Тёмно-изумрудная глубина медленно, тягуче, но всё же отступала. Усталое тело лениво скользило вверх. Атаки безглазых голов-монстров были бездарными. От скупых ударов они вполне ожидаемо становились противными медузами, которые настырно кишели вокруг равнодушного дайвера. Мерзкие существа всячески пытались ужалить одинокого пловца. Но его ловкие руки и мощные ноги никак не реагировали на эти противные выпады тварей. Никак. Похоже, ему было лишь противно. Не от наглых и подлых атак медуз, а от собственного безразличия и бессилия. Дайвер, как мог, отбивался от гадкого неприятеля, однако большее на что хватало сил - это только отмахнуться. Так обычно воюют во сне. Вроде делаешь максимум усилий, но всё уходит в никуда, словно бьешься с неуловимой тенью или верткими призраками. Напряжённая схватка, кажется, что на пределе сил. А в итоге - пиррова победа над назойливыми мухами с золотистыми брюшками...
- Он проснулся, - прошелестел голос дежурного наблюдатель, который тут же отступил в сторону, чтобы капсула открылась штатно. Но в этом не было нужды: едва ли робот-страж, многократно и тщательно испытанный, мог нарушить отработанный до мелочей процесс контрольного пробуждения. В противном случае давно бы истерично крякали датчики. Но вокруг стояла клиническая тишина. Заметное глазу и телеметрии лёгчайшее испарение было бесшумно. Как привидение, как фантом невыносимой боли и абсолютного одиночества.
Через несколько тревожных секунд Марк, проснувшийся после четырехлетнего сна, оживился. Правда, его глаза всё же тоскливо осмотрели явившуюся вновь реальность. Карантинный отсек напоминал жилище скучного до ужаса перфекциониста: ничего лишнего, всё стерильно. Даже робот-наблюдатель сиял такой чистотой и непорочностью, словно его собрались прямо сейчас отправить на выставку клининговых достижений.
После лёгкого завтрака пациент неохотно приступил к подготовительной разминке. Это - обязательная процедура, настоятельно рекомендованная светилами современной медицины, старомодно следовавшим древнейшему завету "движение - жизнь". Дежурный наблюдатель, разумеется, строго контролировал исполнение данной инструкции. Естественно, бездушного робота, хоть и запрограммированного на человеколюбие и гуманизм, никак не волновал тот факт, что его подопечному вовсе не хотелось жить. Он-то из анабиоза выходил в надежде лишь на скорую и быструю смерть. Но демократичные законы Сверхобщества не позволяли своим драгоценным членам добровольно покидать этот лучший из миров. Эвтаназия запрещена ещё в ХХ столетии. С тех давних пор она категорически отрицается. Считается, что современная медицина способна продлевать жизнь человека практически на века. Вот и продлевают уже лет триста. Но выздоровления нет, нельзя даже снять постоянно ноющую боль в сердце. Океанолог Марк пострадал в одной из давних экспедиций на Титан, крупнейший спутник Сатурна. Неведомая тварь атаковала компактную подлодку учёного при погружении в море Кракена. Неизвестно, чем и как поразило Марка, но после всплытия субмарины его едва откачали. Пострадавшего океанолога срочно транспортировали на Землю. Но самые умные врачи только разводили руками. Со временем, когда Марк лез на стенку от нестерпимой боли, не нашлось ничего лучшего, как отправить его в криодиспансер-профилакторий. Периодически весьма ценного для галактики учёного вызволяли из небытия, проводили новейшую терапию. Но, увы, эскулапов прогресс так и не достиг того уровня, который позволял бы избавить Марка от постоянной боли.
"Что ж они так меня терзают, - пытался рассуждать парализованный океанолог в эти редкие моменты бытия. - Кажется, даже с подопытными мышами люди более человечны. Ну не можете вылечить, не способны вернуть к любимому делу, то дайте спокойно и достойно уйти в лучший из миров. Кому упал гуманизм такой"?
Но все болезненные вопросы уходили в пустоту.
