|
|
||
Вам никогда не казалось что вашим домашним агрегатом овладел бес? Если это так - нужно писать специалисту. Именно писать, на бумаге - телефона у него нет. Городское фэнтези с легким сибирским колоритом. | ||
|
Интервью - Ну, расскажите, как все началось? - я нарисовал еще одну рожицу в блокноте и, сделав вид что поправляю галстук, поправил скрытый микрофон. Всегда предпочитаю записывать разговоры на диктофон, особенно со всякими чудотворцами и технарями. И те, и те - несут пургу, совершенно непонятную с точки зрения нормального человека, и записывать эту абракадабру в блокнот считаю бессмысленным, разве что помечать, какие-то отправные понятия, дабы пробить их потом через Гугл или Яндекс, тут уж как кому нравиться. - Что началось? - мой собеседник смущенно почесал пятерней в рыжей гриве. - Вы про охоту? - Нет, то есть да. Когда вы начали охотиться за домофонами? - Если быть точным, то началось все не с домофонов, а с тостера, и тогда он напал первым. Тостер и Мясорубка. Встреча была неожиданна для обоих, Федор Достаевский шел домой с занятий и не имел при себе даже отвертки, а тостер только-только вышел на поверхность и еще не успел полностью материализоваться. Точнее, материализоваться-то он как раз успел, а полностью "прикинуться" - еще нет. И Достаевский его "срисовал", а тот понял, что его срисовали. Может быть, если бы Федор не подавился гамбургером, все бы прошло благополучно. Тостер бы ничего не заметил, будущий охотник бы протупил, и встреча не состоялось бы, однако всё вышло, как вышло. Тостер зашипел, как рассерженный котяра, несколько раз хлестнул себя по никелированным бокам шнуром и медленно поплыл в сторону Феди. Его хлебоприемники зловеще пощелкивали, медленно нагреваясь, и от них шло красноватое свечение. Достаевский совершил над собой гигантское усилие: проглотил, не подавившись, непрожеванный гамбургер и судорожно огляделся. Обычный серый двор, образованный тремя пятиэтажками, обычная помойка, в сторону которой он медленно дрейфовал с целью вышвырнуть туда упаковку от бургера, и обычный тостер, который вел себя, как агрессивное существо. Пока Федя тупил и оглядывался, тостер сократил расстояние вдвое и внезапно ударил его шнуром, как скорпион хвостом, метя в глаза. Достаевский шарахнулся в сторону, прежде чем успел решить для себя - глюк это или что-то похуже. Тостер без передышки атаковал еще, на этот раз, попав-таки в колено. Боль от попадания была весьма неприятной, что-то среднее между укусом пчелы и ударом тока, кроме того, укушенная нога стала заметно менее подвижна. Озлившись на доставучую железяку, парень пнул ее ботинком, однако тварь ловко увернулась и атаковала снова. Федя подпрыгнул повыше и попытался приземлиться на нее всем своим весом, однако добился лишь того, что попал под высокий захлест шнура, стегнувшего его по бокам. Ощущение было, будто по ребрам прошлись железным прутом. "Так я долго не протанцую", -подумал он и огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь оружия. Два крайних мусорных бака были пусты, зато из полного дальнего торчала какая-то металлическая запчасть. Достаевский, не переставая отмахиваться от настырного прибора, прыгнул вперед, искренне надеясь, что мусорный бачок одарит его чем-нибудь потяжелее. Схватившись за край детали, Федор потянул ее на себя и скорее почувствовал, чем заметил, метнувшееся в его сторону жало штепселя. Удар был так силен, что парня бросило грудью вперед на край качнувшегося бачка. Не чувствуя боли в мгновенно онемевшей от укуса спине, он с глухим воплем выдернул из бачка остов старой механической мясорубки. Лучи заходящего солнца пронзили серое поле битвы и отразились от округлых обводов древнего инструмента. Наверное, даже легендарный король бриттов, выдернув меч из камня, не ощущал себя счастливее. С яростным воплем Федя обернулся к обидчику, воздев над головой мясорубку, как оружие возмездия... И обнаружил, что противник постыдно сбежал с поля боя, оставив его один на один с ветхого вида старушкой, вышедшей с ведерком к мусорке. Ведерко валялось у ее ног, а бабка с тихим ужасом взирала на поединщика. - Я, это, репетирую, - смущенно пробормотал Федя, поспешно опуская руки и пряча мясорубку за спину. - А с виду приличный, - пробубнила бабка, - а по помойкам шарится. - Я уже ухожу, - охотник покраснел до самых ушей, и быстро пошел из этого двора. Бабкин подозрительный взгляд буравил спину. Отмахав пару кварталов, Федя заметил, что мясорубку из руки он так и не выпустил. Искушение кинуть ее в ближайшую урну было велико, но вспомнив, что по дороге ему еще проходить мимо помойки своего двора - на всякий случай оставил железяку при себе, благо, в руке она лежала не хуже того самого меча и была, наверное, даже поувесистей. Однако до дома Федор дошел без всяких приключений, если не считать того, что в почтовом ящике обнаружился какой-то конверт. Ключи от ящика были давно потеряны за ненадобностью, все равно туда давно уже не кидали ничего, кроме счетов и прочего бумажного спама. Так что он ловко открыл его ногтем, правда, несколько неизящно, порезав палец о какой-то железный заусениц. Палец он засунул в рот в рамках первичной санобработки, мясорубку - подмышку, а письмо взял в другую руку и стал подниматься к своему жилищу. Конверт не был похож на официальные послания, которые вежливо намекают вам об очередном долге или просроченном платеже. Нет, это был матерый ветеран дальних пересылок, покрытый штемпелями, как портовый кот шрамами, потертый на сгибах, весь в заломах, адрес давно размылся от жизненных невзгод и стал нечитаемым, в графе "Кому" написано: "Федору Достаевскому". Шутка была интересной - кто бы ее ни сделал - сделал он это грамотно. Настоящая фамилия Феди была Петров, а прозвище Достаевский прицепилось не так давно, когда он только попал в тусовку. Надпись была сделана простым карандашом, и все те химикалии или время, что поработали над адресом, - ничто не смогло причинить ей вреда. Подделка, но добротная, - решил Федя и достал из кармана ключи от квартиры. Дедов дома еще не было, так что он бросил раздобытые артефакты с рюкзаком в своей комнате, сам же отправился на кухню шурудить кастрюлями, потом засел