Иван Петрович поднялся, как всегда рано, ещё и шести не было. За окном темно, конец ноября. Последние четыре года, с тех пор, как умерла его Наденька, он плохо спит. Можно сказать, что и не спит, а забывается под утро, как будто проваливается в какую-то пропасть, и только долетает до дна этой пропасти, как вздрагивает и просыпается. Такой сон не приносил ни облегчения, ни отдыха. Плохо ему было без неё. Как он просил Бога забрать его раньше, но у Бога свои планы. Вроде всё было хорошо, но простудилась его Наденька четыре года назад, тоже в конце ноября, в непогоду, и как-то быстро, быстро, в течение недели ушла. Казалось бы, обычная простуда, а как начали лечить, вскрылась болезнь, которая подтачивала незаметно уже немолодое тело. Растревожили лекарствами, процедурами, и опухоль взбунтовалась, перекрыла кислород в лёгкие. Наденька умерла в полночь, в больнице. А утром он приехал, привёз ей свежий творожок, который накануне она попросила. Он обрадовался, думал, пошла на поправку, раз что-то захотелось поесть, но нет, это была одна из обманок, которые часто посещают умирающих.
Иван Петрович встал, сунул ноги в шлёпанцы и прошёл в ванную. Умылся холодной водой, другой он не признавал с войны. Воспоминания его перешли на военные годы. 20 июня 1941 года Ивану исполнилось 18 лет, и он в первых рядах был призван на фронт. Уже в июле 1941 года Иван вступил в бой под Смоленском, а в ноябре-декабре участвовал в сражении под Москвой.
О первом бое под Смоленском он всегда рассказывал своим детям и в школах, куда его часто приглашали на 9 Мая: "Бой был очень трудный, тяжёлый, не знали, где брать снаряды, командиры не знали, куда вести бойцов, так как часто не было связи". Очень хорошо он помнил бомбёжку, в которую попали бойцы в 1941 году в лесу близ города Бологое, когда Советская Армия двигалась в Смоленск. В лесу расположился полевой госпиталь, кухня, бойцами были вырыты окопы. Неожиданно, очень низко, пролетели два немецких истребителя и нанесли страшнейший удар, бомбили жутко. Когда дым рассеялся, все, кто остался, увидели, что госпиталя нет и кухни нет, многие окопы засыпаны. Погибло много бойцов, все раненые погибли тоже. Вот тогда Иван и понял, что это такое - война! Враг оказался коварный, безжалостный, умелый.
Дороги Великой Отечественной Войны вели в Берлин. Со своей женой, Наденькой, тоже фронтовичкой, он и познакомился в Берлине в 1945 году.
После войны поженились, и вскоре родилась у них дочь Людмила.
Иван Петрович приоткрыл балконную дверь и начал делать нехитрую зарядку: приседания, махи руками и ногами, наклоны. Это была многолетняя привычка. Он её делал каждый день, совсем не задумываясь. Он и жил теперь по привычке.
Наденька, Наденька, как ты там? Всего на полгода моложе Ивана, а выглядела всегда хорошо и казалась намного моложе мужа. Она знала тяжёлую долю тружеников тыла, рыла окопы, хоронила умерших от голода и бомбёжек, валила лес, прошла блокаду Ленинграда. Надежда часто вспоминала, как в сентябре 1941 года горел запас хлеба на Бадаевских складах. Тогда казалось, что горел весь Ленинград.
Во время блокады через Ладогу Надежда строила страшную дорогу жизни.
Там-то и попала под бревно и долго лечилась в госпитале. Затем стала работать в госпитале санитаркой. Прошла путь от Ленинграда до Берлина.
"Наденька! Почему не я первый?" - думал Иван Петрович.
Он подошёл к шкафу, открыл и, как много раз уже делал, стал перебирать платья жены, её пальто, шубку.
Прервал его звонок в дверь. Иван Петрович поспешил открыть. На пороге стоял его сосед, сорокалетний Вадим, слесарь, работающий в местном ЖЭКе. Он частенько навещал Ивана Петровича после смерти супруги и подбадривал его. Иногда жена Вадима, зная, что дочери Ивана Петровича Людмиле некогда, приносила соседу продукты или лекарства. Людмила работала завучем в школе и жила на другом конце города.
Вообще, старик с соседями очень подружился и был рад, что у него близко, на лестничной клетке, есть друзья, пусть намного моложе его, но есть к кому, если что, обратиться.
Вадим прошёл в комнату и, видя открытый шкаф и платья Надежды, сразу понял, что старик опять затосковал.
"Слушай. Иван Петрович! Тебе надо жениться!" - он улыбнулся.
"Тебе бы только над стариком посмеяться! Ну, скажи, кому я нужен? Да и мне никто не нужен! Понял? И хватит об этом, а то не буду тебя пускать!" - заворчал Иван Петрович.
"Ладно, ладно! - посмотрев на шубу, висевшую в шкафу, сосед спросил, - А что, если тебе продать эту шубку?"
"Зачем? Кому она нужна? Правда, она ещё не старая. Наденька только год отходила, да вот четыре года провисела" - старик остановился у шкафа. Он пытался понять, куда клонит этот шалопай Вадим.
"Послушай, Иван Петрович! У меня есть знакомая, она хочет такую шубу. Давай я её пришлю к тебе. Потолкуете, она примерит, но ты дорого-то не продавай, всё-таки ей уже пять лет!" - глядя Ивану Петровичу в глаза говорил Вадим.
