- Да ты, брат, пьян.- Услышал Нэйв над самым ухом.
Его незваный гость с шумом отодвинул ногой тяжелый грубо сколоченный табурет и, не дожидаясь приглашения, уселся напротив прикрывшего глаза и вытянувшего ноги вдоль скамьи воина. Нэйв попытался сесть поровнее, тяжело упираясь локтем об угол липкого стола, с надеждой заглянул в давно им же опустошенную кружку и поднял полный разочарования взгляд на своего визитера. Тот властным жестом велел хозяину принести еще выпивки, которая не замедлила появиться. Когда раболепно кланяющийся и заискивающе улыбающийся трактирщик удалился, гость сбросил с головы черный капюшон, на венце под прядями прямых волос тускло сверкнул большой рубин.
- Для меня навсегда останется загадкой, что позволяет этим никчемным червям столь безошибочно определять силу?
- Длина меча... - Икнул Нэйв.
- Ты пьяный, а мысль трезвая! - Одобрительно усмехнулся Нешер, отхлебнул из кружки и брезгливо скривился. - Как можно пить такую гадость?!
Лицо Нэйва расплылось в глупой улыбке:
- Можно, если важен не вкус...
- Разве ты не слышал, что воин, пригубивший подобное, будет убит в первом же бою, а там, куда он отправится его будет ждать плохое пойло и неумелые девки? Или еще какие-нибудь неприятности. Я уже точно не помню. - Протектор небрежно щелкнул пальцем по своей кружке.
- Слышал. Я, как раз, хочу умереть в первом же бою...
- Тогда ты будешь разочарован. Это не более чем слухи. - Хмыкнул в ответ Железнокрылый.
- Кто посмел распускать такие слухи? - Нэйв попытался сосредоточиться.
- Я сам. - Нешер картинно развел руками, словно сознаваясь в мелком преступлении. - Мы, боги, частенько так делаем. Пытаемся напугать. Авось, подействует.
- И не следите за исполнением?
- Следим?! - Железнокрылый искренне и весело рассмеялся. - Вас тьма тьмущая, а я один. Как ты там говорил? 'Я воин, а не нянька'. Нет. Вы - смертные - сами накладываете на себя массу ограничений и запретов из желания угодить богам. Мне иногда кажется, что вы лучше нас знаете, чего мы хотим. Между прочим, попадаются весьма любопытные идеи.
Нэйв потянулся к своей вновь наполненной кружке, словно примеряясь, сможет ли он на этот раз донести ее до рта.
- И давно ты тут... - Нешер замялся, подбирая слова, - 'хочешь умереть в первом же бою'?
Воин, вместо ответа, прикрыл глаза и неопределенно повел плечами.
- Я готов даровать тебе такую возможность. Мое предложение остается в силе. - Подмигнул Железнокрылый.
Нэйв сдвинул брови в попытке уразуметь, о чем идет речь, вздохнул и поднес, наконец, кружку к губам. Рука Протектора на секунду задержала его запястье. Лишь для того, что бы легко щелкнуть пальцами по сомнительной чистоты посудине. Воин сделал большой глоток и весело хмыкнул:
- Чем больше пьешь эту отраву, тем качественнее она становится!
Нешер попытался спрятать снисходительную улыбку. Устроившись настолько удобно, насколько позволял убогий табурет, оперся плечом о стену, вытянул ноги и, блаженно прикрыв глаза, отпил из своей кружки.
- Каким ветром тебя занесло столь далеко от твоей милой спутницы? - Через некоторое время вновь завел беседу Железнокрылый, предварительно, покосясь на кружку Нэйва и, убедившись, что та опустела. - Прячешься от кого-то?
Нэйв не спешил отрывать взгляд от замусоленного пола.
- Я прямо слышу, как закрутились шестеренки в твоей голове. - Опять рассмеялся Нешер. - Не стоит даже пробовать. Сегодня мы будем предельно искренни друг с другом. - И, приподняв свою кружку, кивнул воину.
Нэйв поднял отяжелевшую от хмеля голову и проследил за емкостью в руках своего бога обиженным взглядом.
- ...бесчестно... - вымолвил он, с трудом подобрав нужное слово. - Ты же говорил, что не пользуешься магией.
