Его слова отдавались гулким эхом у меня в голове. Я растерянно потерла виски. Как это не положено? Они что и вправду решили превратить меня в выродка. Стоп. Нет, дефектные сами отказываются от лекарства. А я то как раз отказываться и не хочу.
Не хочу - заорала я, и будто, прорвав невидимую преграду, из глаз потоком хлынули слезы. Ощущения были очень странными. Наверно первый раз в жизни я испытывала такие сильные эмоции. Целая плеяда: ярость, жалость к себе, ненависть, обида, надежда, удивление, и венчало их бессилие. Чувства смешивались внутри термоядерным коктейлем, который растекался по телу, вымещая собой остатки "Эндорфина".
Я опять была абсолютно одна. В своей камере. Да, это слово как нельзя лучше подходило к случаю. Именно в камере, я была заключенная, против доброй воли лишенная привычной жизни. Гулкая, раскатистая тишина давила, мешала дышать.
Я со всех сил запустила миску в дверь. Звук удара взорвал безмолвие, изменив что-то внутри. Появилось новое чувство. Наблюдая, как по шершавой поверхности двери плавно стекает сероватая масса, несколько минут бывшая обедом, я начала истерически хохотать. Что это? Торжество? Да, я торжествовала. Я им не игрушка и не собираюсь делать, что они укажут. Пусть пока это касается только еды. Я буду голодать столько, сколько понадобиться. Они отпустят меня или я умру. Укрепившись в этой мысли я отползла к противоположной стене и стала буравить взглядом дверь. Когда-нибудь она откроется, подумала я.
Следующим утром все повторилось. Меня опять разбудил звук отворяемой дверцы, и лязг металла. Новая миска как ни в чем не бывало стояла неподалеку от своей предшественницы. При одном взгляде на ее содержимое желудок жалобно заурчал, умоляя меня проглотить все содержимое разом.
Не в силах сопротивляться утреннему приступу голода, я жадно положила в рот первую ложку еды. И тут же, чуть не поперхнувшись, выплюнула все обратно. Фу какая гадость! Смесь была просто отвратительна на вкус. Как я вообще раньше это ела. Это точно была питательная смесь, вкус был тот же. Только теперь он казался мне просто ужасным. Этим нельзя было кормить людей в принципе. Я удивленно смотрела на свой завтрак. Желудок опять издал жалобный звук и я вернулась к трапезе. Было противно есть содержимое миски, казалось что я ем сопли. Но на что-то другое рассчитывать не приходилось. Я старалась съесть все как можно быстрее, чтобы поскорее закончить со столь неприятной процедурой.
После еды мне, как я полагала, должно было стать лучше. Однако желудок свело в спазме и к горлу подкатила тошнота. Закрывая одной рукой рот, я побежала в другой конец комнаты к унитазу. Через несколько мгновений содержимое завтрака уже плескалось в нем. Горло теперь неприятно саднило, а во рту стояла горечь. С грусной усмешкой я вспомнила, как еще вчера дала себе обет не есть по их указке. Видимо мой организм воспринял все это через чур серьезно. Нет, дорогой, мне нужно есть. Иначе мне будет совсем плохо.
У меня и так уже практически невыносимо болели мышцы, меня тошнило, временами я начинала задыхаться. Я понятия не имела, что со мной происходит, но почему-то знала, что если меня не выпустят, то дальше будет хуже.
Как ни странно, я оказалась права. Следующие несколько дней я провела в настоящем аду, который устроил мой же организм. Приступы паники и тошноты сменялись ужасными судорогами. Я практически не спала. Бетонные стены давили на меня, вонь из унитаза сводила с ума. Не проходило и дня что бы меня не вывернуло наизнанку. Я постепенно сходила с ума от боли и была уже согласна на все что угодно, только чтобы она прекратилась. Казалось, этому кошмару не будет конца.
