|
Эта история стала возможной благодаря феномену одной девочки по имени Любава. Феномен её так и остался не разгаданным наукой, ибо материя, которой природа наделила её из своих бесконечных запасов тайн и загадок, науке доселе была и осталась не известна. А это означает, что не было и нет ни навыков, ни теорий, ни соответствующего исследовательского инструментария для раскрытия тайны этого загадочного явления. Остаётся только надеяться, что когда-нибудь наука нащупает подступы к этой тайне и потом дело останется за малым: разложить по полочкам все её составляющие. А пока я, как один из немногих, посвящённых в удивительную историю, начну её со знакомства с одной из двух главных героев данного повествования, носительницей загадочного феномена - Любавой.
Кто такой я? Давайте оставим в стороне эту тему, так как я совершенно сторонний наблюдатель и никоим образом не учавствовал в этой истории
Тем, что Любава пошла в школу с шести лет и в десять лет заканчивает четвёртый класс, никого не удивишь. Но, тем не менее, про таких детей, как Любава, говорят - необычный ребёнок: ей необыкновенно легко давались школьные уроки и всё потому, что, как она сама объясняла, не запускала их с самого начала. А я объясняю это её исключительными способностями и феноменальной памятью.
К тому же она успешно занималась и музыкой. Её мама Ира, в своё время, окончила консерваторию по классу скрипки и сейчас преподаёт в музучилище. Не приобщить дочь к любимому инструменту она, конечно же, не могла. А для овладения фортепианным мастерством, она отдала дочь в музыкальную школу. И в овладении этим инструментом мама Ира плодотворно помогала дочери, так как сама отлично владела и им.
Каждый ребёнок интересен по-своему, но мне в Любаве нравилась необычная целеустремлённость, усидчивость и дотошность. Именно эти качества помогли ей уже к тому времени исполнять такие классические музыкальные вещи, как сонаты Бетховена или вальсы и ноктюрны Шопена на фортепиано, и некоторые каприсы великого Паганини на скрипке. На мой слух, слух непрофессионала, она исполняла их безукоризненно. Специалисты же, послушав её исполнение, авторитетно заявляли, что девочка, несомненно, одарённая, и если не потеряет интереса к исполнению музыки, то в будущем может стать очень хорошим музыкантом. Меня такая сдержанная оценка таланта Любавы возмущала и я с ними спорил, утверждая, что она уже, не то что "очень хороший", а великолепный музыкант, и в будущем станет гениальным музыкантом. В ответ они снисходительно улыбались мне, хвалили за горячую приверженность к способностям девочки, и уже серьёзнее добавляли, что, да, она может стать великолепным музыкантом, но ей нужно определиться с инструментом и сосредоточиться именно на нём одном. А насчёт гениальности эти музыкальные специалисты авторитетно прояснили мне, что словом "гениальность" не нужно разбрасываться: история знает сотни примеров, когда музыкальным вундеркиндам пророчили гениальность, а на деле таких оказалось не больше десятка - двух.
Кроме занятий музыкой, Любава с неменьшим желанием была увлечена ...куклами, а если точнее - их изготовлением. Их у неё уже было девять штук и все большие: ростом с двухгодовалого ребёнка. Им она посвящала все свои вечера. Сделать куклу, хоть и трудно, но это полдела: надо же ещё сшить им одежду, умудриться сделать обувь. Она изучала различные выкройки одежды из журналов, изменяла их масшаб, разрабатывала свои варианты на основе изученного. Думаю, самостоятельно разобраться в хитросплетении разных линий, изображающих выкройки, а потом воплотить их в реальные вещи, даже такая необычная девочка, как Любава, не смогла бы без помощи специалиста. Для этого она записалась в кружок "Кройки и шитья" при школе. Здесь она оказалась самой младшей и вскоре руководительница кружка, Софья Сергеевна, отметила её как самую способную. Любава всегда добросовестно выполняла домашние задания, и Софья Сергеевна ставила её в пример другим девочкам, даже старше её. А кому из детей не нравится, когда их хвалят - не исключение и Любава. Говорят, человек привыкает ко всему, но Любаве пока ещё не надоело слушать о себе лестные слова руководительницы кружка.
Папа Любавы, Аркадий Васильевич, работал начальником сборочного цеха на военном заводе, и о специфике своей работы дома не распространялся.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
В один прекрасный апрельский день Любава возвращалась с занятий в кружке, как всегда, в отличном настроении. Она бежала по тротуару вприпрыжку, напевая весёлую детскую песенку из какого-то мультика. Благо, улочка тихая, прохожих
очень мало и смущаться некого...
В одном месте Любава заметила между тротуаром и обочиной дороги довольно большой кусок серо-зелёной, похоже, ткани. Она проскочила, было, мимо, но тут же в голове пронеслось: 'Какой-то мусор? Вот люди - неряхи: мусорить - так, пожалуйста, а убирать кто должен? Ладно уж, я уберу'. Она подняла кусок и сразу же определила, что это резина. Посмотрела кругом: 'Выбросить некуда, придётся нести домой и там, вместе с домашним мусором, выброшу в контейнер'. Свернула резину в рулончик и побежала дальше...
Уже в квартире Любава ещё раз осмотрела резину: 'Чистая, без дырочек, очень тягучая. Может из неё что-нибудь сделать? Но что?'. Не придумав, к чему можно применить находку, она бросила её возле двери. Но мысль о применении резины не давала ей покоя.
Ночью приснилась Софья Сергеевна: она появилась в комнате, как добрая фея из фильма 'Золушка' и сказала:
' Деточка, твоя находка больше, чем просто резина, не выбрасывай её', и растаяла, ну, точь в точь, как в том же фильме.
Весь следующий день Любава была рассеяна, так как сон не выходил из головы. Она была озадачена словами своей наставницы и пыталась разгадать их смысл. Даже на уроках она была отвлечена этой загадкой. Конечно, лучше бы спросить у самой Софьи Сергеевны, но следующее занятие кружка будет только через два дня. Нет, она столько времени не выдержит, надо что-то делать. 'Ой, да чего я мучаюсь? - пойду к ней домой сегодня же и всё выясню', - нашла выход Любава.
Дождавшись окончания занятий, она побежала домой к руководительнице кружка; благо, та живёт почти рядом со школой.
Софья Сергеевна очень удивилась визиту своей лучшей ученицы: это заметила и сама Любава. Поэтому она сразу выложила цель своего появления:
- Софья Сергеевна, я вчера нашла кусок резины на дороге и хотела его выбросить, но ночью вы мне приснились и сказали, чтобы я его не выбрасывала, потому что это непростая резина. Вот я и пришла спросить: что мне с ней делать, если она непростая?
-- Погоди, деточка, я что-то ничего не пойму: ты нашла какую-то резину и не знаешь, что с ней делать? Хочешь, чтобы я тебе что-то посоветовала?
-Ну да, конечно!
-А я тоже не знаю, для чего она может пригодиться. Может, сделать непромокаемые рукавицы? Или склеить шапочку для плавания? А может склеить сапожки для мокрой погоды? Но я, лично, не стала бы делать ничего из того, что тебе перечислила. Нет, деточка, я решительно не знаю, что посоветовать.
-Софья Сергеевна, но вы сказали, что это непростая резина, а то, что вы перечислили, можно сделать и из простой резины. Чем эта резина непростая? Что в ней такого особенного?
-Деточка, я не видела эту резину, поэтому как могу говорить о ней, что она какая-то особенная?
-Да, сейчас вы не говорили, но вы так сказали в моём сне.
-Ах, да, ты же сказала - во сне! - воскликнула Софья Сергеевна и расхохоталась: - Ну, так бы сразу и сказала. Во сне знаешь что можно наговорить? Сон - это сказка, в нём может быть что угодно, в том числе и наговорить можно чёрти что. Ко снам не нужно относиться серьёзно.
- И всё- таки вы сказали, что это непростая резина. Почему-то вы это сказали?
- Ну, хорошо, деточка, давай поступим так; раз мы сами не можем ничего дельного придумать, спросим у Михаила Ивановича, - и она крикнула, - Михаил, можешь отвлечься на минуточку, ты нам нужен!
Откуда-то из глубины комнат донеслось:
- Если я кому-то нужен, то грех упускать такую возможность!
на ОГЛАВЛЕНИЕ
В прихожую вошёл муж Софьи Сергеевны - высокий, худощавый, тёмноволосый, с намечающейся сединой и большими залысинами, в очках:
- Слышу смех, дай, думаю, полюбопытствую - кто умудрился так развеселить нашу хозяйку? Неужели это прелестное создание сызмальства усвоило законы такого труднейшего жанра, как юмор.
Софья Сергеевна перебила его:
- Ты представляешь, Михаил, я, вероятно, такая тупица, что не смогла ..., кстати, представляю - это моя лучшая ученица, моя гордость; если она не бросит это занятие, то перспектива у неё заманчивая: она сможет стать замечательной, как теперь говорят, - кутюрье.
- И тоже, кстати, почему твоя пассия стоит здесь, у порога, а не за столом с кружкой компота, лично мною сваренного, и зефира в шоколаде? А? - тоже перебил жену муж Михаил, - ай-да на кухню! Там и разберёмся: кто у нас тупица, а кто остряк.
-Ой, конечно, чего мы здесь застряли! Давай, деточка, проходи, - спохватилась Софья Сергеевна.
Они прошли на кухню. Муж Михаил приказал:
-Так, женщины, за стол, а мужчины, т.е. муж и Михаил, будут за вами ухаживать. Муж пусть ухаживает за женой, ну а Михаилу выпала честь поприслуживать принцессе.<
Балагуря, муж Михаил выложил на стол сладости и разлил по цветным, фаянсовым кружкам, компот из сухофруктов.
- Ну-с, продолжим. Кто у нас остряк, я уже догадался. А вот с тупицей нужно разобраться. Софья Сергеевна начала что-то на эту тему? - и он вопрсительно глянул на жену.
- Да, я тупица: не смогла толком объяснить ребёнку, что сон - это сказка и переносить его содержание на реальность нельзя.
-Так, так, так, а ну-ка подробнее: ребёнок, действительно такие вещи плохо воспринимает. И не нужно его в этом разубеждать, а, наоборот, нужно подыгрывать. Жёсткая реальность его ждёт впереди, а романтика, грёзы, фантазии удел детства и отчасти юношества. Не нужно её этого лишать. Ну, и что это за сон такой сказочный?
- Понимаешь, вчера она нашла кусок резины на дороге и не знает, что с ней делать. Хотела выбросить, но я, понимаешь, я, явилась к ней во сне и, якобы, сказала ей, что выбрасывать находку не стоит, ибо резина эта непростая. А на что её можно употребить, я ей не сказала. Не смогла ничего путного посоветовать и сейчас. Вот такая у нас проблема.
- А что, собственно, тебе приснилось? а, принцеса?
- Софья Сергеевна появилась во сне и сказала, что эта резина непростая и выбрасывать
её не нужно. А потом постепенно растаяла, как волшебница.
- И что ж здесь сказочного?
- Ой, ну ладно, сейчас начнёшь - 'с материалистической точки зрения..., с метафизической точки зрения..., с идеалистической точки зрения...' А ребёнку нужен совет: что делать с резиной? Я, например, не знаю.<
-Хорошо, скажу: куклу склейте, ку-у-уклу-у-у! И надуть её.
Женщины - и маленькая, и большая - удивлённо смотрят друг на друга
- А ведь точно! Это идея! Как я не сообразила её предложить ? - воскликнула Софья Сергеевна. - Вот что, деточка, приходи завтра с той резиной прямо ко мне, сюда, и мы вместе начнём кумекать.
- Э! Нет! В отличие от некоторых, я ко снам, особенно не своим, отношусь серьёзно, и потому
советую дет..., - здесь он осёкся и спросил: А эта прелестница имеет имя?
-Ну, конечно, а как же, у этой красавицы и имя подстать: Любава! Нет, ты вслушайся - Лююбава!
-Ну, красавиц-то, допустим, я встречал много, на одной из них даже женился, о чём до сих пор не жалею, а вот Любаву вижу впервые.
-А я не могу её называть по-другому, кроме как, деточка. Ты ж на меня не обижаешься за это, правда же? - и Софья Сергеевна поцеловала девочку в волосы. Мне кажется, что если бы у нас была дочка, то она была бы похожа именно на Любавочку. Конечно, у нас и сыновья замечательные, но всё-таки они мальчишки.
-Так вот, дет... Любава, куклу ты должна сваять сама, т.е. к резине никто, кроме тебя, прикасаться не должен. И вырезать выкройку, и клеить, и одежду, и всё-всё прочее ты должна делать сама.
-Ой, а я не знаю, как её, куклу эту, делать, - огорчилась Любава. У меня уже есть девять кукол и восемь из них я сделала сама. Но их делать было легко: я их шила из кусочков ткани и набивала опилками. А резиновую надо делать одним куском. Такое мы ещё не проходили.
- И не будем проходить: в программе для кружков это не предусмотрено. Но как делать выкройку, я тебе объясню. Так что приходи завтра...
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Чтобы понять все тонкости создания выкройки на куклу, Любаве понадобилось несколько визитов к Софье Сергеевне. Та продемонстрировала процесс на бумаге со всеми необходимыми замечаниями. Любава, как очень способная, уловила все тонкостив создании выкройки будущей куклы и воплощала эти знания дома, вечерами. Технологию работы с резиновым клеем ей объяснил папа; он же и достал всё необходимое для этого процесса. Две недели ушло на то, чтобы бесформенный кусок резины превратить
в куклу. В затылочной части головы Любава установила трубочку-ниппель, которую ей принёс тоже папа.
Наступил ответственный момент - надувание куклы! Оказалось, что это не так просто: несколько раз кружилась голова, и приходилось делать перерыв. Но в конце концов, кукла надута. На голову Любава наклеила кусок от старого овчинного тулупа, и резиновый человечек стал обладателем блондинистых, волнистых волос! Эта шикарная шевелюра прикрыла такой неуместный на голове, но столь необходимый предмет, как
ниппель. Много хлопот доставило создание лица - на это ушло целых три дня: наклеить нос, губы, брови, уши. В своём бардачке с разной мелочью Любава нашла даже настоящие кукольные голубые глаза. А разве могут быть глаза без век? - их пришлось сделать Любаве самой. А мама пожертвовала свои старые накладные ресницы. Ещё предстояло изготовить различные атрибуты, обязательные для любого человека: туфли, головной убор, но для их изготовления нужно время и не один день, а Любаве не терпелось увидеть, сделанную ею куклу, в полной кондиции уже сейчас. Выход из этой ситуации она нашла самый простой: нужный атрибут изымала у какой-нибудь другой куклы, и приспосабливала к новому владельцу...
Резииновая кукла получилась на загляденье! Весь остаток вечера, до самого сна, Любава не расставалась с ней и разговаривала, как с живой. Она вспомнила, как папа измерял её рост с помощью шахматной доски, карандаша и маминого портняжного метра, и проделала эту операцию с куклой: та оказалась ростом целый метр! Из её кукол только гусар, Шалун, имел рост больше на пять сантиметров.
Укладываясь на ночь в постель, Любава усадила новую куклу на тумбочку возле своей кровати. И тут она вспомнила, что у куклы нет имени. А как же без имени? Имя у новой куклы должно быть непременно красивое, особенное. Любава стала перебирать в памяти имена, которые знала, но ни одно не казалось ей интересным... Через несколько минут послышалось её, едва слышное, сопение: сон прервал попытку подобрать красивое имя для новой куклы.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Мир кукол интересен тем, что куклы долго не стареют, редко болеют, все куклы понимают любой из языков, существующих на свете, и даже языки птиц, зверей и насекомых, хотя говорить на них они не могут. Куклы никогда не дерутся, хотя с удовольствием могут поскандалить между собой и хотя бы таким образом привнести в монотонную, скучную жизнь хоть какое-то разнообразие. Они никогда не покидают своих хозяев добровольно.
Люди не знают, что мир кукол различен днём и ночью. Поведение и характер кукол, при этом, тоже меняется. Наш день для кукольного мира - ночь, поэтому куклы сонные, сидят неподвижно, полностью подчинены прихоти человека и терпеливо сносят всё, что с ними сотворяет дитя человеческое. А вот нашей ночью, наоборот, в кукольном мире начинается день! Это уже полностью их личная жизнь, жизнь кукольная. Люди не могут догадаться об этой второй жизни, потому что она происходит только в темноте, и главное, разговоры кукол не доступны слуху человека, хотя они и разговаривают в полный кукольный голос.
Вот и сейчас: едва слышимое сопение Любавы прозвучало как утренний гимн, как сигнал к началу кукольного дня. Послышался кукольный шёпот, смешок, возмущение. Больше всего возмущались куклы, у которых хозяйка забрала какую-нибудь вещь из одежды.
- Представьте себе, хозяйка забрала у меня пояс, который сшила специально для меня же месяц назад-с. Я ещё не успел пересчитать дырки в нём: насчитал пока только пять штук-с, - слышался возмущённый кукольный бас кукольного гусара, подкручивающего кончик уса всякий раз, когда произносил звук 'с' в конце какого-нибудь слова. Так как он проделывал эту манипуляцию всякий раз с одним и тем же усом, а именно - правым, тот выглядел закрутистее другого. Поначалу это выглядело несколько комично, но куклы народ тактичный и, еле сдерживая смех, делали вид, что не замечают промашку своего друга. Со временем почти все привыкли к такой некондиции и несомненно очень сожалели бы её устранению. Правда, моряк Коля, нет-нет да возвращался к этой теме, но тоже деликатно: он сравнивал выдающийся кончик уса с хвостом морского конька. Но никто из кукол никогда не видел упоминаемого морского существа, поэтому они не понимали ассоциациий, рождающихся в голове "морского волка" и вяло реагировали на этот "комплимент". Несомненно гусар скорректировал бы свои усы, если бы посмотрел на себя в зеркало, но он не имел представления об этом предмете, хотя слово такое слышал многажды из уст барышень: Оли и Лены. Каждая из них имела сей предмет и чуть ли ни целыми днями вертела его перед своими глазами. Гусар считал их женскими штучками-дрючками и не опускался до "нездорового" интереса ...
- А с меня она сняла туфли и отдала этому новенькому. Нет, я, конечно, не против: должны же мы как-то помогать своему собрату. Но, знаете ли, как-то зябко ногам, - жаловался молодой человек без определённой профессиональной ориентации.
- Ой, нам бы ваши заботы, - кукольно пропищали обе кукольные модницы, Лена и Оля, которые делали вид, что увлечены беседой друг с дружкой, а на самом деле, как обычно, с замиранием своего, невидимого кукольного сердечка, прислушивались к разговорам мужчин: не проскользнёт ли в их речах какое-нибудь лестное слово о них, местных красавицах. И иногда дожидались! Комплименты Коли - не в счёт: их пропускали мимо ушей. Но сегодня кукольных мужчин интересовала тема, далёкая от кукольной лирики.
- А у меня она забрала кепку, - пожаловался футболист. О том, что он футболист, можно было догадаться по полосатым гетрам на ногах, шортам и закинутой за спину сетке, наполненной мячами. - И сегодня, во сне, как назло, солнце долго падало мне на голову, да так напекло, что я стал плохо соображать (напоминаю: для кукол ночь - когда светит Солнце).
- Мальчики, давайте побеседуем о чём нибудь приятном, - подала голос одна из модниц.
- Например, как вы оцените бантики, которые хозяйка повязала на наши волосы? - прощебетала другая.
- Бантики как бантики. Мои гетры красивее, - откликнулся на их предложение футболист.
- Хам! - дружно парировали его модницы, - нашёл с чем сравнивать!
- Да, брат, ты не прав-с. Что может быть красивее дамских бантиков-с? - пробасил гусар.
-Ах, какая душка! - захлопали в ладошки барышни. Их хлопки были кукольные, поэтому разбудить Любаву они не могли.
- Ну, если и вы, товарищ Шалун, так считаете, тогда признаюсь, что я не прав.
- Вот это по-нашему-с, по-мужски-с! - довольно заметил гусар.
- А всё--таки кепку мне жалко, - промолвил футболист; в его голосе проскользнули жалобные нотки.
В беседе не принимали участие несколько членов кукольного коллектива.
Один из них - моряк Коля: он крепко спал, прислонившись к плечу Лены, мелодично похрапывая. Лишёный возможности тратить свою энергию на борьбу с морскими штормами и прочими океанскими опасностями. он расходовал её на сочинение комплиментов, в основном, в адрес барышень. Судя по тому, что к следующему сну он оказывался очень уставшим, творческий процесс создания комплиментов отнимал у него много сил, а это означало, что они были искренними и шли от всего кукольного сердца.
Особняком от компании держалась интересная парочка: красавица барби и дед Спиридон, при взгляде на которого почему-то хотелось сказать, что он пасечник. Кукла барби. привезённая из благодатных, тёплых краёв, изнеженная и капризная, ожидала, что здешние куклы будут её боготворить, всё время восторгаться её красотой, говорить о ней бесконечно. Но эти местные только первые три дня восторгались новенькой. А потом она стала для них равноправной, и никаких комплиментов, никаких особых знаков внимания её персоне не уделяли. Правда, за ней попытался было ухаживать моряк Коля и все комплименты он посвящал ей. Но он не был мастером комплиментов: они получались пошлыми, грубоватыми и откровенно льстивыми, а барби, будучи натурой утончённой, любила комплименты настоящие, то бишь, изысканные, умные, которых она удостаивалась где-то там, в прежней жизни.
Сначала она внимательно и благодарно воспринимала его комплименты, удивляясь их примитивизму и пошлости, но надеясь на лучшее. Однако лучше они не становились, а последние два выбили из неё последнюю крупицу терпения, после чего она решительно пресекла творчество моряка. Права была барби или не права - посудите сами - "Твоё появление в нашей компании заворожило меня, подобно спинному плавнику акулы, бороздящему поверхность безмятежно спокойной глади моря"; и второй роковой комплимент, который барби уже не смогла даже дослушать до конца - "Твоё лучезарное личико с чёрными глазками подобно солнцу, на котором тёмные пятна вечно..." "Всё, хватит!" - осадила она тогда кавалера. Во-первых, у меня глаза не чёрные, а синие. И во-вторых, разве могут быть какие-то пятна на солнце - ведь они бы давно сгорели. Думать надо, прежде, чем что-то брякнуть".
Одним словом, её огорчил такой приём, а это сказалось на иммунитете - он ослаб, и как следствие этого, она стала часто кукольно кашлять. Над ней взял личное шевство дед Спиридон. Он постоянно сидел возле барби и курил свою кукольную трубку. Барби жаловалась старику на свою неудачную жизнь здесь, и восторженно отзывалась о красивой жизни где-то там. Спиридон участливо слушал, искренне сочувствовал и, обдавая её клубами кукольного дыма, в паузах между жалобами, рассказывал ей о травах, с помощью которых можно вылечить от любой болезни.
Остальные трое - это плюшевые: тигр Котя, медведь, которого, конечно же, звать Мишка, и сенбернар - Пусик. Их абсолютно не волновали людские проблемы, а своих не было. А раз так, то они круглые сутки дремали себе в уголочке, не издавая ни звука.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Внимание всех привлекли какие-то новые звуки - это на тумбочке сладко потягивался, зевая, новый член кукольного сообщества:
-Ох, как сладко я поспал! Может, я бы ещё поспал, да что-то живот давит, - он расстегнул ремень: - Вот, совсем другое дело!
-Может, вы отдадите его мне? Как-никак эта вещица ещё вчера находилась здесь, - пробасил гусар и указал на себе место, предназначенное для ремня.
-Пожалуйста, о чём разговор, - ответил новенький и вручил хозяину его вещь.
