Жарков Евгений Александрович : другие произведения.

Жить

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Паша и Дима убили бурундучка во дворе у Паши. Он стоял на заборном столбике, Паша подкрался к нему, ударил палкой, и бурундучок упал в колодец столбика. Паша пытался его там высмотреть, но ничего не было видно, только темнота. Длинная, в полтора метра, темнота. Дима не интересовался бурундучком, он ел в это время войлочную вишню с куста, и оглянулся только когда Пашина палка ударилась о металлический столбик. Оглянулся как-то устало, нехотя, вскользь и вообще ничего не сказал.
  
  -Ты видел? - подошёл к нему Паша, сорвал несколько вишен и кинул себе в рот, промазав одной мимо цели.
  
  Дима кивнул.
  
  -А я нет. - разочарованно сказал Паша. - Моргнул или что.
  
  В обед Дима как-то оживился.
  
  -Надо будет у Тимофеча шавку убить. - сказал он. - Бесит она меня. Противная очень. Всё тявкает и тявкает, а толку с неё никакого. Не собака, а крыса какая-то.
  
  Тимофеич был старым восьмидесятилетним дедом. У него никого не было кроме Кнопки - маленькой дворняги пятнистого окраса, размерами походившей на разных экзотических собак карликовых пород. Пять раз в день Тимофеич брал Кнопку под мышку и шёл гулять на улицу.
  
  -Дед орать ещё начнёт. Народ сбежится. Ментов вызовут. - испугался Паша.
  -Всё нормально будет. Ты как баба прям. Камнями её закидаем и всё. Тимофеич и не заметит, она ж у него без поводка, бегает, где хочет.
  
  Паша скривил лицо, выразив сомнение.
  
  -Зато тут уже точно рассмотришь. - с улыбкой сказал Дима. - Она хоть и маленькая, но всяко больше бурундука будет.
  
  На том и порешили.
  
  А пока друзья остались играть в саду, возле большой яблони, к которой Димин дед прибил баскетбольное кольцо. Кольцо было ненастоящим, а пластмассовым и уменьшенным в размерах, и мяч к нему полагался соответствующий. Вместе всё это было для ребят жутко неинтересно.
  
  Они играли в танки.
  
  Паша, зажав перочинный нож между большим и указательным пальцами, клепал обычные железные, а Дима, с ножом между указательным и средним, отвечал ему бронированными.
  
  Паша создавал армию солдат, беря нож за ухвостье, а Дима пытался забросить своего десантника Паше в тыл, кидая ножик в воздухе на расстояние не менее пяти шагов от своего штаба.
  
  По улице, вдоль забора, ограждающего Пашин двор, ездили редкие машины и частые телеги. Ходили люди, куры, гуси, собаки и коты. На обед пришла корова, попила воды из колодца, добытой для неё при помощи ведра жилистой Пашиной бабкой, отдала молоко, постояла в сарае и пошла дальше есть траву на пастбище. Паша с Димой как-то пытались сами доить корову и даже взяли с собою кота, чтобы кот стоял и радовал корову собой, потому что ребята во дворе им сказали, что коровы очень любят котов и ночью, когда все спят, пускают их к себе в сарай и дают пососать молока. Затея не удалась, друзья все вымазались в вазелине и надоили едва ли литр.
  
  В небе светило солнце. Светило какими-то тонкими нитями, которые соединяли его с землёю.
  
  Танки быстро надоели ребятам, и они решили подышать холодным из колодца. Окрыли дверцу колодезного домика и по очереди стали просовывать туда головы. И кричать. Было интересное металлическое эхо. В колодце висели на верёвке и охлаждались сливки в большой жестяной банке. Паша достал банку, воровски озирнулся, открыл её, отхлебнул сам, дал отхлебнуть Диме, ещё раз воровски озирнулся и повесил на место.
  
  Потом ребята пошли искать в огород остатки прошедшей уже клубники. Они нашли несколько зачахлых, мягких до отвращения ягод и заставили себя их съесть.
  
  -Я тут вчера всё подчистил. - признался Паша.
  
  Дима махнул рукой, как бы "ничего страшного".
  
  -Как думаешь, - сказал он. - завтра Кеша приведёт свою эту чёрную, которая в прошлом году была?
  
  Паша пожал плечами:
  
  -Не знаю. У него может уже другая появилась. Я его не видел давно.
  -Ну да. - согласился Дима и вздохнул. - Красивая она всё-таки.
  -Не по нашу душу. Ей, наверно, лет восемнадцать уже.
  
  Дима мечтательно смотрел куда-то за горизонт и последние Пашины слова слышал плохо.
  
  -Димка, гляди. - Паша больно толкнул его в бок.
  
  Он показывал пальцем на дорогу, по которой шла корова. Корова только что произвела свежую лепёшку прямо возле Пашиной калитки.
  
  -Пойдём, бомбочку сделаем.
  -Ну пойдём. Кто? - спросил Дима.
  -Давай ты.
  
  Дима взял в руки большой камень, подошёл к лепёшке, занёс камень над головой и со всего маху обрушил его в пахучую массу, резко отскочив в сторону.
  
  Дерьмо разлетелось брызгами.
  
  -Задело? - спросил Паша.
  
  Дима огляделся:
  
  -Да нет. На носки только немного попало.
  
  Мимо на велосипеде проезжал старший на два года соседский парень.
  
  -Чё, говнодавы, опять хернёй маетесь? - весело крикнул он и посигналил звонком.
  
  Ребята проводили его взглядом.
  
  -Зеркало классное. - сказал Дима.
  -Да, - согласился Паша. - цвет приятный такой, голубоватый. Он мне предлагал его на десять подшипников поменять.
  -В колёсике?
  -Ага.
  -Не, в колёсике это дорого, вот если бы без колёсика.
  
  Мимо колонной шли гуси. Большие, белые и гордые. Замыкающий колонну гневно смотрел по сторонам и зло шипел. Свернул к ребятам, немного постоял пристально на них глядя, высунул язык и уже хотел как следует зашипеть, но, спохватившись, бросился догонять ушедших вперёд сородичей.
  
  -Какие же они говнистые. Лучше б ты гуся завалил. - сказал Дима.
  -Я их боюсь.
  
  Дима засмеялся.
  
  -И вся улица знает почему. Ты ж до сих пор веришь, что если будешь ссать возле сарая, то гуси тебе писюн оторвут.
  
  Паша залился краской, а Дима зашёлся пуще прежнего:
  
  -Дед у тебя садюга тот ещё.
  -Ну ладно, хорош уже. - буркнул Паша. - Мака хочешь?
  -Давай, тащи.
  
  Паша принёс белый холщовый мешочек, полный мелкой чёрной крупы.
  
  -Не понимаю, - сказал Дима. - что с ним такое наркоманы делают, что даже умирают потом? Сколько мы с тобой уже его сожрали и хоть бы что.
  
  Паша пожал плечами:
  
  -Говорят, варят.
  
  Дима сморщился.
  
  -Дрянь какая. Хотя, наверное, варёный мак это такое говно жуткое, что от него и сдохнуть можно.
  
  На крыльцо вышел дед.
  
  -Пашка, вынеси ведро!
  -Щас, иду! - крикнул Паша и недовольно сказал Диме. - Там в этом ведре больше половины баба Света понассывала.
  -Это сестра бабки которая?
  -Ну да, она ж не ходит. Нагадит в ведро, а мне потом выноси.
  -А ты её как бурундучка. - рассмеялся Дима.
  -Придурок.
  
  Паша понёс выливать ведро в речку. В числе других отходов туда плюхнулся большой подгузник, до того скрываемый на дне ведра толщей мутной вонючей воды.
  
  -Дед! - закричал Паша. - Дед!
  
  Дед показался на крыльце.
  
  -Вы нахрена памперс в это ведро кинули?
  
  Дед немного постоял, видимо, осмысливая значение услышанной информации, махнул рукой и ушёл обратно в дом.
  
  Дима довольно смотрел на Пашу.
  
  -Сколько мы насобирали? - спросил он.
  -Штук тридцать.
  -Полыхнёт. - радостно сказал Дима.
  -Полыхнёт. - подтвердил Паша. - Серёга у бати возьмёт соляру.
  -Это хорошо. Надо повыше сделать, чтоб даже в деревнях видно было и на Юго-Западе.
  -Да будет. В том году сколько, штук пятнадцать всего, а горело так, что даже в газете написали.
  
  Дима сорвал с растущего рядом куста смородины несколько кисточек с ярко-красными ягодами и принялся рассматривать на свету их тонкие желтоватые прожилки.
  
  -Что девки? - спросил он.
  -А что девки? - с возмущением ответил Паша. - Я лично Маринку позвал, а ты смотри сам.
  -Таньку не судьба было вместе с Маринкой позвать?
  -А что я-то? - ещё больше возмутился Паша. - Тебе надо, ты и зови. Как бы я их обеих позвал? Как? Маринка бы обиделась, решила бы, что я ещё и к Таньке подкатить хочу.
  
  Паша поднял с земли камень и раздражённо швырнул его в речку.
  
