Все смешивается в дешевый невкусный коктейль. Ужасное послевкусие его ударяет в голову просроченными мигренями. Тонет в нем понимание и хотение понимать что-то. Тонет голова, со всеми внутренностями. И нет желания трезветь во всем этом. Затуманенность - вот он выход, так легче. Ходишь, как зомби, не отражаешь никого, а надо ли? Так проще никого не замечать. Проще когда тонешь во всем этом шумном, каком то жидком, вязком. Орры, крики, звоны железных трамвайных склянок, истеричные визги клаксонов, рычание моторов... шумы... шумы... шумы...
А сквозь всю эту городскую муть. Прямо на берегу быстротечной асфальтной реки. Прямиком на холодном тротуаре. Босиком. Стоит девочка. Или девушка. Возможно даже женщина. Этого не понять из-за ее детской миниатюрности, хрупкости. Стоит маленькими ножками в вязкой городской пыли и смотрит своими большими, по-океански глубокими, зелеными глазами. Смотрит в небо. А небо крутится у нее в зрачках, отливается голубизной, переливается волнами, сверкает и тоже тонет где-то внутри. Внутри маленького тела. Она в странной длинной рубахе белого цвета, с рукавами, свисающие до самых колен. Волосы ее - вьются по воздуху, гонимому приезжим ветром, который здесь проездом, откуда то далеко, где нет этой асфальтной, неживой суматохи - светло русые.
Совсем в метре от нее стоит черный большой чемодан, обтесанный старостью. Она поднимает одну руку вверх, к небу, а вторую своей миниатюрной плавностью отводит в сторону. Встает на носочек своей хрупкой ноги и начинает вращать свою девственную ось, вокруг оси шумной голубой планеты. Вряд ли замечает это планета. Вряд ли сама она услышит эти вращения. Приливы и отливы... Вот что слышно...
Волны человеков не останавливаются ни на секунду, ни на сантиметр - плещутся, омывая городские русла. Переливаясь множеством потоков. Один на другом. Течения четкие и направленные, не собьются с точного курса. Этот поток разумный, более того, множественно разумный. Разумный по разному. Они мыслят! Представляете? Они все еще мыслят!!! Никто не сможет запретить или разучить их мыслить. Как вредная привычка дана им почти с рождения. Пользуются ее хладнокровно, как ориентир их маленькой жизни. Но никто не разъединит эти ориентиры. Они нужны глубокому потоку. А поток должен течь! Он должен течь всей массой, чтобы ни на секунду не отстранится. Чтобы не боятся, не видеть преград... И среди этих человеков дрейфует белесенький поплавочек, медленно описывающий круги. Волны же не смеют их тронуть...
Девочка в белом меняет положение ручек и продолжает кружить ось земли. Но теперь она не одна. Рядом, в двух метрах от нее, сидит лотосом мальчик в строгом костюме тройке. Скупо на эмоции читает книгу. На голове у него шляпка, маленькая пародия на взрослую стильность. Мальчик отрывает от букв свой взор пинает его в небо. Скользит по небу, пока не столбенеет на некой точке. Смотрит в нее...
Странно. Каждый смотрит в небо. Каждый видит небо. Каждый отражает в глазах свое собственное небо. Она смотрит и отражает. Он смотрит и отражает. Но ведь небо то одно. Оно везде одно. И где бы они не находились они отражают одну точку! Одну!!! Значит их взгляды где-то рядом? Или их взгляды отражают друг друга? Значит их взгляды видят друг друга? Даже если совсем далеко, или же совсем близко...
Волны бушуют, резвятся, играя своей стихией, доказывают свою непобедимость. Быстро, сурово продолжают двигаться. А в самом эпицентре смиренно держатся на поверхности два поплавка: белый и черный. Белый крутится, а черный странное дело, не шелохнется... А поток продолжает литься...
Мальчик опускает взгляд а поворачивает его в сторону девочки, которая второй раз уже поменяла руки и ноги. Он встает и подходит по ближе. Сначала с наивным интересом, затем с нескрываемым удовольствием - улыбается:
Ђ Вы хорошо танцуете!
