Жаклин : другие произведения.

Женская раздевалка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.28*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первая в жизни попытка создать "страшилку". Пока писала, сама себя перепугала аж два раза. Удастся ли испужать читателя - большой вопрос. чтобы облегчить задачу, вы уж, пожалуйста, читайте рассказ ночью, в одиночестве и тишине. А в темное стекло пусть тревожно бьется ветка...
  Удобная штука - чемодан на колесиках. Конечно, если везешь его по дорожке средиземноморского курорта - от автобуса до отеля. А в этом приморском городишке не мостовая, а страх божий - выбоина на выбоине. Но и приехала сюда Вика отнюдь не развлекаться.
  Девушка споткнулась, застряв каблуком в щели между камнями. Вытащила аккуратно, осмотрела - слава богу, цел. Босоножек было бы жаль - новые, дорогие. Когда еще она сможет позволить себе такие! На зарплату учительницы сильно не разгуляешься. Воздух пах морем. Темнело: поезд прибыл на эту зачуханную станцию лишь в восемь вечера. Крайне неудобно продумано расписание!
  Этот городок не понравился Вике с первого взгляда. Не только из-за каблука. Улицы N. пугали своим безлюдьем, и в то же время девушку не покидало ощущение, что из-за занавесок за ней наблюдают десятки настороженных глаз: "Кто такая? Чего приперлась?"
  "Соплячка! - обругала себя девушка. - Как же ты жить здесь одна собираешься? То ли еще будет! Сказать честно, покупая билет до N. в кассе, Вика представляла город иным. Думала, окажется среди толп курортников и веселого шума-гама, в атмосфере легкомысленного счастья. Эдаком продолжении лета для юной училки.
  Вика еще удивлялась, что ей так легко удалось взять билет - да еще на нижнюю полку! Даже подумала, что это папа позвонил "кому надо", предупредил. Хотя, не стал бы папа никому звонить. Очень ему хотелось, чтобы единственная дочка отправилась на край земли! Родители справедливо назвали ее спешное устройство на работу бегством от проблем. Да Вика и не собиралась этого отрицать.
  От проблем она сбежала. Осталось удрать от собственных мыслей. Девушка с удовольствием отметила, что почти не думает о случившемся в Москве. Выходит, все она правильно придумала: главное - уехать, и серые мысли отступят. Вика ни в чем не виновата - ни в чем! - и пошли к дьяволу все, кто думает иначе.
  
  Увидев на стене из темного кирпича гнутый указатель "ул.Школьная", Вика сверилась с картой и свернула по стрелке в совсем уж мрачный переулок. Поежилась: ох, надо было подождать, пока папа устроит стажировку в Лондоне, как обещал. Сглотнула воздух. Вика-Вика, не надо себя обманывать! Ждать два месяца ты бы не смогла. Бежать нужно было немедленно - куда угодно. На ледники, в шахты, к богу в рай, к черту в преисподнюю. Чистая случайность, что 1 сентября Вика, не зная чем себя занять, заскочила в родной пед с коробкой конфет - поздравить бывших преподов с Днем знаний. И что в разговоре нечаянно всплыло, что из школы города N. пришла заявка на "русичку", и им собираются отказать: какие еще заявки в сентябре!.. Но пасьянс сложился сам собою, и вот Вика здесь. В этом самом "где угодно".
  
  Ни одно из зданий на улочке не напоминало типовую школу.
  - Вы не подскажете, где... - обратилась Вика к какой-то прохожей и ударилась о ее тяжелый, как совковая обувь взгляд.
  Ничего странного, подобные мымры и в Москве смотрели на хорошенькую блондинку без особой приязни. То ли дело - мужчины!.. Они на Викторию Шумскую реагировали со-овсем по-другому. Но ни одного мужчины, к которому было бы приятно обратиться за помощью, по дороге от вокзала ей не встретилось.
  - ...где здесь школа?
  Женщина ахнула. Схватила Вику за рукав:
  - Когда придет время, ты сделаешь это? Не подведи.
  Господи, да она сумасшедшая!
  А как смотрит страшно...
  Вика вздрогнула и бросилась бежать. Но какой, к черту, бег в этих цокалках?
  На этот раз между камнями застряло колесико чемодана. Девушка нервно дергала ручку, взгляд чокнутой жег ей спину.
  Слава богу, следом та не кинулась, осталась стоять, как вкопанная.
  Жуть.
  
