Рассказ был написан для конкурса "Остросюжетный рассказ - 2013" (КОР-9). Объявленная тема конкурса - вода в любом виде и исходящая из неё опасность.
- Ну проходи, дочка, проходи, - радушно приветствовал меня дядя и, лукаво улыбнувшись, добавил, - присаживайся, рассказывай, чего тебе на сей раз понадобилось.
Только не думайте, что я навещаю дядюшку только по надобности. Ничего подобного. Дядю я люблю (он мне в своё время фактически отца заменил, потому дочкой и называет), захожу к нему с удовольствием просто так, поболтать. Но и по делу, чего скрывать, тоже. Дядя Петя - убеждённый холостяк, то есть всегда умел и простирнуть, и приготовить, а занятия наукой приучили его к порядку. Поэтому мама без малейшей опаски оставляла ребёнка на деверя, когда ей нужно было в очередную командировку лететь. А занимался дядя математикой, благодаря ему у меня в школе не было проблем с точными науками, хотя по складу характера я гуманитарий, что и на выборе профессии сказалось.
Ещё со школы я решила стать следователем, хотя и понимала (дядя Петя объяснил как всегда доходчиво и логично) с какими трудностями придётся столкнуться. Наш мир, несмотря на все успехи мирового феминизма, остаётся всё же хомо ориентированным, что даже на политкорректном Западе проявляется, не говоря уж о России. Женщине делать карьеру трудно, особенно в профессиях, традиционно считающихся мужскими, например, в правоохранительной деятельности. Несколько шире прекрасный пол представлен в следственных органах, хотя и женщин следователей заметно меньше, чем мужчин. Собственно, в нашем управлении я - единственная дама.
Когда два года назад, после окончания юрфака, я вошла в кабинет начальника управления, принял он меня без особого энтузиазма, но и без неприязни. Отнёсся как к неизбежному злу. И очень скоро я поняла: если хочу по служебной лестнице успешно продвигаться, должна стать не просто хорошим следователем, но лучшим из лучших. Только тогда (может быть) коллеги мужчины будут относиться ко мне как к равной.
Легко сказать, но как сделать? Смекалки и наблюдательности мне не занимать, проверено, но опыта маловато. Да и склад ума гуманитарный: мне пока трудно выстраивать чёткую логическую цепочку из фактов, да необходимые мелочи подмечать не всегда получается. И вот тут неоценимую помощь оказал (и продолжает оказывать) дядя Петя. Будучи математиком, мыслит он чётко, как компьютер и не раз помогал мне увидеть и понять то, что я видела, но не умела заметить. Поэтому всякий раз, когда попадалось сложное дело, заходила к дяде посоветоваться за чашечкой чаю.
- Да ладно, дядь Петь, можно подумать я к тебе только по делу...
- Не только, Юленька, не только. Но я же вижу, посоветоваться хочешь. Верно? Ну так давай без политесов, садись и рассказывай.
- В общем, дело такое: похоже на несчастный случай. Сроки ещё не вышли, но начальство торопит. Чего, мол, тянуть, если и так всё ясно? А мне не ясно, я сомневаюсь. Короче, три дня назад погиб Игорь Кочергин. Тот самый...
- Ты так говоришь, будто я его знать должен. Он что, попсовик-затейник, очередной кумир молодёжи?
- Ну ты даёшь! Ах, да, забыла, что ты спортом не интересуешься. Спортсмен он, занимался прыжками в воду. И не просто спортсмен, а мастер спорта международного класса, первый номер сборной. Погиб во время тренировки: прыгнул с десятиметровой вышки, а из воды уже труп извлекли. Человек известный, дело резонансное, сверху теребят, вот начальство и торопится списать его смерть на несчастный случай. Это же естественно: если люди занимаются экстримом, с высоты прыгают, отчего бы им время от времени не биться?
- Вообще-то, упав на воду плашмя, вполне возможно отбить себе внутренние органы вплоть до летального исхода. Но чтобы спортсмен, да ещё и мастер, - дядя с сомнением покачал головой, - как-то плохо верится.
- Вот именно. Тем более, плашмя он и не падал. Патологоанатом сказал, что Кочергин умер от перелома шейных позвонков. Впечатление такое, будто прыгал он в мелком месте и просто воткнулся головой в дно. Но в прыжковых бассейнах, как раз чтобы подобного не допустить, глубина под вышкой значительная. А если бы Игорь, оступившись, упал не в воду, а, скажем, на кафель, травм было бы куда больше.
- Понимаю. Знаешь что, дочка. Ты не суетись, не перескакивай, а расскажи все подробно, по порядку.
