Аннотация: Маленькая повесть или большой рассказ. К вопросу о "слабом" и "сильном" поле... В каждой женщине спит хищный зверь... Да простят меня дамы...
МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ
Записки Ивана Сергеевича Громова, пребывающего на необитаемом острове с 12.07.02 по...
12 июля 2002 года. 10-37. Где-то в Атлантике...
Этой строкой я начинаю свое горестное повествование от имени человека, волей судьбы попавшего в экстремальную ситуацию, а именно оказавшегося на необитаемом острове. Никогда в жизни не вел дневник, но решился. Думаю, что когда мои останки все же найдут, то данная рукопись поможет восстановить по дням и часам те горестные мучительные минуты вечности, которые мне придется провести посреди безбрежного Атлантического океана на этом, возможно последнем, пристанище усталого путника.
Не смею никого винить в произошедшем, поскольку, видимо, так было уготовано волей Божьей, но теща моя все-таки сука. Купила путевочку в свадебное путешествие. А старый сорокалетний дурак поддался на эту провокацию.
Две недели назад я имел честь обвенчаться во второй раз. Моя новая двадцатипятилетняя жена Елена и послужила поводом идеологических разногласий с предыдущей супругой Натальей Николаевной, коя имела неосторожность раньше вернуться с работы и обнаружить нас в семейной постели. Военные действия по разрешению данного конфликта оказались весьма краткосрочными. Я был объявлен персоной нон грата и выдворен за пределы своей вот уже двадцать лет обживаемой территории в течении пяти минут сорока одной секунды вместе с Еленой и чемоданом, кое-как забитым аварийным джентльменским набором в виде: носков, трусов, пары рубашек, одного галстука и бритвенного станка с одеколоном.
Поскольку на трогательное всепрощение надеяться не приходилось, мне пришлось поселиться у Елены. Через пару дней в ответ на мои телефонные стенания о всепрощении Наталья официально заявила, что брак наш расторгнут, и остаются лишь простые формальности, кои были вскоре благополучно улажены. Мне же, как честному человеку пришлось жениться на Елене, так как адвокат бывшей супруги лишил меня всего движимого и недвижимого имущества, нажитого за столько лет непосильного труда.
Собственно, к повторному браку меня склонила не столько будущая жена, сколько ее родители. С момента моего первого внезапного появления в их доме теща Аделаида Павловна воспринимала ухажера дочери не иначе, как афериста, вскружившего голову молоденькой особе. Первые два дня я ловил на себе ее пристальный буравящий взгляд, постоянно выказывающий подозрение меня в чем-то нехорошем, например, в возможной краже мельхиоровых ложечек, доставшихся еще от бабушки. Когда же в силу обстоятельств, описанных ранее, Елена объявила, что я пришел всерьез и возможно надолго, ваш покорный слуга перешел у тещи в разряд коварного распутника и совратителя. Ложечки и прочие семейные раритеты контролироваться перестали. Зато Аделаида Павловна вызвала мастера, врезавшего в ее комнате замок, и по ночам стала защелкиваться на собачку. Кроме того перед сном она с демонстративным грохотом создавала из двух стульев баррикаду на подступах к своей кровати, объясняя это тем фактом, что не верит в прочность российских скобяных изделий.
Так продолжалось до той поры, пока не вернулся из долгоиграющей командировки мой будущий тесть Александр Захарович. Вдоволь посмеявшись над домыслами тещи, он вывел меня на лестницу, где и предложил два варианта: либо, как порядочному юноше жениться на его дочери, а вместе с тем получить признательность и дружбу Аделаиды Павловны, либо покинуть немедленно стены сего гостеприимного дома, дабы не осквернять эти самые стены своим видом. Поверьте, что на тот момент ситуация была просто безвыходная, и я предпочел обручение с предметом своего вожделения ночлегу на вокзале, ибо даже не имел друзей, которых возможно было бы обременить своим временным гостеванием. Временность же эта растягивалась на неопределенный срок по причине полного отсутствия перспектив в обозримом будущем решить хотя бы квартирный вопрос. Согласие мое было выражено кивком головы Александру Захаровичу с кротким словом "Да-с", и получасовым коленопреклоненным прошением у Аделаиды Павловны руки ее дочери.
Вскоре мы расписались. Я настаивал на скромном мероприятии, включающим в себя лишь торжественную часть в ЗАГСе и милый ужин на четверых в кафе возле дома. Теща весьма критически прошлась по моему не совсем чистому прошлому, как жениха, завершив всю эту гнусность рассуждением на предмет "полной невиновности ее кровиночки в том, что она выходит замуж впервые и должна побывать на празднике жизни". В итоге после пышной церемонии во Дворце бракосочетания и венчания в церкви мы еще гуляли два дня в компании сорока двух родственников моей новой супруги. Именно на второй день Аделаида Петровна и подарила нам эту злосчастную путевку в романтическое путешествие по Атлантике на лайнере "Академик Дубинкин".
О как я был неправ, приняв сей дар со скрытым внутри ядом! Куда подевалась моя осторожность? Жениться второй раз и вновь довериться теще! Только сейчас я понимаю, что первая была не подарок, но Аделаида Павловна вообще не желала мне ничего, кроме скорейшей кончины. Она меня просто ненавидела. Причем даже оказалась готова ради моих преждевременных похорон вознести на жертвенный алтарь свою единственную дочь!
Но тогда я был еще наивен и доверчив. Получив под столом пинок по ноге от Елены, я встал, поцеловал руку теще и от всей души искренне поблагодарил ее за сей несказанно дорогой подарок. Бр-р-р. Никогда не забуду этой коварной улыбки на пирсе с пискляво-слезливым выкрикиванием "Счастливого пути"! Какая лживость. Паяц! Она уже все знала тогда. И хохотала в своей черной тещинской душонке.
Коварство Аделаиды Павловны я заподозрил в тот момент, когда обследовал наше судно. Она явно не пожалела своих сбережений, чтобы сделать невозможное. Такую посудину нужно было еще поискать. Вступивший на борт этого, очевидно старейшего на сегодняшний день в мореплавании корыта, сразу же начинал ощущать некую безысходность. Любой легкий бриз умудрялся накренить наш лайнер. Мелкая рябь на воде качала его, словно огромная волна, заставляя скрипеть всеми своими внутренностями. Пассажиров на борту было не так уж много, поскольку, очевидно, нормальные люди предчувствовали скорую кончину "Академика Дубинкина" и решили не рисковать.
Плавание несколько омрачилось еще и тем моментом, что вместе с нами круиз совершала бывшая моя супруга Наталья Николаевна. Не могу сказать был ли в том умысел Аделаиды Павловны. Хочется верить, что пакостность ее простиралась не настолько. Тем не менее уже через час после отплытия я столкнулся с Натальей нос к носу в баре. В ответ на мое удивление она криво улыбнулась и поведала, что решила развеяться, стряхнув с себя липкие путы, связывавшие ее столько лет со старым козлом и похотливым павианом. Надо сказать, что ей это удалось, ибо вскоре я заметил Наталью уже в окружении двух одиноких мужчин, явно соперничающих за право быть ее воздыхателем, отчего мое сердце даже кольнула ревность.
Несмотря на опасения, путешествие проходило довольно занимательно и полноценно. С бывшей супругой своей мы больше не встречались и не общались, а если и видели друг друга, то издали во время каких-нибудь экскурсий. Я даже начал отдавать должное тактичности Натальи, пока на обратном пути не случился казус...
Я временно прерываю свои записи, поскольку Елена проснулась...
12 июля 2002 года. 13-00. Где-то все в той же Атлантике...
Итак, продолжаю вести записи. Положение наше не настолько плохое, чтобы предаваться отчаянию. Обследование острова в радиусе полукилометра принесло нам несколько сочных плодов неизвестного растения и тем самым помогло одновременно утолить жажду и голод. Погода стоит хорошая. Навскидку остров довольно большой и судя по растительности тут явно должна быть пресная вода. Мне даже показалось, что я слышал журчание водопадика. К тому же здесь просто обязана водиться какая-нибудь дичь. Не исключаю, что возможно при дальнейшем обследовании мы обнаружим и следы человеческой жизни, поскольку в сих райских лесах на такой обширной площади созданы все условия для ее зарождения и существования. На худой конец, найденных мною чудесных деревьев с яркими сочными плодами столько, что похоже их хватит до самой нашей старости.
Сейчас Елена разбирает и раскладывает те вещи, которые мы обнаружили внутри нашего аварийного ящика в шлюпке. Потом подойду и все внимательно осмотрю, а сейчас вернусь к своему повествованию.
Итак, вчера поздно вечером, когда я с Еленой совершал на верхней палубе предспячечный моцион на морском воздухе, возле одной из шлюпок мы наткнулись на Наталью в компании ее ухажера, видимо, одержавшего верх над другим, более слабым самцом. Он нашептывал ей на ухо явно какие-то сальности, а она непристойно для дамы ее возраста хихикала. Увидев нас, Наталья умолкла и, даже не поздоровавшись, зашипела, что если еще раз я со своей малолетней шлюхой посмею испортить ей отдых, попавшись на глаза, то сильно пожалею об этом. Далее шло пространное разъяснение способов того, как будет претворяться в жизнь ее угроза. После пары минут словесного потока, в результате которого кавалер испуганно смылся, я возблагодарил небеса за то, что они вмешались в мою жизнь и расторгли семейные узы с этой базарной бабой. И с таким ничтожеством я еще жил! Никогда не мог предположить сколько желчи, злобы и ненависти таила в себе эта особа.
