Аннотация: Блеск и нищета биологической конвергенции на примере родственных (палтус и камбала) и не родственных (палтус и скат) клад.
Давным-давно жила в дальневосточных реках и озёрах рыба-форель. Была она плоская с боков, как карась, а уж красивая была, всем рыбам на зависть. Одна беда - не было у неё ни плотной чешуи, как у других речных рыб, ни мелких костей, из-за которых ест карася не каждый хищник.
И обижали форель все остальные рыбы, кто из злости, а кто и из зависти, и кусали её и гнали, а щуки и вовсе её на обед ели. И до того разобиделись форели на всех речных рыб, что решили и вовсе ото всех уплыть. Да только куда?
В ту пору дружили форели с лососями и вроде даже приходились друг другу дальними родственниками. Уж какое было то родство давно никто не помнил, однако ж было меж ними общего больше, чем с другими рыбами. У лосося тоже чешуя не прочная, да только лосось большой да зубастый - нелегко его обидеть. Жалел лосось свою родню-форель и в обиду её не давал. Однако ж лосось в реке да озере раз в год бывает, а всё остальное время форели одни жили и все их обижали.
И вот как-то приплыли лососи в реку икру метать, а форели к ним с жалобами: совсем, мол, житья не стало, другие рыбы весь корм съедают, нас гоняют, а от щук и вовсе спасения нет - решили мы совсем из этих мест уплыть, да вот только куда не знаем. Ну и рассказал им лосось, что каждый год бывает он в море, а море-то, как большое озеро, еды там - сколько хочешь, а щук и вовсе нет.
Обрадовались форели и по рассказанной лососем тропе в тот же день уплыли из рек и озёр моря искать. Долго ли, коротко ли, плыли форели к морю, из ручьёв в озёра, из озёр в реки, из рек в глубокие бухты, однако ж приплыли наконец к морю. Смотрят, а вокруг и впрямь раздолье: и водоросли диковинные, которых никто из форелей никогда не видывал, и рачки да улитки в таких количествах, что о голоде и вовсе навсегда забыть можно.
Стали они жить и жизни радоваться: в водорослях спать, рачков да улиток есть. И только показалось им, что живут они как в сказке, как свалилась на них новая напасть, да такая, о которой в своих реках и озёрах они и слыхом не слыхивали: прознали акулы-рыбоеды, что появилась в северных краях рыба жирная да изобильная, и приплыли на форель охотиться.
И уж такая страшная рыба эта акула, что куда той щуке. Загрустили форели пуще прежнего и горько заплакали, и рыдали день и ночь и приговаривали: "Обманул нас брат-лосось - не рассказал, что в море рыбы и пострашнее щук да сазанов водятся". И попытались форели, было, назад в речку сбежать - да куда там. По течению горных рек вниз катиться легко было да весело, а вверх против течения заплыть, да по перекатам проскакать - это для маленькой форели дело недостижимое. Лосось хоть форели и родня, а всё ж большой да сильный, а маленькая да слабая форель обратно его дорогой уплыть уже не смогла.
И как поняли форели в какую беду попали, и что теперь из этой беды никогда им уже не выбраться, то зарыдали все пуще прежнего, и день-деньской рыдают, и ночь напролёт слёзы льют, и до того много слёз налили, что стало море совсем солёное.
На ту беду родился в одной форельской семье мальчик-палтус. И без того форель рыба хилая, а уж палтус и того хуже был: плавал совсем плохо, да ещё всё на бок заваливался. Все форели плачут, а мать и отец палтуса и того громче в голос рыдают: не прожить такому сыну на белом свете, съедят его акулы на горе отцу и матери!
Однако же шли дни, летели недели, подрастал палтус и хоть плавать толком не научился, а всё ж был жив-здоров и даже весьма упитан. Всё от того, что пока другие форели в толще воды за рачками гоняются, заляжет палтус на дно, завалится на левый бок и, знай себе, улиток из морского ила пастью выгребает. Наестся до отвала и тут же на морском дне заснёт, и не видно его акулам на песке, и потому не трогают они его.
И до того удобно палтус на дне морском устроился, что и вовсе выше дна плавать перестал. Другие форели поначалу над ним посмеивались, а потом смекнули что к чему, тоже попытались на боку по дну ползать, однако ж не смогли. Так уж здоровая рыба устроена, что если выпало ей на роду пузом вниз плавать, то по-другому она и не может.
Плавает палтус боком по морскому дну, хорошо ему живётся, сытно да безопасно, однако ж, всё равно одиноко, остальные форели по верху плавают, и хоть и зауважали они теперь хитрого палтуса, но всё одно ж не могут как он на дне лежать.
И всё ж таки нашлась среди них одна форель, маленькая да тощая, стала она к палтусу приплывать да смекать за ним, что он делает. То на один бочёк рядом с ним приляжет, то другим бочком повернётся. Да и палтус рад, что не один-одинёшенек теперь на дне лежит - стал ей помогать да учить чему сам умел. Где покажет, как удобнее на боку лежать, где подскажет, как ракушек в иле найти, а где илом закидает, чтоб от акулы спрятать.
Поначалу посмеивались над ней подружки-форельки, что с калекой дружится, который и плавать-то толком не умеет, и что платье своё цветное форельское на серый неприметный наряд сменила, а потом смотрят: и поправилась она с палтусом, и наряд её может и не такой красивый, как у остальных форелек, а всё ж чтоб на дне лежать удобный, да и от акул защищает не чета цветастым форелевым платьям. А потом и вовсе не стало подружек - всех акулы-то и съели.