за задания, короче, до конверта руки у него дошли только перед сном. Вскрыв конверт при помощи металлической линейки, Федор вытряс из него какой-то мелкий мусор и пожелтевший листок. Ситуацию вышеупомянутая бумага нисколько не прояснила, скорее, еще более запутала, ибо оказалась свидетельством о смерти какого-то неизвестного ему гражданина Петра Ивановича Перова. И согласно этой бумаге, выходило, что данный гражданин умер пять лет назад в поселке Верхний Буй, Свердловской области. Однако штемпели на конверте говорили, что письмо отправилось в путешествие все десять лет назад. "Бред какой то", - подумал Федя, бросил конверт на стол, выключил настольную лампу, разделся и рухнул спать. Сон пришел почти сразу, как будто переключили рубильник. Он лежал на диванчике в своей комнате, освещаемой неярким синеватым светом, исходящим, судя по всему, отовсюду. Все предметы так же были подернуты синеватой дымкой, за исключением красневшей в углу мясорубки и облачка тьмы над столом, где лежал вскрытый конверт. - Ох, не хило же меня сегодня таращит! - Подивился вслух Федор и на всякий случай проверил, на месте ли синяки от укусов бытовой техники. Синяки были на месте и светились темными кляксами. - Это еще что за хрень? Может, она еще и какая-нибудь заразная? - Вопросил он темноту, и темнота не замедлила ответить. - Это, мил человек, самая что ни на есть настоящая порча на тебе. Не сведешь - сегодня-завтра по всему телу пойдет, а там и до погоста недалече. - Хорош мне лапшу на уши вешать! Какая еще, блин, порча? - Обыкновенная, демоническая, какой ей еще быть? - Ответила темнота. - Да черт ее знает! Я вообще тут ни при делах, шел себе, никого не трогал. А вы сами-то, кстати, кто? - Спохватился Федор и покрутил головой, выискивая незримого собеседника. - Вы, молодой человек, Нечистого бы не упоминали лишний раз, на ночь глядя. А то - не ровен час нагрянет, а вы, я так понимаю, не готовы к его визиту. А я, собственно, тот, кто не позволил демону вас прям сегодня на тот свет отправить. - Бог, что ли? - Достаевский воздел глаза к люстре и попытался вспомнить какую-нибудь молитву. - Ниже смотри, дурень, - беззлобно захихикала темнота, и красное свечение на мясорубке подернулось легкой рябью. - Ух ты! Говорящая мясорубка! А не съел ли я вчера чего галюциногенного? - Ага, значит, взбесившийся тостер тебя не впечатлил, а вот говорящий Мясорубка - это в диковину? - А вы тоже из этих демонов? Как тостер? - Слышь, парень, раньше я б тебе за такие слова пару пальцев бы мигом отхватил. Ты сам уже для начала определись, ты-то кто? А потом уже честных служак, непотребными словами обзывай! - Ну я, Федя Достаевский. - Он немного подумал и добавил, - Человек. Просто человек, с Земли. Просто живу, в ваши дела не вмешиваюсь. - Ай, молодца, Федя, просто-человек-с-земли! А зачем на слугу Нечистого днем напал, если не вмешиваешься? А после этого договор с Нечистым зачем подписал, если просто человек? - Передразнил его необычный собеседник. - Да ни на кого я не нападал! Просто убежать не успел. И уж точно ничего не подписывал! - Ох, чую, неспроста мне очередной дурень на пути встретился, - как-то, вроде, даже обрадовано закряхтел голос. - Как бы ни конец это был моей отставки. Видать, и мне старому работа приспела! - Да что вообще тут происходит-то? - Повысил голос Федор. - Ты можешь нормально объяснить-то? И ты вообще кто? Представься, пожалуйста! - Можешь звать меня Мясорубкой, привык уже за полста лет. А настоящего моего имени тебе пока знать, рано. Уронишь еще где, по глупости. Я, по-вашему, дух, стало быть. - Это типа домового, что ли? - Проявил эрудицию Федя. -Типа, Домового, - вроде как опять передразнил его Мясорубка. - Ну, это сравнение еще - куда не шло. Толька разница между нами, как между шваброй и еропланом. Шваброй любой дурак научиться. А вот ероплан - штука мудреная... и опасная. И вообще, не перебивай старших! - Да ладно тебе - завирать! Ты ж в помойке валялся! - Не валялся, а ждал своего часа. И, похоже, дождался. Не прогони я демона - где бы ты сейчас был? - Ну... - Вот тебе и ну! Не понукай, не запряг еще. Так, про себя я рассказал, теперь - про тебя. - Во-во... - По-русски, чую, слабо разумеешь, ну, да не беда. Я и по-советски кумекаю. Конверт с договором принял? Принял. Кровью подписал? Подписал. Вот и получается, милок, что у тебя на руках договор с демонами, а текста ты не знаешь. Так что у них против тебя все козыри. А у тебя - ни знаний, ни силы, ни хитрости, только старый Мясорубка, которого ты в дальний угол бросил и даже от помоев не обтер! Выводы сам сделаешь, али мне подсказать? - Подожди, дед! Что его в руки нельзя было взять? Вон же он сколько по стране ходил? Сколько за него на почте людей бралось - и ничего! И к тому же ничего я не подписывал! Просто палец случайно поранил. Может чуть-чуть и конверт замарал, но это ж - чистой воды случайность! - Ты меня сначала из угла вынь, потом дальше говорить будем. Федор слез с дивана, поднял Мясорубку и обтер его на скорую руку салфетками для монитора. После чего водрузил на стол рядом с конвертом. -Так, - молвил Мясорубка и снова пошел рябью, как будто наморщил лоб. - Соседство, конечно, не лучшее, но зато что-то проясняется. - Ну, что там? - Достаевский навис над столом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. - Очень интересно, молодой человек. У тебя в родне колдунов, экстрасенсов, ворожей не было? - Не знаю, - честно признался парень. - Эти деды, у которых я сейчас живу, по мамкиной линии, всю жизнь на заводе отработали. Вроде, ничем таким не занимались и даже икон дома не держали. А отцовы. Отцовы, вроде, в деревне жили. Но уже умерли года три как. Да и отец их пережил всего на год. Так что сильно спросить некого. Разве что, маму. Но она никогда в такую ерунду не верила. - Сильнее всего говорят, что не верят, те люди, которые точно знают, что такое есть. И знают, что за это может быть. -То есть, ты думаешь, что это как-то с моей родней связано? - Я не думаю. Я вижу, что связано. Это не твой договор, узлы плетены по-хитрому. Тебя подловить было бы проще простого. А этот капкан на медведя ставлен. Кто-то по-хитрому писал, да и колдун был не прост. Жизнь