Запольская Нина. Дорогой Сеньор Президент

Дорогой Сеньор Президент

Женщина пришла в отчаяние.

- А что мы будем есть всё это время? - Она схватила его за ворот рубашки и с силой тряхнула. - Скажи, что мы будем есть?

Полковнику понадобилось прожить семьдесят пять лет - ровно семьдесят пять лет, минута в минуту, - чтобы дожить до этого мгновения. И он почувствовал себя непобедимым, когда чётко и ясно ответил:

- Дерьмо.

Габриэль Гарсия Маркес
"Полковнику никто не пишет"

Он открыл дверцу холодильника, потом морозильника, заглянул внутрь и сказал жене:

- Смотри... А ты вчера говорила, что мы давно не видели мяса...

Женщина тяжело встала, прошла на неразгибающихся ногах и заглянула в морозильное отделение, открытое мужем - там, посреди белой снежной пустоты, лапками кверху лежала большая чёрная муха.

- Бедняжка, - горестно сказала женщина. - Наверно, она залетела туда, когда ты лазил в холодильник последний раз... Залетела и замёрзла...

Она замолчала и вдруг спросила возмущённо:

- Ну что ты всё время сюда лазишь?.. Что ты там хочешь увидеть?..

Она взяла муху и бережно, стараясь не раздавить, понесла на балкон, думая про себя, что та полежит, отогреется и улетит... Положив муху на столик, притулившийся на балконе, она села на приступку и стала терпеливо ждать, сложив на коленях загорелые руки с натруженными синими венами. Спустя какое-то время муха действительно задёргала лапками, сердито зажужжала и улетела.

Жизнь хороша, подумала женщина и, держась рукой за наличник балконной двери, тяжело встала. Войдя в комнату, она увидела, что её муж опять стоит у холодильника и смотрит на него. Она виновато заморгала, - глаза у неё были полинявшие, старческие, - и села на диван, пружины которого устало вздохнули и продавились под нею почти до пола.

- Совсем пустой холодильник, - констатировал муж, опять открыв дверцу холодильника и внимательно обозрев его изнутри. - Я говорил, что не надо было выбрасывать наш старый холодильник. Только деньги зря потратили.

- Просто надо было сразу сдать новый, как только в нём не оказалось продуктов, - ответила жена. - Но ты всё твердил: "Подожди, он вот-вот разработается"... А теперь гарантия кончилась. Вечно ты со мною споришь, дорогой.

- Да просто с самого начала не надо было менять старый холодильник, дорогая, - заспорил муж.

- Но старый уже плохо работал, - возразила жена и добавила, объясняя: - Ему, как и нам, было слишком много лет. И поэтому с каждым годом в нём оказывалось всё меньше и меньше продуктов...

Тут она любовно посмотрела в сторону большого белого холодильника, стоящего из-за стеснённости их маленькой кухни в прихожей, тоже крошечной, и, улыбнувшись, добавила:

- А потом... Новый так красив.

- Только он тоже ни черта не работает, - буркнул муж. - Только электричество жрёт.

Он закрыл холодильник, прошёл в комнату и сел в кресло. Жена проводила его взглядом: над его головой, на стене, был прилеплен на кусочки изоленты цветной фотопортрет, вырванный из журнала. Жена отвела глаза от фотопортрета и сказала, вздохнув:

-- Наверное, у президентов другие холодильники.

- Да уж, наверное, - буркнул муж, он с трудом повернул голову и покосился на фотопортрет. - Ведь они покупают их не в простых магазинах, а уж верно, я думаю, в президентских.

- А такие есть? - удивлённо спросила жена и тут же, округлив глаза, мечтательно произнесла: - Как хорошо было бы написать письмо президенту и спросить про его холодильник... Где он его купил?

Она посмотрела на мужа с надеждой.

- Давай напишем. Новому президенту можно написать, - сказал муж, качнув головой, и тут же опять заспорил. - Только при старом президенте продуктов в нашем холодильнике тоже не было.

- Я предлагала написать старому президенту ещё в прошлом году, но ты не захотел отвлекать его по пустякам, - с обидой посетовала жена и откинулась на спинку дивана.

Муж глянул на неё внимательно из-под очков и сказал строго:

- Конечно, ведь он тогда строил очередной дворец.

Какое-то время они сидели в комнате и молчали, не глядя друг на друга. Эта комната была проходная. В ней стояли два книжных шкафа, плотно прижатые друг к другу и полностью набитые книгами, телевизор, одно кресло и диван, на котором ночью спал мужчина. Ещё в проходной комнате было много горшков с цветами, за которыми женщина заботливо ухаживала. Сама она спала в другой, второй комнате, дверь в которую всё время оставалась открытой на всякий случай и которая называлась "спальней". Спальня была короче проходной комнаты, потому что в её торце, за белой крашеной дверью, находилась ещё маленькая кладовая, заваленная всякими нужными и ненужными вещами и одеждой, которая просто висела на гвоздях, вбитых когда-то давно в побелённые стены. В обеих комнатах в разнобой тикали настенные ходики.

