Иван Иванович был обыкновенным человеком, уже пожилым, с седой головой, с остатками былой спортивной фигуры, с серо-голубыми глазами, в которых читалась мудрость и доброта. Когда-то он был успешным писателем, которого часто печатали в различных отечественных журналах и даже порой отмечали премиями и дипломами.
Эти дипломы стояли в рамочках у него на комоде. Он гордился ими. Когда-то у него была семья, любимая жена и сын Лёшка. Лёшка, слава Богу, жив-здоров, уехал десять лет назад во Францию, там женился и живёт хорошо, работает в каком-то банке и часто присылает отцу по электронной почте приветы и фото, свои и жены. Жена очень даже симпатичная женщина, почти везде улыбается своей белозубой улыбкой. Иван Иванович вполне доволен этими посланиями, чего ещё надо, главное, чтоб у сына было всё хорошо. Внуков пока нет, что-то не торопятся молодые. А жаль, так хотелось бы увидеть своё продолжение, живое подтверждение того, что жизнь прожил не зря.
Жена Любушка умерла двенадцать лет назад от сердечной болезни. Долго горевал Иван Иванович, плакал, страдал, желал всем сердцем сам тогда умереть, но остался жив, помогло писательское ремесло. Тогда он, почти не отходя от стола, делая только перерывы на перекус, да и то только тогда, когда уже затошнит от голода, писал и писал. Иногда выползал в магазин и делал закупки на неделю. Готовил всё самое простое: яичница, сосиски, пельмени. И писал, писал, писал.
За четыре года написал два романа и с десятка два рассказов. Все были по достоинству оценены читателями и критиками. Потом вдохновение вдруг покинуло его, и он запил. Опустился, одичал, перестал отзываться на приглашения творческих коллективов провести диспуты в школах и институтах, перестал выступать в своих любимых библиотеках. А лет шесть назад стала захаживать к нему соседка Соня.
Началось всё вот с чего - однажды она нашла его, лежащим вусмерть пьяного на лестнице, не дошедшим трёх ступенек до своей двери. Соня пожалела его, дотащила до квартиры, нашла в кармане его куртки ключи, открыла дверь и втащила, собрав все свои женские силы, в прихожую. Там она осмотрелась и увидела жалкий вид жилища вдовца - писателя. Что-то кольнуло в её сердце.
Пока он спал у дверей на полу, она посмотрела его книги, которые были разбросаны по всей квартире, полистала их. Потом вдруг зачем-то решила убраться в квартире. Возилась часа два, перемыла посуду, которая горкой лежала в раковине, всё, что смогла, расставила по местам, подмела, раздвинула шторы. В комнате сразу стало веселей - на улице только кончился дождь, и выглянуло солнце. Оно осветило все пыльные углы, и там Соня смела пыль. Хотела уложить соседа в постель, но не смогла его поднять, как ни старалась, сняла только ботинки. Ботинки были мокрые, видно сосед бродил по лужам. И она заботливо поставила ботинки у батареи сушиться. Напоследок взяла книгу, самую тонкую, чтобы побыстрее прочитать, и вышла, захлопнув дверь.
Через день Соня позвонила в квартиру Ивана Ивановича, держа в руках яблочный пирог и книжку, которую брала почитать.
Иван Иванович неохотно подошёл к двери, он уже и не помнил, когда кто-то заходил к нему. Удивлению его не было предела, за дверью стояла соседка с пирогом и с его книгой.
Увидев недовольное лицо писателя, Соня поспешила сказать: "Простите...я наверное потревожила Вас... не вовремя пришла... Вы, вероятно, что-то пишете?"
"Да, честно сказать, я занят... очень..." - соврал Иван Иванович.
"Я на минутку..." - Соня сделала шаг к дверям, и ему ничего не оставалось, как пропустить её.
Он подумал, что сейчас разрешится это недоразумение, потому, что ей совершенно незачем приходить сюда. Да они и совсем незнакомы.
"Я прочитала Вашу книгу. Она мне понравилась... спасибо. А вот ещё пирожок принесла... с яблоками... шарлотка называется" - Соня улыбнулась.
"Что-то я не припомню, когда я Вам давал эту книгу?"
"А Вы и не давали, я сама взяла, без спросу, можно сказать украла..." - Соня вновь улыбнулась. Иван Иванович подумал, что с улыбкой она намного симпатичней, чем без улыбки.
А Соня продолжала: "Вы на днях просыпались на полу в прихожей?"
Тут он вспомнил, как он проснулся в прихожей и никак не мог понять, почему он там валяется, в одежде, но без ботинок.
"Вы, что же, были у меня? А как Вы вошли?"
"Обыскала Вас, нашла ключи в кармане и открыла дверь" - смутившись, сказала Соня.
"Ах, значит, и убрались у меня Вы? Я благодарен, конечно, мне неловко... Знаете, я так редко напиваюсь... Погода видно была плохая... такая погода действует на меня удручающе..."
