Аннотация: Выкладываю потихоньку. Как напишу, так и выкладываю... очередная страничка от 28.09.2011, от 29.09.2011, от 30.09.2011, 2.10.2011, 4.10.2011, 5.10.2011, 6.10.2011, 11.10.11, 12.10.2011, 13.10.2011
Глава 1 Мы не рабы?
Я открыла глаза. В общем-то, я ожидала увидеть белый потолок больничной палаты. Или не белый. Но сверху было небо. Обычное летнее небо с белыми облачками. Странно. Откуда в октябре в Подмосковье такое небо? Правильно, неоткуда. Не Москва, однако. И ёлки.. синие..
На этом этапе размышлений я судорожно села и огляделась по сторонам. Лес. Смешанный. Смешно.
Я, конечно, всегда любила произведения про наших там, но ни разу сама не желала очутиться в числе попаданцев.
Но другого объяснения нет. Не, можно предположить, что после аварии головка бяка и настигли глюки, но разница-то какая?
И тут меня накрыло.. Я начала рыдать и биться об землю. Да, истерика. А что Вы хотите? пятнадцать часов битвы за жизнь коня, его смерть, авария и это. Я же живая.
Ладно, порыдала и будя. Итак, что мы имеем? Имеем мы 50-летнюю тётку в грязных джинсах и куртке, ботинки (а почему они стоят рядом, а не на ногах?) и ... ключи от машины. Да.. но мне ведь должны явиться бог/маг/прЫнц/ельф и объяснить шо таки происходит? Снабдить деньгами и товарищами и послать куда-то.
Ага, щаззз..
Значит надо выбираться. К людям (надеюсь). Но всё же сначала надо решить: ежели всё же не расскажут куды бечь, делать чего? Сильно сомневаюсь, что кому-то нужна тётка без определённых навыков (вряд ли дефицит главбухов заставил местных утянуть оного из другого мира). В технике не сильна, а за умение толковать НК РФ и работать в 1С вряд ли здесь дадут много денег. Даже навыки работы с МФСО тоже вряд ли котируются. А больше ничего не умею. Шить не умею, с сельским хозяйством знакома в плане выращивания газона и нормами кормления лошадей, харизматичный лидер - тоже не про меня.
Есть только здравый смысл и хладнокровие. Недаром из всего финансового отдела нашего холдинга на разборки с налоговой и прочими органами посылали меня. Может в прачки пойти? Или в поварихи в трактире каком? Готовлю вроде бы неплохо. Значит надо идти в город.. или на торговый тракт. Ну, надо так надо.
Встала и пошла. Только вот сниму куртку, ибо жарко. И флиску сниму. Надеюсь, тетки в футболках не считаются здесь чем-то неприличным?
Так как ни одно направление движения не являлось приоритетным, решила идти туда, где нет мелкого подлеска, точнее он был бы менее густым. Кроме удививших меня синих елок, в лесу росли весьма специфические растения. Я, конечно, не ботаник, но мне приходилось работать и у ландшафтных дизайнеров и у торговцев растениями. Так что флоры видела много. И разной. А то, что произрастало в этом лесу, было как совершенно обычным (хоть и неизвестным) так и ни на что непохожим.
Описывать весь дальнейший путь смысла нет: шла, шла и шла. Единственное, что удивляло: отсутствие комаров, оводов, слепней, мошки и прочей кровососущей братии, но если кто-то думает, что буду ломать голову над этим? Зря.
Смеркалось. Наконец бездорожье вывело куда-то. Это куда-то было похоже на дорогу. В смысле там были следы копыт и колеи и не было кустов в двух направлениях.
Итак, куда же далее? Но от дальнейшего выбора меня избавил шум, раздавшийся справа.
Если подумать, то неумно, конечно, сидеть и ждать незнамо чего. Однако, выбор какой? Сдохнуть от голода и жажды? За весь день я не нашла ни единого источника воды, ни одного гриба, ягоды или фрукта. Да и пешей передвижение для ни разу не спортивной тётки с убитым позвоночником - довольно проблематичная вещь.
С лирическим отступлением покончено, посему села я на вторые далеко не 90 и стала ждать. Недолго.
Из-за поворота показалась повозка. За ней вторая. Постепенно на.. гм, будем называть это дорогой, выехали 5 повозок и небольшая вереница людей. Точнее кого-то похожего на людей. Караван, однако. По бокам караван сопровождал десяток всадников.
Увидев меня, возница остановил свою повозку. Часть всадников порысили ко мне, часть расположилось в "торцах" каравана.
"Головным" был мужик, похожий на моего бывшего завхоза: мелкий, коренастый и мордатый. Н-дааа, здравствуй белый полярный зверёк.
Потому как с таким лицом приглашают не на танцы.
"Головной" что-то сказал. К сожалению, но программу "переноса" не входили лингвистические знания. Пришлось потрясти головой и промяукать что-то вроде "Моя вас не понимает, но очень, очень-очень уважает". Удар в лицо с ноги вознёс это уважение до невероятной высоты. Пока я старалась подняться и не захлебнуться кровью, "головной" что-то проревел одному из сопровождающих.