Однако сегодня Марка ожидал сюрприз. Как оказалось, за время его отсутствия в реальности появилось нечто новое, что могло дать надежду. Нет, не на скорое излечение, но комфортную смерть.
- Марк, вы можете принять участие в благотворительном марафоне "Фактор жизни". По сути - это олимпийские игры по водным видам спорта. Мы вам предлагаем состязание в разряде "суперглубоководный дайвинг". Предстоит сложнейшее погружение в Марианскую впадину в лёгком костюме, который недавно разработан для подобных акций. Кто глубже проникнет в океан, тот и победитель. Призы - разные. Вы и ряд других участников, к примеру, сможете получить заветную сыворотку вечного успокоения. А за это стоит побороться, мы правильно полагаем?
- Согласен. Что я теряю? Кроме боли и дурацкого прозябания в криосанатории, - довольно бойко подтвердил своё участие Марк, которому до чёртиков надоело лежать Тутанхамоном. - И много желающих потягаться со мной?
- Хватает, знаете ли, удобная смерть стоит того, чтобы за нее побороться...
Неожиданная и достойная цель взбодрила бывшего океанолога. Он сам удивился этому позитивному импульсу. "Да я застоялся, точнее, залежался, - умиротворенно оценил своё нынешнее положение и настроение Марк. - Радуюсь возможности вернуться в любимые глубины морей и океанов. А тут целое приключение! И даже в Марианской впадине. Мы уж на Титане часть морей исследовали довольно плотно, а эта рекордная глубина Земли всё хранит свои тайны. Парадокс"!
Подготовка к соревнованию заметно отвлекла экс-океанолога от ноющей боли. Привычные действия радовали Марка, как ребёнка новые игрушки, о которых он давно мечтал. Про себя новоявленный спортсмен-марафонец отметил, что техника, практическая наука в его любимой сфере продвинулись значительно. Гидрокостюм - практически шедевр! Сверхлёгкий, сверхпрочный, суперинтеллектуальный. Именно интеллектуальный - его компьютерная начинка превышала все мыслимые пределы. У восхищённого Марка даже перестало болеть сердце. Он забыл о нём, испытывая новую кожу, кожу ихтиандра двадцать третьего века.
На тренировках Марк невольно выделил одного из соперников. "Редкое у него, похоже, заболевание, не могу понять, с чем проблемы у такого атлета, - гадал при очередном погружении океанолог. - Хотя по мне тоже не скажешь, что я провёл полжизни в принудительном сне".
Однажды, на очередном тренинге, Иван, так звали этого атлета, помог океанологу с подготовкой снаряжения. Марк приятно удивился сноровке потенциального соперника по глубоководному марафону. Иван филигранно выполнил все необходимые манипуляции. "Подобная точность движений, пожалуй, и новым, весьма совершенным, андроидам не по плечу. Похоже, такого переиграть будет не просто, - прикинул Марк шансы на успех в решающем погружении. - Но что я теряю? Ничего! А победив, я получу право самому решать свою судьбу. За это стоит побороться на пределе своих сил. А их-то у меня хватает. Плюс мой опыт, выносливость, азарт".
После второго тест-погружения Марк, оценив возможности каждого дайвера, решил прощупать своего главного соперника:
- Иван, а зачем вам весь этот марафон? Вы же, как мне представляется, не страдаете неизлечимой болезнью. Или у вас неведомый мне недуг?
Атлет, похоже, ожидал расспросов о себе. Но не ответил сразу. Выдержал практически театральную паузу. Потом, отвернувшись от Марка, негромко сказал:
- Мой недуг - смерть. Вылечить мою болезнь может только победа в марафоне.