- Я говорил, что не чувствую ее. - Поправил Железнокрылый. - И тебе эти слова, помнится, не помешали как-то воспользоваться моими услугами по быстрому передвижению. - Он выдержал небольшую паузу и продолжил. - Но ты не волнуйся. Это не магия. Просто качественная выпивка. Хотя... иногда их бывает сложно отличить друг от друга.
Очередной хозяйский жест заставил трактирщика вновь наполнить опустевшие посудины. На этот раз Нешер даже не попытался скрыть быстрых щелчков пальцами по кружкам, после чего подвинул воину его улучшенный напиток.
- Ты можешь молчать. Говорить буду я. Я просто соскучился по простому мужскому разговору по душам. Слишком увлекся, стараясь быть богом. На столько, что забыл, как это - быть человеком. Не смотри на меня так, воин. Все началось в трактире похожем на этот. Может, чуть больше, но точно не чище. И находился он не в такой глуши, а в очень людном квартале очень большого города. Назывался он Лантур. И был очень далеко отсюда... Очень далеко. Я был тогда наемником. Я и сотоварищи праздновали успешное завершение одного не слишком чистого дельца. Бок мне грел довольно увесистый кошель с только что полученной оплатой нашего неправедного труда. Я чувствовал себя богачом. Я был юн, дерзок и даже почти пьян. Сидел и бесстыдно щупал глазами всех подряд девиц, подыскивая для себя достойное завершение столь удачно начавшегося денька. Я был уверен в себе, редко получал отказы, а, получая, не принимал.
Железнокрылый замолчал ненадолго и, оглянувшись, посмотрел в противоположный, пустующий сейчас угол, словно, надеялся найти там прошлого себя. Потом продолжил:
- Успей я к тому моменту выпить хоть немного больше, все сложилось бы иначе. Но... Внезапно я ощутил у своего бедра какое-то движение. Это не было прикосновением. Это было похоже на дуновение ветерка. Может предчувствие? Я еще не успел как следует обхватить тонкое запястье неудачливого воришки, покушавшегося на мой кошель, но уже понял, что произошло что-то непоправимое. Из-под стола я за руку выдернул девчонку-подростка; вспоминая, как она выглядела, язык не поворачивается назвать ее девушкой. Она вырывалась, даже попыталась меня укусить. Копна рыжих спутанных волос, чумазое лицо. И глаза. Ярко-зеленые глаза, в которых одновременно пылала злость, детская обида за неудавшуюся "шалость", страх, мольба о пощаде и вызов. Стоило мне взглянуть в них, и я пропал. Я возжелал ее так сильно, как никогда и ничего до этого момента. Деньги, власть - все померкло, стало серым, остались лишь эти глаза. Это не было сиюминутной похотью или раззадоренным хмелем аппетитом. Нет. Я хотел уничтожать и ласкать одновременно. Хотел владеть. Безраздельно. Вечно. До дрожи, до безумия. Я и сейчас этого хочу...
Нэйв, все это время сощуренными глазами наблюдавший за Протектором, поперхнулся своей выпивкой. Он больше не выглядел пьяным.
- Я уже замечал, что ты осторожен и не глуп. Знать божественные секреты не безопасно. - Закивал Протектор, словно прочтя мысли воина. - Но должен же я кому-то излить то, что веками точит меня изнутри... Девчонка шипела и царапалась, как взбесившаяся кошка. Урезонить ее мне удалось лишь нежно обхватив руками ее тонкую талию, не забыв при этом довольно чувствительно вдавить ей меж ребер короткий метательный нож. Мои уже порядком подвыпившие собутыльники истолковали эту сцену по-своему, благодаря чему нам дали убраться из таверны в сопровождении сальных улыбок, скабрезных шуточек и завистливого улюлюканья. Со стороны мы выглядели обнявшейся гуляющей парочкой. Как выяснилось позже, это сработало только благодаря нашему общему неведенью, что моя новая знакомая абсолютно неуязвима для оружия, не содержащего магию. Но и без этого недолгий путь до моего жилища оказался далеко не романтический прогулкой. Мне пришлось выслушать про себя много лестного, хотя большинство адресованных мне красочных эпитетов не было для меня новостью. Кроме того, воспользовавшись занятостью моих рук и выгодным для нее видом голубков, предназначающимся встречным прохожим, маленькая стерва до крови расцарапала мне бок своими далеко не чистыми ногтями. Не говоря уже о паре повторных покушений на мою выручку. Первое, что я сделал, оказавшись дома, пару раз окунул эту маленькую