Оказывается когда тащат за волосы, то особо не больно. Гораздо более неприятная вещь - камни, по которым тащится прилагающаяся к волосам тушка.
Дотащили. Тащивший сдал, так сказать, "на руки" суровому мужику. Мужик был чОрен, курчав, волосат и равнодушен. Равнодушно связал мои руки перед собой, равнодушно застегнул на шее ошейник и привязал руки через петлю к ногам, равнодушно толкнул в толпу людей, следующих за повозками. Тронулись. Н-да, мы не рабы, рабы не мы?
Идти было крайне неудобно. Любая выбоина дороги перекрывала кислород. Да и не привыкла я к долгим пешим передвижениям. Еще жутко мучили стянутые высохшей кровью лицо и глаза. А солнце всё опускалось. А воздух всё холодал. А сил становилось всё меньше.
Упала. Но знаете, пинок под рёбра обладает значительно большей мотивацией, чем участие в тим-билдинге. Правда помогает ненадолго.
Наконец-то движение замедлилось. Остановка. Поворот налево. Остановка.
Всё? Всё!
Кто-то взял меня за плечо и настойчиво направил влево. Двигаться было сложно. Нифига не видно. Ура, мне плеснули водой в лицо. Надо же, как человеку мало надо для счастья. Связана, избита, хрен знает где, но помывка на берегу озера доводит практически до экстаза.
Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в обществе товарищей по несчастью. Ибо все были связаны абсолютно одинаково. Тут послышался свист плети. Охрана, похоже, начала распределение хозяйственных обязанностей.
"Кто на стройку - я, кто на мясокомбинат - я!"
Часть рабов погнали на сбор хвороста под присмотром охраны, часть на приготовление еды, часть на сооружение палаток для охраны и караванщиков. Остальных согнали на пятачок между деревьями и огородили веревками. Ну, прям электропастух какой-то. Про электропастух мысль мелькнула после того, как мелкий жилистый парень пытался пролезть между веревками. Тряхнуло знатно. Парнишка завыл и запрыгал, тряся обожженной рукой. Учитывая то, что с нас путы так и не сняли, то прыгать ему было крайне неудобно.
Посему я скрючилась и плюхнулась на землю.
Через какое-то время охранники сняли одну из верёвок и запустили остальных рабов. Некоторые из вновь прибывших несли грязные тряпки, вблизи оказавшиеся чем-то вроде спального мешка. Другие несли котёл и стопки деревянных мисок.
В котле оказалась каша, приправленная овощами. Гм.. страна вегетарианцев? Нееее.. Судя по доносящимся запахам, охрана и караванщики вряд ли довольствовались растительной пищей. Однако еда оказалась сытной, и содержимое миски быстро кончилось.
Теперь можно и на боковую. Найдя среди окружающих наименее пахнущее местечко, я начала сворачиваться клубком в этом предке спального мешка. Вонючего и засаленного.
Как ни странно, проснулась я очень рано, на рассвете. Обычно я очень люблю поспать и всячески сопротивляюсь попыткам меня разбудить. Но сейчас я смотрела на серое небо, на котором только розовая полоса говорила о приближающемся дне.
Только сейчас я начала понимать всю тяжесть своего положения. Думаю, что прав у рабов в любом мире в любые времена бывает немного. Если они вообще есть. А то, что я находилась в положении рабыни, сомнению не подлежало. Ну или пленницы. Особой разницы я не вижу.
Однако задуматься глубже на эту тему крайне мешала одна подробность: в туалет я ходила ещё на конюшне. Ибо по дороге мне как-то было не до нужды, большой или маленькой. Но, оглядевшись по сторонам, я поняла тщетность мечты об облегчении, так как пробовать верёвки, ограждающие нас, на прочность боязно. А внутри периметра слишком много народа и слишком мало места.
Посему, чтобы абстрагироваться от мыслей физиологических, я стала оглядываться по сторонам и изучать товарищей по несчастью.
Рабов было около пяти десятков, в основном мужчины около двадцати лет. Женщин было около трети от общего количества и большей частью они были крайне юны. Мне показалось, что большинству нет и пятнадцати.
Практически все принадлежат к одному народу: невысокие, коренастые, крепкие, черноволосые, загорелые. Цвет глаз сейчас определить невозможно, но, если память мне не изменяет, у большинства они карие.
Один из рабов заинтересовал меня особенно: он был единственным пожилым человеком. На мой взгляд, лет семьдесят. Интересно, а рабы в принципе не доживают до преклонного возраста или это просто мне попался отряд, купивший или захвативший один молодняк?
Разглядывала я соседей довольно долго. Потому как охрану разглядывать было проблематично из-за расстояния.
Наконец окончательно рассвело. И нас пришли будить.
