Случилось это в час ночи. Мы с заместителем директора санатория "Курьи" засиделись у меня дома допоздна за шахматной партией. Вдруг заверещал мобильник.
-Да что же это такое? Только вчера потушили, - запричитал напарник. - За санаторием опять лес горит, - пояснил он и убежал.
Я вышел на крыльцо. Было тепло и сухо. Ветер, довольно сильный, дул с севера. Я вернулся в дом и лег спать. Проснулся внезапно от резкого удара в окно и от крика: Вы горите!". Сунул ноги в тапочки, и в чем был выскочил во двор. В пятнадцати метрах от дома в огороде горел забор, разделяющий нас и соседей. Огонь захватил и поленницу дров. Я метнулся в теплицу за шлангом. На ощупь нашел его среди огуречных кустов. Кое-как вытащил, вырвав несколько кустов с огурцами. Пламя, раздуваемое ветром, лизало надворные постройки. Распутав шланг, затащил его домой, подключил к водопроводу. Крикнул растерявшимся жене и дочери, чтобы вызвали пожарную машину и спасали документы.
Сам рванулся тушить, но противоборство продолжалось недолго. Набравший силу огонь дыхнул на меня так, что я опрокинулся. На голые плечи полился с крыши расплавленный битум. Я бросился в дом, хотел захлопнуть за собой дверь, но мешал подключенный шланг. Огонь, злобно торжествуя, стремительно ворвался за мной в дом, не оставляя шансов спасти что-либо из имущества. Выбив в окнах стекла, помог жене и дочери выбраться на улицу. Дочь при этом ухитрилась подать кому-то в окно телевизор. А жена порезала вены на руках. Ее отвели к соседям.
Пожарные приехали только через сорок минут после вызова. В ту ночь произошло много пожаров, этим они объяснили задержку. Уже стрелял шифер на крыше, когда пожарный расчет приступил к тушению. У первого ствола была какая-то неисправность, поэтому струя выходила вялой. Пожарный чертыхался:
-Говорил я им, что это не машина, а рухлядь. На свалке ей место".
Я помогал пожарному караулу как мог, в трусах, майке и в тапочках. Жену, потерявшую много крови, увезла скорая, я же от госпитализации отказался. Врачи чем-то дезинфицировали вздувшиеся от горячего битума плечи и наложили повязку. К утру пожар был потушен. Начальник пожарного расчета, как и положено, запросил с меня объяснительную. Не помню, что ему наговорил, не перечитывая записанное, поставил свою подпись.
Меня отвели в чей-то дом отоспаться. Сел на кровать, снял правый тапок, а левый не снимался. Кусок стекла намертво "сшил" подошву тапка и ступню ноги. В стрессовой ситуации боли я не ощущал все время, пока тушил пожар. Плоскогубцами вырвали стекло, тапок освободился, а из ступни вырвалась струя крови. С поднятой ногой на спинке кровати так и заснул.
Утром, прихрамывая, пошагал на пепелище. Картина..., а эмоций на увиденное не было. Тупо взирал на все. В голове ни одной мысли. Сердце не болело, хотя прежде бывали приступы стенокардии. Три дня не мог есть, только пил много. Ночами навязчиво приходила одна и та же мысль: неправда, дом не сгорел. Поднимался с постели, выходил на пепелище и убеждался - сгорел все-таки. Имущество сгорело или попортилось вчистую. Только в стороне, в сарае, остались одежда и обувь, приготовленная на выброс. Теперь все это пригодится. Наконец в голове появилась первая отдаленная мысль: надо что-то делать. Она появилась после того, как впервые поел... на четвертый день.
Начал с разборки обгоревших остатков дома. Без будильника вставал ровно в пять утра ( плюс - минус пять минут). Работал до вечера, пока не стемнеет. Усталости
в мои 70 лет не чувствовал. Дни стояли теплые, сухие, и работа спорилась. Помогали иногда местные алкаши. Вместо оплаты требовали только опохмелиться и на курево. Без жены, лежавшей в больнице, обед готовила бабушка Геля с нашей улицы. Ели мои полупьяные помощники мало, больше пили да курили. Но много выпивать я им не дозволял, иначе такое могли бы натворить! На глазах человек меняется. Только что был вежливый, разумный. Однако если не удовлетворишь его потребность "налей еще", он тут же перевоплощается в зверя - хама. Угрожает и советует "чесать в свою Армению", где я отроду не бывал. Пьянство - оно хуже пожара. У таких дома шаром покати, все пропито вплоть до инвентаря, инструментов. Осталось лишь то, что невозможно пропить - голые стены да земля под ногами. Моя беда не вызывала у них сочувствия, разве что понимание. Я хоть построюсь, а их беде нет конца. Простые люди предлагали помощь. Кто чайник принес, кто кастрюлю, панаму даже подарили. Местные олигархи проезжали мимо на свои строящиеся дачи и не думали останавливаться. Они все меня знают, я их тоже. Один из них директор, другой - главный инженер, третий - начальник отдела снабжения и т.д.
