Но, однажды обнаружив себя, мир магов не спешил отойти в область сказок и легенд. По проталинам вместе с журчанием весенних ручьев притекли новые вести, на этот раз они отдавали порывами северного ветра, так как их источником оказалось Багрийское герцогство. На маленького соседа Латрии обрушилось нежданное несчастье: ужасное чудовище напало на алмазные копи - славу и силу Багрии. Тревожась о судьбе кузины и ее детей, Ромео и Эталия отправили к Офелии гонца с приглашением в случае опасности прибыть в Сиену. Причина, по которой неизвестный маг выбрал объектом вылазки богатства герцогства, была ясна Тали, но то, что один из обладателей магической силы попрал Законы богов, внушало ей серьезные опасения. Разум уступал место жажде власти, и установленный богами порядок грозил рухнуть в бездну хаоса.
- Если бы Танаэль был жив, никто не посмел бы решиться на такое, - в сердцах обмолвилась бывшая невеста Владыки.
- Я что-то не понимаю, ты жалеешь о гибели этого монстра? - Ромео удивленно посмотрел на сестру.
До сих пор Тали ничего не хотела говорить брату о своей жизни в Траэтре. По поводу исчезновения "проклятия" Алагора, принцесса заявила, что однажды проснулась без него, и больше ничего не может сообщить ни служителям верховного бога, ни кому-либо другому. Несколько общих скупых фраз, вот все, чего смог добиться от нее Ромео после возвращения домой. Хотя о поездке в Эффир, о Формах, Законах и прочих деталях из жизни обладателей магической силы она достаточно подробно рассказывала ему, особенно в последнее время, когда они снова сблизились, благодаря совместному управлению королевством. На этот раз ей захотелось излить брату душу, прошло уже достаточно много времени, чтобы Ромео мог отнестись к ее откровению без предвзятости.
- Монстры, можно ли по внешности судить об этом? - медленно, словно говоря сама с собой, начала Тали. - Разве Вернт не чудовище? А Натило?
- Согласен. Но к чему ты это?
- Ты спрашивал, что было со мной в царстве Владыки Тьмы. Я расскажу, только это должно остаться между нами. Незачем другим знать о Танаэле то, что известно только мне и еще двум существам на этом свете.
Тали отодвинула в сторону проект очередного указа, заинтригованный Ромео уселся поудобнее в своем кресле - высоком и массивном кресле отца, готовясь удовлетворить, наконец, давно зудящее в печенке любопытство. Она рассказывала долго, с подробностями и комментариями, останавливаясь, иногда не в силах сама вспомнить какие-то важные моменты. Ромео выслушал историю жестокой мести Гарлиты, время от времени, разражаясь проклятиями по адресу ведьмы, и озадаченно промолчал, узнав, кто вернул девушкам глаза, а некоторым рассудок и жизнь. Зато он искренне порадовался за Сабрийскую певунью:
- Значит, Белана жива и видит?
- Да, Бели прозрела и нашла свое счастье. Не знаю, где они теперь, но ей повезло больше, чем Эрли и мне. Они с Фьёрно любят друг друга, это главное.
- А Юлия? Она действительно умерла или тоже живет где-нибудь в землях магов?
- Нет, к сожалению, не живет. Если бы в тот момент, когда случилось это нелепое несчастье, Танаэль был в Траэтре, - Тали с силой скрестила пальцы и досадливо тряхнула стиснутыми руками.
- То что?
- Он мог бы спасти ее.
- Чего ради он стал бы делать это?
- Чего ради врач лечит больного? Ты ведь не считаешь, что это всегда делается только из-за вознаграждения. Мэтр Таро нередко лечит бедняков просто потому, что так велит ему сердце.
- Но Владыка Тьмы - не мэтр Таро, если б ты видела его сердце, то, может быть, говорила б иначе, - возразил Ромео.
- Ты говоришь ерунду, - возмутилась Тали, - и сам это знаешь. При чем здесь вид? Танаэль вернул глаза Эрли и другим, стер из их памяти даже воспоминания об этом ужасе, ради чего, по-твоему?
- Возможно, чтобы расположить тебя к себе, - резонно предположил брат. Он не желал допускать, что то жуткое чудовище, которое он убивал собственными руками, было способно на сострадание или бескорыстие.
- Он вернул им глаза, еще не зная о моем существовании. Если ты ищешь в его поведении корыстный мотив, то Танаэль всегда сам называл его - Законы бессмертных богов, карающие за причинение вреда людям. Но ведь он и не выжигал пленницам глаз, и не убивал эту бедную девочку. Ей очень не повезло, не повезло вдвойне, что Владыки не было в царстве.
- А где он был? - несколько язвительным тоном поинтересовался Ромео, ему не нравилось, с каким жаром Тали говорит о Танаэле.
- В Элтаре, он сражался с драконидом огня Дзроором и волшебником Адорно, - на Тали нахлынули воспоминания тех дней: отчаяние Фьерно, скорбное бдение у смертного одра Юлии и впервые испытанная ею самой тоска при мысли, что Танаэль не вернется.
- Оотс упоминал о каком-то Дзрооре, но я так и не понял, что там с ним сталось, - Ромео потер лоб, пытаясь вспомнить, что именно говорил ему сельн.
- Оотс не может знать, что на самом деле произошло в Элтаре.
Тали изложила события так, как знала о них сама. Исход Элтарской битвы заставил Ромео задуматься.
- Не понимаю, если Танаэль справился с двумя такими противниками на чужой территории, то почему не разделался с нами, как мы бы с кучкой муравьев? Или Предметная магия более могущественна, чем обычная магическая сила?
- Разумеется, нет. Никто не может сделать вещи, обладающие большей силой, чем сила создателя, по крайней мере, из ныне живущих магов. Этот Нат должен был бы быть богом, чтобы с помощью его магических предметов вы могли убить Танаэля, - горько усмехнулась девушка.
- Тогда как же это мы.., - Ромео замолчал на полуслове.
- Наконец ты понял: он позволил вам убить себя. Другого объяснения нет. И я не могу простить себе его смерти, - изумруды ее глаз сверкнули искрами боли.
- Причем тут ты, Этти? - при виде слез сестры Ромео даже растерялся, он редко звал сестру так, как по рассказам няни, ее называла мама. - Ты плачешь?
- Он был мне другом.
Выражение лица Ромео было достойно кисти великого живописца, это было больше, чем изумление; он, было, хотел что-то сказать, но поперхнулся и промолчал.
- Не веришь. Я так и знала. Пойми, он открыл мне другой мир, мир знаний, мир магии. Я хотела бы узнать так много, а успела слишком мало и очень сожалею об этом. И еще я не хотела быть причиной его гибели. Я говорю сумбурно, извини. Ты спросил, причем я. Как объяснить, не знаю. В общем, видишь ли ... одним словом... Да что это со мной, как говорить разучилась, - Тали встала и, нервно ломая руки, заходила по кабинету.
- Успокойся, я пытаюсь тебя понять, правда.
- Хорошо, - она глубоко вздохнула, как будто собиралась нырнуть в прохладную воду лесного озера, - он любил меня.
