладывая в этот крик весь свой ужас.
  - Эй! Кто посадил меня сюда?! Что происходит?!
  У каждого из нас есть скелеты в шкафу. Чтобы понять чужое поведение, нужно знать, какие именно скелеты там скрыты. Владислав был ранен трижды, на трех разных войнах, и трижды принимал это как избавление. Трижды врачи вытаскивали его с того света, и все три раза, хоть он никогда и не произносил этого вслух, он был разочарован. Иногда желание умереть так же велико, как и желание жить. А может, и сильнее. И когда это становится сложно скрывать, вы прячете этот скелет в шкаф и продолжаете улыбаться людям. Влад спрятал свой. Но от себя и от того, что жило в нем, скрыть не удалось.
  - Я прошу вас! Что происходит?! - закричал он громче.
  Эхо, как раненый зверь, заметалось по каменным стенам, но никто не ответил. Его глаза, медленно привыкая к мраку, начали различать силуэты мебели. Грубый старый стол с крупной армейской рацией, тяжелый металлический стул, увесистый шкаф для бумаг. Помещение было заброшено, но без сомнения когда-то служило комнатой радиста. Вероятно, одна из сторон конфликта использовала это место как центр коммуникации. А вот клетка... клетка, в которой он сидел, была намного старше, как и эти тоннели. Запах тлена и смерти блуждал здесь сотни лет, и его было не перебить ничем.
  Дверь внезапно открылась.
  Тяжелая, обитая сталью, она могла выдержать любой натиск и защитить радиста, находящегося в комнате. Скорее ветхие стены поддались бы натиску взрывчатки, чем она.
  В комнату вошла девушка. К счастью для Влада, она была в той же форме, что и он. Женщины на войне были редкостью, но сейчас, воскреснув из пепла, он не задавался вопросами о таких мелочах.
  - Я прошу! Подожди! Не уходи! - взмолился он, словно она собиралась захлопнуть дверь и исчезнуть.
  - И не собираюсь, - на редкость спокойно ответила она и закрыла дверь.
  Девушка носила форму весьма известных батальонов "Смерти". Форма хоть и выглядела опрятно, но было видно, что ей уже не меньше года и она повидала многое. Из-под потерявшей былой зеленый цвет фуражки выглядывала коротко остриженная коса.
  - Что... Что происходит? - с дрожью в голосе спросил Влад.
  - Артиллерийский удар. Снаружи лишь пепел и горстка чужих, - она прошла к стулу и села, не выказывая ни тени беспокойства. - Наделал ты дела, брат.
  Влад не понимал. Он не понимал многого. Почему она так спокойно реагирует на его вид? Как она выжила? Как выжил он? Вопросов было так много, что он растерялся, не зная, с какого начать.
  - Потрепало, да? - усмехнулась она.
  - Почему я жив? - устало спросил Влад.
  Дверь отворилась снова, и на этот раз Влад едва не вскрикнул. В комнату вошло нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Солдат, предположительно из его полка, был обожжен до неузнаваемости. Кожа с лица почти полностью сползла, и глаза таращились из орбит. Живой мертвец хромал, что было неудивительно - его ноги были обожжены и лишь чудом остались целы мышцы.
  Влад узнал его. Это был тот самый ефрейтор, что помогал ему вытаскивать труп из реки.
  - Получше ничего найти не мог? - с укоризной в голосе бросила девушка живому мертвецу. - Как ты собираешься дойти до Кракова в... этом?
  - Найдем что-нибудь получше по пути, - мертвец буквально волочил себя внутрь комнаты. - У остальных трупов снаружи даже ног не осталось, взял, что было.
  Чудовищные догадки о его положении начали естественным образом укладываться в голове Влада.
  - Ты ведь не ефрейтор Лопидов, не так ли? - почти с нотками командирского тона обратился к нему Влад.
  - Не глупи, конечно нет, - мертвец с трудом подошел к клетке. - Мы говорили с тобой перед смертью. Теперь, как ты видишь, я прекрасно знаю твой язык, благодаря...
  Мертвец осмотрел собственное тело так, словно видел его впервые.
  - ...вот этому, - закончил он.
  - Гауптман... - почти прошептал Влад.
  - Был, - усмехнулся труп, - теперь, как видишь, ефрейтор. Понижение.
  Девушка тоже усмехнулась этой странной шутке. Они вели себя на удивление спокойно. Влад тоже успокаивался. Он хотел лишь одного - ответов.
  Два чудовища уставились друг на друга сквозь металлические прутья. Глаза ефрейтора слегка расширились. Он впился взглядом в лицо Владислава и не сводил его добрых десять секунд.
  - Ты помолодел... изменился. Видимо, когда ты воскресаешь, возвращаешься к возрасту, когда ты был инфицирован... - произнес ефрейтор.
  - Я что-то не поняла, он не из наших, что ли? - раздался голос девушки, которая откуда-то достала неспелое яблоко и начала его грызть.
  - Как тебе сказать... - Генрих Крамер смотрел в глаза Влада. - Он - потомок, но еще не знает о том, кто он.
  - Отлично, - устало бросила девушка, - нам только новичков в кровавую луну не хватало.
  - Бессмертный, значит... - задал вопрос Крамер без вопросительной интонации. - За что ты же ты так не любишь жизнь, брат, что так хочешь умереть?
  Влад смотрел чудовищу в глаза и молчал. Вопрос жизни и смерти был для него слишком личным, и он не собирался обсуждать его ни с кем. Тем более с ним.
  - С чего ты взял, что я хочу умереть? - спросил Влад.
  - Чужой внутри нас знает нас намного лучше нас самих. Это лишь вопрос времени, когда он завладеет твоим рассудком и ты станешь одним из них, но до того момента... Он будет мучать тебя. Каждый из нас имеет свои страхи, и чужие великолепно играют на них...
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  Андрей метался от одного безразличного лица к другому, его колени вязли в грязном снегу. Он умолял о помощи, кричал, но его никто не видел, никто не замечал... не хотел замечать.
  - Я, кажется, что-то сделал! - рыдал он. - Она не шевелится! Помогите!
  Он бросался к людям, хватал их за руки, но они лишь брезгливо выдергивали ладони и уходили прочь. Андрей никогда не был так одинок, как в этот момент.
  Спустя недели он понял, что доставщики еды просто оставляют заказы возле двери. Они смотрят сквозь него, не слушают. Даже телефонные разговоры, его последний маяк с реальным миром, становились все более сложным предприятием.
  Чтобы выжить, приходилось воровать. Во всяком случае, он мог назвать свои действия воровством только вначале, позже он просто брал то, что ему было нужно, с витрин магазинов и уходил.
  Андрей отчаянно искал объяснение происходящему, но не находил. Он прекратил поиски в тот день, когда последовал за ней - восхитительной молодой девушкой девятнадцати лет с ярко-фиолетовыми волосами. Андрей чувствовал запах ее духов, и один только запах уже возбуждал его. Все, чего он хотел, лишь узнать, где она живет, посмотреть на нее дома, а все остальное случилось само, он не хотел этого - так он говорил себе. Она кричала, когда чудовище в его лице насиловало ее. Потом умерла и ее мать, прибежавшая на крики. Он просто хотел, чтобы она обратила на него внимание. Чтобы ОНИ ВСЕ заметили его хоть раз в жизни! Он не смог остановиться, просто смотреть в какой-то момент стало недостаточно, Андрей захотел большего...
  
  <<Владислав Князев>>
  
  - Чужие? - переспросил Влад. - О чем ты?..
  Труп отошел от клетки, теперь его слова были адресованы скорее девушке, чем Владу.
  - В 1619 году во Франкфурте в подвалах собора святого Варфоломея были сказаны слова. Особые слова. Орден Рассвета поклялся оберегать этот мир от зла, но, как это часто бывает, те, кого они должны были оберегать, решили избавиться от них, - сказал Крамер.
  Влад молчал. Он мог бы возразить, если бы сейчас не разговаривал с живым мертвецом и сам выглядел бы лучше.
  - Рыцари Ордена Рассвета в разных странах носили разные имена, в твоей стране они назывались Орденом Ласточки. Птица символизирует перемены, восход солнца, обновление. Их было немного, они не могли успеть везде, сложно быть во всех уголках мира одновременно, знаешь ли. А уж когда против тебя твое собственное государство, то дело принимает и вовсе дурной оборот.
  Влад слушал внимательно, не перебивая. Лишь изредка он бросал взгляд на девушку в форме батальона "Смерти", но всегда возвращался к своему старому знакомому.
  - Магистр Ордена был человеком непростым. Его чужой обладал огромной силой. Он смог... скажем так, заставить мир бороться со злом. Я бы даже сказал, он сделал всех нас немного членами Ордена Ласточки.
  - То есть? Как это работает? - наконец задал свой первый вопрос Влад.
  - Каждый рыцарь дал клятву до конца своих дней защищать людей. Эти люди давали клятву по своей воле. Но когда они провели ритуал, все их потомки стали членами их братства, хотели они того или нет, - объяснил Крамер.
  - И в чем это проявлялось?
  - Чудовище внутри тебя или меня - это особый симптом. Если мы говорим о потомках, то они сдерживают их внутри так долго, как смогут, но потом...
  - Что потом? - спросил Влад.
  - Потом другие члены Ордена от них избавляются. Наши с тобой праотцы дали клятву, и мы теперь члены Ордена Ласточки.
  - Ага, с чем я нас п*здец как поздравляю! - с ярко выраженным сарказмом в голосе добавила девушка.
  Ее ирония прошла мимо Влада. Он продолжал пытаться выстроить полную картину, но получалось плохо.
  - Что значит "чудовище внутри"? - терялся Влад. - Разве этот ваш Орден не должен был убивать этих...
  - Чужих, - с издевкой бросила девушка и надкусила яблоко.
  Труп покачал головой, явно недовольный поведением напарницы.
  - Бей врага его же оружием. Потомки отличаются от носителей тем, что чужому требуется намного больше времени. Пока у тебя есть это время, ты можешь пользоваться его же инструментом.
  - Не похоже, чтобы ты была рада быть членом Ордена, - бросил Влад девушке.
  - Ты ему объяснишь? - спросила девушка у трупа.
  - Конечно... - кивнул последний. - Дело вовсе не в согласии. Как я уже сказал, слова обладают силой. Слова, сказанные магистром, обрекли всех потомков на участие в охоте. Если ты отказываешься, то чужие сами придут за тобой, ибо каждый рыцарь поклялся, что лучше погибнет, чем отринет свой обет.
  - А если ты не знаешь, что ты потомок?.. - неуверенно спросил Влад.
  - Тогда, когда они придут за тобой, ты будешь весьма удивлен, - бросила она.
  Девушка наконец встала, жонглируя яблоком, и подошла к клетке.
  - А он задал хороший вопрос, - кивнула она на Влада. - Сколько ему? И он ничего не слышал о чужих? Они должны были разорвать его в клочья уже давно.
  Труп попытался задумчиво почесать подбородок, но наткнулся лишь на голую кость.
  - Дело в его... "даре". У него не выходит умереть. Паразит внутри него не дает другим чужим прикончить его, я полагаю. Отгоняет их. Каждый раз, когда он умирает, я имею в виду, умирает по-настояшему, то его тело возвращается в исходное состояние, когда чужой овладел им. Полагаю, это случилось, когда ему было около тридцати пяти.
  - Счастливчик, - усмехнулась напарница трупа. - Мог бы жить, как нормальный человек.
  - Именно в этом и проблема, он не хочет, напротив, он предпочел бы умереть, пусть и от их руки.
  Влад устало отошел от клетки. Было сказано слишком много безумных слов, и у него не было желания верить во все это. За время разговора он успел заметить, что его руки стали больше похожи на то, чем они были до его смерти в огне. Кожа принимала прежнюю форму и уже не так явно пыталась демонстрировать жилы и сухожилия.
  - Это какой-то... абсурд, - устало сдался Влад и сел на койку.
  - У тебя есть другое объяснение тому, что ты выжил в огне? И тому, что сейчас с тобой говорит все тот же человек, с которым ты говорил час назад, но уже в теле покойного ефрейтора? А еще тому, что снаружи светит красная луна и не меньше двух сотен воскресших мертвецов пытаются пробиться в этот бункер? - выдал свою тираду Крамер.
  У Влада не было ответов. И, признаться, у него не было желания их искать. В одном мертвый немец был прав: он хотел умереть много лет назад, но у него не получалось. Когда не воспринимаешь собственную жизнь как нечто важное, даже такой абсурд, как слова Крамера, легко принимается за истину.
  - Красная луна? - решил все же уточнить Влад.
  - Один из чужих, территориальный, - уточнила девушка.
  Влад не стал переспрашивать. Ему было все равно. Он пришел сюда, чтобы умереть от пули. У него не хватало духа покончить с этим самому, хоть он и пытался несколько раз. А теперь... теперь все это не имело смысла. Не имели смысла их слова, не имело смысла то, что происходило. Если Крамер прав и он не может умереть, то его жизнь превратится для него в кошмар.
  Крамер заметил, что Влад не стал переспрашивать, и сам пояснил.
  - Чужие бывают разные. Большинство из них были людьми когда-то. Чужой паразитирует на твоих страхах и после принимает самые причудливые формы, совсем не обязательно осязаемые. Этот, например, охватил весь северо-западный регион. Раз в неделю здесь восходит красная луна. Солдаты, что погибли на полях сражения, оживают и начинают охоту на живых, пока луна не зайдёт. Нас послал Орден разобраться с ним.
  - И я все испортил? - уточнил Влад.
  - Не совсем. Катя уже была в крипте, а для меня, как видишь, смерть - явление временное. Вот только Жерару не повезло, он погиб. Похоже, тебе придется занять его место.
  Влад лишь спокойно качнул головой.
  - Я согласен.
  - Так быстро? - удивилась Катя. - И никаких вопросов, возмущений, проповедей, условий, угроз? Я бы на твоем месте замучала вопросами.
  - У меня нет вопросов... - устало ответил Влад.
  Мертвец, ожидая понимания, покосился на девушку.
  - А... ну ясно, весело с ним будет, - бросила она и вновь двинулась к своему стулу, дожевывая остатки яблока.
  - Нравится тебе это или нет, но выбора у тебя действительно нет. Каждый охотник сам решает, ради чего охотиться. Кто-то хочет выжить, убивая чужих, так они покупают себе время. Кто-то искренне верит в предназначение и свою роль, эти защищают людей от мира темных. Твоя мотивация не так важна, важно лишь то, что у тебя нет выбора, а охотиться на них вместе безопаснее...
  Влад поднял голову с вопросительным взглядом.
  - Извини, - труп попытался усмехнуться, - привычная речь для новичков, обычно они все же могут умереть. К несчастью... если тебе станет не все равно, то и паразит изменит свой дар... любопытно.
  - Иначе говоря, - раздался голос Кати, - полюбишь жизнь - и этот черт внутри тебя придумает другой способ, как тебе насолить. Ну, и чужие придут по твою душу.
  - Несколько прямолинейно, но верно, - кивнул труп.
  Влад не отвечал. Отвечать было нечего. Было так, как было. Он с некоторой нелепостью вспомнил, как нервничал, когда пришел в себя, как кричал. Очень многое он делал, скорее, по привычке, будучи мертвым внутри уже очень давно. И теперь, когда он знал причину, это чувство лишь стало сильнее.
  - Несмотря на твою замкнутость, я все же вынужден объяснить тебе пару деталей, прежде чем мы сможем принять тебя, - продолжил труп. - Чужие раньше были людьми. Процесс не происходит моментально, зачастую он занимает несколько лет. И, как правило, этому способствуют сопутствующие факторы. Однако первый шаг всегда делает человек...
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  Андрей не мог поверить в такую удачу. Квартира в Москве станет его, как только эта старая шалава перестанет дышать. Тот факт, что эта старая мразь называла себя его матерью, был лишь досадной ошибкой. Вести ее в больницу он не собирался. Даже будь у него деньги, он бы не стал.
  Она умирала в собственной гостиной. Ее самой страшной ошибкой был ее собственный сын, и они оба это знали. Они не говорили ни слова, лишь смотрели друг на друга. Ничего, кроме ненависти, она не видела в его глазах. Годы унижений и понуканий - и теперь это был его час возмездия.
  - Прошу тебя... - закашлялась она, - позвони... умоляю.
  - Нет, - он отрицательно качнул головой и улыбнулся. - Помнишь? Ты сама говорила, какая у нас плохая медицина. Когда у меня было воспаление легких, я тоже хотел, чтобы мы позвали врачей, но ты была права, они не так уж и нужны. Все пройдет.
  Его мать страдала от тяжелой формы менингита. Момент, когда она могла бы вызвать помощь сама, давно прошел. Она совершила роковую ошибку, позвонив сыну с просьбой о помощи. Она стала заложницей в собственной квартире с перерезанными проводами телефонов и спрятанными ключами.
  - Отдыхай, скоро все будет хорошо... - с улыбкой произнес Андрей и накрыл ее.
  - Мне очень... больно...
  - Я знаю, мама... я знаю.
  
  <<Владислав Князев>>
  
  - Подонков в мире хватает, - устало добавил Влад, - но я не видел легион этих самых чудовищ вокруг.
  - Это верно, - кивнул Крамер. - Процесс чрезвычайно сложен. Прежде чем стать чужим, зачастую им требуется колыбель. Это особое место, где процесс трансформации может идти быстрее. Или же... какой-то человек может запустить процесс формирования колыбели.
  - И что же это?
  - Это может быть что угодно, не обязательно место. Это может быть предмет, даже мысль, верование. К примеру, место, где было жестоко убито множество людей. Ущелье над нашей головой было местом кровопролитного сражения много веков назад. После здесь столкнулись австро-венгерские войска с французами. И наконец... ты сжег здесь заживо несколько сотен человек. Мысль, я надеюсь, ясна? Место с мощным эмоциональным фоном, возможно, артефакт, - труп начал жестикулировать активнее. - К примеру, однажды это был ритуальный африканский нож, лишь после мы узнали, что им убили не менее пяти тысяч человек.
  - Все еще звучит как безумие.
  - Это сложно принять, - понимающе кивнул Крамер, - но правила не такие сложные, как кажутся.
  Влад прислушался. Кто-то действительно ломился в бункер. Удары прикладами по железной двери были слышны даже здесь.
  - И на какую страну работает этот ваш Орден?
  - Прямо по больному катается, да? - с усмешкой добавила Катя.
  - Это непростой вопрос. В 1666 году Орден оказался на грани, и его финансовая независимость серьезно пошатнулась. Орден был разделен на небольшие отделения, каждое из которых служит своей стране, - объяснил труп.
  - Вопрос времени, когда всех этих чужих и вас всех начнут использовать в армии, чтобы убивать других, - ехидно заметил Влад.
  - Уже пытались, и не раз, - кивнул Крамер. - Но результат всегда один и тот же. Как только охотник идет против клятвы, данной его предками магистру, он привлекает внимание чужих еще сильнее. Словом, ты поклялся защищать людей, а не истреблять. Полк, в котором квартируется такой охотник, весьма скоро столкнется с таким количеством необъяснимых смертей, что проще будет выслать охотника как можно дальше.
  - Вы - что-то вроде бомб замедленного действия?
  - А он прав, - ткнула уже огрызком яблока Катя. - Я вот никогда об этом не думала, но он чертовски прав.
  - Если угодно, можно сказать и так, - согласился Крамер, - но вернемся к чужим. Большинство из них искренне верит в то, что они все еще люди, и не понимают того, что с ними происходит. Реальность для них - очень условное понятие. Она искажается под их мечты и фантазии, создавая новую реальность, в которой живут только они и их жертвы, и достать их оттуда бывает крайне непросто.
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  Андрей снова рассмеялся. Подарок от его приемной дочери был самым желанным в его жизни. Он был искренне счастлив. Светлана приняла его таким, какой он есть, со всеми его недостатками. Ее дети, эти ангелы, сидели за столом и улыбались новому отцу. Можно ли желать большего? Можно ли укорять их в том, что они столь немногословны? Можно ли укорять Светлану за ее молчание? Нет, конечно нет. Он любил их. Ему было достаточно их улыбок, которые НИКОГДА не сползали с их лиц.
  
  <<Владислав Князев>>
  
  - А кто тогда снаружи ломится сюда? - поинтересовался Влад.
  Труп качнул головой и отмахнулся.
  - Это не так важно, они лишь следствия основного проклятья красной луны. Нас интересует только чужой. С его изгнанием все прекратится.
  - Довольно сложно не заметить эти... последствия, - усмехнулся Влад. - Особенно если они ворвутся сюда и будут прикладами выбивать из вас внимание.
  - Из тебя, между прочим, тоже, - поправила его Катя.
  - Но я-то выживу, - парировал Влад.
  Катя скривилась так, словно надкусила гнилой участок яблока, но промолчала.
  - Двери в бункер очень крепкие, не волнуйся. Как только придет рассвет, мы найдем новое тело для меня и пойдем по следу чужого. Как ты понимаешь, ты пойдешь с нами. У тебя буквально нет выбора.
  - Как раз есть... - устало качнул головой Влад. - Что они мне сделают? Убьют?
  - Что ж... Возможно, я смогу заинтересовать тебя иным образом, - труп повернулся полубоком к Кате и указал на нее ладонью. - Как несложно догадаться, Екатерина хотела бы оказаться в другом месте, но она не может, ее судьба предрешена. Но ты... ты можешь оказаться из другого рода охотников. Таких, как я.
  Влад встал с кровати, подошел к клетке и схватился за прутья. Сложно было не заметить, что руки полностью восстановились.
  - Таких, как ты? И чем же ты отличаешься от нее? Будь твоя воля, ты бы тоже был в другом месте, разве нет?
  - Я следую клятве моего прадедушки, потому что верю в их дело. Я спасал людей многие десятилетия и верю, что чужих можно остановить, - ответил Крамер.
  - Остановить? Как же? - не поверил ему Влад.
  - Изменить мир, изменить людей, исправить их. Чужие рождаются там, где царствует страх, насилие, алчность. Мы можем изменить людей, сделать их лучше, и тогда чужим не на чем будет паразитировать.
  Влад негромко рассмеялся.
  - Ну... это произойдет нескоро. Честно говоря, проще истребить всех людей, намного проще.
  - Как ты сделал это вчера? - спросил с серьезным тоном Крамер.
  - А какой у меня был выбор?! - с вызовом бросил Влад. - Это была засада!
  - Была... - кивнул Крамер, - но дела Ордена стоят превыше дел людей, мы не убиваем друг друга без причины. И людей тоже.
  Влад отмахнулся и отошел назад во мрак камеры.
  - Хватит нравоучений. Ты говоришь так, словно я уже тогда должен был знать, кто ты, кто я, кто все эти твари и этот ваш магистр. Я ничего не знаю об этом, и видишь ли в чем загвоздка... мне плевать.
  Крамер подошел вплотную к клетке, уже не в силах разглядеть Влада во мраке.
  - Тогда помоги мне... Помоги людям, которым повезло в жизни больше, чем тебе. Защити их. Твой дар уникален, ты можешь спасти тысячи жизней.
  Влад сделал шаг назад, и из мрака показалось его еще не до конца восстановившееся обезображенное лицо.
  - А они помогли мне?! Они мне помогли, когда я нуждался в помощи?! Ты говоришь, что мир изменится, только когда изменятся они, так вот я тебе открою тайну, эти ублюдки никогда не изменятся! Быть частью этих чудовищ - это их судьба. Кто тебе сказал, что я вообще должен быть на вашей стороне?!
  Труп покачал головой.
  - На нашей... потому что еще что-то чувствуешь. Они убивают без эмоций, как паразиты, а в тебе - ненависть. Что с тобой такого случилось, что ты ненавидишь этот мир? Не в силах изменить его, так решил уйти? Но не хватило силы воли сделать это самому? Я вижу тебя... Ты искал смерти в ночных трущобах Петербурга. Гремел кошельком в надежде, что, когда его заметят, тебя убьют.
  - Как... ты это делаешь? - глаза Влада расширились.
  - Бесчисленные дуэли... - продолжал Крамер, - но безрезультатно. Слишком хорошо стреляешь, на уровне инстинктов, тело не дает тебе умереть. Тебя арестовали дважды в Москве как известного бретера и изгнали.
  - Хватит рыться в моей голове!
  - А вот и оно... то место, из-за которого ты хочешь умереть... но оно недоступно. Не по твоей воле разумеется, это ОНО защищает его. Просто скажи мне это, в чем причина?
  Влад со всей силы ударил по стальной клетке.
  - Пошел прочь из моей головы!
  - Да будет так, - кивнул Крамер. - На рассвете мы уйдем. На рассвете ты сам решишь, на чьей ты стороне. На стороне чудовищ или...
  Катя с усмешкой перебила Крамера.
  - Или на стороне других чудовищ, - хихикнула она.
  Крамер с укором посмотрел на нее.
  - Идем... ему надо побыть одному, все обдумать... - добавил труп, двигаясь к выходу.
  - Почему меня так не уговаривали?! - бросила Катя, слезая со стула.
  - Ну так ты и не бессмертная, - спокойно ответил Крамер.
  
  
  Глава восьмая: Лучшая на курсе"
  
  <<Владислав Князев>>
  
  "Москва, наши дни."
  
  Гостиница "Романтик" днем была брошью на груди города, а ночью - его гнойным нарывом. Днем ее отполированные до зеркального блеска полы отражали лица послов и коммерсантов, чьи улыбки были такими же фальшивыми, как и их обещания. Но стоило сумеркам просочиться в город, как отель сбрасывал свою дневную кожу, обнажая чешую порока. За стенами, пропитанными запахом дорогих сигар и застарелого отчаяния, можно было купить любую иллюзию, исполнить любой каприз. Отель превратился в оригинальный бордель с девушками любого цвета кожи, расы и особенностей. Особым спросом пользовались люди, чей пол было не так просто определить с первого взгляда. Со второго, впрочем, было не легче.
  Днем здесь заключались сделки, что могли изменить судьбы наций. В холле, как иконы в храме, висели фотографии почетных гостей - немых свидетелей того, что даже сильным мира сего не чужды маленькие грязные слабости. Администрация знала: таким людям не отказывают.
  С наступлением темноты мы можем снять наши привычные маски и выпустить наше второе "я", не столь благовидное, как первое. После заката вход в гостиницу репортерам закрыт, вся техника, способная снимать видео или фото, оказывается под запретом. Отель начинает вести свою вторую жизнь, как и посетители.
  Федеральная служба безопасности - точнее, особый отдел, именующий себя "Институт", - просочилась сюда с первыми лучами солнца. Администрация отеля не была поставлена в известность о том, что под личиной обычных посетителей здесь находятся спецслужбы РФ, но разумеется, через третьи руки они были информированы. Единственное, о чем не знала администрация отеля, так это то, кого именно они здесь выжидают или, может, чего. Возможно, офицеры всего-навсего хотят хорошо провести время, сбросить груз государственной важности и не более. Эта неопределенность ставила администрацию в тупик: предлагать ли защитникам национальной безопасности "дополнительные" услуги или нет.
  Молодой капитан ФСБ широко улыбался. Его взгляд был прикован к миловидному лицу девушки за стойкой регистрации. Она стояла здесь уже шесть часов, и ее собственная улыбка была лишь тонкой маской, натянутой на усталость и глухое раздражение. Единственное, что могло бы заставить ее улыбнуться искренне, - это премия в три оклада или намек начальства, что если она не будет источать радушие по отношению к "гостям", то уже сейчас она может идти искать работу в "Чайхане" через дорогу.
  - Кого-то опасного ловите, ага? - девушка игриво оперлась локтями о стойку, заставляя себя улыбнуться.
  Шесть часов на ногах, пролитый на джемпер кофе и мысль о том, что скоро придется вернуться в промозглую комнату общежития на Измайловском, - все это превращало ее лицо в застывшую гримасу. Родственники из Брянска не могли вечно тянуть эту лямку и оплачивать ее комнату. Надо было крутиться, чтобы оставаться гордым жителем столицы, и продолжать улыбаться гостям, чей ужин стоил полгода ее работы.
  - О да, опасного - это точно, - капитан обернулся, его движение было резким, отточенным, словно он боялся невидимых ушей. - Но я тебе этого не говорил, ага? Иначе мне придется кое-кого вызвать на допрос, понимаешь?
  Он был военным до мозга костей, и даже его флирт нес в себе тень угрозы. Когда на твоих плечах погоны, дающие почти безграничную власть, грань дозволенного стирается, превращаясь в едва заметную линию на песке.
  - Я уже забыла, о чем мы с вами говорили, - она кокетливо улыбнулась его шутке, играя свою роль до конца.
  В этот момент двустворчатая дверь отеля распахнулась, впуская внутрь холодное дыхание осени и пожелтевшие листья. Соседний парк вечно приносил проблемы: пожухлые листья, бездомные собаки, бомжи. Для администрации отеля все это было лишь разными категориями городского мусора, и для каждой из них был свой, отработанный до автоматизма метод утилизации.
  В холл отеля вошла крайне неприятная фигура. Высокий мужчина с недельной щетиной, лет тридцати пяти на вид. Его длинный замшевый плащ хоть и был хорошего покроя, но уже давно износился и выглядел так, словно ему уже давно было пора оказаться в мусорке. Потертые черные джинсы со следами осенней слякоти уходили в тяжелые армейские ботинки. Под распахнутым плащом виднелся растянутый серый свитер с высоким горлом, перекочевавший из девяностых.
  Его лицо было лишено эмоций, лишь его жесты выдавали легкую растерянность. Он замер, оглядываясь, и обеспокоенный менеджер, оттеснив белбоя, шагнул ему навстречу. По всем признакам незнакомец относился к одной из трех вечных проблем отеля, и это были точно не листья и не собака.
  - Могу я вам чем-то помочь? - голос менеджера сочился вежливостью, как открытая рана. - Если вы ищете номер, то я мог бы порекомендовать вам прекрасный отель буквально в двух шагах отсюда.
  Под "прекрасным отелем" он имел в виду ночлежку-хостел, где от запаха чьей-то рвоты не так давно не спасали даже открытые окна.
  Мужчина скосил на него взгляд. Он был почти на полголовы выше, но его рост казался чем-то большим, чем просто сантиметры. Во взгляде его было нечто мертвое, холодное, выжженное дотла.
  - Меня ждут... - ответил он, и голос его прозвучал глухо, как земля, упавшая на крышку гроба.
  - Кто? Я могу поинтересоваться? - не сдавался менеджер.
  - Я разберусь! - капитан ФСБ "под прикрытием" возник за спиной растерянного менеджера, словно тень, и мягко, но настойчиво отодвинул его в сторону. - Это мой друг, я его пригласил.
  Менеджер отеля не мог сказать, что о сверхсекретной операции уже давно известно не только персоналу отеля, но и посетителям "Чайханы" напротив. Он лишь изобразил на лице недоумение, подыгрывая этому фарсу.
  - Вы уверены? - уточнил он. - Если нужно, я могу позвонить...
  - Уверен совершенно! Благодарю вас, дальше я сам!
  - Ну, как угодно, - менеджер бросил на гостя последний настороженный взгляд.
  Капитан кивнул в сторону холла и повел пришельца по полу, отполированному до такой степени, что он превратился в черное зеркало, отражающее искаженную реальность. Уходя, капитан не удержался и подмигнул девушке за стойкой. Она ответила кокетливым смешком, принимая паспорт у очередного гостя, и выдохнула. В конце концов, представители силовых структур и политики редко платили за ночь любви. Они не предоставляли выбора. Актеры и музыканты были более предпочтительны, эти платили. Им была важна репутация. А в случае жалобы за неуплату девушку вряд ли бы нашли в канаве и по телевизору вряд ли бы показали новости о том, что она якобы готовила теракт.
  - Нам сказали, что вы позвоните перед тем, как придете, - голос капитана стал стальным, лишенным всякой теплоты.
  - Ясно... - ответил пришелец, и в этом слове не было ни понимания, ни сожаления.
  - Но вы не позвонили! - в голосе капитана звенел металл.
  Пришелец, казалось, на мгновение растерялся, но шага не сбавил и уже у самых дверей лифта добавил:
  - Не я же сказал, что позвоню.
  В этом ответе была своя логика. Капитан ненавидел работать с потомками. Охотники раздражали его, и чем старше они были, тем раздражали сильнее. Настоящие живые трупы, чаще всего без эмоций и с кашей в голове. В Институте их сейчас числилось пятьдесят семь, и каждого из них он презирал. Но этого - ненавидел особенно сильно.
  
