Аннотация: (18 +). Древний агиографический рассказ, не имеющий никакого отношения к исповеданию создателей его.
О любви
Повесть об изменнике родины
"Последнее желание человека перед смертью определяет его судьбу в грядущем. Чего же из всего, что есть в девяти Мирах, хочешь ты теперь?" Масасуэ хрипло засмеялся: "Все семь раз родиться на свет снова человеком и каждый раз истреблять Государевых врагов". Масасигэ радостно улыбнулся и сказал: "Твоё желание недоброе, но и у меня такое же. Итак, родимся снова вместе на свет и добьемся исполнения этого нашего желания!" И дав друг другу такую клятву, оба брата проткнули друг друга мечами и пали рядом на одно и то же изголовье... (Тайхэйки, гл. 16-я)
Было это в 308 году Н.Э.. К Фесту, наместнику императора Восточной Римской империи Максимина, ввели прекрасную девицу Антонину из города Кродамн (местонахождение неизвестно), посвятившую себя Христу, не желавшую соединяться супружескими узами с грешными людьми.
Обвинитель посулил невесте Христовой мучительные кары, коль скоро подсудимая не отречется от глупейшего иноземного суеверия и не пойдет замуж за благонамеренного обывателя, преумножая подданных Рима, грозя иначе - отдать ее в храмовые жрицы (обслуживать почитателей Земли-Матери), паче же, коль скоро преступница не будет угождать мистам богини плодородия, выдать ее своим воинам.
Рассмеявшись в лицо государственному мужу, девица Антонина сказала, что не дано будет разрушить блудослужителям римской Родины-Матери - верности её Солнцу Правды, что недолго осталось править самому Фесту, ненамного переживет он Христову рабу. Разгневанный, Фест запер смутьянку под крепкими караулами, оставив ей день на размышление.
Охрану нёс в те часы 23-летний воин Александр, верный подвижник Непобедимого Солнца и Правосудного Юпитера, сделанных кесарями Аврелианом и Диоклетианом новыми божествами Римского государства. ...Средневековые агиографы - обрабатывая биографии лиц из списков поминаемых героев веры, пытаясь истолковать поминовение врага Христовой религии, скажут потом, что Александру явился в видении ангел, повелевая освободить пленницу, преданную пошлому христианскому суеверию. Это не так. Ближневосточные духи нисколько не были авторитетны, для варваров, несших службу Великому Риму. На самом деле, воина посетила Пятница - скифская Афродита, варварская богиня любви (памятники которой, слившейся с образом христианской мученицы Прасковьи, будут ваять русские резчики, вплоть до эпохи нечестивого патриарха Никона), внушив сердцу симпатию к прекрасной гречанке.
Зайдя в камеру черноглазой малоазийской красавицы, не востребовав с неё ровно ничего, взамен даруемой свободы, Александр отдал рабе Христовой свои армейские сапоги, шлем и плащ, под которыми та и скрылась из темницы. Сам же, зная о строгости службы у Феста, облачившись в девичий хитон под дверным глазком и не пытаясь скрыться перед ночной сменой стражи - должной открыть исчезновение караульного - предался ожиданию, когда разоблачится хитрость, и его повлекут на мучения, предписанные переходящим на сторону врага воинам Римским уставом.
Уловка открылась скоро. Снарядив погоню, изменившего присяге легионера взяли в допрос, вопрошая о сообщниках. Не узнав ничего об оных, не услышав ожидавшегося признания в тайном христианском исповедании (требующем подробного расследования и особой казни внедрившегося на государственную службу преступника), сорвав одежды, приковав к потолочной опоре и оперев торсом в пыточный столп, изменнику наносили новые и новые удары многохвостой плетью. Но, видя тщету пыток, прервав избиение, когда дух готовился уже отделиться от плоти, тело вынесли в темницу, дожидаясь оглашения приговора и воздвижения медленного костра, казнь на котором положена перебежчикам и недобросовестным караульным.
Тем временем, скрывшись от погони и переменив платье, девица Антонина узнала в толпе, как на днях станут казнить схваченного легионера, предавшего родину и вступившего в связи с преступным обществом врагов Рима, мерзких христиан. Исповедавшись епископу (или тем служителям, что замещали скрывавшегося на время гонений от гнева языческих властей владыку...), объявив о решении публично исповедовать веру и стать мученицей - невзирая на предписание исторгать из екклесии и предавать анафеме братьев и сестер, идущих на преднамеренное, не вынуждавшееся обстоятельствами мученичество, Антонина возвратилась ко дворцу наместника. Не полагая себя вправе пользоваться жизнью, полученной за жизнь освободителя, она отдалась в руки стражи.