Отправил я телеграмму В. Жириновскому в Государственную Думу: "Сгорел дом, помогите. Член ЛДПР с 1996 года".
...В ряды ЛДПР я вступил случайно. Знакомый, сам член ЛДПР, привез как-то меня в их офис. Слово за слово, мне предложили вступить в ЛДПР. Дали бумагу, ручку. Написав заявление, я тут же сожалел об этом после следующего диалога:
-Президентом станет Жириновский, - заявил один ЛДПРовец (тогда в 1996 году предстояли президентские выборы).
-Почему Вы так уверены? - удивился я, так как до этого Жириновский отставал в рейтинге даже от Зюганова и тем более от Ельцина.
-Потому что Жириновский идет по 33 номером.
-?
Никто ему не возразил.
...Ответ на телеграмму я получил через месяц:
"Уважаемый Зарзанд Шавартович!
Я получил Ваше обращение, с которым внимательно ознакомился. Для дальнейшего рассмотрения Вашего обращения Вам необходимо выслать заявление с указанием фамилии, имени, отчества, полного адреса с почтовым индексом, и краткое изложение сути вопроса. К заявлению нужно приложить копии документов, касающихся Вашей просьбы.
(Адрес: г. Москва, 103265, ул. Охотный ряд, д.1, заместителю Председателя Государственной Думы Жириновскому Владимиру Вольфовичу).
Благодарю Вас за оказанное мне доверие, за Ваши добрые слова в мой адрес, за Ваше участие и неравнодушие к судьбе России. Мы внимательно рассматриваем все поступающие обращения и стараемся по мере возможности помочь людям. Желаю Вам крепкого здоровья.
С уважением В.В. Жириновский".
Подпись.
Ответ окрылил меня, несмотря на то, что не понял, о каких добрых словах в его адрес он напоминает. Я выполнил его указания, а в конце ответного письма жирно добавил: "Владимир Вольфович, Вашу помощь я могу не получить, так как у Вас в написании моего отчества вкралась ошибка. Мое отчество не "Шавартович", а "Шаваршович".
Через месяц получил ответ:
"Уважаемый Зарзанд Шавартович!
Я получил Ваше обращение, с которым внимательно ознакомился. Спасибо за доверие, которое Вы оказали, обратившись ко мне, как к заместителю Председателя Государственной Думы Российской Федерации..." В том же духе, как и первое письмо. Впечатление такое, будто я общался с автоответчиком. "Если он так "внимательно читал" мое обращение, что снова исказил мое отчество, то вряд ли получу от него помощь",- решил я. Короче, Жириновский переправил мое письмо губернатору Свердловской области Э.Росселю, тот - главе нашего муниципалитета А. Быкову, который до этого выделил нам в помощь аж две тысячи рублей.
Окно стоит 12 тысяч, значит, он выделил нам на форточку. Ответ А. Быкова: "Ваше заявление от 19.08.2008 г., поступившее в наш адрес из Правительства Свердловской области, мною неоднократно рассматривалось, ответы в Ваш адрес направлялись письмами 11.07.2008 г. исх. N 794, 26.08.2008 г. исх. N 977. Из резервного фонда Администрации городского округа Вам была оказана материальная помощь как пострадавшему от пожара". Подпись.
Если Жириновский не прочитал мое письмо, то Быков - свое. Как он мог на мое обращение, поступившее к нему 19 августа 2008 года, ответить...11 июля 2008 года?
Как говорится, нарочно не придумаешь.
Между тем строительство дома шло полным ходом. Нанятая бригада выложила стены, поставила крышу. На это ушли все наши деньги и почти все, взятые нами в долг. Я лез в долг смело, веря, что государство нам поможет. Как не верить, когда сам Президент Медведев, за ним Премьер Путин заявили на весь мир: "Государство не оставит в беде россиян, где бы они ни находились". Вон под Оренбургом школа обвалилась, так всем оказали помощь по 300 тысяч рублей. Для завершения строительства требуется около 400 тысяч. Осмелился обратиться с обстоятельной просьбой к Президенту России. Получаю ответ от...А. Быкова: "Мы Вам ранее выделили две тысячи". Пишу губернатору Э.Росселю: "Почему на ремонт бани известных мне граждан А. Быков не пожалел 15 тысяч рублей, а мне выделил только две?". Мне отвечает...А. Быков: "Никаких пятнадцати тысяч я не выделял, тем более на баню". Ложь. Я знаю, что в этой бане моются пять семей из дома по адресу: село Курьи, ул. Школьная, дом 1. Почему А. Быков не боится врать, для меня загадка.
И так, коробка дома поставлена, и крыша есть над головой. Теперь можно не бояться непогоды. Позвал штукатуров. Их цена - 250 рублей за квадратный метр. Получается, что за 200 квадратов 50 тысяч. Плюс стоимость цемента, песка. Вылезает на семьдесят, А взять их негде. Решился штукатурить сам. В первые дни "штукатурил" себя: бросаю мастерком раствор на стену, он отскакивает мне в лицо или падает на пол. Подбираю раствор и повторяю снова и снова. И стало получаться! Я повеселел, даже частушка сложилась как бы сама собой
У меня сгорел весь дом,
Остались только тапочки.