- Хорошо. В тот день Игорь пошёл в бассейн без тренера (тот занят был), хотел отработать какой-то особо сложный прыжок, с которым собирался победить на ближайшем чемпионате Европы. Спортсмен встаёт на вышке спиной к бассейну, прыгает вверх, сгруппировавшись, делает несколько оборотов в разных плоскостях, а в нижней точке распрямляется, чтобы войти в воду ровненько, без брызг. Вот этот эффектный финал у Игоря получался недостаточно чисто.
Детали мне рассказали тренер Кочергина и некая Ольга Белова, тоже спортсменка-прыгунья. Она присутствовала на тренировке, но момента смерти не видела - выходила в туалет. Отсутствовала минут пять, а когда вернулась, обнаружила Игоря в бассейне, лицом вниз. Признаков жизни он не подавал, а когда девушка попыталась тело вытащить, обнаружила, что пульса нет, а голова как-то неестественно болтается. Когда Ольга выходила, Игорь как раз на вышку лез. Следовательно, умер он во время прыжка или сразу после.
В бассейне камер наблюдения нет, но в коридоре одна установлена. Я просмотрела запись: Белова в туалет действительно выходила, но никто посторонний за всё время тренировки к бассейну даже близко не подходил. Получается, что непосредственно с покойным только Ольга контактировала, но как она могла бы его убить, совершенно непонятно. Именно поэтому начальство и настаивает на версии несчастного случая.
- А ты, значит, не согласна.
- Не то, чтобы... Смущает меня эта сломанная шея. Если бы можно было бы её как-то объяснить, может и не дёргалась бы...
- Думаешь, смогу помочь? Ладно, выкладывай всё, что знаешь.
- Знаю вроде бы много (я за эти три дня с кучей народа переговорила), но ничего такого, чтобы на разгадку натолкнуло. Если посчитать сметь Кочергина убийством, то возможные версии можно искать только в двух направлениях: либо личные обстоятельства, либо профессиональная деятельность. По первому направлению полный ноль. Складывается впечатление, что личной жизни у Игоря вообще не было, только спорт. Биография прозрачна, никаких скелетов в шкафу: ни разбитых судеб, ни брошенных женщин, ни небрачных детей.
Профессиональная деятельность, то есть спорт, открывает больше перспектив. Игорю завидовали. Но, во-первых, он действительно был талантлив, а, во-вторых, месть, конечно, чувство разрушительное, но... Плохо представляю, что кто-то может решиться на убийство, которое реальных выгод не даёт, только лишь от зависти к чужым способностям. Но после разговора с тренером такой объект появился. В смысле, человек, которому была бы выгодна смерть Игоря Кочергина.
Оказывается, был у него в сборной постоянный соперник, вечный второй номер, Павел Перов. По словам тренера, Павел, имея от природы не слишком большие способности к прыжкам в воду, брал, как говорится, задницей. У вас в науке тоже так бывает. Один талантлив, раз и озарение, два - открытие. А другой работает упорно, себя не щадя и тоже порой многого добивается.
Павел работал, как никто в сборной, с тренировок не вылезал и, в результате занял подобающее место, что его Тренер считал чуть ли не чудом. Справедливости ради следует отметить, что Павел мог себе позволить сосредоточиться на тренировках: ему не приходилось заботиться о хлебе насущном. Перов старший, богатый бизнесмен, имеет трёх сыновей. Двое старших помогают ему в работе, поэтому он предоставил младшему свободу заниматься тем, что тому по душе. С другой стороны, наличие сына, известного спортсмена, работает на имидж отца. Так что в средствах Павел не нуждается, что, однако, его достижений нисколько не умаляет.
- Ты хочешь сказать, что второй номер мог захотеть стать первым?
- Ну да, бывало такое не раз, не два. Только возможности не вижу, а кроме того, тренер подобные предположения решительно отверг. О Павле он так сказал: "Честнейший человек, болезненно щепетильный, я таких и не встречал никогда. Убить соперника? Нонсенс, только не Павел. Я вот вам один случай расскажу, в подтверждение, так сказать. Год назад дело было. Перед одним соревнованием Игорь заболел. Простуда, но тяжёлая. Через день уже прыгать надо, а температура под сорок, какой уж тут бассейн? Так у Павла появился реальный шанс победить, у него ведь ни одной победы, только вторые места. И, главное, всё по-честному. Вы не представляете, но этот дурень не стал выступать. Уж как я его уговаривал, орал даже, ну не будет, говорю, у тебя другого такого шанса. А он ни в какую. Такая победа, говорит, мне не нужна, я его очно победить хочу".
- М-да, - удивлённо хмыкнул дядя Петя, - я и не подозревал, что такие ребятки ещё встречаются среди нынешней молодёжи.