-Чрезвычайно благодарен-с! Благородно с вашей стороны-с. Будем дружить. Я, извиняюсь, Шалун, - сказал гусар и протянул ладонь, - так назвала меня хозяйка. Несерьёзно, конечно, но что делать? - все мы подневольные-с
Человечек пожал его руку и поинтересовался:
- А кто у нас хозяйка?
Все куклы ответили хором, дружно, как будто говорили это не одну сотню раз:
- Любава!
- Какое совпадение! - мне сегодня ночью тоже снилась какая-то Любава, как я ей в стакан с напитком бросил муху. Ну, и что она за хозяйка?
- Хозяйка - что надо!
- Интересно! Надо будет и мне с ней познакомиться. А меня звать... Господи, как же меня-то звать? Забыл! Представьте себе, забыл собственное имя!!! Неужели от перегрева? От этой кепки у меня вспотела голова, - и человечек снял её. - Может, подарить её кому-нибудь?
-Вообще-то, это мой кепи. Поэтому можете подарить его мне без сожаления, - сказал футболист.
- О чём разговор! -- сказал человечек, подходя к футболисту и вручив ему его вещь. Тот протягивает руку и представляется:
- Гоша. Просто футболист Гоша.
-Слушай, тёзка, может, тебе и туфли не подходят? Ноги жмут, например? - спросил человечка безыменный паренёк.
-Жмут! Да ещё как! Хочешь - тебе отдам?
-Да, уж.
Человечек отдаёт ему туфли.
- Я что-нибудь должен сказать? - обратился хозяин туфель к гусару Шалуну.
-Ну, разумеется, - 'благодарю-с', - ответил тот, и обращаясь к человечку, пояснил:
- Хозяйка с ним мало занимается и даже не дала ему имя-с. Вот поэтому он у нас такой бука-с... Это, наверное, потому, что она уделяет нам внимание только по ночам, когда, мы уже полусонные, а данный товарищ вообще, самый настоящий соня-с.
-Благодарю, - сказал безымённый, обращаясь к новому человечку соизволившему вернуть ему его же вещь. - Меня звать никак, поэтому я знакомиться не могу.
-А почему же ты меня тёзкой назвал, если сам без имени?
-Ну, дык, ты без имени, я без имени, вот и тёзки.
-Дааа, мудро.
-И с нами, с нами познакомтесь, - закричали две барышн.
-О, милые дамы! Я, извините, дико извиняюсь: знакомство должно было начаться именно с вас, но известные неудобства нарушили известный этикет, о чём приходится сожалеть. Надеюсь, что моё искреннее расскаяние погасит ваше желание выразить мне упрёк по такому поводу, - с этой витиеватой фразой человечек остановился перед ними и склонил голову на грудь.
-Ой, как мило! Как галантно! Как умно! - отрепетированным хором прощебетали барышни.
- Меня зовут Лена, - сказала одна.
- А меня - Оля, - сказала другая, - но чаще хозяйка, почему-то зовёт меня Ёля-Паля. Не кажется ли вам такое имя странным? Хотя, по правде говоря, мне оно очень нравится. А вас как звать? Вы уже вспомнили?
- К сожалению, нет, но, может, когда-нибудь и вспомню, а сейчас надо новое придумать...
Человечек прохаживается перед сидящими на полу, на коврике, куклами, погружённый в напряжённое раздумье. Куклы с огромным интересом наблюдали за ним: им было в диковинку созерцать лицо, на котором отражался углублённый мыслительный процесс.
-Есть! Придумал! Теперь у меня будет имя - Глош, - произнёс, наконец, резиновый человечек. Имя моё необычное, но оно получилось из ваших имён: 'Г' - Гоша, 'л' - Лена, 'о' - Оля, 'ш' - Шалун.
- Ой, как очаровательно! Как мило! - восхитились барышни.
- Признаться, ваша смекалка сразила меня наповал-с, - соткровенничал гусар Шалун.
- А я бы ни за что до такого не додумался , - искренне восхитился футболист Гоша.
И лишь безимённый промолчал, никак не выразив своего отношения к находчивости новенького.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Грустное настроение безимённного товарища расстроило Глоша и он догадался - почему:
- Друзья мои, давайте дадим имя и нашему безымённому товарищу. Я хотел предложить - Шолг, т.е., наоборот, Шалун, Оля, Лена, Гоша, но звучит как-то некрасиво, неблагозвучно. Вот если бы звук "Г" заменить на "К", то получится имя Шолк, имя со значением.
Как вы на это смотрите? И где нам достать букву "К"?
- Так вот же она, буква "К", - и гусар Шалун указал на моряка, продолжающего спать на плече Лены. - Это наш балагур, моряк Коля, любитель стряпать комплименты, от которых вянут уши. Но мы к ним давно привыкли и как-то не замечаем уже.
- Так это же великолепно ! - вскричал Глош, - не надо будет притягивать за уши букву "К"! Имя Шолк будет существовать на законном основании!
-Хи, хи, - раздался глупенький смешок барышень. - Это как наши шёлковые бантики...
- О, дамы, вы умницы! Вы здорово подметили. Шолк и шёлк пишутся по разному, но звучат-то одинаково, а это главное! Ну, каково, братец? - обратился он к безимённому.
- Ну, нет, на Шолка я не согласен, - возмутился владелец туфель
-Друг мой! Ни одно из имён присутствующих здесь персон ничего не значит. Ну, например, что означает Гоша? А Лена? А Оля? Нет, конечно, по латыни они что-то и означают, но это ж по латыни!
- Извините, друг любезный, но в этом вопросе я с вами не согласен-с, - пробасил гусар, - моё-то имя кое-что да значит-с.
-О! Да! Я, извините, дико извиняюсь, совсем выпустил из виду: вот наглядный образец толерантного, т.е. терпимого отношения к имени. Казалось бы: ну кто такой шалун? Это такой субъект, который никому не делает зла, а лишь безобидно шалит, легко шагающий по жизни, когда надо пошалит шуткой, ну может, кого-нибудь ущипнёт, поцелует без спроса. Но ведь он делает это всё без злого умысла, даже, я бы сказал - любя. Наш уважаемый гусар уже привык к этому жизнеутверждающему имени и не променяет его ни на какое другое. Так я говорю, уважаемый?
-Истинно так-с! Ни на какое другое-с!
-Вот, видите?
-Ну, так это ж Шалун! А то какой-то - Шолк.
-Э! Не скажи. Шолк! Ты только вслушайся в это шёлковое звучание - Шолк! Эта нежная ткань! Проведёшь по ней рукой и млеешь, словно ощутил нежную женскую кожицу. Да что много говорить: все женщины шёлк просто обожают. Представь себе: женщина увидит какой-нибудь красивый кусочек и с придыханием произносит - шёлк! А тебе будет казаться, что это она твоё имя произносит, тобою восхищена и зовёт. Вон, даже наши дамы приревновали к тебе свои шёлковые бантики. А, впрочем, я вот что надумал - давай поменяемся именами: я - Шолк, а ты Глош.
-С чего это вдруг? - возмутился бывший безимённый. - Я своим именем дорожу. Я уже тоже к нему привык.
-Жаль! Тогда будем считать, что вопрос с именами исчерпан и закрыт.
- Браво! Браво! - закричали, хлопая в ладоши, барышни, - как мило, как очаровательно! Нам нравятся и Глош, и Шолк!
Глош прижал ладонь к груди, в том месте, где должно находиться кукольное сердце, и склонив голову на грудь, торжественно произнёс:
- - Слово женщины для меня закон - быть по-вашему: я клятвенно заверяю, что отныне и навсегда моё имя Глош.
- Ой, как замечательно! Вы, как всегда, милы! - одобрили решение новенького обе дамы и подтвердили своё одобрение дружными хлопками в ладошки.
- Что за кипишь? По какому поводу полундра? - послышался новый голос - это спросил, протирая глаза и ничего не понимая, моряк Коля. Увидев новенького, он несколько секунд изучающе смотрел на него:
- А это что за вахтенный? Почему не знаю?
Глош, расплываясь широкой, добродушной улыбкой, как-будто встретил закадычного друга:
- Коляня! Братишка! Душа морская! Семь футов тебе под килем!
Моряк вскочил на ноги и радостно-возбуждённо воскликнул:
- Полундра! Узнаю родную душу! Твои комплименты тронули меня, как щупальцы восьмиметрового осьминога!
- Ого! Впечатляет! - и обращаясь к гусару, - Друг мой, Шалун, а ты был прав насчёт стряпни.
- А моё имя всё-таки красивее, - сказал Шолк.
- Да, я уже и сам жалею, что не сразу вышел на этот вариант. Но чем не пожертвуешь ради друга! - с наигранным сожалением произнёс Глош, хлопая его по плечу.
Остаток кукольного дня прошёл за милой пустой болтовней, в которой Глош был стороной воспринимающей всё, что куклы когда-то наговорили друг другу десятки раз, и этим взаимонадоели. Неподдельный интерес, с которым он всех слушал, подогревал
их аппетит к болтовне... Так за милой болтовнёй пролетел кукольный день, то бишь человеческая ночь, и кукол сморил сон, а людей он покинул в предверии дня.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Любава проснулась как обычно, хотя сегодня, в выходной, можно было поспать подольше. В таких случаях она просто лежала и нежилась в кровати, пока мама не позовёт её завтракать. Она, было, собралась предаться воскресной неге, но вспомнила про резинового человечка, о том, что он без имени.
- Иди ко мне, мой маленький. Всю ночь один-одинёшенек просидел. А где твоя кепка? О, и пояса нет! И туфель нет!
Она невольно глянула на тех, у кого эти вещи забрала, и пришла в смятение: 'Как же так? Я хорошо помню, как снимала их с кукол. Почему они снова оказались на месте? Может, мама это сделала?'. Любава пришла на кухню:
-Мама, ты была в моей комнате, пока я спала?
-Нет, доченька. А что случилось?
-Да это я так. Ничего не случилось.
- Ну и хорошо. Садись завтракать. Я блинчики напекла, какао сварила. Папа уже позавтракал и уехал на рыбалку.
Любава совершила утренний моцион, после чего взяла с собой новую куклу, умостила её на стол перед собой и села завтракать. Кушая и разговаривая то с резиновым человечком, то с мамой, Любава иногда поворачивала к ней голову. В один из таких моментов человечек сноровисто схватил одинокую муху, пристроившуюся к какой-то крошке на столе, и также молниеносно бросил её в чашку с какао.
Муху в чашке Любава увидела сразу и брезгливо сморщилась. Она ложечкой достала насекомое и выбросила в раковину. Когда вернулась к столу, опять увидела в чашке муху.
-Мама, уже вторая муха в какао попала. Я не буду его пить.
-Ну, вылей, я налью ещё.
В какой-то момент Любава обнаружила в чашке с какао кусочек блина.
-Ой, а блин-то как в чашку попал? - всполошилась Любава.
-Ты много болтаешь и потому не заметила, как сама ненароком положила блин не туда, куда пужно, - сделала ей замечание мама.
-Мама, я расхотела кушать. Я сегодня какая-то несобранная. Потом,
немного погодя доем, а сейчас пойду уроки поделаю.
-Ну, смотри. Проголодаешься, потом придёшь, а я к тому времени твои любимые ватрушки испеку, - мама не стала удерживать дочь, не стала читать ей нравоучения о пользе горяченького с утра, о вреде голодания молодому, растущему организму.
Любава усадила человечка на свой стол и принялась, было, писать. Но и здесь дело не шло: не писалось и не читалось. И тут она вспомнила, что имя человечку так и не дала:
-Вот что, кукла-мальчик, давай будем тебе подыскивать имя. Как ты смотришь на имя Андрей, а? Сейчас оно модное. Молчишь? Значит, не хочешь. А Роман? Тоже не хочешь?
- Я Глош, - пропищал чей-то голосок.
Заигравшись в выборе имени, Любава всерьёз втянулась в игру. И поэтому, услышав имя 'Глош', она отнеслась к этому предложению вполне естесственно: 'Глош? А что это
за имя такое? Чьё оно? Что означает?'. И тут, вдруг, её словно кипятком ошпарило:
- Кто сказал - Глош?
Она начала заглядывать во все закоулки своей комнаты, - никого! Но кто-то же сказал? И тогда она шутя обратилась к человечку, не ожидая ответа:
- Это ты сказал - Глош?
- Ага - ответил человечек.
Любава похолодела от страха: игрушки игрушками, но чтобы кукла действительно говорила!? Такое возможно только в сказках, а она услышала наяву! Может, ей померещилось? Хотя куда уж явственней - она же слышала дважды !? Но всё-таки решила убедиться ещё раз,
основательно:
-А ну-ка, скажи ещё раз: как тебя зовут?
- Меня звать Глош. Неужели так трудно запомнить?
При этом, у человечка двигались губы и глаза. Любава попятилась с широко открытыми от ужаса глазами и закричала голосом, полным вселенского страха и восторга:
-Мама! Мама!
Услышав такой крик, мама Ира не стала выяснять его причину, а сразу бросилась в детскую комнату. Пред ней предстала картина: дочь пятится, не отрывая глаз от резинового человечка, сидящего на столе, и указывая на него вытянутой рукой.
-Что случилось?! Здесь нет никого.
-Он! ... Он! ... Он говорит!!!
-Кто говорит?
-Он! Глош!
-Кто такой Глош? Здесь же никого нет!
-Кукла! Кукла моя резиновая! Это она - Глош! И он живой!!!
И только теперь мама Ира обратила внимание, что кукла заткнула свои уши пальцами и зажмурилась! Она осторожно подошла к кукле и тронула её за локоть. Кукла открыла глаза, убрала от ушей руки и пролепетала:
-Что за истерика? Не видела настоящих кукол? Может, всё-таки познакомимся?
Маму Иру поначалу тоже сковал страх, но по мере того, как кукла говорила, она быстро пришла в себя, ясно услышала последнее слово и последовала ему:
- Я мама Любавы, Ира. Можешь называть меня - 'мама Ира'.
- А я - Глош! Больше я о себе абсолютно ничего не знаю.
- А имя такое забавное тебе кто дал?
- Оно приснилось мне во сне.
- И как имя может присниться?
- Это имя я составил из первых букв имён моих друзей, которые тоже мне приснились,
сказал Глош. - Их имена: Гоша, Лена, Оля и Шалун.
- Оля и Шалун!? - чуть не вскричала удивлённо Любава. - Так ведь это имена моих кукол! Вот они, посмотри!
- Да, именно они и приснились мне во сне.
Любава уже полностью вышла из психологического шока, подошла к Глошу:
- Глош, а ты не страшный? Ты меня обижать не будешь?
- Кто? Я - я - я!? Да разве куклы могут обижать кого-бы то ни было, в том числе и людей?! Покажите мне существо на свете безобиднее куклы! Это, наоборот, люди обижают кукол: отрывают им и руки, и ноги, и даже головы! Бросают их и в воду, и в огонь. Могут отбирать у них головные уборы, ремни, туфли. Могут с ними не разговаривать и даже не давать им имён! И бедняжкам приходится всё это терпеть!
- Глош, а я знаю, почему ты ничего о себе не помнишь: ведь я тебя только вчера закончила делать и надула. Ты только вчера начал существовать и тебе просто нечего ещё помнить.
- Д-а-а-а?! Так, выходит, ты моя мама!?
- Да, выходит, и поэтому ты меня должен слушаться.
- Ой, как здорово! Значит, я не сирота?! Значит, ты найдёшь мне и туфли, и ремень, и кепку?
- Всё будет, сегодня же начну делать. И всех остальных кукол я сама сделала тоже, как и тебя, - и она стала представлять их Глошу, а он удивлённо констатировал, что видел их во сне, и даже познакомился с ними, а вот этому он придумал имя - Шолк. Но оказалось, что с пятью куклами он не знаком, это: дед Спиридон, барби, медвежонок, сенбернар и тигр.
Живая, движущаяся кукла - это конечно, поразительно, уму непостижимо, это сверхчудо. Но всё же больше Любаву занимал вопрос - как можно говорить, не учась этому, не имея запаса слов? И она задала этот вопрос Глошу:
- Глошик, можешь ли объяснить нам: ты только вчера появился, а уже умеешь говорить и даже не хуже меня - как это возможно? Ведь тебя никто не учил.
Глош, недоумённо пожимая плечами, ответил:
- Я всегда умел говорить.
Мама Ира предположила, что раз кукла ожила, значит, она волшебная, а раз волшебная, то этим всё и объясняется. Удивительнее другое: как такое могло случиться, что кукла, сотворённая простым человеком, оказалась волшебной? Ведь Любава не волшебница, это несомненно!
У мамы Иры появилась идея:
- Любавочка, у тебя много разной одежды для кукол сшито. Давай что-нибудь придумаем, например, нарядим Глоша кем-нибудь и научим - что нужно говорить. Для папы это будет большим сюрпризом, когда приедет с рыбалки! А он приедет только вечером, так что у нас ещё много времени...
на ОГЛАВЛЕНИЕ
В прихожей раздался характерный звонок, так звонит только любавин папа, Аркадий.
-Ну, Глошик, иди и делай, как мы договорились.
Глош побежал к двери, а женщины ушли на кухню, где уже был накрыт стол.
-Заходите, дверь открыта! - услышал папа Аркадий, очень удивившись факту, что
дверь открыта, но ещё больше удивившись совершенно незнакомому голосу; он даже посмотрел на
номер квартиры, может, ошибся номером? - но нет, всё верно. Он мысленно прошёл путь от гаража:
тоже всё верно, последний верный ориентир - две бабули - соседки на скамейке; он с ними перекинулся
приветствиями. В некотором недоумении он толкнул дверь, та открылась: в прихожей стоял маленький
арапчонок, судя по специфическому наряду: зелёная чалма, зелёные же шаровары, красный халат и
даже ичиги с загнутыми кверху носками.
-Алейкум ассалам!
-О! Это что за охламон!? Откуда ты взялся?
-Я не охламон, я
пра...правнук доброго джина из волшебной лампы Алладина.
Папа Аркадий
сразу предположил, что явился жертвой какого-то розыгрыша, и арапчонок - главный участник этого
действа; но в чём суть розыгрыша, он пока не уловил.
-Ты, стало быть, правнук
доброго джина из лампы Алладина, а я кто - ты знаешь?
-Ты хозяин этого дворца,
свет очей наших, па-паша Аркадий.
-Ну, и как здесь очутился правнук доброго
джина? С кем пришёл?
-Я ни с кем не пришёл - я здесь появился.
-Вот как! А почему это произошло без моего участия? Почему я ничего не знаю? Кто
твоя мама?
-Моя мама Ира и мама Любава.
-Что-то ни
черта не пойму. Ну, ладно, сейчас разберёмся: веди меня к своим мамкам - где они?
- Следуйте за мной!
- Слушаюсь и повинуюсь, - насмешливо сказал папа Аркадий
и послушно пошёл за арапчонком. Тот повёл его прямо на кухню.
Внезапно
раздалось шипение: это выразил своё удивление ещё один член семейства, кот Франтик. Лентяй и лежебока,
вечно нежащийся в укромных, мягких и тёплых местах, он 'прозевал' такое важное событие в семье,
как появление нового члена. И вот неожиданная встреча. А как известно, всё неожиданное и странное
представители кошачьего рода встречают шипением. Новый звук привлёк внимание Глоша и он, забыв о
своей миссии, с возгласом ' О, а это что за охламон?!', бесстрашно бросился на источник этого звука.
Франтик зашипел ещё свирепее, принял угрожающую позу, но на Глоша сия демонстрация угрозы никак
не подействовала. Он уже протянул ручонку, чтобы схватить кота. По необъяснимой причине, а может,
из-за отсутствия времени для сознательного выбора ответного хода, кот выбрал хоть и позорный, но зато
надёжный способ: он метнулся в комнату. Глош со словами: 'охламон, я хочу тебя потрогать" побежал
туда же. Папа Аркадий тоже зашёл в комнату с интересом стал наблюдать, как арапчонок пытается
поймать кота. Кот юркнул под кровать - и арапчонок следом. Кот - на кровать, укрылся за подушки -
арапчонок всё с теми же словами, как с лозунгом: 'Дай тебя потрогать!', потянулся туда же. Кот запрыгнул
на комод, свалил стоявшие здесь фото в рамках, косметические и парфюмерные коробочки и флакончики.
Арапчонок ловко, пружинисто запрыгнул следом, и то, что кот только свалил, он сбросил на пол. Папу
Аркадия этот погром только развеселил: ему не терпелось увидеть непосредственный контакт кота и
странного субъекта, и он с задором подначивал:
- Давай, Ибн-Хаттаб, давай,
держи его, за хвост его!
Кот выскочил из комнаты и стал метаться в поисках
убежища в гостиной...
Необычный шум и громкие весёлые возгласы заинтересовали
маму Иру и Любаву и они появились в гостиной. Сцена погони до того их захватила, что они даже не
обратили внимания на учннённый погром.
Наконец, кот догадался запрыгнуть на
высокий сервант. Глош, благодаря своим пружинистым прыжкам, почти допрыгивал до кота, но не хватало
чуть-чуть. Он оглянулся на папу Аркадия и попросил подсадитьего наверх, но тот сказал:
- Всё, поиграли и хватит. Я тебя потом с ним познакомлю, а сейчас лучше скажи:
кто ты и откуда здесь взялся?
Глош увидел своих мам и сказал:
-Вот мои
мамы.
-Что за чертовщина!? Объясните мне: что это за чучело? Это кто? -
лилипут какой-то? Почему он вас мамами называет?...
- Папа, да это же та
резиновая кукла, которую я склеила, Помнишь, ты мне какой-то особенный клей резиновый принёс и
ниппель ?
- Ах, вот оно что! Этого, конечно, не может быть: вы меня решили
нагло разыграть. А я вот возьму и не менее нагло приму вашу игру, да ещё подыграю вам.
- Папа, я правду говорю - это та резиновая кукла.
- Ну, конечно, конечно, верю. Верю, что ты ему сердце настоящее склеила, мозги, печень, желудок и всё
остальное.
- Вижу - ты не веришь.
- А это чадо имеет
имя?
- Да, но оно некрасивое - Глош.
- Глош! Какой
дурак это придумал? Глош! Нет такого имени! Ну и догадались же. Он появился с этим именем, или вы
сами до этого думались?
- Он придумал сам себе это имя.
- Ладно, вы мне скажите: это чадо приходящее, или будет здесь жить постоянно?
- А где же ему жить, как ни здесь: ведь это я его сделала.
- Вы мне мозги не компостируйте. Ладно, потом разберёмся, а сейчас немедленно подыщем ему нормальное
имя. Так, мать, где у нас словарь личных имён?
- Аркадий, да ты сначала
разденься, умойся, покушай, а потом со словарём будешь возиться, - попыталась остановить его жена.
- Ты, мать, не сбивай меня с толку: жратва никуда не уйдёт, а вот слышать это
непутёвое - Глош, я просто не могу.
- Да, тебя хлебом не корми, а только дай имя
кому-нибудь подыскать. Ты что - забыл? ещё неделю назад дал своему брату этот словарь..
- Ах да, - спохватился папа Аркадий, - придётся порыться в своей черепной коробке
- может, там остался какой-нибудь запас имён. А ты, мать, пока я думаю, займись рыбой - сегодня день
удачный выдался...
- Рыбой? Кто такой рыба? Дайте посмотреть и потрогать,
- потребовал Глош.
Мама Ира включила кран холодной воды для наполнения
ванны и высыпала в неё рыбу. Папа Аркадий бывалый рыбак и всегда умудрялся привозить рыбу живой.
