|
|
||
Наверное, не только о советской? | ||
Совeтскую власть, въ зависимости отъ темперамента или отъ политическихъ убeжденiй, оцeниваютъ, какъ извeстно, съ самыхъ различныхъ точекъ зрeнiя. Но, повидимому, за скобки всeхъ этихъ точекъ зрeнiя можно вынести одинъ общiй множитель, какъ будто безспорный: совeтская система, какъ система власти во что бы то ни стало, показала мiру недосягаемый образецъ "техники власти"...
Какъ бы мы ни оцeнивали совeтскую систему, безспорнымъ кажется еще одно: ни одна власть въ исторiи человeчества не ставила себe такихъ грандiозныхъ цeлей и ни одна въ исторiи власть по дорогe къ своимъ цeлямъ не нагромоздила такого количества труповъ. И при этомъ -- осталась непоколебленной.
Этотъ треугольникъ: цeлей, труповъ и непоколебленности -- создаетъ цeлый рядъ оптическихъ иллюзiй... За голой техникой властвованiя людямъ мерещатся: и "энтузiазмъ", и "мистика", и "героизмъ", и славянская душа -- и много вещей въ стилe Откровенiя св. Iоанна. Или, во всякомъ случаe, столь же понятныхъ...
...Въ 1918 году въ германскомъ Кiевe мнe какъ-то пришлось этакъ "по душамъ" разговаривать съ Мануильскимъ -- нынeшнимъ генеральнымъ секретаремъ Коминтерна, а тогда представителемъ красной Москвы въ весьма неопредeленнаго цвeта Кiевe. Я доказывалъ Мануильскому, что большевизмъ обреченъ -- ибо сочувствiе массъ не на его сторонe.
Я помню, какъ сейчасъ, съ какимъ искреннимъ пренебреженiемъ посмотрeлъ на меня Мануильскiй... Точно хотeлъ сказать: -- вотъ поди-жъ ты, даже мiровая война -- и та не всeхъ еще дураковъ вывела...
-- Послушайте, дорогой мой, -- усмeхнулся онъ весьма презрительно, -- да на какого же намъ чорта сочувствiе массъ? Намъ нуженъ аппаратъ власти. И онъ у насъ будетъ. А сочувствiе массъ? Въ конечномъ счетe -- наплевать намъ на сочувствiе массъ...
Очень много лeтъ спустя, пройдя всю суровую, снимающую всякiя иллюзiи, школу совeтской власти, я, такъ сказать, своей шкурой прощупалъ этотъ, уже реализованный, аппаратъ власти въ городахъ и въ деревняхъ, на заводахъ и въ аулахъ, въ ВЦСПС и въ лагерe, и въ тюрьмахъ. Только послe всего этого мнe сталъ ясенъ отвeтъ на мой давнишнiй вопросъ: изъ кого же можно сколотить аппаратъ власти при условiи отсутствiя сочувствiя массъ?
Отвeтъ заключался въ томъ, что аппаратъ можно сколотить изъ сволочи, и, сколоченный изъ сволочи, онъ оказался непреоборимымъ; ибо для сволочи нeтъ ни сомнeнiя, ни мысли, ни сожалeнiя, ни состраданiя. Твердой души прохвосты.
Конечно, эти твердой души активисты -- отнюдь не специфически русское явленiе. Въ Африкe они занимаются стрeльбой по живымъ чернокожимъ цeлямъ, въ Америкe линчуютъ негровъ, покупаютъ акцiи компанiи Ноева Ковчега. Это мiровой типъ. Это типъ человeка съ мозгами барана, челюстями волка и моральнымъ чувствомъ протоплазмы. Это типъ человeка, ищущаго рeшенiя плюгавыхъ своихъ проблемъ въ распоротомъ животe ближняго своего. Но такъ какъ никакихъ рeшенiй въ этихъ животахъ не обнаруживается, то проблемы остаются нерeшенными, а животы вспарываются дальше. Это типъ человeка, участвующаго шестнадцатымъ въ очереди въ коллективномъ изнасилованiи.
Реалистичность большевизма выразилась, въ частности, въ томъ, что ставка на сволочь была поставлена прямо и безтрепетно.