  ***
  
  - С детьми нам еще только нянчиться не хватало! - генерал Ставишев взорвался, его голос был похож на треск сухого дерева в огне. - А ты? Ты что хочешь, чтобы у тебя на руках была еще и их кровь?!
  Напротив него на диване сидела хрупкая девушка. Она прижимала к себе новенький лептоп с надкушенным яблоком на крышке и спокойно, почти безразлично, выслушивала его истерику. Это была ее работа. Психотерапевт Института. Всегда на службе.
  Она поправила очки в яркой синей оправе и снова попыталась устроиться удобнее на диване, с которого уже второй раз медленно, но верно сползала. "А ведь кто-то платит за ночь в этой комнате до двадцати тысяч", - проносилось в ее голове каждый раз, когда она чувствовала, как скользкое покрывало увлекает ее на пол.
  - Все вовсе не так плохо, как вам кажется, генерал, - ответила девушка, снова пересаживаясь выше.
  - Нет? А мне кажется, что все именно так и есть! - генерал переходил на крик. - Вы хотите, чтобы наши ряды заполонили дети-подростки! Это безумие! Безумие!
  Вены на его лбу вздулись, готовые лопнуть. Лицо девушки оставалось безмятежным, в нем даже читалось сочувствие, словно генерал был не на службе, а на приеме и рассказывал о проблемах с семьей.
  Она собиралась что-то ответить, но ее прервал стук в дверь их номера. Если бы не сверхсекретная операция, о которой знал уже весь отель, можно было бы подумать, что это очередной богатый "папочка" пришел к своей юной подруге, которая, без сомнения, ожидает парочку айфонов в конце их свидания. Лишь наряд девушки сбивал с этой мысли. Перед генералом сидела представительница нации хипстеров во всем ее великолепии, вплоть до небольшой вязаной шапочки на голове. Весь этот образ полностью ломал стереотип о серьезном психотерапевте из Института.
  - Товарищ генерал? - уточнил вошедший капитан. - Разрешите?
  - Идиот... - ответил ему генерал, - ты в гражданском. Заходи давай!
  Капитан быстро сообразил свою ошибку, деликатно втолкнул в комнату гостя и проскользнул следом сам.
  - Прибыл, - коротко доложил он.
  Генерал был рад закончить этот разговор. Он вообще не одобрял, что часть персонала Института были гражданскими людьми, какой бы опыт работы у них ни был. Девочку порекомендовали сверху, засыпав Ставишева рекомендациями о ее якобы выдающихся способностях. Так и началось знакомство генерала с веянием маргиналов и хипстеров, разницу между которыми он так и не запомнил.
  - Владислав, вы очень вовремя, - генерал двинулся к гостям, протягивая руку. - Рад вас видеть.
  Влад устало протянул руку в ответ и, не говоря ни слова, сжал ладонь генерала. За эти годы он не постарел, но его сознание превратилось в руины. Сложно оставаться прежним, когда перед глазами, пусть и медленно, пролетают десятилетия. Человеческий мозг - хрупкая и ненадежная вещь. Он был античным достоянием Института и лучшим агентом, но во всем остальном он был в полном отрыве от современного мира, и ситуация только ухудшалась.
  - Генерал... - Влад кивнул.
  - Тут... - генерал разжал его руку и кивнул в сторону девушки, - профессор Татьяна Вавилова жаждет поделиться своими новыми соображениями о том, как нам с вами надо работать. Ну, у всех своя работа... оставляю вас с ней наедине.
  Влад напоминал статую. Возникали сомнения, здесь ли он, слышит ли их всех. Генерал вместе с капитаном покинули комнату, и Таня, не дожидаясь щелчка замка, произнесла свое традиционное приветствие:
  - Добрый день, Владислав!
  Она расплылась в самой приветливой улыбке, на которую была способна, и указала на кресло, где всего несколько минут назад сидел генерал.
  - Пожалуйста, присаживайтесь, - Таня продолжала улыбаться, свободной рукой придерживая лептоп.
  Влад не был глуп. Он просто жил в другом мире, в другой реальности, населенной его собственными кошмарами. Почуять неладное смог бы и ребенок, коим для многих современных людей он сегодня и являлся.
  Старый охотник прошел мимо нее не протянув руки. Он остановился у окна, глядя на дорогие автомобили, застывшие у входа. Он не знал их хозяев, их имена, известные всем, для него были пустым звуком.
  - Чем полковник был так недоволен? - Влад начал без предисловий. - О каких детях он говорил, когда мы входили?
  - Владислав, понимаете ли, - ее голос искрился позитивом, и он не был наигранным, - наш отдел в основном работает только с агентами, которые уже пережили столкновение с чужими, то есть уже со стопроцентно верифицированными потомками.
  Влад скосил на нее взгляд, и она быстро переключилась на более простой язык.
  - Мы находим только тех потомков, кому повезло выжить в первом или втором столкновении с чужим, но что с остальными?
  Влад продолжал молчать, изучая лучшего психотерапевта Института, по совместительству самого известного хипстера метро Измайловская. Татьяна прекрасно знала его психопортрет. Он просто ждал, когда она продолжит обрисовывать картину и перейдет ближе к делу. Многих это напрягало, но не ее. Она была первой, кто разгадал старого охотника и составил его психопаспорт. Несмотря на то, что ей никто не поверил, она успешно им пользовалась, раз за разом доказывая его состоятельность в сложных диалогах с Владом.
  - Я всего лишь хочу, чтобы у молодых потомков, которые еще не знают о своей судьбе, был шанс.
  Влад задумался. Этот вопрос обсуждался и до его рождения, но его мнения никто никогда не спрашивал.
  - Как... - он задумался. - Как вы поймете, что он - потомок, до встречи с чужим? Ведь в этом смысл.
  - Мы собираемся создать специальное подразделение аналитики, которое будет этим заниматься!
  По ее лицу было видно, что она ожидала этого вопроса и была счастлива, что Влад проявил интерес. Она планировала безжалостно вывалить на него идею целиком.
  - В Европе наши коллеги уже практикуют нечто подобное, - продолжала она, - пусть и с некоторыми ошибками, которые я исправлю. Этот отдел способен анализировать места преступления, работать с генеалогическим древом потомков. С высоким шансом мы сможем определять потомка до того, как на него нападет чужой и, вероятнее всего, убьет. А вот эта молодая особа - первый плод нашего труда и первая в списке!
  Таня подняла ноутбук с таким видом, словно вот-вот погладит его, довольная проделанной работой. Она ожидала увидеть в глазах Влада интерес, но видела лишь пустоту. Как правило, увидев ее, люди бросали попытки увидеть что-то еще, кроме нее. Спустя годы работы с самым старым охотником она выяснила, что все оттенки его пустых глаз что-то означают, так же как и северные народы имеют больше семнадцати слов для описания снега.
  - Охотник... - снова недовольно проговорил Влад, - который никогда не видел чужих? Вы хотите вылавливать их заранее и морально готовить?
  Она закивала. Ее синяя шапочка даже немного сползла на не менее синие очки.
  - Именно! - она поддакнула так, словно Влад восхищался этим фактом, а не критиковал его. - Они будут жить благодаря тому, что мы подготовим их к этой встрече!
  Влад снова замолчал. "Ушел в себя", как она это называла.
  - Владислав, - не сдавалась она, - ваш опыт бесценен! Вы работаете с чужими с начала двадцатого века! И насколько мне известно, за это время у вас уже была одна ученица. И теперь мы бы хотели, чтобы вы повторили тот успешный опыт!
  Влада описывали разными терминами, большинство из них были негативными и мрачными. Его образ мало способствовал позитивному мышлению при контакте с ним. Но она каким-то образом привносила свою искру света и безудержного счастья в его тьму. Через несколько минут их общения аура мрачности, создаваемая одним из самых старых чужих внутри него, исчезала, и он оказывался безоружным перед обычной девчонкой, которую вы, скорее, встретите в старбаксе за соседним столиком.
  - Я? - просто спросил Влад.
  Его короткий вопрос содержал в себе больше, чем было сказано. Опыт охотника означал и риски. Большинство его поручений были билетом в один конец. После того как много лет назад Крамер сообщил ему, кто он, Влад давно сбился со счета, сколько раз умирал. Он не мог поверить, что кто-то считает нормальным выдать ему ученика.
  - Не волнуйтесь! Мы обо всем позаботимся, - продолжала она искриться. - Мы позаботимся о жилье: вы переедете в более просторное и светлое помещение, где стажерке ничего не будет угрожать. Разумеется, вы также временно будете отстранены от наиболее опасных поручений на то время, пока она с вами и набирается опыта.
  - Стажерке? - Уточнил он.
  - Именно. Надеюсь, вы не против, - она снова просияла.
  - Кто... в таком случае будет заниматься наиболее опасными поручениями?
  - Не волнуйтесь! Оставьте это нам, - продолжала она улыбаться.
  - Нет, - наконец отрезал Влад. - Я отказываюсь, я не буду втягивать в это детей.
  Таня не была удивлена. Именно на такой исход она и рассчитывала.
  Три месяца назад она так же стояла перед советом генералов и частных спонсоров Института, пытаясь объяснить им необходимость реформ. К сожалению для нее, большинство слушателей не были заинтересованы, ведь они были людьми, а люди не любят менять устоявшийся уклад. Все, чего ей удалось достичь, это небольшой шанс, несколько человек в отдел аналитики и первый кандидат, от будущего которого зависело и будущее ее идеи. И сейчас все шло по плану: генерал в гневе ушел, а Влад боялся за будущее девочки и всеми силами пытался не дать ей стать своим протеже, как Таня и рассчитывала. Более того, она смиренно ждала его ухода, как и всегда. Ждать долго не пришлось, Влад, покачав головой, двинулся к выходу.
  - В таком случае... я боюсь, мне не удастся убедить руководство закрыть наш аналитический проект и девочку просто передадут Алексею Корбуту как наиболее продуктивному и в данный момент свободному специалисту.
  Влад при всей своей безэмоциональности смог почувствовать шантаж. Он остановился. Так и не обернувшись, спросил:
  - Он же... не в себе.
  Это было справедливо для любого охотника, но каждый был безумен по-своему. Жизнь среди чужих быстро уничтожала все человеческое, обнажая самые темные стороны человека, приближая день перерождения.
  - Да, у него есть некоторые проблемы... - начала было Таня.
  Влад обернулся.
  - Зачем... зачем ты это делаешь со мной? - с укором спросил он.
  Она лишь отвела взгляд. Она тоже имела чувства.
  - Это делаешь не ты... - догадался Влад.
  Таня ничего не ответила, продолжая разглядывать дорогие фотообои в комнате, словно именно о них они все это время и говорили.
  - Почему Пламенева не хочет взять девчонку? - уточнил Влад.
  - Боюсь, ей уже выдали стажера, - соврала Таня.
  Она врала, но верила в то, что делает. Она знала, что именно этот революционный подход, который она сейчас создает, - единственный способ модернизировать Институт, и эта девочка станет первым крупным шагом.
  - Значит, у меня нет выбора, - спокойно заключил Влад.
  Все случилось, как она и задумывала. Она не хотела видеть себя кукловодом, но иногда для светлого будущего ей приходилось это делать. Сегодня был особенный день. День, когда все изменится...
  
  
  Глава девятая: Сделка с дьяволом
  
  <<Владислав Князев>>
  
   Парковка отеля "Романтик" была особенным местом, сверкающим мавзолеем из хрома и стали, вырванным из потрескавшейся плоти Москвы. Обладание дорогостоящей машиной здесь было не просто статусом - это была индульгенция, заранее отпускающая грех убийства.
  Если вы могли позволить себе держать свой автомобиль в этом месте, то если ваш капот встречался с телом случайного пешехода, следствие неизбежно приходило к выводу, что он сам в приступе необъяснимой агрессии напал на владельца авто, а после, осознав содеянное, свел счеты с жизнью под колесами вашего автомобиля. Семьсот тысяч рублей - такова была рыночная цена жизни посетителя московской "Пятерочки". При должной сноровке можно было сторговаться и на меньшее.
  Влад чувствовал тлетворное дыхание этого места кожей. Он понимал, почему подобные отели, эти теплицы для порока, притягивали чужих не меньше, чем заброшенные здания или старые сырые катакомбы. В конце концов, именно постояльцы таких отелей расправлялись со своими жертвами в тех самых катакомбах. Для людей, чьи карманы ломились от денег, это была всего лишь игра. Игра в кукол, которые иногда ломаются. К несчастью, куклы очень дорогие и очень часто ломаются.
  Среди безупречных рядов суперкаров спортивный мотоцикл выглядел актом вандализма, хромированным бельмом на глазу этого стерильного мира. Он притягивал взгляды охранников парковки, и эти хорошо откормленные псы в черной униформе уже собирались разобраться с аномалией, но именно в этот момент из бокового выхода отеля появились Татьяна и Влад.
  - Она замечательная девочка, очень смышленая, - Татьяна с энтузиазмом "продавала" своего кандидата. - Уже обладает кое-какими навыками. В конце концов, будучи потомком, уже имеет опыт. Ее родитель был агентом Института и успел многое ей рассказать о нашей работе. Она родилась в мире чужих и не воспринимает его как нечто паранормальное и необычное. Именно поэтому она нам так интересна.
  Влад шел молча. Его лицо не выражало никакого энтузиазма по поводу происходящего. Он лишь бросил короткий оценивающий взгляд на курящих неподалеку охранников.
  Возле мотоцикла прохаживалась из стороны в сторону девушка. На вид ей было не больше девятнадцати. В руке она держала красный мотоциклетный шлем. Черная кожаная куртка с яркими полосами вдоль спины, уходящими через плечи. Длинные волосы, стянутые в тугой конский хвост, переброшены через плечо. Под курткой - черный спортивный топ, обнажавший рельефный пресс, выдающий в девушке как минимум кандидата в мастера спорта по акробатике. Такая одежда в холодную позднюю осень была не просто выбором - это был вызов, брошенный миру, молчаливое объявление войны стихиям, подпитываемое лихорадочным метаболизмом ее крови. Ее ноги были обтянуты черными джинсами с широким разрывом вдоль правого колена. Можно было бы предположить, что это не более чем дань моде, но оборванные края выдавали дорожный инцидент. Завершали образ "tomboy girl" тяжелые черные ботинки с вечно развязанными шнурками.
  Такие девушки вырастают в городских джунглях, предпочитая взрывать петарды с парнями, а не играть в куклы с девочками. Любая попытка заговорить с ними о романтике рисковала закончиться точным и сокрушительным ударом в промежность.
  - Позвольте вас познакомить, - Таня источала вежливость, и Влад отметил это про себя. - Это Лена. Лена, это Влад. Без фамилий, давайте все делать неформально, так быстрее наладить общение!
  В тот момент Влад пропустил этот ход мимо ушей. Лишь много позже, прокручивая в голове этот день, он поймет, что Таня редко делала что-то просто так. Фамилия девчонки была важна, но он, как и многое другое, пропустил это мимо ушей, не особенно интересуясь настоящей действительностью.
  Девчонка улыбнулась больше потому, что понимала, что где-то здесь она должна это сделать, и с легкой растерянностью посмотрела на Таню, которая позволила себе короткую паузу.
  - Вы теперь работаете вместе, - продолжила та. - Рада вам также сообщить, что Институт снял для вас обоих отдельное жилье!
  - Зачем? - голос Влада прозвучал глухо, словно из-под земли.
  - Не сочтите за грубость, Владислав, - быстро отозвалась Таня, - но ваша квартира, как бы это так сказать... не совсем подходит для стажера. Мы уважаем ваши методы ловли чужих, но стажеру нужны несколько иные условия.
  Влад лишь мрачно отвернулся.
  - Ну, я снимаю комнату в Химках, если нужно... - начала Лена.
  - В этом нет необходимости! - заверила ее Таня. - Мы нашли для вас замечательное место в Москва-Сити. Однокомнатная, но очень крупная и с великолепным видом на город.
  Влад скосил на нее взгляд. Он понял ее ход. В очередной раз поразился, как хорошо она понимает его мир. Появление чужих в местах, где люди счастливы, маловероятно. Новостройка с хорошим двором и счастливыми жильцами скорее отталкивает кошмары, нежели притягивает. Девочка действительно могла быть там в безопасности, несмотря на то, что он сам был магнитом для чужих.
  - А это - ключ от вашей новой машины! - она с наигранной улыбкой протянула ключи Владу. - Чтобы не опаздывали!
  - Полагаю, новая машина... - прохрипел Влад, - по той же причине.
  - Именно!
  Старый охотник тяжело вздохнул. Этот вздох был звуком вековой усталости. Так и не взяв ключи, он повернулся к девочке:
  - Зачем?
  Лена заметно растерялась и непонимающим взглядом покосилась на Таню.
  - Что "зачем"? - уточнила она.
  Влад еще несколько секунд смотрел на девочку, а после перевел взгляд на Таню.
  - Она вообще знает, во что вы ее втягиваете? - в его голосе прорезался гнев.
  - Не могу сказать, что это "мы" ее втягиваем, - поправляя очки, ответила Таня.
  - Эй! - резко подала голос Лена, поняв, что стала невидимкой в собственном присутствии. - Меня никто не втягивал! И я вообще-то здесь! Говорите со мной!
  Влад продолжал игнорировать "шум", сверля взглядом психолога Института.
  - Нашли потомка и заставили работать на себя... - сделал он резонный вывод.
  - Меня никто не заставлял! - Лена продолжала бороться за внимание. - Я сама пришла! Меня учили! Я многое умею!
  Наконец ее крик достиг его ушей, и он повернулся к ней.
  - Умеешь?
  - Ну... - Лена чуть растерялась, - да, почти все.
  На лице Влада не дрогнул ни один мускул. Определить его настроение по лицу было невозможно. Для этого нужно было годами изучать его повадки, чем и занималась Таня. Лишь она смогла разглядеть ярость, что в теории должна была быть там, где не было ничего, кроме тьмы живущего внутри чужого.
  - На пару слов... приватно, - произнес Влад.
  Его правая рука с хищной быстротой сомкнулась на предплечье Тани, хватка была стальной. Он потянул ее за собой так, словно та была тряпичной куклой. Он с силой прижал ее к холодному металлу машины и навис над ней немой угрозой.
  - Мне нужны гарантии... - почти прошипел Влад ей в лицо.
  На ее лице отразилось искреннее непонимание. Влад часто обрывал свои мысли, отрезая поясняющие предложения в своих вопросах. Сказывалось влияние черной крови и возраста. Она понимала это.
  - Какого рода гарантии? - уточнила она.
  - Если девчонка завтра вернется и скажет, что с нее достаточно, вы ее отпустите и не станете уговаривать или задерживать, - Влад ткнул в нее указательным пальцем.
  Она понимающе вздохнула. Влад мог быть лучшим охотником Института, но во многом он оставался наивным. Это было не то место и не то время, чтобы объяснять ему, что судьба Лены уже давно предрешена без ее на то согласия, пусть и во имя великого блага. Тем не менее, Таня никогда не теряла самообладание, даже в таких, казалось бы, патовых ситуациях.
  - Если она откажется, - кивнула она, ее голос был спокоен, - она сможет уйти в любой момент. Как вам известно, мы не держим ни одного агента силой.
  Влад сверкнул глазами. Это было правдой, но Институт создавал условия, в которых охотники приходили сами. Клятва, данная предками, обязывала их делать необходимое. Институт же предлагал жилье, деньги, снаряжение - все, чтобы они выполняли свой долг. Со временем охотники оказывались на крючке и, вкусив достойной жизни, не хотели ее лишаться.
  - Если я узнаю, что все это ложь... это будет красная черта, - с выдохом добавил он. - Надеюсь, они это понимают.
  - Они все понимают, - с поддержкой кивнула она.
  Таня почувствовала, как ослабла его хватка, и перехватила инициативу, сама взяв его за руку.
  - Пойдемте, - кивнула она в сторону девушки, - не будем оставлять Лену одну надолго.
  Когда они возвращались, картина изменилась. Секунду назад Влад оттаскивал ее за машины, а теперь она вела его под руку, словно на эшафот, которым для него была Лена.
  - Ну вот, как я и говорила, - улыбнулась Таня, - мы все решили. Теперь осталось соблюсти формальности.
  В ее руке сверкнула новая связка ключей.
  - А это - ваши ключи от новой квартиры! - она сказала это с таким воодушевлением, словно это были ключи от ЕЕ новой квартиры.
  - Ну... спасибо, наверное, - замялась Лена, - но я снимаю свою, все хорошо, нет необходимости.
  Татьяна словно проигнорировала ее, а возможно, просто уже не было сил спорить с еще одним упертым охотником, пусть и маленьким.
  - Вот здесь на брелке есть маленькая кнопочка, - пояснила Таня Владу. - Нажмите ее - и ваша машина подаст звуковой сигнал.
  Татьяна знала, какие сложности вызывают у Влада новые технологии. Эти слова отразились явным недоумением на лице Елены, и последняя без тени стыда уставилась на своего будущего наставника.
  - Владислав - один из наших самых старых и опытных сотрудников, - поспешила объяснить Таня. - Он родился в середине девятнадцатого века, и несмотря на отсутствие следов старения, его мозгу тяжелее успевать за новыми технологиями, чем рожденным в двадцать первом. Ничего особенного, просто наш мозг не рассчитан на столь долгую жизнь.
  Влад был с этим чертовски согласен.
  - Минуточку, - вдруг возбудилась Лена, - это что, Князев?!
  - Да, именно, - Таня улыбнулась, - вам уже что-то о нем рассказывали?
  - Да это же тот самый, который бессмертный, да?! - ее зрачки расширились так, словно она приняла ЛСД. - Это который занимался зачисткой кургана в Сибири, церкви на Таганке, и в Рязани на телевизионную башню это тоже вы поднимались?!
  Влад наконец нажал на кнопку, и в дальней части парковки пискнула новенькая Ауди.
  - Лезь в машину, - не поворачиваясь, ответил он, продолжая смотреть на новый транспорт.
  - Ага! - без тени желания спорить согласилась она и быстро зашагала к машине.
  Влад обернулся к Татьяне, и в его глазах снова блеснуло подозрение.
  - Такие траты... Кое-что я все же понимаю... Такая машина должна стоять в гараже загородного дома одного из наших генералов. Почему Институт так тратится?
  - Все просто, - Таня развела руками. - Грядут большие реформы. Мы выбили большие гранты из-за ухудшения ситуации с чужими в стране. Все понимают, что мы не можем больше топтаться на месте, нужны перемены.
  - И как дорогое авто может исправить положение?
  - Владислав... - она подошла ближе и успокаивающе положила руки ему на ворот плаща, - это не для вас... Новобранцы должны видеть не изодранные обои пыльных кабинетов. Их ждет полевая работа, и я хочу, чтобы они гордились тем, что делают.
  Влад думал иначе.
  - Первый же труп ребенка, поедаемого своей матерью оттого, что чужой поселился в ее голове, отобьет у них желание продолжать, несмотря на все эти дорогие безделушки, - стоял он на своем.
  Она хлопнула его по груди с улыбкой.
  - Значит, ваша взяла и мы прекратим иметь дело со столь молодыми рекрутами! Разве не этого вы хотели?
  - Я никогда всего этого не хотел... - проворчал он.
  
  ***
  
  Лена сияла. Она высунула руку в окно машины, ловя ладонью приятный морозный ветер. Но в ее позе чувствовалось напряжение. С момента выезда со стоянки Влад не проронил ни слова. Она пыталась вспомнить, где успела "накосячить", но не могла. Общая картина ей была неизвестна, но у нее была своя, полная секретов, которыми она не собиралась делиться даже с ним.
  Она мельком бросила на него взгляд, пытаясь завести разговор, но, как и у многих других до нее, ее желание разбилось о его мрачное лицо.
  - Так... что ты умеешь? - внезапно спросил он.
  От этих слов она чуть не подпрыгнула. Она уже смирилась с тем, что он будет молчать всю дорогу, а может, и всю оставшуюся жизнь. Через секунду она поняла, что начинает расслабляться. Похоже, он все же человек и иногда нуждается в общении.
  Лена поняла, что это ее шанс объяснить ему, что она не просто стажер, а подготовленный охотник и знает, как здесь все устроено.
  - Ну, я умею стрелять, - Лена уселась ровнее, словно на собеседовании, - умею выслеживать их, знаю пару рун. Меня хорошо подготовили к этому, знаешь. Я знаю о гнездах и как их находить. Да я все знаю, так-то!
  Ей понравилось, как она подытожила свое резюме, и она широко улыбнулась.
  - Я не об этом, - Влад кивнул на ее распахнутую куртку, - что у тебя внутри, там.
  Несмотря на двусмысленность жеста, Лена поняла, что он говорит о чужом.
  Спрашивать о таком было почти интимно. Ей показалось, что вопрос "А что у тебя там, под топом?" вызвал бы меньше дискомфорта. Спрашивать о том, что съедает тебя изнутри и пользуется твоими самыми большими страхами, чтобы расти, было не принято среди охотников.
  - Э-э... ну... он... знаешь, сильный, - замялась она.
  Весь ее кураж куда-то испарился.
  - Ясно, - кивнул он, - ты еще не смирилась с ним.
  Она открыла рот, чтобы спросить, как с этим вообще можно смириться, но поймала себя на мысли, что сейчас не время для таких разговоров. Она с трудом представляла, как можно принять то, что хочет тебя уничтожить и сделать своей оболочкой.
  Первый раз он проявил себя, когда ей было пятнадцать. Обычная вечеринка. Классика: друг достал ключи от дачи родителей и пригласил друзей. Выпивка, громкая музыка, первые поцелуи, переходящие в петтинг. Она помнила тот вечер и того парня. Ему исполнилось шестнадцать в день, когда она его убила. Та ночь была скорее местью подруге, чем настоящим чувством. Она помнила каждую секунду той ночи: как они целовались, как поднимались на второй этаж. Лена помнила даже ту отвратную скрипучую кровать, которую он выбрал. Как теперь она понимала, он просто хотел дать всем понять, что сегодня ночью ему перепало. Его родители были религиозны, и иконы, мрачно следящие за тем, что должно было случиться, раздражали ее. Вероятно, чужого внутри они раздражали не меньше. Он пробудился, когда она была уже без одежды, а парень готов был сделать это с ней на фоне всех святых.
  Лена никогда не могла понять, была ли в этом ее вина. Она не хотела его смерти, но чужой решил иначе. Она не знала, что люди такие хрупкие, пока не стала невольным зрителем в собственном теле, наблюдающим, как она заталкивает крупную позолоченную икону Диме в глотку, разрывая сухожилия и мышцы рта. Тело может растягиваться, в тот день она увидела, что этому почти нет предела, ведь зубы можно раскрошить, а гортань - разорвать.
  После того инцидента они с матерью больше не оставались на одном месте подолгу. Дело было даже не в том, что полиция пыталась их найти, а в том, что теперь ее пыталось найти кое-что еще.
  - Знаешь... - замялась она, - я, вроде как, держу его под контролем.
  - Это я вижу... Ты сказала, что тебя кто-то учил?
  Лена заерзала сильнее.
  - В общем, да. Он был довольно опытным охотником. Его убили однажды, не люблю об этом говорить, знаешь.
  - Ясно, - кивнул Влад, - все мы однажды умрем.
  Она попыталась заглянуть ему в глаза, не веря, что ее ложь прошла так гладко и он даже не задает новые вопросы.
  - Адрес.
  Голос Влада разрезал тишину, когда она, как кошка, подкрадывалась к нему. Она вздрогнула.
  - Адрес? - не сразу нашлась она. - Какой еще адрес?
  - Где ты живешь. Забрать твои вещи, - пояснил он.
  - А, давай в Химки, а там покажу, - она осеклась. - Давайте, я имела в виду.
  Влад промолчал. Ему было все равно.
  
  ***
  
  Таких развалин Влад повидал в своей жизни немало. Двухэтажный дом, проседающий под собственным весом, готов был в любой момент испустить дух и похоронить под собой всех немногих жильцов, которым непосчастливилось здесь жить. На первых этажах красовались две крупные двери от старых гаражей. Кто-то еще хранил здесь свои машины, несмотря на ржавчину, которая уже успела перекинуться с ветхих металлических дверей на стены домов и, словно змея, тянулась к карнизам.
  Окружение было под стать дому. Голые деревья дополняли атмосферу безнадежности, служа подиумом для хора черных ворон. Множество старых баков, полные отходов местных жильцов, ожидали разгрузки точно так же, как и жильцы ожидали возможности покинуть это место.
  - Этот дом? - уточнил Влад.
  - Ага, - беззаботно отозвалась Лена, выглядывая в окно, - вон тот, крайний гараж.
  - Я не буду парковать машину, мы ненадолго. Соберешь вещи - и мы уйдем.
  Лена покосилась на него с легкой ухмылкой, словно собиралась выдать какую-то шутку, но после изменила решение.
  - Да нет, - прыснула она, - живу я там. В смысле, официально я снимаю комнату на чердаке, но к ней гараж прилагается. На чердаке, там, знаешь, клопы, а тут и байк мой поближе к сердцу, да и на чердак забираться не надо.
  Как всегда, Влад потратил несколько секунд, чтобы уловить ее мысль.
  - Ты живешь в гараже? - уточнил он.
  - Вместе с байком, - она расплылась в широкой улыбке. - Кстати, нужно будет его забрать со стоянки, а то там все еще и стоит.
  Через несколько секунд она поняла, что Влад не улыбается, но все же решилась на вторую попытку.
  - Сожительствуем, - попыталась она раскрыть шутку шире.
  Влад посмотрел на нее. Она посмотрела на него.
  - Неважно, - отмахнулась она, - вот здесь останови. Ну, в смысле, остановите.
  Все с тем же невозмутимым лицом старый охотник припарковал машину и вышел вместе с новым напарником.
  Такие места притягивают внимание. Многим людям сложно уловить мрачную красоту этих мест, но существа, обитающие здесь, могли ее оценить.
  - Плохое место, - сообщил он.
  - С точки зрения финансов - отличное, - Лена пошла к двери гаража. - Всего шесть штук в месяц, и это, простите, в Москве. Ну, как в Москве, Химки - тоже Москва. Отчасти.
  Влад не слушал. Он был уверен, что здесь что-то есть. Однажды он сюда вернется. Он или какой-то из его знакомых охотников, он был в этом уверен.
  Его размышления прервал грохот металлической двери. Силуэт Лены скользнул под наполовину открытую дверь и потерялся во мраке. Влад последовал за ней.
  Старый телевизор работал с момента ее ухода. "Поле чудес" вещало так громко, что заглушало звуки, доносящиеся снаружи. Влад поймал себя на мысли, что это телешоу, возможно, даже старше, чем он сам. Он оценил собственную иронию и, если бы мог, улыбнулся бы.
  Старый кожаный диван знавал лучшие дни: обивка во множестве мест давно слезла, а остатки были обильно залиты машинным маслом. Центр гаража явно должен был украшать ее мотоцикл, но он отсутствовал. Вместо этого вокруг были разбросаны инструменты и стоял стойкий запах мастерской.
  - Я - две минуты и буду готова, - бросила она, хватая спортивную сумку.
  Старый охотник снова почувствовал себя старым. Старше, чем обычно. В его время девочки не ездили на металлических монстрах в восемьсот лошадиных сил. Откровенно говоря, в его молодости мотоциклов еще не было, самый первый прототип появится лишь спустя двадцать восемь лет после его рождения.
  - Не торопись...
  - Да тут немного, - ответила она.
  Из телевизора донесся до омерзения знакомый голос, сообщающий, что Людмила Владимировна Босевская из села Новая Вязьма выиграла путевку в Анталию. Людмила Владимировна будет королевой села по возвращении, местным идолом. По крайней мере, пока не вернется из Анталии и не поделится всеми впечатлениями, после про нее забудут.
  - У тебя всего одна сумка? - удивился Влад.
  - Ага, одна, да зачем мне больше? - не меньше его удивилась Лена.
  Она не складывала свои немногочисленные вещи, а просто закидывала их в сумку, скомкав. Две старые футболки, потертые джинсы, комплект нижнего белья, спортивный топ и толстая ветровка. Жизнь ее явно не баловала все это время.
  Влад подумал, что обычные люди смущаются демонстрировать свое жилье в таком состоянии. Он их не осуждал, но таковы были правила игры для нормальных людей. Лена же их игнорировала. На ее диване валялся бюстгальтер - крупнее, чем должен быть для девушки ее возраста. И его наличие там ее вовсе не смущало, хотя любая другая девушка должна была бы зардеться краской смущения или, напротив, перейти в агрессивное наступление, чтобы заставить выйти.
  Старый охотник находил с ней все больше сходства. Его жилье было пустым, совсем. Он давно потерял необходимость иметь что-то. Его гостей, коих у него было крайне мало, встречали пустые стены и голый матрас на полу. Он понимал ее в этом.
  - Так, ну, я готова, - доложила она.
  - Здесь даже окон нет... - ответил Влад своим мыслям.
  - Да, я тут только по вечерам, а днем почти всегда на улице, так что на фиг их, - сообщила Лена.
  - Ясно... тогда пойдем, - Влад кивнул на выход.
  Охотник ожидал, что она хотя бы обернется, чтобы проститься с временным жильем, но не произошло и этого. Она с улыбкой выскочила на улицу.
  "Мы похожи, - подумал он в конце. - Так же легко оставляет старую жизнь за спиной. Только вот она еще улыбается... пока что."
  
  
  Глава десятая: Замок из стекла и металла
  
  <<Владислав Князев>>
  
  Эта сторона Москвы редко удостаивала Влада своим блеском: шпили из стекла и стали, вскрывающие брюхо низким облакам, витрины, сочащиеся неоновым светом, бутики - мавзолеи для денег, где миллионы обращались в прах, не оставляя даже воспоминаний в головах своих бывших владельцев.
  Обычно старый охотник топтал грязь в тех районах, где каждый день был войной за право на ужин - по крайней мере, местные жители так рисовали это в своих воспаленных умах. Действительность, как и всегда, оказывалась куда более пресной и заканчивалась покупкой бутылки чего-то крепкого. Пути этих двух миров, мира блеска и мира грязи, казались параллельными прямыми, но сходились в одной точке: в липком, бессознательном бреду. Какая разница, чем вы травите себя и какие слова при этом себе говорите. Не имеет значения, что в твоей руке: граненый стакан с дешевой водкой или доза качественного ЛСД. Итог один: вы лежите на загаженном вами же диване в роскошном номере отеля или у себя дома и умираете, медленно теряя связь с реальностью. Деньги лишь позволяли обставить эту смерть с шиком. По крайней мере, диван, заблеванный собственной кровью, будет от известного бренда, а на бренном теле будет гнить тряпка от Гуччи.
  Владу предстояло вдохнуть новый воздух Москвы. Воздух амбиций, высоты и современности - воздух Москва-Сити. Его черная Ауди, хищник из металла, бесшумно подкрадывался к одной из башен из стекла и металла. Они нависали над городом гигантскими надгробными плитами, с которых открывался вид на всю эту суету. За свою нечеловечески долгую жизнь охотник повидал достаточно прекрасных видов, чтобы знать - конец у них всегда один и тот же.
  - Ого! - выдохнула Лена, приподнимаясь на сиденье и выглядывая в окно. - Какие здоровые! Это мы здесь будем жить?
  - Похоже на то, - как всегда, коротко ответил Влад.
  Черная Ауди замерла перед массивными челюстями ворот подземной стоянки. По лицу Влада скользнула тень растерянности. Мир мчался мимо, меняя облик быстрее, чем старый охотник успевал его запомнить. Его память, перегруженная многими десятками лет, была не способна перерабатывать всю информацию, которая проходила сквозь его сознание. Присутствие чужого в черепной коробке тоже вносило свои коррективы. За столько лет одержимости восприятие атрофируется, краски блекнут, все становится неотличимо серым. Новые гаджеты не вызывают ничего, кроме безразличия, новые лица стираются из памяти, не успев отпечататься, и только охота все еще вызывает желанный стук в груди.
  Повисла тишина, длившаяся около минуты. Наконец Влад подал голос:
  - Пойду найду кого-нибудь, чтобы открыл нам ворота.
  Лену раздирали противоречивые чувства. Она знала причину его поведения, но принять ее было тяжело. Ее предыдущий наставник, хоть и был на несколько десятилетий моложе Влада, уже начал проявлять те же симптомы.
  Современный мир с его технологиями был для них чем-то вроде зашифрованного послания, которое они не хотели и не могли прочесть.
  - Тут это... на ключах, - Лена кивнула на связку в замке зажигания. - В общем, я покажу.
  Она не дала Владу и шелохнуться, перегнулась через него, опершись левой рукой о его колено, и потянулась к рулю. Лена ухватилась за брелок и принялась вертеть его в пальцах.
  - Так... ну, вот, - начала она с видом эксперта. - Вот этот - от ворот, этот - сигнализация, этот я не пойму от чего... а вот этот - от двери. Похоже, у нас есть сигнализация даже для двери, круто.
  Влад помолчал. Лекция длилась недолго, и он редко перебивал людей. Когда в вашем распоряжении вечность, спешка кажется дурной привычкой смертных. Вы предпочитаете дать людям договорить: торопишься некуда.
  - Синяя кнопка? - уточнил Влад.
  - Да, направляете на ворота - и сигнал откроет их, все просто.
  Резкий вой автомобильного гудка разорвал тишину. Раздраженный водитель красной Тойоты впечатал ладонь в клаксон и, казалось, не собирался убирать ее, пока старый охотник и его новый стажёр не сдвинутся с места.
  Влад обернулся с привычным ледяным спокойствием. Лена же проявила больше эмоций. Повернувшись к нарушителю их уединения, она продемонстрировала ему средний палец.
  - Пошел в ж*пу! - крикнула она, хотя звукоизоляция обеих машин превращала ее крик в беззвучный театр; затем она повернулась к Владу и с усмешкой добавила. - Он похож на редкостного г*внюка.
  На последнее Влад не отреагировал. Он видел достаточно людей, утопающих в собственном гневе. Наша ярость - тот же алкоголь. После бурной ночи мы обнимаем унитаз, это единственный способ нашего организма бороться с интоксикацией. В случае со злостью мозг проделывает тот же трюк, вот только унитазом становятся окружающие.
  Водитель красной Тойоты и правда находился в состоянии интоксикации. Его молодая пассия устала от закулисного романа и угрожала, что сольет их домашнее видео его жене, если он не увеличит ей содержание в одной из однокомнатных квартир на Новом Арбате. Партнер по бизнесу испарился в Швейцарии, прихватив с собой круглую сумму, предварительно переведя ее на счет где-то на Мальдивах и оставив его разгребать все дерьмо в одиночку. Его более близкие и куда менее щепетильные в вопросах закона друзья уже предложили заткнуть его любовнице Ольге рот. Возможно, навсегда, если цена будет достаточной.
  Каждый человек, что мелькает перед нашими глазами, несет в себе историю. Для чужих это - изысканное меню в дорогом ресторане. Рано или поздно каждый из них найдет своего клиента, с которым этот чужой сможет по достоинству оценить все гастрономические изыски его проблем.
  Подземная парковка уходила вглубь на пять этажей. Быть может, архитекторы и хотели бы вгрызться глубже в тело земли, но техника безопасности ставила свои рамки. Архитекторы и строители были удивлены узнать это, поскольку такая вещь, как человеческая жизнь, была не самым важным элементом в планировании строительства. Вы без труда можете забрать себе в карман более сорока процентов от стоимости постройки многоэтажки. В эту сумму уже заложены гонорары адвокатам, когда здание сложится, как карточный домик, похоронив под собой обитателей этого человеческого муравейника. И, конечно, доля для журналистов, которые тоже захотят свой кусок кровавого пирога.
  В случае Москва-Сити строителям и архитекторам приходилось работать по новым схемам, строить здания с расчетом на безопасность и даже использовать качественные материалы. Все дело в том, что в таких зданиях будут жить люди со связями и деньгами, и их смерть влетит в копеечку даже очень влиятельному владельцу.
  Бесконечные ряды подземной парковки, больше напоминающей крипту, тянулись вдаль, уходя в бесконечность. Яркие лампы дневного света безжизненно освещали парковочные номера, зарезервированные для лучших машин Москвы.
  - Все занято... - в голосе Влада прозвучала растерянность.
  - Не-е-ет, - улыбнулась Лена, - тут не может быть занято.
  Она снова приподнялась, будто собираясь встать ногами на кресло, и ткнула пальцем в таблички под машинами.
  - Вон там, видите? Это номера квартир, нам надо найти нашу, - подытожила она.
  Влад снова замер на секунду-другую, переваривая информацию.
  - На брелоке, наверное, есть?
  - Наверняка, - Лена расплылась в довольной улыбке и сама вцепилась в брелок. - Триста семьдесят восьмая. Ну, это точно не на первом этаже, нам нужен во-о-он тот поворот вниз, в секцию "С".
  Черная Ауди плавно развернулась и начала свое погружение вглубь бетонного чрева современного Левиафана. Лена не ошиблась. Машина миновала три яруса, прежде чем нашла свое пристанище. Белой краской на асфальте был выведен номер, и место, как и положено, пустовало. Соседями по этому бетонному загону оказались белоснежный Майбах и черный каноничный Гелендваген.
  Вытащив ключи, Влад окинул парковку тяжелым взглядом. Несмотря на слепящий свет прожекторов и отсутствие признаков обитания чужих, он чувствовал их присутствие даже здесь. Редкие особи предпочитали общество богатых. Защиты от них не было, лишь свод туманных рекомендаций, как обезопасить себя и близких, но гарантий не давал никто. В конечном счете, они были отражением нас самих: всегда найдется редкий гурман именно для вашего образа жизни для ваших проблем, страхов и пороков. Это был лишь вопрос времени.
  - Странное место... - наконец поделился он своим предчувствием.
  - Чужие не любят такие места, богачи обычно живут счастливо. Скорее уж отпугивают, чем приманивают.
  Влад посмотрел на нее без согласия в глазах.
  - Чужие бывают разные. Отсутствие традиционных меток еще не говорит о том, что их здесь нет. Не расслабляйся никогда, особенно в таких безлюдных местах, - отчитал ее Влад.
  Он открыл дверь и шагнул в звенящую тишину стоянки. Лена почувствовала себя не в своей тарелке. Она знала о чужих достаточно много и всего-навсего хотела показать, что тоже что-то знает о них. В какой-то момент она поняла, что его мнение о ее знаниях очень важно для нее.
  Она выскочила следом и сразу же начала с объяснений:
  - Я имею в виду, что в таких местах встреча с чужими гораздо более маловероятна. Но я знаю, о чем вы говорите! Классические признаки: отсутствие людей, много холодного бетона и мрачный свет. А также тот факт, что мы под землей! Видишь?! В смысле, видите, я все знаю!
  Влад даже не повернулся в ее сторону. Он уже давно потерял связь с этим разговором и забыл о нем.
  Лена, не зная об этой его особенности, приняла это на свой счет. Она перекинула через плечо спортивную сумку, с силой захлопнула дверь и побежала за ним. То, что он не стал ее ждать, лишь укрепило в ней иллюзию его недовольства.
  - Нам высоко подниматься, - бросил Влад, направляясь к лестничному пролету.
  - Да... нет, зачем? Вон двери лифтов! Аж три. Лифты всегда в центре у этих стоянок, я покажу! - Лена даже ускорилась, обгоняя его.
  Тишину крипты дорогих машин и их владельцев разорвал рев двигателя. Уже знакомая красная Тойота неслась по множественным ярусам подземной парковки, почти не сбавляя скорости.
  - Во-о-он, сейчас, как в "Токийском Дрифте", будет, - кивнула в его сторону Лена.
  Машина пролетела мимо них, резко сбрасывая скорость где-то в районе четвертой сотни номеров.
  - А он еще и сосед нам по этажу, - констатировала Лена.
  Двери лифта разъехались, приглашая их в свое нутро. Лифты в подобных местах ничуть не уступали квартирам. Во всяком случае, человек, не привыкший к роскоши, счел бы эту кабину вполне сносной малогабариткой. Тяжелый ковер глушил шаги, а со всех сторон на пассажиров смотрели их же отражения в отполированных до идеального блеска зеркалах. Несколько карликовых деревьев в кадках хоть и занимали пространство, но создавали уют.
  - Та-а-ак, - Лена вглядывалась в панель с кнопками, - наш - тридцать седьмой или тридцать восьмой. Если что, прокатимся немного.
  Она со знанием дела ткнула в кнопку, и когда та вспыхнула разноцветными огнями, на ее лице появилась улыбка. Ей нравилось это место. Как и большинство охотников, она провела жизнь среди унылых девятиэтажек и видела подобное лишь на глянцевых страницах журналов.
  - Стойте! Подождите! - донесся голос из глубин парковки.
  Водитель Тойоты отлично понимал, что при таком количестве жильцов следующий лифт придется ждать вечность.
  К удивлению Влада, Лена потянулась к кнопке открытия дверей.
  Похоже, водитель думал иначе, и его речь, приправленная воспоминанием о недавнем жесте Лены, быстро окрасилась в грубые тона.
  - Зараза! Стой, а, вот с*ка-то!
  Однако, к его изумлению, двери не закрылись, а снова разъехались.
  Запыхавшийся молодой человек в дорогом, но помятом костюме и с растрепанными волосами влетел в лифт и окинул их угрюмым взглядом. Влад не ждал извинений. Удивительно, но и Лена их не требовала. Более того, она даже не приняла его ругань на свой счет. Для нее это не было личным конфликтом. Просто ситуация, обыденность, в которой никто ни в чем не виноват.
  И почему-то именно эта мысль почти заставила старого охотника улыбнулся, когда двери лифта сомкнулись.
  