А я танцую и пою,
И мне все до лампочки.
За месяц оштукатурил дом полностью. Потом смотрел и удивлялся: неужели все это сам сделал?! Однако после четырех месяцев изнурительной работы по 18 часов в сутки появились первые симптомы переутомления. Начали беспокоить судорожные боли в мышцах рук и ног. Особенно по ночам. Порой боли до того сильные, что стонал, беспокоя жену и дочь. Втроем мы жили в халупе рядом с пепелищем. К врачам обращаться Негода. До холодов надо успеть вселиться. Зачем врачи, если ясно, что надо умерить нагрузки.
Еще ждал ответа от В. Путина. Неугомонный в своей вере, я продолжал надеяться. Что хоть один поможет. По опыту предполагал, что ответит тот же А. Быков. "Ответ" однажды пришел. Появились два молодых человека в темной одежде, кожаных куртках.
-Все трудимся? - сочувственно спросил один.
-Некуда деваться,- я вытер пот с лица.
-Молодец, - похвалил он и поднял за кисть мою правую руку вверх. Так на ринге рефери возводят боксера в ранг победителя. Только рефери стоит сбоку от боксера, а этот стоял напротив. Однако было очень похоже: моя рука в варежке, словно боксерская перчатка, а сам я изнуренный как после боя. Оба незнакомца невольно засмеялись. Вдруг второй резким взмахом ударил ребром ладони по моему правому боку под вскинутой рукой. В глазах потемнело. Потерял сознание.
...Кто-то шлепает меня по щекам. Открываю глаза.
-Очухался? Это тебе за баню. Будешь к ментам обращаться, весь курятник твой раздолбаем.
Они пошли медленно, с подчеркнутым достоинством. Хлопнула дверца автомобиля, он резко, с пробуксовкой, рванул с места. Из салона доносилась "музыка": "тумбт - тумбт, тумбт - тумбт".
Рентген показал перелом ребер.
- Сколько их? - поинтересовался я у дежурного хирурга ( в субботу дело было).
-На твой век хватит.
-А все же?
-Четыре, с восьмого по одиннадцатое. - И как же тебя угораздило?
- С лестницы упал.
-Вот рецепты, езжай домой.
-А гипс, а на койку?
- Сейчас повязок не делаем, а в стационаре мест нет.
Жена отвезла домой. К тому же левое колено распухло. Видимо, меня еще и ногой пнули. Ребра болели так сильно, что на колено внимания не обращал. По моему, хирург обязан был меня всего прощупать. Он лишь выспрашивал: "Не тошнит? Не кружится ли голова?". Из-за боли не мог ложиться, поэтому спал сидя. Мои ночные вскрики будили жену и дочь. Каждый раз они сочувственно спрашивали:
- Папа, что с тобой?
Этот вопрос смешил меня. И я заплакал от бессилия не кричать и не беспокоить их. Через день вдруг распухли ноги от колен и ниже. Отеки были такие сильные, что пальцев ног не стало видно, только ногти. Сельская врачиха выписала мочегонный "фурасемид": пить по таблетке два раза в день. Мне стало хуже, упало давление, появилась сонливость. Жена повезла меня в город к знакомому врачу.
-Вы что делаете! - возмутилась та, прием по полтаблетки два раза в неделю.
Промучавшись десять дней, обратился к главврачу, мол, что такое, гоняют туда-сюда, в больницу не кладут, а я еле передвигаюсь. Наконец, дали талоны на обследование, оказывается, они в большом дефиците. Хотя если заплатишь, в любой момент обследуют без всяких очередей. Направили в стационар. Это направление еще надо подписать заместителем главврача. Вхожу в ее кабинет, она сидя смотрится в зеркальце, кривя губы и облизывая их.
-Мне бы направление в стационар подписать...
-Куда Вы? Прием с одиннадцати, там же на дверях написано. Вот люди!
-А если до одиннадцати не доживу? - пытаюсь напугать ее.
-Тогда приходите завтра, - советует она, не отрываясь от зеркальца.
Через полтора часа, точно в одиннадцать, она подписала направление, не прочитав. Это заняло несколько секунд.
В стационаре мне тут же поставили капельницу. Лечащая врач качала головой. Видно, неважны были мои дела. Но она старалась. Чуть не каждый день направляла на кардиограмму сердца, на анализы. Через неделю отеки исчезли, а вот сердце оставляло желать лучшего. Прошел двадцать один день, и меня выписали из больницы. С улучшением, которое состояло в том, что не стало отеков. Ну и отдохнул. Написали массу рекомендаций. По ним получалось, что ничего нельзя делать. Только гулять по лесу и нюхать цветочки. Вопреки рекомендациям приступил к работе, если это можно назвать работой. Со стоном и оханием, через боли делаешь какое-нибудь пустяковое дело. Но так медленно получается, что утомляешься от одного затраченного времени. Еще мучительнее сидеть без дела, тогда время будто останавливается.
