Зильберман Михаил Израйлевич. Анатолийцы, Кавказ и куро-аракская культура

"Письменные памятники... древнейших цивилизаций сохранили нам языковые факты в их движении за целые тысячелетия, начиная с глубочайшей древности, что позволяет изучать процессы развития языка... в течение длительного времени" (И.М. Дьяконов "Языки Древней передней Азии". 1967). Как известно, факт «генетической» общности палеокавказских языков с древними языками Анатолии - с хаттским, хурритским и урартским (как одним из диалектов хурритского (И.М. Дьяконов)) считается установленным. Сложилось однозначное мнение (С.А. Старостин, И.М. Дьяконов, В.В. Иванов, С.Л. Николаев), что с хаттским языком и его носителями, как предками, связаны современные адыго-абхазские языки (адыгейский, кабардино-черкесский, абазинский и убыхский языки) и их носители (западная часть Северного Кавказа). Точно также с хуррито-урартским языком и его носителями (распространённом, в частности, в II-I тыс. до н.э. и в районах, примыкающих к Южному Кавказу с юга) соотносятся языки нахско-дагестанской ветви (восточная часть Северного Кавказа): вайнахские языки - чеченский и ингушский; а также и дагестанские языки - аварский, лакский, даргинский, лезгинский, табасаранский и некоторые др..

Несомненно, что "языковая преемственность... указывает на историческую связь данного народа с этническими группами, которые были носителями этого же языка или его предшественника на более ранних этапах истории; но эта связь [тем не менее] не является непременно прямой", - замечает И.М. Дьяконов (1967). При этом "существенно, что деление на диалекты и языки может иметь не чисто [только] лингвистический, а [и] общественно-исторический характер [и даже лишь только это]". Вместе с тем, вполне возможно, что и сами народности, говорящие на родственных языках, имеют общее происхождение (этнические корни), являясь "потомками некоей единой пранародности, говорившей на праязыке" (И.М. Дьяконов).

Исследованиями многих генетиков установлено, что генофонд современных популяций Кавказа сформирован в весьма значительной степени гаплогруппами переднеазиатского (анатолийского) происхождения ("Земля Ханаанейская". Инет). Бытует мнение, что «формирование этнических групп Кавказа (по данным мт-ДНК и Y-ДНК) происходило на основе гетерогенного (!!) генетического субстрата… переднеазиатского происхождения... в результате разновременных миграций» (И.А. Кутуев «Генетическая структура и молекулярная филогеография народов Кавказа». 2010). Выявлено и то (локальная специфика), что «для различных регионов Кавказа характерен свой паттерн распределения гаплогрупп» (С. Литвинов). Популяции Кавказа на основании распределения частот мажорных гаплогрупп Y-ДНК разделяются на два субрегиона (что коррелирует с распространением языков). Один из них, географически представленный восточной частью Северного Кавказа (потомки хурритов), характеризуется высокой популяционной частотой гаплогрупп J1-M267 и R1b1b2-M269. Второй регион (потомки хатти), географически представленный западной частью Северного Кавказа и Южным Кавказом, характеризуется высокой частотой гаплогрупп G2-P287, J2-M172 и R1a1a-M198.

Так, крупный специалист в области сравнительно-исторического языкознания проф. В.И. Абаев ("Осетинский язык и фольклор".1949) ещё в перв. пол. ХХ века констатировал, что "создается впечатление, что при всем непроницаемом разноязычии, на Кавказе складывался единый в существенных чертах культурный мир... При всей языковой раздробленности существует единая Кавказская этническая культура" (с локальными вариациями). А, как известно, "единая (однородная) этническая культура", в древности надолго охватившая все регионы Кавказа и оставившая глубокий, неизгладимый след (в т.ч. и языковый), это - куро-аракская культура (см. ниже).

Итак, считается, что куро-аракская археологическая культура была обнаружена в первой трети ХХ века и названа Б.А. Куфтиным (1944 г.) "культурой куро-аракского энеолита" (по именам рек, между которыми впервые открыт ряд её памятников). Эта культура получила также наименование "культура раннебронзового века Восточной Анатолии" (C.A. Burney "Eastern Anatolia in the Chalcolitic апа Early Bronze Age". 1958) и "яникская культура" (R.H. Dyson. 1968)), и датирована периодом: примерно вторая пол. IV тыс. до н.э. - ок. сер. III тыс. до н.э. (а в некоторых регионах и позднее (A.G. Sagona)). Многочисленные исследования показали, что ареал распространения куро-аракской культуры не уступал по широте охвата территории распространения (миграциям) анатолийско-натуфийских земледельцев раннего неолита, и включал Египет и Ханаан, Сирию, Киликию, Восточную Анатолию (границы её захватывали Урмию, бассейн озера Ван и далее вплоть до Малатьи (Арслантепе, Караз, Пулур (H. Kosay. 1976), Sos Hoyuk (А. Сагона (1994-2003 гг.)), Норшунтепе, Дегирментепе), Северо-Западный Иран (например, поселение Годинтепе IV)), охватывал почти всё Закавказье и Северный Кавказ, и, вероятно, какую-то часть Индии. Так, индийские археологи при раскопках некоторых поселений в Пенджабе и Хариане под слоем «серой расписной керамики» выявили слой с черно-красной керамикой, «характерной для энеолитической культуры Центральной и Западной Индии», которую они связали с ведийскими (индоарийскими) племенами (Г.М. Бонгард-Левин "Древняя Индия. История и культура". Алетейя. 2001). Однако вполне допустимо (хронологически), что эта черно-красная керамика - куро-аракская (т.е. ареал распространения куро-аракской культуры достиг и Индии). Как подтверждение сделанному предположению можно рассмотреть и следующее. Так, известно, что страна Субарту (на северо-востоке Месопотамии) упоминается в клинописных текстах с ок. сер. III тыс. до н.э., а язык субареев примерно "уже с сер. III тыс. до н.э... был, по-видимому, вариантом хуррито-урартского языка". И показательно то, что "отдельные хурритоязычные группы с предгорий Кавказа мигрировали" с начала III тыс. до н.э. (а это могли быть только куро-аракцы) на северо-восток Верхней Месопотамии... (Показательно что) ...самая сильная концентрация хурритского населения в этот период была к востоку от Тигра" (Н.В. Козырева "Очерки по истории Южной Месопотамии эпох ранней древности". 2016); т.е. они, двигаясь на восток, вполне могли добраться и до Индии.

Характерно, что однородная куро-аракская материальная культура (архитектура, керамика, металлообработка и т.п.) могла носить (и нередко носила) в различных регионах Ойкумены (поскольку очевидно (как и полагает, в частности, О. Джапаридзе. 1976), что локальные варианты куро-араксской культуры формировались путём слияния местной (автохтонной) культуры с привнесённой анатолийской) весьма специфический характер (и даже нередко выделялись в отдельную культуру), что, тем не менее, позволяло оставаться её локальному (территориальному) варианту в сфере обширного культурного куро-аракского единства (М.Г. Гаджиев. 1991).

Так, к примеру, в слоях II-IV Шенгавита (одного из самых крупных поселений куро-аракской культуры Араратской равнины) открыты остатки круглых жилых домов (диаметром 6-7,5 м) из сырцового (формованного) кирпича (прежняя местная (ещё натуфийская по происхождению) традиция), построенных на фундаменте из камней в несколько рядов, с примыкающими к круглому жилью (либо отдельными) прямоугольными постройками (возможно, тоже жилыми), - привнесённая куро-араксская (анатолийская) инновация. Полы в таких домах обычно были глинобитными.

Типичной для большинства регионов куро-аракской культуры была и керамика (и характер её орнамента) - чернолощеная (Шенгавит; Д.А. Авдусин. 1977) и краснолощёная (красноглиняная) посуда (к примеру, слой VI В1 поселения Арслантепе, Восточная Анатолия, верхний Евфрат (M. Frangipane, A. Palmieri. 1983); Телль Хазна I, северо-восточная Сирия), а также характерные глиняные очажные подставки (см. ниже). Особенно куро-аракцы выделялись высоким уровнем металлообработки (идентифицирующими для данной культуры являются изделия, изготовленные из меди (с примесью олова) и мышьяковой бронзы). Несомненно, что аграрный хозяйственный уклад был издавна привычен для куро-аракцев: каменный и костяной рабочий инвентарь куро-аракской культуры весьма разнообразен, прогрессивен и связан, в целом, с земледельческим процессом и переработкой продуктов земледелия.

Вместе с тем, анализируя кавказские погребальные сооружения куро-аракского периода, Т.А. Ахундов констатирует отсутствие единства в погребальных памятниках (в погребальной практике), что учёный полагает более чем странным в рамках, казалось бы, единой, обнородной, культуры (могильники расположены на как территории поселений или около них (отмечается, что, "за редким исключением, не зафиксированы [видимо, не открыты] случаи погребения детей под полами и у стен домов" (Т.А. Ахундов "Ранняя и средняя...")), а также и на необжитых и удалённых участках; выявлены "безкурганные и подкурганные захоронения, погребения в грунтовых ямах, в каменных ящиках и склепах, в материке [в напластованиях глины или песка] и на нем, в погребениях круглой и прямоугольной форм, а также различие в трупоположении".

Заметим (аналогия), что в Ханаане, примерно в туже пору, при оккупации страны амореями, выявлено, по меньшей мере, пять типов погребений ("Земля Ханаанейская"), что отвечало этническому разнообразию обитателей этой страны в тот период (были и куро-аракцы, и теейлат-гхассульцы, и автохтонное населении). То же вполне можно сказать и о жителях территорий, рассмотренных Т.А. Ахундововым. Подобное же мнение высказано В.П. Алексеевым и Р.А. Мкртчяном (1989): "самое разумное - рассматривать зону куро-араксской культуры как... населенную группами смешанного происхождения".

Характерно и разнообразие формы очагов кавказских селян того времени: прямоугольные (соотносимые с культом бога-отца (вероятно влияние праариев)), круглые и подковообразные (соотносимые с культом богини-матери), стационарные и переносные (видимо, связанные с отправлением ритуалов в священных местах); а также и формы крыш домов: плоские (преимущественно у прямоугольных домов), конические и куполообразные (т.е. налицо теологическая разнородность, выраженная, в частности, в обиходной, бытовой, атрибутике, что обычно свидетельствует либо о разноэтничности, либо о (религиозной) разнокультурности групп).

Так, Р.Г. Магомедов ("Куро-аракская культура на Северо-восточном Кавказе". 2008) отмечает, что на Северо-Восточном Кавказе (где известно ок. 90 памятников куро-аракской культуры, которые учёный по ряду специфических признаков выделяет в т.н. "великентскую культуру" и датирует её периодом: сер. IV тыс. до н.э. - конец III тыс. до н.э.) "наиболее характерна круглоплановая архитектура с широким использованием в строительном деле камня. Жилища (здесь) имели плоскую кровлю, глиняные лежанки (для сна) и сиденья вдоль стен и центральные круглые очаги, углубленные в пол; а в пристройках к жилищам иногда находят пристенные двухчастные печи со сводчатым потолком"; в углу жилого помещения были устроены зерновые ямы и/или вкопанные в землю сосуды-хранилища (к примеру, Чиркейское поселение; в поселении же Галгалатли I (Дагестан) открыто семь крупных круглых и прямоугольных домов (М.Г. Гаджиев. 1983); а в Сигитминском поселении все жилые дома были квадратными (плоская кровля поддерживалась столбами)). Таким образом, налицо разные (гибридные) варианты сочетания прежних (местных) традиций и куро-араксских инноваций.

Знаменательно, что после раскопок поселения Гинчи и других археологических памятников горного Дагестана (М.Г. Гаджиев. 1983, 1987) сделан (весьма значимый) вывод о том, что данная территория является одной из областей первоначального распространения как куро-араксской керамики, так и самой культуры (ранее же предполагалось, что эта культура занесена на Северо-Восточный Кавказ из Закавказья). Так, "можно полагать, - заключает А.Я. Федоров на основании результатов раскопок поселения Гинчи, - "что появление в горном Дагестане новых приемов гончарства свидетельствует... о появлении (там) отдельных племен или групп из... Передней Азии".

Примечательно и то (ст. Р.Г. Магомедова в сб. "Новейшие открытия в археологии Северного Кавказа: исследования и интерпретации". 2012), что и при раскопках (2001 год) на холме Карасу-тепе (Великентское поселение II) выявлены артефакты "очень раннего этапа куро-аракской культуры с неожиданно высоким уровнем развития (круглоплановые жилища, но из сырцового формованного кирпича; изготовление керамики с применением гончарного круга; местная развитая металлургия и металлообработка)".

Так, А.Г. Гаджиев с сотрудниками провёл исследование большой серии черепов из Гинчи (репрезентативные выборки) и соседних с ним археологических памятников Дагестана (энеолит - ранняя бронза). В результате краниологических измерений и сопоставлений выяснилось, что "наиболее древние черепа ("дагестанские и восточно-закавказские черепа принадлежали к одному антропологическому типу"), относящиеся к эпохе энеолита (V тыс. до н.э.), были особенно близки по всем параметрам к черепам из одновременных (синхронных) памятников Северного Ирана, одного из районов древнейшего земледелия" (А.Я. Федоров "Историческая этнография Северного Кавказа". 1983). При этом вопрос: кем же (каким этносом) были эти иранцы V тыс. до н.э.? - остался открытым.