Вот и сейчас полтора десятка карасей и пяток сомиков забарахтались в воде. Глош, издавая восторженно
"охламоны, охламоны", пытался схватить то одну рыбину, то другую, но ему это не удавалось, так как
покрытые слизью, особенно сомы, легко выскальзывали из слабых ручёнок Глоша. Мать и дочь
заливались смехом, наблюдая необычное действо, творимое живой куклой. Так же сквозь смех Любава
разъяснила Глошу, что это не охламоны, а рыбы и называются они: караси и сомы
- Слышь, ты, чадо, твоё имя отныне будет - Ждан, а своё непутёвое - Глош -забудь. Договорились? -
крикнул из залы папа Аркадий.
- Не мешай, я делом занят, - отмахнулся Глош,
продолжая своё знакомство с рыбами.
- Ты мне зубы не заговаривай - Ждан имя
нравится? Отвечай прямо. - настаивал Аркадий
- Нет, не нравится! Не мешай мне,
- начала сердиться кукла Глош
- Что оно означает, это - Глош? Кто-нибудь из вас
знает? - начал сердиться и папа Аркадий
- Мы обе знаем, - сказала Любава, - Это
имя Глош составил из первых букв имён моих кукол. И вот что интересно: как он узнал их имена? Ведь я
же спала, а кроме меня кто ему мог сказать их?
- Да ты что!? Прямо-таки из
первых букв!? Ну, парень, молоток! "Г" - это, стало быть, гусар...
- Нет, гусар у меня
Шалун, а эта буква от - Гоша, потом - Лена, потом - Оля и Шалун.
- Ну, ладно,
завтра я схожу за словарём личных имён и мы вместе выберем тебе имя, договорились?
- Нет, не договорились, моё имя Глош и мне оно нравится. И потом, ведь я дал
обещание дамам Лене и Оле, что моё имя будет именно таким, а оно им понравилось, - аргументированно
настаивал на своём Глош.
- Ну, ты и гусь! Мать, ты слышишь: ему новое,
человеческое, имя не нравится, а это глупое Глош нравится его дамам. Вот это я понимаю. Вот это
настоящий мужик: не юлит, не капризничает. Не нравится - и баста. Если он всегда будет таким, то мы с
ним общий язык найдём...Только, девчата, скажите мне серьёзно ещё раз: что всё это значит? Кто этот
человечек: Откуда? Ведь то, что вы сказали - это чушь полнейшая!
- Ну, хорошо,
папа, возьми его в руки и рассмотри внимательно, прощупай. На голове в волосах есть трубка через
которую я его надула.
- А ну-ка, охламончик, дай я тебя разгляжу как следует.
Папа Аркадий взял Глоша, пытаясь рассмотреть его подробнее, но тот вдруг заартачился и стал
вырываться:
- Не мешай мне, я хочу рыбку подержать , а она не даётся! Отпусти
меня.
- Так, я беру над тобой шефство и с чего начнём? А вот с чего, во-первых,
называй меня просто Аркаша; запомнил? - Аркаша; ну, или в крайнем случае, Аркадий.
Глош,
занятый рыбой, уже не слушал папу Аркадия. Пока воды было мало, он ещё кое-как стоял на ногах. Но
по мере того, как поднимался уровень воды, ему это удавалось всё трудней, и, наконец, он уже не смог
стоять, а просто барахтался плашмя на поверхности воды. Ни ноги, ни руки он не мог погрузить в воду, и
не понимая причины этого явления, впал в псих и забарахтался так, что вода стала выплескиваться на пол,
а наблюдающие за этим, домочадцы просто надрывались от смеха. Даже мокрое безобразие на полу не
уменьшило градусы их смеха.
- Подумать только: резина может психовать! -
восторженно удивлялся Аркадий, - расскажи кому, у виска начнут крутить. Интересно, а что ещё эта резина
может? Ну, например, смеяться, плакать, петь, кушать. Да!? - а вы его кормили? Что он ест? И главное как?
Чем?
Но пленённые смехом обе мамы даже не слышали вопроса; а если бы и слышали - что бы они
могли сказать?
Наконец, папа Аркадий первым освободился от пресса смеха,
выпустил воду из ванны настолько, чтобы Глош мог стоять, взял карася под жабры и наглядно показал
ему, как надо держать рыбу. Глош в точности повторил показанное и надёжно удерживал трепещищую
рыбку. Это привело его в такой восторг, что снова ввёл в транс смеха окружающих
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Девчата! А вы телевизор этому шелопаю демонстрировали? - кричит папа Аркадий
так, чтобы его услышали в ванной.
- Нет, мы про него сегодня забыли, - таким же криком ответила Любава.
Папа Аркадий понял, что Глош сейчас невменяем и даже кричать бесполезно, пошёл в ванную, подхватил
невесомого человечка и понёс в залу. Малец заартачился.
- А ну, мужик, смотри сюда - эта штука интереснее, чем рыбы, - громко, шутливо-приказным тоном
сказал папа Аркадий, указывая на телевизор.
- Интересней, чем рыбы? Показывай то, что интересней, чем рыбы.
- Это телевизор. Запомни - телевизор.
- Ну, телевизор, ничего интересного не вижу. Ты меня обманываешь.
- А вот смотри, - и папа Аркадий нажал кнопочку пульта.
На первом же включённом канале показывали бокс. Папа Аркадий встрепенулся:
- О, ёля-паля, чуть не прозевал бокс! Давай смотреть вместе - тебе это будет полезно.
- Буду смотреть раз это мне полезно, - сказал Глош и уселся на диване рядом с Аркашей. На экране один
из бойцов яростно атаковал другого, который был вынужден уйти в глухую защиту. Глош ладошками
заслонил глаза и запричитал:
- Какой противный! Я его не люблю! Аркаша, прогони его!
Папа Аркадий с трудом сквозь заливистый смех, объясняет малышу, что это спортивное соревнование,
игра такая, которую любят настоящие мужчины. Глош было поверил, но защищавшийся боец оказался
на полу, а это на игру похоже не было, и он бросился к телевизору, замолотил ручонками по экрану.
Потом остановился и вопросительно смотрит то на Аркашу, то на экран. Опять помолотил по экрану и опять
в недоумении. В это время на экране объявили победителя.
- Туда смотри, туда! - указал Аркадий на экран: Глош увидел, что драчуны обнимаются. - Ну, разве драчуны
обнимаются? Нет. Значит они не драчуны, они спортсмены - боксёры. Видишь? - они уходят, а вместо
них сюда придут другие и опять будут боксировать. Обрати внимание - не драться, а боксировать.
Клош силился понять суть происходящего. Появился кот и степенно, не спеша подошёл к папе Аркадию,
запрыгнул на колени, немного повозился, ища удобную позицию, и затих.
Когда один боксёр явно одолевал другого, Глош этого выносить не мог - закрывал глаз ручонками, и
болел во всех случаях за того, кому больше доставалось.
- Ой-ё-ё-ё-ёй! Какой сильный боковой удар правой наш пропустил! - сокрушается папа Аркадий.
- Эй, ты чего нашего бьёшь?! - кричит Глош.
- Нокдаун! Такое с нашими редко бывает! Обидно - наш явно сильнее и так оплошал. А ну-ка? оклемается?
Слава богу, гонг на перерыв - это так кстати! - комментировал папа Аркадий явно для Глоша.
После перерыва наш сразу же пошёл в атаку, осыпая градом ударов соперника. Папа Аркадий удовлетворён:
- Вот! Это другое дело! Тааак, прошёл прямой левой. Прошёл оперкот левой..., - комментируя ход поединка,
папа Аркадий и сам демонстрировал Глошу приёмы, о которых говорил. Глош добросовестно повторял за
ним.
- Эй, наш, ты чего его так бьёшь?! Ты нехороший! Перестань!
А папа Аркадий продолжает свой комментарий:
- Так, два боковых правой по корпусу прошли... оперкот левой в подбородок. И обращаясь к Глошу:
-Ты чего закрылся? Смотри, учись, а нюни не распускай! Ой-ё-ё-ё-ёй! Какооой удааар прошёл - прямой
правой в подбородок! Всё - это уже нокаут! Ура, наш победил!
Глоша не интересовало, что будет дальше. Под впечатлением увиденного, принялся боксировать всё, на
что падал взгляд. Привлек стол и прыгая, как воробей, на обеих ногах вокруг ножки, молотил по ней
резиновыми ручонками, а они амортизировали от удара, и он то и дело опрокидывался на пол. Но это не
смущало новоявленного боксёра, а только придавало азарта и даже злости, отчего он пытался молотить
ещё быстрее, и ещё быстрее оказывался на полу.
На глаза попался изящный стул - Глош переключился на него. Этот предмет боксировать было интересней,
так как он под действием ударов сдвигался, уменьшая амортизацию, благодаря чему Глош оставался на
ногах. Но это оказалось и недостатком, ибо двигаясь, стул производил шаркающий, неприятный шум, что
не нравилось папе Аркадию.
Глош побежал в ванную и принялся 'мутузить', наводящих там порядок, Любаву и маму Иру; при этом,
он пояснял всякий раз название удара. Женщины смеялись и шутливо возмущались, делая вид, что
защищаются от наскоков агрессивной куклы.
Потом его целью стало колено Аркадия. Тычки резиновых кулачков приятно массировали ногу. Кот не
выдержал резких движений чуть ли ни под самым носом и так заелозил, чтобы вырваться, что Аркадий не
стал его удерживать. Вырвавшийся на волю, кот тут же был бесстрашно атакован Глошем. На сей раз
Франтик отказался от тактики уступок напору наглеца и со всей серьёзностью вонзил когти в резиновый
кулачёк. Послышался звук выходящего воздуха, кукла стала уменьшаться в размерах, худеть.
Подогнулись ноги, повисли плетьми руки. Ещё через несколько секунд на полу лежал плоский резиновый
бесформенный блин.
В первый момент папа Аркадий был обескуражен и даже растерялся: ведь он уже по-настоящему начал
привыкать к забавному пупсику. Несмотря на необъяснимую мистику, человечек существовал наяву и это
факт! А теперь...
- Девчата, идите сюда: у нас катастрофа! - закричал папа Аркадий. В этом крике угадывались не нотки
розыгрыша, а, скорее, ужаса. Обе женщины чуть ли ни бегом кинулись в залу. Папа Аркадий стоял и
указывал пальцем на пол:
Они сразу не могли установить связь между криком 'Катастрофа!' и тряпкой, лежащей на полу и ища
глазами куклу, набросились на папу Аркадия с вопросом: 'Где Глош?'
- Да вот же он! Говорю вам - катастрофа: кот когтями цапнул его!
Шок от сознания потери был не меньшим того, который женщины испытали при первом знакомстве с Глошем.
Но на сей раз он сопровождался ещё и причитаниями со слезами.
Но не зря ведь папа Аркадий работал каким-то начальником на серьёзном заводе, где непредвиденные
ситуации - не редкость, и всегда какой-то выход находился. Нашёлся он и сейчас:
- А ну, девчата, прекратите причитать - слезами горю не поможешь. Любава, где клей, резина?
- Папа, я сделаю всё сама: Михаил Игоревич так говорил.
- Хорошо, хорошо, делай сама, а я только буду контролировать, чтобы ты всё правильно делала.
Меньше, чем через час, заплатка была поставлена. Правда, её пришлось ставить из другой, тонкой и
очень тягучей резины. Когда Любава надула куклу, то оказалось, что заплатка никак не сказалась на
необычных свойствах этой куклы.
- Глошик, ты хоть понял - что произошло? - осведомилась Любава.
- Ничего я не понял. Помню только, что меня ударил лапой Франтик, мне стало очень плохо. А больше
ничего не помню.
- Пока запомни: к коту не лезь, а потом я тебя с ним познакомлю и вы подружитесь. Он должен к тебе
привыкнуть.Запомнил?
- Да, я запомнил: к коту лезть не буду. А мне сейчас лучше, чем было.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Поздним вечером, когда Любава уснула, настало позднее кукольное утро. Куклы одна за другой начали просыпаться. Проснулся и
Глош:
- Друзья, если б вы только знали, какой сон мне приснился! Рассказать - не поверите.
-Так расскажите же скорее, - потребовали барышни, а то нам скучно. У нас даже сны скучные, все они одинаковые: как хозяйка с
нами общается.
- Тогда слушайте. Видел я нынче чучело, мохнатое, серое с чёрными полосами, с длинными,
но редкими усами. Ходит не как люди, а на четырёх ногах; рук у него нет. Он, как меня увидел, зашипел - напугать, видите ли, хотел, но не на того напал.
Я бросился к нему, пощупать хотел, но куда там! - он драпанул от меня в комнату. Я хотел за ним следом, но папаша Аркадий не пустил. А звать это
чучело Франтиком, и как мне объяснил папаша Аркадий, это чучело совсем не чучело, а кот.
Все куклы очень весело рассмеялись:
- Так это же наш кот Франтик!
- Ну, так я и говорю, что это кот и звать его Франтик.
- Никакой он не чучело и совсем не страшный. Когда он был ещё маленький, он часто с нами играл, А сейчас, когда стал большим,
очень редко стал нас навещать.
- Но это ещё не всё! Приснилась мне опять Любава и сказала, что она моя мама. И это не всё:
познакомился я и с любавиной мамой, звать её Ирой, и папой, его звать Аркадием. Папе Аркадию не понравилось моё имя и он хотел дать мне другое,
но я отказался в категоричной форме, уведомив его, что я поклялся дамам, имея в виду, присутствующих здесь прелестных дам, - и он склонил голову
перед барышнями, Леной и Олей.
- Ура! закричали барышни и захлопали в ладошки, - вы поступили умно и деликатно. Вы
очаровали нас уже в который раз!
- Друг мой, я тебе откровенно завидую-с, - с тоской в голосе сказал гусар Шалун.
- Тебе снятся такие интересные сны, что только рассказами о них ты покоряешь сердца этих прелестнейших синьорит, - и он показал рукой на Лену и
Олю. - Как бы я хотел быть на твоём месте. Но мне ничего интересного не снится, а если что-то и снится, то всегда одно и то же.
Глош подошёл к
Шалуну и шепнул ему на ухо: 'Дружище, ну ты ж гусар, сочини что-нибудь и выдай это за сон. Когда у гусара нет ратных дел, что ему остаётся? -
гусарить!'
- И нам, и нам шепните что-нибудь интересное, - потребовали хором барышни.
- Ну а как же без вас..., но докончить обращение к барышням он не смог, ибо его внимание привлёк запах дыма. Он потянул носом, принюхиваясь:
- Скажите, друг, - обратился он к гусару, - вы, случаем, не курящий?
- Нет, мой друг, нет и ещё раз нет!
- Откуда у вас, любезный, такой радикализм к курению?
- Я гусар настоящий, а настоящие гусары не
курят-с! Да, не курят-с, дабы не досаждать табачным смрадом настоящим женщинам. А настоящие женщины, смею вам заметить, друг, не курят-с, дабы
не создать о себе дурное впечатление.
- Да, Шалун у нас такой душечка, ну просто прелесть! - дополнили барышни
характеристику гусара.
- Это всё замечательно, друзья, но мне уже давно кажется, что я познакомился не со всеми.
- Вам не кажется - это так и есть, - сказал Шалун, - загляните по ту сторону этой коляски.
Глош тотчас же последовал совету
гусара и увидел экстравагантную парочку: рыжеволосая барби, в нарядном из голубого атласа, платье, и седой, с длинными казацкими усами, в лаптях,
вышитая рубаха навыпуск, подпоясанная красным кушаком, и огромное сомбреро. Внимание Глоша сконцентрировалось на красавице, тихо покашливавшей.
- О, какое прелестное создание! Как сказал один класик, мечта поэта! Именно её я видел в сегодняшнем сне. Я, извините сударыня, дико извиняюсь, что не заметил вас сразу, и теперь мне только и остаётся, что корить себя самыми последними словами за то, что время, прошедшее без созерцания вас мною, это упущенное время!
Барби таращит на Глоша свои глазёнки:
- Парень, ты кто такое? Что за словесный туман? Выражайся яснее.
- Сожалею, если мой восторг при виде такого прелестнейшего создания показался вам слишком вычурным! Сожалею!
- Ещё скажи, что втрескался в меня без памяти, что жить без меня не можешь. Это я пойму, а то 'извините', 'создание', 'корить', 'сударыня'. Где ты этого мусора нахватался? Надо, хлопчик, попроще быть, попроще
Глош сбит с толку, ошарашен. Теперь он обратил внимание и на дым, идущий из-под сомбреро, и на кашель дамы.
- Вы меня сбили прямо на взлёте моего вдохновения, я не знаю теперь, как к вам обращаться - мы же не успели познакомиться.
- Меня хозяйка зовёт Джокондой. Можешь и ты
- Джоконда, а вы не боитесь задохнуться от дыма? По-моему, скоро возникнет пожар.
- Это что? - твой пик остроумия? Кстати, тебя-то как звать?
- Меня можете называть Глош.
- Я буду называть тебя - Сэр.
- Буду искренне польщён. А это, стало быть, ваш папаша.
- Боже, какая дремучесть! Пора бы знать, что это всемирнокукольноизвестный доктор и по совместительству мой личный врач,
Спиридон Матвеевич.
- Ого, в какую компанию меня угораздило затесаться. И именно его я тоже видел в своём сне. Но мне
странно, зачем врач куклам? Мы болеем очень, очень редко.
- Это обычные куклы не болеют, а я не обычная и в мою компанию
затесаться - слишком большая честь; ты пока её не достоин.
- Вот это уже действительно интересно: чем же вы необычны и
какие изъяны вы хотели бы у меня исправить?
- Я высокоорганизованная натура, и поэтому у меня есть чему болеть.
- Я дико извиняюсь, если не секрет - вы уже чем-нибудь болели?
- О! и не спрашивай: у меня было
столько болезней, столько болезней, ну просто несчетное количество.
- Бедняжка! И как вам...
- Кто бедняжка?! Это я-то бедняжка!? Сэр, не забывай, что я необычная кукла! А одно это определение - необычная - делает меня
сильной. В докозательство этого - та масса болезней, которые я стойко перенесла и не сломилась. Осталась одна самая коварная, против которой
бессильны самые новейшие достижения современной медицины - вот этот кашель, который меня мучает с тех пор, как я попала сюда. Но Спиридон
Матвеевич обнадёживает меня, что и с этой болезнью мы справимся.
- О, извините, - следует кивок в сторону Джоконды, и
обращение к старику, - я дико извиняюсь, вы, стало быть, Спиридон Матвеевич. Моё упущение, что я отодвинул момент знакомства
с вами. Спасибо барышне...
- Я не барышня, я - Джоконда!
- Ну, разумеется, спасибо Джоконде, что она
наставила меня на путь истинный.
- С кем не бывает, - буркнул Спиридон Матвеевич, вынув трубку изо рта на момент произнесения
замечания, и снова впихнув её на прежнее место.
- Вы уж извините моё невежество, но меня распирает любопытство: как вы
лечите свою подопечную? Я не вижу здесь ни микстур, ни порошков, и вообще - никаких атрибутов медицинского характера.
- У меня всё в голове. С памятью, слава богу, всё в порядке.Помню все рецепты.
- Рецепты вы помните, а где достаёте травки? В чём их настаиваете? Надеюсь - не в ладошке?
- Э, мил человек, как ты отстал от жизни: я просто называю ей траву и признаки болезни, которая приписана к ней, этой травке, стало быть. Если пациентка находит эти признаки у себя, я наговариваю ей рецепт, дозировку и время, через которое болезнь должна пройти. Сбоев пока не было. Но эта, последняя, лечению не поддаётся. Вот сижу и кумекаю, как с ею быть.
Во время всего этого разговора бедная барби деликатно, то есть очень тихо, заходилась от кашля прямо до слёз. Не надо быть мудрецом, чтобы понять причину неизлечивающегося кашля. Клош это понял, но как объяснить собеседникам, чтобы не вызвать их гнев и презрение? И он прибегнул к красивой уловке:
- Спиридон Матвеевич, у вас изумительная трубка! Мне ещё не приходилось видеть подобного шедевра! Можно мне её подержать в руках и хорошенько рассмотреть?
Старику понравился воспитанный молодой человек:
- Да ради бога! - и протянул ему трубку.
Клош, делая вид, что внимательно рассматривает вещицу, закрыл источник дыма большой пуговицей, так кстати оказавшейся под рукой. Дым прекратился, изучение трубки с восклицательными комментариями продолжается. Но при этом, Глош прислушивается к кашлю барби... Наконец, кашель прекратился, изучение трубки - тоже.
- Спиридон Матвеевич, вы помните последниий рецепт и когда его зачитывали Джоконде, то есть, лечили её?
Пока старик вспоминал, за него ответила сама барби:
- Буквально минут двадцать назад.
- Я восхищён мастерством нашего эскулапа. В случае необходимости, сам буду обращаться к его помощи и советовать другим. Прелестная Джоконда! Куда делся ваш кашель?
Пронзительный кукольный визг просто потряс кукольное помещение. Все куклы, до этого неподвижно сидевшие на своих местах, вмиг оказались около. Барби обнимала и целовала
старика, приговаривая:
- Я верила, что всё получится! Теперь я смогу выходить в свет!
- Ба, что я вижу! Синьорита ожила! Поздравляю-с, поздравляю-с! - искренне ликовал гусар Шалун.
- Мадемаузель, а вы
оказывается очаровательны! - восхитился футболист Гоша
- Помню, как-то в детстве видел как резали поросёнка. он также
визжал, - произнёс Шолк, без особых эмоций.
- Шолк, вы молодец! А то 'синьорита', 'мадемаузель'. Распелись голубчики.
- возмутились барышни Оля и Лена. - Шолк, дорогой, пойдёмте отдыхать.
Они подхватили его с двух сторон и повели на место.
Джоконда, вне
себя от счастья, не слышала ни комплименты, ни хулу в свой адрес, и поэтому минута счастья не была омрачена перепалкой, вполне возможной между
соперничающими особами.
Когда все страсти улеглись, Глош шепнул барби:
- Джоконда, душечка, - (при втором слове
барби поморщилась), держитесь подальше от трубки Спиридона Матвеевича, или уговорите его не курить.
- О! Да ты интриган,
оказывается! А я уже, было, раскисла
- Хорошо! Хорошо! Я сейчас уйду, а через десять минут вернусь. И если вы повторите мне
опять эти же слова, тогда я с вами соглашусь.
Но тут всех потянуло на сон, начали зевать, разговор прекратился - наступила кукольная ночь.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Появление необычной куклы нарушило обычный ритм и образ жизни всей любавиной семьи. Шубутной, любопытный, бесстрашный, проказник, Глош, не давал покоя никому в семье и даже приходящим гостям. И надо сказать, его существование не было назойливым, а наоборот, живая резина вызывала всё больший интерес и удивление. Попытки объяснить "из ряда вон выходящее" явление на бытовом уровне сводились к религии или мистике. Любава, как творец необычной ситуации, также была в центре внимания, и тоже "ломала голову" над тем, что сотворила, и тоже безуспешно, пока, наконец, не вспомнила о дяде Мише, который посоветовал ей сделать эту куклу. Конечно же, он даст верное толкование этому фантастическому явлению.
Дождавшись вечера, Любава вместе с Глошем пришла на квартиру к Софье Сергеевне. Дверь открыл муж Михаил:
- А-а-а! Принцесса пожаловала! Милости прошу, проходи. Что? по Софье Сергеевне соскучилась?
- Вообще-то, я к вам.... И к Софье Сергеевне тоже, спохватилась Любава.
- Ко мне-е-е!? - удивился муж Михаил, - значит, я не только Софье Сергеевне нужен, но и ещё кое-кому. Не зря, стало быть, обременяю своим существованием белый свет. Ну, ну, это интересно, очень даже интересно.
- Миша, кто пришёл? - крикнула из кухни Софья Сергеевна.