Хирург хотел направить меня в Екатеринбург на томографию колена, поскольку опухоль не проходила.
-Это будет Вам стоить четыре тысячи рублей.
-У меня нет таких денег. Пенсионер я, и еще от пожара дом сгорел.
Молодой хирург криво усмехнулся:
-Как хотите. Через месяц покажитесь.
Душа моя бунтовала. Как они не могут понять, что на мою нищенскую пенсию надо питаться, одеваться, платить за электроэнергию, нести коммунальные расходы! Только что выдернули зуб, содрав с меня триста рублей. А вставлять и не мечтаю.
Жена случайно узнала, что в Сухой Лог приехал зам. министра социальной защиты населения Секифоров. Позвонила в Администрацию городского округа. Ее записали на прием второй в очереди и предложили прибыть через час.
-Ничего себе, - удивился я, - за час до приема всего вторая.
-Что тут такого? - не поняла она.
-Если бы люди знали о таком приеме, к нему бы толпами повалили. Значит, его приезд старались не афишировать. Как они говорят, меньше народа - больше кислорода. Он приехал ради галочки.
На приеме Шура (жена) не выдержала, разрыдалась. Возмущенный замминистра набросился на местных соцзащитников:
-Не можете помочь? Мы вам выделили деньги, изыщите и помогите.
Ободренная Шура гадала:
-Как думаешь, сколько дадут: десять, двадцать, а может пятьдесят тысяч.
-По сравнению с нашим полумиллионным долгом это не деньги, - охладил я ее пыл.
Она по третьему разу собрала все справки. Пожарный в первых справках написал, что пожар произошел при невыясненных обстоятельствах. Сейчас же дал другое заключение: "Пожар произошел от короткого замыкания в электросети, выполненного хозяином". Но гореть-то начал забор между нами и соседями, где нет никакой электропроводки. Соседи пострадали несравненно меньше, поскольку ветер дул в нашу сторону. Я сказал начальнику пожарного расчета, что это поджог. Согласись он со мной, пришлось бы вести расследование. Делать этого им очень не хочется: при той же зарплате лишняя работа не нужна. Проще списать на короткое замыкание.
Управление соцзащиты выделило тысячу рублей.
-Не ходи получать, не унижайся! - орал я на жену.
-Вот твари, - шептала она.
-Я хочу поехать в Екатеринбург и посмотреть в глаза этому замминистра.
-Остынь, все равно ничего не добьешься, - махнула рукой Шура.
-Зато узнаю, кто есть кто, и в какой стране я живу.
Сын с женой и дочкой снял в Сухом Логу однокомнатную квартиру. Удачно - за три тысячи рублей в месяц. Плюс отдельная плата за электроэнергию. Он копил деньги на дом, но все отдал нам, родителям. Работает грузчиком цемента, старается прихватывать и лишнюю работу. Кто - нибудь не выйдет в смену, он тут же становится на подмену. Работа тяжелая. Получает около 20 тысяч в месяц. Опасаюсь, как бы не надорвался. Упрямый, не слушает меня. Окончил колледж, а пошел в грузчики, чтобы содержать семью.
Главе округа А. Быкову губернатор Э.Россель присвоил звание "Почетный гражданин Свердловской области", а местная дума- звание Почетного гражданина города Сухой Лог. Спасибо Вам, почетный гражданин, за мои поломанные ребра. Пусть Бог воздаст Вам тем же.
Шура после пожара стала какой-то потерянной, потухшей, боюсь как бы у нее не "поехала крыша".
-У нас нагорело электричества на триста с лишним, - сообщаю ей.
-Это в рублях?
-В долларах! - взрываюсь я, - Мы когда-нибудь платили не в рублях?
-Ну, вот опять я виновата, - насупилась она.
-При чем тут "виновата"? - не понимаю я. - Ладно, извини, маковка, я сегодня не выспался. Ласкаюсь к ней, подхалимничаю. Она отходчиво улыбается.
-Алексей Иванович в командировке в Москве, - ответила по телефону секретарь Секифорова, - до восьмого декабря.
-Когда можно приехать на прием?
-Восьмого и приезжайте. Он может опять уехать куда-нибудь.
Сегодня двадцатое ноября. Что в Москве можно делать столько времени?
Восьмого декабря рано утром на рейсовом автобусе поехал в областной центр. Пока добирался и нашел министерство, время приблизилось к обеду.
-Я же им сказал помочь Вам, - устало произнес замминистра и посмотрел на меня так, словно я был виноват, что мне не помогли.
Зазвонил телефон.
-У меня человек сидит, - доложил Секифоров трубке, - хорошо, да, понял.
-Меня вызывают, Вы посидите в коридорчике полчасика, - улыбнулся он мне, но заметив мое неудовольствие, буркнул: - Я сейчас.
Через минуту Секифоров вернулся с молодым стройным мужчиной.
-Вот, Паша, поговорите. Считай, что он к тебе пришел. Я вернусь минут через сорок.
