|
Долгое время фантастика стремилась подняться до уровня "Большой литературы". Теперь уже, по истечению стольких лет, трудно вспомнить, какие побудительные мотивы вынуждали ее к этому. Хотя о них (мотивах) и говорено уже бесконечное число раз. Требование признания заслуг... Стремление занять место в вечности... Или же она (фантастика) всеми силами хотела отмежеваться от приключенческой литературы, отойти от приключений тела и заострить внимание на приключениях духа?
Результат этой метаморфозы - довольно неожиданен. Вместо того, чтобы плыть к берегу, фантастика начала тянуть берег к себе. Еще с девяностых годов, когда все это только начиналось, в ходу полемики "достойна ли фантастика называться литературой" были примерно такие фразы: многие значимые литературные произведения - не что иное, как фантастика. Назывались неоспоримые фамилии. Булгаков - прежде всего... МиМ - что это, если не фантастика? Сейчас, правда, делают поправку: мистический роман. Далее - Гоголь... Нос - разве это реалистическая литература? Да нет, конечно... Фантастика. "Все мы вышли из Гоголевской шинели", - говорят на каждом углу. Дальше - еще больше. В конце концов, было сделано то, что сделано - мы договорились до чеканной формулировки: "Любая литература, за исключением разве что автобиографических и академически-исторических опусов, фантастична по своей сути. Любой автор, если он не бездумно фиксирует события, пропускает их через призму своего внутреннего восприятия, а, значит, - творит собственный несуществующий мир, ничего общего не имеющий с миром реальным. Любое событие на самом деле или целиком выдумано, или же трансформировано автором в нечто совершенно особое и уникальное. Все на свете - фантастика".
Казалось бы, эта формулировка решает абсолютно все проблемы. Фантастика априори признается большой литературой, к которой применимы все наработанные методы оценок и анализа. Текст анализируется с точки зрения стиля - неслыханное дело для бульварного чтива, а, следовательно, между последним и "хорошей фантастикой" не просто проводится четкая граница, а выводится принципиальная разница. Во-первых, чисто арифметически сужается круг авторов, способных писать качественную прозу. Все, кто не попали в круг, - отбрасываются в ойкумену литературы, где висят вывески "Фэнтези" и "Фантастический боевик". Фэнтези теперь - трансформированный аналог рыцарских и приключенческих романов, фантбоевик - вкрапления элементов будущего в стандартные похождения "мускулистого героя". Во-вторых, объектом исследования становится не мир, но человек в мире (или, что все чаще и чаще наблюдается, - человек в обществе). Разумеется, с точки зрения большинства, это более скучно, это как раз то, что проходят в школе. Еще сильнее увеличивается сегрегация (мы говорим сейчас об авторах, не о читателях) - за пределы круга вытесняются авторы, которые "в принципе бы могли" поддержать достойный литературный уровень, но которым просто скучно. Признанные писатели - те, кто является сейчас светилом и мерилом в фантастической литературе, неосознанно еще больше усиливают это давление, соревнуясь прежде всего или в стилистике (что само по себе не есть "плохо") или в увлекательности (что является данью коммерческой основе их труда). Повторюсь, и в том, и в другом я нахожу только положительные моменты - хуже то, что эта пара слагаемых подменяет собой всю формулу. Фантастика отказывается от очень мощного своего козыря - от грандиозности идей. От созерцания коллизий иного, неведомого пока еще мира. И отдается целиком на откуп философам и только им.
Можно бесконечно спорить - плоха сложившаяся ситуация или хороша. Ведет это или к прогрессу и оздоровлению фантастики, как явления, очистки ее от шлаков бульварного чтива, или - к регрессу, затупливанию острия. Можно приводить бесконечные примеры в поддержку или в отрицание, можно говорить, что фантастичное - гораздо ближе, чем кажется, что для познания его не обязательно лететь в космос или путешествовать в будущее. Истинные мудрецы способны по капле воды воссоздать образ океана - так писали еще Стругацкие. Но это ведь не значит, что выходить на берег океана и смотреть в эту даль - плохо, что это низкий класс, пригодный только для ограниченного ума? Я вижу одно: современная фантастика сворачивает масштабные исследования и собирается заниматься тонкими нюансами, не понимая, что, делая это, она садится в поезд, где давно уже едет "Художественная проза". Ну, пусть она еще не в поезде, а на вокзале в очереди к билетной кассе. Рано или поздно купит билет, найдет купе, где сидят одни бородатые старожилы, постоит в дверях, озираясь с видом новичка, потом присядет, включится мало-помалу в разговор, сама станет бородатым старожилом и вечно будет ездить вдоль подножия горы, с вершины которой (говорят) видно Будущее. А свое альпинистское снаряжение продаст или выбросит.
