Он не думал, что когда-нибудь попадет в такую зависимость.
Он делал все аккуратно.
Но это было раньше.
Раньше он был скромен, в меру обаятелен, и весьма застенчив.
Но проходило время - и Руслан сам не заметил как и где набрался всей этой гадости да суровости (как отхарактеризовала его как-то одна из случайно встретившихся бывших знакомых). Причем еще до последнего сам он этого старался не замечать. А тут как бы посмотрел (и увидел!) себя другими глазами.
И стало сразу как-то забавно от всего этого.
--Забавно - это странно,--сказал приятель Руслана в разговоре с другим приятелем (они обсуждали Руслана).
Так повелось, что Руслана многие обсуждали. При этом кто-то его искренне любил, кто-то ненавидел, кто-то относился к нему нейтрально-незаметно, а то и старался вовсе не замечать.
Но даже не замечая, все -- все равно относились к Руслану Довгаеву с долей того любопытства, которое не только позволяет общаться с таким человеком, но и даже встречаться через многие годы расставания; причем такие встречи обычно проходили в теплой, дружеской обстановке.
Руслан Довгаев знал и любил других людей.
У него был обширный круг знакомств (от официанток - до министров). Сам он работал...
Руслан был тусовщиком. Он посещал различные мероприятия Питера и Москвы. Ему было двадцать семь лет. Его кормил папа. А Руслан, прогуливая деньги родителя, стремился завести побольше знакомств. Как будто рассчитывая, что когда-нибудь они ему пригодятся.
Руслан Довгаев заканчивал факультет международных отношений в Санкт-Петербургском университете. Папа его трудился в нефте-добывающей отрасли. Мама вышла замуж за араба - и уехала в Пакистан. Брат, промотавшись всю молодость по горячим точкам - исчез. Ходили слухи, что он поддался к ваххабитам. Кто-то, впрочем, слухи эти опровергал, намекая что Довгаев-старший (папа у братьев носил другую фамилию) осел где-то за границей, и живет своей жизнью, а не бегает по горам, как свидетельствовали слухи.
Довгаев слухам не верил. Как не верил никому.
Ну а так как он привык полагаться на себя, то откладывало это весьма своеобразный отпечаток на его душу (проецируясь на внешность поведения и образ мыслей). Поэтому иногда Руслана понять было невозможно. А иногда - он представал чистым своими помыслами, и незамысловатым поведением указывал на то, что с ним можно быть откровенным, не опасаясь какого предательства.
Был ли он таким на самом деле - вопрос.
Но уже можно сказать, что как раз внешне Руслан выглядел весьма интересным человеком. С ним хотелось общаться. И, наверное, даже было возможно - поделиться с ним какой государственной тайной. Как бы услышав мнение о ней - но и зная при этом, что больше о таком его мнении никто не узнает.
И при всем при том - Руслан Довгаев являл собой противоречивую личность.
Получалось подобное потому, что в разное время - он был разным. Веселым и добрым, стремившийся к нравоучениям, и до глупости открытым, разным, в общем.
Впрочем, правду не знал никто. Кто-то из знакомых папы, когда тот - находясь на севере - попросил доверенных лиц сделать о сыне свое мнение - полагал, что происходит подобное от того, что в какой-то момент у Руслана сбилось понимание собственной роли и места в жизни; кое-кто предположил, что он просто не определился каким ему быть; говорилось еще о маске, присутствующей у каждого индивида, но голоса по этому поводу оказались самыми малочисленными, и всерьез папой не воспринимались.
Где крылась истина?
Где скрывалась она - папа не знал.
Он лишь подумал, что никому нельзя верить. Потому что даже не находясь рядом с Русланом, - знал, что тот совсем иной, чем представляют его "доверенные лица". А кое-кто из доверенных - через время таковым быть перестал. После чего оставшиеся проследили подобную тенденцию - и стали папе говорить о сыне только хорошее. Тем самым выявив свою ложную сущность и предательско-подхалимское мышление, и с ними папа Руслана расстался тоже.
У него уже почти никого не осталось из тех, на кого он бы мог положиться.
И вовремя остановившись - папа махнул ("временно",--решив про себя) на Руслана рукой, повысил вдвое его денежное содержание, и будучи намерен на какое-то время оставить сына в покое.