  Школа сама вывернула Вике навстречу, едва новоиспеченная учительница перестала думать о ее поисках. Огромное, чересчур мрачное здание. Для чего чересчур? Да для всего. Для церкви бы еще подошло, но не для школы же? Стрельчатые окна и арки со сложным орнаментом, ажурные башенки, устремленные в сумрачное небо... Кельнский собор и выглядит веселей! Впрочем, в Кельне Вика была во время карнавала, так что не удивительно, что ощущения остались самые радужные. Не то, что тут.
  Что готический стиль вообще характерен для N., Вика успела заметить, еще по пути с вокзала, так что удивилась меньше, чем могла бы. Часть стекол в витраже над входом очень по-советски заменяла грязненькая фанерка, чуть ниже красовалась табличка "Средняя общеобразовательная школа ?1". Над перилами крыльца трепыхалась, вилась по ветру трогательно-белая ленточка. Кто-то из учениц бантик потерял, а подружки нашли и привязали к перилам, как щенка - чтоб не улетел... Вика хмыкнула. И тут же поежилась, представив маленьких девочек, которым наверняка ужасно неуютно под высокими сводами. И бедную маленькую себя, которую ждут абсолютно такие же ощущения.
  Только "девочек" - потому что школа, в которой Вике предстояло работать, была раздельной. Парням вход воспрещен. Но что странно, она, школа отнюдь не выглядела заведением для воспитания благородных девиц. Снаружи - еще туда-сюда, но внутри... Обшарпанные полы, убогая мебель, выгоревшие грязно-розовые занавески. Хорошего - только высоченные потолки. Что ж, теперь у старой школы есть еще и красавица Вика, место которой не здесь, а на подиуме или экране телевизора. Повезло им всем.
  
  С бумагами и рекомендациями учительницы Шумской разобрались в два счета. Раз-раз, проглядели, оформили, поставили печати и подписи.
  - ...А теперь я покажу, где вы будете жить, - преувеличенно ласково произнесла директорша по фамилии Бородина. Вика уже не в первый раз за день вздрогнула: так не шел этой змеюке в строгом костюме сердечный тон. Видно же: что дети, что учителя ходят при ней по струнке. Но улыбнулась в ответ: что принято - то принято. Лицемерить в обществе, где Шумская вращалась еще несколько дней назад, считалось хорошим тоном, так что делать это красотка умела в совешенстве.
  Женщины спустились на первый этаж, остановились перед грязно-бордовой дверью. В школе было тихо: и ученики, и учителя давно разошлись по домам - директорша задержалась специально, чтобы встретить новенькую. Бородина пошвырялась огромным ключом в замочной скважине и толкнула дверь.
  Та не скоро, со скрипом отворилась.
  Вика шагнула в помещение, где предстояло поселиться, щелкнула выключателем и присвистнула.
  - Тю-у!
  Огромный зал - нестандартный, квадратный, тридцать на тридцать метров. Окна - высоченные, от пола до потолка, как полагается - завешаны зеленой крупноячеистой сеткой. С потолка на гигантском железном крюке свисает тяжеленный мохнатый канат (свалится на тебя - прибьет на месте!). В дальнем углу свалены маты, на них железными ногами вверх валяется опрокинутый козел.
  Спортивный зал?!
  - Да-да, поселитесь вы в спортзале, - Бородина снова стала деловитой, и из ее глаз исчезла приветливость. - В заявлении вы написали, что нуждаетесь в жилье, а это единственное свободное помещение в школе. Ваша предшественница, которая так некстати заболела в начале года и уехала, жила именно здесь.
  - А где же будет проходить физ...
  Вике все еще казалось, что ее разыгрывают.
  - В нашей школе нет физкультуры, - отчеканила Бородина так, словно начатая тема была ей неприятна.
  - Давно?
  - Двадцать лет. Наша школа женская, девочкам полезнее дополнительные уроки домоводства, чем тупые прыжки через козла.
  Вика пожала плечами, но не стала спорить. Если в этом городке считают, что идеал современной дамы - расплывшаяся квашня, сутками торчащая у плиты, это не ее дело. Пусть существуют, как хотят. А она будет жить так, хочет сама.
  Правда, лучше бы это делать в каком-то другом помещении.
  - Может, есть другие комнаты - поменьше? - поинтересовалась девушка. - Я тут буду... как три тополя на Плющихе! Страшно же, окна такие большие - и голые совсем, сетки не в счет... И двери еще тут какие-то дополнительные - они куда ведут?
  Вика показала на две двери, еще при царе Горохе выкрашенные все той же ужасной, грязно-бордовой краской.
  - В нашем городе нет преступности, уж поверьте. Занавески я вам сейчас выдам. А двери... За ними - бывшие раздевалки, - поморщилась Бородина. - Но жить там невозможно. В мужской...
  - Мужской?
  - Да, двадцать лет назад школа была совместной. Мужскую раздевалку мы используем как склад - там свалены спортинвентарь, лыжи, старая мебель. А женская попросту не открывается.
  'Не открывается'. Не удивительно - в таком-то городе.
  Вика хмыкнула.
  - Так сложно замок сменить? Я даже сама мо...
  - Не смейте портить школьное имущество!
  Вику аж передернуло от тона директрисы. Вот хамка!
  Надо больно - "портить". Доброе дело хотела сделать...
  И девушка скорчила рожицу вслед убравшейся наконец из спортзала Бородиной.
  