   ***
  
  - С ума сойти... - выдохнула Лена, ступая на мягкий ковер тридцать восьмого этажа, - тут по этому коридору можно марафоны бегать. И всего десять квартир!
  Лена не сразу заметила, что ее новый наставник застыл, разглядывая одну из дверей, а точнее - камеру над ней. Каждая квартира была под надзором одноглазого стража, который бесстрастно и дотошно фиксировал все происходящее, включая их бурную реакцию.
  - Владислав... - она осторожно подошла к нему, - вот... не стоит так пялиться в них, нам бы лучше пойти к нашей квартире, ага?
  - Все они кажутся пустыми, - согласился Влад и развернулся в сторону квартиры 378.
  Глаз камеры, оснащенный датчиком движения, еще какое-то время провожал их, словно мрачное око Саурона.
  Приподнятое настроение улетучилось в тот же миг, как они увидели, что дверь их будущего жилища приоткрыта, а из щели пробивается полоска света. Предположить банальное ограбление в таком месте было верхом наивности, а значит, следовало готовиться к худшему сценарию и куда более неприятному обитателю.
  - Будь здесь и следи за лестницами и лифтом, - приказал Влад.
  - Поняла! - Лена кивнула и, отступая назад, принялась осматриваться.
  Влад толкнул дверь и скользнул внутрь беззвучной тенью.
  Лена напрягла слух и почти сразу услышала чей-то визг:
  - Господь всемогущий! Ну нельзя же так подкрадываться к людям!
  Испуганный вскрик вызвал у нее улыбку, и она поспешила войти. Проведя с Владом всего несколько часов, она уже уяснила свою роль в их тандеме: она будет успокаивать людей после его появления и объяснять, что все в порядке и причин для паники нет.
  Внутри она увидела невысокого и очень щуплого молодого человека лет двадцати пяти. Белая рубашка и небрежно повязанный черный галстук только подчеркивали его образ. Черные брюки были покрыты пятнами от кетчупа и майонеза. Виной всему, скорее всего, был недавно купленный хот-дог и быстрый обед в ожидании новых жильцов.
  - Вы, вероятно, Владислав, не так ли? - мужчина услужливо протянул руку.
  Тот факт, что он знал его имя, безошибочно выдавал в нем сотрудника Института.
  - Я юрист, занимаюсь расселением сотрудников и вопросами недвижимости и всяческих товаров первой необходимости. Нам не посчастливилось встретиться раньше. Смоленский. Игнат Смоленский. Я вам все покажу и расскажу!
  Влад опустил взгляд на его чуть дрожащую ладонь и лишь спустя пять секунд, показавшихся вечностью, ответил на рукопожатие. Для тех, кто не был знаком с Владом, этот жест выглядел как оскорбление.
  Пользуясь моментом, Лена осмотрелась. Она впервые в жизни была в элитном жилье, и ее глаза жадно пожирали интерьер. Огромные, от пола до потолка, окна выходили на центр Москвы. С одной из стен на нее смотрел гигантский шестидесятидюймовый изогнутый экран телевизора. Комната была разделена на два яруса: гостиная и открытая кухня. По сути, это была студия, так как имела всего лишь одну комнату, хоть и площадью более семидесяти пяти квадратных метров.
  Лена провела рукой по рельефной поверхности стены, широко улыбаясь. Ее взгляд остановился на столе из толстого прозрачного стекла, на котором покоился лэптоп.
  - А что тут, собственно, показывать? - неожиданно для всех спросила Лена.
  В ту же секунду ее осенило. "Объяснение. Все покажу и расскажу". Квартира и впрямь выглядела очень современно, и для музейного экспоната вроде Влада, участвовавшего в осаде Султан-Капусе, действительно могли потребоваться некоторые пояснения и рекомендации.
  Игнат наконец отпустил руку Влада и повернулся в сторону на редкость активной квартирантки.
  - А вы, значит, Елена Вол... - начал было юрист.
  - Да-да! Она самая! - быстро перебила его Лена. - Предпочитаю без фамилий, знаете, весь этот официоз ни к чему.
  Лена скорчила недовольную гримасу и сделала вид, что ее безумно заинтересовала игровая приставка у телевизора.
  Игнат снова был сбит с толку. Презентация шла вразрез с планом. Он был наслышан о Владиславе и готовился потратить пару часов, объясняя этому реликту, как работает джакузи и вайфай. Но не меньше сумятицы вносила его спутница, которая вела себя как маленький, неудержимый и крайне любопытный торнадо.
  - Что ж, господа! - Игнат хлопнул в ладоши, пытаясь привлечь их внимание. - Позвольте вас поздравить, с этой минуты вы становитесь привилегированными членами среднего класса. Эти квартиры в основном принадлежат людям искусства и политикам. К примеру, на семнадцатом этаже живет дочь Авраама Руссо. Словом, вы окружены не только замечательными звукоизоляционными материалами высшего качества, но и в высшей степени известными людьми из высшего круга.
  Лена перебирала диски с играми, тут же ставя их на место.
  - Звукоизоляционными, - усмехнулась она, - то есть если дочку этого вашего Руссо будет жрать заживо чужой, то мы не услышим.
  Это был риторический вопрос, сказанный ради забавы, но Игнат всерьез над ним задумался. Если бы она знала, как часто ее вопросы ставят людей в тупик, она бы задавала их гораздо чаще.
  - Зато если... - Игнат попытался найтись, - если кто-то решил организовать вечеринку, то... Знаете, как бы то ни было! Мне сказали, чтобы я объяснил вам все, как здесь устроено! Телевидение, интернет, сантехника - давайте займемся этим!
  Лена наконец поднялась с колен и, пройдя мимо Игната, с любопытством направилась осматривать кухню.
  - Да я думаю, разберемся, - спокойно ответила она. - А что тут у вас такого нового?
  - Мне сообщили, что один из вас, - Игнат с опаской покосился на Влада, - скажем так... плохо разбирается в современных технологиях.
  К этому времени Владислав уже давно потерял интерес к этой беседе и, стоя у огромного окна, смотрел на раскинувшийся внизу город.
  - Скорее... - Лена пыталась подобрать слова, - он слабо заинтересован во всем этом. Но как только заинтересуется, я помогу, покажу, подскажу.
  - Хм-м... отличное решение! Уверен, нам обоим оно подходит, - Игнат проследовал за Леной на кухню.
  - А что у вас тут есть прям совсем новенького, чего даже я могу не знать? - поинтересовалась она.
  Лена выпрямилась, опершись спиной о кухонную стойку и перекинув одну ногу на другую. Игнат на мгновение замолчал, пытаясь припомнить, что могло бы ее удивить, но его мысли потекли совсем в иное русло. Его взгляд скользнул по девушке, которую до этого момента он не успел толком рассмотреть. Оказалось, что под небрежной одеждой было на что посмотреть. Юрист не отказал себе в удовольствии пробежаться взглядом по ее лицу, шее, опуститься ниже, к спортивному топу под распахнутой черной курткой, и задержаться там.
  Лена привыкла к таким взглядам. Не первый раз ее пожирали глазами. Она знала, что красива, хоть и не умела этим пользоваться. Тем не менее, она предпочла бы вернуться к деловому тону и потому резким движением застегнула молнию на куртке, перекрыв мужчине доступ к его влажным фантазиям.
  - Ну-у-у, для вас, пожалуй, тут вряд ли найдется что-то новое, - сказал он с ноткой досады в голосе. - Кроме того... мне сообщили, что здесь будет... кхм, ребенок? Это, я так понимаю, вы?
  Взгляд Игната еще раз упал на выступающую черную куртку, где всего секунду назад была приятная глазу упругая грудь.
  Взгляд Лены изменился. Те ничтожные призрачные шансы, что теоретически могли быть у Игната, испарились без следа после этих слов. В ее глазах вспыхнула ярость. Она ненавидела, когда к ней относились, как к ребенку, или хотя бы намекали на это.
  - Нет, не я... - в ее голосе зазвенела сталь, - детей здесь нет!
  - Что ж, - он заметно растерялся, почувствовав, как в воздухе сгустилось напряжение, - мне просто сообщили, что здесь будет жить ребенок, и я счел необходимым закупиться разного рода развлекательными аксессуарами. Так что здесь есть игровые приставки, а в журнальном столике вы можете найти немного японских комиксов. Ну, знаете, дети их любят.
  Лена смотрела на него так, будто вот-вот собиралась выпустить своего чужого, а потом вместе с Владом придумывать алиби. В конце концов, он наговорил достаточно, чтобы она не чувствовала вины за его гибель.
  - И все это вы купили для детей, да? - она улыбнулась ледяной улыбкой.
  - Именно!
  - Вы знаете, - она постаралась спрятать холод в голосе, - похоже, что мы уже все увидели, с остальным я точно разберусь сама.
  Игнат ждал этого разрешения от Влада, но тот был поглощен созерцанием улицы и не принимал участия в диалоге. Поразмыслив секунду, юрист решил, что Лена тоже вправе решать этот вопрос, и поспешил ретироваться из негостеприимной квартиры.
  - Если вам что-то понадобится, то моя карточка на журнальном столике, - напоследок бросил он, натягивая куртку.
  Лена подошла к стеклянному столу, заваленному подростковыми журналами, и нашла среди них визитку Игната.
  - А как мы поступаем с проклятыми вещами? - спросила Лена, разглядывая номер телефона, напечатанный на дешевой бумажке.
  - Сжигаем, - ответил Влад, не отрывая взгляда от окна и не уловив иронии.
  - Именно.
  Лена вытащила тяжелую посеребренную зажигалку "Zippo" и поднесла пламя к визитке, наблюдая, как огонь пожирает картон.
  - Давно таких засранцев не встречала. X-Box ему, видите ли, для детей, а сам на меня пялился.
  Влад, все так же не шелохнувшись, подал голос:
  - Подойди сюда.
  - А? - его голос вырвал ее из размышлений. - Что там? Он разбился на выезде из стоянки?
  Она скомкала обугленные остатки визитки, окончательно превратив их в пепел, и почти подбежала к окну, с любопытством вглядываясь вниз. Ей было интересно, что так надолго приковало внимание ее нового учителя.
  - Видишь вон тот пешеходный переход и вывеску? - Влад указал пальцем.
  - Та-а-ак, вижу, реклама духов вроде.
  - Наблюдай за ними и скажи мне, что с ними не так, - Влад отошел от окна, оставив ее одну.
  В этот момент Лена напоминала щенка лабрадора. Она с энтузиазмом приняла вызов, но быстро поняла, что ее терпения хватило едва ли на сорок секунд.
  - А что именно надо увидеть? Метки чужих? В центре города? - она обернулась к Владу.
  - Стой спокойно и смотри.
  Лена раздосадованно вздохнула и снова уставилась на улицу. Через пару минут ее лоб устало привалился к холодному стеклу. Время растянулось, превращаясь в тягучую вечность. На стекле от ее дыхания появилось влажное пятнышко. Она подняла палец и нарисовала на нем смайлик, улыбнувшись собственной шутке.
  - Слушай... в смысле, я поняла, что там метка чужого, но хотя бы на чем именно мне сфокусировать внимание? Тут миллион человек проходит за десять минут.
  - Стань, как они, - голос Влада был мертвецки спокойным. - Только став, как они, можно легче замечать их знаки. Живые их не видят.
  - Живые... - Лена опустилась на пол и подтянула к себе ноги, скрестив их, - я так-то вообще живая.
  Время снова поползло медленно, как раненая змея. В какой-то момент она поймала себя на том, что засыпает, точь-в-точь как щенок, который наелся и наигрался и вот уже медленно, но верно оседает прямо там, где его оставили. Но внезапно она наконец заметила то, что Влад так хотел ей показать. Светофор, и без того работавший с перебоями и вызывавший глухое раздражение как у водителей, так и пешеходов, в очередной раз моргнул и замер. Красный свет горел дольше положенного почти на пять секунд, но их хватило. Свет от светофора упал на рекламный щит дорогих духов, и Лена заметила, как лицо обворожительной модели исказилось, превратившись в уродливую гримасу. Ее кожа и глаза налились больным багровым цветом.
  Обычный человек списал бы это на совпадение, на игру света и тени. Но после столетий охоты на чужих ты начинаешь видеть закономерности там, где другие видят лишь хаос. Игнорировать такие, казалось бы, случайные события, становится невозможно.
  - Вижу! - Лена буквально вскочила на ноги. - Морда этой тетки с витрины окрасилась в жуткую физиономию!
  Она обернулась к Владу. Он стоял все так же без движения уже более двадцати минут. Не дышал, не двигался, лишь сверлил ее взглядом спину.
  - Честно говоря... - она почувствовала, как по спине пробежал холодок страха, оставляя за собой дорожку липкого пота, - вот прямо как у вас сейчас.
  - Верно... - кивнул Влад.
  
  
  Глава Одиннадцатая: Откровение
  
  <<Елена Волкова>>
  
  Лена наслаждалась благами чужой, заморской цивилизации с жадностью утопающего, делающего последний вдох. Большинство охотников живут в отрыве от реальности и мало знают о том, какая жизнь окружает людей, которых им приходится спасать. Это вынужденное затворничество было пыткой, медленным гниением заживо. И как можно было замуровать в этом мавзолее подростка, чья душа была вечно голодным, неутолимым пламенем, жаждущим жизни и любопытным ко всему, особенно запретному?
  Она обжила это место, эту стеклянную клетку с видом на Москву, почти мгновенно. Впервые в жизни перед ней разверзлась бездна выбора. Более семидесяти тысяч фильмов, что предлагал Netflix, были пыткой, извращенной пародией на свободу. В прошлой жизни, той, что осталась по ту сторону ее новой реальности, единственным окном в мир был старый телевизор с девятью каналами, с четырех из которых каждый четверг в мозг въедалась ядовитая какафония государственной правды. От этой иллюзии выбора Лена сбежала довольно быстро, открыв для себя кинотеатры и бездонную дебетовую карту матери. С хищным блеском в глазах она листала ленту возможных фильмов на вечер. Яркие обложки, словно маски на карнавале мертвецов, сменяли друг друга.
  - Такой выбор, а глянуть нечего, - сообщила она с досадой больше самой себе.
  Лена закинула босые ноги на стеклянный журнальный столик, смахнув на пол пару гламурных журналов, не найдя их интересными.
  - А может, вы хотите посмотреть что-нибудь? - она перекинула руку через спинку дивана и выглянула, словно из глубокого окопа.
  Влад вел себя не менее странно, чем раньше. Реликт, вырванный из другой эпохи, он рассматривал не столько холодильник, сколько небольшой мерцающий монитор в его центре. Логотип YouTube сменялся рекламой кулинарных каналов, беззвучно зазывая окунуться в мир Гордона Рамзи - мир, который для Влада был так же далек и непостижим, как поверхность Марса.
  - Я имею в виду, - Лена поняла, что ее наставник не отвечает, и решила надавить, - тут большой выбор фильмов, не могу выбрать. Может, хотите что-то посмотреть? Я к чему, тут есть фильмы и из вашего времени!
  Лена всегда была немного громкой, она была из тех людей, чьи предложения всегда хочется заканчивать восклицательным знаком, даже если они говорят тихо. Она притягивала к себе внимание, сама того не осознавая, не только внешностью, но и этой своей лихорадочной энергией, голосом, манерами. На фоне вечно угрюмого охотника она была настоящей сверхновой, готовой взорваться и разбрасывать снопы искр.
  - Я знаю, что такое фильмы... - ответил Влад.
  Как и всегда, Лена на мгновение замерла, пытаясь расшифровать его ответ, который, как и всегда, был дан не совсем на тот вопрос, что она задавала. Она почувствовала себя смущенной: она не хотела ставить его в неловкую ситуацию и оказаться в ней самой. Как следствие, Лена просто решила пропустить это мимо ушей.
  - Ну, так может глянем что-нибудь вместе? - спросила она с энтузиазмом.
  - Смотри все, что хочешь, - с тем же спокойствием в голосе ответил Влад.
  - Ну, я не хочу одна. Люди обычно смотрят фильмы вместе, - Лена указала рукой на ленту Netflix. - Тут всякие есть! Ужастики, комедии, триллеры.
  Влад вышел из-за стойки кухни и прошелся в ее сторону, разглядывая изогнутый экран широкоформатного телевизора, словно это был артефакт неизвестной цивилизации.
  - Ужастики? - уточнил он.
  - Ну, да... - Лена даже чуть усмехнулась, - почти про нашу работу. Последний фильм вот вышел, довольно неплохой. "Обитель зла" называется. Там про зомби и вирус, боевик и ужастик одновременно. Может быть, классный, хотите посмотреть?
  Влад снова помолчал.
  - Я охотился на одного чужого, который инфицировал людей...
  Наступил черед Лены замолчать и постараться осознать, шутит ли он. Не обнаружив ни намека на шутку, она прыснула со смеху.
  - Ну и отлично! Давайте его и посмотрим! Вон там хватайте колу, а я сейчас что-нибудь закажу нам перекусить!
  Лена вскочила на диван и перемахнула через спинку, бросившись к кухне. Влад замер на мгновение, давая ей, маленькому урагану, сделать все дела, которые она задумала. Старый охотник напоминал древнего и очень старого кота, чьи хозяева зачем-то взяли маленького и очень резвого котенка, который изо всех сил пытался подружиться.
  Влад осмотрел фешенебельный диван, за который средний россиянин должен был бы работать около семи лет и взять небольшой кредит. Все так же оставаясь в уличном плаще и обуви, Влад присел. Все его попытки изображать "нормальность" всегда заканчивались ничем. Прожив столько лет и полностью утратив желание разбираться в окружающем мире, он не понимал, как нелепо он порой выглядит для окружающих. Он притворялся, что ему хочется жить, он притворялся, что получает удовольствие, ведь люди требуют от него подобных вещей. Разве можно его винить?
  Мы притворяемся, что счастливы в браке. Мы притворяемся, что любим наше государство. Притворяемся, что нас заботит судьба наших близких. Разница была лишь в том, что он делал это из рук вон плохо.
  Лена уже держала в руках свой смартфон и листала яркие картинки Delivery Club, поглядывая на Влада с небольшой улыбкой.
  - Пожелания какие-нибудь есть? Пепперони, курица, двойной сыр, - она вдруг скривилась, - ананасы... А потом люди удивляются, почему они вдруг чужими становятся. Так что будете?
  Влад не ответил, он смотрел в телевизор, точнее, сквозь него. Где-то в закоулках его сознания у него все еще была информация о том, что люди смотрят телевизор, и он смотрел... даром что показывал он лишь ленту фильмов от Netflix.
  Не получив ответа, Лена так же быстро обошла диван и встала напротив охотника, протянув ему свой смартфон, демонстрируя богатый выбор "Pizza Hut".
  - Так какую будете? - она улыбнулась.
  - Это что-то вроде большого пирога? - уточнил Влад.
  - Именно! - она забрала смартфон назад, свайпая. - Тут всякие есть, ела у них как-то раз, мне понравилось, хотя пара человек не оценили. Ну, после травки вообще есть нельзя, так-то я их предупреждала...
  Вдруг влад прервал ее:
  - Я ел пиццу... раньше, в Италии.
  От удивления она даже замерла.
  - В каком году?
  - В сорок втором, - ответил он.
  - Вау... - Лена на мгновение ушла в свои мысли.
  - Во время войны было много чужих, очень много, - как показалось Владу, объяснил он.
  - В сорок втором? А, в ЭТОМ сорок втором! А что вы делали в Италии? - загорелась она.
  - Воевал.
  - С чужими? - она искренне пыталась ухватить его мысли.
  - И с чужими тоже.
  - Поняла! - она кивнула. - Ну, тогда возьмем что-нибудь современное, что вы точно не могли попробовать в сорок втором.
  - Выбирай все, что хочешь, я не голоден...
  
  ***
  
  - Ну, и они как бы распылили этот вирус, вроде как не они, но на самом деле они. И уже из-за этого вируса все превратились в зомби. А этот парень застрял в полицейском участке. А та тетка приехала к брату, поэтому она тоже застряла с ними. Вот они и вместе тут, понимаете?
  Лена не бросала тщетные попытки объяснить все перипетии сюжета. С каждой новой минутой надежда покидала ее, но она не была бы собой, если бы так быстро сдавалась.
  Она в очередной раз не без надежды заглянула в глаза старому охотнику, но увидела в них лишь отражение фильма.
  Звонок в дверь заставил их обоих перевести внимание за спину.
  - Я открою! - она давно и быстро перемахнула через спинку дивана, приземлившись босыми ногами на мягкий ковер.
  - Жди, - хрипло бросил он.
  Лена моментально превратилась в неподвижную статую. Ее старый учитель провел основную работу над ней: смог разграничить работу и развлечение, донести серьезность мира, в котором она живёт. Когда ей говорили что-то делать, она делала, прекрасно понимая, что от этого, быть может, зависит ее и чья-то еще жизнь.
  Влад подошел к двери и заметно растерялся, его глаза бегали по двери в поисках глазка.
  Лена еле слышно шепнула:
  - Маленький мониторчик слева. Это от камеры, - подсказала она.
  Охотник опустил взгляд на экран, вглядываясь в молоденького курьера, которому в лучшем случае стукнуло девятнадцать. Имея возможность поступить лишь на платной основе, ему приходилось подрабатывать курьером, развозя еду людям в квартиры, которые он увидит лишь на обложках глянцевых журналов. Смотри, но не трогай.
  - Можешь открыть, - спокойно ответил Влад, но от двери так и не отошел.
  Лена бросилась к двери, быстро открывая замки: нетерпеливый курьер уже дважды позвонил в дверь.
  Дверь открылась, позволяя увидеть молодого человека, который уже вытаскивал из своей сумки две крупные упаковки с лейблом "Pizza Hut". Как только он начал поднимать голову, его глаза упали на обворожительную девушку. Она открывалась его взору не сразу - вместе с тем, как его взгляд поднимался вместе с заказом. В конце концов он поймал себя на мысли, что ведет себя крайне невежливо, разглядывая ее и ничего не говоря. Он сглотнул, но она опередила его:
  - Так... ну, большое спасибо, я могу забрать заказ? - она улыбалась и прекрасно все понимала, она уже привыкла к подобной реакции.
  - Ах, ну да, забирайте, - он смущенно улыбнулся, - еще теплая.
  - Блеск! - Лена схватила пиццу и, не собираясь больше тратить здесь ни минуты, нырнула в комнату.
  - Если вдруг захотите сказать спасибо курьеру за быструю доставку, вы може...
  Влад захлопнул дверь. Он не был груб, он не пытался заставить его заткнуться, ему не было жаль денег. Для него все было очевидно: курьер привез заказ, Лена забрала его, а значит, разговор был окончен.
  Уже привычным движением Лена рухнула на диван, закидывая ноги на журнальный столик. На ее животе красовалась уже открытая упаковка пиццы с двойным сыром. Влад занял свое место рядом с ней.
  - Я хорошей пиццы не ела уже с месяц! - поделилась она. - Последний раз в гостях пробовала, при нашей работе деньги надо экономить, а?
  Влад скосил взгляд на нее и пристально вгляделся.
  Лена не сразу поняла, что происходит, и замерла с куском пиццы в руке.
  - Хотите? - спросила она с набитым ртом.
  - Нам надо поговорить о твоем чужом, - начал он.
  Лена закашлялась. Дело было не столько в том, что тема считалась максимально табуированной даже среди охотников, сколько в том, как резко он сменил тему.
  - А что с ним? - продолжала она пытаться откашлять кусочек пиццы.
  - Меня не предупредили, что твой чужой влияет на сознание людей. Такие особи максимально опасны и не способны контролировать себя. Если я буду брать тебя с собой, я должен знать о том, что нужно свести к минимуму твои контакты с обычными людьми.
  Лена выглядела удивленной. Наконец перестав кашлять, она спросила:
  - Мой чужой не влияет на умы людей. С чего вы это вообще взяли?
  Влад помолчал несколько секунд, он всегда раздражал этим людей.
  - Я видел реакцию человека из Института, который передавал нам эту квартиру. Я видел реакцию курьера. Их сознание было спутанным, когда они видели тебя. Твой чужой име...
  Лена не выдержала и все же засмеялась. Она искренне старалась придерживаться максимально возможной субординации, но сейчас сдалась.
  - С ума сойти. Да нет, вы все не так поняли, - она продолжала хихикать, но уже тише. - Дело не в моем чужом, от слова "совсем"! Все сильно проще.
  Она без тени смущения просто положила обе ладони себе на грудь и похлопала по ней, демонстрируя причину таинственного поведения всех ранее встреченных мужчин.
  Влад опустил взгляд и честно задумался. Отчасти Лена нашла себя оскорбленной от понимания, что старый охотник не способен провести параллель и ей приходится продолжать объяснение.
  - Ну, - все же она чуть смутилась, - на грудь они смотрят, красивая я... Вы вообще интересуетесь девушками? Я имею в виду, в этом смысле?
  Охотник наконец поднял взгляд на ее лицо и кивнул.
  - Дело во внешности, - подытожил он. - Ты считаешься красивой, верно?
  Лена скривилась от последней фразы.
  - Да, я КАК БЫ считаюсь очень привлекательной. Вы правда этого не замечаете?
  - Это действует на всех мужчин?
  Лена снова впала в ступор. Чем больше она узнавала старого охотника, тем больше понимала, насколько мало человечного в нем осталось.
  Старый охотник поднялся с дивана и снова подошел к излюбленному месту возле панорамного окна с видом на город.
  - Как... - она вдруг выдала с сочувствием, - как вы вообще живете?
  - Фильм закончился, - произнес он, - ложись спать.
  Ей стало стыдно. Она все еще плохо понимала его, и часть ее корила себя за сказанное. "Завтра все забудется, - добавила она про себя, - тем более для него." В тот момент она еще не до конца понимала, что оскорбить или обидеть Влада невозможно. Эмоции давно оставили старого охотника, как и понимание слова "обида".
  Всего за несколько часов пребывания здесь она успела превратить фешенебельную квартиру в свой гараж, разбросав свои вещи, упаковки из-под пиццы, пластиковые тарелочки и прочие вещи. Каждый человек превращает свой дом в себе подобное.
  В какой-то момент Лена осознала, что совсем не хотела бы увидеть дом, где до их встречи жил Влад. Скорее всего, бОльшим, что она могла бы обнаружить там, были бы пустые стены и отсутствие электричества. Похоже, только охота на чужих пока ещё вызывала в нём хоть какой-то интерес. "Убивая чудовищ, нужно стараться самому не стать чудовищем. А если слишком долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть в тебя". Эти слова как нельзя лучше описывали старого охотника, и Лена почувствовала дискомфорт. Единственная разница, что осталась между Владом и чужими, была в том, что он охотился на них, а не на живых людей. Или же это лишь вопрос времени?
  - Ну, я тогда здесь лягу, ага? - с неуверенностью в голосе спросила она.
  Влад не ответил. Он продолжал смотреть на улицу, давая лунному свету падать на него, вызывая лишь большую тревогу у Лены.
  Она не могла представить себе себя, раздевающуюся в этом помещении при живом чужом рядом. Плюнув на удобства, она просто забралась под одеяло, подоткнув подушку под голову, не снимая одежды. "И почему они поселили нас в одной комнате? - все же промелькнуло в ее голове. - А где он будет спать, если здесь только один диван?"
  - Знаете, диван разбирается и раздвигается пополам, - она привстала на локте. - Вам ведь нужно где-то спать, да?
  Она старалась наполнить свой голос максимальной услужливостью, чтобы скрыть подступающий страх, который усиливался с приближением полуночи.
  - Спи, - все так же без эмоций ответил охотник.
  Лена со злостью рухнула назад и отвернулась, закрываясь одеялом с головой.
  Она не могла уснуть. Бессонница была вечным спутником охотников, но не в ее случае. Лена не могла вспомнить, когда ей было заснуть так сложно, как сегодня. Она никогда не считала себя человеком, которого так легко напугать, но все же она чувствовала холодок страха между лопаток.
  
  <<Елена Волкова>>
  
  Она отчетливо понимала, что видит кошмар. В этом кошмаре она спасалась бегством в бесконечных кишках старых подъездов. Миллионы однотипных дверей, словно щербатые зубы в пасти мертвеца, неработающие лифты, зигзаги грязных лестничных пролетов.
  Лена слышала голоса. Голоса принадлежали тем, кто провоцировал ее чужого явить миру свой уродливый оскал. Один из силуэтов принадлежал мальчику старше нее. Ему было девятнадцать, когда он пригласил ее на прогулку на корабле-ресторане по Москва-реке. Она не убила его, лишь обглодала ногу и оставила его в инвалидном кресле. Второй встретил ее на лестничной площадке. Тот самый, ее единственная жертва. Тогда она считала, что влюбилась впервые. Его челюсть была все так же изуродована, и он смотрел на нее с плохо скрываемой ненавистью в глазах.
  Она оттолкнула его и бросилась дальше. Старые жертвы, призраки ее вины, смотрели на нее из открытых дверей безлюдных квартир. Один из последних - тот, кого она оставила слепым после его попытки сблизиться с ней на заднем сидении своей машины. Она была не против, но против было то, что жило внутри. В тот день в попытке остановить зло, что жило в ней, она пробежала несколько километров через лес, пытаясь заставить это устать. Оно оставило глазные яблоки парня в кармане ее куртки как трофей и напоминание для своей хозяйки.
  Лена устало поднималась по ступенькам, не в силах проснуться, лишь чувство нарастающей тревоги поднималось в груди. Здесь, среди граффити и заблеванных подъездных ступенек, она увидела их дверь. Роскошную дверь их квартиры с номером триста семьдесят восемь. Она толкнула дверь, пытаясь скрыть дрожь в руках.
  Среди мрака она увидела бесформенную фигуру, склонившуюся над собственным телом. Без сомнения, абстрактное чудовище принадлежало Владу. Мириады черных щупалец обхватывали ее спящее тело и впивались острыми иглами. Чудовище питалось. Питалось тем, что было внутри нее. Лена громко закричала. Монстр, услышав ее крик, отпустил спящее тело. Законы физики были чужды ему, он бросился к ней, не касаясь пола, словно грозовое облако.
  Дверь захлопнулась сама, а Лена проснулась.
  Ее грудь тяжело вздымалась, а сердце рвалось наружу. Волосы были мокрыми от пота, и холодные капельки остатками страха сползали по плечам. Она резко перевела взгляд в сторону Влада.
  - Кошмары? - спросил он, не поворачиваясь от стекла.
  Она с трудом заставила себя дышать тише. Это был просто сон. Лена не имела права показывать свой страх и выставить себя испуганной.
  - Ерунда... - попыталась она скрыть дрожь в голосе, - на новом месте всегда так.
  Она спустила ноги на пол, почему-то приятное ощущение прикосновения ковра к босым ногам было успокаивающим.
  - Сейчас сделаю себе чай, немного в себя приду - и усну, всегда помогает.
  Охотница встала и, оставив охотника позади, направилась к кухне, так и не включая свет. Бесконечные баночки с кофе и чаем стояли на виду и почему-то раздражали ее. Тот факт, что здесь было все, почему-то ее злил сейчас. Запах травяного чая не успокаивал, сердце продолжало биться, что-то было не так. Чужой внутри нее рвался наружу в панике, пытаясь ей что-то сказать. Наконец, она не выдержала и резко повернулась.
  Предчувствие ее не обмануло. Владислав стоял позади, лишь небольшая стойка кухни разделяла их. Лена отшатнулась назад и уперлась спиной в плиту.
  - Что?! - не нашлась она, что еще можно было бы спросить в такой ситуации.
  - Ты боишься... - с прежним спокойствием ответил Влад.
  - Нет! - она всегда злилась, когда боялась. - Просто вы подкрались тихо, вот и все!
  Влад смотрел на нее прямо в глаза, не отводя взгляд.
  - Ему страшно, - подытожил он.
  - Кому? - сделала она вид, что не понимает.
  Влад поднял указательный палец, указав на нее:
  - Почему ему страшно? Похоже... что тебе придется объяснить, что с ним. В противном случае... это может испортить нам работу.
  - Объяснить что? - она старалась сделать вид, что не понимает о чем. - Почему ему страшно? Я же говорю, ему вовсе не страшно, просто вы так...
  - Говори... - заключил Влад, - в чем его страх?
  Лена поникла. Она была прижата во всех смыслах. Табуированная тема среди всех охотников не поднимается без веской необходимости. Он был прав. Если ее зверь не способен работать рядом с ним, то Владу стоит об этом знать.
  - Я не знаю, почему он боится... Мои страхи в другом, - она сглотнула. - С самого детства я знаю, кто я, понимаете? У меня все было не так, как у других охотников. Я родилась в этом мире сразу. С малых лет меня обучали, как надо делать то и это, куда не ходить, как сражаться, куда бежать, если они рядом. Для меня это всегда было частью моего мира. Вы понимаете, о чем я говорю?
  Влад молчал. Он слушал.
  - Это не так-то просто - иметь друзей, когда ты знаешь, какому риску их подвергаешь. Мы, охотники, я имею в виду, настоящие магниты для этих тварей. Мы должны быть одни, если не хотим подвергнуть угрозе наших близких, а мне всегда хотелось обратного!!! - Лена все же повысила голос. - Но я знаю, что это невозможно... но всегда хотелось.
  - Он убивает тех, с кем ты сближаешься, - догадался Влад.
  Лена закивала, опустив голову.
  - Ты уехала из родного города, потому что он убил кого-то, и ищешь способы, как с этим совладать.
  - Если даже нет способа, то я хотя бы готова убивать их. Я готова к этому, я знаю все, что нужно! У меня нет опыта, но вы научите меня! Ведь научите, правда?!
  - Да, - все так же без эмоций ответил Влад.
  