Итак, об этническом составе Северного Ирана того времени (V тыс. до н.э.) известно немного. "Единственное, что можно сказать с уверенностью, так это то, что до II тыс. до н.э. там звучали языки, которые не имели ничего общего ни с индоевропейскими, ни с семитскими. Из них нам хорошо известен только эламский язык, который преобладает в юго-западном Иране (Сузиана), но в древности, вероятно, распространенный гораздо дальше на востоке и северо-востоке" ("Всемирная история". Том 1, Каменный век. Под ред. А.Н. Бадака. 2002).

Существует мнение, что энеолитические памятники Южного Кавказа составляли единую (сходную) с северо-иранским регионом область энеолитической культуры. В частности, А.А. Иессен полагал, что данная культура охватывает и Восточный Кавказ, и вообще является (типичной неолитической) культурой восточно-переднеазиатского круга (эту точку зрения разделял и М.М. Дьяконов). Так, "зарзийская" культура (названа по месту находок в пещере Зарзи, иракский Курдистан; считается, что эта культура эволюционировала из "барадостской" археологической культуры, зародившейся в раннем верхнем палеолите в горах Загроса на границе Ирана и Ирака) существовала в Ханаане, Ираке (стоянка в пещере Шанидар), Иране и Средней Азии в XVI-VI тыс. лет до н.э. (не исключено, что и на Кавказе). В таком случае можно полагать, что, по меньшей мере, в конце неолита, волны одних и тех же племён мигрантов "накатывались" (охватывали) и Северный Иран, и Кавказ.

Бытует мнение (подчеркнём), что в Иране серию археологически неоднородных (локальных), но родственных архаических культур, таких как Али-Кош - Яхъя (7900-3610 гг. до н.э.) и Али-Кош - Чога Миш (тот же период) сформировали натуфийцы-протодравиды ("грацильный средиземноморский" тип). При этом, в частности, в поселении Али-Кош, находившемся в Юго-Западном Иране (к западу от Сузианы, Загрос) выявлен начальный этап (докерамическая фаза) развития земледелия. В месте с тем, в Али-Кош зафиксирована (VIII-VI тыс. до н.э.) и натуфийская археологическая культура, как и в Иранском Курдистане (Калат Джармо; VIII-VII тыс. до н.э.). Заметим, что в VIII тыс. до н.э. на территории Иранского Курдистана (поселение Ганджи-Даре) были найдены антропоморфные (видимо, женские) фигурки из терракоты (см. ниже).

Так, и Игорь Михайлович Дьяконов был убеждён, что "в глубокой древности... эламо-дравидское население должно было занимать всю полосу от Индостана до долины Каруна и Керхе". М.М. Дьяконов ("Очерки истории Древнего Ирана". 1961) сообщает же и о том, что "стоянки мезолитических и неолитических охотников-собирателей были обследованы у юго-западного побережья Каспийского моря (Гар-и Камарбаид, Хоту). [И характерно, что их] Орудия представлены микролитами геометрических форм. Радио-карбоновым анализом (С-14) мезолитическая культура в этом районе датируется 8500-6000 гг. до н.э.". Следовательно, племена натуфийцев добрались и до юго-западного побережья Каспийского моря.

И показательно (В.И. Авдиев «История Древнего Востока». 1948), что "Древнейшее темнокожее население Ирана сохранилось в юго-западной части Ирана, в Хузистане, а также на востоке Иранского плоскогорья, в Белуджистане". При этом акад. В.В. Струве ("История Древнего Востока". 1941) уточняет, что "Северный Белуджистан населяли в древности племена, родственные дравидийской семье народов, которые вследствие своего смуглого цвета отождествлялись греками с эфиопами" (т.е. речь идёт о натуфийцах и их потомках).

Так, отмечается (M.G. Gadzhiev и др., 2000), что среди керамических памятников Северо-восточного Кавказа найдены глиняные антропоморфные женские статуэтки, "которые типологически выделяются среди терракотовой пластики куро-аракской культуры". Вместе с тем, и в иных регионах Кавказа периода мезолит и позднее (см. ниже) обнаруживаются различные фигурки богини-матери. В частности, в Дагестане (Угубековское поселение, VI-IV тыс. лет до н.э.), найдена одна из древнейших на Северном Кавказе глиняная антропоморфная (женская) статуэтка. Так Р.М. Мунчаев живописует: на высокой шее этой фигурки - овальная головка, по краям которой сделано девять дырочек (богиня Неба); лицо же богини моделировано одним защипом. Любопытно, что подобные (по технике исполнения) статуэтки найдены среди артефактов трипольской культуры (т.е. у обитателей земледельческого Угубековского поселения (и не только у них) такая статуэтка Всеобщей матери могла сохраняться со времён VII тыс. лет до н.э., - эпохи миграции первой волны анатолийско-натуфийских земледельцев).

Так, при раскопках (Ю. Маркет и Дж. Каллавей) городища Эт-Телль (Ханаан), выяснилось, что возникло оно ок. 3100 г. до н.э. (С-14) и было полностью разрушено в 2250 г. до н.э. (известно, что волна протоиндоевропейцев, носителей «позднеямной» культуры (М. Алиней, ун-т Утрехта. 2000), прокатилась в период 2500-2100 гг. до н.э. по землям Ханаана в Египет и сформировала там V династию (М.И. Зильберман ст. "Праарии и V династия Египта". Инет)). Любопытно, что здесь (в Эт-Телль) были найдены (Ю. Маркет) два каменных боевых топора (вполне, может статься, принадлежащих вышеупомянутым праариям), как предполагается, сделанные на Кавказе (заметим, что какого-либо поселения выходцев с Кавказа пока в Ханаане не обнаружено). Следует отметить и то, что бронзовое оружие из клада в Кфар-Менаше (по мнению А. Бен-Тора (1992 г), основанному на результатах химического анализа), - кавказского происхождения. Вместе с тем, крестовидные медные топоры, найденные в Иерихоне и Телль-эль-Хеси, весьма напоминали соответствующие анатолийские и северо-месопотамские изделия того же периода.

Поскольку известно, что "каркасно-плетенчатые" конструкции применялись на Северо-восточном Кавказе ("великентская" культура); а плетёно-каркасные овальные строения, с двух сторон обмазанные глиняным раствором с примесью соломы, сооружались на Южном Кавказе (эпоха ранней бронзы); и то, что жилища Мингечаурского поселения представляли собой большие вытянутые дома полуземляночного типа, возведённые, по-видимому, из камышового или жердяного плетения и покрыты толстым слоем глиняной обмазки (Г.М. Асланов и др.. 1959); - сделано предположение, что подобные строительные конструкции возникли на Кавказе, а затем были разнесены носителями куро-аракской культуры - автохтонными жителями Кавказа.

Вместе с тем, подобная южно-кавказская плетёно-каркасная архитектура хорошо засвидетельствована на поселениях раннебронзовой эпохи (Восточной) Анатолии (3500-2200 гг. до н.э.), на основании чего, в частности, М. Франджипане (2003) предположил, что «пришельцы с Кавказа (куро-аракцы)» строили свои плетёно-каркасные дома на месте разрушенных, типичных для Анатолии той эпохи, - кирпичных четырёхугольных строений с округлыми углами, например, в Арслан-Тепе (Турция). Однако заметим, что подобная плетёно-каркасная архитектура обнаружена и в Западной Анатолии (Антонио Сагона. 1998)

Итак, в целях выяснения истоков подобной конструкции (плетения из ветвей, жердей) обратимся к Истории. Как известно, ряд овальных домов (раскопано 2-3 хижины), сплетённых (стены и крыши) из тонких ветвей (очаг находился вне жилища), открыт в Ханаане, в поселении на берегу озера Кинерет (21 тыс. лет до н.э.); а также и в Иорданской пустыне (17,3-16,6 тыс. лет до н.э.). В Древнем Египте найдены изображения святилищ, построенных из тростниковых или пальмовых плетёнок, обмазанных глиной, с закругленной крышей (эбеновая табличка, I династия). Несомненно, что строительство хижин из ветвей (их плетение) практиковалось и в палеолите, по меньшей мере, кроманьонцами. Таким образом, очевидно, что приоритет в создании плетёно-каркасных строений можно отдать, по меньшей мере, кроманьонцам верхнего палеолита.

Так, в комплексах куро-аракской культуры представлены наконечники стрел, в основном, трёх типов, причём, количественно преобладают стрелы с выемчатым основанием и черешковые (к примеру, в могильнике Самшвилде представлены только наконечники стрел с черешком (Г.И.Мирцхулава. 1975. Табл XI,1-8)). Считается (Э.В. Ханзадян. 1969; Г.С. Исмаилов. 1978), что все найденные черешковые стрелы происходят из памятников Закавказья и Восточной Анатолии (т.е. там и изобретены, энеолит). Однако установлено, что в состав инвентаря мезолитической культуры «Белбаши», локализованной на средиземноморском берегу Анатолии (юго-западнее Антальи), входят черешковые наконечники стрел (не из обсидиана).

Как упоминалось выше, для куро-аракской культуры было присуще и широкое использование всевозможных глиняных очажных подставок. В частности, на Северо-Восточном Кавказе обнаружены почти все варианты очажных подставок, характерные для куро-аракцев; к примеру, подковообразные (глиняные) подставки (конфигурация вида Ω - эмблема лона), иногда и с бычьими рогами (единение богини-матери с богом-отцом); подставки цилиндрического типа). Особенно характерны для северокавказских куро-аракских памятников горизонтальные подставки в виде «рогатых кирпичей» (P.M. Мунчаев, 1975; 1994), которые являют собой стилизованные аналоги букраний (такие подставки должны были использоваться у прямоугольных очагов).

Вместе с тем, отмечается (Р.М. Мунчаев), что и в Северо-Восточной Сирия, в ходе раскопок храмового комплекса города Телль Хазна I (кон. IV - первая треть III тыс. до н.э.) обнаружено более 40 очажных (глиняных) подставок. Различные очажные подставки найдены и среди иных "памятников Анатолии (поселение Сос-Хююк), Сирии и Палестины (кирбет-керакская культура)", а также и на "других территориях Ближнего Востока" (Р.Г. Магомедов. 2012). И показательно, что "есть большая вероятность того, что эти... очажные подставки связаны с хурритским культурным миром" (ряд хурритских письменных источников содержит сведения о применении этих устройств (Вильхельм. 1992). Характерно (Р.М. Мунчаев), что наиболее древние очажные подставки, как правило, не выходят за нижний рубеж эпохи ранней бронзы (т.е. очажные подставки могли быть изобретением хурритов, а появление переносных подставок можно связать с кочевым образом жизни хурритов-мигрантов (как куро-аракцев)).

Знаменательно и то, "что ни по технологическим признакам, ни по формам, ни по орнаментации, глиняные сосуды куро-аракской культуры не связаны генетически с керамикой местных... памятников (периода) VI-IV тыс. до н.э." ("Ранняя и средняя бронза Кавказа". 1994). И поскольку какая-либо связь между керамикой, обнаруженной в неолитическом, раннем энеолитическом и куро-аракском слоях многослойных поселений Закавказья не прослеживается, сделан вывод (В.И. Марковин «Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. Ранняя и средняя бронза Кавказа». 1994), что в Закавказье культура эпохи неолита «не обнаруживает генетической преемственности с куро-аракской культурой». В частности, археолог C.A. Burney («Eastern Anatolia…») также был убеждён, что куро-аракская культура (культура раннебронзового периода) возникла в Восточной Анатолии (область Элязиг), а затем распространилась (по мнению учёного, - хурритами) в Сирии и Ханаане (как т.н. кирбет-керакская культура), а памятники Армении и Грузии являются периферийными. Несомненное «участие хуррито-урартского этнического массива в инициации куро-араксского энеолита» усматривал И.М. Дьяконов, а Б.А. Куфтин же соотносил куро-аракцев с митанийско-хурритским племенами. Существует мнение и о том, что кирбет-керакская культура возникла в Северо-западной Сирии, а оттуда мигрировала в Ханаан, Анатолию, Закавказье и на Кавказ. На основании того факта, что сирийские памятники кирбет-керакской культуры (Амук Н), непосредственно сменяющие памятники Амука F (см. ниже), древнее артефактов куро-аракской культуры Закавказья, сделан вывод о том, что движение (распостранение) кирбет-керакской культуры осуществлялось из Сирии и Малой Азии в Закавказье, "а не наоборот" (Н.А. Николаева ст. "Кавказ и Ближний Восток в раннебронзовом веке". 2013)

Так, заключение (обобщение), приведённое в работе ("Ранняя и средняя бронза Кавказа". Под ред. К.Х. Кушнарёвой. 1994), убедительно свидетельствует о том, что жители Кавказа (Закавказья) не покидали страну, т.е. не могли быть мигрантами - носителями куро-араксской культуры; напротив, Кавказ принял и абсорбировал мощную волну пришельцев: "В раннебронзовом веке, охватывающем вторую пол. IV-III тыс. до н.э... оказались освоенными почти все районы этого (Южный Кавказ) обширного ареала, включая равнины, предгорья, горные и даже высокогорные зоны. Такой плотности заселения Южный Кавказ не имел, пожалуй, ни в одну из последующих эпох вплоть до средневековья. И таким единством материальной культуры не отличалась никогда эта огромная, составляющая ареал куро-араксской культуры, территория ни во II-I тыс. до н.э., ни, тем более, в дальнейшем".