Молодой человек сел на место замминистра. Я как-то неуютно почувствовал себя под его острым сверлящим взглядом. Поэтому неожиданно для самого себя наврал ему, будто хлопочу не за себя, а за знакомого, которого жалко.
-Если Президент не помог, то уж никто не поможет, - оборвал он мой рассказ и уставился на меня.
-Почему-то когда под Оренбургом обвалилась школа, всем пострадавшим выделили по триста тысяч рублей.
-Сравнил. Хочешь откровенно? - неожиданно перешел на "ты". - Про Оренбург узнала вся страна, весь мир. Значит, нельзя не помочь. А твой друг один, к тому же пенсионер. Кому он нужен? Если бы впридачу к нему всю улицу подожгли, и об этом сообщило телевидение, тогда, может, дали всем по триста или несколько тысяч.
-Интересно, - перебил я его, - выходит, дать десятерым по триста тысяч легче, чем одному триста тысяч.
-Смешной какой, - заулыбался Паша. - Власть помогает не по желанию, а вынужденно. Денег-то не хватает.
-Ха, дать десятерым по триста тысяч, то есть три миллиона - хватает, а одному триста тысяч - не хватает.
-Чудак, человек, -заволновался он, - тут п-политика!
Пальцы его забарабанили по столу. Я понял, что зря приехал, проворчал:
-Денег у них не хватает. Вон Южной Осетии не моргнув глазом выделили двенадцать миллиардов и...
-Двенадцать? А сто двадцать не хочешь? - завелся Паша. - Двенадцать это им только на карманные расходы. Приобрели нахлебничков! Свои с голым задом ходят, а мы кого только не кормим. На хрена было тягать их к себе? - последующие слова он произносил сам себе.
-Никто их не тягал, они сами отделились, - возразил я без интереса.
-Что ты знаешь! - небрежно махнул он кистью руки. - Я не против, чтоб тебе дали хоть миллион, но нет такого закона, понимаешь?
-Выходит, тем пострадавшим дали по триста тысяч незаконно?
-Опять двадцать пять!
-То у вас нет закона, то он есть. Миллиарды в Южную Осетию перекачали по какому закону?
-Упрямый как танк. Собственно, кто ты такой, чтобы здесь права качать?
-Я вижу, Вы действуете не по правам, а по понятиям.
-Так оно и есть. Даже если я попрошу, Иваныч больше двух-трех тысяч не даст.
-Я бы разогнал ваше министерство, а освободившиеся средства пустил в помощь нуждающимся. На содержание вас самих, наверное, уходит больше, чем на помощь.
-Браво! Принять закон и по нему выделять каждому члену семьи нуждающегося, согласно справке, по тридцать тысяч, к примеру. Но это-го-то не-ет, значит, бес-полез-но тыкаться во всякие двери. Понял теперь?
-Почему тогда Путин и Медведев на весь мир заявили: "Государство не оставит в беде россиян, где бы они ни находились"?
-Они имеливвиду другую беду.
-Беда, она и есть беда.
-Вот азиат упрямый. Что-то Иваныча долго нет, - он взглянул на часы. - О, уже обед, значит еще час его не будет. Давай перекусим.
Паша достал из шкафа два стакана, поставил их на стол, загадочно подмигнул мне и вышел. Вернулся со всякой едой на подносе. Достал из кармана бутылку водки.
- Хотел коньяк взять, но он дерьмо. Коньяк - это та же водка, только с клопами, - пошутил он, разливая водку по стаканам.
Я хотел отказаться, но Паша резонно заявил, что обратно в бутылку теперь уж не слить. Он преобразился: посветлел, подобрел.
-На Кавказе мы с ребятами только спирт пили. Хлопнешь глоток, запьешь родниковой водой - класс! Ну, давай за знакомство.
Выпили, закусили. Стало уютно.
-Тебя как зовут?
-Рафаэль.
-Это настоящее имя? Я знаю, у ваших бывает по десять имен.
-Настоящее Зарзанд.
-Наразан...
-Нарзан Боржомович.
-Чего-о!? А фамилия Наливайко? Ну, ты юморной.
-Вы на Кавказе жили?
-Служил. Вернее, выполнял миссию, - важно заявил он.
-Какую?
-Миссию по приобретению Российских нахлебников.
Он захохотал так азартно, что слезы потекли из глаз. Потом поперхнулся, и я похлопал ему по спине.
-Спасибо. Практически я герой России. Я помог...
В дверь постучали. Паша быстро спрятал бутылку в корзину для бумаг и налил в стаканы томатный сок из бумажного пакета. Открыл дверь.
-Обедаете? -Секифоров изучающее посмотрел на стол, -Ешьте, ешьте. Я вернусь через пять минут.
-Ты вот что, - зашептал Паша, - жми на него, не трусь. Эти защитники хапают себе столько, что для дела остается пшик.
Из этих слов я понял, что Паша здесь чувствует себя чужим.. Он убрал со стола все на поднос, отнес в буфет. Вернулся вместе с Секифоровым.
-Побеседовали? - спросил тот.