Я никакъ не хочу утверждать, что Мануильскiй былъ сволочью, какъ не сволочью былъ и Торквемада. Но когда христiанство тянуло людей въ небесный рай кострами и пытками, а большевизмъ -- въ земной чекой и пулеметами, то въ практической дeятельности -- ничего не подeлаешь -- приходилось базироваться на сволочи. Технику организацiи и использованiя этой послeдней большевизмъ отъ средневeковой и капиталистической кустарщины поднялъ до уровня эпохи самолетовъ и радiо. Онъ этотъ "активъ" собралъ со всей земли, отдeлилъ отъ всего остального населенiя химической пробой на доносъ и кровь, отгородилъ стeной изъ ненависти, вооружилъ пулеметами и танками, и... сочувствiе массъ? -- Наплевать намъ на сочувствiе массъ...
Отбросы классовъ были представлены, какъ характерные представители ихъ.
Нельзя представить себe дeло такъ, что съ одной стороны существуютъ безпощадные палачи, а съ другой -- безотвeтные агнцы. Палачи -- тоже рабы. Успенскiй -- рабъ передъ Ягодой, а Ягода -- передъ Сталинымъ. Психологiей рабства, изворачиванiя, воровства и халтуры пропитаны эти будни. Нeтъ Бога, кромe мiровой революцiи, и Сталинъ пророкъ ея. Нeтъ права, а есть революцiонная цeлесообразность, и Сталинъ единственный толкователь ея. Не человeческiя личности, а есть безличныя единицы "массы", приносимой въ жертву мiровому пожару...
Той части партiи, которая въ ужасe остановилась передъ неисчислимостью труповъ, наваленныхъ на путяхъ коллективизацiи, передъ страданiями и гнeвомъ народа, -- Сталинъ бросилъ презрительный упрекъ: таракановъ испугались. Для него "трудящiеся" были только тараканами. Выморить ихъ миллiономъ больше, миллiономъ меньше -- не все ли равно. Я сжалъ зубы и отъ всякихъ комментарiевъ воздержался, ибо единственный подходящiй къ этому случаю комментарiй -- это висeлица. Въ моемъ распоряженiи ея не было...
-- Да, -- продолжалъ Корзунъ, -- вотъ поэтому-то Сталинъ и вождь, что онъ человeкъ абсолютной смeлости. Онъ ни передъ чeмъ не остановится. Если для интересовъ революцiи потребуется, чтобы онъ пошелъ цeловать туфлю римскаго папы, -- онъ пойдетъ.
Что онъ дeйствительно пойдетъ -- въ этомъ, конечно, не было никакого сомнeнiя. Я снова, какъ это часто бывало въ разговорахъ съ коммунистами, почувствовалъ себя во власти спокойной, увeренной, очень умной и безпримeрно наглой силы. Настолько большой, что она даже и не даетъ себe труда скрывать свою наглость...
Всe они, отъ Сталина до Стародубцева, акклиматизировались въ той специфической атмосферe большевицкаго строя, которая создана ими самими и внe которой имъ никакого житья нeтъ. Все это -- профессiоналы совeтскаго управленiя. Если вы ликвидируете это управленiе, всeмъ имъ дeлать въ мiрe будетъ рeшительно нечего. Что будутъ дeлать всe эти чекисты, хлeбозаготовители, сексоты, кооператоры, предсeдатели завкомовъ, секретари партъ-ячеекъ, раскулачиватели, политруки, директора, выдвиженцы, активисты и прочiе -- имя же имъ легiонъ? Вeдь ихъ миллiоны! Если даже и не говорить о томъ, что при переворотe большинство изъ нихъ будетъ зарeзано сразу, а послe постепенной эволюцiи будетъ зарeзано постепенно, -- то все-таки нужно дать себe ясный отчетъ въ томъ, что они -- "спецiалисты" большевицкаго управленческаго аппарата, самаго громоздкаго и самаго кроваваго въ исторiи мiра. Какая профессiя будетъ доступна для всeхъ нихъ въ условiяхъ небольшевицкаго строя? И можетъ-ли Сталинъ, эволюцiоннымъ или революцiоннымъ путемъ, сбросить со своихъ счетовъ миллiона три-четыре людей, вооруженныхъ до зубовъ? На кого онъ тогда обопрется? И какой слой въ Россiи ему повeритъ и ему не припомнить великихъ кладбищъ коллективизацiи, раскулачиванiя и лагерей Бeломорско-Балтiйскаго канала? Нeтъ, всe эти люди, какъ бы они ни грызлись между собою, -- въ отношенiи къ остальной странe спаяны крeпко, до гроба, спаяны кровью, спаяны и на жизнь, и на смерть. Имъ повернуть некуда, если бы они даже этого хотeли. "Нацiональная" или "интернацiональная" Россiя при Сталинскомъ аппаратe остается все-таки Россiей большевицкой.