  -Мог бы и позвать для друга. - ядовито-тихо сказал Дима.
  -Да ты достал!.. - Паша сорвался в крик, но Дима перебил его.
  -Харэ орать. Ты знаешь, что я стесняюсь её пригласить, стесняюсь, понял? - раздражённо выпалил он. - Я ж тебе ничего не говорю за твоих гусей, я ж не смеюсь, что у тебя такой недостаток есть. Я понимаю. Вот и ты мог бы с пониманием... Ай, ну тебя. - махнул рукой.
  
  Некоторое время ребята не разговаривали и смотрели в разные стороны.
  Далеко в стороне по шоссе ехал милицейский УАЗик. Он обогнал запряжённую сивой лошадью телегу и повернул на параллельную улицу. УАЗик остановился возле дома Серёги. Двое милиционеров вышли из машины и зашли в дом. Через некоторое время они вывели Серёгина отца с заломанными руками и усадили в УАЗик. Из дома выбежала мать Серёги. Её лицо было красное от крови. Она била руками в дверцу УАЗика и кричала "Пусть дома! Пусть дома!". УАЗик уехал, мать ушла в дом.
  
  Дед, копошившийся в это время в огороде, довольно крикнул в открытую дверь на крыльце:
  
  -Слышь, Зойка, Семён опять свою отмудохал.
  
  Дима сказал в сторону:
  
  -Только бы солярку дать успел.
  
  Паша недовольно рявкнул:
  
  -Дед, чё ты орёшь на всю улицу? - и тихо добавил как бы про себя. - У людей горе, он орёт.
  
  Потом сказал Диме:
  
  -Ладно, не дуйся. Хорошо, я сегодня вечером ещё раз к Маринке зайду и Таньку позову.
  
  Дима обрадовано улыбнулся.
  
  По улице расползлась послеобеденная жара. Люди поуходили с огородов и даже, казалось, машины на шоссе попрятались в тень. Только гуси плескались в речке, не обращая ни на что никакого внимания. Да ещё привязанные к колышкам козы лежали на траве и осматривали мир своим почти трёхсотшестидесятиградусным взглядом.
  
  На улицу вышла соседская девчонка Таня. В руках она держала книгу.
  
  -Что читаешь? - спросил Паша.
  -Книгу.
  
  Она подошла ближе.
  
  -Вы тут чего? - спросила.
  -Да так. - ответил Паша.
  
  Таня посмотрела на гусей в речке.
  
  -Может, в книгу сыграем?
  
  Ребята оживились.
  
  -Давай. - сказал Паша.
  -Говори страницу.
  
  Паша назвал цифры и сказал:
  
  -Хочу знать, что с ней будет.
  
  Таня развернула книгу на названной странице, и ткнув с закрытыми глазами пальцем куда-то в бумагу прочла:
  
  -... лежала за сиденьем, в ложбинке, в свежих сгустках крови. Он долго стоял и смотрел на мертвую курицу.
  
  Дима хохотнул:
  
  -На Маринку, что ли? Давай теперь я...
  -На Таньку свою. - огрызнулся Паша.
  -А хоть бы и на неё. - весело сказал Дима и назвал цифры. - Хочу знать: придёт?
  
  Таня прочла:
  
  -...свел меня к бабьему месту, но я видел хуже, чем он, и купальщицы мне
  представлялись расплывчатыми белесоватыми пятнышками.
  
  Дима почесал затылок:
  
  -Хрен поймешь. Теперь ты давай. - сказал он Тане.
  
  Таня закрыла книгу, глаза, произнесла вслух цифры.
  
  -Куда я поеду с мамой?
  
  И прочла:
  
  -...осанистые бабы в кокошниках тяжело поворачиваются из стороны в сторону под народную музыку.
  
  Призадумалась.
  
  Паша смотрел на то, как вышедший из дома на крыльцо дед споласкивал водой три огурца, вытирал их белым полотенцем с красной вышивкой, и разглядывал на солнце, как будто искал дырки или иные дефекты.
  
  Дима ковырял найденной на траве веточкой в дорожной пыли. Он писал какое-то слово, а какое именно - забыл, потому что ему было не до него.
  
  Таня сначала стояла в раздумьях, а потом пошла домой.
  
  Мимо проехал грязный снизу и пыльный сверху УАЗик армейского цвета. За ним бежала собака, но не гавкала, а просто бежала как бы из желания бежать. Потом она перестала бежать, остановилась, подошла к речке, полакала воды, легла и смотрела на гусей. Потом закрыла глаза и, возможно, уснула. Потом проехали ярко-красные Жигули, собака встала и побежала за ними дальше.
  
  Тётя Света, мама Тани, вышла помыть галоши. Она поливала их водой из пластиковой бутылки, тёрла тряпкой, смотрела на ребят и говорила:
  
  -Жарко сегодня, да, ребята?
  
  Они отвечали:
  
  -Да, тёть Свет.
  
  Тётя Света продолжала:
  
  -Но к вечеру попрохладней обещали.
  -Обещали. - подтверждал один Дима.
  
  И так несколько раз.
  
  На той стороне Михайловна шла по воду, запинаясь о что-то на земле и потешно размахивая пустыми ведрами в воздухе.
  
  Мужик напротив набирал из колодца воду. Набрав, отхлебнул из ведра и понёс его в дом.
  
  Кукарекал петух.
  
  Появилось большое облако на небе и заслонило солнце.
  
  -Эй, ребятки, - позвал с крыльца дед. - пошли, поможете трубу закрутить на кухне.
  
  Вооружившись газовым ключом, дед что есть мочи налегал на большую гайку, соединяющую две трубы отопления. Паша и Дима держали одну из труб, ту, что ближе к газовому котлу, и смотрели, как дед работает.
  
  Дед кряхтел и что-то напевал себе под нос, про каких-то девок, целующих ему пятки.
  
  На холодной печи лежала, вытянувшись, кошка, серо-зелёного цвета, полосатая, и уныло смотрела в сторону шкафа, висящего над головами ребят. Кошкины глаза были похожи на лимон с угольком внутри. Её длинный хвост поигрывал над печным обрывом, и две задних лапы немного нависали над ним.
  
  -Кошка любит опасность. - чётко сказал Дима.
  -Почему? - спросил Паша.
  -Опасно лежит.
  
  Дед посмотрел сначала на Диму, потом на Пашу и сказал:
  
  -У неё котята недавно родились. Никакой ей опасности не надо. Она лежит так, потому что она кошка. Кошкам всё равно как лежать. Подай мне нить. - сказал он Паше и протянул в его сторону руку.
  
  Паша дал деду нить, оставил трубу и пошёл к двери.
  
  -Ты куда? - удивился Дима.
  -В кладовке компоту возьму.
  -А, ну давай. У вас есть из кабачков с лимоном и яблоками?
  
  Паша утвердительно кивнул головой.
  
  -Обожаю его. - обрадовался Дима. - Кабачки - самые натуральные ананасы...
  -Ты сильнее держи. - оборвал его дед.
  -Да я держу, дед Жень.
  -Женя! - из комнаты раздался голос Пашиной бабушки. - Забери у Светки ведро!
  
  Дед недовольно сказал:
  
  -Иду, щас. - и Диме. - Отдохни пока.
  
  Дима сел на табуретку за стол. На столе лежали румяные ватрушки с творогом. Впрочем, румяные они были не все, некоторые были почти бледные, с сильно подгоревшим исподом. Дима взял одну. Он тихо жевал и смотрел в окно на улицу. Там Михайловна шла с полными вёдрами обратно домой.
  
  -Ишь ты, всклень навалила. - пробормотал в сторону вошедший на кухню с заполненным доверху вонючей массой ведром дед.
  
  Ведро было небольшое, пластмассовое. Дед прошёл к двери, и на пороге столкнулся с Пашей, держащим в руках банку компота.
  
  Паша налил Диме в кружку компот и тот запил застрявшую в горле невкусную бледную ватрушку.
  
  -Пашка. - позвал с улицы дед. - Занеси Светке ведро и погуляйте пока. Я другим делом займусь.
  
  Паша сделал как ему было велено и вернулся за стол к другу. Неожиданно стукнул по столу кулаком.
  
  -Ты чего? - удивился Дима.
  -Да муравей полз.
  -А-а-а...
  
  Дима доел очередную бледную ватрушку и сказал.
  
  -Как думаешь, переплюнем тот, что на яме будет?
  
  Паша только высокомерно хмыкнул и процедил сквозь зубы:
  
  -Сессна. У нас покрышек раза в два больше. Они толком не собирали ничего. Вот увидишь, всех переплюнем.
  
  Дима обрадовался и даже потёр ладони друг о друга.
  
  -Хорошо бы. - сказал.
  
  И совсем другим, нерешительным, гадковатым для уха тоном добавил:
  
  -Слушай... - немного подвис, видимо, засмущавшись. - Ты как вот считаешь сам... ну, по-дружески так... между нами... Вот с Танькой как мне?
  
  Паша, подавив презрительный смешок, ответил:
  
  -Если будешь так мямлить, то никак.
  
  Дима покраснел и отвернулся в сторону.
  