- Не похоже, чтоб ты шутила, но... Тали, ты сама этому веришь? Он потребовал, чтобы ты стала его женой в обмен на свободу других, и это любовь? Что с тобой, сестренка? - ярко-зеленые глаза брата стали темнее, во взгляде отразилась тревога.
- Я не сошла с ума, не бойся. Послушай. Все было не так. Я сама предложила сделку, он ничего не требовал, иначе принцип добровольности был бы нарушен.
- Ты жертвовала собой ради них, как и ради меня. Но ведь этого он только и ждал. Он не заслуживает ни твоего сожаления, ни твоей защиты, - в сердцах Ромео рубанул ребром ладони по крышке дубового стола, удар оказался достаточно сильным, чтобы громоздившаяся на кипе бумаг чернильница перевернулась и залила несколько черновиков, на что принц-правитель не обратил ни малейшего внимания.
- Да, я жертвовала. Но разве Танаэль принял эту жертву? Я здесь, свободная и несчастная. Что меня ждет? Постылый брак с человеком, который в жизни своей не прочел ни одной книги, наверное, он уже и алфавит забыл. Карлот знает лишь один язык - язык оружия и силы.
- Ты несправедлива к нему, Этти. Он лучше, чем кажется на первый взгляд.
- Я согласна, но речь не о нем. Порой я не знаю, для чего мне эта жизнь. Поверишь ли ты или нет, но в Траэтре мне было интересно жить, открывать чудеса на каждом шагу. А Танаэль, он помогал мне, вел за руку, и загадочное становилось более понятным, а кажущееся обычным оборачивалось совершенно неожиданными сторонами, простое становилось сложным, безопасное - пугающим, а ужасное - смешным.
Лицо девушки подернулось дымкой мечтательности, глаза заблестели. Ромео из чувства противоречия захотелось сказать что-нибудь колкое.
- Так значит, он был просто смешон, трудно было бы представить кого-то ужаснее твоего друга.
- Смешон? Да, я пыталась высмеять его. Вначале. От страха и отчаяния. Но зря. Он сам умел прекрасно посмеяться, в том числе и над собой, над своим положением всемогущего Владыки.
- Что? Чувство юмора у чудовища. Быть не может.
- Но было. Было и другое: тревога за судьбы мира, ответственность и чувство долга. И любовь. Для магов любить человека - тяжелый рок, они не могут избавиться от этой любви, никогда. Это общее горе эффирских хранителей, и старого волшебника Ифарго, и некоторых из тех, кого уже нет в живых. Но все они познали счастье этой роковой любви. А он не мог, понимаешь, не мог подвергнуть меня такому испытанию. Я никогда не видела его в облике стиходракофибии и не желаю помнить о нем как о чудовище. Я знала другого Танаэля, его разум, его душу.
Тали подошла к оконному проему, за ним угасал холодный мартовский день, зима в этом году выдалась суровой и не желала быстро сдавать свои позиции. Но перед внутренним взором принцессы стояла совсем другая картина, ей виделись не глубокие сугробы, между которыми залегали синие тени, а яркие краски лета: голубое бездонное небо, золотое жаркое солнце, буйная зелень листвы.
- Какая душа, Этти? - голос Ромео снова вырвал ее из грезы. - Ты не видела того омерзительного места. Не помню, кто именно, кажется Гелардо, так и сказал вслух. После чего и объявился твой замечательный Танаэль. Знаешь, что он ответил? "О вкусах не спорят".
- На него это похоже. Он мог сказать фразу так, что слушающий принимал за чистую монету ее очевидный смысл, хотя на самом деле, Владыка вкладывал в нее смысл обратный. Вы поверили, что какая-то несчастная грязная лужа и несколько затхлых пещер вокруг и есть весь Траэтр? - девушка прикрыла глаза рукой и покачала головой. - Вы ничего не видели и ничего не поняли. Траэтр был чудом красоты. Однажды Танаэль показал мне его весь. В центре царства есть небольшая гора, метров на пятнадцать выше верхушек гигантских деревьев, снаружи Траэтра она не видна. Зато какой вид открывается с ее вершины! Красота природы царства буквально опьяняет, с ней хочется слиться. Какая музыка звучит там, единая гармония птичьих трелей, шума листвы и чистого звона воздуха, а ласковый ветер зовет за собой, и хочется полететь вместе с ним. Да, именно полететь, вот чего я хотела, оказавшись там вдвоем с чудовищем из затхлого подземелья. Он понял мое желание, он понимал меня так же хорошо, как ты, а может быть даже лучше. Он спросил: "Ты хотела бы полететь, Тали?"
- Ты хотела бы полететь, Тали? Парить надо всем как птица? - Танаэль простер руку, как будто приносил к ее ногам все совершенство мира.
- Конечно. Ты можешь превратить меня в птицу? Я всегда мечтала летать, - ее глаза лучились восторгом и ожиданием чуда.
- Зачем же в птицу? Летать можно и без крыльев, разве ты не знаешь? Протяни руку, попытайся ее опустить. Что ты чувствуешь?
Тали послушно следовала его указаниям.
- Ее что-то не пускает.
- Это антигравитационное поле, с его помощью можно летать как ...
- Как на ковре-самолете? - улыбнулась она.
- Даже лучше, поле будет подчиняться твоему мысленному желанию, и сами птицы позавидуют тебе.
Тали не видела его лица, но слышала шутливый тон его красивого голоса.
- Я не упаду? - скорее в шутку, чем всерьез забеспокоилась девушка.
- Обязательно упадешь, иначе я не смогу поймать тебя. Дай руку, теперь нагибайся вперед. Чувствуешь поддержку? - он стоял у нее за спиной, держа одной рукой ее руку, другой подтолкнул ее. Тали оказалась в пустом пространстве.
- Ах! - у нее перехватило дыхание, но испуг мгновенно прошел вытесненный ни с чем не сравнимым чувством свободы.
Они парили над землей, над полями и рощами, над озером, над воздушным замком и базальтовым дворцом. Танаэль увлекал Тали за собой все выше, они пролетели над сторожевыми гигантами, приветствовавшими их покачиванием густых крон...
- Мне казалось, это длилось бесконечно и было так прекрасно. Такое невозможно забыть, Ром, и это чудо больше не повторится никогда, - ее глаза сразу потухли. - Предметная магия 1-го рода 3-ей ступени, дублирующая Малую магию 5-го-6-го уровня способна создавать лишь крошечное поле, достаточное для перемещения разве что сельна, даже гномы слишком тяжелы для него. Именно так летал наш добрый Аахм, тратя на это весь запас своих небольших магических сил. Он был прав - и сотня сельнов не сможет переместить человека в пространстве. Для Танаэля это было забавой.
- Летающее поле? Как оно выглядит? - в Ромео проснулась присущая ему любознательность. - Кстати, ты здорово разбираешься в магии.
