Ливень
Как колодец гулка тишина,
Перед самым дождя началом.
Вот и капель сухие щелчки
В тишину пробиваться стали.
Свежих капель по мураве
Виноградник зашевелился.
Оглушающий шёпот дождя
В дыры окон с улицы лился.
Ливень грянул по лужам плетнём,
Будто уголь прошёл по рисунку.
А дождю было всё нипочём -
Не сжимался поток в струйку.
Снежинки
Новый год. На дворе снегопад.
Всех прохожих целуют снежинки.
Они всех нас поздравить спешат,
Эти звёздного неба крупинки.
Зацелован до самых ушей,
Им воздушные шлю поцелуи.
А они всё нежней и страстней,
Будто Богу поют аллилуйю.
Мудрость
Однажды маленькую точку
Поставил на листе мудрец.
И небольшую дал отсрочку
Подумать, что создал Творец.
Ученики сказали хором:
'А что тут думать, ясно ведь.
Здесь только маленькая точка,
Зачем на точку зря смотреть'.
Тогда вздохнул мудрец устало,
Прослушав хоровой ответ:
'Эх, вы! Увидели начало,
А просмотрели целый свет'.
Жизнь многослойна
Жизнь многослойна. Каждый слой
Друг к другу примыкает плотно.
Совсем недавно был "застой"
И он казался безысходным.
Теперь другие времена,
Но через тонкую завесу
Прослойка прошлого видна,
Где пели мы марксизму мессу.
И, воплощая кровь в вино,
- В противовес церковной мессе -
Нам снова снится районо,
Народ, толпящийся в собесе.
И мнится, не завершено
То, что, казалось бы, забыто.
Что можно снова пить вино,
Сойдясь у старого корыта.
Грёзы счастья
Прошла аллею молодых берёз,
Оставила следы в песке дорожки.
Вздохнула грудь и в ней отозвалось
Что издали казалось понарошку:
Капель с ветвей, и песня соловья,
Деревьев тени, темнота беседки -
Дремала жизнь во власти забытья.
Казалось всё орнаментом виньетки.
Потом стояла, вслушиваясь в тишь,
Ждала чего-то, вглядываясь в сумрак.
Нет никого - себе не объяснишь,
Что ожиданье что-то вроде жмурок.
И все же было где-то рядом тут
Негаданное веяние счастья.
И отчего-то слёзы вдруг текут,
Предвосхищая зрелых лет ненастье.
Глаза закрою - ты передо мной ...
Глаза закрою - ты передо мной.
Такая, как была когда-то прежде.
Действительность сменяется игрой.
Фантазией. Смятением. Надеждой.
И снова наваждение-любовь
Свою всегдашнюю разыгрывает шутку.
И хочется поверить на минутку,
Что невозможное случиться может вновь.
У Бога голос - тишина ...
У Бога голос - тишина.
Она разлита во Вселенной,
И хоть не слышна, неизменно
К душе людей обращена.
Внимая вечной тишине,
Понять душой стремимся Бога.
И до последнего порога
Мы будем с ним наедине.
Мир прост. И в простоте жесток ...
Мир прост. И в простоте жесток -
не ждёт за смертью продолженья.
Смерть - перемена. Жизнь - росток,
она покинет нас без сожаленья.
От жизни сохранится только прах -
останемся лишь в памяти живущих.
И к большему нас гонит подлый страх,
куда-то в неизвестное зовущий.
От страха наша вера в мир иной,
где как бы сохранится наша личность.
Там навсегда мы станем на постой.
Какая же тут с прахом идентичность?
Нелепо идолопоклонство ...
Нелепо идолопоклонство,
Каким не намалеван идол.
Все эти бредни - пустозвонство,
А идол нужен для прикида.
Он нужен, чтоб вернулось рабство
Под видом всенародной веры.
И чтобы строили карьеры,
Венчая подлецов на царство.
Герой и мудрец
Играя мышцами, герой идёт вперед
И на пути сметает все преграды.
Мудрец же ручейком между преград течёт -
Для мудреца ведь все препоны святы.
Ни с кем, не споря, слушает он всех,
Не требует пространных доказательств.
Творит по-своему - и в том его успех -
Добиться своего без лишних препирательств.
Духовный путь не кончен никогда,
Хоть кажется, что ты достигнул цели.
И,если думаешь, что ты пришёл туда,
То что-то сбилось у тебя в прицеле.
Простые чудеса
Есть чудеса простые, как слеза:
Улыбка, сострадание, прощенье.
Как слово доброе, которое сказал.
Когда кому-то нужно утешенье.
И также чудо чудное - любовь,
Возникшая негаданно, нежданно.
Любовь неизлечимая, как рана.
Как рана, из которой хлещет кровь.
Кладбище
Здесь тишина. Лишь слабый жизни шум
доносится из ближнего селенья:
то крик ребёнка, или скрип колёс,
проехавшей по улице повозки.
Вдруг слышишь бой часов,
глухой и мрачный. И снова тишина.
Между могил, как жизни вечной символ,
растёт трава, и аромат её
наполнил воздух свежестью своей.
А высоко вверху сияет купол неба.
И яркий солнца свет течёт потоком
на каменные плиты и кресты,
где безутешно умирают розы.
Туманность - жизнь ...
Туманность - жизнь. В ней капли бытия.
А в каплях скрыты радости и горе.
Жизнь - адвокат, и вместе с тем судья,
Когда ты сам с собой бываешь в ссоре.
Она сама решит, куда идти.
Судьбу какую выбрать на распутье.
Как всякий мусор отделить от сути.
А, может быть, на счастье набрести.
В тумане сложно встать на верный путь.