Как потом рассказал дежурный наблюдатель, с немногословным Иваном случилась невероятная трагедия. Однажды его научная экспедиция попала в непонятную засаду на Плутоне. Исследователи осторожно занимались обычными делами, как вдруг появилось нечто. Как сообщил в секретном отчёте Иван, который в экспедиции занимал позицию лётчика-исследователя, странный неопознанный объект был похож на средний военный танк конца XXI века, однако с повадками земного варана с острова Комодо. По крайней мере, именно так представлялось существо учёным. Иван следил за неожиданной встречей исследователей с монстром по вспомогательному биотелемонитору. Поначалу контакт - и визуальный, и волновой - проходил вполне штатно. Да и научно-командный центр с Земли подсказывал, что "абориген" настроен позитивно. Учёным предписывалось не проявлять агрессивности и лишней инициативы. "Хорошо давать советы, сидя в удобном кресле в далеком пункте на Земле, - хмыкнул Марк, мысленно комментируя рассказ дежурного наблюдателя о судьбе Ивана. - А когда перед тобой непонятное существо с неприятным обликом и грацией танковарана, то здравый смысл и научная рассудительность отступают на второй план".
Вот и ответственный Иван, заметив, что объект явно преступил границы галактической вежливости и пытается неизвестным землянам способом пленить его коллег, решил помешать коварному монстру. Применив скоростную импульсную пушку, лётчик-исследователь быстро парализовал агрессора, а потом и вовсе разнёс его в пух и прах. На всякий случай. Экспедиция едва унесла ноги с места контакта. Однако уже на Земле Высшее Руководство Департамента Освоения Галактики решило, что персонально Иван необдуманными, рискованными действиями чуть было не развязал межзвёздную войну. И его отдали под трибунал. Самый объективный и гуманный, разумеется. Приговор был суров: софт-усыпление. Хорошо, что с реально внушительной отсрочкой на пятьдесят лет. И через год, уже через год, она истекала. Но опять же гуманное Высшее Руководство Ивану дало шанс: вернуть право на достойную жизнь и работу, выиграв супермарафон.
Марк принял информацию о трагической судьбе лётчика-исследователя спокойно, слишком уж знакомы реалии оперативной науки. Однако червь сомнения уже пустился во все тяжкие, терзая больную душу и трепетный мозг. Океанолог решил пересмотреть уже намеченную тактику на марафоне. "В любом случае за Иваном нужен глаз да глаз, - подытожил свои соображения Марк. - У бывшего лётчика мотивация слишком высока, как бы он мне не испортил всю игру"...
Семёрка дайверов заняла привычные места в уютном экспериментальном батискафе. Последние наставления Марк слушал в пол-уха. Впрочем, как и бывший лётчик. Океанолог в эти минуты отвлекся от чтения инструкций, наблюдая за Иваном, который явно ушел в себя, настраиваясь на решающее погружение. "Ну почему так получается? - бессильно откинувшись в кресле, вопрошал себя бывший лётчик, а ныне смертник с весьма зыбкими перспективами на спасение. - Почему ты, Высшая Справедливость, не моей стороне? Да, я волен делать, что считаю нужным, но оценка моих поступков принадлежат тебе и Высшему Закону. Почему же ты, Высшая Справедливость, не спасаешь, не бережёшь меня? Почему ты на стороне мифической толерантности к постороннему и чужакам? Чем невиданные гости равнее для тебя? Почему ты не уберегла Марка, моего сегодняшнего невольного соперника? По справедливости, как я считаю, уважаемый океанолог не должен был так жестоко страдать за службу на благо Человечества? А он теперь медленно умирает без любимого дела. Его тело годами лежит без малейшего движения, а мозг спит. Неудивительно, что Марк желает умереть, даже готов за это биться, превозмогая невыносимую боль! Мне так сказали его эскулапы".