прожил долгую, силу получил могучую, а расплату на тебя перекинул. Ну, может, и не на тебя была эта петля. Может, отцу твоему шла, да он быстрей там оказался, где уже никакие договоры не страшны. Конверт уже, почитай, десять лет по свету мотается, родную кровь ищет. Вот и нашел. - И что мне теперь делать? Может, сжечь его? - Можно и сжечь. Тем паче, что ни толку, ни вреда теперь от него никакого, свою миссию он выполнил. А вот, если с тебя сейчас порчу не свести - то и тебе недолго осталось землю топтать. - А ты можешь это сделать? - Федор опасливо покосился с конверта на свои чернющие синяки. - Сам - нет, твоя помощь потребуется. -Я готов! Что надо делать? - Тащи меня на кухню, там все необходимое найдем! - Хорошо, только ты тише говори, чтоб деды не проснулись, ок? - Вот ты дурень, Федя! Меня ж только ты один слышать можешь! Так что сам потише будь. Достаевский подхватил разговорчивый агрегат и на цыпочках прокрался в кухню. Прикрыв за собой дверь, он почувствовал себя немного спокойнее. Все-таки страх перед бабушкой, которая застукает его, разговаривающим с мясорубкой, был несколько больше, чем перед всеми демонами мира. - Что дальше? - Обратился он шепотом к своему металлическому компаньону. - Дальше нам потребуется зажженный газ, прихватка и вафельное полотенце. - За полотенце мне бабушка голову оторвет! - Слушай, ты кого больше боишься - смерти или бабушки? - Психанул Мясорубка. - Обоих, - честно признался, парень. - Ничего непоправимого с твоим полотенцем не будет, обещаю. -Тогда, ладно, - смирился Достаевский, быстро зажег газ и снял с крючка прихватку и полотенце. - Что, делать дальше? - Эх, вот за что я всегда русских богатырей уважал, так это за то, что они сначала обещания дают нерушимые, а потом уже спрашивают, что делать? Этим вы, собственно, от колдунов и отличаетесь. - В смысле? Не парь меня, скажи, что дальше? - Дальше, добрый молодец, ставишь меня на огонь. И как до красна нагреюсь, снимаешь с помощью прихватки. - Э-э-э, а с полотенцем что делать? - А полотенчико скручиваешь в жгут и суешь себе в пасть, чтобы дедушку с бабушкой не разбудить. Дальше объяснять? - Прижигать??? А сильно? - Вот если бы я был бы демоном - беспременно сказал бы "до кости"! Нет, не сильно, просто по коже провести в тех местах крест на крест и довольно будет. Дальше я сам справлюсь. Федя подхватил прихваточкой Мясорубку с огня, синее пламя газа как будто тянулось вслед за ним, казалось, по его маслянисто-красной поверхности бегают маленькие язычки такого же красного пламени. Зажав полотенце зубами, он вдохнул поглубже через нос. И провел углом раструба крест на крест по колену. Боль обожгла его, но зато в мозгу появилась какая-то ясность, как будто кто-то сдернул пелену. Перекрестил ребра он уже увереннее, и боль стала, вроде бы, потише. "Э, а как я до спины то дотянусь?", - мелькнула поздняя мысль. - Давай, подсказывать буду, я-то вижу, - отозвался Мясорубка, - сейчас левее, да в другую сторону, тьфу ты, бестолочь! Выше давай, ага, вот так, теперь ниже веди. Теперь - от холодильника к газовой плите, да не нажимай ты так, добрый молодец, чай своя спина - не чужая! Все, больше не надо. Теперь меня под кран сунь, и хватит на сегодня. - На сегодня? Что, завтра повторять придется? - Думаю, нет, и так справлюсь, ложился бы ты спать, добрый молодец, утро вечера мудренее. - А с утра в морге не проснусь? - Не думаю. И потом, там обычно спят мертвым сном. Федор охладил разговорчивую железяку, выключил газ и, расправив пожеванное полотенце, повесил его обратно на крючок. Заметя таким образом следы, он приоткрыл дверь и снова на цыпочках прокрался в свою комнату. Поставил Мясорубку на пол возле кровати, смахнул в ящик злополучный конверт с письмом и, стараясь не потревожить свежие ожоги, прилег на диванчик. "Эх, как же я завтра на занятия пойду?", - мелькнула в голове мысль, и сон обнял его и понес на своей могучей ладье по волнам, для которых не существует ни времени ни пространства. Интервью - А можно посмотреть на вашего... эээ...Наставника? Ну, Мясорубку. Уж больно интересно. Охотник, молча, положил руку на небольшой боевой топор, висевший в кожаном чехле у правого бедра. - Доставать не буду, уж не обессудьте. Не повод. - О! Да он у вас уже топор! Это его... эээ... демонический облик? - Вот если бы я его достал, он бы вам за такие слова два пальца снес, которыми вы все время микрофон поправляете. Никаких демонов и обликов. Дед он, дух, причем, из великих. - Кхм, простите. Ну, я хотел сказать, это... волшебство? - Да какое там волшебство... Просто нужен был деду более сноровистый облик. Сходил к кузнецу, перековали. - Вот так, просто? - Ну, если честно, то не совсем. Вышел там один эпизод, не из серьезных, но поучительный. Кузнец и Черти С знакомым кузнецом Федя договорился заранее, благо, знакомых было в количестве. Однако опыт ковки топоров, как выяснилось, имел только один, к нему они и направлялись. - Ты только запомни, - поучал охотника Мясорубка, - торговаться нельзя, про цену спрашивать нельзя и если вдруг просьба какая-то будет, нужно выполнить. - Да не волнуйся так. Ты уже три раза мне про то говорил. Все я понял. Дом кузнеца был последним на улице, но не худшим. Гараж, подворье, огород с баней и наособицу - небольшой цех с длинной трубой - кузня. Кузнец, здоровенный бородатый дядька по имени Андрей уже ждал их и открыл по первому звонку. О сути просьбы сговорились заранее, так что охотник без долгих церемоний вручил ему вынутого из рюкзака Мясорубку и картинку топорика, найденную в одном из альбомов у знакомого историка. - Ого, - удивился Андрей, взвешивая в руке агрегат. - Старая работа и металл странный, обычно их из нержавейки делали, а тут другое что-то. - Это препятствует чему-то? - Да не, ты что! Сделаем в лучшем виде! Завтра приходи - будет готово. - Слушай, - тут Федя замялся, - не хотелось бы мне далеко отходить. Может, я у тебя заночую? Опять же, вдруг какая помощь нужна? Если не в кузне, могу по хозяйству, ну, или, не дай бог, по моему профилю чего? Я бы и помог, и время скоротал. Кузнец, направившийся уже, было, в сторону кузни, приостановился и некоторое время задумчиво переводил взгляд с охотника на