Ты снился мне. Четкий, яркий, несомненный. Но был узнан лишь тогда, когда я проснулась и задумалась, кто же был со мной.
Весь сегодняшний день - день грёз. Почти не ощущая легких оков собственного тела, я летела куда-то в бездну. Падала на мягкие подушки - просыпаясь, но тут же взлетала - засыпая вновь. Кружились толпы каких-то неясных образов, моих сонных знакомых, которых в жизни никогда не встретить. Они безлики и быстротечны. И по привычке я решила, что ты - один из них.
Ты дернул меня за руку и я очнулась. "Привет" - сказал темноволосый мальчишка.
Был сухой летний день. Все вокруг казалось каким-то рыжим: листва, трава под ногами, деревянные постройки где-то у самого горизонта... Лишь небо над нашими головами было прохладно-голубым и немного далеким.
Нам было лет по четырнадцать. Уже не дети, но и взрослые по-своему. Я явно сторонилась тебя. Уж слишком напыщенным и немного жестким показался ты поначалу. Я отняла свою руку и прошла вперед, а ты последовал за мной. "Наверное, ему просто скучно", - подумала я и остановилась.
Мы оказались у реки. По крайней мере, она когда-то была рекой. А теперь как звать воду, которая когда-то была свободна и стремилась навстречу новым впечатлениям и мечтам, а теперь заперта плотиной? Помнит ли эта мертвая вода те дни, когда сама жизнь текла по ее жилам и наполняла смыслом все бессмысленное? Я покачала головой. Кто знает.
"А почему бы тебе не поплавать? - предложил ты, - Вон там есть приличная заводь, смотри". Действительно, поблизости был маленький уютный пляж. Деревья окружили его плотным полукольцом, словно оберегая от чего-то. Они мерно шелестели увядающей листвой, бросали глухую тень на землю - в общем, пытались убедить нас, что еще живы.
Мы оба знали, что любой растворится в мертвой воде. И я подумала: "Какой жестокий мальчишка". Но смерть не пугала меня. И твоя жестокость отчего-то также не пугала меня.
"Да, здесь прекрасное место для плаваний, - услышали мы чей-то неприятный голос, - это вы хорошо придумали". Перед нами стоял противный на вид старикашка и потирал сухими ладонями. Он был горбат и беззуб, быстро кивал головой и злобно улыбался.
Ты поежился, а я пожала плечами: "Хорошо, я пойду". Я направилась было к реке, но ты схватил меня за руку и сказал: "Не смей". Так мы стали друзьями.
Потом все пропало. И нас ослепил яркий прохладный свет. Такой обычно бывает хмурым холодным утром, осенью. Он проникал из большого пыльного окна, лениво плюхался на воздух. Мы оказались в небольшой комнате с серыми гладкими стенами. Она была уставлена громадными глиняными сосудами. Неуклюжие подставки из железа и дерева стояли прямо посередине комнаты и приходилось прижиматься к стене, чтобы пройти мимо.
Я очень злилась. В ушах что-то звенело, глаза болели от света. Хватая посуду, бросала ее на пол, била о стены. Что и говорить, она была безобразной, но все же ничем не провинились предо мной.
Ты уселся в большое мягкое кресло и спросил: "Зачем ты это делаешь?"
"Злюсь", - ответила я кратко и остановилась на минутку, чтобы перевести дыхание. "Откуда это кресло?" - спросила я, только сейчас заметив его.
"Придумал, - сказал ты и чуть покраснел. Очевидно, ты был горд своей выдумкой, - оно очень удобное и достаточно вместительное".
"То есть?" - я начала улыбаться.
"Оно может вместить двоих", - хитро ответил ты и подвинулся.
Я вздохнула, решив, что сердиться уже не стоит и устроилась рядом. Кресло и правда было замечательным. Оно заботливо обнимало нас и даже, кажется, убаюкивало. Мы начали засыпать. Сквозь дремоту я спросила тебя:
- А почему я злилась?
- Не знаю. - сонно пробормотал ты. - А почему я хотел, чтобы ты искупалась в мертвой воде?
- Без понятия, - я уже не могла открыть глаза.
- Кажется, мы засыпаем, - услышала я уже откуда-то издалека.
- Кажется, да... - прошептала я и куда-то провалилась.
Подушка. Уткнулась в меня. Или я в нее? Не важно, наверное.
Папа шуршит в ванной - судя по звукам, штукатурит потолок. Мелкая пыль витает в воздухе. Тихо играет музыка.
Где я? Дома... Стряхиваю, как крошки, остатки сна. Сажусь и свешиваю вниз ноги. Да, дома... Точно. Весна, моя комната, скоро настанет вечер. Все встало на свои места.