В тот день шел дождь, это точно. Сколько себя помню, я всегда любила дождь, с самого детства. Мне нравилось бегать босиком во дворе во время ливня, подставлять каплям рот, снисходительно поглядывать на взрослых, пережидающих дождь у подъезда, а потом прибегать с мокрыми косичками домой, выжимать подол платья, вытираться сухим полотенцем, и с виноватой улыбкой выслушивать нотации мамы.
В тот день, четыре года назад, я узнала, что мне изменяет мой муж. Как банально, правда? Банальность, о которой ты читаешь в газетах и книгах, в шутку обсуждаешь в разговорах с подругами, о которой говорят тебе в этих ток-шоу, похожих друг на друга, как дурные близнецы. Но никогда, никогда не можешь представить себе, что это может случиться с тобой. Уж с тобой-то этого не может случиться.
Я хочу сказать, ты веришь, что этого не случится. Я уже не так наивна, как это было в юности, я прекрасно понимаю, что любовь не спасает от измены. Но это жестоко, вы понимаете, это очень жестоко. Жестоко сталкиваться с этим лицом к лицу. Я много потом об этом думала. Ладно, пусть люди изменяют друг другу, но бесчеловечно признаваться в этом, бесчеловечно делать это открыто, и бесчеловечно - открывать это для себя. Вы можете осуждать меня, но я даю шанс измене тайной. Если по-другому в этой жизни быть не может, так пусть я об этом никогда не узнаю. Не стоит знать всё. Наверно, в этом я сейчас отличаюсь от себя самой времен юности.
Когда начался дождь, я уже возвращалась с работы. Я тогда очень устала и хотела сразу поехать домой. Но потом вспомнила, что обещала мужу сделать на ужин его любимые голубцы. Я привыкла баловать мужа. Как ребенка... Может, потому что другого, настоящего ребенка не было? Мы были тогда женаты уже пять лет, но детей не завели. Сейчас я понимаю, что ребенок в семье многое значит. Не всё, но многое.
Недалеко от метро я села в трамвай, чтобы заехать в универсам. Это был обычный маршрут - я часто им пользовалась, мне нравился тот магазин. Я стояла, как обычно, думая о том, что еще нужно успеть за вечер сделать. А потом я увидела своего мужа. Не знаю, когда он вошел в трамвай - я не заметила. Он никогда не ездил в трамваях - у нас была машина. Муж стоял в трех метрах от меня, спиной ко мне, не видя меня. Он был не один.
Я сразу поняла, что эта женщина - не просто коллега, случайная знакомая или родственница. Мой муж левой рукой держался за поручень, а правой - приобнимал ее за талию. Он что-то нашептывал ей на ухо, она смеялась. А потом он ее поцеловал. Мой муж поцеловал ее, как свою любимую женщину. Он целовал ее так, как целуют ту, с которой уже ложились в постель, и не раз.
Я стояла на месте, меня била мелкая дрожь. Трамвай дрожал, и я дрожала вместе с ним. Почему я к ним не подошла? Нет, я не из тех, кто может на людях закатить сцену или устроить скандал. Дрожь переросла в озноб - я была, как в лихорадке. Только сейчас я заметила, что стою, изо всех сил вцепившись в поручень, - так, что побелели пальцы. Я хотела, чтобы это все закончилось. Чтобы все это побыстрей закончилось.
Они вышли на одной из остановок. На выходе мой муж подал этой женщине руку. А затем, все еще держа ее за руку, он раскрыл свой зонт, и вместе они направились в сторону одного из домов. Я не хотела, но смотрела на них из окна автобуса. Мне все это казалось страшным сном, отрывком глупого фильма. Трамвай качнулся, тронулся, поехал дальше, - я поняла, что все это происходит наяву.
Я вышла через две остановки. Меня продолжало знобить, ноги подкашивались. Выйдя, я прислонилась к столбу. И тут я зарыдала. Зарыдала сильно, уже не сдерживаясь. Дождь тек по лицу вместе со слезами, но мне было все равно. Я не открывала зонтик. Я думала, я умру, если буду сейчас открывать зонтик. Так и стояла под дождем, рыдая, ничего не видя вокруг, в каком-то тумане, в какой-то пустоте.
Я не знаю, сколько времени я так стояла. Помню только, что вымокла насквозь. Мне уже никуда не хотелось идти. Я оглянулась и увидела рядом какое-то кафе. Я зашла в это кафе и села за пустой столик у окна. Меня продолжало трясти. Я тогда бросала курить - в очередной раз, - но, достав пачку, я сразу же выкурила две сигареты подряд. Мне показалось, что я чуть-чуть успокоилась. Я смотрела в окно на дождливую улицу, пыталась унять дрожь, хотела все обдумать. Но тут я вспомнила их поцелуй. И разрыдалась вновь.
Он
Тогда шел сильный ливень. Я помню, что в тот день не взял с собой зонт - забыл дома. Но разве мог я не забыть об этом и о многом другом в такой день?
В тот день я возвращался со свидания с девушкой, которая давно мне нравилась. Я гулял по улицам, наслаждаясь своим настроением, вспоминая ее слова, прокручивая в голове вновь и вновь яркие моменты нашей первой встречи. Я не сразу заметил, что начался дождь. Домой мне ехать не хотелось, поэтому я зашел в ближайшее кафе. Я желал, чтобы этот день продлился как можно дольше.