дрянь головой в лохань с водой, предназначенной для моего умывания, объяснив это тем, что не пристало юной особе появляться на людях со столь перепачканной физиономией. И честно предупредив, что в следующий раз это будет совсем другая емкость, и наполнена она будет не столь чистым содержимым. Я пытался действовать со всей нежностью, на которую может быть способен наемник, но купание не успокоило мою пленницу, напротив - на вымытом лице ее изумрудные глаза еще более неоднозначно выражали полное отсутствие благодарности за мое гостеприимство. Не скрою, возможно, я продержал ее под водой немного больше времени, чем требовало обычное умывание. Мне было трудно справиться с собой и оставить без, пусть даже самого ничтожного, ответа попытку обворовать себя. Во время проводимого мной воспитательного процесса произошло одно, на первый взгляд, незначительное, событие - медальон, болтавшийся на шее девчонки, соскользнул, и вода начала довольно быстро нагреваться. Меня позабавила вещица, и я засунул ее себе в карман, быстро соображая, за сколько можно было бы продать похожий на изумруд (настоящего изумруда у этой оборванки быть не могло) камешек, обладающий столь забавным свойством. Это не было наитием - обычная тяга к легкой добыче, свойственная любому из братии, к которой я тогда принадлежал. Я даже не потрудился задуматься над истиной ценностью медальона, а моя новая замурзанная знакомая никак не походила на любительницу принимать теплые ванны, поэтому продешевить я не боялся. 'Отдай!' - чуть не взвыла моя мокрая кошка, когда я позволил ей вынырнуть после очередной порции водных процедур. Пришлось объяснять ей, что это совсем не большая плата за мой исцарапанный бок. С того дня между мной и этим камнем возникла крепкая связь. Сколько бы раз он не покидал меня, я точно знаю - он вернется. - Железнокрылый достал из-за пазухи Искру Души Эмуны. - Она сразу как-то сникла. Агрессия улетучилась, как не бывало. И я счел возможным выпустить ее шею из своих цепких пальцев. Она забилась в угол и изредка одаривала меня оттуда ненавидящим взглядом, который никак не сочетался с ее весьма жалким видом. Не смотря ни на что, от ужина она не отказалась. Вид того, как жадно она ест, раззадорил меня еще больше. Не скрою - сдержаться стоило мне не малых сил. Пришлось убедить себя, что насилия на сегодня достаточно, а мои ласки еще надо заслужить. Про себя я поклялся, что ничего не произойдет, пока она сама не будет молить меня об этом. Я представил себе эту упоительную картину и счел увиденное весьма забавной местью. С кем я всегда был честен, так это с самим собой и данные себе клятвы выполнял неукоснительно, поэтому, как показало дальнейшее, кого именно я наказал - вопрос спорный. А еще я подумал, что неплохо бы связать нахалку, ввиду того, что мне совсем не улыбалось после столь богатого событиями дня сторожить свою пленницу. Но, взглянув на эти тонкие ручонки и на выразительное синее пятно, украшающее ее запястье после моего мало почтительного "рукопожатия" в таверне, я достал початую бутылку вина из своих особых запасов, которое связывало не хуже любой веревки, и предложил его своей гостье. Некоторое время она подозрительно переводила свои зеленые глаза с меня на бутылку. Потом, видимо, резонно рассудив, что если бы я собирался ее убить, то сделал бы это уже не один раз, и для этого совершенно не нужно изводить столь ценный продукт, приняла предложенный напиток. Дождавшись, когда вино возымеет действие, я перенес девчонку из угла, в котором она мирно посапывала в самой что ни на есть неудобной позе, на свою кушетку. Несколько раз измерив свое скромное жилище шагами и не найдя достойной причины, по которой я должен был бы провести остаток ночи без сна, я примостился рядом и позволил себе задремать...
- Дорогуша, разве тебе никогда не говорили, что лезть в штаны к малознакомому мужчине, признак неважного воспитания? - Я опять крепко держал ее за руку.
Мой не пришедший в себя после короткого сна разум отказывался верить, что она вновь повторила свою попытку завладеть моим кошельком! Попутно я мысленно пообещал срезать голову продавцу быстро выдохшегося вина.
Девчонка испугано шарахнулась.
- Отдай мне мой амулет. - Вдруг жалобно взмолилась она.