мясорубку и обратно, что-то - не то, соображая, не то, прикидывая. В конце концов, видимо, придя к какому-то выводу, он кивнул головой. - Очень хорошо, что спросил, есть у меня дело, до которого никак руки не доходят. Сейчас я тебя Аленке своей сдам, она тебя к делу пристроит и на диван укажет, если я вдруг до ночи не управлюсь. С Аленкой Федя был знаком и раньше, потому долго представляться не пришлось, выслушав от мужа, что, дескать, гость остается на ночь в ожидании срочного заказа и желает помочь по хозяйству, она сноровисто очистила гостевой диван, снабдила охотника небольшой подушкой и пледом и повела показывать фронт работ. Дом был построен на "немецкий" манер, когда часть двора покрыта общей крышей, и под ней располагаются хозяйственные постройки. Они зашли в довольно просторное помещение, оказавшееся помесью склада с дровяником. Вдоль одной из стен стоял в безукоризненном порядке разный садовый и рабочий инвентарь: лопаты, тяпки, грабли, висели мотки шланга и прочая ерундень, другую же половину занимала огромная, почти до потолка куча березовых чурок. - Вот, - махнула на нее рукой хозяйка, - месяц уже как купили, а в поленницу сложить некогда, у мужа заказы - у меня работа, пробовали по чуть-чуть, не тут-то было -разваливается и все! То ли коты озоруют, то ли еще кто завелся - ума не приложу! Сложи сколько сможешь, устанешь - диван, знаешь где, а Андрюху не тревожь, не любит он, когда за его работой смотрят. Когда хозяйка ушла, Федя еще раз оглядел сарайчик, повесил рюкзак на гвоздик слева от двери, косуху - на штырь, торчащий справа, и пошел за перчатками в сенцы. Вернувшись буквально через минуту, охотник обнаружил, что его куртка валяется на полу. Охотник потрогал пальцем штырь, на котором она висела - тот держался крепко. "Та-ак", - подумал он, - "Сдается мне, это не котики". Однако провести эксперимент все-таки стоило. Вернул куртку на прежнее место, затем надел рукавицы и за пять минут вдоль свободной стены напротив входа выстроил аккуратную поленницу в пять уровней, потом повернулся, словно что-то вспомнив, вышел из сарая. Не пройдя и трех шагов, услышал сзади стук. Развернулся и вошел обратно. Две трети поленницы были раскиданы по всему сараю, зато та треть, что находилась на левой половине, каким-то чудом удерживалась в первозданном виде. Куртка лежала на полу. - Ну, что и требовалось доказать, - сказал Федя себе под нос. - Остается понять, кто? И кто, где. Немного прикинув, охотник собрал две небольших поленницы, в колодец. Одну - на левой половине, другую - на правой. Правую он выложил особенно тщательно, полешко к полешку. Левую же - абы как, и с таким расчетом, чтобы держалась еле-еле. Потом достал из кармана кусок мела и заключил обе конструкции в круги. Повесил куртку на штырь и, выйдя из сарайчика, как следует хлопнул дверью. Посчитал до трех и, приоткрыв дверь, осторожно заглянул внутрь. Осторожность спасла ему, если не жизнь, то здоровье. Потому что сначала в приоткрытую дверную щель справа влетели, одно за другим, три здоровенных сучковатых полена, а слева, мимо двери, как в замедленной съемке, тяжело грохнулся длинный ржавый швеллер. Федя пинком распахнул дверь и быстро огляделся, не переступая, однако, порога. Оба колодца были на месте, только левый от хлопка двери сильно перекосило, и пара полешек лежали рядом. Его куртка и рюкзак валялись на полу. - Черти! - удовлетворенно буркнул охотник и, качнувшись вперед, быстрым рывком выдернул куртку и рюкзак, затем, так же быстро отпрянул назад, благоразумно пригнувшись. Пара поленьев с грохотом приложилась о притолку, а третье нашло-таки цель в виде его плеча, но рыжий уже благоразумно отступил, и теперь бежал к дому, время от времени делая противополенный маневр. На усмирение нечисти Федя двинулся за несколько минут до полуночи. Его снаряжение пополнилось на огарок толстой хозяйственной свечи и налобный туристический фонарь, которые он прихватил из комнаты хозяина. Осторожно, но излишне не мешкая, охотник заглянул в сарай, там было тихо. Тогда он плотно затворил за собой дверь. Разобрал тестовые конструкции. Нарисовал по центру большой незамкнутый круг белым мелом и, шагнув в него, замкнул фигуру изнутри. После чего удобно расположился в центре, сев по-турецки, запалил свечной огарок, погасил налобник и при живом огне аккуратно достал из рюкзака большую темную книгу. Когда он раскрыл ее на нужном месте, на обложке мелькнуло золотое тиснение и вязь чудного письма. Охотник откашлялся и начал читать вслух, стараясь выдерживать уверенный и покровительственный голос, каковым и полагается разговаривать с низшими демонами: "ГЛАВА 1 НЕЖДАННОЕ УГОЩЕНИЕ В земле была нора, а в норе жил хоббит. Нора была вовсе не грязная и совсем не сырая; не копошились в ней черви, не лепились по стенам слизняки, нет - в норе было сухо и тепло, пахло приятно, имелось там на что присесть и что покушать, - словом, нора принадлежала хоббиту, а стало быть, само собой, была уютной во всех отношениях." Да-да, уважаемый, этой книгой была не Библия, и не какой-нибудь "Malleus Maleficarum", а старый добрый Профессор Толкиен. Расчет охотника был прост, демоны, особенно низшие, больше всего уважают пафос и показуху, и, наверняка, оценили все его приготовления - и белый мел, и полагающийся по протоколу свечной огарок. Но, самое главное, чтобы получить власть над ситуацией, нужно не только досидеть до утра в круге. Нет. В круге нужно читать Книгу. Именно так! Книгу с Большой буквы. В старину обычно использовали Библию. Ну, логично, других-то не было. Но, допустим, бухгалтер, возьмись он изгонять демона из своей конторы, вполне мог бы зачесть свой гроссбух, ибо сомнительно, что даже все библии мира значат для него больше, чем этот журнал, особенно перед каким-нибудь квартальным отчетом. Вторым доводом, которым успокаивал себя охотник, было то, что Библию демоны, даже за свою недолгую жизнь, слышали уже раз триста, а, может быть, и участвовали в описанных там событиях, так что, мало того, что им скучно в очередной раз это слушать, возможна еще и критическая оценка содержания, дескать, все было не так! А тут все-таки разнообразие. И потому Федор твердым голосом продолжал