Аннотация: Письмо. На деревню дедушке. Константину Макарычу.
Письмо. На деревню дедушке. Константину Макарычу
Лев Николаевич продолжал работу в школе с крестьянским детьми. Это была первая вполне свободная школа. Ученики приходили и уходили когда хотели, делали что им угодно, учились только тем предметам, которые выбирали, и в том виде, в каком им нравилось, без всякого принуждения, без малейшей дисциплины, кроме той, которую они вводили сами.
К Толстому с визитом пришли Антон Чехов и Максим Горький.
Между ними началась дискуссия об актуальных вопросах развития культуры.
В соседнем помещении школы сидел крестьянский мальчик. Мальчик шевелил губами: 'Милый дедушка, Константин Макарыч! - писал он письмо'.
Видимо, мальчик устал. В какой-то момент он провалился в сон. Ему снилось, что он пишет диктант, а какой-то грамотный человек произносит предложения. Было ощущение, что этот взрослый грамотный человек властно хватал за руку и вел куда-то, от чего захватывало дух...
Мальчик старательно записывал:
'Отмена любых запретов на публикацию и на распространение любых книг. Ликвидация любых, каких бы то ни было, 'запрещающих' списков книг'.
'Восстановление экономических связей между читателями и авторами. Реформирование форм использования контента в Интернете - для защиты законных экономических интересов авторов. Системная защита прав авторов на получение вознаграждений в случаях использования их творческих продуктов'.
'Восстановление рынка книжной продукции. Стимулирование производства и продажи книг. Отмена любых ограничений и стеснений, в том числе всех форм запретов, лицензий, разрешений, обязательных платежей (налогов, сборов), отчетов и прочего (кроме заведомо необходимых для защиты прав авторов) - при производстве и продаже книг'.
Мальчик в какой-то момент проснулся. В соседней комнате Толстой, Чехов и Горький продолжали обсуждать актуальные вопросы развития культуры.
Мальчик с ужасом посмотрел на свое письмо.
Он зачеркнул написанный текст и, вместо зачёркнутого, написал:
'Я буду тебе табак тереть'.
Он судорожно вздохнул и уставился на окно.
Когда еще была жива его мать Пелагея и служила у господ в горничных, Ольга Игнатьевна кормила его леденцами и от нечего делать выучила его читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль.
Наконец, письмо было написано.
Мальчик свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт... Подумав немного, он умокнул перо и написал адрес: 'На деревню дедушке'.
Потом подумал и прибавил: 'Константину Макарычу'.
Где-то в далеком городе Петербурге министр народного просвещения писал: 'Вообще, я должен сказать, что деятельность графа Толстого по педагогической части заслуживает полного уважения...'