- Моссир , моссир! Купите "Пророк Паиса". Покупайте "Пророк Паиса"! - мелкий парнишка в поношенном шматье размахивал газетой. - Последние новости! Третья жертва Тихушника! Полиция в растерянности! Инспектор Леклер готов обратиться за помощью к известному сыщику!!! Покупайте! Читайте!
Высокий франт в щегольском пальто, возле которого парнишка и крутился, задумчиво вытащил из внутреннего кармана новый кошелек и извлек несколько медных монет. Продавец газет заметно обрадовался. Монеты перекочевали из рук, затянутых в коричневые кожаные перчатки, в огрубевшие от непогоды ладони парнишки.
Франт поправил очки с модной оправой и темными стеклами, присел на зеленую скамейку и развернул газету. Не смотря на сгущающиеся сумерки, очки не были помехой. Магическое стекло известных мастеров Антронини позволяло видеть в кромешной темноте.
На первой странице красовалась фотография инспектора Леклера с растерянной физиономией. Под ней располагалась подпись - "Лицо полиции". Небольшая статья справа рассказывала о том, что на северном побережье в квартале Антуале была обнаружена третья жертва объявившегося неделю назад маньяка. Тело рыбака было аккуратно выпотрошено, как и предыдущие трупы.
Далее следовала статья про гоблинов. Представители мастер-цеха этого народца заявили о потрясающем изобретении, которое в скором времени перевернет мир. Поскольку подобные высказывания периодически поступали от каждого из малых народов, на них просто не обращали внимание. Мир не менялся, хоть тресни.
Дальше читать было бессмысленно. Отчеты некоторых правительственных комиссий, заявления мелких купцов, интервью с двумя актрисами прим-театра. Скукота.
Франт свернул газету и посмотрел на часы, висевшие на башне напротив. Уже было поздно. Стемнело настолько, что вдоль улиц загорались газовые фонари. Парнишка с газетами уже пропал, как и большинство прогуливавшихся пешеходов. Площадь святого Аурелия почти обезлюдела.
Неподалеку виднелась остановка паровых повозок гномов. Рядом же стояли две крытые коляски, запряженные парами лошадей. Туда и направился молодой человек. Он еще не выбрал, каким именно транспортом воспользуется. Первый имел преимущество в цене и популярности, второй в комфорте и скорости. Поколебавшись, франт направился к коляскам. Денежными средствами он был не обременен, а после долгого дня, не особо тянуло трястись в дребезжащей коробке, проблемой которой становилась и излишняя температура. Хотя сейчас ранней осенью в ночью она грозила обратиться из недостатка в дополнительную услугу.
Именно в этот момент его окликнули.
- Лускье? - голос показался знакомым и франт обернулся.
- Донжон? - улыбнулся он сдержано, увидев коренастую фигуру, закутанную в расписной плащ ростовщика.
- А узнал, жаль, - рассмеялся тот. - Не быть мне богатым.
- Точно не быть, вы уже богат, - подковырнул Лускье.
Ростовщик коротко хохотнул, высоко запрокинув голову.
- Давно приехали? Вы вроде покидали столицу, - спросил Донжон, оглядывая собеседника с ног до головы.
- Да только и вернулся. Гостил у дяди в поместье, - коротко кивнул Лускье, присматриваясь к коляскам. Была вероятность того, что извозчики могут разъехаться по домам.
- Где-то на юге?
- В Гантруа. Там виноградники, озера и всё такое.
- На отдых, значит, качались, - Донжон мечтательно вздохнул, хотя сам мог позволить себе подобное хоть пять раз в неделю.
- Хм... - Лускье сделал вид, что замялся. - Вы меня извините? Надо ехать домой.
- Да? Какое совпадение, я, знаете ли, тоже домой собирался. Опасно в последнее время стало по ночам на улице, - ростовщик показательно посмотрел по сторонам.
Лускье припомнил про статью в газете и кивнул.
- Помнится, ваш дом находится где-то в районе старого Университета?