В кафе я заказал себе пирожное и кофе. Сидя за столиком у окна, напротив дверей, я наблюдал за входящими.
Она зашла туда, когда мне принесли вторую чашку кофе. Обратил внимание я на эту девушку лет 25 на вид из-за странной детали: в руках девушка держала нераскрытый зонт, но вся она была насквозь промокшей. Выглядела она немного потерянной. Девушка медленно прошла мимо меня и села за соседний столик.
Она показалась мне красивой. Но тогда я отметил ее красоту взглядом отстраненным, объективным, незаинтересованным. Я оценил ее красоту разумом, но не чувством. Мои чувства тогда занимала красота другой, моей девушки.
Она достала пачку и выкурила две сигареты. Быстро, словно куда-то спешила. Я положил сахар в кофе, и некоторое время помешивал его, глядя в чашку. А когда поднял глаза, увидел, что девушка плачет. И не просто плачет, а рыдает, изо всех сил стараясь сдержаться.
Когда человек счастлив, он великодушен и добр. Ему хочется всем помогать, он отзывчив и открыт. Я проникся к этой девушке сочувствием, когда она еще только вошла. В тот момент мои чувства были обострены до предела: я был уверен, что невозможно грустить в такой счастливый день. Мое сердце, еще теплое со свидания, хранило нужное сопереживание.
Сев рядом, я понял, что девушка чуть старше, чем мне сперва показалось. Лицо ее было красиво - но с той уверенной, чуть усталой печалью, которая отличает женщин под тридцать от юных девиц. На безымянном пальце ее правой руки я заметил кольцо.
Я спросил ее, что случилось. Она не ответила, лишь мельком взглянув на меня. Я достал платок и предложил ей. Она отказалась. Тем не менее, она больше не плакала. Может, она успокоилась, а может, сдерживаться в присутствии другого человека ей было легче. Я еще раз спросил ее о том, что произошло, но она по-прежнему хранила молчание. Тогда я встал, взял свою чашку со своего столика и переставил к ней на стол. Затем сел рядом и стал пить кофе, время от времени поглядывая на нее.
Она
Я тогда подумала, что он из тех парней, которые любят сидеть в кафе и барах допоздна и знакомиться с одинокими женщинами. Но разглядев его лучше, я поняла, что он не из таких. Он был сдержан и молчалив. Даже стеснителен немного.
Я тогда подумала, что если он и в третий раз спросит, что случилось, я встану и уйду. Хотя куда мне идти, я понятия не имела. Домой в этот момент ехать мне хотелось меньше всего. Мне тогда пришлось бы ждать мужа, ждать его возвращения, ждать, когда он войдет в дом и начнет врать о том, где он был и что он делал. Это было мучительно и невыносимо.
Я тогда подумала... Почти все мои мысли занимал мой муж и эта женщина. Я была уверена, что тогда, сойдя на остановке, они направились к ней домой. Думать о том, чем они сейчас занимаются в этот момент, было больно. Очень, очень, очень больно.
Занятая своими мыслями, я вновь закурила. Мои пальцы все так же дрожали. Мне нужно было что-то сделать. Я не знала, что именно. Только знала, что если это что-то я не сделаю, то разрыдаюсь в третий раз. И остановиться уже не смогу.
- Что случилось? - спросил парень за моим столиком в очередной раз. Он допил свой кофе и теперь смотрел мне в глаза.
Я не встала и не ушла, как до того хотела. А начала рассказывать. О муже, о той женщине, о своей невыносимой, никому не нужной жизни. Я чувствовала себя ужасно одинокой - а у этого парня были добрые глаза. Мне нужно было выговориться. Я была уверена, что, как только закончу свой рассказ, я встану и уйду. Уйду сразу же.
Он
Когда я пил кофе и думал о том, что, как только допью его, сразу уйду. Она продолжала молчать, словно не замечая моего присутствия. Я понимал, что в ее жизни произошло какое-то неприятное событие, но допытываться не хотел. Может, я даже чуть-чуть жалел, что подсел к ней. Мой душевный порыв столкнулся с человеческим неприятием, о существовании которого в этом мире я позабыл из-за наплыва благостных чувств. Этим впечатлением я не хотел портить себе день. Я допивал кофе и собирался покинуть кафе.
Допив и отставив чашку, я посмотрел на нее. Она курила, глядя в окно. Я хотел уйти молча, но в ее движениях, мелкой дрожи пальцев, взгляде была такая печаль и боль, что мое сердце вновь дрогнуло. И я вновь спросил ее, что случилось. Не надеясь на ответ.
Она начала рассказывать. Рассказывать откровенно, дрожащим голосом, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Говорила она, глядя в окно, но я видел ее глаза, полные слез, которые она пыталась сморгнуть - так, чтобы ни одна не потекла по щеке.
А потом она резко замолчала. Словно вдруг осознала, кому и что она сейчас рассказывает. Я смотрел на ее мокрые волосы. Я понял, что не могу вот так просто уйти, уйти, когда она так нуждается в чьей-то помощи, в чьем-то участии.
Я долго подбирал нужные слова. Я очень боялся обидеть ее какой-нибудь неудачной фразой. В моей жизни никогда не было измен. Но я понимал, что это очень, очень, очень больно - когда тебе изменяют.
Мне кажется, что нужные слова я подобрал. Она слушала меня очень внимательно.
