Из особняка с колоннами и огромными освещенными окнами появился брюнет лет тридцати - пресс-секретарь мэра города. Нетвердой походкой он приблизился к Марату Дрозову, который дремал за рулем белой иномарки, крайней в длинном ряду легковых автомобилей на стоянке.
В особняке мужские голоса пропели:
- С днём рождения тебя! С днём рождения тебя! С днём рождения тебя, Платон Аркадьевич! С днём рождения тебя! - и вместе с криками "Ура!" прозвучали неистовые аплодисменты.
- Дружбан, вези новую шлюшку, а лучше пять. Вези, не телись, - ухмыляясь, сказал пресс-секретарь и швырнул через приоткрытое окошко водительской двери веер из стодолларовых купюр.
- Где моя Бирюза? - почувствовав фальшь в бодром голосе и в развязном поведении подвыпившего заказчика, встревожился Марат Дрозов. Он был сутенером и охранником голубоглазой проститутки, которая ушла в особняк мэра, когда еще пасмурные сумерки не сменила ночь.
- Она сдохла... Слабой оказалась, - пояснил пресс-секретарь с той же противной ухмылкой.
- Не может быть! - не поверил Марат Дрозов. Проститутка по прозвищу Бирюза была крепкой молодой деревенской женщиной с фигурой моделей, умевшая словами, зубами и кулаками постоять за себя.
- Сколько хочешь за убытки?! - икнув и качнувшись вперед, спросил пресс-секретарь и полез рукой в боковой карман распахнутого пиджака, под которым светлая рубашка была забрызгана чем-то красным.
- Давай считать, - гневным тоном объявил Марат Дрозов. - Я неделю искал Бирюзу по деревням. Я привез в город, обул, одел, обучил бескомплексному сексу. Уже второй месяц Бирюза приносила мне не меньше десяти тонн баксов. Такой доход я имел бы еще три-четыре года!
- Хорош набивать цену... Сколько хочешь за убытки? - пресс-секретарь достал из кармана пиджака пачку стодолларовых банкнот.
- Пол-лимона баксов, не меньше!
Пресс-секретарь заливисто засмеялся, низко наклонился вперед, выпрямился и вновь наклонился. Названная сумма за умершую проститутку не укладывалась в его голове. Названная сумма щекотала ему нервы.
Марат Дрозов резко распахнул водительскую дверцу белой иномарки. Дверца мощно ударила по голове пресс-секретаря, сотрясла основательно его нетрезвый мозг. Без сознания пресс-секретарь повалился набок и застыл с согнутыми ногами и с выпученными глазами. Руки его крепко сжали пачку долларов.
Марат Дрозов выскочил из иномарки и понесся к парадному входу в особняк, из которого доносилась скрипичная музыка. У входной двери он молниеносным боковым ударом правой руки нокаутировал вставшего ему на пути крупного светловолосого охранника. Затем, миновав коридор, он влетел в зал и увидел, что Бирюза лежит на паркетном полу. Синяки и порезы покрывали ее голое белокожее тело. По залу расхаживали десятка два мужчин без штанов, но в обуви и в рубашках. Каждый из них держал в руке бокал шампанского. Каждый из них чувствовал себя счастливым от выпитого вина, от участия в жестком групповом изнасиловании строптивой красавицы.
- Эй, кто-нибудь, схватите убийцу! - заметив, но не узнав сутенера, заорал пьяный мэр города, крутясь на месте, ни к кому конкретно не обращаясь. - Хватайте, хватайте убийцу!
Марат Дрозов откинул полу длинного плаща, выхватил из кобуры на поясе травматический пистолет, выстрелил дважды в голую жирную задницу мэра и побежал к своей иномарке.
Из зала, украшенного картинами в стиле ню, разнесся по особняку оглушительный рев раненного крупного зверя. Все свидетели выстрелов оцепенели, взирая с ужасом на мэра города, который с резиновой пулей под кожей каждой ягодицы повалился грудью на стол с закусками и разрушил кулаками украшенный пятьюдесятью свечами торт на золотом блюде.
Марат Дрозов выбежал из центрального входа особняка. Светловолосый крупный охранник ногой выбил из его руки травматический пистолет, но от мощного удара кулака в подбородок рухнул на место, с которого встал после нокаута от того же кулака.
Лежавший на автостоянке пресс-секретарь приподнял гудевшую голову и увидел, как белая иномарка сутенера укатила от особняка к открытым воротам в заборе из металлических прутьев; как брызнули разноцветными фонтанами фейерверки перед центральным входом в особняк с огромными освещенными окнами.
2
Безлунной ночью по шоссе через скошенное пшеничное поле мчалась загруженная коробками с яблоками фура. Водитель ее, скуластый мужчина лет двадцати пяти, заметил в свете фар белую легковушку с распахнутыми дверцами, рядом с которой торчала высокая фигура в плаще, в шляпе, с рюкзаком за спиной.