- Любимица твоя, принцесса.
- А вы проходите в зал. Я уже заканчиваю и тоже подойду. Поразвлекай её пока чем-нибудь: ты на это мастер.
- А, между прочим, эта молодая леди пришла ко мне, вот так-то! - кокетливо крикнул муж Михаил.
- И к вам тоже, - поторопилась добавить Любава.
- Я рада, что моё сокровище может быть полезно не только мне, снова крикнула Софья Сергеевна.
Они прошли в залу.
- Давай, мы здесь поболтаем, пока Софья Сергеевна закончит дела на кухне. Мы убирались вместе, но там осталось чуть-чуть.
Муж Михаил только сейчас обратил внимание, что Любава держит в руках куклу, и он сразу определился с затравкой для начала беседы:
- Та-а-к, а это, стало быть, твой спутник. Небось, подарили по какому-то очень важному событию?
- Михаил Игоревич! Так это же Глош, которого вы посоветовали сделать!
- Я? Посоветовал сделать Глоша? Это я такой хороший? Но мне даже незнакомо это имя, впервые слышу его, - искренне удивился муж Михаил.
- А помните, вы посоветовали мне сделать резиновую куклу? Так вот она! Это мальчик и звать его - Глош.
- О, господи, склероз! Как я забыл?! Ну, конечно, вспомнил, конечно. Так-так, покажи-ка: что получилось? - и он стал, из чувства тактичности с преувеличенным вниманием рассматривать куклу.
- Я что пришла-то? Ведь Глош оказался не простой куклой, а волшебной! Он ожил! Это он сам себе имяпридумал! - затараторила от избытка чувств Любава.- Он и говорит по-нашему, даже лучше меня! Вот я и пришла узнать: почему кукла говорит лучше человека?
- Кааак, ты удивлена, что он говорит лучше тебя? А сам факт, что этот резиновый объект вообще способен самостоятельно издавать звуки, ты воспринимаешь, как само собой разумеющееся?
- Ой, что вы! Когда он заговорил, я была в ужасе. Позвала маму. Мама тоже напугалась! Но потом разговорились, привыкли. А вот почему он так здорово говорит? - не понятно.
Муж Михаил заразительно рассмеялся и сквозь смех стал звать жену. Улыбающаяся Софья Сергеевна появилась в гостиной:
- Весело-то у вас как! Я тоже хочу посмеяться. Ну-ка, над чем вы тут смеётесь? Ой, а это что за милашка! - воскликнула Софья Сергеевна, увидев Глоша.
Муж Михаил, всё так же, сквозь смех, объяснил ей:
- Представляешь, Любава принесла резиновую куклу и утверждает, что она говорящая. И её удивляет, что эта кукла говорит лучше, чем она сама! Как тебе нравится? Её удивляет не сам факт способности неодушевлённого предмета говорить; да, что там - говорить, вообще сам факт - производить звуки, не имея специальных устройств, а вот, поди ж ты, лучше неё говорит!
- Бред какой-то, - настороженно произнесла Софья Сергеевна. Потом с вопросительной улыбкой продолжила, - А-а-а, вы сговорились меня разыграть?
- Да что, ты, Софочка!- сквозь смех продолжал муж Михаил, Какой розыгрыш? - я тут непричём: это принцесса решила нас поразвлечь, а я вместо того, чтобы попросить её продемонстрировать способности куклы, принял игру и... Но пояснения мужа Михаила прервал чей-то детский, писклявый голосок:
- Смешно дураку, что нос на боку!
Всеобщее веселье сменилось гнетущей тишиной. На лицах взрослых застыли гримасы последних мгновений. Из этого состояния их вывел беспечный голос Любавы:
- Вот, я же говорила: эта кукла волшебная. Папа часто говорит эту поговорку, вот Глош сейчас её и вспомнил, - и, обращаясь к Глошу, назидательно стала его выговаривать:
- Глошик, прежде чем что-то сказать, надо подумать.
Первой начала приходить в себя Софья Сергеевна:
- Любавочка, это кто сказал?
- Да он же, Глош! Я же говорю, что он волшебный.
- Миша, ты мне можешь толком объяснить: вы же тут беседовали, выясняли. Или вы решили меня
разыграть?
- Софьюшка, никогда в жизни не чувствовал себя таким круглым идиотом. Одно дело слушать небылицы и как-то их трактовать, и совсем другое дело быть свидетелем галлюционированного кошмара!
Софья Сергеевна с тревогой всматривается в бледное, покрытое испариной лицо мужа:
- Тебе что, нехорошо?
- Ничего, ничего. Давай рассудим: эти женщины тоже были в шоке и, однако, ничего с ними не произошло. Одна из них, как видишь, здесь, жива и здорова. Когда она начала рассказывать, то я принял это за какой-то бред.... А, впрочем, ближе к делу, - бодро сказал муж Михаил и подошёл к кукле, которую Любава всё ещё держала на руках:
- Ну, так что? - будем знакомы? Я Михаил Игоревич, - и протянул руку кукле. Тот протянул свою руку в ответ:
- Глош. Я самый безобидный тип на свете.
Обоих взрослых ещё раз пробила невольная дрожь, но здравый смысл не позволил ей перерасти опять в шок.
- А скажи-ка мне, товарищ безобидный тип, где ты живёшь?
- Я живу у мамы Любавы и у мамы Иры.
- Вот как! А откуда ты у них появился?
- Я был всегда.
- Ты что? - с неба свалился?
- Ещё чего, говорю же - я был всегда.
- А ещё какой-нибудь язык знаешь?
- Да, кукольный.
- Я знаю много языков; точнее - двенадцать. А вот, к стыду своему, кукольного языка не знаю. Скажу больше - я даже не знал, что такой существует. Продемонстрируй его нам: скажи что-нибудь на этом языке.
Глош что-то произносит, это видно по артикуляции губ, но ничего не слышно.
-Э-э-э, так и я могу; ты давай, чтобы мы слышали.
- А я слышу. По-другому не получится.
- Ну, а ходить-то ты можешь? Может, продемонстрируешь?
- А это что - продемон...нируешь?
-
- Это означает - пройди по полу, а мы посмотрим.
Любава разжала руки, Глош спрыгнул на пол, подпрыгнул несколько раз, как обыкновенный мячик и прошествовал по паркету туда-сюда.
- Мд-а-а, - выдавил из себя Михаил Игоревич, - за этот феномен и Нобелевской премии мало: гуттаперчевая оболочка, склеенная в форме человека, просто резиновым клеем, обладает натуральной способностью мыслить и говорить. Ну, как после того, что я вижу, не поверить в бога, аллаха, буду, или в проделки самого чёрта! Нет, это непостижимо! Непостижимо! - Михаил Игоревич нервно и отрешённо ходил по комнате, сопровождая свои высказывания соответствующими жестами, не замечая, что Глош семенит за ним, повторяя все его маневры и жесты. Обе женщины зачаровано наблюдают это действо. Михаил Игоревич, сам того не заметив, пнул карандаш, невесть каким образом оказавшийся на безупречно чистом
полу. Глош подбежал к этому предмету и тоже пнул его, а затем занял прежнюю позицию.
- Даааа! Задачка! - отрешённо повторял муж Михаил, продолжая выхаживать по комнате.
- Михаил, что с тобой? Я никогда не видела тебя в таком состоянии, - продолжала тревожиться Софья
Сергеевна.
- Кстати, а по какому вопросу тогда, недели две назад, если я не ошибаюсь, Любава, навестила нас? Насколько я помню, она приходила не любопытства ради, а?
- Да, да, Любавочка, ты тогда говорила что-то про резину, что она необыкновенная какая-то?
- Ах! Да! Я как раз по этому поводу и пришла. Ведь вы, Софья Сергеевна, мне тогда приснились во сне и сказали, что эта резина непростая. Вот я и пришла тогда у вас выяснить.
- Верно, так всё и было, - подтвердила Софья Сергеевна. - Вот и вся разгадка, Михаил, - безмятежно, как будто ей действительно всё ясно, сказала жена.
- Софочка, ну, ты хоть поняла - что ты сказала?
- Ну, а что? Ей кто-то, в моём образе, сказал, что резина непростая; что ж тут непонятного?
- Неужели ты хочешь сказать, что тебе ясен феномен - говорящая резина? Тогда объясни мне: как он возможен, этот феномен?
- Ну, слушай, ты требуешь от меня чересчур. Наверно, действительно существует на свете что-то такое сверхестественное, во что верят сотни миллионов людей и называют его богом. Ведь существует же полтергейст, который тоже толком объяснить наука не может. Так и здесь: что-то вроде полтергейста.
- Ну, у тебя ж и логика! Видали? Полтергейст существует! - так почему бы ни существовать говорящей резине! Ну, ладно, - вскинулся Михаил Игоревич, - я на досуге ещё поломаю голову над этим явлением, а пока его разгадка не для моего ума, буду верить глазам своим и воспринимать сей феномен, как данность
и с ней необходимо считаться. А где возмутитель спокойствия?
-Да вон же, за тобой.
Михаил Игоревич повернулся, присел перед Глошем и стал внимательно вглядываться в резиновое создание. Оно зеркально скопировало его позу и даже мимику на лице.
- Ну, а что мы любим кушать?
- А что это такое? - недоумевает Глош.
- Ясно. Пошли дальше: ты читать можешь?
- А что это такое?
- Тоже ясно. Тогда ты и писать не должен.
- А что это такое?
- Ну, слава богу, это создание конкурировать с философом не способно; а, может, пока? Пока не способно? Если ему прочитать полный курс, для начала, античной философии?...
- Михаил, остановись! Куда тебя понесло? - не вынесла рассуждений мужа Софья Сергеевна, - давай приземлённее.
- Ну, хорошо. Ты хоть знаешь: откуда ты взялся?
- Меня сделала Любава, она мне это сказала.
- Любавочка, а ты ему такой вопрос задавала?
- Задавала, и он ответил, что не знает.
- Вот! - многозначительно, почти торжественно воскликнул муж Михаил, - эта резина способна не только элементарно мыслить, но у-с-в-а-и-в-а-ть услышанное и делать логические выводы! Поразительно! Поразительно! Эта резина может учиться!!! Интересно будет побеседовать с ним через месяц. Впрочем, некоторые несложные эксперименты мне не терпится провести сейчас. Давай-ка, вот с чего начнём - просчитаем до десяти: один, два, три, , десять. При этом Михаил Игоревич загибал пальцы на руке. - Можешь повторить, что я сейчас показал?
Глош безошибочно повторил.
- А сейчас познакомимся с алфавитом, - и Михаил Игоревич стал писать на бумаге буквы и называя их, - А ну-ка, повтори.
И этот тест Глош прошёл отлично.
- Так, может, ты и читать сможешь? - и Михаил Игоревич указал на заголовок газеты, лежавшей на столе. Но чтения не получилось: Глош добросовестно произнёс звуки, обозначаемые этими буквами.
- Нет, брат, так не пойдёт - надо читать, а не озвучивать буквы.
Михаил Игоревич продемонстрировал процесс чтения на примере отрывка из статьи в этой же газете. Глош сразу же уловил суть чтения и отлично справился с заданием.
- Вот, это другое дело, - похвалил его Михаил Игоревич, - и хорошо запомни, как говорится, заруби себе на носу: человек отличается от животных многими вещами, но главное отличие - ни одно животное не может читать! Вся мудрость человечества зафиксирована в книгах. Пока ты читаешь - ты живёшь; если не читаешь, то ты просто существуешь. Вот сейчас вы придёте домой, Любава даст тебе книгу и читай, читай, читай! А теперь внимание, продолжим экзамен: повторяй, дружок, за мной стишок:
- В лесу родилась ёлочка,
- В лесу она росла,
- Зимой и летом стройная,
- Зелёная была.
Глош без запинки повторил стишок.
А есть ли у нашего испытуемого музыкальный слух? И поможет нам в этом эксперименте Софья Сергеевна. Она пропоёт эту песенку, а ты повторишь. Софья Сергеевна, будь добра - спой эту песенку про ёлочку.
Софья Сергеевна с удовольствием выполнила просьбу мужа, а Глош, в очередной раз, поразил всех, спев продемонстрированную песенку не сбившись и не сфальшивив.
Четвёртым шагом Михаил Игоревич попросил Глоша повторить только что выполненные упражнения. Глош безошибочно повторил всё, чем доказал свои незаурядные способности.
- Нет, вы только подумайте, эта гуттаперчевая милашка повторила всё точь в точь; причём, заметьте, с первого раза. Это свойство его надо использовать. Любавушка, давай ему читать детские книжки, учебники, занимайся с ним математикой. Очень интересно потом проверить его на сообразительность.
Видишь ли, запоминает он изумительно, но сможет ли применить накопленные знания при анализе
какой-нибудь проблемы? Моё консервативное мышление подсказывает мне, что этот резиновый
вундеркинд не должен обладать способностью к серьёзному анализу. Если я окажусь не прав, это будет для меня ещё одним шоком.
Вдруг Михаил Игоревич бьёт себя по лбу и чуть ли не кричит:
Стоп!!! До меня что-то начинает доходить! Так ты, Любавушка, говоришь, он нашу пищу не ест, так?
- Да, так.
- Но ведь без энергии ничего сотворяться не может, а он существует. И не только существует, но и ходит, разговаривает. Откуда-то он энергию черпает? Я подозреваю, что дело тут не в резине, или, возможно - не только в ней. А ну-ка, проведём простейший эксперимент.
Он берёт Глоша, рассматривает его, ощупывает.
- Где, говоришь, у него ниппель, через который ты его надула?
- Посмотрите на затылке.
- Сейчас мы расставим все точки над 'и'. Ты уж меня, принцессочка, извини, но я просто спать не смогу, если сейчас не проведу эксперимент. - С этими словами Михаил Игоревич, найдя
ниппель, выпустил воздух. Кукла превратилась в плоский кусок резины.
- А теперь смотрите, что я делаю, - Михаил Игоревич надувает куклу снова до прежних размеров, но она безжизненна, неподвижна, не реагирует ни на звуки, ни на движения.
- Как видите, резина та же, но воздух наполнения другой.
Огорчение на лице Софьи Сергеевны. Непроизвольные слёзы на лице Любавы.
- Дамочки, не переживайте, эксперимент ещё не окончен. А ну, Софочка, теперь ты его надуй.
Софья Сергеевна послушно выполняет указание мужа. Кукла надута, но всё так же безжизненна.
- А теперь внимание, самая главная часть эксперимента, сейчас всё станет на свои места: Принцесса, надувай!
Любава надула и кукла - ожила! Крик мужа Михаила сотряс квартиру:
- Воооот! что и требовалось доказать! Дело-то не в резине, голубушки, не в резине. А в нашей принцессе. Вот кто уникум! Для чистоты эксперимента необходимо ещё кое-что проделать. Любава, ты оставшиеся куски резины не выбросила?
- Нет, но приготовила выбросить.
- Тогда, слушай, девочка, принеси, как можно быстрее, часть кусочков сюда. Софья Сергеевна сделает из них тоже какую-нибудь куколку, и мы проведём аналогичный эксперимент. И ты сама ещё сделай одну маленькую куколку. Смею предположить, что получим такой же результат, что должно окончательно подтвердить уникальность не резины, а нашей принцессы.
Михаил Игоревич оставил женщин и продолжил вышагивать по гостиной, углубившись в себя и тихо бубня: 'Но в чём уникальность? В чём? Где тут собака зарыта - ведь уникальность-то налицо'. Внезапно он остановился перед Любавой, озадаченный, и серьёзно сказал:
- Слушай, девочка, внимательно. Любое живое существо и даже не живое, но движущееся, совершает работу. Для этого они должны расходовать энергию, но её надо откуда то черпать. Похоже, что для этой куклы источником энергии являешься ты. Запастись энергией бесконечно большой невозможно. Значит, она когда-то должна закончиться, но когда: через неделю? Месяц? Год? И как узнать, что она заканчивается? Смею предположить: он должен становиться менее подвижным, потом не сможет стоять, разговаривать. Чтобы восполнить энергию, его надо будет заново надуть. Других вариантов я не вижу. Потом, когда накопится много материала, как итог наблюдений, можно будет показаться учёным мужам. Что-то они скажут? Это будет очень занимательно.
Уже в коридоре, прощаясь, Софья Сергеевна прошептала на ухо Любаве:
- Деточка, а над именем подумайте: Глош - это и несерьёзно и некрасиво.
- Да, да, Софья Сергеевна, я тоже так думаю, и мама так думает, и папа. А папа даже по книге нашёл ему очень редкое имя - Ждан, но я как-то не могу к нему привыкнуть.
- Ну, вы ещё над именем одумайте.
- Да, принцесса, подожди, чуть не забыл, - крикнул, выходя из гостиной Михаил Игоревич, - Над именем надо серьёзно подумать, при этом, нужно исходить из того, что сей гуттаперчевый экземпляр единственный на свете, то и имя должно быть единственное, но каким-то образом иметь к нему отношение, т. е. нести какую-то информацию о нём. Ну, к примеру, гуттаперчевый милашка. Из сочетания данных слов можно получить имена: Гумил, Гутмил, Гутамил, Милагут и так далее. Одним словом, подумайте.
По дороге домой Любава начала подготавливать свою говорящую куклу к смене имени:
- Глошик, ты, пожалуйста, не огорчайся, но твоё имя никому не нравится: ни мне, ни маме Ире, ни Аркадию, ни Софье Сергеевне - никому.
- Нет, я Глош, потому что я сам придумал это имя, оно единственное, оно нравится моим друзьям.
- А ты знаешь, Глошик, по правде говоря, я уже привыкаю к твоему имени, и оно мне тоже начинает нравиться. Будем вместе отстаивать имя Глош!
на ОГЛАВЛЕНИЕ
- Ну, наконец-то, а я хотел уже идти за вами: как-никак, а уже вечер. Почему долго? - с такими словами встретил их папа Аркадий.
- Михаил Игоревич устроил экзамен Глошу, вот потому и долго.
- Аркаша, я читать умею, и поэтому я не животное, а человек. А ты читать умеешь?
- Но я же человек, а раз я человек, то, значит, и читать умею. Ну, как? Тебя мой ответ удовлетворяет?
- А ещё я петь умею.
- Да что ты!!! А ну-ка, спой.
Глош чисто спел 'В лесу родилась ёлочка'
- Ну, ты у нас совсем вундеркинд.
- Я хочу читать. Дайте мне что-нибудь читать. Я хочу быть умным.
Аркадий, проведя широким жестом, указал на стеллаж, уставленный книгами:
- Вон их сколько, книг, читай - не хочу! Но тебе их читать рановато. Посмотри у Любавы в комнате: там целый шкаф забит книгами. Начни с них.
Глош опрометью бросился в комнату с криком: 'Где книги? Хочу скорее читать книги!' Любава открыла шкаф, заполненный книгами и сказала:
- Вот сколько книг и все они твои. Я их уже прочитала.
Глош зашёлся от восторга:
- Ой, сколько книг! И все они мои - какой я богатый!
- Для начала прочитай вот эту книжку, - и Любава подала Глошу стихи Агнии Барто. Он прижал к груди книгу, бегал из комнаты в комнату и кричал от избытка чувств, что у него теперь много книг. Мама Ира остановила его:
- Так ты чего бегаешь с книжкой? Она не игрушка - её читать надо. А ну-ка, покажи нам, как ты читаешь.
Глош открыл книгу и вдруг ойкнул:
- Ой! А я забыл! Я забыл буквы, я бестолочь!
На помощь ему пришёл папа Аркаша:
- Сейчас мы проверим - бестолочь ты или нет.
С помощью всего семейства Глош восстановил то, чему обучил его Михаил Игоревич. Довольный, что у него хорошо получается, и что книга даёт интересную информацию, он заливисто смеялся над тем, что Таня плакала из-за мячика, попавшего в воду, как бычок испугался, что доска кончается, и он сейчас упадёт. И ещё много кое-чего интересного, смешного и грустного было написано в книге....
Так с книгой в руках он заснул нашим поздним вечером, а, значит, проснулся поздним кукольным утром. Куклы - народ деликатный: проснувшиеся раньше других, никогда не разбудят всё ещё спящих; а зачем? - торопиться-то некуда. Но тех, кто проснулся раньше, а это были дамы и гусар Шалун, очень удивило, что в руках у Глоша была одна из Любавиных игрушек. Да, не зная истинного назначения книги, они часто видели её в руках у Любавы, и думали, что это игрушка. Но лично им такая игрушка не понравилась бы. Чем же она заинтересовала такого умницу, как Глош? И они молча сидели, время от времени поглядывая в его сторону.
Глош проснулся и по обыкновению хотел потянуться, но руки были заняты. Он глянул на предмет в своих руках, сначала удивился, а потом вспомнил и воскликнул:
- Друзья мои! Вы знаете, что это за предмет в моих руках?
- Это Любавина игрушка. У неё их много, - дружно ответили дамы.
- Да, я часто видел сей предмет-с у неё в руках, подтвердил и гусар
- О какой игрушке вы говорите, друзья! Это, - и Глош торжественно поднял предмет над головой, - это предмет, без которого не должен обходиться ни один умный человек. Мало того, он умного человека делает ещё умнее....
В это время проснулся последний из кукольной компании - моряк Коля. Увидев в руках Глоша книгу он заметил:
- О, игрушки Любавины уже в моде.
- Нет, дорогой друг, это не игрушка, это книга и она вне моды! Сказать про книгу такое, это всё равно, что сказать про, допустим, сон: 'нынче сон в моде'. Это же чушь! Сон - это потребность. Так и книга - это потребность.
- Странно, и как это мы до сих пор не почувствовали потребности в этой потребности?! - съязвил моряк Коля.
- Вот, видите, у вас никакой фантазии, вы понимаете мои слова буквально, а я хочу, чтобы книга стала потребностью. Сейчас у вас всего-навсего единственная потребность - это сон. Но вы же сами говорили, что у вас даже они скучны и всегда одинаковы. А почему? Да потому, что нет материала для сна. Чего вы не знаете и чего не видели, не может и присниться. А то, что в моих руках - это окно в мир и называется это окно, повторяю - книга! Запомните - книга! Через неё мы узнаем много такого, о чём даже не подозревали. Она будит в нас фантазию, наводит на размышления, а у вас столько много времени для этого!
Куклы повскакали с мест и бросились к Глошу:
- Дай нам посмотреть в окошко! Мы хотим взглянуть на мир! - но увидев белую страницу с какими-то значками, потребовали, чтобы он показал окно, как обещал.
- Но, друзья мои, нельзя же так непосредственно понимать мои слова. Читая книгу, вы мысленно представляете то, о чём читаете, то есть, как бы смотрите в окошко и видите, то, что рисует ваше воображение во время чтения. Ну, например: "Наша Таня громко плачет, уронила в речке мячик. Тише, Танечка не плачь, не утонет в речке мяч"
- А речка большая? - сразу же спросил моряк Коля.
- Вот, твоя фантазия должна подсказать тебе - какая речка. Ведь не важно, какая она, а важно, что речка, это, прежде всего, вода, а мяч в воде не тонет. Но маленькая девочка этого пока не знает. А убедившись, что мячик не утонет, она на будущее будет это знать, и уже больше слёз лить не будет при подобном случае.
- Ой, как интересно! - зачарованно сказала Оля.
- А у этой Тани бантик на голове есть? - поинтересовалась Лена.
- Ну, конечно же, есть. И косички, и сарафанчик в горошек, и белые носочки, и красные сандалии. Всё, что хочешь, есть.
- И даже, наверно, есть боцманская дудка на цепочке, - дополнил Глоша моряк Коля.
- Друг мой, у вас странная ассоциация - девочка и боцманская трубка. Вы оригинал - мне бы такое в голову не стукнуло.