Она
Закончив свой монолог, как мне казалось, путаный и нервный, я почувствовала какое-то опустошение. Я привыкла всю жизнь сдерживать свои мысли и эмоции, и в первую секунду своего молчания я пожалела, что дала волю чувствам. Меня слушал совсем чужой, незнакомый мне человек. Мне стало обидно, горько и стыдно. Но я не ушла. У меня не было никаких сил, чтобы встать и уйти.
Я ждала. Я чего-то ждала, потому что, столкнувшись с изменой, я не хотела, чтобы она впилась в мою душу. Я хотела, чтобы этот день продолжался, продолжался именно так, в кафе, с незнакомым молодым человеком, непредсказуемо и отчаянно - тогда и эта измена не стала бы выделяться в моем сознании больным пятном.
Он начал говорить. У него был мягкий голос. Говорил он медленно, будто подбирая слова. Я почти не слушала его. Важна была интонация, а она была подходящей. Я даже чуть-чуть успокоилась. Я смотрела на него и думала, сколько ему лет и откуда он взялся. Он был совсем молод на вид. Лет на семь младше. Наверно, этим летом закончил институт. Я вспомнила о своем возрасте и вздохнула.
Когда он замолчал, я улыбнулась. Мне просто захотелось, чтобы он увидел, как я улыбаюсь. Я подумала, как все странно: я улыбаюсь, хотя совсем недавно узнала об измене мужа. Подумав об этом, я улыбнулась еще раз, уже самой себе. Наверно, эта улыбка выглядела грустной, потому что он стал говорить что-то опять. При этом он положил свои руки на стол, как школьники на уроке. Я посмотрела на его руки. Они были у него очень красивые.
Он
Когда я говорил, она пару раз вздохнула - у меня замирало сердце: сейчас вновь заплачет? Когда я замолчал, она улыбнулась. Красивая улыбка, - которая ей шла больше, чем слезы. Я понял, что мои слова подействовали, и она успокоилась. Наступило молчание, мне показалось оно неловким - я стал говорить вновь. Я никогда не отличался словоохотливостью, поэтому речь давалась мне с некоторым трудом.
Я начал рассказывать ей про свою девушку, девушку, которая мне нравится, но тут же осекся. Я подумал, что моей собеседнице, наверно, неприятно будет слушать про чужое счастье в такой момент. Я сменил тему. Рассказал про своих друзей. Про старшего брата. Про свой институт, который закончил три месяца назад. Про коллекцию пивных кружек и любимые книги.
Время от времени мне казалось, что я рассказываю какую-то чепуху, говорю не то, что нужно, но я видел ее уже спокойный взгляд, ее понимающие глаза - я все делал верно.
А потом она спросила:
- Я теперь знаю имя твоей девушки, твоего брата и твоих друзей, фамилии, имена и даже отчества твоих бывших преподавателей. А ты не хочешь назвать свое имя?
Она
Он назвал мне свое имя, я назвала ему свое - и мне вдруг стало удивительно спокойно на душе. Потом он спросил, хочу ли я кофе, я сказала, что хочу; хотя с удовольствием выпила бы чего-нибудь покрепче. Мне вдруг захотелось выпить и не просто выпить, а чуть захмелеть, и не сильно, а так, чтобы что-нибудь забыть. Забыть это. Забыться. Хотя бы на некоторое время.
Я пила горячий кофе и думала, что мне нужно делать. Как ни странно, я думала о муже и этой женщине уже совершенно спокойно. Я очень быстро успокоилась - а может, это кофе так на меня подействовал.
Я знала, что мне все равно придется вернуться домой. Мне придется посмотреть в глаза мужа. Придется, зная о том, что произошло, говорить с ним. Но меня это уже не пугало. Почему-то это меня нисколько уже не пугало.
Когда я допила кофе, он спросил, не хочу ли я еще. Кажется, он спрашивал не просто из вежливости. Я сразу подумала о том, что мне захочется еще раз встретиться с этим человеком. Мне нужно было, чтобы это знакомство продолжилось. Я поняла, что нуждаюсь в нем. Нуждаюсь в ком-то.
Он
Она пила кофе, держа чашку обеими руками, как ребенок. Она очень несчастна в браке - так подумал я. И ей совершенно не идет ее настоящий возраст - 29 лет.
- Через полгода мне исполнится 30 лет, - сказала она. - От этой мысли можно сойти с ума...
Я ответил ей, что дело не в возрасте. Я сказал ей, что, когда ее увидел, мысленно дал ей не больше 25 лет. Она мягко улыбнулась.
Я спросил ее, как давно она замужем. Я спросил, есть ли у нее дети. Я спросил ее, есть ли у нее подруги. Она отвечала задумчиво, словно что-то для себя открывая. Я говорил ей, что все образуется. Предположил, что, возможно, случилась какая-то ошибка, и все совсем не так, как она себе представляет. Глупые банальные слова, но других слов не было. Нужных слов всегда почему-то оказывается меньше, чем бесполезных.
Она с грустью смотрела на меня. Потом сказала мне, что все из-за того, что она некрасивая. Я поспешил ей сказать, что она очень красивая. Она будто не верила мне. Я добавил, что не понимаю ее мужа, как он мог изменить ей с другой, когда есть она. Только после того, как я ей сказал, что в ней есть что-то особенное, иначе я бы к ней не подошел, пусть и из-за простого человеческого участия, она, кажется, мне поверила.
Я глядел на нее и думал о том, как бы я себя чувствовал, если бы увидел, что моя девушка целуется с другим. Я не хотел бы испытывать этого - никогда.