Сузим все эти словесные измышления до констатации фактов. Вместо того, чтобы показывать класс, играя на своем поле, фантастика пропадает на гастролях. Вместо того, чтобы, сохраняя козыри жанра, подтягивать литературную составляющую, создавать произведения, встающие в один ряд со знаковыми произведениями Большой литературы, фантастика начинает мимикрировать под "БЛ". Антураж и декорации остаются в меру фантастичными, что не позволяет говорить о фактической ассимиляции жанра. И все же, вместо того, чтобы выдвигать в пространство "Большой литературы" наиболее значительные свои произведения, фантастический истеблишмент выхватывает из этого поля произведения, обладающие некоторой толикой "необычного" в сюжете, выхватывает, чтобы во всеуслышание объявить их фантастикой.
В результате, там, где могло бы быть слияние и сопутствующее ему "всеобщее благоденствие", разворачивающееся действо напоминает парламентские игры - с лоббированием и перетягиванием голосов на свою сторону. Конечно, авторы "Большой литературы" нисколько не возражают против такого (какого?) признания, ибо как нет для фантаста большего комплимента, чем титул Настоящего Писателя, так и для прозаика нет ничего приятнее сказанного о том, что пишет он не только мудро, но и увлекательно. Да и "лишняя", врученная прозаику фантастическим сообществом, не покажется ему лишней.
Фантастика пытается растопить вековой лед предубеждения относительно своего места и своей роли. На первый взгляд - мудрое решение. Но все же это достижение временное. Достаточно первого же несогласия, первого же неспелого яблока раздора, и временная идиллия рухнет.
В свое время Стругацкие сформулировали постулат - "фантастика, как художественный метод". И некоторое время все шло отлично. Литературность и фантастичность шагали рука об руку. Но вот уже на горизонте - девяностые. Одно из заметных интервью. Александра Тюрина просят отойти в своем творчестве от "жесткой НФ", убеждая его (а за одно и всех остальных), что в этой земле уже не осталось полезной руды - вся уже вынута. За последующий период десятилетия, когда фантастика шагала вперед, еще только поджимая голову в предчувствии грядущей своей коммерциализации, - за весь этот период наметился (и реализовался в последствии) явный сдвиг в сторону отказа от футуристических прогнозов и тяготение к исследованию современности.
Ну, что ж... Современность тоже необходимо исследовать. Именно исследованию современности мы обязаны появлением в отечественной фантастике ряда ярких и достойных имен. Однако и исчезновению с этого небосклона нескольких фамилий (или, по крайней мере, снижению их яркости) мы обязаны также новому поветрию (?).
Не могу не сказать, например, о "Глухом телефоне" Андрея Столярова - повести о грядущих невыносимых трудностях понимания при общении с чужим разумом. Или о его же повести "Наступает мезозой", в которой автор коснулся, ни много ни мало, философских аспектов зарождения белковой жизни из хаоса молекул - произведении, которое, как мне кажется, прошло абсолютно незамеченным на фоне бума модных "альтернативки" и "криптоистории".
Страшно сказать - я вернулся в своих читательских предпочтениях к западной фантастике, которую долгое время отодвигал в конец очереди из-за огромного вала русскоязычных книг. Закрадывается мысль (можно оба локтя искусать в бессильной злобе), что западная фантастика идет на несколько шагов впереди, благополучно минуя все обязательные возрастные болезни.
Нежелание строить дискурс и выдвигать гипотезы на страницах своих произведений (не неумение, а именно нежелание)- выхолащивает фантастику, лишает выстраданных, пронесенных через темноту цензуры и коммерции, привилегий. Лишает ее голоса, которым она общается с Будущим.
И если уж ростки будущих глобальных идей не в моде в современном литературном мире, я за то, чтобы - хотя бы не переставать рыхлить это поле. А плоды оно все равно принесет.
Я, как редактор раздела фантастики журнала, отнюдь не пропагандирую сказанное выше, как единственный критерий отбора, а всего лишь сетую на исчезновение из фантастического мира отдельного вида произведений, как, например, эколог сетует на исчезновение редкого вида животных. Природа очаровательна именно своим многообразием. Редакция решила объявить о запуске нового проекта - своеобразной "охоте за идеями". Предпочтения будут отдаваться фантастике футурологической, исследующей проблемы, которые, возможно, еще даже не наметились в современном обществе.
С уважением,
Николайцев Тимофей
редактор раздела фантастики
|