- Владыка Тьмы не морил меня интеллектуальным голодом. А поле, оно никак не выглядит, просто не дает упасть, вот и все. Одно могу сказать: в этом нет ничего сверхъестественного, маги знают законы природы в тысячи раз лучше нас. Танаэль успел посвятить меня лишь в самые азы науки, высшей ступенью которой и является собственно то, что мы зовем магией, так что многого я не знаю. Хотела бы и я понять, что такое антигравитационное поле, но по настоящему знают об этом и умеют его создавать только Мастера Большой магии. Я попробую объяснить кое-что.., - Тали осмотрелась, подыскивая подходящее наглядное пособие. - Вот. Что будет, если ты возьмешь в руки этот свод законов, а потом отпустишь его?
- Он отобьет мне ноги, - пошутил Ромео.
- Вот именно, он упадет. А почему?
- Все, что уронишь, падает. Это нормально.
- Кажется нам нормальным, так как мы к этому привыкли. Но почему происходит именно так, а не наоборот?
Тали уже совсем успокоилась, она перестала ходить по кабинету и села в свое рабочее кресло напротив Ромео. Принц озадаченно воззрился на сестру:
- И почему же?
- Потому что предметы большой массы притягивают к себе другие. Масса Земли огромна, все, что находится на ней или рядом с ней она притягивает к себе. Это и называется гравитацией, в общих чертах. Соответственно антигравитационное поле обладает свойством устранять силу притяжения, маги говорят - нейтрализовать.
- Каким образом?
Тали только пожала плечами
- Дела-а. Это он рассказал тебе? - девушка кивнула. - А что еще?
- Да, разное. Еще он подарил мне две книги магических заклинаний, так что я стала немного колдуньей. Танаэль дал мне несколько уроков Предметной магии. Очень полезная вещь, знаешь ли. Без них я бы и за полгода не разобралась в отчетах.
- Я в замешательстве, Этти, - развел руками Ромео, - того ли мы убили...
- Я ни в коем случае не хочу, чтоб ты винил себя. Если он умер, то только по собственной воле, просто пойми мои сожаления.
Гонец из Багрии привез письмо от Офелии и ворох новостей, среди них были и дурные, и хорошие, была и такая, которой согласно приличиям следовало бы огорчиться, но Эталию она только обрадовала. Недавно герцогиня стала вдовой, герцог Вернт погиб в неравной схватке с чудовищем. Собственно говоря, до схватки дело не дошло. Когда правитель Багрии попытался защитить ее достояние - алмазные копи от незваного гостя, пожравшего чуть не половину рудничных работников, и двинул против захватчика войско, случилось нечто непонятное и ужасающее. Первый отряд рыцарской конницы, возглавляемый самим герцогом, так и не смог приблизиться к чудовищу, неведомая сила буквально разорвала людей изнутри.
"Я была не в силах испытывать жалость к этим людям, все они были ближайшими соратниками Вернта и его сообщниками во всех его гнусных делах", - писала кузине Офелия.
После страшной гибели отряда герцога никто уже не предпринимал попыток напасть на монстра. Чудовище потребовало выдать ему все запасы алмазов, хранящиеся в знаменитой Алмазной башне, в противном случае угрожая опустошить герцогство. Эти подробности заставили Тали думать, что нарушителем Законов является кто-то из бессмертных драконидов, судя по описанию - драконид земли. Сырье для Большой магии не поддается магическому "переносу", поэтому драгоценными металлами или камнями нельзя завладеть незаконным путем. А законный - это либо дар, приношение, покупка, либо самостоятельное открытие месторождения. Драконид требовал дар от Багрии. Сокровища погрузили на телегу, процессию возглавляла карета герцогини. Когда копи были уже в пределах видимости, людей остановил одинокий всадник - рыцарь в белых доспехах на черном коне. Он утверждал, что им не нужно отдавать достояние страны вымогателю, так как он в силах справиться с монстром. Никто не принял его уверений всерьез, безумца пытались отговорить, но рыцарь лишь улыбнулся и направил коня к руднику. Люди с замершими сердцами следили за рыцарем, каждую минуту ожидая увидеть его страшную кончину. Монстр появился у выхода. Рыцарь живой и невредимый приблизился к чудовищу на расстояние копейного броска, противник метнул в него с десяток молний, но рыцарь отразил их ладонью. Что произошло потом, так и осталось непонятым свидетелями поединка. За далью расстояния никто не разглядел, что именно сделал неожиданный спаситель. Огромное чудовище исчезло, как его и не было. Затем рыцарь приветственно помахал рукой и ускакал не оборачиваясь.
Хотя Эталия и Ромео не присутствовали на месте событий, они отлично поняли, что случилось с драконидом. Волшебник, а это мог быть только маг, заключил противника в кристалл.
"Ты знаешь мое отношение к мужчинам, дорогая кузина, - писала вдова герцога Вернта, - но не могу не признать, что наш освободитель был прекрасен, я никогда не видела более красивого рыцаря. Он назвал себя Ларинэ".
Глава X
Чем смогу -
помогу:
Защитить
жизни нить,
Поддержать,
отстоять,
Что по праву твое.
Не вернуть -
позабудь,
Счастья нет,
так секрет
Ты, Покой,
нам открой
И даруй утешенье свое.
Сообщение из Багрии пришло перед самым отъездом в Атрейю, куда правители Сиены и Латрии были приглашены в качестве почетных гостей на коронацию принца Карлота. Вся церемония носила суровый отпечаток недавнего двойного траура, новый король вступил на престол Атрейи в обстановке торжественной, но лишенной пышности и блеска.
На следующий день уже состоялся королевский Совет Союза. После обсуждения последних разведданных о положении дел у беспокойных восточных соседей, речь зашла о Багрии. Тали изложила основные сведения, почерпнутые ею из письма кузины:
- Мне кажется, настал подходящий момент для осуществления давних планов, которые лелеял еще наш покойный отец. Я говорю о привлечении в состав Сиенского Союза Багрийского герцогства.
- Герцогиня Офелия приходится нам двоюродной сестрой по матери, наш долг предложить помощь и защиту молодой вдове и ее малолетним детям, ведь юному герцогу недавно исполнилось пять, - поддержал сестру принц-правитель.
- Согласен. Багрия занимает важное стратегическое положение. Дружба Вернта с Натило последнее время стала вызывать порядочную головную боль, особенно когда этот глоров братоубийца своротил оглобли к Алтурису, - несколько грубовато, но верно высказался король Карлот.
- Латрия граничит с Багрийским герцогством, для нас особенно важно иметь северным соседом друга, а не врага. Наши дружеские отношения с Тароной вызывали серьезные трения между Латрией и Багрией. Признаюсь, я, как человек пожилой и по большей части мирный, не без внутреннего содрогания ожидал скорого образования еще одного вражеского союза у наших рубежей. Слава Великому Алагору! Сама судьба приходит нам на помощь. Мы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы сейчас привести Багрию в Сиенский Союз, - с жаром подхватил идею король латрийский.