Остальные члены кукольного сообщества уже привыкли не замечать продукцию творческих потуг своего товарища.
- А сейчас, друзья мои, когда я познакомил вас с окном в мир, научу теперь открывать это окно. Это сделать очень легко, в чём вы убедитесь, поняв, как надо расшифровывать различные комбинации букв, по-вашему - каракули.
Эх, знал бы Глош, какое его ждёт впереди разочарование, то не обнадёживал бы своих товарищей обещанием лёгкого и быстрого усвоения букв. Весь день, до самого вечера (вы же понимаете, что речь идёт о кукольном дне) он пытался научить своих учеников тому, что с лёгкостью сам усвоил от Михаила Игоревича. И был несказанно разочарован, даже удручён: никто из его товарищей не усвоил ни одной буквы! Поэтому я не описываю здесь ход неинтересного и бесполезного занятия. Правда, к чести Глоша будь сказано, - он не терял надежды на удачный исход дела и, руководствуясь наставлением 'утро вечера мудренее', заверил товарищей, что завтра продолжит занятие с ними. Забегая вперёд, скажу, что ни на следующий день, ни в последующие, его благое намерение успехом не увенчалось. Он бы, может, и дальше пытался их учить грамоте, но терпение кончилось у самих кукол. После некоторого спора пришли к заключению, что все куклы будут смотреть в окошко глазами Глоша, т.е. он будет им читать сам. На том и порешили.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Глош, необычно возбуждённый, вбегает в комнату и кричит:
- Любава, я какую большую муху сейчас увидел - здоровущая, чёрная, прилетела, уселась на дереве и
что-то сказала. Я думаю, она сказала: 'Ну, что здесь новенького?' Пойдём, посмотришь!
- Не сочиняй, таких больших мух не бывает, это во-первых, и во-вторых, мухи не разговаривают вслух.
Ты опять кого-то с кем-то спутал.
- Пойдём, посмотришь, тогда и скажешь - сочиняю я или нет.
- Ну, пойдём, пойдём. - Смотрит в окно, - Ну, и где твоя муха?
Глош и сам в недоумении:
- Всё, улетела, не дождалась.
В это время раздалось характерное карканье.
- Вот, это она, она! Она, спряталась и говорит кому-то: 'Я здесь'.
- Ну и сочинитель же ты, Глош: какая ж это муха? Это птица и называется она - ворона.
- Не я сочиняю, а ты: я её видел, а ты нет.
- Я их видела тысячу раз, а сейчас хоть и не вижу, но слышу её карканье. А так каркают только вороны.
Запомни, это птица - ворона. Повтори: ворона.
- Ворона. Понятно, буду теперь знать. Эй, ворона, ты где? Я хочу тебя посмотреть! Покажись!
- Ей не до тебя, у неё своих дел хватает.
- Любава, я пойду сейчас с ней поговорю и потрогаю.
Девочка не успела ничего сообразить, как Глош выпрыгнул в открытое окно. Внизу вскрикнули от ужаса:
это отдыхающие внизу жильцы дома невольно отреагировали на совершающуюся у них на глазах
страшную трагедию. Но как же они были поражены снова, когда выпрыгнувший с четвёртого этажа
мальчонка, как ни в чем, ни бывало, целёхонький, подпрыгнул несколько раз, как мячик, и побежал к
старому тополю, шустро полез по нему и скрылся в густой листве. Оттуда донёсся его голосок:
- Эй, ворона, не дерись- я хочу тебя потрогать.
В ответ слышно карканье. Вдруг раздаётся возмущённое:
- Ой! Ой! Ты что? - с ума сошла?! Чего дерёшься!? Больно же, ненормальная! Ой, ой, прекрати, кому
говорят? Нахалка!
Возмущение вороны и мальчишеский вопль слились в единый гвалт. Сквозь листву было видно, как Глош
падает. Достигнув земли, он подпрыгнул, как мячик несколько раз, не переставая возмущаться:
- Какая невоспитанная ворона: разве можно маленьких обижать?
Он подбежал под окно, из которого выглядывала Любава и жалуется:
- Любава, эта наглая ворона меня обижает. Ты ей скажи, что с малышами так
нельзя обходиться.
- Ничего я не буду говорить, ты лучше к ней не лезь: там у неё гнездо и она никого в него не пускает.
- Но я же не успел её потрогать. И потом: она воровка - у неё там Аркашины часы,
я пойду их заберу, - и он снова полез по дереву. Через некоторое время опять раздалось карканье и крики
Глоша, а изумлённые жильцы дома увидели приземляющуюся ворону с ухватившимся за её хвост
мальчонкой: он одной рукой держался за её хвост, а второй молотил по птице. Ей казалось, что на земле
будет удобней отбиваться от надоедливого наглеца. Но и он чувствовал себя гораздо уверенней: приняв
боксёрскую стойку, бешено замолотил кулачками по птице. Под градом ударов та стушевалась и сочла
за благо ретироваться. Глош торжествовал.
- А где часы? - спросила Любава.
- А они ещё там, я сейчас, - и Глош снова полез по дереву. Опять раздался гвалт
из карканья и воплей Глоша: 'Ты бессовестная, ты воровка'. Опять сквозь листву тополя было видно,
как падает Глош, а ворона его преследует. На приземлившегося мальчугана ворона наброситься уже не
решилась, помня урок, полученный минуту назад.
- Любава, вот часы! - он потрясал ими, показывая Любаве. Потом положил в кармашек и стал ловко
взбираться прямо по стене, цепляясь за неровности в швах между кирпичами. Поднимаясь, он кричал
Любаве:
- Там есть ещё часы, очки, авторучки и ещё какие-то штучки.
Жильцы дома, наблюдающие удивительное зрелище, услышав сообщение Глоша,
дружно закричали:
- Мальчик, достань и наши вещи!
Глош отдал часы Любаве и, польщенный просьбами жильцов, спрыгнул обратно на землю, добрался до
гнезда. Хозяйка, возмущаясь, уселась на край гнезда.
- Птичка, ты не хорошо сделала: ты украла у людей вещи, а разве так можно делать? Я их сейчас заберу,
раздам хозяевам, а ты больше не смей, - и Глош стал запихивать в свои кармашки, украденные вороной
вещи. Она не могла с этим смириться и просто завопила, но наброситься на наглеца не смела. Конечно,
если бы там были птенцы, то ворона одним криком не обошлась бы: она повторила бы нападение, да
гораздо серьёзнее, чем только что, не щадя своей жизни. Глошу надоели её вопли, и он резко провёл
два боковых удара прямо по щекам вороне. Она оказалась в лёгком нокдауне и сорвалась с гнезда. Её
падение вниз замедляли ветки тополя, и перед самой землёй она оклемалась, что и спасло её от гибели.
Внизу Глоша поджидала уже целая толпа людей, привлечённых диковинным
шумом, и среди них оказался участковый милиционер.
Глош извлёк из кармана часы и поднял над головой:
- Чьи?
Сразу же нашлась хозяйка и хотела забрать свою вещь, но вмешался участковый:
- А как вы докажите, что это ваша вещь?
- Скажите на милость: почему я должна кому-то что-то доказывать? Это мои часы и всё!
- Нет, так не пойдёт: нужно всё делать по закону, то есть составить протокол и прочее, - настаивал
участковый.
- А где вы были до сих пор? Что вы сделали по нашему заявлению?
- Работаем.
- Так вот и работайте дальше; может,
что-нибудь и наработаете. А мы сами нашли свои вещи, без вашей помощи. И не мешайте нам теперь,
- продолжала настаивать хозяйка часов.
- И всё-таки я должен изъять все вещи, а вы придёте в отделение, опознаете свои вещи и мы закроем
ваши заявления
- Нечего затевать волокиту: мы сами заберём свои заявления, - сказала другая пострадавшая и её
поддержали остальные.
- Ну, хорошо, уговорили, - сдался участковый, взял Глоша на руки и сказал, - Отсюда всем видно -
показывай.
Таким образом, у каждой вещи нашёлся свой хозяин, но трое человек
своих потерь не дождались. 'Значит, их украли другие вороны', - сделал вывод участковый и обратился
к Глошу:
- Ну что, малыш, поможешь нам улучшить показатели по району?
В это время появилась Любава: она всё время наблюдала за происходящим из
окна, но когда увидела Глоша на руках у милиционера, забеспокоилась и выбежала на выручку:
- Вы зачем забираете моего Глоша? Что он натворил?
Подключился и Глош:
- Вот моя мама!
Собравшиеся дружно ахнули, поражённые такой новостью: девочке на вид десять лет и уже мама!? И
начались пересуды: 'А что вы хотите? Современная молодёжь, свободные нравы,...'. Этим фактом
заинтересовался и участковый. Пришлось Любаве объяснить тайну появления Глоша, чем ещё больше
поразила собравшихся и никто не поверил. Тогда Любава проделала то же, что и Михаил Игоревич: она
стравила воздух из куклы, и все увидели бесформенный кусок резины. В толпе прошелестел шёпот
сожаления. Любава предложила любому из толпы надуть. Желающих было хоть отбавляй. Она выбрала
девочку чуть постарше себя и та надула куклу. Но кукла была безжизненна. Любава предложила участковому
проделать то же самое. Он с удовольствием выполнил, что нужно и результат оказался таким же.
- А теперь, все внимание, смотрите, - и Любава надула куклу.
Как мы знаем, кукла должна ожить - так оно и случилось. Что тут началось!!!
Участковому такие ситуации знакомы, и он прекрасно знал, что ажиотаж сойдёт не скоро, а у него была
острая необходимость потолковать насчёт найденного им феномена. Он отвёл в сторонку необычную
парочку, чтобы их беседе никто не мешал и сказал, что поговорит с начальством и Глошу предложат работу:
обыскать все гнёзда в городе. За это ему будут начислять зарплату. На это предложение Любава ответила,
что лучше поговорить с её родителями: пусть они решат.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Глошу так не терпелось рассказать о конфликте с вороной, что проснулся раньше
всех. Он хорошо усвоил первый пункт негласного кукольного этикета: проснулся раньше - не буди
остальных. И как он успел убедиться, никто этого пункта не нарушал. Ну, а он тем более на такое не
решится.
Первыми проснулись барышни и, увидев Глоша в бодром состоянии, удивлённо захлопали своими длинными
ресничками: шутка ли, раньше них здесь никто ещё не просыпался. Есть от чего захлопать. Глош заметил
удивление на милых личиках дам, и представил, как им не терпится узнать, - почему он проснулся раньше
всех. Он бы с удовольствием выложил им то, что и самому не терпится выложить, но этикет - прежде всего
. Решение, как выкрутиться из этого щекотливого положения, пришло само собой: а для чего существуют
мимика и жесты?
Удивление барышень росло всё больше и больше от того, чего
им не приходилось видеть раньше: Глош гримасничал, корчил рожицы, закатывал глаза, махал руками и
совершал боксёрские движения. Барышни ничего подобного раньше не видели, и потому у них не
возникало никаких ассоциаций, а потому они не смогли понять истинного назначения немых сцен. Они
принимали потуги Глоша - передать таким образом свои впечатления от контакта с вороной, за паясничание.
А это тоже необычно и от того тоже интересно. Их удивление переросло в восхищение! Глош закончил
свой мимический рассказ поднятием правого кулака и сопроводил сей жест двумя призывами, произнесёнными
шёпотом: 'Но па саран!' и 'Рот фронт!'. Но это было уж слишком, и восхищение барышень переросло в
эмоциональное одобрение непонятного, и от того занятного, действа:
- Ой, как замечательно, как мило и бесподобно!
Глош приставил указательный палец к губам и произнёс шёпотом: 'Тсссс'. Но было уже поздно: остальные
члены кукольного сообщества начали просыпаться. Первым подал голос гусар Шалун; он галантно
поинтересовался у барышень, как им спалось? А надо отметить, что с этой фразы он начинает каждый
новый день. Начала свой кашель, за коляской, гламурная Барби. Футболист Гоша, вероятно, приняв
непривычный с утра шумок за вопли футбольных болельщиков, со страстью спросил: 'Какой счёт? В чью
пользу?'. О том, что проснулся Шолк, можно было судить только по его открытым глазам. Моряк Коля,
спавший почему-то в лежачем положении, приподнял голову, как-будто с похмелья, попытался прокричать
своё обычное: 'Полундра!', но получилось, как у осипшего петуха, бросил голову на пол, пробурчав:
'Меня не забудьте', и снова заснул.
- Ну, что, друзья, - начал Глош, - основной костяк нашего маленького дружного коллектива в сборе и
добром здравии, и я могу доложить о своём очередном сне. На этот раз он очень необычен и потому
захватывающе интересен. Я услышал и увидел, как мне показалось, огромную чёрную муху. Доложил о
ней Любаве и она, Любава, то есть, внесла небольшую поправку, уточнив, что это не муха, а птица,
ворона. Но, понимаете, я почему-то во сне очень любопытен, и всегда хочется потрогать что-то новое и
необычное. Ворону тоже захотелось потрогать, а живёт она на высоком тополе, в гнезде. Я полез туда,
но ворона не пустила меня к гнезду и сбросила вниз. Я полез снова и когда она попыталась снова меня
сбросить, я стал с ней драться, и мне удалось заглянуть в гнездо: в нём я увидел одного птенца и много
разных красивых предметов и украшений.
- А там были жёлтенькие брошки? - спросила Оля.
И тут же вставила свой вопрос Лена:
- А красные бусы и тёмно-красный кулончик?
- Я не успел рассмотреть подробно, так как пришлось опять драться с вороной.
У гусара задёргались кончики усов, руки сжались в кулаки и сквозь зубы он с яростью твердил:
- Ух, жаль, меня там не было: я бы показал этой вороне, - где раки зимуют.
- Дорогой друг, я сполна исполнил твоё пожелание и отбоксовал её по полной программе. Так что, когда я
залез к гнезду снова, она уже боялась меня трогать, и увидел там часы, авторучки, брелоки с ключами, а
вот броши и кулоны, - и он обратился непосредственно к барышням, - там, извините, замечены не были.
- Слушай, братишка, ты вёл себя, как настоящий морской волк. А скажи мне: не
похожа ли та ворона на гордого скитальца морей - альбатроса? - вставил свой вопрос моряк Коля.
Оказывается, вопреки своему желанию - уснуть, ему это не удалось, и по мере того, как развивалась
беседа между его товарищами, он всё более отходил ото сна и дошёл, наконец, до кондиции, позволившей
ему сформулировать столь актуальный вопрос.
- Ну, как бы сказать тебе доходчивей: похожи, как, допустим, матрёшка на поварёшку.
- Аааа! Понял! Другими словами, похожа, как камбала на акулу, - дал своё сравнение Коля.
Глош принял его сравнение более удачным и это обстоятельство его очень удивило: как это, будучи
сухопутным моряком, не видя ни камбалы, ни акулы, выдать удачное сравнение. На что моряк Коля ответил
на редкость мудро:
- Видишь ли, братишка, у каждого индивидуума есть маленькая тайна, о которой не знает даже он сам.
Куклы впервые увидели Глоша таким удивлённым. Они правильно связали это состояние Глоша с ответом
Коли, которого они давно уже не слушали, считая его балаболкой, и забросали Глоша вопросами. Все их
приводить не стоит, ибо их смысл сводился к одному, ясно и кратко сформулированному в вопросе Оли и
Лены:
- Что? Что он сказал? Что-нибудь умное?
- Похоже, что да. К этому товарищу стоит прислушиваться.
Обе барышни удивлённым взглядом обласкали моряка, а Лена, указывая пальчиком на своё плечико,
даже разрешила ему спать, прислонившись к этому плечу, добавив: 'Как и раньше'.
Выяснение подробностей встречи Глоша с вороной и дискуссии по ним продолжались весь кукольный день.
Правду сказать - самому Глошу эта тема изрядно поднадоела и, вынужденно принимая в ней участие, он
всё более внимательнее прислушивался к кашлю Барби и думал над способом избавить её от этого. И
придумал!
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Проснувшись утром, Глош никого в квартире не нашёл: Любава в школе, у неё
сегодня последний день занятий. Мама Ира и папа Аркаша, как обычно, ушли на работу. Раньше он,
оставшись один, включал телевизор и послушно смотрел, интересующие его каналы, до прихода
кого-нибудь. С Франтиком они подружились и помог в этом папа Аркаша.
Но сегодня ему не хотелось проводить время за телевизором. Вместо этого он уселся прямо у книжного
шкафа в любавиной комнате и принялся за чтение книг. Выбор книги оказалось делом не простым: у одной
- обложка очень красивая, другая - толстая, у третьей название интригующее и т.д. Чтобы избавиться от
соблазнов, он решил поступить так, как поступают многие дети: закрывши глаза, взял наугад любую книгу:
ею оказалась книга Корнея Ивановича Чуковского 'Доктор Айболит'. Повесть о докторе Айболите и его
благородном деле так очаровала Глоша, что он перебрал все книги в шкафу в поисках ещё чего-нибудь,
написанного Чуковским. Так он обнаружил и 'Мойдодыра', и 'Федорино горе', и ещё кое-что, а
'Муху-цокотуху' даже нечаянно запомнил наизусть.
Его друзья сидели молча и никак не реагировали. Это было не удивительно: ведь они спали. Восхищенный
прочитанным, он решил, во что бы то ни стало, снова прочитать, но уже для друзей. Однако его благородному
намерению не суждено было сбыться: как ни тормошил он их, затея не удалась.
Глош так увлёкся чтением, что не обратил внимания на пришедшую со школы Любаву. Любава удивилась
не только тишине в квартире, но и тому, что он не встретил её у порога. Он даже не среагировал на Любаву,
когда она вошла в комнату. Она встревожилась и принялась осматривать и ощупывать творение рук своих,
но ничего ненормального не обнаружила.
- Глошик, что с тобой? Ты чего молчишь? Что тебе не нравится? - тормошила она его, но он только
отмахивался и твердил:
- Не мешай.
- Глошик, так не культурно: я с тобой разговариваю, беспокоюсь о тебе, а ты никак не реагируешь. Так
умные люди не поступают.
- Да? Ты меня считаешь умным?
- До сегодняшнего дня так считала, а теперь сомневаюсь.
- Ты не сомневайся - я умный, только сегодня много думаю.
- Интересно, о чём это таком важном ты думаешь, если даже меня замечать не хочешь?
- Да я вот всё думаю, думаю: столько много книг и все интересные. А как определить самую интересную
книгу? Ведь все книги прочитать невозможно.
- Ты просто ещё мало книг прочитал, ...
- Как мало! Ты посмотри - сколько! - перебил её Глош и стал быстро выбирать с полки книжного шкафа
прочитанные им книги. Набралось десятка два. - И ты говоришь - мало?! - искренне возмущался мальчуган.
- Да если ты прочитаешь все книги из этого шкафа, потом все книги с книжного
стеллажа, что находится в зале - всё равно будет мало. Тебе они кажутся интересными, потому что мы
покупали не всё подряд, а выбирали те, которые нам нравились. Мне приятно, конечно, что тебе понравились
те же книги, что и мне. Но ты же не прочитал и половины того, что есть в этом шкафу; может, среди
остальных окажутся книги, которые тебе не понравятся. А самой интересной книги не может быть, запомни
- А всё-таки я с тобой не согласен. Вот придут мама Ира и папа Аркаша, я их
спрошу. Они ведь большие, значит, читали больше и знают больше, чем ты.
- Ну, ну, спроси. Они тебе скажут то же, что и я.
Обычно папа Аркаша приходил поздно, самым последним. Сегодня он пришёл раньше мамы Иры, в
отличном расположении духа и, переодеваясь в домашнее, размечтался вслух:
- Сегодня не было никаких летучек, собраний, никаких разборок, ЧП. Сейчас поужинаю и залезу часика
на два в ванну, почитаю книгу.
Услышав последнее слово, Глош вышел в переднюю к папе Аркаше и сходу затеял серьёзный разговор:
- Вот я прочитал уже столько книг, и каждая интересней другой. А какая же самая, самая интересная?
Любава сказала, что самой интересной книги не может быть.
Папа Аркадий рассмеялся и подтвердил правоту Любавы, но Глош упрямо стоял на своём:
- Так не может быть.
-0! Ещё как может! Когда прочитаешь не одну сотню книг, когда начнёшь в них разбираться, тогда
изменишь сегодняшнее своё мнение.
- Но ведь все книги интересные.
- Значит, тебе ещё не попались книги неинтересные. Но не сомневайся, - ещё попадутся.
- А какая для тебя самая интересная книга?
- Вот сейчас ты задал очень грамотно вопрос и в нём два ключевых слова: 'для тебя'. Ну, что я тебе
скажу? Хотя ты и задал вопрос правильно, но ответить я на него не смогу. Почему? Да потому что у меня
их несколько: 'Как закалялась сталь', 'Приключения Робинзона Крузо', 'Граф Монте Кристо', 'Тихий
Дон' и все книги писателя Григория Федосеева. И это ещё не все.
Но Глош упрямо настаивал на одной. Папа Аркадий уже 'сотый раз' втолковывал ему одно и то же. В
конце концов, он психанул:
- Слушай, парень, я на работе сегодня сэкономил нервы, так ты мне их здесь накрутил. Всё! Не хочу на
эту тему говорить. Я пошёл в ванную. А ты дождись Иры. Может, она сумеет втолковать тебе, что не может
быть самой интересной книги, самой красивой женщины или мужчины, самой лучшей песни или кинофильма.
Только бестолочи, наподобие тебя, могут об этом заявлять.
Последнюю фразу папа Аркадий заканчивал уже наливая воду в ванную. Но пошедшая, было, сильная
струя вдруг сникла, заурчала каплями и прекратилась совсем.
- Что такое? Любава, ты не знаешь, почему воды нет?
- Так уже восемь часов.
- Ну, так что, что восемь часов? - папа Аркадий откровенно нервничал.
- Ты что? Забыл? Ведь объявление висит, с сегодняшних двадцати часов и до восьми часов завтра, воду
отключат.
- Оооо! Матка боска! - взвыл папа Аркадий, - этих полчаса, что я потратил на резиновую бестолочь, мне
хватило бы, чтобы заполнить ванну нормальной водой.
Только пришедшая мама Ира внесла ясность: "Самую, самую интересную книгу назвать невозможно,
а вот самую печатаемую и, стало быть, самую распространённую, назвать можно, - это "Библия". Глош
загорелся желанием почитать эту книгу. Мама Ира поискала в книжном шкафу у себя, в комнате и дала
её любопытному мальчонке. Глош чуть не вырвал книгу из рук мамы Иры и с упоением принялся за её
чтение. Минут через пятнадцать он вернул её маме и, крайне расстроенный, сказал:
- Книга трудная, над ней надо много думать. Например, я не могу понять: как можно прийти с востока на
восток? С востока на запад, или с запада на востое, это я понимаю, но с востока на восток?!
- А ну-ка, где ты такое нашёл? - заинтересовался папа Аркадий. - А, вот нашёл: "... пришли в Иерусалим
волхвы с востока и говорят: "Где родившийся царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и
пришли поклониться Ему". - Да, действительно, пришли с востока на восток. Причём, оба слова с маленькой
буквы.
Папа Аркаша долго размышлял и пришёл к выводу:
- Ты, оказывается, парень - не дурак. Но лучше не лезь в эту книгу, ибо мудрость, заключённая в ней, не
для нашего ума. Когда прочитаешь всё, что есть на наших книжных полках и сверх того, тогда можешь
попытаться вернуться к этому вопросу.
