Эриссия избегала меня - когда я проходил рядом, она отводила взгляд и находила какую-то срочную работу, окружённая такими же патриотичными горожанками и немногими чумазыми малолетними пацанятами, что не могли пропустить такое грандиозное событие, как защита родного Бридгоста от вражеских орд, потому-то и не ушли с основным потоком беженцев, а благополучно отсиделись в укромных местах. Один раз я даже специально и целенаправленно подошёл к ней, но разговора не получилось, всё свелось к: 'Прошу, не задерживайте меня, ваша светлость - раненным сейчас нужна горячая вода и смена повязок'.
Ну да, ну да. Не приказывать же ей, в самом деле... Да и дел-то невпроворот - по самую маковку, плюс одна важная задача, даже две - выжить и отстоять город. Да, именно в такой последовательности.
Я не стал больше травить душу, а просто запомнил место, где она выполняла свою благородную работу - так, на всякий случай - и с головой окунулся в свои заботы и обязанности.
Темнело и холодало быстро, лишь костры и факелы кое-как разгоняли эти тёмно-лиловые промозглые сумерки, да в разрывах облаков помигивали булавочными головками редкие звёзды. Мы с Ревдолфом в сопровождении ещё двоих гвардейцев как раз закончили объезд и обход наших постов и караулов, и, поднявшись на надвратный участок стены, в который уже раз проговаривали все возможные варианты развития событий и наши контрмеры, когда с северной стороны, откуда-то из покрывших холмы лесов, ветер донёс далёкий, но набирающий силу множественный пронзительный вой вперемежку с быстро обрывающимися душераздирающими криками неподдельного ужаса.
Мы как-то все одновременно и сразу поняли, что это.
- Оборотни? Неужто повылазили?
- Грак, глянь-ка! - Кивнул Ревдолф.
- Три десятка, - через минуту ответил разведчик, не открывая глаз и поводя головой, - сбились в стаю, целенаправленно бегут в стан врага - туда, где тёмное пятно и мне ничего не разглядеть.
- Неужто?! - В притворно-радостном изумлении воскликнул я. - Никак по душу самого Уггарда?
- Похоже на то, ваша светлость. - Задумчиво протянул Грак, поворачиваясь лицом на запад, словно повторяя маршрут своего крылатого соглядатая. - Десяток разведчиков они порвали в считанные мгновения, сейчас уже добрались до основного лагеря.
Тут он на несколько секунд замолчал, потом открыл глаза и, повернувшись к нам, ткнул рукой в западном направлении:
- Слушайте.
Сначала до нас донёсся приглушённый гомон, словно шум волн в начинающийся прилив, затем почти сразу же окрестности огласились криками, воплями, истошным конским ржанием и утробными взрёвами маммотов.
- Ух, ничего себе там веселуха началась! - Злорадно осклабился я, подмигивая Ревдолфу. - Было бы неплохо, чтоб оборотни за нас всю работу сделали.
- Полностью с вами согласен, ваша светлость. - Осторожно ответил замкомандира, всё так же напряжённо вглядываясь в поднявшуюся меж костров суету во вражеском лагере.
- Что-то не так, Ревдолф? - Как-то не очень мне понравилась реакция верного гвардейца.
- Их всего тридцать, ваша светлость. - Ответил он, поворачивая голову и глядя мне прямо в глаза. - Даже учитывая то, как сложно убить оборотня, перевес в живой силе на стороне степняков. Очень, очень большой перевес... Да ещё....
- Что?
- Уггард. - Коротко ответил Ревдолф, вновь поворачиваясь в сторону неспокойного поля.
- В смысле.... - Начал было я задавать глупый вопрос, но тут же понял о чём речь. - Шаман... Ты думаешь, что он подчинит их своей воле? Разве оборотни - животные?
- В какой-то мере. - Мрачно изрёк Ревдолф. - Но полностью он их не подчинит, однако на одну атаку на нас послать сможет. Вот только тут ещё одно условие выполнить надо.
- Какое же?
- Он должен убить их вожака. Сам.
- Откуда у тебя такая информация? - Подозрительно спросил я.
- Гюндар сказал. - Просто ответил Ревдолф.
Вот оно что. Мы немного помолчали, как бы отдавая дань памяти отошедшему в мир иной.
- Это ему по силам? - Я имел в виду Уггарда.
- Вот этого я не знаю, ваша светлость. - Пожал плечами понявший меня замкомандира.
- Понятно. - Протянул я, стукнув кулаком в латной перчатке по зубцу стены. - Значит, шансы есть... Но, зная нашу везучесть....
Продолжать не стал, все и так знали, что я имел в виду.