В конце концов я не нашел ничего лучшего, как обнять плачущую Елену, развернуться и отправиться в нашу каюту под вопли Натальи. И в этот момент в дело вступила теща.
Она неслышно под прикрытием шума Натальи (нет, все-таки они были союзницами) подтянула к нашему "Дубинкину" тяжелую артиллерию в виде огромной тучи. Усилившаяся волна вследствие резко поднявшегося ветра, пара точных ударов с воздуха молнией и наш "Академик" приказал долго жить. Внутри его обшивки ухнуло, словно взорвалась бомба, затем сбоку ближе к носу что-то затрещало и спустя мгновение склянки забили тревогу, а приятный женский голос из хрипящих динамиков объявил о том, что по техническим причинам дальнейшее плавание невозможно, и попросил соблюдая спокойствие не спеша покинуть судно.
Не стану описывать что творилось вокруг, поскольку я не писатель, а потому не могу создать правдивое трагическое полотно гибели лайнера. Скажу лишь то, что нам повезло. Подоспевший по тревоге матрос никого страждующего спастись ночью с верхней палубы кроме нас не обнаружил. Он посадил меня и Елену в шлюпку, показал, где находится аварийный набор и спасательный надувной плотик, а затем спустил наше плавсредство на воду.
Почему-то основное действо разыгрывалось по другому борту. На нашу шлюпку вообще никто не претендовал. Во всяком случае пока. Чтобы не чувствовать себя подлецом я все же выбросил возле корабля надувной плотик и принялся срочно отгребать в сторону, памятуя о гигантской воронке, которую создал тонущий "Титаник" в одноименном слезливом фильме.
Примерно часов шесть мои руки лихорадочно налегали на весла под хохочущее завывание ветра. Причем смех этот сильно напоминал радующуюся тещу. Я не соображал ничего, лишь пытался из последних сил спасти плачущую от страха Елену, периодически заливаемую волной. Наконец, шлюпка уткнулась в берег. Я помог жене выбраться на песок и обессилено упал рядом.
Временно заканчиваю повествование, поскольку в животе у меня начинается некая революция...
12 июля 2002 года. 14-00. Все на том же острове...
Плохое известие. Найденные мною плоды не пригодны для внутреннего потребления. Во всяком случае так считают наши с Еленой желудки. Хорошо еще, что не отравились. Близлежащие заросли этих премерзких деревьев уже не радуют, а скорее символизируют нашу агонию. Но нужно бороться. Для начала стоит обследовать остров вглубь и более предметно.
Наследство в шлюпке на поверку оказалось весьма скудным: фонарик, аптечка, содержащая: бинт нестерильный, жгут, валидол, пурген, димедрол и еще какое-то таинственное лекарство под названием ацелотофосфатный сульфаглюкон, а также рулон туалетной бумаги, компас, одну вязаную шапочку (это при сорока градусах жары!), два спасательных жилета, эмалированную кружку с розанчиком сбоку, шесть пластмассовых вилочек, три незаточенных карандаша и чудо техники - карманный приемник-плейер без кассет и батареек. В каком пьяном бреду собирали данный набор мне не понятно до сих пор. Порадовали лишь карандаши и перочинный ножик, который кто-то, видимо, сунул напоследок. Сухой паек даже по запросам Дюймовочки максимум на три дня. Пресной воды - одна пятилитровая канистра. Из культурного наследия - лишь замусоленный "Справочник молодого моториста".
Бумаги не оказалось, поэтому придется сокращать мое литературное творчество до минимума, ибо блокнота, спасшегося вместе со мной, на весь период пребывания явно не хватит. Остается еще надежда на туалетную бумагу, но не знаю насколько она хороша в данном случае. Утешает, что не нужно дрожать над ручкой. По вышеизложенной причине напрочь заканчиваю свои воспоминания и буду рапортовать потомкам лишь по делу...
12 июля 2002 года. 19-00. И опять тот же остров...
Исследована близлежащая половина острова. Это уныло тянущаяся песчаная береговая линия шириной примерно метров в сто. Далее идет густой лесок. При входе в основном растут наши слабительные друзья. Нашли небольшой водопадик с чудной прохладной водой. Питьем, слава Богу, мы обеспечены. Следов человека не обнаружено. Живность же явно имеется, судя по шорохам деревьев. Встретили еще какие-то не то карликовые дыни, не то мутировавшие сливы угрожающе красного цвета, но пробовать не рискнули. Вспомнил, что где-то читал: чем ярче и красивее тропический плод, тем он опаснее для желудка.
Сейчас вечер. Разожгли костер. Благо сухой травы и коряг здесь в преогромном количестве, да и зажигалка оказалась в кармане. Жена пытается сделать ужин. Решили шиковать. Все-таки свадебное путешествие. Романтика. Вечерний ужин под шум океана с последующей любовью на берегу в холодном свете луны. Жизнь продолжается.
Я пытался сделать подобие хижины. С перочинным ножичком ничего не получается. Хотя почему-то кажется, что и с топориком я бы не смог построить что-либо приличное. Да ну его к черту. Завтра попробую. В брезент завернемся и как-нибудь перекантуемся. Тепло все же. Тем более ночь любви...
13 июля 2002 года. 9-00. Чудный романтический остров...
Вечер прошел великолепно. Вспоминали наше знакомство, лучшие моменты короткой совместной жизни... Потом я был на высоте. Заснули только на рассвете, убаюканные тихим шелестом океана.
Утром все же обнаружил ложку дегтя. Вечор под романтику мы уработали весь сухой паек. Сегодня либо я должен добыть пищу, либо я не мужчина. Елена с лицом счастливого ребенка спит в норе из брезента. Не стану ее будить. Ухожу охотиться. Надеюсь, что это не так сложно и я успею вернуться с добычей еще до пробуждения жены...
13 июля 2002 года. 17-00. Остров...
Только что перестал успокаивать плачущую Елену. Вернувшись с час назад, обнаружил дражайшую супругу мою в истерике. С одной стороны был польщен. Значит она испугалась за меня. С другой же удивился, поскольку свой дневник, из коего она могла узнать о примерном моем местонахождении, положил открытым возле нее.
Все оказалось проще. Елена вовсе не переживала на предмет поедания меня диким зверьем. Просто она прочла мои думы о теще, показавшиеся ей, мягко скажем, не совсем лицеприятными.
Успокаивал как мог. То шел в наступление, утверждая, что читать непредназначенные ей личные записки - неприлично. То пытался обратить все в шутку. То просто стоял на коленях под палящим солнцем, вымаливая хотя бы каплю жалости и прощения. В конце концов, Елена обозвала меня подонком, ушла к воде и уселась там с трагическим видом, скорбя по Аделаиде Павловне.
Теперь о совсем грустном. Охота закончилась печально. Звери будто предчувствовали опасность, кою таил в себе крадущийся в поисках мяса кровожадный гроза хищников. Они все попрятались. Возможно, в роли устрашения сыграли мое боевое копье, сделанное из ветки пургенного дерева, и острый перочинный клинок.
Пробродив около трех часов, я понял, что в роли грибника, прогуливающегося по проходимым лесным местам, никого не найду. Тогда же пришла в голову мысль устроить засаду. Я влез в какие-то кусты и затаился. Через полчаса, когда тело стало затекать, а место несчастной жертвы так и оставалось вакантным, на меня совершила нападение некая озверевшая птица навроде дятла только большего размера. Не думаю, что на эту гнусность ее сподвигло собственное гнездо с яйцами, в метре от которого я оборудовал свой пост. Наверняка это была хищная птица, причем жутко голодная. В силу этого она попросту укусила меня своим мощным клювом за руку. Я заорал, как раненый слон, и ломанулся сквозь деревья, коряги и лианы. Впоследствии мне пришлось пожалеть о сей минутной слабости. Во-первых, повел себя не как настоящий охотник и вместо того, чтобы проткнуть опасную тварь насквозь своим мощным копьем, я бегал по бурелому и веселил своим клоунским видом потенциальную добычу. Во-вторых, воплями я эту же добычу и распугал. Думаю, что некоторые вообще предпочли утопиться, дабы тем самым покинуть остров навсегда и не слышать больше моего душераздирающего боевого клича. И, в-третьих, я провалился в какую-то яму природного происхождения, из которой выбирался около четырех часов.
Итогом моей охоты стала изуродованная буреломом и колючками одежда, для полного счастья измазанная глиной в западне, потерянный в той же ловушке ботинок, многочисленные царапины и исчезнувшее навеки копье. Орудие свое я метнул в обидчицу, занявшую ветку над ямой и с насмешкой явно дожидающуюся моей смерти. Копье свистнуло мимо и застряло где-то в ветвях, даже не потревожив хладнокровного спокойствия убийцы. Спасло меня от растерзания лишь то, что птица не дождалась, когда намеченная жертва сдастся и улетела по своим делам.
