Наконец сумерки достигли и этого уединенного места. Седовласый старик наблюдал как день постепенно сменяется ночью, а свет сменяется тьмой. Это был не обычный день и необычная ночь. Он знал, что с рассветом глубокая медитация сменится переходом в следующую жизнь.
Этот знаменитый учитель часто вызывал недоумение многих своих последователей, самых различных вер и происхождений, ибо о нем ходили рассказы, связанные со странными явлениями. Говорили, что он являлся людям в снах, сообщая им важные вещи, что его видели во многих местах сразу, что то, что он говорит, идет на пользу слушающему всегда. Но, встречаясь с ним лицом к лицу, люди не могли найти в нем ничего необычного. Он обладал замечательными целительными силами и был изобретателем.
Жизнь его была нелегкой жизнью философа и воина. Верой и правдой служил он своему правителю, искал путь к совершенству. Снедаемый противоречивыми желаниями и устремлениями, мудрец долго не мог найти путь к гармонии и совершенству. Он встречался с разными людьми в своих путешествиях и военных походах, изучал животных во время тридцатилетнего уединения. Он научился понимать окружающий мир, говорить с живыми существами и духами. Но мудрец так и не познал до конца самого себя и не смог жить в гармонии с самим собой ибо желания его и устремления настолько противоречили друг другу, что он так и не смог достичь гармонии..
В этом теле была заперта слишком противоречивая душа, понял он. И дабы разрешить противоречия он решил, что в следующую жизнь его дух не может перейти неделимым. Путем долгих медитаций и сложнейших вычислений он сумел подготовить формулу разделения своей души: выделил три разных видения мира.
С рождением дня над хижиной мудреца завился легкий дымок, рассеивавшийся над высокими деревьями. Его тело обретало покой, а дух обретал очертания. Призрачный тигр, пантера и медведь медленно проплыли над верхушками деревьев, присоединившись к остальным облакам.
Пролог. США, начало 60-х г.г. Резервация Навахо.
Когда-то его назвали Птенцом, позднее, он увидел сон мужчины и выбрал себе имя Ястреб. С того дня прошло целых три года, но ничего в жизни юноши так и не изменилось. Разве что довелось похоронить деда и наблюдать, пьянки. Дед был шаманом племени. Настоящим, Ястреб это знал. Дед видел в нем своего преемника, но этого не случилось. Незадолго до его смерти юноша окончательно потерял веру.
Давно сдвинувшийся со своей оси мир не нуждался в чудесах христианских святых, пророков и тем более, в индейской магии. Резервация жила в основном за счет туристов-иностранцев, изо дня в день приезжавших за экзотикой и новыми впечатлениями. Так было и в этот вечер.
В вигваме собралось с десяток ребятишек, жадно ловивших каждое слово седовласой индианки. Кукурузная голова, флегматичная, как и полагается почтенной индианке рассказывала свою историю. Эту сказку Ястреб слышал уже не в первый и не в десятый раз. Впервые, он узнал эту историю от деда. И искренне поверил в её правдивость. Он любил её слушать... тогда...
-... Это было во время всеобщего восстания. Когда вождь Большой Медведь был захвачен в плен англичанами. Конечно, никто из белых не знает о том, что произошло на самом деле. Большой Медведь получил свое имя от духа-стража. Такой дух есть у каждого индейца. Его еще называют тотемом.
- Это так важно?
- Для этой истории - да. Большой Медведь был самым молодым вождем в племени. Опытным охотником, но, как и все молодые, горячим и самоуверенным, - продолжила женщина. Блики огня плясали по лицам детей, отражались в глазах и играли на стенах вигвама, в котором давно уже никто не жил. - Он совершил ошибку и попал в плен к англичанам. В эту ночь была сильная гроза, и они решили привязать его к дереву, чтобы молния убила его. Шаман племени знал о грозе, духи сказали ему и о казни... и решил он вызволить вождя с помощью обряда Проводника, вызвать Стража Вождя из мира духов...
Эту часть истории Ястреб знал гораздо лучше Кукурузной Головы. Он знал её.
- ...Молния ударила в дерево и пронзила тело Большого Медведя. И с последними словами шамана раздался его яростный рев. Разорвав веревки, вождь освободился...
- И он всех убил?
- О том, что было дальше я могу сказать только, что Большой Медведь благополучно вернулся в свой вигвам на следующее утро, а форт англичан опустел: видели только зарево пожара и слышали, как взорвались склады с порохом...