- Да, - протянул молодой франт, уже догадываясь, куда клонит старый ростовщик. - Около моста Молье.
- Да просто чудесно. Я, знаете ли, прикупил себе домишко недалеко от фонтана Бонтаре. А это как раз рядом. Может, прокатимся вместе? И дешевле и веселее.
Лускье вежливо улыбнулся и, приглашая, указал рукой на коляску. Возница взял под козырек, приветствуя клиентов. На востоке небо заволакивало тучами, грозя дождем в скором времени.
Удобное широкое кресло, вместо скамьи паровой повозки, занавеси на окнах и скамейки для ног. Всё это к вашим услугам за скромную плату в десятинку серебряной монеты. Мужчины уселись друг напротив друга. Так как разговора было не избежать, Лускье хотелось бы видеть лицо собеседника.
- Ну и как там, в провинции? - начал издалека Донжон.
- Да как обычно. Вы же знаете, что вдали от столицы всё меняется очень медленно, - улыбнулся Лускье. - Виноградники стали чуть больше, проходимцев на дороге еще больше. Замок чуть старее, а дядя как был, так совсем не изменился.
- Мда... - протянул ростовщик. - Старый Жан.
Что этим хотел сказать Донжон, Лускье не знал, но подозревал, что у ростовщика с дядей были в прошлом общие дела. Возможно не всегда вполне законные. Молодого человека это ничуть не смущало или заботило. Столица, а дядя много и часто имел дела именно здесь, место не для благородных девиц или честных граждан. Черные сделки тут совершались везде, начиная от улиц и заканчивая парламентом. Король косо смотрел на это сквозь пальцы, гонял полицию, изредка кого-то ловили, и всё утихало. Пока налоги пополняли казну, владыка был лоялен.
- А как там поживает ваша тетушка Ферцулия? - решительно Донжон был знаком со всей родней Лускье.
- Мигрени и больная нога её замучили, - вздохнул франт, ему искренне было жаль тетушку, что некогда блистала в столичном прим-театре.
- Жаль, но от старости и болезней никто не застрахован. Врачи сплошь шарлатаны, а маги-лекари дерут такие тарифы, что, ей богу, дешевле помереть, - горько рассмеялся Донжон.
Лускье вежливо улыбнулся. Ему, вследствие молодости, еще не приходилось особо прибегать к услугам ни одних, ни других. Бросив взгляд сквозь щель между занавесями на окошке коляске, Лускье заметил бакалейную лавку моссира Ануре, что означало, что половину пути они преодолели. Коляска катилась так мягко, что трудно было понять, с какой скоростью они двигаются. Казалось, что транспорт вовсе стоит на месте.
- А вы значит только вот сегодня и вернулись? - ростовщик не желал, чтобы разговор угас.
- Прибыл на дневном поезде.
- Я бы не за что не сел эту изрыгающую пламя машину гномов. Вы смелый человек, Лускье. Многие предпочитают коляски или бегунов-гоблинов.
- Да, в общем-то, ничего страшного в машинах гномов нету. Только лишь гремят, а комфорт и скорость уже приемлемы, - заметил Лускье, польщенный похвалой ростовщика. - В провинциях, кстати, машины гномов уже многие используют даже в хозяйстве.
- Вот как? - заинтересовался Донжон. - Экономически выгодно?
Лускье улыбнулся, деловой человек всегда прежде всего думает о выгоде.
- Конечно. Гномы цены на них не ломят, а машины порой заменяют собой трех-четырех человек. При этом кормить и платить жалования им не надо.
- Но ведь кто-то должен за ними приглядывать, - возразил ростовщик.
- Хватает одного человека на пять машин, - кивнул Лускье.
- Все равно его еще обучать надо, - отмахнулся Донжон. - Нет уж, увольте. Столица живет себе спокойно по старинке. Если уж совсем приспичит - всегда можно обратиться к магам. Они дерут много, но делают всё качественно.
- Сомнительное утверждение, - пробормотал Лускье, не смотря на то, что сам был вхож во многие магические лавки страны. - Я слышал, что пару месяцев назад было некое происшествие, связанное с оборотниками.