Минуты четыре Иван отрешённо смотрел на дальнюю переборку общей каюты. Её стерильная чистота и бледно-зелёный цвет вызвали у него приступ лёгкой нервозности. Бывший лётчик хотел было вскочить и пройтись для разминки. Но, вернувшись на миг в реальность, он вспомнил, что идет сложный этап погружения батискафа и вставать с места релаксации не рекомендуется. Привыкший к жесткой дисциплине, Иван остался в кресле, вновь погрузился в свои размышления. "Какая-то чепуха получается! - запальчиво возмущался лётчик, пытаясь хоть как-то разобраться в своих мыслях. - Вот Марк пока жив, но смертельно болен и жаждет скорее уйти, избавиться от невыносимой боли. Я - здоровый, жаждущий жизни и работы во благо человечества должен умереть. Так решили люди, которые заседают в этом чёртовом Высшем Руководстве. Неужели Высшая Справедливость тоже поддерживает это не вполне разумное злодейство? Я не про себя говорю сейчас, я про своего коллегу-соперника. Почему он должен ещё страдать, испытывая невыносимые для многих телесные муки, чтобы завоевать себе право на достойный уход. Душа-то его не сдаётся. Логично, что он хочет освободить её, душевную сущность, от смертельно пораженной телесной оболочки"...
Мозговая истерика у Ивана перешла в буйную стадию: летчик уже не шептал про себя, он уже вскрикивал, и довольно громко. Благо, что все были заняты инструктажем и могли не слышать его невольных, но довольно громких причитаний. "Почему Высшая Справедливость не помогает моему страдающему сопернику? Он же стремится к лучшему, он ни в чем не провинился перед людьми. Я же не верю в безусловную глобальную справедливость, я в принципе не стремлюсь к ней. Но она призывает меня. Жестоко, через казнь. Получается, Высшая Справедливость - самый банальный палач. Правда, делается всё чужими руками, якобы в угоду общественной безопасности. О, люди, как они ошибаются в пресловутой Высшей Справедливости! Какие же глупцы! Тупые глупцы, тупое орудие сверхъестественного произвола и жестокости. Но я огорчу их самих и их справедливость: никто не получит моё энергичное тело и чистую душу"...
Как ни странно, эмоциональный всплеск перед стартом пошёл бывшему лётчику и потенциальному смертнику на пользу. Иван обуздал страсти и ложные страхи, стал сдержаннее, как древний змей-искуситель, умнее. Лётчик больше не взбрыкивал эмоционально, он настроился на решительную борьбу за победу, за жизнь и свободу. "Пожалуй, не буду судить людей и Высшую Справедливость без оглядки, без учёта реалий, - подытожил нехитрые размышления Иван, - ведь всё зависит сейчас только от меня. Нет, я не намерен сдаваться"!
Было похоже, что экс-лётчик вышел не на старт глубоководного марафона, а на тропу войны за подлинную справедливость. Высшее руководство тогда не пощадило его, а ведь он только защитил своих коллег от нежданной агрессии вторженца. "Почему же меня наказывают, - продолжал накручивать себя Иван, - почему не признают наше право на защиту? Кто решил, что существующий порядок вещей - истина в последней инстанции"?
- Видимо, так угодно всем: и обществу, и власти, и природе, - подал голос Марк, словно прочитав мысли Ивана. Интонация была спокойной, но уверенной. Видимо, океанолог не только присматривался к лётчику, но и прислушался к личному, внутреннему, монологу-спору. И слышал часть доводов, которые Иван сгоряча произнёс вслух. Чуть выждав, Марк продолжил:
- Однако нам и сей порядок позволяет бороться. Общество и сегодня меня хранит, хотя собственное бренное тело, очень больное, тяготит до психоза. Мои боли порой невыносимы, меня пытаются спасти, вылечить, погружая до лучших времен в многолетний сон. И сейчас нам не помешает никто - ни Высшее Руководство, ни Высшая Справедливость! Мы сами себе можем помешать, соревнуясь между собой.
- Это правда, - согласился Иван, - сами виноваты в том, что с нами случилось и что мы оказались тут. И сейчас уже поздно что-то менять. Я не отступлюсь от борьбы, как бы мне не было тебя жаль. У всякого больного есть надежда на выздоровление. Со временем медики придумают нужное лекарство, препарат или методику. Ну в крайнем случае - они могут дать разрешение на эвтаназию. В конце концов, по-моему, все понимают, это - личный выбор человека, его право.