произносить знакомые с детства строки, однако постепенно увлекся и стал читать чуть ли не в лицах, как он это делал для своей младшей сестренки перед сном. В общем, когда утром потерявшие гостя хозяева догадались заглянуть в сарай, они обнаружили там рыжего охотника, свернувшегося калачиком посреди мелового круга и крепко спавшего, положив голову на полное собрание сочинений Толкиена. В сарае царил идеальный порядок, поленница была собрана вдоль правой стены чурочка к чурочке, а на полу не было ни соринки. Интервью - То есть, вы хотите сказать, что просто читали им до утра "Хоббита", а потом они выполнили ваши приказы и удалились? - Да не, я просто под утро притормозил, аккурат перед Битвой пяти воинств и сказал, что дальше в таком бардаке читать не буду. Так что они добровольно управились. А изгонять я их не стал. Зачем? Парни, в принципе, вменяемые, хозяйственные. Особенно Левый. К тому же, они теперь про меня знают, так что дурковать не будут, во всяком случае, пока я жив. А вот потом, конечно, могут преподнести сюрприз какому-нибудь экзорцисту со словами: "Что ты нам за страсти египетские зачитываешь? Ну-ка давай " За Синие горы, за белый туман", и желательно, в оригинале, а не в говенном переводе какого-нибудь Бобыря!" - А почему Вы все-таки Достоевский? И было ли у Вас что-то с домофонами, или тут уже напутали чего-то? - Почему Достоевский? - Федор тяжело вздохнул, видно было, что парень устал отвечать на этот вопрос. - Ну, это случайно получилось; гоняли мы как-то на рок-фестиваль под Екатеринбург, ну , и на обратном пути угодили в ментовку. А я самый трезвый был, потому пытался доказать, что нас вообще не за что цеплять. И их лейтенант, начитанный, видимо, окрестил меня ДостАевским, потому что, во-первых, я из Омска, а во-вторых, достал их всех. Потом, когда домой вернулись, кто-то из парней проговорился, так и прилипло. А насчет домофона, все верно рассказывали. Было такое дело. Неприятное, надо сказать. Бывают дела, типа того же кега, которые хоть как анекдот можно преподнести, а бывают и такие, как с домофоном. Утюг и Домофон. Весть о "нехорошем" домофоне поступила Достаевскому по его объявлению в газете. Точнее, на объявлении настояла Мадлен, на которую изгнание бесов из ее любимого утюга произвело неизгладимое впечатление. Дело с утюгом было, в общем-то, плевым. Бес , овладевший хитрой заграничной машиной, был мелким пакостником и больше шутил, в своем, конечно, стиле. Началось с того, что при проглаживании любимого постельного белья Мадлен от известного итальянского модельера, вслед за утюгом стали оставаться следы какого-то мелкого животного. Сначала досталось домашней кошке Сашке, однако через пару дней следы пошли уже птичьи, что поставило хозяйку в легкий ступор. Пернатых дома не держали, а когда утюг был застукан на самопроизвольном движении, девушка отправилась в гарантийный центр, где его проверили и заверили, что все в полном порядке, а услышав симптомы неполадок, вежливо показали на дверь, втихомолку повертев пальцем у виска. Потрепав знакомых гарантийщиков, да, и чего греха таить, психиатров и изрядно прошерстив интернет, Мадлен в отчаянье обратилась к знакомому парню Диме по прозвищу Шестирукий, который увлекался экстрасенсорикой и всякой прочей нечистью. А тот, оказавшись знакомым Достаевского, посмотрел на это диво и позвал Федю. - Понимаешь, есть экстрасенсорика, а есть чертовщина. - Объяснял он ему по дороге. - Я вот чувствую, что там нечисто, но что это, и как его оттуда выковырять - ума не приложу! А ты, я помню, как-то умудрился домового у Дашки унять, может, и здесь поможешь? - Смотреть надо, - осторожно ответил Федя. Расшалившегося домового в тот раз унял Мясорубка, просто цыкнув ему что-то на древнем языке. А язык этот он до сих пор понимал плоховато, хотя и продвинулся, конечно, до уровня "твоя моя понимай". Квартира была на седьмом этаже. Дима вызвал лифт, но Федя, отрицательно мотнув головой, потопал тяжелыми армейскими берцами по ступенькам. Его недоверие к технике давно стало нарицательным, и никто из знакомых уже не удивлялся. - Заходите, мальчики, - поприветствовала их хозяйка дома, - разуваться можно здесь. -Я разуваться не буду, - хмуро буркнул охотник. - Лучше потом пол помою. Где пациент? Утюг стоял на гладильной доске в гостиной. Федя огляделся и с сомнением посмотрел на застеленный ламинатом пол. - Потребуется фанерка, пять свечей, булавка и гвоздь на сто - сто пятьдесят. - Саморезы не подойдут? - Спросила девушка. - Саморезы хуже. - Чем же они хуже? - Хуже вбиваются, чем гвозди. - А гипсокартон вместо фанерки не подойдет? Охотник на минуту задумался. - В принципе, подойдет, но тогда потребуется кухонный нож с деревянной ручкой или штопор, неважно. Виновника торжества установили на лист гипсокартона. Федя снял рюкзак, опустился на колени рядом с ним. С помощью штопора начертил фигуру вокруг утюга, оставив незамкнутой грань, напротив себя. Потом отцепил от пояса Мясорубку и вбил в этот промежуток нашедшийся на балконе гвоздь. Затем подумал пару секунд и, отломив кусок гипса от листа, заключил все это в круг. Замкнутый. Потом, отсчитав про себя до тридцати, аккуратно расставил свечи в основания лучей. Прислушался. Бес наблюдал за его действиями с явным интересом. "Погоди, сейчас ты у меня спляшешь дрызгу-брызгу". Федор куском того же гипса обозначил ориентиры и обернулся к хозяйке, с сомнением наблюдавшей за его действиями. - Можно, зажигалочку? - Вот, возьмите, - она протянула ему зажигалку. - А это не опасно? - Для вас - не особенно. Там вредитель засел. Сейчас мы его шуганем, и ему придется сбежать, варианта у него два. Или туда, откуда пришел, или в другую оболочку. В данный момент предлагается, как вариант, в гвоздь. Гвоздь - предмет простой и жить в нем неудобно, плюс ко всему, как и все совершенные предметы, он фактически неуправляем. Но некоторым даже этот вариант лучше, чем обратно. Охотник медленно поднес зажигалку к свече и незаметно щелкнул пальцами. Над фитилем заплясал призрачный огонек, почти незаметный при дневном свете. Бес разом перестал паясничать и обеспокоенно уставился на свечу. Федя посмотрел на него, потом окинул взглядом окружающих, медленно, про