Один мой друг называет такие дни совершенно никудышными. Я постоянно с ним спорю, что никудышных дней не бывает и быть не может. Ну в самом деле? Разве могут они быть? Каждый день несёт что-то новое уже сам по себе. Ведь вовсе не обязательно вершить что-то эпохальное каждые двадцать четыре часа. Жизнь сама за тебя свершит всё необходимое. Это естественный процесс. А всё новое уже не бесполезно. Ну а если ты сделал сам хоть даже самый пустяк, который и делом-то стоящим тебе не кажется, то сутки уже явно прожиты не зря. Каждым своим вздохом мы влияем на мир вокруг, а он вторит нам в ответ. Никудышных дней не бывает.
И всё же он был совершенно прав: день был никудышным.
Он был яркий, солнечный, поющий, весёлый, праздничный, жаркий, шумящий и полный жизни, вселяющий надежду, вдохновляющий, побуждающий, бесконечный и короткий, как миг. Это был день начинающий и завершающий. Типичный тёплый замечательный весенний день. Он был какой угодно, но для меня - совершенно никудышный.
Я ненавижу такие дни. И, надо признать, в последнее время у меня их становится всё больше.
Однако, такие дни имеют одно качество. Они настраивают моё тело и душу на тот уникальный лад, который рождает то, чем я живу - Фотографию. Это средство, позволяющие остановить и запечатлеть мгновения жизни. Мгновения чужой жизни.
Моя жизнь чиста и пустынна. Она, как плёнка - фиксирует то, что вокруг. Чужое счастье, чужое горе. Ведь своего-то нет.
На улице было уже по-летнему жарко. Я неспешно шёл по улице по направлению к станции метрополитена. В такие дни я не ищу, что снимать. Это всегда приходит само.
Знаете, так всегда, когда делаешь искусство своей профессией. В начале ты никогда не ищешь. Вдохновение находит тебя само. Оно подкидывает тебе сюжеты и тут и там. Порой даже не успеваешь фиксировать всё. Откладываешь идеи на потом. В некие виртуальные запасники. Затем, когда твой дар забирает тебя целиком, ты решаешь - вот оно, твоё будущее. Это то, чем ты будешь жить. Но нельзя существовать тем, что дано как чудо. Ведь чудо - это не работа в магазине. Искусство наказывает тебя за попытку его приручить и сделать из него профессию. Вдохновение уходит, превращаясь в конвейер. Путь мастера - отречься от веры в чудо. Путь маэстро - творить чудеса.
А я живу, балансируя на грани. Вроде и превратил дар в профессию, но всё ещё держу свободным место для вдохновения, веря, что оно ко мне придёт. И вот именно в такие никудышные дни, когда жизнь совсем пуста, чудеса и происходят. Только их не надо ждать и искать. В них действительно нужно только верить.
Улица была полна обнажившегося навстречу солнцу и повыползавшего после зимней спячки народу. Кто-то стремился навстречу своему будущему, кто-то шёл к своему прошлому, кто-то просто гулял и делал то, что мне не дано - наслаждался жизнью.
Время перевалило за полдень. Жизнь бурлила на центральной магистрали города. Бизнесмены спешили на деловые встречи. Многочисленные клерки и туристы стремились утолить обеденный голод. Одинокие прохожие целеустремлённо посещали модные бутики и магазины. Влюблённые парочки неспешно прогуливались или устраивались в тенистых скверах на скамейках, а то и вовсе на лужайках. В такие моменты особенно остро чувствуешь себя одиноким, выбитым из колеи общей жизни. Словно в тебе что-то сломалось, обнаружился какой-то скрытый дефект. Снаружи ты такой же, как все, но программа дала сбой и на твоих внутренних часах всё ещё зима, а не весна. И нет рядом такого же человека, который тебя поддержит. Нет того, кого бы ты мог любить.
Моя жизнь чиста. Она стерильна. Такие дни лишь подчёркивают это.
Но чудеса случаются.
Я увидел ангела. У входа в метро. Она шла мне навстречу в сплошном людском потоке, но я выхватил взглядом в толпе её лицо. Волнистые волосы развевались на лёгком ветру. Пара непослушных прядей падала на лоб. Пронзительно карие глаза сияли драгоценными камнями на фоне мраморно-белого лица.
Сила потрясения была так велика, что я буквально встал как столб. Я смотрел на нее, не сводя глаз, как трёхлетний ребёнок широко распахнутыми глазами смотрит на чудо. Меня толкал в спину людской поток, но я был прикован к месту.
Девушка поймала мой поражённый взгляд. Наверное, моё лицо в этот момент представляло собой открытую книгу. Это было, как удар молнии и раскаты грома после него. Это была Она. Та единственная, о которой я мечтал всю жизнь. Это не любовь с первого взгляда. Нет. Это сама старушка Судьба. Я стоял и не знал, что же мне делать. Короткий миг нашей встречи всё растягивался и замедлялся, но даже чудо конечно. Я это прекрасно понимал, но стоял и не знал, что же мне делать. Вот такой я дурак.
Она всё прочитала в моих глазах. Всё поняла. И лишь улыбнулась. Так, как улыбаются только ангелы. Затвор камеры почти неслышно щёлкал. Палец автоматом лёг на кнопку спуска. Я даже не пытался смотреть в видоискатель. Я верил в чудо.
Чудеса - странные явления. Она, конечно же, была не одна. Но я то знал, что этот ангел мой. Что мы созданы друг для друга. Пусть и на короткий миг, пока длится чудо. И она это знала.
Мы шли навстречу, не отводя взгляда. Прохожие люди ничуть не мешали. Они не могли прервать ту нить, что протянулась между нами через улицу.
Фотоаппарат по-прежнему бесстрастно отщёлкивал кадры. В эти секунды в памяти сложнейшей машины записывались лучшие снимки в моей жизни. Я знал, что такого больше не будет. Я осознавал это совершенно ясно, потому что понимал: мы с ней больше никогда не увидимся. Но эти кадры запечатлели навеки наше общее чудо - этот уникальный миг, которым мы обменялись.
И в тот миг, когда я уже собирался ей что-то сказать, чудо закончилось. Всегда приходится смотреть правде в лицо. Чудо закончилось. Я никогда не буду с моим ангелом. Она прошла мимо, а я лишь успел разглядеть невероятную печаль, которую никогда не выразить словами. К счастью, я не писатель и не поэт.
Прошла минута или две, когда я, наконец, снял палец со спуска. Я фотограф. Я фиксирую чужие жизни. И лишь сейчас мне удалось поймать кусочек своей. И это было счастье. Горькое, грустное и безнадёжное, но счастье.
Чудо.
Моя жизнь чиста. Она стерильна.
День был никудышным. Совершенно бесполезным и прожитым зря.
Я смотрел на камеру, но в чудеса уже не верил. Объектив был закрыт крышкой, защищающей нежную оптику.