Выполнение этой дипломатической миссии взяла на себя Эталия. Все согласились, что визит кузины не должен привлечь особого внимания, даже если сиенская принцесса прибудет в сопровождении довольно значительной свиты из числа рыцарей Сиенского Союза. Ведь путешествовать стало небезопасно, чудовища пошаливают, знаете ли. Официально Тали отправлялась выразить соболезнования родственнице по поводу гибели супруга. Кроме того, сама герцогиня писала кузине: "Не представляю, что мне теперь делать. Все обрушилось на меня как снежный ком, а я ровно ничего не понимаю в управлении. Вернт никогда не подпускал меня к делам. Большинство его ближайших советников и помощников погибли вместе с ним. Старый барон Гадари, бывший первым советником еще при отце Вернта, а при моем муже находившийся в ссылке, слаб здоровьем. Он очень любезный старичок, с радостью принялся помогать мне в моих затруднениях. Но долго ли он протянет? А больше мне не на кого положиться".
Собственный опыт Эталии в управлении государством был совсем не велик, но все же был. К тому же за ней стояли все государи Союза: и умудренная королева Ванерия, и осторожный король Прамелон, и вполне компетентный в военно-стратегических вопросах король Карлот, и Ромео, которому предстояло взять на себя руководство политико-дипломатическими проблемами и возглавить Союз.
Эталия выехала в Багрию на следующий же день после возвращения из Атрейи, так как некоторые строки из письма кузины внушали немалую тревогу, на что действительно имелись причины. По стечению обстоятельств сводный брат герцога - граф Марент не участвовал в последнем военном предприятии Вернта и остался жив. Марент был чуть более бледной копией сводного брата, ожидать от него можно было чего угодно. Поэтому, опасаясь за жизнь двух сыновей Офелии и за ее собственную судьбу, сиенская принцесса поспешила навестить кузину в сопровождении эскорта с небольшую армию.
За жизнь дочерей покойного герцога пока беспокоиться не приходилось, Маренту они не мешали. Последний, пятый ребенок этой четы родился мертвым, по-видимому, истощенный организм герцогини оказался не в состоянии выносить этого ребенка нормальным. Шестая беременность закончилась выкидышем уже на третьем месяце. Таким образом, Офелия осталась с четырьмя детьми погодками и небольшой, но богатой страной на руках. Марент, перед которым неожиданно открылись радужные перспективы, уже истекал слюной, теперь занять место сводного брата казалось ему совсем не сложным делом, достаточно принудить его забитую вдову к браку с собой. Единственное, что задерживало осуществление этого простого и гениального решения - это необходимость соблюдать приличия, то есть дождаться окончания срока траура. С прибытием Эталии все планы полетели к черту.
К своему несчастью, Марент был лишен возможности в настоящий момент попросить помощи у короля Натило, вступившего в войну с Тароной незадолго до нападения чудовища на багрийские алмазные копи. Правитель Сабрии сам рассчитывал на поддержку Вернта, а теперь попал в тяжелое положение, так как на стороне Тароны выступила Истеклия. Итак, графу пришлось отложить свои планы и смирно дожидаться отъезда сиенки. Тем временем, следуя советам кузины, Офелия объявила себя герцогиней-регентшей до совершеннолетия юного герцога Галера, а через несколько дней подписала договор о вступлении Багрии в состав Сиенского Союза. Теперь Марент кусал локти, понимая, что герцогиня и герцогская корона ускользают от него. Офелия больше не была одинокой и беззащитной, только смерть обоих сыновей Вернта могла расчистить дорогу сводному брату покойного.
Эталия находилась в Багрии уже больше месяца. Вместе с Гадари она помогала Офелии освоиться в новой роли. Впрочем, и управление, и финансы у Вернта оказались на должном уровне, в этом на покойника нельзя было пожаловаться. В гораздо худшем состоянии находилась сама герцогиня. За те шесть лет, что она была замужем за извращенцем, Офелия разучилась говорить громко и смотреть людям в глаза, издевательства и унижения, которым она постоянно подвергалась, превратили ее в затравленную лань, вздрагивающую от любого резкого звука или неожиданного шороха.
- Не оставляй меня одну, Тали, - умоляла герцогиня, - что правительница из меня никакая - это еще полбеды, Гадари обязательно подберет надежных советников, с твоим приездом я немного успокоилась... Но я боюсь другого: одного появления Марента в поле моего зрения достаточно, чтобы меня затрясло, как в лихорадке. От его наглых взглядов я почти теряю сознание. Понимаешь, он почти всегда присутствовал при том, что называется интимной близостью супругов. Вернт получал особое наслаждение, заставляя меня выполнять супружеские обязанности при посторонних. К счастью мало кто из его сотоварищей остался в живых. Но Марент и граф Альберт - свидетели моего позора. Я не переношу их присутствия, издевательских взглядов и гнусных ухмылок.
- Пора тебе перестать трястись, ты уже не рабыня мужа-извращенца, а герцогиня-регентша. Этих скотов ты можешь просто отправить в ссылку. Кто такой этот Марент? Всего лишь незаконный сын твоего покойного свекра. Об этом как-то позабыли благодаря его близкой дружбе со сводным братом, - убеждала ее Эталия.
- Уж ближе не бывает, - мрачно добавила Офелия, намекая на несколько необычные отношения братьев.
- Тем более. Надо напомнить Маренту, где его место.
- Но если он вернется, когда тебя здесь не будет? Я не смогу противостоять ему.
- Не говори глупостей, ты совсем помешалась от страха. Теперь Багрия входит в Сиенский Союз, здесь останется гарнизон наших войск, на него ты можешь положиться. Тебя защитят от любого как внешнего, так и внутреннего врага. Если Марент посмеет самовольно вернуться из ссылки, то согласно закону его просто бросят в темницу.
Но граф не желал легко отказываться от трона, убийство племянников стало его навязчивой идеей. Указ о высылке из столицы лишь подхлестнул амбиции Марента. Как и Вернт, он не отличался особой щепетильностью и осторожностью, обычно поступая по принципу "победителей не судят". Рассчитав, что чем дольше герцогство будет находиться в Союзе, тем больше союзных войск появятся в Багрии, и вскоре герцогский замок станет просто недоступен для него, Марент ускорил события. Однако яд, предназначенный для Галера, был вовремя обнаружен, а подкупленная убийцей нянька младшего сына герцогини была застигнута в тот момент, когда пыталась во сне задушить подушкой трехлетнего малыша. Исполнители попали в руки палачей и сознались во всем. Сам Марент был пойман на границе Сабрии. В конце мая состоялась казнь. Граф был обезглавлен, остальные участники покушения - колесованы.
- Я пробуду у тебя еще две недели, - сообщила кузине на следующий день Тали, - через месяц назначена коронация Ромео, а затем состоится моя свадьба с Карлотом.
- Я искренне сочувствую тебе, дорогая, - вздохнула Офелия, - замужество - это ужасно. За что только нам уготована такая судьба?
- Ты судишь, исходя из своего горького опыта. Конечно, я не рассчитываю обрести в этом браке счастья, я не люблю Карлота. Но вряд ли меня ожидает что-либо подобное твоим мучениям, - возразила Эталия.