  -А чё ты дуешься сразу? - Паша почувствовал слабину своего друга и решил немного поиграть в старшего. - Я тебе как есть говорю. Она на тебя не взглянет даже. Но я помогу.
  
  Дима посмотрел на него недоверчиво.
  
  -Я у деда бутылку самогонки подрежу. Посидим, выпьем, а там и само как-нибудь всё наладится. Выпить надо.
  -Я в тот раз весь забор у Светки заблевал. Как вспомню... - Дима высунул язык и сморщился.
  -Ну так привыкать надо, не маленький уже. Да и вообще как ты хочешь с девками-то?
  -Да-а. - сдался Дима. - Придётся, ничего не попишешь.
  
  По улице ехала мусорка. В кабине у водителя сидела собака и, высунув язык, смотрела в открытую форточку. На мусорозаборнике сидели две вороны и ещё несколько кружили в воздухе рядом.
  
  В дом вошёл дед.
  
  -Не понимаю, когда пенсию принесут? - сказал он то ли самому себе, то ли всем вокруг. - Зойка!
  -Ну чего? - отозвалась бабушка.
  -Что-то я уже совсем одурел, не помню нихрена. У меня какого пенсия-то?
  -Дед, у тебя пенсия восьмого, послезавтра. Ты запиши себе где-нибудь, что ли. - ответил вместо бабушки Паша. - А то я про твою пенсию лучше тебя знаю.
  -Ну да, точно-точно, восьмого же. - дед замахал руками и вышел на улицу.
  
  Мусорка ехала уже по той стороне. Собаки в кабине не было видно. Её заслонял шофёр. Зато вороны, вроде бы, остались на месте.
  
  -Доедай, пошли. - сказал Паша.
  
  Во дворе они наткнулись на деда. Он тащил какой-то шланг.
  
  -Саныч всё псов своих возит. - кивнул головой в сторону мусорки Дима. - Это уже какой по счёту?
  -Да хрен его знает. - ответил Паша. - Старик он одинокий. Кроме собак и колымаги этой больше нет никого.
  
  Подул ветер и Паша, съежившись, застегнул куртку.
  
  -Холодно. - сказал.
  
  По улице проносились разноцветные листья. Вверху серело небо. Солнца не было видно, будто его кто-то замазал густым слоем краски. Полуоблетевшие черешни тряслись возле берега. Уставшие от жизни гуси шли по пыльной дороге, не обращая ни на кого никакого внимания, опустив долу головы и смотря вниз, как заключенные. С полей ветер доносил звуки работающей техники.
  
  Паша поднял капот и залез туда настолько глубоко, что со стороны могло показаться, будто машина поглотила его. Он подавал Диме какие-то детали, взамен принимал от него гаечные ключи и отвёртки. Потом вылез и сказал:
  
  -Помоги со свечами.
  
  Несколько раз Паша смачно выругался.
  
  Он разбил себе до крови палец. Кровь, стекая по ладони, мешалась с чёрной подкапотной грязью и Паше это не нравилось.
  
  -Ты осторожней с руками-то. - весело сказал Дима. - Особенно с правой. Ещё понадобится.
  
  Паша посмотрел на своего друга и улыбнулся.
  
  -Вообще как, готов или нет? - спросил Дима.
  -Не знаю. Страшновато немного.
  -Даже мне страшновато, не поверишь.
  
  Паша опять заулыбался.
  
  -Но ведь всё как ты хотел. - продолжил Дима. - Маринка девка хорошая. Тем более, сколько вы уже с ней? Считай, с самого детства.
  -Ты меня как будто уговариваешь.
  -Да нет, это я так. Не уговариваю, а проговариваю. Ну, чтоб посмотреть со стороны.
  -А чего тут смотреть? - Паша распрямился, вытер тряпкой грязные руки и сунул в зубы сигарету. - Я сам так хочу. Уже не маленький. Пора. Маринка, сам знаешь, как по мне сохнет.
  -Раз так - и думать нечего. - махнул рукой Дима.
  -А я и не думаю. То есть, это, нет, не так сказал как-то. Думаю, но не заморачиваюсь, в смысле. Во.
  
  Паша обрадовался тому, что сумел подобрать нужные слова.
  
  -Просто пугает вот это вот новое.
  -Новое всех пугает. - заметил Дима.
  -Ну да.
  
  Вокруг них ветер закружил хоровод из жёлтых листьев. Паша нагнулся и выловил один большой желтый лист с чёрными крапинками посередине.
  
  -Осень выела. - сказал он и протянул лист Диме.
  
  Дима взял лист, зачем-то понюхал и положил на двигатель.
  
  Соседская Таня шла из магазина.
  
  -Таня, привет! - махнул ей рукой Паша.
  
  Таня замахала в ответ и подошла к машине.
  
  -Здорово, ребятки. - сказала.
  -Чё оделась так легко? - притворно-строгим тоном сказал Паша. - На улице холодрыга - она в юбке и футболке разгуливает.
  
  Таня засмеялась:
  -Ты это вот Маринке будешь выговаривать, а я девушка свободная - как хочу, так и одеваюсь.
  
  Все посмеялись, у всех улучшилось настроение.
  
  -Про свадьбу не забыла-то? Чтоб как штык.
  -Есть, товарищ сержант. - Таня приложила ладонь к виску. - Разрешите идти?
  -К пустой голове не прикладывают.
  
  Все снова засмеялись.
  
  Дима подошёл поближе к Тане, приобнял за талию и игриво сказал:
  
  -Мы ведь с тобой свидетели, подруга, готовься.
  -Это ты готовься, друг. - весело ответила Таня и, легонько коснувшись указательным пальцем Диминого носа, убежала к калитке. - Я уже давно готова.
  
  На той стороне Михайловна шла по воду. Шла медленно, еле перебирая ногами. Она проходила возле больших, шумных тополей. Тополя трясли золотыми гривами, скидывая с себя сидящих на них ворон. Вороны летали возле деревьев и недовольно каркали. Возле тополей доедал остатки летней зелени конь. Пощипав траву, он поднимал голову, водил мордой направо и налево, словно высматривая неприятелей, хлестал себя длинным, чёрным хвостом, фыркал, опускал голову и снова щипал траву.
  
  Возле дома напротив остановился красный Форд. Оттуда вышел человек и помахал Паше с Димой. Они помахали ему в ответ.
  
  -Серёга! - крикнул человеку Паша. - Подъедешь потом ко мне!
  
  Человек Серёга ещё раз махнул рукой.
  
  -Слушай, - сказал Дима. - А Танька что?
  -Не сможет.
  -А-а-а.
  
  Дима достал сигарету и закурил.
  
  -Сколько лет уже. - сказал Паша.
  -Чего?
  -Да сколько лет уже ты всё никак не...
  -Не надо, не начинай. - перебил Дима.
  -А почему бы не начать? Почему бы не начать, а? - возмутился Паша. - У тебя же есть номер, есть всё, ну позвони, спроси, может она потому и не может, что хочет, чтобы ты сам...
  -Хорош. Всё.
  -Что всё? Что всё-то?
  -Да то. - раздражённо бросил Дима. - Ты прекрасно знаешь, но каждый раз меня почему-то любишь пошпынять, как школьника какого. Я не могу, не умею, всё, закрыли тему.
  
  Паша развёл руками.
  
  -Ну сиди тогда с ней. - он кивнул в сторону Таниного дома. - Я за тебя уже пойти и позвать не могу. А даже если б и мог - не пошёл.
  
  Где-то громко, хлопком, газанул мотоцикл, так что в воздухе как будто что-то взорвалось.
  
  На улицу вышла мыть галоши тётя Света.
  
  -Холодно сегодня, да, ребята?
  -Да, тёть Свет.
  -К вечеру потеплее обещали.
  -Обещали. - подтвердил Дима.
  -Ну что, Пашка, готов?
  -Готов, тёть Свет.
  -Вы уж там за Таней моей следите. Она ещё молодая, глупая.
  -Проследим, тёть Свет.
  
  И так несколько раз.
  
  Паша закрыл капот, открыл дверцу, пошарил рукою в бардачке, достал бутылку водки, потом пошарил еще, достал стакан.
  
  -Наливай пока, я схожу, закуски вынесу. - сказал и пошёл.
  
  Вынес нарезанное кирпичиками сало, чёрный хлеб и луковицу.
  
  Поставили на капот. Приступили.
  
  Паша лил не скупясь, по полстакана. Дима возмущался и говорил, чтобы он столько не бахал, а наливал поменьше.
  
  -Я не могу так много, ты же знаешь. Давай хотя бы еще вполовину.
  
  Паша согласился.
  
  -Надо на кладбище съездить. - сказал он.
  
  Дима кивнул головой.
  
  -Сейчас со свечами этими закончу, поедем, съездим.
  -Лучше до выходных. - сказал Дима. - Чтоб перед свадьбой.
  -Типа отчитаться?
  
  Дима скривил лицо и пожал плечами:
  
  -Да хрен его знает. Просто так. Чё отчитываться-то?
  
  На крыльце появился дед:
  
  -Пашка, вынеси ведро! - закричал.
  -Иду, дед. - и Диме. - Долбаное ведро.
  