Замедляя скорость, фура проехала мимо легковушки и остановилась, мигая габаритными огнями и фарами.
- Подбрось в Малый Бжинск! - подбежав и открыв пассажирскую дверцу кабины фуры, потребовала фигура, оказавшаяся брюнетом с бледным лицом, на котором усы напоминали ласточкин хвост.
- Что случилось?! - спросил водитель испуганно. Он узнал лицо, фотографию которого показал ему лейтенант дорожной полиции. Он понял, что видит убийцу женщины. Он вспомнил, что лейтенант попросил сообщить о встрече с убийцей, назвал номер телефона и добавил, что мэр за помощь в поимке убийцы обещал однокомнатную квартиру в центре Большого Бжинска.
- Запрыгивай! - воскликнул водитель, достал из потертой кожаной куртки мобильник, шустро написал и отправил сообщение: "Везу убийцу. Восточное шоссе".
Кряхтя и шумно сопя, брюнет неуклюже забрался на сидение, поставил рюкзак на колени, захлопнул дверцу, надвинул шляпу на короткие брови.
- Как тебя звать? - поинтересовался водитель и тронул фуру с места.
- Сергей Пудов, - соврал брюнет и закрыл глаза. На самом деле это был Марат Дрозов. Он стремился попасть в Малый Бжинск, где жил его единственный родственник, Карп Иванович Дрозов, младший брат умершего отца.
Водитель прибавил фуре скорость, и в свете фар замелькали разрывы разделительной полосы на шоссе и редкие кусты на обочинах.
Внезапно мобильник в кармане куртки водителя просигналил о поступившем сообщении. Марат Дрозов встрепенулся, встревожился за свою жизнь, открыл глаза и сунул руку в рюкзак. Вдали, на развилке шоссе, появилась освещенная прожектором стела с указателями направления и расстояния к городам: Ухстец, Лабоград, Солдов, Большой Бжинск и Малый Бжинск.
Водитель достал мобильник, прочитал сообщение: "Остановись и жди", аккуратно свернул фуру на щебенку широкой обочины и заглушил двигатель.
- В чем дело?! - грозно спросил Марат Дрозов, еще сильней тревожась за свою жизнь.
- Так надо, - ответил водитель, положил телефон в карман куртки и медленно потянулся рукой за монтировкой, спрятанной за спинкой сидения. С помощью монтировки он хотел задержать убийцу, а после стать владельцем однокомнатной квартиры.
Марат Дрозов выхватил из рюкзака кривой нож, коснулся острым кончиком лезвия цыплячьей шеи водителя и потребовал жестко:
- Пшёл вон! Пшёл вон! Пшёл!
От стремительных движений брюнета, от боли в шее водитель испугался, что никогда не обнимет жену и годовалую дочку, потерял над собой контроль, дернул головой, всплеснул руками, качнулся телом. Нож разрезал кожу шеи. Водитель взвыл, вывалился из кабины, зажал ладонью кровоточащую рану, перебежал шоссе, зацепил ногой ногу и рухнул в кювет на пеньки от молодых берез. Умопомрачительная боль в спине помешала ему встать. От своих громогласных воплей он не услышал, как отъехала фура. Когда же боль в спине ослабла, он достал из кармана куртки телефон и испачканными кровью пальцами набрал номер, с которого получил последнее сообщения.
- Жди, - приказал мужской голос. - Наряд выехал.
- Я ранен. Скорей. Я в кювете. У развилки пяти дорог, - сообщил водитель и почувствовал, что ступни холодеют и с этим ничего нельзя сделать. Подумав, что зря хотел задержать убийцу, он шепотом прощался с женой, с дочкой и со своей короткой непонятной жизнью.
Утром пассажиры рейсового автобуса заметили, подобрали и отвезли слабо и редко дышавшего водителя фуры в Большой Бжинск, в больницу. Там он умер, не приходя в сознание.
3
Верхний край солнца показался в узком разрыве полосы серых облаков над горизонтом. Марат Дрозов загнал фуру в заброшенный коровник без крыши и быстро зашагал с рюкзаком за спиной по тропинке к многоэтажным домам Малого Бжинска, видневшимся в прогалинах перелеска с пожелтевшей листвой. В этом городе родился и проживал Карп Иванович Дрозов, младший брат отца Марата, - преуспевающий владелец нескольких гостиниц и ресторанов. Малый Бжинск привлекал тысячи туристов источником целебной воды, красивыми женщинами-певуньями, раскопками поселения древнего народа, лыжными соревнованиями по склонам лесистых холмов, зимней и летней рыбалкой на каскаде водохранилищ.
Дом Карпа Ивановича находился в районе, застроенном частными домами по эксклюзивным проектам. Марат Дрозов прошел вдоль забора из бутового камня, остановился у железной калитки и нажал в нише забора кнопку переговорного устройства.
- Заходи, - позволил мужской голос.
