Почти слаженно тренькнули арбалеты, посылая пяток куцепёрых болтов в замыкающий конвой. Я целился в идущего чуть впереди остальных смуглолицего орка, пристально следившего за нами колючим взглядом маленьких широко расставленных глазок. Именно в эти глазки я и хотел попасть, точнее - в правый. Но, то ли я такой растяпа, то ли орк успел среагировать, в любом случае четырёхгранный наконечник бронебойного болта вонзился тому в высокую скулу, опрокидывая рослого противника в недавно выпавший и взметнувшийся из-под его больших лап снег.
Двое, следовавших за орком бородача, так ничего и не поняв, тут же рухнули, пронзённые по паре метких выстрелов. Они ещё не успели коснуться заснеженных камней кольцевой, примыкающей к стене, улицы, когда пятеро переодетых в юродивых гвардейцев выметнулись из саней с мечами наголо и, за полторы секунды разделавшись с остатком конвоя, побежали в сторону распахнутых ворот. Вторая пятёрка, в которую входил и я, взведя по-новой арбалеты и подхватив мечи, ринулась следом.
Впереди Ревдолф и пара гвардейцев, замыкающими - я и Брод. Верный оруженосец как раз перепрыгивал поверженного мной орка, когда тот, вдруг страшно взревев, резко подскочил, одновременно нанося удар пудовым кулачищем практически из положения лёжа. Брода отшвырнуло назад к саням, где он свернулся калачиком, жадно глотая широко раскрытым ртом воздух. Я развернулся на ходу, одной рукой наводя арбалет на внезапно очухавшегося врага, другой - выдёргивая резким движением вверх меч из ножен, держа рукоять обратным хватом. Изуродованная болтом оскалившаяся морда вдруг оказалась совсем близко, потом точный и сильный удар отбросил мою правую руку. Тренькнувший арбалет послал бронебойный болт куда-то вверх и назад, а сам я стал криво заваливаться на спину, конвульсивно тыча мечом сверху вниз. В итоге дико ревущий подраненный орк всей недюжинной силой напоролся на мой клинок, сбивая меня с ног и придавливая центнером мышц и костей.
Всепоглощающее желание выжить и убить врага обуяло меня, вымыв все остальные чувства и мысли. Орк ревел, пытаясь дотянуться до моего горла левой рукой, парализованная правая висела плетью, видимо мой меч, пронзив его насквозь в районе ключицы, задел какой-то нервный узел. Я орал, нанося удары кулаком своей свободной правой рукой по окровавленной обезображенной растатуированной морде, моя левая рука была вывернута и прижата к земле тяжёлой тушей и рукоятью меча.
Орк боднул меня затылком в подбородок, пытаясь подобраться чуть выше и укрепить тактическое преимущество, добивая отключенного противника. Но удар пришёлся вскользь и сознания я не потерял, хоть и слегка потемнело в глазах, а в мгновенно наполнившемся кровью рту явственно ощущался осколок зуба.
Отчаянным рывком я высвободил левую руку и тут же по наитию схватился за маячивший перед глазами оперённый конец арбалетного болта. Орк взвыл и попытался отпрянуть, но я с усилием рванул на себя и вниз, отчего голова противника повторила эту траекторию движения и в следующий миг я ткнул вверх и вперёд, с каким-то незнакомым мне удовлетворением чувствуя, как четырёхгранный стальной наконечник входит в мозг врага, и слыша, как хрустят кости черепа.
Орк, истекая кровью, мгновенно затих и, закатив оставшийся целым левый глаз, рухнул рядом со мной. Тяжело дыша, стоная и отплёвываясь, я кое-как спихнул с себя окровавленную обездвиженную тушу и, опираясь на меч, заставил себя подняться.
- Ваша светлость! - Встревоженный голос запыхавшегося Ревдолфа слегка привёл в чувство, ведь пару секунд назад я был реально на волосок от гибели, и это сказывалось на состоянии и восприятии. Без поддержки Перстня я уже успел подзабыть это неприятное и выматывающее чувство.