Через пару часов, когда стемнело окончательно, и с чёрных небес вновь стал сыпаться мокрый снежок, я смог убедиться, что заместитель командира моей личной гвардии обладает аналитическим умом. И в любой другой ситуации я бы порадовался этому факту, но, глядя на в очередной раз несущуюся на наши стены орущую и улюлюкающую орду, я лишь в сердцах проворчал: 'Вот ведь, накаркал!'.
Эта атака была самой яростной и самой безрассудной, видимо воины врага до предела ожесточились от того, что уже вторую ночь им, вместо отдыха в тёплых домах с обильной едой и питьём и мягкими женщинами в придачу, приходится впроголодь мёрзнуть в открытом поле, проливать собственную кровь да частенько бесславно умирать то от стрел вчерашних 'лапотников', то от зубов страшных оборотней.
Но, видимо Уггард сумел пресечь брожения в рядах своего воинства и вдохновить его на очередной штурм. Думаю, что победа над вожаком оборотней в честном поединке возвысила авторитет жестокого орка-вождя в глазах степняков до приличных высот, и Уггард правильно решил этим воспользоваться - ковал, как говорится, железо, пока горячо.
Волны атакующих накатывались одна за другой, враг терзал только западный участок стены и лез, не считаясь с потерями. Пришлось в срочном порядке вызывать в подкрепление половину всех караульных отрядов и тот последний резерв, что мы держали на овальной площади.
Я находился на своём излюбленном уже месте - на надвратном участке, и вовсю орудовал мечом, сбрасывая вниз живыми или мёртвыми показывающихся между зубцами врагов. Руки быстро устали, а дыхание сбилось, поэтому ничего удивительного, что дважды я пропустил довольно чувствительные удары, и если бы не латы, то быть мне как минимум раненным или покалеченным. Дважды меня подхватывали и отволакивали за вертикальный выступ одной из башен - от греха подальше. Но долго в стороне я находиться не мог, честно признаюсь - хотел, но не мог, и вновь возвращался в строй, молодецки размахивая мечом.
Также меня поддерживал Перстень - успокаивал боль, вливал новые силы, и, хоть поток энергии ещё не восстановился, но несколько раз подсознательно получилось на считанные мгновения ускориться, избегая встречи с шальной стрелой или уворачиваясь от очередного удара.
В какой-то миг жаркой схватки я заметил, что хорошо и отчётливо вижу в темноте, но недалеко и в бесцветном режиме, то есть - в полном спектре всех оттенков серого. Видимо на автомате произошла очередная калибровка и подстройка организма под ещё одну толику возможностей магического артефакта.
Но где же оборотни? Всех перебили? Не верю в такой исход. Почему их нет?
Я отошёл за спины своих гвардейцев и, жадно глотая воздух, отбросил забрало, внимательно вглядываясь в бурлящую под стенами орду обозлённых и жаждавших нашей крови людей и орков. Так, вот тут прореженный отряд откатился назад, прикрываясь щитами и волоча за собой нескольких раненых, ему на смену тут же ринулся другой - посвежее. Вот тут скопились лучники, и сейчас последует сконцентрированный смертоносный залп. Маммоты держались поодаль, ими решили больше не рисковать - три скалоподобных покрытых свалявшимся мехом туши проступали на заднем плане, как древние тотемы сгинувших племён. Ага, значит того обожжённого смолой всё же вернули в строй. Понятно.
Во всей этой кажущейся бестолковщине и сумятице при внимательном рассмотрении угадывался порядок и отлаженное взаимодействие между различными отрядами и 'родами войск' - просто всё происходило в каком-то ускоренно-яростном темпе и только на одном направлении. Враг не давал нам времени на отдых и осмысление, и сейчас мы принимали его правила кровавой игры...
'Не нравится мне это, - проворчал я себе под нос, - ох, не нравится'. Так, стоп! А это что?! Я ещё сильнее напряг новообретённое ночное зрение и не сдержался от очередного матерного восклицания, где единственным приличным словом было: 'бегут'.
И в самом деле было от чего так отреагировать: между авангардом атакующих и резервом в сторону северных холмов прыснули стремительные длинные тени. Было их с десяток, и походили они на смесь медведя, волка и росомахи с широкими тупыми мордами.
Вот тебе и оборотни, как заказывали. Но почему они не принимают участия в штурме, куда они побежали? Ведь этого десятка хватит, чтобы с лёгкостью прорвать нашу трещащую по швам оборону на каком-нибудь небольшом участке. Говорят, что прыгают они хорошо, вот я бы на месте Уггарда и посадил бы их на спины маммотов, а потом подвёл бы тех максимально близко к стене.
Но вражеский командир этого не сделал. Значит, была причина? Или просто не додумался? А может, не сдюжил? Ну нет, в слабости или глупости этого орка заподозрить нельзя. Опыта в штурме, а тем более в осаде крепостей у него маловато - это да. Да ещё с таким разношёрстным и не очень дисциплинированным войском.