  Покружилась немного по залу, плюхнулась на раскладушку и уставилась в темное окно. Вот ведь засада. Как жить, когда ты вся на виду, как манекен в витрине - готовая мишень! Ладно, снайперы ею вряд ли заинтересуются, но что там, в темноте - все равно не ясно. Ведь явно ничего хорошего!
  Преступности у них, видите ли, нет. Ни курортников, значит, тебе в этом городишке, не бандитов... Как же живут, бедные? Отчаянно скучают, наверное. Ладно, Вика им покажет, как веселятся во всем остальном, лежащем за пределами нудного N. мире. Нужно завтра же начать искать жилье в городе. А одну ночь можно перетерпеть и здесь.
  Вика погасила было свет, но тут же зажгла его вновь. Как хотите, люди, но это было невыносимо. Ужас, а не ночь! Девушки, представьте себя в одиночку ночующими в спортзале пустой школы незнакомого города - и все поймете. Вика попробовала выйти в холл, но там тоже оказалось страшно до жутиков: с уходом Бородиной во всей школе погасили свет. Опасность могла таиться в каждом закоулке, и не надо смеяться!
  Где-то в здании должна была нести вахту суровая сторожиха Евсеевна (Вике представили эту даму, похожую на борца, переодетого в женское платье), но подняться по темной лестнице, чтобы поискать ту, Вика не рискнула. Вернее, сделала было пару шагов по темному холлу, и ей тут же показалось, что кто-то идет. И совсем, совсем не Евсеевна! Девушка с визгом заскочила назад в спортзал и задвинула засов, тяжело дыша. Уф. Да она тут с ума сойдет, в психушке окажется!
  Вика заплакала.
  Давно она не чувствовала себя такой маленькой, несчастной, одинокой. И никому, никому не нужной. Ни родителям, ни Владимиру, ни... ни господу - уж ему-то особенно. Никому.
  Вволю наревевшись, Вика сумела взять себя в руки. Все же особой она была довольно решительной. Поставила раскладушку на ребро, расстелила на полу выданные Бородиной шторы (повесить их не решилась - подойти близко к окнам, за которыми, казалось, что-то шевелится - это было бы слишком!). Закуталась в теплый кокон и всю ночь пролежала без сна, не гася света и не закрывая глаз.
  Лишь, когда стало светать, девушка забылась. И сны ей снились тревожные, беспокойные, в буро-бордовых тонах - цвета дверей раздевалок.
  