Она
Мне хотелось, чтобы он меня пожалел. Я испытывала острую потребность в утешении. Но при этом я не нуждалась лишь в одном сочувствии. Я была гордой, я всегда была гордой. Мне просто в тот момент хотелось удостовериться, что я женщина. Что я все еще женщина. Вы знаете, как это важно?
Когда мы вышли из кафе, дождь все еще шел. Он взял мой зонт и раскрыл его. Мы шли под одним зонтом к метро, он о чем-то рассказывал, я слушала. Потом я просунула свою руку ему под руку. Кажется, он не ожидал этого, потому что на несколько секунд замолк. Затем продолжил, но с паузами между фразами - словно думая о двух вещах одновременно.
Мне было даже хорошо. Дождь был тихим, грибным; он шуршал по зонту и стекал с краев мелкими каплями. Мы переступали лужи, в которых пузырился дождь, и смотрели на мелькающие фары проносящихся мимо нас, во влажной пелене, автомобилей. Мне кажется, что ему тоже было хорошо.
Если бы он пригласил меня к себе, я бы поехала. Не из-за мести мужу. Просто так. Может, ничего бы не было. Я бы сделала что угодно - или не сделала бы ничего. Не знаю. Но мы попрощались в метро. Он жил с родителями, но даже если бы он жил один, к себе бы тогда не пригласил бы. Я догадалась позже: он не из тех, кто приглашает к себе на ночь женщину, с которой только что познакомился.
Он
Странное знакомство, так подумал я тогда. Странное тем более, что это случилось в такой день. Когда она взяла меня под руку, я сразу же вспомнил о своей девушке. Я ощутил перед своей девушкой определенное чувство вины: несколько часов назад я шел с ней почти так же - с ее рукой на моей руке. И до самого метро это ощущение вины не отпускало меня. Это была не измена, но я не хотел позволять себе даже намека на нее.
Я посмотрел на часы. Я вспомнил, что обещал позвонить своей девушке вечером. Идя к метро, я думал о том, что скоро услышу ее голос. Что завтра мы встретимся вновь. Что встреч с девушкой, которая мне нравится, станет теперь больше. Я думал о том, что скоро ее день рожденья, а значит, мне необходимо выбрать самый лучший подарок. Своими мыслями о ней я будто заглаживал свою нечаянную вину, свое нечаянное знакомство с другой женщиной. Я взглянул на свою спутницу под зонтом. И мысленно пожелал, чтобы у нее тоже стало все хорошо.
Прощаясь, она сказала мне, что я ей очень помог. А потом, глядя в глаза, сказала, что рада, что познакомилась со мной. И что очень надеется, что мы еще встретимся. На прощанье она легонько пожала мою руку. У нее была маленькая, мягкая и теплая рука.
Она
Домой я ехала уже совершенно спокойная. Я решила это, еще сидя в кафе: я не скажу мужу об увиденном в трамвае. По крайней мере, сегодня. Я всегда умела хорошо сдерживать свои эмоции.
Несмотря ни на что - я любила мужа. Я никогда ему не изменяла, у меня и в мыслях этого не было. Хотя я нравилась многим, я умела нравиться. Но это умение пришло ко мне только с возрастом; безответная любовь была кошмаром моей ранней юности.
Еще раньше, в какие-то моменты я понимала, что люблю мужа сильней, чем он любит меня. Я не роптала на судьбу - судьба и так была щедра ко мне. Мой муж считался в свое время завидным женихом всего нашего курса, за ним бегали многие мои подруги. Но он выбрал меня. От этого я всегда чувствовала себя обязанной ему. Это не стесняло меня, наоборот, я стремилась ощущать себя должницей. Это была сладостная обязанность.
Но он любил меня, в этом я никогда не сомневалась. Я была уверена, что случись ему выбирать снова, он все равно выбрал бы меня.
Почему же, если он любил меня, он мне изменил? У меня не укладывалось это в голове; я не понимала, в чем та женщина оказалась лучше меня. Ведь мы были счастливы в браке. Я была счастлива и была уверена, что он счастлив тоже.
Он
Я приехал домой совсем поздно, но успел позвонить своей девушке. Она была обижена на меня за то, что я не позвонил ей раньше. Я сказал, что раньше не мог, и потом рассказал ей о случае в кафе. Но, рассказав, я сразу же об этом пожалел - голос моей девушки стал чуть строже и холодней. Она была очень самолюбивой - поздний ребенок, единственная дочка заботливых родителей.
- Почему ты подсел к ней? - спросила она.
Я и сам не знал точно, почему именно. Мне просто хотелось помочь. Естественное человеческое участие.
- Ей изменил муж. Это, наверно, очень больно, - сказал я.
- Эта женщина красивая? - спросила моя девушка, будто не расслышав моих слов.
Я сказал, что ей почти 30 лет. Да, она симпатичная, но ведь это ничего не значит. Моя девушка долго молчала.
- Какая разница - красивая она или нет? Мы же с ней никогда больше не встретимся, - еще раз сказал я.
- Ты уверен?
- Я не хочу с тобой ссориться. Ты помнишь, что я сказал тебе сегодня на встрече? Ты же знаешь, для меня никого, кроме тебя, не существует.
Она смягчилась и сказала, что просто очень дорожит мной. Она извинилась, я извинился тоже - попрощались мы, успокоенные.