Я резко сел на своем ложе. Вот, значит как! Безделушка дороже того, что можно было без труда срезать у меня с пояса. Я был заинтригован - действительно ли это так или глупышка просто не знает цены медальона? Но эту мысль я сразу отбросил, поскольку в таком случае тем более не было смысла рисковать, пытаясь залезть мне в карман, а можно было легко ускользнуть с моими деньгами. Выходит, моя кошечка все-таки знает цену камню...
Я нарочито медленно достал из кармана амулет и начал играть с его цепочкой, перебирая ее пальцами.
- Как тебя зовут? - Поинтересовался я.
- Эмуна. - Еле слышно отозвалась она, как загипнотизированная следя за камнем, цвет которого переливался в ее глазах.
- А что ты могла бы предложить мне взамен? - Сейчас мы проверим, насколько ценен амулет.
- Ты требуешь с меня платы за мою собственность? Он мой! - Зашипела девчонка. - Верни мне его немедленно! - Она попыталась выхватить у меня цепочку.
- Я требую платы не за него. - Ловко отводя руку чуть в сторону, улыбнулся я. - А за то, что не отдал тебя первому же городскому стражнику за кражу. Свидетелей у меня было предостаточно, чтобы обеспечить тебе публичную порку на центральной площади. Да и вещичка-то, небось, тоже не по наследству получена. А что если, тут и до виселицы недалеко?
- Сам, поди, не большой любитель со стражниками общаться. - Тоскливо протянула Эмуна. - Нечего мне тебе предложить... - Помолчав, добавила она тихо, опуская глаза.
Что это? Мне показалось? Нет-нет-нет. Я не привык платить женщинам за удовольствия. Совсем не это я имел ввиду, давая себе клятву. Хотя... почему нет? Будем считать, что моя совесть чиста и все условия соблюдены. Я резко схватил ее за плечи, поворачивая к себе спиной и, опрокинув, рванул за ворот ее ветхое платье, которое разорвалось с жалобным треском. Она сдавленно вскрикнула, но вырваться не попыталась. Я скрестил на груди руки и от всей души рассмеялся. Так я и знал! На спине чуть ниже лопатки красовалось клеймо хозяина.
Девчонка медленно поднялась, и, не гладя на меня, попыталась натянуть на вздрагивающие плечи остатки своего наряда. Какое-то время она еще сдерживала слезы, но не справилась и с горькими рыданиями уткнулась носом в подушку.
И у богов, и у наемников есть слабые места. У меня это слезы. Точнее, полнейшая беспомощность, которая меня сковывает при их виде. Я крепко обругал себя за то, что начисто упустил из виду столь вероятный исход своего поведения, закутал свою всхлипывающую пленницу в одеяло и до рассвета больше не сомкнул глаз.
От моих вяло шевелящихся мыслей меня отвлек пристальный взгляд. Два зеленых огонька из узких щелок, обрамленных опухшими от слез веками, осторожно изучали меня.
- Проснулась наконец-то? Сильна ты спать. Скоро полдень.
Зеленые огоньки исчезли под одеялом, девчонка заворочалась и сладко потянулась, демонстрируя полное нежелание освобождать мое ложе. Меня это ужасно позабавило.
- Давай-ка поднимайся и быстренько приготовь мне что-нибудь поесть и выпить.
- С чего это? - Вскинулась она. - Я тебе не ...
Я лишь пренебрежительно фыркнул:
- Сюда подойди! - Велел я.
Эмуна послушно поднялась и, не поднимая глаз, шагнула ко мне. Я усадил ее себе на колено, аккуратно убирая ее руку, придерживающую разорванное на плече платье. Я не был уверен, что ночью, как следует, рассмотрел клеймо. Но ошибки не было - свернутый пергамент, перевитый нежным цветком, стебель которого был усеян длинными хищными шипами.
- И что мне с тобой делать? - Осведомился я, нежно проводя пальцами по клейму.
Ответа я не ждал, поэтому не особо расстроился, не получив его.
- Итак, у меня на коленях восседает сбежавшая собственность Его Святейшества Пресветлого Верховного Оракула Лантурского.
Моя добыча еле заметно кивнула.
- А у меня в кармане, по всей вероятности, находится позаимствованный ею при побеге некий артефакт.