  Глава двенадцатая: Фантомные боли
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  Это случилось ранним утром, в тот самый предательский час, когда мир еще не стряхнул с себя остатки снов, а реальность кажется хрупкой, как тонкий лед. Андрей пребывал в самом лучшем расположении духа. Воскресное утро встретило его косыми лучами солнца, пробивающимися сквозь щели в жалюзи, и в очередной раз он был благодарен судьбе за то, как его жизнь кардинально изменилась за последние месяцы. Лежа рядом со своей молодой и любимой женой, он не хотел слышать ничего за пределами этой комнаты, этого хрупкого кокона, сотканного из тишины и тепла чужого тела.
  Звонок в дверь ворвался в это пространство, резанул по его нервам и ввинтился в мозг. Резкий, настойчивый, неуместный. Почему-то уже тогда он знал, что этот звук не принесет ему ничего хорошего. Его жена, Светлана, кажется, не слышала звонка и продолжала спать, ее дыхание было ровным и безмятежным. В последнее время она много спит. Она так устает за день с детьми, что у нее совсем не остается сил на мужа и личные дела. Он понимал это и давал ей спать столько, сколько было нужно, находя в ее сне собственное хрупкое успокоение.
  Звонок стал громче. Андрей не сразу осознал это, ведь это было невозможно, но звук повторился, пронзительный и требовательный, и он вновь был громче.
  Из детской также не было слышно ни звука. Дети спали, как и их мать. Андрей был единственным, кто уже проснулся, и, кажется, только он слышал этот набат, возвещавший о вторжении. Подкрадываясь на цыпочках, он закрывал уши от пронзительного шума, но тот проникал прямо в мозг. Пришелец, стоявший за дверью, уже не убирал палец с кнопки. Одетый лишь в одни семейные трусы и растянутую майку, Андрей смог устало привалиться к двери и положить руку на замок. Почему-то он почувствовал невероятную усталость и тяжесть в своих конечностях, как это было тогда... несколько месяцев назад, когда он спасал свою возлюбленную от нападения этих подонков.
  Удар в дверь заставил его вздрогнуть. Тяжелый, глухой, полный нетерпения. Гость терял терпение и всеми силами пытался попасть внутрь. Чувствуя, как его ноги дрожат в коленях, Андрей нашел в себе смелость заглянуть в глазок. Пусто... Никого... как он и ожидал.
  "Вероятнее всего, просто дети развлекаются, или... их выпустили... и теперь они..." - пронеслась безумная мысль в его голове.
  Последние события научили его важной мудрости, а именно - иметь дома оружие. Его правая рука сама нырнула в ближайший комод и вытащила ТОТ самый пистолет Макарова. Холодный, тяжелый, реальный. Сейчас он с улыбкой вспоминал, как Света часто ругала его за то, что он держит оружие в доме, полном детей, в незапертом комоде. Но дети почти всегда спали, а потом и она начала в основном спать. Это было не важно - где хранить оружие.
  Мощный удар в дверь заставил его рухнуть на землю от страха и сжаться, все так же держа пистолет в руках. Агрессивный удар повторился еще несколько раз, с каждым разом становясь все настойчивее, словно кто-то пытался выломать дверь вместе с его рассудком.
  - Открывай! - раздался женский знакомый голос. - Открывай, я знаю, что ты там!
  Он пытался вспомнить, откуда знает этот голос, но тщетно. У него было не так много знакомых, и он не знал никого, кто знал бы его новый адрес.
  Первый замок был им открыт, потом второй, в то время как в дверном глазке так никто и не появился. Андрей просто подчинялся приказам, это было привычно. Он ощущал, как его маленькая комнатка возвращается и снова закрывает его в мрачном крошечном пространстве.
  Как только дверь открылась и мрак подъезда заструился в его квартиру, он увидел девушку. Роскошное пальто, дорогая сумка от Гуччи, высокие красные сапожки. Одна только ее прическа могла стоить около тридцати тысяч. Он пытался вспомнить ее...
  Она усмехнулась. Она смотрела на него, как на мокрое место, как на клопа, таракана, и ее взгляд не скрывал этого. Она презирала его и смотрела на него сверху вниз. Ему казалось, что она становится выше, а он все ниже. В какой-то момент она вот-вот дотянется до потолка и раздавит его, как муравья. В груди сжалось, сердце почти перестало биться, а страх сковал его тело.
  - Вот и встретились, - выдала она с едким сарказмом в голосе.
  - З-з-здравству-у-уйте, - с трудом произнес он.
  - Войти разрешишь? Женишок, - последнее она бросила ему в лицо, подавшись к нему максимально близко, но не переступая порог квартиры.
  Андрей быстро закивал. Роли были распределены, он ничего не решал.
  - Произнеси это! - почти прокричала эти слова незнакомка.
  - ВХОДИТЕ!!! - Андрей закричал в ответ и попятился вбок от двери.
  Полы ее плаща чиркнули по его голым дрожащим коленям, когда она проходила мимо. От нее пахло дорогими духами, а под пальто было видно глубокое декольте, от которого он не мог отвести взгляд. Руки Андрея опустились к причинному месту, пытаясь скрыть неловкую эрекцию. Смотреть, но не трогать. Правила он знал, она не из его касты, он должен лишь подчиняться в надежде, что она позволит ему хоть что-то.
  - Так значит, ты теперь живешь тут, верно? - она осмотрела коридор его квартиры. - Это лучше, чем твоя старая халупа. В нее даже зайти нельзя, настолько там все смердит от твоего присутствия.
  - Вы... вы знаете меня? - сжимаясь в углу, спросил Андрей, так и не заперев дверь.
  - И ты меня знаешь, - она повернулась к нему лицом, распуская волосы. - Вспомнил?
  Дыхание снова перехватило. Он вспомнил. Он вспомнил ее холодные губы на операционном столе. Он вспомнил смех тех подонков, когда он занимался с ней любовью. Он вспомнил все. Настя "Марго" Романова сама пришла в его дом.
  - Но... ты же... - начал было он.
  - Мертва? - удивилась она. - Ну, это же не остановило тебя от изнасилования, так почему это должно остановить меня от того, чтобы прийти к тебе и потребовать компенсацию?
  Андрей покачал головой, пытаясь сбросить наваждение. Морок никак не хотел уходить. Он терялся, пытаясь поймать реальность, какой бы она ни была.
  - Я... я... женат! - пытался он найти в себе остатки мужества.
  - Правда? И ты любишь ее? - она приоткрыла полы своего кашемирового пальто и провела руками по вырезу в блузке, открывая его до самого живота. - Сколько тебе было лет, когда ты первый раз сделал это со мной?
  Голова Андрея закружилась, но он не отвел взгляд.
  - Четырнадцать? Пятнадцать? Хочешь сделать это еще раз? - она улыбалась.
  Андрей тяжело дышал. Мысли перестали посещать его.
  - Если ты поможешь мне... я помогу тебе. И мы оба знаем, что только я знаю, чего ты хочешь на самом деле, верно? - ее голос стал более томным.
  Никто не слышал их разговор. Его домочадцы спали, как и всегда.
  - Что ты хочешь? - он с трудом поднял глаза от ее бюста к лицу.
  Андрей попытался закрыть глаза, но понял, что веки не опускаются. Ее лицо было покрыто трупными пятнами, словно пролежало в морге не одну неделю. Он закричал, пытаясь заставить мышцы глаз сомкнуть веки, но чужая воля не позволяла этого сделать. Он схватился за глаза руками и попытался закрыть их. Мышцы напоминали гранит и не поддавались.
  - Я тебе такой не нравлюсь? - спросила она с презрением.
  Он пытался закрыть глаза, пытался отвернуться. Она не позволяла. "Я могу вытащить свои глаза и отвернуть их!" - родилась в его голове мысль. Андрей так и поступил. Невзирая на агонию, которая сопутствовала этим действиям, он вырывал собственные глазные яблоки из глазниц. Крови не было, был только запах пыли и страшная боль.
  - Хорошо... продолжай, - поддержала она его.
  Глазные яблоки, с длинно-тянущимися линиями нервных окончаний и кровеносных сосудов, лежали у него на руках.
  - Я все еще вижу... - с ужасом для себя осознал Андрей.
  Он сдавил собственные глазные яблоки в руках и лишь тогда наступила благословенная темнота. Андрей не видел сквозь собственные пальцы и поспешил спрятать свои глаза в комод. Так он сможет сбежать.
  Оказавшись в темноте среди старых расчесок, проездных билетов и ножниц, он выдохнул.
  - Ты все еще можешь меня слышать, любимый... - он произнесла это с издевкой, - и я никуда не денусь, пока ты не сделаешь то, что я хочу...
  
  <<Елена Волкова>>
  
  Несмотря на бессонную ночь, Лена смогла компенсировать себе все, проспав до половины первого, пока яркое солнце не посчитало, что даже по его мнению молодой охотнице пора просыпаться. Яркий солнечный зайчик, наглый и безжалостный, упал на ее левый глаз, заставляя ее проснуться. Несколько раз она меняла позу, но солнечный зайчик преследовал ее, вынуждая отвернуться от окна и растерять сон окончательно.
  Звонок в дверь. Не такой неприятный, громкий и раздражающий, какой он бывает в большинстве квартир. Приятная мелодия пробежалась через колонки по всей квартире, и ее легко было спутать с музыкальной системой. На самом деле, так и случилось. Старый охотник скорее почувствовал присутствие человека за дверью, нежели понял, что это дверной звонок.
  Лена, так и не открыв глаза, перегнулась через спинку дивана, выглядывая из-за него.
  - Это дверь... если что... - пробубнила она сонно, - мониторчик там... Хотя... Я открою.
  Но увидев, что Влад уже направился в сторону двери, она сонно указала пальцем не в ту сторону и сползла обратно, снова пытаясь уснуть.
  На другой стороне мониторчика маячил силуэт Татьяны Вавиловой, главного психолога Института. Ее визита можно было ожидать.
  Влад открыл дверь и остался в проеме, несокрушимый, как скала.
  Первые дни весны изменили ее образ и заставили использовать более яркие цвета. Яркое синяя сумка через плечо, большие солнечные очки, модные джинсы и современные туфли на высокой подошве. Она умела выделяться и умела нести свой светлый и яркий образ в массы, при этом она не выглядела вызывающе. Умение чувствовать стиль - это тот редкий дар, о котором нам всегда стоить помнить, покупая дорогое пальто. Ведь, одевая его, мы, как правило, забываем снять тренировочные штаны от Adidas.
  - Добрый день! - она искрилась позитивной энергией. - Как прошла первая ночь?!
  Даже столь старый и сильный чужой, как у Влада, сейчас пытался задернуть штору от этого солнца, что постучалось в дверь.
  Старый охотник остался стоять в двери каменной стеной, не впуская ее внутрь. Лена вновь успела выглянуть из-за баррикады - спинки дивана и увидела старую знакомую.
  - Вы же меня проверяете, не так ли, а не просто не хотите дать войти? - с улыбкой спросила Татьяна.
  - Да... - его глаза уже опускались до ее обуви, методично сканируя каждую деталь.
  Она уже привыкла к действиям Влада: совершенно асоциальным для обычного человека, но жизненно необходимым привычкам для охотника. Чужие без особенного труда способны менять облик, но почти всегда оставляют мелкие детали без внимания. Наметанный глаз смог бы их обнаружить. Зная это, Татьяна лишь вздохнула и позволила проверке продолжиться.
  - Как прошел первый вечер? - решила она начать с порога. - Все хорошо? Как на новом месте?
  Одеяло упало на ковер, и, потирая лицо, Лена сползла на пол.
  - Нормально, - она подошла к двери и выглянула через его плечо.
  Похоже, она тоже не понимала, почему Влад не пускает Татьяну так долго и так пристально рассматривает. В какой-то момент старый охотник просто отошел от двери, позволяя ей войти, не используя слов приглашения.
  - Благодарю, - она улыбнулась ему самой яркой из своих улыбок и проскользнула внутрь. - У меня для вас замечательные новости. Руководство Института хочет опробовать ваш маленький тандем в действии как можно скорее, это хорошая новость и для меня.
  Она обернулась на своих подопечных, усаживаясь на высокий барный стул возле кухонной стойки. Из яркой сумки показалась типичная желтая папка с надписью "Дело 1072 - Морг".
  - Тысяча семьдесят два? - в голосе Лены послышалось разочарование. - Отдел раскрыл всего тысячу дел? В смысле, я думаю, что это много, но я думала, было больше.
  Татьяна улыбнулась ей.
  - Нет, у каждого агента Института свой список дел и своя нумерация. Иными словами, это будет тысяча семьдесят второе дело Владислава с момента появления Института, а Институт был основан в 1917 году, - объяснила она.
  - Вау! Это же круто! То есть ты... в смысле, вы... завалили тысячу чужих?
  Влад забрал папку, не дождавшись приглашения Татьяны, и начал листать.
  - Больше. Я был в Ордене Ласточки два года до появления Института. В те дни чужих не регистрировали, - объяснил Влад.
  Татьяна была довольна рекламой и реакцией новой охотницы. Без проблем любой, кроме Влада, мог бы заметить, что основное внимание Таня оказывает ей, а не старому охотнику.
  Влад полистал дело и остановился на крупных фотографиях жертв. Как это часто бывает, тела были изуродованы до неузнаваемости, превращены в кровавые иероглифы насилия. Он никогда не завидовал работе патологоанатомов, которым приходилось по остаткам зубов определять личность жертвы. Характер повреждений мог многое рассказать о чужом, о его характере, природе и возрасте. Зачастую новорожденные чужие вели себя намного более агрессивно, их первых жертв даже не удавалось опознать.
  Лена аккуратно на цыпочках подкралась к его правой руке и заглянула через плечо в папку. В конце концов, в ее видении мира они были командой.
  Таня покосилась на гору пустых и не очень упаковок из-под вчерашней пиццы и пустых бутылок, разбросанных по полу.
  - И я смотрю... - с сомнением в голосе добавила она, - что вы уже обжились.
  - Да, нормально, - сказала Лена, не отвлекаясь от фотографий дела.
  Татьяна прошла на кухню в поисках чая или кофе.
  - Ну, а у вас как прошел вечер, не расскажете? - Татьяна повернулась в сторону Влада.
  - Сделка еще в силе? - напрямую спросил он, глядя ей в глаза.
  Таня быстро поняла, о чем речь, и кивнула.
  - Разумеется, если ваш стажер этого захочет, - она кивнула. - Ей достаточно только попросить.
  Лена с трудом оторвалась от жадного перелистывания своего первого дела, но все же поняла, что разговор, кажется, о ней.
  - Вы про меня? - уточила она. - Что я захочу?
  Влад помолчал, Татьяна тоже. Она хотела узнать, можно ли ей говорить о сделке, и ждала реакции старого охотника. Это было удивительно, как она умела понимать его, в то время как никто другой не было способен на это. Наконец, Влад отвернулся от нее, прервав зрительный контакт, и отошел, это было сигналом.
  - Твой куратор попросил меня о разрешении тебе покинуть Институт в любой момент, когда ты только захочешь, - пояснила она, - без какого-либо юридического преследования, штрафов или любых других последствий.
  Лена лишь кивнула, явно не понимая сути договора, и продолжила читать дело.
  - Ну, я уходить явно не собираюсь, у меня все нормально, - снова замолчала она.
  - Ну, и славно, - одобрительно кивнула Таня- Кстати, мне уже пора. Вас подвезти до места преступления?
  - Нет, - коротко ответил Влад.
  - Тогда доброго дня! - все с той же раздражающей жизнерадостностью в голосе ответила Таня.
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  - Я не хочу сюда возвращаться! Я не хочу! - кричал Андрей, не отпуская руль своей старенькой "Волги".
  - Ты должен увидеть, что там происходит. Я хочу, чтобы ты увидел это своими глазами, - шелковым голосом протянула Марго.
  Мокрый снег барабанил по крыше их автомобиля, вынуждая их говорить громче. Старенькая "Волга" не обладала шумоизоляцией, и звуки улицы были слышны так хорошо, словно они доносились с заднего сиденья. Их старая машина на фоне морга идеально вписывалась в общую картину грязной московский улицы.
  Ее рука упала ему на брюки и сдавила причинно место, без боли, ему понравилось. Он вздрогнул от неожиданности.
  - Если посмотришь, я сделаю больше, - пообещала она.
  - Они все еще там, ведь так? - его голос дрожал. - Я боюсь возвращаться после того, что они со мной сделали!
  - Но ведь ты застрелил их, помнишь? - она продолжала водить своей ладонью по его брюкам вверх и вниз. - Ты защищал свою новую семью... и убил их там. Ты получил медаль...
  - Я помню! - воскликнул он то ли от злости, то ли от приятных ощущений. - Но все - как в тумане, я не уверен. Зачем ты хочешь, чтобы я вернулся туда, что я должен там увидеть?!
  Она расстегнула ремень его брюк и запустила внутрь свою руку. Андрей вытянулся вдоль сиденья, глубоко вдохнув.
  - Я хочу, чтобы ты вернулся и посмотрел, - без деталей сообщила она.
  Андрей беспомощно закивал.
  - Я...! Вернусь...! Вернусь! - говорил почти задыхаясь.
  В последний момент она вытащила руку из его брюк, не дав ничему случиться, и вышла из машины под снег, который больше походил на тяжелый дождь.
  - Я не могу так поступить со своей семьей... - вслух прошептал Андрей.
  Но его мысли говорили другое. По телу бегала дрожь после прикосновений его поп-идола из детства. Она ведь совсем не постарела, она была точно такой же, какой он запомнил ее из телеканалов MTV. А от ее прикосновений он сходил с ума.
  Андрей уже признался себе, что пойдет ради нее на все. Он вернется в комнату морга, если она так хочет, но прежде... он закончит то, что она начала.
  
  ***
  
  Никто не видел его. Он стоял напротив охранника и смотрел в его учетную книгу. Андрей был всего в двух метрах от человека, регистрировавшего его каждый день, и тот не подавал никаких признаков того, что он замечает Андрея. "Что со мной происходит... они опять не видят меня, как раньше..." - проносилось в его голове.
  Его больное сознание воспалялось еще больше. Старый охранник откинулся на стуле, чуть не сломав его, и взял газету, принявшись разгадывать кроссворд. Старый чайник своим свистом показывал, что настало время седьмого чаепития за ночь. Ночная смена - это всегда очень долго.
  Вечно раздражающая Андрея ручка издавала все тот же мерзкий щелкающий звук. Охранник дядя Володя обгрызал колпачок ручки, пуская по ней слюни. Андрей смотрел на все это с плохо скрываемым отвращением. Он смотрел на пуговицы его синей формы, которые расходились из-за обильных жировых складок на животе. Он смотрел на задранную рубашку, открывающую волосатый живот. Андрей чувствовал смрад от его жирного тела и смотрел на лысую проплешину, пожирающую остатки волос.
  Его рука задрожала, судороги пробежали по пальцам. Дядя Володя встал с кресла за чаем, подтягивая сползающие черные брюки. Кипяток переливался из чайника в никогда не знавшую моющего средства кружку.
  Он сломался. Андрей схватил полный чайник и выплеснул ему в лицо. Ночную тишину морга разорвал истошный крик. Лицо охранника начало стремительно краснеть, и он схватился за него руками.
  Андрей взялся за ручку. Между его пальцами струились слюни кричащего охранника, и он чуть не выронил ее от омерзения. В следующий миг он вонзил ее в один из глаз охранника, и крик последнего резко прервался.
  Бывший патологоанатом пристально уставился в лицо умирающего, ловя его последние вздохи.
  
  
  Глава тринадцатая: Среди мертвецов
  
  <<Владислав Князев>>
  
  Черная Ауди Влада, словно скальпель, рассекла серую плоть города и замерла у морга. Непривычная для такого места толпа окружала входи и бурлила, плотная и гудящая, как рой мух над свежим трупом. Это было не скорбное бдение, а вуайеристский пир, публичное вскрытие чужой трагедии, устроенное для тех, чьи души требовали зрелищ.
  Десятки алчущих лиц, пустых и жадных до уродства, выжидали своего часа. Сотни новоиспеченных блогеров держали смартфоны наготове. Их цифровые когти были готовы вырвать из этого горя кусок пожирнее, кровавый обрывок репортажа, который с радостью выкупит НТВ.
  - Сколько зевак, - Лена прижалась лбом к холодному стеклу, ее дыхание оставило на нем мимолетное туманное пятно, - с ума сойти, это нам туда ведь, да?
  - Да, - сухо ответил Влад.
  Полицейские в оцеплении держали толпу на расстоянии вытянутой руки. Без грубости, без дубинок. Здесь было убийство, а не митинг, и потому зевакам прощалось их любопытство, их право поглазеть на смерть, не рискуя получить за это ни юридического наказания, ни телесных повреждений.
  Влад остановил машину у самого края этого человеческого прибоя и распахнул дверь. Казалось, что в этой толпе они должны оставаться невидимками. Они не были в форме, их машина не несла на себе никаких опознавательных знаков, но из толпы, словно торпеда, к ним метнулась женщина. За ней, тяжело дыша, ковылял рослый мужчина с камерой на плече.
  Уверенно расталкивая людей, к Владиславу прорывалась девушка-репортёр. Выставив вперёд, словно копьё, она удерживала свой микрофон, на котором красовалась эмблема "Радио-Свобода",
  - Владислав! - ее крик прорезал гул толпы. - Владислав! Минутку внимания! Подождите, пожалуйста! Да отойдите вы!
  Наконец она вырвалась из плотного кольца. Умение прокладывать себе путь локтями, отсутствие страха перед подвалами, полными гниющих трупов, и наглость, граничащая с безумием, - вот добродетели настоящего репортера.
  К ее удивлению, Влад остановился.
  - Журналюги, - усмехнулась Лена, ее взгляд был прикован к этой сцене. - А нам с ними разве можно говорить?
  Девушка с копной огненно-рыжих волос выпрямилась перед Владом, с трудом усмиряя сбитое дыхание.
  - Анна Аршинова, журналист "Радио-Свобода". Скажите, пожалуйста, как вы можете объяснить свое появление на местах последних трех чудовищных убийств в Москве, при этом не будучи сотрудником полиции или других органов власти?
  Анна ткнула в него микрофон, не слишком ожидая услышать ответ. Его молчание было более чем красноречивым для нее.
  Лена снова улыбнулась, переводя взгляд на Влада, ожидая от него указаний, как действовать в такой ситуации. Впрочем, она уже знала, какой будет его реакция, и не ошиблась. Влад просто отвернулся и привычно спокойно, не ускоряя шага, двинулся к зданию морга. Его молчание было стеной, о которую разбивались все вопросы. В этот момент Лена окончательно поняла, что этот простой, но гениальный прием он использует для решения большинства своих социальных проблем, ставя оппонента в неразрешимый тупик. Ей и самой потребовалось время, чтобы привыкнуть к столь экстраординарному решению социальных вопросов.
  - Вы теперь работаете с детьми? Почему эта молодая девушка с вами? - Анна бросилась следом, надеясь выудить хотя бы крупицу информации.
  Оператор, тяжело дыша, попытался не отстать, но было видно, что он стоит здесь уже не один час и подобные гонки даются ему с большим трудом.
  "Я не ребенок!!! Как же вы все меня достали с этим!!!" - беззвучно прокричала Лена в своей голове.
  - Скажите, пожалуйста, кто вы? Почему вы находитесь здесь? Вы работаете с этим человеком? - Анна, поняв тщетность своих попыток, сменила цель и протянула микрофон Лене.
  - Без комментариев, - усмехнулась она и отодвинула микрофон.
  Где-то в глубине души Лена упивалась этим вниманием. Она была счастлива. Наконец-то она на настоящем деле, ученица лучшего охотника в истории, в центре событий и к ней проявляют повышенное внимание, которого ей так всегда не хватало Перспективы рисовались ей самыми радужными, по крайней мере, именно так она видела сложившуюся ситуацию.
  Из толпы полицейских вынырнула коротко стриженная фигура. Несмотря на отсутствие формы и погон, агент ФСБ или Института угадывался в нем безошибочно. Есть что-то странно неуловимое в стиле одежды, походке, выражениях, безвкусной прическе. Современный милитарист, застрявший где-то в середине девяностых, он казался анахронизмом, который по какой-то причине отказывался покидать это время. И это ярко выделяло его на фоне остальных гражданских лиц, даже когда этот человек должен был сливаться с окружением.
  - Вот эту журнашлюху в автозак! Быстро! - скомандовал он, указывая на Анну.
  Несколько полицейских рванулись выполнять приказ. Подхватив ее под руки, они с отработанной сноровкой потащили ее и оператора в заранее припаркованный рядом автозак и привычным жестом затолкали обоих внутрь, предварительно обыскав. Короткостриженый подошел к Владу.
  - Здравия желаю. Майор Симонов, - он бросил быстрый взгляд на толпу. - Пройдемте внутрь, я лучше вам все объясню внутри.
  Люди не отрывали от них своих смартфонов, пытаясь поймать хоть слово, хоть обрывок фразы, которые по неосторожности могла обронить каждая из сторон.
  Уже внутри, в гулкой пустоте морга, где не было никого, кроме них, Симонов продолжил.
  - Позвольте представиться, я ваш новый куратор по работе в третьем отделе. А вы, разумеется, Владислав, - он протянул руку.
  Лена с усмешкой переводила взгляд с его протянутой руки на лицо, ожидая реакции майора на фирменную не менее чем пятисекундную задержку Влада. Она не разочаровалась. Симонов уже собирался опустить руку, когда Влад наконец ответил на рукопожатие.
  - А вы... стажер Елена Во... - начал он.
  - Именно! - Лена перебила его, не дав закончить, и сама вцепилась в его руку. - Рада с вами познакомиться!
  На его лице проступило искреннее изумление от этого контраста в поведении.
  - Раньше моим куратором был полковник Алехин, - медленно произнес Влад.
  - Верно! Но наверху решили, что раз вы теперь взяли стажера, то и дела, которые вы берете, будут несколько иные. Поэтому я временно, а может и нет, работаю с вами.
  Лена снова улыбнулась, предвкушая, что сейчас Влад просто развернется и уйдет.
  Так и случилось. С той лишь разницей, что он кивнул, а после, обойдя майора, двинулся в сторону группы в костюмах химзащиты. На лице Симонова дернулся мускул.
  - А вы с ним раньше не работали, да? - не удержалась от злорадства Лена и, не дожидаясь ответа, поспешила за Владом.
  Со стороны ресепшена, где чужой оставил свой кровавый автограф в виде трупа, к ним вышел человек. Лена скривилась, узнав его. Генерал Ставишев был одет в тот же вызывающе-безвкусный костюм человека из девяностых, как и Симонов. Свет отражался от его начищенной лысины и безупречно чистой обуви, выдавая в нем человека, который сначала чистит ботинки, а уже потом зубы.
  - Влад! - окликнул он. - Я посчитал, что надо тебе кое-что будет объяснить лично.
  Генерал протянул руку, надменно игнорируя всех, кто младше его по званию, то есть всех остальных. Влад снова пожал бы руку с небольшим временным лагом, но Ставишев, зная его привычки, сам перехватил его ладонь.
  - Как видишь, у нас тут пополнение, - начал он. - Парнишку-майора перекинули из ФСБ, совсем свежий. Всего пару недель назад был посвящен во все, чем мы занимаемся. Это все твоя психичка, хочет, чтобы вокруг девчонки были все новые. Честно говоря, у меня ее рекомендации уже комом в горле стоят, но ничего, один ее провал - и ее попрут ко всем чертям. Черт, у тебя стажер и теперь еще и твой куратор тоже стажер. Ты не подумай, у него отличный опыт в ФСБ, опытный сыскарь, но в нашем деле он пока зелен. Это его первое дело, как и у твоей девчонки.
  Генерал опустил надменный взгляд на Лену.
  - Ну, что она? Справляется? Ты только скажи - мы ее переведем туда, где она должна быть, а ты вернешься к нормальным делам. Ты нам нужен не на всякой мелочи. Знаешь, что на Сахалине творится?
  Лена скривилась. Ей отчаянно хотелось промолчать, но это было выше ее сил. К ее удивлению, Влад опустил на нее взгляд и задумался. "Неужели ты хочешь..." - на секунду мелькнуло в ее голове.
  - Все в порядке... - ответил он, как всегда, с задержкой, за время которой сердце Лены почти остановилось. - Она справляется.
  - Ну и хорошо, - кивнул генерал. - Если что, то я на связи. Звони в любое время, если надоест нянчиться с детьми. Причем я про обоих.
  Последние слова были явно адресованы майору за его спиной.
  Генерал кивнул Владу еще раз и двинулся к выходу. Лена и Симонов облегченно выдохнули.
  - Не знал, что у вас такие друзья в Институте, Владислав, - сказал майор.
  Это было важно для него. Пусть Влад и был лишь исполнителем, а Симонов юридически стоял выше, в государственных структурах наличие друзей в высших эшелонах власти всегда было важнее официальной должности. Коррупция давно стала не просто частью культуры, а образом жизни, культом восхваления, которого совсем не стыдились: его демонстрировали, им гордились.
  - Где тело? - игнорируя его слова, спросил охотник.
  - Там, - указал вперед Симонов. - Уже проводим первичный осмотр. Классическая работа, как по мне. Чужой вогнал ему в глаз ручку по самый кончик, предварительно облил ему лицо кипятком. Явно что-то не поделили.
  Майор усмехнулся своей шутке, но, не встретив поддержки охотников, замолчал.
  Люди в светлых костюмах химзащиты, похожие на обернутые в фольгу манекены, проигнорировали их, продолжая свою малоприятную работу по сбору улик.
  Лена невольно скривилась. Привыкнуть к трупам было сложно, а к тому, что с ними делали чужие, - почти невозможно. Тем не менее она постаралась не показать виду, что не хочет смотреть на останки тела.
  Влад обошел стойку регистрации и быстро потерял интерес к трупу. Осмотрев тело всего несколько минут, он начал изучать кабинет вахтера.
  - Есть какие-то выводы? - поспешил с расспросами майор.
  - Он плохо знал его, - ответил Влад.
  - Почему? - не понял Симонов.
  Лена выждала несколько секунд и, убедившись, что Влад полностью погрузился в работу, поняла, что это ее звездный час.
  - Все просто, - начала она. - Как правило, чужие совершают ритуальные убийства, очень яркие, подчеркнутые, а тут просто кипятком облил да добил, чтобы не мучался.
  Майор покосился на труп.
  - По-вашему, это обычное убийство?
  - Для чужого - да, - пожала плечами Лена.
  Влад взял книгу учета, пролистал несколько страниц, испещренных кривыми подписями и датами напротив. Желтые страницы содержали в себе данные о всех сотрудниках моргах и о том, во сколько они приходили и уходили со службы.
  - Скорее всего, он здесь работал, - подытожил Влад.
  - Почему? - не унимался майор.
  Лена не стала ждать ответа. После вывода Влада все казалось ей очевидным. В отличие от майора, она могла без труда провести ниточку между свершившимся фактом и ситуацией.
  - Чужой редко убивает непричастных, а этого все же убил, - начала она свою лекцию. - Значит, какие-то слабые контакты у них были. Как сказал Владислав, он здесь работал. Это потому, что они виделись тут почти каждый день, возможно, на пару минут, пока он оставлял тут роспись. Ну, я имею в виду, когда он был еще человеком.
  Майор закивал, вытирая старым платком пот со лба.
  - Понял-понял, то есть при жизни он был сотрудником морга.
  Влад бросил книгу учета на стол и снова уставился на труп. После недолгого анализа он произнес:
  - Скорее всего, при жизни он имел уродства или считал, что имеет.
  Глаза Лены расширились, эта параллель была для нее неочевидна, и она, как и майор, ждала объяснений, которых не последовало.
  - Почему? - она первой не выдержала молчания.
  - Я подозреваю, что он убил его из-за внешнего вида, - кивнул на труп Влад. - Он весит килограммов сто пятьдесят, если не больше... Скорее всего, он осуждал его внешний вид. Когда человек испытывает фобии любого рода, это значит, что эта тема очень животрепещущая для него и подсознательно он опасается быть одним из них. Наш убийца испытывает проблемы с весом.
  - То есть он толстяк? - уточнил майор.
  - Нет, - опередила его Лена. - Проблемы с весом - это значит, что возможно, он дистрофик тоже. Любые уродства, связанные с весом.
  Майор поднял ручку, приостановив записи.
  - Я что-то не очень понял про фобии, можете объяснить?
  - Большинство сотрудников Института страдает гомофобией, - объяснил Влад.
  Лена едва не прыснула со смеху, даже схватилась ладонью за губы и отвернулась.
  Майор сузил глаза, впиваясь взглядом в затылок Влада, рассматривающего труп. Для него не было очевидно, как для Лены, что охотник лишь искренне объяснил, что это значит.
  - Благодарю вас, - сказал он с плохо скрываемой злостью. - Но здесь никто гомофобией не страдает.
  Влад покосился на перекошенное от ярости лицо сотрудника Института. Охотник не понял, как можно говорить одно, когда твое тело говорит совсем другое, но быстро потерял к этому интерес.
  - Итог, - продолжил Влад. - Он здесь работал. Скорее всего, очень худой или очень полный. Возможно, имеет физические уродства. Скорее всего, очень нелюдимый и не способен нормально общаться с социумом. Больше это тело нам ничего не скажет.
  Майор со злостью продолжал строчить в блокноте.
  - И не только это, - прошипел он про себя.
  Лена лишь с ухмылкой посмотрела на майора.
  - Внизу еще три тела, - сообщил Симонов. - Прошу за мной.
  
  <<Андрей Поповский>>
  
  
  Андрей дрожал. Ледяной липкий страх сковывал его. Еще шаг - и он войдет внутрь, увидит их, своих бывших коллег, своих мучителей. Он все еще ненавидел их. Но она попросила...
  Старый охранник больше не будет отравлять своим смрадом воздух в коридоре, не будет заставлять его задерживать дыхание каждый раз, когда он проходит мимо этой жирной вонючей туши. Он не злился на запах мертвых, это была уже не их вина. Но живые... живые должны думать о таких вещах.
  Андрей прислонился к двери, не решаясь войти. К его удивлению, всё решили за него. Дверь распахнулась, и он едва не ввалился внутрь. Рома "Соболь". Пьян. Он часто был пьян, вопрос был лишь в том, какой он сегодня: веселый или злой? Когда злой - он идет домой и бьет жену, а потом и сыну немного достается. Когда веселый - покупает сыну игрушку, не видит радости в глазах маленького недоноска и все равно его бьет.
  Рома замер перед дверью и поморгал, всматриваясь в силуэт, словно мог с трудом различить его.
  - Моль... это ты, что ли?! - почти воскликнул он.
  - Нет... - закачал головой Андрей. - Это не я, ты ошибся... я не я...
  - Народ! Моль влетела! Ха-ха-ха! А мы тут празднуем день рождения Лехи... Слу-у-ушай! Ровно ж год прошел! И как ты так четко вернулся, а?
  Рома обхватил его за плечи и втащил внутрь, не давая ему вырваться. Такое объятие среди подобных существ называется дружеским.
  - Мы на тебя зла не держим, понял, да? - начал Рома, дыша ему в лицо перегаром. - Все всё понимают. Да и ты вернулся, значит, все нормально, а? Аха-ха-ха, с*ка, бл*, я же то видео до сих пор иногда поглядываю!
  - Что ты делаешь? - Андрей неловко попытался вырваться из медвежьей хватки.
  Остальные отводили взгляды. Они знали - что-то должно произойти, и не хотели этого видеть.
  - Сейчас еще Леха приедет, он написал, что подцепил какую-то с*чку, но точно приедет. Не уверен, что я его дождусь, но, бл*дь, кто-то же должен будет! - повышая тон, сообщил Рома.
  Мир Андрея сжимался. Старые ощущения возвращались, он снова был никем, он снова был под давлением. Снова те же слова, те же жесты, те же запахи. Запах алкоголя с примесью пота этого животного. Снова его речь, в которой он не способен связать даже двух слов. Снова эти глаза Юры и Оли, которые лишь отводят взгляд, чтобы не смотреть. Виновны все!
  
  <<Владислав Князев>>
  
  
  Подвальные этажи морга встретили их запустением. Ощущение было такое, что эти помещения были покинуты много лет назад, а не всего пару часов. Присутствие чужого или его след создавали странное ощущение нелюдимости.
  Лампы были разбиты, и коридор утонул бы во мраке, если бы не специальные лампы, принесенные сюда сотрудниками Института. Яркие прожекторы не оставляли тьме ни шанса скрыться.
  Редкие ряды зеркал были разбиты, но при этом следов ударов не было.
  - Дайте угадаю, - начал с порога Симонов. - Наш друг не любит свое отражение, потому что он уродец, верно?
  Влад не ответил, а Лена устало вздохнула, даже в ее понимании Симонов был дилетантом.
  - Они вообще зеркала не любят, это нормальное явление, - объяснила она.
  Под сапогами Влада жалобно заскрежетали осколки стекла, раздавленные под тяжелыми шагами.
  - Сразу отвечая на ваш следующий вопрос, - продолжила Лена, - свет они тоже не любят, это ни о чем не говорит.
  Майор недовольно вытащил блокнот и сделал соответствующие пометки. Симонов не был в восторге, что сейчас он вынужден выслушивать лекции от, по его мнению, совсем еще молодой особы, пусть и с которой в любой другой ситуации он бы с радостью выпил чего-нибудь.
  Проем комнаты, к которой они направлялись, зиял в конце коридора. Даже не зная, что эту комнату посетил чужой, об этом можно было бы догадаться. Лена ощущала странный холодок вдоль своей спины, пронизывающий ее до костей. Это нельзя было назвать страхом, она уже ощущала что-то подобное, а ее мать называла это чувство "присутствием".
  - Надеюсь, ты не завтракала, - бросил Влад, первым входя в комнату.
  - Почему? Там все насто... - Лена не договорила.
  Зловоние ударило сразу. Единственное, что каким-то чудом сдерживало его, так это два тяжелых брезентовых листа, закрывающих дверной проем. Внутри же она увидела настоящую скотобойню.
  Если бы не кровостоки, заранее предусмотренные в архитектуре здания, то ей бы сейчас пришлось стоять по щиколотку в крови. Несмотря на то, что трупов здесь было всего три, жестокость, с которой с ними обошлись, не поддавалась описанию.
  - Вы, кажется, спрашивали, как чужие разбираются с теми, кого они знают, - Лена прикрыла нос рукой и отвернулась. - Вот, примерно так.
  Майор уже видел эту картину и потому старался держаться максимально мужественно.
  Среди трех трупов, один из которых был сожжен заживо, семенили сотрудники в уже привычных костюмах. После каждого шага на уже засохшей крови на полу оставались следы.
  Комната морга представляла собой выставку фантазий безумного маньяка, и он жаждал поделиться своим творением.
  