себя досчитал до тридцати и протянул руку с зажигалкой к другой свече. В этот момент демонический шалопай решил, что с него довольно, и пулей вылетев из утюга, вселился в гвоздь. Со стороны это выглядело, как легкая вспышка в фигуре, после чего гвоздь мгновенно раскалился до красна, а потом медленно стал остывать. - Собственно говоря, все, - сказал рыжий охотник. Он достал из рюкзака берестяной туесок в кожаной оплетке и плоскогубцы, быстрым движением вырвал гвоздь и кинул его в туесок, после чего закрыл крышку и застегнул ремешок. - А булавка-то тебе зачем? - Поинтересовался Шестирукий, поскольку хозяйка пребывала в некотором шоке от происходящего, еще бы - не каждый день у тебя в гостиной изгоняют демона! - Ах да, чуть не забыл, - виновато спохватился охотник, уже успевший собрать свой инструмент в рюкзак. Он взял булавку, и нацарапал на холеном пластике утюга несколько косых и пересекающихся черточек. - Профилактика, - пояснил он. - Гарантия - десять лет, если случатся рецедивы - обработка за наш счет. С вас десять долларов за работу и двадцать - за утилизацию. - Утилизацию? - Девушка медленно приходила в себя. - Ну, демона я Вашего забрал, или у Вас на него какие-то дальнейшие планы были? - Нет, нет, нет, лучше Вы заберите. - Вот и я так же подумал. Он, конечно, у Вас молодой, не откормленный, но в хозяйстве скорее помехой будет. После чего рыжий откланялся и попытался улизнуть, но не тут-то было. Пришедшая в себя хозяйка организовала буйную деятельность. Тут же закипел чайник, было извлечено множество баночек с вареньем и прочие вкусности. Так что пришлось согласиться остаться на чашечку, за которой потянулась и вторая, и все это закончилось замечательными посиделками до двух часов ночи, которые бывают сказочно хороши в кругу друзей или просто умных и приятных людей. Так вот, собственно, тогда Мадленка и предложила подать объявление в газету. Ибо, с одной стороны, это бизнес, а с другой, куда еще обратиться человеку, у которого нетипичная проблема. Не в церковь же. Там обсмеют или посмотрят, как на идиота, а денег сдерут в три раза больше, и результат при том не гарантирован. Потому как истинных носителей веры там маловато, а экзорцистов среди них - и того меньше. Главную проблему - общение по телефону Мадленка взяла на себя, а почту договорились разбирать втроем, когда у кого есть время. Вот, собственно, с этого объявления и поступил звонок. Точнее, пришло письмо. Без обратного адреса. Несколько страниц в клеточку, исписанных детской рукой. Это тот, легко узнаваемый вид почерка, которым старательно пишут на уроках, стараясь не делать помарок, чтобы буквы выходили, как по прописи, это еще не каллиграфия, но уже в двух шагах от нее. Этот почерк еще не испорчен хронической спешкой, скорописью на лекциях, он относится к тому времени, когда человек еще готов уделять внимание красоте и изящности. Димка, чья очередь была просматривать почту, конверт сразу выделил и отложил в сторонку, так от него шибало чем-то весьма тяжелым. Собственно, и содержание было не лучше. Адресовано это послание было какому-то мифическому белому совету или же некому рыцарю-заступнику - автор - а это была девочка - явно путалась в обращениях. Судя по всему, письмо представляло собой несколько страниц из ее дневника. Девочка жаловалась на кого-то, кто постоянно звонит ей по домофону и уговаривает впустить в дом. В подъезд-то она его почти сразу впустила, подумав, что это какой-то приколист или же сантехник с дурацким чувством юмора. Ну и надоел уже - звонить. Но потом он стал проситься в дом. И голос у него был такой... нехороший. Когда чувствуешь свою беззащитность или обнаженность даже. При родителях ничего такого не случалось. Домофон вел себя прилично. Но только она оставалась одна, как начинались звонки. Пробовала отключать - не помогало. Стоило лишь отвернуться, как выходило, что домофон опять включен и зовет ее. В общем, письмо было жутеньким, сбивчивым и фонило от него страданием. Дело поставили на рассмотрение. Но обратного адреса не обнаружилось. По штемпелю определили, откуда оно было отправлено. Оказалось, что с главпочтамта. Тут все и застопорилось. Потому как творить поисковые заклятья Федя не умел. Да и боязно было пользоваться дедовским подарком лишний раз. Даже ради хорошего дела. Каждый раз, как в темный сырой погреб спускаешься и на ощупь бредешь вдоль стены. И каждое слово контролируешь, чтобы не ляпнуть чего лишнего, и не воплотить это лишнее случайно. Да и дело одно еще было в работе, так что приходилось по ночам у метромоста дежурить. Однако та заявка оказалась пустышкой, точнее розыгрышем. Вместо обещанных троллей пришли три ряженых парня, а четвертый, сидя в кустах, снимал все на видео. Растроенный бездарной потерей такого количества времени охотник не сдержал нескольких оскорбительных фраз в адрес веселой компании, попросту говоря, обозвал их говнюками. За что подвыпившие "тролли" тут же попытались ему отомстить, но довольно быстро успокоились. Ибо довольно неприятно кого бы то ни было пытаться бить с полными штанами того, что дедовский дар охотно послал весельчакам, откликнувшись на запальчивые слова охотника. Хорошо хоть Федя спохватился и сдержал пожелания направления пешей экскурсии. Все обошлось, но время было упущено. В общем-то, спохватились они довольно поздно. То есть, совсем поздно. Проще говоря, опоздали. Следующее письмо содержало вырезку из газеты о случае суицида. Без обратного адреса, но эманации, исходящие от конверта, нельзя было спутать ни с чем. В заметке рассказывалось про самоубийство молодой женщины. Подробности опускались, но тут уже Димка подключил свои связи в журналистской среде, добыли адрес. Неладное начало ощущаться уже на подходах к дому. Это была одна из современных новостроек, которые стали обильно возводить на каждом свободном клочке земли в последнее время. - На таком месте только темное капище копать, а добрый человек вообще подальше держаться должен, - прокряхтел Мясорубка. - И уж точно не хату ставить. Пятиэтажка была втиснута между двумя какими-то древними казенными учреждениями, которые могли оказаться, чем угодно, от тайного архива до овощной базы. С третей стороны