Я боюсь, род людской - этот великовозрастный пентюх
закончит, как какой-нибудь кокни.
В.Шекспир
Главное отличие восприятия сонетов В.Шекспира его соотечественниками и соотечественниками автора этой заметки заключается в том, что для первых чтение этих сонетов вовсе не составляет сплошное удовольствие, но нелегкий и непростой, а зачастую и просто непосильный труд.
Ведь, несомненно, одной из причин того, что второе издание этих сонетов было осуществлено только через тридцать лет после первого, да еще под конспиративным названием "Поэмы В.Шекспира", явилось понимание или ощущение современниками Шекспира, что автор этих сонетов прямо-таки пудрит им мозги и морочит головы.
Показать это можно на примере сонета 22. В современной орфографии, но с пунктуацией первого издания текст его выглядит так:
My glass shall not persuade me I am old,
So long as youth and thou are of one date,
But when in thee time's furrows I behold,
Then look I death my days should expiate.
For all that beauty that doth cover thee
Is but the seemly raiment of my heart,
Which in thy breast doth live, as thine in me,
How can I then be elder than thou art?
O, therefore love be of thyself so wary
As I not for myself, but for thee will;
Bearing thy heart which I will keep so chary
As tender nurse her babe from faring ill.
Presume not on thy heart when mine is slain;
Thou gavest me thine not to give back again.
Трудности с пониманием его возникают при чтении уже первых четырех строк. Поскольку глагол-сказуемое первого предложения стоит в будущем времени, то глагол-сказуемое придаточного предложения может стоять в любом времени, которое требуется по смыслу.
При этом встает еще вопрос о количестве этих придаточных предложений. Недаром в ряде поздних печатных и электронных изданий сонетов Шекспира в этом сонете в конце второй его строки печатают не запятую, а точку с запятой.
Короче, получается, что действительное, не поверхностное чтение этого сонета требует "вникания" в его смысл, то есть определенного труда. При этом, только затратив немало собственных времени, сил и нервов на такой труд, автор этой заметки окончательно убедился в том, что все переводчики этого сонета на русский язык, по причинам, о которых всех здесь упоминать не обязательно, себя особенно не утруждали. И даже такой малостью, как выяснением всех значений слов английского оригинала.
А между тем, если кому-то из читателей этой заметки будет интересно, слово "youth" во второй строке сонета имеет еще и такое (по Websters-online) значение: "An early period of development - ранний период развития". Авто этой заметки не нашел в произведениях В.Шекспира других примеров употребления этого слова в таком значении, но то, что Шекспир знал, что такой период в истории человечества был, видно уже из его слов, приведенных в эпиграфе.
При этом слово "date", оказывается, можно переводить еще и словом "эпоха". Но, пожалуй, особенно интересно посмотреть на все значения наречия "but". И самое интересное из этих значений передается русским словом "лишь".
Именно это значение делает более ясным и понятным смысл пятой и шестой строк оригинала:
For all that beauty that doth cover thee
Is but the seemly raiment of my heart...
То есть, покрывающая адресата этого сонета красота есть "всего лишь подобающее одеяние сердца" автора этого сонета. И именно это "лишь" точнее показывает, что в данном случае предлог "of" показывает не на принадлежность этой самой красоты, а на ее происхождение.
Но отсюда следует, что, и особенно если признается правомочность замены в конце второй строки запятой на точку с запятой, глагол "behold - смотреть, видеть" в третьей строке оригинала должен восприниматься и переводиться глаголом в настоящем времени, и, соответственно, в настоящем времени должен восприниматься и переводиться глагол "look" в строке четвертой.
То есть, получается, что адресат этого сонета на деле вовсе не молод. Он просто жил в более ранний период развития рода людского. При этом любой здравомыслящий человек должен понимать, что даже любой нынешний глубокий старик по сути моложе любого молодого человека, жившего в предшествующую эпоху.
И тут можно добавить, что Шекспир недаром использовал в этом сонете оборот "so...as" целых три раза. Вдумавшись в смысл оборотов "so wary as" и "so chary as", соответственно, в девятой и одиннадцатой строках оригинала, можно понять, что такой же оборот "so long as" надо переводить тоже развернуто: так же долго, как давно молодость и ты принадлежишь одному времени.
Тем читателям, у которых остались еще силы читать эту заметку, можно предложить подумать о фактической стороне переводов этого сонета, которые они уже читали или еще прочитают после чтения этой заметки.
Из всех этих переводов вытекает, что в груди, по мнению переводчиков, молодого адресата этого сонета живет, бьется сердце, скажем так, уже не молодого этого сонета автора, и наоборот.
Как говорится в одном афоризме, реальная жизнь богаче любой фантазии. Сегодня на каждом шагу встречаются молодые люди, в груди которых бьются сердца стариков, даже аж из первого тысячелетия до нашей эры: "В деньгах, в деньгах - человек" (Пиндар). И на каждом углу можно встретить стариков, в груди которых бьются сердца людей даже не из периода молодости человечества, а из периода его самого настоящего младенчества. "Оправдание людоедов: человек - это скотина" (Станислав Лец).
Читателям же этой заметки, не располагающим временем на обдумывание обрисованной коллизии, можно сразу сказать, что, исходя из содержания уже трагедии "Гамлет", адресатом разбираемого сонета, сердце которого билось в груди его автора, является Гомер.
И только это понимание позволяет догадаться, что содержание ключа этого сонета выражает вовсе не эгоизм, жестокосердечие или хитрость прожженного дельца, но, отраженное также в эпиграфе, понимание его автора, что, скорее всего, он останется последним человеком в мире, в груди которого забилось сердце Гомера.
И каждый, кто с этим выводом не согласится, пусть просто попробует найти хоть среди стариков прошедших после смерти В.Шекспира веков, хоть среди нынешней молодежи человека, который бы так же близко к сердцу, как В.Шекспир воспринял гомеровские строки:
Носятся вечно по ветру людей молодых помышленья, побужденья;
Если ж участвует старец, то смотрит вперед и назад он.
("Илиада", II, 105, перевод В.Вересаева)
Возможно, именно поэтому только В.Шекспир понял, что связь времен - это истина и закон.
В результате, получается, что мозги многих читателей оригинала этого сонета и всех этого сонета переводчиков не пухнут во многом еще и потому, что у них, собственно, и пухнуть-то особенно нечему. Кроме того, в груди подавляющего большинства российских, даже уже не совсем молодых поэтов и переводчиков поныне бьется сердце их на века оставшегося молодым предшественника: "Поэзия должна быть немного глуповатой".