Дед рассказывал о том, как проводить обряд. И он пробовал провести его. Но отца, прошедшего Корею и Вторую мировую радистом, все же казнили на электрическом стуле, а стены тюрьмы не рухнули от идиотской пляски вокруг костра...
Усмехнувшись, Ястреб откинул полог, и вышел на улицу. Он принял решение. И решил не откладывать. Все, что ему было нужно легко умещалось в дорожном рюкзаке...
Наше время. Техас. Ферма семьи Хоукин.
Ястреб
Природная выдержка, в отличие от любимой женщины начала изменять Ястребу с тех пор, в его снах опять появился отец. Почему-то он был не таким, каким запомнил его индеец, а совсем молодым, в военной форме. Таким, каким увидела его мать, когда он вернулся за ней в резервацию. На самом деле, в нем было слишком мало от индейца: его воспитывали в специальном пансионе для индейских детей и то, что он не забыл родной язык, было большим чудом. Чудом, благодаря которому его очень ценили в армии. Еще во времена второй мировой войны, одному умному белому пришла мысль использовать индейцев племени навахо в качестве радистов. Их язык был неизвестен ни врагам ни союзникам и радиограммы не поддавались расшифровке. А всего-то и нужно было, что посадить двоих навахос на радиопередатчики и гнать через них тексты, переведенные на их родной язык.
Отец, как и сам Ястреб теперь, неплохо устроился в мире белых. И, даже женившись, уехал и не хотел возвращаться в резервацию, где оставался дедушка. Они прожили в браке почти пятнадцать лет, имели вполне устоявшуюся жизнь. И вполне белые имена: Оливия и Сэвил Хоукины. Мать работала прислугой в том же доме, где и отец шофером. Это было огромное поместье в Палм-Бич, принадлежавшее семье Монтгомери. За пятнадцать лет у них появилось двое детей. А на шестнадцатый мать забеременела снова. И что-то в ней изменилось. Дедушка говорил, что с ней начали разговаривать духи. Так бывает, когда в этот мир должен прийти великий шаман. Дедушка, Серый Ворон должен был скоро умереть и должен был найти, кому передать свои знания.
Духи заговорили и с ним тоже. Поэтому, он прибыл в Палм Бич, разыскал сына и невестку. Если кто еще не знает, Палм Бич - обиталище сливок американского высшего общества, место, где появление старого индейского шамана с вороной на плече, пусть даже в привычной европейской одежде, было дикостью.
Для мистера Монтгомери было большим сюрпризом, что Хоукины, много лет работавшие на него оказались индейцами навахо, а не мексиканцами. Не то, чтобы Сэвил лгал на этот счет, просто не стремился рассеять заблуждение. В свое время из армии он уволился с отличными характеристиками, к работе нареканий не было, то же касалось и Оливии. Женщины с поистине железными нервами. Только такая способна была так долго терпеть юную мисс Хэлен Монтгомери. Капризную и избалованную дочь мистера Монтгомери от первого брака. Но все это было давно. Еще до рождения Стивена Хоукина, носившего индейское имя Ястреб.
С рождения он был приговорен к судьбе великого шамана. С рождения его воспитывал дедушка. Родителей Стивен видел лишь когда те изредка навещали его в резервации. Дедушка говорил, что духи смогли убедить их оставить его здесь. Но, взрослым, Стивен понял, что скорее всего, дедушка страдал от одиночества сильнее, чем хотел показать и родители предпочли уступить ему в меньшем, чем возвращаться назад. И он рос, впитывая дедушкину науку, знания о культуре своего народа, гордость за его прошлое и горечь за его настоящее. Он не понимал, почему родители и братья считают все это стариковскими бреднями, почему они так старались получить образование, и жили, по-возможности скрывая свое происхождение.
Отец приходил к нему во сне вскоре после смерти. Когда он потерял веру и дедушкины сказки столкнулись с суровой реальностью настоящего человеческого мира.
- Почему ты пришел?
- Я должен сказать, что ошибался... Дедушка тоже...
- В чем вы ошибались?
- Ты не мог быть моим проводником. Для этого ты должен был увидеть меня больше одного раза.
- Что это значит? Я видел тебя бесчисленное число раз!
- Нет... Я же твой отец, Маленький Ястреб, - впервые отец обратился к нему, употребив индейское имя, - Ты не мог видеть меня больше одного раза. Когда ты пришел, я уже был на этой земле... Ты не мог видеть меня больше одного раза и не мог стать проводником моего Стража - сказал отец, загадочно улыбнувшись. Эта улыбка была не знакома Ястребу при жизни и заставляла просыпаться в холодном поту.
- Стиви, проснись! Что с тобой?