- Вы в порядке? - В глазах замкомандира плескался неподдельный страх того, кто чуть не потерял вверенное для охраны лицо высшего сословия из-за непредвиденных обстоятельств и по вине собственной спешки.
- Норм. - Отстранённо проронил я, охватывая слегка расфокусированным взглядом "поле битвы". - Сам как?
- Прошу простить мою провинность. - Ревдолф бухнулся на одно колено, склоняя голову и протягивая свой меч, держа его двумя руками за рукоять и клинком вниз. - Вы вольны покарать меня.
- Нашёл, бл*дь, время. - Отмахнулся я. - Что с башнями?
- Уже приступили к захвату. - Подскочил Ревдолф, осознавая, что сейчас казнить его никто не будет, а дело ещё не сделано.
- Только приступили? - Скорее удивился, а не разозлился я, но подчинённый, естественно, понял по-своему.
- Виноват, ваша светлость! - Замкомандира вновь собрался бухнуться на колено.
- Ревдолф! - Рявкнул я, пресекая очередную попытку демонстрации верноподданичества. - Не падай передо мной ни на какие колени! А лучше займись делом!
- Но как же... - Протянул было верный гвардеец.
- Никак! - Отрезал я. - Со мной всё в порядке. Отобьюсь как-нибудь. А твоя задача сейчас - занять башни! Вперёд!
- Слушаюсь, ваша светлость! - Как-то подозрительно радостно прокричал Ревдолф, салютуя мечом и убегая в сторону городских ворот.
Лишь много позже я сообразил, что незначительной, на мой взгляд, фразой даровал простому воину небывалую привилегию - не преклонять предо мной колено. Круче только сидеть в головном уборе в присутствии сеньора. Глупый щедрый маркграф.
Постепенно начинало доходить, что с момента начала атаки прошло не более двух с половиной минут, а конный отряд за спиной уже расправился с головным десятком остгатцев, которые были приняты ссыпавшимися с бессёдельных коней имперцами на ножи. Несколько спешенных всадников, те, что поддались ближе к саням в момент начала активной фазы нашей операции, уже вовсю разбирали припрятанные до поры мечи и арбалеты, раздавая их подбегающим соратникам.
Мимо прогарцевал, картинно салютуя окровавленным мечом, ещё не вышедший из роли Дестерий. Впереди у ворот живых врагов уже и пока не было, несколько гвардейцев стояло в арочном проёме и активно дули в рога, слаженно подавая условный знак нашим основным силам. Со стороны поля уже раздавался нарастающий гул приближающейся кавалерии, казалось, что даже земля чуть подрагивает под ногами. Настораживало то, что со стен в нас не летели стрелы и дротики, хотя вроде как уже должны были. То ли никого там не было, то ли перепугались все. Я бросил взгляд наверх: среди зубцов и впрямь было пусто, однако в ближайшей от ворот в сторону реки башне в бойницах явно было какое-то движение. Тогда ничего не понимаю. Что-то задумали? Но что? Чего стоит ждать?
- Брод! - Крикнул я поднимающемуся и кривящемуся от боли парнишке. - Живой?
- Жив, ваша светлость. - Чуть постанывая, откликнулся тот. - Ничего, щас всё пройдёт.
- Это хорошо, - я протянул ему поднятый из снега арбалет, - давай заряжай и за мной.
За спиной у нас - перегородившие внешнюю улочку рассёдланные кони и наша корявая, но массивная санная повозка - эдакая временная баррикада, чтоб враги не очень-то разгонялись в тылу.
Прихрамывая, я добежал до ближайшей сторожевой башни, обегая и перепрыгивая неподвижные, валявшиеся в испачканном кровью снеге, тела в чёрных меховых плащах. Караульные двери были распахнуты настежь, видно было, что никто их не ломал, а значит, мы удачно использовали элемент неожиданности. Или местного разгильдяйства.
- Ваша светлость! - Ревдолф махал рукой из верхней бойницы, активно привлекая внимание. - Башни наши!
- Отлично! - Крикнул я в ответ, делая шаг к застывшей в воротной арке горстке бойцов.