- Как видишь, встречаются. Причём, я и с другими спортсменами переговорила. Все как один подтверждают, что Паша - человек странный: не врёт, не химичит, слово всегда держит, пашет как папа Карло. Получается, предположение, что Перов мог столь кардинальным способом убрать соперника, психологически недостоверно, даже имей он внятную возможность.
Второй участник событий или лучше сказать, участница - Ольга Белова. Она присутствовала на месте преступления и, хотя я не вижу, как она могла бы совершить убийство, мотив у неё имелся. Эта Ольга совсем не проста. Малокультурна, да, не слишком образована, но не проста. Дело в том, что она целенаправленно и уже давно обхаживает Павла и дело, как я подозреваю, не в любви. А что? Сын богатенького папы, значит, не пропадёт, независимо от того, добьётся чего-нибудь в спорте или нет. Честный, порядочный, значит, гулять не станет, семью не бросит.
Этот роман все в сборной видели и охотно о нём рассказывали. Правда, развивался он как-то односторонне: Павел оформлять отношения не спешил, его в первую очередь интересовал спорт, а не амуры. Но не так давно Ольга решила события форсировать, о браке, о семье заговорила, а Павел якобы ответил так: "Вот стану чемпионом Европы, сразу и поженимся". Парень, который мне этот эпизод пересказал, очень веселился. В его понимании фраза имела тот же смысл, что и знаменитое "после дождичка в четверг", то есть никогда. Но теперь, после смерти Игоря никто в победе Павла не сомневается.
Я с этой Ольгой поговорила. Уверена, она из тех, кто за ценой не постоит. Вот только не пойму, как она могла Игоря убить? Чисто теоретически прыгуна можно попытаться притопить после прыжка, но такое Ольге не по силам. Она - девушка миниатюрная, метр пятьдесят рост, сорок кг вес. А Игорь, хотя и не героических пропорций мужчина, а всё же парень крепкий, спортсмен. Он бы обязательно сопротивлялся и под ногтями следы остались бы, и на теле, а их нет. Ему можно было что-то подмешать, но экспертиза ничего постороннего в организме покойного не обнаружила.
Нужный эффект получился бы, если воду в бассейне немного приспустить, но этого никак не сделать быстро и незаметно для прыгуна. Об уликах или вещьдоках говорить не приходится, помещение, где Игорь тренировался, как раз перед тренировкой убирали. Даже корзина для мусора пустая, только мокрая смятая газета и больше ничего. Я её, конечно, изъяла...
- Зачем?
- Наверное, с досады. Так и валяется у меня в сейфе. Да бог с ней, со старой, рваной газетой, мне-то что делать? Вот сердцем чую, что Ольга тут постаралась, но не то, что доказательства найти, даже понять не в состоянии, как она исхитрилась...
- А как она, ну Ольга эта, на тренировке оказалась? Под каким предлогом?
- Напросилась. Тренер рассказал. Он же присутствовать на тренировке не мог, Игорь убеждал, что и сам справится. Но нужно, чтобы кто-то со стороны наблюдал, как спортсмен прыгает, как в воду входит. А тут Ольга, как по заказу. Давай, говорит, помогу. "Понятно, - засмеялся Игорь, - хочешь мои секреты подглядеть для своего Павлика? Гляди, мне не жалко. Паша - классный парень, но ничего ему не светит".
Дядя задумался, я его не торопила, чтобы мыслительный процесс не прерывать. Смотреть на него в такие моменты было занятно, думал он почти как Ниро Вульф: откидывался на спинку стула, закрывал глаза и играл губами. Размышлял он всегда по-разному, когда пять минут, когда пятьдесят пять, но в итоге почти всегда решение выдавал. И, что самое обидное, решение, как правило, простое, я всякий раз досадовала, что сама не додумалась. На этот раз процесс занял минут двадцать. Наконец, дядя подался вперёд и, лукаво подмигнув, спросил:
- Ну и что же тебе непонятно, дочка?
- Как что? Дядь Петь, я тебе битый час толкую, а ты спра...
- Да тут всё очевидно. Ты меня удивляешь, Юленька, могла бы и сама догадаться.
- Знаешь, дядя, кончай издеваться.
- И не думал. Но нынче ты мне не слишком сложную загадку загадала, бывало и потрудней. Убийца - Ольга, больше некому.
- Да это я и сама подозревала, но как...
- Просто. Ты ведь говорила, что травма такая, будто покойник во что-то плотное воткнулся, но не такое твёрдое, как, например, кафельная облицовка бассейна. А в корзине для мусора мокрая газета обнаружилась. Зачем она там, не задумывалась?
- Да ну причём тут грязная газета?
- При том, что это и есть орудие убийства.
- Газета? Но... как?