- Но пока это право надо отстаивать в спортивном поединке с такими же страждущими, - горько заметил Марк. - А тут ты ещё свалился на нашу голову! Они, похоже, специально подложили нам такую свинью, извини за столь грубое и дерзкое сравнение. Ты, Иван, выскочил, как джокер из колоды, спутав все карты, все планы. Гуманисты пангалактические... Им на моё желание, моё право на свободное решение, наконец, на вопль страдающего тела, которое чувствует, что через пару десятков мучительных лет всё равно сгинет. Вот низкая несправедливость! Те же гуманисты приговорили тебя к смерти, хотя тебе ещё жить и жить. Мне же говорили, что убивать, даже из добрых побуждений - идти против Высшей Справедливости...
- Вот и я говорю, всё против таких, как мы, даже Справедливость, если она существует в природе, тоже. Получается, Высшему Руководству - кучке не самых великих людей - разрешено вершить судьбами народов, всего человечества, судить по личным понятиям и казнить. Или, напротив, запрещать человеку уходить в иной мир по собственной воле...
Предстартовый диспут океанолога и лётчика завершились, когда батискаф прибыл на оптимальную глубину, и участники марафона приступили к активной подготовке. Помощники, техники ещё раз проверили снаряжение. Судьи дали команду занять стартовые кабины. Словно по заказу, а может, и специально, Марку и Ивану предстояло погружаться рядом. Их пара стартовала крайней слева. Лётчик шёл под первым номером, океанолог - под вторым.
Марафон начался сразу на приличной глубине: до коварного дна Марианского жёлоба в этом месте осталось около одной тысячи метров. Устроители состязания понимали, что задача поставлена сложная: на дайверов изначально будет давить девятикилометровая толща воды. Разумеются, участников ожидают чудовищные перегрузки, но в этом и был латентный смысл марафона: испытать новейшие разработки гидрокостюмов и оборудования для глубоководных работ. Кому же не рисковать жизнью, если не желающим скорой смерти по состоянию здоровья - и физического, и психического. Иван выпадал из этого списка "смертников по собственной воле", но у него, смертника по приговору Высшего Руководства, не менее сильная мотивация: спасти себе жизнь, подвергаясь невероятному риску.
Стартовали все семеро бойко и ровно. За шестьсот метров до океанского дна, дайверы начали возвращаться в батискаф. Погружение оказалось трудным, даже привыкшие к болям участники не смогли долго сопротивляться мощнейшему давлению воды. Да и не всех получалось так ловко и профессионально, как у Ивана и, особенно у Марка, опытного дайвера. Похоже, мотивация у них тоже была сильнее. Теперь в ста метрах от дна величайшей впадины планеты осталось двое. Эти хотели победить во что бы то ни стало. Подводная схватка внешне выглядела спокойным и методичным погружением, но в головах соперников бушевали нешуточные страсти. "Я не могу проиграть, такого шанса может больше не быть, - настраивал себя Марк на победу, пытаясь оторваться от Ивана, который не отставал ни на метр. - Упорный черт! Где он так наловчился? Вроде у лётчиков глубоководный дайвинг - не самая важная дисциплина. Хотя Иван еще и галактический исследователь: видимо, их натаскивали на сложные погружения в неизведанных океанах только что открытых планет. Ну ничего мы ещё посмотрим, у кого подготовка лучше. Мастерство не проспишь"!
На этой азартной мысли океанолог максимально ускорил свое погружение, энергично устремившись к заветному дну океана. Вся боль в сердце и теле исчезла, словно ее никогда и не было. Восторг от успешного спурта, предвкушение скорой победы отодвинули все мрачные рассуждения о желанной смерти. Марк воодушевленно скользил к цели, к желанному призу. Он вновь почувствовал себя сильным, энергичным, полным жизненных сил. Этот полет вниз окрылил океанолога, он, подобно волшебному Фениксу, возродился из пепла, из праха разбитых надежд, потенциальных открытий, невероятных свершений. В азарте гонки Марк даже забыл, что на кону стоит его сладкая смерть.