Обессиленному и израненному пришлось вернуться ни с чем к домашнему очагу, где меня поджидал истеричный сюрприз. Надо еще как-то сказать Елене, что нынешний вечер пройдет под эгидой разгрузочного. О жилье уже не думаю. Сил нет. Перекантуемся, как и прошлой ночью...
14 июля 2002 года. 9-00. Сами знаете где...
Вечер и ночь пучило от романтики. Сыт по горло. Вначале Елена пилила меня, то унижая мое мужское достоинство в плане добытчика, то уменьшая мои размеры до пылинки по сравнению со своей несравненной мамашей, то презрительно утверждая, что я привык жить на всем готовеньком и не могу поиметь даже примитивной халупы, причем не только на острове, но и в жизни.
К середине ночи она стала бредить и с подозрением спрашивать меня, а был ли я вообще на охоте и если был, то что это за охота такая. Вначале даже не дошло в чем меня подозревают. Затем я повертел ей у виска и под крики "Бабник" гордо ушел спать под дерево метрах в трехстах, предварительно нервно выкурив последнюю сигарету. Опасаться нападения каких-либо диких зверей в эту ночь не следовало, поскольку крики Елены заменяли добрый промышленный ревун. На меня же возмущенные вопли жены вперемежку с шумом волн подействовали словно колыбельная, погрузив в безмятежный сон.
Сейчас утро. Хочется есть. Елена с опухшим от слез лицом спит. Ухожу на поиски добычи. На этот раз попробую испробовать свои силы в рыболовстве. Только сделаю гарпун и вперед. Надеюсь не подвергнуться нападению акулы...
14 июля 2002 года. 15-00. Дурдом в Атлантике...
Новость номер один. Полная веселуха. Просто абздольц какой-то! Но все по порядку. Ух, как хочется курить...
С рыбалкой у меня также не задалось, как и с охотой. В принципе, я не один раз видел по телевизору, как какие-нибудь тунгусы или индейцы ловко насаживают на свое копье одну за другой рыбин. Вопрос в том, что местная рыба ничего не знала ни обо мне, ни о том, как себя вести в подобной ситуации.
Я выточил довольно суровых размеров копье, напоминающее скорее гарпун китобойца, всю одежду оставил в лагере, дабы больше не потерять ничего (кто меня увидит здесь), надел на голое тело спасательный жилет в целях безопасности (с океаном шутки плохи) и отправился на поиски жертвы.
Очевидно, в таком виде я напоминал со стороны спасателя-эксгибициониста из ОСВОДа с веслом в руке. Плавающие твари не обратили на меня никакого внимания. Не помогло даже то, что охота моя вскоре перешла на попоясную глубину. Добычи не было. Лишь пролетела вдали стайка летающих рыбок, унесшая за собой безрезультатно брошенное им вслед копье. Огорченный потерей оружия, я потерял бдительность и напоролся на медузу, получив приличный ожог правой руки. Подобный выпад океана против своей персоны воспринял мистическим образом. Связав воедино вчерашнее пернатое и сегодняшнюю склизистую жгучую дрянь, я сделал вывод о том, что око тещи следит за мной, продолжая в различных плотских проявлениях добиваться моей смерти.
Удовлетворенный сим умозаключением я побрел к берегу и нечаянно заметил струйку дыма, поднимающуюся из-за дальнего мыска острова. Питая надежду на встречу с человеческим разумом, ноги мои пустились в галоп к источнику таинственного огня. Однако, увиденное по прибытию разочаровало, если не сказать большего...
Поначалу взору моему предстала палатка, окруженная ветками деревьев и прорытым в песке рвом заполненным водой, поступающей прямо из океана, глубина которого по прикидкам могла спасти разве от мышей. Рядом с палаткой было разбито подобие карликовой военной базы, где под брезентовым навесом в ящичках видимо хранились жизненно важные предметы. Подле палатки горел костер, над которым в котелке что-то варилось, издавая для голодного человека неземной запах тушенки. Никого живого в округе не наблюдалось.
Опасаясь встречи с туземцами-людоедами, я предпочел влезть на дерево в нескольких метрах от лагеря и продолжить из листвы наблюдение за дальнейшими событиями. События не заставили себя долго ждать.
Со стороны океана, словно Афродита из пены, появилась моя бывшая жена в абсолютно обнаженном виде. Не могу сказать кто был лучше: Елена или Наталья. Они разные, а потому в каждой существовала своя жемчужинка, включая и тело. Выход Натальи из воды фонтанировал эротикой подобно внезапно прорвавшейся уличной трубе теплосети. Сразу вспомнилось былое, шевельнувшее внутри меня что-то мужское.
Говорят, что многие животные реагируют на сексуальные запахи, источаемые в случае возбуждения самками или самцами. Думаю, что также неспокойно чувствуют себя и насекомые. После прилива моего желания раздался какой-то подозрительный стрекот. По соседней ветке ко мне приближался огромных размеров жук, отдаленно похожий на майского. Судя по рогам, это был самец. Чудовище в панцире достигло моей засады и, встав на задние лапки, передними принялось издавать знакомый уже стрекот. При этом голова этого создания с направленными на меня рогами угрожающе подергивалась. Похоже насекомое вызывало меня на бой. Вот только самки поблизости не наблюдалось.
Вскоре мне надоели энтомологические наблюдения и я переключил свое внимание на вытирающуюся Наталью. Тем самым допустил серьезный стратегический просчет. Чудовище кинулось на меня. От неожиданности я с воплем свалился с ветки и предстал во всей красе пред взвизгнувшей Натальей.
Какое-то время в воздухе стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь сверху победной песней рогатого монстра. Дальше случился апокалипсис. В меня полетели вопящие голосом Натальи кучи песка, палки, камни. Попытки увернуться оказывались бесплодными. Вскоре с моим лбом состыковался здоровый кокос, кричащий при этом "извращенец". Поняв, что сейчас переговоры бессмысленны, я предпочел ретироваться с поля брани, получив напоследок в спину еще парочкой пальмовых орешков (откуда она их нашла на этом острове).
Мне, ошеломленному произошедшим, требовалась тактическая пауза для того, чтобы привести мысли в порядок. Я отправился в свой лагерь для выработки дальнейшей программы действий. По пути вспомнил, что впереди меня ожидает еще один апокалипсис по причине отсутствия в руках чего-либо съестного. Засунув любовь к природе глубоко внутрь, я завернул к месту вчерашней охоты и забрал все шесть яиц из гнезда агрессивной подруги, благо та легкомысленно летала по своим делам.
Удовлетворенный местью, я, гордый, как настоящий бойскаут, вернулся к Елене с яйцами и здоровой шишкой на лбу, придающей мне сходство с единорогом. Решил не посвящать жену в случившееся. Не обращая внимания на ее неоднозначные ухмылочки в мой адрес не то по поводу скудности предлагаемого рациона, не то в связи с приобретенным украшением, зажарил яйца. Съели их за один присест, после чего Елена подобрела и даже попросила рассказать о моих приключениях.
Я молча встал (пусть помучается) и отошел в сторону, где и пишу данные строки. Похоже, в моей голове зародилась идея. Завтра буду ее осуществлять... Черт подери, полцарства за сигарету...
15 июля 2002 года. 13-00. Палата Љ6. Остров...
Ночь мы с Еленой опять провели порознь, несмотря на то, что она согласилась заключить перемирие, пытаясь влезть под мой брезент. Дудки. Теперь я встал в позу. Фыркнув, она обиженно отошла на прежние позиции.
До рассвета проворочался. Едва закрывал глаза, как в видениях ко мне, словно к пионеру, являлась обнаженная Наталья. Обуреваемый плотским желанием я даже два раза порывался отправиться к ней сейчас же, но вовремя брал себя в руки. Одиножды в голове мелькнула вообще крамола - а не поторопился ли я с Еленой, и стоит ли она Натальи. Так и не ответив на сей мучительный вопрос мозг мой все-таки отключился.
На утро, не дожидаясь пробуждения супруги своей, я отправился к лагерю Натальи. Дневник зарыл в песок, дабы избежать ненужных разборок впоследствии.
Честно сказать, с одеждой на острове было плохо. Мой парадный гардероб состоял лишь из того, что оказалось на мне во время гибели судна, а именно: из черной рубашки, идентичных по цвету брюк, порваных еще при схватке с кровожадным пернатым и умело превращенных нынче в шорты, красного галстука, и носков с одним теперь ботинком. Решив, что идти второй раз к Наталье нагишом не стоит, я приоделся во все вышеперечисленное за исключением туфли (в одной идти глуповато) и носков (без обуви в них буду смотреться еще глупее).
Дабы как-то предупредить новую серию огня по приближающемуся к крепости неприятелю, в голову пришла хорошая мысль - вывесить белый флаг. В качестве древка я довольно быстро приспособил изящную корягу, а вот с белой материей дела обстояли совсем худо. Ничего даже отдаленно напоминающего цвет писчей бумаги. Оставался лишь сохнущий возле догоревшего костра, простите, предмет нижнего белья Елены. Он как нельзя лучше подходил по требуемым критериям.