- Ты же сама говорила: он такой же, как Вернт. Говорила, что боишься его грубости.
- Когда это было. Я наслушалась твоих рассказов. Карлот был не прав, но и я тоже хороша. В общем, теперь я уверена, что между твоим мужем и моим женихом мало общего, разве что привычка добиваться своего. Но Карлот всегда пользовался славой покорителя женских сердец, а не извращенца. Говорят, некоторые дамы даже теряли рассудок из-за того, что он покидал их.
- Мне этого не понять. Тебе я могу признаться, что самым счастливым днем в моей жизни был тот, когда я получила известие о смерти Вернта. Но только теперь, после казни его сводного брата и графа Альберта, я наконец-то могу спокойно вздохнуть.
Тали сочувственно смотрела на молодую вдову. Офелии еще не исполнилось двадцати двух. Изможденное лицо, почти неестественная худоба и еле заметная на фоне светлых волос седина на висках.
- Бедная моя, бедная, - Тали подошла к сидевшей в самом дальнем уголке комнаты женщине (сиенка так и не смогла отучить кузину забиваться подальше от света и людских взоров).- Что с тобой сделал этот подонок! Он не только надругался над твоим телом, он убил твою душу. Если б я только могла излечить тебя от воспоминаний о нем и его мерзостях! Увы, это выше моих сил. Но время лечит, ты еще молода. Знаешь, Эрлина стала очень похожа на тебя, какой ты была до замужества.
- Естественно. Наши матери были близнецами, как вы с Ромео, только вы пошли в отца. А как теперь Эрли?
- Трудно сказать. В письмах всего не расскажешь. Ей тоже не повезло: она была влюблена в Альбани, а досталась в жены Бравору. Что за проклятье нас преследует? Ведь ты тоже когда-то была влюблена, Офелия. Помнишь? Пусть это была детская влюбленность, но если бы тебя выдали за Карлота, а не за Вернта, все было бы иначе.
- Не говори мне о любви, Тали. Даже не упоминай этого слова. Мужчины выдумали и воспели его, чтобы опутать нас липкой паутиной обмана. Но все это длиться до первой ночи так называемой любви, будь она проклята! - лицо герцогини передернула гримаса отвращения.
- Ты не права, Офелия. Успокойся. Лучше подойди сюда, - Тали направилась к окну в сад, потянув за руку кузину.
Закат раскрасил небосклон нежнейшими оттенками палитры: легкие перистые облачка отражали последние лучи заходящего солнца насыщенными розовыми пятнами, а вокруг них небо переливалось от темно-голубого до светло-бирюзового тонов.
- Посмотри, нельзя все видеть только в черном цвете. Мир прекрасен и любовь прекрасна, иначе не может быть. А что касается первой ночи, то далеко не все выглядят после нее несчастными, Католина, например, буквально млела при каждом взгляде Ромео. Нельзя похоронить себя заживо из-за этого ублюдка Вернта, чтоб земля была ему раскаленной плавильной печью! Ты должна надеяться.
- Это не для меня. Чудовище, напавшее на нас, принесло людям много горя, но я благодарю судьбу за то, что спаситель явился после гибели Вернта.
- Да, я все хотела расспросить тебя о нем, но все было не до того. Какой он был этот рыцарь? - оживилась Тали.
- Я видела его всего несколько минут. При других обстоятельствах я даже и не взглянула бы на него, ты меня понимаешь. Ведь и Вернт далеко не был уродом. Что тебя, собственно, интересует?
- Как он выглядел, вел себя? что говорил?
- Говорил? - задумалась Офелия. - Не помню даже. Я так нервничала. Что же он сказал? Он нас остановил... и сказал, да, сказал, что ехать дальше нет необходимости. Сначала я даже подумала, что его послало чудовище получить выкуп. А потом рыцарь заявил, что сейчас все уладит. Тогда Гадари спросил его: "Каким образом? Не собирается ли храбрый рыцарь, простите, не имею чести знать вашего имени... не хотите ли вы сразиться с монстром?" Он ответил, что его имя - Ларинэ, и что он именно так и намерен поступить. Тогда все стали отговаривать его. Я сказала, что не стоит приносить бесполезных жертв. Ларинэ только улыбнулся и сказал, что он - не жрец, и жертвоприношения не входят в круг его обязанностей. И больше ничего. Тронул коня и поскакал к руднику. Странная фраза, никогда не слышала, чтобы рыцари так выражались.
- Это волшебник, я уверена, они еще и не такое могут сказать, - со знанием дела заявила Тали. - Опиши его внешность.
- Я как-то не умею. Могу сказать, он был ошеломляюще красив, - Офелия наморщила лоб и вперила взгляд в потухший небосклон, словно надеясь там рассмотреть образ прекрасного рыцаря. - На нем не было шлема, темные вьющиеся волосы до плеч были зачесаны назад, темные глаза, прямой нос, четко очерченные губы и такая улыбка... с ямочками на щеках... Вот и все. Впрочем, зачем тебе его описание?
- Как тебе объяснить? У меня такое странное чувство, что я встречала его где-то, в Свободных землях, должно быть. Мне знакомо имя, и, в общем-то, портрет кого-то напоминает. Вспомнить вот не могу. Ты ведь слышала историю нашего похищения. Все, кто побывал в царстве Владыки Тьмы, страдают провалами памяти. Может это и к лучшему, тебе бы тоже не помешал небольшой провал.
- Нет уж, спасибо. Я предпочитаю все помнить. Никто никогда больше не дотронется до меня. Клянусь! - Офелия стиснула зубы, ее глаза горели ненавистью ко всей сильной половине человеческого рода. И Тали подумалось, как тяжело будет жить этой несчастной женщине, как трудно будет ее сыновьям, к которым Офелия не испытывала ни капли материнской любви. К дочерям она чувствовала, по крайней мере, жалость.
В середине июня Эталия вернулась в Сиену. Она блестяще выполнила свою миссию, но общение с кузиной не доставило ей особой радости. Ей было бесконечно жаль Офелию, но больше Тали ничем не могла ей помочь. Приближалась ее, Эталии, собственная свадьба с нелюбимым человеком. Самое время пожалеть саму себя. Но сейчас мысли Тали были заняты другим: приблизительно через месяц Эрлина должна стать матерью. Одна в чужой стране, без любви и поддержки близких людей.
Когда Карлот с сестрой и мачехой прибыл на коронацию Ромео, Тали решилась поговорить с ним. Она пригласила его пройтись по саду, Карлот был рад ее неожиданному предложению.
- Карлот, у меня есть к тебе одна просьба, - немного смущаясь, начала девушка, - я хотела бы отложить дату нашей свадьбы еще на месяц.
Лицо атрейского короля вытянулось.
- Почему? Мы откладываем ее уже почти год. Неужели я настолько тебе противен как мужчина, Тали?
- Не будем об этом. Я обращаюсь к тебе, как к другу. Просто после коронации Ромео я бы хотела съездить в Грабар, навестить Эрли. Она вот-вот должна разрешиться от бремени, кто-то близкий должен быть рядом с ней. Полагаю, ей не сладко живется в стране наших врагов.