- Я же говорю: просто, даже очень - ребёнок, и тот бы легко справился. Человек подготовленный, может прыгнуть в воду без неприятных для себя последствий, не только с десятиметровой, но и с гораздо большей высоты. Но, если расстелить на поверхности водоёма обычный безобидный газетный лист и прыгнуть на него, удар получится гораздо сильнее. Почти как об асфальт.
Думаю, дело было так. Ольга восприняла обещание Павла всерьёз, но вот беда: при живом Игоре победа ему не светила. Значит, Игорь должен умереть. Она напрашивается в помощницы, на тренировку приходит со сложенной газетой в сумочке. Некоторое время наблюдает. Кочергин отрабатывал один и тот же прыжок, следовательно, в воду входил в одном и том же месте. Ольге оставалось его точно приметить. Когда Игорь на вышке готовится к последнему, роковому прыжку, она расстилает газету на бортике, соскальзывает в воду прямо под вышкой и ждёт.
Ты рассказала, что Игорь выполнял прыжок, встав на край трамплина спиной к бассейну. Следовательно, он никак не мог видеть, что происходит прямо под ним. А вот Ольга как раз могла услышать, когда спортсмен начинает прыжок. И как только Игорь от трамплина оттолкнулся, ей осталось только газетку с бортика сдёрнуть и на воду в нужном месте пристроить.
Несложный расчёт показывает, что с десятиметровой высоты тело падает около полутора секунд. На самом деле больше, учитывая, что прыгун, оттолкнувшись от трамплина, прыгает вверх и только потом начинает падать. Так что реально в распоряжении Ольги было секунды две, не меньше. В полёте Игорь крутился, как юла, заметить, что на воде газета расстелена никак не мог. Ну а потом Ольге осталось только убедиться, что план удался, газету в корзину сунуть и в туалет сбегать, чтобы на камере засветиться. И всё, можно полицию вызывать.
Челюсть отвисла сама собой. Действительно просто, если знать, какой эффект даёт расстеленная на поверхности воды газета (я, например, не знала). Некоторое время я ничего не могла сказать, восхищаясь дядиной смекалкой и эрудицией, однако восторг вскоре сменился разочарованием. Придумал-то дядя Петя хорошо (да что там хорошо, классно придумал), решении верное выдал, дело за малым, каким-то образом Ольгину вину доказать. Но как?
- Никак не докажешь, - тут же подтвердил мои опасения умный дядюшка, - улик не найдёшь. На мокрой газете отпечатки не сохранятся, а и сохранились бы, всё равно не доказательство.
- Ну-у дядя, - я чуть не плакала с досады, - зачем мне твоя догадливость, если сделать ничего нельзя?
- Ну почему нельзя? Всегда можно что-то сделать. А вот посадить действительно не получится. Если, конечно, не признается, что вряд ли.
- А что же можно сделать, если посадить нельзя?
- Наказать?
- Как? Пристрелить?
- Дочка, ты меня пугаешь. Зачем такой экстрим? Просто расскажи всё Павлу. При своей щепетильности никогда он на убийце не женится. Впрочем, нет, рассказывать не нужно, ещё накажут, если до начальства дойдёт. Лучше помести информацию в сети, анонимно, разумеется. Ну что вздыхаешь, Юленька? Преступник должен быть наказан. Но если его невозможно отдать под суд, надо наказать как-то иначе.
- Разве ж это наказание?
- А то! Почему Ольга на преступление решилась? Потому что замуж за Павла хотела, для чего нужно было обеспечить ему победу на чемпионате. А теперь не получится.
- Почему это? Пока доказательств нет, это всё не больше, чем байки. С чего ты взял, что Павел поверит интернетовскому анониму, а не своей подружке?
- Э-э, девонька, жизни не знаешь. Скольким порядочным людям слухи да анонимки жизнь ломали... Человек щепетильный никогда не свяжется с дамой, замаранной пусть и непроверенной информацией. Как говорится, то ли он украл, то ли у него украли, а осадочек-то остался. Короче, приза в виде завидного жениха Ольга лишится, из команды её, скорее всего, тоже выпрут. И что останется? Профессии нет, образования нет, семьи тоже нет. Ей останется либо на панель идти, либо в уборщицы. Если, конечно, фанаты Кочергина не порвут.
Уходила я в растрёпанных чувствах. Всю ночь думала, как поступить, заснуть не могла. Умом-то понимала дядину правоту, но сердце против доводов разума восставало. Ну, допустим, солью инфу в сеть, как дядя Петя посоветовал. Допустим (и даже, скорее всего), Павел Ольгу бросит. Разве ж это наказание? Точнее сказать, разве это наказание соразмерно преступлению? Белова молода, вся жизнь впереди. Сменит фамилию, скажем, на Чернову или Желтову (хоть на Серобурмалинову), уедет в другой город, где её никто не знает и начнёт сначала. А при её пробивном характере и привлекательной внешности заарканить дяденьку с тугим бумажником не то что несложно, но вполне возможно. И получится, что убийца не только наказания не понёс, но и живёт припеваючи. И где же тут справедливость.