Некоторое время я терзался угрызениями совести: уместно ли в данной ситуации воспользоваться вещью жены и не сможет ли она расценить мой нехороший поступок как предательство, а то и хуже - измену. В конце концов, я пришел к выводу, что лучше так, чем иметь пробитую кокосом голову...
Таким я и предстал пред Натальей. Весь при галстуке и с гордо поднятыми женскими трусиками на коряге. Несмотря на то, что я попытался слегка замаскировать данный интимный предмет под жалкое подобие флага, ветер испортил все мои труды, и теперь сия пикантность весело реяла под солнцем, как Веселый Роджер, только в инверсии.
Уловка сработала. Стены крепости молчали. Наталья в костюме амазонки, превращенном из ее вечернего белого платья, вышла из палатки и самым настоящим образом ржала, вгоняя меня в обидное смущение. Продлив себе жизнь на добрый час, она пригласила присесть к импровизированному столику, налила кофе и предложила сигарету. За чашечкой данного напитка, кажущегося мне неземным и божественным я жадно вдыхал табачный аромат и слушал ее историю спасения.
Собственно, жизнью Наталья оказалась обязана мне. В тот момент, когда я усиленно налег на весла, где-то на носу раздался страшный треск и корабль стал крениться. Казалось, что сейчас все мгновенно уйдет под воду. Наталья, пробивающаяся по нашему борту к своей каюте за вещами, оставила эту дурную затею. В испуге она сиганула в воду, где и обнаружила заботливо оставленный мною надувной плотик, исполняющий теперь роль палатки. Отплыв от тонущего "Дубинкина" метров на двести, она попала в какое-то течение (а я удивлялся, отчего мой дредноут так быстро летит по волнам).
В итоге ее плотик прибило к этому же острову. Если бы я не изображал из себя знатного гребца, то думаю, что встретились бы мы в одной точке гораздо раньше. Проснувшись утром Наталья обнаружила выброшенную на берег шлюпку, доверху набитую всяческими полезными вещами и продовольствием. Видимо, это была капитанская шлюпка, поскольку место в ней явно рассчитывалось только на одного пассажира. Но в суматохе при загрузке ее оторвало от корабля и понесло по волнам. Укомплектована она была что надо, но тоже как-то не до конца. Например, в ней были батарейки, но не было приемника. Видимо не успели. Вспомнив о приобретенном в пионерлагере опыте юного следопыта, Наталья оборудовала лагерь, изучила близлежащую территорию, а потом появился ваш покорный слуга.
Мы выпили за наше чудное спасение по пластмассовой рюмочке заботливо уложенного в ту же шлюпку джина, и я вкратце скромно рассказал о своей не последней роли в деле спасения бывшей супруги. Посетовав на скудность моего аварийного запаса, набрался наглости и попросил поделиться со мной частью продовольствия, дабы не протянуть ноги от голода, пока Фортуна соизволит улыбнуться мне на охоте. Ответом стало неожиданное для меня предложение Натальи сходить за своими пожитками и вернуться к ней на постоянное место жительства.
Теперь настала моя очередь производить на нее впечатление. Я искренне поблагодарил бывшую жену за заботу о моей пакостной персоне и за всепрощение даже в таких нелегких условиях, отчего Наталья слегка прослезилась. После трогательного вступления мне пришлось рассказать о своей совести и отклонить заманчивое предложение вследствие того, что не могу быть последней свиньей и ради чашечки кофе и сигареты бросить Елену...
Глаза Натальи почему-то потемнели. Затем она выдала ряд неуместных для ваших ушей словосочетаний в адрес спасшейся сучки и выплывшего кобеля-клоуна, который таскается с женскими трусами по необитаемому острову и мешает жить даже здесь порядочным дамам. В заключении пламенной речи она потребовала сейчас же покинуть ее дом навсегда. На мое замечание о том, что домом сей пляж назвать трудно, Наталья плеснула в меня остатками бесценного здесь кофе и направилась к аккуратно сложенным кокосовым ядрам. Я попрощался и предпочел не дожидаться начала обстрела, сумев в качестве трофея стащить оставшиеся в пачке сигареты, но зато позабыв свое боевое знамя.
Сейчас я наслаждаюсь ароматом плененного табака, кляну себя за самое страшное воинское преступление и пишу эти строки. Елена бродит по острову в поисках своей пикантной вещицы и периодически с подозрением поглядывает на мою сигарету. Как-то я и не подумал. Вряд ли она поверит в то, что я купил пачку в ближайшем ларьке или нашел на дереве...
15 июля 2002 года. 18-00. Психушка в Атлантике...
Три часа назад разразился скандал. Елена подошла ко мне с видом гестаповца и властным тоном потребовала объяснить откуда у меня сигареты. Под ее пронзающим ледяным взглядом я не мог устоять, а потому пояснил, что рано утром на остров приплыли туземцы и попросили меня обменять чудесные женские трусики на табачную пачку, после чего довольные растворились на горизонте. В душе ругая себя за полнейший бред, который изрекли сейчас мои уста, понял, что история о дикарях-фетишистах явилась последней каплей для жены.
Ехидно поинтересовавшись, а не было ли в их передвижной лавке чего-нибудь вкусненького за лифчик, Елена взорвалась. Моментально она превратилась в дикую злобную кошку и кинулась на меня. Я ринулся в сторону леса. За мной неслась разъяренная фурия, по пути увеличившая свои силы знатной корягой.
Добежав до спасительных в настоящий момент пургеновых деревьев, я белкой впрыгнул на ветку одного из них, сорвал плод и приготовился защищаться. Елена бегала вокруг ствола и рычала подобно собаке-убийце. Периодически она поднимала на меня горящие ненавистью глаза и изрыгала проклятья всему мужскому роду. Я пытался образумить потерявшую рассудок женщину, но, казалось, мои слова еще больше раззадоривали ее.
Все-таки ей надоело топтаться под деревом. Она швырнула в меня дубину, не долетевшую до цели, зато едва не попавшую метателю по голове в обратном падении, незаслуженно обозвала кобелем и гордо ретировалась в наш лагерь.
Я посидел еще немного на ветке, на случай если Елена вернется. Зверь ушел насовсем. Спустившись вниз, я решил побродить немного по лесу в поисках какой-нибудь добычи, например, еще одного гнезда, а затем вернуться не с пустыми руками, дабы на сытый желудок попытаться добиться мировой.
Боги сжалились надо мной. Вскоре прямо на тропинке я обнаружил местного зайца. Здоровая тушка оказалась едва испорченной вырванным из толстого бока куском плоти. Очевидно, я вспугнул какого-то хищника, собирающегося перекусить.
К тому времени, когда моими усилиями был разведен костер и сооружено подобие вертела с пришпиленным к нему кое-как освежеванным зайчиком, Елена стала сожалеть о содеянном. Вкушая аромат жарящегося мяса, она извинилась передо мной, объяснив все нервным срывом в экстремальной ситуации. Мы сели рядышком у костра и принялись под плеск волн пускать слюни. В тот романтический момент к нам пришло семейное счастье. В качестве подтверждения своего раскаяния жена осудила свои гнусные мысли о моих любовных похождениях по женщинам на острове в виду явного отсутствия представительниц слабого пола, кроме нее. Как она ошибалась!!!
Все хорошее имеет место быстро заканчиваться. К моменту, когда мы страстно поцеловались, а Елена расчувствовалась и стала мечтать о том, как мы умрем, взявшись за руки на этом куске суши в одночасье, наступила очередь плохого.
По песчаному пляжу в нашу сторону уверенно стала приближаться точка, увеличиваясь до размеров Натальи. В своем костюме амазонки она, вращая бедрами, плыла под разноцветным зонтиком, словно "корабль пустыни". На руке покачивалась корзинка для пикника, но при таком напускном достоинстве ее хозяйки выглядел сей предмет не меньше, как дамская сумочка от лучших кутюрье.
Продифилировав мимо туда - обратно на глазах Елены, остолбеневшей от изумления, Наталья сделала вид, будто только что заметила нас. Не спеша приблизившись к костру, она достала из своего импровизированного ридикюля трусики Елены и с каким-то вызовом протянула их мне. Сей пикантный момент сопровождался скорбно произнесенной фразой с кротостью вдовствующей королевы: "Возьмите, сударь. Вы позабыли эту вещь в моем доме. Чужого нам не нужно".
Я с идиотской застывшей ухмылкой держал в руке возвращенную семейную ценность и смотрел вслед уходящей Наталье. Вот она остановилась, сложила зонтик, посмотрела на небо, после чего кокетливо раскрыла его вновь и поплыла дальше.
Думаю, что все прекрасно знают, как неприятно затишье, вызванное набежавшей грозовой тучей. И каждому известно, что следует за этим. Елена пришла в себя. Я не буду приводить выпущенных в мой адрес молний-гадостей, не обвиняющих меня разве в убийстве невинных младенцев. Итог размолвки оказался печальным. Елена швырнула в меня нашим ужином, затем выкинула свою обнаруженную пропажу в огонь и, рыдая, ушла к морю.
Я отряхнул зайчика от песка, восстановил разрушенную жаровню и довершил кулинарное дело. После трапезы честно поделенным напополам блюдом я под сигарету пришел к выводу, что наши размолвки стали слишком часты. Данный факт подтверждал вселенскую теорию о скоропостижных браках. Вместо того, чтобы вновь успокоить жену, я решил больше не делать миролюбивых шагов и уселся излагать последние события...