-Иваныч, сам поговори, я не смог его убедить, - Паша отошел к окну.
Секифоров кивнул, сел в кресло.
-Так что Вы от нас хотели? - спросил меня так, будто час назад не говорил со мной.
Я немного растерялся и разозлился на себя. Сижу, как на экзамене перед преподавателем. Сейчас меня волновала боязнь разочаровать Пашу. Волновала больше, чем цель приезда.
-Или Вы оказываете мне реальную помощь, - начал я чужим голосом, - или объясняете, почему не оказываете.
-Вам выделена тысяча рублей. К сожалению, больше не можем.
-ВЫ неточно выразились, - осмелел я, - точнее было бы сказать: "К сожалению, больше не хотим". Когда Вы принимали в Сухом Логу мою жену, речь шла о десяти тысячах, хотя это тоже не деньги.
-Я позвоню туда...
-С момента первого обращения к Вам прошло больше месяца, поэтому говорить сейчас в будущем времени неэтично.
Секифоров удивленно вскинул брови. Я наглел. Подталкивало Пашино присутствие или выпитая водка.
-Извините, сколько человек Вы тогда приняли?
-Не помню, Немного.
-Троих.
-Да, кажется, больше никого не было.
-Разрешите мысли вслух.
-Пожалуйста.
-Пришли только трое, значит, о вашем приеме не знали. Иначе, к Вам бы пришли десятки. Со своими проблемами. Вывод: Вы приехали тихо, по-партизански, ради галочки. Ведь такие приемы должны вестись с информированием населения.
-Я по-партизански не работаю, и вообще, держите себя в рамках.
-Извините. Но если о Вашем приеме было известно, а пришли лишь трое, в вашей соцзащите не нуждаются. Вывод: надо разогнать это министерство. Оно само пожирает больше, чем помогает людям. Это не министерство, а цыганский табор, где по ладошкам гадают, кому сколько Бог пошлет, а денежки кладут себе в карман.
Секифоров по опыту знал: надо дать выговориться, пусть выйдет весь пар. Тогда проситель "устанет", выдохнется и попятится, махнув на все рукой. Он станет безопасным как труп. Никуда не пойдет на тебя жаловаться. Как говаривало одно первое лицо, замучаешься пыль топтать, добиваясь своего. Поэтому замминистра терпел. Паша стоял в стороне и тайно от Секифорова подавал одобрительные знаки.
-Может, на этом закончим? - Секифоров обаятельно улыбнулся.
-Нет, постойте. Эта беседа нужна не только мне, но и Вам, на будущее. Может, еще министром станете. Мы же договорились: или Вы оказываете мне реальную помощь, или убеждаете, что ее не надо оказывать. Если убедите, я Вам в ножки поклонюсь и верну ту тысячу, что получила моя жен.
-Хорошо, слушаю.
-Скажите, пожалуйста, почему когда под Оренбургом рухнула школа, семьям погибших и пострадавших выделили в помощь по триста тысяч рублей, а нам...
-Там другой случай, масштабный...
-Ничего не понимаю. Втолкуйте мне, тупому, почему если в одном месте сто человек тонут - их спасают. В другом месте один тонет - его не спасают. Потому что не масштабно?
-Вы утрируете.
С виду он был спокоен, даже зевнул раз. Я готов был дать ему в рожу.
-Я могу считать Вас властью или мне идти к самому министру?
-Какая разница, он Вам то же самое скажет.
-Значит, я разговариваю с властью?
-Хм, да, в некотором роде.
-Тогда вот... Пожар сжег мой дом, а Вы сожгли мою веру в государство. И не только Вы...
-Как это трогательно, я сейчас заплачу, - Секифоров начал выходить из себя.
-Плачьте. Когда еще раз будете в Москве, передайте ей от меня, что я ее слезам не верю.
Паша вздрогнул и уставился на меня, пораженный.
-Я заканчиваю. Вы приезжали к нам не для того, чтобы помочь людям, а для отчетности перед вертикалью власти. Вы имитируете работу, блефуете. В бесконечных командировках проедаете народные деньги. Были в командировке в Москве чуть не месяц. Какие вопросы можно решать столько времени, когда есть прекрасная связь?
Каждое слово из этой последней тирады, как качок рычага домкрата, поднимало замминистра с кресла рывками.
-По-о-ше-ол на х...! - прошипел он уже стоя, вращая глазами.
Наступила тишина. Я вспомнил любимый фильм "Ворошиловский стрелок". Там прокурорский чиновник кричит пришедшему к нему ветерану войны: "Пошел вон!". На что тот отвечает: "Засранец!" Я не ветеран, оробел что - то.
-Вот, вот! По телевидению Вы жалуетесь, что народ пассивный, не защищает свои права. Но когда народ встает на свою защиту, Вы посылаете его на х...
Я встал и, уходя, обратился к замминистра:
-Ладно, я пошел на х..., а Вы тихонечко идите за мной. Будете вторыми.
Паша не выдержал. Обогнав меня, он выскочил из кабинета и в коридоре давился смехом, вытирая слезы.