Но до чего расчётлива и хладнокровна, чертовка. Могла же ту газетку вынести и в унитаз по клочкам спустить, но предпочла не рисковать. Побоялась, что на камеру газетка попадёт, а спрятать некуда, в туалет-то она выходила из бассейна, то есть практически голой, в одном купальнике. Да и риска особого не было, откровенно говоря. Правильно дядя сказал: даже если Ольгины пальчики обнаружатся (что само по себе невероятно), ничего это не докажет. Скажет, что читала в дороге, а дочитав - выбросила.
Стоп. А с чего я взяла, что Ольга хорошо представляет, каковы наши возможности? Под судом и следствием она не была, с экспертами вряд ли общалась... А что, если попытаться её на понт взять? Так, так, а ведь есть, есть шанс. Когда я труп Кочергина осматривала, обнаружила по краю ноздрей запекшуюся кровь. Патологоанатом сказал, что воздействие, приведшее к перелому шейных позвонков, вызвало незначительное носовое кровотечение. Пусть и незначительное, но кровь попала в воду и теоретически могла осесть на газете.
Предположим, что экспертиза сможет эти следы крови уловить (на самом деле, скорее всего, не сможет, но откуда Ольге об этом знать?), тогда будет доказано, что в момент смерти Игоря, газета плавала в бассейне, а кроме Ольги никто её ту бросить не мог. А это вариант, на котором можно сыграть. Ошеломить преступницу рассказом о том, как она преступление совершила, припугнуть экспертизой, глядишь и расколется. Главное, продумать, что и как говорить, чтобы меня саму, не дай бог, в нарушении закона не обвинили. А то приложат так, что мало не покажется, у ребят из Управления собственной безопасности тоже план по раскрытиям имеется.
Один звонок и я узнала, что у Павла тренировка заканчивается через полчаса. Ноги в руки, мчусь в спорткомплекс: отчего-то уверена, что и Ольгу там обнаружу. Так и есть. Вот они голубки, стоят, воркуют. А Паша, похоже, не сомневается в победе на чемпионате и уже рассматривает Ольгу в качестве невесты - вон как нежно ей спинку поглаживает. Знал бы, парень, кого гладишь. А Ольга жмурится довольно, улыбается, просто лучится счастьем. Ничего, я тебе сейчас настроение-то подпорчу.
Подхожу. Представляться нет нужды, знакомы. Извиняюсь перед молодыми людьми за то, что вынуждена прервать их тет-а-тет, но есть необходимость с гражданкой Беловой переговорить, мол, новые обстоятельства вскрылись. "Говорите при мне, - насторожился Павел, - у нас друг от друга секретов нет". Ладно, думаю, коль ты так в своей невесте уверен, слушай. Как же я потом жалела, что разговор при Павле начала и, особенно, что Ольге уйти позволила.
Выдала всё. Полностью. Как и почему было задумано преступление, каким образом исполнено, в общем, всё, что мне дядя поведал и практически теми же словами. Ольга испугалась, испугалась заметно, но недостаточно для того, чтобы со страху признание подписать. Сквозь испуг явственно проглядывала дерзкая уверенность в собственной безнаказанности. Тогда я нажим усилила.
- Вы так уверены, что мы доказательств не найдём, гражданка Белова? Ошибаетесь. Газетку-то я сохранила, сегодня же на экспертизу отдам. Раньше вроде ни к чему было, но теперь, когда я вашу комбинацию разгадала, другое дело.
- А что может показать экспертиза? - впервые вмешался внимательно слушавший мой монолог Павел. Он насторожился, видимо хорошо представлял, чем может закончиться прыжок с вышки на газету.
- У покойного гражданина Кочергина в момент удара, пошла носом кровь. Она попала в воду и какие-то, пусть и микроскопические частицы, наверняка осели на газете. Экспертиза их обнаружит, будьте уверены, у нас довольно точные приборы. А это докажет, что именно Ольга бросила газету в воду. Так как, гражданка Белова, ничего сказать не хотите? Сейчас ещё можно явку с повинной оформить, а завтра, когда я результаты экспертизы получу, будет поздно.
А гражданка Белова упорно молчала. Меня она будто не замечала вовсе, умоляюще глядя на жениха, безуспешно пытаясь его взгляд поймать. Честный Паша глаза прятал, на его лице появилось странное выражение: смесь решимости и смущения. Так бывает, когда человек хочет что-то сделать, но стесняется. Наконец Павел, неопределённо махнув рукой, решительно направился к автостоянке.
- Паша, ты куда? - жалко пискнула Ольга, - мы же в ЗАГС собирались...