16 июля 2002 года.18-00. Доставший остров в Атлантике...
Полночи не мог уснуть. Ворочался с боку на бок в раздумьях. Меня очень тянуло назад к Наталье. Раньше казалось, что мы продолжаем жить вместе по привычке. Ан, нет. Я понимал, что скучаю без нее. С другой стороны уйти от Елены тоже не мог. Меня достали за эти дни ее истерики. Особых чувств при внимательном анализе оказалось я к ней не питал. Ничего, кроме сексуального влечения. Но я не мог вот так запросто взять и бросить жену. Понимаю, что где первый развод, там и второй... Да и женитьба-то эта случилась скорее по необходимости. И эти несколько недель, проведенных вместе ничем нас не связали, в отличии от некой душевной ниточки между мной и Натальей. Но Елена была женщина. И оставить ее одну на острове я просто не мог, как мужчина.
К тому моменту, когда в моей голове назрел вывод, что нужно окончательно выяснить отношения с Натальей и в случае положительного исхода дел расстаться с Еленой по прибытию на материк (если таковое вообще состоится), рядом со мной возникла кровожадная морда ягуара. Он сидел метрах в двадцати и нехорошо облизывался. При этом тело его было напряжено, подобно пружине, которая вскоре сорвется и распрямится. Сам зверь явно казался молодым, но, тем не менее впечатление производил недоброе.
Не зная, что делать в подобных ситуациях, я попробовал отогнать пришельца весьма доступным, по моему мнению, языком, скомандовав "Брысь". Ягуар заинтересовано прислушался, после чего придвинулся чуть ближе. Не делая резких движений, я дотянулся до своего перочинного ножичка и почувствовал себя уверенней. По крайней мере встречаю очередную инкарнацию тещи не с голыми руками.
Я пролистал скорочтением всю прожитую жизнь и решил, что нужно нападать первым. Перекрестившись, ринулся в атаку с воплем "Ура". От крика проснулась Елена и стала в темноте звать меня. Но я уже исполнял возле пятящегося ягуара пляску Витта и не мог отвлечься. В конце концов, жена медленно пошла на шум. Приблизившись на расстояние, позволяющее что-то различить, она увидела сидящего в партере четырехлапого зрителя с интересом взирающего на театр одного актера. Видимо я был настолько хорош, прыгая голышом в безумном танце аборигена, собирающегося на охоту с перочинным ножичком, что Елена на какое-то время засмотрелась и лишь позже начала визжать. Причем не от страха перед дикой природой, а от ужаса, что я сошел с ума.
Этот визг стал последней каплей для любознательного животного. Ягуар удрученно зевнул и ушел, не дождавшись окончания моего шоу. Очевидно, он был сыт на данный момент, а потому решил не связываться с двумя больными представителями человечества. Плохо лишь одно. Наверняка мы опозорили весь род людской в глазах животного, которое под впечатлением увиденного еще и детям своим расскажет о двуногих идиотах.
Когда я остановился и без сил упал на песок, Елена присела рядом, обняла меня и нежно поцеловала. Ее испуг в связи с моим помешательством сменился на восхищение настоящим мужчиной, способным защитить женщину и семейный очаг. Мы обнялись и еще долго смотрели на звездный горизонт. Я даже стал укорять себя за недавние гадкие мысли, сделав сейчас окончательный, как мне показалось, выбор. Не смутил даже вопрос Елены на предмет моих отношений с Натальей. Я заверил ее, что между нами ничего не было. Какая-то непонятная благодарность после этих слов переполнила жену. Она крепко прижалась ко мне и тихо всплакнула. Так мы и заснули.
Тем не менее, на утро я проснулся раньше Елены, тихо встал, облачился в смокинг, взял приемник и отправился к лагерю Натальи. По дороге я задавал себе логичный вопрос "Зачем?". И не мог на него ответить. Я укорял себя в слабости, называл проституткой, но ноги шли вперед.
Наталья готовила завтрак. Я остановился на почтительном расстоянии и кашлянул. Она хмуро окинула меня взглядом и поинтересовалась целью визита. Вместо ответа я протянул ей приемник, пояснив, что это подарок, поскольку без батареек он все одно бесполезен. Наталья вежливо отклонила мой дар, поведав, что подобных, явно корыстных, подачек не принимает, тем более от моральных уродов. Я разозлился и предложил ей обменять чудо техники на десять банок тушенки. Сторговались на пяти.
После того, как приемник перекочевал в руки моей бывшей женушки, она вставила в него батарейки и даже настроила на "Маяк". Это было фантастикой. Зачем местным аборигенам наш "Маяк"? У нас-то его не везде поймаешь даже с ретрансляторами, а здесь... Вдали от цивилизации русифицированная песня из "Титаника" звучала дико.
Наталья разоблачилась и, нисколько не стесняясь, улеглась на песке, подставив свои прелести солнцу. Мне же она повелительно показала рукой на виртуальный выход, пояснив, что сделка состоялась и в моем дальнейшем присутствии здесь нет необходимости. Я почему-то облизнулся и вместо того, чтобы развернуться, жалобно попросил разрешения хотя бы чуточку послушать приемник. Непонятно на что надеялся, но за три банки тушенки получил билет на полчаса (по банке за десять минут). Я присел в сторонке и сосредоточенно заслушался "Песней о Родине", стараясь не смотреть на неподвижное тело Натальи, поскольку мимолетно брошенный взгляд тут же заставлял сравнивать ее с Еленой, причем не в пользу последней.
Начались "Новости", которые подбросили нас обоих, словно маленькая бомба. Хрюкающее чудо сообщило, что все пассажиры с "Дубинкина" благополучно сегодня доставлены самолетом в Россию, за исключением утонувшего вместе с судном капитана, тело которого вследствие небольшой глубины быстро нашли водолазы, и трех пропавших без вести пассажиров. Причем наши поиски пока продолжались.
Когда диктор с интонацией сказочника перешла на арабо-израильский конфликт, Наталья поднялась на локте и уничтожающе посмотрела на меня. Взгляд свой она прокомментировала тем, что если бы не мой плотик, то без вести пропавших было бы двое. В ответ я сплюнул, обозвал ее неблагодарной особой и туманно намекнул, что могло бы быть двое пропавших и двое утонувших. После этого Наталья набросилась на меня...
За сим безгрешным занятием нас и застала Елена. Проснувшись, она не обнаружила меня, зато обнаружила мои следы уходящие вдаль по песку. По ним и добралась до цели, причем явно вовремя.
С воплем "Сучка" Елена бросилась на Наталью и вцепилась ей в волосы. Никогда раньше не видел женских боев. Поначалу опасался, что не увижу и на этот раз, поскольку битва титанов разыгралась на мне. Какое-то время я мог лишь прочувствовать неприятность поединка каждой клеточкой своего организма. Из-за придушенности и искр в глазах, высеченных чьей-то ногой из носа, растащить женщин в стороны у меня не получалось.
Наконец, клубок из волчиц покатился по песку, и я смог отдышаться. Женщины рычали, царапались, пинались. Вместе с тучей песка, как мне показалось, летели клочки волос. Налюбовавшись жутким зрелищем, я все-таки рискнул приблизиться к дамочкам и с большими усилиями растащил их.
Пару минут Елену удерживала моя правая рука, а Наталья извивалась в левой. Женщины злобно смотрели друг на друга, отплевывались от песка и тяжело дышали. В этом боевом состоянии духа они были прекрасны. Внезапно Елена попыталась пнуть соперницу. В ответ Наталья плюнула в сторону обидчицы, но промахнулась и попала в меня. Тут же, будто выпустив остатки пара, их тела одновременно обмякли. Дамы успокоились.
Я усадил женщин на песок и предложил выкурить трубку мира, обсудив при этом насущные проблемы. Конкурирующие стороны согласились. Далее ход переговоров привожу в виде стенограммы.
Заседание по улаживанию военного конфликта на острове.
Я: (с интонацией великого судьи всех времен и народов) Уважаемые дамы. Предлагаю обсудить наше дальнейшее мирное сосуществование на данном острове. Какие у сторон будут предложения?
Наталья: (агрессивно) А не заткнулся бы ты?
Елена: (вежливо) Слушай, это мой мужик. Отстань от него по-хорошему.
Наталья: Да сдался он мне!
Елена: А чего же ты тогда за него уцепилась?
Наталья: Я уцепилась?! Да он сам ко мне шастает постоянно.
Елена: (с болью в сердце) Иван, это правда?
Я: (молчу)..........
Наталья: Скажи ей
Я: (вздыхаю и киваю).....
Елена: (с ужасом в глазах) ???????
Наталья: (с превосходством во взгляде) !!!!!!!!!
Елена: (с отвращением) Иван, ты хочешь остаться c ней?
Я: Послушайте, а нельзя объединиться и жить вместе?
Женщины: (испепелив друг друга взглядом, хором) Нет уж!!!
Наталья: (фыркает при этом) Предводитель гарема нашелся.
Елена: Нет, дорогой. Тебе нужно сделать выбор в этой жизни.