"Она на всех так действует, а в тот день и правда был дождь, было прохладно. Я сняла с Вас ботинки и поставила сушить..."
Тогда ему пришлось поставить чайник на плиту, заварить чай, и они молча, в смущении попили чай, поели шарлотку. Он вежливо похвалил пирог, хотя ничего печного особенно не любил. В надежде, что это никогда больше не повторится, он проводил соседку и вздохнул, закрыв за ней дверь. Всё это привело его в грустное настроение. Снова захотелось напиться, но ничего спиртного в доме не было. Идти в магазин тоже не хотелось. Вспомнилась жена Люба, и он достал альбом с фотографиями. Не заметил, как пробежали два часа, а он всё вспоминал, смотрел на жену, её милый вздёрнутый носик, её короткую мальчишескую стрижку, которая очень шла ей! Вот они во Дворце бракосочетания, родные и друзья стоят сзади с улыбающимися лицами - они все очень рады за этих двух влюблённых.
Вот они на море. Тогда с таким трудом удалось Любе выпросить отпуск на текстильной фабрике, где она работала технологом.
Долго он рассматривал снимки с Алёшкой: вот фото, где они у роддома; вот фото, когда сыну исполнился год; вот - в лесу; вот - у речки; вот фото, где Лёшка в первом классе за партой.
Сидел Иван Иванович, всё вспоминал и вспоминал. Хорошо они жили, любили друг друга, и сейчас он даже с некоторой неприязнью подумал о соседке, которая ни с того, ни с сего вдруг явилась к нему. Зачем? Что она хочет? Он и видел-то её несколько раз, как-то помнится у лифта и однажды - у подъезда. Слышал, уже и не помнит от кого и где, что зовут её Соня и будто она разведена, и после развода переехала в этот дом. На вид ей лет тридцать. Вот и всё, что знает о ней.
С тех пор Соня приходила очень часто. Она приходила и тихо садилась на диван, а Иван Иванович работал. Так проходило несколько часов. Иван Иванович порой даже забывал, что она в комнате. Потом Соня вставала и тихо уходила. Иногда она просила дать ей почитать книжку, но непременно просила книжку про любовь.
Иван Иванович говорил: "Возьмите сами, поройтесь в шкафу и найдёте". Соня вставала, подходила к огромному книжному шкафу и, поискав, брала какую-то книгу, обещала скоро вернуть и уходила.
Но вот сегодня он вдруг подумал, что она уже несколько дней не приходила. Иван Иванович, привыкший к её посещениям, заволновался. Что-то случилось? Может, заболела? Неожиданно для себя он сходил в магазин и купил коробку конфет и букет разноцветных тюльпанов. Была весна и тюльпанами полнился цветочный магазин.
Затем он позвонил в квартиру Сони. Она открыла не сразу, оказалось, что действительно заболела. Горло её было перевязано белым шерстяным шарфом, а нос и глаза были красными.
"Простите, я подумал, что-то случилось. Вы заболели?" - Иван Иванович протянул ей букет и конфеты.
"Да, вот неожиданно... ангину подхватила. Проходите" - Соня поставила цветы в вазу и юркнула в постель.
"Может быть что-то надо? Я схожу в магазин..." - смущённо предложил Иван Иванович.
"Спасибо, у меня всё есть... если вот только лимон, горло ещё не прошло..."
"Я сейчас, мигом" - Иван Иванович вскочил и поспешил в магазин.
Ближайший магазин был на первом этаже соседнего дома. Иван Иванович не ожидал от себя такой прыти, но он почти бегом добежал до магазина, растолкал всех, быстро купил упаковку лимонов. В белой сетке было три лимона. И он подумал, что трёх надолго хватит. Купив, он также быстро, буквально взлетел на третий этаж, где жила Соня. Он удивлялся сам себе, своей бодрости и желанию помочь соседке, сделать всё необходимое сейчас, в эти мгновения, облегчить её состояние.
Дверь была открыта. Иван Иванович протянул лежащей в кровати и по шею накрытой одеялом Соне эти лимоны.
"Спасибо! Зачем же так много?"
"Ешьте, ешьте, можно с песком - полезно, можно в чай дольками. Тоже очень полезно" - он смутился и замолк.
Потом помолчав, и чтобы нарушить неловкое молчание, спросил: "Может что-то ещё нужно?"
"Да... а у Вас есть книжки про любовь?"
"Да, конечно, Соня, думаю, что содержимое моего книжного шкафа ты знаешь уже лучше меня. Тебе принести про любовь?" - он неожиданно перешёл на "ты" и ему стало от этого сразу как-то легко и радостно. Он поспешил уйти, ему необходимо было сейчас уйти, ему надо было разобраться в себе, в своих неожиданно нахлынувших нежных и добрых чувствах.
"Я сейчас принесу" - Иван Иванович направился к двери.
"Только про самую большую, про необыкновенную, слышите, про огромную, самую-самую..." - услышал он, уходя, её чуть охрипший, но ему показалось, счастливый голос.