Иван плотно держался в трех метрах от больного океанолога, но неожиданное ускорение конкурента застало его врасплох. "Ничего себе парализованный страдалец! - возмутился лётчик, заметив, что отрыв лидирующего соперника вмиг увеличился метра на три. - Шустрый дьявол! Откуда силы взялись у болезного? Ещё минут двадцать такого темпа, и он меня обставит, как первокурсника. Неужели ему так хочется поскорее сдохнуть? Я вот не хочу, но если проиграю, то придется принять не совсем праведную смертушку. На помилование после стольких отсрочек и проволочек с моими прошениями, похоже, рассчитывать не стоит. Надо прибавить скорости".
Но и Марк вновь ускорился, азартно следуя за лучом мощного фонаря, встроенного в его шлем. Свет пробивал мрачную толщу воды не очень сильно, поэтому погружение напоминало старинные собачьи бега, где раззадоренные псы гонялись за эрзац-зайцем. Океанолог вновь ощутил волнующие ощущения охотника, напавшего на верный след. По оперативным показаниям эхолота, до таинственного дна Марианского жёлоба оставалось восемьдесят четыре метра. Пройдя отметку "50 м", Марк позволил себе обернуться. Глаз опытного дайвера сразу заметил, что Иван теряет темп погружения. Движения соперника стали какими-то не очень рациональными. "Что-то случилось, - моментально сообразил Марк. - Надо помочь лётчику. Я себе не прощу, если Иван погибнет, соревнуясь со мной. Человек и так несправедливо пострадал за мужественный поступок, за принципиальность и заботу о коллегах. Я же не смогу тогда умереть со спокойной душой. Мне и телесных мучений хватает. Если я не спасу человека, то какое право имею на милосердие? Чем я буду гуманнее Высшего Руководства с его Высшей Справедливостью?
Плевать тогда на эту пиррову победу"!
Океанолог круто изменил свой курс, и вскоре чуть не столкнулся с растерянным лётчиком. Было видно, что у него возникли серьезные проблемы. Как ни крути, а перегрузки дайверы на такой глубине испытывали чудовищные. Конечно, чудесные гидрокостюмы вполне спасали положение, но всё же есть предел и человеческой выносливости. У настырного Ивана он, похоже, наступил: экс-лётчик держался из последних сил. "На кой чёрт мне эта победа, если я не доживу до помилования? - пытался найти оправдание внезапному бессилию вынужденный дайвер-марафонец. - Это вполне перспективно для Марка, ему хочется умереть побыстрее: вот он и отрывается, как в последний раз. Он при любом раскладе в полном выигрыше - погибнет ли при погружении или умиротворенно уйдет, победив всех".
Однако Марк переиграл всё в один миг. Настигнув Ивана, который едва трепыхался под километрами океанской толщи, океанолог схватил уставшего конкурента за ногу и потянул вниз, к заветному дну. Метров десять они словно пролетели на едином дыхании, лётчик, оторопев от такого поворота событий, практически полностью подчинился действиям Марка. Однако на отметке "44 м" Иван пришел в себя и активно включился в марафонскую гонку. К нему вдруг сразу вернулись и силы, и воля к победе. Лётчик сделал мощный рывок, рванув вниз со всей бесшабашностью воскресшего героя. Вскоре победное дно уже ощупывалось дерзким лучом его мини-прожектора. Неожиданный свет вспугнул стайку невиданных рыб, слегка похожих на звёздчатую камбалу. Только в этот счастливый миг Иван заметил, что Марка нет рядом.
Океанолог уже несколько минут, как перестал погружаться.
Он умиротворенно поднимался к батискафу. Наверное, мощные воды мирового океана смыли многолетнюю боль и страдания.
Теперь все его мысли были заняты новой жизнью во вновь обретённом мире.
![Дайвер [Коллаж из Сети]](/img/z/zhelezko_r/deep_div/diving1200600100kb.jpg)
![Глубины впадины [В. К.]](/img/z/zhelezko_r/deep_div/nic046_deep_diving.jpg)