- И ещё... - начал было Ревдолф, но тут же осёкся и с тревогой в голосе проорал: - Нападение! Всем в укрытие!
Впрочем, это было излишним, ибо в укрытие мы не успевали, так как с двух улочек, что через мешанину замызганных каменных домиков перпендикулярно выходили к городской стене, выметнулось около сотни устрашающе орущих бородачей и орков. Прятаться времени не было, было время приготовиться, благо, что враги выбежали чуть в стороне от ворот, что и предопределило эффект относительной внезапности уже по отношению к нам, ведь со сторожевых башен их проглядели.
- Так, бойцы, - просипел я вдруг севшим голосом, - зря не геройствуем. Режем передовых и выметаемся наружу, за ворота. Там их встретит Гримбол.
На меня тут же воззрилось несколько пар слегка недоумённых глаз.
- Мне не нужны мёртвые солдаты! - Повысил я голос. - Делаем, как я сказал! Это понятно?!
Ответом было нестройное: "Да, ваша светлость". Я бы не назвал своё решение продуманным и взвешенным тактическим ходом, ибо оно было принято исключительно под воздействием трусливого панического желания спасти свою шкуру, когда я затравленно кинул взгляд на раскрытые ворота и уже представил себя бегущим изо всех сил по привольному заснеженному полю. Но надо отдать должное, я тут же вспомнил, что я, вообще-то, маркграф, у меня в руках меч, вокруг верные бойцы, а по тому полю к нам на помощь во весь опор скачут сто семьдесят хорошо вооружённых и отлично обученных имперских всадников. И постыдное шкурное желание тут же преобразовалось в военную хитрость - словно вспышка в голове, придающая сил и уверенности.
- Спешат стервятники на пир! - Вдруг весело прокричал Дестерий, вздымая коня на дыбы и чуть разворачивая его в сторону набегающей толпы. - Попотчуем их от души!
И тут же, взмахивая мечом, продекламировал:
Хэй! Бежит отребье-шакальё,
Ощерены клыки!
Тряхнём дрекольем и копьём,
И обагрим клинки!
Уж не знаю, чем объяснить, но от такой импровизированной висы в душе и в самом деле что-то поднялось и захотелось обагрить меч вражеской кровью, а заодно повыбивать все орочьи клыки. В имперском всаднике определённо пропадал талант скальда, что удачным четверостишием может вдохновить воинов на подвиг.
Ещё раз крикнув разудалое "Хэй!", Дестерий пришпорил коня и метнулся в сторону орущих и ревущих врагов, что к тому же размахивали различным смертоносным холодным оружием. Боевой конь покрыл разделяющее нас расстояние в полтора прыжка. Дестерий коротко махнул клинком снизу вверх и тут же, буквально на месте, развернул своего скакуна на сто восемьдесят градусов, наддал шпор, отчего задние ноги животного резко взмыли в воздух, сбивая кого-то из нападающих, и вот белокурый псевдобард уже за нашими спинами - спешивается и занимает своё место в строю. На всё про всё ушло около пятнадцати секунд, а врагов уже минус два. Впечатляет, очень.
Но ещё больше поразило то, что, когда орущая вооружённая толпа уже почти добежала до нас, в эту самую толпу из сторожевых башен полетели стрелы, причём это были длинные лучные стрелы и летели они довольно густо. Вырвавшийся чуть дальше остальных передовой отряд орков и бородачей в десяток бойцов пал весь, не добежав до цели пары шагов, арьергард также понёс потери.
Мы выстроились в две шеренги по одиннадцать человек, в первой - спешившиеся всадники с мечами наголо, во второй - те же, но с арбалетами наперевес, плюс я и Брод. Когда докатилась вторая и основная волна нападавших, перед самой стычкой первая шеренга переодетых имперцев резко присела, и уже мы, те, кто во второй, разрядили свои арбалеты во врагов практически в упор. Не промазал даже я, поразив какого-то орущего бородача прямо промеж глаз.