Как известно, одним из наиболее вероятных сценариев заселения Анатолии (как показали результаты анализа распределения гаплогрупп мт-ДНК в популяциях региона) является классическая «двухволновая» модель (Cavalli-Sforza, Feldman, 2003). Согласно этой модели, одна из волны миграции («северная») распространилась из Восточной Африки в Анатолию и привнесла туда предковые варианты макрогрупп R и N. Далее среди R-типов мтДНК в Анатолии выделилась группа U (частота встречаемости в популяции - 20-25 %), а возраст субклада U3a2: 11336,8 ± 4721,1 лет. Среди N-типов мт-ДНК в Анатолии и на Ближнем Востоке выделилась также и гаплогруппа X (возраст X2f составляет от 7 400 до 20 600 лет (Behar et al., 2012)). Ареал распространения группы H включает популяции Западной Азии и Северо-Восточной Африки и Европы (Richards et al., 2000). Определено, что наиболее распространенная в Западной Евразии гаплогруппа «H» мт-ДНК возникла 29-23 тыс. лет до н.э. (возраст гаплогруппы H1u составляет от 4 400 до 9600 лет). Обычно к древнему анатолийскому типу мт-ДНК относят такие группы, как U, N1, N2 и X, а также H, J и T (так, у анатолийских земледельцев-мигрантов, - ("неолитические фермеры, принесшие сельское хозяйство в Европу"), выявлены: H, HV, V, K, J, T2, X, W и N1a (А.В. Недолужко, Е.С. Булыгина и др. ("Новейшие открытия в археологии Северного Кавказа: исследования и интерпретации". 2012)).

Весьма важно отметить и следующее. Общепринято, что родоначальник мутаций в Y-хромосоме ДНК гаплогруппы G-M201 появился на Сирийско-Месопотамском плато ок. 13200±200 лет до н.э.). Характерно и то (как принято полагать), что распространение носителей гаплогруппы G соотносится с распространением земледелия на территории «Плодородного полумесяца» и Средиземноморья. Предполагается (подчеркнём), что субклад G2a-P15 (Cinnioglu et al.) отражает распространение на Западном Кавказе именно культуры хатти (существует ряд указаний на то, что носители субклада G2a3 изначально являлись и носителями прото-кавказских (видимо, адыго-абхазских) языков).

Попутно заметим, что гаплогруппа R1b, распространённая и в Западной Европе, и в Анатолии, считается прототюркской. Ряд современных генетиков полагают, что субклад R1b возникл от мутации гаплогруппы R1 в Центральной или Западной Азии (древнейшие ископаемые останки с гаплогруппой R (ок. 22 тыс. лет до н.э.) найдены в Южной Сибири, вблизи Байкала (т.е. у кроманьонца)). Вместе с тем, субклад R1b1-L389 был обнаружен и в Виллабруне (эпиграветт Италии) у образца (останков), датированного интервалом 12180-11780 лет до н.э. (для эпиграветта же характерен грацильный средиземноморский тип, возможно, натуфийский).

Как известно, кирбет-керакская культура Ханаана (Кирбет-Керак, Бейт-Шеан, Афула, Иерихон, Мегиддо, Гезер), а также Сирии (Амук, слои II и I; Алеппо, город Хама (долина Оронта)) и Турции (Анатолии) была открыта Леонардом Вулли в 30-х годах ХХ века. Наименование же "кирбет-керакская" (культура) связано с городом Кирбет-Керак (Бет-Джерах), расположенным на берегу Кинерета у истоков Иордана. В комплексах, характеризующих эту археологическую культуру, обнаружены, в частности, изготовленные от руки (без гончарного круга) многоцветные чёрные и красные сосуды (J.B. Hennessi, 1969; J. Huot, 1982). И, как отмечает Э. Анати («Палестина до древних евреев». 2007), для Ханаана эта керамика была "чуждой" (поскольку была ручной лепки), и просуществовала в стране, "не смешиваясь с другими", несколько веков.

В 1950 году С. Худ и Р. Амиран обратили внимание на сходство кирбет-керакской керамики Ханаана с изделиями из Центральной Анатолии. Примечательно, и в Северной Сирии, в долине Амука (ок. 2500 г. до н. э.), на среднем течении Евфрата (на побережьях рек Хабур и Балых) тоже была распространена чёрно-лощённая керамика (кирбет-керакская культура). Примерно в эту же эпоху подобная керамика встречается (вместе с местной) и в сирийских поселениях Тель Хуера, Халава, Мумбакат, Тель Фарфара и Тель Брак. И даже несколько позднее, в период «Амук Н», здесь найдена (к примеру, ок. 2300 г. до н. э. в Алалахе) своеобразная расписная керамика, соотносимая, как считается, с хурритами (заметим, что существует мнение, связывающее чернолощеную керамику куро-араксской и кирбет-керакской культур не с хурритами, а с хатти). Знаменательно, что в поселении Телль-Мозан (вблизи города Мардин, расположенного на границе Турции с Сирией), известном во второй пол. III тыс. до н.э. как хурритский город Уркеш (Fоrtin. 1999); найдены металлические предметы, обладающие большим сходством с куро-аракским материалом (Kelly-Buccellati.1990).

В Угарите (в III слое Рас-Шамры) также встречается чернолощеная и красно-ангобированная керамика. Примечательно, что, как считается, через пару веков, примерно к 2100 г. до н.э., эта керамика распространяется и в Киликии, где (по материалам из Тарсуса) обнаруживается (продолжает использоваться) и старая (местная, Киликийская) керамика раннебронзовой эпохи. Принято полагать, что раннебронзовая III культура Киликии - однозначно западно-малоазийского (из Северо-Западной Анатолии) происхождения (выявляется непосредственная связь с Тарсусом, - городом «ранней бронзы II», западное побережье Сирии), т.е., видимо, ещё хаттская.

Так, С.А. Барней (1958 г) рассматривал анатолийскую и закавказскую керамику как единое целое, и классифицировал её как «керамику закавказско-восточноанатолийского периода ранней бронзы». Как известно, кирбет-керакская культура «лучше всего вне Палестины представлена на Кавказе, в регионе распространения куро-аракской культуры». Знаменательно, что спиральный орнамент, который нередко наносился на кирбет-керакскую керамику, широко использовался не только на Кавказе, но и в Анатолии - в Трое (Э. Анати «Палестина до древних евреев». 1962).

Показательно и то (в части распространения кирбет-керакской культуры в Ханаане), что о заметно возросшем уровне развития художественной металлургии в стране в конце халколита (поздний халколит - первая пол. IV тыс. до н.э.) свидетельствует, к примеру, медное, золотое и электроновое литьё кладов из пещер Нахал Мишмар и Нахал Квана (найдены сотни изделий). И в Библе конца IV тыс. до н.э. также зафиксировано более широкое использование металлических орудий. Центры металлопроизводства (и изделий из металла) в этот период появились во многих регионах Ханаана. Характерно, что начало бронзового века в Ханаане относят к 3300 г. до н.э., что определённо может быть связано с экспансией (и соответствующим уровнем технологии) носителей куро-аракской (кирбет-керакской) культуры, поскольку металлообработка в Ханаане в эпоху этой культуры являет собой, в сравнении с предыдущей, качественно новую ступень в развитии технологии металлов.

В Кирбет-Кераке раскопано крупное (ок. 39х35 м) сооружение (предположительно, храм) прямоугольной формы (анатолийская тенденция), ориентированное по линии восток-запад, с внутренним двором и продолговатым (9 м в длину) центральным залом, вход в который располагался с восточной стороны. Крышу зала поддерживали две стоявшие в его середине колонны. Во дворе строения обнаружен «очаг» (огненный алтарь), а также и устройство для воскурения благовоний (своеобразная курильница). Двор и зал этого храма окружало восемь круглых зернохранилищ (видимо, храмовых).

Очевидно, что и до экспансии в Ханаан носителей куро-араксской культуры (амореи появились в Ханаане, практически, в тот же период или несколько ранее) население страны говорило на различных прахатто-хурритских диалектах (поскольку согласно данным работы О.П. Балановского («Parallel Evolution of Genes and Languages in the Caucasus Region»), отделение хурритского языка от хаттского произошло примерно на рубеже V-VI тыс. до н.э.). Как известно, изучение хурритских текстов из разных архивов позволило выяснить, что «они отражают не единый литературный язык, а пучок диалектов», которые (условно) можно разделить на три основные группы (М.Л. Xачнкян «Диалекты хурритского языка». 1978).

Так, в Священном Писании (Быт. 10. 15-18) приведён перечень племён Ханаана: это - «Сидон [в значении «финикийцы»]… Хет [хатти], Иевусей, Аморей, Гергесей [гиргаситы], Евей (Аввей), Аркей, Синей, Арвадей, Цемарей и Химафей», а также рефаим (которые, вероятно, были не племенем, а религиозной кастой, - «образовывали сакральное сообщество» (И. Шифман)). К настоящему времени найдены следы всех этих этносов, включая и гиргаситов, существование которых, как одной из этнических групп ханаанеев, было доказано последним (M. Sznycer "A propos de l'inscripton punique de Carthage". 1996).

И, как представляется, среди всех упомянутых племён народ "хатти" доминировал численно (в перечислении Хет - второй (после Сидона) сын Ханаана), о чём может свидетельствовать и тот факт, что в ассирийских клинописных текстах одно из названий Ханаана (И.Г. Троицкий. «Библейская археология». 1913; Джеймс Г. Маккуин. «Хетты и их современники в Малой Азии») - «мат-хатти», что означает «страна/земля (как мать) хаттеев» (постнеолитическое представление). Так, И.М. Дьяконов упоминает, что ассирийцы нередко называли хаттами (не хеттами) не только малоазиатов, но и жителей Сирии, Финикии и Палестины.

В Ханаане хатти жили издавна и повсеместно, задолго до прихода туда в конце III тыс. до н.э. племени «Авраам». Согласно Ветхому Завету, праотец Авраам купил землю (поле) в местности Мамре у Ефрона Хаттеянина («хатта, хатти»: "Авраам встал и поклонился народу земли той, сынам Хата" (Быт.23.7) "и говорил… я у вас пришелец и поселенец» (Быт. 23. 3-4).). Авраам купил у Ефрона (Быт.23.2) и пещеру с названием «Махпела»). Слово «Мах-пела», по мнению чеченских учёных, состоит из двух нахских (видимо, прахатто-хурритских) терминов (А.Г. Мациев): «мах» - «цена, плата» и «бела» в значении (А. Вагапов) «купленная» («бол» - «плата (за помол)»). И тогда название «Махпела» может говорить о том, что эта пещера «за (хорошую) цену купленная» («за довольную цену... за четыреста сиклей серебра» (Быт. 23.9,15)).

Отметим также и то (И.М. Сигаури), что персидские источники называли письменность, существовавшую у иудеев Хазарии, «хаттским почерком (письмом)» (т.е. персы называли «хаттским почерком (письмом)» ханаанейскую письменность). Любопытно, что этноним акк. «хатти/хетты», или ивр. «חטא» («хатта») переводится с иврита как «грешник», по-видимому, из-за распространённого среди хеттов Ханаана и страны Хатти в Анатолии священного скотоложества (параграфы Хеттских законов, относящиеся к скотоложеству - №№ 187, 188, 199, 200 ("Хрестоматия по истории Древнего Востока", под ред. М.А. Коростовцева и др.. 1980. Ч.I)), которое в Пятикнижии трижды осуждается, как великое преступление (грех). Согласно Хеттским законам (табл. 1, пар. 68) еще и в I тыс. до н.э. кобыл не позволялось использовать для колесничной и верховой езды, ибо ездить на кобыле считалось для воина "зазорным" (АВИУ. № 43, прим. 2). Заметим, что и на языке нахчи (потомков хурритов) одно из значений слова «хатт» - «(влажная) грязь».

Считается, что в Ханаане (в Финикии и Палестине), обычно вотчине Древнего Египта, хетты (не хатти) могли появиться лишь (эпизодически проникать) в эпоху их Древнего царства. Так, в Кн. IV Цар. (7.6,7) уже повествуется о хеттах (не хатти). Рассказывается, что во время осады арамеями Сирии израильской крепости в Самарии, в одну из ночей у стен крепости "Господь сделал то, что стану Сирийскому послышался стук колесниц и ржание коней, шум войска большого. И сказали они друг другу: верно нанял против нас царь Израильский царей Хеттейских и Египетских, чтобы пойти на нас... И встали и побежали... и оставили весь стан... спасая себя".