Глош начал зевать, а это означало, что
он вот-вот уснёт. Он, может, так бы и сделал немедля, но вспомнил, что хотел провести эксперимент по
избавлению барби от кашля. Не мешкая, он вынул изо рта старика трубку и положил её в коляску, и сразу
же впал в сон. А это означало, что он проснулся в преддверии кукольного дня.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Глош проснулся, сладко потянулся и встретился глазами с уже бодрствующими
барышнями. Они с хитроватой улыбкой грозили ему своими пальчиками:
- А Глош у нас, оказывается шутник, - шёпотом сказала Оля.
- И проказник, - тоже шёпотом добавила Лена.
Глош озадачился: 'Что бы это могло значить?'. Он так и спросил их, шёпотом, на что они ответили ему,
глазами указав на коляску.
- Ах, вы об этом. Давайте, вместе понаблюдаем - будет кашлять сеньорита Джоконда, когда проснётся,
или нет.
- Ой, как интересно! Мы будем смотреть.
Вскоре в компании наблюдающих оказались все, кроме объекта наблюдения.
За коляской послышались какие-то звуки и бурчание. Наблюдатели стали перешептываться, а потом по
очереди, осторожно заглядывать туда: дед Спиридон, бурча, обшаривал близлежащее пространство.
Барби, прижав кулачки к груди, с мольбой следила за его действиями, но... не кашляла!
Когда все насмотрелись на происходящее за коляской, и вновь сосредоточились на Глоше, он, в полный
голос, торжествующе заявил:
- Что и требовалось доказать! А теперь, чтобы подтвердить доказанное, я нахожу потерю и возвращаю
её хозяину. Наших дам прошу вспомнить, что у них на ручках есть часики, и засечь время: через сколько
минут наша Джоконда снова начнёт страдать. Ну, вы же понимаете, что я имею в виду - то бишь, кашлять.
Не скрываю своих честолюбивых намерений: буду польщён, если вы назовёте меня выдающимся доктором.
Как вы понимаете, я нашёл причину её кашля, а продолжать болеть или нет, зависит от намерения самой
лжебольной. Итак, вперёд и с песней; ну, это я так, к слову.
Глош решительно встал, подошёл к коляске, взял трубку и объявил:
- Спиридон Матвеевич, не эту ли аллергенную вещицу вы ищете?
Из-за коляски показалась сначала шляпа, а затем и страдальческие глаза деда. При виде своей трубки
его лицо расплылось в такой улыбке, что милые барышни дружно защебетали:
- Ой, какая прелесть! Вам так идёт эта улыбка! Почаще улыбайтесь, Спиридон Матвеевич.
Если бы эти восторженные слова относились к гусару Шалуну, он, несомненно, от восторженных
чувств, станцевал бы гопака или лезгинку. Но восторженное чувство, излучаемое лицом деда Спиридона,
отгородило его от всех проявлений присутствующими радостных эмоций, и потому он даже не заметил моральной поддержки. Не мог остаться в стороне и моряк Коля. Вид счастливого и улыбающегося лица деда вдохновил его на очередной комплимент:
- Если бы луна умела улыбаться, она делала бы это именно так!
- Уважаемый, Спиридон Матвеевич! Вас, конечно, интересует - как сия незаменимая вещица попала туда,
куда попала? Я угадал?
Дед не смог произнести ни слова и лишь кивнул головой.
- Над вами надумал подшутить, не терпящий дыма, но уважающий себя и вас тигр Котя.
Упомянутая кукла услышала только своё имя, неторопливо поднялась на все четыре лапы, и его морда
расплылась в улыбке. Расплылась бы она так, услышь предшествующие слова, несущие навет на его
репутацию, можно только гадать.
Улыбающиеся барышни, улыбающийся дед, улыбающийся тигр невольно вызвали в Глоше ассоциацию,
которую он отразил в реплике, брошенной себе под нос: 'Прямо - таки парад улыбок'. Но чуткое ухо
гусара уловило слово 'парад', он встрепенулся, подтянулся и подкручивая, вопреки привычке, оба уса,
воскликнул:
- Парад? Где-с, когда-с и по какому случаю-с? Готов его-с возглавить!
- И непременно возглавишь, когда будет - кого. А пока, - и обращаясь к барби, - мы послушаем
победный клич здоровью от выздоровевшей Джоконды?
Упомянутая кукла, всё время искренне переживавшая за своего шефа, вдруг оторопела, потом её глаза
неестественно округлились и она, чисто по-бабски, завизжала, позабыв о приличии, которое должна
соблюдать светская особа. Глош прокомментировал сей вопль, обращаясь к друзьям, ладошкой прикрыв
с боку рот:
- Вот вам и победный клич времён Рамзеса.
Продолжая вопль, барби закружилась в экстазе. Постепенно вопли перешли во что-то, напоминающее
песню с набором слов типа: 'Сидел ворона на дуба и клевал своя нога', то есть - говорю, что вижу. От
импровизированного пения создавалось впечатление, что барби впервые в своей кукольной жизни
отважилась на то, что в её понятии есть песня.
- А это можно расценить, как гимн тех же времён. Предлагаю оценить это вокальное торнадо, - и он
захлопал в ладошки; остальные с энтузиазмом его поддержали: ведь для них такой вид оценки был в
новинку.
Апогеем выплеска эмоционального недержания оказался дикий поступок красавицы: она расцеловала
всех присутствующих и даже, непонятно почему и за что, Котю, Пусика и Мишку, - ведь они же не аплодировали?
Через несколько секунд оторопь от непонятного натиска барби прошла, и первым дал оценку, как и
положено военному человеку, гусар:
- А ведь чертовски приятно-с, чёрт побери-с! - и опять крутанул оба уса.
Моряк Коля не мог упустить такой случай без очередного пёрла:
- Ошпарило, будто в гейзер шлёпнулся!
Что чувствовали остальные? - осталось тайной.
Пока проходило бенефис-шоу Джоконды, Спиридон Матвеевич держал протянутую, в направлении трубки,
руку. Его лицо напоминало маску, на которой отражалось абсолютное равнодушие ко всему происходящему.
Оно и понятно: ведь он родился вместе с трубкой и лишиться её, это всё равно, что лишиться, допустим,
ноги. Каково?!
Уважаемая Джоконда! Как вы себя чувствуете?
- Как пальма в оранжерее.
- О, ты уже конкурируешь с Колей.
- И не мечтала даже - не велика честь.
- А что случится с пальмой, если её из галереи выселить?
- Ну, ясное дело - захиреет.
- Такая же участь ожидает и тебя.
- Что ты такое говоришь, парень? Спиридон Матвеевич не чета тебе, знает своё дело и пустозвонить не
будет.
- Итак, девушки, - обратился Глош к барышням, - засекайте время по вашим часикам. Так мы определим
время, через которое наша уважаемая Джоконда снова примется за своё любимое занятие.
- С этими словами он вложил в протянутую руку страждущего старика его курительную трубку. Через
минуту из-за коляски показался дым, а ещё через две минуты послышалось лёгкое покашливание барби.
- Ну, что я говорил? - победно воскликнул Глош и хлебосольно распахнул руки
в стороны.
- Провидец, - похвалил его гусар и пожал руку.
- Забойно. Один ноль в нашу пользу, - довольно констатировал футболист Гоша и тоже пожал руку.
- Мне её жаль, но я с вами, - впервые, с момента обретения имени, дал о себе знать бывший безымённый,
а теперь - Шолк.
Самую жёсткую оценку наблюдаемой ситуации дали прелестные барышни:
- Фифа!
Они не скрывали свою неприязнь к конкурентоспособной особе. Хотя, если разобраться по-честному:
какая она конкурентка? Ведь её сердце не тронул никто из имеющихся в наличии мужчин. В этом была
промашка Любавы, которая не смастерила для экзотической особы соответствующего джентльмена или
мачо.
Глош снова взял слово:
- Ну, что, друзья, будем делать? Отчего она кашляет, мы обнаружили. Вторая задача: как ей это втолковать,
будет посложней. Я уже пытался это сделать раньше, но она назвала меня интриганом. Кому такое
неприятное определение понравится?
- Никому, - дружно ответили присутствующие.
- Вот и мне тоже не понравилось. Так что же будем делать? Кто возьмёт на себя почётную миссию?
Наступила тишина. По ней трудно было судить: то ли каждый думает над своим вариантом помощи, то ли
каждый думает: 'Кто угодно, только не я'.
Нарушил затянувшееся молчание Шалун:
- Мне-с, как гусару, по статусу-с положено оказывать любого свойства помощь, женщинам-с. Но я предан
этим прелестнейшим дамам-с, - и он указал на Олю и Лену, - всей душой и телом, и потому не могу-с совершать
действия, противоречащие моим принципам-с.
Дамы, по обыкновению, захлопали в ладошки и прощебетали своё:
- Ой, как мило! Как очаровательно! - но сверх этого добавили. - Мы не сомневались в твоей преданности.
Они вскочили и, впервые в жизни, каждая, по очереди, поцеловала гусара в щёку, точь в точь, как это
сделала барби. Несомненно, и сам этот процесс был спровоцирован барби, и несомненно, что последовать
этому примеру их сподвигла реакция гусара в виде реплики на тот поцелуй. Но на их порыв реакция гусара
оказалась куда как впечатлительней: он приложил одну ладонь ко лбу, вторую - к груди, в районе сердца,
и со стоном осел на пол. Автоматически моряк Коля тотчас выдал:
- Так чувствует себя капитан, наскочив на подводную скалу.
Но через секунду стало ясно, что драматизм момента Колей преувеличен, ибо гусар прямо из сидячего
положения шустро подпрыгнул, твёрдо стал на ноги и энергично подкручивая усы, философски воскликнул:
- Мы, гусары-с, до того мужественный народ-с, что не стесняемся позволить себе секундную слабость,
но не перед врагом-с, а перед женщиной-с!
По окончании этой фразы, достойной быть эпиграфом к какому-нибудь рыцарскому роману, гусар
поцеловал ручки обоим барышням, отчего они восхищённо защебетали так..., впрочем, не важно - как, а
важно, что вызвали у присутствующих аплодисменты, второй раз в жизни.
- Итак, продолжим. - Я отпадаю, Шалун отпадает, обе дамы, естественно, отпадают. Остались три
джентльмена. Что они нам скажут?
- Я тоже отпадаю: мне она с самого начала дала 'от ворот поворот', - решительно заявил моряк Коля.
- Я молча проявляю протест против её хамского поведения тогда.
- Чем нас порадуют оставшиеся двое? Какие сюрпризы припасены у них?
- У меня, у меня сюрприз, - поднял руку Шолк. - Я хочу добровольно пойти на беседу с миссис Джокондой.
- Давно бы так, дорогой друг! Я сразу почувствовал, что ты готов пожертвовать
собой ради нашего спокойствия и здоровья Джоконды, но природная скромность мешала свершиться
твоему благородному порыву. Нас удручает только одно: в твоём голосе слышны нотки обречённости.
Напрасно! Самое большее, что ты можешь получить от больной на память, это словцо 'хам'. Но ради
беседы с такой шикарной женщиной можно 'хама' не заметить. Вперёд!
Шолк уверенной походкой ушёл за коляску. Весь коллектив замер в ожидании феерического
последствия. Форма этого последствия была непредсказуема, а это и было самой интригующей частью
затеи по спасению барби.
Глош посоветовал друзьям не заглядывать за коляску, чтобы случаем не повлиять на нежелательный
исход беседы. И, таким образом, ход беседы достоянием истории кукольного мира не стал, но минут через
десять, а это засекли барышни по своим часикам, парочка, под ручку, появилась из-за коляски. Шолк -
серьёзный и озабоченный, а Джоконда - растерянная и заплаканная; она оглядывалась, вытягивая шею,
чтобы заглянуть за коляску, и посылала туда воздушные поцелуи.
Когда коляска
отсекла Спиридона Матвеевича от воздушных поцелуев его бывшей пациентки, она обратила свой взор
на ожидавшую её компанию и мило, с изрядной долей смущения, улыбнулась. Это было так неожиданно
и прелестно, что расположило к себе даже сердца Лены и Оли, и они внесли свою долю децибелов в
общий шум, порождённый хлопками в ладоши.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Целую неделю Глош просидел у книжного шкафа, "проглатывая" одну книгу за
другой. Он уже прочитал все детские книги для младшего возраста и перешёл на книги среднего
школьного возраста: "Стожары" Мусатова, "Повесть о дружных" Карнауховой, "Малышок" Ликстанова,
"Васёк Трубачёв и его товарищи" Асеевой и другие. Особенно был очарован книгой Бориса Полевого
'Сын полка'. Очень многие слова ему были не знакомы; он их подчёркивал и затем выяснял значение
каждого.
С наступлением кукольного дня он читал своим товарищам, прочитанное нормальным днём. Сначала куклы
слушали его без интереса, и это вызывало у Глоша досаду. Но по мере того, как расширялось и углублялось
их познавание мира, рос и интерес к затее их нового товарища.
У Любавы начались летние каникулы, а у мамы Иры - отпуск. И только папу Аркадия начальство в отпуск
не отпускало.
Любава хотела больше времени уделить Глошу, но отвлечь его от книг не удавалось, и она решила сделать
ещё одну куклу, а возможно - и две. Жаль, что волшебной резины уже нет; придётся делать по старой
технологии: шить из ткани и набивать опилками.
Не удалось отвлечь Глоша от книг и представителю милиции, который просил помочь в обследовании
вороньих и сорочьих гнёзд 'на предмет обнаружения различных ценных предметов, на пропажу которых
жалуются жители домов, вблизи которых растут деревья, на которых, в свою очередь, располагаются
гнёзда птиц, попавших под подозрение'.
Даже несмотря на уговоры мамы Иры - отвлечься, Глош отказывался покидать стул у книжного шкафа,
сидя на котором он читал книги. Её это почему-то задевало, и она решила непременно преодолеть
упрямство куклы. В конце концов, она придумала, как это можно сделать: пообещала повести его в
книжный магазин и купить книги, какие он укажет. Этот манок сработал и мама Ира должна своё слово
сдержать.
По пути в книжный магазин мама Ира зашла в 'Гастроном'. Глоша она оставила возле стола и строго
-настрого наказала стоять на месте, дожидаясь её, а сама пошла в торговый зал.
Но Глош не был бы Глошем, если бы действительно послушно стоял, где ему приказали. Он вышел на улицу
и стал прогуливаться туда-сюда вдоль здания, в котором располагался магазин. Его внимание привлекли
три девицы на скамейке: в руках у них раскуренные сигареты и поочередно, прямо из горла, пьют пиво. Он
возмутился и стал высказывать своё негодование:
- Как вам не стыдно, а ещё девушки! Какой пример вы подаёте детям!
Девушки опешили, а он продолжал:
- Приличные люди так не делают, а...
Одна из девиц пришла в себя и грубо отреагировала:
- Слушай, ты, вошь приличная, а не пошёл бы ты куда подальше!
- Я не вошь, а приличный мальчик и далеко мне ходить не разрешают. А вы ведёте себя некрасиво -
порядочные девушки на улице пиво не пьют.
- Слушай, ты чего к нам пристал? Тебе что? - делать нечего? Или ты хочешь сам с нами за компанию? А то
садись, вот место есть.
Глош кипятится:
- Маленьким пиво употреблять запрещено, а тех, кто их спаивает, могут оштрафовать!
Девушки между собой:
- И откуда такое дерьмо берётся? Не даёт спокойно, по-человечески, пивком побаловаться.
- Ну, какое твоё дело? Мотай отседа!
Глош не унимается:
- Как вы разговариваете с ребёнком? Какой пример вы подаёте...
Девушки уже поняли, что перед ними мальчуган 'не от мира сего' и решили позаводить его:
- А ну, пупсик, кыш отсюда! Чего к девушкам пристаёшь? Хочешь, чтобы мы тебя в милицию сдали?
- На маленьких кричать нельзя, это не педагогично.
- Это кто маленький? Это ты маленький? Пристаёшь к взрослым девушкам с неприличными предложениями
и прикидываешься малышом. Ай-яй-яй, как некрасиво!
- Да вы что! С какими такими предложениями я пристаю? Я просто делаю вам замечание, что приличные
девушки пиво на улице не распивают. Так поступают только невоспитанные мужчины, которым делать
замечания бесполезно, потому что они бестолочи...
- Фу, как грубо, а ещё называешь себя приличным мальчиком.
- Пошляк ты, а не приличный мальчик. Нам даже противно с тобой разговаривать.
Разговаривая с Глошем, девушки продолжают пить.
- Перестаньте сейчас же пить пиво на улице, а то я сейчас...
- Что сейчас? Вызовешь милицию? Ну, иди, иди, вызывай! Может, тебе полегчает.
- Сколько вам повторять, что с малышами так нельзя разговаривать.
- Слышь, малыш, шкандыбай отседа. Сколько тебе говорить?! Не порть нам настроение!
- Да-а-а, таким испортишь
- Эта шмокодявка меня достала.
- Кто шмокодявка? Это я шмокодявка?!
-Ты, ты.
- А вы... а вы.... А вы куржёны! - вот кто вы!
- Кто? Кто?
- Куржёны, вот кто.
- Ирка, ты знаешь, что это за хренотень такая?
- Впервые слышу.
- Слышь, хорёк, ты хоть сам-то это слово знаешь?
- От хорьков слышу!
- Ну ладно, ладно - осади свой гонор. Объясни, что это за слово такое - кураж...
жоны.
- Куржёны - это курящие женщины: кур - курящие, а жён - женщины.
- Нет такого слова. Сам, небось, придумал?
- Да, я сам придумал.
- Это что? - ты такой умный?- Девчонки! Да это же вундеркинд! Настоящий вундеркинд!
- Ну, скажешь тоже - вундеркинд: мундеркинд он самый настоящий. Он просто
выпендривается тут перед нами.
- Э, Лиза, не скажи: так выпендриваться, как он, надо уметь! Я бы хотела так повыпендриваться, да мозга
хилая.
- А вообще-то, вы не куржёны. Куржёнами могут быть и приличные женщины
А вы... Цубирбитки, вот кто вы!
- А они что означают?
- Цубирбитка - это женщина, которая и курит, и пьёт, и ругается.
- Вот как! Значит мы шлюхи!?
- Нет, шлюхи - это совсем падшие женщины. В этом
смысле я вас не знаю. Пока я вижу, что вы всего-навсего, цубирбитки.
- Как! Ты и 'этот смысл' знаешь?! Тебе сколько лет-то?
И тут вдруг одна из девушек громко засмеялась, с трудом выговаривая слова:
-Ха-ха-ха! Цубирбитка! Ха-ха-ха! Эй, ты, цубирбитка, чего к дитёнку пристаешь? Ха-ха-ха!
На неординарную словесную перепалку стали обращать внимание прохожие. Содержание перепалки, и
главное, оппонент девушек, заинтересовали их, и толпа любопытных стала увеличиваться. Пожилые люди
на полном серьёзе поддерживали необычного малыша. Молодые же, особенно парни, увидели в этом
- ток-шоу и всячески провоцировали его продолжение.
Постепенно перепалка из полусерьёзной и полушутливой перешла в антагонистическую между двумя
поколениями. Зачинщик оказался забыт и оттеснён. Здесь его и увидела мама Ира:
- Вот ты где! А я ищу, ищу, с ног сбилась. Что за несносный мальчишка такой: чуть отвлеклась, и он уже
исчез. Ну, прямо беда мне с тобой. И на минутку нельзя оставить одного. Что за непоседа такой?! А если
бы ты потерялся? А если бы тебя забрал кто? Что бы я тогда Любаве сказала? Ты об этом подумал? Голова
твоя садовая об этом подумала?
- Мама Ира, не ругайся, я пристыдил трёх девушек за то, что они пиво пьют прямо на улице. Я же
правильно сделал?
- А почему такая большая толпа собралась?
- У девушек нашлись защитники и у меня - тоже. Это вот они и есть. Разговаривают вместо нас.
- Понятно: ты спровоцировал уличный скандал. Да ты провокатор! А знаешь, как поступают с провокаторами?
- Как?
- Их осуждают.
- Но меня же осуждать нельзя!
- Ладно, закроем эту тему. Мы подошли к книжному магазину и сейчас пойдём,
купим книгу, которая тебе понравится. Только чур - будешь стоять возле меня и никуда не отлучаться.
Договорились?
- А что? - договорились, - ответил Глош деловито, серьёзно.
В 'Отделе детской книги' у Глоша 'разбежались' глаза и он указывал маме Ире то на одну книгу, то на
другую. Она не успеет прочитать даже название, а он уже указывает на следующие. Поняв, что малыш
стал невменяемым от изобилия книг, она просто молча стояла и ждала, когда он, наконец, образумится.
Но, похоже, аппетит свой он не собирался укрощать, а с восклицаниями бегал вдоль полок стеллажей и
и непрестанно указывал на книги.
Необычное поведение малыша привлекло
внимание продавцов и посетителей, и они от души потешались над его ... . Маму Иру смущало такое
внимание публики, и чтобы поскорее избавиться от кошмара, она взяла самую первую, указанную им
книгу, и хотела уйти, но Глош запротестовал:
- Одной книги мало, надо все забрать.
Теперь запротестовала мама Ира:
- У меня столько денег нет, чтобы все купить. И даже если их все купить, мы просто не сможем их унести.
Но Глоша это не убедило, и он продолжал настаивать на своём. Тогда мама Ира дала ему три толстые книги
и сказала:
- Давай договоримся так: сколько книг унесёшь - они будут твоими. А все книги нам не дадут - они же не
наши.
То, что эти книги 'не наши', для Глоша оказалось открытием и оно ошеломило его. Он прекратил своё
метание возле полок и стоял, удивлённо лупая своими большими глазёнками:
- А чьи же они?
- Эти книги принадлежат всем людям, кто их может купить.
- Как это - купить?
- А вот возьми эти книги и пойдём, я тебе покажу, как их покупают
Глош взял одну книгу и еле устоял на ногах. Вторая книга повалила его на пол. Он поднялся и стоял,
замерев, молча, удручённый. Люди сочувственно наблюдали немую сцену.
Через минуту он ожил и, взяв, маму Иру за руку, сказал:
- Пойдём, мама Ира отсюда, раз книги не наши.
Один мужчина, из собравшихся рядом людей, попросил Глоша прочитать что-нибудь из протянутой ему
книги. Глош начал быстро, механически, монотонно читать начало рассказа Аркадия Гайдара 'Голубая
чашка'. Среди собравшихся послышались восторженные реплики, выражающие одну мысль: 'Даже не
каждый взрослый так быстро читает, а тут такой малец, что проделывает!' Но они ещё больше удивились,
особенно женщины, когда втянувшийся в тему рассказа, Глош, начал читать 'с чувством, толком,
расстановкой'. Событие было неординарным, и людей заинтересовали подробности о жизни вундеркинда.
Мама Ира, польщённая таким вниманием, с видимым желанием принялась описывать всю историю
создания необычнейшей куклы. А она, кукла, выпала из внимания, интересующихся ею, людей, и пошла
гулять сама по себе. В дальнем конце зала, где находился отдел сувениров, зоркий глаз Глоша заприметил
красивую девочку его роста и с необычной внешностью. Забыв обо всём, побежал к ней знакомиться;
никаких комплексов, при этом, он не испытывал.
Девочка стояла, держась за мамино платье и с интересом смотрела на подошедшего мальчика. Мама и
папа девочки выбирали сувенир - знаменитый набор русских матрёшек. Глош взял её за руку и спросил:
- Как тебя зовут? - но девочка явно не понимала вопроса и продолжала с
любопытством смотреть на него. - Отчего у тебя такие узкие глаза? - и на этот вопрос она не среагировала.
- Пойдём, я тебе чего-нибудь подарю, - девочка заулыбалась и послушно пошла с ним.