  
  Глава четырнадцатая: Арт-объект
  
  <<Владислав Князев>>
  
  Лена не хотела в этом признаваться никому, особенно себе, но смотреть на изуродованные тела было пыткой. С момента ее прихода на службу в Институт она всячески пыталась выстроить вокруг себя фасад из цинизма и напускного опыта. Но вид столь зверски убитых людей заставлял ее отворачиваться снова и снова, бороться с подступающей к горлу желчью.
  - Этот парень нажрался стекла, - голос майора, старательно скрывающий эмоции, был лишь сухим комментарием к этому театру жестокости; он подошел к первым останкам, к тому, что еще час назад было человеком. - Разбивал бутылки со спиртным и жрал осколки. Все десна в кусочках стекол. Уверен, что после вскрытия мы обнаружим в его желудке полно битого стекла. Убийца явно садист, и ему доставляло удовольствие смотреть на все это, а ведь это заняло немало времени. Скорее всего, не меньше пары часов.
  Влад разглядывал труп с отстраненным любопытством энтомолога, изучающего редкое насекомое. Его взгляд скользил по застывшему лицу умершего, ища логику в этом кровавом хаосе.
  - Он утянул их к себе, для них все закончилось за пару минут, - пояснил он, и слова эти прозвучали в мертвой тишине морга особенно жутко.
  - Утянул? - переспросил Симонов, его карандаш замер над блокнотом. - А, это что-то про эти их "карманы", верно?
  Лена отвернулась в очередной раз. Старый охотник, не выказав и тени брезгливости, вытащил из десны трупа особенно крупный осколок с остатками этикетки "Балтики".
  - Пространственный карман, - она прижала ладонь к носу, пытаясь отгородиться от запаха. - Для них это могло длиться вечность, но в нашей реальности все заняло пару минут, потом он их просто выбросил назад. Наигрался.
  - Сукин сын, - выругался майор. - В смысле, я знал, что большинство из этих тварей - садисты, но признаюсь, что первый раз вижу, чтобы кто-то постарался настолько сильно.
  - Молодой, - Лена кашлянула в кулак, пытаясь вернуть голосу твердость.
  - Что? - не расслышал Симонов.
  - Потому что молодой. Выплескивает эмоции. Действует хаотично, озлобленно, еще не лишился человеческого. От прошлой жизни остались чувства, и он их демонстрирует. Пока что еще действует, как человек.
  Влад наконец оторвался от первого тела и медленно зашагал к следующему, женскому.
  - И верно... - произнес он, и в его голосе прозвучало эхо согласия. - Возможно, он даже все еще пользуется транспортом. Вероятно, приехал на метро или личном автомобиле.
  Лена почувствовала укол гордости оттого, что ее догадка попала в цель, и даже на мгновение забыла о тошнотворном зрелище.
  - Это мы проверим по камерам видеонаблюдения, - снова достал блокнот Симонов. - Если у этого психа есть машина, то это нам здорово поможет.
  Следующей в очереди была девушка. Ее больничный халат был разодран, а одежда задрана вверх, обнажая истерзанное тело. На коже, словно уродливая карта, расплылись синяки от ударов и следы сексуального насилия. Все указывало на отчаянную безнадежную борьбу.
  - Если бы это было обычное дело, то я бы сказал, что мы имеем дело с насильником-маньяком, - выдал свою версию майор. - Налицо все классические симптомы. Разве что... жертва не была связана, он ее просто держал, что нетипично для насильников. Судя по этим синякам, силы у этого урода было немеряно.
  Лена опустилась рядом с Владом, заставляя себя смотреть. Ее взгляд скользил по рваным ранам, по застывшему на лице ужасу. Похоже, что чужой посчитал лишним чрезмерно уродовать девушку, оставив ее почти целой.
  - Ее изнасиловал чужой? - с изумлением в голосе спросила Лена.
  - Да... - пробубнил Влад, не отрываясь от осмотра тела.
  Лена заговорщически огляделась, ее голос упал до шепота:
  - А они что, могут?.. Ну... - поинтересовалась она..
  - Да... - так же односложно ответил Влад.
  - Ладно, я просто помочь хочу.
  Лена выпрямилась, стряхивая с себя оцепенение.
  - Вы упомянули ритуальные убийства, - снова заговорил Симонов, делая пометки в блокноте. - Я так понимаю, поедание стекла должно что-то значить?
  Лена просто отмахнулась от трупа, двигаясь к последнему, третьему телу.
  - Ничего особенного, тут повсюду разбитые бутылки с алкашкой, - она окинула рукой все помещение. - Скорее всего, наш общий друг не любит алкоголь и пьющих людей. А учитывая, что мы уже видели наверху, у нашего героя явно какая-то мания величия. Ему не нравятся толстые, пьющие, некрасивые...
  - А почему он тогда изнасиловал девушку? - непонимающе спросил майор.
  - Ну... - Лена уселась напротив последнего трупа, - там тоже... все очевидно...
  Это не было очевидно для Лены, и она искренне пыталась понять, почему чужой изнасиловал девушку.
  - Это была злость, - пояснил Влад, поднимаясь.
  - Злость? Как это интерпретировать, я не понимаю? Его бывшая, или что?
  Влад так же непонимающе посмотрел на майора, словно тот задал вопрос на давно мертвом языке, и уселся рядом с Леной напротив последнего мужского трупа.
  - Это было наказание за трусость. Он сделал с ней то, что с ней делали остальные. Наказание за то, что она не говорит "нет". Если она не говорила, значит, виновата. Предпочитала не замечать, значит, не заметит и этот раз, - монотонно объяснял Влад.
  - Ну да, если девушка оделась откровенно, то сама виновата. Я слышала это дерьмо много раз, люди действительно в это верят, - усмехнулась Лена. - Этот упырь убил ее по такой логике?
  Влад кивнул.
  Симонов опустил блокнот, не записав последний вывод.
  - Вообще-то! Современным девушкам стоит быть скромнее, нравственность пока никто еще не отменял, в конце концов...
  Лена процедила сквозь зубы.
  - В конце концов тебя изнасилует тот, кто не смог сдержаться, и спишет это на твой внешний вид или религию.
  Симонов решил не раздувать конфликт и лишь снова схватился за блокнот.
  Последнее из тел было лишено глаз и казалось полностью нормальным, если не считать этого факта. Пустые глазницы смотрели в потолок с немым укором. Лена уже собиралась было уточнить, какое символическое значение имеют глаза, помимо зрения, но в этот самый момент Влад начал переворачивать тело. Она увидела, что спина покойного была вскрыта, словно туша животного, а позвоночник - вырван и, судя по всему, похищен в качестве трофея.
  - Вот гад же ж... - Лена снова прикрыла нос рукой, но быстро убрала, заметив, что Влад смотрит. - А это что значит?
  - Чтобы вырвать позвоночник, не хватит сил даже у гориллы, читал в "National Geographic", - снова встрял Симонов.
  - Позвоночник - символ силы, несгибаемости... - пояснил Влад. - Он вырвал его, чтобы показать его истинное лицо.
  Майор снова схватился за блокнот и быстро что-то записал, уточняя:
  - Был терпилой?
  - Он пытается показать отсутствие воли у этого человека. Иными словами, он наказал его за многократные попытки не заметить каких-то преступлений, возможно, которые происходили с ним при жизни или с другими, - объяснил Влад.
  - Это все тела? - Лена обернулась на майора.
  - Да, это все. Три здесь, - он указал на них блокнотом, - и один наверху.
  Влад покачал головой и вместе с Леной выпрямился. Его взгляд забегал по комнате, перепрыгивая с персонала Института на стены и медицинскую утварь. Он что-то искал.
  - Мы ищем что-то еще? - заметила его бегающий взгляд Лена.
  - Не хватает... - больше своим мыслям ответил Влад.
  - Чего не хватает? - удивилась она.
  - Все это... большая выставка... - он развел руками, демонстрируя кровавые скульптуры, - но нет главного объекта. Трупы лежат под правильными углами, но в центре пусто... они лишь дополнение для главного зрелища.
  Лена огляделась, пытаясь понять, о чем он. Все три тела лежали в углах, каждое из них смотрело в центр комнаты. Все остальные столы для трупов были отодвинуты, оставляя место в центре комнаты для чего-то крупного, для алтаря.
  - Вижу... - догадалась Лена.
  В зале морга раздался мерзкий писк старого телефона "Razor V3". Низкокачественный глухой звук доносился из кармана куртки Симонова.
  - Извините! Минутку! - Симонов выхватил телефон и покинул комнату.
  Лена также проследила за ним и не без любопытства уставилась на Влада.
  - Нам ждать финальное тело, я так понимаю? - уточнила она.
  - Он подготовил жертвенный зал для него, но почему его здесь нет - я не понимаю, - покачал головой Влад. - Возможно, ему повезло и...
  Симонов распахнул дверь и ворвался внутрь.
  - Срочный звонок! - пояснил он. - Нашли ваш пропавший экспонат! Едем!
  
  ***
  
  Алексей Доротеев не мог сдержать слез. Его реальность, еще вчера такая прочная и предсказуемая, рассыпалась в прах. Он впервые столкнулся с чужими, и теперь его рассудок отчаянно пытался склеить осколки, объяснить то необъяснимое, что происходило последние двенадцать часов.
  Он кутался в синее одеяло, привезенное бравыми полицейскими, и дрожащими руками держался за кружку горячего кофе. Полицейская машина, в которой он сидел, пыталась стать надежным барьером между ним и остальным миром - миром, который вдруг ощетинился клыками.
  Они нашли его здесь, в снегу, полураздетого, в одном лишь белье, напуганного и немного нетрезвого. Однако страх, первобытный и липкий, полностью вымыл остатки алкоголя из его нервной системы и заставил столкнуться с реальностью.
  Полицейские машины окружили его дом, отгоняя зевак, что слетались на чужое горе, как мухи. Желающих посмотреть на раздетого мужчину, который без причины выскочил в парк, было много. Полицейским не оставалось ничего другого, кроме как спрятать его здесь.
  Его руки дрожали, а обмороженные пальцы хоть и касались стаканчика с горячим чаем, но все равно не ощущали исходящее от него тепло. Двое полицейских, сидящих на переднем сидении, перебрасывались ничего не значащими фразами.
  - Чего ждем-то? - уточнил первый. - Ты передай Борису Анатольевичу, что тут не Крым, а холодно вообще-то. Еще полчаса - и наш болезный вообще дубу даст.
  - Да... х*й его знает, спецотряд какой-то, - ответил второй, более полный, чем даже первый.
  - Ты чего, бл*дь, несешь, какой еще спецотряд? ФСБшников, что ли?
  - Не *бу. Говорят, какой-то спецотдел ФСБ, и чтобы оказывали полное содействие.
  - Ну ясно, - крякнул первый, усаживаясь в кресле поудобнее, - опять чьи-то сапоги лизать.
  Второй из двух полицейских, более тучный - достаточно тучный, чтобы при повороте головы один из его глаз заплывал так, чтобы терять пятьдесят процентов видимости - повернулся на Алексея.
  - Ты чего такого натворил, бедолага, что за тобой ФСБшники едут?
  - Н-н-ничего... она сама пришла, - дрожащим голосом ответил Алексей.
  - Ага, сама, - поддакнул его словам толстяк, - небось сейчас поднимемся к тебе в квартиру и обнаружим, что изнасиловала она себя сама, потом взяла с кухни нож и отрезала себе руки и ноги тоже сама. А потом найдем ее части тела в разных чемоданах на разных улицах Питера. И всё сама!
  Алексей игнорировал их. Перед его глазами все еще стояла та мертвая девушка, что явилась к нему сегодня ночью. Он уже собирался на свой день рождения, когда пришла она... Какой же она была настойчивой... Какой соблазнительной... Она предельно четко знала, чего он хотел, а человеку вроде Алексея не с руки отказываться, не такой он человек. "Я ведь мужик, мужики не отказываются!" - думал он про себя.
  Двери автомобиля открылись, и внутрь, попросив выйти полицейских, уселись трое. Крайне неоднозначная компания. Высокий и странный мужик, молодая девчонка, одетая вовсе не по погоде, и явно ФСБшник.
  Алексей подвинулся ближе к окну. Он не испытывал особого энтузиазма оттого, что сейчас ему придется снова рассказывать историю, в которую никто не поверит.
  - Добрый день, - начал ФСБшник, усаживаясь поудобнее и открывая блокнот. - Вы - Алексей Юрьевич Доротеев, не так ли?
  Тот закивал, но ничего не ответил.
  - Великолепно. Это мои коллеги, - он показал на Влада и Лену, сидящих на передних сиденьях, рукой. - У них к вам будут вопросы. Постарайтесь ответить на них максимально честно, вы понимаете меня?
  Алексей снова неуверенно закивал. Похоже, что ужас от увиденного все еще не отпускал его. Даже у таких людей, как Алексей, появляется воображение и страх неизведанного, когда они сталкиваются с чужими.
  - Как он выглядел? - начал Влад, говоря больше со своим отражением в лобовом стекле.
  А вот Лена, напротив, обхватила сиденье руками и, поджав ноги, повернулась к свидетелю лицом, ей было интересно.
  - Она... - промямлил Алексей.
  Влад не растерялся, а вот на лице Лены выступило изумление.
  - Она, - согласился Влад.
  - Она была, бл*дь, п*здец как похожа на Настю "Марго" Романову, - он закивал. - Ну, помните, такая... в десятых была очень известная певица. У меня дети... сходят по ней с ума.
  - Где были дети, когда она пришла к вам? - уточнил Влад.
  - С матерью... - Алексей сделал глубокий глоток, пытаясь дышать глубже. - У нас сейчас некоторые терки... Вернется, не первый раз. Жрать захочет - и вернется.
  - Вы в разводе? - уточнил Симонов.
  - Нет, не получит она развода! - Алексей почти бросился на майора. - Это мои дети тоже, я эту семью поднял! Мы - нормальная семья! Никаких разводов у нас не будет!
  - Что она хотела, когда пришла? - продолжил Влад, игнорируя эмоциональное состояние свидетеля.
  - По*баться она хотела, чего еще, - пожал плечами Алексей. - Пришла, как шалава, разодетая, сиськи разве что наружу не торчали.
  - Опишите ее подробнее, если помните, - Симонов схватился за карандаш.
  - Ну... - замялся Алексей, - чего ее описывать, я же говорю. В красном как бы концертном платье она была, вырез аж до живота, нормальная баба такое не наденет. Поверх этого у нее была шуба такая, серо-белая. Ну, как шлюха, в общем, она была одета, чего вы еще хотите услышать? Туфли красные. Помада была такая, что сама просилась в рот взять!
  - Яркий макияж? - уточнил Симонов.
  - Такой яркий, что я думал, она будто прямо с концерта.
  - Как она объяснила свой визит? - уточнил Влад, все так же спрашивая у своего отражения.
  Алексей задумался, явно вспоминая. Судя по всему, то, что случилось после, застряло в его подсознании намного прочнее, чем события до.
  - Сказала, что, вроде как, позвонить ей нужно, - с трудом вспоминая, начал он. - Спросила, нет ли у меня мобильника.
  - И вы позволили ей позвонить, как я понимаю? - спросил майор.
  - Ну, почему нет? - удивился Алексей. - Она вошла и сразу взяла мой телефон. Наглая такая была, сразу пошла в кухню, словно знала, что я дома один. Идет и, главное, жопой трясет так, что видно, под платьем - них*я! Вообще! Ну, упала она, значит, у меня на диване в кухне, болтает с кем-то, а сама ногу на ногу перекидывает, свою п*зденку, значит, мне светит, приглашает, мол.
  - А вас это не смутило? - все же не выдержала Лена.
  - Ну, немного, - Алексей бросил на нее взгляд, - а теб... вам сколько лет?
  Он уставился на Симонова, переадресовав вопрос ему.
  - Уже в ФСБ? В таком возрасте? У меня сын чуть младше нее. Так максимум, что он делает, так это др*чит и играет в доту, а иногда все одновременно, - пояснил Алексей.
  - Вы продолжайте свой рассказ, мы все документируем, - майор, словно в подтверждение, указал на блокнот.
  Алексей кивнул.
  - Ну да... - он набрал воздуха в грудь. - Ну, а потом вся эта п*здопляска и началась. С*ка, вспоминать тошно...
  - Постарайтесь взять себя в руки и продолжить, - успокоил его майор. - Я понимаю, что ситуация не из простых.
  Алексей психанул и, всплеснув руками, выкрикнул:
  - Непростая - это когда х*й в ширинке застрял, а это, с*ка, п*здец был!
  Наконец, осознав, что он кричит на майора ФСБ, он действительно взял себя в руки и сделал новый глубокий вдох, поправляя единственный предмет гардероба на себе.
  - Ну... - продолжил Алексей, - *бу ее, значит... все вроде бы хорошо, мне там коллеги звонят, у меня же днюха сегодня. И вроде бы все хорошо, но в какой-то момент...
  Он закрыл глаза и сдавил веки, словно пытаясь избавиться от видения в своей голове.
  - У нее кровь из глаз течет, черная, артериальная, а по телу начинают ползти трупные пятна. Слушайте, я же патологоанатом, это уже профессиональная болезнь. Я по симптомам могу понять, что она дохлая уже год.
  - Она что-нибудь сказала? - спросил Влад.
  - Д-да... - закивал Алексей. - Эта тварь сказала, что будет навещать меня.
  В какой-то момент неожиданно для всех Лена резко пересела лицом к Владу и, всплеснув руками, воскликнула:
  - Точно, он и есть наш последний арт-объект!
  Влад скосил на нее взгляд, его лицо не выражало ничего.
  Лена явно ожидала поддержки, но в какой-то момент поняла, что, кажется, вмешалась в расследование и допрос и, возможно, что-то испортила.
  - Какой еще, нах*й, объект? - поинтересовался врач.
  - Владислав, - обратился к охотнику Симонов, - мы хотим осмотреть квартиру потерпевшего?
  Влад начал открывать дверь и ответил уже снаружи, когда за ним последовали Лена и майор.
  - В этом нет нужды, - пояснил Влад. - Он убьет его завтра-послезавтра, если мы не найдем его. Куда бы вы его ни спрятали, он придет туда.
  - Как это возможно? - растерялся майор.
  Лена снова поняла, что это - ее звездный час, после того как увидела, что Влад не собирается отвечать.
  - Он для него - надкушенное яблоко. Все, чего чужие касаются, они без проблем могут достигнуть, - она развела руками. - Расстояние не важно, имеет смысл только то, что он хочет. Можете бежать, куда хотите, он все равно вас найдет и придет. Иными словами, Владислав сказал, что этому парню жить два-три дня, а все это время он будет мучаться.
  - Найдите адрес сотрудника, которого уволили или он ушёл в течение последнего года, - спокойно объяснил Влад. - У вас есть книга посещения и учета, вы без труда найдете его, но я не советую вам самим ехать на его квартиру. Я почти уверен, что там вы найдете гнездо.
  После этих слов Влад направился к машине.
  - Гнездо?! - бросил ему вслед майор.
  Лена на мгновение задержалась, обдумывая, а не объяснить ли и этот термин, но после вслух добавила:
  - Не-е-ет, на объяснение этого уйдет минут двадцать. Просто найдите его и позвоните нам!
  
  ***
  
  Несмотря на всю усталость, она ощущала огромный восторг от полного приключений трудового дня. Лена испытывала гордость за то, что смогла поделиться накопленными знаниями и быть полезной, пусть не наставнику, но как минимум куратору. Несчастного паренька явно перевели из обычных следователей в кураторы для охотников. Его знания были поверхностны и малозначимы, а значит, ее знания были крайне полезны.
  Стоило входной двери захлопнуться, как Лена с удовольствием сбросила тяжелые ботинки с ног и затрусила к кухне.
  - Я умираю хочу есть, - сообщила она, - почему нас там не кормят? А вообще, знаешь что? Не отвечай, даже знать не хочу, как бы нас кормили в этой ФСБшно-институтской столовке.
  В какой-то момент она осознала, что обращается к охотнику на "ты". Она, все так же заглядывая в холодильник, скосила взгляд на Влада и увидела полное безразличие к этому факту. Это ее устроило, обращение на "вы" ее раздражало.
  Владислав прошелся до своего любимого угла возле окна и принял прежнее положение. Он гораздо больше походил на предмет мебели, чем на живого человека.
  - Будешь что-нибудь? Кашевар я еще тот, но если не боишься за пожарную безопасность квартиры, могу что-нибудь сварганить!
  Влад молчал. Он смотрел в окно, в чернильную пустоту ночи.
  - Там опять эта чужая? - уточнила она, закрывая холодильник и подходя к нему.
  - Нет, - односложно ответил он.
  - Ну... тогда, может, я не знаю... - Лена чувствовала себя неловко, она не имела ни малейшего понятия, с каких слов начать предложение "веди себя, как живой". - Может, заглянем в холодильник?
  Влад продолжал смотреть в окно.
  - Я не голоден, благодарю, - все, что смог выдать он.
  Плечи Лены опустились, и она глубоко выдохнула. Это было тяжело. Она привыкла общаться с людьми и не имела ни малейшего понятия, что делать с живым антиквариатом, в голове которого жил вековой чужой.
  - Ладно... приготовлю только на себя, - она снова направилась к кухне. - Кстати! А почему к нему пришла девушка, а не парень? Откуда вот эта вторая чужиха?
  - Вторая? - Влад смотрел в одну точку.
  - Ну да, с которой этот гопник трахался, - Лена вытащила большой брикет мороженого и начала его разворачивать.
  - Это был все тот же чужой, - монотонно ответил Влад.
  - Все тот же? Это как? - ее речь стала неразборчивой из-за съедаемого ей мороженого. - Он облик меняет?
  - Облик не имеет значения, исказилось его сознание. Часть его эмоций и воспоминаний двинулись в одну сторону, а часть осталась там, в морге. Возможно, что ему даже кажется, что это две разные сущности, как и тебе. Учитывая его неопытность.
  Лена замерла, ложка торчала во рту.
  - И верно! - пробубнила она. - Но кто тогда та тетка? Он же должен был откуда-то взять ее облик? Наверняка она тоже в беде?
  - Я не знаю... - спокойно ответил он.
  Их диалог прервал звонок в дверь.
  - Открою!
  
  Глава пятнадцатая: Вечеринка
  
  <<Елена Волкова>>
  
  От него пахло алкоголем, едкой спиртовой смесью, что сочилась, казалось, из самых пор. Ярко мелированые волосы, мятая светлая рубашка, расстегнутая на пару лишних пуговиц, стильные джинсы и бутылка пива "Space Barley" в руке - пришелец, несмотря на нетрезвый вид, был недурен собой. По тем условным женским меркам, что царили в этом городе, он даже мог называться привлекательным. Возраст молодого человека едва перешагнул порог двадцати лет, но в его глазах уже плескалась пресыщенная усталость.
  Лена усмехнулась, с холодной отстраненностью разглядывая нежданного гостя. Она молчала, выжидая, когда тот соберется с мыслями и выдаст причину своего визита. Пришелец же казался слегка удивленным, сбитым с толку. Дверь открыла явно не та, которую или которого он ожидал увидеть, но по его выражению лица было хорошо заметно, что он ничуть не жалеет об этой случайности. Его глаза жадно, почти как инвентарный сканер, пробежали от ее босых ног по ее животу и бесстыдно задержались на спортивном топе, под которым не было бюстгальтера.
  - А тут... жила... - замямлил он, разговаривая больше с ее бюстом, нежели с Леной в целом.
  - Жила, жила, но теперь тут живу я, так что если у вас все...
  Лена не стала дожидаться ответа, ее рука уже толкала тяжелую дверь, отсекая его от своего мира.
  Белоснежный кроссовок вклинился между дверью и порогом.
  - Минуточку! - мелированый пришелец поднял указательный палец левой руки. - А раз уж так было угодно судьбе, ик!.. то не согласитесь ли вы быть приглашенной на самую ЧАРУЮЩУЮ вечеринку Москвы, то бишь мой день рождения!
  Она задумалась. Откровенно говоря, виды искореженных трупов и бесконечные разговоры только о чужих успели изрядно утомить ее. Будучи все еще подростком, запертым в теле охотника, Лена истосковалась по обществу нормальных людей, по громкой музыке и алкоголю, что расслабляет, веселит и смывает память. Судьба сама шла в руки, и было бы глупо упускать такой случай.
  - И где вечеринка? - улыбнулась она.
  - На крыше, мы сняли весь пентхаус, - гость продолжал говорить в основном с ее бюстом, не в силах оторвать взгляда. - Ну, у нас вроде как элитная вечеринка, и мы приглашаем только элитных гостей!
  - Идет! - согласилась Лена. - Как тебя зовут?
  - Джон, - наконец он поднял глаза на ее лицо, - для тебя я Джон. Меня тут все знают. Поднимись наверх на лифте.
  Он указал пальцем на конец коридора, где, как несложно было догадаться, затаился лифт.
  - На самый верхний этаж, - продолжил он, ухватившись за дверь для равновесия, - а там охране скажешь, что ты на вечеринку Джона.
  Лена усмехнулась, ее смех был коротким, как щелчок затвора.
  - Ну хорошо, "Джон", - сказала она с ехидцей в голосе и захлопнула дверь.
  Снова воцарилась тишина, вязкая и тяжелая. Но когда в вашей квартире живет кто-то, кому исполнится восемнадцать лишь через год, долго она продолжаться не может.
  Лена почти рысью подбежала к своим ботинкам и начала засовывать босые ноги внутрь.
  - Я - на вечеринку на крыше, буду поздно! - отрапортовала она почти на ходу.
  Влад ничего не ответил. Он смотрел в окно, в чернильную пустоту ночного города, и его силуэт был неподвижен, как изваяние. Даже его кивок был весьма неожиданной для нее реакцией.
  Уже возле двери, с развязанными шнурками, которые, к слову говоря, она почти никогда и не зашнуровывала, Лена замерла, повернувшись на своего учителя.
  - А может... - замялась она, - со мной хочешь? В смысле, к нормальным людям. Отдохнешь там.
  Старый охотник явно не уловил суть вопроса, восприняв это, скорее, как запрос на разрешение. Потому что, не повернувшись, он ответил:
  - Ты можешь идти. Отдыхай, - монотонно, как всегда, звучал его голос, лишенный всякого тепла.
  - Да нет же, я имею в виду...
  Лена помолчала несколько секунд - довольно длительный промежуток времени, если говорить о ее усидчивости. В итоге она подскочила к охотнику и вцепилась в его рукав.
  - Пойдем! Я тебе покажу, как люди отдыхают, мы тебя немного растрясем! Тебе понравится, вот увидишь!
  Влад скосил на нее взгляд, и в его глазах не было ничего.
  - Я не устал... - непонимающе ответил он.
  - Да, но устала я! - с возмущением, смешанным со смехом, заявила она. - И я хочу отдохнуть. Но я хочу, чтобы ты пошел со мной и посмотрел, как другие люди это делают. Вдруг тебе понравится!
  Охотник молчал. Намного дольше, чем Лена могла бы выждать, и потому она снова прервала молчание, вторгаясь в его пустоту:
  - Ну что? Идем? Идем?
  - Хорошо, - кивнул Влад, и жест этот был механическим, чужим.
  - Отлично! - воскликнула она.
  Лена окинула его взглядом и осознала, что его внешний вид никуда не годится. Она призналась себе почти сразу, что вряд ли у него есть еще один набор одежды для подобных случаев. В конце концов, ее одежда тоже совершенно не соответствовала мероприятию, но про себя она знала, что на ее внешний вид и смотреть никто не будет. Она была красива и прекрасно знала это.
  
  ***
  
  Если у вас есть деньги, то купить можно все. Нам нужна эта моральная дилемма о том, что есть правосудие, хорошие люди, мораль и совесть, но реальность каждый день дает нам оплеуху, вырывая из наших мечтаний и впечатывая лицом в грязь.
  Если у вас есть деньги, то вы правите бал и ваши желания исполняются ценой желаний других. Джону повезло родиться сыном одного из известных банкиров, который поднял немалое состояние в девяностых и эмигрировал в Арабские Эмираты. Его сын мог позволить себе многое, начиная от машин и заканчивая девушками. Когда вы показываете счет в своем банке более чем с десятью нулями, это работает лучше, чем любой афродизиак.
  Джон имел деньги. Он мог позволить себе снять крышу самого дорогого дома в Москва-Сити на всю ночь. Громкая музыка буквально сотрясала крышу, ее вибрации проникали сквозь бетон, заставляя внутренности сжиматься. Рябь бежала по поверхности крупного бассейна с ядовито-зеленой подсветкой, куда уже ныряли не совсем трезвые девушки.
  Подобные девушки нужны на каждой вечеринке, если вам нужно, чтобы она отложилась в самых дальних уголках памяти. Девушки получают деньги за разогрев, а гости - незабываемые воспоминания о полураздетых красавицах, успевших закинуться лошадиной дозой ЛСД
  Стоило лифту открыться, как в глаза Лены ударил яркий неоновый свет, выжигая сетчатку. Сверкали лампы танцпола, который организовали прямо на крыше. В мерцающем свете под глухие удары басов известных поп-исполнителей танцевали люди. Впадая в наркотический или алкогольный экстаз, они забывали, где они, и жались вспотевшими телами друг к другу. Особое место, где мы оставляем мораль и модели поведения за дверью так же, как снимаем обувь, входя домой.
  - Вау! Как тебе это?! В смысле, вам. Постоянно забываю! - Лена пошевелила плечами в такт музыке, выходя из лифта.
  - Громко, - спокойно ответил Влад.
  Ничего другого она и не ожидала услышать. Она была намерена расшевелить его во что бы то ни стало, вытащить из его склепа.
  В одном из углов крыши красовался на скорую руку собранный бар, стойками для которого служили декоративные бочки от крафтового пива. Бармен ловко подкидывал очередную бутылку дорогого мартини в воздух и так же ловко ловил ее назад, вызывая овации у подвыпивших подростков.
  - Начнем оттуда! - Лена указала на бар. - Нужно хорошенько выпить, ага?
  Влад кивнул.
  Она потащила его через всю крышу, обходя танцующих гостей и нескольких девушек из "массовки". Они стягивали с себя верх купальника и с разбега прыгали в бассейн, где быстро находили себе место в объятиях богатых сыновей банкиров. Каждый борется за свое будущее как может, стоило ли их осуждать?
  Лена плюхнулась на один из высоких барных табуретов и рукой подозвала молодого бармена. Как и следовало ожидать, этот тоже был из "массовки". Вместо классической одежды, которая подходила бы для его работы, он был одет в белоснежную распахнутую рубашку, которая лишь подчеркивала его грудные мышцы и яркий пресс. Он явно проводил первую часть дня в спорт-зале и лишь вторую - в роли бармена. Скорее всего, за достаточно большую сумму этот человек из массовки был бы готов заняться не только вашими напитками.
  - Нам, пожалуйста, рома, - Лена покосилась на Влада. - Начнем с рома, ага?
  Влад не отреагировал. Внезапно для себя она поняла, что ситуация для него почти не изменилась. Ему было все равно, стоит ли он в комнате и смотрит на улицу или сидит здесь в ожидании дорогой выпивки в окружении обнаженных девиц.
  Она решила выждать, пока им на стойку не поставят две рюмки, и лишь после пытаться его разговорить. Бармен, как назло, начал выкручивать свои фокусы с бутылкой.
  - Ну, давай уже, видишь, мне надо человека расшевелить, - попыталась она сообщить с улыбкой, но все же легкое раздражение проскользнуло.
  Бармен понимающе кивнул и быстро налил им обоим.
  - И бутылку оставь, - потребовала Лена. - Нам тут потребуется больше, чем одна рюмка, я уверена.
  Бармен вновь понимающе кивнул и удалился к другим гостям, которые требовали больше его присутствия, нежели выпивки.
  - Итак! - Лена подняла рюмку. - За наше первое дело! За расследование!
  Влад скосил на нее взгляд и повторил жест, он взял рюмку и так же поднял ее.
  Она скривилась и прижала ладонь к носу.
  - Чего они туда намешали-то? Это не ром, а спирт какой-то, - Лена схватилась за бутылку, разворачивая ее этикеткой в свою сторону.
  Влад лишь опустил рюмку на место, продолжая смотреть на нее. Сейчас он напоминал домашнего пса, который без энтузиазма ожидает следующего приказа хозяина, но, откровенно говоря, очень хочет домой к своему ковру и теплой батарее.
  - Ну и крепкая же дрянь, - Лена тряхнула головой. - Ну ничего, так быстрее возьмет.
  Она обратила внимание на то, что его стакан все еще полный.
  - Чего не пьете-то? - удивилась она.
  - Мне не нужно пить, - опять без эмоций ответил он.
  - Алкоголь пьют не чтобы напиться, - пояснила она. - В смысле, чтобы напиться как раз. Ах, этот язык, почему нельзя было два слова разных сделать?! Его пьют, чтобы набухаться, а не напиться. Вот почему придумали все эти слова, а то говоришь "напиться" и потом объясняешь полчаса, что ты там имел в виду.
  Влад смотрел на нее выжидающе.
  - Давайте, давайте! - подначивала она его.
  - Мне... не... нужно... пить... - Влад отвечал медленно, еще медленнее, чем обычно.
  Он делал это специально, чтобы она успела уловить его сообщение. Для него было очевидно, что по какой-то причине его слова не достигают ее центра принятия решения, и Влад решил объяснить свою позицию понятнее и медленнее.
  Лена еще какое-то время пристально смотрела ему в глаза, а после схватилась за его рюмку и залпом ее осушила.
  - Хорошо, что он бутылку оставил, мне сегодня это явно пригодится, - пожаловалась она, хватаясь за бутылку рома.
  На таких вечерах не так важно, знаете вы кого-то или нет, алкоголь и наркотики сделают всю работу за вас. Вы будете привлекательны и веселы, окружающий мир будет казаться радостным и беззаботным. Во всяком случае, пока вас не отпустит.
  Несмотря на свой юный возраст, Лена была знакома с этим правилом не понаслышке. Большую часть своей жизни, как и любой другой охотник, она была вынуждена бежать от собственной сущности, что жила внутри. Алкоголь и наркотики становятся в таких случаях лучшими друзьями. После своего первого убийства она пила почти две недели. Память возвращалась к ней, стоило ей хоть немного протрезветь, и тогда она снова оказывалась в спальне того мальчишки, забивая позолоченную икону ему в горло и глядя на то, как вылетают его зубы, а его челюсть расширяется.
  Ей не нужна была компания, как другим. Несмотря на то, что она всегда хотела быть частью большого и дружного сообщества, тень, живущая внутри, похитила это желание, сделав ее одиночкой на всю оставшуюся жизнь. Бутылка рома и бессмертный охотник станут ее друзьями на этот вечер, где ни к кому нельзя привыкать и испытывать чувства.
  Чужой внутри охотников не позволяет токсинам затмить разум, так что алкоголь начал брать Лену лишь спустя несколько часов. Она переместилась на один из широких диванчиков, и старый охотник последовал за ней безмолвной тенью.
  Несколько дорожек кокса красовались прямо перед ней. Вы можете понять, у кого вы в гостях, если обнаружите, что наркотики подаются бесплатно.
  Это не был первый героин в ее жизни. Она пользовалась тем, что чужой не даст ей умереть и не позволит сформироваться привыканию. Ощущения были те же, что испытывали и обычные люди, но длился эффект гораздо короче. Уже через несколько часов благостное состояние от употребления ангельской пыли покидало охотницу. Вот и сейчас, выпитая бутылка рома почти не ощущалась, хотя это было всего час назад.
  Лена наклонилась к одной из дорожек и пристально рассмотрела ее.
  - А вот это... - улыбнулась она, - называется ангельской пылью. Моя ма... в смысле, мой старый наставник так это дерьмо называл... а... ик!
  - Почему?
  Влад как мог поддерживал беседу и не давал ей скучать. В меру своих сил.
  - Ну как "почему", - она раскинулась на диване, разбросав руки. - Потому что это дерьмо тебя уносит и ты нескоро возвращаешься!
  Охотник старался придерживаться темы разговора. Сложно вести беседу, когда ты это делаешь по инструкции, совершенно ничего не чувствуя и не в силах вспомнить хоть что-то о культуре беседы, но он старался.
  - Куда... уносит? - уточнил он.
  - Да... - отмахнулась она, - неважно. Смотри, как это делается, я покажу.
  Она уже опустилась к одной из дорожек, как почувствовала руку Влада на своем плече. Холодная и тяжелая, как надгробная плита. Его пальцы обхватили ее плечо и сдавили с силой. Она подняла голову, чтобы понять, что случилось.
  - Не стоит, - спокойно сказал Влад.
  - Серьезно? - удивилась Лена. - Да что мне с этой дури будет? Слушай, это же не то же самое, как если бы я всерьез этим упарывалась. Я сейчас нюхну это - и через час уже буду, как стеклышко.
  Влад молчал. На какой-то момент ей показалось, что она его переубедила, и она снова потянулась к дорожке. Кончик ее носа уже даже коснулся стеклянного стола, где всего час назад трахали одну из девушек "массовки", следы ног которой все еще были легко различимы на столе.
  Его рука снова впилась в ее плечо, как стальной капкан. Любой другой человек серьезно разозлился бы, но психологический портрет Лены, как и любого другого охотника, разительно отличался от портрета обычного человека. Старый охотник, которого при всех его недостатках она безмерно уважала, запрещал ей что-то делать - значит, на то было причина. Владислав Князев был живой легендой своей времени, и она верила в этот символ.
  - Что? - с недовольством в голосе пробубнила она, не поднимаясь от стола.
  - Охотник должен быть всегда готов, - голос Влада стал более живым, ведь речь шла о работе. - Если что-то случится, пока ты будешь под кайфом, то тебя убьют. Чужие способны выбирать удобное время для нанесения удара. Рядом со мной ты - всегда магнит для них. Тебе не стоит этого делать.
  Она - отличный охотник и будет лучшим из всех, таково было ее кредо и ее цель. Показать не только матери, но и всему миру, что она может и на что способна. Несмотря на то, что ребенок внутри нее хотел возразить, другая ее часть прекрасно понимала, что он прав. Если он прав, то она принимает его истину. Она не будет пытаться нюхнуть это, когда он отвернется, она не станет врать, она открыта перед ним, и сейчас он был прав, и она была согласна.
  - Дерьмо... - выругалась она, - ну ладно, тут ты прав. Я тогда еще бутылочку чего-нибудь возьму. Надеюсь, у них тут есть что-нибудь покрепче. Алкашка меня почти не берет, вся надежда была на дурь.
  Она перепрыгнула через спинку диванчика и направилась к бару.
  Бармен уже был в одних лишь плавках. Это были плавки из тех, которые открывают виду даже больше чем скрывают. Растянутые до невозможности, они демонстрировали хозяйство владельца этих самых плавок и неизменно притягивали к себе внимание вне зависимости от пола.
  Лена не осталась в стороне и, перегнувшись через стойку, с улыбкой бросила взгляд на торс обладателя одного из самых крупных членов в городе.
  - Коньяк есть? - с улыбкой, не сводя взгляд с его живота, спросила она.
  - Разумеется, - ответил он. - Снова бутылку?
  - Ага, - она уселась на высокий барный стул.
  Его тень подкралась незаметно. Вначале дошел запах спиртного, и лишь после - он сам. Джон оперся на барную стойку рядом с Леной. Неизменная бутылка "Space Barley" была в его руке, но определенно не та же самая.
  - Ты все же пришла! - воскликнул он.
  - А ты не то чтобы меня искал, - усмехнулась она, принимая бутылку от бармена.
  Он указал ладонью на всю крышу, словно это были его земли, его владения.
  - Так я же тут хозяин! - последнее слово он почти выкрикнул. - Я должен подойти к каждому. Это - мой день. Со всеми поговорить, со всеми выпить. Никто не должен остаться обделенным, понимаешь?
  - Ага, понимаю, - Лена тряхнула бутылкой. - Ну, я пошла, попробую хорошенько напиться и не остаться обделенной, понимаешь?
  - Кстати, об этом! - он жестом притормозил ее. - Я видел, какую дрянь ты там нюхаешь, это никуда не годится, у меня есть кое-что более серьезное!
  Лена задумалась, но лишь покачала головой, отгоняя искушение.
  - Нет, я передумала, нюхать я сегодня не буду.
  - Есть и полегче, а есть и посерьезнее, - предложил он, не унимаясь.
  - Полегче?
  - Спайс, бошки, гашик, план. Просто скажи, что ты предпочитаешь, и я тебе это достану, - предложил Джон.
  Лена улыбнулась. Ребенок в ней все же побеждал, аргументируя это тем, что траву она уже курила много раз и эффект проходит меньше чем за час. Более того, под травой она сохраняет относительную боеспособность, и потом, Влад здесь, он прикроет.
  - Идет, - усмехнулась она.
  Она призналась себе, что среди причин была еще одна. Джон выглядел привлекательно, а ей хотелось забыть о том, кто она, хотя бы на какое-то время. Чем меньше чувств, тем лучше... для него. Она его почти не знает, пусть так и остается. Вряд ли чужой позволит ей провести с ним ночь дважды, но пока она лишь находит его привлекательным и не испытывает привязанности, а значит, сегодня он будет ее.
  Проходя мимо Влада, она указала рукой в его сторону.
  - Видишь вон того мужика? - указала она в сторону Влада, перекрикивая музыку.
  Джон обнял ее за обнаженный живот и прижался, всматриваясь в ту же сторону.
  - Вижу. Твой папочка? - без усмешки спросил он.
  - Коллега! - поправила она его. - Немного с прибабахом, не хочу его оставлять тут одного. Я вроде как с ним сюда пришла, понимаешь?
  Джон покачал свободной рукой с пивом и понимающе закивал.
  - Ни слова больше! Я сейчас все устрою.
  Он повернулся в сторону бассейна, где количество девушек, плавающих топлесс, серьезно увеличилось. Для этого и есть девушки из "массовки": они показывают остальным, как надо веселиться, заводя толпу и призывая всех присоединиться к ним.
  - Дамы! - музыка играла слишком громко и он крикнул громче. - ДАМЫ!!! Вылезайте сюда, русалки вы мои, давайте сюда, ко мне.
  Лену он так и не отпускал. Продолжая обнимать свою новую подругу, он раздавал указания.
  - Вот, видите, там сидит хмурый мужик? - он указал на Влада. - Я хочу, чтобы он запомнил этот вечер так, словно это его день рождения, понятно?
  - Конечно, пупсик, - лукаво усмехнулась одна из них.
  - Славно. Если казачок останется доволен, то кто-то получит бонус.
  Похоже, последние слова прозвучали максимально ободряюще, потому что парад из силиконовых грудей и ботоксных губ строем устремился к старому охотнику. Последняя из девушек получила звонкий шлепок по заду от одного из гостей, когда пробегала мимо.
  - Так на чем мы там остановились? - он покосился на Лену.
  - На том, что ты обещал мне хорошей травы, - улыбнулась она.
  