Вполне возможно, что все ветхозаветные «гаргаритяне», «гараритяне», «гародитяне», «агаритяне» и «агаряне» - это такие ханаанейские племена, как «гергесеи (гаргаситы)», которые являли собой протохуритский этнос, входивший в хатто-хурритскую языковую группу. Показательно, что в древности (вай)нахи были известны («География» Страбона, I тыс. до н.э.) как «гаргареи» (хар-хареи), что (этот этноним), по-видимому, идентично библейскому - «хореи» (хурри-хуреи), т.е. нахи-«гар-гареи» были прахурритами (примечательно, что, помимо нахов долины Терека, термином «гаргареи» называли в I тыс. до н.э. и хурритское население Карабаха). Предполагается, что данное наименование - нахско-хурритского происхождения. Так, в ингушском языке (нахчи) слово «гарга» означает «близко, похоже», а «гаргар» - «родственный, близкий, похожий», и этноним "ингуши" адекватен названию "галгаи".

После же изгнания гиксосов из Египта (в 1567 г. до н.э., по Эвансу) мощная волна хурритов расселилась (осталась) в Ханаане ("Гиксосы и их потомки"), - азиатской части царства гиксосов; вместе с тем, часть племён проследовала и далее - в Рутену и Сирию. Так, почти сразу в Палестине появился новый тип кeрамики с двухцветными узорами, которую, как полагает Кэтлин Кеньон, изготавливала та часть хурритов, которая обосновалась на юге (и в Эдоме). По всей вероятности, эти хурриты и представляли собой племена ветхозаветных хорреев (хурритов), - отпрысков семи сыновей Сеира Хорреянина, которые обитали в окрестностях горы Сеир, в земле Едома (Быт.14.6; 36.20,21,29,30), где они были независимы и имели своих старейшин (Быт.36.). Об этих же хурритах повествуется и в угаритской "Поэме о Карату", где рассказано, что ханааней (финикиец), царь города Дитану, возжелал взять в жёны деву-хурритянку, первородную (старшую) дочь царя города "Эдом Великий", хуррита Пе-Бели (имя аккадское - "Уста моего Бела" (здесь - Энлиля)), о котором в Книге Бытия (36.32) упоминается, как о первом царе Эдома ("Царствовал в Эдоме Бел").

Из Эль-Амарнского архива (письма и таблички из Таанаха и Шхема) также следует, что хурритское население Ханаана обитало и в его центре. Согласно этим источникам, хурритским был город Шхем. При этом Ветхий Завет (Быт. 34.2) называет жителей Шхема «хивитами» (в ивритском тексте Библии царь Шхема Хамор назван «хивитом» (Быт. 34.2), а грекоязычной Септуагинте - «хорреем»). Показательно и то, что хивитами в Библии названы также и жители других регионов, населенных хурритами (гора Хермон, горы Ливана). Существует мнение, что и жители Иерусалима Амарнского периода - тоже племена, состоящие из гиксосов-хурритов и иевусеев, - видимо, ещё автохтонных прахатто-хурритов (гипотеза обосновывается тем, что правитель Иерусалима носил хурр. имя "Абду-Hebe" (т.е. он - хуррит (Hebe - хурр. богиня Хеббат)) и конфликтовал с агрессивными шум.-акк. племенами хаибири; а также и тем, что упоминаемое в II Сам. 24/18 имя иевусея "Аравн" (Орнан, Орн)", по всей вероятности, соотносится с хурр. термином "эверна", означавшим "господин, владыка"). По данным архива из Эль-Амарны известны также (S.R. Hess "Amarna Personal Names". 1993): Шуваардата, правитель (царь) Кеилы; Биридия, правитель Мегиддо; Сурата и Сатаатна, цари (или правители) Акко; Йаасдата, царь Танааха; Биридаасва, царь Йеноама (или Ашторет); Интарута, царь Ахшафа; Пу-Хеба, правитель (царь) Гвала.

Позднее же, как сообщает Книга Второзаконие (2.12), хотя и «на Сеире жили прежде хурреи, но сыны Исавовы прогнали их». Юридические таблички из Танааха и Шхема (Джон Грей "Ханаанцы". 2003), составленные примерно через столетие после Амарнского периода, указывают на уход хурритов из Ханаана: на почти 100 (сто) семитических имён в данных табличках, приходится лишь несколько хурритских. Как выяснилось, значительная часть хурритских племён вернулась из Ханаана в Рутену и Сирию (и консолидировалась там в царство Митанни).

Вполне возможно, что какие-то племена куро-аракцев, прочно обосновавшихся в районе Беер-Шевы, через Синай мигрировали и в Египет (как и многие иные этносы до и после того). Для подтверждения правомерности такого предположения можно, в частности, привлечь утверждение "жреца Санхунйатона ("Финикийская история"), о том, что ханаанеянин "Хен (Кен)" и египтянин "Эйсирий (Осирис)" - братья. Ветхий Завет, в свою очередь, также называет Кенаана (Кнаан, Ханаан) и Мицраима (Египет) братьями.

Несомненно, что эти древние сведения имеют под собой научно-историческое обоснование. Так, анатолийские/арменоидные черты отчётливо просматриваются на рельефах (Синай, места добычи медной руды и бирюзы), изображающих египтян Санахта и его брата Джосера, представителей III династии фараонов (2727-2655 гг. до н.э.). Знаменательно, что выявлено ("Краткая еврейская энциклопедия". Т1, 1976/1992) антропологическое сходство между черепами египтян и ханаанеев (выборка периода бронзового века). Строение черепов большого числа египетских мумий (Г. Бругш "Всё о Египте". 2000) и взаимные пропорции частей их тел указывают на антропологическую близость типов древних египтян с носителями анатолийских/арменоидных черт. Помимо этого, на территории Северной Африки обнаружены лингвистические параллели с архаичной этнонимикой и топонимикой Кавказа (анатолийской по происхождению), существовавшими ещё до образования Карфагена (Н.Я. Марр «Карфаген и Рим». В кн. Н.Я. Марр «Избранные работы». т.IV. 1937г).

Так, Отар Михайлович Джапаридзе в 1989 году писал ("На заре этнокультурной истории Кавказа), что "в настоящее время все еще остается дискуссионным... вопрос о времени первоначального заселения Закавказья (Кавказа) древнейшими людьми... Накопившийся на сегодняшний день материал... указывает на то, что первые люди проникают в Закавказье (на Кавказ) в раннеашельское время (Азыхская пещера, Шида-Картли; стоянка Дарвагчай I, открытая в 2009 году (памятник Дарвагчай-залив)) [но поскольку в 2006 году Х.А. Амирхановым ("Исследование памятников…". 2007) открыт в Дагестане раннепалеолитический памятник Мухкай II (эпоха "олдован" (2,5-1,4 млн лет назад)), то, по-видимому, много ранее (выделено 29 культуросодержащих слоев; раннеплейстоценовая толща Мухкая II, согласно классификации M.D. Leakey, содержит в себе различные категории стоянок)] и в дальнейшем продолжают жить здесь постоянно, в течение всего палеолита" (так, пещеры Кударо I-III и Донская пещера (восточная часть исторической Квемо-Рача) заключают в себе слои ашельской (ок. 1,4 млн - 250/100 тыс. лет назад) и мустьерской эпох (250/100-40/35 тыс лет назад)). На Северо-Восточном Кавказе, в ходе археологических исследований в бассейнах pек Дарвагчай и Рубас, было открыто более 20 памятников палеолита (от его самых ранних стадий и до развитого верхнего палеолита). К примеру, многослойный памятник (стоянка) Тинит-I (Дагестан), раскопки которого начаты в 2008 году, датирован 45800±1500 гг. до н.э., и определён как "многократно посещаемый сезонный охотничий лагерь", т.е. временная стоянка (А.А. Анойкин. 2012). Среди мустьерских памятников Чечено-Ингушетии следует также отметить Гамурзиево и Насир-Корт.

Весьма характерно, что уже в "ашель", в частности, абхазская каменная "индустрия" оказалась генетически связанной с приморскими областями Анатолии" (заметим, что примерно до VI/V тыс. до н.э. акватория Понта Эвксинского была на порядок меньше). Помимо этого выяснилось (О.М. Джапаридзе. 1989), что также и "каменный инвентарь Цопской (пещерной) стоянки имеет много общего с раннемустьерскими материалами из «Заполненной пещеры» и стоянки Самандага №1 в Турции (т.е. из Анатолии на Кавказ со времён "сотворения мира" постоянно мигрировали и неандертальцы, и кроманьонцы, и эта тенденция сохранилась на века). И чрезвычайно существенно ("История народов Северного Кавказа". 1988), что "есть основание говорить о Кавказе и Передней Азии, как о единой территории (зоне) сходного развития верхнепалеолитических культур" (в ту пору низменное побережье озера Понт Эвксинский, по всей вероятости, было довольно плотно заселено).

Как известно ("История народов Северного Кавказа", ред. Б.Б. Пиотровский. 1988), на верхний палеолит (и мезолит) Северного Кавказа (45/30-12/10 тыс. до н.э.) приходится заключительный этап последнего (вюрмского) оледенения со сменяющими друг друга фазами сильных похолоданий и относительных потеплений. Поэтому считается, что в период верхнего палеолита на Северном Кавказе были заселены, в основном, предгорья и низкогорья. Памятников же верхнего палеолита (в основном - конец ледниковой эпохи) там известно более 50. Принято полагать, что Северный Кавказ представлял собой "в верхнем палеолите территорию более или менее стабильного сосуществования разных археологических культур" (при неравномерности заселения региона) и, вероятно, этносов. На Северном Кавказе известен и ряд мезолитических памятников, к примеру, таких как Мекеги, Шаулегет, Сосруко, Холодный грот, Чоха.

Характерно, что в производстве каменных орудий той эпохи и на Северном Кавказе зафиксирован рост тенденции к изготовлению микролитов, которые затем широко распространились (Квачара, Яштхва). И как отмечает Е.А. Черленок («Археология Кавказа». 2013): "наиболее заметной чертой каменной индустрии на мезолитическом этапе (Кавказа) становится широкое распространение разнообразных геометрических микролитов: сегментов, трапеций, низких ассиметричных треугольников и острий". Применялись микролитические орудия и в неолите ( Тарнаирская и Буйнакская стоянки, Дагестан). И, как представляется, распространялись (пришли) на Кавказе не только инновации в каменной индустрии (техника изготовления микролитов), но и творцы этих инноваций - сами натуфийцы (ранний натуф).

Показательно и то, что в поселении Угубековское, датируемом VI-IV тыс. лет до н.э. (заметим, что Чох много древнее), не обнаружено двусторонне обработанных микролитов, "столь характерных для позднего неолита Западного Кавказа", однако "значительную группу (каменных орудий этого поселения) представляют ножевидные пластины (вкладыши для серпов), обработанные по краю ретушью" (см. ниже). Причину такого "диссонанса" можно усмотреть в том, что в Агубековском поселении, в котором "скорее всего, жили аборигены, далекие потомки местного мезолитического... населения Северного Кавказа" (А.Я. Федоров "Историческая этнография Северного Кавказа". 1983); и эти потомки кроманьонцев, видимо, вернулись к своим прежним (архаичным) формам орудий, но поскольку земледелие занесли анатолийско-натуфийские мигранты, чьи вкладыши для серпов уже были обработаны ретушью, то это (наличие ретуши) стало восприниматься земледельцами Агубековского поселения как эмблема сакрального, связанного с плодородием, обильным урожаем (т.е. нет ретуши - нет урожая). Так (М.Г. Гаджиев. 1978), и отмечается, что кремневые и обсидиановые изделия Агубекова "в технико-морфологическом отношении ближе инвентарю древнейших памятников Дагестана".

Принято полагать, что в Ойкумене переход к изготовлению микролитов (мелких каменных орудий) произошёл во времена культуры «мадлен» (XVIII-XII/X тыс. лет до н.э.), охватывающей области от Франции до Приуралья. Так (Г. Чайлд «Древнейший Восток в свете новых раскопок». 1956), известно, что микролиты (сегментовидной, треугольной и трапециевидной формы) натуфийцев (период натуфа Х-VI тыс. до н.э.) нередко покрывались ретушью (иногда с обеих сторон). Характерно, что такой приём в технике изготовления микролитов, помимо Ханаана (Э. Анати) и Египта, выявлен и в Иракском Курдистане (долина Чемчемаль), к примеру, - ножевидные пластинки. Показательно, что в мезолите и далее, в энеолите (V - первая пол. IV тыс. до н.э.), эта технологическая тенденция обрела силу и на Кавказе. В частности, в энеолите "западного региона... широко распространяются разнообразные геометрические микролиты - трапеции, сегменты и прямоугольники, а также наконечники стрел и дротиков. Многие из этих изделий дополнительно обрабатываются плоской ретушью". В этом же русле важна и констатация А.А. Формозовым "появления двусторонне обработанных орудий и орудия «с выделенной головкой-черенком»... (которые)... этот тип орудий, - не встречается среди древностей памятников раннего неолита Западного Кавказа, [однако] он характерен для поздних натуфийских стоянок Восточного Средиземноморья" (А.Я. Федоров. 1983). Таким образом, по всей вероятности, натуфийцы (изобретатели микролитов) добрались до Кавказа.