- Было, было, - кивнул Донжон. - Пара десятков совсем свихнулись, и порвали на куски немного народу. Усмирители прибыли лишь через час и еле смогли справиться.
- И не смотря на это, оборотников разрешают иметь частным лицам, - покачал головой Лускье.
- Они отличные охранники, - не согласился ростовщик. - А то происшествие было лишь случайностью.
- Причины были найдены?
- Вы же знаете нашу полицию, - рассмеялся Донжон. - Когда это не выгодно, они и слона в полицейском участке не найдут. А там дело было темное. Быстро всё замяли. Никто из высших не пострадал. Парламент и король спустили всё на тормозах.
Лускье снова посмотрел между занавесей на улицу. Очки позволяли превосходно видеть в полной темноте, пусть и немного в желтом оттенке.
- Единственное к чему привел тот случай, - продолжал меж тем ростовщик. - Так это то, что за оборотников стали ломить еще большую цену, мотивируя это тем, что тварей стоит больших усилий натаскивать и приучать к конкретному хозяину.
- Я слышал, что открылся даже некий бойцовский турнир с их участием.
- Ну... - замялся Донжон. - Вы же знаете, что подобные развлечения запрещены.
- Но... - усмехнулся Лускье.
- За ваши деньги всё, что угодно, - рассмеявшись, продекламировал девиз гильдии торговцев Донжон. - Я тоже слышал про такое, хотя где и как - не знаю. Не интересовался.
Лускье кивнул. Ростовщику видимо и без того хватало развлечений. Коляска дрогнула. Только поэтому пассажиры поняли, что она остановилась.
- И вам того же, моссир, - откланялся Донжон. - Ах, да... Насчет развлечений. Не было бы вам интересно посетить дуэльный клуб?
На лице ростовщика играла загадочная улыбка. Он всем видом хотел сказать, что в его словах следует найти нечто важное.
- Я не люблю смотреть на то, как люди убивают друг друга, - неодобрительно отозвался Лускье, поглядывая поверх головы Донжона на небо, которое по-прежнему куталось в темный плащ туч.
- Ну, на это и не обязательно смотреть, - уточнил Донжон. - Приходите послезавтра вечером. Уверяю - не пожалеете.
Лускье неуверенно кивнул, после чего они окончательно раскланялись. Возница мягко стегнул лошадей, и коляска покатила дальше. Мимо занавесей мелькали темные провалы окон домов. Несколько витрин, закрытых на ночь. И даже одно кафе, которое, судя по веселым крикам и горящим огням, было открыто.
Но Лускье думал о доме. О доме, в котором не был более пяти месяцев.
Невысокое всего в два этажа старое здание с потемневшими от времени стенами. Забор ручной ковки, увитый плющом. Узкие дорожки через вечнозеленый газон. Фонтан на заднем дворе с фигурой пегаса посредине. Три яблони на южной стороне и терновый куст возле самой калитки. Пятнадцать комнат, из которых четыре отводились слугам. Две ванных, кабинет отца, вечно пустой, как и общая комната родителей. Чета Людо и Анидель дэ Мон скончалась в один день в результате нападения взбунтовавших горожан пятнадцать лет назад. Фамильный стражник, нанятый еще дедом Лускье, орк-полукровка Огран, разменявший шестой десяток, но остававшийся еще в самом рассвете сил. Служанка Мати, дочка обнищавшего купца, умевшая готовить весьма изысканные блюда. Да садовник Хофран из племени лесных троллей, весьма замкнутый тип, но семейству Мон служивший верой и правдой.
Всех их Лускье знал с детства. И если не то чтобы любил, но сжился намертво. Они были его семьей. Они и старый дом. Друзья появлялись и пропадали, сменялись с течением времени. А семья оставалась.
После Верского моста Лускье решил оставить коляску и оставшиеся три квартала прогуляться пешком. Ночной воздух манил и клялся развеять легкую хандру. Расплачиваясь с возницей, дэ Мон обнаружил, что хитрый ростовщик даже и не подумал внести свою долю за поездку. Коляска покатила обратно, а Лускье, поправив шляпу, зашагал по мостовой.