Электронный замок щелкнул. Калитка открылась с тихим жужжанием. Марат Дрозов размеренно прошагал по дорожке, укрытой красным мелкобитым кирпичом, между клумб с цветущими астрами. Перед центральным входом в двухэтажный дом с пуленепробиваемыми стеклянными стенами он становился. К нему подошли трое мужчин одинакового роста. Каждый из них был в серых туфлях, в серых брюках, в серой куртке, в серой бейсболке. У каждого был здоровый цвет лица.
- Карп Иванович в гараже. Ступай с нами, - требовал один из мужчин в сером.
Марат Дрозов проследовал за мужчинами в гараж и увидел своего дядю за рулем серо-черного "Мерседеса", готового к старту.
- Племяш, в машину! В пути поговорим! - скомандовал Карп Иванович. Рано утром ему позвонил мэр города Большой Бжинск, потребовал найти и привезти к нему Марата, который при свидетелях убил проститутку и ранил его в жопу на празднике в особняке.
Марат Дрозов плюхнулся на заднее сидение. "Мерседес" выехал из гаража и аккуратно поехал к парку по улице без домов, на которой привольно росли среди редких фонарей трёх-четырёх метровые ели и разрушали корнями асфальт мостовой.
- Марат, тебе уже за тридцать, а ты все играешься, черт знает во что! Топливо из речных водорослей добывал?! Добывал, но даже литра не добыл - бросил! Голую бабу из гранита вырубал?! Вырубал, но только кончик носа ее вырубил - бросил! Теперь вот с проституткой напортачил! Платона Аркадьевича ранил! - гневно произнес Карп Иванович, медленно объезжая череду глубоких колдобин. - Платон Аркадьевич - мой стародавний друг. Он несколько раз выручал мой гостиничный бизнес.
- Я не люблю скучно жить, - откровенно признался Марат Дрозов.
- Ты - конченый придурок! - в сердцах воскликнул Карп Иванович. Его серьезное скуластое лицо с морщинистыми щеками и лбом несколько раз передернулось.
Марат Дрозов насупился и уставился тусклым взглядом на свои кроссовки. Он знал, что молчание быстрее любых слов успокоит дядю,
- Любимый мой племяш, тебе давно пора понять, если бизнес приносит тебе неприятности, значит, это не твой бизнес, - произнес Карп Иванович и съехал с асфальта на извилистую колею в парке с вековыми дубами и липами.
- Дядя, прости, но я приехал к тебе не за нравоучениями, а за помощью, - не меняя позы, сказал Марат Дрозов.
- Этим я и занимаюсь, - проворчал Карп Иванович и с грустью посмотрел на подернутое дымкой облаков солнце над вершинами деревьев. - Из-за твоей дурости я не хочу среди знакомых потерять репутацию уважаемого человека. Я попытаюсь спасти тебя от гнева Платона Аркадьевича... Но предупреждаю: если не получится - мотай в другой город.
- Что же я буду там делать? - без энтузиазма спросил Марат Дрозов.
- Заведешь новое дело... Тебе не привыкать... Деньжат для старта я тебе вышлю.
- Дядя, по дороге к тебе, я решил снять фильм о коррупции в наших краях! - выпалил Марат Дрозов. - Дядя, будь моим спонсором!
- Час от часу не легче! Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму! - чертыхнулся Карп Иванович, развернулся корпусом и врезал племяннику пощечину. - Угомонись! Живи спокойно.
- Дядя, - накрыв ладонью запылавшую щеку, произнес Марат Дрозов с обидой в голосе, - ты обещал на могиле моего отца, что будешь заботиться обо мне моей маме, с которой после смерти моего отца жил до ее смерти прошедшей весной.
- Хватит скулить о прошлом, - запретил Карп Иванович - бездетный в свои пятьдесят лет он любил племянника и переживал за его судьбу.
"Мерседес" остановился перед разрушенной лестницей. Она поднималась остатками гранитных ступенек к входу в одноэтажное длинное здание, бывшему в самом начале двадцатого века конюшней в дворянской усадьбе. В прошлом году Карп Иванович Дрозов выкупил у города это здание и отремонтировал для своего краеведческого музея. Потом на большую часть годовой прибыли от своих гостиниц и ресторанов он купил различных предметов для экспозиции в двух десятках комнат.
- Поживи пока здесь. Никуда не выходи. Подумай, серьезно подумай, о своем будущем... Еду найдешь в холодильнике, в моем кабинете. Короче, разберешься... Вот ключ, - сказал Карп Иванович и вручил племяннику ключ, пригодный весом и размером для колки лесных орехов.
Марат Дрозов покинул салон и поднялся по остаткам ступеней к входу в музей.
Не дожидаясь, когда племянник исчезнет за дверью, Карп Иванович поехал в Большой Бжинск. На окраине Малого Бжинска он остановил " Мерседес" и зашел в маленький домик при шоссе.
- Здравствуй, Карп Иваныч, - приветствовал гостя остроносый старичок лет семидесяти в длинном халате и в валенках. Он был известным скупщиком краденого. Дети, мужики, бабы приносили ему разные вещи, а он, упорно торгуясь, платил им только за вещи, которые ему нравились.