С тех пор так и живут камбала да палтус на дне морском, прячутся от акул в ил, ракушек да рачков со дна собирают, и даже оба глаза со временем у них на правый бок переползли - лежат они левым боком на дне, а на правом боку у них два глаза. О родстве с форелями напоминают теперь лишь их малыши-мальки: те от рождения плавают как все форели пузом вниз, и глаза у мальков камбалы да палтуса как у всех рыб - по обоим сторонам головы расположены. А как подрастают мальки, так начинают на бок заваливаться, и левый глаз у них сначала на лоб уползает, а потом и вовсе на правый бок. И ложатся они на дно морское и уже выше не поднимаются.
Нет уж давно в северном море других форелей, а камбала да палтус так и живут, правда и у них не всё гладко, прознали потом акулы, что прячутся рыбы на морском дне, и сами стали по дну ползать да пастью песок рыть. Пошли от тех акул скаты - похожая рыба на камбалу и палтуса, а всё ж не такая: камбала да палтус с боков сплющены, и так левым боком вниз и плавают, как в своё время научились. И хоть и оба глаза у них теперь с одной стороны, а вот рот как был, так и остался - боком к морскому дну. А скаты по дну на брюхе ползают, потому и оба глаза у них сверху от рождения, и рот у них снизу, как всем рыбам и положено.
И стал скат у морского дна охотиться, и пришлось камбалам да палтусам другие хитрости для борьбы с ним придумывать, да только это уже совсем другая сказка получается...
***
Информация для взрослых:
Камбаловые это общее название семейства, а палтус это несколько видов в данном семействе, т.е. правильно было бы сказать, что любой палтус - это камбала, но не любая камбала - это палтус. Кроме того, не совсем корректно говорить, что они произошли от форели, с современной форелью у них был общий предок. И уж конечно, море было солёным всегда, форель тут не причём. Последние геологические данные как раз говорят о том, что это пресная вода появилась намного позже - как результат дистилляции водяного пара от кисло-солёных океанов. Однако всё остальное в сказке - правда.
Камбала и палтус имеют общего предка с морской форелью, который уже имела вертикальную плоскую форму (сплющенную с боков). Выбор стороны, на которой они, как на пузе, плавают у дня, по-видимому, случаен: найдены ископаемые формы, ложившиеся как на левый, так и на правый бок, однако все нынешние виды палтусов и камбал лежат на дне левым боком.
Мальки камбаловых похожи на мальков обычной форели: сплющены с боков, плавают брюхом вниз (спиной вверх) в водяной толще, и глаза у них расположены как у всех нормальных рыб - с обеих сторон головы. Но по мере взросления левый глаз "уходит" сначала на лоб, а затем на правую сторону, а левой стороной они укладываются на дно.
Лосось имеет того же общего предка, но к современной форели ближе по строению. Точнее современные форели это и есть некоторые виды лососей. Т.е. каждая форель - лосось, но не каждый лосось - форель.
Информация для детей:
Главным критерием в жизни является не внешние данные, а приспособляемость, поэтому смотреть надо не на внешнюю красоту, а на то, что человек представляет из себя на самом деле, что он может, что умеет, чему может научить других и как обращается со своими родными, друзьями и просто посторонними людьми.
Более того, часто то, что одним кажется смешным или противным недостатком, может быть очень полезно на самом деле. Если кто-то всё время сидит один и занимается своими делами вместо того, чтобы играть с другими, это не значит, что он чем-то хуже, может ему просто неинтересно бегать и прыгать или он не может этого. Зато возможно, что он может что-нибудь другое, чего не умеют остальные.
Хотя неверно и обратное: если кто-то отличается от других, это не значит, что он чем-то лучше, и не повод зазнаваться и тем более обижать тех, кто не имеет таких отличий: не так умён, не так красив, не так силён и так далее. Гордиться надо тем, чего ты сам добился, а не тем, что дано тебе от рождения.
Вопросы для обсуждения:
Почему форель не смогла вернуться в родные реки и озёра? (потому что путь в одну сторону часто бывает легче, чем путь в обратную, как с горы на санках: вниз легко, а обратно трудно. Скатываться вниз всегда проще, чем подниматься наверх, во всех смыслах).
Почему трудно было форели на новом месте? (потому что повелась она на красивые рассказы того, кто совсем на неё не похож и встретилась с трудностями, о которых и подумать не могла. Перед серьёзным делом надо всё много раз обдумать и собрать как можно больше информации - не верить рассказам из единственного источника).
Почему отец и мать палтуса плакали над сыном? (потому что им казалось, что с такими особенностями он не сможет жить. Они его недооценили).
Почему подружки смеялись над камбалой? (потому что палтус был некрасивый и неуклюжий. Но зато он был очень добрый и заботился о камбале).
Почему у камбалы и палтуса тоже начались проблемы? (потому что нельзя успокаиваться на достигнутом. Одно удачное решение не обеспечивает существование на всю оставшуюся жизнь. Как бы ты не был успешен, чего бы эдакого не придумал, надо всё равно продолжать работать над собой, потому что жизнь всегда может измениться, и сделанного ранее будет уже недостаточно).