И только жизнь - единственный наставник -
Позволит истину из сумрака вернуть,
Хотя судьба бывает своенравной.
* * *
Болезней множество. страданий, зла и войн -
Не мог такого совершить Создатель.
Как мог, любя, создать Он этот сон,
Где стон и боль. Где может жить каратель.
Бог - это свет от каждого из нас
От Солнца, звёзд -.всего, что во Вселенной.
Энергия во всём. Её нельзя украсть.
Она изменчива и всё же .неизменна.
Светает
Пробуждаются розы. Светает.
В сито листьев падают звёзды.
Ветерок устало плутает.
Вороша на деревьях гнёзда.
В зыбкой ясности пьяного неба
Облака бегут хороводом.
Верные родины скрепам
Колокола общаются с богом.
Искренность
Кто искренно ошибся - не беда,
Ведь искренно ошибся, ненароком.
Со временем не будет и следа -
Ошибка не является пороком.
Случается, обманется народ.
И тоже искренно. Что делать? Так бывает.
И если наважденье не пройдёт,
То заблужденье верой называют.
Проходит время. Вера - ритуал.
Нет искренности - вера будто зелье.
Такая вера, что в тряпье на бал.
Тогда это не вера - лицемерье.
Мир совершенен ...
Мир совершенен в каждый время миг,
Он всё в себе несёт: грехи и искупленье.
И всё возможное, что в жизни ты достиг:
Мечты, страдания, успехи и свершенья.
И главное, что в мире есть любовь,
Любовь к всему, что в мире существует.
К любви восторгу ты себя готовь -
И только не забудь об этом всуе.
Сияет солнце. Дышишь грудью полной ...
Сияет солнце. Дышишь грудью полной.
Ширь горизонта впитывает взор.
Порывы ветра, словно моря волны,
Несут прохладу с дальних синих гор.
От солнца, воздуха и ветра пьяны
Невесть куда уносятся мечты.
И кажется, что жизнь врачует раны,
С которыми успел смириться ты.
Колдовская ночь
Висел закат в багряных хмурых тучах.
В безмолвной дали выплыла луна.
И свет обманчивый её на дальних кручах
В туман густой предметы окунал.
Менялись формы - всё казалось близким.
То тут, то там мелькала чья-то тень.
Далёкий пень казался обелиском,
А, может статься, это был не пень.
Деревья и кусты качались пьяны,
И словно ждали неминучих бед.
И души грешные метались по полянам,
Стараясь замести преступный след.
Всё принимало странные обличья,
Как будто выполняя чью-то блажь.
И, думая, не стал ли ты добычей,
Молись во тьме беззвучно. 'Отче наш'.
Поют колокола ...
Поют колокола. Они зовут к себе:
'Здесь ждёт покой. Страданье угасает.
Мы душу убаюкаем тебе.
Она под наши звуки засыпает'.
'Приди и отдохни', - звенят колокола,
Но не идёт душа искать себе покоя.
Ей узок этот мир. Вселенная мала -
Душе, как жизнь, нужны боренья, воля.
Другая музыка зовёт её к себе,
Та, что воспела жизнь, взывает к свету.
Аккорды музыки зовут людей к борьбе,
Не к тихой гавани, не к вечному запрету:
На радость бытия, на буйный вихрь в крови,
На беспредельность мыслей и желаний.
Бей в барабан! Фанфарой жизнь зови!
Иди туда, где жизнь почти на грани!
Ранняя весна
Всё спит под снегом, но уже весна
Проникла в воздух, согревает землю.
Сквозь белый плащ, окутавший луга,
Трава пробилась и как будто дремлет.
С ветвей поникших таял, капал снег,
И сквозь снега видны земли прорехи.
И в час дневной свой начинают бег,
Журча под слоем льда, ручьи и реки.
И голос птиц, пробужденных весной,
Ещё не смел, ещё невольно робок.
Мир просыпается и верит в летний зной.
И в золотой узор осенних тропок.
Город окутан туманом ...
Город окутан туманом.
Ропот незримой реки.
Небо, как свежая рана,
Тяжестью давит тоски.
Вечер. И свет угасает.
Снег словно птицы крыло
Стёкла окон затеняет
Будто бы свету назло.
Вечер утратил реальность.
Мчатся часы вне веков.
Ночь. Вековая усталость
Рвёт повседневность оков.
Страсть
Часы бегут, как облака,
И день на день похож.
И не понять уже никак,
Где правда, а где ложь.
Где ты, где я, а где весь мир,
Где тело, где душа.
Уносит нас любовный пир,
Всё прошлое круша.
Лишь свежесть утренних часов
Умерит жар любви,
Но снова сладострастья зов
В чертоги ждёт свои.
Неистовство. Безумье. Страсть.
А следом бездна сна.
И ни минуты не украсть,
Когда в душе весна.
Хлеба и зрелищ!
Ещё до Рождества Христова
Власть знала, чем манить народ:
Еда и зрелища - основа,
От возмущений отворот.
И с той поры любой владыка,
Какой бы не был он осёл,
Усвоит эту заковыку,
Как только влезет на престол.
И обучать народ не надо,
Как говорит почтенный Греф.
Чтоб погонять людское стадо,
Зачем учености посев.
Пускай уж лучше верят в Бога,
А власть, известно, от Него
Власть с непослушных спросит строго,
Она ведь с Богом заодно.
Забыли, человек не робот,
В нём может пробудиться зверь:
Возьмёт властителей за 'хобот'
И вышвырнет пинком за дверь.
В истории не раз так было,
Ужасно время русских смут.
Таких, что головы сносило.
'Бессмыслен, беспощаден бунт'.
'Не приведи Бог видеть русский бунт - бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка'. Пушкин 'Капитанская дочка'.