Молчание нарушил мужчина.

- Что у нас на ужин? - неожиданно спросил он.

- Дреслянка, как и всегда, - ответила его жена тихо.

- Давай поужинаем сейчас, - предложил муж. - Чего тянуть до вечера?

Жена вздохнула и пошла на кухню. Когда она вышла из кухни, то увидела, что муж опять стоит перед открытым холодильником.

- Абсолютная пуста, - опять сказал он, и его лицо, освещённое мертвенным светом из недр холодильника, горестно сморщилось.

- Почему? Я туда положила баночку с горчицей и хлеб, - не согласилась жена.

Она выдвинула какое-то отделение в холодильнике, взяла завёрнутый в полиэтиленовый пакет батон хлеба и пошла на кухню. Муж презрительно фыркнул, закрыл дверцу и двинулся следом.

Ели они молча. Жена беспрестанно посматривала на мужа, который, как всегда впрочем, выбирал из тарелки ложкой нелюбимые кабачки, сдвигая их на край, чтобы съесть в самом конце. При дыхании его лёгкие сипели, как старые кузнечные меха - она захлебнулась от жалости к нему, в груди её что-то болезненно сжалось.

- В холодильник можно положить наш мешок муки, который мы купили к зиме, - предложила она робко.

- Да, - отозвался муж, не отрывая глаз от тарелки. - А ещё поставить туда канистру с нашим подсолнечным маслом. Чтобы оно до зимы не прогоркло.

Жена посмотрела на него вопросительно: она не поняла - шутит её муж или говорит серьёзно. Вглядываясь в его лицо в ожидании улыбки, она приняла у него пустую тарелку. Улыбки на лице мужа всё не было. Жена поспешно отвела взгляд и стала старательно вытирать заскорузлую клеёнку на столе мокрой тряпкой.

Муж медленно, но решительно поднялся, прошёл в кладовую и вернулся оттуда со стопкой тетрадных листочков в клеточку, конвертом и ручкой. Он прошёл мимо жены, которая уже стояла в проходной комнате и напряжённо, с каким-то даже страхом смотрела на него, опять сел за кухонный стол, положил перед собой тетрадные листы и задумался.

- А как ты будешь обращаться к президенту? - спросила жена. - Ведь не напишешь же к президенту по имени-отчеству.

Муж по-прежнему сидел в задумчивости. Наконец, он сказал:

- Когда-то давно я читал книгу, которая называлась "Сеньор президент"*. Наверное, к президентам так и надо обращаться.

*"Сеньор Президент", писатель Мигель Анхель Acтуриас.

Он открыл ручку и стал выводить на листе что-то крупным твёрдым почерком, и жена прочитала из проёма кухонной двери, поспешно надев очки и вытянув шею: "Дорогой Сеньор Президент".

После этого муж опять тяжело задумался.

- Ты напишешь ему про наш огород? - несмело спросила она.

- Напишу, - не отрывая глаз от бумаги, тихо ответил он.

Жена опять прошла в проходную комнату и стала ходить там, волнуясь и неловко наступая на левую ногу. Крашенные коричневой краской доски пола поскрипывали под ней. Холодильник в коридорчике опять начал работать и заурчал самодовольно.

- У нас был хороший огород, - словно сама себе стала рассказывать она тихо, иногда поворачиваясь к цветному фотопортрету на стене. - Он хорошо кормил нас, хоть и тяжело было его обрабатывать. К тому же до него надо было ездить на автобусе, а денег всегда не хватало, поэтому мы ходили пешком, из экономии. Сорок минут в одну сторону с сумками, лопатами и граблями.

- Пешком ходить полезно для здоровья, - отозвался муж из кухни. - Тебе всё время твердят про это в телевизоре.

- У нас был маленький виноградник и несколько слив, и яблони, и клубника, и помидорки с огурчиками, - стала перечислять жена. - Мы почти ничего не покупали в магазине. Я хорошо ухаживала за своим огородом. Поливала его. Дождей же у нас никогда не бывает.

Она остановилась и с горечью добавила:

- Только теперь наш огород засох.

- Они сейчас что-то копают и бурят, и скоро, вот посмотришь, у нас в городе снова будет вода, - отозвался муж и напомнил: - И потом... Ты же всё равно уже больше не ходишь на огород. У тебя болит нога.

- Да, не хожу, - согласилась она и упрямо, с затаённой обидой, добавила: - И поэтому там выломали забор и унесли всё, что могли, даже подпорки для винограда.

Муж ничего не ответил. Спустя какое-то время жена сказала из проходной комнаты:

- Напиши ещё, что теперь в магазин приходится брать очень много денежных бумажек, а мы к ним всё никак не привыкнем.

