Аннотация: От Сперанского к Крыжановскому. О "Воспоминаниях" С.Е. Крыжановского
От Сперанского к Крыжановскому. О "Воспоминаниях" С.Е. Крыжановского
Сергей Ефимович Крыжановский (1862-1935) полу-в шутку - полу-всерьез считал себя продолжателем М.М. Сперанского (1772-1839).
Сергей Ефимович, выходец из Царства Польского (из священнослужителей, из российской интеллигенции, по некоторым версиям - из украинских казаков), дослужился до высших должностей (близких по уровню к посту министра империи), и, в итоге, стал государственным секретарем - техническим руководителем Государственного Совета (верхней палаты дореволюционного российского парламента).
Лично знал императора Николая Второго и его супругу, Сергея Витте, Петра Столыпина, многих других...
В 'Воспоминаниях' (Воспоминания: из бумаг С. Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи / Подгот. текста, вступ. ст., коммент.: А. В. Лихоманов.- СПб.: РНБ, 2009.- 228 с: ил.) С. Е Крыжановский отметил, что он не знал и не хотел знать Распутина и иных представителей из этого ряда. Не был с ними знаком.
В служебной карьере С.Е. Крыжановского был период, когда он единолично и бесконтрольно распоряжался миллионными суммами, выделенными на поддержку лояльных царскому режиму деятелей. Ни единого упоминания о недобросовестности или корыстолюбии Крыжановского не последовало.
По должности С.Е. Крыжановский был связан с составлением подавляющего большинства основных документов, касающихся создания Государственной Думы и выборов в нее (с последующими изменениями).
За первоначальный проект С.Е. Крыжановский взял проект, составленный М.М. Сперанским. 'Стараясь связаться с традицией и, по возможности, избегать упрека в копировании с западных образцов, я взял за образец проект учреждения Государственной думы, составленный в свое время M. М. Сперанским...'.
С.Е. Крыжановский имел широкий кругозор, способность писать и понимать многие происходящие процессы.
Как высший чиновник имперской бюрократии он не мог не замечать порочность ряда традиций внешней политики, берущих начало в разделе Речи Посполитой (1775) (репутация России как 'жандарма Европы' была 'приятным' и 'полезным' дополнением к последствиям этого раздела).
В некоторой степени С.Е. Крыжановский замечал традицию поражений, появившуюся в России после поражения в 1825 году восстания декабристов (...1856.... - ... 1878 ...- ... 1905...).
Видел С.Е. Крыжановский проблемы кадрового обеспечения и политической системы (дворянство беднело, но оставалось при власти, а класс предпринимателей богател, но к власти не допускался).
Понимал С.Е. Крыжановский и существование аграрного вопроса, связанного с требованиями 'справедливого' распределения земли.
Есть в воспоминаниях С.Е. Крыжановского и такая фраза: 'К сожалению, ... коренная Россия не располагала запасом сил культурных и нравственных, которые могли бы служить инструментом ... ассимиляции...'.
Все эти проблемы С.Е. Крыжановский замечал, но в его сознании они не сложились в комплексную картину.
Он был очарован бюрократической и военной мощью Империи.
Сама по себе жизнь в Империи для способного, образованного человека, одного из высших чиновников была достаточно приятной.
Все разочарования Крыжановского были связаны с тем, что бюрократическая и военная машины Российской империи не были реорганизованы, усовершенствованы надлежащим образом и не смогли выдержать напора в феврале-марте 1917 года.
Что касается Государственной Думы, и вообще, парламентаризма, то отношение к ним у С.Е. Крыжановского было двойственным.
С одной стороны, парламентаризм - это естественное явление.
С другой стороны, в России 'нижние слои' населения для парламентаризма не доросли.
Незаметно для себя С.Е. Крыжановский при рассказах о I Государственной Думе соскальзывает к жанру политических сказок, созданному имперской бюрократией на закате Империи:
Политические сказки были нужны, чтобы понизить уровень политического цинизма. ('... схема была кем-то названа 'бесстыжей', так как в ней слишком откровенно проявлялась основная тенденция - пропустить все выборы через фильтр крупного владения. Когда Столыпин докладывал дело государю, и, смеясь, упомянул об этом определении, то государь, улыбнувшись, сказал: 'Я тоже за бесстыжую'.').
Политические сказки переключали внимание:
'Члены Думы - крестьяне пьянствовали по трактирам и скандалили, ссылаясь при попытках унять их на свою неприкосновенность... Большие демонстрации устроены были на похоронах члена Думы (фамилию забыл), скончавшегося в белой горячке от пьянства; в надгробных речах он именовался 'борцом, павшим на славном посту'.
О некоторых членах Думы стали вдогонку поступать приговоры волостных и иных судов, коими они были осуждены за мелкие кражи и мошенничества: один за кражу свиньи, другой - кошелька и т. п. Вообще, количество членов Первой Думы, главным образом крестьян, которые, благодаря небрежному составлению списков избирателей и выборщиков, оказались осужденными ранее за корыстные преступления, лишавшие участия в выборах, или впоследствии в течение первого года после роспуска Думы, превысило, по собранным министерством внутренних дел сведениям, сорок человек, т. е. около восьми процентов всего состава Думы.'
('...в течение первого года после роспуска Думы...')
Сказки - сказками. Но если уходить от деталей, то власть, землю, деньги перераспределять не было никакого желания... Эффективных проектов будущего не было. 'Они возьмут! А что потом!?'.
Если считать Думу, как государственный институт, и крестьянский состав I Государственной Думы горьким лекарством для Российской империи, то Империя не собиралась, не желала принимать это лекарство.
Некоторые признаки показывали, что даже если бы Империя это лекарство приняла, то, возможно, этот организм не был бы в состоянии такое лекарство усвоить (переварить).
С.Е. Крыжановский не мог логически понять трудности (невозможность?) исцеления Империи. Большие надежды он питал на бюрократическую и военную мощь Империи.
Но интуитивно он ощутил сложности (невозможность?) исцеления. 'И какие-то неясные предчувствия, какая-то тоска захватывали сердце. Что-то словно треснуло в нашей жизни и поползло лавиной, надвигалась какая-то неясная, чужая сила и невольно приходило на ум: 'Прости, Святая Русь...'.'
Современник Сергея Ефимовича Крыжановского, человек с похожей фамилией, Глеб Максимилианович Кржижановский (1872 - 1959), действовал в условиях разделения функций. Как мы писали в работе 'Пилсудский и Кржижановский. Пять замечаний в связи с чтением книги Геннадия Матвеева 'Пилсудский'', он занимался среднесрочным и долгосрочным экономическим планированием. Дзержинский обеспечивал взаимосвязь между административным и хозяйственным аппаратами. А товарищ Сталин решал вопросы политики. Советский парламент Глебу Максимилиановичу не мешал...
Возможно, товарищ Сталин учел опыт отношений российской имперской бюрократии с I Государственной Думой и опыт отношений прусской имперской бюрократии (Отто Бисмарка) с прусским парламентом. - Победа в франко-прусской войне 1870-1871 годов примирила (на время - до 1918 года) Германию (Пруссию) с режимом империи.