Аннотация: 29 место на майском Миниконе. Думала, будет хуже. Рано или поздно отредактирую...
Ненависть и омерзение, омерзение и ненависть - Ларочка смотрела в проклятое зеркало, сквозь слёзы широкий силуэт казался ещё шире и отвратительней. Никто. Никогда. Не полюбит. Тебя. Такой. Запомни это, глупая уродина. Заруби на своём мерзком носу.
Мир вокруг сиял восхитительными красками. На клумбах буйствовали тюльпаны и нарциссы, сирень готовилась обрушить на город пенные волны головокружительных ароматов. Прелестные девушки: стройные, нарядные - порхали словно яркие бабочки, маня, увлекая, очаровывая. Как они были счастливы своей стройностью, как эфемерны осиные талии, как они были любимы . Как же хотелось вылезти из-за пыльного стекла и тоже порхать, радоваться, улыбаться.
Ежедневный бег в парке закончился сложным переломом ноги, жестокая диета чуть не погубила остатки здоровья, а проклятый килограмм остался на месте. Ну и пусть. Какая разница? Ларочка не мечтала о принцах, да ни о ком не мечтала. К чему? Любой пастух расхохочется, узнав о её нежных чувствах. Никто. Никогда. Не полюбит. Тебя.
И всё же весной перышки чистят даже толстые уродины. В парикмахерской чудом нашлось "окошко" в плотной записи.
- Как стрижёмся? - пожилой мастер был готов сотворить любые чудеса.
- Мне всё равно. Стригите так, как считаете нужным.
- И всё же, что нравится Вам?
- Что может во мне нравиться? Стригите как угодно. Мне правда всё равно.
- Вы, верно, страдаете, что Вас не любят? И правильно делаете. Как Вас можно полюбить, если себя не любите даже Вы сами?
- Но как можно полюбить такую: глупую, толстую, серую? Я не жду любви.
- Не ждёте? А сами Вы готовы дарить любовь? Ведь это дыхание взаимности. Только отдавая можно опустеть. Только принимая, можно опустошить. Кстати, Вы страдаете от своей полноты, а плащик носите 44 размера. Не пора ли открыть глаза?
Мастер развернул Ларочку лицом к зеркалу. По щекам катились капли: это таял, исчезал навсегда осколок кривого зеркала.
Мир вокруг сиял восхитительными красками. Ларочка шла по улице, улыбаясь, а мир охотно улыбался в ответ. Проклятый килограмм никуда не делся, да и пусть. Она всё равно победила.