Двое охранников, позёвывая, отцепили верёвки и погнали нас "в кусты". Н-да, мальчики направо, девочки налево здесь как-то не практикуется. Но, как говориться, нужда везде заставит.
Далее были гигиенические процедуры в озере, кормление и построение в колонны.
Пока мы стояли, дожидаясь построения каравана, я начала разглядывать караван, караванщиков, тягловый скот и охрану. Мне показалось, что рабы и хозяева относятся к одному народу, ибо они, похожи внешне и разговаривают на одном языке. Хозяева были также черны и смуглы. Лошади и упряжные и верховые на первый, да и на второй взгляд ничем не отличались от таковых в привычном мне мире. Верховые скорее походили на карачаев или кабардосов, а упряжные более коренастые. Типа вяток или белорусов.
Наконец раздалась гортанная команда и караван тронулся.
Идти оказалось неожиданно легко. Именно неожиданно. Не потому что легко, а потому что я ожидала худшего. Ритм шагов множества людей захватывал и принуждал неким гипнозом, которому хотелось подчиниться. К тому же тень деревьев, росших по обочинам дороги, не давал солнцу припекать, лёгкий ветерок помогал развеять духоту, обычно оказывающуюся в лесу.
Шагали мы так довольно долго. Когда солнце поднялось в зенит, был дан сигнал об остановке на отдых. Опять повторилась сцена с распределением на хозработы. Меня тоже распределили. В бригаду, поддерживающую огонь под котлами.
Однако не успела я как следует вникнуть в тонкости поддержания огня, как меня окликнул один из помощников караванщика. Почему поняла, что именно меня? Об этом дал понять пинок под пятую точку и бла-бла-бла с повелительными интонациями. Окликнул, пнул, сказал, повернулся и пошел. Н-да, у него и мысли не было, что можно его как-то ослушаться.
Идти пришлось недалеко (уж кто бы сомневался), мужик прошел к палатке главного и откинул тряпку, изображающую дверь. Внутри палатки оказалось неожиданно уютно и совсем не темно. Присутствовало четыре человека: собственно гражданин начальник, женщина лет 40, молодой мордатый мужик под тридцатник и старик.
Караванщик что-то меня спросил, я покачала головой "моя-твоя-не-понимай", он сказал что-то на другом языке с аналогичным результатом. Перебрав свой запас иностранных языков, он что-то скомандовал остальным. По очереди все присутствовавшие начали говорить, очевидно, на разных языках. Ни по-русски, не по-немецки, ни по-английски сказано ничего не было, посему я так и стояла, изображая китайского болванчика.
Караванщик что-то экспрессивно произнёс, думаю ругнулся. Ну какой же русский не узнает мата, на каком языке не ругались бы.
Потом что-то приказал, обращаясь к женщине. Та молча наклонила голову и вышла из палатки. Следующая команда относилась к охраннику, стоявшему снаружи. Тот зашел в палатку, выслушал очередной императив, и пошел куда-то за спину.
Оба оставшихся мужика с удобством развалились на тюфяках и с интересом наблюдали за действием, смысл которого от меня ускользал.
Наконец вернулась женщина. В руках у неё была глиняная бутыль, которая и была передана хозяину (да-да, хозяину. А что делать?). Тот отлил из бутыли немного резко пахнущей бурой жидкости в чашу. Затем долил туда же воды из бурдюка и посыпал всё это порошком из шкатулки, стоявшей на низком столике.
Тут я почувствовала удар сзади по голове и начала падать. В голове образовался некий туман, зрение стало расплываться, но я всё же заметила, что меня волокут к небольшой жаровне и наклоняют к ней лицом и плескают на раскаленные угли жидкость из чаши. Далее сознание начало уплывать. Потом щелчок, голова закружилась. Темнота.
Я просыпалась в отвратительном настроении. Совершенно не выспалась. Ох, опять на работу придётся идти совершенно разбитой. Сон дурацкий какой-то. Нужно позвонить Машке, пусть растолкует. Хоть она получит удовольствие. Ладно, пора открывать глаза.... Н-да, не сон.
Очнулась я в той же палатке. Все четверо обитателей сидели за низким столом, употребляли и разговаривали. Но была в этом какая-то странность. Мне потребовалось около минуты понять какая. Я их понимала.
Они разговаривали о дальнейшем пути. Судя по всему, сейчас путь наш проходил через Пределы сосны, которые скоро заканчиваются, Потом путь продолжится по горам, степи и закончится в городе, который называется Гарлит. Больше всего опасений у собеседников вызывала часть пути, проходящая через степь. Похоже, там они могли сменить статус, а мы получить новых хозяев.
Тут женщина заметила, что я очнулась и слежу за разговором. Она радостно оповестила об этом остальных. И начался допрос.
- Кто ты? - объявил хозяин. - Учти, ты находишься под действием зелья и ложь для тебя будет болезненной.
- Меня зовут Ирина Викторовна Волгина.
- Откуда ты? - вмешался старик.
- Я живу в Москве.
- Где это?
- Россия, Евразия, Земля, Солнечная система, галактика Млечный путь.