- Карлыч, показывай, что ты надыбал для меня, - оставаясь на коврике у входной двери, попросил Карп Иванович.
- Вот, - старик вытащил из-под табурета, на котором сидел, каминные часы в бронзовом корпусе с изображением сцен из подвигов Геракла. - Начало двадцатого века. Ходят. С боем. Я проверял. Я дал за них Федьке Беспалому бутылку трехзвездочного коньяку. Стало быть, с тебя две бутылки пятизвездочного коньяку.
- На обратном пути завезу, - пообещал Карп Иванович.
- Есть еще кольцо обручальное. Я взвешивал: пять грамм 585 пробы, - старик положил на стол широкое золотое кольцо. - Рыжая Лизка умыкнула это кольцо с пальца шофера во время секса с ним в кабине грузовика.
- Мне пора, Карлыч, - Карп Иванович взял со стола каминные часы и, выходя из комнаты, обронил: - Теперь скупай для меня старые иконы.
- Сделаю, - буркнул старик и со страдальческим лицом закашлял в носовой платок, который вытащил из кармана халата.
Карп Иванович положил каминные часы на заднее сиденье и погнал "Мерседес" к Большому Бжинску.
4
Марат Дрозов отсек внешний мир от внутреннего пространства музея тяжелой огромной дверью и запер ее на ключ. Потолочные светильники в комнате зажег сенсорный включатель, компенсируя недостаток света пасмурного осеннего дня, проникавшего через щели оконного жалюзи.
Сняв и повесив шляпу, рюкзак, плащ на напольную вешалку, Марат Дрозов быстро прошел по коридору мимо закрытых комнатных дверей и открыл дверь с табличкой: "ДИРЕКТОР МУЗЕЯ ќ- Карп Иванович Дрозов" и перешагнул порог. Сенсорный выключатель зажег потолочный светильник. На письменном столе лежали стопками пухлых черных папок. Угол, слева от окна с закрытыми жалюзи, занимал холодильник. В углу, справа от окна, стоял столик с микроволновкой и кофеварочной машиной, над которыми висел шкафчик с посудой. На стенах висел десяток планов Нижнего Бжинска от царских до нынешних времен. Удобная кушетка пряталась за ширмой. Рядом с книжным шкафом, за узкой дверью оказался унитаз и раковина.
Осмотрев кабинет, Марат Дрозов присел на кресло за письменным столом и заинтересовался содержимым черных папок. В одной из них хранились мемуары начальника отделения милиции; в другой мемуары школьной учительницы. В третьей папке лежали мемуары повара из гостиничного ресторана. В четвертой папке - мемуары строителей. В пятой папке - мемуары директора детского сада.
Марат Дрозов вернул папки на прежнее место, вышел из кабинета и отправился знакомиться с музейными экспонатами.
В первой комнате он увидел одежду времен Гражданской войны - мундир белогвардейского полковника висел на стене рядом с портками и гимнастеркой мелкого красноармейца, рядом с которой висела тельняшка и брюки-клёш. Огнестрельное и холодное оружие лежало кучей на полу, как и ботинки, лапти и кожаные сапоги.
В другой комнате он обнаружил на стенах картины разных жанров - морской пейзаж, барханы пустыни, русалка на берегу круглого пруда, щекастую бабу в кабине башенного крана, девочку на качелях, бородатого молодца в кольчуге.
В соседней комнате оказалась мебель и посуда из крестьянской среды начала двадцатого века - лавки, прялка, коромысло, сундук, горшки и чугунки на полках, деревянное корыто, рушники возле иконы над лампадкой, плетеная люлька свисала на веревках с потолка. Другие комнаты занимали еще не расставленные по местам: ламповые телевизоры, мелкие бытовые и спортивные предметы, проводные телефонные аппараты и фотоаппаратура разных времен.
Эти комнаты Марат Дрозов лишь обшаривал взглядом, стоя на пороге. А вот в комнате со старинной фарфоровой посудой на длинном столе он долго любовался обеденным сервизом на двадцать четыре персоны - на краях тарелок, на боках чашек красовались под витиеватой короной портреты мужчин и женщин.
На стенах комнаты, самой близкой к парадному входу в музей, Марат Дрозов увидел множество фотографий людей Нижнего Бжинска двадцатого века и минут десять вглядывался в черно-белую пожелтевшую фотографию маленькой девочки на деревянной лошадке. Хитрые глазенки и улыбка девочки породила у него мысль, что эту кроху убило время; но время никто за убийство не арестует и не посадит в тюрьму. Безнаказанность времени за убийство всего живого - жуткая несправедливость.