- Ну какой теперь ЗАГС? - досадливо отмахнулся уже бывший, надо полагать, жених, даже не обернувшись, - сперва результатов экспертизы дождёмся, а там посмотрим.
Павел быстро удалялся, почти бежал, Ольга уставилась вслед, по-прежнему не обращая на меня внимания. Так. Похоже, каяться она не собирается. Значит надо закрепить материал, да и закругляться. Пусть подумает. Сейчас она в шоке, а поразмыслит, глядишь, с повинной прибежит.
- Итак, гражданка Белова, подумайте, но мой вам совет: не ошибитесь. Времени у вас до десяти завтрашнего утра. Не явитесь ко мне сами, после десяти за вами наряд приедет.
- Какая теперь разница, - простонала Ольга и, спотыкаясь, побрела к метро. И столько горя излучала её маленькая, шатающаяся, как от сильного ветра фигурка, что я её даже пожалела, на минутку забыв, что передо мной жестокая, расчётливая преступница. Проводив Ольгу глазами, я направилась к автобусной остановке, прикидывая на ходу шансы на успешное завершение моей авантюры и так задумалась, что не обратила внимания на притормозившую рядом иномарку с тонированными стёклами. Очнулась, только когда сигнал клаксона услышала, гляжу -- в приспущенное окно Павел выглядывает, смущённо улыбаясь.
- Юлия Сергеевна, простите ради бога, вы не присядете на минуточку? Очень нужно... поговорить. А хотите, я вас отвезу, куда скажете.
Вообще-то такие контакты не приветствуются, но он такой славный, этот честный Паша. Да и не подследственный он и даже не свидетель. Поговорить явно об Ольге хочет, к бабке не ходи и я его понимаю: собираться заявление подавать и вдруг обнаружиь, что твоя невеста убийца -- врагу не пожелаешь. Лезу в машину, что делать? Когда человеку симпатизируешь, да ещё и сочувствуешь его горю, невольно помочь пытаешься.
Павел развернулся вполоборота ко мне, закинув правую руку за спинку своего сиденья. Он явно смущался, словно раздумывая, начинать ли разговор. Понимаю, сочувствую, но ничем помочь не смогу: признается Ольга или нет, а всё равно убийца. Наконец, решившись (в глазах, будто искорки проскочили), спросил:
- Извините за настойчивость, я понимаю: тайна следствия, всё такое... Но и вы меня поймите, мне важно знать... Короче, вы уверены, что это Оля Игоря... того?..
Ответить я не успела. Павел вдруг глянул куда-то назад и с удивлённым возгласом: "Ой, что это там?", ткнул левой рукой в направлении задней левой дверцы. Обернулась я совершенно машинально, попалась, дура такая, на детскую уловку.
Сознание возвращалось с трудом. Голова трещала как яйцо, из которого активно пытается выбраться мускулистый цыплёнок бройлер. Пошевелившись, обнаружила, что могу двигать шеей (ой-ёй-ёй, как больно, блин, голова раскалывается), ногами, а вот оторвать руки от подлокотников не получалось. Что же со мной случилось? Не помню ж ни черта. Как с Ольгой говорила -- помню, как к автобусной остановке шла -- тоже, а дальше провал. Когда решилась веки разлепить, первое, что увидела -- собственные руки, аккуратно примотанные скотчем к подлокотникам кресла. Осторожно повела головой направо, с радостью убедившись, что боль постепенно утихает. Так, стол, деревянные стены, похоже на дачу. Но как я сюда попала? Перевожу взгляд налево...
Человека, стоящего у окна, я поначалу не признала, так, чёрный силуэт. Но когда он заговорил, когда я услышала этот приятный, вежливый голос, сразу всё вспомнила. Пашка. Заманил меня, сволочь, в машину и вырубил чем-то тяжёлым. А я ещё и спиной повернулась, дура такая, на детскую уловку купилась. Хотя... Как не купиться? Я же подвоха от честного Паши не ждала.
- Рад, что вы, наконец, очнулись, Юлия Сергеевна. Я, кажется, не рассчитал, ударил сильнее, чем требовалось? Ну извините. Навыка, понимаете ли, нет.
- Т-ты, сволочь! -- я буквально кипела от негодования, орала в полный голос, забыв о разбитой голове, - развяжи немедленно.
Похититель отнюдь не бросился скотч сдирать. Он просто шагнул вперёд и ловко залепил мне рот куском пластыря. Сразу стало трудно дышать.
- Ах, Юлия Сергеевна, не цените вы гуманного обращения. Я заметил, что у вас нос заложен (простудились, наверное) и рот залеплять не стал, я же не зверь. А вы орать! И не то, чтобы я чего-то опасался, орите, сколько сможете, никто не услышит. Просто у меня от ваших воплей голова болит. Если пообещаете вести себя тихо, пластырь сниму. Ну как, будете паинькой?