- Очень интересно! - оживился мордатый. - Так ты пришла из-за теней.
- Я не знаю что такое тени. Ехала домой. Попала в аварию. Очнулась в лесу. Пошла по дороге. Встретила вас.
- Ясно. - опять вступил в разговор хозяин. - Слушай и запоминай. Все приходящие из теней становятся собственностью нашедшего, если не смогут доказать право на свободу. Тебе нужно победить или меня или человека, которого я назначу. Ты будешь сражаться за свободу? Или ты или любой, кто захочет сражаться за тебя. Ты должна сделать выбор. Он будет зафиксирован свидетелями. По закону это воин, лекарь и волшебник. Они здесь собраны. Твой ответ?
На несколько секунд я задумалась. Победить здоровенного вооруженного мужика, который явно не перекладывал всю жизнь бумажки? Нет, это способ самоубийства. Причём негуманного. А жить хотелось. Раньше я думала, что не смогу жить в неволе. Чушь. Смогу. При условии, что жить будет не особо мучительно.
- Нет, сражаться за свободу я не буду.
- Ты признаешь моё право на владение?
- Признаю.
Тут встал мордатый: "Я, воин двенадцатого ранга Айген Вистрис, свидетельствую, что вышедшая из теней Ирина Викторовна Волгина признает себя собственность торговца гильдии путешествующих шестой ступени Залита Артени".
Следом за ним встала старик: "Я, мастер-лекарь Вейсти Грисс, свидетельствую, что вышедшая из теней Ирина Викторовна Волгина признает себя собственность торговца гильдии путешествующих шестой ступени Залита Артени".
Женщина свою часть речи произнесла не вставая: "Я, магистресса Синего круга Белой Башни Аглия Варити, свидетельствую, что вышедшая из теней Ирина Викторовна Волгина признает себя собственность торговца гильдии путешествующих шестой ступени Залита Артени".
Следом за этой фразой женщина провела рукой над листом бумаги, лежащей перед ней. Залит Артени взял эту бумагу и приложил к моей ладони. А в то, что произошло дальше, мне было поверить сложно. Даже сейчас. Изображение чего-то, похожего на герб, нарисованное внизу листа поднялись, как бы просочились сквозь бумагу, и, в виде татуировки, проявились на руке от запястья до локтя.
Старик посмотрел на меня: "Ты приняла верное решение, женщина. У тебя не было шансов. Ты бы проиграла и только бы, получила увечья и всю оставшуюся жизнь провела бы на оросительных каналах, вычерпывая ил".
Залит Артени спрятал бумагу. Затем он обратился ко мне.
- Запоминай правила. Будешь следовать им, и с тобой будут обращаться хорошо. Не выполняющие правила наказываются. Ты должна подчиняться любому из моих людей. Ты не должна пытаться сбежать. Если попытаешься, твоё клеймо причинит тебе боль. Ты не должна покушаться на хозяина. Если попытаешься, твоё клеймо причинит тебе боль. Ты не должна портить имущество хозяина. Если попытаешься, твоё клеймо причинит тебе боль. Ты должна называть меня марье Артени. К моим людям должна обращаться масье. К другим свободным ты обращаться не должна. Если тебя спросит свободный, ты должна смотреть прямо перед собой и отвечать на вопросы. Всё остальное тебе объяснить Варит.
Затем марье Артени взял погремушку, лежащую на столе, и потряс ею. Раздался сухой звук, похожий на громыхание банки с гайками. В палатку вошла девушка лет семнадцати с рабской татуировкой, но без ошейника с веревкой. Марье Артени велел ей объяснить обычаи и правила, после чего отвести к остальным рабам.
Девушка поклонилась, взяла меня за руку и повела к выходу. Выйдя из палатки, она привела меня к навесу, под которым сидело несколько человек, и показала на землю. Я села. Девушка опустилась рядом. Она с любопытством посмотрела на меня.
- Ты странная, - сказала она, - откуда ты?
- Я из-за теней.
- Ох, как интересно! А как там за тенями?
- Знаешь, давай не отвлекаться. Во-первых, как тебя зовут? Во-вторых, меня зовут Ирина, В-третьих, рассказывай о том, куда я попала, какие люди, какие обычаи и что может ждать.
- Ой, опять.., - на лице девушки было написано смущение, огорчение, испуг, - мне всегда попадает, когда я любопытствую, а мне всё не в толк. Меня зовут Варит. Я рабыней родилась, но я домашняя рабыня, я знаю маму и папу, у меня были братья и сёстры. Хозяин разорился, и мы были проданы с торгов. Там меня и остальных купил мрье Артени. Нас всех везут в Гарлит. Это крупный город, там много благородных, магов и просто богатых людей. Всем им нужна прислуга. Да и вообще, в Гарлите самый крупный рынок прислуги. В Асидисе торг крестьян и скотников, в Ялате - матросов..