Она продолжает импровизационный танец. Ее взгляд продолжает ту пластичность, пластичность ее всего, души, кстати, в том числе. Но все-таки взгляд ее парит в никуда:
Ђ Я научилась танцевать...
Она говорит легко, так же как и плывет в воздухе своим телом. Прикусывает губу.
Ђ А я вот не умею танцевать.
Досадно. Смотрит на чемодан, ищет его функцию, предназначение.
Ђ Я научилась танцевать...
Ритуал в пластичности плетется все ярче и свободнее. Она знает что в чемодане. Мальчик нет. Смысл? Нет. Он нужен, но его нельзя показывать. Его надо хранить, но никому не показывать. В чемодане простые туфли. Они ей правда большие. Но их нельзя показывать, их нужно хранить в чемодане. Ритуал превращается в голосящую песню. Она закружилась этой свободой вокруг мальчика и чемодана, который все еще тяжелеет от загадок и предположений юнца.
Вдруг, догадка повисает в воздухе и убирает на лице мальчика намеки на улыбку:
Ђ Подождите, вы... куда-то едите???
Даже реки человеков устают. Те стремительные потоки, бушующие с утра, ослабевают. Поток уменьшается и переходит в спокойное разряженное движение некой думающей массы. Масса размеренно течет уже куда-то целенаправленно и обоснованно. Это чувствуется. Что-то тянет каждую частичку туда, куда надо. Куда обязан прийти каждый из них. Там нет никаких рабочих обязанностей, там нет никаких трудовых повинностей. Там есть лишь одно. Там нужно присутствовать, потому что ты сам создал это место и назвал его так, чтобы нужно было просто так там появляться, постоянно. Это чувствуется... А поплавков как будто бы стало больше. И это верно: белый, черный, красный...
Ђ Сигареты не будет... ну, или прикурить... ну, или сигереты?
Девушка в красном. То есть, в красной кофте, рваных джинсах, ивычурных кедах. Огромных, огромных.
Ђ Нет.
Ђ Понятно, значит, у нее спрошу.
Молчаливая пауза заполняется резиновым пузырем, вырвавшимся из ее рта.
Девочка в белом все также танцует. Взбирается на чемодан.
Ђ Клевый прикид! Сигареты не будет... Ну, или прикурить... Ну, или сигареты?
А девочка молчит. Протягивает лишь конфету. Протягивает и спрыгивает с высоты чемоданского роста. Приземляется, смеется и вновь вскарабкивается...
Ђ Ты бы знала, как она танцует!
Ђ Да она сейчас убьется, наконец, а на нас все свалят... Пойдем лучше со мной. Я научу тебя на доске кататься...
Девочка прыгает и снова смеется. Вскарабкивается. Мальчик улыбается.
Ђ Между прочим на доске так тоже можно... так то все могут, а вот на доске.
Девочка угощает конфетой мальчика. Улыбаются. Даже как-то одинаково. Тот забирается на другой край чемодана. Не смог удержать равновесие - спрыгивает. Повторяет - получилось...
Ђ Ну, ладно, не хочешь как хочешь... а я пойду.
Девушка в красной кофте, синих рваных джинсах, и с клубничной жвачкой уходит.
Смывается с вечно убывающим потоком. Теряется среди многих, многих, многих... И где-то в самой глубине звучат все знакомые звуки. "сигареты не будет... ну, или прикурить... ну, или сигареты?.."...
Поплавков же снова два: черный и белый...
Ђ Все это весело, но не могла бы ты мне помочь?! Я ... сегодня потерял маму...
Ђ А я научилась танцевать!
Два маленьких человечка, стоя на противоположных концах чемодана, соединяются руками, укрепляя соединенное взглядами - магнитами...
А поток реки все еще проходит сквозь них, не обращая ни атом внимания. Это и правильно - им некогда - они льются вперед...
Холодная ночь пришла наконец-то на землю. Она отыскала уже к тому времени незначительную речушку и постепенно морозила этот поток до тех самых пор, пока уличные русла не пересохли окончательно...
... чтобы утром, отдохнувши, выплеснуть миллиарды литров звуковых загрязнений...