После осмотра всех комнат Марат Дрозов решил, дядя Карп больной на голову, ведь нормальный человек не потратил бы уйму времени и денег на приобретение сотен никому не нужных вещей. Марат не догадывался, что, переезжая в новое жилье, люди легко расстаются со старыми вещами - обузой для новой жизни. Он не знал, что Карп Иванович покупал экспонаты для музея за бесценок через подставных лиц у мусорщиков с городской свалки, у молодых людей, безразличных к истории страны и к жизни своих предков, у одиноких стариков, измученных болезнями и бедностью.
Испытав приступ голода, Марат Дрозов вспомнил, что дядя Карп говорил о продуктах в холодильнике и вернулся в кабинет. Три замороженных беляша он разогрел в микроволновке и съел, прихлебывая из чашки кофе, приготовленным в кофеварке. Потом он справил малую нужду, прилег на кушетку за ширмой. Какое-то время Марат мучился, что из-за денег погубил Бирюзу, которая могла быть матерью его детей. Но, в конце концов, усталость от бессонной ночи за рулем иномарки и угнанной фуры победила его душевные страдания, и он крепко заснул.
Свет в кабинете погасил сенсорный выключатель.
5
Еще засветло Карп Иванович вошел в особняк мэра города и присел на диван в гостиной, увешанной картинами в стиле ню.
Худой, среднего роста пресс-секретарь мэра появился из двери рядом с написанной маслом картиной - обнаженная грудастая женщина в объятьях одноглазого Сатира в бескозырке.
- Здравствуй, Вадим, - встав с дивана, сказал Карп Иванович и заметил, что у пресс-секретаря скривленная набок шея.
- Платона Аркадьевича сейчас осматривает врач. Платон Аркадьевич знает от охраны автостоянки, что ты приехал один. Платон Аркадьевич уполномочил меня узнать: где твой грёбанный племянник Марат? - строго спросил пресс-секретарь, поморщился и осторожно погладил ладонью шею, которая причиняла неудобства после вчерашнего столкновения головы дверцей автомобиля сутенера.
- Я никогда не играл в испорченный телефон. Я лично объясню всё Платону Аркадьевичу, - заявил Карп Иванович и присел на диван. Тридцать лет назад он и молодой Платон Сухотко служили рядовыми на одной пограничной заставе и, как земляки, крепко сдружился и продолжали эту дружбу после увольнения в запас.
- Ждите! - жестко произнес пресс-секретарь и удалился из гостиной в ту же дверь, из которой появился.
Прошло полчаса. Никто не побеспокоил Карпа Ивановича, который не покидал диван и мысленно просил кого-то всесильного отвести беду от Марата.
- Встать! Платон Аркадьевич Сухотко, мэр Большого Бжинска, собственной персоной! - появившись в гостиной, гаркнул пресс-секретарь и отступил в сторону, пропуская двух мордатых мужчин, которые вели под руки слишком толстого мужчину с короткими ногами. Круглый живот мужчины и пухлые ягодицы под спортивным костюмом заметно колыхались при каждом шажке.
Карп Иванович поднялся с дивана, быстро приблизился к толстяку и сказал:
- Здравствуй, Платон Аркадьевич. Мой племянник искренне раскаивается, что стрелял в тебя. Он готов загладить свою вину и, как доказательство своего уважения к тебе, просил меня передать для твоей коллекции каминные часы конца девятнадцатого века.
- Каминные часы за мою раненую жопу?! - возмутился громогласно мэр. - Каминные часы за убийство молодой красивой женщины?! Ты в своем уме, Карп?!
- Марат порой бывает безрассудным, но убийцей никогда, - потупив взгляд, промямлил Карп Иванович.
- Как твой племянник зарезал женщину и подло ранил меня, видели все мои гости, пришедшие поздравить меня с юбилеем, - заявил мэр, качнулся вперед, и только руки мордатых мужчин не дали ему упасть. - Я никогда не прощаю своих врагов. Живи я по-другому принципу, я никогда не стал бы мэром города.
В воздухе повисла противная всем присутствующем в зале тишина. Через несколько секунд ее нарушил грохот от совавшейся с крюка и упавшей на пол картины, на которой голая блондинка позировала художнику.
- Дружище, - сказал мэр пресс-секретарю, который кинулся поднимать картину, - с этим без тебя разберутся, Ты поезжай с Карпом, отмудохай его племянника до полусмерти и обязательно привези ко мне. Я порви ему жопу.
- Платон, - попросил Карп Иванович, - ради нашей давней дружбы, пожалей мальчишку. Он у меня один родной человек. Я готов...
- Я всё сказал! - рявкнул мэр и поддерживаемый руками мордатых мужчин медленно ушел в свою спальню и лег животом на кровать.
Карп Иванович не сдвинулся с места. С юности он старался ни с кем конфликтовать. В свои пятьдесят лет он верил, что жизнь разумна и всемогуща; что жизнь делает с людьми всё, как ей надо.
Карп Иванович окинул взглядом картины на стенах и вышел из зала.