  Глава шестнадцатая: Возраст согласия
  
  <<Елена Волкова>>
  
  Ей казалось, что она не здесь. Это было не окрыляющее чувство, а холодное отстраненное парение над собственной плотью - защитный механизм, выработанный годами, чтобы не захлебнуться в вязкой реальности, в вечном преследовании теней. Сейчас она была далеко.
  Она откинула голову на жесткую спинку дивана, вглядываясь в чернильный провал неба, проколотый редкими холодными искрами звезд. Запах травы дразнил ноздри. Она сделала еще одну глубокую затяжку, и горький дым наполнил легкие, принося с собой иллюзию покоя. Этот вечер, вырванный у вечности, принадлежал только ей. Музыка, еще недавно бившая по барабанным перепонкам, стихла, превратившись в далекий, едва уловимый пульс - сердце мира, до которого ей не было дела. Она поймала это состояние - хрупкое, как крыло мотылька, равновесие на грани небытия. Ничто не могло ее побеспокоить.
  Джон, этот холеный выкормыш чужого богатства, пользовался моментом. Его губы, влажные и требовательные, снова коснулись ее шеи. Возможно, его руки, что сейчас блуждали по ее телу с наглостью собственника, осмелились бы на большее, не будь они на этой открытой площадке под прицелом десятков безразличных глаз. Дело было не в ней, конечно, а в нем. В его репутации, в тени отца, что нависала над каждым его шагом. Случайный снимок, неосторожное движение - и хрупкий карточный домик чужой чести мог рухнуть. Ребенок несет ответственность за грехи отца, и наоборот.
  - Ты так и не сказал, как тебя зовут, - Лена расплылась в ленивой пропитанной дымом улыбке.
  Поцелуи не вызывали отторжения; они были частью этого вечера, фоновым шумом, который можно игнорировать.
  - Я же сказал, Джон, - его рука обхватила ее за бедро, прижимая к упругому телу.
  Лена всегда носила лишь черные короткие джинсовые шорты, и потому его рука забегала коже, исследуя, оценивая.
  - А настоящее имя? У тебя оно есть? - упорствовала она, скорее, из привычки, чем из любопытства.
  - Давай сегодня без настоящих имен, хорошо? - он легонько прикусил кожу на ее плече. - Что ты хочешь за эту ночь?
  Вопрос просочился в ее сознание не сразу. Первая причина - она никогда не спала ни с кем за деньги. Каждый раз это была ее игра, ее правила и - ее выбор. Вторая - она была под кайфом. Неглубоким, скоротечным, который грозил вот-вот испариться, но все же кайфом.
  - В каком смысле? - уточнила она.
  - В прямом. Сколько ты хочешь, чтобы мы поднялись ко мне?
  Его рука сползла с ее ноги и легла на голый живот, медленно подбираясь к кромке черного спортивного топа, собираясь забраться внутрь.
  - Я вот о новом мотоцикле мечтаю, - усмехнулась она, все еще не улавливая пошлости его слов.
  - Не дороговато за одну ночь? - усомнился он.
  Лена замерла. Нервные клетки, до этого лениво плававшие в тумане, сбились в тревожный узел.
  - Подожди минутку, - дошло до нее, - ты мне за секс, что ли, деньги предлагаешь?
  Джон опешил. Его рука, уже почти добравшаяся до цели, застыла.
  - Будешь играть в недотрогу? - скривился он.
  - Знаешь что? - Лена резко встала и осознала, что стоит босиком. - Пошел ты! Я тебя выбрала, а не ты меня, понял?! Я пришла сюда, потому что захотела! Я решила с тобой трахаться, потому что Я захотела, а не ты!
  Джон был ошарашен. В его мире, выстланном пачками купюр, такого не случалось. Девушки были товаром, их желание имело четкий ценник. Он не знал, как реагировать, какой протокол применить в этой сбившейся программе.
  - Так... значит, ты... - он не решался подобрать слова.
  - Не тупи, - кивнула она, и в ее глазах блеснул хищный огонек. - Пошли давай. Я собиралась тебя сегодня трахнуть - и я это сделаю.
  Постановка вопроса и в целом ситуация для Джона напоминала молот и наковальню, где между последними оказались его голова и, откровенно говоря, его яйца. Судя по тону ее голоса и стальной уверенности во взгляде, сомневаться в том, кто и кого сегодня будет трахать, не приходилось. На мгновение он даже подумал отказаться.
  - Хм! - он кивнул и поднялся на ноги пошатываясь. - Тогда идем, моя квартира этажом ниже.
  Он снова обхватил ее за талию, но теперь в его прикосновении была жадность. Его пальцы, казалось, хотели просочиться под кожу, заползти куда-то еще, где они не бывали прежде. Ее поведение беспокоило, ее напор - пугал. Странную тревогу вызывали и ощущения под его руками: вместо гладкой и мягкой кожи он чувствовал рельеф тугих мышц и почти полное отсутствие жировой прослойки. Это был новый для него тип женщин.
  Лена сама обхватила его за шеюти приобняла. Казалось, еще немного - и она сама потащит его к лифту.
  - Где там лифт? Я запамятовала, - сказала она неуверенным голосом.
  - Вон там, - он указал вперед, - видишь, где стоят два холуя, моя охрана, вон те п*дики в синих костюмах.
  Разгоряченная парочка двинулась вдоль бассейна. Большая часть сознания Лены была не здесь, она все еще плыла в остатках дурмана и потому участие в принятии решений не принимала. Вторая же ее часть изо всех сил старалась не испытывать к этому Джону ничего. Совершенно ничего. Она хотела просто провести вечер, а не найти утром в своей ванной разорванного на куски сына миллионера.
  Сквозь пелену в глазах Лена заметила силуэт Влада. Старый охотник все так же сидел у бара, но теперь его окружала стайка изрядно подвыпившей молодежи. На мгновение она обрадовалась, что ему удалось стать чем-то вроде души компании, но эта надежда рассыпалась прахом, стоило ей присмотреться.
  Он напоминал человека, принявшего огромную дозу и полностью потерявшего связь с реальностью. По сути, так и было, только он принял не наркотики. Впрочем, молодые люди были другого мнения и, приняв его за перебравшего порошка гостя, забавлялись с ним.
  На его лице уже было нарисовано несколько бранных слов. "Я люблю х*и". "Позвони мне" и номер телефона. Нарисованный член прямо на его щеке, ведущий ко рту. Тоненькие усики под носом. Часть его плаща была забрызгана молочным коктейлем, который кто-то пролил на него, возможно, не случайно.
  Влад почти не шевелился.
  - Что это за х*йня?! - возмутилась Лена и потянула своего парня на ночь в сторону бара.
  - Где? Нам не туда же. У меня дома есть прекрасный бар, незачем брать с собой это дерьмо! - нехотя последовал за ней Джон.
  Лена отпустила своего нового ухажера и нависла над стайкой в плавках и купальниках. Каждый из них смеялся и делал селфи с охотником.
  - Что за нах*й тут творится?! - закричала она. - П*дорасы малолетние, вы в край, что ли, ох*ели совсем?! А ну, съ*бались на х*й от него!
  Ярость, невыносимо жгучая, вскипела внутри. Она не могла понять, почему вид этого унижения так сильно ее задел. Старому охотнику они явно не доставляли неудобств, но для нее это стало личным. Слишком личным.
  Толпа замолчала, лениво покосившись в ее сторону. Прекращать веселье они не собирались.
  - Эй, отвали, это не твое собачье дело! - ответил ей крепкий парень в синих плавках с губкой Бобом.
  Ярость захлестнула ее. Спящее сознание охотника - это распахнутая дверь для запертого монстра внутри.
  Лена просто толкнула парня от себя. Тот ударился спиной о стойку бара, но от силы удара перелетел через нее, рухнув с обратной стороны.
  Она напоминала зверя. Тяжело дыша, она скалилась. Ее глаза порыжели, стали звериными, но темнота вокруг и нетрезвость окружающих стали отличным прикрытием. Взгляд Лены был полон холодной злости и желания убивать. Она не шутила.
  - Я сказала... - прошипела она, - съ*бали! На х*й!!!
  Толпа начала стремительно таять. У каждого внезапно появились неотложные дела.
  - Эй, не ломай людям кайф. Это не то, за чем они пришли сюда, - подал голос позади Джон, касаясь ее плеча.
  Она проигнорировала его, уставившись на Влада.
  Охотник поднял на нее глаза. Лена стыдливо отвела взгляд в сторону, пытаясь спрятать свои рыжие глаза.
  - Ты отдохнула? - все так же спокойно спросил он. - Мы уходим?
  - Уходим... - попыталась она ответить максимально спокойно.
  
  ***
  
  Лена со всей силы хлопнула дверью, почти вбегая в квартиру. Она даже не заметила, что забыла обувь на крыше; сейчас она вообще мало что замечала.
  Старый охотник все так же спокойно в грязной от молочного коктейля одежде двинулся к окну, к своему привычному месту. Это стало для нее точкой кипения. Она понимала, с кем имеет дело, но теперь это приобретало личный характер, и она больше не могла сдерживать злость. Злость была обращена не на него, но определенно к нему.
  - Как ты не видишь, что они сделали?! - почти закричала она. - Они же издевались над тобой, эти идиоты!
  Влад лишь покосился в ее сторону.
  - Те дети? - удивился он. - По-моему, им было весело со мной.
  - О да! - всплеснула она руками. - Им было п*здец как с тобой весело, даже не сомневаюсь!
  Влад начал осознавать, что его восприятие реальности и ее - две разные непересекающиеся вселенные. Похоже, не все прошло так идеально, как он воспринимал это.
  - Что-то случилось? - уточнил он.
  Лена устало рухнула на диван и протерла лицо.
  - Они же тебе лицо изрисовали, пролили на тебя черте что. Я даже не знаю, что это, возможно, это кто-то отрыгнул, понимаешь? Я не удивлюсь, если у тебя в карманах использованные г*ндоны. Эти подонки вели себя, как последние ублюдки, вот что я имею в виду!
  Влад задумался, принимая и обдумывая ее интерпретацию произошедшего.
  - В таком случае... - выдал он, - мне не стоит больше посещать подобные мероприятия.
  Для него вопрос был решен. Он снова отвернулся к окну, словно ничего не случилось.
  Лена снова вскочила с дивана. Она собиралась что-то добавить, но, увидев его широкую неподвижную спину, поняла, что это будет все равно, что читать лекцию стене.
  - Да уж... не стоит, - согласилась она. - В общем, я иду в душ, хочу смыть с себя это.
  Она отсутствовала долго. Взяла себе это время, чтобы прийти в себя и успокоиться. Последнее всегда было для нее проблемой. Сколько она себя помнила, она всегда была взбалмошной девчонкой, готовой к любой ситуации. Даже в детстве она предпочитала гонять на велосипедах с парнями, а не играть в куклы. Она не понимала, почему люди удивлялись, когда она разбивала лица другим мальчишкам за оскорбления, ведь те имели право так делать. Для нее было тайной, почему девочкам нельзя было делать все эти прикольные вещи, а парням - можно.
  Она вышла спустя не менее чем час. Переосмыслив все произошедшее, она решила, что все это того не стоит.
  Лена настолько привыкла к Владу как к предмету мебели и не более, что лишь спустя какое-то время поняла, что забыла надеть джинсовые шорты, оставшись лишь в черных стрингах и таком же спортивном топе. Белоснежное полотенце, стоившее, как половина месячной аренды ее гаража, было неаккуратно намотано на волосы. Мать не раз пыталась научить ее, как это делается, но безрезультатно.
  - Я тут подумала... А давно ты такой? - спросила она, разматывая полотенце и вытирая волосы.
  Она давно перешла с ним на "ты", когда они были одни. В конце концов, креслу все равно, как к нему обращаются. Влад явно жил по другим законам, нежели остальное общество.
  - Какой? - спросил он не поворачиваясь.
  - Ну... знаешь, как настоящий чужой, - она пыталась подобрать слова.
  - Что ты имеешь в виду? - он все же повернулся.
  - Ну... например, то, как ты стоишь и чем занимаешься, - Лена уселась на диван.
  - Что не так с тем, что я делаю?
  Она отбросила полотенце и пристально уставилась на него, пытаясь понять, неужели он действительно такой. Похоже, он был невероятно стар и его сознание почти полностью находилось под контролем чужого. И тот не считал нужным выделять ресурсы на ерунду вроде "быть и вести себя как человек". Влад оживал лишь на короткое время, когда дело касалось работы, да и тогда он напоминал, скорее, машину, ходячую энциклопедию по чужим, лишенную эмоций.
  - Ну, например, то, как ты стоишь, - она указала на него. - Люди себя так не ведут. Ты не ешь, не пьешь, не ходишь в душ, тебе ничего не нужно. Признаться честно, от тебя даже запахов нет, ты пахнешь пылью, как и любой чужой.
  - Мне не требу... - начал было Влад.
  - Да-да-да! - Лена подняла руку. - Я помню, тебе ничего этого не надо, но ты же должен хотя бы притворяться человеком, разве нет? Ну, для работы хотя бы?
  Влад помолчал.
  - Я веду себя, как человек, когда я на службе, - уверенно ответил он.
  Лена опешила. Изумление на ее лице было настолько плохо скрываемым, что она замолчала на несколько секунд. Словно молот ударил по ее голове, она осознала, насколько все плохо, ведь он действительно в это верит.
  - Не-е-ет... - аккуратно протянула она, - это не совсем так.
  - Я копирую поведение людей, что меня окружают, даже если я не нуждаюсь в этих эмоциях, - пояснил Влад.
  Глаза Лены расширились еще сильнее.
  - Знаешь что... давай-ка я попробую тебе с этим немного помочь. Если ты не против, конечно.
  Влад кивнул.
  - Славно, - она закинула ногу на ногу.
  Любой на месте Влада обратил бы внимание на изящные формы ее ног. Она заметила, что его взгляд даже не дрогнул.
  - Присядь на минуту, я попробую кое-что объяснить, - она похлопала по дивану рядом.
  Старый охотник послушно сел.
  - Дело в том, что твое поведение очень привлекает к себе внимание. Давай на примерах. Вот что делают люди, когда возвращаются домой?
  Она находила странный интерес в их начинающейся маленькой игре.
  - Я думаю... - Влад замолчал, - они что-то едят.
  - Интересно, а это... у тебя как-то связано с памятью или ты не можешь понимать людей? В смысле, ты же когда-то был нормальным человеком, верно? - Лена забралась с ногами на диван и уселась сбоку от него.
  - Влияние чужого лишает... - он замолчал, подбирая слова, - доступа к точкам памяти. Он восстанавливает их, если на то есть необходимость.
  - То есть ты можешь вести себя, как нормальный человек, если это касается работы, но из-за "его" возраста даже это сложно. Это как разрыв с реальностью, и это ухудшается с каждым годом, верно?
  - Татьяна говорит, что я делаю успехи, - со странной досадой в голосе сказал Влад.
  Лена прищурилась, глядя на его разрисованное лицо. Она молчала долго, как обычно молчал он. Разница была лишь в том, что он не видел странности в ее поведении, тишина его более чем устраивала.
  В какой-то момент она просто схватилась за свой спортивный топ и стащила его через голову, обнажив грудь.
  - Что-нибудь изменилось? - заглядывая ему в глаза, уточнила она.
  Охотник опустил взгляд на ее бюст. Слишком правильный и упругий; большинству женщин приходилось вкалывать в себя половину таблицы Менделеева, чтобы иметь грудь такой же формы.
  - Тебе жарко? - он отвел взгляд от ее бюста к ее лицу, все так же без эмоций.
  - Тебе вообще девушки нравятся? - она откинула топ в сторону.
  Необычные ощущения заставляли его чужого блуждать в коридорах его разума в поисках комнаты с воспоминаниями и эмоциями, которые были бы хоть сколько-то уместны сейчас.
  - Ты имеешь в виду любовь? - догадался он.
  Лена качнула головой и посмотрела на свой бюст, привлекая к нему внимание.
  - Нет, я говорю о том, чтобы переспать с кем-то. Ты помнишь, как это? Возбуждение - это очень сильная реакция, оно должно вызвать хоть какие-то эмоции. Ты чувствуешь что-нибудь?
  Он чувствовал, но не то, что она пыталась вызвать. Растерянность, понимание, что что-то идет не так, давили на него. Он понимал, что теряет нить происходящего и что она пытается донести что-то важное.
  - Я не испытываю необходимости в... - начал было он.
  - Да-да, мы уже выяснили, ты не испытываешь необходимости ни в чем, - она встала перед ним, уперев руки в бока, - но сейчас не об этом. Разве ты не хочешь снова стать...
  На этот раз в задумчивость впала она. И это длилось долго, особенно для Лены.
  - Так вот зачем Таня отправила меня к тебе... Она думает, что я могу что-то исправить. Только вот меня она об этом забыла предупредить! Хоть бы что-то объяснила! Вот же ж с*ка! - вдруг выдала она.
  - Кто?
  Даже сейчас она чувствовала, насколько это неправильный момент. Впервые в жизни мужчина, с которым она говорила, смотрел ей в глаза в тот момент, когда она была топлесс.
  - Да Таня! - воскликнула она.
  - Я не совсем пони...
  - Неважно! - она бросилась к своему телефону. - Она где-то тут оставляла свой телефон, я записала. Ух! Как я зла, мне очень много хочется ей сказать!
  Влад казался растерянным. Со стороны ситуация выглядела куда комичнее, чем была. Обнаженная девушка злилась и носилась по комнате в поисках номера телефона, ничего не объясняя.
  - В целом, - бегая по квартире, объясняла она, - вот ходить, как я, это как бы очень неприлично, девушки так не ходят, если в квартире есть кто-то еще!
  - Тогда почему ты так ходишь? - задал логичный вопрос Влад.
  - Это доказывает, что тебе нужна помощь, понимаешь? Твой чужой доедает остатки твоей памяти и человечности. Таня тебе врет, нет у тебя никаких успехов, а я могу тебе помочь, все объяснить, все исправить!
  Лена снова пробежала мимо Влада, так и не одевшись.
  - Нашла! - она залезла под журнальный столик, вытаскивая скомканную бумажку. - Ее номер, хочу кое-что ей сказать.
  Влад казался слегка растерянным и немного оскорбленным. Других объяснений она не могла найти тому, что произошло позже.
  Старый охотник взял пульт и включил телевизор. В его действиях читалась логика: он откинулся назад, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрел в монитор. Он старался вести себя как человек.
  Лена посмотрела на телевизор и вновь на Влада.
  - Это помехи... - сообщила она, - нужно канал выбрать.
  Влад опустил взгляд, убрав его от экрана. Не получилось, значит не получилось. Ему было все равно.
  Все так же топлесс она перемахнула через диван, удерживая телефон в руке, и направилась в сторону кухни, лишь по пути подхватив свой топ. Пытаясь не выронить телефон, она натянула одежду и вытащила два кофейных пакетика. На этот раз отказ Влада не будет принят, теперь она берет его судьбу в свои руки!
  - Татьяна Викторовна Вавилова? Это Лена. Вы там совсем охр*нели?! - на той стороне ее явно перебили, но Лена не дала себя заткнуть. - Нет, подождите! Дайте мне сказать. Я поняла, зачем вы меня передали на обучение Владиславу! И я помогу ему, но это не ради вас! Да-да, о таких вещах надо сразу говорить, я же должна знать заранее! Это вам не игрушки, а серьезные человеческие чувства! Он не кошка или собака, тут подход нужен, а вы...
  Секунда молчания.
  - Вот и хорошо! - Лена бросила трубку.
  Влад оказался рядом и облокотился на стойку кухни.
  - Все в порядке? - уточнил он.
  - Да, все нормально, - отмахнулась она и выдохнула, успокаиваясь. - Не люблю все эти шпионские игры. Ну, знаешь, психологические эксперименты всякие... Нужно смыть с твоего лица все эти рисунки и одежду постирать.
  Влад с недоумением покосился на одежду.
  - Другой одежды у тебя, конечно, нет? - больше утверждение, чем вопрос.
  - Обычно не требуется.
  - Ладно. Давай разберемся с рисунками для начала, - Лена схватилась за упаковку салфеток, - а завтра первым делом сходим по магазинам и купим запасную одежду. И не такую мрачную.
  Влад кивнул и зачем-то обошел кухонную стойку. Он взял широкий нож и подошел к раковине. Лена не заметила его жеста, занятая поиском салфеток. Ее взгляд упал на его руку с ножом слишком поздно.
  Нож оказался у его щеки. Левая рука натянула кожу с рисунком, и длинный лоскут, окутанный черным дымом, упал в раковину. Она могла буквально пересчитать его зубы сквозь на секунду образовавшуюся щель. Черная дымка почти моментально затянула рану. Без крови, без боли, без эмоций.
  - Что ты делаешь?!! - завопила она.
  Влад выпрямился, оставив процесс. Ее реакция была нервной. Он принимал тот факт, что, возможно, делает что-то не так, и не торопился продолжать.
  - Я избавляюсь от рисунков на лице, - без тени сомнения сообщил он.
  - Но не так же!!! - прокричала она в подобии паники. - Это же должно быть черто...
  Она не закончила. Невероятной скорости регенеративные процессы сращивали мясо и кожу. Всего за секунду от раны не осталось и следа, а на заново выросшей коже не было и намека на рисунок.
  - Бессмертный... С ума сойти, - со странным, почти благоговейным трепетом проговорила она, глядя, как быстро затягивается рана.
  - Так быстрее... - пояснил он.
  Она широко улыбнулась. Она была счастлива.
  - Вижу, - почти со смехом сказала она; паника отпустила и на смену ей пришло неуместное веселье, - но ты попросил меня помочь тебе быть человеком, а люди так не делают. Так что бросай это все и идем в ванную, я видела там набор ватных кружочков для лица.
  
  Глава семнадцатая: Гнездо
  
  <<Елена Волкова>>
  
   Счастье было лихорадочным, почти болезненным. Лена таскала его за собой сквозь стерильные лабиринты торговых центров, этих храмов забвения, где неоновый свет выжигал глаза, а тихая музыка обещала покой, которого не существовало. Она лепила из него человека, как отчаявшийся бог лепит Адама из глины и собственного одиночества. Каждый магазин был новой ступенью в этом сотворении, каждый ценник - жертвой, принесенной на алтарь нормальности. Старый охотник подчинялся с безразличием камня, позволяя ей натягивать на него эту чужую кожу, эту иллюзию жизни, чувствуя, как она пытается вдохнуть в него эмоции, которых он давно лишился. И все же Лена чувствовала, что он старается как может понять современную жизнь и почувствовать те эмоции, которые она пыталась ему показать.
  Ее собственный вкус, выкованный уличной жизнью и бесконечными квартирами в вечном побеге от чужих, был прямолинеен и груб, как удар кастетом. И все же она старалась улучшить одежду старого охотника как могла. Классические джинсы ярко-синего цвета, кожаная куртка и белая рубашка - униформа человека, который отчаянно пытается выглядеть как все, но не имеет ни малейшего понятия, как это делается. Она гордилась своим выбором с наивностью ребенка, размалевавшего обои. Во всяком случае, этот маскарад был убедительнее его старого потертого плаща и видавшего виды серого свитера.
  Поход в парикмахерскую обернулся фарсом, гротескной сценой из дурного сна. Влад лишь в последнее мгновение успел напомнить ей о проклятии, вшитом в его плоть. Его ткани тела не терпели чужого вмешательства. Лене пришлось, сбиваясь и краснея, объяснять ошеломленным мастерам тысячу и одну причину, почему их инструменты должны остаться в стороне.
  Его облик менялся, но это была лишь оболочка. Фасад, за которым пустота оставалась нетронутой. Внутри него тектонические сдвиги лишь намечались, медленные и почти незаметные, как рост сталактитов в вечной тьме.
  Самым ярким, почти непристойным всплеском эмоций за весь этот день стал миг, когда она, получив доступ к его банковскому счету, увидела эти неприличные цифры. Ряды нулей, длинные и уродливые, как хвост скорпиона. Сумма, способная купить маленький город со всеми его грехами и тайнами.
  - Ты охотник или депутат?! - от неожиданности воскликнула она.
  За годы крайне опасной работы он успел накопить приличную сумму, но лишь в последние годы его ближайшая подруга Таня была достаточно любезна, чтобы озаботиться правильным хранением его денег.
  С того мгновения Лена перестала смотреть на ценники. Первый же их совместный ужин сменился с дешевой пиццы на... пиццу чуть подороже. Деньги, как и Влад, были для нее абстракцией, инструментом, которым она не умела пользоваться. Ее воображение было так же безжалостно скальпировано, как и его, но по другим причинам. Для тех, кто родился в семье охотника и знает только жизнь среди чужих, меняются приоритеты и деньги превращаются в нечто другое.
  
  ***
  
  Следующий день, как и следовало ожидать, встретил их телефонным звонком от майора Симонова. Второй отдел Института, эти псы-ищейки, наконец нащупали след таинственного врача, которого около года назад уволили по статье за прогулы и отсутствие на работе.
  Татьяна, верная своей теории о принудительной социализации, настаивала, чтобы в этот раз за Владом не отправляли машину, как делали всегда. Она хотела погрузить Влада в рутину, в этот вязкий поток повседневности, окружить его тем, с чем сталкиваются все обычные люди, и... Леной. Но старый охотник, пока не был готов осознать ее великий замысел. Узнав о том, что машины не будет, он лишь спокойно отправился в гараж.
  Они прибыли на место ближе к полудню. Лена ерзала в кожаном кресле, постоянно выглядывая из окон. Она напоминала домашнего пса, который по запаху безошибочно угадывает близость ветеринарной клиники.
  Черная Ауди, как катафалк, замерла у подножия очередной бетонной гробницы. Типовая пятиэтажка, один из тысяч одинаковых шрамов на теле города, где в каждой квартире гнила своя маленькая безнадежная жизнь. Это было место, где вера в светлое будущее умирала тихо, в окружении выцветших обоев и запаха прокисшего борща. В таких живет большинство людей, которые поверили в рассказы родителей о том, что высшего образования и желания быть хорошим человеком достаточно, чтобы жить жизнью, о которой всегда мечтал.
  Несколько полицейских стояли возле входа в подъезд и несли классическую службу. Иначе говоря, они курили и обсуждали, как капитан из их отдела не заслуживал повышения, но все же его получил.
  Майор Симонов и Татьяна Вавилова материализовались из серой мглы. Ее присутствие здесь, вдали от стерильных кабинетов, говорили о том, что вчерашний звонок Лены и ее посыл достиг получателя.
  Старый и молодой охотники покинули машину и двинулись к остальным.
  - Трогать, тем не менее, улики не стоило бы. Ваше счастье, что у вас такой допуск. Только второй отдел должен иметь допуск, - Симонов выкуривал сигарету нервно, зло, выдыхая дым вместе со словами. - По-хорошему, мне бы написать рапорт. Зачем вы вообще туда лезете? Словно не знаете, что на таких объектах трогать ничего нельзя.
  - Это необычное место преступления. Этот чужой при жизни обладал очень характерной личностью, и чем больше у нас будет данных до приезда Влади...
  Она не закончила. Оба - и майор, и психолог - замерли, их взгляды впились в охотника, словно они видели его впервые. Его новый облик, эта чужая наспех сшитая личина выбивала их из колеи. Всю свою жизнь он больше напоминал бродягу, которого только недавно вытащили из-под моста, но сегодня он изменился. Лена заметила их восторженные и удивленные взгляды и широко улыбнулась, принимая это на свой счет.
  - Владислав! - первой очнулась Таня. - Вы замечательно выглядите, я вас едва узнала!
  Охотник заметно растерялся. Диалог шел не в привычном русле, и это требовало времени, чтобы обдумать причины и возможные реакции. Все, что шло не в привычном русле, заставляло его брать дополнительную пятисекундную паузу, чтобы чужой освободил ресурсы для ответа.
  - Неплохо, а? - Лена пришла ему на помощь, ее голос был полон гордости создателя, любующегося своим творением.
  Симонов с отвращением швырнул окурок на асфальт и впечатал его в грязь каблуком.
  - Ни дать ни взять "Модный приговор". Ладно, девочки, давайте ближе к делу, - отрезал он. - Мы нашли квартиру нашего подозреваемого. Живет на пятом этаже вот этой халупы. Отличное место, чтобы окуклиться и стать чужим, если я прав.
  Влад обвел здание взглядом, равнодушным, как обычно.
  - Вы уже вскрыли дверь? - спокойно спросил он.
  - Да, но без шума, просто сняли замок. Я так понимаю, он там соорудил гнездо и мне следует вызывать пятый отдел? - уточнил Симонов.
  - Сначала нужно осмотреть помещение.
  Влад двинулся вперед, его силуэт поглотила темная пасть подъезда. Майор поспешил за ним, оставив психолога и охотника-новичка наедине.
  Таня улыбнулась Лене, заставив последнюю смутиться и скривиться.
  - Ну, чего стоим-то? - возмутилась Лена по-детски. - Идем уже.
  Она нырнула во мрак вслед за учителем.
  