Иван Петрович стал ворчать ещё пуще, стыдить Вадима, что тот вечно что-нибудь выдумает: "Думаешь, не понимаю, женить меня хочешь! Нет, дорогой, не выйдет! Больше никого уже не полюблю! И отстань!" - Иван Петрович начинал злиться.
"А я чего, говорю, чтоб ты прям женился? Нет, ни в коем случае, у тебя родственники есть и вообще, зачем этот штамп в паспорте? Но неплохо бы было иметь друга, так сказать, в женском обличье. Уход и разговоры тебе нужны! Радость какая-то. Дочка то редко бывает. Я понимаю, некогда. Жизнь - есть жизнь!" - он направился к двери.
"А чего заходил-то?" - спросил его Иван Петрович.
"Проведать! А ты, если к тебе придёт кто за шубкой, не теряйся, называй цену.
Кому понравится и подойдёт, с той и подружись. И не удивляйся, я пришлю свою знакомую!" - Вадим ушёл.
"Вот ведь, шалопай!" - мотнул головой Иван Петрович и улыбнулся.
"Да может и правда продать, а то моль съест! Дочке по размеру не подходит. Да она мне тоже не раз говорила, чтоб продал" - думал старик.
Впрочем, он быстро забыл об этом разговоре. Но вечером начались звонки по телефону: "Простите, это Вы норковую шубку продаёте?" - женский голос был молод.
"А откуда Вы знаете?" - ошарашенно спросил старик.
"Я по объявлению. А за сколько Вы продаёте и какой размер?"
"А где висит объявление?"
"На остановке"
"Я уже продал!" - соврал старик.
Потом было ещё несколько звонков. Но Иван Петрович твёрдо решил отвечать так: "Шуба уже продана!"
Хотел он уже пойти к Вадиму отругать, как следует, но в дверь позвонили. Открыв, он застыл на месте - на пороге стояла женщина примерно 60-ти лет, удивительно похожая на Наденьку. Иван Петрович от удивления попятился назад. Женщина вошла, смутилась и проговорила: "Мне сказали, что Вы продаёте шубку? И недорого. Можно я примерю?"
Иван Петрович, ни слова не говоря от изумления, поспешил к шкафу, открыл его, достал шубку и так, на вешалке, держал её, давая покупательнице потрогать ворс, осмотреть возможную покупку. Он сказал: "Примерьте!", - и накинул шубку на плечи женщине. Женщина, смущаясь, одела шубку и стала вертеться у зеркала. Иван Петрович был поражён сходством фигуры и лица. На Наденьке эта шубка сидела так же хорошо. Иван Петрович всё же спросил женщину, откуда она узнала о продаже. Женщина ответила, что ей сказал Вадим, что зовут её Светлана Сергеевна, что живёт она через три дома, недалеко. Потом она сказала: "Мне она подходит! Нравится! А сколько она стоит?"
Ивана Петровича этот вопрос застал врасплох. Он не подумал об этом, просто не успел подумать. И он честно сказал: "Не знаю!"
Светлана засмеялась: "Как же быть тогда? А давайте, я пока оставлю её, только Вы уж никому не продавайте. А завтра я зайду и Вы мне назовёте цену. Хорошо?"
Иван Петрович кивнул головой.
На следующий день Светлана Сергеевна зашла и спросила, решил ли продавец вопрос с ценой?
Иван Петрович что-то пролепетал, потому что не знал, какую цену назвать.
Светлана Сергеевна засмеялась и спросила: "А не напоите ли Вы меня чаем? Я вот тортик принесла!"
Они пили чай, рассказывали друг другу о своей жизни. Оказалось, что Светлана Сергеевна вдова уже два года, а Вадим приходится ей каким-то очень далёким родственником. В общем, седьмая вода на киселе.
Светлана Сергеевна стала приходить каждый вечер, они пили чай, смотрели старые альбомы с фотографиями и передачи по телевизору. Эта пожилая женщина ворвалась в его одинокую жизнь стремительно и очень просто и легко. А принял он её так легко, потому что она напоминала ему Надежду, его дорогую жену. Иван Петрович благодарил Бога, что он сделал ему такой подарок на самом краю жизни. Видно было, что и Светлане Сергеевне он пришёлся по нраву. Они вместе стали ходить в магазин и в кино, гуляли в парке. Им было о чём поговорить. Это была одна из тех дружб, которые возникают просто по взаимной симпатии, когда никто никому ничего не должен, а просто хочется проводить вместе время, хочется вместе убежать от одиночества.
А Вадим со своей женой что-то совсем перестал заходить и только спустя три месяца, когда зима заканчивала свой срок пребывания в этих краях, он вдруг неожиданно позвонил и предстал на пороге.
Иван Петрович со своей покупательницей в это время смотрели по телевизору юмористическую передачу. Они смеялись, и было видно, что им хорошо.
Вадим, увидав свою дальнюю родственницу, удивлённо спросил: "А ты что тут делаешь?"
"Как что? Шубу покупаю!"
"А что, ещё не купила? Через неделю 8 Марта! Шуба уж не нужна" - захохотал Вадим".
"Нет, ещё не купила, хозяин цену никак не называет! - улыбнулась Светлана Сергеевна, - может, к следующей зиме назовёт".
И они все трое засмеялись. Давно Иван Петрович не чувствовал себя так легко и спокойно.