  Как итог, на первом своем уроке чувствовала девушка себя просто ужасно. Ужасающе!
  - Здравствуйте, девочки. Меня зовут Виктория Андреевна, - мямлила она у доски, представляясь ученицам. И чувствуя себя полной, полнейшей, беспросветной набитой дурой. Костюм в чемодане, конечно, помялся, а погладить его не удалось. Утюга в школе не оказалось - даже в кабинете домоводства. Вика этому даже не сильно удивилась: все одно к одному. Время подъема она, естественно, проспала, так что чистить зубы и умываться пришлось уже под хихиканье учениц, пришедших в школу пораньше и беспрестанно забегающих в туалет. Учительница вполне справедливо подозревала, что они делают это нарочно - чтобы поглазеть на нее, столичную недотепу, и злилась на весь мир - на себя, на Бородину, на производителей пасты...
  За всей этой суетой ночные страхи стали казаться Вике глупыми и 'детсадовскими', но жилье все равно следовало поискать. Хорошенькое дело - жить в спортзале! Ей, дочке самого профессора Шумского. Одна беда - несмотря на социальный статус и дорогие тряпки, денег у Вики было - приблудный кот наплакал. До сих пор девушка жила на полном родительском иждивении. Даже у своих мужчин подарков никогда не брала - не было надобности, хотя подружки и шипели, что в наше время нельзя быть такой бескорыстной альтруисткой. Что за все надо платить... Но когда Вика дрожащим голосом, нервно ломая пальцы и роняя предметы из рук, объявила, что едет работать в n-скую колу, родители сжали губы в ниточку: казалось, она перетекла с маминого лица на папино - настолько ровной была линия. И ответили твердым отказом. 'Никуда ты не поедешь, что за блажь?' - ниточка синхронно разжалась на миг сразу в двух местах и снова сомкнулась. Ее поступок был сочтен капризом, бессмысленным взбрыком капризной девчонки. Это было совсем не так, но объяснить ситуацию Вика толком не смогла. А кто бы на ее месте смог? Впервые в жизни родители отказались дать дочери денег. Даже взаймы. И украсть не удалось - подученная маменькой домработница (старая стерва!) следила за 'молодой хозяйкой' как лягушка за мухой. А времени выжидать удобный момент не было. Родители думали, что если не дать дочурке денег, дочурка останется дома. 'Мы о тебе заботимся'. Ох, родители. Благими намерениями... Неужто, вы хотели, чтобы ваша кровиночка оказалась в провинциальной дыре с почти пустыми карманами? А ведь именно так и вышло. 'Дозаботились', блин.
  
  Впрочем, они всегда плохо знали свою дочь. Только такие наивные люди, как Викины 'шнурки', могли думать, что она и впрямь встречается с милым, добрым, до невозможности "голубым" Юликом Каховским. Хе. Викиного мужчину звали чеканным именем Владимир. Ровно шесть ступенек отделяло полукруглую площадку над самым утесом, на которой любовники обычно встречались, от подъездной дороги. Как минимум раз в три дня первая красавица района Виктория Шумская звонко отсчитывала их каблучками: Вла-ди-мир, Вла-ди-мир. Пели каблуки, пело сердце, пела сама Вика. У нее не было ни слуха, ни голоса, но получалось на удивление приятно - когда человек влюблен, еще и не такое случается. Что бойфренд женат и разводиться не собирается, Шумская узнала сразу. Но смущало это ее мало - в гробу она видела этот институт брака! Главное, что любил Владимир лишь ее одну. Она не раз встречала в универе его жену - тощую лаборантку с кафедры современного языкознания - и нагло улыбалась ей в лицо. И лишь нечаянную встречу с их дочкой, девочкой с лучистыми, неправдоподобно огромными васильковыми глазами, разлучница пережить не смогла. Это было слишком, слишком, слишком...
  Голова закружилась.
  Что только было сил, Вика прижала ладони к щекам, а когда опомнилась, увидела тридцать пар обращенных на нее детских глаз - испуганных, насмешливых, изучающих. Тридцать первая - очень недобрая - пара принадлежала директрисе Бородиной, курирующей урок.
  Вика внутренне "собралась в кучку" и почти весело произнесла:
  - ...Я буду вести у вас русский язык и литературу. Это мой дебютный урок, так что я волнуюсь и надеюсь на вашу поддержку. Первая тема...
  