В эпоху неолита (неукрепленные) поселения обычно строились на берегах рек и озер. Так, жилища земледельческого (но архаичного) Угубекова представляли собой хижины, сооруженные из плетеного каркаса, обмазанного с обеих сторон глиной (типичная верхнепалеолитическая традиция). Характерно, что при сооружении внутренних перегородок в жилищах (дома из полуобожжённых (либо высушенных на солнце) формованных (в специальных деревянных формах) кирпичей ещё строились далеко не везде), а также и печей (очагов), применялись своеобразные "квазикирпичи" - изделия из слабо обожженной глины в форме продолговатых, утолщенных с одного края, разнокалиберных «лепёшек», ручной лепки (явно местное изобретение (форма не месопотамская и не анатолийская)); т.е. в неолите "новые" анатолийские мигранты-земледельцы в Дагестане, несомненно, не объявлялись, а те, что пришли ранее (на рубеже раннего неолита) - давно ассимилировались.

В "Истории народов Северного Кавказа" (1988), утверждается (речь идёт о материальной культуре), что "сочетание архаических и новых черт [если оно уверенно выявляется] свидетельствует о том, что неолитические культуры [в частности] Северного Кавказа сложились на базе предшествующих мезолитических культур". Однако заметим, что неолитическая, энеолитичекая и более поздние культуры нередко были привнесены в те или иные регионы Кавказа и различными волнами обосновавшихся там разноэтничных мигрантов. Характерно и то, что осевшие носители более высокой (продвинутой) культуры, даже при этнической ассимиляции, как правило, не адаптировали прежние (древние) технологии (духовные же ценности часто усваиваются, к примеру, может измениться характер похоронного обряда (см. ниже)).

Выявлено (К.X. Кушнарева. 1993), что "развитие... раннеземледельческих культур на Кавказе происходило... с явным отставанием от... раннеземледельческих (синхронных) обществ Малой Азии, Месопотамии и Ирана VI-IV тыс. до н.э.". Однако первые (древнейшие - VII-VI тыс. до н.э.) анатолийские земледельцы мигрировали не только на Запад, но и на Восток (в т.ч. и на Кавказ). И это подмечено (А.А. Формозов, Р.М. Мунчаев): "неолитические древности Западного Кавказа" демонстрируют "черты, заимствованные у (древних) земледельческо-скотоводческих культур Передней Азии [видимо, VII-VI тыс. до н.э.]... (И) Имеются данные, свидетельствующие, что здесь дело не в заимствовании навыков, а в привнесении их конкретными группами древних земледельцев, проникающих... на Западный Кавказ из Передней Азии" (А.Я. Федоров. 1983).

О том, что в начале VI тыс. до н.э. анатолийские земледельцы, мигрируя на восток, обосновались и в Дагестане, - свидетельствуют раскопки поселения близ села Чох (VI тыс. до н.э.). Здесь, в Чохе, найдены зерна пшеницы (однозернянка и двузернянка), ячменя и овса. Обнаружены также и сельскохозяйственные орудия (мотыжка каменная (земледелие мотыжное), каменные и костяные вкладыши жатвенных ножей, зернотерки). Хотя у селян земледельческого Чоха процветало и пастушество (овцы, козы), охота не утратила своего важного хозяйственного значения (кости из раскопок В.Г. Котовича).

Примечательно, что Каринэ Христофоровна Кушнарева (1993 г) уточняет в своей работе, что процесс «неолитической революции» (резкий переход к земледелию), связанный с "интенсивным расселением человеческих коллективов... [быстро] охватил и Кавказский регион. В результате в местах, наиболее удобных для ведения производящего хозяйства, возникли десятки оседлых поселений". При этом обозначен и "приток населения в районы Причерноморья", где в широкой прибрежной полосе (Эвксинского озера) "в конце VII-VI тыс. до н.э. возникает серия стоянок" (к примеру, Холодный грот, Дарквети).

Достоверно установлено (К.X. Кушнарева "Южный Кавказ в IX-II тыс. до н.э.". 1993. Рис. 3), что первые натуфийцы (а это были именно они), обосновавшиеся в Чохе (а натуфийцы в Чохе - хронологически вторая волна мигрантов, после каспиев; так, нижние слои Чоха уверенно датированы VIII-VII тыс. до н.э.; и при этом VIII тыс. до н.э. - предполагаемое время первой волны миграции каспиев в район Чоха), изготовляя орудия, "обрабатывали их различными способами ретуши" (найдены и (среди прочего) геометрические микролиты, трапеции, пластины с ретушью, острия). И это, несомненно, свидетельствует о том, что некими, культурно продвинутыми (изготовлявшими микролиты), поселенцами Чоха (вероятно, несколько потеснившими каспиев, охотников и рыбаков) и являлись более многочисленные племена натуфийцев, которые в начале эпохи раннего натуфа могли и не быть земледельцами.

Знаменательно, что В.Г. Котович ("Каменный век Дагестана". 1964), "сопоставив некоторые формы орудий и сланцевую рукоятку жатвенного ножа из верхнего слоя (в Чохе) с (сельскохозяйственными) орудиями мезолитических комплексов Передней Азии... первого [раннеземледельческого] этапа становления производящего хозяйства... (пришёл к выводу), что чохские орудия [адекватны анатолийским и] фиксируют тот же (мезолитический) этап развития в горном Дагестане" (К.X. Кушнарева. 1993). Подмечено также и то (К.X. Кушнарева), что "близость к древнейшим центрам (Анатолии)... наложила отпечаток на облик материальной культуры... южнозакавказских поселений" (предшествующих поре куро-араксской культуры), для которых "характерна широко распространенная в Передней Азии саманная лощеная посуда, встречающаяся (обнаруженная)... в небольшом количестве (и) в районах Центрального Закавказья".

Существует мнение (А.Г. Магомедов, Х.А. Амирханов), что племена охотников-собирателей "с культурой, близкой к мезолитической культуре Южного Каспия, заселили горную зону Северо-Восточного Кавказа в период Мангишлакской регрессии Каспия" (в интервале нач. VIII - кон. VII тыс. до н.э. вода в Каспии опустилась максимально низко (ст. Ш.Н. Амирова в "Новейшие открытия в археологии Северного Кавказа: исследования и интерпретации". (2012))" и обосновались там (предполагается, что и в Чохе). Считается, что на рубеже VII-VI тыс. до н.э. у этих (каспийских) мигрантов (точнее же, в местах их обитания (к примеру, в Чохе), но не у каспиев как этноса (их предыстория не та)) произошёл переход к производящему хозяйству (к возделыванию земли и пастушеству), который, несомненно, инициирован приходом анатолийских земледельцев.

Следует отметить, что В.Г. Котович, раскопавший в 50-е годы ХХ века Чохскую стоянку, датировал ее культурные отложения (шесть ненарушенных слоёв) верхним палеолитом и мезолитом. Однако несколько позднее археолог Х.А. Амирханов (1987 г), продолживший раскопки, выделил (с привлечением данных из других наук) три культурных слоя: из которых два первых соотнёс с мезолитом и увязал их с мангишлакской регрессией Каспия (заметим, что нач. VIII тыс. до н.э., - мезолит, но он же терминологически - и "финальный верхний палеолит"), а третий слой (над двумя первыми) - с неолитом, с VI тыс. до н.э. (отметим, что существует классификация, по которой период "протонеолит" (он же мезолит) завершается в VI тыс. до н.э.), и связал его с новокаспийской (т.н. Дагестанской) трансгрессией (и считается (А.Я. Федоров), что "основной антропологический пласт населения Юго-Восточного Дагестана принадлежит к каспийскому типу").

Показательно, что В.Г. Котович открыт в горных районах Дагестана и ряд стоянок (IV тыс. до н.э.) оседлого земледелия (к примеру, Малин-карат), характерной особенностью археологической культуры которых было почти полное исчезновение (отсутствие) микролитов (появляются крупные ножевые пластины, служившие примитивными серпами, и клиновидные топоры (для расчистки леса)) и заметное снижение уровня технологии изготовления (и качества) керамики. И эти изменения несомненно свидетельствуют о появлении в Дагестане нового этноса, видимо, племён "каспиев", и хронологически соотносятся с новокаспийской (Дагестанской) трансгрессией.

Знаменательно и то, что на Южном Кавказе (в Закавказье) открыта (О.М. Джапаридзе, 1965-1966 гг.) т.н. археологическая культура Шулавери-Шому (шулавери-шомутепинская культура, предшествующая куро-аракской), распространённая в период VI-IV тыс. до н.э. в междуречье Куры и Аракса, а также на западе - в Абхазии, и на востоке - в Ленкорани; найдены отдельные памятники и в Армении - вокруг озер Ван и Урмия (носители шулавери-шомутепинской культуры занимались земледелием, изготовляли из обсидиана продолговатые призматические ножи (вкладыши для серпов)). Носители этой культуры жили небольшими поселениями близ воды, в круглых или овальных (купольных (конусовидных)) глинобитных (без фундамента) строениях (иногда из круглого сырцового кирпича) с полом и с очагом внутри. И эти люди возделывали занятые ими лёсовые земли: высевал пшеницу, ячмень, полбу, выращивал виноград. Найдены мотыги из камня, кости и рогов, зернотерки, серпы и зерновые ямы; использовался и местный обсидиан (к примеру, продолговатые призматические ножи, видимо, вкладыши серпов). Разводился крупный (не типичный для Анатолии) и мелкий рогатый скот, свиньи. Керамика шулавери-шомутепинской культуры, как считается, проста по форме и груба по выделке, и была двух видов: грубая, не ангобированная; орнаментация резная и/или налепная (в бассейне реки Куры); и покрытая желтым ангобом, часто лощеная, иногда с росписью (в бассейне же Аракса); т.е. её могли изготовлять разные племена. Важно отметить и то, что в данной культуре число находок изделий из металла единично.

Заметим, что в работе К.X. Кушнаревой ("Южный Кавказ в IX-II тыс. до н.э.". 1993), описываются, как представляется, поселения именно шулавери-шомутепинской культуры. Здесь говорится, что "в период позднего неолита - энеолита в среднем течении реки Куры (Южная и Восточная Грузия, Западный Азербайджан) сформировался определенный тип поселения с характерным археологическим комплексом: круглыми постройками из сырцовых кирпичей, грубой бурой нелощеной посудой, разнообразной каменной индустрией, сочетающей архаичные и прогрессивные черты... и единичными металлическими поделками".

Итак, характерно, что жители поселений данной культуры (происхождение которой неясно) всегда устраивали полы в своих домах (VI-V тыс. до н.э.), выстроенных из сырцового кирпича круглой формы. Однако известно, что полы всегда делались (из утрамбованной земли (глины) или щебенки) в жилых помещениях подунавских культур (той же поры). Дома же из кирпича-сырца сигарообразной (круглой) формы (ручная лепка) строились в «тахунийской» культуре (VIII-V тыс. до н.э.), которая возникла в Юго-Восточной Малой Азии (Дж. Меллаарт). И при этом предполагается (Н.А. Николаева, В.А.Сафронов "Истоки славянской и евразийской мифологии". 1999), что племена тахунийской культуры близкородственны носителям "свидерской" культуры (археологическая культура финального палеолита на территории Центральной и Восточной Европы).

Существенно и то (Е.А. Черленок. 2013), что обнаружены (и в довольно большом количестве) антропоморфные женские статуэтки (на северо-западе ареала культуры Шулавери-Шому - богини-матери в сидячей позе, с гипертрофированными бедрами и подогнутыми или вытянутыми ногами (типичные палеолитические "венеры" Европы), а на востоке преобладали статуэтки стоящей богини (более схематичные)). Уместно отметить (как сопоставление), что и в области распространения подунавской земледельческой культуры "винча" (VI тыс. до н.э.) обнаружено множество глиняных женских статуэток.

Примечательно и то, что поскольку считается (В.А Трифонов. 2009) "что на территории Западного Кавказа, между мезолитическими и неолитическими памятниками есть хронологический разрыв" (Е.А. Черленок «Археология Кавказа». 2013), то, по крайней мере, в первой половине неолита территория Западного Кавказа могла быть, практически, необитаемой. Несколько позднее В.А Трифонов ("Новейшие открытия в археологии Северного Кавказа: исследования и интерпретации". 2012 (тезисы доклада)) приходит к выводу, что "незначительное количество известных памятников между IX и VI тыс. до н.э. позволяет предположить, что в этот период на Западном Кавказе, в силу неблагоприятного климата, сохранялась низкая плотность населения... [Однако]... Приблизительно на рубеже VI/V - нач.V тыс. до н.э. демографическая ситуация радикально меняется с появлением на Западном Кавказе энеолитической дарквети-мешоковской культуры. Вероятно, этот процесс носил характер повторной колонизации в условиях теплого и влажного климата среднего голоцена... В V тыс. до н.э. эта культура продвинулась на предгорную равнину (Свободное), и вышла за пределы Западного Кавказа (Нальчикский могильник, Замок) и даже проявила себя за его пределами (Новоданиловка)... [Далее]... на территории Западного Кавказа... в нач. второй четверти IV тыс. до н.э. её (дарквети-мешоковскую культуру) частично сменила майкопская культура, тесно связанная с культурными группами древневосточного ("переднеазиатского") типа... [которая]... первоначально осваивает относительно узкую подгорную зону Северного Кавказа... Позднее (на этапе Костромская-Иноземцево) она распространяется через предкавказскую степь до Нижнего Дона и Калмыкии".