  Паша взял у деда ведро, вылил в речку, занёс обратно в дом и вернулся к другу.
  
  -Как баба Зоя твоя там? - поинтересовался Дима.
  -Да хреновато. - Паша кивнул головой в сторону дома. - Сам видишь.
  -На свадьбу не пойдёт?
  -Куда ей, она ж не ходит.
  
  Дима взял бутылку налил себе полстакана.
  
  -За её здоровье. - выпил, сморщился, раскашлялся, налил столько же Паше, тот сказал:
  -За здоровье. - и выпил.
  
  Дима поднял с земли лист и зажал его стебелёк между зубами.
  
  -Знаешь, осень всегда какая-то странная. - сказал он. - Вот, вроде, сидишь дома - и хоть бы что. А вышел на улицу - и начинается непонятная хрень, хотя ничего и не происходит.
  -Не знаю. - ответил Паша. - По мне - что осень, что лето, что зима, что весна - всё жить можно. Единственно... - он запнулся, поперхнувшись салом. - Твою мать!.. единственное - осенью одиноко как-то и постоянно хочется куда-то идти.
  -Вот и я о том же. - согласился Дима.
  
  Они ещё выпили и опустошили бутылку.
  
  -Давай топор покидаем. - предложил Паша.
  
  Он пошёл к сараю и взял топор.
  
  -Ты отойди подальше. - сказал Диме. - А то отскочит ещё по башке, как тогда.
  
  Дима отошёл.
  
  Паша замахнулся топором и метнул его в большую берёзу, стоящую неподалёку. Топор глухо ударился в ствол дерева и отскочил к речке, упав лезвием в воду.
  
  -Дай-ка я теперь. - озорно сказал Дима. Взял топор и подошёл к тому месту, где стоял Паша.
  
  Замахнулся, метнул.
  
  Топор глубоко вошёл в ствол.
  
  -Учись. - Дима улыбнулся.
  
  Мимо на велосипеде проезжал старший на два года соседский мужик.
  
  -Чё, дебилы, в ножички не наигрались?! - крикнул он и громко засмеялся.
  
  Паша взял с капота пустую бутылку и замахнулся в его сторону. Мужик поднажал на педали.
  
  -Проездит всю жизнь на велосипеде и помрёт дураком. - грустно заметил Дима.
  -Судьба.
  
  На противоположной стороне ехал гружёный сеном ГАЗ. За ним бежали собаки. Бежали размеренно и спокойно, будто это были соревнования по бегу. Никто даже и не думал гавкать. Последняя в собачьей череде - маленькая пятнистая дворняга - свернула с трассы и легла на траве, тяжело дыша. К ней подошёл большой серебристого цвета кот. Он поднял хвост трубой и стал тереться своей мордой об её морду. Собака пару раз лизнула его, потом поднялась и побежала догонять своих сородичей. Кот пошёл к тополю точить когти. Им заинтересовалась ворона, спрыгнула с ветки и начала скакать возле кота и дерева. Коту она была неинтересна.
  
  Чей-то ребёнок собирал в прозрачный пакет разноцветные листья. Там были разных оттенков жёлтые, темно-бордовые, красные и зелёные.
  
  Дима присел на корточки, взял в руки валявшуюся рядом ветку, отломал кусочек и принялся писать какое-то слово, но недописал - уставился на речку. Паша тоже.
  
  На крыльцо вышел дед.
  
  -Пашка! - крикнул он. - Пошли, поможете мне в кухне.
  
  Дед закручивал газовым ключом большую гайку, соединяющую две трубы. Паша и Дима держали руками одну из них.
  
  -Дед, давай я, может? - неуверенно спросил Паша.
  -Тихо ты, не мешай. - недовольно ответил дед. - А то так скоро в сортир поссать вместо меня ходить станешь.
  -Правильно, дед Жень, работа жизнь продлевает. - сказал Дима.
  -А ты не подлизывайся, умник. - рассмеялся дед. - Мне ещё жизнь продлевать незачем, я ещё просто так живу, без всяких запасов, своими силами, вот как вы. У этого засранца, - кивнул на Пашу. - ещё такие кренделя на свадьбе выписывать буду, что вам за меня краснеть придётся. Вся улица запомнит, как в старые добрые.
  
  Все посмеялись.
  
  -Да держи ты крепче! - сказал дед Паше. - Маринку свою будешь так пальчиками гладить, а трубу надо крепко - как автомат.
  -Женя! - раздался из комнаты замученный голос бабушки. - Женя!
  -Щас Зойка, обожди! - дед отставил в сторону ключ. - Перекурите пока. Хотя нет, - сказал он Паше. - Ты, со мной пошли.
  
  Дима присел на табуретку возле стола. На столе стоял графин с водкой, рюмка и тарелка с четырьмя бутербродами с сыром. И банка молока.
  
  Дима выпил сначала молока из банки, а потом рюмку водки. Закусил сыром. Хлеб не тронул. Потом подумал, отломил кусочек, скрутил из хлебного мякиша шарик, расплюснул его пальцами и закинул в рот.
  
  Мимо прошёл Паша с ведром.
  
  -Достань там из холодильника сало, лук и ещё чё-нибудь, сам посмотри. - сказал он и вышел на улицу.
  -Пока сиди. - за ним на улицу прошёл дед. - Мне кое-чего сделать надо. Хотя... - он остановился. - Как хочешь, можешь посидеть, можешь погулять. А-а-а. - он посмотрел на рюмку, почесал подбородок и слегка крякнул. - Ну это само собой. Там в кладовке ещё есть.
  -Что есть? - спросил вернувшийся Паша.
  -Да водка. Если мало будет - берите.
  
  Брезгливо посмотрел на него:
  
  -Чего стоишь, воняешь тут? Иди давай.
  
  Паша занёс ведро в комнату и вернулся на кухню.
  
  -Наливай. - сказал он Диме, ставя на стол ещё одну рюмку. - Ну чё ты тут? - он осмотрел стол. - Пойдёт, нам много и не надо.
  -Да хватит. - подтвердил Дима. - Я есть особо не хочу.
  -Давай музыку какую включим, что ли? - предложил Паша.
  -Давай. - Дима, кивнул головой, чокнулся с Пашей и выпил.
  
  Немного похрустел луком.
  
  -Хорошая водка. - сказал.
  
  Потом похрустел салом.
  
  -Сало вообще огонь у вас. Сколько ни ем, всё нарадоваться не могу.
  
  Паша посмеялся.
  
  -Дед специально для тебя пару лишних банок готовит. Знает, что ты любитель.
  -Пятиминутка - вещь. - расползся в улыбке довольный Дима.
  
  За окном дед копошился в лысых кустах смородины. Паша постучал в окно. Дед обернулся. Паша щёлкнул себя пальцем по горлу. Дед махнул рукой.
  Паша посмеялся. Налил.
  
  -Стесняется? - спросил Дима и выпил.
  -Ага, щас. Раньше стеснялся, что ли? - ответил Паша и выпил.
  
  Дима закинул в рот сало и сказал:
  
  -Раньше - нет.
  -Ну а теперь тем более. Силы копит. Хочет на свадьбе блеснуть.
  
  Откуда-то прилетел жёлтый, с чёрной каймой, осенний лист и прилепился снаружи к окну. Паша стукнул по нему пальцем. Дед обернулся. Паша махнул рукой и тихо сказал:
  
  -Да не тебе. - и Диме. - Наливай.
  
  На той стороне улицы Сергей с младшей сестрой пускали воздушного змея. Змей висел в воздухе на высоте почти вровень с макушками тополей и трепыхал.
  
  -Так что с музыкой? - спросил Дима, выпивая.
  
  -А, да.
  
  Паша вышел и вернулся с небольшим красным магнитофоном. Воткнул вилку в розетку и нажал кнопку. Чёрные головки зашуршали, перематывая плёнку.
  
  "Пусти меня ты, мама, пусти меня, родная..." - зашипел из колонок голос.
  
  -Пусти, ведь мне идти пора-а. - подхватил Дима.
  
  -В "Лазурном" шум и песни, и там братва гуляет, и не мешают мусора. - пропели они вместе.
  
  Из комнаты раздался голос:
  
  -Пашка, вы больно не орите.
  
  -Хорошо, баб. Извини.
  
  -Нет, вы пойте, если хотите, но не больно. - голос немного смутился.
  
  -Хорошо.
  
  Воздушный змей запутался в кроне высокого тополя. Сергей пытался его оттуда сдёрнуть, младшая сестра смотрела с интересом и показывала на дерево пальцем.
  
  Дима взял пустую рюмку, повернул её дном к Паше и, прищурив левый глаз, правым посмотрел внутрь, словно в подзорную трубу.
  
  -Налей лучше. - сказал, усмехнувшись, Паша.
  
  Дима налил и выпил.
  
  Паша выпил.
  
  "...а ты бы филки втыривал, копил на паровоз" - жевал плёнку магнитофон.
  
  -Поставь что-нибудь другое. - попросил Дима. - Не могу уже, на тех выходных у Дёни его обслушался.
  
  Паша поменял кассету.
  
  -Я вот думаю, на своей поехать, что ли?
  