  А вот снять комнату в городе оказалось не то, что трудно. Невозможно! Оказалось, в N. нет не только туристов и преступников. Гостиницы тут тоже не было (господи, да тут хоть что-нибудь есть, а?)! И договориться о сдаче угла в частном порядке никак не удавалось. Вика даже не представляла, с какого конца ей взяться за решение пустяковой вроде бы проблемы. Ерунда-не ерунда, но N. - не Москва, не Питер, не раскрученный курорт, а значит, тетеньки с табличками "Комнаты. Квартиры" у вокзала не стоят. В местной газетенке "N-ский вестник" - ни одного объявления о сдаче жилья. 'К нам редко приезжают чужие' - и весь сказ. Вика попробовала было ткнуться наугад, подходила к торговкам на рынке (те всегда о подобных вещах информированы лучше всех), но наткнулась на откровенное хамство. "Зачем нам в доме посторонние?" - отрезала тетка с носом, свисающим до подбородка, едва девушка заикнулась о том, чтобы стать квартиранткой. Вика, которой никто в жизни не хамил, замкнулась. Чего обманывать себя - да, в этом городе она чужачка.
  Поплакала одну ночь, да и успокоилась. Тем более, что довольно скоро Вика обжилась и в спортзале. Повесила шторы, раскладушку сменила на удобнейшую кровать, с помощью сторожихи Евсеевны раздобыла ширму, огородив угол в подобие комнатки. Притащила стол, тумбочку - красота! Да, первые ночи дрожала как осинка, а потом - почти привыкла. Даже кошку для уюта попыталась завести. Нашла на улице - та ласково терлась о Викины ноги в шоколадной лайкре, но когда девушка внесла животинку в зал, вырвалась и смешными скачками понеслась в холл. Вика с хохотом кинулась ловить усатую беглянку. Вот за этим занятием ее и застукала грозная Бородина. Конечно, заставила выставить котяру за дверь: что, мол, за дела - животное в детском учреждении!
  
  Вика согласно покивала, думая: ага, вот уйди только, грымза очкастая, тут же принесу назад.
  
  Но когда вышла - кошки на улице уже не было.
  
  Жаль, такая симпатичная! Вдвоем жить стало бы и вовсе хорошо.
  
  Жизнь понемножку налаживалась. Вика подружилась с девчонками ученицами. Конечно, они подкладывали ей кнопки на стул и натирали доску воском, но было бы хуже, не делай те этого. И с другими учительницами поладила. Они все тут оказались такими ответственными: друг за друга горой.
  
  И вообще, оказалось, это так здорово - когда тебе принадлежит такая огромная комната - просто царская зала. Вика танцевала ночами рок-н-ролл, прыгала через козла и даже с опаской пыталась лазать по жуткому канату. И никто не смеялся над ее неуклюжестью, как когда-то в детстве. Одна же, никто не видит! Еще она купила фонарик и по вечерам ходила в гости к Евсеевне на второй этаж - то с тортом, а то с бутылкой. Та удобно устроилась - укладывалась на ночлег в директорском кабинете на кожаном диванчике. А еще там был телевизор. Иногда Вика тоже ночевала в директорской, свернувшись в комок в кресле, но все же это было не слишком-то удобно. Разве можно сравнить с удобнейшей кроватью в спортзале! Самым страшным было - добежать ночью от выключателя до койки. Но когда нырнешь под одеяло и закроешься им с головой - сам черт тебе не брат.
  
  Иногда, от скуки Вика пыталась открыть двери раздевалок. Бывшая мужская сдалась быстро, пала под напором согнутой проволоки. Оказалось, что она и впрямь забита разным пыльным хламом до самого потолка. Отчихавшись, Вика захлопнула дверь и больше туда не совалась. Бывшую женскую раздевалку открыть так и не удалось. Ни подбор ключей, ни гвоздь ничего не дали. Вика - грешна, батюшка! - даже пыталась отжать дверь топором, который держала под кроватью для самообороны - снова не вышло. И в глазок ровным счетом ничего нельзя было разглядеть! Так не честно. А вдруг там жены Синей Бороды?!
  
  Но нет - так нет.
  
  Звоня родителям, Вика рассказывала о новой жизни взахлеб.
  
  О том, как приятно "жить простой трудовой жизнью", о все еще теплом море (Вика купалась каждый вечер!), о умницах ученицах, о романтичной каменистой мостовой (только не надо надевать каблуки)...
  
  Теперь в городе ей не нравилась лишь одна вещь: здесь было удивительно мало мужчин.
  
  Но об этом она родителям не рассказывала.
  
  Почему-то.
  
  Об этой особенности N. Вика узнала сразу, обронив в разговоре с молоденькими географичкой Светкой и физичкой Лариской, что неплохо бы им троим - молодым-красивым - с кем-то познакомиться. И кто знает - может, и замуж выйти...
  