Она
Муж вернулся домой вскоре после того, как вернулась я. Все было как обычно. Он выглядел так же и говорил так же, как и день назад, неделю, месяц. Мы ели, смотрели телевизор, он читал газеты, я читала книгу. Он рассказывал о своей работе, шутил, я отвечала (каким же странно спокойным был мой голос!..). Он сказал, что друзья предложили в эти выходные устроить небольшой семейный пикник, и спросил, как я на это смотрю. Я ответила, что не против. Потом он сказал, что нужно купить новую стиральную машину, старая стала барахлить (на прошлой неделе я ему об этом сказала) - я согласилась.
В какие-то моменты мне казалось, что вся эта сцена в трамвае мне просто привиделась, что этого не было - и вправду нелепый, страшный сон. Не может же быть так, чтобы ничего, ничего после этого не изменилось! Неужели можно вести себя точно так же, как и раньше? Неужели измена - это рядовое событие, мелочь, пустяк в жизни двух людей? Как так можно жить?
Ночью я лежала на кровати, слушала его дыхание рядом и бесшумно плакала. Кажется, и не плакала даже - сами слезы просто появлялись на щеках. Мне нестерпимо хотелось курить. Но я все лежала, будто оцепенев от внутренней боли. От невыносимого одиночества.
Я подумала о парне из кафе. И только тут вспомнила. Мы забыли обменяться с ним телефонными номерами.
Вспомнив об этом, я ощутила еще большее одиночество. Потом ладонями накрыла свое лицо - оно было все мокрым.
Он
Та встреча в кафе почти забылась мною - прошла неделя, я продолжал ухаживать за своей девушкой, жизнь виделась мне сладким сном. Мы встречались через день, я ждал ее у института и дарил ее любимые фиалки. Мы гуляли в парке или сидели в кафе; иногда шли к ней домой, когда там не было ее родителей, а, прощаясь, долго целовались у дверей квартиры. В остальное время я рассылал свое резюме, ходил на собеседования и заглядывал в магазины - я долго не мог выбрать подходящий подарок для своей девушки.
Наконец в одном универмаге я присмотрел то, что нужно, - большой плюшевый медведь с кадкой меда в лапах. Моя девушка любила мягкие игрушки. Я представлял, как через две недели подарю ей на день рожденья медведя, как она будет рада - я представлял себе ее лицо, ее счастливую улыбку, ее глаза...
С мыслями о своей девушке я прогуливался по узкой улице, сырой, осенней, ветреной. Дождя не было, а я обнаружил, что нахожусь в тех местах, где неделю назад случилось странное знакомство с той женщиной, которой изменил муж. Интересно, что с ней сейчас?.. Я вспомнил ее имя, ее печальное красивое лицо, ее слезы, ее мягкое и теплое рукопожатие на прощанье.
Вскоре я вышел к тому самому кафе, где произошла наша встреча. Какое-то непонятное чувство заставило меня открыть дверь. Я зашел в кафе и сразу же увидел ее. Она сидела на том же самом месте, у окна.
Она
Та неделя была неделей безысходности. Будто жизнь моя внезапно остановилась - мне казалось, что я стою на обрыве, замершая перед прыжком. Я стала нервной и раздражительной, работала с большим трудом, начала курить с прежней силой. Я понимала, что мне, наверно, нужно выговориться - уже в общении с кем-то близким и знакомым. Но таких людей в моей жизни почти не осталось.
Когда-то у меня было много, как мне казалось, друзей и подруг. В студенческое время посиделки с ними в общежитии были для меня привычным времяпрепровождением. Но со временем все мои друзья и подруги обзавелись семьями, разъехались по городам - звонки и встречи стали редкими. А на работе я так ни с кем близко и не сошлась; у всех свои проблемы и заботы - взрослея, сложнее найти себе друзей.
Мой муж вел себя так же. У нас все было, как всегда. Я все ждала, ждала в ту неделю, что он мне что-нибудь скажет, заведет разговор, намекнет, как-то себя выдаст. Сама я не хотела начинать, от одной этой мысли мне было больно. Я хотела, чтобы он признался мне сам. Но он уходил, приходил, мы ездили в выходные на дачу с его друзьями - и ничего от него я так и не услышала.
Не знаю, почему я начала ходить в то кафе по вечерам после работы. Надежды на то, что тот парень там появится вновь, было мало. Мне надо было просто развеяться. Или все-таки надежда была?
Ведь когда он вошел в кафе, я даже не удивилась. Словно этого ожидала. Словно ждала.
Он
Она очень обрадовалась нашей встрече. Я видел это по ее глазам. Она спросила, хочу ли я кофе, я кивнул. Я стоял, она предложила мне сесть. Только сейчас я обратил внимание на то, какие красивые у нее волосы - мягкие, волнистые, с каштановым отливом. В тот, первый, раз увидеть это помешал мне дождь.
Мы сначала молчали - возможно, от неожиданности встречи. Мне принесли кофе. Я осторожно поинтересовался, как у нее дела. Она долго молчала, потом достала сигарету, закурила. Я думал, что она так и не ответит. Я взял чашку, и она наконец сказала:
- Он до сих пор ничего не знает.
В ее голосе чувствовалась неуверенность. Она словно спрашивала меня, правильно ли все сделала. Но откуда мне было знать? Что мог советовать я, не ведавший измены? Но она ждала моих слов - я понял, что для нее почему-то очень важен мой совет. Мои слова были словами поддержки, а не руководством к конкретным действиям - может, поэтому.