- Хорошо, как друг, я не буду возражать, - согласился Карлот, - заодно посмотришь, как обстоят дела у наших милых соседей. Из тебя получился прекрасный дипломат, думаю, и лазутчик выйдет не хуже.
- Благодарю за комплимент и за терпение.
- Ты кого угодно научишь терпению, но ты его стоишь.
Вопрос о переносе даты свадьбы был решен.
Глава XI
Сошел. Взошел. Иной родился,
Тебя сменить уже спешит.
Кто молод, может быть убит,
Кто стар, добром прошу, подвинься.
Так мимолетна наша жизнь,
Так преходящи власть и слава -
Дурман и сладкая отрава...
Но чем еще нам дорожить!
Ночь накануне коронации Ромео выдалась необычайно душной даже для конца июня. Тали спала беспокойно, находясь где-то между забытьем и явью. В этом состоянии ей почудился голос, исполняющий серенаду. Красивый, чистый тенор пел о любви бездонной как небеса, неугасимой как сияние звезд, безграничной как Вселенная и бесконечной как сама Вечность. "Какая странная серенада, - пронеслось в полусонном мозгу принцессы. - Кто мог сочинить такое? Попробуй сказать кому-нибудь, что Вселенная безгранична..." Она окончательно проснулась и открыла глаза. Какая-то тень промелькнула в углу спальни. Показалось? Нет, никого. Кругом стояла полная тишина, если не считать стрекота ночных насекомых в саду замка. "Приснилось? Знакомый голос. Придворного менестреля? Нет. Другой, их столько сюда понаехало. Какая разница?" Тали перевернулась на другой бок и попыталась заснуть.
Коронация нового главы Сиенского Союза была отпразднована с большим размахом, что было вполне уместно в свете последнего успеха сиенской дипломатии. Всегда приходится брать в расчет, как оценят состояние наших дел наши враги, а уж в лазутчиках в дни праздника недостатка в столице наверняка не было. Сама церемония растягивалась на два дня: в первый день короновался Ромео, во второй - его супруга. Пиры, балы, турниры и народное гулянье длились неделю. Как ни крути, а людям время от времени необходимы развлечения и бездумное веселье, когда все заботы повседневности прячутся на дне памяти, отпуская хоть ненадолго из своих цепких когтей. Сиенцы с почтением относились к памяти покойного короля, но сейчас все искренне радовались окончанию траура и возможности отвести душу за бутылкой дармового вина или в искрометной пляске. Огромной популярностью у знати и простого народа пользовались новые баллады менестрелей, повествующие не о полулегендарных сражениях прошлых веков, но о событиях недавних, однако достойных восхищения не меньше, чем подвиги давно почивших героев. К сказаниям о Великом походе прибавились баллады о Багрийском чудовище и таинственном рыцаре Ларинэ. В том, как в поэмах описывалась схватка Ларинэ с драконидом, конечно, не было ничего общего с действительностью. Слушая повествование о том, как рыцарь пламенным мечом отсек чудовищу три огнедышащие головы, Эталия только улыбалась.
- Вот так и рождаются легенды, - шепнула она Ромео.
Кроме собственно виновников торжества и принцессы-правительницы королевская трибуна была заполнена самыми почетными и высокородными гостями: в полном составе присутствовали королевские дома Атрейи и Латрии, герцогиня-регентша и юный герцог Багрийские, а также принцы и принцессы Истеклии и Тароны. Два последние королевства год назад скрепили давнюю дружбу двумя брачными союзами: Орландо женился на Тинерии, а Гелардо получил руку и сердце Ванетты. Старший же из истеклийских принцев выбрал себе в жены Эберту Парлонскую. Ему, также как и Карлоту, не пришлось сразиться за руку невесты, известная острым умом и научными занятиями далеко за пределами своей страны, Эберта, кроме того, не была даже миловидна. Мужеподобные черты лица, крупный мясистый нос и тонкие губы не гармонировали с большими ярко-голубыми глазами, которые словно по ошибке попали на это квадратное с тяжелым подбородком лицо. Принц Мартос и сам не отличался особой внешней привлекательностью, в отличие от младших братьев: коренастый, крепкий, среднего роста, заросший рыжей копной волос, сливающейся с такими же бородой и усами, он выглядел даже немного устрашающе. Черные, глубоко посаженные глаза, казалось, недобро глядят из-под кустистых бровей. И при всем этом Мартос был добрейшей души человеком всегда и везде, за исключением поля боя, где он буквально зверел и шел на врага как дикий вепрь. В жизни он пользовался заслуженной любовью друзей и соратников от принцев до простых солдат за открытый и незлобивый нрав, за честность и справедливость поступков. Однако в вопросах государственных соображал он медленно, сам себя называл тугодумом, ничуть не обольщаясь насчет своих способностей в области управления страной, ему не хватало широты мышления и тонкой изворотливости дипломатического ума. Поэтому будущий король Истеклии рассудил вполне, между прочим, здраво, что ему требуется не та жена, что будет служить украшением тронного зала, а та, которая способна разделить с ним бремя королевской власти. Судя по той предупредительности и даже нежности, с какими Мартос и Эберта относились друг к другу, они прекрасно нашли общий язык и были вполне счастливы. Эберта была уже на шестом месяце, но переносила свое положение легко, и настояла на поездке в Сиену.
Таронцы и истеклийцы едва успели вовремя прибыть на коронацию друга, они только что завершили победоносную войну с Сабрией. Но поскольку мечи вернулись в ножны, молодое поколение поспешило на праздник, предоставив отцам подписывать мирный договор с побежденным королем Натило. У Калио же был еще особый интерес, он торопился на свидание с Лолией Атрейской, своей невестой. Их свадьба до сих пор откладывалась как из-за длительного траура в Атрейе, так и по причине военного конфликта с Сабрией.
Итак, все они при полном параде расположились в королевской ложе. К двум часам пополудни это торжественное сидение на глазах ликующего народа порядком надоело венценосной молодежи. Ромео решил, что они уже достаточно долго парятся в парче, бархате, мехах и золоте тяжелых церемониальных одежд, все устали служить объектом восхищения и поклонения толпы. Король взглянул на сестру, королева Католина давно проявляла признаки нетерпения.
- По-моему, достаточно, - одними губами шепнула Тали, - а Эберте и Ванетте давно пора отдохнуть, в их положении перегреваться не следует.
Ромео медленно поднялся, легким кивком простился со знатью, торжественным взмахом руки благословил свой народ. Члены королевской семьи и почетные гости удалились вслед за главой Сиенского Союза.
Вечером Тали попросила брата зайти на минуту в кабинет:
- Я хочу уехать уже завтра утром, Ромео.
- Не будешь дожидаться окончания праздника?
- Боюсь опоздать. Эрли всегда боялась родов, ведь мама умерла, когда она появилась на свет.
- Это так. Скажи ей, Тали, что я очень люблю ее и в мыслях всегда рядом с ней. С каким удовольствием я бы придушил этого грабарийского болвана, - лицо короля Сиены затвердело, скрывая бессильную ярость.