Я к тому времени уже задыхалась (заложенный нос воздух пропускал скупо), поэтому покорно кивнула, а что делать?. Господи, как унизительно. Павел, надо признать очень аккуратно, пластырь снял и я сразу поняла, что такое блаженство. Это возможность дышать полной грудью, после того, как чуть от удушья не загнулась.
- Но какой в этом смысл? - спросила я, немного отдышавшись, - экспертизу всё равно проведут со мной или без меня.
- Нехорошо обманывать, - улыбнувшись, Павел шутливо погрозил мне пальцем, - вы недавно, и часа не прошло, сказали, что отдадите газету на экспертизу, когда на работу вернётесь. Но вы же не вернулись, значит, газетка лежит себе в сейфе или где там у вас вещественные доказательства хранят.
- Но вы же не думаете, что раскрыв такое преступление, я ничего никому не сказала? Сразу к начальнику побежала, похвастаться.
- Вы удивитесь, но именно так я и думаю. Впрочем, к чему гадать, сейчас позвоню вашему шефу да и узнаю из первых рук. А вам, голубушка, придётся немножко потерпеть. Не хочу, чтобы вы завопили в самый неподходящий момент. К чему вашему шефу знать, что у меня гостите?
Павел снова залепил мне рот и, достав мобильник, набрал номер. Говорил он не долго, о чём говорил, не уловила - боролась с удушьем.
- Ну вот, - довольно улыбнулся Павел, вторично открывая воздуху доступ в мои изголодавшиеся лёгкие, - начальство о вашем гениальном озарении (действительно гениальное решение, я не шучу) ничего не знает. А значит, пока вы у меня гостите, Ольге ничего не грозит.
Как же я забыла, что дело-то резонансное, многие интересуются. А Павел - не многие. Мало того, что известный спортсмен, так ещё и сын олигарха. А шеф пиететен, перед такими в струнку вытягивается.
- Убийцу спасти решил? А куда же честный Паша подевался?
- Честный Паша, честный Паша. Знаете, Юлия Сергеевна, мой отец любил говорить: "Честным считается не столько тот, кто не совершает неблаговидных поступков, сколько тот, чьи неблаговидные поступки не стали достоянием общественности". Понимаете? Вы думаете, большой капитал можно собрать, рук не замарав? Никак нельзя, уверяю вас. Но времена нынче другие и папаша очень над своей репутацией трясётся. Когда я решил профессиональным спортсменом стать, он не возражал, но условие выставил. Хоть в воду, говорит, прыгай, хоть с парашютом, но чтобы никаких скандалов.
И я вынужден был соответствовать. Изображать честнягу, улыбаться Игорьку, хотя мне его хотелось убить! Отчаянно хотелось, но я не мог позволить себе даже расстройство желудка ему организовать. Случись что, все сразу же начали бы в меня пальцем тыкать, слухи распускать.
- Поэтому вы в прошлом году не стали участвовать в?..
- Это когда Игорь заболел? Вот именно! Я же говорю, умная вы женщина, Юлия Сергеевна. И то в сборной шушукаться начали было. Но убийство не болезнь. Поймите, я не потому Ольгу спасаю, что влюблён, как Ромео, выхода у меня нет. Представьте, завтра во всех СМИ объявят, что невеста знаменитого спортсмена Перова, сына известного бизнесмена Перова же, убийца. И убила не кого-нибудь, а основного, причём удачливого соперника своего жениха. Да кто же поверит, что я был не в курсе?
Другое дело, если Игорь погиб в результате несчастного случая. Тогда всё чисто. Я стану чемпионом, премию получу, да и папаша на радостях подкинет. И почему тогда на Ольге не жениться? Девушка симпатичная, доказала, что готова ради меня на многое, да и характер подходящий. Я, видите ли, нерешительный.
- Заметила.
- Но, но. Наши с вами взаимоотношения не в счёт. Поначалу-то я сбежал, помните? Во-от. А у Ольги характер решительный, пробивной. Будет меня подталкивать. Так что моё решение на ней жениться - нормальный расчёт. Это рационально. Надо бы её успокоить, только дозвониться не могу. Ну не беда. Наверное, батарея села, а она не заметила, с ней такое бывает. Ну ладно, заболтался я с вами, а время не ждёт.
- И что вы делать собираетесь?
- Навестить начальника службы безопасности отцовского концерна. Мне почему-то кажется, что вы блефовали. Вот и хочу проконсультироваться, можно ли снять с газеты микроскопические следы крови, растворённой в воде. И если он, как я надеюсь, подтвердит, что невозможно, тогда вообще всё шоколадно. Останется Олю отыскать, успокоить, ну а потом мы с ней вместе подумаем, что с вами делать. Ну пока, не скучайте, Юлия Сергеевна.