  Дима недовольно скривил лицо:
  
  -Да ну ты брось, на этой колымаге.
  
  Паша вздохнул и согласительно кивнул головой.
  
  -Сам подумай, - продолжил Дима. - Машина твоя, конечно, спору нет, родная, все дела, но уж как-то она не к месту будет. Серёга свозит - и нормально.
  
  -Ну да, да.
  
  -Вот доделаешь её, продашь, добавишь, купишь чё посерьёзней, тогда, может, и тебя будут просить свадьбы повозить. А эта - пусть постоит пока.
  
  Дима разлил остатки водки по рюмкам.
  
  Выпили.
  
  -Пошли. - сказал Паша.
  
  На улице была морось. Серое, низкое небо не вызывало никаких приятных эмоций. Курицы вышагивали по двору странным чуть не строевым порядком, а индюк просто стоял в огороде.
  
  -Марин, зонт возьми. - крикнул с крыльца в дом Паша.
  
  Пришла соседская Таня, обняла Диму, поцеловала его в губы и взяла за руку.
  
  -Ну что, готовы? - спросила весело.
  
  -Да не знаю ещё... - промямлил Паша и опять крикнул в дом. - Марин, ну чё вы там? Где Танька? Танька, иди сюда.
  
  Танька вышла на крыльцо.
  
  -Давай руку. - сказал ей Паша.
  
  Танька держала в руках скромный букет, состоявший из нескольких белых, одного красного и одного жёлтого цветков.
  
  -Мама там дедушке помогает. - сказала она.
  
  -Что помогает? - недовольно спросил Паша.
  
  -Не знаю, она так сказала.
  
  -Да ничего, подождём. - вмешался в разговор Дима.
  
  -Куда ждать уже? - снова недовольно ответил Паша и как бы самому себе. - Она на время смотрела вообще? Маринка! - крикнул в дом. - Мы без тебя уедем.
  
  Возле калитки остановилась красная машина. Открылась форточка, и в ней показалась голова Сергея.
  
  -Ну что, вы едете? - спросил он.
  
  -Да, щас. - ответил Дима. - Тут заминка небольшая. Дед там чё-то.
  
  -Ладно тогда, возле школы встретимся.
  
  Сергей уехал.
  
  Паша проверял Танькин портфель.
  
  -Всё собрала?
  
  -Да, пап.
  
  -Пенал там, ручки?
  
  -Ага.
  
  -А зачем ей на первое сентября пенал и ручки? - спросила Таня.
  
  -А чё, не надо? - озабоченно ответил Паша. - Я просто хрен его знает, Маринка там всё упаковывала. Маринк! - закричал в дом. - А пенал и ручки точно надо?
  
  -Точно! - отозвалось из дома. И чуть позже. - Паша!
  
  -Ну чего?
  
  -Иди, ведро вынеси.
  
  Паша на выдохе сказал "блин" и собрался было уже войти в дом, но Дима остановил его.
  
  -Слушай, пока то да сё, давай я машину что ли выгоню, чё стоять так?
  
  -И то верно. - согласился Паша и дал Диме ключи.
  
  Танька осталась стоять на крыльце одна. Она рассматривала букет и периодически, оглядевшись предварительно по сторонам, срывала лепестки с цветов и совала их в карман куртки.
  
  На улице было холодно. Туда-сюда летали вороны. Проехала мусорка, и из окна кабины на Таньку посмотрел серьёзный, коричневого цвета, пёс. Танька помахала ему рукой и бросила в его сторону один жёлтый лепесток.
  
  Далеко впереди Танька видела большое полукруглое поле и снующую по нему технику. Она представляла, что на том поле растёт много-много таких цветов, как у неё в букете, и что техника сейчас собирает их, чтобы везти в школы на первое сентября.
  
  На улицу вышла соседская тётя Света.
  
  -Моросит сегодня, да, Танька?
  
  -Да, тёть Свет.
  
  -Но к вечеру обещали солнце.
  
  -Обещали, тёть Свет.
  
  -Ты как вообще, в школу-то готова?
  
  -Готова, тёть Свет. - грустно вздохнув, сказала Танька.
  
  -А чё такая невесёлая?
  
  -Да цветов мало как-то...
  
  -Цветов мало? - тётя Света зычно рассмеялась. - А ну-ка, обожди маленько.
  
  Она ушла в дом и через некоторое время вернулась с большущим букетом цветов.
  
  -Поди вот, бери, своих доложишь - шикарный букет выйдет.
  
  Танька обрадовалась, сняла с плеч портфель и выбежала на улицу.
  
  -Спасибо, тёть Свет.
  
  -Спасибо, тёть Свет. - сказала она ещё раз, вернувшись на крыльцо и закинув за плечи рюкзак.
  
  -Да на здоровье, золото. - тётя Света расплылась в довольной улыбке. - Скажи, а тётя Таня моя у вас там?
  
  Танька кивнула головой
  
  -Они с дядей Димой пошли в гараж машину выгонять, им папа ключи дал.
  
  -Ну хорошо, хорошо... - прошептала себе под нос тётя Света. - Дай-то Бог, дай-то Бог... - развернулась и пошла домой.
  
  К калитке подъехала чёрная машина. Из неё вышли Таня и Дима.
  
  -Где там родители твои?
  
  -Не знаю, дядь Дим.
  
  -Иди, позови, а то и впрямь опоздаем.
  
  Танька пошла в дом.
  
  По той стороне ехала мусорка, за ней бежали несколько собак и изо всех сил гавкали. Когда мусорка останавливалась возле мусорных баков, собаки, не добегая её, тоже останавливались и садились на землю, не издавая ни звука. Зато в кабине заходился их коричневый собрат. Когда мусорка трогалась, вместе с ней трогались собаки, и снова начинался перелай.
  
  -Всё со своими псами... - задумчиво сказал Дима, глядя на уезжающую машину.
  
  Таня подошла к нему сзади, обняла и спросила:
  
  -Ты придёшь завтра?
  
  Дима еле заметно вздрогнул и холодно ответил:
  
  -Я не могу. У меня в субботу причастие.
  
  -Тебя ж не допускали. - удивилась Таня.
  
  -Допустили. - недовольно сказал Дима.
  
  Было видно, что этот разговор тяготит его.
  
  -Батюшка сказал, что, по-хорошему, конечно, нельзя, всё-таки грех большой, но мне это надо, он видит, поэтому разрешил.
  
  Таня отошла в сторону, сложила на груди руки, посмотрела на поле и сказала:
  
  -Убирают...
  
  Потом тихо добавила:
  
  -А когда?..
  
  Дима вздохнул:
  
  -Я не знаю, Тань, не знаю. Ты ведь сама всё понимаешь, ну неправильно это. - он повысил голос. - Нельзя так, не теперь, теперь я не могу.
  
  -А раньше... - начала было Таня, но Дима прервал её.
  
  -Раньше всё было по-другому. Раньше я был другой. Ты пойми, мне не хочется как раньше, потому что это плохо, грех. Я тебя обижать не хочу. Ты хорошая, добрая, но... но... - Дима осёкся, посмотрел на Таню, посмотрел по сторонам, сел на скамейку и обхватил голову руками. - Я не знаю...
  
  Таня подошла к нему, присела на корточки, взяла его руки своими руками, заглянула в глаза и тихим шёпотом, но с каким-то тяжёлым надрывом в голосе проговорила:
  
  -Димочка, ну пожалуйста! Мне без тебя тошно совсем, ты так давно не приходил, ты меня совсем избегать стал, если бы не Пашка, мы б и не встретились. Ну что тебе стоит? Ну приди, хотя бы на вечер, хотя бы на час, я даже трогать тебя не буду, просто посиди, я на тебя посмотрю - и всё, и мне больше ничего не надо. Какой же это грех?
  
  -Грех не это. - сказал Дима отстраняясь. - Грех то, что будет потом.
  
  -Я ж сказала, что даже пальцем...
  
  -Ну кому ты говоришь? - раздражённо прервал её Дима. - А то я не знаю, как оно всё бывает!
  
  Из Таниных глаз потекли слёзы, она закрыла лицо руками. Она сидела и шептала. Ни Диме, ни себе, ни кому-то ещё, а просто шептала:
  
  -какой это грех... это не грех... не грех... это любовь... димочка...
  
  Дима поднял её с земли и усадил на скамейку рядом с собой. Обнял и сказал:
  
  -Таня, пожалуйста, постарайся меня понять. Мне надо разобраться. Дай мне время, хорошо?
  
  Таня, вытирая слёзы, закивала головой.
  
  -Дай мне время. - продолжал Дима. - Я подумаю, я хорошо подумаю, мне подумать надо. Обо всём, обо всех подумать, понимаешь?
  
  Таня кивнула.
  
  -Ты молодец. - Дима чмокнул её в лоб, потом посмотрел на неё и как-то неуверенно добавил. - Хочешь, сегодня в парк сходим?
  
  Таня улыбнулась и снова кивнула, утирая последние слёзы.
  
  -Ну где вы там, эй! - послышался Пашин голос.
  
  Дима встал:
  
  -Да тут мы, на скамейке сидим.
  
  Паша с семьёй вышли со двора.
  
