Жажда. Жара. Жадно внимаю солнечным лучам.

Сохнут губы. Фонтанка колышется от снующих по глади воды корабликов. 
Клёны, дубы, липы Летнего сада неподвижны, 
по вечерам в их хладных тенях скрываются любовники. 
Сатир гоняется за солнечными зайчиками.
Там из фонтанов сладко пить зверям, 
сбежавшим с памятника Крылову, 
пока тот сам сошёл с престола, 
поесть гречневой каши, щей, выпить чаю с коньяком.

Три раз ознаменовав крест на груди, толкаю 
в пространство дверь в Храм Великомученика и Целителя Пантелеймона.
Меня встречает тишина, обвивает темнота. 
Дверь за спиной 
словно чьей-то рукой 
идёт к закрытию, 
отделяет тихое спокойствие и голос города, 
разделяет шум и покой.

Тёплое спокойствие ладана. 
Бабушка несёт в руках ведро и тряпку, 
тихо приговаривая: "Почему Бог не дал женщине три руки?"

Расшатывает тишину лёгкий шёпот свечки у трогательной иконы Петра и Андрея.
Всё вокруг в янтарном тихом мягком свете. 
Истёртые дубовые скамьи. 
Оплывают свечи, разносят свой медовый аромат и свет.  
Рядом с иконами тихо кивают розы, альстромерии, ромашки.

Льются ароматы цветов, тёплого дерева, горячего воска.

Зажигаю тоненькую свечку, 
утешительно и приветливо улыбаются Святитель Николай, Спиридон, Пантелеймон. 
Ангелы из мрамора, расположившиеся на капителях колонн храма, 
тихонько поводят крылами, переживают, 
чтоб шелест перьев не спугнул мою молитву. 
В вышине евангелисты продолжают вдумчиво писать послания, 
орёл, ангел, бык, лев кружат вблизи их. 
Свет лампад озаряет спокойные лики преподобных - 
глаза их подвижны, губы неторопливо творят молитву.
 
Образ Спасителя. Его ласковый взор, внимающим моим речам. 
Чувствую внутри себя бесконечность. 
Что я принёс с собой, что я обнажу в своём сердце пред Тобой? 
Повторяю одно и то же: "Слава Тебе...".
Мысль приплыла: "Хочу, чтоб Ты мной гордился".
Ясно слышу сонмы серафимов и херувимов, поют: "Свят, Свят, Свят...".

Свечки теплятся, тихонько трещат, 
огоньки трепещут, золото нимбов горит. 

Храм - место, в котором меня всегда ждут. 
Найду время для общения с Богом, 
Он в ответ для меня точно найдет Своё. 
У Него времени в избытке - целая вечность. 

Боже, как звучит твой голос?

Женщина у чудотворной иконы Божией Матери Тихвинской тоненьким голосом: 
"Днесь, яко солнце пpесветлое, 
возсия нам на воздусе всечестная икона Твоя, Владычице...".

Шепчутся свечи, нехотя догорая.
Если у каждого есть ангел, а то и два. Какая же на небе суета? 
За всеми подоспеть, вовремя уберечь, когда надо выругать, 
во дни сомнений и тягостных раздумий утешить*.
Царит тишина во храме. 
Сию слышал и Пушкин, Достоевский, Лихачёв, 
нынче ей внимаю я.

Вьётся дым от потухшей свечи.
Залпом стакан хладной святой воды: 
всё горит внутри, 
словно побывал в руках стакан гранёный горячего чая, 
отправился в горло и растёкся по груди, 
и преисполнил тело жаром.
Крещусь.
 
Батюшку спрашивает некто "-Почему Он молчит?" 
Я толкаю тяжелую дверь в улицу.
В ответ: "-Он уже всё сказал".
Из храма я ушёл не один, взял с собой ангела.

Мужчина на Пантелеймоновском мосту вкусно затягивает сигарету. 
В солнечных лучах клубится неторопливо дым. Солнце всё выше.