Сделав мне ручкой, "честный" Паша выскочил из комнаты. Даже дверь не закрыл, шустрик, да и зачем? Куда, блин, я денусь с подводной лодки. Подёргала руками - шансов нет, на совесть примотал, гад, не пожалел липучки. Ну что за непруха, это ж надо было так попасть. И как жить вдруг захотелось. Жаль, осталось недолго: по всему выходит, выпускать меня живой голубки не решатся. Тут гадать можно только о том, как именно убивать будут.
Часа три у меня есть и за это время надо что-то придумать. Но что? Дать бы знать о себе, но как? Телефон вон он, на столе, метра полтора всего, но в моём положении это всё равно, что полтораста. Прямо по дедушке Крылову: "видит око, да зуб неймёт". Стоп. Ноги-то свободны! Быстро скидываю туфли. Лето, я без колготок. Вытягиваюсь, цепляю пальцами край скатерти, начинаю тянуть. Есть. Телефон падает на пол (только бы не разбился), а вслед за ним скатывается карандаш, что я воспринимаю, в буквальном смысле слова, подарком богов.
Теперь второй этап. Начинаю раскачивать кресло и через какое-то время, мне удаётся завалить его на бок. От удара мутится в глазах, я даже отключилась ненадолго, а когда пришла в себя, едва сдержала радостный вопль: телефон и карандаш лежали буквально в сантиметрах от моего лица. Осталось последнее усилие. Вот ведь как меняют людей обстоятельства. Я всегда была чистоплотной и брезгливой (яблоки с мылом мою), но теперь меня совершенно не волнует, что придётся губами грязного пола касаться. Жизнь дороже. Зажав зубами карандаш, включаю телефон, затем набираю номер шефа.
Мне повезло: жизнь, как зебра, снова передвинулась на белое поле. Шеф ответил и сразу орать начал, но затих, поняв, что со мной произошло. Я быстро, насколько могла, рассказала все обстоятельства этого сумасшедшего дня. Всё, осталось ждать помощи. Опергруппа прибыла через час и всё это время я молилась (молилась впервые в жизни!), чтобы Павел, не дай бог, их не опередил.
Шеф у меня всё же неплохой, несмотря на все его недостатки. Нос по ветру держит, но, если надо... Пока я, задыхаясь от счастья, рассказывала обстоятельства дела, мой телефон запеленговали. Оказывается, Павел привёз меня в дом своего деда, в котором к тому времени уже года два никто не жил. Дом стоял на отшибе, так что Паша не соврал: я голос могла сорвать от крика, никто бы не услышал. Поскольку я невольно стала заинтересованным лицом, да ещё ранение получила, от работы меня отстранили, но в курсе дела держали.
Сладкую парочку шеф объявил в розыск сразу, опергруппа ещё только мне на выручку собиралась. Павла нашли быстро: он не прятался, ибо никаких неприятностей не ждал. Не удалось "честному" Паше скандала избежать, подвёл папу. Он же не ожидал, что я освободиться сумею, а потому наследил. Одних его пальцевых отпечатков на скотче, которым он меня к креслу примотал, для суда за глаза хватило бы. Ну а Ольгу взяли в аэропорту. Я правильно рассчитала, что она не в курсе последних достижений криминалистики и не сможет разгадать мой блеф. Она и не смогла, но испугалась сильно. Не собираясь каяться, но и не сомневаясь, что мы её арестуем, решила бежать и сразу же после нашей беседы рванула прямиком в аэропорт, только домой за паспортом и самыми необходимыми вещами забежала. Телефон отключила на тот случай, если я её искать стану, вот Паша дозвониться и не смог.
Ольга и так уже сильно нервничала, а когда её чуть ли не с трапа сняли, запаниковала и прямо там, в аэропорту признательные показания подписала. Конечно, одно лишь признание обвиняемого в наше время недостаточно для приговора, но тут уже Паша помог. Со свойственным ему рационализмом решил, что скандал дешевле срока и активно начал валить бывшую невесту.
В общем, всё закончилось хорошо, правильно закончилось. Каждый получил то, что заслужил: убийца - срок, следователь - благодарность в приказе. Но главным призом я посчитала признание коллег. Одни меня жалели, другие пытались подбодрить, а некоторые даже не постеснялись восхищение выразить, признавшись в курилке, что ни за что не смогли бы додуматься до фокуса с газетой. Как бы то ни было, но меня наши мужики признали в качестве полноправного коллеги, я, наконец, встала с ними вровень. Мечта сбылась. Правда, я пережила несколько не самых лучших часов своей жизни, но дело того стоило!