Они подошли к прилавку, из-за которого их не было бы видно, но и прилавок, и витрины были сплошь
стеклянными, поэтому продавщица их видела. Глош поднялся на цыпочках и попросил:
- Тётенька, дайте мне вот эти бусы, я подарю их этой девочке.
Продавщица с милой издёвкой спросила:
- А больше ничего не хочешь?
Но Глош подвоха в вопросе не уловил и продолжал нагружать продавщицу своим заказом:
- А ещё вот эту штучку, эту и эту, - и он указал на кулон, колечко и серёжки.
Но у тёти продавца зазвонил телефончик и она занялась им, отвернувшись от покупателей-несмышлёнышей.
Ждать, когда тётя закончит свой разговор, Глош не стал: он же прекрасно знал - длительность таких
разговоров неопределённа, тем более, если телефон находится в женских руках. Внутри него проснулся
кавалер, и он скомандовал: 'Действовать незамедлительно!' Между блоками витрин и полом было
пространство в два сантиметра. Этого хватило Глошу, чтобы протиснуться в это пространство и оказаться
за прилавком. Он прихватил понравившиеся украшения и тем же путём выбрался обратно. Здесь он вручил
подарки, добытые нечестным способом, своей пассии, схватил её за руку, и они побежали вдоль прилавков,
высматривая ещё что-нибудь подходящее в качестве презента.
А тем временем, люди, прослушавшие историю возникновения чуда, по имени Глош, решили каждый
купить для него по книге, или более (кто сколько сможет). Внесли свою лепту даже продавцы этого
магазина. А один из присутствующих мужчин вызвался подвезти книги до дома. Вот тут-то, наконец,
вспомнили о самом субъекте столь большого внимания, но его в пределах видимости не было видно. Мама
Ира, оставив всё, в панике стала метаться между книжными стендами, как в лабиринте, выкрикивая:
'Глош!'. Люди, только что познакомившиеся с историей Глоша, тоже ходили по залам магазина, высматривая
мальчугана.
Выкрики 'Глош!' слились с выкриками 'Кацуми!'. Что означало это непонятное слово, мама Ира не
знала и проскочила мимо. Конечно, и японцы не знали слово 'Глош', и тоже не придали ему значения.
Вскоре к маме Ире подбежала одна из девушек-продавцов:
- Ваш мальчуган нашёлся! Пойдёмте скорее! Выручать его надо: милицию вызвали и уже протокол
составляют.
- Ох! Вот этого мне только не хватало! Куда это он ещё влип?!
Возле одного из прилавков сувенирного отдела толпился народ. Слышался голос Глоша, но самого его не
было видно:
- Эта девочка хорошая. Я ей подарки дал и вы не смейте их отбирать!
Смех одних людей не позволил расслышать слова, сказанные другими, возмущёнными, людьми. Мама
Ира пробралась через толпу и увидела рядом с Глошем такую же ростом, как он, маленькую, прелестную
девочку с роскосыми глазками, обвешанная бусами, кулонами, в руках она держала браслеты. Но какая
связь между ней и Глошем?
- А вот и моя мама Ира! Мама Ира, скажи этим тётенькам и дяденькам, что малышей обижать нельзя.
- А что случилось? Кто тебя обижает? Что ты такое натворил?
- А, так это вы его мамаша? Это вы его научили так виртуозно воровать?- почти
кричали три, покрасневшие от негодования, продавщицы. Другие продавцы, которые познакомились с
Глошем, успокаивали своих коллег и уговаривали не поднимать бучу.
- Что вы такое говорите? Объясните - что случилось?
Появился милиционер и вместе с мамой Ирой он выслушал причину переполоха.
- Так, а кто воришка? Где он? - спросил строго милиционер.
- Да вот же, рядом с вами, - хором ответили пострадавшие продавцы и указали на малышей. Страж
порядка глянул на Глоша и прямо-таки расцвёл в улыбке:
- Аааа, так это мой старый знакомый! - и милиционер присел на корточки перед мальчуганом, попросил
рассказать о своих похождениях и чем он досадил разгневанным тётенькам.
Глош тоже узнал дяденьку и простодушно возмущаясь, рассказал о своём намерении одарить такую
красивую девочку чудными подарками. Он попросил эти красивые штучки у тётенек, но они не дали.
Пришлось взять самому.
- Понимаешь, малыш, это магазин, а в любом магазине любой товар дают только в обмен на деньги.
- Деньги - это такие красивые, нарисованные бумажки?
- Да, они родимые, они.
- Так я сколько угодно могу их нарисовать.
- Нет, малыш, их рисует только специальная машина. Ты их нарисовать не сможешь. А покажи-ка нам,
дружок, как ты сам доставал эти украшения?
Глош обрадовано и с готовностью продемонстрировал свой метод проникновения за прилавок и вызвал
у присутствующих изумлённые восклицания.
- Дааа! - тоже удивлённо и задумчиво проговорил милиционер. - Такими способностями ты не только нас
удивил, но даже маститых воров восхитил бы.
В стане присутствующих возник шумный переполох, люди расступились и к малышам протиснулись
женщина и мужчина с роскосыми глазами. Женщиа, вся в слезах, кинулась к девочке, что-то произнося
на своём языке, но особенно выделялось одно слово - Кацуми. Одна из продавцов вступила с иностранцами
в разговор. Потом пояснила присутствующим:
- Это японская семья, туристы.
Пока выбирали сувениры, дочка исчезла. Ещё они поинтересовались - откуда у дочери эти украшения?
Не попадут ли они в какую-нибудь скверную историю? Им через два дня уже улетать. Я объяснила ей всю
ситуацию и успокоила её, что её дочурка ни в чём не замешана. Эту бучу заварил её необычный ухажёр.
А Кацуми - это имя девочки.
Японская чета успокоилась и с большим интересом следила за происходящим.
Дружный натиск на обиженных продавщиц их коллег по работе, милиционера, 'болельщиков' из числа
покупателей, переориентировали гнев на милость, они отказались от составления акта о воровстве: просто
разобрали свой товар, висевший на девочке, как на манекене. И, мало того, каждая купила 'воришке'
по книжке.
Инцидент исчерпан, пора бы расходиться, но малолетняя парочка не хотела расставаться ни в какую.
Кацуми ревела в полный голос, а Глош крепко держал её за руку и приглашал домой, познакомить со
своими друзьями. Японским родителям пришлось уступить дочери
Как настоящий волонтёр, Николай Петрович подвёз на своей 'Волге' маму Иру с Глошем, японскую
семью и три десятка книг - подарок Глошу от его поклонников.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Любава пришла от подружки и удивилась, что Глош её не встретил у порога.
Снимая обувь, она кричит:
- Глош! Глошаня! Я пришла, твоя мама! Ты почему меня не встречаешь?
Молчание и никакого движения. Это необычно. Она повторяет:
- Глошаня! Ау! Почему не отзываешься?
Из детской раздался стон, Любава всполошилась, побежала в комнату, даже не надев тапочки и увидела
лежащего Глоша с повязкой на голове. Закатив глаза, он жалобно стонет.
- Глошик, детка, что это с тобой? Ты упал и зашибся?
- Болею я, Любавушка. Головонька моя бедная трещит, мочи нету!
Любава трогает его лоб ладошкой и сочувственно спрашивает:
- И что, очень болит?
- Ой, Любавушка, очень! Свет белый мне не мил! Хоть руки на себя накладывай! Ой, ой, ой, и за что мне
такое наказание? Чем я прогневил бога?
- Ты знаешь, кто такой бог?
- Да, знаю - это друг всех людей на земле.
- А где он живёт?
- Он живёт везде, где захочет.
- Может, он сейчас живёт на Урале, ну, вот так ему захотелось, а ты его отсюда, с Саян зовёшь. Как же
он услышит тебя?
Глош задумался. Долго думал, ответа не нашёл:
- А действительно, где он сейчас?
- Этого никто сказать не может.
- Да потому что нет его, на самом-то деле. Его придумали люди давным-давно.
- Зачем?
- Зачем-то им он нужен был. Говорят, что каким-то людям жить легче с верой в него.
- Значит, и мне он нужен. Ой, боженька, услышь меня и помоги несчастному
Любава, заворожённо слушает его причитания:
- Глошаня, а всё-таки, ты где научился так болеть?
И Глошаня обычным голосом отвечает:
- Я нашёл книгу без обложки, и там научился у бабы Веры.
- Так у неё мигрень?
- И у меня тоже мигрень.
- А у детей мигрени не бывает.
- Но у тебя тоже иногда болит голова.
- У меня болит тогда, когда я простываю.
- Значит, и я простыл.
Любава, лукаво улыбаясь, очень сочувственно говорит Глошу:
- Ну ладно, Глошенька, ты пока поболей, а я пойду пообедаю. Потом снова приду к тебе и буду лечить, - и
ушла.
Несколько минут тишина, затем возобновились причитания Глоша:
- Ой, и лежу-то я никому не нужный и всеми забытый! Никому-то меня не жалко! Сиротинушка я,
несчастная! Ой, ой, ой!
Любава, давясь от бесшумного смеха, вторит ему:
- Ой, лежи, врунишка маленький, ты нам всем нужен, мы тебя не забываем, жалеем. Никакой ты не
сиротинушка: у тебя есть мы.
Окончив обед, Любава вернулась к псевдобольному:
- Ну, ладно, Глошик, хватит дурака валять - ты болеть не можешь!
- Я? Не могу? Почему это - все могут, а я не могу? Я что? - не такой, как все?
- Глошик, не обижайся, но ты действительно не такой, как все.
- Вот это новость! Я не такой, как все. Значит, я не такой, как ты, как мама Ира, как Аркаша? Так я лучше или хуже вас?
- Чем-то - лучше, чем-то - хуже.
- А ты скажи: чем я хуже и чем - лучше?
- Сейчас я сказать не могу - жизнь покажет. Ведь ты кукла, но не такая, как Гоша, Шалун, Оля, Лена, Коля.
- И Шолк, - вставил Глош.
- А это что за кукла? Нет у меня такой куклы.
- Есть, но ты забыла ему дать имя. Я придумал, и ему это имя понравилось.
- Странно, как ты узнал, что ему имя понравилось, если он не живой, не разговаривает, как и остальные куклы.
- Любава, не сочиняй: все куклы говорят на кукольном языке.
- Глошик, человеку, который несёт какую-нибудь чушь или ложь, иногда говорят - 'Не вешай лапшу мне на уши'. Вот и я тебе скажу то же самое: 'Лапшу мне на уши не вешай'.
- А разве так можно говорить? Ведь это не культурно.
Любава смутилась: ведь кукла права, хотя в этой фразе никакой крамолы нет.
И она решила сменить тему разговора:
- Глошик, мы все завтра поедем на дачу, в деревню. Там живут родители папы Аркадия. Там тебе
понравится.
Но Глош не воспринял сообщение Любавы: он был поглощён какой-то своей думой.
- Любава, а я вот что придумал: пусть у меня болит не голова, а нога.
- Но у тебя нет болевых рецепторов и потому ты не можешь болеть.
- Ой, как жалко! А мне так понравилось, как баба Вера, в книге, болела. А это хорошо или плохо - болеть?
- Это очень плохо - болеть. Но ещё страшнее - не чувствовать боли. Если что-то болит, значит с организмом что-то плохо и его надо лечить. Вот представь: ты, как любопытный субъект, увидел костёр и захотел его пощупать. Сунул руку в пламя, рука загорелась, а ты не чувствуешь боли и с интересом наблюдаешь, как она сгорает. Если огонь успеем потушить, а рука уже сгорела - как ты будешь жить без руки, а? А если огонь не потушить, то ты сгоришь весь и не будет у нас такого забавного шалунишки.
Глош очень серьёзно озадачился, а Любава с интересом ожидала результата
этой озадаченности.
- А почему я не такой, как все? Это хорошо или плохо?
Любаве никогда в голову не приходило, что Глош может задать такой очевидный вопрос, потому
растерялась, не зная - что ответить? Но долго голову ломать не пришлось, ибо выбор вариантов ответа
ограничен. И она решила сказать всё как есть, исключив, тем самым, возможность попасть впросак в
будущем:
- Глошик, ты не такой, как все, потому что я склеила тебя из резины. А вот почему ты ожил, никто
объяснить не может, даже дядя Миша, у которого мы с тобой были. Хорошо или плохо? Конечно, хорошо
и только хорошо! Я сейчас уже и представить не могу, как бы мы жили без тебя? Но ты мне ничего не
ответил насчёт дачи: рад или не рад?
- Но как я могу быть рад или не рад, если я не знаю, что это такое?
- Ладно, завтра всё увидишь на месте и тогда скажешь своё мнение. Я почему-то уверена, что ты
будешь доволен до - больше некуда!
- Я вот всё думаю про 'лапшу': я ведь точно с ними разговариваю, когда сплю.
- Ах, во сне! Ну, во сне что угодно может присниться. Мне же во сне приснилось,
что резина, которую я нашла - не простая. И Любава вдруг вскрикнула:
- Ой, а ведь мне во сне приснилась правда, что резина не простая. Глошик, может, и тебе снится правда?
- Правда, правда, Любава. А хочешь, я тебе буду рассказывать, о чём мы
беседуем? Сейчас я им в каждом сне читаю книжки.
- Ой, как интересно! Глошик, рассказывай. Я всегда с интересом и нетерпением буду ждать твоих
рассказов.
До самого вечера Глош рассказывал Любаве всё то, чем живёт кукольный мир, созданный ею.
Кое-что из этого читатель уже узнал.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
В субботу, рано утром, всё семейство, в составе четырёх человек, отправилось на
'Ниве' в деревню, к родителям папы Аркадия. Минут пятнадцать не могли отправиться в путь из-за Глоша,
который, оказавшись внутри, начал метаться в салоне, как рикошетирующий мячик в маленькой
комнатушке. И ножонками, и ручонками он испытывал различные части салона на крепость, упругость,
удобство. Папа Аркадий не мешал Глошу выпустить пар восторженного любопытства от встречи с
неизвестным, ещё не познанным, интригующим и завораживающим. Радостные возгласы, издаваемые
Глошем, со стороны можно было принять за визг пары обижаемых собачек.
Когда градусы внутрисалонной психологической акклиматизации Глоша пошли на спад, папа Аркадий
медленно дал ход. Сразу Глош ничего не заметил, но, по мере нарастания скорости, он опять поднял
суматоху:
- Ой, смотрите, смотрите, дерево на нас идёт. И дом тоже идёт.
Любава, кое-как справляясь со смехом, объяснила ему, что движемся, наоборот, мы, а кажется всё
наоборот. Чтобы он в это поверил, она помогла ему выглянуть наружу. Глош парнишка умница: увидев
движение автомобиля относительно земли, он всё понял, но от этого его восторги не уменьшились. Теперь
его поразило, что, сидя на сидениях, не производя шагов, можно быстро перемещаться с помощью
неживого объекта.
К концу поездки, а это чуть меньше часа, коллективный лектор в лице остальных, убедил Глоша, что
неживые объекты могут делать многое, что делают живые и даже лучше. Это убедило и успокоило
мальчугана.
Перед въездом в деревню дорога проходила по небольшому деревянному мосту через речушку.
Несколько рабочих меняли мостовой настил и пообещали закончить часа через два. Машину пришлось
оставить и дальше, а это всего метров двести, идти пешком.
Вдоль дороги, по её обочинам, благоухали ароматом цветущие дикие яблоньки и черёмуха. Из цветочков
яблони мама Ира сделала букет. Глош, увидя это, страшно возмутился:
- Мама Ира, что ты наделала, из каждого цветочка могло бы вырасти яблочко.
Бежит следом и возмущается. Она убеждает его, что яблочки с этого дерева очень маленькие и невкусные,
никто их не ест, только свиристели зимой. Но это на Глоша не действует. Мало того, он хватает мобильник
у мамы Иры и кричит:
- Ало! Ало! Полиция! Милиция! Приезжайте сюда, здесь деревья убивают! Оставил телефон и
продолжает возмущаться. Затем опять хватает мобильник и кричит то же самое, но добавляет ещё, чтобы
приезжали с собакой. Мама Ира продолжает его убеждать и даже начала извиняться:
- Глошик, маленький, ну, извини меня, больше не буду рвать цветочки с деревьев. Я поняла, что поступила нехорошо. А ты умничка, молодец.
От таких слов Глош подобрел; опять взял мобильник и кричит:
- Ало, полиция, милиция, не приезжайте, мама Ира исправилась и больше не будет рвать цветочки с
деревьев.
Родственники Аркаши знали о необыкновенной кукле и теперь познакомились с ней воочию. Глош не испытывал комплекса перед незнакомыми людьми и инициативу знакомства взял на себя. Протягивая руку, он представлялся: 'Глош, не такой, как все', чем озадачивал человека и тот забывал представиться.
К приезду гостей, в избе был накрыт стол. Глоша это мероприятие не интересовало и он отпросился погулять во дворе. И Любава, и мама Ира посовещались и решили отпустить его, посчитав, что здесь теряться негде, да и Любава вот-вот выйдет к нему.
За воротами, сразу у калитки рос большой, старый тополь. Под ним, в пыли, купались воробьи. Глош обратился к ним:
- Воробышки! Давайте поиграем вместе вот этим шариком. Смотрите какой он лёгкий и красивый!
- А ты умеешь говорить по-нашему? То есть, чирикать?
- Нет ещё, но я научусь! А пока умею говорить только на человеческом языке.
- Вот когда научишься, тогда и приходи, а сейчас не мешай нам!
Расстроенный Глош пошёл дальше, пиная перед собой шарик. Лёгкий щарик
далеко не отскакивал и это было удобно...
В тени забора он увидел нескольких собачек, лежащих с высунутыми языками. Он обратился к ним:
- Собачки, мне скучно, потому что не с кем поиграть. Может, вы согласитесь поиграть со мной? Вы только
посмотрите, какой у меня красивый, лёгкий шарик!
- А ты умеешь гавкать по-нашему?
- К сожалению, ещё не умею. Но я способный и скоро научусь!
-Ну вот, когда научишься, тогда и приходи. А пока не мешай нам отдыхать.
Глош тяжело вздохнул и пошёл дальше. Любава вышла во двор, но Глоша не увидала, забеспокоилась и поспешила на улицу. Там она заметила его сразу и решила просто за ним проследить.
А он, пиная шарик, оказался возле большого болота, покрытого ряской. На берегу сидело много лягушек. Глош направился к ним, но те испугались и попрыгали в воду. А потом высунули свои мордочки и уставились на человечка, ожидая от него какой-нибудь гадости,
вроде брошенной палки, как поступают многие мальчишки. Но Глош не из таких, ему и в голову не
приходило, что так можно забавляться. Он обратился к ним:
- Лягушки, вы меня не бойтесь, а лучше выходите, и мы вместе поиграем вот этим красивым шариком. Он
очень лёгкий, хотя и большой.
- А ты умеешь скрипеть, квакать? - т.е. говорить по-лягушачьи.
- Нет, я умею говорить только на человеческом языке. Но если вы меня поучите, то я ...
Лягушки разразились лягушачьим, кваквашинным смехом.
- Нет, серьёзно! Я с удовольствием поквакаю вместе с вами. Вы только поучите
меня.
- Квау! Да понимаешь ли ты, глупый человечек, что наш язык самый трудный на свете? Это только так
кажется, что квакать сложности не представляет. Ни один человек ещё не смог научиться нашему языку,
а мы, как видишь, можем говорить на вашем. Так что иди дальше.
- Задаваки.
Увидел большую зелёную стрекозу, сидящую на травинке и стал подкрадываться к ней, чтобы схватить.
Он уже осторожно протянул к ней руку, как вдруг услышал писклявый, но громкий голосок:
- Тебя что? не учили, что надо под ноги смотреть?
Глош от неожиданности вздрогнул и стал вертеть головой, пытаясь обнаружить владельца этого голоса.
- Растяпа! Это я с тобой говорю, я! - снова раздался тот же голосок откуда-то
снизу. Глош внимательно осматривал землю под ногами и увидел, что наступил на какого-то серого
толстого извивающегося червяка. Он убрал ногу, и червь запрыгал на месте, продолжая извиваться.
- Вот видишь, что ты наделал? Ты лишил меня хвоста, и я теперь целый месяц должна его отращивать. А у
меня скоро свадьба!
Наконец Глош увидел, что из-за небольшого камня возмущённо выглядывает существо такого же цвета,
как и извивающийся червяк, и почти такого же размера..
- Эй, гусеница, ты чего возмущаешься, как будто я на тебя наступил.
- Что-о-о? Какая я тебе гусеница!? Протри глаза! Ты действительно наступил на меня, вернее, на мой хвост,
и вот результат: мне придётся отложить свадьбу. А ведь лето у нас такое короткое!
- Так ты кто?
- Я ящерица; давно пора знать такие вещи.
- Ты чья невеста?
- О, невежа!
- Слушай, ящерица, подожди меня здесь, а я сбегаю за клеем и приклею тебе хвост на место.
- О, невежда! Вы посмотрите на это безмозглое чучело: оно собирается приклеить
мой хвост!
- Слушай, невеста, перестань ко мне придираться: я ведь могу и психануть!
- О, ты ещё и псих!
- Какая ты несносная! Слушай, невеста, мы уже ругаемся, а ещё не познакомились. Меня звать Глош, а
тебя?
- Меня - невеста. Ой! что я говорю? Ты меня совсем с толку сбил. Меня звать Мелинда.
- А что? Имя очень даже красивое, запомнить надо.
Любаве надоело наблюдать за стоящим Глошем и подошла к нему:
- Что ты здесь нашёл интересного?
- Да вот, с Мелиндой познакомился. Хочешь? И ты познакомься.
- Я не вижу никакой Мелинды. Тебе что? - даже днём сны снятся?
- На камушке сидит. Неужели не видишь
- Кроме ящерицы никого не вижу.
- Так это ж она и есть, Мелинда.
- Что за чушь несёшь? Откуда тебе известно, что её так звать?
- Она сама так сказала.
- Глош, я пока ещё нормальная, с ума не сошла, чтобы верить в ту несуразицу,
что ты несёшь.
- Вот, слышишь, она кричит: 'Регенератор появился, регенератор! Все сюда! У
меня хвост вырос!
- Ничего я не слышу. Ну же, у тебя и фантазия.
В это время вокруг зашелестела трава и пятачок, на котором находились Любава
и Глош, стал заполняться ящерицами без хвостов. Они все направили свои мордочки на Любаву, открыв
рты и высунув язычки. Любава внимательно присмотрелась к ним и поразилась: было явно заметно, как у
всех вырастали ... хвосты.
Конечно, покинуть такое зрелище Любава не могла и стояла, тоже раззинув рот, пока не исчезла
последняя ящерица с отросшим хвостом.
- Вот это да! Сейчас пойду, всем расскажу, но ведь никто не поверит! - изумлённо твердила Любава.
- Глошик, быстрей пойдём домой и всё расскажем.
Как и ожидала Любава, никто всерьёз её рассказ не принял, но слово 'регенератор' папа Аркадий
объяснил так: 'регенерация' - это процесс восстановления, а 'регенератор', стало быть, механизм,
орган, осуществляющий этот процесс. Сначала никто не понял, о чём речь, но
когда папа Аркадий пояснил это на примерах, 'всё стало на свои места'.
Все присутствующие ещё продолжали потешаться на 'бредом', который сообщили Любава и её
'сыночек', как вдруг смолкла и посерьёзнела мама Ира. После пекоторого раздумья она сказала:
- Аркадий, покажи всем свою правую ступню.
- С чего это вдруг? - возмутился Аркадий, давая понять, что просьба жены
неуместна в данный момент. Но тут же спохватился. - А впрочем, впрочем, ты возможно и права.
Он оголил правую ступню и показав её всем, чем всех и озадачил: ступня, как
ступня.