  - Замуж, в нашем городе? - Лариса аж захохотала.
  
  Вика задумалась и поняла, что да. Все, кого она встречала на улицах - или сопляки-ровестники или дяденьки в годах, лет так сорока. Да и тех не густо.
  
  В тот же вечер привычно хмельная Евсевна показывала Вике фото выпускных классов. Девушка приняла из ее рук пожелтевший снимок и увидела на нем мальчишеские лица.
  
  - А почему вдруг в школе сделали раздельное обучение? - спросила она.
  
  У Евсевна забегали глаза. Она вырвала снимок и принялась запихивать его в папку. Руки ее дрожали.
  
  - А... а... раздельное - и все тут. Иди уже к себе, я спать хочу, - и буквально вытолкала Вику за дверь.
  
  Это было слишком. Вика дождалась утром Бородину и с порога спросила:
  
  - Что за странные тайны? Может, мне уже кто-то расскажет, почему в школе одни девчонки? И вообще, почему в городе так мало мужчин?
  
  Бородина выдержала взгляд.
  
  - Никаких тайн, Мамонова, что вы тут устраиваете? Двадцать лет назад в городе случилась страшная эпидемия, действующая лишь на мальчиков. К сожалению, не выжил почти никто. Городок наш был еще меньше, школа - только одна. Так что умерли все, кому сейчас было бы от 27 до 37.
  Звучало убедительно.
  Но - бредово.
  Подумав, что Бородина что-то темнит, Вика пошла в библиотеку (удобно жить в школе: все под рукой, газеты - тоже!) и читала до самой темноты все газеты подряд. Странные слова Бородиной подтвердились: загадочная эпидемия унесла жизни двести восемьдесят три мальчишек. Вика подняла подшивку, чтобы положить на полку и ойкнула.
  На столе лежал ключ.
  Вика не знала откуда, но она сразу почувствовала, что он подойдет к двери женской раздевалки. Подобралась, бросилась в зал, вставила ключ в замок.
  И он - подошел.
  И повернулся удивительно легко.
  Вика замерла: целый месяц эта комната не давала ей покоя!
  Потянув ручку на себя, Вика почувствовала что-то неладное. На нее словно одновременно повеяло холодом и дунуло огнем. "Галлюцинации на почве нездорового любопытства", - поздравила себя учительница и дернула ручку на себя. В ту же секунду в зале погас свет.
  Вика вскрикнула и отскочила.
  Дверь открылась сама.
  