Каждая партiйная ячейка, разсматриваемая, такъ сказать, съ очень близкой дистанцiи, представляетъ собою этакое уютное общежитiе змeй, василисковъ и ехиднъ, изъ которыхъ каждая норовитъ ужалить свою сосeдку въ самое больное административно-партiйное мeсто... Я, въ сущности, не очень ясно знаю -- для чего все это дeлается, ибо выигрышъ -- даже въ случаe побeды -- такъ грошевъ, такъ нищъ и такъ зыбокъ: просто партiйный портфель чуть-чуть потолще. Но "большевицкая спаянность" дeйствуетъ только по адресу остального населенiя страны. Внутри ячеекъ -- всe другъ подъ друга подкапываются, подсиживаютъ, выживаютъ... На совeтскомъ языкe это называется "партiйной склокой". На уровнe Сталина -- Троцкаго это декорируется идейными разногласiями, на уровнe Якименко-Шацъ это ничeмъ не декорируется, просто склока "какъ таковая", въ голомъ видe...
... Эти идiоты думаютъ, что за ихъ теперешнюю лeвизну, за славословiе, за лизанiе Сталинскихъ пятокъ -- имъ потомъ дадутъ персональную пенсiю! Они-де будутъ первыми людьми своей страны!.. Первымъ человeкъ изъ этой сволочи будетъ тотъ, кто сломаетъ всeхъ остальныхъ. Какъ Сталинъ сломалъ и Троцкаго, и прочихъ. Сукины дeти... Ужъ послe нашихъ эсэровъ, меньшевиковъ, Раковскихъ, Муравьевыхъ и прочихъ -- можно было бы хоть чему-то научиться...
Словомъ -- техника работы ГПУ -- техника нехитрая... Молодецъ противъ овецъ... То, что мы оказались овцами, -- это не дeлаетъ особой чести ни намъ, ни ГПУ... Въ порядкe изученiя этой техники -- много литровъ водки выпилъ я со всякими чекистами, всe они и хвастались, и плакали. Хвастались всемогуществомъ ГПУ и плакали, что имъ самимъ отъ этого всемогущества нeтъ никакого житья... Нужно быть справедливымъ и къ врагу: жизнь средняго работника ГПУ -- это страшная вещь, это жизнь пана Твардовскаго, который продалъ свою душу чорту. Но чортъ пана Твардовскаго хоть чeмъ-то платилъ оному пану при его жизни. ГПУ, въ сущности, ничего не платитъ при жизни, а документъ о продажe души все время тычетъ въ носъ...
Пьяные разговоры оперативниковъ и прочихъ, ихъ бахвальство силой своей всеподавляющей организацiи, ихъ цинизмъ, съ котораго въ пьяномъ видe сбрасывались рeшительно всякiе покровы идеи, и оставалась голая психологiя всемогущей шайки платныхъ профессiональныхъ убiйцъ, вызывали припадки ненависти, которая слeпила мозгъ...
Изъ ГПУ-скихъ палачей немногiе выживаютъ. Остатки человeческой совeсти они глушатъ алкоголемъ, морфiемъ, кокаиномъ, и ГПУ-ская машина потомъ выбрасываетъ ихъ на свалку, а то и на тотъ свeтъ...