  -Ты за рулём поедешь. - сказал Паша Диме. - А то мы там с дедом по пятьдесят грамм накатили в честь праздника.
  
  -Ну как он? - спросил Дима.
  
  -Да держится пока. Вон, даже водки махануть не дурак.
  
  Все посмеялись.
  
  -Давай, по коням, опаздываем уже. - скомандовал Паша.
  
  Все сели в чёрную машину.
  
  У школы стоял разный народ. Кого-то привели родители, кого-то старые уже бабки. Директор говорил речь вялым и сонным голосом. Ему на лысину слетел тополиный лист.
  
  Противно падали на людей брызги с неба, словно кто-то обдавал всех из пульверизатора. С людьми пришли несколько псов. Они увлеченно чесались, обнюхивали стоящих и друг друга.
  
  Паша с семьей и Дима с Таней находились возле Серёги. Танька держала в руках свой огромный букет, была очень рада и ничего не видела из того, что происходит. Это не сильно её расстраивало. Рядом с ней стал здоровенный серый пёс. Танька попыталась его погладить одной рукой и чуть не выронила из рук букет.
  
  После вступительной части детей завели в школу.
  
  Танька махала своим рукою из окна кабинета на первом этаже. Её посадили на второй парте.
  
  -Домой? - спросил Дима.
  -Ну а куда ещё? - ответил Паша.
  
  Дома все сели за стол.
  
  Марина с Таней занялись сервировкой, Паша с Димой потихоньку распивали бутылку. Когда немудреная снедь была расставлена, Марина и Таня присоединились к ним, добавив на стол графин вина. Красного, смородинового, домашнего.
  
  -Вре-е-емя. - потянул Паша.
  -Да-а-а. - вздохнула Марина.
  -Быстро. - заметил Дима.
  
  Таня под столом своей ногой попыталась забраться Диме в пах, но попала в кого-то другого.
  
  -Ой, извиняюсь, тут так мало места. - сказала.
  -Так можно же разложить. - спохватился Паша. - Чё-то я как-то и не...
  
  Со стола всё убрали, стол разложили, на стол всё вернули.
  
  Стало просторней.
  
  -Поставь чего-нибудь. - обратился Дима к Паше.
  
  Паша принёс красный магнитофон и включил кассету.
  
  "А вы не трогайте, не трогайте меня, не задавайте мне вопросов глупых зря..." - полилась из динамиков задорная музыка, но всем было немного грустно, и никто не спешил подпевать.
  
  -Что там первого сентября, кто помнит? - спросил Паша.
  
  Все пожали плечами, Дима сказал:
  
  -Когда было-то? Я смутно помню, что нас учили правильно руки складывать и правильно их подымать. Только не помню - первого или не первого.
  -Нас тоже учили. - сказала Таня.
  -Да всех учили. - Паша. - Это сейчас нихрена не учат ничему... Я про то, что они ж не занимаются первого ведь?
  -Нет, нет, не занимаются. - уверенно ответила Таня. - Первого вообще никто не занимается, мы даже в старших классах первого не занимались.
  
  Паше захотелось выпить, и он сказал:
  
  -Давайте выпьем.
  
  Все выпили, закусили и замолчали. В молчании смотрели в окно, на улицу. Там поднявшийся за то время пока они сидели дома ветер, разносил по улице клубы мороси, иногда лепя их на окно, в которое они смотрели, и на стёкла чёрной машины, стоявшей возле калитки.
  
  В речке плавали гуси, по берегу ходили белые, как гуси, утки и несколько куриц.
  
  -Я деду занесу.
  
  Паша взял полную рюмку, бутерброд с колбасой и вышел в комнату.
  
  Дима налил себе и выпил.
  
  Таня попыталась снова достать Диму ногой, но не смогла, потому что разложенный стол увеличил расстояние между ними.
  
  Паша вернулся, и все снова уставились в окно.
  
  Куда-то поехал на своей машине Сергей. От горизонта наползали громоздкие лиловые тучи. Полосатый, серо-коричневый кот шёл серединой дороги.
  
  -Перемотай там что-нибудь. - попросил Дима.
  
  Паша включил перемотку. Магнитофон завизжал.
  
  "Накрасят девочки глаза, и грянет первая гроза, и захмелеешь без вина. Весна." - прохрипел голос из динамиков.
  
  -У нас тут щас по ходу тоже грянет. - сказал Дима, наливая и показывая на приближающиеся тучи.
  
  Все выпили и снова уставились в окно.
  
  Приехал обратно Сергей.
  
  Паша жевал хлеб. Жевал очень медленно и вязко. Потом сказал:
  
  -Поехали на кладбище.
  -А за рулём кто? Я уже выпил, не сяду. - Дима.
  -Серёгу попросим, он свозит. - сказал Паша. - Ты едешь? - он обратился к Марине. Та отрицательно замахала головой. - А ты? - спросил он у Тани. - Та замахала утвердительно. - Тогда сходи домой, возьми накинуть на себя чего-нибудь и зонт, а то ливануть может.
  
  Таня ушла домой, Марина вышла в комнату. Паша и Дима продолжили выпивать.
  
  -Может к Серёге сходим, хоть предупредим его, а то уедет куда-нибудь. - сказал Дима.
  
  Паша махнул рукой.
  
  -Да никуда он не поедет. Налей лучше.
  
  Выпили. Молча посидели.
  
  -Слушай, я тебе не говорил. - начал Паша. - К нам через три дня Танька в гости приезжает, не хочешь...
  -Нет. - прервал его Дима. - Нет. Не хочу.
  
  Паша взял кусок хлеба, повертел в руках и положил на место.
  
  -А то бы... Она спрашивала про тебя.
  -Нет, я ж говорю. - решительно сказал Дима. - Что было, то было. Я с одной тут разобраться не могу, а ты мне вторую ещё на шею повесить хочешь. Нет. Ты это, глянь там лучше, нам же выпить надо взять с собою.
  
  Паша не смог ответить, потому что у него был набитый рот. Он кивнул головой, встал из-за стола и прошёл в кладовую.
  
  -Литр бери сразу. - громко сказал ему вслед Дима.
  
  В кухню вошла Таня.
  
  -Не много будет? - спросила, присаживаясь на своё место.
  -В самый раз. - ответил Дима. - Ты себе тоже винца вот прихвати.
  -Я из дому взяла. - сказала Таня и вынула из пакета литровую пластиковую бутылку с красной жидкостью. -Там ещё поесть чуть-чуть, так, мелочёвки всякой. Ну что, пошли?
  -Погоди ещё. - сказал вернувшийся из кладовой Паша. - Успеем. Давай посидим, это добьём и поедем. Весь день впереди. Маринк! - громко крикнул он, развернувшись вполоборота к комнате. - Таньку заберёшь сама?
  -Хорошо!
  
  На кладбище они приехали ближе к полудню. Развиднело и светило солнце, но земля была мокрая и липкая, цеплялась к ботинкам и сапогам. Паша шёл впереди, держа в руке открытую бутылку водки, и то и дело к ней прикладываясь. Передавал её время от времени идущему следом Диме, тот проделывал то же самое. Они были навеселе. Позади всех шла Таня с пакетом. Она внимательно смотрела себе под ноги, боясь поскользнуться и упасть.
  
  -Сначала к Петьке зайдём. - сказал Паша.
  
  Петька встретил их красивым черным мраморным памятником, аккуратной опалубкой, серой мелкой галькой, цветами и блюдцем со стопкой. В стопку Паша плеснул водки, в блюдце положил две конфеты и сигарету. Сам Петька глядел на них с фотографии хоть и улыбаясь, но немного грустно.
  
  Дима закурил.
  
  -Дай сигарету. - сказал ему Паша.
  
  Они стояли, курили и смотрели на памятник.
  
  -Помянем. - сказал Дима. - Дай рюмку, Тань.
  
  Таня достала из пакета рюмку.
  
  -А чё не из горла? - спросила.
  
  Никто не ответил.
  
  Протянула Диме два бутерброда с салом.
  
  -Прикусите хоть.
  
  Дима выпил, взял бутерброды, один отдал выпившему следом за ним Паше, другой стал есть сам.
  
  -Молодой ещё. - сказал Паша, глядя на памятник. В голосе его чувствовалось сожаление.
  -Да. - вздохнул Дима.
  -И чего ему не жилось?...
  -Да.
  -Сейчас бы с нами...
  -Да.
  -И Таньку в школу и всё бы...
  -Да.
  
  На соседний памятник сел большой чёрный ворон. Ворон смотрел на них с интересом. Паша кинул ему к памятнику кусочек хлеба. Ворон слетел, взял хлеб в клюв и залетел обратно на памятник. Съел хлеб и продолжил разглядывать людей. Лёгкий ветерок ерошил его перья. Ворон был весь иссиня-чёрный и сверкал, словно глянец.
  
  -Красивый. - сказал Дима.
  
  Паша согласительно покивал головой.
  
  -Пошли дальше. - сказал он.
  -Куда сейчас? - спросила Таня.
  
  Паша задумался.
  