- Теперь уже ничего нельзя сделать. Эрли пишет, что Бравор не слишком докучает ей своим присутствием. В конце концов, много ли ты знаешь счастливых династических браков? Единицы.
- Ладно, опустим. Какой отряд сопровождения ты хотела бы взять?
- Никакого. Мне никто не нужен.
В полуоткрытую дверь просунулась черноволосая голова атрейского короля.
- Вот вы куда пропали. Как всегда секретничаете. В пиршественном зале потеряли виновника торжества, - Карлот был немного навеселе. Сегодняшнее застолье проходило в узком дружеском кругу, тогда как в дни коронации пиры давались для присутствующих в Сиене знати и рыцарства всех королевств Союза.
- Сейчас виновник явится, - заверила жениха принцесса.
- Карлот, она собирается ехать в Грабар одна, - пожаловался на сестру Ромео.
- То есть как одна, без сопровождения? - Карлот вдруг как-то сразу протрезвел, похоже, он больше куражился, чем был пьян на самом деле.
- Перестаньте вы оба. В Багрию я прибыла во главе целой армии, потому что того требовала ситуация. Будет лучше, если в Грабар я отправлюсь одна под видом курьера. Не привлекая внимания, я больше смогу увидеть и услышать. Вы знаете, я в состоянии постоять за себя. А при грабарийском дворе сейчас меня не тронут - у нас мир с Дерборским Союзом, кроме того, я все же родственница принца Бравора, - невесело усмехнулась Тали.
Брат и жених сначала пытались переубедить девушку, но потом согласились с ее доводами. Эталия, как и настаивала, поехала одна. Ее путь лежал через Атрейю, миновав которую, она углубилась в леса, номинально принадлежащие Дербору, но практически пустынные.
Остановившись в полдень у ручья, Тали перекусила и вытянулась на траве, погрузившись в дремотное созерцание зеленой листвы, убаюкивающе шумящей над головой.
- Давно не виделись, Ваше Высочество. Уже не путешествуете вместе с братом?
- Рада видеть тебя, Оотс. Детство кончилось, ушла беззаботная пора. Что поделаешь, людская жизнь коротка.
Тали села, дух слетел с дерева.
- Куда направляемся? - деловито осведомился сельн.
- В Грабар, навестить сестру. Что нового в землях магов? Кому достался титул Владыки Тьмы?
- Нового немного, вы и сами слышали, что некий Ларинэ, волшебник что ли, разделался с Кошкаром и Катиллом, - сельн привычно закачал головой.
- Значит, Катилл. Ясно.
- Да, он. Хотел, как видно, пополнить свои запасы магического сырья, только избрал не лучший метод, - подтвердил дух.
- Так что там с титулом? - повторила вопрос бывшая невеста Владыки Тьмы.
- Да, ничего. Черный жезл власти остался в Траэтре, теперь до него тысячу лет не доберешься. Без него состязание в Черном каньоне невозможно. Так что все выжидают. Правда, Катаранг заявил, что поскольку его победителя больше не существует, Владыкой Тьмы должно признать его. Но что-то никто не торопится принести ему формулу подчинения, - рассказывал сельн.
- Ты слышал что-нибудь о Нате с тех пор .., - Тали на секунду замялась, - как не стало Танаэля? - она не переставала думать об этом таинственном враге хозяина Траэтра.
- Ни до, ни после, принцесса. Как сквозь землю провалился. Может так оно и есть. Дильесса считает, что это мог быть высший стихиид земли Праар. Я и не знал о его существовании, - сельн почесал макушку своей грушевидной головы. - Да, вот еще новость: стихиид воздуха Эфаль заключил союз с волшебницей Меральдой.
- Что ни говори, а среди подданных Владыки они были, пожалуй, самой красивой парой. Уж лучше бы титул достался теперь Эфалю, он честолюбив, высокомерен, но не так кровожаден и злобен, как фибиид.
- Мне об этом судить трудно, да, нас, к счастью редко касаются проблемы сильнейших магов. Своих забот хватает, - вздохнул дух дубовых деревьев, он все еще переживал исчезновение друга.
- Ты занят, Оотс. Извини, что отвлекаю. И мне пора трогать. Последний вопрос: что ты можешь сказать о Ларинэ?
- Похоже, сильный маг. А больше никто и не скажет. Откуда взялся, чего добивается - никому не известно. Его называют Карающей Дланью богов, так как он наказал нарушителей Законов. Вообще, это право каждого законопослушного мага, только кому охота связываться, особенно с драконидом земли. Ну, мне действительно пора. Если узнаю что любопытное, сообщу.
Сельн кивнул на прощание и растаял в листве.
Добравшись до границы Грабара, Эталия выехала на большую дорогу. По пути останавливалась на ночь в тавернах, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. А потому неожиданное появление сиенской принцессы несколько озадачило короля Трабтора и его сына. Но, в конце концов, экстравагантность старшей дочери покойного Рудольфо была широко известна, так стоило ли удивляться, что Эталия объявилась в Грабаре вместо того, чтобы присутствовать на собственной свадьбе.
Переполняемая противоречивыми чувствами, Эрли встретила сестру потоками слез. Это были и слезы радости, и горького сожаления, и обиды на злую судьбу, и страха перед предстоящим. Тали всеми силами старалась успокоить беременную сестру, опасаясь, что от чрезмерного волнения у нее могут начаться преждевременные роды. Эрлина сильно изменилась. Она слишком располнела даже для своего положения, под глазами набрякли мешки, на лице выступили темные пятна, на ногах появились отеки. В глазах затаилась тоска безысходности. Прежде вьющиеся золотые локоны утратили блеск, волосы стали совсем прямыми. Глядя на нее, Эталии самой хотелось расплакаться от жалости к младшей сестренке.
- Вы все так далеко от меня. А здесь меня никто не любит, Бравору я глубоко безразлична, а для остальных я - принцесса из враждебного лагеря. Спасибо хоть, по непреложным правилам турнира они не имеют права препятствовать мне в исповедании своей веры и заставлять поклоняться Ату. Не знаю, как долго я еще вынесу такую жизнь, Тали! Иногда я жалею, что не умерла в царстве Владыки Тьмы, как Юлия, - сокрушалась Эрли, а Тали отметила про себя, что сестра не спросила и даже не упомянула имени Альбани.
- Я понимаю твое отчаяние, дорогая. Но скоро в твоей жизни появится некто, кто будет любить тебя больше всех на свете, и ты будешь любить его. Это единственное утешение, которое посылает нам судьба в несчастливом замужестве. Пусть ребенок станет смыслом твоего существования.
- Тали, я так еще молода, а в моей жизни уже нет надежды, нет счастья, и никогда не будет. В Траэтре мы думали, что это самое худшее, что может с нами случиться. Мы мечтали о доме, о любви, у нас была надежда. Теперь ничего не осталось. Мечты умерли, надежды разбились, как старая глиняная тарелка. Остались только горечь и тоска. Тебе все же повезет больше, ты останешься среди своих, не будешь такой абсолютно одинокой, - Эрли в который раз снова разрыдалась.