6
В начале первого акта спектакля "Секса мало не бывает" актеры и актрисы в костюмах папуасов занялись сексом на сцене. Зрители слаженно ахнули, заулюлюкали и бросились на лицедеев, выкрикивая матерные слова и угрозы. Громадный актер, игравший вождя племени, легко отбросил от себя трех парней в темных костюмах, но от пинка дородной женщины в вечернем платье свалился в пустую оркестровую яму.
К перепуганным актерам, звавшим небеса и добрых людей на помощь, прибежали из-за кулис: режиссер-постановщик со свернутой в рулон афишей, пожилой пожарник с огнетушителем, нетрезвый осветитель с недопитой чекушкой в кармане брюк. Но численное превосходство и напор зрителей, возмущенных развратом на сцене, заставил актеров и их спасителей броситься врассыпную.
Актриса Софи Долукова и актер Максим Рьюгин копьями не допустили над собой расправы, выбежали из театра служебным выходом и под холодной моросью понеслись по плохо освещенной фонарями улице с множеством выбоин. В костюмах папуасов Новой Гвинеи они быстро продрогли. Хорошо еще кожаные мокасины спасали их двадцатипятилетние ноги от шершавости и холода мокрого асфальта.
Свернув с улицы в парк, Максим Рьюгин и Софи Долукова услышали треск приближавшихся мотоциклов и увидели свет десятка фар. Рокеры не присутствовали на спектакле "Секса не бывает мало", но науськанные своими родителями, захотели цепями и палками дать урок местной морали и эстетики заезжим актерам.
Максим Рьюгин вспомнил свою роль из прерванного дракой спектакля, метнул копье, и оно сбило косматого мотоциклиста в лужу. Софи Долукова тоже бросила копье и выбила из седла другого мотоциклиста. Прочие рокеры кучно рванули прочь от поверженных сотоварищей.
Максим Рьюгин и Софи Долукова припустились в темноту парка и, но почувствовав себя в безопасности, остановились и обнялись. Груди их стало тепло, но спинам их стало холодно. Тогда они прижались спиной к спине - спинам стало тепло, а животу и груди холодно.
- Костер бы разжечь, - помечтал Максим, но в костюме папуаса не было карманов ни для спичек, ни для зажигалки.
Перспектива ночевки под черным небом на сырой листве при температуре, стремившейся к нулю, вселила в актеров безмолвное отчаяние.
- Макс, смотри! Макс, за мной! - радостно воскликнула Софи и, касаясь руками влажных стволов деревьев, двинулась к чему-то неотчетливо белевшему в темноте.
По пожухлой траве актеры вскоре подошли к одноэтажному длинному дому. По выщербленным и расколотым гранитным ступеням когда-то парадной лестницы, они поднялись к массивной двери с латунной витиеватой ручкой. Дверь разделяла на пары четыре окна на фасаде, которые снаружи защищали решетки, а изнутри закрывали жалюзи.
Поднятым куском гранита Максим Рьюгин постучал по верхней части двери в темпе престо, а потом в темпе анданте.
- Откройте! - потребовала Софи и запрыгала на месте, согреваясь. - Пожалуйста, откройте! Откройте! Ну, пожалуйста, откройте!
- Здесь никого нет, - погоревал Максим и выбросил за спину камень. - Давай обойдем вокруг. Если не найдем другой вход, я сломаю дверь.
- Только попробуй! Я тебе шею сломаю! - пригрозил Марат Дрозов. Проснувшись от грохота и прибежав из кабинета, он стоял по другую сторону двери и держал в руке нож, взятый из своего рюкзака.
- Откройте, пожалуйста. Нам холодно. Мы замерзаем, - плаксивыми детскими голосами попросили актеры словами из детского спектакля про братика и сестричку, потерявшихся зимой в лесу.
В двери врезной замок щелкнул от поворота ключа.
7
Молодая женщина и мужчина в набедренных повязках и с цветными ленточками на запястьях невольно вызвала у Марата Дрозова снисходительную усмешку.
- Как тут тепло, - войдя в музей, воскликнула Софи и перед настенным зеркалом распустила светло-русую косу.
- Подождите здесь. Я сейчас, - угождая красивой блондинке, сказал Марат Дрозов, сходил и принес одежду из комнаты, в которой был представлен крестьянский быт конца девятнадцатого века.
Посмеиваясь над собой и над коллегой, Софи Долукова обрядилась в порты, в сарафан, в валенки. Максим Рьюгин надел порты, башмаки, серый кафтан. Оба стали похожи на людей со старинных фотографий.
- Кто вы такие? - чувствуя, как возбуждается похоть, спросил Марат Дрозов. На несколько секунд он вспомнил ласки Бирюзы и захотел обладать незнакомкой.
- Мы актеры. Мы приехали в Малый Бжинск на гастроли, - поведал Максим, поправляя кафтан и разглядывая себя в настенном зеркале, словно готовился выйти на сцену. В свои двадцать пять лет он отлично сыграл в одном спектакле роль счастливого любовника красивой лаборантки из центра исследования мочи и кала; а в другом спектакле имел успех в роли любовника, из-за неверности которого повесилась жена олигарха.