Тела ещё не коснулись заснеженных камней мостовой, как имперцы первой шеренги с низкого старта рванули в атаку, разя мечами быстро и точно. Естественно, их тут же стали обходить, намереваясь взять в кольцо и дорваться до нас, до тех, кто стоял во второй шеренге. Даже не смотря на понесённые потери, враг всё ещё имел подавляющее преимущество в количестве. Отбросив уже бесполезные арбалеты, мы обнажили мечи и ринулись на выручку товарищам. Я только успел надсадно проорать: "Первые, отступать!", как уже оказался в гуще смертоубийства при помощи холодного оружия. Мы ударили двумя группами во фланги лезущим и обходящим тонкую линию имперцев остгатцам. Я начал рубить, не дожидаясь столкновения вплотную, благо длина меча позволяла (маркграфский, как-никак). Уроки Эддара практически не пропали даром, руки сами всё вспомнили, начав действовать раньше зашедшегося в страхе мозга. Быстрые короткие удары в "четверть замаха", бить по расходящимся от центра в районе пупка направлениям. Бить в открытые и выступающие участки тела - плечи, кисти рук, бёдра. Эддар учил меня не бою на мечах, а как убивать с помощью меча - с минимумом усилий, без красивых стоек и выпадов, с как можно меньшим скрещиванием оружия с противником.
Пока лучше всего у меня получалось отсутствие красивых стоек и эффектных выпадов, по сути, я просто быстро бил короткими замахами, когда в основном задействованы предплечье и запястье. На меня выскочил какой-то слегка ошалелый молодой остгатец с короткой бородой и с топором наперевес. Первый удар пришёлся ему в кожаный наруч на правой руке, и, видимо, кожа была дрянная, так как клинок пробил её и даже слегка надрубил кость. Остгатец отчаянно вскрикнул, выпуская топорище из покалеченной руки и, пытаясь отбить следующий удар, вытянул вперёд левую руку с зажатым в ней всё тем же длинным топорищем. Но я ударил по пальцам, которые тут же отлетели кровавыми комочками. Обезоруженный противник ещё не успел в полной мере осознать своё положение, когда третьим ударом кончиком клинка я вспорол его горло, коротким замахом резко поведя справа налево. Враг уже был убит, схватившись за брызнувшую кровью страшную рану и заваливаясь набок, но я, завершая фигуру, полоснул его ещё и по правому бедру.
Пока мы вносили сумятицу в ряды врага, первая шеренга, огрызнувшись, слаженно отхлынула назад, оставив после себя на истоптанном окровавленном снегу с полтора десятка неподвижных человеческих и орочьих тел. Кому-то из наших серьёзно досталось, его тащили в середине строя.
Вновь свистнули стрелы, хлестнув по напирающим на нас, тех, кто из второй шеренги, остгатцам, давая нам и пространство и время, чем мы не преминули воспользоваться.
- Отступаем! - Крикнул я во всю мощь воспалённых лёгких, уже отчётливо слыша гул копыт нашей кавалерии. И тут же поняв, что первоначальный план придётся корректировать, так как мы сами рискуем быть растоптанными, я поспешно добавил: - К саням!
Успели буквально в последний момент: только мы пробежали площадку перед городскими воротами, как тут же в ринувшуюся за нами разъярённую толпу остгатцев врубились ведомые Гримболом смертоносные имперские всадники, на ходу беря влево - навстречу врагам, беспощадно рубя и затаптывая их копытами своих разгорячённых коней.
Крики, визг, лошадиное ржание, звон стали, громкие короткие команды - и всё это на фоне беспощадного избиения самонадеянных откормленных наёмников, что пришли на земли Империи грабить, насиловать, убивать и долгое время у них это получалось делать безнаказанно. Почти безнаказанно, так как Вильдрамм всё же слегка остудил их пыл. Но именно эти ещё не успели нагадить моему маркграфству, зато вволю покуражились в Видании и прилегающих баронствах и виконтствах, за что пришло время платить.