  -Давай к тёте Яде и дяде Коле. - сказал Дима. - Тут недалеко. А там потом решим.
  -Ага, точно. - согласился Паша. - Давай. - отхлебнул из бутылки и протянул Диме. - Ты помянула? - спросил Таню. Таня кивнула головой. - Что-то я не видел. Ты чё там сзади стоишь как-то? Ты давай рядом с нами поминай.
  
  Они пошли дальше.
  
  По правую руку были старые могилы, порушенные временем. Их изъела ржавчина, изгрызла труха, изнурили взгляды людей. На них были старые потускневшие изображения, обрамлённые в потрескавшийся мрамор, победнее - в грязный гранит, ещё беднее - в порыжевшее железо, ещё беднее - в раскоряченные кресты. Оттуда особым потусторонним взглядом смотрели дремучие люди, которые и в загробной жизни, видимо, слились с материалом, из которого были изготовлены их памятники. Так казалось если задержаться глазом дольше, чем нужно. На иных могилах вместо земляной насыпи красовались большие муравейники. Между этими старыми кучами затерялся особый, поросший быльём участок, с крохотными квадратиками земли, огороженными слишком громоздкими цепями по периметру. В каждом квадратике стоял игрушечный памятник и, если хорошенько присмотреться, можно было увидеть даты жизни погребенных там людей. Все они были очень старыми, времен первой мировой, 20-ых, 30-ых годов прошлого века и одновременно очень молодыми - никто из них не прожил больше года.
  
  Там обильно росло кустовьё, высокие деревья, трава и всё, что только может вырасти, если оставить землю без должного присмотра.
  
  Слева было песчаное царство. Сверкали лакированные светло-коричневые кресты, стоял свежий, блестящий мрамор, лежал идеально серый гравий, все камушки в котором были идельно-одинаковые и идеально-круглые, как зернистая красная икра в элитном ресторане. Многообразие форм, рисунков, буйство замысла и фантазии. И неимоверная свинячья грязища на стежках между могил, как будто там целыми днями гоняли туда-обратно роту солдат. Люди на фотографиях здесь были все свежие и молодые, независимо от возраста; совсем недавние, ещё не успевшие раствориться в прошлом, ещё одной ногой цепляющиеся за этот свет. Как будто бы можно даже поговорить. И говорили, и причитали, и плакали, и терзали руками гравий, и месили ногами песок. Ни одного кустика, ни одного деревца, ни одной травинки. Песок и гравий, песок и гравий, песок и гравий. Только что умер? Песок. Прошло время? Гравий. Кучи песка лежали возле начала и конца каждого ряда, на перекрёстках и просто так, где придётся. При кучах - вёдра. Опалубка. Опалубка с гравием. Опалубка в досках. Опалубку заливают. Опалубка без гравия, сплошь залитая цементом с выемкой под памятник. Памятники чёрные и тёмно-серые, с изображениями во весь рост и только головами, с рисунками дорог, деревьев, машин - даже с номерами - и нехитрой, простецкой поэзией, выскребанной на громоздких камнях не слишком грамотными мастерами погребального искусства. Кто-то улыбается, кто-то хмурится и глядит исподлобья, кто-то стоит в деловом костюме, запустив правую руку в карман, а левой оперевшись о капот Мерседеса. Всюду несметь воронья. Здесь у них пир, здесь они за милую душу дербанят печенье и конфеты, а на Радуницу кувыркаются, довольно крича, в куче сваленных под могилами яиц, салатов, мяса, сала и кутьи.
  
  Они подошли к двум песчаным холмикам с крестами.
  
  Таня налила, Дима с Пашей выпили, потом Таня выпила сама.
  
  Стояли, закусывали.
  
  -Что-то у них могилы просели. - сказал Паша. И Диме. - Пошли, песка принесём.
  
  Дима взял стоявшее возле соседского креста ведро и направился было к насыпанной неподалёку куче с песком, но задержался.
  
  -Глянь. - позвал он Пашу.
  
  Паша подошёл, и Дима показал на фотографию на кресте.
  
  -Это ж этот, ну, парнишка дурноватый. - сказал он. - Который на велике всё время. Сосед ведь твой.
  
  Паша вгляделся в фотографию. Подошёл поближе. Потёр её рукой.
  
  -Точно. - сказал он. - А я и не знал.
  
  Они быстро обсыпали могилы, ещё раз помянули погребенных на этом месте мёртвых людей, а заодно и соседского покойника, вылили им и ему под кресты немного водки и оставили что-то поесть.
  
  -Птичкам. - как бы оправдываясь, никому сказал Дима.
  
  Они пошли дальше.
  
  -Куда мы? - спросила Таня.
  -К ребятам зайдём ещё. - хмельно ответил Паша.
  
  Они переходили из южной части кладбища в северную. Здесь было намного меньше могил, и росли высокие сосны, как будто прямо из песка. На соснах сидели вороны, иногда воробьи. С них падали какие-то веточки и шишки.
  
  Паша пару раз споткнулся и выругался, Дима осторожно придержал его под локоть. Таня месила ногами грязь, представляя что это снег и надеясь услышать характерный скрип. Ещё она думала о Диме.
  
  Налетел какой-то ветер и, отхлестав всех по щекам, быстро исчез. Он перебрался метров на пятьдесят вперёд и поднял там небольшую стену песка.
  
  -А давай к Володе зайдём. - неожиданно сказал Паша, резко обернувшись к Диме.
  
  Дима пожал плечами.
  
  -Ты как? - спросил он у Тани.
  -Сами смотрите. - ответила.
  -Пошли тогда. - скомандовал Паша и повернул налево.
  
  Володя умер от рака. Его похоронили два года назад, но могила выглядела на все тридцать, а то и пятьдесят лет. Старый, подёрнутый мхом и грязью гранит, чёрно-белая, чуть не прорисованная фотография, весь заросший высоченной травой могильный холм, на который можно было пригонять коров.
  
  Ряд могил, среди которых находилась Володина, был обращён своими фотолицами на широкое, покуда не засеянное мёртвыми поле. На поле росла густая трава, кое-где уже пожухлая, но в основном всё ещё по-летнему сочно-зелёная.
  
  Солнце закрыли тучи, и всё вокруг заполнил бледный свет. Этот свет отражался на могильных медальонах, и лица похороненных людей светились, словно энергосберегающие лампочки, ещё не набравшие мощь.
  
  -Давно тут не был. - сказал Дима.
  
  Паша согласительно кивнул головой и Тане:
  
  -Наливай, Тань. Помянем человека.
  
  Таня протянула Паше стопку:
  
  -Что-то Серёга сюда вообще не ходит.
  -Да он и в больницу не ходил. Мы вот с ним - Паша кивнул на Диму. - заходили, так Володя каждый раз про Серёгу интересовался. Жаловался... ну как, не жаловался, а говорил просто, что вот, мол, не приходит, не навещает и всё такое.
  -Хороший был мужик. - сказал грустно Дима. - Быстро его эта дрянь съела.
  -Да, быстро. - согласился Паша.
  
  Они ещё немного постояли. Выпили. Положили Володе под крест бутерброд, плеснули водки на блюдце. Стопки у Володи не было.
  
  Паша и Дима пошатывались.
  
  -Пойдём домой. - решительно сказал Паша. - К ребятам успеем ещё. В другой раз.
  -Да, дома лучше посидим. - кивнул головой Дима.
  -Да. - согласился Паша. - Тань, сколько там?
  
  Таня достала бутылку и потрясла содержимым. На дне было совсем немного.
  
  -Разливай.
  
  Они выпили и пошли домой. Пешком.
  
  Дома Марина поставила им на стол старую закуску, достала бутылку водки и бутылку вина. Компания быстро разделилась на мужскую и женскую часть, и все разговоры происходили раздельно.
  
  После нескольких рюмок Паша потух, и Дима на себе оттащил его в комнату и положил на диван. Танька смотрела мультфильмы по телевизору. Дима подмигнул ей.
  
  -Ну ладно, - сказал он, войдя в кухню. - вы сидите, а я пойду.
  
  И ушёл.
  
  -Танька! - позвала Марина.
  
  Танька показалась в дверном проёме.
  
  -Как отец проснётся, отнесёшь ему куриного бульона.
  
  Танька ушла в комнату.
  
  -Знаешь, - сказала Таня, возвращаясь к прерванному разговору. - мне кажется, шансов у меня нет.
  
  За окном уползало к горизонту показавшееся из-за туч солнце. По двору бегали куры. Слишком рано начала облетать войлочная вишня.
  
  Марина включила магнитофон и убавила громкость. Колонки шептали про мерцающую во тьме сигарету.
  
  Кухня постепенно наполнялась бледным светом, таким же, какой был на Володиной могиле. На улице пошёл дождь, и весь свет куда-то исчез.
  
  Марина включила люстру.
  
  Паша проснулся и почувствовал неприятный железный привкус во рту. Он разомкнул глаза. Всё вокруг было поделено на крохотные квадратики и немного уползало влево.
  Рядом с ним стояла табуретка, а возле неё Танька с тарелкой.
  
  -Доброе утро, папа. - сказала она, улыбнувшись. - А я тебе бульончику вот тут вот.
  
  Паша кивнул головой.
  