Та странная особенность совкового законодательства - когда, в мирное время, любых членов преступного сообщества, хотя бы единственным участником коего был военнослужащий, равно последнему, судил военный трибунал, идет из времен Римской империи, где гражданские органы утратили всякую силу, отдав свои права солдатам императора. И Антонина каралась теперь, тем же самым судом, что давеча определял приговор воину Александру.
Их долго били, растягивая на веревках, требуя назвать сообщников из 5-й колонны неверных римских подданных, агентов императора запада Константина, вошедших в сношения с расквартированной в городе войсковой частью, , сокрушая душу (межреберье) и плоть (печень: печь, где полыхает человечье пламя) ударами натренированных кулаков, выламывали суставы, стегали плетьми и прижигали железом. И если Александр - как учили его старые боевые товарищи, побывавшие в германском или персидском плену - мог, когда не остается сил сносить боль, напрягаясь, извлекать из мук сладострастное удовольствие, то прегрешившая Антонина - поделив совесть меж Александром и Богом, не прибегала к такой уловке, вынося муки, лишенная поддержки в мысленном соединении с любезным.
Так и не добившись, ни показаний о братьях и сестрах Антонины в вере, ни оговора сослуживцев, начальствующие подтвердили присуждение обоих преступников к тогдашней воинской казни: сожжению на медленно горящем огне. Предложение центуриона - насиловать девку на глазах совращенного ею, легат, увлеченный модными гностическими философемами, отверг: Какой толк будет, экспроприировать плоть подруги, ненужную самим преступникам: не склонявшему арестантку к соитию и добровольно явившейся на муки палачам, дабы разделить с любезным костер?..
Наемная римская армия эпохи Диоклетиана - была "языческой" армией, не столько в эллинском, сколько в варварском смысле. Легионеры исходили из племен, блюдущих чуждые просвещенным ромеям обычаи. Со-жжение (двойственное число!) - им виделось загробным сопровождением (сопряжением сиречь супружеством), должное в Нави соединить женщину с земным другом, уходящим из Яви на общем костре. Такой участи никто из судей не считал правильным, оставлять преступнику Александру, поправшему воинское братство ради чернявой и смазливой девки из круга развратных плебеев, ничтожных императорских подданных... Не должна была воспринять ее и Антонина - не должная получить в награду объединение с своим спасителем, братом (хотя и не во Христе) во плоти. И руки осужденных, способные схватить друг друга в объятия, во власти всемилостивого Огня, были потому безжалостно отрублены.
Воин Александр и девица Антонина приняли смерть в 9-м часу дня в субботу 02 мая, в год определяемый математическим расчетом: 308-й г. Н.Э. Их следственное дело, вердикт и приговор были включены в государственные судебные акты, откуда перешли в христианскую повесть - составленную в том же веке, вопреки тому, что Александр не имел ровно никакого отношения к Церкви, будучи язычником, подвигнутым похотью, а Антонина, не пожелавшая воспользоваться свободой, дарованной гибнущим спасителем, рассталась с жизнью вместе с ним, прикрыв глаза на свое посвящение Христу-Богу.
Следы этой повести, мы можем увидеть, в том, как радостно смеется 1,5-годовалый Христос - вопреки всей христианской этике, исключавшей для Него смехотворство, яко занятие бесовское, - в рассказе магов из "Повести о событиях в Персиде", включенной в Церковную историю Филиппа Сидета, как смеется Кентавр, прорекая смерть богачу, в хазарских "Повестях о Соломоне и Китоврасе", сохранившихся в славянском переводе, как осмеивает адского ("дышащего огнем из мерзких уст") царя Батыя княжич Федор Юрьевич Зарайский в "повестях о Николе Зарайском"...
Фест, действительно, ненадолго пережил Антонину. В 312 году соправители Константин и Ликиний, выпустив Миланский эдикт о признании законным Христианского вероисповедания, пошли войной на кесаря Максимина Дезу, чьим военачальником был Фест. Разбитый, Максимин погиб в Мал.Азии, вместе со своими сподвижниками.
Память Александра и Антонины 09, 10 (в русских святцах) и 12 июня.
Именем св.Александра-воина, - если здесь, разумеется, было соблюдено правило крещения после 8 дней, что, однако, весьма вероятно ибо в семье князя не пользовались его языческим именем, оставшемся неизвестным, - будет окрещен родившийся 30 мая около 1221-1222 года княжич Александр Ярославич Переславльский, будущий святой Александр Невский...