Что касается обычаев, то раб принадлежит хозяину, при продаже волшебник подтверждает факт продажи и клеймо меняется. Ты не должна никому рассказывать о хозяине, ты не должна сбегать, ты не должна вредить другим рабам хозяина. Ты должна выполнять все указания хозяина. С остальными рабами ты можешь общаться свободно. Твои вещи никто не возьмёт, но всё же ничего ценного лучше не показывать.
- Раб может иметь ценности?
- Да, ведь твои вещи никто не отобрал? Даже хозяину нельзя забирать вещи рабов. Иначе как же раб сможет выкупиться?
- А раб может выкупиться?
- Ага. Придти к волшебнику с хозяином или в коллегию торговцев к дежурному волшебнику. Там определят среднюю стоимость и возьмут деньги. Потом их передают хозяину за вычетом платы за регистрацию. Татуировка исчезает.
- А откуда у раба деньги?
- Ну.... может и хозяин дать, могут его служащие или родственники, можно заработать в свободное время. Например, где-то убираться или что-нибудь делать на продажу.
- А какие деньги в ходу здесь?
- Золотой, малый золотой, половина, серебряный, малый серебряный, серебряная половина, медяк, медная половина, четвертак, огарок, ноготь. За взрослого здорового раба дают серебряную половину. На это можно жить месяц в крупном городе, не в гостинице, но на хорошем постоялом дворе.
- Для чего обычно используются рабы?
- Как для чего? По-разному.. Кто-то для домашней работы, кто-то для физической, кто-то научен ремёслам.. Хуже всего рабам в районе Этсель. Земли там, в низине, отличаются плодородием. Поэтому их не отдают морю. Там построены дамбы и прорыты каналы. Чтобы каналы не забивались, к ним приставляют рабов. Это самая страшная судьба: быть прикованным к земле, жить в тёмной землянке, получать помои и не видеть никого, кроме разносящего еду, сидеть в воде в лохмотьях и вычерпывать ил.
- А раба можно наказывать? И как?
- Конечно можно!!! - на лице Варит проступило изумление, - некоторые рабы ужасно ленивы. Тогда их порют розгами или лишают содержания. А еще... представляешь, некоторые рабы за деньги предают хозяев.. или даже убивают!
На последних словах в глазах Валит промелькнул ужас, её даже передернуло.
- Но так могут поступать только рабы из врагов, - продолжила девушка.
- Не знаешь, а как можно использовать меня? Кто может меня купить? - перебила я Валит, не желая наводить на глупые мысли.
- Ну, когда прибудем на рынок, тебя осмотрят и опросят мастер рабов и сведущий волшебник. Они и определят твоё назначение и цену. Скорее всего, в няньки или кухарки. Ты не выглядишь достаточно сильной для крестьянки и достаточно умелой для служанки и наперсницы. Ну ладно, мне еще нужно проследить за водоносами. А ты иди к остальным.
Протараторив последние слова на бегу, Валит понеслась в сторону костров, а я под присмотром охраны вернулась в загончик для рабов.
Пройдя периметр, я подошла к своим вещам и села на подстилку. Вокруг все занимались своими делами и не обращали на меня внимания. Я посмотрела на солнце и удивилась: судя по положению солнца, с момента вызова меня боссом прошло не более часа. А по моим ощущениям я только в палатке пробыла часа четыре.
Я бы ещё долго сидела в прострации (н-даааа, обучение языку, магические татуировки не особо поразили, а малая длительность всего этого во времени просто выбило из седла), но тут принесли обед и питьё. Эх, опять каша с овощами и подливой! Ненавижу, вроде не голодная, но вкус никакой.
После обеда караван опять начал собираться в дорогу. Потом шли до вечера, потом помывка, ужин, сон, побудка, помывка, завтрак, дорога, обед.....
И так день за днём. Со мной никто не разговаривал, как, впрочем, и между собой. Я заметила, что общались только люди, слишком явно напоминающие семейные сообщества. За время нашего пути дорога через лес закончилась. Мы попали в горы, но не такие высокие, как, скажем, Альпы, а низкие, заросшие лесом, вроде крымских. Но путь по ним ничем особенным не отличался, только вместо ограды, повешенной на деревья мы ночевали в каменных загончиках..
Наконец мы спустились с гор. Постоянное движение и крайне калорийная еда откуда-то образовала в теле мышцы. Загорела. Шагать стало совсем легко. Вот только мысли куда-то стали уходить. Голова стала практически пустой. И родная Москва стала далёкой и нереальной. Казалось, что я это всё выдумала, а на самом деле я всю жизнь шла, ела и спала. Из прежней одежды всё износилось. Джинсы, футболка и белье расползлись в клочья. Пришлось одеть выданные мне Валит рубаху и юбку. И только ботинки всё держались и держались. Вот так, спор между питерской обувной фабрикой и итальянскими портными выиграли питерцы.