Потом она опять добавила тихо, почти шёпотом, скороговоркой, словно бы про себя.

- Поэтому они очень быстро тратятся.

Но муж всё равно её услышал и отозвался эхом:

- Конечно, ведь курс держится один к трём.

Часы в комнатах тикали вразнобой. Было жарко и душно, палило южное майское солнце. Из открытого балкона до их третьего этажа явственно доносился рёв машин, проезжающих под окнами дома. Жена молча смотрела через дверной проём, как муж пишет.

Когда он исписывал один листок бумаги, то брал другой, а исписанный откладывал в сторону, на правый угол стола. По всему было видно, что работа эта была для него тягостна: он беспрестанно сутулился, кряхтел, снимал очки и тёр их старым, засаленным кусочком замши, взятым из очешника, потом снова надевал и снова писал, и снова тёр, теперь уже лоб, который от этого складывался у него резкими морщинами, потом он стал почему-то приглаживать волосы, седые и редкие. Руки у него были в коричневых старческих пятнах и заметно дрожали. Сипение в его груди усилилось.

- Ты напишешь ему про нашего сына? - вдруг спросила она спёртым голосом.

Муж ничего не ответил, он только ссутулился ещё больше.

- У нас был хороший сын, но он умер в прошлом году, - сказала она цветному фотопортрету, тут же повернулась к мужу и внятно, с каким-то даже вызовом, произнесла: - Только напиши обязательно, что пенсии нам хватает! Мы старые люди, и нам много не нужно!

Потом помолчав, жена с недоумением добавила:

- Только эта пенсия очень быстро кончается.

- Ты никогда не умела обращаться с деньгами. Ни при какой власти, - ответил муж почему-то, как ей показалось, резко.

Она обиженно промолчала, отвернувшись от проёма на кухню, и подняла глаза на пятно облупившейся краски на стене. Пятно было почти под потолком, как раз под вентилем на трубе, идущей под окно к батарее: каждой зимою они, экономя газ в колонке, украдкой брали горячую воду из системы отопления, чтобы стирать и мыться самим. Но этой зимою они не уследили, и шланг сорвался, упал, и горячая вода какое-то время текла из вентиля вниз, заливая и стену, и пол, и всё, что на полу было.

Мы уже никогда не сделаем ремонт, подумала она мельком, без сожаления, и вдруг услышала, как её муж сказал из кухни:

- Я сам отнесу письмо на почту.

- Ты не выходил на улицу уже несколько лет, - напомнила она жалостно, поворачиваясь к двери на кухню.

- Ради такого случая я выйду... Потихоньку я смогу спуститься по лестнице, не волнуйся, - заверил её муж. - Я возьму твою палочку.

- Я провожу тебя, - быстро сказала жена и пошла одеваться в соседнюю комнату.

Скоро она вернулась, уже одетая для выхода - на ней было полинялое платье не по размеру, телесного цвета носочки и газовый шарфик. Муж всё ещё сидел за столом. Он уже не писал, а застыл, словно в оцепенении, положив руки на колени. Перед ним по-прежнему лежал лист бумаги, а на правой стороне стола она вдруг с тягостным недоумением увидела неровную стопку разорванной в клочки исписанной бумаги.

Не отрывая удивлённого взгляда от этих клочков, она напомнила ему - муж в последнее время стал многое забывать, даже свой домашний адрес:

- Республика Крым. Улица Ульяновых, квартира 33...

Муж ничего не ответил. Собираясь ждать его, она тяжело опустилась в кресло, над которым на засаленной и кое-где облупившейся стене был прилеплен сияющий новизной цветной фотопортрет, вырванный из какого-то глянцевого журнала. Часы в комнатах тикали вразнобой. Из раскрытой балконной двери в который раз раздался рёв машины, проезжающей под окнами дома. Она молчала.

Когда муж завинтил колпачок ручки и пошёл в кладовую одеваться, она медленно встала, украдкой подошла к кухонному столу и, внутренне очень стесняясь этого, взяла в руки листок.

На нём чётким крупным почерком мужа была написана всего одна строчка: "Спасибо, Сеньор Президент, что мы теперь снова русские".

****

Москва, май 2014 г.

Комментарии: 8, последний от 10/11/2016.
Размещен: 15/12/2015, изменен: 17/12/2019. 14k. Статистика.
Рассказ: Проза

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Колечко для наследницы", Т.Пикулина, С.Пикулина "Семь миров.Импульс", С.Лысак "Наследник Барбароссы"

Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"

Комментарии: 8, последний от 10/11/2016. © Copyright Запольская Нина (nina-arhistar@ya.ru) Размещен: 15/12/2015, изменен: 17/12/2019. 14k. Статистика. Рассказ: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Рассказ на тему присоединения Крыма к России: пожилые супруги пишут письмо Президенту РФ.

Запольская Нина: другие произведения.

Дорогой Сеньор Президент