- Сегодня зрители нас чуть не убили, - вступила в разговор Софи, - когда мы начали трахаться на сцене.
- Прямо на сцене театра?! - засомневался Марат Дроздов и пожалел, что проспал в музее и не был на представлении.
- Да. Мы играли пьесу из жизни дикарей, - подтвердил Максим. - В других городах она пользовалась успехом.
- Да, пользовалась, - произнесла печально Софи, закидывая руками волосы то за спину, то на грудь. - Что теперь с Борисом Моисеевичем?.. Что с Колей Мшинским и другими ребятами?.. Что с Ларисой Хадамовой и с другими девчатами?..
- С ними все в порядке! - прервал Максим. - В зале сидели все же люди, а не звери! Я верю, что они никого не убили!
И действительно, как потом выяснилось, в драке на сцене и в разных помещениях театра сильно пострадал только Борис Моисеевич, упавший в оркестровую яму, и сломавший ребро о виолончель; другие актеры получили шишки, синяки, царапины по всему телу, а так же маленькие плеши на голове и на других волосатых местах.
- Пойдемте, я вас накормлю, - проявил гостеприимство Марат Дрозов и провел актеров в кабинет. Там он переложил из холодильника в микроволновку упаковку беляшей и запустил процесс готовки.
8
После еды за столом, на котором возвышалась стопка черных папок, Марат Дрозов, Софи и Максим выпили по стакану горячего кофе из кофеварки и неподдельное блаженство выразили их очень симпатичные лица.
Поглядывая на актеров, Марат Дрозов передумал снимать фильм о коррупции местных чиновников. Его захватила идея снять фильм о сексе красавицы и красавца среди музейных экспонатов и загрузить этот фильм в Интернет.
- Друзья, - покинув стул и зашагав в разных направлениях по кабинету, сказал пафосно он, - что вы скажите, если я сниму вас в порнушке?
- Отличная идея, - переглянувшись с Софи, ответил Максим. - Но мы бесплатно нигде не выступаем и не снимаемся.
- Кто-то зарабатывает деньги руками, кто-то мозгами, кто-то ногами, а я, наприме, сиськами и передком. Да, да, и ничего плохого в этом не вижу! - весело добавила Софи. - Я - актриса. Я умею всё.
- Я заплачу... Фильм снимем в разных комнатах музея. Это разнообразие пропитает фильм философским смыслом, - уверенно пообещал Марат Дрозов, достал из-под кушетки рюкзак, раскрыл его и показал доллары, которые подобрал в салоне своей машины, когда в ее баке закончился бензин. Он не знал, что пресс-секретарь расплатился за Бирюзу фальшивыми банкнотами.
- Будет классно, - горячо поддержала Софи, испытывая острое желание завладеть рюкзаком с деньгами.
- Зрители от вашего соития будут завизжать и захрюкать от восторга, - помечтал вслух Марат Дрозов. - Мой дядя, Карп Иванович, обязательно поможет нам со съемочной аппаратурой. Так давайте не будем скучать, а порепетируем!
- Порепетируем, - выйдя из-за стола, согласились дуэтом актеры, возбужденные видом долларов и мечтами: как и где их потратить.
- Начнем фильм так! Потерпи ради искусства! - провозгласил Марат Дрозов ощерился, рукой схватил Софи за волосы и дернул вниз. Таким способом он много раз ставил Бирюзу на колени и получал от ее слез удовольствие сравнимое с эрекцией.
- Отпусти! Больно! - провопила Софи и вонзила ногти в кисть Дрозова. - Больно!
Максим Рьюгин локтем ударил Дрозова в спину и сбил его на кушетку. Софи бросилась в объятья Максима, и он впервые в жизни почувствовал прелесть роли защитника слабого.
Марат Дрозов поднялся с кушетки. Черные усики его заходили ходуном. Взгляд его раскосых синих глаз потерял осмысленность. Он не понимал, почему блондинка кричала; почему ее спутник больно ударил его.
- Стоять! - сняв с талии Софи и выставив перед лицом Марата открытую ладонь, пробасил Максим Рьюгин. Он был младше Марата лет на пять и слабей, но не испытывал ни малейший страх. Во многих спектаклях, он часто, хотя и понарошку, дрался с негодяем, защищая женщину.
- Хватать меня за волосы - это скотство! - возмутилась Софи. В ее огромных черных глазах плескался гнев.
- Заткнись, сука! Ты ничего не понимаешь в искусстве, - рассвирепел Марат Дрозов
- За такое искусство убить мало! - заявила Софи, сильней прижимаясь к Максиму.
- А ты попробуй! - распсиховался, запетушился Марат Дрозов, сбегал в комнату, где на полу валялось кучей холодное оружие, и вернулся с двумя саблями, одну из которых протянул перепуганной Софи. - Ну-ка, попробуй убей!.. Боишься, сучка?! Тогда слушай меня!