Каблуки его модных сапог гулко стучали по брусчатке, заставляя окрестных котов прятаться по подворотням. Через квартал тучи всё-таки разродились мелким противным дождем. Лускье пришлось дернуть воротник плаща, и еще одна разработка магов заработала. Вокруг него словно раскинулся зонт. Большой и полностью непроницаемый. Капли влаги бессильно скользили в полуметре от тела дэ Мона.
В темноте ночи дождь милосердно омывал старые камни города. Ласково прикасался к ним, скользил вниз, унося грязь и усталость. Запыленной столице это было нужно.
Лускье шагал по улицам. Одинокий в своем ночном путешествии. Все пешеходы давно разбрелись по домам. Раньше веселые компании студиозов или буйные рабочих из промышленного квартала нет-нет, да и попадались, сейчас и они пропали. Хотя студиозы в основном не рисковали забредать далеко от учебных корпусов, а рабочие не любили напыщенный центр, где селилась знать и богатые ростовщики вперемежку с не вполне чистыми на руку промышленниками. Купить землю здесь можно было только с предъявления письменного подтверждения статуса жителя столицы как минимум трех поколений. За деньги можно было достать всё, хоть завещание короля, в котором утверждалось бы, что нынешний обладатель короны всего лишь узурпатор.
Когда до родного двухэтажного здания оставалось не больше квартала, Лускье почувствовал неясную тревогу. Вглядываясь в податливую темноту, он сбавил шаг. Еще через десяток метров вовсе остановился и вслушался. Зонт магов не только защищал от дождя и частью поглощал его шум. Именно это позволило Лускье расслышать тихое клацанье, словно... Словно, когти при ходьбе некоего животного. Но по звуку, животное должно быть весьма крупным.
Лускье не был подвержен панике или страху, но невольно поежился. Что за тварь может блуждать по ночам по городу. И фонари как-то тускло горят, и дождь... Хотя, что ему дождь и фонари. Некоторое время дэ Мон слышал этот наводящее, если не ужас, то нерадужные мысли, клацанье. Потом всё стихло. Лускье даже замер, невольно вслушиваясь. И когда, уже, успокоив себя, решил, что всё благополучно разрешилось, раздался отчаянный крик. Он быстро смолк, не дав понять, откуда принесся.
Лускье невольно потянулся рукой к рукояти рапиры, торчащей на широком поясе. Сколько он не вслушивался, ничего кроме дождя было не слышно. До дома оставалось всего ничего. И поразмыслив, молодой человек пришел к выводу, что искать кого-то, кто возможно в беде, а возможно уже и не требует его помощи, просто глупо. Надо было срочно двигаться домой.
Но едва он шагнул на бульвар Молере, как из темного закоулка, ведущего на параллельный проспект Пиньюма, выскочило нечто. Если бы не магические очки, Лускье принял бы это за крупную собаку. Но так как темнота ему не мешала, то понять, что перед ним оборотник было не трудно.
Тварь была достаточно высока, чтобы дышать вытянутой пастью с кучей острых зубов человеку в грудь, и шириной плеч поспорила бы с молодым гномом. Сейчас она имела вид собаки или скорее волка. Алые не по-животному умные глаза, сразу впились недобрым взглядом в замершего Лускье. Не смотря на дождь, пасть у оборотника была выпачкана. Очки франта давали побочный эффект в цветном спектре, но он готов был поклясться, что пасть была в крови. В чьей-то крови. Скорее всего, не надо быть сыщиком или инспектором, чтобы сложить два и два, в крови того, что кричал некоторое время назад.
Оборотник рыкнул на человека, обернулся назад, глядя в тень закоулка. Лускье внимательно следил за животным, на шее которого к тому же не оказалось положенного там быть ошейника. Дождь лил уже как из ведра. Шерсть, черная и густая, слиплась на туше животного, свисая сосульками. Взгляд оборотника вернулся к Лускье. Вдали раздался свисток, сопровождающий появление патруля полиции. И тварь приняла решение.