Тем не менее, с каждым днём пути становились заметны различия. Дни стали короче, ночи темнее, температура воздуха всё ниже и ниже, поднялся ветер. Ветер был не то чтобы сильным, но дул постоянно. Идти становилось всё труднее из-за того, что дорога медленно, но верно оказывалась засыпанной мягкой пылью. Эта пыль смешанная с потом становилась глинообразной коркой, поэтому лица у людей стали похожи на вычурные маски.
Начался очередной обеденный привал. Я привычно опустилась на землю и застыла в неком подобии оцепенения в ожидании своей пайки каши. Совершенно случайно посмотрев в небо, я поняла, что удача от меня отвернулась. На фоне мелкой ряби перисто-кучевых облаков проплывали их чечевицеобразные товарки нижнего яруса. На горизонте мощной стеной стояли кумулонимбусы. Я осознала, что ветер за последние несколько часов усилился и стал порывистым. Это означало только одно - идет холодный фронт. Сначала нас польёт холодным дождём при штормовом ветре, затем прояснится, но падение температуры продолжится.
В тех лохмотьях, что на мне, я ни за что не смогу остаться здоровой. Вопрос: нужно ли кому-нибудь возиться с захворавшей рабыней или проще перерезать ей горло и выкинуть прочь?
Даже если я не заболею, то смогу ли я поддерживать темп движения на мокрой скользкой и вязнущей дороге?
Все эти размышления промелькнули в голове за несколько секунд. Краем глаза я увидела Валит, как обычно пробегающую куда-то по своим делам. Окликнула.
- Валит, ты очень занята, не подойдёшь на пару фраз?
- Ирина, что случилось? - Валит подошла ко мне с крайне удивленным лицом. Ведь я практически никогда к ней не обращалась. Даже одежду и ту она выдала сама, увидев плачевное состояние моих лохмотьев.
- Понимаешь, ещё немного времени и начнётся холодный дождь, сопровождаемый сильным ветром. Что будет, если я заболею?
- Ой, а откуда ты знаешь? Марье Уртени приказал устанавливать большие шатры и вскрыть мешки с горючим камнем. Я всё гадала зачем.. Но марье Артени очень опытный, он ходил с караванами с детства.
- Понимаешь, Валит, я в юности училась по профессии предсказателя погоды (тут я представила, как синоптики в Гидрометцентре с бубном прыгают и гадают на внутренностях черного петуха... хотя, судя по их прогнозам, я если и ошибаюсь, то не сильно).
- Это хорошо, обязательно упомяни об этом мастеру рабов. Это поднимет твою цену.
- А какая мне разница, сколько за меня заплатят?
- Ирина, ну как ты не понимаешь! - всплеснула руками Валит и стала говорить со мной как с крайне неразвитым ребенком, - Пойми, чем дороже тебя купят, тем более бережно к тебе будут относиться. Тебе будет больше позволено. Чем ты дороже, тем удобнее будет твоя жизнь.
Тут Валит окликнул кто-то из охранников и она убежала. А я села обратно на место и подумала о том, что рабов здесь берегут больше, чем топ-менеджеров на родине.
Тем временем охрана собрала часть рабов и отправила их разгружать с телег полотнища и устанавливать что-то типа тентов, закрытых с одной стороны. Причём "стена" находилась на наветренной стороне и шла под довольно острым углом. Другая часть мужчин собирала камни и укладывала их под тентами. Остальным, и мне в том числе, было дано задание собирать сухую траву. Охапки травы, которые мы приносили, другая команда рабов раскладывала на уложенных камнях. Вся эта конструкция покрывалась "спальниками". Также под навесами выкладывались из камней какие-то сооружения, напоминающие печь. Печи покрывались сверху какой-то странной тканью. Я не выдержала и подошла поближе посмотреть на эту ткань. Она была заметно толще (около 2-3 мм), чем обычная ткань, была скользкой на ощупь и довольно забавной радужной расцветки.
Я так заинтересовалась тканью, что забыла о времени. И только тычок между лопатками, от которого я ткнулась носом в печь, напомнил мне о том, что я вообще-то должна таскать траву. Когда я поднялась, то увидела сивоусого охранника.
- Что, впервые увидела шкуру ящероидов, теневая? - спросил меня он, - У вас там такого нет?
- Нет, в моем мире нет такого материала. Я так поняла, что эта шкура не сгорает?
- Ну что ты, сгорает, конечно, но не от огня костра. Ящероиды живут в очень горячих местах. Слушай, а ты в своём мире была благородной? У тебя слишком спокойный взгляд и прямая спина.
- Нет, скорее я относилась к торговцам. Не очень бедным, но всё же...
- Заметно, что ты не голодала.
Я усмехнулась. И вспомнила, что когда я работала метеорологом в глухом углу Дальнего Востока, то чудным образом научилась печь лепёшки из лебеды и виртуозно тырить овощи с огородов, несмотря на двухметровое ограждение из колючей проволоки.
Тут охранник опомнился, прекратил разговор и отправил на сбор травы.
Вскоре, как я и предполагала, надвинулись низкие тёмные тучи, ощутимо похолодало, ветер стал просто пронизывающий. Нас загнали под навесы. Вовремя. Почти сразу начался ливень.