Тали дала ей выплакаться, чувствуя, что это необходимо. До сих пор бедняжке приходилось делиться своими несчастьями только с подушкой, которая не просыхала от слез. Когда Эрлина слегка успокоилась, Тали сказала:
- Вот и хорошо. Теперь я буду тебя веселить. Я привезла тебе подарки от нас с Ромео, от твоих подруг. Глядя на них, помни: есть люди, которым ты дорога.
Подруги передали Эрлине то, что не может пострадать от времени - свои любимые драгоценности. Католина прислала великолепную рубиновую брошь, всегда так нравившуюся Эрли, Лолия - жемчужное ожерелье, Ванетта - алмазные серьги дивной фесконийской работы, Тинерия - сапфировый браслет. Все эти вещицы имели поистине королевскую ценность, но для Эрлины они были бесценным доказательством искренней любви далеких друзей. От себя и Ромео Тали привезла алмазно-сапфировый гарнитур из колье, диадемы, пары серег и перстня.
- Это под цвет твоих глаз. Когда ты станешь матерью, к тебе вернутся красота и радость жизни. Твои глаза засияют как эти камни. Ничего еще не потеряно, жизнь преподносит нам много сюрпризов, не все из них обязательно плохие.
Эрли обожала драгоценности, подарки подняли ей настроение, тепло и участие любимой сестры внушили толику оптимизма. В последующие дни она даже повеселела, слушая рассказы Тали. Багрийскую историю Эрли заставила сестру повторить несколько раз всю, вплоть до казни заговорщиков.
- Как в сказке, - вздыхала она, - рыцарь на белом коне, поражающий кровожадное чудовище на глазах изумленной толпы.
- На черном коне, - поправила Тали.
- Пусть на черном, зато в белых доспехах. Заговор детоубийц и торжество справедливости. Значит, Офелия освободилась от Вернта. Действительно бывают сюрпризы. Ой! Что это? Как больно... Тали, помоги!
У Эрлины начались схватки. Лекарь и повитуха были наготове со всем необходимым. В этом отношении нельзя было пожаловаться на какую-либо непредусмотрительность со стороны мужа роженицы. Роды были нелегкими, Эрли мучалась около десяти часов. Тали ужасно переживала, боясь, что страхи сестры могут оправдаться. Но этого не случилось. Эрлина родила девочку и через три дня уже вполне поправилась. Ребенок появился здоровый, не очень крупный, но вполне жизнеспособный. Бравор не слишком обрадовался появлению дочери, как большинство мужчин, он ждал сына. С другой стороны, новоявленный отец предоставил в распоряжение жены все, что она требовала для удобства ребенка. Кормилица, няньки, лекарь не отходили от новорожденной, а Эрли вовсю командовала своей новой армией. Она не могла надышаться на свою маленькую куколку. Правда временами на нее нападала меланхолия, Эрли начинала плакать без видимой причины. Но постепенно это стало проходить. Физическое состояние Эрлины быстро улучшалось, исчезли отеки и мешки, щеки порозовели, пятна на лице побледнели.
Тали уезжала со спокойным сердцем, теперь у Эрлины было, ради чего жить. Бравор действительно не слишком интересовался женой, он был обыкновенным мужланом, предпочитающим охоты, пирушки и поединки любовным утехам. По крайней мере, судьба Офелии Эрлине очевидно не угрожала.
Глава XII
Разгадка тайны на поверхности лежит,
А мы, проникнуть в глубину ее пытаясь,
Измыслим невесть что, лишь отдаляясь
От истины. Нас мудрость не простит.
Великий Хранитель стоял на террасе и грустно смотрел на голые ветви деревьев, его серые глаза уже более пятисот лет наблюдали эту безрадостную картину. Воздух рядом с Коло?рно сгустился, стихиида Рати?на приняла свою вторую естественную форму.
- Тоскливо? - спросила она, заметив выражение во взгляде Коло?рно.
Волшебник только вздохнул по-стариковски.
- А там снова лето, - кивнула Ратина в сторону нейтральных земель. - Как долго мы будем поддерживать этот неестественный режим? Это не может продолжаться бесконечно. Мы тратим слишком много сил, чтобы жизнь окончательно не покинула растения, но они умирают. За последние четверть века мы потеряли 20% лесного покрова. Эксперимент следует прекратить, иначе скоро Эффир превратится в голую пустыню.
- Ты права. Похоже, мы переступили какой-то предел жизнестойкости. С зимы придется запустить нормальный цикл, - согласился Колорно. - Но сейчас меня больше беспокоит другое. Что происходит с этим миром? Он уже не тот, каким был в дни даже моей молодости, не говоря уже о тебе. Законы и правила перестают соблюдаться, исчезло всякое равновесие, контакты с людьми приобретают просто массовый характер, появляются совершенно немыслимые Формы. Стиходракофибия, н-да! Скажи, к чему все это нас приведет?
- Не брюзжи, Колорно. Я помню, как появились первые дракофибии семь тысяч лет назад. Они пополнили число грубых Форм и количество подданных Владыки Тьмы, но ничего катастрофического не случилось, - Ратина передернула плечами. - Что-то меня знобит от перепада температуры. Войдем внутрь.
Они зашли в помещение.
- Хорошо. Но когда такое бывало, чтобы сильнейшие маги появлялись и исчезали из мира с такой легкостью? - не желал отступаться волшебник. - Я говорю не только о необъяснимой гибели Владыки Тьмы, но и о загадочном уходе Адорно. Сначала я предполагал, что именно он приложил руку к случившемуся а Траэтре. Но нет. Царство Адорно закрыто покровом смерти. Как и отчего внук Марлора сошел в небытие? Он был слишком молод, чтобы считать его кончину естественной, - морщины на лбу волшебника стали еще глубже и отчетливей.
- Мне это тоже непонятно. Адорно мечтал занять место деда, и, мне кажется, это было бы правильно. Когда-то я слышала, что титул Владыки Тьмы и власть Черного Жезла были задуманы богами как способ управлять потомками грубых Форм и удерживать их в рамках соблюдения Законов. Не знаю, так ли это, только не все Законы действуют автоматически.
Стихиида устроилась в уютном кресле, сразу же загорелся огонь в камине; поднять температуру она бы могла и иначе, но Ратина любила сидеть у живого огня. Все стихииды испытывают особую тягу к стихиям, и не обязательно только к своей.
- Верно, что среди носителей титула представителей неблагородных Форм было немного, никто из них не продержался достаточно долго. Пожалуй, Катаранг в свое время побил настоящий рекорд в этом смысле, - волшебник присоединился к Ратине, заняв еще одно кресло, возникшее у камина.
- Катаранг, - повторила, нахмурившись, Ратина. - Ты полагаешь, его правильно причислять к грубым Формам? Я уже не говорю о Танаэле - 6-ой уровень интеллектуальности. У Катаранга - 5-ый, единственный в мире фибиид с таким показателем.
- Фибиид - сын высшего стихиида, - Великий Хранитель развел руками.