И тут до меня дошло, так, что я даже легонько рассмеялся, вспомнив, что говорил Греендольд - оборотни не могут переступить городской черты, не пускает их что-то. Так что в штурме они бесполезны и нам не опасны. Пока мы в пределах Бридгоста.
Тогда что? Зачем они? 'Ага, - охолонил я сам себя, - ключевое выражение здесь: 'пока мы в пределах'. А значит, что? А то, что оборотни будут стеречь нас снаружи, сводя шансы вырвавшихся на спасение к нулю.
Но вырваться ещё надо суметь, то, что стену мы сдадим, уже почти не оставляло сомнений - справа и слева от Белых ворот в двух местах враг закрепился и расширял плацдармы. Ещё немного, ещё чуть-чуть, ещё с десяток отброшенных.... Пора:
- Отходииим! - Проорал я во всё горло и мой крик подхватили гвардейцы, потом имперцы, а следом надрывно протрубил рог.
Женщин, детей и раненых предусмотрительно передислоцировали на другой конец города ещё за несколько часов до последнего штурма. Сейчас же нужно грамотно отступить, понеся как можно меньшие потери и не превратить всё это в паническое бегство.
Снизу нас поддерживали арбалетчики, из башен метко били лучники, а все, кто был на стенах, организованно и споро спускались вниз и, сгруппировавшись поотрядно, ныряли в лабиринт улиц древнего города, поспешая по заранее намеченным маршрутам. Лучники и караулы в башнях покидали щедро политую кровью линию обороны последними - под прикрытием шелестящего смертоносного роя арбалетных болтов.
Нужно было спешить, но и не особо отрываться от преследователей, чтобы приготовленный нами сюрприз сработал на все сто. В темноте, адреналиновой суете, без постоянно поддерживаемой связи между нашими отрядами сложно было себя контролировать и сохранять трезвый ум, и даже внешнее спокойствие. Сложно, но надо. Творец нам в помощь, Перстень мне в поддержку.
За нашими спинами, за скопищем домов и лачуг нарастал торжествующий рёв - видимо, степняки уже открыли ворота и сейчас вливаются в город разъярённым неудержимым потоком.
Мы спешно продвигались вперёд, обмениваясь на ходу условными знаками с засевшими на крышах некоторых домов на особо узких участках улиц теми из местных, кто был отряжен на задания повышенной важности. Это было частью нашего сюрприза, который очень скоро войдёт в активную фазу.
Ещё пара запутанных стеснённых кварталов - и вот мы на уже знакомой и почти родной овальной площади. Первая остановка - на восточном краю широкого изгиба, что делил город на две части. Ждём подтягивающихся лучников и арбалетчиков.
Те не заставили себя долго ждать, по двое - по трое материализуясь на площади из тьмы улочек и закоулков. Они ещё не все успели даже появиться, не то, что добежать до нас, когда за их спинами один за другим стали вспыхивать и распускаться, тянущиеся к небу ярко-жёлтые и ярко-оранжевые огненные цветы. Это наш сюрприз начинал входить в активную фазу. Мы не просто так в перерывах между схватками сидели и обсуждали - что да как и кому делать в условиях слабоподготовленного к осаде и штурму города, а практически тут же воплощали оперативно принятые решения.
Во-первых, мы не питали иллюзий по поводу удержания стены, мы знали, что сдадим её. Во-вторых, приняв данный факт, мы переместили всех раненых и большую часть женщин и детей в восточный конец города, а вновь появлявшихся раненных и павших мы, по возможности, организованно вывозили на специально для этого случая приготовленных повозках. В-третьих, мы заблокировали большинство улиц и проходов, не пожалев для этого множество домов, которые превратили в груды камней и обломков. В-четвёртых, мы собрали во все бочки и сосуды всю имевшуюся в городе горючую жидкость: масло, олифу, смолу и, распределив всё это огнелюбивое богатство по телегам и повозкам, расставили импровизированные сухопутные брандеры в ключевых точках - преимущественно на окраинах внешних улиц. В-пятых, мы завалили большинство рукотворных тупиков досками, дровами и легковоспламеняющимся мусором, и всё это, а также близрасположенные стены, мы для надёжности пропитали той же горючей жидкостью. В-шестых, мы расположили на крышах домов и в тёмных переулках диверсионные пары: один бросал в тупики и узкие проулки горшки с адской смесью, второй посылал следом либо факел, либо горящую стрелу; почти так же поступали и с 'брандерами': один дёргал длинную верёвку, которая на противоположном конце была раздвоена и повязана хитроумным узлом, раскрывая один борт и рассыпая бьющиеся глиняные горшки со смесью, второй - поджигал.