Под навесами от печей распространялось приятное тепло, ветер не чувствовался, котлы булькали чем-то вкусным.
Я, получив свою миску похлёбки и кружку какого-то отвара, растянулась в своём спальнике. Горячая еда, как никогда, показалась вкусной. Кухари собрали грязную посуду, согрели воды и начали её мыть. Что ж, справедливо, ведь когда мы по холоду на ветру тягали траву, они сидели у тёплых печей. Постепенно сознание затуманилось, глаза закрылись, и я провалилась в сон.
Проснулась я глубокой ночью. Все спали. Да, давно замечено, что чем старше человек, тем меньше ему надо на сон. Кроме меня не спал только старик из рабов. Его я заметила ещё в первый день. Он был единственным пожилым человеком.. кроме меня, конечно.
Я поднялась и присоединилась к его бдению у огня. Старик налил мне в кружку отвара, и я стала неторопливо его потягивать. Мы молчали довольно долго.
- Ты, наверное, удивлена всем? - наконец нарушил он молчание.
- Да, для меня всё это очень необычно.
- Трудно тебе? Но я смотрю, ты быстро приспособилась. Мне в своё время для этого потребовалось много времени...
- Ты раньше был свободным?
- Да. Я был захвачен кочевниками во время экспедиции. Мой государь не стал никого из нас выкупать, ведь это значило признать себя виновным в проникновении на чужую территорию.
- И теперь ты кочуешь от рынка к рынку?
- Не совсем так. В первый раз меня купил новоиспечённый благородный. Он был умным человеком. Понимал, что сам он никогда не станет ровней старым родам. Однако его дети при соответствующем воспитании могли рассчитывать если и не стать равными, то быть принятыми в общество. Вот я и учил их манерам, языкам, географии, математике, риторике, стихосложению. Надо сказать удачно. Дети у хозяина тоже не были идиотами. Но рано или поздно всё заканчивается. Дети выросли, уехали в учебные заведения, я стал ненужным. Меня купил новый хозяин. Сейчас я стар, в учителя не гожусь, у меня просто нет сил справляться с детьми. Сейчас я могу быть только библиотекарем. Марье Артени купил меня очень выгодно у городского совета, которым стала не нужна библиотека. Библиотеку, собственно, он тоже купил. Думаю, он выгодно пристроит библиотеку вместе с библиотекарем.
Мы промолчали дальше. Каждый думал о своем. Нарушил молчание опять старик.
- Ты уже думала, чем можешь заинтересовать хозяев?
- Да, я думала может быть меня определят кем-то вроде домоправительницы. Я умею руководить людьми, кое-что смыслю в хозяйстве, знаю кое-что о финансах. И ещё могу с невозмутимым видом слушать самые дурацкие распоряжения.
- Последнее качество самое ценное, - рассмеялся старик, - ну ладно, надо идти спать. Завтра нас непременно отправят стирать и чистить. Причём с утра пораньше. Кстати, я знаю твоё имя - Ирина. А меня зовут Столей. Гладких снов, Ирина.
- Гладких снов, Столей.
Утро началось совсем даже не рано. Уже давно рассвело. Дождь перестал идти, но было очень холодно. Нам всем выдали что-то напоминающее то ли узбекский халат, то ли удлинённую телогрейку. После завтрака, как и предполагал Столей, мы начали стирать.
Оказывается, ещё до начала дождя были развернуты конструкции, похожие на надувные бассейны: каркас из веток, который поддерживает тканевый мешок. За ночь эти конструкции наполнились водой. Часть этой воды была нагрета, ею разбавили собственно воду в "тазиках". Далее нам выдали жидкое моющее средство, и мы начали стирать. Гм, могу однозначно заявить, что стиральная машина - одно из величайших изобретений цивилизации. Потому как уже через час мои руки были сбиты в кровь, а спина не разгибалась. Еще через какое-то время меня разбил классический корешковый синдром: я верещала от боли в спине, отдаваясь в ногу, которая потеряла чувствительность.
Ко мне подскочили охранники, которые пытались понять, что к чему. Наверное, они вызвали моего хозяина. Но таких подробностей я уже не помню. Кто испытал это "дивное" состояние, тот поймёт.
По приказу товарища Залита Артени меня отнесли под навес. Если честно, мне хотелось, чтобы меня убили прямо тут. Вряд ли на меня станут тратить что-то дорогостоящее, а диклофенак вряд ли тут под кустом валяется.
Однако дальнейшее показало, что и нимесул и диклофенк полная фигня по сравнению с мастером-лекарем. Потому как нырнувший под навес старый лекарь два раза стукнул по спине, что-то растёр по крестцу, дал глоток редкой дряни и... боли не стало. Резко. Без малейших остаточных явлений.
"Ты не выглядишь бедной, - сказал лекарь, ощупывая мою спину, - но твой позвоночник выглядит так, будто ты его скручивала и выворачивала. Даже самый последний бедняк найдёт пару огарков, чтобы заплатить знахарю и поправить дело".