Я: (тупо переводя взгляд с одной на другую)....
Наталья: (гордо) Ну скажи ей. В чью сторону тебя тянет больше?
Елена: (Наталье) Попрошу не давить. Дай ему подумать. Зачем он вообще тебе сдался?
Наталья: А тебе?
Елена: Он мне муж.
Наталья: Мне, знаешь ли, тоже был.
Елена: Но ты от него отказалась.
Наталья: Тогда был не нужен, а сейчас снова возникла необходимость.
Я: (возмущенно) Позвольте, я все-таки здесь сижу. Я не вещь какая-нибудь, чтоб так вот обо мне...
Елена: (холодно) А тебя вообще никто не спрашивает.
Я: (обиженно замолкаю и начинаю опять сравнивать варианты)...
Наталья:(Елене, соблазнительно потягиваясь при этом) Ну что ты можешь ему дать? Он же домашний. Любит комфорт, уют, женскую заботу. (ко мне) Правда, Ванечка? (снова к Елене) В конце концов у нас дочь...
Я: Взрослая и живет не с нами...
Наталья: (прошипев) Тебя не спрашивают. (Елене) А что здесь сможешь ему дать ты, лахудра драная?
Елена: (сквозь зубы) Ах ты, сучка крашеная! У меня он имеет то, чего ты ему уже дать не сможешь. Мою молодость!
Наталья: (усмехнувшись) Просто пионерский лагерь! (передразнивает) Мою молодость! Дура! Ты до моих лет доживи, да сохрани такое тело. (соблазнительно проводит руками по своим контурам). Главное в персике не свежесть, а спелость. Правда, Ванечка? Не всякий сочный фрукт заменит домашний комфорт с хорошо прожаренным мясом?
Елена: Так, мне надоели оскорбления! Иван, я жду твоего решения.
Я: (жалобно) А точно вместе никак не полу...(обрываюсь на полуслове под плотоядными взглядами женщин). Понимаешь, Елена...(Наталья усмехается). Понимаешь, Наталья (Елена приободряется). Да пошли вы к черту! Я сам по себе мальчик буду. (решительно встаю) Устроили тут торги, понимаешь! Не хотите по-людски... Остров большой, на всех хватит.
Переговоры завершились неожиданным финалом. Я отправился к дислокации своего лагеря, ожидая спиной молящего окрика женщин, соглашающихся на все. Такового не последовало.
Вернулся домой... (Оп, дошел. Этот пляжик с брезентом и пепелищем я уже называю домом!) Собрал свои нехитрые пожитки, включая ботинок, носки, мой спальник, блокнот с ручкой, карандаш, перочинный ножик и томик "молодого моториста". Все остальное я великодушно оставил Елене, включая добытую тушенку. Заодно написал послание на клочке туалетной бумаги (от блокнота и так почти ничего не осталось), где клятвенно пообещал в качестве алиментов или моральной компенсации снабжать ее по мере своих возможностей продовольствием.
В тот момент, когда я прикреплял прощальное письмо к коряге, пришла Елена. Делая вид, что не замечает меня, она нырнула в океан и плескалась там, пока я не скрылся из вида.
Свой новый дом я устроил примерно посередке между двумя враждебными мне теперь цивилизациями. Решил выкурить сигарету, но вспомнил, что по-джентельменски оставил зажигалку Елене. Хочется есть. Сейчас отправлюсь на охоту, а потом попробую добыть огонь с помощью камней. Зажарю дичь, вечером при свете костра почитаю первый раз за все это время книгу. Можно, можно жить без женщин! Я им не проститутка! Ишь, нашли предмет для торговли...
17 июля 2002 года. 15-00. В новом доме на старом острове в Атлантике...
Утром меня разбудил гул. Я вскочил и лихорадочно огляделся по сторонам. В небе над островом пронесся небольшой спортивный самолет. Не знаю, заметил меня экипаж или нет, но орал я очень сильно, а руки при этом рассекали воздух так, что в какой-то момент показалось, будто тело оторвется от земли и полетит вслед за удаляющимся шансом на спасение. Тем не менее, искорка надежды слегка повысила мой жизненный тонус, омраченный последними событиями.
Вечер прошел отвратительно. Проплутав по лесу до темноты, едва не влетев в очередную яму, я вынужден был сообщить своему желудку неутешительные новости. Вернувшись в лагерь, с горечью обнаружил, что без подробной инструкции двумя камешками костер развести невозможно. Лег спать в полной темноте, жалея о великодушном поступке с тушенкой (тем более нож остался у меня, а, значит, Елене открыть банку было все равно нечем). Ночью прошел небольшой тропический дождь. Меня едва не смыло в океан, вместе с брезентовым спальником. До утра простучал зубами под легким ночным бризом на мокром песке в липкой духоте от испаряющейся влаги.
После того, как самолет улетел, я искупался и вернулся к попытке добывания огня. Идею с палочками отмел сразу, поскольку решил, что это еще более бесполезное занятие. Часа два я долбил камнем о камень, периодически попадая по пальцам. Иногда камни милостливо выплевывали искорки, с помощью которых я, уподобляясь алхимику, пытался поджечь лист из воззвания к мотористам. Наконец, о чудо! Свершилось! Бумага задымилась и вскоре зашлась. Еще полкниги ушло на то, чтобы разжечь костерок из сыроватых коряг. Наконец занялось!
Обрадованный я побежал за новыми корягами. Дабы не караулить весь день огонь, решил соорудить некое подобие большого пионерского кострища в "Артеке". Но судьба перехитрила меня.
Пока я неподалеку собирал топливо, мимо воинственно проследовала в сторону Натальи разрисованная сажей, как коммандос, Елена. В руке она держала здоровую дубину. Пройдя мимо моей палюшки, Елена безжалостно с каким-то злорадством пнула ее и устремилась дальше. Когда я подбежал к костерку, огонь оказался безвозвратно утерянным.
Матернувшись от души на весь женский род, я понял, что жизнь отшельника меня больше не прельщает. После хулиганского поступка Елены мой рассудительный мозг принял окончательное и бесповоротное решение. Собрав свои нехитрые пожитки, я твердой поступью двинулся к лагерю бывшей супруги.
Как ни странно, но на своем пути я так и не встретил Елену. Куда она исчезла осталось загадкой, но меня, собственно, данный вопрос и не волновал. А зря...
Наталья возвращение блудного сына восприняла как должное. Она показала, куда можно складировать мой скарб и предложила искупаться, пока готовится завтрак. Водные процедуры несколько затянулись, поскольку плотские ощущения взяли верх. Во время любовных упражнений прямо в океане мне показалось, что на берегу промелькнула какая-то тень, но в пламени страсти я не придал данному факту значения.
Наконец, утомленные мы вышли на сушу и уселись перекусить. Наталье с первой ложки показался подозрительным вкус супчика с тушенкой. Мне же было все равно, поскольку казалось, что такой здоровой пищи я не видел с рождения. В итоге Наталья пришла к выводу, что тушенка начинает портиться от жары и решила подыскать после трапезы нашим оставшимся запасам более прохладное место.Такое объяснение странному вкусу устроило нас обоих, и мы мило уработали весь котелок.
А спустя несколько минут разразилась катастрофа. Наши желудки взбунтовались. Пару часов мы сидели сконфуженно под пальмами "М" и "Ж", боясь пошевелиться. Я вспомнил про мелькавшую тень на берегу, сопоставил ее с таинственным утренним марш-броском Елены и пришел к выводу, что это звенья одной цепи. Прикинув возможности противника, мне стало ясно - началась война. И первый шаг был сделан в виде химической атаки пургеном, щедро подсыпанным в котелок.
В тени пальмы Наталья жаждала мести. Какое-то время мы вели диалог о целесообразности ответного выпада, периодически прерываясь на изучение внутренних ощущений. Я предлагал не обращать внимания на случившееся, дабы не дать разгореться огню войны. Наталья же заявляла, что любое проявление терроризма следует уничтожать в зародыше. В итоге каждый остался при своем мнении, но желудки слегка успокоились.
Сейчас я дописываю эти строки, а Наталья, до этого вынашивающая план отмщения поруганной чести, кажется, что-то придумала и куда-то собирается. Я не пойду с ней, поскольку занял твердую позицию убежденного пацифиста...
17 июля 2002 года. 20-00. Военная база на острове в Атлантике...
В 16-00 самолет наших ВВС в лице Натальи вылетел на борьбу с терроризмом. Я посидел немного на берегу океана и все же решил отправиться вслед за воинствующим миротворцем, дабы не вышло чего-нибудь.
Наталья передвигалась с довольно большой крейсерской скоростью, благодаря чему я настиг ее лишь на месте, посреди когда-то родного мне лагеря. Воспользовавшись отсутствием Елены, моя нынешняя покровительница уничтожала базу неприятеля по правилам наведения мирного порядка. Сложив все нехитрое имущество врага в аварийный ящик и заложив его сверху тяжелым каменюкой, в момент моего появления Наталья тащила его к воде. Ноша оказалась явно тяжеловатой, но крепкий боевой дух придавал борцу титанические силы, отчего, несмотря на пыхтение и подкашивающиеся ноги, она передвигалась целеустремленно, наводя на меня некий ужас.