Итак, ночь раскрасилась пятнами пожарищ, истошно кричали сгораемые заживо враги, а те, кто выжил и двигался на нас, явно прибавили ходу, спасаясь от огненных ручейков, что вполне могли превратиться в реки. Наши стрелки специально подзадоривали преследователей, чуть задерживаясь и упокаивая самых ретивых.
И вот враги высыпали на площадь - чумные, перепуганные и от того ещё больше разъярённые. Они не держали строй, а бежали, подбадривая себя криками, рыхлой толпой.
- Залп! - пронеслось по нашей шеренге.
Чёрные фигуры валились на очищенный от снега камень площади, некоторые вставали снова, но большинство осталось лежать навсегда и через них перепрыгивали бежавшие следом.
- Залп! - и вновь валятся поражённые степняки, а мы расступаемся и пропускаем вперёд последние три 'брандера', что на приличной скорости выкатили на пока ещё пустое пространство разогнавшиеся ополченцы. Следом тут же полетели зажжённые стрелы, и наступающие враги получили новую порцию 'горячих приветов'. Вновь послышались крики и вопли, вновь взметнулись большие яркие пламенные цветы и разлетелись во все стороны тяжёлые огненные брызги при столкновении горящих повозок с чёрными фигурами. По древней каменной площади заметалось множество живых факелов, кто-то из них падал и катался, пытаясь сбить пламя, но вскорости затихая. Кого-то рубили свои же - чтоб не мешали и не мучились.
Почему мы не воспользовались подобными зажигательными снарядами сразу же, ещё при обороне стены? Ведь могли бы, к примеру, тех же маммотов поджечь. Ну, во-первых, мы бы эти горшки с горючей смесью потратили бы очень быстро - и не факт, что эффективно (себя пожечь тоже могли с большой долей вероятности). Да и падавший тогда мокрый снег (или шедший снежный дождь) быстро бы свёл наше огненное преимущество на нет. А во-вторых, я элементарно до такого не додумался, а никто не подсказал - лишь после первого отбитого штурма, когда мы проводили инспекцию оставшихся наличных сил, снаряжения и амуниции, покойный ныне Гюндар скромно предложил использовать имевшиеся в городе запасы масла, олифы и смолы в военных целях. И надо сказать, что уже тогда мы были практически уверенны в том, что стену придётся оставить - и огненный план родился тут же.
Только чёрта с два было бы возможно такое светопреставление без Перстня - через него я потянулся к зародившемуся и зарождавшемуся в каменном городе пламени, прося, приказывая, умоляя восстать и разгореться во всю свою возможную мощь: 'Ну, давай дружочек, подсоби, помоги. Защити нас, сожги этих полуживотных! Сожри их!'. И пламя вздымалось, закручивалось и гудело, отрезая ворвавшихся в Бридгост врагов от распахнутых настежь Белых ворот огненной стеной.
Также огненные языки, словно пламенные змеи, потянулись навстречу к тем, кто, крича и размахивая оружием, бежал на нас. Вновь заметались закружились живые факелы, вереща, падая и затихая. Остальные степняки всё же остановились и отпрянули назад, боязливо крутя головами и прикрываясь своими широкими щитами.
Я щедро тратил накопленные крохи энергии, сжимая огненное кольцо вокруг сбившихся в кучу на площади и на окраинах улиц врагов. Ещё чуть поднапрячься и сжечь их всех махом, и плевать, что потом буду лежать пластом или ещё что похуже, главное - уничтожить этих когда-то наглых и уверенных в собственной безнаказанности гадов.
Я выжимал себя досуха, без остатка. Глаза залило оранжево-багровой пеленой, а в голове уже не осталось ничего, кроме пламени. Вытянутые вперёд дрожащие руки покрылись часто пробегающими язычками и сполохами, а ноги предательски подгибались...
И тут нас словно ударило тугим жгутом тёмного ветра - наша шеренга покачнулась, а меня так и вовсе швырнуло спиной вперёд, благо на руки верных гвардейцев, которые поддержали и не дали упасть. Огненное кольцо тут же рассыпалось на отдельные очаги и опало, а вокруг ещё державшихся и гудящих пламенных столбов вдруг стали возникать закручивающиеся воронки из снежной крошки и концентрирующихся из воздуха мельчайших капелек воды. На какие-то мгновения повсюду взъярились и закружились в бешеной схватке огненные вихри, перекрученные тёмными полосами влаги. И пала, пропитанная тёплым паром, тьма. Сразу стало трудно дышать, многих, и меня в том числе, скрутил надсадный кашель. Во рту стало металлически солоно - наглотался хлынувшей носом крови.
Я как-то слишком легкомысленно забыл об Уггарде и о том, какими силами он обладает...