  ***
  
  Замок был вырезан с хирургической точностью. Толстый слой пыли на полу хранил свежие отпечатки - здесь уже побывали ищейки Института.
  Квартира была раной во времени, застывшим осколком восьмидесятых. Старый дисковый телефон, как удавленник, свисал со стены. Потертые тумбочки для обуви, неизменный красный ковер - выцветший символ канувшей в лету эпохи. Скрипучий диван, на котором спало не одно поколение, отдавая честь вечной и хорошо сконструированной советской мебели.
  Множество людей ассоциируют свое детство с подобными помещениями, и чаще всего эти воспоминания неразрывно связаны с запахом спирта, побоями от отцов, одиночеством и страшными воспоминаниями о школе. Подобные места были инкубаторами. В этих бетонных сотах, пропитанных запахом спирта, страха и застарелого насилия, рождались новые монстры, выползающие на свет из трещин в прогнившем социуме.
  Влад шагнул в комнату, вбирая в себя ее удушливую атмосферу.
  - Нет запаха пыли... - констатировал он.
  - По-моему, как раз есть. А еще тут смердит мочой и, возможно, чем-то похуже. Если я правильно определил, то это вон от того дивана, - майор брезгливо зажал нос. - По-моему, этот выродок ссался, когда спал.
  Влад опустился к одному из двух старых диванов и откинул древний, как и он сам, плед. Диван действительно имел множество разводов на своей обивке и обладал характерным запахом.
  - Он ненавидел этот предмет... - сообщил он.
  - Еще бы, я бы тоже ненавидел, - ответил Симонов. - Вообще не понимаю, как он тут жил. Я бы уже через неделю вздернулся.
  Татьяна открыла один из шкафчиков серванта, где стояла классическая посуда, которую все называли "не трогай, это только для праздников и важных гостей". Как правило, такой день никогда не наставал.
  - Все это принадлежит не молодому человеку, - заметила Таня. - Эта квартира почти ничего не говорит о нем. Разве что тот небольшой угол с компьютерным столом. Все остальное словно не его, а человека намного старше. Он жил один?
  Симонов кивнул.
  - По нашим данным, да. Может, на самом деле он снимал помещение где-то ещё, а эта квартира лишь числится за ним, но выставлена на продажу? - предположил Симонов.
  Лена открыла один из миллионов шкафчиков старого серванта и обнаружила склад старых фотографий. Все они лежали перевернутыми, словно владелец боялся, что однажды посмотрит на них.
  На всех снимках была одна и та же нелицеприятная женщина. На фото она была запечатлена в разные годы своей жизни, но даже в юные годы она выглядела неприятно и угрожающе. На поздних фото пожирающая ее болезнь, словно искусный скульптор, вылепила из нее гротескную маску страдания. Кожа шелушилась, морщины бороздили щеки, как глубокие овраги.
  - Мне кажется, я нашла фото хозяйки квартиры, - сообщила Лена, перебирая глянцевые карточки. - Думаю, это его мать. Ставлю руку на отсечение, что он жил здесь с ней.
  - Думаете, он еще и свою мамашу кончил? - Симонов достал записную книжку.
  - Как я и сказала, - начала Таня, - у нашего подозреваемого классический психологический портрет человека, который прошел через семейный психологический инцест. Судя по всему, он был под жесткой доминантной позицией своей матери. Не думаю, что у него был отец. Скорее всего, он подвергался физическому насилию. Смею также предположить, что его мать обвиняла его в распаде семьи.
  - Жесть какая, - констатировала Лена. - Неудивительно, что он поехал.
  Влад снова замер у окна. Его взгляд бродил по лицам прохожих, иногда перескакивая на дом напротив.
  - Новостройка... - вдруг произнес он, - он любил стоять здесь и смотреть в окно.
  - Ощущаете это? - догадалась Татьяна, подходя к нему.
  Влад кивнул.
  - Кстати, тут повсюду разбиты стекла, если вам интересно, - добавил майор. - Думаю, этот тот самый парень, себя он явно не любил. Нет фотографий, зеркал, вообще ничего. Если бы не его фото в личном деле морга, мы бы даже не узнали, как он выглядит.
  - Видимо, его мать умерла здесь, - догадалась Татьяна, кивая на кровать, - у него на глазах. Судя по ее состоянию, она умирала долго и вряд ли можно говорить о каких-то теплых чувствах между ними.
  - Судя по фоткам, она была та еще ведьма, - поддакнула Лена и, передав фотографии майору, подошла к Владу.
  Она проследила за его взглядом, искренне пытаясь понять, чем оно его так заинтересовало, но уже спустя несколько минут сдалась: она видела лишь безликую стену и пустые глазницы окон. Терпение никогда не было ее добродетелью.
  Она отдернула тяжелую, пропитанную пылью штору. В углу, как затаившийся паук, сидела видеокамера старого образца с откидной боковой крышкой.
  - Жил в нищете, а камеру себе купил. Любопытно, - потянулась она к ней.
  - Кстати, о его увлечениях видео, - начал майор, перебирая фотографии. - Забыл вам рассказать, но на него удалось кое-что нарыть. Этот парень - звезда интернета. По крайней мере, был какое-то время.
  Лена продолжала рассматривать камеру и уже открыла ее, листая записи, но слова майора заинтересовали ее больше.
  - Звезда? Он был блогером?
  Таня, все это время рассматривающая старый диван, подала голос. Она посчитала, что подобную информацию лучше доносить ей и под правильным углом:
  - В интернете гуляет видео с его... - Таня задумалась, подбирая слова.
  - Где он трахает труп, - безжалостно закончил за нее майор, который не собирался ждать. - Наш уродец еще и некрофил. На видео он *бет какую-то поп-звезду из двухтысячных. Не помню точно, но она засветилась в этих шоу, что-то там про фабрику.
  Татьяна бросила на него укоризненный взгляд, но майор, как и следовало человеку его профиля, не только не понял, что он сделал не так, но еще и воспринял это как личную обиду.
  - Серьезно? - удивилась Лена. - Прикольный он тип.
  Она уткнулась в маленький экран камеры, но оказалась разочарована. Запись была монотонной, гипнотически статичной. Часы, сливающиеся в одну серую вечность, камера, направленная на одно и то же окно в доме напротив. Он ждал. Он высматривал девушку.
  - Ничего особенно интересного, - она покосилась на Влада. - Владислав, вот я и думаю, почему вас так манит к этому окну? А он тут часами стоял. Вот, посмотрите, кажется, он подглядывал за этой девушкой.
  - Это важная для него вещь, - сообщил Влад, забирая камеру.
  - Ясен хрен, важная. Там почти терабайт видео одной и той же девушки, - Лена усмехнулась. - Вот и живи с такими соседями. Купишь себе квартиру в хорошем доме, а за тобой такая звезда интернета подсматривает.
  - Интересно, кто снимал то нашумевшее видео? - подала голос Таня. - Камера постоянно брала ракурсы с разных мест, значит, она не просто стояла на столе, кто-то был режиссером.
  Майор нахмурился.
  - Просто догадка, - Лена развела руками, - но я все еще думаю о той тетке, что приходила к последнему выжившему врачу. Ну, помните, та, которая пришла в красном платье и криповала его? Может, снимала она? Я к тому, что он не один все это делал. Такое же возможно, не?
  - Думаешь, у нас сразу два чужих? - усомнился майор.
  - Не-е-ет, - отмахнулась Лена. - Владислав мне все объяснил, это один и тот же, но он думает, что их двое. А раз он верит в это, то часть его сознания играет эту роль. Вообще, их может быть хоть десять, но все это в его голове!
  Майор задумался.
  Влад подал голос внезапно для всех, проглядывая видеозапись.
  - Майор, нам нужно попасть в квартиру напротив, - спокойно сообщил он.
  Симонов подошел ближе к Владу и заглянул через его плечо в маленький мониторчик камеры.
  - Надо - значит, попадем, - спокойно согласился он.
  Мониторчик демонстрировал весьма пикантный момент, когда девушка переодевалась после работы, сбрасывая с себя рабочую одежду. Зеленая униформа сбербанка слетела с ее плеч на диван, и она подошла ближе к окну, чтобы закрыть шторы. В этот момент камера начала терять статичность и начала дергаться в руках Андрея.
   - *баный дрочер, - выругался майор. - В общем, я звоню по поводу этой квартиры.
  Симонов кивнул на мониторчик, жестом показывая, о какой именно квартире он говорит.
  Таня беззвучно подошла к Владу.
  - Здесь все? Обычно вы проводите намного больше времени в местах гнездования чужих. Что изменилось? - с интересом уточнила она.
  - Здесь нет гнезда, - Влад качнул головой. - Да, это странно, он здесь жил долгие годы, здесь он изменялся, но гнезда здесь нет. Где-то еще есть место более важное для него, чем его собственная квартира.
  - Другое место? - уточнила Таня. - Вы имеете в виду, какое-то место, которое психологически имеет большую ценность для него? Может это быть морг?
  - Нет, я не почувствовал там признаков гнезда, - Влад отрицательно качнул головой.
  - Так может, это... - Лена кивнула на окно, - он у той бабы. В смысле, я так поняла, что он годами наяривал на нее. Так может, он там?
  Тишина. Тяжелая, вязкая. Догадка имела смысл.
  - На видео были дети... - с грустью сообщила Татьяна.
  Влад развернулся и двинулся к выходу.
  - Нам надо попасть в ту квартиру немедленно, - вдруг выдал он.
  Лена быстрой рысью поспешила за ним, не давая ему потеряться из поля зрения:
  - Чего спешим-то? За год он их точно сожрал, - сообщила она.
  - Не обязательно, иногда им нравится держать своих жертв живыми так долго, как это только возможно. Возможно, он один из таких.
  Таня скривилась, выходя за ними в мрачный холл подъезда:
  - Тогда детям понадобится очень долгая терапия... Очень долгая.
  
  ***
  
  Майор уже ждал их у подъезда дома напротив. Он как раз закончил разговор, отбросив окурок в сторону.
  - Бинго, господа, - усмехнулся он. - Вообще, дело такое. Жильцы этой квартиры пропали без вести РОВНО год назад, по датам все совпадает. Дети, кстати, тоже пропали. Шесть месяцев назад квартиру себе прибрала сестра пропавшей. Пыталась сдавать, но за шесть месяцев было четыре отказа. Жильцы там жить не хотят, жалуются на странные вещи. В данный момент квартира стоит пустая. Я бы мог попросить хозяйку подъехать, но думаю, у нас нет на это времени, так что дверь я открою сам, ордер выпишем задним числом.
  Влад молча кивнул и двинулся к дому.
  - Можно подумать, - пожаловалась Таня, - что вы хоть раз выписывали ордер через суд и входили в чужие квартиры, как полагается.
  Майор последовал за ней.
  - Мы вообще-то тут жизни спасаем, если ты не заметила.
  
  Элитный дом в элитном районе встретил их тишиной. Черная матовая дверь висела грузным черным порталом и словно пыталась отогнать тех, кто пришел. Ни звука изнутри. Ни звука из-за дверей соседей.
  Майор склонился над замком. Несколько выверенных движений - и щелчок. Навыки Симонова вызвали у Тани и Лены немой вопрос, но каждая решила отложить это на потом.
  Стоило двери распахнуться, Лена сморщилась.
  - Гнездо... - скривилась она. - Бл*дь, даже я чувствую...
  Влад кивнул и сделал первый осторожный шаг внутрь.
  Давящая пустота сразу же окутала всех четверых. Излишне яркий, почти искусственный свет бил сквозь широкие окна. Вся квартира выглядела так, словно сошла с фотографии одного из журналов IKEA, не хватало только улыбающихся лиц хозяев и их детей. Лена не сомневалась, что детей они найдут, но улыбаться они вряд ли будут.
  Всепроникающий запах пыли сдавливал гортань, лишая бронхи возможности вдохнуть полной грудью. Во всем остальном же квартира вызывала лишь положительное впечатление, за одним исключением: странным ощущением одиночества и пустоты. Каждый из вошедших, не считая безэмоционального охотника, почувствовал, как ощущение света и жизнерадостности покидает его. Оставаться здесь, несмотря на внешний вид квартиры, не хотелось вовсе.
  Они проследовали до первой комнаты - широкой гостиной, залитой ярким светом. Деревянный круглый стол с вазой в центре был главным украшением. Именно эту комнату было так хорошо видно через окно в квартире Андрея.
  - Ну, что теперь? - в голосе майора звенел страх. - Думаю, что пора звонить в пятый отдел. Нужны ребята с пушками, чтобы выкурить этого гада.
  - Подождите, - успокоила его Лена, - нам еще надо найти ключ.
  - Ключ? - удивился Симонов.
  Лена остановилась.
  - Вам вообще ничего о чужих не рассказывают? - удивилась она. - Он не живет в нашем плане, он создает собственный карман, из которого он может взаимодействовать с нами. Но ему это тоже непросто и потому требует время, а учитывая, какой он задохлик, возможно, это требует недели. Мы должны найти особый предмет, что-то личное, что-то важное для него, и тогда эта завеса будет надорвана и мы сможем взаимодействовать с ним.
  - Завеса? - уточнил он.
  - Ну, блин, это такая хрень, которая разделяет нормальный мир и мир этого шизика, где он - царь и бог, - быстро пояснила она.
  - Нужно осмотреть здесь все, - приказал Влад. - Скорее всего, ключом станут ее вещи, а не его. Не зря же он свил гнездо именно в ее квартире.
  Лена задумалась, а после - открыла камеру.
  Вот только с той стороны линзы она увидела совсем иное. Трупы детей.
  .
  
  
  Глава восемнадцатая: Пятый отдел, ребята с пушками
  
  <<Елена Волкова>>
  
   Камера была холодным стерильным проводником ее глаз, фильтром, что превращал один мир в другой. Сквозь ее линзу сцена обнажала свое жуткое нутро. Там, за стеклом, в сердце комнаты сидели два тела, застывшие за обеденным столом, словно посреди фразы в истории, закончившейся недели назад.
  Дети. Пяти и девяти лет от роду. Две маленькие неподвижные фигуры в гротескной пародии на жизнь. Что-то было не так, глубоко неправильно, за гранью простого факта их смерти. Чужой, та тварь, что когда-то была Андреем Поповским, пыталась сохранить их, уберечь этих хрупких фарфоровых кукол от разрушения. Непристойный акт любви или, может, просто хищник, не желающий отпускать свою еду. Характерные признаки разложения отсутствовали; обычное хаотичное искусство гниения было удержано на расстоянии. И все же, испещренная синяками география трупных пятен, окрашивавших их кожу, рассказывала ясную историю: дети погибли не более чем несколько недель назад.
  - Вот жесть... - слова вырвались с губ Лены, рваный шепот, поглощенный гнетущей тишиной комнаты. - Владислав, вам бы глянуть на это.
  Она передала камеру старому охотнику, ее пластиковый корпус был скользким от пота ее ладони. Лена прищурилась, силясь заставить свои глаза увидеть то, что видела машина, пробить завесу, сотканную чужим над этим местом, но комната оставалась упрямо пустой, населенной лишь мебелью и запахом пыли.
  - Он парализовал их, - голос Влада был ровным, безэмоциональным скрежетом камней; он видел сцену сквозь линзу не как трагедию, а как набор фактов. - Не давал им двигаться. Полагаю, что мать постигла та же участь, но хуже.
  - Хуже?"ю - вопрос майора был резким, осколком стекла в тишине.
  - Вероятно, ее он держал в спальне живой, - пояснил Влад, его тон не изменился.
  Рассматривая невидимые для других тела, Влад прошелся по комнате, пытаясь увидеть полную картину с разных ракурсов, его шаги были беззвучны на потертом линолеуме, каждый его жест был выверен, экономичен. Он не просто смотрел; он читал это место, как открытую книгу, написанную на языке боли и безумия.
  Он поднял руку, указывая на невидимое тело.
  - Здесь... - он словно коснулся одного из детей, - на шее видна отметка. Чужие так делают, если хотят сохранить жизнь своей жертве. Что-то вроде паразита, он кормил их собой. Обычно они это делают недолго, так как это истощает их. Наш чужой утратил человечность совсем недавно. Полагаю, он не хотел дать им умереть и кормил их сколько мог.
  - *баный ублюдок, - выругался майор, ему было сложно спокойно говорить об этой мерзости. - Вы хотите сказать, они просидели вот в таком виде парализованные почти целый год и питались его дерьмом?
  Влад спокойно кивнул, не разделяя бурю эмоцией всех остальных.
  - С*ка драная. Только дайте мне до него добраться, - прошипел Симонов, его кулаки сжались так, что костяшки побелели.
  - Даже если доберетесь, - голос Лены прозвучал тихо, в нем была тень той самой древней печали, что она видела в глазах Влада, - он уже не человек. В тюрьму вы его не посадите, сознания в привычном для вас понимании у него уже тоже нет. Андрей Поповский уже мертв.
  В разговор вклинилась Таня.
  - На самом деле, наш подозреваемый начал умирать задолго до становления чужим. Процесс занимает года, если не десятилетия. То, что мы наблюдаем, - лишь финал, следствие, - пояснила она.
  - То, что мы наблюдаем, - майор ткнул в ее сторону пальцем, его лицо исказилось от ярости, - это запытанные дети, которых год держали без движения. А в спальне, как я могу ожидать, мы найдем молодую девушку, которую насиловали весь этот год! Не говорите мне о последствиях или о спокойствии!
  Влад не обращал на них внимания. Человеческие эмоции были для него лишь шумом, помехами в эфире. Он продолжал водить объективом из стороны в сторону, пока его взгляд не зацепился за движение. Тень в глубине коридора, слишком плотная, слишком быстрая, метнулась в сторону, уходя от взгляда камеры, как нечто, боящееся света.
  Охотник с сухим щелчком захлопнул камеру.
  - Эта камера и есть ключ, - его голос прозвучал как приговор. - Мы имеем все, что необходимо.
  Владу пришлось выждать, пока майор закончит свою тираду и его ярость не иссякнет, не выгорит дотла, оставив после себя лишь пепел бессилия.
  - Майор... - попытался он прервать его, - вызывайте пятый отдел.
  
  ***
  
  Влад молча стоял, глядя за тем, как серые фигуры полицейских выводят жильцов. Эвакуация. Стерильный термин для грубого вторжения в чужие жизни. Несколько этажей, смежных с гнездом чужого, очищались от обитателей. Человеческие жертвы, к сожалению, были слишком частым явлением в процессе охоты.
  А ещё трупы людей заставляют все тех же людей задавать ненужные вопросы.
   Государство в его бесконечной и жестокой мудрости взрастило в своих подданных одну важную отличительную черту, столь полезную для охотников: умение не задавать вопросов. Отсутствие интереса к выборам, к войнам, к политической обстановке, к воровству ресурсов собственной страны и многим другим аспектам под угрозой насилия и ареста стало максимально эффективным оружием Института. Люди, чей интерес к собственной судьбе был давно вытравлен угрозой насилия, покидали свои норы безропотно. Люди в форме были страшнее любых монстров, что могли таиться в тенях. Ведь эти монстры были реальны.
  - Всегда хотела посмотреть на этот пятый отдел, - в голосе Лены прозвучала почти детская мечтательность, неуместная на фоне этой серой безысходности.
  - Всегда хотел спросить, - майор подошел к ним, дым от его сигареты смешивался с холодным воздухом. - Если расследованием занимается второй, захватом - пятый, анализом - седьмой, первый - командованием, то зачем вообще вы? Без обид, Владислав, но я не увидел чего-то такого, чего мы не могли бы сделать без вас. У вас есть чуйка, без вопросов, опыт также помогает, но опыт - дело наживное, и для этого не нужно быть потомком.
  Лена усмехнулась, перехватывая вопрос, в конце концов, она получала удовольствие от этого, а Влад - нет.
  - А вот в конце увидите, - ее улыбка была широкой и хищной, - когда пятые загонят этого упыря глубже в его мир, кому-то придется его оттуда выковыривать, чтобы навсегда покончить, а пойти туда можем только мы!
  Последние слова она сообщила с особой гордостью.
  - И что? - Симонов выдохнул кольцо дыма, наблюдая за серым потоком эвакуированных. - Все это ради того, чтобы вы сходили к нему туда и пустили пулю в лоб?
  - Не совсем, - Лена покачала головой. - Чтобы убить чужого, требуется особое оружие. Лезвие, которое, как говорят, выковал первый охотник, магистр Ордена Восхода или более известного в России Ордена Ласточки. Не помню его имя, но этот мужик, он...
  Таня, появившаяся из ниоткуда, как всегда, с легкой улыбкой на губах, дружелюбно подсказала:
  - Олаф фон Бисмарк.
  - Ну да, вот этот мужик. Он основал первый Орден и стал первым охотником во время, когда еще динозавры жили. Он выковал оружие, которое раздал каждому охотнику. Только убив чужого таким клинком, можно окончательно забрать его сущность.
  - Слышал, вы их сжигаете? - уточнил майор, цепляясь за обрывки слухов.
  Лена демонстративно отмахнулась.
  - Огонь помогает, когда надо загнать его в логово, но внутри огонь уже не поможет, потому что туда может попасть только охотник. Клинок, выкованный магистром, как бы забирает сущность чужого, навсегда прерывая его существование. Вообще абсолютный п*здец наступает.
  - И где наш клинок? - майор огляделся, словно ожидал увидеть его здесь, на грязном асфальте.
  - Ну... обычно его привозят пятые.
  - И откуда ты только все это знаешь, ты же всего неделю в Институте? - в его голосе прозвучало резонное недоверие.
  - У меня был лучший учитель в мире, - усмехнулась она. - Она... в смысле, он мне все рассказал, как у вас тут устроено.
  - Мне бы вот еще кто-то рассказал, а то перевели без объяснений, - проворчал майор, его раздражение было почти осязаемым. - Сказали, что освою по ходу, а тут, как я смотрю, без пол-литра не обойтись.
  Резкий вой сирен разорвал воздух. Из дома вышло намного больше жителей, чем полицейские планировали вывести, и потому на подъезжающие черные минивэны - эти гробы на колесах - смотрело намного больше людей, чем ожидалось. Машины были без номеров.
  - Пятый отдел. Ребята с пушками. Так вы их назвали?- в голосе Татьяны прозвучала легкая ирония. - Елена, постарайтесь быть максимально осторожной на своем первом боевом задании, хорошо?
  Лена смутилась и скривилась одновременно. Всего мгновение назад она была хранительницей тайны, а теперь ее снова низвели до роли стажера, неоперившегося птенца.
  - Да нормально все будет, не первый раз.
  Ложь. Ее мать, осторожная волчица, подпускала ее к настоящей охоте лишь однажды. Один-единственный раз она позволила дочери заглянуть в бездну и показала, как обрывать нить чужой не-жизни. Все остальное время Лена была лишь зрителем, наблюдающим со стороны.
  Обмундирование пятого отдела было чем-то из другого, более древнего и жестокого мира. Как правило, чужие забирались людям в голову, медленно сводя их с ума. Но были и другие представители, которые предпочитали перемалывать кости заживо или рвать плоть жертвы когтями. Настоящие кошмары, что обрели физическую форму. Тяжелые пластины, неуклюжие шлемы, громоздкие наплечники - все это было выковано не для защиты от пуль, а для того, чтобы выдержать удар нечеловеческой ярости. Крепкий панцирь закованных в сталь рыцарей, идущих в бой с самим адом. Чужие не использовали огнестрельное оружие, а потому и подход к броне менялся кардинально.
  Старший пятого отдела двигался в сторону Влада и его группы. Лицо лысого мужчины пересекал уродливый шрам от уха до губы, явно оставленный взмахом когтя, словно карта прямого столкновения с чужим.
  - Владислав, - кивнул он, но не протянул руку.
  Капитан пятого отдела перевел взгляд на майора Симонова.
  - У вас новый куратор? Нас не представили, - он протянул руку Симонову.
  - Майор Симонов, - пожал он руку капитану. - Перевели во второй меньше недели назад.
  - Капитан Глебов, - кивнул пятый.
  Его взгляд, тяжелый и оценивающий, упал на девушку-подростка. Он не скрывал своего недоумения.
  - Стажер, - бросила Таня прежде, чем он успел задать вопрос.
  - Вы с ума сошли? - его глаза впились в психолога. - Мне тут только еще трупов детей не хватало.
  - Я - охотник с боевым опытом! - выкрикнула Лена, ее голос сорвался от обиды и ярости. - Я могу за себя постоять!
  Капитан не поверил. Операция была под его юрисдикцией, и он поднял взгляд на Влада, ища ответы в его каменном лице. Старый охотник не произнес ни слова, лишь едва заметно кивнул. Но этот кивок означал многое для всех.
  - Ну хорошо, только держись позади, - кивнул Глебов. - Приступим к подготовке?
  Для майора Симонова, который лишь неделю назад начал знакомство с миром чужих и охотников, происходящее дальше было чистым сюрреализмом, бредом, вырвавшимся из средневековых гримуаров. Охотники, словно жрецы неведомого культа, наносили на броню и оружие серебряные руны. Современный баллончик с особым серебряным спреем в их руках превращался в ритуальный инструмент, а заранее заготовленные трафареты - в священные письмена.
  Майор не без интереса наблюдал за процессом, как Влад и Лена, единственные посвященные в эту тайну, совершают свой обряд, пока бойцы пятого отдела, эти рыцари в тяжелых латах, молча проверяли свое оружие и экипировку, готовясь к бою.
  - У вас, несомненно, много вопросов, майор, не так ли? - голос Татьяны, появившейся у его плеча из ниоткуда, заставил его вздрогнуть.
  Он с трудом подавил раздражение и вытащил новую пачку сигарет.
  - Пытаюсь понять, - он закурил, выпуская в холодный воздух облако дыма, - чем думало руководство, посылая меня сюда. Еще неделю назад я знать не знал об охотниках, этих ваших призраках-чужих и обо всем этом. А теперь, представьте себе, я - куратор двоих из них. Я был неплохим сыскарем, лучшим у себя, а что я делаю тут? Задаю больше вопросов, чем помогаю. Путаюсь под ногами.
  - Это не так, - она покачала головой. - Я лично просила о вашей кандидатуре и о переводе к нам человека максимально далекого от нашей профессии.
  Симонов уставился на нее, его удивление было неподдельным.
  - Зачем?!
  - У нас большие планы. Елена - лишь первая птичка в нашем большом эксперименте, - пояснила она. - Почти все подразделения охотников почти полностью израсходовали себя. Я не буду вам объяснять все детали этого большого проекта, но беда в том, что почти все они теряют человечность быстрее, чем мы можем себе это позволить. Я думаю, что знаю, как это остановить, и вы - часть этого проекта.
  - И чем я могу помочь?! - возмутился он, его голос был полон скепсиса. - Я путаюсь под ногами и не понимаю даже, что происходит прямо сейчас! Это какой-то ведьмовской ритуал?! Они чертят какие-то руны на бронежилетах, шлемах и ружьях. Зачем? Причем делают это... Это настоящее серебро?
  Таня усмехнулась и весело кивнула.
  - Оно самое, - кивнула она. - Олаф фон Бисмарк писал в своих заметках, что лишь чистое серебро - единственный пригодный для рунописи вид чернил.
  - Почему серебро? - Симонов вскинул руки, словно пытаясь отгородиться от этого безумия. - Нет-нет, только не говорите мне, что это из-за...
  - Совершенно верно. Олаф фон Бисмарк верил, что Иуда был первым чужим. И именно его наследие сделало серебро столь опасным для них, - прервала его Таня.
  - Но вы же не верите в этот бред?
  - Не верим, но и объяснений у нас нет, - пояснила она.
  - Если начать верить в этот абсурд, то скоро выяснится, что и дяденька с бородой ждет нас на небесах и будет судить нас за то, сколько раз в день мы передернули.
  Таня искоса взглянула на него.
  - Это больше напоминает правила игры. Если говорить с научной точки зрения, то их как будто кто-то придумал, и это сделал человек, живший примерно в двенадцатом веке, - пояснила она. - Примерно то же самое мы видим во всех священных книгах, где бог описывается как существо безмерно могущественное, которому подчиняется время и пространство, но по каким-то причинам более всего интересующееся, сколько раз за свою жизнь мы сказали что-то неприличное.
  - В смысле... вы хотите сказать, что все это, - Симонов обвел рукой вокруг, - кто-то просто придумал?
  Таня улыбнулась, и попыталась отшутиться.
  - Ну, это лишь теория, и вам не следует опираться на нее. Давайте лучше я вам расскажу, что делают ваши подопечные, - она указала на Влада и Лену. - Только кровь охотника позволяет чертить подобные руны. Если вы или я попробуем сделать что-то подобное, эффекта не будет, но мы можем пользоваться результатами их труда. В данный момент они наносят защитные руны на броню солдат. Например, вон на том штурмовом щите нарисована руна, которая отпугивает чужих. Во всяком случае, если у чужого будет выбор, он постарается не трогать человека с этой руной.
  - Тогда почему они на себя ничего не наносят? - спросил майор, его вопрос был логичен.
  - Не надо забывать, что они хоть они и потомки, а не чужие, но внутри них живет точно такой же чужой, просто они пока способны его контролировать. Если они экипируются снаряжением с такими символами, они будут испытывать определенный дискомфорт. Впрочем, ради безопасности многие охотники предпочитают это делать, несмотря на эмоциональное и физическое напряжение.
  - Так почему серебро? - майор вернулся к вопросу, который не давал ему покоя.
  - Потому что Иуда Искариот, - объяснила то же самое Таня.
  - Бред. Этому должно быть нормальное объяснение.
  - Его пока нет. Пули бойцов из пятого отдела вылиты из чистого серебра. Сами можете представить, насколько это малоэффективно против обычных людей. К счастью для нас, мы не встречали еще ни одного чужого, который носил бы хоть какой-то вид человеческой брони. Иногда используются зажигательные боеприпасы, огонь также крайне эффективен.
  Майор покачал головой, затягиваясь глубже, словно пытаясь найти в дыму ответ.
  - Пули из серебра... Звучит так, словно я скоро приду в себя и выяснится, что я просто изрядно выпил в пятницу.
  - Как я уже сказала, нет рационального и научного объяснения всем этим фактам. Я пыталась, и пыталась несколько лет. И даже не я одна, - Таня покачала рукой возле носа, разгоняя дым от сигареты. - Все безуспешно. Но как психолог я смогла выявить закономерности. Чужие создают свои миры по своим правилам и им же подчиняются. Выглядит так, что... кто-то создал эти правила. Кто-то создал все это, исходя из своей логики, логики человека, который жил в одиннадцатом веке. Из этого можно сделать вывод, что, возможно, наш мир... не более чем...
  Симонов резко повернул голову, его глаза впились в нее.
  - Ну уж нет, я вижу, к чему вы клоните. Вы хотите сказать, что наша реальность - это вовсе не настоящий мир, а мы все живем в плане какого-то чужого, и потому эти правила не имеют логики?
  Ее усмешка была странной.
  - Ну, - она смутилась, - это вы сказали, не я.
  - Да вы сумасшедшая!"э
  - Потому я пока и не предлагаю это как абсолютную теорию и не пишу диссертацию, а лишь собираю доказательства. Но, как легко догадаться, сложно доказать абсолют бога. А если наш бог не более чем чужой, то доказать силу абсолютного чужого так же невозможно. Мой змей укусил сам себя за хвост.
  - Бред, - продолжал бормотать Симонов, - совершенный бред. Получается, во всех этих храмах молятся чужому?
  - Я этого не говорила.
  - А что это еще за проект, в который вы набираете детей и людей, не знакомых с делом, вроде меня? - Симонов развернулся к ней целиком, словно собирался устроить допрос.
  Таня устало вздохнула. Эти лекции выматывали ее, но это была ее работа.
  - Одна из моих теорий гласит, что наши эмоции - это своего рода пища для чужих. Только насытившись достаточно они идут в открытую атаку. На самом деле, они, скорее, как коты, которые играют с мышкой. Они не хотят нас убивать, ведь они сами себя лишают еды в таких случаях. Чем нам страшнее, тем вкуснее у них обед, но иногда они перегибают и обед умирает. И тогда им приходится искать новый. Молодые чужие особенно опасны, так как они еще дети и...
  - Да... я понял, есть не умеют и скорее раскидают еду по столу, чем по-человечески поедят.
  - Именно так, майор. Поздравляю, вы улавливаете мою мысль, - похвалила его Таня, одарив его искренней улыбкой.
  - Вспомнил про свою дочку, ей как раз годик. Сидит за столом, вся перемазанная яблочным пюре... - майор поморщился. - А после вашего *баного сравнения вспоминаю морг, где чужой, судя по всему, пообедал точно так же, только вместо яблочного пюре - люди.
  Таня вновь широко улыбнулась.
  - Великолепное сравнение, вы бьете в десятку.
  - Так что там с малышней? Зачем вам эта девчонка? - он кивнул в сторону Лены, которая наносила очередную руну с помощью баллончика.
  - Почти все потомки сталкиваются с чужими в раннем возрасте. У них нет ответов на вопросы, и их психика, мягко говоря, подрывается, если они вообще переживают первую встречу. Владислав уникален, так как не испытывает эмоций. Он - настоящая гроза чужих, так как не боится их. Его чужой внутри полностью лишил его слабых сторон, а учитывая его бессмертие, он становится лучшим охотником всех времен, что мы знали.
  - Ну, а девчонка-то тут при чем? - не унимался майор.
  - Елена родилась в семье охотника. Ее мать была охотницей и долго работала на нас, - пояснила Таня. - Лена знает о чужих с самого рождения. Она испытывает страх, но не тот же самый, что вы или я. Ее сознание готово с самого детства. Это скорее стресс и желание выжить, чем ужас. Ее страх логичен и рационален.
  - Секундочку! - майор вскинул руку. - Вы хотите сделать еще одного Влада? Из ребенка?!
  - Нет-нет, - она покачала головой. - Владислав - это трагедия, но трагедия, натолкнувшая нас на нужные мысли. Позитивное восприятие мира, отсутствие страха - это, по сути, то же самое, что и равнодушие Владислава. При правильном подходе она будет таким же непробиваемым щитом для них, как и Владислав.
  - Эдакие позитивные супер-человечки, я понял. Смех и радость мы приносим людям. Вы хотите победить чужих с помощью клоунады и веры в светлое будущее. Тогда нам нужны гребаные стендап-комики в Институте. Щербакову еще не звонили?
  - Ваш скепсис разделяют многие, поэтому об этом я пока тоже не писала диссертацию, - спокойно ответила Таня.
  - Да уж, блин, - Симонов втоптал окурок в асфальт, - не стоит, ибо звучит, как причина упрятать вас туда, где вы должны работать.
  Охотники закончили с экипировкой для солдат. Влад протянул Лене черный Глок в тактической кобуре.
  - Стрелять умеешь? - спросил он.
  - Разумеется! Вы за кого меня держите?! - возмутилась Лена, перекидывая кобуру через плечо. - А меч где? Меч берем сразу?
  Она огляделась, ее взгляд искал знакомое лезвие.
  Симонов снова посмотрел на Таню.
  - Кстати, об этом мече. Если только им можно убить чужого, то, действительно, где наш?
  Лицо Тани озарилось почти детским восторгом, словно она ждала этого вопроса всю свою жизнь.
  - Обычно его привозят сотрудники пятого отдела. Мечей крайне ограниченное количество, и многие были утеряны. А новые, к сожалению, создать нельзя, так как лишь магистр Ордена знал секрет их изготовления. Тем не менее, весь фокус в том, что Владиславу он не нужен... А вот на вопрос, почему Владиславу не нужен меч, я умираю как хочу получить ответ. И я уверена, что скоро получу!
  
  Глава девятнадцатая: Штурм
  
  <<Владислав Князев>>
  
   Группа захвата - единый многоногий организм из стали и кевлара - сочилась вверх по бетонному пищеводу типовой панельной гробницы. Москва и Петербург, эти два вечно угрюмых мегаполиса, слишком часто становились свидетелями подобных зачисток. Боевые взводы, чьи шевроны не имели значения, снова и снова выламывали хлипкие двери квартир, за которыми гнездились блоггеры-террористы - новая чума, порожденная сытым безразличием. Чаще всего все заканчивалось без жертв, под тихий шепот пожилых жильцов, чьи выцветшие глаза наблюдали за очередным актом этого театра абсурда из-за занавесок. Каждый раз, когда очередная дверь слетала с петель, а террористу перерезали интернет-кабель, дом выдыхал с облегчением. Зараза запада была повержена. Мирное течение затхлой жизни восстановлено.
  Тяжелые солдатские сапоги переступали через артефакты спокойной жизни - пустые пивные бутылки и смятые пачки дешевых сигарет, поднимаясь на пятый этаж к уже известной квартире.
  - Почему я не иду в первых рядах с Владиславом? - возмущалась Лена, плетясь в хвосте этой бронированной гусеницы вместе с майором и Таней.
  - Не глупи. Потому что он бессмертный, а ты - нет, - майор говорил так, будто объяснял ребенку, почему нельзя трогать огонь.
  - Чужие предпочитают нападать на тех, на ком нет отпугивающих рун. На каждом из сотрудников они есть, - на этот раз пояснила Таня. - Это делает Владислава желанной целью. Мы буквально - с его согласия, разумеется - подставляем его под первый удар, чтобы сократить количество жертв среди тех... кто, скажем так... может умереть.
  - Я должна быть там, с ним. Что я за напарник, если плетусь сзади! - Лена вырвала плечо из-под руки Тани, которая хотела ее успокоить.
  Длинная цепь замерла. Тело группы захвата растянулось вдоль всей лестницы. Десятки стволов смотрели на одну-единственную дверь.
  Внезапно одна из дверей этажом ниже - та, что должна была быть проверена, а ее обитатели эвакуированы, - скрипнула. Из проема вывалился нетрезвый мужчина лет пятидесяти, хотя алкоголь, как опытный таксидермист, мог изрядно состарить его оболочку. Яркая и очень известная в определенных кругах майка-алкашка со следами вчерашнего завтрака была единственным предметом его гардероба. Именно что единственным, заставляя специалистов пятого отдела лицезреть дряблое достоинство жителя четвертого этажа.
  Из его квартиры, словно гной из раны, сочился грохот телевизора. Голос диктора в лице Соловьева, ядовитый и громкий, рвал пространство, обещая в очередной раз обратить всех и вся в радиоактивный пепел.
  Ярчайший представитель его аудитории уставился на солдат, на Лену, на майора.
  - А чего вы тут устроили? - с хрипотцой в голосе спросил он.
  - Гражданин, - майор шагнул к нему, - немедленно заприте дверь с той стороны и не покидайте квартиру! Вы почему не покинули квартиру, когда вас попросили?
  - А меня просили? - мужчина надкусил старое, подгнившее, "но зато со своих грядок" яблоко.
  - Просили, просили, - майор указал на дверь. - Запирайте дверь и не открывайте, даже если услышите шум.
  Двое представителей интеллигенции смотрели друг на друга с заметным непониманием. Информация от одного переходила с заметным лагом до другого, словно через поврежденный кабель.
  - Дверь, бл*дь, закрой нах*й, гражданин! Ещё раз тебя, с*ка, прошу! - закричал на него Симонов.
  Мужчина закивал. Этот подход и язык был ему знаком и понятен.
  - Закрываю, командир!
  Дверь захлопнулась в тот самый миг, когда капитан пятого отдела уже отдавал приказ о начале штурма.
  Дверь распахнулась, и первым в квартиру шагнул Влад. Следом за ним, удерживая перед собой прозрачный противоударный щит, вошел первый боец. На щите красовалась ярко-серебряная руна, теоретически спасающая от нападения чужого.
  Цепочка солдат быстро втекла внутрь, растекаясь по квартире, осматривая каждый угол. Лену впустили лишь тогда, когда помещение посчитали "чистым" и относительно безопасным для "гражданских специалистов". Последнее особенно уязвляло Лену.
  Влад осмотрелся и нашел ее глазами.
  - Держись подальше от углов, он будет прятаться в одном из них, - сообщил он ей.
  - Я поняла!
  Она изо всех сил пыталась встряхнуться, напоминая себе, что это - боевое поручение.
  - Вы слышали его, парни, готовимся, - голос капитана был напряженным шепотом, он прижимался к спине одного из бойцов. - Сейчас вылетит *баная птичка!
  Никто из сотрудников не жался к стенам. На то были свои, особенные причины, и эти причины были написаны кровью в уставе пятого отдела.
  Влад поднял камеру, ее объектив медленно пополз по комнате. Каждый из присутствующих заметил, что мир сквозь линзу был вовсе не такой же, как видит их глаз.
  - Ключ пошел... - тихим, но все еще сохраняющим командирские нотки голосом сообщил капитан.
  Объектив скользил по комнате, обнажая все новые зверства Андрея. Дула тяжелых штурмовых дробовиков, начиненных серебряными и зажигательными пулями, двигались вслед за ним, как хищники, идущие по следу.
  - Может, он в другой комнате? - уточнил капитан, когда Влад сделал полный круг.
  Когда объектив пошел по второму кругу, он замер. Свисающая с потолка босая нога попала в кадр, но но стоило этому случиться, как кто-то быстро ее убрал назад, наверх.
  Старый охотник резко вскинул камеру. В объективе возникло нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Андрей сильно изменился за год. Его конечности вытянулись, стали тонкими, как у насекомого, а кончики пальцев ощетинились длинными когтями. Изогнутые под невозможным углом невероятно хилые ноги упирались в стены, удерживая хлипкое, как тростинка, тело. Кожа выцвела, стала почти белой. Редкие клоки волос все ещё цеплялись за лысый череп.
  Времени на любование собой Андрей не дал. Оттолкнувшись от стены тем, что когда-то было ногами, он бросился вперед, на Влада.
  Черный туман вырвался из разрубленного горла и груди. Тело Влада разорвало пополам, ребра вывернулись наружу, обнажая ребра и выставляя напоказ внутренности. Камера взлетела в воздух и рухнула на старый ковер из "Икеи".
  Удар был так силен, что когти Андрея распороли стену за спиной Влада.
  Загрохотали выстрелы. Когда они стихли и солдаты поняли, что стреляют в пустоту, раздался приказ капитана. Андрей растворился, готовясь нанести следующий удар.
  - Слишком быстро вытащили ключ! Наведи нас на него! - капитан посмотрел на Лену.
  - Ключ... Наведи камеру, он там... - произнесла голова Влада.
  Зрелище было поистине ужасающим. Голова лежала в паре метров от разорванного тела и говорила. Рука, все еще кое-как крепившаяся к торсу, подняла палец и указала в сторону, где, по всей видимости, затаился Андрей.
  Лена бросилась к камере. Только ее кровь охотника могла превратить обычную камеру в ключ, способный явить монстра миру. В прозрачный щит первого солдата что-то ударило, оставляя глубокие борозды. Враг был все еще невидим.
  Лена схватила камеру. Свет из объектива снова ударил в лицо Андрея, делая его видимым для солдат.
  Чудовище пыталось вырвать щит, кусая и царапая его зубами, давно превратившимися в бритвы. Безумный взгляд из-под длинных патл, что когда-то были волосами, носился от одного сотрудника к другому, но внезапно замер на Лене. Андрей понял, что она делает, и бросился к ней.
  Новый грохот залпов. На этот раз - безжалостный. Каждый стрелял, пока оружие не издавало жалобный щелчок, означающий, что боезапас на нуле.
  Монстр извивался молча. Где-то в его глубине, возможно, еще тлела боль, но из пасти не вырвалось ни звука. Андрей упал в одном из углов, пятясь от выстрелов, и внезапно растворился.
  Лена тяжело дышала, продолжая держать камеру. Она все еще была на полу, с широко открытыми глазами наблюдая за побоищем. Это не было похоже на то, что когда-то показывала ей мать, не было изящной дуэлью между охотником и чудовищем. Это было то, как люди разбираются с монстрами.
  Ее взгляд забегал по комнате и остановился на теле Влада. Окутанное черным дымом, оно уже поднималось, прикладывая оторванную голову к плечам непослушными руками.
  - И правда, бессмертный... никогда к этому не привыкну, - прошептала она.
  Зашумела рация.
  - Первый, как слышите меня? - капитан держал рацию у губ. - Говорит пятый. Птичка в клетке, потерь нет. Как слышите? Прием.
  - Слышу вас, пятый. Отличная работа. Отправляйте агентов. По окончании в зависимости от результата вызывайте шестой. Прием.
  - Понял вас, первый. Конец связи, - капитан выключил рацию и протянул руку Лене.
  Она наблюдала, как голова прирастала к телу, а широкая рана на груди исчезала.
  - Владислав, ваш черед, - капитан покосился на поднимающийся на ноги труп.
  Лена бросилась к Владу, чтобы убедиться, что он в порядке.
  - Слушаем внимательно, парни, - подал голос капитан. - Оставляем им два вепря с зажигательными и покидаем помещение!
  Влад медленно поднимался с ковра.
  Опуская оружие, солдаты один за другим покидали квартиру, где всего секунду назад они рутинно расстреливали чудовище.
  - Оставить что-нибудь еще? - капитан посмотрел Владу в глаза. - В конце концов, в этот раз вы идете не один.
  Он бросил взгляд на растерянную Лену.
  - Два ружья будет достаточно, - кивнул Влад.
  