В последнее время сложилось мнение, что один из значительных миграционных потоков на Кавказ связан с носителями урукской (примерно 4400-4000 гг. до н.э.), видимо, точнее, убейдской культуры Нижней Месопотамии. Так (Н.А. Николаева ст. "Кавказ и Ближний Восток в раннебронзовом веке". 2013), отмечается, что "экспансия" Урука на север оставила следы в памятниках Восточной Анатолии и, в частности, в гробнице Арслантепе (поселение на Евфрате) найдены образы керамики, "восходящей к сиро-месопотамской (т.е. убейдской северо-месопотамской) традиции" (кон. IV - нач. III тыс. до н.э.).

На Кавказе же с этой убейдской культурой Урука соотносят культуру "сиони-цопи" (так, в поселении Цопи найдена первая на Южном Кавказе керамика урукской культуры (фрагменты больших (погребальных) пифосов)), которая была особенно распространена в центре и на востоке Южного Кавказа (в частности, в бассейнах Аракса и Куры, в Южном Дагестане). И поскольку в ряде случаев слои культуры "сиони" перекрывают слои культуры Шулавери-Шому (VI-IV тыс. до н.э.), но сами перекрыты слоями куро-аракской культуры, то культура "сиони-цопи(-гинчи)" датирована периодом ок. 4500-3500 до н.э..

Итак, следы (артефакты) убейдской (раннеземледельческой месопотамской) культуры (5300-4000 гг. до н.э., три периода), непосредственно предшествовавшей культуре шумеров, как известно, обнаружены в Уруке поры ок. 4325 г. до н.э.. История же шумеров, освещённая многочисленными исследованиями и письменными источниками, прослеживается примерно с сер. IV тыс. до н.э.. Однако представляется (факты свидетельствуют), что обосновались племена прашумеров (патриархальная скотоводческо-кочевая культура (ст. "О прашумерах". Инет)) в долине Нижней Месопотамии, довольно плотно заселённой убейдцами, примерно на рубеже V-IV тыс. до н.э.. И прашумеры вытеснили местное эламо-дравидийское (убейдское) население аллювиальной долины "Эдем" на восток (в Элам и даже в регион Хараппа - Мохенджо-Даро). Так, показательно, "что... топоры... некоторые орудия (куро-араксские топоры) из Армении и Юго-Осетии сближаются с шумерскими и эламскими образцами (Б.А. Куфтин. 1949; А.А. Мартиросян. 1967; Т.С. Хачатрян. 1975). "Что же касается более ранних типов бронзовых проушных топоров, то они, как и многочисленные аналогичные орудия III тыс. до н.э. Северного Кавказа, повторяют формы... в частности, месопотамских топоров" ("Ранняя и средняя бронза Кавказа", под ред. К.Х. Кушнарёвой.1994). В докладе Н. Мусеибли (Сб. тезисов "Новейшие открытия в археологии Северного Кавказа: исследования и интерпретации". 2012) сделано предположение о том, "что часть мигрировавших в северном направлении месопотамских племен после кратковременного пребывания на Южном Кавказе, продолжая свой путь, со своими трансформированными... энеолитическими традициями поселилась на Северном Кавказе" (разумеется, эти племена обладали "высоким уровнем производства керамики и, особенно, металлообработки").

Известно, что культурно (в т.ч. и в части ремёсел) продвинутые прадравиды, обитавшие в Нижней Месопотамии и Эламе (долина рек Каруна и Керхе (древние "Улаи" и "Уюту") ранее называлась "Халтамти") ещё до прихода прашумеров, обладали антропологическим типом, определённым (А. Кейт, Г.В. Валуа) как "грацильный средиземноморский" (присущий и натуфийцам, предкам прадравидов, заселившим Эдем, как и, в частности, Иерихон и побережье Ханаана в эпоху раннего натуфа (заметим, что натуфийцы напоминают эфиопов, суданцев и дравидов Индии)). Важно отметить (А.Я. Федоров "Историческая этнография Северного Кавказа". 1983), что "палеоантропологические материалы... Грузии... и горных районов Кавказа (например, Гинчи в Дагестане... равнинные места Северного Кавказа, в его предгорьях) отмечают существование длинноголового ("узколицего") типа, характерного для южных средиземноморцев". "Новейшие антропологические материалы из Северо-Западного Кавказа (Унакозовская пещера, могильник Городское) подтверждают наличие здесь грацильного мезокранного типа... уже в домайкопском энеолите" (П.М. Золин "Каски"). Итак, вполне очевидно, откуда на Кавказе "классические неолитические памятники".

Как выяснилось, на Южный, а затем и на Северный Кавказ мигрировали и через какое-то время носители убедской культуры ("убейдцы"), обитавшие и в Северной Месопотамии (вероятно, "протоевфратцы" и/или "прототигридцы" (этносы, сложившиеся в результате ассимиляции натуфийцев и древних анатолийцев)). Об этом свидетельствуют памятники "лейлатепинской" (4350-4000 гг. до н.э.) культуры (корни которой, как считается, связаны как с энеолитом Северной Месопотамии, так и Восточной Анатолии (Амук F, Тепе-Гавра, Арслан-Тепе VII, Коручу-Тепе, Тель-Хазна I на севере Сирии); при этом отмечается, что и само Лейлатепе - типичное переднеазиатское поселение). Так (Р.М. Мунчаев, Ш. Н. Амиров. 2012), констатируется, что "лейлатепинская культура была принесена в Закавказье мигрантами, исходно связанными своим происхождением с северо-месопотамской степью".

"К признакам явного месопотамского происхождения лейлатепинской культуры относится массовая керамика с примесью соломы в тесте, изготовленная на гончарном круге [подмечено, что лейлатепинская посуда обладает специфическими чертами керамики восточно-анатолийского происхождения]; жилые прямоугольные конструкции, сложенные из формованного сырцового кирпича [на глиняном растворе]; традиция совершения... погребений [на поселениях и] в глиняных сосудах-пифосах; использование печатей-штампов и глиняных гвоздей (месопотамская традиция); мелкая пластика и др.".

В части хронологии выяснено, что лейлатепинская культура была отчасти синхронна как позднему этапу культуры "сиони-цопи", так и раннему этапу куро-аракской культуры (слои лейлатепинской культуры обычно перекрывают отложения культуры шомутепе-шулавери, а иногда и слои культуры "сиони-цопи" (показательно, что до 25% керамических сосудов, обнаруженных на лейлатепинских поселениях в степной зоне Закавказья, составляет посуда культуры "сиони-цопи"; что свидетельствует о родстве данных культур)).

Важно отметить, что курганный обряд погребения, в частности, в Восточном Закавказье, как установлено, появился не позднее энеолита (Я.И. Гуммель, 1948; К.Х. Кушнарева,1954; P.M.Мунчаев,1975). При этом в ряде курганов обнаружены погребения, выполненные и по обряду кремации. Так, в могилах трёх курганов местности Османбозу (правый берег Куры) найдены захоронения с трупосожжениями (Г.П. Кесаманлы и др., 1981). Констатируется ("Ранняя и средняя бронза Кавказа". Под ред. К.Х. Кушнарёвой.1994), что "случаи трупосожжения" отмечены и в отдельных курганах различных районов Азербайджана. Показательно и то, что, в частности, гаплогруппа R1a стала считаться маркером распространения курганной культуры, предтечи протоиндоевропейской (Курганная гипотеза). В таком случае, по всей вероятности, некие племена праариев мигрировали на Кавказ (в Закавказье) из более высоких широт примерно в конце неолита (ибо зафиксировано резкое похолодание ок. 6200 г. до н.э., продолжавшееся ок. двух столетий). Бытует мнение, что с севера двигались (мигрировали) на Кавказ носители таких степных археологических культур, как азово-днепровская и хвалынская культуры.

Как известно (В.Н. Даниленко), "Мариупольская культурно-историчекая общность" - это группа археологических культур позднего неолита и раннего энеолита степной и части лесостепной зон Юго-Восточной Европы (преимущественно между Доном и Днепром). В состав данной группы и входили т.н. азово-днепровская археологическая культура (отметим, что, в частности, в низовьях Кубани обнаружен Старонижестеблиевский курган-могильник), и несколько более поздняя - хвалынская культура, которая иногда выделяется вместе со среднестоговской культурой в среднестоговско-хвалынскую культурно-историческую общность (И.Б. Васильев. 1980). Попутно отметим, что население рассматриваемого ("Мариупольского") ареала относят к т.н. позднекроманьонскому типу; и оно участвовало, как установлено, в формировании не только среднестоговской, но и ямной культуры.

Заметим однако, что датировка азово-днепровской археологической культуры всё ещё окончательно не установлена. Так, Н.С. Котова ("Ранний энеолит степного Поднепровья и Приазовья". 2006) полагает, что "существование азово-днепровской культуры охватывает... период... 5100-4350 гг. до н.э.". В свою очередь Д.Я. Телегин ("Могильники днепро-донецкой неолитической культуры и их историческое место". 1966) полагает достоверным период 6500-4000 лет до н.э. (что хронологически хорошо соотносится с упомянутым выше похолоданием (ок. 6200 г. до н.э.), инициировавшим миграцию на Кавказ и в Крым).

Характерно, что и позднее на Кавказ (вначале в его северо-западную область (Р.М. Мунчаев, 1994)) продолжали мигрировать племена праариев. Так, в насыпи одного из курганов близ города Майкопа (синхронного с Большим Майкопским курганом), найдены бронзовые псалии (одно из самых ранних свидетельств появления лошади на Северо-Западном Кавказе). Особенно значимо то, что нижний слой Левенцовского поселения (низовья Дона, степи Подонья) оказался "насыщен керамикой майкопского облика". Выявлено также сходство черепов из могильников майкопской и трипольской культур (Т. Aлексеева, С. Круц "Древнейшее население Восточной Европы...". 1999)). Заметим, что А.Я. Федоров (1983) вполне правомерно полагает, что о миграции именно "степняков... можно судить по смешанному характеру погребального обряда некоторых майкопских памятников (в частности) Чечено-Ингушетии" (майкопцы иногда погребали в своих курганах усопших, предварительно помещённых в пифосы (древняя анатолийская традиция)). Вместе с тем, подобный характер погребения свидетельствует и о высокой степени ассимиляции праариев этой волны (за 2-3 поколения, как это обычно происходило в Древнем Мире) в среде местного населения (здесь "убейдцев" и их потомков).

Попутно отметим, что для погребальных памятников куро-аракского периода на Северо-Восточном Кавказе характерны каменные склепы с коллективными захоронениями (так, в Великенте исследованы катакомбы трех могильников с коллективными захоронениями и многочисленным (разнообразным) инвентарем (а поскольку подобные могильники несвойственны Древней Анатолии, то не исключено, что они - праарийские: раннекатакомбная культура датирована периодом XXV-XXIII вв. до н.э.). Показательно и то, что "в погребальных конструкциях прослеживается тенденция развития от круглоплановых склепов к прямоугольным" (т.е. уровень почитания богини-матери постепенно снижается под воздействием патриархальных воззрений праариев).

Весьма существенно (Р.М. Мунчаев, Ш.Н. Амиров. 2012), что "фигурки и гравировки майкопской культуры обнаруживают близкое сходство с аналогичной продукцией городских цивилизаций Месопотамии". И поскольку установлено, что определенная разновидность майкопской керамики близка к керамике из Амук F и Тепе-Гавра (Северная Месопотамия), следовательно, майкопские праарии довольно долго мирно сосуществовали с (продвинутыми) убейдцами, - мигрантами из Северной Месопотамии (вторая волна убейдцев). Не исключено также, что именно этим контактам (с носителями лейлатепинской культуры, возможно, некой ранней ветви куро-аракской) обязано и "внезапное появление богатой металлом" майкопской культуры. Показательно и то (в части адаптации), что "если на ранней стадии майкопской культуры", майкопцы содержали преимущественно "крупный рогатый скот и свиней... то... к концу бытования майкопской культуры на Западном Кавказе... (эти животные) уступают место мелкому рогатому скоту, прежде всего - овце" (А.Я. Федоров. 1983), как принято было и в Восточной Анатолии.

Знаменательно, что А.В. Недолужко, Е.С. Булыгина и др. ("Новейшие открытия в археологии Северного Кавказа: исследования и интерпретации". 2012 (тезисы доклада)), обратившись к генетике, провели исследование, "направленное на уточнение гипотез происхождения майкопской и новосвободненской археологических культур". При этом возраст исследованных останков датирован "второй третью - концом IV тыс. до н.э.". Определено, что представители майкопской (примерно сер. IV - третья четверть III тыс. до н.э.) и новосвободненской археологических культур обладали следующими гаплогруппами мт-ДНК: U8, V, N1, T2, (основной вывод работы).

Итак (согласно данным и иных источников), у двух представителей майкопской культуры обнаружен субклад U8b1a2; субклад U8b же был найден в Иордании (т.е. в Ханаане) и Италии (видимо, занесён финикийцами); а субклад U8a1a был довольно широко распространён на территории Центральной Европы раннего бронзового века (не исключено, что занесён первыми земледельцами "революции"). В таком случае, принимая во внимание и то, что популяционная частота гаплогруппы U в Анатолии - 20-25 %, наиболее вероятно, что субклад U8b1a2 получен майкопцами от древних анатолийцев.

