Отношения между мужчиной и женщиной всегда оставляют желать лучшего. Особенно когда мужчина и женщина не стремятся к их улучшению. Особенно когда они вообще ни к чему не стремятся.
Когда мы с моей подругой Светкой решили писать курсовую у одного ассистента одной перспективной кафедры, я еще не знала, чем все это может закончиться.
Дело в том, что кафедра была несомненно перспективной. Но вся перспективность сконцентрировалась в лице ее заведующего, который брал немалые суммы за час консультации, и на лекциях которого студенты сидели на ступеньках аудитории. Просто потому, что все места были заняты.
Кем и где были другие преподаватели кафедры - мне до сих пор неизвестно. Но ее дверь была все время закрыта. И у единственного человека, периодически в эту дверь заходившего, причем с собственным ключом, мы и решили поучиться праву.
Для начала мы постояли перед списком преподавателей и попытались угадать фамилию владельца ключа.
Потом мы путем немыслимых шпионских махинаций отловили лаборантку кафедры и выяснили, что Такой-то действительного является Таким-то. Именно он в теперь далеком 97 году являлся редким обладателем мобильного телефона и, видимо, единственным живым ученым обитателем кафедры (ну за исключением ее заведующего, который сидел в отдельном кабинете).
Вскоре нам удалось поймать и самого Такого-то.
Интересно, что он чувствовал, когда две девятнадцатилетние девицы с любопытством разглядывали его, симпатичного и с виду совсем не страшного.
Мы создали живую преграду, которая вынудила его остановиться, и уточнили: "Вы - Такой-то?".
"Да", - радостно ответил он, - "Такой-то. А откуда вы знаете?".
"По радио объявляли", - неожиданного ответила Светка и, судя по всему, должна была поразиться собственной наглости.
Но наш Такой-то почему-то никак не отреагировал на это. Мне показалось, что он пришел к одному ему известному выводу об источнике нашей информированности.
Зато задал вопрос, который должен был одновременно поставить на место нас и повысить его, судя по Светкиной реплике, невысокий, статус в наших глазах. "Отличницы?", - спросил он и подозрительно посмотрел.
В силу того, что мы действительно оказались отличницами, счет оказался 1:0. В нашу пользу.
Но все было впереди.
Через неделю мы гордо вошли на кафедру в сопровождении Такого-то и стали выбирать с ним темы курсовых.
В этот момент в дверь кафедры вбежала дворняга. Откуда она взялась, я до сих пор не знаю.
Подозреваю, что это была собака лаборантки, ревностно охранявшей от нас покой Такого-то. Неужели она до такой степени нас опасалась?
Собака сделала круг по аудитории и подбежала к Светкиному чемоданчику. "Наверно, бутерброд почуяла", - пояснила та.
"Бутерброд??", - опять обрадовался наш руководитель. Он постоянно радовался.
Мне вообще показалось, что он сейчас попросит у Светки приобретший внезапную актуальность бутерброд...
Этим же вечером я рыдала дома, потому что поняла, что в очередной раз безответно влюбилась в очередного преподавателя. Такая влюбчивость начинала пугать.
После того, как мои чувства подтвердились на следующей встрече, когда я открыто хамила Такому-то без особых на то причин, я поняла, что пора переключаться на кого-то другого.
И переключилась. На одного ведущего в то время теннисиста, который в самые ответственные моменты матча имел привычку впадать в депрессию и проигрывать.
Но, видимо, это мне и было на руку. Мои переживания в университете выбивались переживаниями за психическое здоровье игрока в теннис.
Тем временем курсовая работа писалась, а наш Такой-то беззаботно уплетал пирожные в кофейне Университета. И не подозревал, что творилось в моей душе.
В день святого Валентина я слушала передачу, в которой говорилось о приметах. "Свою судьбу в этот день и на коне не объедешь", - произнес скрипучий мужской голос, видимо надеясь, что кто-то сегодня вынужден будет-таки увидеть в нем свою судьбу.
Ествественно, в этот день жизнелюбивый Такой-то три раза встретился нам в коридоре на этаже Университета. Однако, когда мы подошли к нему, я поняла, что он слабо помнит, кто мы и чего от него хотим.
"У вас ведь только учебный год начался, да?", - в каком-то забвении спроосил он. На мой возмущенный взгляд Такой-то вслух приказал себе: "Соображай", - и кинулся от нас к своему шефу, который относился к нему, видимо, менее критично.
После этого я пережила еще несколько лихорадочных мгновений.
Когда звонила Такому-то на мобильный и, помня о том, что минуты стоят дорого, тараторила так, что сама не могла разобрать, что говорю. И когда убеждала его в том, что лучше читать мою курсовую на бумажном носителе, а не с дискетты - с точки зрения здоровья глаз. А он упрямо твердил о том, что в интересах удобства передвижения маленькая дискетта гораздо легче 80 листов формата А4.
Так проходило мое общение с Таким-то...
Курсовые мы сдали вовремя.
После этого я еще несколько раз видела Такого-то,
невозмутимого и довольного.
Любящего плюшки и бутерброды.
Не признающего костюмы.
Курящего.
Иногда усталого.
Шагающего по этажу своей незабываемой веселой походкой.
Мы со Светкой все-таки выграли.
Мы сами выбрали себе научного руководителя, написали курсовые, получили пятерки, и ушли на каникулы.
Однако мое сердце было разбито.
Неизвестным Таким-то с карими глазами и уверенной походкой.
Еще очень долго, проходя мимо двери кафедры, которую я в следующем учебном году сменила на другую, я пыталась понять - зачем нам надо было выбрать именно эту пустынную кафедру. И почему именно Такой-то посещал ее гораздо чаще остальных преподавателей.
И кто победил в этой истории.
Я - не открывшись в своих чувствах Такому-то, или он - ничего о них не узнав.
Думаю, мы проиграли оба.
Потому что "молчание преступно", как говорил один профессор нашего факультета.
И еще потому, что Такому-то так и не стало известно, что теннисист, с готовностью отдававший мячи на тай-брейке, так и не смог отвлечь мои мысли и мечты.
Но любовь, это, к сожалению, действительно игра.
И иногда именно проигравшие оказываются в выигрыше.