Поначалу я пытался отговорить Наталью от совершаемого коварства, ссылаясь на то, что двухчасовое очищение организма от шлаков не дает права обрекать женщину на явную гибель. В ответ я получил презрительный взгляд бывшей супруги и фразу "Ты никогда не был солдатом". Остановившись на какой-то момент передохнуть, Наталья прочла мне краткую лекцию о том, как для залога успеха необходимо вовремя обезручить и обезножить неприятеля. Затем она проницательно посмотрела на меня, явно заподозрив сочувствующий врагам народа элемент. Но я тут же сделал отрешенное лицо, дабы не начать вновь жизнь отшельника.
Тогда от меня поступило предложение захватить данный ящик в качестве трофея, дабы добро не пропадало. После чего под всплеск воды, поглотившей амуницию противника, получил приказ не заниматься мародерством и следовать в расположение своего лагеря.
По возвращении Наталья обнаружила, что враг не терял времени даром. Во время нашего отсутствия с территории базы пропало несколько банок тушенки, топорик, банка с соляркой и приемник. Кроме того, палатка из надувного плотика оказалась порезанной на мелкие полоски. Ниспослав какие только можно проклятья на голову "малолетней воровки и вандалки", мой предводитель обвинила меняв воинском преступлении по самовольному уходу с боевого поста. На мои возражения в плане того, что никто меня часовым не назначал, Наталья, еще раз подчеркнув, что бдительность в данном поединке необходима, приказала мне занять бессменно почетный караульный пост на стратегически важном объекте.
18 июля 2002 года, 17-00, район бывшего поста на бывшей военной базе в Атлантике...
Полночи я пытался разрядить обстановку, приводя Наталье всяческие доводы для прощения Елены. В итоге был обвинен в государственной измене и выдворен на другой конец базы. Еще с час воинствующая хозяйка лагеря разъясняла не то мне, не то островному зверью: как низко нужно пасть женщине, чтобы украсть тушенку; как она ни на минуту не сомневалась с момента моего совращения в мерзкопакостной душонке юной проститутки; каким моральным уродом должен быть тот человек, который не останавливается ни перед чем, даже перед варварством; насколько звериное лицо у террориста, способного оставить человека без крыши над головой; как неблагодарны и слабы мужики, которые тут же забывают все плохое и защищают любую юбку; как это низко оставлять двух людей на острове без топорика и связи с Большой землей. По поводу последнего я попытался возразить тем, что мы Елене вообще ничего не оставили. В ответ меня наградили презрительным молчанием. Вещание прекратилось.
На утро Наталья искупалась, быстро перекусила и исчезла в ближайшем пальмовом леске. Спустя пять минут она появилась с двумя аккуратными ящичками. Один содержал в себе несколько сигнальных ракет, другой пять лимонок и еще какое-то барахлишко. Зачем капитану "Дубинкина" потребовались гранаты осталось для меня загадкой. За поясом амазонки покоился здоровенный охотничий тесак, а на плече болтался моток тонкой, но явно прочной веревки.
Сотрясая воздух поднятым вверх указательным пальцем, Наталья прочла мне лекцию о глупости мужиков и умности женщин. Затем она прямо намекнула, что если бы не ее проницательность и не идея спрятать часть припасов в другом месте, то мы могли бы рыть себе могилы. После этого докладчик, разрисовала себе всю физиономию углями от костра, повторила мне приказание не покидать вверенного поста и отправилась "на полное истребление обнаглевшего противника".
Когда "спецназовец" скрылась за поворотом, увлекая за собой свежевырытую амуницию, я для приличия обошел вверенный мне лагерь два раза по часовой стрелке и один раз против. Затем сел на песок и задумался...
Я осознал себя тряпкой, полным ничтожеством. Осознал и ужаснулся. Две бабы взбесились, не поделив мужика. А я, предмет их притязаний, как последнее барахло и убожество не пытаюсь вмешаться в это безобразие. Вместо того, чтобы взять обоих дур за шкирку и встряхнуть как следует, я покорно пускаю сопли, потакая прихотям Натальи, наблюдая со стороны чем все это закончится.
Приняв резолюцию, осуждающую свой слабый характер, я решительно поднялся и отправился на поиски хотя бы одной амазонки. Почти двухчасовые блуждания по острову ни к чему не привели. Обе женщины словно растворились. В итоге я решил вернуться назад и поговорить серьезно с Натальей.
Выйдя на пляж из джунглей километрах в трех от военной базы, я увидел столб черного дыма, поднимающегося над пальмами в районе лагеря. Со всех ног, увязая в песке, я побежал к месту происшествия.
К моему прибытию пламя сделало свое дело. Прокопченая Наталья бродила по пепелищу, еще недавно называемому лагерем. Ногой она расшвыривала в стороны базу в виде тлеющих головешек.
Оказалось, что видимо с ночи Елена выслеживала нас из зарослей. Воспользовавшись нашим обоюдным отсутствием, она не спеша облила все позаимствованным накануне керосином и подожгла. А для полноты ответной мести раскопала и разграбила тайник Натальи. Последняя новость была еще хуже, поскольку в потаенном месте оставалась саперная лопатка, три гранаты, несколько сигнальных ракет и все остатки нашего провианта.
Вернувшаяся с рейда боец невидимого фронта не обнаружила верного часового, зато во всей красе увидела полыхающий пост. Из пожарного инвентаря под рукой ничего не оказалось, а в ладонях воду из океана носить бессмысленно. Наталья попыталась закидать огонь песком, но, собственно, и закидывать-то было уже нечего.
С видом пастыря я попытался прочесть проповедь о человеколюбии и о том, как плохо все заканчивается для мстительного и воинственного человека. Буквально на середине моя песня оказалась безжалостно растоптана. С каким-то звериным воем Наталья содрала с себя пропахшее дымом одеяние и набросилась на меня.
Я никогда не видел бывшую супругу в такой неистовой плотской одержимости. Первоначально даже не предпринимал никакого сопротивления, а лишь, открыв рот, наблюдал, как меня насилуют. Подобный акт надругательства над моей честью совершался впервые. К величайшему удивлению святой механизм даже одобрил происходящее, и в душе образовалось нехорошее подозрение самого себя в склонности к сексуальным изввращениям. Когда же я пришел к выводу, что в мою партнершу либо вселился дьявол, либо она тронулась рассудком, и нужно что-то делать, Наталья уже закатила глаза в сладостной истоме.
Несколько секунд она, расслабленно постанывая, сидела на мне неподвижно. Я даже решил оказать ей некоторое внимание путем поглаживания ее прелестей. Но тут же глаза Натальи сузились в кошачьи. Брезгливо оттолкнув мои руки, она резко вскочила и крикнула в сторону зарослей: "Смотри, сука! Я трахнула его!"
К моему удивлению ветки зашевелились и кто-то бросился прочь. Путем нехитрого умозаключения я пришел к выводу, что Елена наблюдала за всем происходящим. Страшная месть за пожарище свершилась.
В этот момент я понял, что если сейчас что-то не сделаю, дабы прекратить происходящее, то окончательно перестану себя уважать. Со всего размаха моя рука залепила пощечину Наталье. Голова ее дернулась. Взгляд тупо остановился на мне. Выглядел я, видимо, идиотски. Словно девица, давшая наконец отпор насильнику. Для эффекта отрезвления моя вторая рука повторила ту же комбинацию, но уже с другой стороны.
От вспыхнувшего в ярости лица Натальи я пришел в ужас. Мало того, что она явно не поумнела, так еще и список ее врагов пополнился в этот момент новой потенциальной жертвой. Будь сейчас у нее в руках топорик, уверен - тюкнула бы по моему черепку не задумываясь. Некоторое время Наталья хватала ртом воздух и сжимала кулаки до белизны костяшек. Наконец, она прошипела "Вон отсюда, ублюдок" и бросилась в лес вслед за убежавшей Еленой.
Я безрадостно прикинул свои шансы и понял, что лучше на глаза бывшей женушке не попадаться. Ярко светящий мне вариант вновь уйти в отшельники теперь оборачивался проблемой стать мертвым отшельником. Тем не менее, я решил разработку системы своей безопасности отложить на более поздний срок. Сейчас же требовалось найти Елену и попробовать образумить хотя бы ее.
Спустя часа полтора бесплодного поиска я наткнулся на Елену. Она болталась вниз головой на ветке дерева, как елочная игрушка, попав ногой в ловушку Натальиного производства. Веревка, связанная с лианой, хорошо затянулась вокруг лодыжки, и теперь жертва безуспешно пыталась освободиться.
Подняв с земли выпавший из рук Елены топорик, я с трудом вкарабкался на соседнюю ветку, где начал операцию по спасению. Все закончилось быстро и благополучно. Я подтащил Елену к себе и перерубил веревку. Чертыхаясь мы спустились вниз.
Елена потирала опухшую ногу и смотрела на меня, словно загнанный и озлобленный зверь, соблюдая приличную дистанцию. Я затянул вновь песню о человеколюбии, но осекся. В мой адрес полетели гнусные истерические обвинения во всем случившемся с ней. Вслед за ними полетел топорик, который я так опрометчиво положил на траву, и который она незаметно успела подобрать. Чудом мне удалось увернуться. Топорик со свистом воткнулся в ствол дерева.