- Я попробую, - спокойно сказал Максим Рьюгов и взял саблю. В театральном училище он был лучшим фехтовальщиком среди студентов. В экзаменационном спектакле он исполнял роль Дон Гуана в спектакле "Каменный гость".
- Получай! - Марат Дрозов рубанул саблей воздух раз, два, три, четыре и выронил саблю. Сгусток крови разомкнул его губы и выплеснулся на пол. Марат Дрозов отшагнул раз, отшагнул еще и рухнул пробитой грудью на пол. Лужица крови появилась подмышками раскинутых рук убитого.
- Класс! - непроизвольно воскликнула Софи и выблевала кусочки беляшей на рубаху трупа.
- Там видно будет, - протерев от крови клинок и эфес подолом кафтана, сказал Максим Рьюгов, отнес и бросил свою саблю в кучу холодного оружия. Затем быстро вернувшись в директорский кабинет, он перевернул труп на спину и воткнул клинок сабли в рану на груди. Подобное он проделывал с фальшивым мечом и с ложным трупом, играя недавно в какой-то средневековой пьесе.
- Класс! - похвалила Софи Долукова, подхватила рюкзак с деньгами, вышла с Максимом Рьюгиным из музея и быстрым шагом углубилась в ночной парк.
Там актеров осветил лучом электрического фонаря Лазарь Донский - исполнитель в пьесе "Секса много не бывает" роли сына вождя племени папуасов - и крикнул:
- Вот вы где, любовнички! Двигайте за мной! Директор театра дал автобус, трупа уезжает отсюда!
- Лазарь, стой! - откликнулась Софи. - Нельзя в театр! Там злые люди нас побьют!
- Спокойно! Полиция многих местных борцов за нравственность повязала, а другие разбежались! - ответил Лазарь Донской. - Двигайте за мной!
Софи Долукова и Максим Рьюгин присоединились к коллеге и, освещая путь фонарем, он повел их в город.
9
В утренних сумерках Карп Иванович приехал на "Мерседесе" к своему краеведческому музею, вылез из салона за пресс-секретарем с покрасневшими из-за бессонницы глазами.
- Марат! - позвал Карп Иванович, дернул за ручку входную дверь в музей; дверь легко открылась. - Марат! Марат, ты где?! Марат!
Ответа не последовало.
Карп Иванович переступил порог и увидел на напольной вешалке плащ, шляпу Марата и какие-то разноцветные ленточки.
Пресс-секретарь отстранил Карпа Ивановича рукой с миниатюрным пистолетом и прошел по коридору в другой конец здания, заглядывая в комнаты. В кабинете директора музея он увидел Марата Дрозова с саблей в груди.
Пресс-секретарь убрал пистолет во внутренний карман пиджака.
- Бог дал - Бог взял, - проворчал Карп Иванович и вытащил из трупа племянника саблю, которую купил летом у одинокой старушки за пачку сливочного масла, за килограмм гречки, за килограмм сахара и буханку хлеба. Он хорошо помнил, как старушка беззубым ртом целовала хлеб и заливалась счастливым смехом.
Пресс-секретарь достал из кармана пиджака мобильник, набрал номер мэра города Большой Бжинск.
- Слушаю, - сердито сказал Платон Сухотко. Мучаясь одышкой, он не спал всю ночь, и всю ночь симпатичная девочка-подросток чесала ему пятки и только на рассвете ушла спать в свою комнату.
- Я приказывал, привезти сутенера ко мне живым! - рявкнул Платон Сухотко. - Дохлый он мне не нужен!
- Его кто-то убил до моего приезда.
- Молчать! Отвези труп на строительство поликлиники! Прораб Зобов утилизирует его в бетоне! - прокричал Платон Сухотко и, почувствовав благодать от власти над людьми, уронил телефон на пол и заснул.
- Я всё слышал, - произнес Карп Иванович, ничуть не страдая от потери единственного родственника, словно тот никогда не жил на свете. - Возьми ключи от машины, потом как-нибудь вернешь.
- Поехали вместе, - приняв и спрятав в карман брюк брелок с ключом зажигания, предложил пресс-секретарь.
- Не могу. У меня много дел. Скоро открытие музея, - отказался Карп Иванович, сел за письменный стол и раскрыл черную папку с воспоминаниями акушерок роддома.
Пресс-секретарь убрал мобильник в карман, выволок труп за ноги из музея, коротко передохнул, погрузил труп в багажник "Мерседеса" и уехал, коротко сигналя на прощание.
Карп Иванович Дрозов прошелся по кабинету, разогрел в микроволновке чебурек из холодильника. Сварил кофе в кофеварке. Перекусил, прилег на кушетку и размечтался, что завещает краеведческий музей городу, - за это ему поставят памятник возле музея; что гостиницы свои подарит местному православному монастырю, - за это будет после смерти лежать в склепе возле храма, и все жители города Нижний Бжинск будут знать: Карп Иванович Дрозов заботился о своей душе и жил для людей.