В кабинете Секифорова я весь взмок от волнения, поэтому на улице быстро озяб. Надо не скупиться, поймать машину и поехать на автовокзал. Стал голосовать. Кто-то сзади легонько хлопнул меня по плечу. Обернулся: Паша, элегантно одетый, ботинки модно заостренные.
-Молодец! - расплылся он в широкой улыбке. - Как ты его! "Цыганский табор", ха-ха-ха.- Затем сочувственно посерьезнел, - говорил тебе, ничего не добьешься.
Я махнул рукой, отвернулся к дороге.
-Ты куда сейчас?
-Домой, куда еще.
Он опустил мою поднятую для голосования руку.
-Поехали ко мне. Посидим, поговорим. Согреешься. Завтра уедешь. Ты интересный мужик.
Действительно, пока автобус ждать, можно простыть. Там, на автовокзале без конца хлопают дверьми, сквозняки и еще автобус холодный попадется. Майка на мне мокрая. Я с благодарностью принял Пашино предложение. Он поймал машину. Ехать оказалось недолго. Зашли в магазин. Он купил аж две бутылки водки, много еды, решительно пресек мою попытку расплатиться.
-Так, поедем лучше на другую квартиру.
Паша остановил другую машину. На этот раз ехали дольше из-за пробок. Поднялись на пятый этаж. Типичная "хрущевка" из двух комнат с совмещенным туалетом. Паша сам разделывал селедку, жарил колбасу с яйцами. Не позволил помогать ему.
-Посиди, посмотри телевизор.
К своему удивлению я обнаружил в квартире много женских вещей, хотя по дороге он
говорил, что холост. Паша накрыл на стол не на кухне, а в комнате. Не поленился носить туда еду, приборы. Стол смотрелся празднично. Сам Паша выглядел очень мило в цветастом фартуке. Это был совершенно не тот человек, который разговаривал со мной в первые минуты в кабинете Секифорова. Он торжественно пригласил к сервированному им столу, поухаживал за мной. Наполнил рюмки. Выпили, принялись за еду, которая после холода казалась особенно вкусной.
-Если я не ослышался, ты герой России, - нарушил я молчание.
-Официально нет, но... В общем, я один из тех, кто помог оторвать Южную Осетию от Грузии.
-Она и так была оторвана.
-Что любишься, не веришь?
-Потому и не верю.
-Смотри, - оживился Паша, - Грузия вот-вот могла вступить в НАТО. Потом с помощью этого же НАТО ей ничего не стоило за день оккупировать Южную Осетию и Абхазию. Кстати, юридически свои территории. И капец, не дергайся. Вот Россия и сыграла на опережение.
-Любопытно, хотя по телевизору говорили, что Грузия сама без НАТО напала...
-"По телевизору", - передразнил он меня. - Ну, чистое дите! А ты хорошо говоришь по-русски, хотя армянин. Кстати, мы и армянам помогли: после Южной Осетии и Абхазии у Карабаха тоже появились перспективы...
-Ну и как ты стал (или не стал) героем России?
- Ты не иронизируй, я уже говорил.
-А поконкретней. Я стар, но люблю сказки, если они занимательны.
-Надо сначала выпить.
Я для вида пригубил. Паша, выпив, закурил, отошел к окну, открыл форточку, повернулся ко мне.
-Слушай, дедушка, сказку.
Первая наша попытка соблазнить грузин напасть на Южную Осетию дала осечку. Один их командир, в подчинении которого было несколько танков, обманул нас. Деньги-то взял, но его танки почти не перешли границу, постреляли в воздух и отошли. Нечто подобное они делали и раньше без нашей подсказки. А наша задача стояла подбить их на более масштабное нападение. Во второй раз мы подцепили рыбу покрупнее. Но тертый оказался калач. Все выпытывал, зачем это нам нужно. Мы придумали легенду, мол, один наш очень крупный начальник мечтает стать героем России.
Поверил или нет, но цену этот грузин поднял до 12 миллионов долларов. Разложил все по полочкам: убытки, возможные жертвы. Мы для вида поторговались, а когда он вошел в азарт, согласились. Будучи однажды обманутыми, мы денег наперед не дали, даже аванса. Договорились, что мы оставляем им в качестве заложников двоих своих людей, они аналогично нам - своих. Заложники с их стороны должны были также подтвердить наличие денег, их подлинность. Эти двое закрываются в помещении с деньгами и поддерживают связь со своими. Открывают двери только по приказу своих после сообщения им пароля. Помещение это будет находиться в глубине южно-осетинской территории, до которой обязаны проникнуть грузинские танки. Это тоже стало предметом торга. Грузины соглашались углубиться не более километра, пострелять в воздух и возвратиться, получив за это 12 миллионов. В конце концов они согласились на наши условия, но выдвинули свои.
По их замыслу, сначала наш вертолет проникает на грузинскую территорию и стреляет. Нет? Тогда пусть хоть пустую бочку сбросит. Переговоры опять зашли в тупик.
-Мы рискуем головой и перед вашими, и перед своими, - заявили нам.