Естественно, что все сто семьдесят всадников, врывающиеся на полном ходу в распахнутые ворота, не смогли уместиться на относительно небольшом пятачке, зажатом с двух сторон крепостной стеной и задними стенами каменных строений, что кое-где подступали довольно близко. Даже не смотря на то, что беспорядочное сопротивление остгатцев было подавлено в несколько минут, примерно половина верховых имперцев, чтобы не завязнуть в воротной арке и не покалечиться при возможном столкновении со своими же, взяли вправо - как раз туда, где я с соратниками переводил дух возле корявых саней. Десяток "юродивых" тут же кинулся к оставленным бесседёльным коням, выстраивая их по двое вряд, чтобы хватало пространства для манёвра вновь прибывшим.
Присев на низкий задник саней, я тут же зашёлся в мокром кашле, раздирая многострадальные лёгкие затянувшимся приступом. Стараясь не откидываться назад, чтобы не потревожить нашего тяжелораненого, которого со всей возможной осторожностью уложили на покрытое мехами дно, я согнулся так сильно, что ткнулся лбом в чьё-то бедро.
- Ваша светлость... - это оказался Брод. - Ваша светлость, вы... вы в порядке?
Не, ну а что ещё мог сказать молодой растерявшийся паренёк, который только что побывал в смертельной схватке и чуть не был задавлен своими же?
- Всё нормально, Брод. - Ответил я, откашлявшись и сипло вдыхая морозный воздух, одновременно поднимая голову.
- Лучше арбалет заряди и помоги доспехи напялить. - Продолжил я, сплёвывая в снег.
- А... а где доспехи? - Уже как-то испуганно протянул оруженосец.
- Брод! - Разозлился я. - Ты совсем мозги выстудил? Поспрашай вон наших бравых кавалеристов, они же с нашими вещами прилетели. Что с тобой?
Последний вопрос я задал уже с тревогой в голосе, потому что, бросив взгляд на оруженосца, увидел, что тот с нескрываемым страхом пялится куда-то немного в сторону от меня и вниз.
- Ваша... светлость. - Чуть дрогнувшим голосом сказал Брод. - А.. что это?
- Что? - Раздражённо бросил я, проследив взглядом за пальцем оруженосца, которым он тыкал туда, куда смотрел сам.
На истоптанном грязном снегу жирно поблёскивало мокрое чёрное пятно размером с хороший плевок. Именно в том месте, куда я сплюнул выпихнутую кашлем мокроту из лёгких.
Твою ж мать! Я аж подскочил, забыв про боль и усталость, мгновенно покрывшись холодным потом. Что это? Что, чёрт побери, это?! Но тут же взял себя в руки - нельзя паниковать пред лицом своих подданных.
- Ну, чёрное что-то, - Как можно небрежнее сказал я, поворачиваясь к Броду, - ну и что?
- Да? - С детской надеждой в голосе спросил оруженосец. - Ничего страшного?
- Ничего. - Заверил я его, похлопывая по плечу. - Со мной такое уже было, всё в порядке. Ты лучше поторопись с доспехами.
- Я мигом! - Радостно воскликнул паренёк и, подпрыгнув, унёсся куда-то в сторону ворот, лавируя между боками горячившихся и всхрапывающих коней.
Ну вот, главное - не паниковать самому и не дать паниковать подчинённым. А там разберёмся, либо само рассосётся. Я тут же повторно с оттяжным отхаркиванием сплюнул в снег, и облегчённо вздохнул - харчок красовался тёмно-розовым от крови из разбитых губ и сломанного ударом орочьей макушки зуба пятном. Ха! Будем, значит, жить!
- Ваша светлость! - В реальность меня вернул по-командирски сильный голос Ревдолфа. - Дозвольте вам представить кое-кого!
Сквозь лабиринт гарцевавших на месте всадников ко мне пробился чумазый замкомандира гвардии, за ним поспешал уже немолодой воин в кольчуге, шлеме и накинутом на плечи потрёпанном плаще.
- Это хорошие новости, ваша светлость! - Буквально лучился от радости переодетый в юродивого суровый гвардеец, что выглядело донельзя забавно.
- Хорошие новости - это хорошо. - Проворчал я, вновь усаживаясь на неровные жерди низкого задника несуразных саней. - Выкладывай, что там у тебя.