На это мне ответить было нечего, я только молча изумлялась, чувствуя как под рукой выправляется моя спина. Через несколько минут лекарь (имя его совершенно не помню.. так стыдно) поднялся. Отряхнув руки, он сказал стоявшему недалеко марье Артени, что я теперь совершенно здорова и больше спина беспокоить меня не будет. Тот молча кивнул и ушел.
А я.. Что я? Пошла стирать дальше.
Стирали мы весь день, сушили над печами, укладывали в тюки. Провозились до вечера. Зато насколько было хорошо укладываться спать в чистый спальник.
На следующий день наступил кошмар. Идти, как я и предполагала, по раскисшей дороге было невыносимо. Ноги проваливались по щиколотку в вязкую грязь, которую намесили идущие впереди лошади с телегами. Пробовали идти по степи, но она оказалась полна незаметных ямок и камней. Когда один из рабов сломал ногу, мы опять вернулись на дорогу. На обеденной остановке большинство упали на землю не могли подняться на ноги.
Однако охрана с помощью плетей и пинков подняли и заставили разбить лагерь. Как я поняла, большинство рабов были домашней обслугой и совершенно не имели опыта передвижения на дальние расстояния. Кстати, верхом никто из них тоже не умели ездить. Оказывается верховая езда - привилегия небедных людей.
Обед закончился очень быстро. И опять пришлось чавкать по грязи, с трудом выдирая ноги и обливаясь потом. Нечего и говорить о том, что на этот раз я заснула быстро, спала крепко и долго. Так мы провели ещё четыре дня. То ли я физически окрепла, то ли дорога становилась всё лучше с пройденным расстоянием, но идти было всё легче.
Наконец дорога нас вывела, очевидно, на крупный тракт. Движение стало довольно оживлённым. Мы проходили мимо деревушек, полей с работающими на них людьми. Появились что-то типа трактиров. Наш караван стали частенько обгонять всадники.
Оглядываясь по сторонам, я заметила, что в основном люди были той же расы, что и идущие нашим караваном. Особенно те, что работали на полях и проживали в деревнях. Но встречались по пути и высокие блондины и шатены, один мужик был практически красноволосым. Что характерно, женщин среди путешествующих я практически не видела. Нет, я, конечно, не заглядывала в кареты, но и тех карет было немного.
Останавливались мы теперь рядом с другими караванами на стоянках. И что ещё порадовало, дорога всё расширялась и ещё вскоре стала мощёной, а потом и того более.. Покрытие дороги стало резиновым. А может и не резиновым. Это был коричневое абсолютно ровное полотно, довольно упругое. Оно немного напоминало резиновое покрытие на беговых дорожках заграничных ипподромов. По нему идти было одно удовольствие. Скакать, думаю, тоже.
Обнаружила я ещё одну приятность. Оказывается, что та бурда, которую я вдохнула дала мне возможность говорить на нескольких языках и читать. Всплыло это неожиданно, но банально: я понимала шильды с написанными на них названиями деревень, а также рекламные щиты трактиров. Этим наблюдением я поделилась со Столеем. Он перешел на другие языки, и мы уверились в моём знании. Оказывается я говорила на тирийском - основном торговом языке, атайском - это язык кочевников, имперском - языке Империи (что за империя, я решила узнать позднее), талесском - языке волшебников, лекарей, художников и инженеров (интеллигентский язык, однако) и эльфийском (ептыть, куда ж без эльфов-то деться?). Из слов Столея вышло, что скорее всего мне дали вдохнуть пары зелья подчинения. Одним из его побочных действий было то, что оно заставляло подчиняться носителю определённого языка, а так как трудно было сказать какие языки знает вопрошающий и вопрошаемый, то оно делалось многокомпонентным. Когда я сказала Столею, что им завидую, на родине мучаемся, учим, а тут вдохнул пары какой-то дряни и опаньки, болтаешь как душе угодно. Столей долго смеялся и объяснил, что у зелья куча побочных эффектов и мне повезло, что я не стала овощем, ответив на вопросы. Он подчеркнул, что сам факт нахождения в своём уме после употребления зелья и знания языков сильно повышает мою стоимость. Именно поэтому меня и пользовал лекарь, а не просто бросили в телегу, напоив очередной дрянью. Оказывается, во время допроса со мной разговаривали на нескольких языках, а я и не поняла этого.
Постепенно мы приближались к цели нашего путешествия. Об этом говорило и всё увеличивающееся количество деревень, и всё уплотняющийся поток путешественников. Дошло до того, что тракт начал напоминать Егорьевку в область вечером пятницы.
Размышляя об этом, я машинально передвигала ноги в такт шагам остальных. Тут я получила толчок в ребро. Столей показывал куда-то вперёд и влево. Я присмотрелась и ахнула. Там впереди виднелись циклопические стены, которые огибала широкая полоса реки.