Кто сказал, что суровой и честной доле
Все, кто мог, предпочли бы жребий иной?
Я - волчица, привыкшая жить на воле,
И платить за свободу тройной ценой.
Знай, и те, кто в свободном и честном братстве
Право силы доказывать не устают,
Отвергают устав беспричинной драки,
Той, в которой от скуки, но насмерть бьют.
Потому-то в час, когда тьма ночная
Спит и грезит о новом прекрасном дне,
Посмотри мне в глаза, я почти ручная,
Можно шерсть пригладить на бурой спине.
Сядешь рядом - услышишь, как травы гнутся,
Как шевелятся рыбы на дне реки...
Даже я смогу тебе улыбнуться,
Просто так, от того, что мне нет тоски.
И покуда ты рядом под старой елью,
Это будет лишь наш беспокойный свет,
Этот мир, в котором так просто верить,
Что в нем нет печалей, и горя нет.
Но угаснет вера, когда с востока
Черный ветер шальную навеет смерть,
И другие, кто рвался в нежизнь до срока,
Не посмеют ей долго в глаза смотреть.
Будет выбор суров, а борьба - жестокой,
Но поверь, нельзя обмануть судьбы.
Вот тогда вырастают клыки и когти
И у тех, кто звериной не знал тропы.
И оскалив клыки, брошусь в бой как в бездну,
Наплевать, что бесчислен он, сонм врагов,
И запахнет кровью и злым железом
Вечность тех, кто боится моих клыков.
Будет битва одной большой охотой, 
Будут дни темнее зимних ночей...
Постарайся выжить, ты, не похожий
На волков из стаи грозной моей.
Ну а если иначе судьба решила,
Дав короткий, но полный сражений путь,
Пусть душа твоя, что так жить спешила,
В этот мир вернутся когда-нибудь.
Если Вечность позволит в такое верить
И замедлит время свой  скорый бег,
Постарайся родиться мохнатым зверем,
Чтобы в волчьей шкуре прожить свой век.
Может снова мы встретимся, мой нежданный,
Непохожий на тех, в ком другая кровь,
Может быть, ты поймешь, что совсем не странный
Это мир, где слепа и горька любовь.
Я не знаю, нужна ль тебе шкура волчья,
Даже если спрошу, все равно смолчишь.
Но прохладной лунной и грёзной ночью
Как бы пели мы вместе, пугая тишь!
...Дрожью ласковой снова ответит чаща.
Слышишь - первая птица зовет рассвет.
Будет новый день, не такой пропащий,
День в котором в согласии "да" и "нет".
И когда первый луч заглянет в ложбину,
Где роса золотистая, словно мед,
Я позволю ладоням погладить спину,
Уходя от того, кто меня зовет.
Ты прости мне, но я и твоей свободы
Не хочу и мгновенье стеснять собой.
Все же жаль, что ты - не моей породы,
Хмурый зверь с человеческою душой.