"Может, они ничем не рискуют, - размышляли мы. - Вертолет сбросит бочку, а приглашенные ими иностранные журналисты снимут ее. Как бомбу". Мы и вертолет не собирались посылать, тогда грузины стали прощаться.
-На что им вертолеты? - не мог я взять в толк.
-Элементарно, Ватсон. Им как-то надо объяснить своему высокому начальству причину вторжения в Южную Осетию. "Сверху" нам ответили: никаких сбрасываний: вертолет углубится не более чем на 500 метров и возвращается; скорее согласиться увеличить оплату цены вопроса. Но предложенной суммой те были довольны. По их лицам мы замечали, что один уже видит свой замок в горах, построенный на эти деньги, другой - яхту в Аджарии...
Наконец договорились. Сигналом к действию послужит пролет вертолета. Наступила пятница 8 августа. Грузины сами выбрали этот день, считая, что их большое начальство в пятницу готовится к отдыху и не так бдительно. Схема была такова: грузинский головной танк, не ведя огня, продвигается к месту нахождения заложников с деньгами. Я должен находиться в этом танке и показывать дорогу.
Вертолет по дуге подлетел к границе несколько "захватив" грузинскую территорию. Но что это? Пока он пролетал, на земле раздался взрыв. Через несколько секунд по маршруту вертолета опять взрыв и столб пламени. Я понял, что придумали грузины: будто наш вертолет бомбит их территорию, но ни немного ошиблись. Полагая, что вертолет углубится на пятьсот метров, там и произвели взрывы. Однако вертолет залетел всего на 150-200 метров ( ай, да, "батя", голова!). Мне показалось, что они и по вертолету стреляли, чтобы сбить. Хотя вряд ли, ибо тогда они не получили бы денег. Меня буквально запихнули в танк, и он рванул вперед. Менее 20 минут мы были в пути. Остальным танкам было приказано взять в сторону и действовать как договорились. По прибытии на место пришлось ждать несколько томительных минут, пока не получил по рации сообщение: "Погода испортилась". Это означало, что акция состоялась. Перенесли из здания деньги в грузинский танк. Я с одним заложником сел в наш танк, второго взял второй. Три танка: наш, за ним грузинский и еще наш повернули обратно. На границе произвели обмен заложниками. Но пред этим грузинский танк с деньгами попытался уйти на свою территорию раньше времени. Мы заблокировали его спреди и сзади. Нд моим ухом просвистела пуля. Однако все разрешилось благополучно.
На обратном пути мы повернули к Цхинвали и увидели настоящую картину войны. Горящие дома, стрельба, взрывы. Потом узнали, что наши, преследуя проникших грузин, в горячке заскочили на их территорию. Тогда Грузия произвела обстрел Цхинвали установками залпового огня. Стало ясно, что ситуация вышла из-под контроля.
Впрочем, я тут некомпетентен. На следующий день "батя" благодарил нас:
-Вы все заслуживаете звания Героя России, но, знаете, людям нашей профессии при жизни такого звания практически не дают.
Черт дернул меня за язык пошутить: "Так что теперь нам застрелиться?" "Батя" ничего не ответил, только внимательно посмотрел на меня. Эх, язык мой - враг мой! На третий день нашей группе было приказано пройти медкомиссию, хотя на здоровье никто не жаловался. Все прошли, а мне сказали: надо нервы лечить. В сопровождении двух штатских привезли в спецсанаторий в Краснодарском крае. Там лечили не знаю от чего. У меня сначала появилась бессонница и раздражительность. Потом наоборот - сонливость и апатия. Однако я был так здоров, что врачи тут оказались бессильны. Тем не менее через месяц меня комиссовали по какой-то ненормальной статье. Признали негодным к военной службе.
После этого друзья-сослуживцы как-то отстранились от меня. А когда я попытался покончить с собой, ушла жена. Мне дали другую квартиру, назначили неплохую пенсию и устроили на непыльную работу в эту безобидную организацию.
Паша закончил рассказ.
-Очень интересная сказка, я заслушался.
-Почему сказка?
- Во-первых, что-то нигде не было слышно, чтобы у этих грузин головы полетели за такое вторжение. Саакашвили не простил бы им эту глупость.
-Ты сам себе противоречишь. Выходит, Саакашвили другим бы не простил такую глупость, но сам совершил ее. Нами была куплена такая глупость - вот и весь сказ.
-Да, железная логика.
-Я всегда следую логике.
-Во-вторых, ты бы никогда не рассказал мне, если бы это была правда. Выходит, ты не следуешь логике.
-В России все секрет и ничто не тайна. Ты не сможешь доказать...Я не назвал ни одного имени-фамилии, места. Не сможешь, потому что не захочешь искать на свою задницу приключений. У тебя у самого своих проблем выше крыши.
-Упаси боже, Паша! Но я такой Фома неверующий. Когда сгорел дом, я ночами ходил смотреть, действительно ли он сгорел. Ты не поверишь, но так было. Вот и сейчас мне непонятен твой поступок; пять минут знаком с человеком и...