- В первый год нашей женитьбы, мы проводили отпуск у Ириных родителей и во время рубки дров я отсёк
топором мизинец и прилегающую часть стопы. Я вам не писал об этом, чтобы не расстраивать. А потом,
где-то годика через два, когда уже Любаве исполнился годочек, он, мизинец, появился. Долго ломали голову над этим
феноменом даже специалисты. Они хотели "пришить" мне фальсификации самого случая отсечения
пальца. Но когда я представил амбулаторную книжку с зафиксированным фактом повреждения правой
нижней конечности, они просто развели руками. Так вот, давайте сопоставим эти два факта: выросший
мизинец у меня и выросшие хвосты у ящериц. Конечно, у ящериц они всё равно выросли бы, но выигрыш
времени какой: месяц или десять минут!
Весть о двух упомянутых фактах быстро стала суперновостью на селе, заняло умы всего взрослого
населения села. Тут же нашлись изувеченные разной степени и уговорили девочку продемонстрировать
свою магию. Она не была готова к врачеванию, не знала даже - что должна предпринимать. Но пока шли
её уговоры, находящиеся рядом субъекты с утраченными или повреждёнными элементами тела, обретали
их... .
Через два часа нервотрёпки, Любава потеряла сознание. А тут подоспели новости, что из соседних сёл
выезжают жаждущие вылечиться. Не теряя времени, мама Ира и папа Аркадий с детьми спешно покинули
'малую родину'.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
Неожиданно день, обещающий безмятежный отдых, оказался трудным из-за
нервотрёпки, возникшей как следствие явления миру уникальной способности Любавы.
Поэтому вся семья отошла ко сну необычно рано. И Глошу, полному впечатлений, не терпелось побыстрее
встретиться с друзьями. Он отменил чтение книг и предался одному сну, чтобы проснуться в другом.
Любава уже в полудрёме вспомнила о сюрпризе, который приготовила куклам.
Она давно обещала сделать друга для барби и делала в глубокой тайне от Глоша. Это не трудно было
осуществить, - ведь Глош целыми днями проводил за чтением книг. Прерываться приходилось раз в три
дня, когда Любава перенадувала его, чтобы сменить воздух, обеднённый её энергетикой, на обогащённый.
Она не поленилась встать и усадила нового кавалера возле Барби; а завтра расспросит Глоша - как
куклы встретили нового члена их компании.
Глош проснулся, потянулся, оглянулся и удивился, что все спят. Даже барышни-жаворонки ещё находятся
в ранне-утренней неге. Разбудить - не позволяет кукольный этикет. От нечего делать, пробежал глазами
облик каждой куклы и увидел возле Барби незнакомого субъекта: тот положил голову на плечо Джоконды,
а её голова покоилась на плече Шолка. Остальные занимали свои постоянные места: Шалун и Гоша сидели
рядом с барышнями, но по разные стороны. Моряк Коля гордо спал в самом углу комнаты.
Глош с пристрастием стал рассматривать новенького: смугловат, волосы чёрные
с крупными кудрями, более длинные на затылке; короткая куртка, с длинными рукавами, голубого цвета,
с жёлтым растительным орнаментом. Брюки- пантолоны, белого цвета с желтыми лампасами. Короткие
сапожки серого цвета с металлическими атрибутами под цвет золота. И, как пик всей картинки, - гитара,
которую он прижимал к себе обеими руками.
Глош был изумлён необычным видом товарища, пополнившего их компанию, и непроизвольно свистнул:
- Откуда нам такое занесло?
От необычного звука проснулась Джоконда. Увидев подле себя Глоша, пристально рассматривающего,
похоже, её, она вознамерилась, было, дать этому факту убийственную характеристику, но почувствовала
на плече что-то лишнее. А увидев это лишнее, то есть незнакомую голову, она с гримасой негодования
оттолкнула её, воскликнув при этом:
- А это мачо откуда взялось?!
Голова встрепенулась, проморгалась и ничего не поняв, произнесла:
- Да, да, я Мачо. Я здесь. Кто меня спрашивает?
Проснулись все, кроме Коли-моряка, и, не поняв причины шумка, устремили недоумённые глазки на
незнакомца. А он, видно было, протрезвел ото сна, увидел рядом с собой писанную красавицу и, довольно
раскованно, со слащавой улыбочкой, чуть ли ни пропел:
- О! Дуэнья грациозо! Сердце моё принадлежит вам! Моя подружка, - и он погладил гитару, - поможет мне
петь вам серенады сутками.
- В своём ли ты уме? - когда же спать?
В перепалку никто не встревал. Во-первых, ещё не сложилось определённое мнение о новеньком. И
во-вторых, все знали уникальную способность Джоконды осадить собеседника резким словцом. И потому,
не разобравшись в ситуации, никто не решался лезть под молот. По всей видимости, мачо был так занят
затеей - охмурить шикарную соседку и был так уверен в своей неотразимости, что: то ли не вникал в
смысл реплики, ему адресованной, то ли не слушал вовсе, но он продолжал в том же духе:
- Прелестнейшая дуэнья! Я готов на крыльях любви унести тебя в мир грёз и
чарующих сновидений
- А на каких крыльях ты понесёшь вот это? - и она указала на набор посуды, электропечь и бутафорские
продукты: виноград, сыр, мармелад, огурцы? Напоминаю маленькому читателю, что бутафорская еда - это
для нас она таковая, а для кукол - это еда кукольная и едят они её по-кукольному, то есть вприглядку.
Мачо посмотрел на указанную груду посуды, состроил кислую рожицу и
разочарованно протянул:
- Прекрасная дуэнья! Я зову вас в небеса, где в поэтическом эфире витает нежный зефир любви. Вы
же напоминаете мне о земном: лань и корова несопоставимы!
- Но кормит не лань, а корова. Вообще ты напоминаешь мне слепого надоедливого сверчка: неужели не
видишь, что я не дуэнья, а леди? И не нужен мне твой 'нежный зефир любви'. У меня есть вот нежный
и преданный друг, - и барби указала на Шолка, молча, напряжённо слушающего их перепалку, как и все
остальные куклы. - Попробуй свои поэтические и любовные потуги вот на этих бырышнях. - И обратилась
к Шолку:
- Пойдём, лапонька, навестим Спиридона Матвеевича.
'Лапонька' не возражал и они под ручку ушли за коляску.
Мачо, словно получивший обухом по голове, молча сопроводил их глазами.
Потом также молча обвёл всех присутствующих растерянным, недоумённым взглядом, пожал плечами
И вдруг остолбенел, на его лице проявилось крайнее изумление и даже рот разинул:
- Фрэнды! Я извиняюсь! Вас-то я не заметил. Исправляю ошибку, - и с целью знакомства протянул руку
ближайшему 'фрэнду'. Им оказался Глош... .
За процессом знакомства наблюдал из своего угла моряк Коля. Вопреки установившейся привычке -
встречать каждое кукольное утро очередным перлом из области словоблудия, на сей раз он молчал.
Похоже, что моряк вынужденно проснулся раньше времени, и его творческая лаборатория еще была
закрыта. Но к моменту, когда перед ним замерла ладонь мачо и прозвучало имя Мачо, он не торопился
подавать свою, а спросил какую-то несуразицу:
- Шторм, ураган, торнадо... - закончи логический ряд.
- Апокалипсис, - не задумываясь дополнил мачо.
- Хотя ты и сказал, не то, что я ожидал, но всё равно в точку. Значит, ты не такой дурак, каким кажешься.
Будем дружить. Коля, моряк, - и только после этих слов он пожал руку новенького.
- Колян, ты это..., того..., какое слово ожидал услышать?
- Барби Джоконда.
- А кто это такая?
- Та деваха, которая только что тебя отшила.
- Похоже, и тебе она дала 'от ворот - поворот'.
Коля промолчал.
- Но ведь она кого-то приветила, я видел.
- Аааа, есть тут один парнишка без роду-племени; даже имени не имел, Глош ему недавно придумал.
Их дружба - для нас неразгаданный курьёз.
- Слушай, а Глош кто такой? Охарактеризуй.
- О, это уникум 'не от мира сего'! Недавно, как и ты, появился. Парень достойный уважения! От него
можешь не ждать ни подвоха, ни подлости. Пытается учить нас читать книги. Он - наше окошко в мир.
- А что скажешь про тех двух цыпочек?
- Симпатичные пустышки, ни к кому не привязываются, но и от внимания, чьёго-то ни было, не откажутся.
Из-за коляски появилась кашляющая Джоконда под ручку с Шолком. Они мило
шептались, сели чуть в сторонке от всех и даже как будто никого не замечая.
Мачо отвлёкся от беседы с Колей и сосрдоточился на барби, как легавая учуявшая беспечную утку. О чём
мог думать, на что надеяться, новоиспечённый донжуан, не имеющий ни одной победы на любовном
фронте?
- Слышь, кореш, давай к ним поближе придвинемся: Глош что-то
рассказывает, а он зря волну не гонит, - предложил Коля.
Мачо, из приличия, послушался нового друга, уселся напротив барышень на стул 'задом наперёд':
упёрся в спинку стула грудью, руки сложил на верх спинки, а на них положил голову подбородком. В
такой позе он нахально наблюдал за ними и их ближайшим окружением, чтобы в будущем разработать
тактический план охмурения 'симпатичных пустышек'.
А Глош продолжал, - ... и вот эта ящерка завозмущалась: 'Разиня, ты меня оставил без хвоста, а мне
вот-вот выходить замуж. И каково - невеста без хвоста? Мне теперь целый месяц нужно ждать, пока
вырастет новый'. Тут подошла Любава и пока мы вели с невестой разговоры шуры-муры, у неё, невесты
то есть, вырос хвост! Зашуршала трава и вокруг нас появились тысячи бесхвостых ящериц. И у всех,
прямо на наших глазах, стали расти хвосты. И выросли!
Глош ещё долго рассказывал о необыкновенной способности Любавы. Пять кукол слушали его
наивнимательнейшим образом, две, отрешившись от всего, ворковали на свою амурную тему, а мачо,
гипнотизировал одну из двух барышень, Олю. Обе барышни, как дети, открыли свои умилительные ротики,
и казалось, что они выполняют функцию ушей.
Вот Оля на какое-то мгновение, непроизвольно, бросила взгляд на мачо. Ещё через минуту опять
обратила свой отрешённый взгляд на него, но задержала на пару секунд. Ротик закрылся, Оля стала
косить глазки в сторону мачо. Было ясно, что взгляд мачо действовал на неё сильнее, чем новости Глоша.
Не выдержав соблазна, она напрямую и несколько дольше задержала свой взгляд, пока ещё
недоумённый, растерянный.Мачо, будучи сердцеедом без практики, подумал, что крепость пала, осталось
небольшое усилие и он будет обеспечен подружкой. И сделал это последнее усилие в виде воздушного поцелуя.
Барышня хихикнула и что-то шепнула на ушко подружке, внимательно слушавшей Глоша. Новость, сообщённая Олей, была столь ошеломляющей, что Лена от удивления расширила глаза, будто хотела съесть подружку, а потом вместе, хихикая, бесцеремонно уставились на мачо. Такой удвоенный взгляд подхлестнул мачо, он сразу вырос в собственных глазах. Намечающееся приобретение в виде двух подружек сразу вдохновило его на более щедрый жест: он направил каждую свою ладошку на каждую из подружек и дунул поочередно на ладошки, символизируя отправку поцелуев в адрес. Было не понятно - за что барышни приняли этот международный жест выражения симпатии, так как они закрыли ладошками лица и кокетливо завизжали. Такое необычное общение между барышнями и мачо, конечно же, не могло не привлечь внимание остальных. Преданнейший друг барышень, Шалун, подошёл к мачо и
спросил деликатнейшим образом, насколько способны на это гусары:
- Позволь,
любезный-с, осмотреть твои руки-с.
- Да, пожалуйста! Мои-то что! Ты лучше
посозерцай ручки у этих прелестниц! Они гораздо притягательней!
Несомненно-с, несомненно-с, кто бы сомневался, - как бы в задумчивости говорил Шалун, внимательно осматривая ладони мачо. Он для чего-то подул на них. Выждал и обнародовал свой вывод. - Голубушки-с, зря вы так занервничали: руки у нашего нового друга-с чистые, пыли нет-с. Можете мне поверить.
Моряк Коля выдал свой очередной перл:
- Наш замечательный друг подобен солнечному зайчику, отражённому, начищенной до блеска рындой.
Но он никем не был оценён, то ли по привычке, то ли "рында" ни о чём не говорила; я же склонен думать, что справедливо и то, и другое.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
- Любава, ну и экземплярчик у нас появился, иди, глянь, - такими словами начал очередной день, Глош, заметив, что Любава проснулась.
О ком идёт речь, она сразу догадалась и стала выпытывать подробности знакомства всей группы с новеньким. И была разочарована,
что Джоконда его забраковала. Но была несказано удивлена, что её симпатии были полностью отданы кукле, которая, как считала Любава, у неё не получилась.
Она даже имя этой кукле не дала.
Любава долго расспрашивала, а Глош с удовольствием рассказывал о жизни группы. Результат беседы
оказался плодотворным. Во-первых, Любава раскрыла секреты появления каждой куклы. И во-вторых, пообещала ещё сделать кукол-девочек. Начнёт сегодня же.
Как показал свежий опыт, делать куклу для определённого инливидуума, бесполезно. И тем более интересней непредвиденный результат.
На создание двух кукол ушло всего две недели. Особых трудностей их изготовление не доставило, так как технология была отработана.
Одну сделала в строгом брючном костюме светлоголубого цвета с белой каймой везде, где возможно. Брюнетка с причёской - "а ля Матье". На голове
небольшая шляпка-цилиндр. Вторая кукла совсем другой типаж: длинное, почти до пят, цветастое платье и длинные распущенные волосы. В волосы сбоку
укреплена красная роза. Первой, на два дня раньше, была изготовлена дама в брючном костюме, и Любава усадила её на стульчик рядом с гусаром, несколько
раз повторив ей: "запомни - тебя звать Мария, можно Маруся, можно Маша
Первыми, как всегда, открыли глазки барышни-подружки.
Инспекторским глазом осмотрели потолок, стены, пол и все предметы, находящиеся в комнате. А что ещё делать-то? Таким образом, их глазки обнаружили
незнакомку и заблестели, выдавая, что в предвкушении таких событий они и обшаривали каждый квадратный дюйм комнаты. Барышнии встали со своих стульчиков,
что бывает редко, подощли к незнакомке и бесцеремонно осматрели её со всех сторон. Общее впечатление от незнакомки осталось хорошее, но особенно
отметили три вещи: шляпку, прическу и брюки. Причём, брюки у них вызвали скепсис: "женщина и в брюках?" Откуда она взялась? Глянь-ка, сразу к Шалуну
подкатила.
Почему-то запоздали на сей раз хищники. Первым подошёл медведь, обнюхал, лизнул в коленку и уступил место тигру. Тот
тоже: обнюхал, лизнул и отошёл. Сенбернар соригинальничал: лизнул не в коленку, а чисто по-собачьи в щёку, от чего незнакомка открыла глазки, заморгала
ими и, проморгавшись, мило так сказала:
- Ой, какая прелестная собачка! Как тебя звать? "Собачка" произвела один "Гав" собачьим
басовым шёпотом. - Ааа, Пусик! Какое прелестное имя! Мы с тобой будем дружить.
Здесь она заметила стоящих молчаливо двух барышень
и задала свой первый вопрос:
- Девочки, что это за оффис?
Оказалось, что девочки впервые услышали это слово,
а потому не знали, что таит в себе вопрос, и как к нему отнестись. Они избрали, единственно верную в таких случаях, тактику - молчать и дожидаться:
не проскользнёт ли более понятная информация из уст незнакомки.
- Ой, девочки, извините, я не представилсь: Мария, можно Маруся,
можно Маша.
Мария не знала установившихся здесь негласных правил, и потому говорила обычным громким голосом. Несомненно, она
говорила бы шёпотом, если бы определила, где находится. Но ей некогда было осматриваться - она была отвлечена барышнями. Громкий голос вызвал моментальные
последстия: рядом с барышнями возникла фигура гусара. Он щёлкнул каблуками, приветственно приставил два пальца к правому виску и отчеканил:
- Мадам-с, разрешите представиться: Шалун Шалунов-с, гусар-с. Цвет вашего костюма-с вызывает у меня доверие-с: как видите, он
грамонир, извиняюсь, гармонирует с цветом моего мундира-с. А это о чём-то да говорииит...? - игриво, тонким голосом и в певучей форме, закончил гусар,
не забывая, при этом, подкручивать левый ус.
- Вы меня смущаете таким вниманием. Право же, я его ещё не заслужила, - смущаясь,
вымолвила Мария. У нормальных людей такие фразы сопровождаются покраснением лица. Но у кукол нет крови и один из внешних признаков смущения
отсутствует. Это несколько обедняет палитру эмоциональных проявлений кукольного народца.
Вдруг раздались торжественные звуки
гитарных аккордов. Все обернулись, а барышни даже расступились и в этот проход протиснулся, временно забытый всеми мачо Мачо. Он встал на одно колено
перед новенькой и в тон своим аккордам заговорил:
- О! Прекрасная дуэнья! Видимо, вас дожидалось моё исстрадавшее сердце и оно
родило в моей душе аккорды торжественного гимна любви. И от вас зависит: восстановит ли моё сердце, свой жизненный потенциал!
Барышни заговорили между собой с чувством нескрываемой ревности: "А нам он за полмесяца хоть бы раз брякнул на гитаре", - так сказала Лена. "Он
двуличник", - добавили Оля и они демонстративно покинули смотрины.
- Милый юноша! Не надо так убиваться. Я не танцую ни румбу,
ни сальсу, ни даже танго. Моя стихия вальс, но в таком костюме этот танец не исполняют.
Футболист Гоша стоял молча. Ему
новенькая очень понравилась, но он верно определил, что футбольным мячом её не соблазнишь и осталось только молча, внимательно наблюдать за происходящим.
Гусар стоял тоже молча, но уже уверенный в своей победе и ему доставляло удовольствие наблюдать за ходом этого действа.
Не
отметился в мизансцене знакомства моряк Коля. Но можно не беспокоиться - он своё не упустит. И не упустил:
- Любезнейшая! Вы как
бриллиант в короне царицы Савской!
Тот факт, что в те времена бриллианты ещё не производились, его не смущал, ибо он об этом не
знал. Как говорится "Бросьте в меня камень, кто об этом знает".
Всё это время Глош оставался в "тени", наблюдая за переполохом.
Он сразу догадался, что это новое творение рук Любавы, и не последнее. Больше всего его интересовало: какова будет реакция Джоконды на новенькую. Но
та лишь бросала, время от времени, взгляд в сторону Марии, но попыток приблизиться к ней не предпринимала. Мария тоже не пыталась подойти к ней, вероятно,
предупреждённая кем-то из новых товарищей об изъянах в характере Джоконды.
В течение кукольного дня союз Шалуна и Марии всё-таки
состоялся. Мачо откололся от компании сразу, когда понял, что его "любовный экстаз" не вызвал того эффекта, который бы его удовлетворил. Футболист Гоша,
сразу определивший, что ему с этой новенькой ничего не светит, лишь молча "поедал" её глазами, и тем его участие в беседе и ограничивалось. Ну, а
участие Коли-моряка ограничивалось лишь подачей комплиментов в моменты, которые он считал подходящими. А вот считали ли собеседники эти моменты
подходящими, можно было судить по реакции Марии. Если она с милой улыбкой говорила: "Великолепно! Коля, вы неподражаемы!", можно с уверенностью
фиксировать, что и момент, и комплимент соответствовали моменту. Если же Мария как-то странно, молча, посмотрит на Колю, можно не сомневаться: либо
комплимент, либо момент, либо и то, и другое были не уместны. Уже к концу дня Шалун и Мария, мило воркуя, расхаживали на виду остальных бок о бок, но
пока ещё не под ручку. То есть, заветная мечта гусара должна была вот-вот сбыться, но деликатная и нерешительная Мария, отклоняя мягкие попытки гусара
взять её под ручку, отдаляла срок исполнения его мечты.
Через два дня маленькую кукольную колонию взбудоражил ещё один сюрприз: Любава внедрила к ним во время сна вторую куклу под именем
Настя, Анастасия. Новенькая проснулась раньше всех и взгляд её упал на уголок с хищниками. Она никогда раньше не только не имела с ними дело, но даже
и не видела их; а тут такая возможность. Она подошла к ним познакомиться поближе. Каждй из хищников обнюхал и лизнул её, причём, тигр лизнул в лицо,
знак особой симпатии к ней, и тихо рыкнул. От этого рыка проснулись все остальные. Настя, не замечая их, обратилась к тигру:
- Аааа, тебя звать Котя! Замечательно! А меня Настя. Вот мы и познакомились.
Дальнейшее развитие беседы прервал дуэт в унисон в
исполнении барышень:
- И с нами познакомьтесь, с нами!
Анастасия оглянулась в сторону, откуда прибыло
приглашение к знакомству, и увидела людей. В предутреннем полумраке ей показалось, что людей очень много. Как натура общительная, она обрадовалась
этому обстоятельству и запела отрывок из популярной оппереты: "Я танцевать хочу, я танцквать хочу, до самого утра...". В лад раздались гитарные аккорды.
Это ещё больше вдохновило Настю и, продолжая петь, она закружилась в танце. Длинное, с цветным узором, платье во время кружения превратилось в подобие
цветных колец Сатурна вокруг изящной, стройноя фигуры танцовщицы. Зрелище было потрясающе завораживающим!
Вдруг танцовщица резко
остановилась и выкрикнула счастливым голосом:
- Я сама не предполагала, что могу такое вытворять.
Она отыскала глазами музыканта и крикнула:
- А-ну, красный молодец! Давай "Яблочко"!
И представьте,
красный молодец выдал аккорды этой плясовой. Как он позже признается - никогда раньше ни только не играл этот танец, а даже и не знал о его
существовании. Пальцы сами строили нужные аккорды и оставалось только правильно извлекать звуки. Но по этой части он показал себя виртуозом.
С первыми звуками танца перед Настей возник Коля-моряк. Он топнул ногой, ладошками хлопнул по полу и потом прошёлся ими по ноге, по бокам, по груди и
распахнул руки, приглашая Настю начать свою партию. Неблагодарное дело описывать будь то танец, или музыка. И я с этим согласен. Скажу только, что
здесь были все классические коленца. Как позже признается Коля, он никогда раньше не тацевал, а вот поди же ты - ноги сами вынесли его на танцевальный
пятачок и выделывали всё остальное; он только удерживал тело от падения на пол.
По окончании этого танца Настя лихо крикнула:
- А теперь "Барыню"!
В этом танце открытием явился, кто бы мог подумать, гусар! Он, как и предыдущий
товарищ, тоже проделал все танцевальные "па", как настоящий профессионал.
Следующего танца Настя не объявила, а призналась, что устала и хотела бы поблагодарить замечательного музыканта.
Мачо выдвинулся ближе всех к ней и в своей манере - встал на одно колено и завёл своё:
- О, прекрасная дуэнья! Видимо... и т.д.
Парень схалтурил, не утруждая себя изобретением нового любовного пассажа. Но Настя слышала это впервые, для неё он сошёл за
оригинальный. Она подбежала к знойному брюнету и скромненько щёлкнула поцелуйчиком его щёчку. Мачо забренчал на гитаре какую-то "Оду страсти" и тем
привязал к себе кукольное сердечко Насти.
Обо всём этом Глош доложил Любаве, добавив:
- А Коля-моряк и
Гоша-футболист остались не пристроенными.
На что Любава заверила его, что это её упущение и она сей факт учтёт.
на ОГЛАВЛЕНИЕ
|