  А дальше начался вообще какой-то бред. Явившаяся ее взору коморка оказалась полна народа.
  Некоторых она узнала - Бородину, Светку, Лариску, Евсеевну - отчего-то в строгом костюме, с указкой; остальных учителей. Многих она не узнавала.
  Но почему-то это ее не удивляло. Как и знание того, что сейчас в школу придет смерть. Но, пожалуй, не ее, не Викина.
  В центре круга, который образовывали женщины, опустив голову, неподвижно стояла маленькая девочка-кукла. С левой стороны хвостик был завязан белым бантом, с правой волосы свободно спускались на плечо.
  Бородина протянула Вике руку:
  - Виктория, встань в круг. Так надо.
  - Вы хотите убить девочку? - сквозь силу начала шептать Вика, не в силах сдвинуться с места, чтобы убежать. Ей было страшно, жутко, она не понимала, что происходит. Даже своих ощущений не понимала. - Убить, как двадцать лет назад убили всех мальчиков? Теперь за девочек взялись? Вы маньячки! Вы ненормальные, вами займется ФСБ, я вам обещаю!
  - Мы убили? - директорша горько засмеялась. - Это Она их убила!
  Учителя и девочки исчезли. На их месте появились сменяющие друг друга картины: футбольное поле, по которому бегают маленькие Пеле. А спустя мгновенье - маленькие тела в оранжевых гетрах лежат на том же поле неподвижно.
  Ошалевшая Вика видела мальчиков, умирающих десятками - в коридоре, в туалете, на уроках...
  И вот снова перед ее глазами - девочка в одном белом банте.
  И - плывущий голос директрисы:
  - Ее мать, Анна работала в этой школе учителем физкультуры. Анну считали ведьмой -вокруг нее часто происходили странные вещи. А однажды ее обезображенное тело нашли на пустыре. Ходили слухи, что над ней надругались наши же десятиклассники, но доказать этого не смогли. А спустя неделю трое виновных умерли. Просто заснули во время урока физкультуры и больше не проснулись. Все решили, что это возмездие: в нашем городе к чудесам относятся спокойно. Но потом стали умирать остальные мальчики. Сперва мы ничего не понимали, думали - болезнь. Но потом поняли, что это Она мстит за мать. Мои сыновья тогда еще были живы. Я, взрослая женщина, бросилась в ноги к малявке, просила не трогать их. А она ответила, что умрут лишь виновные. Те, кто причинил женщинам зло. Все, кто причинил женщине зло. Любое. Например, засмеялся над внешностью одноклассницы, отобрал у нее ластик! А мальчишки - есть мальчишки... Они умирали целыми классами. Мальчикам запретили ходить в школу, но это не помогло. Мы сначала не могли сделать ЭТО...
  Голос Бородиной прервался, и Вика снова увидела картину:
  Бородина обнимает двух мальчишек-близнецов, ужасно похожих на нее, и все смеются от счастья. Мальчишки весело щебечут, и вдруг замирают, опустив головы на стол.
  - Они нагрубили няне, заставлявшей их есть манную кашу. И их не стало.
  Да, Она имела право мстить. Но и мы обязаны были Ее остановить. Мы нашли в себе силы, мы сделали это... Тогда нас было двенадцать, и теперь нас всегда должно быть двенадцать... Она должна была умереть, чтобы жили другие.
  - Кто-то еще знает об этом?
  - Весь город знает. Все, кто остался, кто не сбежал, прихватив сыновей, мужей, братьев.
  - Но ведь все закончилось?
  - Да. И нет. Здесь, в этой комнате все повторяется, если открыть дверь раздевалки. Если она открыта, значит, мы снова должны сделать ЭТО. Нас сейчас одиннадцать, ты нужна нам. Если ты не сможешь, все повторится, пойми.
  - Нет-нет, я не могу, - лепетала Вика.
  - Мы делали это много раз, не бойся! Она УЖЕ мертва, пойми. Через это прошли все!
  - Все?
  - Да, все до единой, кто открывал эту дверь.
  - Но вы сами поселили меня здесь!
  - Это не имеет значения. Дверь сама выбирает новую женщину. Мы пробовали селить учительниц-практиканток на другом конце города. Но все в итоге оказываются перед этой дверью, только занимает больше времени. Все дело в том, откроешь ты ее или нет. Мы сами никогда не знаем, когда дверь откроется. Но мы всегда готовы. Это сложно - жить в напряжении, поверь. Но это наш рок, наше долг, наш крест.
  Ты должна была решить сама - станешь ли двенадцатой. Сама не зная, ты сделала выбор и назад пути нет. Ты будешь с нами, пока не придет новая двенадцатая. Тогда сможешь уйти - если захочешь.
  Вика посмотрела на Лариску. Та кивнула.
  Значит, и она...
  И Света?
  - А были такие, что не открывали? - выкрикнула она.
  - Да, они уезжали домой по окончании практики. Но от судьбы не уйти. Ты открыла... Мы делаем это, потому что любим детей. Покажи, что и ты тоже любишь. Тем более, ты уже убивала.
  - Я не хотела, это случайность! Она подскользнулась и упала, ударилась головой о камень - эта девчонка, дочка Владимира. Я не виновата, я не толкала ее...
  - Но ты хотела ее смерти, правда? Ты знала, что он всегда будет любить дочь больше, чем тебя... Именно поэтому ты убежала из дома, поэтому ты чувствуешь себя виноватой.
  И снова понеслись картины: мальчики живые, мальчики мертвые... Вика как сквозь сон протянула руку к ножу.
  И тут девочка подняла голову. На нее огромными голубыми глазами смотрела дочка Владимира.
  Вику затопила жалость и чувство вины.
  - Нет!
  - Да, да, да! Ты должна! Ради наших мальчиков!
  - Нет, нет, я не могу! - Вика вырвала руки и выскочила из круга.
  Она едва успела заметить неотвратимо летящий на нее канат с огромным крюком на конце.
  И все закончилось.
Оценка: 4.28*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"