Последовал очередной вялый кивок. Я усадил Эмуну в свое кресло, а сам подошел к небольшому чердачному окну - единственному в моем скромном жилище, в раздумьях наблюдая за суетящимся городом.
- Мне надо уйти. - Наконец-то решился я. - Я бы пригласил тебя прогуляться со мной, но что-то мне не охота появляться на людях в компании сбежавшей рабыни. А ты посиди тут и подумай хорошенько, что ты готова рассказать мне о камушке. Его я, конечно, заберу с собой. Если надумаешь скрыться - переживу - не велика потеря, но со своей законной добычей расставаться никак не желаю. - С этими словами я закрыл за собой дверь.
Конечно, я блефовал, надеясь лишь на то, что девчонка никуда не уйдет без своего медальона, да еще на то, что испугается высунуться на улицу средь бела дня. Вернувшись, я замер перед закрытой дверью, пытаясь понять, была ли моя гостья настолько безрассудна, чтобы покинуть весьма безопасное убежище. Ничего так и не поняв, я зашел внутрь. Эмуна сидела там, где я ее оставил. Ее волосы были мокрыми, а моя лохань пуста. Звук открывшейся двери заставил ее вздрогнуть. Я бросил ей на колени довольно большую картонную коробку и буркнул: 'Это тебе'. Чувствовал я себя на редкость глупо - никогда раньше мне не приходило в голову сделать подарок ни одной из своих многочисленных подружек. Девчонка осторожно приподняла крышку и ахнула, боясь дотронуться до бережно уложенного в коробку изумрудно-зеленого, в тон ее глазам, платья, отделанного нежным белым шитьем. Ее опыт принимать подарки был еще меньше, чем мой - делать их. Наблюдая, как она дрожащими руками перебирает гребешки, ленты, белье и прочие совершенно загадочные для меня предметы женского туалета, которые сильно задолжавший мне лавочник услужливо добавил к моей щедрой покупке, я ощутил совершенно не знакомое мне чувство. Осторожно, словно боясь, что они сейчас исчезнут или зайдутся пламенем, Эмуна сложила свои сокровища обратно и подняла на меня свои зеленые глазищи. О, Боги! Только не это! Кажется, она собирается опять расплакаться! Сейчас самое время фыркнуть, как можно более пренебрежительно и заставить себя равнодушно отвернуться к окну. Может, повезет, и эта дуреха подумает, что это просто поступок воспитанного человека.
Через некоторое время я услышал у себя за спиной возню, позволившую мне сделать вывод, что мой подарок будет использован по назначению.
- А теперь я хочу узнать побольше о кристалле. - Не вытерпел я.
Возня прекратилась.
- Я жду...
Ответом мне была тишина. Я оглянулся, чтобы убедиться, что я в комнате не один. И остолбенел. Передо мной была... Богиня. Надо было срочно что-то делать с выражением своего лица, и я не нашел ничего лучше, чем отвесить шутовской поклон.
- Мадам, вы неотразимы! - Сказал я, на свой собственный взгляд, не достаточно иронично, когда посчитал, что наконец-то контролирую свое лицо. - Но это не избавит вас от объяснений! От того, что я сейчас услышу, будет зависеть очень многое...
- Например? - Сощурилась Эмуна.
- Торгуешься? Например, останешься ли ты рабыней, которую рано или поздно поймают и высекут, или станешь свободна... Если ты будешь себя хорошо вести, я подумаю о возможности променять медальончик на твою свободу. - Сказал я и сам удивился собственным словам - до сих пор не понимаю, откуда у меня в голове появилась столь не меркантильная идея.
Она лишь равнодушно повела плечами.
- Упорствуем? Значит, я отправляюсь к Святейшеству за наградой за поимку воровки и возврат ценного артефакта.
- Тебе не надо никуда идти. Они придут к тебе сами. Если ты отдашь мне амулет сейчас, то у каждого из нас еще будет, хоть ничтожный, но шанс выжить. Я уйду, а ты скажешь им, что просто купил у меня вполне определенные услуги. Это может объяснить мое присутствие здесь всю ночь и мое исчезновение по утру. Может быть, тебе поверят. Хотя я не уверена, что оставят в живых.
- Кто такие эти 'они'? - Не стану скрывать, ей удалось поселить во мне слабое беспокойство, которое стазу усилилось, когда чутье наемника помогло мне скорее почувствовать, чем услышать осторожные шаги на лестнице.