  -Давай, ты похлебай немного, а потом таблетку выпьем, хорошо? - она поцеловала его в лоб.
  
  Паша был весь потный, лоб его был солёный.
  
  -Тебе помочь? - спросила Танька.
  
  Паша замотал головой:
  -Спасибо, Танюш. - сказал чуть слышно. - Я сам.
  
  Он отвернул одеяло и приподнялся на локтях. Немного так полежал, свесил ноги, упёрся ладонями в диван и, поднатужившись, сел.
  
  Прикрыл одеялом колени и начал есть.
  
  -Ты сегодня идёшь? - спросил Паша.
  -Да. - Танька ответила и покраснела.
  -Что, с Лёшей этим?
  
  Танька кивнула.
  
  -Да ладно, ладно. - ухмыляясь просипел Паша. - Я ведь не против, что глаза опускаешь? Лёша, вроде, мальчишка неплохой.
  
  Танька обрадовалась и хотела что-то сказать, но Паша её перебил:
  
  -Ты лучше это, скажи, что с экзаменами? Готовишься?
  -Ну конечно, пап.
  -Когда там?
  -Да десятого первый.
  -Тёте Тане звонила?
  -Ага.
  -Смотри. - Паша нахмурил брови и сделал притворно-грозное лицо. - Чтоб поступила мне.
  
  Танька посмеялась.
  
  Паша оставил немного бульона на донышке, чтобы запить им таблетку.
  
  -Дай-ка. - сказал.
  
  Танька протянула ему крохотную жёлтую капсулу.
  
  -Покрышек-то натягали хоть? - спросил.
  
  Танька махнула рукой:
  
  -Малыши столько притащили, что там целую египетскую пирамиду можно из них составить. Наверно больше, чем у вас будет.
  
  Паша улыбнулся и замотал головой:
  
  -Ну нет, Танюш, нашу пирамиду вам не переплюнуть, это точно. Мы тогда с Димой и пацанами такого чаду задали, что об этом, наверно, песню когда-нибудь напишут.
  
  Они посмеялись.
  
  Паша посмотрел в окно на двор и увидел красные маки.
  
  -Помню, в детстве они были с меня ростом...
  
  Он вздохнул.
  
  -Танюш, прикати мне кресло, я в туалет съезжу.
  -Давай я тебя отвезу?
  -Нет, я сам.
  
  Он немного помолчал и добавил:
  
  -Ты это, знаешь что, у нас там вишня ещё есть?
  -Да куча целая.
  -Собери мне в тарелку немного, я поклюю.
  
  Танька ушла в огрод, Паша поехал в туалет.
  
  Спустя время они снова сидели в комнате и разговаривали. Паша ел вишню.
  
  -Бурундуков целая куча развелась. - сказала Танька. - И бегают и бегают по забору, хоть из ружья стреляй!
  -Не надо, ты их не трогай. Пусть себе бегают.
  -Так они всю вишню сожрут.
  -Ну и пусть. На здоровье. Ты ж покушала?
  
  Танька махнула головой.
  
  -И я тоже покушал. А остальное пусть они доедают. Знаешь что? Глянь там в интернете, что они любят ещё, кроме вишни?
  -Подкармливать их что ли будешь?
  
  Паша кивнул:
  -А почему нет?
  -Это как-то перебор, пап. От них и так житья никакого.
  -Ну прямо уж вот так никакого?
  -Да их реально много. Ты не замечаешь просто. Давай, я тебя на улицу как-нибудь часика на два вывезу - сам посмотришь.
  
  Паша махнул рукой:
  
  -Ладно, оставь.
  
  За окном солнце заливало двор расплавленным золотом. Всё светилось. Ближе к сараю, как выстроенная к осмотру рота, стебелёк к стебельку, стояли подсолнухи, едва кивая жёлтыми головами.
  
  -Красивые они. - Паша показал пальцем.
  
  Подсолнухи были ярко-желтые, такие, как солнце на школьных рисунках.
  
  -Я, наверно, не дотяну до осени. - сказал он.
  
  Танька поначалу никак не отреагировала на эти слова, продолжая рассматривать подсолнухи в окне. Потом повернулась:
  
  -Пап...
  -Слушай. - перебил её Паша. - Послушай меня, Танюш. Мы оба, ты и я, знаем, что это правда.
  
  У Таньки по щекам потекли слёзы, хотя выражение её лица нисколько не изменилось, только глаза наполнились водой.
  
  - Не надо, Танюш, не надо. - Паша улыбнулся и протянул ей руку. Она подвинула стул поближе и взяла его руку в свою. - Это случается. Так должно быть, так будет со всеми. Скоро вот - со мной. - Паша опять улыбнулся. - Ты должна быть готова. Просто будь готова и не плачь. Время просто. Время, Танюш. Подошло.
  
  Он посмотрел в окно.
  
  -Так быстро... - сказал тихо.
  
  Танька подвинулась к нему ещё ближе.
  
  -Но ведь доктор сказал, что ещё не всё...
  -Доктор просто проявил милосердие, чтобы я духом не падал. А я и не падаю. - Паша посмеялся. - Я только устал очень, Танюш. Вымотало меня, нет сил уже.
  
  Танька заплакала.
  
  -Ну вот, началось. Ну, иди сюда, иди вот, садись.
  
  Танька присела к отцу на диван и положила ему голову на плечо. По лицу её текли слёзы, она всхлипывала и смотрела в окно на подсолнухи и маки. Туда же смотрел Паша, гладил её руку и улыбался.
  
  -Год уже Танюш. Тяжело мне с этой заразой дальше барыкаться. Я не сдался, нет. Но есть вещи, которые я не могу изменить. Это - не могу. - он помолчал и добавил. - Сколько, он сказал?
  
  Танька вытерла слёзы.
  
  -Месяц или два...
  
  За окном порыв ветра вспучил клеёнку на теплице.
  
  -Ну и отлично. - Паша повеселел. - Целая уйма времени.
  
  Засмеялся.
  
  Ветер прокатился по крыше и пошумел сточным желобом.
  
  -Слушай, принеси мне листок и ручку. - попросил Паша. - Напишу-ка я ему письмо.
  -От него вестей никаких вообще.
  -Хотя бы попробую. Может, мне ответит. Всё-таки четвёртый год уже как.
  
  Танька принесла тетрадь и ручку:
  
  -В середине пиши, чтоб легче вырывать было.
  -А ты мне сейчас вырви.
  -Да зачем? Подкладывать под лист надо будет, а так ты в тетрадке сразу на мягком напишешь - и нормально.
  
  Паша картинно почесал затылок:
  
  -Верно баешь, Танюха.
  Они посмеялись.
  
  -А адрес? - спросил он. - Куда писать? Прям на остров что ли?
  -Там у них есть какой-то, я потом гляну в интернете.
  -Хорошо. Знаешь что, Тань? Можешь мне ещё вишни набрать?
  
  Танька улыбнулась, взяла тарелку и вышла из комнаты.
  
  Паша сел за письмо.
  
  "Привет, Дима! Или, может быть, уже не Дима, не знаю, у вас же там новые имена всякие дают. Но я буду по-старому тебя Димой звать, надеюсь, ты не обидишься и сделаешь скидку, как другу. Ты мне не писал три года. Я понимаю, новая жизнь, все дела, но мне было бы интересно узнать о тебе, тем боле, что из наших о тебе тоже никто ничего не знает и спросить не у кого. У меня тут есть немного всяких новостей. Танька в этом году уже поступает, жить будет в столице, у своей тёзки, сам знаешь какой. Она, кстати, мне часто звонит, спрашивает про тебя, а я ей ничего не отвечаю, потому что нечего отвечать. У неё, вроде, всё в порядке. Живёт одна, с маленьким сыном, сын родился год назад. Танька поедет, так хоть поможет ей немного и растормошит. Я так понял, ей там скучно очень. На улице у нас ничего нового, почти всё по-старому. Вот лето жаркое очень выдалось в этом году, хотя я его толком и не вижу. У меня рак. Такие дела. Уже год как. Врач сказал, что жить мне осталось до осени, потом умру. Если сможешь - приезжай. Не сможешь - ну хоть помолись тогда. Мне Танька немного читала про вас из интернета, там написано, что вы в основном молитесь. Я, честно, не представляю, как вы там живёте, хотя и в Бога верю и всё, но не могу понять. Иногда думаю о тебе, и странно всё это как-то. Хотя, наверно, так надо. Лучше бы было, если бы ты приехал, уж больно охота на тебя ещё раз посмотреть. И Танька и Таня бы обрадовались. Может, ты отпросишься там у своих на несколько дней? Попробуй, только постарайся побыстрее, а то я не уверен насчёт себя. Приезжай, жду. До свидания."
  
  Паша написал письмо, закрыл тетрадь, положил ручку на стол и умер.
  
  Танька собирала во дворе войлочную вишню. Вокруг неё бегали туда и сюда бурундуки. Стояла жара. Танька думала о том, как пойдёт сегодня вечером с Лёшей, какой будет громадный костёр и что будет потом.
   По улице проехала мусорка, из окна кабины которой на Таньку посмотрел большой пёс с красным языком.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"