Можно предположить, что Руслан Довгаев думал о жизни даже более серьезнее, чем кто-либо из его сверстников.
Однако даже думать так, означало бы как минимум не верить простому ходу вещей; когда образовывалось некое непонимание ситуации - вследствие факта ошибок, совершенных от неправильного вИдения ситуации. Когда упускалось главное. Когда что-то действительно необходимое - отходило в тень. А вместо этого, на первый план выходила всякая мерзость. От которой становилось, иной раз, больно и обидно самому Довгаеву. Хотя и было ясно, что внешне он старался не показывать своих душевных переживаний, находя это поводом для еще больших нападок со стороны врагов. А враги Завгаеву были не нужны. Потому как отвлекали на ненужную борьбу. Борьбу с ветряными мельницами, как их называл Довгаев по примеру Сервантеса; притом что до конца Руслан не ведал - как ему следует поступать на самом деле. Он только сомневался, иной раз, через чур. Понимая, что смотрит на ту или иную ситуацию не с той плоскости. И при этом - верил он во что-то свое. В то, что все каким-то образом изменится. Ну, или -- может измениться в любой момент. А он, получается, если окажется к этому не готов - то будет в минусе.
Он и готовился.
--Знать бы еще к чему,--шутил Довгаев...
Впрочем, видимо нечеткость в его цели действительно удручала Руслана. Но и выбирать свой путь - в окончательном варианте - он был еще не готов. Потому как предстояла Руслану борьба. Он это знал. Он стремился к единой победе. Он стремился покорить какие-то свои пути, достигнув вершины, которые стояли перед ним, но которые, быть может, он еще пока не видел. Не находил. Не находил, что они необходимы ему.
Случилось так, что Руслан Довгаев вдруг понял все.
И как бы осознал весь свой путь, который скрывался до этого за завесой тайны. А теперь словно бы предстал перед ним, и...
Легче стало от этого Руслану. Почти наверняка легче.
Хотя пока он (можно предположить) еще и не подозревал, что может произойти от всего этого в его дальнейшей жизни; но что уж точно - жизнь казалась ему (стала казаться) уже совсем не такой шаткой, как раньше. Как раньше - если рассматривать все происходящее с ним по настоящему. То, что было на самом деле, а не так, как он хотел - чтобы это было.
И уже получалось, что он совсем теперь не переживал что будет это так. Потому что разом уверовал во все, окружающее его.
Прошло еще какое-то время, и Руслан получил благодарность от папы.
Благодарность была в виде новенького "Мерседеса", и... девушки.
Причем девушка оказалась такая, о которой Руслан мечтал всю жизнь. А папа, получается, угадал чаяния сына.
Помимо внешних данных у девушки (Линда, ее звали Линда) была патологическое подчинение мужчинам. Вернее - тому мужчине, которому она принадлежала. Руслан, было, подумал, что раньше Линда принадлежала папе,-- да папа, предусмотрев это "искаженное мнение" (как он сказал) - обставил все так, что Руслан вскоре уверовал в исключительную правду, исходившую от девушки. К тому же она оказалась девственницей. И это настолько понравилось Руслану, что он принял предложение от папы - взять девушку в жены.
Двадцатитрехлетняя Линда была согласна заранее. И она действительно проявила полное подчинение мужчине. Не перечила ему, и честно исполняла все его извращенные желания. Он даже не знал, что в нем царил такой разврат.
Со временем (времени прошло немного) Руслан остепенился.
К тому же подошли остальные изменения в жизни. Он закончило университет. Почти тут же поступил в аспирантуру, и за год, пройдя ее экстерном, защитил диссертацию. (Ходили слухи, что помогли деньги папы.)
И Руслана родился сын (Самвел). А потом и дочь (Лера).
Жена к этому времени стала еще красивее. И по-прежнему беззаговорочно подчинялась любому желанию своего мужчины. Который к тому времени стал уже полноправным партнером папы (папа решил что пора). И будущее предполагало быть только хорошим.
Ну а самое главное - Руслан Довгаев действительно нашел свой путь. Нашел вершину - и покорил ее. После чего зажил в мире и комфорте.