Мы попали въ Медгору въ исключительно неудачный моментъ: тамъ шло очередное избiенiе младенцевъ, сокращали "аппаратъ". На волe -- эта операцiя производится съ неукоснительной регулярностью -- приблизительно одинъ разъ въ полгода. Теорiя такихъ сокращенiй исходитъ изъ того нелeпаго представленiя, что бюрократическая система можетъ существовать безъ бюрократическаго аппарата, что власть, которая планируетъ и контролируетъ и политику, и экономику, и идеологiю, и "географическое размeщенiе промышленности", и мужицкую корову, и жилищную склоку, и торговлю селедкой, и фасонъ платья, и брачную любовь, -- власть, которая, говоря проще, насeдаетъ на все и все выслeживаетъ, -- что такая власть можетъ обойтись безъ чудовищно разбухшихъ аппаратовъ всяческаго прожектерства и всяческой слeжки. Но такая презумпцiя существуетъ. Очень долго она казалась мнe совершенно безсмысленной. Потомъ, въeдаясь и вглядываясь въ совeтскую систему, я, мнe кажется, понялъ, въ чемъ тутъ зарыта соцiалистическая собака: правительство хочетъ показать массамъ, что оно, правительство, власть, и система, стоитъ, такъ сказать, на вершинe всeхъ человeческихъ достиженiй, а вотъ аппаратъ -- извините -- сволочной. Вотъ мы, власть, съ этимъ аппаратомъ и боремся. Ужъ такъ боремся... Не щадя, можно сказать, животовъ аппаратныхъ... И если какую-нибудь колхозницу заставляютъ кормить грудью поросятъ, -- то причемъ власть? Власть не при чемъ. Недостатки механизма. Наслeдiе проклятаго стараго режима. Бюрократическiй подходъ. Отрывъ отъ массъ. Потеря классоваго чутья... Ну, и такъ далeе. Система -- во всякомъ случаe, не виновата. Система такая, что хоть сейчасъ ее на весь мiръ пересаживай...
По части прiисканiя всевозможныхъ и невозможныхъ козловъ отпущенiя совeтская власть переплюнула лучшихъ въ исторiи послeдователей Маккiавели. Но съ каждымъ годомъ козлы помогаютъ все меньше и меньше. Въ самую тупую голову начинаетъ закрадываться сомнeнiе: что-жъ это вы, голубчики, полтора десятка лeтъ все сокращаетесь и приближаетесь къ массамъ, -- а какъ была ерунда, такъ и осталась. На восемнадцатомъ году революцiи женщину заставляютъ кормить грудью поросятъ, а надъ школьницами учиняютъ массовый медицинскiй осмотръ на предметъ установленiя невинности... И эти вещи могутъ случаться въ странe, которая оффицiально зовется "самой свободной въ мiрe". "Проклятымъ старымъ режимомъ", "наслeдiемъ крeпостничества", "вeковой темнотой Россiи" и прочими, нeсколько мистическаго характера, вещами тутъ ужъ не отдeлаешься: при дореволюцiонномъ правительствe, которое исторически все же ближе было къ крeпостному праву, чeмъ совeтское, -- такiя вещи просто были бы невозможны. Не потому, чтобы кто-нибудь запрещалъ, а потому, что никому бы въ голову не пришло. А если бы и нашлась такая сумасшедшая голова -- такъ ни одинъ врачъ не сталъ бы осматривать и ни одна школьница на осмотръ не пошла бы...
Да, въ Россiи сомнeнiя начинаютъ закрадываться въ самыя тупыя головы. Оттого-то для этихъ головъ начинаютъ придумывать новыя побрякушки -- вотъ вродe красивой жизни...
...на дуракахъ власть держится...
...совeтская печать занимаетъ совершенно исключительную позицiю: ей рeшительно никто не вeритъ -- въ томъ числe и партiйцы. Не вeрятъ даже и въ томъ, гдe она не вретъ.
-- Всякое ремесло знать надо, -- вeско сказалъ Мухинъ, -- вотъ понаставили "правящiй классъ" -- а онъ ни уха, ни рыла... Я не согласился съ Мухинымъ: эти свое ремесло знаютъ почище, чeмъ Александръ Третiй зналъ свое -- только ремесло у нихъ разбойное.
... самымъ простымъ, самымъ привычнымъ способомъ, наиболeе соотвeтствующимъ инстинктамъ правящаго класса, былъ и остается все-таки грабежъ: раньше ограбимъ, а потомъ видно будетъ.
Какое же теперь государство? Ну, земля? Земля есть -- чортъ ли съ ней? У насъ теперь не государство, а сидитъ хулиганская банда, какъ знаете, въ деревняхъ бываетъ, собирается десятокъ хулигановъ...
Для того, чтобы уберечь любую совeтскую организацiю отъ воровства, нужно около каждаго служащаго поставить по вооруженному чекисту. Впрочемъ, тогда будутъ красть и чекисты: заколдованный кругъ...
|