Улучшения были постепенными. В начале я не замечала разницы, но в один прекрасный день проснулась и поняла, что выспалась. Меня не тошнило, организм начал усваивать еду, дыхание нормализовалось. Я стала почти такой же как и была до этого. Хотя нет, даже лучше. С глаз, как будто стянули пелену. Все стало ощущаться четче: запахи и цвета ярче, звуки громче. Меня словно разобрали на части, а потом собрали опять, уже новую. По-другому слышащую, обоняющую, осязающую.
Я была безумно рада опять почувствовать себя человеком. Но теперь вставала другая проблема. Мне необходимо было сбежать отсюда, из этой клетки, как можно быстрее. Не важно, куда, лишь бы подальше.
В голове моментально созрел план.
- Эй! - за несколько дней бессвязного мычания и стонов, я наконец произнесла целую тираду. - Вы, там! Мне надо принять душ! Или вы хотите, что бы я тут задохнулась от собственной вони?
Снаружи послышались звуки. Кто-то подошел к двери с той стороны.
- Эй вы там, мне нужно помыться поняли, вы?
- Да, как вы себя чувствуете? - послышался чей то грубый бас.
- Какая разница? Я грязная, отведите меня мыться, иначе я задохнусь.
- Хорошо, я узнаю, что можно сделать. - После небольшой паузы с сомнением ответил бас.
Отлично, все как нужно. Когда меня отведут в душ, я улучу момент и как-нибудь смоюсь от конвоя. Куда я побегу, конечно, не очень ясно, да и где я нахожусь, тоже непонятно. Однако, это мой единственный шанс.
Минут через двадцать за дверью вновь раздались шаги. Когда я услышала щелчок открываемого замка, сердце радостно заухало в груди, а по венам заструился адреналин. Вот оно! Неужели, все так просто. Я смиренно встала перед дверью, собравшись изображать послушную пленницу. Но как только дверь распахнулась, силовик, стоявший за ней, сразу же схватил меня за руки и хорошенько заломил их за спину. Предплечья пронзила резкая боль. Дура наивная, от этих людей просто так не сбежишь.
Силовик грубо поволок меня к лифту, загнал в кабину. Все это время я смотрела только в пол, разглядывая светло-серый кафель. Стоя в лифте с заломленными руками, я наконец, решилась поднять глаза.
Кабина лифта была просто огромна, наверно с две моих камеры размером. И в противоположном ее конце стоял мужчина. Ослепительно белая одежда, говорила о принадлежности к властной касте. Однако не она заставляла взгляд остановиться на нем. Его лицо: квадратный подбородок, резко очерченный рот, тонкий прямой нос и пронзительно синие глаза - все это казалось каким-то смутно знакомым. Он был похож на одного из тех, кого печатают на агитплакатах. Скорее всего, там то я его и видела. - Решила я.
Лицо его было искажено страшной гримасой: смесь ужаса и отвращения. Конечно, я бы и сама наверно так же отреагировала. Грязная, вонючая, усохшая до состояния скелета, я могла бы внушить ужас кому угодно. Накрыла новая волна жалости, заставляя новые потоки слез струиться полицу.
- Куда это вы ее? - Вдруг спросил, весьма повелительным тоном моего конвоира, мужчина в белом.
- К господину министру. - Силовик мерзко хмыкнул. - На смотрины.
Мужчина, видимо поборов свое отвращение, зачем-то подошел ближе.
- А заламывать ей руки так необходимо? Отпусти, пусть она хоть встанет нормально.
Силовик послушался его и я наконец смогла разогнуться. Я стояла напротив своего спасителя, пытаясь массировать еще болевшие предплечья. Внезапно он сам схватил меня за руку и стал разглядывать тыльную сторону ладони.
- Что это? - вдруг обратился он ко мне, тыча в глаза мою же ладонь.
- Моя рука. Ошарашенно ответила я, немного попятившись. Зря. Силовик опять сомкнул свои стальные клешни вокруг моей второй руки. На что мой собеседник лишь поморщившись махнул головой, показывая, что это лишнее.
- Я понимаю, что ладонь. Эти родинки, откуда они у тебя?
Ах вот о чем он. И правда, на моей ладони красовалось семь небольших родинок, образовывавших ковшик.