Установлено также и то (Е. В. Балановская, Б.Б. Юнусбаев), что субклад J2a4b, Y-ДНК, (т.н. "нахская ветвь") встречается особенно значимо именно там (на тех территориях Кавказа), где была распространена Майкопская культура. Вычислена популяционная частота этого субклада (для ХХI века): у ингушей она составляет 87,4%; у чеченцев Чечни и Дагестана - ок. 58%; но у адыгейцев - 2% и у абазинов - 1%. Расчетное же время появления на Кавказе гаплогруппы J2a4b (вычисленное на основе рассмотрения современных популяций Кавказа, потомков куро-аракцев) оказалось ок. 3600 лет до н.э. (т.е. практически совпадает со временем прихода на Кавказ куро-аракцев).

Знаменательно, что и у майкопцев обнаружена гаплогруппа J2a. При этом выявлено, что общий предок кавказских гаплотипов группы J2a (северо-западный и центральный Кавказ, включая осетин, абхазов, адыгов) объявился на Кавказе примерно в VII тыс. лет до н.э.. Обнаружено и то (и это представляется закономерным), что географическое распределение гаплогруппы J2a в высокой степени (сильно) коррелирует с распространением земледелия в Северной Месопотамии, Анатолии, Иране, на Ближнем Востоке, в Греции (и на Кавказе) в эпоху т.н. "неолитической революции". В таком случае, вполне возможно (и хронологически), что гаплогруппа J2a могла быть занесена на Кавказ мигрировавшими в ту же пору (в т.ч. и на запад) первыми анатолийско-натуфийскими земледельцами/фермерами (т.е. гаплогруппа J2a должна была содержаться в генном пуле оседлого местного населения Кавказа и до появления куро-аракцев или майкопцев). Гаплогруппу же J2a4b куро-аракцы (а именно - хурриты (не хатти), судя по значениям популяционной частоты этого субклада в наше время), по всей вероятности, занесли на Кавказ в ок. 3600 г. до н.э. (либо у них, по приходе на Кавказ, гаплогруппа J2a мутировала (у предков нахчи) в субклад J2a4b, что неизвестно и маловероятно). И в связи с вышеизложенным возникает предположение, что, по крайней мере, большинство первых куро-аракцев Кавказа являлись хурритами (ибо Майкопская культура была широко распространена). Помимо этого известно и то, что в IV и III тыс. до н.э. (а также кое-где и после экспансии хеттов) у хатти функционировал ряд городов-государств (номы), чего о хурритах пока сказать нельзя (т.е. у хатти мотивация мигрировать, вероятно, была значительно ниже, чем у хурритов). И, тем неменее, хатти иммигрировали на Кавказ, чему свидетельство - носители адыго-абхазских языков (и возникают вопросы: входили ли хатти в коалицию куро-аракских племён, мигрировали ли автономно или иммигрировали позднее?).

Как известно, в результате филогенетических исследований останков погребённых на горе Кармель (Ханаан) натуфийцев, удалось выделить субклад E1b1 Y-хромосомной гаплогруппы E-V13 (Ricaut et al. 2008). А эта гаплогруппа E1b1 (E1b1b1) также связывается с распространением земледелия с Ближнего Востока (Анатолии) в Европу во время т.н. "неолитической революции". Характерно, что потомки E1b1b1 обнаружены по всей Европе. Весьма показательно, что и у куро-аракцев содержались натуфийские (Y-ДНК) гаплогруппы: E1b у современных абхазов составляет (частотность)1,7 %; у черкесов (адыгов) - 1,4 %; а у лезгин - 1,2 %; у современных же абазинов E1b1b1a составляет 2,3 % (т.е. в глубокой древности (в VIII-VII тыс. до н.э.) и прахатти, и прахурриты (как прахатто-хурриты) часто общались с натуфийцами).

К примеру, в работе "История народов Северного Кавказа" (под ред. Б.Б. Пиотровского. 1988) констатируется известный факт: "отсутствие находок металлических изделий на многих (ранних) энеолитических памятниках Закавказья и других областей" Кавказа. Показательно (важно) также ("Ранняя и средняя бронза Кавказа". Под ред. К.Х. Кушнарёвой. 1994), что, хотя и "в ряде памятников (Нахичеванский, Кюльтепе I, Бабадервиш, Шенгавит, Амиранисгора, Шулаверисгора, Геойтепе, Годинтепе и др.) куро-аракские слои подстилаются (ранне)энеолитическими"; однако в этих двух различных слоях совершенно "не прослеживается связь между керамикой".

Установлено, что энеолитический этап развития культуры, в частности, Северного Кавказа характеризуется существенными ("резкими") сдвигами во всех ведущих отраслях производства: высокого (профессионального) уровня достигают производство и обработка металла (яркий пример - бронзовые шилья, которые представлены в энеолитическом Закавказье единичными находками; однако в эпоху ранней бронзы эти шилья ("одинаковой формы и близких размеров") обнаружены почти во всем ареале куро-аракской культуры (К.Х. Кушнарева, Т.Н.Чубинишвили. 1970)); развиваются ювелирное и художественные ремесла; в гончарном производстве применяется гончарный круг; в строительстве используется отформованный кирпич (см. по тексту); и даже (Б.Б. Пиотровский. 1949; В.Г. Котович. 1961; М.Г. Гаджиев, 1987; 1991) "безусловно, развитие земледелия в Закавказье и на Северо-Восточном Кавказе в эпоху ранней бронзы, по сравнению с предшествующим периодом, достигло довольно высокого уровня [при обработке земли применяется плуг и тягловая сила животных] и приобрело интенсивный характер" ("Ранняя и средняя бронза Кавказа".1994). Так, Е.А. Черленок ("Археология Кавказа (мезолит, неолит, энеолит)". 2013) резюмирует, что "приведенный обзор материалов южно-кавказского неолита является свидетельством «культурного взрыва» в регионе".

И всё это (этот "культурный взрыв"), несомненно, привнесено на Кавказ анатолийской куро-аракской культурой (что следует из широкого ряда сопоставлений). Ещё А.И. Джавахишвили (1973 г) усматривал возможным проникновение в Закавказье в сер. IV тыс. до н.э. мигрантов из северо-восточных областей Малой Азии, поскольку именно с этой поры в Закавказье выявляется устойчивая тенденция развития культуры "по (круто) восходящей линии". Любопытно, что и К.X. Кушнарева, несмотря на убеждённость в том, что "к сер. IV тыс. до н.э. в культурах Южного Кавказа намечаются [а затем и происходят] существенные изменения, появление которых было подготовлено всем ходом исторического развития" региона (т.е. инновации возникли и взросли на местной почве), тем не менее, не может не констатировать, что "эти важнейшие... преобразования... происходили преимущественно в среде носителей т.н. куро-аракской культуры" (т.е. привнесены). В работе ("Ранняя и средняя бронза Кавказа". 1994) и отмечается: "Обращает на себя внимание то обстоятельство, что ряд ведущих категорий бронзовых изделий, как орудий труда, так и предметов вооружения, отличается формами, близкими к переднеазиатским, а иногда и прямо аналогичными им". В частности, отмечается и то (Е.А. Черленок. 2013), что "характерной особенностью жилой архитектуры энеолитических памятников (IV-III тыс. до н.э.) является распространение, наряду с округлыми жилищами, - построек прямоугольной формы (иногда примыкавших к круглым). В западном же регионе (в юго-западной части ареала куро-аракской культуры ("Ранняя и средняя бронза Кавказа".1994)) обнаружены следы только (исключительно) прямоугольных построек (селения Хорши, Свободное, Мысхако, а также Амиранисгора и Караз). Так, в Амиранисгора строились однокомнатные (высотой ок. 2,5 м) удлиненные жилые помещения (площадью до 20 кв.м). В центре дома вкапывался в пол очаг.

В восточной же зоне были распространены как поселения с прямоугольной архитектурой (Овчулар-Тепеси), так и смешанной (Аликемек-Тепеси)"; т.е. нередко встречаются и дома округлого типа ("Ранняя и средняя бронза Кавказа", ред. К.Х. Кушнарёвой.1994), причём, круглая постройка была иногда разделена на две неравные половины, меньшая из которых могла служить кладовой (О.А. Абибуллаев, 1965). Так (А.И. Джавахишвили. 1973), в Шенгавитском поселении обнаружены округлые строения с пристроенными к ним прямоугольными.

Итак, как известно, ещё в Гёбекли Тепе некие племена анатолийцев примерно в VIII тыс. до н.э. в Вади Фалла построили над ранее засыпанным комплексом овальных святилищ храма (от ХI тыс. до н.э.) прямоугольные в плане здания. И в Ханаане, в эпоху, когда процветавшая там натуфийская культура была замещена (вытеснена) в VIII тыс. до н.э.) т.н. «тахунийской» археологической культурой, новые обитатели (помимо прочего) занесли в Ханаан и довольно развитую домостроительную технику (прямоугольная планировка, как анатолийская архитектурная традиция, известна с ок. 7700 г. (см. Чатал-Хююк, Хаджилар)), что и проявилось в строительстве: округлые дома натуфийцев были заменены (к примеру, в Абу-Гош или в Мотц) прямоугольными строениями с плоскими перекрытиями.

Так, погребения (ингумация) шулавери-шомутепинцев - коллективные, парные и одиночные; устраивались на территории самого поселения (под полами домов и между домами). В частности, на поселении Бабадервиш останки усопшего найдены в яме, трупоположение - поза эмбриона (скорченный на боку скелет, посыпанный красной охрой). Погребальный инвентарь (обсидиановые орудия, глиняные сосуды, каменные бусины - инвентарь преимущественно хозяйственного назначения) свидетельствует о вере в посмертное инобытиё (пребывание) усопшего в "Мире предков" в преисподней.

Нальчикский же могильник (энеолит, первая пол. V тыс.до н.э. (А.П. Круглов, Б.Б. Пиотровский и др. "Могильник в городе Нальчике". 1941), соотнесённый (см. выше) В.А. Трифоновым с дарквети-мешоковской культурой, - хотя и хронологически несколько более позднее погребение, но, очевидно, этноса иной, менее продвинутой, чем шулавери-шомутепинская, культуры. И характерно, что у носителей этой дарквети-мешоковской культуры сохранялись палеолитические (кроманьонские) представления о посмертной участи человека.

Так, при раскопках Нальчикского могильника (Кабардино-Балкария) вскрыто несколько десятков захоронений, которые были отнесены к двум хронологическим группам. И, в частности, погребения более древней группы характеризовались скорченным трупоположением (видимо, в позе эмбриона (ориентация не определена) и, судя по приведённому в работе "Могильник в городе Нальчике" рисунку, - на правом боку, т.е. погребён мужчина) и, что характерно, полным отсутствием хозяйственного погребального инвентаря (потребного для инобытия (пребывания) в иномире усопших - "Мире предков"). Вместе с тем, умерших сопровождали многочисленные атрибуты молебственного (умилостивительного) характера. Так, в погребении №86 найдены: медное колечко; мелкие бусы цилиндрической формы белого цвета; подвески из просверленных клыков оленя (молебственный призыв к Великой матери, богине Неба); каменные просверленные подвески из обломков браслетов и подвески из просверленных резцов быка; каменные (сланцевые) браслеты (призыв к богу-отцу).

Так, в Чохе, открыто строение округлой формы (примерно 14х6 м), которое состояло из "комнаты" (зала) и входного коридора (шириной ок. 1 м и длиной ок. 4 м), и было возведено на фундаменте из необработанных каменных блоков, сложенных ч.н. «насухо». В центре "зала" находилась плита, а вокруг неё "найдены остатки очагов и кострищ" (Е.А. Черленок. 2013). И, как представляется, это огромное (для того времени) строение являло собой общественное святилище (храм), внутри которого приносились жертвы. Плита же (её форма не оговорена) могла служить и алтарём для жертвоприношений, и столом для разделки жертвы. Здесь же (в этом зале) совершалась и коллективная трапеза рода/племени (жертвенное мясо, вероятно, и варилось (очаги), и жарилось (костры), т.е. этот храм мог быть посвящён Двуединому божеству, Матери-Отцу). Следует заметить, что натуфийцы строили только округлые жилища (ибо веровали в Великую мать, богиню Неба, как проявление Единого бога (жильё нередко ассоциировалось с лоном, чревом), в эпоху матриархата - хранительницу жилья и семьи).

О том, что и в период мезолита жители Кавказа исповедовали обычную для Ойкумены той поры веру в Двуединое божество (Мать-Отец), свидетельствуют, в частности, Кобустанские мезолитические петроглифы (Кобустан - азербайджанский археологический заповедник), расположенные на верхней терассе Беюк-даша (Убежище 5. Внутренняя плоскость камня 29, «пласт» изображений по А.А. Формозову). Здесь схематично, практически без какой-либо символики, представлены некоторые из графем этих петроглифов: Великая мать (Рис. "Мать"), на голове которой изображён фаллос (её помыслы), и бог-отец (Рис. "Отец"). И данные петроглифы повествуют (типичная разновидность "рассказа в картинах"), что безмерная плодоносящая мужская сила постоянно потребна Всеобщей матери для порождений жизни (животные, изображённые около Матери, - её создания), и поэтому на графеме показана вереница "мужчин" (типа Рис. "Отец"; приведённый рисунок изображает второго в веренице мужчину), идущих к Великой матери (Рис. "Мать").