двор был ограничен бетонным забором, за которым виднелся корявый кленовый лесок, какие часто встречаются по краям пустырей и вообще брошенных земель в этой части света. От автобусной остановки было идти минут десять по разбитой проселочной дороге, вихляющей между кустами высокого бурьяна, вдоль безликого потемневшего от времени бетонного забора. Охотник оглядел пустынный двор с одиноким красным грибком песочницы посередине и, уже было, протянул руку к калитке, как вдруг ему послышался какой-то звук. Как будто, на грани восприятия - легкий звон колокольчика. Охотник тут же замер на месте. - Чуешь чего-нить, дед? - осторожно поинтересовался он у Мясорубки. - Погани столько вокруг, что как в тумане все, - сокрушенно признался артефакт. - Ничего не вижу. Кабы не служба, велел бы тебе отсюда идти, да побыстрее. В самое пекло лезем. Тут тебе скорее дедовская сила в помощь. Федя сделал шаг назад, еще раз оглядел пустынный двор, потом тяжело вздохнул, убрал руку от Мясорубки, висевшего в чехле на поясе. И по шаткой лесенке памяти спустился в дедушкин погреб. И тут же отпрыгнул на несколько шагов назад. Такого он еще не видел. Двор представился огромной клеткой, вместо прутьев которой копошилось что-то шевелящееся, хищное, переплетающееся в прихотливые узоры. Само здание было похоже на клубок отвратительных существ, безглазых уродцев с длинными щупальцами, переплетенными между собой в еще одну сеть. И в глубине этой сети чувствовался еще кто-то, и этот кто-то ждал его. А еще там был живой человек. Федя даже удивился, он и не представлял, как кто-то мог выжить в такой концентрации мерзости. Он пригляделся -девчонка. Где-то в районе третьего этажа. Она спала, окутанная сонными чарами. - Ох, дед, я тут такое вижу, что мне к калитке подходить страшно, не то что в сам дом... Но там девчонка заколдованная, в самом центре этой мерзости. - Очень мышеловку напоминает. - Да я сам понимаю, но она там одна. Остальных уже сожрали, или обратили, не знаю. Если мы ее сейчас не вытащим, потом может быть уже поздно. - Ну тогда - вперед! Но помни, замешкаешься - всех погубишь. Пока солнце в зените, они вялые, и из-под крыши не вылезут. Но вот там - внутри, они будут играть на своем поле. Тем временем их заметили. Дверь подъезда с ужасным скрипом отворилась. Внутри колыхалась тьма, похожая на язык, и виднелся оскаленный край лестницы. Федя собрал рыжие патлы в хвост, перехватил его узорчатой тесьмой, надел боевые рукавицы с гравированными пластинами на коже. Обнажил Мясорубку, поднял его над головой так, чтобы лезвие топора поймало солнечный луч. После чего резко выдохнул и пинком открыл калитку. Едва сделав первые шаги по двору, охотник почувствовал странное вязкое безмолвие, казалось, затопившее это место, не было ни ветерка, ни сквозняка. Только жар вздымался от раскаленного растрескавшегося асфальта. В этом зыбком мареве маячили чьи-то полупрозрачные силуэты. Не обращая на них особого внимания, охотник дошел до подъезда и, держа топорик наперевес, нырнул внутрь. Внутри царил хаос. Двери в квартиры были сорваны с петель, повсюду виднелись следы борьбы и кровавые кляксы. Теневое восприятие Федя прикрутил до минимума. И то, начиная со второй лестницы, стало ощущаться удушье. При каждом шаге с пола взлетали легкие облачка праха, мучительно медленно, как в замедленной съемке оседавшие обратно. Запыленные окна в подъезде давали неожиданно меньше света, чем это в принципе возможно. Кругом царили давящие сумерки. Они поджидали на последнем пролете перед третьим этажом. Молчаливая стена белоглазых призраков, еще недавно бывших людьми. Намерения их были неясны, но и разговаривать с ними охотник не был настроен. Он крутанул топор в двойной петле "Громового колеса" и пошел напролом. Ощущения были, как будто он прорубается сквозь бурьян. Призраки хрустели и вспыхивали от столкновения с лезвием, отскакивали от обережных гравировок пояса и рукавиц. Было впечатление, что они не сопротивляются, а просто стоят стеной, закрывая что-то или кого-то. Нужная квартира оказалась единственная с целой дверью. Расчистив несколькими взмахами топора площадку перед ней, Федя вытряс из кармана кусок Белого Мела и очертил Границу. Теперь у него было несколько минут. Пускать в ход Темную магию в этом месте было бы самоубийством. Хотя она так и подрагивала от желания вырваться наружу. К счастью, замок на двери был несложный, и охотник не потратил на него много времени. Стоило ему приоткрыть дверь и заглянуть в квартиру, как он почувствовал, что Граница начинает трещать изгибаясь под напором Другой силы. Теперь счет шел уже на секунды. Федор проскользнул в квартиру, захлопнув за собой дверь. Долго это их не задержит, но даст пару секунд форы. Когда он добрался до детской и увидел свернувшуюся под одеялом фигурку, он уже понял, в чем дело, но отступать было поздно. Вскинув девочку на плечо, прямо как была - завернутую в одеяло, охотник пинком вынес балконную дверь и, не тратя времени на раздумья, сиганул через перила балкона, с третьего этажа, вниз на раскаленный асфальт двора. Поскольку супергероем Федя себя не чувствовал, то постарался максимально сгруппироваться и приземлиться по возможности на две ноги. Однако упасть ему не дали, примерно на середине полета он почувствовал, как его движение замедлилось, а потом его начало так же медленно затягивать обратно. Судорожно оглянувшись, он на автомате включил теневое зрение и увидел, как вокруг него обвились толстые мохнатые канаты щупалец. Охотник взмахнул Мясорубкой и надрубил один из канатов, тот дернулся, но продолжил свое дело. Тогда Федя психанул, размахнулся посильнее и с кличем, в котором слились воедино два древних слова и три непечатных, перерубил уже надрубленный канат и глубоко рассадил соседний. Движение замедлилось, тогда Федя от всей души добавил еще и соседним щупальцам, до которых мог дотянуться. В этот момент солнце закрыла легкая тучка, обрадованный демон мгновенно стрельнул в него еще десятком новых щупалец, и поскольку охотник с девчонкой болтался уже у самой земли, потащил его к плотоядно открытой двери темного подъезда. Охотник старался максимально усложнить им работу, упираясь в асфальт ребристым