Одним длинным прыжком она поглотила имевшееся между ней и человеком расстояние, на полной скорости врезалась в зонт, раскрывая пасть. Лускье даже не успел испугаться, а рука лишь на четверть вытянула рапиру. Удар отшвырнул его на пяток метров, но магический зонт поглотил большую часть приложенной оборотником силы. Поглотил и не выдержал. Щит лопнул, швырнув опасную тварь на дальнюю стену дома.
Лускье крепко приложился спиной и тут же промок без магической защиты. Он успел увидеть, как тварь стремительно сменила облик, растягиваясь и уменьшаясь в высоте, на нечто похожее на ящерицу и, злобно зыркнув на него в последний раз, нырнула в проулок, ведущий на улицу Локруа.
Молодой человек полежал некоторое время, размокая под ливнем, не в силах встать. Небо расколола ветвь молнии, и почти сразу взревел гром. Свистки полицейских раздались уже совсем рядом. Лускье вздохнул и потерял сознание.
Темный стол из бегийского дуба, парочка кресел времен Людо V, просторное окно с венциаским стеклом и ажурными занавесками. Всё это казалось безумно знакомым. Лускье никак не мог придти в себя и лишь, поэтому не сразу признал свой собственный кабинет.
- О, моссир, вы очнулись! - радостный крик низкого женского голоса слышал, наверное, весь дом.
Лускье повернул голову и увидел Мати, служанку в годах, но не растерявшую еще привлекательность. Она сидела рядышком с кроватью, нервно теребя подол бардового фартука.
- А... - в горле першило, и жутко болела спина. - М...
- Тихо-тихо, - служанка торопливо успокоила хозяина. - Вам нельзя волноваться и много двигаться.
- Как я оказался дома? - Лускье покорно вытянул руки вдоль тела.
- Вас принесли, - Мати попыталась всплакнуть. - О господи, такого бледного, без движения, мы уж подумали совсем мертвый.
- Кто принес-то?
- Как кто? Полицейские, - это прозвучало так, словно стражи порядка только и занимаются тем, что разносят по ночам молодых людей по домам. - Они обещали зайти ближе к обеду. Расспросить вас, что произошло.
- Спасибо, Мати.
- Я послала за доктором Грегоруа. Он будет с минуты на минуту.
- Ага, и снова будет нудить о том, что в молодости надо следить за своим здоровьем, - криво усмехнулся Лускье, делая слабые попытки подняться.
- И буду. И буду совершенно прав, - на пороге кабинете застыла долговязая фигура семейного доктора.
- Моссир Грегоруа, вы уж с ним не слишком строго, - взмолилась Мати. - Мальчик только вернулся от дяди. И на тебе такое.
- Мальчик? - улыбнулся доктор. - Ну-ну...
Он поставил свой чемоданчик с инструментами на пол, снял и передал легкое пальто Мати. Служанка с заботой посмотрела на лежащего хозяина и вышла из комнаты. Доктор присел на ее место.
- Ну-с, на что жалуемся?
Лускье рассмеялся, отчего спину сразу прострелила вспышка боли. Грегоруа обратил внимание на гримасу и велел перевернуться на живот. С трудом дэ Мону это удалось.
- Хорошенько вас приложило, мальчик, - выдал, осмотрев обнаженную спину, доктор. - Сплошной синяк, хорошо хоть молодые ребра сломаны. Сделаем вот как. Я вернусь к себе и приготовлю специальную мазь. Мати будет за вами ухаживать, и завтра к вечеру вы уже будете на ногах. И очень прошу, не надо слать бедняжку в магическую лавку. Поверьте моему опыту, естественные методы полезнее и надежнее.
Лускье мог бы конечно возразить и даже сделать по своему, но Мати всецело доверяла доктору, нанятому еще отцом молодого хозяина. Грегоруа оставил пациента на ее попечение и отправился на изготовление мази. Лускье вздохнул. Совсем не так он представлял себе свое возвращение домой.