"Лихие 1990-е" запечатлелись в криминальных хрониках не только рэкетом и бандитскими разборками с огнестрелом, но и разгулом рутинных преступлений - грабежей, краж, угонов.
Особенно страдали автомобилисты. Охраняемых гаражей, парковок в столице было как пальцев на руке. Машины на ночь оставляли во дворах, вдоль дорог, на детских площадках, "пятаках" у магазинов, расплодившихся тут и там пунктов общественного питания и т.п. Это сегодня, когда дефицит автотранспорта и запасных частей к нему практически изжит, череда дорогих авто, оставляемых прямо на обочине, интереса у криминала почти не вызывает: рынок, полный легального товара, интересующего водителей, всё расставил по своим местам.
Тогда же... тогда можно было запросто утром или вообще не найти свою "ласточку", либо найти один только остов. Без колёс, лобового стекла, дефицитного аккумулятора. Запчасти эти сбывались владельцам появлявшихся как грибы после дождя автомастерских, торговцам "железом" на рынках.
Для пресечения краж и угонов автотранспорта в столичном уголовном розыске был создан специальный отдел. Наш рассказ - об одной из его операций, носивших громкое, приведённое в титуле, имя. Почему так назвали действо ?
... В 1967-м в семье прапорщика внутренних войск с громкой фамилией Достоевский, родился пацан. Не мудрствуя лукаво, младенца сразу после появления на свет окрестили Фёдором. Вышел полный тёзка знаменитого писателя - Фёдора Михайловича Достоевского.
Мальцу исполнилось три года, и отца-военнослужащего из тёплого и зелёного Фрунзе перевели куда-то в Тмутаракань. Мамаша ехать вслед за мужем отказалась, последовал развод со всеми вытекающими. И вскоре женщина с ребёнком оказалась ... в землянке в печально известной своим беспределом Кузнечной Крепости.
Там мальчик и вырос. Окружение не замедлило сказаться, и вскоре 11-летний Федька, благо субтильная конституция позволяла, уже промышлял кражами через форточку. Попался, малолетку поставили на учёт в детской комнате милиции. В пятнадцать сел "за карман", освободившись через два года, сорвал норковую шапку с прохожего. Грабёж. Новый срок.
Так и кочевал Фёдор Михайлович по зонам, к началу 1990-х имел уже четыре судимости и авторитет "фартового". Прослышав ещё за "колючкой" про расцветающий пышным цветом автокриминал, освободившись в очередной раз в девяносто втором, рецидивист решил "сменить масть". И собрал шайку из освободившихся из колоний "корешей".
Воров было трое. И к делу, с учётом своего преступного опыта, они подошли творчески. Для маскировки Фёдор даже подружку завёл. Вечерком парочка выезжали в микрорайон, подальше от её дома на "Табачке". Гуляли под ручку, целовались-миловались, мороженым лакомились. Уркаган, меж тем, внимательно выслеживал очередную жертву.
Вот, подъехал "лох" на новеньких "Жигулях". Припарковался на проезжей части и, ничего не подозревая, пошёл себе к семье. Его провожали до подъезда, а приглянувшуюся "копейку" брали на карандаш. Потом девушка домой ехала, ориентировала подельников. По приезду втроём следили ещё какое-то время, а за полночь вскрывали замок, заводили оголёнными проводами, и...
Катались всю ночь. Потом снимали дефицитные запчасти, а машину бросали в укромном уголке. Чаще всего на берегу БЧК. Ворованное сбывали, деньги, как в этой среде водится, в основном на водку и наркоту тратили. Иногда Достоевский милашку свою баловал, в ресторан выводил, золотые побрякушки дарил...
С неё, Натальи, и началась операция "Фёдор Достоевский". Ну, вначале она, конечно, так не звалась. Но когда разобрались, кто главный фигурант, ведущий дело опер, человек не без чувства юмора, присвоил ему писательское имя. Начальство не возражало.
Бдительные соседи проинформировали участкового, что у дома Бородиной часто разные авто появляются. Приезжает на них одна и та же троица, в основном, под утро. С булькающими пакетами, заходят в дом. Часа полтора слышна музыка, пьяные вопли. Из жилища выходят двое, у третьего, видать, там лёжка. Двоица садится в, к примеру, "Волгу", и исчезает. К обеду, как правило, выметается третий. Но иногда он на пару дней "зависает". Тогда первая пара всякий раз с баулами заявляется. И - всё по новой: пьянки, ночные рулады, шум, крики...
За домом установили наблюдение. И вскоре уже знали адреса всех троих. Но банда почему-то притихла. Заподозрили что-то? Наблюдение за хатой Натальи решено было снять, следили только за атаманом. Да и то вполглаза.
Прошло полторы недели. Подозрительная троица бесцельно болталась по городу, повадилась в ЦУМ, заходила на рынки. Пару раз прокатилась на "Чёртовом колесе" в Парке Панфилова. Обедала в лагманных, запивая острейшее ашлян-фу начавшим появляться в продаже диковинным баночным пивом.
Тишина настораживала. Кто-то из оперов осторожно предположил, что группа сменила тактику. Предположение подтвердилось буквально назавтра: хозяин только-только вылез из-за руля, как подбежавшая троица вырвала из его рук ключ зажигания и нагло, средь бела дня, угнала новёхонькую "шестёрку"!
На людном перекрёстке патруль заметил "тачку" из ориентировки и бросился в погоню, но бандитам удалось скрыться. И лишь на утро следующего дня побитую машину обнаружили на "Озёрах Сорока". Без лобового стекла, аккумулятора, магнитолы. Но, - какое везение, - салон был украшен отпечатками пальцев. По ним дактилоскописты быстро вычислили всё преступное трио.
В ночь по адресам, где проживали подельники, выехало четыре опергруппы. На случай, если подозреваемые вздумают сопротивляться, или, паче чаяния, бежать, оперативников страховали кинологи со злыми овчарками. Сработал фактор внезапности, зубастые помошники не понадобились.
... Первой заговорила Наталья. Понятия "Сделка со следствием" тогда ещё не существовало. Но, с учётом её беременности и чистосердечного признания, женщину стала ценным свидетелем.
Угонщикам же было доказано пятнадцать краж автомашин. Принимая во внимание тяжесть содеянного и степень общественной опасности каждого, "Федор Достоевский и Ко" получили от девяти до 11-ти лет лишения свободы в колонии строгого режима каждый.
Известно, что полный писательский тёзка прихватил на зоне туберкулёз и умер на шестом году отсидки. Его "компаньоны" отбыли свои сроки от звонка до звонка. Освободившись, в Бишкеке они больше не появлялись.