Мне показалось, что она меня совсем не слушала. Она курила и смотрела мне в глаза. Потом тихо сказала:
- Я не слишком мучаю тебя своими проблемами?..
Я мягко улыбнулся и покачал головой. Она спросила, как дела у меня. Я сказал, что все хорошо. Ищу работу. А еще - подарок для девушки. Точнее, подарок уже нашел.
- Расскажи мне о своей девушке, - попросила она.
Она
Я не хотела, чтобы он рассказывал о своей девушке. Я просто хотела узнать его лучше. С этой стороны. Когда он начал рассказывать о ней, я внезапно и неожиданно для себя почувствовала небольшую ревность. Или что-то другое - какое-то странное непонятное чувство.
Ему нравилось рассказывать о ней - он охотно, хоть и чуть стесняясь этого, отвечал на мои вопросы. Я слушала, время от времени погружаясь в собственные мысли.
Когда-то и я была так счастлива. Как легко, как быстро все можно разрушить; как легко, как быстро исчезает все - и любовь, и страсть, и уважение, и счастье. Как трудно все это сохранить, и невозможно удержать на всю жизнь... И требуется что-то еще, что-то очень незаметное, но очень важное; то, чего, как оказалось, нам не хватало - без чего и любовь, и уважение теряют смысл, превращаясь в пустоту, в сквозняк, в видимость. Что же это, что, словно клей, скрепляет и укрепляет наши желания? Неужели все чувства его и мои сейчас - лишь иллюзия; но когда она началась? всегда ли я жила в этой иллюзии? Ведь не может, не способен человек причинять боль близкому человеку по собственному желанию. Но почему, почему тогда все так происходит?..
Он замолчал. Я что-то вновь спросила, он ответил. А потом он пошутил - и я засмеялась. Я вдруг поняла: в нем есть то, что я когда-то потеряла. И внезапно мне стало необычайно хорошо на душе. В первый раз за неделю я ощутила что-то вроде спокойствия.
Ну и будь что будет - с каким-то даже облегчением подумала я тогда. Да, я тогда именно так подумала и решила.
Он
У нас тогда получилось очень легкое и приятное общение. На что я, подсаживаясь к ней за столик, поначалу не очень рассчитывал. Я видел красивую женщину, измотанную проблемами в семье, и не более того - вторая встреча виделась мне такой же случайной и тревожной, как и первая. К тому же, я помнил о своих словах, сказанных мною моей девушке - несмотря на обещание, я все-таки вновь общался с этой женщиной.
Но время за разговором пролетело быстро. Мы коснулись ее проблемы с мужем только вначале - а потом мы общались, как давние знакомые, на разные темы. А то, что я рассказывал ей о своей девушке, о наших отношениях, меня еще больше успокоило; это означало то, что я помнил о своей девушке, все время помнил - и это в какой-то степени оправдывало повторную встречу.
У нас с ней оказалось много общего: она любила те же книги и фильмы, что и я, ей не нравились те вещи, которые не нравились мне, и о студенческом времени у нас были схожие воспоминания. Она была отличной собеседницей; и про себя я даже удивлялся, насколько интересны могут быть друг другу люди, которых разделяет разница в возрасте и жизненном опыте. Но что я раньше об этом знал? Мой небольшой круг общения состоял из моих ровесников.
Поэтому когда при прощании в метро она предложила мне обменяться телефонными номерами, я согласился.
Она
Домой я ехала в приподнятом настроении. Я даже зашла по дороге домой в магазин и купила себе свой любимый, но очень дорогой шоколад - чего не делала очень давно. Решила в этот раз побаловать себя.
Вечером я сидела перед телевизором, переключала каналы, ела шоколад. Готовить ужин мне не хотелось. Когда пришел муж, сказала, чтобы приготовил себе пельмени. Я о чем-то с ним даже говорила. Не помню о чем - я была занята своими мыслями. Хотя это и не мысли были, а какой-то смутный, но сладкий туманчик в голове.
Весь следующий день я ждала, что он мне позвонит. Точнее сказать, не то чтобы ждала. Но если бы он мне позвонил, я бы не удивилась. Мне было бы приятно. Я даже знала, что я ему бы сказала. Я вспоминала наш последний разговор и те моменты, когда разговор получался особенно удачным. Я вспоминала и была довольна собой. На работе я то и дело поглядывала на свой сотовый телефон.
Он мне тогда не позвонил. Но настроения мне это не испортило. Я предполагала, что он мог не позвонить. Просто его звонок, если бы он состоялся, улучшил бы мое и без того хорошее настроение.
Но на второй день я ждала его звонка уже требовательно. С тревогой и надеждой. Зачем обмениваться телефонами, если не собираешься звонить? Сама я звонить не хотела. Мне хотелось, чтобы он позвонил мне сам.
Вечером я держала свой телефон рядом с собой - когда готовила, убиралась, читала, смотрела телевизор. На ночь я оставила телефон включенным - на всякий случай.
Он позвонил мне на третий день.
Он
В тот день я купил своей девушке присмотренный ранее подарок - плюшевого медведя. На работу я все еще не устроился, необходимую сумму взял из денег, которые скопил в последний учебный год на стипендиатской карточке. К родителям обращаться не хотел - мне нужен был мой собственный подарок.
Купив медведя и выйдя из магазина, я захотел поделиться с кем-нибудь своей радостью. И сразу же вспомнил о той женщине, странной и близкой, с которой у меня произошли две случайные встречи в кафе. Понимающая и умная - мне захотелось встретиться с ней вновь.