Тут же за моей спиной раздалось коварное хихиканье Натальи, неслышно вышедшей из кустов. Вернув себе утраченное оружие, она, поигрывая им, выразила мне сочувствие в полном непонимании моей заботы со стороны Елены. Я стоял между двумя тигрицами и даже попытался подставить свою обнаженную грудь под топорик с предложением принять мою смерть в обмен на перемирие между ними. Нет мальчика - нет повода к войне. В ответ на театральные мирные инициативы Наталья согласилась принять меня в жертву, но лишь после того, как разделается с Еленой.
Я плюнул и отошел в сторону. Дамы продолжили резвиться. Наталья примерилась топориком в Елену. Та бросилась бежать.
Сейчас, когда я пишу эти строки, периодически в лесу раздаются их вопли, не давая спать местному зверью. Две дуры носятся по лесу, но, судя по звукам - перевес сил остается на стороне Натальи. Кажется я нашел выход остановить это безобразие. Стыжусь, но приходится прибегнуть к применению силы, тем более это уже не женщины, а амазонки...
19 июля 2002 года, 15-00, затихший остров, Атлантика...
Сегодня события развивались скоропалительно. Похоже, всему вокруг, даже времени надоело наблюдать за этим цирком. Время поднапряглось и решительно приблизило развязку...
Вчера, с наступлением темноты, я подкрался к месту сожженного лагеря Натальи и устроил засаду. Основная ставка моего плана делалась на то, что не будут же женщины носиться по лесу всю ночь. Расчет подтвердился. Вскоре шум затих. Наступило время передышки. Оправдался и второй расчет. Наталья вернулась на пепелище. Дом все-таки есть дом, даже в таком виде.
Какое-то время я ничего не видел. Но вот раздался шорох, Наталья чиркнула спичкой и разожгла костерок. Значит, у нее был еще тайничок. Поражаюсь иногда хитрой предусмотрительности женщин. Редко, но случается.
Положив рядом с собой топорик, Наталья села в свете пламени, и подогнув колени к подбородку стала смотреть на черноту шумящего океана. О чем она думала в тот момент не знаю, но бдительность явно утратила. Мне удалось тихо подобраться и броситься на нее, удачно отшвырнув при этом как можно дальше топорик.
Злоба на дурных баб вселила в меня уверенность в правильности своего поступка и придала сил. Заломав Наталье руку за спину, я вытащил у нее из-за пояса тесак и также откинул в сторону. После этого я сел на извивающуюся даму сверху, двинул со всего маху ей в челюсть, а затем в солнечное сплетение. Пока Наталья хватала воздух, я принес два больших камушка, положил на них ее правую ногу и быстро прыгнул сверху. Не ожидал, что это будет так просто. Подобное я видел в фильмах, но оставался в уверенности, что как всегда ничего не выйдет. Получилось. Нога хрустнула в районе коленной чашечки, Наталья завыла. К счастью я не перестарался и кожа осталась цела.
Вследствие темноты наложить шину не получалось. Утром я пообещал Наталье найти подходящую дощечку, а сейчас посоветовал не двигаться, хотя вряд ли она меня поняла от болевого шока. Я повернулся к ней спиной и приступил к самобичеванию. Душа укоризненно смотрела на меня, молча обвиняя в содеянном. Мозг же возражал ей, активно убеждая, что другого выхода не было. Представляю, как сейчас негодует читающий эти строки, но войдите в мое положение. Чтобы сделали вы, дабы успокоить разъяренную женщину? Обезумевшую львицу может остановить только смерть. В данном случае я боролся как раз за сохранение жизни и мира во всем мире. Оставался, на мой взгляд, один выход - лишить объект способности к передвижению. Выбранный вариант являлся оптимальным, поскольку большого ущерба воину я не нанес.
С уходом одной проблемы пришла вторая. Теперь Наталья временно не могла самостоятельно передвигаться, а значит постоять за себя была не в состоянии. Я автоматически становился ее телохранителем, ибо пока в лесах бегала вторая львица, война не заканчивалась. Мне следовало отыскать Елену и, возможно тоже применить к ней подобную методику охлаждения. Однако я боялся оставить Наталью. И мои опасения оказались не напрасными...
Спустя час, когда я начал клевать на посту носом, Наталья пришла в себя и заговорила. Выяснив преследуемую мною цель, она, к удивлению, согласилась с разумностью услышанных доводов. Во всяком случае претензий ко мне не питала. Единственное о чем попросила раненая, чтобы я придушил "эту суку" своими руками, или по крайней мере не подпускал ее близко.
За эту ночь между нами вновь возродилась искра духовной близости. Мы разговаривали обо всем, вспоминая земную жизнь. И мне казалось, что оба испытывали друг к другу только теплые чувства. На какой-то момент, правда, я едва все не испортил, задав глупый вопрос, волновавший меня: почему никто из дам не воспользовался гранатой. По мужскому разумению это было проще и быстрее в плане разборок. Наталья на какое-то время замолчала, а потом холодно ответила, что счастье для нее не посмотреть на мозги "твари", а постараться увидеть ее смерть собственными глазами. Поняв, что спорол глупость, я вновь перевел тему на мирские воспоминания, пока мы не заснули.
Утром я в ужасе подскочил на месте. Заснул на посту! Проморгал! К счастью с Натальей ничего не случилось. Она уже проснулась и даже сидела, глядя на море. Встретившись со мной взглядом, Наталья улыбнулась, как в былые времена совместной жизни. В ней ничего не осталось от вчерашней воинствующей особы. Только беззащитная женщина с милым лицом и переломанной ногой. Внутренне я еще сильнее обматерил себя за содеянное, принес раненому созданию кокос, пообещал вскорости состряпать какой-нибудь навес и отправился искать дощечку с подобием веревки.
Основа для шины нашлась довольно быстро. Ей оказалась несгоревшая дощечка от одного из ящиков. С веревкой оказалось сложнее. Можно было сходить к вчерашней западне, подвесившей Елену, но далеко от Натальи отходить не хотелось. Оставалось зайти в джунгли и попробовать прибарахлиться лианой, а заодно присмотреть материал для нашего будущего жилища. И именно этого себе не прощу...
Едва я зашел в заросли, как услышал крик Натальи. Выбежав на пляж, застыл от ужаса. Хохочущая дикарка со спутавшимися волосами и грязным лицом Елены сидела на еще извивающейся сопернице и тупо наносила по ней удары саперной лопаткой. Я бросился на помощь Наталье. Увидев меня, Елена вскочила и побежала с хохотом в джунгли.
Я приблизился к лежащему телу и попытался что-то сделать. Но это было уже бесполезно. Наталья умерла. Взвыв, я кинулся догонять Елену с полной готовностью растерзать ее на кусочки. Однако едва пробежал первые метров сто по лесу, как неподалеку раздался взрыв...
Елена напоролась на очередную ловушку. Натальи уже не было, а ловушка продолжала охранять подступы к ней. Избитая уловка - кусок натянутой проволоки и граната.
Вначале я с какой-то брезгливостью на месте гибели закопал изуродованное осколками тело Елены, вколотив в холмик подобие креста из двух перевязанных палок. Затем с некой долей мазохизма я копал на пляже могилу для Натальи. Очень долго оттачивал и прихорашивал яму, чтобы покойной было удобнее. Затем я аккуратно перенес ее тело, бережно уложил и забросал песком. При этом еще долго выравнивал холмик. Когда же в ногах воткнул импровизированный крест, то сел рядом и заревел, как белуга.
К гибели Елены я не считал себя причастным. Она получила то, чего так долго добивалась. И в эти минуты я не мог выдавить на нее ни капли жалости, как ни старался. В гибели же Натальи вина целиком лежала на мне. Не сунься я со своими миролюбивыми идеями, а уж тем более не отойди я так беззаботно от нее, кто знает, как все вышло бы дальше...
Сейчас я пишу эти строки возле свежей могилы и просто не знаю, что мне делать. Готов утопиться или повеситься. Стоп... На горизонте показалась какая-то точка... Похоже это небольшой катер... Точно, катер. Господи, где же вы были несколькими часами раньше?!
Из рассказа капитана катера Джереми Майлза...
Много же времени мы потратили на поиски этих русских. Майкл пилот-любитель. Как я и предполагал, он ошибся координатами, а потому мы потратили больше суток впустую. Бродили в нескольких километрах от бедняг. Здесь целая сеть островов. Хорошо, что решили прочесать их полностью. И мы нашли русских. Точнее одного парня. Надо сказать видок у него был...
На ломаном английском он кое-как объяснил, что женщины погибли. Мы пригласили его на борт. Однако когда русский передал мне свой дневник, то неожиданно попросил немного подождать. Этот парень вернулся к какому-то холмику на пляже. Думаю, что это была могила одной из женщин. Он стоял рядом с ней пару минут и что-то шептал. Затем махнул нам рукой и попросил еще немного времени. Потом он побежал в сторону леска. А через минуту из джунглей взлетела сигнальная ракета и раздался взрыв. Когда мы нашли его, то поняли, что он попал в чью-то ловушку. Русский был мертв...