протектором башмаков и отмахиваясь топором. Но их было слишком много. Федор был настолько поглощен желанием вырваться и перебить всю эту нечисть, что совершенно проигнорировал острое жжение топорища в руках, а потом было уже поздно, потому что небо раскололось у него над головой, что-то оглушительно грохнуло, и все затопила волна белого пламени, казалось, выжигающая все и вся и испепеляющая глаза вплоть до самого мозга. Очнулся он на кушетке в квартире Мадлен. Судорожно огляделся, все было тихо, только на стуле сидела кошка Сашка, потревоженная внезапными шевелениями. Его одежда исчезла, но на стуле рядом с кошкой обнаружились аккуратно сложенные безразмерная синяя футболка с каким-то щекастым уродом и штаны дачного вида. Напялив на себя чистое тряпье, он побрел искать живых или свои вещи. Мясорубку он обнаружил в прихожей, рядом с рюкзачком и берцами. От вещей все еще исходил запах гари. - Эй, дед, ты там живой? - встревожено спросил Федя, поняв, что молчание разговорчивого прибора нравится ему еще меньше, чем его речи. Топор молчал. Федя испуганно склонился над поясом и вынул Мясорубку из чехла. - Эй? - Да живой я, что мне сделается. - А чего молчишь тогда? - Силы много потратил. Теперь только при контакте некоторое время говорить смогу. - Чего там вообще случилось то? - Да демоническая морда охамела вконец, мало того, что средь бела дня своими клешнями мотало, так еще и на святое дитя покусилась. - То есть, там все дело в девчонке было? - Есть такие люди - Светлые. Рождаются до сих пор еще иногда, это уже потом их общество или судьба ломает, или сами они отрекаются, но пока ношу свою несут, они - опора мира. Мира людей. Вот девчонка как раз из таких, может быть, чуточку ярче. Может быть, в ней какая-нибудь великая душа древности возродилась. Большинство людей, к сожалению - не люди. Именно для них придумали заповеди, правду, законы, в конце концов, - чтобы держать эту орду в узде. Чтобы не ввергнуть мир в Хаос. - А чем отличается человек от не человека? - Внешне - ничем. И внутренне - не сильно. Просто у человека- у него совесть есть или Внутренний Бог, тут уж как тебе понятнее. Предвидя дальнейшие вопросы, скажу, что когда мир был моложе, а боги - жестче, пробовали применять радикальные меры. В сборнике баек под названием "Ветхий завет", как минимум, три случая описано. Однако потом от этого отошли. Потому как над всеми закон есть, и Светлые - не только от Светлых родятся, а как попало. Селекции это явление не поддается. Даже боги признали свое поражение в этом вопросе. Ну, с нашим миром, собственно, никогда просто и не было. Так что оставили, как есть. Но все же за такими людьми приглядывают наособицу. А тут какая-то заезжая дрянь средь бела дня устраивает цирк с конями и потусторонними явлениями! Кто-то в высших сферах не выдержал и жахнул от души. - А чего я тогда живой? - А на твой счет они еще разобраться не могут, из каковских ты - бывают такие люди - сами свою судьбу пишут. - А почему тогда голова, как чугунная? - А как ты хотел, если ты, милок, колдовским зрением нечистым в эпицентр божьего гнева глядел, пока не вырубился, слава им же? Я тебе скажу, что велика твоя удача, что легко отделался. И друзья у тебя хорошие. - О, кстати, а как я сюда попал? - Как я понял из их разговоров, почуяли неладное и приехали. На такси. И на подъезде обогнали пожарных. Успели тебя забрать до приезда огнеборцев. - А девчонка? - Исчезла. - То есть - никаких следов? - Нет, следы остались, только их не всякому следствию предъявить можно. Забрали ее отсюда. Интервью - И что, Вы хотите сказать, что вот так все и закончилось? - Да нет, ездили мы потом на это место, смотрели. А чего там смотреть? Пепелище одно. По заключению пожарных, огонь произошел из-за установки нелицензированного китайского домофона. А по нашему заключению, из-за наличия в этом забугорном устройстве забугорного демона. Который сначала съел всех, кого мог, а чтобы съесть последний кусок, даже не поленился колдуна вызвать, так как сам барьеры преодолеть не мог, ибо есть правила, которые работают для всех. - А почему тогда письма были без обратного адреса? Если ему было нужно, чтобы вы его скорей нашли? - Я думаю, что тот, кто отправлял, скорее всего, мать девушки, чувствовала, что находится под контролем и по мере сил старалась защитить ребенка. Откуда ж ей было знать, что в нашем случае колдун и охотник - это одно и то же лицо? Я и сам уже не очень знаю, кто я. Скажу только, что стараюсь быть человеком. P.S. - Жуткая история. Но мне не хотелось бы заканчивать наш разговор на такой ноте. Может быть, расскажете что-нибудь забавное? Вон, Вы кег какой-то упоминали? - Да там даже не дело было, а так. Дал пару советов. - Ну, расскажите все равно. - Хэх, да говорю же вам, ничего особого. Просто как-то раз завезли в фолк-бар Викинг новое пиво, первый день попробовали - отменное! А потом начало оно скоропостижно портиться, вот хоть сразу выливай! Что только парни с ним не делали! И в холодильник ставили, и в темное место, и в светлое. И изготовителю звонили. Не помогает. В итоге хотели даже попа позвать, но одумались и вызвали меня. У меня было подозрение, что домовой озорует, но доказательств не было. Пришлось, хоть и не люблю я этого, поработать с техникой. Помните демона, которого я из утюга выселил? Ну вот, пообещал ему свободу за службу и вселил его на неделю в видеокамеру на складе. - Ну и что, поймали? - Еще бы! Ровно в полночь каждый день входил на склад некто в образе бармена Пети и отливал в кеги с этим пивом через воронку. А камеры тонкий мир не видят, потому у них на мониторах чисто было. Пока я им своего техношалопая туда не зарядил. Петю сначала чуть не уволили, но потом сопоставили факты и извинились. - А с демоном что? - Ну, как обычно, в общем, поставили стандартную ловушку, споймали шутника, да и допросили с пристрастием. Выяснилось, что рекламщики изготовителя, когда немецкое название для пива придумывали, случайно угадали с именем этого самого демона. Если бы все посетители пиво только хвалили - он бы радовался, но всегда же найдется какой-нибудь засранец, который окрестит новое пиво мочой. Филипп Зеленый Омск-Екатеринбург, 2013-2015 |
|