   ***
  
   Лена выждала, пока солдаты не покинут квартиру. Она вглядывалась в лицо старого охотника, силясь найти хоть какие-то изменения в его эмоциях, но оно оставалось каменным.
  Запах пыли усилился, забивая ноздри, заставляя ее чихать, прикрывая рот рукой. Лена перехватила один из оставленных дробовиков и покосилась на Влада, ожидая указаний.
  - Не понимаю только одного, - начала она. - Вот зайдем мы туда, как мы его добивать-то собираемся? У тебя свой какой-то личный клинок, да?
  - Все клинки - собственность Института, и они подотчетны, - сообщил Влад, поднимая свой дробовик.
  Лена чуть не закатила глаза, но вовремя опомнилась. У ее матери был такой нож. Не меч, как принято считать. Она не рассказывала, откуда он, но факт оставался фактом: у охотника был свой клинок, не состоящий на учете Института.
  - Ну... ясно тогда. Что же, идем? - ей не терпелось.
  Влад положил ей руку на плечо, и его взгляд сбил ее порыв.
  - Ты уверена, что готова к этому? - спросил он.
  Лена не ответила, лишь активно закивала.
  - Я иду первый, - продолжил он. - Если оно еще способно сопротивляться, то оно бросится на меня, а ты его добьешь, поняла?
  - Поняла!
  В руках старого охотника оказался трафарет для рун. Он раскрыл его в центре гостиной и приложил к пыльному полу. Древние ведьмы, чародеи и колдуны, если они вообще существовали, использовали кровь, чернила и другие оккультные способы для волшбы. Современные же охотники использовали современные методы: баллончик с серебряной краской и трафарет для руны.
  Руна перехода образовалась быстро. Подобные символы рвали "вуаль", позволяя перейти в гнездо чужого и покончить с ним. Если бы охотники ушли сейчас, было бы лишь вопросом времени, когда Андрей залижет раны и выползет на новую охоту.
  Влад отступил от руны и снова посмотрел на Лену.
  - Готова? Сразу после меня. Дай мне пять секунд и иди за мной, - скомандовал он.
  - Поняла! - повторила она.
  Стоило охотнику ступить в центр руны, как его очертания начали таять. Он исчезал так же, как и раненый Андрей несколько минут назад. Без ярких вспышек и зрелищных эффектов: вначале исчез образ, потом померкли цвета, словно что-то вычеркивало его из жизни.
  - Ну, давай! - сказала себе Лена вслух. - Ты этого хотела! Ты это можешь! Без тебя он не справится! Вперед!
  Резким шагом она встала в руну ровно через пять секунд после его исчезновения.
  
   ***
  
   То же самое место, но с другой начинкой. Андрей лежал в луже собственной крови в дальнем углу и пытался придержать рану рукой. Он выглядел, как обычный человек, совсем не как монстр. Влад не стрелял.
  Стоило Лене появиться, как она вскинула оружие. Заметив, что Влад не добил его, она осмотрелась.
  За столом сидели испуганные дети - ровно там же, где сидели их трупы. По их выражению лиц было видно, что они напуганы, но смесь эмоций была ненатуральной. Они напоминали странных детей с ярко выраженными синдромами ДЦП, которые пытаются выразить свои мысли, но не могут подобрать нужные слова, звуки, интонации и определенно не умеют говорить.
  - Вот зараза... Они же мертвы, да? - спросила Лена.
  - В его мире - нет, - спокойно ответил он.
  - А почему они... такие? - она присмотрелась к одному из них.
  - Он их не знал при жизни. Вероятно, никогда с ними не общался, помнит лишь, как они выглядят, - предположил Влад.
  - Они - часть его? - не успокаивалась Лена.
  - Они - часть его, - подтвердил он и шагнул к Андрею.
  Раненый некогда врач-патологоанатом отполз дальше в угол, пытаясь дотянуться до шкафчика, где, как он помнил, лежал пистолет. Силы оставляли его, он с трудом мог протянуть руку.
  - Вы все же пришли... Я знал, что вы не дадите мне жить с ней! Доротеев и Соболь, ненавижу вас!!! - кричал он сквозь слезы.
  Лена расширила глаза, но прицелилась в Андрея, видя, куда он тянется.
  - Офигеть... он нас видит? Он с нами говорит? - в шоке спросила она
  - Не нас, - ответил Влад, - кого-то еще. Но это не имеет значения, надо заканчивать это.
  Влад с невероятной скоростью вскинул ружье и выстрелил в грудь Андрея. Сноп пламенных искр разлетелся, оставляя обугленный след на обоях позади Андрея. Тело обмякло, его белая рубашка разорвалась в клочья, а кровавая лужа под ним расширилась.
  - Это было... - усмехнулась Лена, - даже интересно.
  Влад скосил взгляд на детей, которые продолжали вести себя неестественно.
  - Что? Что-то не так? - напряглась она.
  - Что-то не так... - согласился он. - Я осмотрю квартиру, не спускай с них взгляд.
  - Поняла! - добавила она привычно.
  Стоило охотнику отойти и выглянуть в коридор, как Лена услышала крик. Кто-то быстро пробежал по ковру босыми ногами.
  - Сдохни, сволочь! Сдохни! Тварь! Умри! - закричала женщина.
  Незнакомка набросилась на Влада из тени и, запрыгнув на него, начала вбивать широкий кухонный нож в его грудь.
  Она была одета в длинное обтягивающее красное платье и обладала не менее яркими завивающимися волосами, словно минуту назад сошла с подиума.
  - Зараза! - выкрикнула Лена и прицелилась в девушку.
  - Стреляй... - выдал совершенно спокойно и даже с некой скукой Влад.
  Это ввело Лену в легкий ступор. Влад был невероятно спокоен и ничего не чувствовал. Девушка наносила удары, каждый из которых пробивал его грудь и живот. Влад обхватил ее руками и прижал к себе, чтобы не дать сбежать. Он ничего не ощущал.
  Она не выстрелила сразу. Глупая мысль, что она может задеть Влада, не дала ей выстрелить в первую секунду. Не так-то просто принять мысль, что твой учитель бессмертен и не чувствует боли.
  Лена спустила курок раз, второй, третий, сбивая девушку с Влада и вбивая ее в стену зарядом дроби. Она не чувствовала жалости. Мать научила ее, кто такие чужие, и она прекрасно знала, где находится. Знала, что все, что ее окружает, нереально и не более чем плод воображения в чьем-то воспаленном сознании.
  Влад свободной рукой начал медленно вытаскивать кухонный нож.
  - Забыли про нее... - сообщил он с досадой, - опять.
  - Да, забыли... Мне, может, надо как-то помочь тебе? Или что сделать? - забеспокоилась она.
  - Все в порядке, - Влад начал подниматься. - Смотри внимательнее, детей здесь больше нет.
  Лена оглянулась. Квартира приобретала реальный вид. Дети исчезли, остался лишь Андрей, тяжело дышащий, захлебывающийся кровью.
  - Все... - пошатнувшись, сообщил Влад, - он готов.
  - А теперь... - с любопытством посмотрела на него Лена. - Ты мне покажешь, как ты их добиваешь без клинка?
  Влад устало прошагал до Андрея и опустился на колени рядом с ним. Со стороны казалось, что один чужой смотрит на другого. Они оба лишь отдаленно напоминали людей. Лена чувствовала себя здесь лишней.
  - Нет... Этого я не покажу, - вдруг ответил он.
  - В смысле? - возмутилась она. - А как же обучение?! Я же твой напарник?! Ты обещал меня учить!
  - Я помню, - перебил он, - но не этому. Ты не хочешь этого знать и видеть. По крайней мере, не сейчас.
  Лена возмутилась.
  - Да... как так-то! Ты же обещал! - она посмотрела на него со смесью жалобы и возмущения.
  - Я даю тебе слово, что покажу, - он примирительно поднял руку, - но не сегодня. Иди назад.
  - Я... да я же... - она не нашлась, что сказать.
  Она была в ярости, но послушалась. Ей хотелось верить, что для этого есть причина. Она верила ему.
  - Я тогда... - начала она, - скажу им, что ты не хотел мне показывать что-то ужасное! Я же всего лишь ребенок, стажер! Скажу, что ты хотел сберечь мою психику.
  Она недовольно отвернулась от него и встала в круг, покидая гнездо и растворяясь из этого мира.
  Влад покосился на Андрея и коснулся его щеки.
  - Будет больно... - сказал Влад.
  
   ***
  
  Уже пятая сигарета упала на асфальт. Это было первое серьезное дело майора, и он имел право нервничать. Симонов не сводил глаз с окна, всматриваясь в него так, словно надеялся что-то увидеть.
  - Это происходит не в реальном мире, - пояснила Таня, улыбаясь. - Вы вряд ли что-то увидите.
  Майор, казалось, оскорбился и с недовольством посмотрел на нее, вытаскивая новую сигарету.
  - Да знаю я, это я уже уяснил. Просто долго они как-то.
  Количество зевак росло. Все новые люди подходили к дому, ведь он был окружен полицией, а значит, здесь происходило что-то интересное. Полицейских машин становилось больше - на случай, если люди станут излишне любопытными и захотят узнать правду. Если люди хотят что-то узнать, в ход идут дубинки.
  Первой из подъезда показалась Лена. Один из сотрудников пятого отдела принял ее оружие и осмотрел на наличие ран.
  - Да в порядке я, хватит меня тискать, - сообщила она недовольно, вырываясь из рук врача.
  Симонов отбросил сигарету и подбежал к ней. Таня последовала следом.
  - Как там? Почему ты одна? - напрягся он.
  - Да нормально там все, - отмахнулась она. - Плевое дело, клиента завалили, он там его кончает. Попросил меня подождать снаружи, а то там, ну, знаете... дети эти, кишки, все это жутко, ну и так далее.
  - Понятно, - кивнул майор, удовлетворившись ее ответом.
  Таня пристально посмотрела Лене в глаза.
  - Можно тебя на минутку? - спросила она. - Проверим твои рефлексы после перенесенного шока.
  - Да нормально все с моими рефлексами, - возмутилась она, но все же позволила себя увести. - Ведете себя так, словно это первый чужой в моей жизни, а это не так, напомню вам!
  Убедившись, что майор их не слышит, Таня заглянула ей в глаза.
  - Он тебя попросил уйти в самом конце?
  - Ну... да, а что?
  - Ты не видела, как он... - Таня попыталась показать руками непонятный жест, - добивает их?
  - Чего вам надо вообще? - возмутилась Лена, понимая, куда та клонит. - Вы шпионите или что? Я же сказала, там бойня была, он не захотел мне это показывать!
  Таня выпрямилась и согласно кивнула.
  - Конечно, я не ставлю твои слова под сомнение, просто хотела удостовериться.
  Через пятнадцать минут из мрачной арки подъезда показался и Влад. Ни один из врачей не осведомился, нужна ли ему помощь. Большинство сотрудников и так знали, кто он. Симонов лишь похлопал его по плечу.
  - Поздравляю нас с первым делом, - огласил майор, подводя Влада к остальным. - Признаюсь вам честно, я за эти два дня постарел лет на двадцать, но мы это сделали.
  - Все в порядке, Владислав? - уточнила Таня.
  - Все в порядке, - как всегда, односложно ответил он.
  Лена косилась на своего учителя. Она была недовольна тем, как все прошло, и не собиралась этого скрывать, хоть и должна была делать это на людях.
  В какой-то момент Влад моргнул - и она заметила это... Слишком долго она всматривалась в лицо чужого там, на пятом этаже. Андрей имел яркий цвет глаз - каштановые с зеленым отблеском - их сложно не запомнить. В то время как Влад имел синий. В момент, когда охотник моргнул, всего на долю секунды она увидела каштаново-зеленые глаза Андрея.
  
  
  Глава двадцатая: Чужой
  
  <<Елена Волкова>>
  
   Она не спускала с него глаз, впиваясь взглядом в каждую деталь его облика, в каждую возможную трещину на его маске безразличия. Она больше не верила ему. Ее знаний, выстраданных в этом проклятом мире, было более чем достаточно, чтобы понимать, что происходит. Что бы ни случилось в квартире Андрея, Влад изменился. Изменения были достаточно сильными, чтобы она могла заметить их.
  Ощущение странной липкой тревоги не покидало ее. Более всего на свете ей не хотелось ехать с ним в одном лифте, в этой тесной металлической клетке, но она пересилила себя. Всю дорогу она провела в молчании, пытаясь заметить даже самые мелкие, самые незначительные признаки изменений, но все тщетно, не считая его глаз, которые то и дело меняли окрас, словно внутри него шла нескончаемая беззвучная борьба.
  Особо опасный момент для нее был, когда он открыл дверь квартиры и остался стоять, впуская ее, словно приглашая в свою паутину. Здесь ей нужно было решать, хочет ли она идти дальше или решит, что все зашло слишком далеко, и уйдет. Чужой внутри нее буквально сходил с ума, бился о ребра, пытаясь отговорить хозяйку от безумной затеи продолжать весь этот фарс.
  Тем не менее, Лена зашла внутрь, продолжая отслеживать каждый его жест, каждый едва уловимый поворот головы. Она сразу же изменила своим привычкам, не разувшись и не заперев за собой дверь. Лена пыталась держать дистанцию между собой и Владом, а также не спускать глаз со своей любимой сумки, где за ворохом сменной одежды лежал ее пистолет, подарок матери. Видавшая виды Beretta 92F с серебряными и обычными пулями в обойме.
  Старый охотник прошел по квартире до середины, а после, словно что-то вспомнив, свернул с привычного маршрута и сел на диван, включив телевизор и выбрав случайный канал на Netflix.
  Лена долго вглядывалась в этот жест, в эту маску нормальности, но попыталась успокоить себя саму тем, что она же и научила его этому, а значит, беспокоиться не о чем. Не о чем беспокоиться, что ты живешь рядом с монстром, которому больше сотни лет. Тебя должен успокоить девятимиллиметровый в твоей сумке, ему ты должна доверить свою жизнь.
  Она закинула кофейный пакетик в кружку, но все же ее воли не хватило, чтобы дождаться даже, когда закипит чайник. Лена обошла кухонную стойку и встала на безопасном расстоянии позади охотника. Она старалась держать линию между собой и дверью свободной на случай бегства.
  - Надо поговорить! - ее голос дернулся, и она попыталась успокоить его, придать ему твердость.
  Влад не сразу ответил, как и всегда, но спустя несколько бесконечных секунд обернулся. Сейчас его медлительность ее пугала как никогда. Наконец она понимала, что этот человек - чудовище. Точнее, чудовище жило внутри и, судя по всему, медленно, но верно захватывало его, вытесняя остатки человеческого. Она не была уверена, кто сейчас перед ней: Влад или Андрей.
  - Я выбрал не тот канал? - спокойно спросил Влад.
  - Нет, я не об этом, - она сделала еще шаг ближе. - Что случилось там, в квартире? Не думай, что я не заметила перемен. Всю дорогу до дома я видела, что у тебя меняются глаза. Мой старый учитель рассказывал мне, что это значит! Я прекрасно знаю, как это дерьмо работает! Глаза - зеркало души, так говорят?! А у тебя они меняются, значит, внутри идет борьба!
  Влад отвернулся к телевизору и ничего не ответил. Привычный для него способ разбираться с вопросами, на которые он не хотел давать ответ.
  - Нет-нет-нет, - она сделала еще шаг ближе, ее голос стал настойчивее, - ты так не отвертишься. Этот вопрос касается напрямую меня, ясно?! Я не намерена оставаться здесь на ночь с чудовищем!
  Ее голос слегка дрожал. Было заметно, что она предпринимает все попытки удерживать тембр ровно, но раз за разом, особенно на гласных, он срывался. Тяжелее всего было от попыток самообмана. Чужой внутри Лены прекрасно понимал исход этого столкновения. Пистолет не поможет, до двери она не добежит, а дальше - конец.
  - Все в порядке, переживать не о чем, - Влад закинул ногу на ногу, делая вид, что расслабляется на диване, и даже переключил канал.
  Какая-то часть Лены не без гордости оценила этот жест, но она тут же себя одернула, сейчас это было неуместно.
  - Влад... - сказала она чуть более спокойно и, взявшись за ручку дивана, наклонилась к его лицу, - ответь мне, я имею право знать.
  Охотник поднял глаза на нее, как всегда, молча. В какой-то момент один из его глаз снова изменил цвет. Из левой глазницы на нее смотрел Андрей.
  Лена дернулась назад, тыча указательным пальцем.
  - Вот! Вот об этом дерьме я говорю! У тебя разные глаза, не дури, ты знаешь, что это значит! А вот я даже не уверена, с кем я сейчас говорю! Сделай уже с этим что-то!!!
  Влад прикоснулся к своему левому глазу, который изменил цвет.
  - Принеси нож с кухни, - спокойно предложил он.
  - Да не это! Не надо себе глаз выкалывать, я говорю о чем-то более эффективном! Начерти у себя на лице руну или сделай что-то еще, ты же должен знать, что делать! - она выдохнула и решила признаться. - Блин, мне страшно тут с тобой!
  - Нет причин для переживаний, все в порядке, - его голос был полон спокойствия. - Закажи свою любимую еду и ложись спать.
  От последних слов ее лицо исказило.
  - Объясни мне, что там случилось в квартире! - потребовала она.
  - Я обещал объяснить тебе позже, но не сейчас.
  - А мне нужно сейчас! - крикнула она больше от страха. - Я не могу тут оставаться, это все неправильно, я чувствую это!
  Влад снова уставился на нее. Мышцы лица двигались еще меньше, чем обычно, и сейчас он напоминал скорее восковую куклу, чем человека. Его способность вести себя, как человек, исчезала буквально на глазах, что лишь сильнее пугало.
  - Ты уверена, что хочешь этого?
  Лена лишь кивнула. Часть ее хотела сказать "нет", но мышцы шеи предательски заставили ее голову шевелиться.
  - Тебе известно, что происходит с охотниками, которые переживают первые контакты и живут достаточно долго? - его глаза пристально следили за ее.
  - Да... мой старый наставник - я видела это на его примере. С их психикой что-то не так. Они становятся, как ты, наполовину чужие. В смысле, таких вот прям, как ты, совсем странных, я еще не видела, но там заметно, что у них что-то не так.
  - Верно, но никто из них не жил достаточно долго, чтобы проверить, что будет дальше, - пояснил он, не спуская с нее взгляд.
  От его пристального тяжёлого взгляда ее чужой забился, словно мышка в клетке при приближении кота. Странная паника охватила Лену изнутри и потребовала немедленно сбежать или воспользоваться оружием. Страх холодным потом потек от затылка по ее спине, пробегая вдоль спортивного топа по позвоночнику.
  - И... что происходит дальше?
  - Они меняются, сильно. Это происходит примерно после первого столетия жизни, - его взгляд медленно опустился с ее глаз на ее бюст.
  Ни один из присутствующих в комнате не воспринял жест как интимный. Ни один. Лена лишь опустила взгляд в поисках чего-то, что могло бы его заинтересовать.
  Чужой рванулся еще раз, словно пытаясь вырваться из ее груди и сбежать уже без нее.
  - Так, мне это все не нравится, у меня отвратительное предчувствие, - она прошлась по комнате к своей сумке.
  - Охотники меняются. Точнее, изменился я, - Влад встал и так же медленно пошел следом за ней. - На то были причины.
  Ее руки выхватили пистолет, но она не стала поднимать его. Опасность неумолимо надвигалась, но ситуация все еще выглядела очень двояко. Она не хотела бы угрожать ему оружием без явной на то причины и потому лишь попятилась к двери, предупредив его:
  - Все, ближе не подходи. Вот стой, где стоишь!
  - Этим меня не убить, к чему это? - равнодушно и оттого особенно жутко сообщил он, разглядывая оружие.
  - Зато выиграю время, выпущу всю обойму, а потом дам деру. Кое-чему меня все же научили! - выпалила она.
  Из ее груди в панике рвался чужой, он пытался заставить ее надавить на спусковой крючок.
  - Я не ем, не пью, не сплю, но силы я восстанавливать все же должен, - сообщил Влад.
  Лена судорожно сглотнула, уже догадываясь, что сейчас услышит.
  - Я поглощаю их, когда они ослабевают. Ем их, - объяснил он.
  - А тех, что не метафизические, а реальные? Тип "Б"?
  - Это еще менее приятное зрелище, - развел руками Влад. - Мой чужой потребляет огромное количество калорий, но не тех, что может дать пища. Регенеративные процессы требуют сил.
  - То есть... в теории ты не бессмертный? - любознательность начала заменять страх.
  - Я не знаю... - он отрицательно качнул головой, - в случае голода он найдет ближайший сосуд с чужим и поглотит его.
  - И... ты ешь охотников тоже? - она снова покосилась на собственный бюст, из которого в панике рвалось наружу чудовище, словно понимало их речь.
  - Я же сказал, любой сосуд с чужим... разницы почти нет. Иначе говоря, ты права, во мне сейчас идет борьба, но она проиграна заранее. Удав тоже поглощает жертву, когда та еще жива и бьется в агонии. Андрей не вырвется наружу. Ты сделала правильные выводы, но вместо плюса поставила минус.
  - То есть... ты настолько старый, что стал кем-то вроде чужого для чужих?
  - Если хочешь, можешь объяснить это и так, - согласился он. - Клянусь, тебе ничего не угрожает, я регулярно питаюсь.
  Лена выдохнула.
  Объяснение ее действительно устроило и, в третий раз покосившись на свой живот, она слегка стукнула себя по торсу прикладом.
  - Уймись, не съест он тебя!
  - Он не поймет, так как ты подняла тему, опасную для него. Дай ему время - и все уляжется, - охотник взглянул на ее пистолет. - Я, кажется, видел это оружие прежде.
  Лена страшно смутилась и по-детски спрятала пистолет за спиной.
  - Глупости какие, - она поняла, что надо срочно менять тему разговора, с ним это точно сработает. - А давай закажем что-нибудь классное и все же научим тебя есть, как человека.
  Влад покачал головой и устало напомнил.
  - Мне не... - начал было он.
  - ... нужно питаться, - закончился она за него. - Да я с первого раза поняла. Я говорю, что я покажу, как это делать, чтобы на людях ты мог вести себя, как нормальный человек!
  - Звучит разумно... - согласился он.
  
  ***
  
  - Это на вкус, как бумага, - пожаловался он.
  Лена улыбнулась, протягивая ему коробочку из китайского ресторана.
  - А это? - заглянула она ему в глаза.
  - Это тоже будет на вкус, как бумага, - Влад не злился, но честно недоумевал. - Чего мы пытаемся добиться, если я не ничего не чувствую?
  Лена перебрала несколько заказов, заглядывая в каждый из них. Она потратила больше пятнадцати тысяч, прекрасно осознавая, что он не съест и половины из всего этого.
  - Мы пытаемся найти, что может вызвать хоть какие-то эмоции. А если даже и не найдем, то я хотя бы покажу тебе, как все это есть. Ты уж не обижайся, но в том, что касается современной еды, ты полный профан!
  Он этого не отрицал. Он также не отрицал, что ему нужна помощь кого-то вроде нее. На самом деле, он был счастлив, хоть и не мог правильно идентифицировать это чувство.
  - Это мороженое, верно? Я помню, оно должно быть холодным, - Влад вытащил небольшой пластиковый стаканчик с характерной эмблемой "Макдональдс".
  - Не совсем, это молочный коктейль, - поправила она.
  - А в чем разница?
  - Да пофиг. Вообще ни в чем, честно говоря, - отмахнулась она.
  Внезапно она вскочила на пол и бросилась к кухне.
  - У меня есть идея! Я знаю, что я тебе сплавлю! - крикнула она, уносясь к кухонной стойке.
  - Сплавлю? - не понял охотник.
  - Над жаргонами мы тоже поработаем, тут целое непаханое поле для тебя.
  - Непаханое поле... - задумался он.
  Лена схватила бутылку острого соуса и выдавила содержимое на белую булочку из "Макдональдс". Довольная своей задумкой, она так же быстро вернулась к Владу.
  - Вот! Если это не пробудит тебя к жизни, то тогда я уже не знаю!
  Довольная своей идеей, она рухнула на пол прямо перед ним, поджав ноги и наблюдая за грядущим представлением. Охотник так же спокойно откусил кусочек и ничего не почувствовал.
  - Блин, - по ее лицу прошла волна негодования, - должно было сработать.
  - Если ты забыла, - Влад продолжал жевать, - я ничего не чув...
  Лена подняла обе руки и затрясла ими.
  - Ничего не чувствую, я поняла и помню. Накладываю вето на это выражение в этом доме! Давай обойдемся без него.
  Она устало выпрямилась и потянулась, закинув руки за голову. Она не говорила этого напрямую, но она была счастлива и распространяла это. Чужой Лены испытывал панический страх перед чужим Влада и был подавлен. Одновременно с этим человеческое начало Лены - счастливое, уверенное в завтрашнем дне и полное юношеского максимализма, довольное положением дел - оказывало сильное воздействие на чужого Влада.
  Защита нового ученика и обучение стало той самой причиной, по которой он снова осознал, как важно пытаться быть человеком. Родиться человеком довольно просто, а вот найти причины оставаться им - намного сложнее. Она подарила ему одну из таких причин. Впереди ждет долгий путь, местами очень не простой, но время есть.
  Сегодня ночью она сможет спать не опасаясь его, потому что, несмотря ни на что, в ней есть то, чего нет у него. Странный свет, который большинство людей нашего мира потеряли уже давно. Люди теряют этот свет по самым разным причинам: кто-то сталкивается с алкоголизмом родителей, кто-то под полицейскими дубинками, кто-то осознает, как устроена жизнь, и не может это принять.
  Юность - особый возраст, когда мы еще можем сохранить то, что делает нас людьми. Жизнь попытается отнять этот дар, и только в наших силах сохранить это.
  Лена спала крепко. Она не думала о завтрашнем дне. Она знала, что в безопасности. Старый охотник, словно старый пес, стоял возле окна и охранял сон. Кто здесь был учителем, а кто учеником - вопрос открытый и очень спорный. Наконец и она осознала это. Она также в полной мере осознала, зачем Таня пристроила ее сюда, и была не против.
  Лишь поздней ночью тихо скрипнула дверь. Силуэт Влада прошелся по комнате. Кажется, он куда-то выходил, она была слишком сонная, чтобы понять это. Она незаметно приоткрыла один глаз и попыталась рассмотреть, что это такое он делает.
  Грозный силуэт самого опасного и легендарного охотника всех времен и народов опустился рядом с ее кроватью и поставил там обувь, которую она забыла на вечеринке на крыше. Она довольно зажмурилась, представляя, как он поднялся ночью на крышу, распугав всех своим видом. Не будь она такой сонной, она бы в голос рассмеялась от мысли, как он бродил среди людей в поисках ее ботинок.
  Уже снова отключаясь, она почувствовала, что его руки коснулись ее одеяла и накрыли ее. Этого она не ожидала и в последнюю секунду уже ускользающим в сон сознанием записала это на свой счет как победу в войне с чужим у него внутри. Первая большая победа на их войне за его душу.
  
  ***
  
  <<Алина Волкова>>
  
  
  Дождь сделал ее волосы тяжелыми и липкими. Она с трудом могла вспомнить, когда последний раз посещала парикмахера. С еще большим трудом она могла вспомнить, когда покидала дом. С того самого дня, как ее дочь покинула ее, симптомы становились все сильнее, она потеряла столь важную вещь, как желание жить.
  Алина прекрасно знала эту важность на примере своего учителя и одновременно бывшего возлюбленного. Ей было больно смотреть, как он забывает все чувства. Как он забывает, что такое любовь, страсть, страх, радость, забота - все. Отсутствие желания жить могло привести ее к схожим последствиям, и она не могла допустить этого.
  Ее дочь смогла устроиться в Институт, и этого достаточно, чтобы та была в относительной безопасности. Она захотела уйти, значит, таков ее путь, Алина не смогла бы удержать ее, ей было нечем ее удерживать. Ей было прекрасно известно, что последние годы ее дочь пыталась держать дистанцию. Ее мать была чудовищем. И Алина знала, кто она такая.
  Годы превращают охотника в чудовище, а она не хотела быть монстром и потому была здесь, на старой свалке. Слишком уж хорошо она знала, что происходит с такими, как она. Она видела, как шаг за шагом умирала душа того, кого она любила, и не хотела оказаться на его месте.
  Ее кеды утопали в грязи. В правой руке она держала длинный нож, на котором волнами извивались ярко-красные руны. Подарок ее учителя. Она была здесь с одной-единственной целью - умереть. Где-то во мраке ночи среди бесчисленных куч мусора должно было обитать оно, и она искало это.
  Чужой, который десятилетиями мог удачно охотиться, не мог вместить себя в своем маленьком мире. Его тело разрасталось, а силы становились все более материальны.
  Наш мир полон легенд о самых разных монстрах и чудовищах, но каждый из них был не более чем разъевшимся до своих габаритов чужим.
  Она медленно вышагивала по грязи шаг за шагом. Годы тренировки и практики делали ее шаги бесшумными, но сейчас она пыталась достичь обратного эффекта. Алина пыталась приманить огромную тварь к себе с одной-единственной целью - остаться собой до конца, не сдаться тьме внутри себя. Ее клинок блеснул во мраке луны - и первая капля крови показалась на ладони.
   Оно является только по ночам только здесь. Прячется среди мусора и наблюдает за многоэтажками из безопасности свалки. Ворует людей, которые имеют неосторожность забрести на свалку поздно ночью. В плане Алины был лишь один крупный изъян: монстр чуял, что пришел не обычный человек. В ней не было столь вкусного для него страха, лишь глухое отчаяние - последние отголоски ее эмоций и чувств, за которые она так цеплялась.
  Кровь сделала свое дело. Силуэт чего-то крупного ожил. Некогда просто бесформенная куча органического мусора зашевелилась, поднимая лицо. Большая часть кожи, налипшая на вал мусора, осталась на нем. Она растягивалась и рвалась вместе с тем, как великан поднимал морду. Его лицо было уродливым и искаженным, словно кто-то решил расплавить его кожу. Казалось, оно вот-вот слезет с мышц лица, если таковые вообще были.
  Алина смотрела вперед. Демонстративным жестом она спрятала кинжал в ножны и раскинула руки в стороны.
  - Ну давай, красавец. Вот она я, - с усмешкой пригласила она его.
  Чужой потянулся к ней огромной лапой, и от мощи его хватки перехватило дыхание. Бесформенные куски пластика и металла неравномерно и болезненно впились в ее кожу, а земля резко ушла из-под ног. Но глаза охотницы продолжали пристально смотреть в глаза монстра.
  Бесформенная утроба, которая должна была быть пастью, широко растянулась, и из нее потянуло невероятным мусорным зловонием гнили и разложения. Казалось бы, не самая лучшая смерть, были и способы попроще. Но Алина не была уверена, что если просто пустит себе пулю в голову, то этого хватит. Чужой внутри обычно имел по этому поводу своё мнение, поэтому охотница решила использовать самое действенное средство. А что может быть действеннее, чем погибнуть от руки чужого.
  Она закрыла глаза, расслабляя тело, давая монстру убить себя. Чужой внутри забился в конвульсиях, пытаясь сопротивляться.
  - Замолчи, заткнись, - прошептала она про себя.
  Гортань монстра растянулась, превращая все свое бесформенное тело в одну бездонную пасть, оставив лишь руку, которой оно держало Алину. Все остальное было не более чем жидкой органической кашей, растекающейся среди мусора. Она полетела вниз, зажмурив глаза, но стоило руке монстра отпустить ее, как рефлексы, отточенные многолетними тренировками, сработали сами. Ее чужой перехватил контроль над телом, не собираясь умирать сегодня. Он не мог позволить своему носителю так легко отделаться.
  Ее ноги оттолкнулись от склизской туши монстра, а рука выбросила вперед нож. Руническая сталь воткнулась глубоко в плоть, и это означало конец. Крах ее стремлений.
  Алина ловко приземлилась, снова погрузившись в грязь. Ей оставалось лишь беспомощно наблюдать, как силуэт монстра подергивается и искажается, утягивая своего носителя в свой мир, чтобы там окончательно исчезнуть. Избавления не будет.
  - Нет... - отчаяние в ее голосе было почти осязаемым.
  Она упала на колени в грязь и попыталась заплакать. Алина не смогла получить то, что хотела. Опять.
  Тяжелый плач попытался прорваться сквозь ее грудь один раз, второй... Ничего. Кажется, она уже потеряла даже эту возможность, глаза оставались сухими.
  Алина посмотрела в небо. Свинцовые мрачные тучи и не думали расступаться, а дождь тяжелыми градинами бил по лицу.
  У нее не получилось умереть, хоть она и хотела этого.
  У нее не получилось сохранить дочь, хоть она и хотела этого.
  У нее не получилось остаться с любимым, хоть она и хотела этого.
  Она больше не хотела ничего, и только это у нее получилось.
  
  
  Конец первого тома.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"