- Не знаю, с детства. Сколько себя помню, они были. - Начала лепетать я, отчего-то пристыженно глядя в пол. Видимо все дело было в его взгляде. Я не могла его выдержать, казалось, он был способен заглянуть прямо в мысли.
Услышав ответ, мой собеседник уже с грустью опустил голову и отошел.
Вытащив из лифта, силовик потянул меня к ближайшей железной двери. Куда делся другой мужчина, я не поняла, видимо просто поехал дальше.
Прижав меня к стенке, силовик прислонил ладонь к сенсору двери. Щелкнул замок и она распахнулась. Резким ударом конвоир отправил меня внутрь.
Комната в которой я оказалась практически ничем не отличалась от моей камеры. Единственным отличием было огромное зеркало во всю боковую стену. И еще, я была теперь не одна. В дальнем углу , скрючившись сидел какой-то ребенок. Нет, парень, еще совсем молодой, лет шестнадцать не больше, наверно, только после распределения. Когда-то светлые вьющиеся волосы теперь свалялись и висели сосульками. Он смотрел на меня затравленным взглядом голубых глаз, вздрагивая от каждого моего резкого движения. Я не задумываясь подошла поближе. Мне хотелось ему помочь, хотя я и не знала как.
- Эй, не бойся. Что ты тут делаешь? - Спросила я тихо, как будто боясь спугнуть.
Но он не ответил, лишь зыркнул на меня еще раз своими огромными глазищами и съежился, видимо желая слиться со стенкой. Этот малый явно не был настроен общаться.
- Ну что ж! - Опять нарушила молчания я. - Раз ты не намерен отвечать, значит будем сидеть молча.
Я села в метре от него, облокотившись спиной о стенку, и стала разглядывать себя в зеркале. Да, видок не очень. Щеки впали, грязь, комбинезон местами приобрел странный серо-коричневый цвет. Волосы превратились в один большой валенок.
- Меня зовут Рассет, и я понятия не имею, что происходит. - Внезапно прохрипел парень. Очень тихо, но я его прекрасно услышала.
- А я Клэйр. - Я опять повернулась к нему и улыбнулась настолько доброжелательно, насколько вообще была способна, а он хоть и несмело, но улыбнулся в ответ.
Оказывается с ним произошло практически то же самое, что и со мной. Я ничего не пропустила тогда. Бозе Рот действительно под эгидой найти себе личного служащего устраивал на каждом заводе смотрины. И самыми "везучими", видимо, оказались мы с Рассетом. Эндорфина ему тоже не давали, однако таких ужасных мук, как я он почему-то не испытывал послеотмены.
- О, как мило, уже познакомились. - Вдруг не пойми откуда раздался визгливый голос Бозе Рота. Не узнать его было трудно. Мерзкий, как ногтями по стеклу.
Во мне опять начала вскипать ярость. Теперь уже мне было обидно не только за себя. Я начала оглядываться, пытаясь понять откуда идет звук. А воображение уже услужливо рисовало картины, как мои руки смыкаются на маленькой сальной шейке министра. Но внезапно комнатка наполнилась каким-то шипением и в воздухе появился запах больницы. Это был газ. Они решили нас усыпить.
- Рассет, газ! - Выкрикнула я, тут же закрыв себе нос рукой. Но было уже поздно. Стены вокруг начали кружиться, а затем настала темнота.
Из темноты вырвала ужасная боль в спине. Меня окружала трава. Настоящая, зеленая, она росла со всех сторон. Мириады былинок вокруг исполняли причудливый танец, купаясь в потоках воздуха от подъемных винтов электролета. На какое-то мгновение зрелище заворожило, где-то внутри я понимала: вот она - красота. Однако стоило мне поднять голову, как мираж рассеялся. Электролет, который видимо привез меня сюда, стремительно поднимался. В закрывающейся двери на пару секунд мелькнула серая форма силовика.
- Стойте! Стойте! - закричала я. - Не оставляйте нас, что нам тут делать?
- Жить. - Ответил привлеченный моим криком силовик и удалился вглубь машины..