Я позвонил ей. Услышав ее голос, я обрадовался. Мне действительно захотелось ее увидеть - и не только из-за подарка. Общение с ней приносило удовольствие. Она сказала, что скоро будет возвращаться с работы. "Мы можем встретиться в том же кафе", - сказала она.
Я ждал ее в кафе, держа медведя за мягкую лапу. За окном уже стемнело - с каждым осенним днем темнело все раньше. И людей на улице с каждым днем становилось все меньше. Они прятались в метро, автобусах, кафе, магазинах и у себя дома.
Глядя в окно, я начал вспоминать, как она зашла сюда в первый раз. Я тогда сидел как раз за этим столиком. Как все интересно... Как интересна жизнь.
Теперь все было по-другому. Дождя не было. И зашла она - с улыбкой на лице.
Она
Перед уходом с работы я спешно накрасилась. Немного пожалела о том, что не надела сегодня на работу другое платье, которое шло мне больше. Взглянула в зеркало - красавица!
Он ждал меня в кафе. За тем же самым, нашим столиком. В руках он держал какую-то игрушку.
- Какой красивый медведь! - улыбаясь, сказала я, когда села за столик.
- Нравится? - спросил он.
Он дал посмотреть мне медведя. Я взяла игрушку в руки. А потом он начал рассказывать. Про день рожденья, про подарок, про свою девушку. Все то, что он, кажется, уже говорил на прошлой встрече. Но только сейчас я осознала и открыла для себя по-настоящему то, что у него есть девушка. Я как-то не воспринимала ее до этого серьезно. Она была для меня далеким образом, почти фантазией. Одной из тем для разговора. Игрушка же в моих руках делала эту девушку реальной.
- Она любит мягкие игрушки. Правда, хороший подарок? - спросил он.
- Да, правда. Очень хороший.
Ему было приятно это слышать - я видела его глаза. А я?.. Меня охватила вдруг тянущая душу тоска. Все вокруг тут же стало чужим. И я была здесь чужой. Я вернула ему медведя.
- Я тоже очень люблю мягкие игрушки... - сказала я.
Как ребенок, которому не досталась конфета...
Он
Мы разговаривали в кафе не очень долго. Она все время глядела на часы. Потом сказала, что ей нужно еще успеть заехать в одно место. "Мне приятно с тобой общаться, но я очень, очень спешу" - так сказала она.
Она выглядела немного грустной, хотя поначалу была оживлена. Наверно, опять проблемы с мужем - подумал я. И к своему кофе она даже не притронулась. Лишь курила сигареты - одну за другой.
- А ты давно куришь? - спросил я ее.
- С 17 лет, - сказала она. - А что?
- Да нет, просто, - я улыбнулся. - Чувствуется профессионализм в этом деле.
- Все хочу бросить... А твоя девушка курит?
- Нет, - я покачал головой.
- Правильно... Пусть даже не начинает.
Я хотел пойти с ней до метро, но она уговорила меня остаться: "Мне сейчас все равно ехать в другую сторону. Я поеду на автобусе".
- Передавай своей девушке привет, - сказала она напоследок.
Мы попрощались, и она вышла из кафе. Я еще посидел некоторое время, попил кофе, а потом поехал домой. После ужина я позвонил своей девушке и проговорил с ней целый час. Сказал ей, что купил подарок. "Какой?" - спросил она. "Это сюрприз" - улыбнулся я.
Она
Приехав домой, я долго сидела, не раздеваясь, в прихожей. Я чувствовала себя очень и очень уставшей. Зазвонил на кухне телефон, но я к нему не подошла. Ни с кем, ни с кем я не хотела сейчас разговаривать.
Пройдя в ванную, я разделась и потом долго рассматривала себя в зеркало. На что я надеялась? Я с каким-то самоуничижительным упоением отмечала все свои недостатки - и лица, и тела. А ведь я еще считала, что я красивая. Дурочка, старая толстая никотиновая дурочка. Кому я нужна такая? Никому. Никому. Опять - никому.
Я вспомнила свои школьные годы, когда из раза в раз оказывалась в подобной ситуации. Мне все время нравились те, кто гулял с другими девушками. Я мучилась и страдала, сдерживая свои эмоции, ощущая смутную боль и легкую зависть при виде влюбленных парочек. Никто из тех, кого я тогда любила, так и не узнал о моих чувствах. А по ночам я писала пронзительные стихи и горько плакала в подушку.
Я набрала ванну и легла в воду, полную пены, на полтора часа. Теплая ароматная вода меня чуть-чуть успокоила. Но только чуть-чуть. Слезы я все же сдержать не смогла - я то и дело смывала их с лица водой.
Он
Через три дня после того, как я купил своей девушке подарок, я предложил ей сходить в кино. Я часто ходил в кино - в основном, в одиночку. Теперь же, с появлением в моей жизни девушки, я мог делать это вместе с ней. В одном кинотеатре я присмотрел фильм своего любимого режиссера. Втайне я надеялся приобщить свою девушку к серьезному кино, которое так любил. Но разговор с ней получился не таким, каким я его желал видеть.
- Не хочу я идти на эту заумь, - сказала моя девушка. - И где ты такие фильмы откапываешь? Выбери что-нибудь другое. Можно же сходить на какую-нибудь комедию. Вот, например...