- Люди моего хозяина, конечно. Ты можешь соображать быстрее? - Раздраженно фыркнула она. - Они очень близко.
- А если я отдам амулет им? - Не думаю, что мой голос в этот момент звучал уверенно.
- В лучшем случае получишь в награду мучительную смерть. Мы оба пожалеем, что родились на свет, поверь! Достаточно того, что ты держал кристалл в руках, что бы навсегда остаться пленником в-о-о-о-н в той башне, так украшающей Лантур, в качестве крысы для магических опытов Пресветлого.
Если быть до конца откровенным, то я растерялся.
- Поздно... - прошептала Эмуна с какой-то спокойной обреченностью. - Твоя жадность только что погубила нас обоих.
Я достал камень из кармана и крепко стиснул его в кулаке.
- Извини. Не в моих правилах просто так расставаться с добычей.
- Отсюда не выйти...
- Ошибаешься, красавица! Это мое жилище, и мне, в отличие от тебя, известен далеко не один выход из него.
- Ты не понимаешь, с кем ты связался! - В отчаянии бросилась она ко мне. - Тебе не уйти от них! Дай мне камень, и я не забуду, что ты был добр со мной!
- С чего ты взяла, что это они? - Кивнул я на дверь, хотя и сам уже прекрасно знал, что она права. И судорожно попытался припомнить, когда это я успел побыть добрым - когда рвал ее платье или когда оставлял синяки на запястьях? Такого мне еще никто не смел говорить. Интересно, что же в таком случае, для нее 'зло'?
- Клеймо. Оно магическое... - Вздохнула она, опуская глаза.
Шаги на лестнице замерли за моей дверью, и я отчетливо понял, что время, отпущенное мне на раздумья, истекло... Я мысленно отвесил ей и себе по пощечине: ей за то что сказала только теперь, себе - за позорную тупость: не было в Лантуре человека, который бы не знал о жестокости, изощренности и коварстве Святейшества. Но это было последнее, что я успел сделать.
Все последующее произошло слишком быстро. Раскатом грома грянул в мою, довольно прочную, дверь магический таран, бросая мне в лицо смесь деревянных щепок и искр колдовства. Я попытался увернуться от следующего, направленного прямо в меня, удара. Эмуна одним прыжком оказалась рядом, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в мою руку, лишая меня и без того сомнительной возможности выскочить в окно. Другой она попробовала разжать мой кулак. Эта заведомо обреченная на провал попытка рассмешила меня. Особенно забавной вся эта картина выглядела в свете того, что я прямо-таки видел, как сейчас магическая молния расколет мою совершавшую последние часы глупость за глупостью голову пополам. И я разжал пальцы, другой рукой покрепче обхватывая талию своего невинного ночного приключения. Как только девчонка коснулась камня, она выкрикнула несколько резких непонятных мне слов, и я начал проваливаться сквозь стену, подхваченный клубящимся потоком, серым, как осенние тучи. Последнее, что я увидел, как скручивающийся вокруг нас тугими спиралями портал вобрал летящую в меня смертельную магию и поглотил ее без остатка.
Я по-прежнему крепко сжимал Эмуну. Она прильнула ко мне всем телом, изо всех сил обхватывая мою шею руками. Мне не хотелось думать, что причиной тому может служить лишь ширина кружившей вокруг нас воронки. Пряди ее волос коснулись моей шеи, обжигая, как самый настоящий огонь. Наши глаза встретились, и я понял - я не был больше лантурским наемником. Я был рабом этих зеленых огней. А потом... потом она меня поцеловала. Страстно и неумело. В дурмане этого прикосновения утонула неуместная мысль, что на этот раз я точно останусь без кошелька. Она, будто услышала ее, взглянула на меня и расхохоталась. Наверное, в тот момент на мое лицо нельзя было смотреть без смеха. Она смеялась так звонко, так счастливо, так заразительно, что не выдержал и я...
Мы продолжали смеяться, даже когда воронка вытолкнула нас, и мы упали в высокую траву. Мы смеялись лежа на спине и глядя в темное небо, усеянное то ли огромными звездами, то ли крохотными лунами. Совсем новое небо...
- Кстати, меня зовут Нешер. - Совсем не 'кстати' сообщил я.
- Я повидал огромное количество миров, воин, но ни в одном из них не было так хорошо, как в порталах, между ними...