Раннеземледельческую (матриархальную) религию обитателей Кавказа, типичную для эпохи неолита, демонстрируют писаницы, обнаруженные и в святилище Харитани I (ущелье Харитани, близ селения Чирката, Дагестан), выполненные на стенах грота красной краской (призыв о покровительстве к богу-отцу, как к владыке земных недр). Здесь (уже с применением символики) показано (В.А. Котович "Древнейшие писаницы горного Дагестана". 1976), что над всеми изображёнными животными, сопутствующими фигуре Великой богини-матери (представлены, в частности (Таблица 8), бык, змея, заяц и вероятно, козёл - эмблемы проявлений бога-отца; а также и олень - символика Всеобщей матери как богини Неба (связь с рассветом)), - она доминирует (в том числе и над богом-отцом в обликах животных, отвечающих его определённым проявлениям). Заметим, что здесь прослеживается аналогия с хороводом животных из позднепалеолитической пещеры Lascaux. Рассмотрим две из наиболее характерных графем этого святилища (Рис.I и Рис.II).

Итак, на Рис.I представлена Великая мать, тело которой изображено в виде лона (треугольник-платье), состоящего из 6х7 прямоугольников (здесь 6 как 3 два раза), изображённых в виде ромбов. И эта графема свидетельствует (повествует) о молении об интенсивном священном браке (и на земле, и на небесах (число 6 амбивалентно)), призванном порождать жизнь на земле (число 7). На Рис.II тело Великой матери показано в виде "восьмёрки" (эмблема бесконечности созидания (порождения)), образованной двумя ромбами. И здесь графема "вопиёт" к Великой матери с мольбой о том, чтобы она вечно и неотрывно пребывала в состоянии священного брака, и непрестанно порождала (и животных, и растения, и неживую природу) повсеместно (см. "Древний человек и божество").

Так, на Рис. "Богиня-птица" и Рис. "Букрания" представлены (Табл. 49) бронзовые зооморфные подвески, которые (соответственно) демонстрируют архаичное для постнеолита видение Великой матери, богини Неба в облике богини-птицы (к примеру, у хатти - Великая богиня Вурунсема - "Катах-ципури" (царица-птица)); и бога-отца (типичная букрания) как владыки земли, - в облике быка. Заметим, что проф. Е.И. Крупнов упоминает в своей работе и подвески в виде головы барана, а баран (с рогами), как известно, эмблема Всеобщей матери как богини произрастания растительности. Фигурки же кабанов (вепрей), также найденные при раскопках Верхней Рутхи, символизируют бога-отца, как владыку преисподней ("Древний человек и божество").

Особенно восхитительны приведённые в работе Евгения Игнатьевича Крупнова "массивные парные фигурки медведей (Рис. 34)", тоже отнесённые примерно к периоду средней бронзы (согласно датировке слоёв могильника "Верхняя Рутха"). Очевидно, что эти "парные" медведи (Рис. "Медведи"), соединённые руками и ногами (любовно взялись за руки), являют собой Двуединое божество, представленное в виде муж. и жен. ипостасей Единого бога в облике медведя (бог-отец, - более крупная медвежья фигурка, расположен (как принято) справа для зрителя; а у левой фигурки (медведица) показано (в самом низу тела) лоно).

Заметим, что "медведь" - эмблема Двуединого божества ещё поры палеолита. Как известно, "Верхняя" пещера Цуцхватской карстовой пещерной системы (у города Ткибули) определена как культовый объект; по всей вероятности, как неандертальское среднепалеолитичекое святилище, посвящённое (довольно распространённому) «медвежьему культу», поскольку здесь, в пещере, вдоль одной из стен, в определенном порядке были поставлены черепа пещерных медведей без нижних челюстей (а "производственные отбросы" в пещере почти отсутствовали). Здесь же в большом количестве были найдены и нераздробленные кости различных животных (но обгорелых костей и кострищ в пещере не обнаружено). В таком случае, видимо, жертвоприношение богу-медведю (заклание жертвы) совершалось за пределами святилища (рядом, вероятно, был и некий алтарь), там же жертва разделывалась (поскольку в пещере черепа иных животных (помимо медведей) не найдены); а поедалась внутри святилища в сыром виде на коллективной трапезе с участием божества (возможно, как прародителя рода).

Здесь 3 больших уголка (символика мощных туч-груди богини Неба) расположены в центре картинки и помещены остриями углов в треугольник-лоно (показан частично), с 4-мя линиями внутри (много позднее так обозначалась вода в сосуде), т.е. выходят из него (из лона). Следовательно, тут показано, что небесное лоно богини Неба (небосвод (нижнее небо) и есть лоно)) порождает высокую, небесную (в частности, дождевую) воду. Две концентрические системы окружностей (2 круга и точка (зародыш жизни) в центре каждого) говорят о том, что жизнь (в т.ч. и растительности) интенсивно порождается на втором Небе. Две же верхние полуспирали представляют "союз" созидателей жизни: и Всеобщую мать как богиню-птицу (левая (для зрителя) полуспираль, закрученная по часовой стрелке)), и бога-отца в облике Змея (правая полуспираль, закрученная против часовой стрелки); а 4 линии под ними (не являющиеся уголками) и точка в круге под ними, говорят о том, что Великие Мать и Отец перманентно порождают (в священном браке) все формы жизни (см. "Древний человек и божество". Инет). При этом 4 линии на левом (для зрителя) краю картинки и 5 - на правом краю, извещают, что всё, что порождается на небесах (сакральное число 4), опускается (нисходит) на землю ((число 5) и в её глубины (к примеру, дождевая вода, зародыши растений)). Таким образом, рассмотренный орнамент (и ему подобные) являет (представляет) собой акт вознесения моления, адекватный представляемому (выражаемому) вотивными приношениями.

Куро-араксские бронзовые браслет и заколка из Грузии ("Ранняя и средняя бронза Кавказа". 1994; Таблица 12) представлены на Рис. "Браслет" и Рис. "Заколка I". Здесь браслет в виде змеи из трёх колец явно символизирует бога-отца как небесного Змея, а заколка (как представляется) - в виде стилизованного, одностороннего (и повёрнутого) лабриса, - богиню Неба в облике бабочки-птицы (небольшие полуспирали по краям "лабриса"). Отметим, что использовались и заколки типа "полулабрис" (как Рис. "Заколка I"), но без каких-либо завитков (К.X. Кушнарева "Южный Кавказ в IX-II тыс. до н.э.". 1993. Рис.30-3 (заколка из Амиранисгора)).

Как легко видеть, не менее половины изображений богини-птицы соотносится с её порождающим лоном (треугольник). Некоторым треугольникам сопутствуют 3-4 линии (что говорит о связи изображения (лона) с небосводом). Третий (при счёте слева направо) рисунок (графема): треугольник с двумя полуспиралями, - демонстрирует столь желаемую для людей постоянную жизнепорождающую связь (в акте священного брака) Великой матери в облике богини-птицы (левая полуспираль) и бога-отца (правая (для зрителя) полуспираль) в облике змея, с лоном богини-матери. На втором (по счёту) рисунке изображено 4 вложенных друг в друга треугольника, т.е. порождающее лоно - необъятно как Небо (число 4).

О знаках "группы VIII" сообщается, что это - "прямоугольники со вписанными диагоналями" (Амиранисгора). Здесь вторая, четвёртая и пятая графемы, практически, одного и того же сакрального содержания. Данные диагонали делят "белый" прямоугольник на 4 треугольника (лона). А во втором прямоугольнике каждый треугольник-лоно снабжён уголком (эмблемой небесной (дождевой) воды). Эта, вторая, графема может быть прочтена так: лоно богини-матери готово порождать (растительность) во всех частях (сторонах) "небесной" земли, и вода для орошения этого посева (для его всхожести) уже приготовлена (а проросший посев будет опущен на Землю). Заметим, что шестая фигура (два соединённых углами квадрата, каждый из которых разделён на 4 равных квадратика диагоналями, перпендикулярными сторонам большого (исходного) квадрата) символизирует возделанную Землю. Знаменательно, что правый из этих замечательных квадратов снабжён (на одной из нижних стон) символикой змея (соответствующий отрезок полуспирали) и букранией (голова быка с рогами).

Знаки "группы ХIII" (по классификации Н.Э. Шаншиашвили, - "два треугольника, соединённых остриями", (Амиранисгора)). Сакральная символика этих знаков (варианты типа "песочные часы") адекватна ромбу (где два треугольника соединены сторонами) и выражает молебствие (взывает) о перманентном созидающем единении Великих Отца и Матери (урожай, приплод). Здесь первая и вторая (одинаковые) графемы сообщают, что обычно (традиционно) священный брак совершается на втором небе (эмблема сдвоена).

Знаки "группы ХV" (обозначенные как "двойная спираль на двух треугольниках, соединенных остриями" (Геок-Тепе, Кюль-тепе)). Как видится, эти знаки (особенно второй) весьма напоминают (стилизованный) "лабрис" (здесь (это - не рога барана) - сложное сочетание эмблемы богини Неба в облике бабочки-птицы (см. выше) и бога-отца в облике змея (полуспирали закручены в разные стороны)) в композиции с "песочными часами" (символикой перманентного единения Матери и Отца в священном браке). Здесь на первой графеме внутри "песочных часов" изображены три белых квадратика, что может повествовать о порождении (зародышей растительности) для возделанной земли небес.

В своё время ещё А. Дирр ("Божество охоты и охотничий язык у кавказских горцев". 1915) пришёл к выводу о том, что "при изучении мифологических представлений и верований кавказцев нельзя отрешиться от мысли, что на Кавказе [тысячелетия] существовала [в основном] одна религия [на Кавказе это - раннеземледельческая религия, занесённая из Анатолии в неолите], которая впоследствии была затемнена и отчасти вытеснена историческими ["мировыми"] религиями [ранее же - культово-мифологическими представлениями скотоводческо-кочевой культуры праариев]. Но она сохранилась еще у многих кавказских народностей в виде пережитков, суеверий и в фольклоре" (и тому есть много примеров).

И, несомненно (естествено), некоторые из сакральных знаков и символов, традиционно выражающие (изображающие) те или иные религиозные представления (создание верхнепалеолитических "рассказов в картинках", а также петроглифов и писаниц - действа того же сакрального порядка, что и письмо) и должны встречаться в репертуарах архаичных письменностей разных этносов, поскольку сам процесс письма в древности являлся актом богослужения, обращения к божеству (М.И. Зильберман ст. "Архаичные письменности". Инет). Так, Н.Э. Шаншашвили (1990) и отмечает, что "почти все они" (точнее - некоторые из 104 знаков, см. ниже)) находят параллели в архаических системах письма. Но (возникает вопрос) входит ли какая-то значительная часть знаков, собранных Н.Э. Шаншиашвили, в репертуар какой-либо конкретной древней письменности? (вообще говоря, к керамическим бытовым (не священным храмовым) сосудам привешивались при необходимости специальные таблички/бирки (или "черепки") с сопроводительным текстом, а на тулове сосудов если и писали, то весьма редко (бытовой, обиходный, сосуд обычно сакрально нечист)).

И поскольку речь идёт о постулировании письменности, уже существовавшей в эпоху куро-араксской культуры, целесообразно обратиться к репертуару (набору знаков) "ашуйской письменности", открытой, наименованной и классифицированной Г.Ф. Турчаниновым («Открытие и расшифровка древнейшей письменности Кавказа». 1999). Как известно, при раскопках Майкопского кургана были обнаружены письменные памятники (силлабо-пиктографические надписи на бронзовых таблицах и серебряных сосудах) т.н. «ашуйского» языка, охватывающие период с сер. III тыс. до н.э. по IV-V вв. н.э..

Согласно теории Г.Ф. Турчанинова, «ашуйское» письмо - письменность древних абхазов, абазин и убыхов (потомков хатти, по меньшей мере, в части языка), которые некогда называли себя ашуйцами, а страну свою - «Ашуйя». Примечательно, что "многое из "ашуйского" языка [III тыс. до н.э.] сохранилось в абазинском и, отчасти, в абхазском и убыхском языках до нашего времени". Сопоставление знаков «ашуйского» письма (87 групп знаков в Таблице из работы Г.Ф. Турчанинова) и знаков и символов, приведённых Нино Шаншиашвили (Таблица I, 23 группы знаков) показывает совпадение 15-20 знаков (популярных в Ойкумене). Таким образом, утверждать, что знаки и символы на куро-аракской керамике - знаки из репертуара именно "ашуйской" письменности (письма древних абхазов, абазин и убыхов по Г.Ф. Турчанинову) пока нет достаточных оснований (поскольку число совпадений (сходств) не превышает 4-5 %).

Зильберман Михаил Израйлевич : другие произведения.

Анатолийцы, Кавказ и куро-аракская культура

Unknown

Комментарии: 1, последний от 04/09/2018. © Copyright Зильберман Михаил Израйлевич (xapiru@yandex.ru) Размещен: 08/06/2018, изменен: 08/06/2018. 136k. Статистика. Статья: История Иллюстрации/приложения: 14 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Разделы статьи: Куро-аракская культура. Куро-аракцы в Ханаане и Египте. Кавказ перед эпохой куро-аракской культуры. О древнейших религиозных представлениях Кавказа. К вопросу о символизме орнаментов куро-араксской культуќры.