И она назвала фильм, американский кино-фаст-фуд, - то, что я ненавидел. Я молчал. Мне было отчасти обидно, отчасти было задето мое самолюбие. Она могла бы уважать мой вкус. Я всегда шел на компромисс; когда возникало противоречие в наших желаниях - уступал ей. Я мирился с ее капризами, понимая, что это издержки ее воспитания - ее всю жизнь баловали родители. Возможно, именно за это я ее и полюбил. Но, ухаживая за ней, время от времени я тешил себя мыслью, что в будущем смогу ее перевоспитать.
Я попытался мягко ей намекнуть, что мне было бы очень приятно, если бы она согласилась сходить со мной на фильм моего любимого режиссера. Но она в очередной раз проигнорировала мое желание. Или захотела проигнорировать.
Я очень хотел сходить на этот фильм. И я не долго думал над тем, с кем я могу это сделать.
Она
Я не ждала его звонка. Тем более, не ждала, что он пригласит меня в кино. За эти дни я уже смирилась с тем, что ничего в моей жизни с его появлением не изменится. А ведь именно на это я, сама того не ведая, надеялась с самого начала. Надеялась, что он даст мне веру в новую жизнь - после всего случившегося. Я всегда, всю жизнь на что-то или кого-то надеялась. Мне всегда был нужен кто-то, кто меня вел бы, от кого бы я зависела, кто мог бы мне сказать, что я все делаю правильно.
Но он, как я поняла, воспринимал меня просто как знакомую женщину. С которой можно лишний раз встретиться и поболтать. В душе была тоскливая пустота. Я думала о том, что плакала тогда перед ним. Что открылась ему. Что он, наверно, мог рассказать обо мне своей девушке. Я думала о том, что именно он мог ей рассказать. И мне было стыдно и горько.
Я же ему не нужна. Я никому не нужна.
На его предложение сходить в кино я сначала ответила отказом. Сказала, что у меня в этот день очень много дел. Сказала, что в последнее время сильно болит голова.
Но он настоял. Несмотря на всю свою стеснительность, он умел быть настойчивым. Он предложил мне выбрать любой удобный для меня сеанс в любой удобный для меня день. К тому же, фильм... Мне нравился этот режиссер.
Я дала себя уговорить.
Он
Мы встретились в метро. Она опоздала на полчаса, поэтому на тот сеанс, на который мы намеревались с ней сходить, мы пойти не смогли. К счастью, сеансы этого фильма шли в кинотеатре сплошной очередью - и время в ожидании следующего можно было скоротать в местном кафе.
По дороге к кинотеатру мы разговаривали о кино. Оказалось, что ей тоже нравится этот режиссер. Мы обсудили его предпоследний фильм. Делясь своими впечатлениями, она, наконец, чуть-чуть воодушевилась - до этого она была малоразговорчива и грустна. Я слушал ее. И с печальной и резкой объективностью про себя констатировал: в общении с ней у меня находится больше тем, интересным обоим, чем в общении с моей девушкой.
То, что было преимуществом моей девушки по существу - ее юность, свежесть, безыскусность - в сфере духовной оборачивалось недостатком. Может, я бы не задумывался над этим слишком сильно, если бы не открытия последних дней. Одно из них - моя девушка оказалась очень ревнивой. Если мы с ней не встречались, она всегда интересовалась, где я проведу свое время без нее. Когда мы шли с ней вдвоем, от нее не ускользал ни один мой взгляд в сторону другой девушки. Особенно раздражала меня ее привычка брать без спросу мой сотовый телефон и просматривать смс-ки. На все мои возражения у нее всегда была заготовлена фраза: "Разве нам есть, что скрывать друг от друга?"
Я любил ее, но иногда ей не доставало нужного мне понимания. Терпеливого понимания.
Она
Я не хотела ехать. До последнего момента я думала, идти мне или не идти. Несколько раз перед выходом я порывалась ему позвонить и отменить наш поход в кино; наконец позвонила - он оказался недоступен.
Я опоздала на двадцать минут. Выйдя на платформу из вагона, я подумала о том, что мы, наверно, уже опоздали на сеанс. И пусть - думала я. Сейчас поздороваемся и сразу распрощаемся. Разъедемся по домам, и больше никто никогда не позвонит друг другу.
Но он нисколько не был огорчен моим опозданием. Он сказал, что на этот сеанс мы не успеваем, зато успеваем на следующий, который состоится через час. "А пока можно посидеть в кафе кинотеатра - там отличное кафе" - добавил он.
Мы направились к эскалатору. Я больше молчала, поэтому говорил, в основном, он. Эскалатор казался очень длинным. Долгим. Бесконечным. Я держалась за резиновый поручень, и фонари, казалось, били меня своим светом. У меня опять заболел живот - намного сильней, чем утром. На лбу выступил пот. "Только бы не упасть в обморок" - стучало в моей голове. Месяцем ранее я потеряла сознание в вагоне.
Он положил руку мне на плечо.
- Что с тобой? Ты вся бледная.
- Ничего, все в порядке, - сказала я и попыталась улыбнуться.
На выходе с эскалатора боль в животе отпустила. А когда вышли на улицу - прошла совсем.
Он
Время в кафе пролетело очень быстро - незаметно. Мне было с ней легко; я в очередной раз убеждался в том, что общение с ней приносит мне удовольствие. Один раз я поймал себя на мысли, что мог бы разговаривать с ней вечно. У нас нашлось бы, о чем говорить.