- Ничего... Просто сон... дурацкий...
- Опять про войну? - грустно улыбнулась Анни, включая ночник, - я принесу воды, - сказала она, соскальзывая с кровати. На самом деле Ястребу никогда не снилась война, хоть он и провел во Вьетнаме целых три года и потерял там лучшего друга. Он не любил вспоминать Вьетнам, но часто вспоминал Хэла, его брата-близнеца и каким замечательным клоунским дуэтом они были до призыва в армию...
Однако, жена скорее поймет плохие сны о войне, чем ночные бредни о последствиях шаманской неудачи. Анни не имеет ничего общего с коренными американцами. Высокая блондинка со спортивной фигурой, которую совсем немного изменили роды. В свое время Ястреб ходил в начальную школу, а после армии окончил курсы автомехаников. Анни в свою очередь с отличием закончила школу, университет возглавляла юридическую фирму, оставленную отцом, специализировалась по уголовному праву и была убежденной феминисткой во всем, что не касалось собственной семьи. Между ними не было ничего общего и это, как ни странно объединяло. Они были женаты уже пять лет и толком даже не поссорились. Не потому, что не было повода. Просто, не хотели. Те, кто живет в постоянном стрессе особенно ценят мир и знают, что любая мелочь может его разрушить.
Соскользнув с кровати, Анни потянулась к стеклянному графину с водой. Неожиданно для себя Ястреб спросил:
- Ты бы поверила, если бы я сказал, что убил человека?
Она вздрогнула, едва не пролив воду:
- Но ты же был снайпером. Так?
- Нет. Не на войне..
- Тогда нет... Если бы ты убил кого-то не на войне, ты бы не сказал мне об этом.
- А если бы тебе сказали другие?
- Нет. Я бы поверила, только если бы увидела это своими глазами...
Нью Йорк 1952г.
Бульдог.
Он навсегда остался "пончиковым дядей". В детстве это был плотный колобочек, потом такой же плотный пончик-подросток, а когда он женился и поступил на службу, ребятня прозвала его самого пожирателем пончиков, а друзья называли Бульдогом изза слегка обвисших щек и отнюдь не безобидной хватки в работе. Тэодора Хэллоуэя, в миру Бульдога, всегда привлекала работа, на которой он мог бы часами слоняться по улицам, беседуя с добропорядочными старушками и бесплатно угощаться мороженным. по крайней мере, именно это было первым, что он увидел в работе полицейского, когда был ещё ребенком.
Потом, это все оказалось не таким простым, как он думал. То ли времена были уже не те, то ли ему самому больше нравилось платить за свои пончики...
Этот день совсем не отличался от череды предыдущих. Прогуливаясь по вверенной ему территории, он встретил друга с тележкой хот-догов и остановился перекинуться парой слов и немного заправиться перед обедом, который уже ждал дома. В самый разгар мирной беседы, он услышал уже надоевшую до печенок дразнилку: "Эй, дядя Пончик!" Он сразу засек сорванца на той стороне улицы. Маленький, перепачканный грязью мальчишка корчил рожи: "Попробуй, догони! Пончиковый дядя!" Надо сказать, что бегал наглец очень быстро. Прежде, чем, полицейский в сердцах положил на тележку остатки хот-дога и припустил через дорогу, раздался крик продавца, покатывавшегося со смеху: "Эй, Тэд! Он стащил твой хот-дог!" Сколько бы ни бегал за ним полицейский, мальчик вечно подстраивал ему каверзы и умудрялся оказаться за спиной. В конце-концов, Бульдог решил пожертвовать обедом и таки его проучить, поговорить с родителями. К сожалению, никто и понятия не имел, чей этот мальчишка и откуда он взялся.
Однажды, это было как раз во время его дежурства, Эппл Джи, один из местных бомжей-алкоголиков, нашел его на свалке металлолома. "Пончиковый дядя" многого насмотрелся на своей работе, но в тот раз у него ком к горлу подкатил. Полицейский не замечал, что плачет, когда вызывал скорую по рации. Он привык думать о мальчишке, как о досадной, но яркой части своих будней. Ему и в голову не могло прийти, что однажды он найдет его зверски избитым и истекающим кровью на свалке металлолома. Как сказал врач из окружной больницы, ребенка нашли слишком поздно. Был на редкость морозный декабрь, а для того, чтобы убить такого кроху было достаточно и сотрясения мозга. Бульдог хотел узнать о нем все. В свободное время, он приходил в больницу, в надежде, что мальчик придет в себя, но однажды, он нашел койку занятой другим пациентом, а медсестра, покачав головой сообщила, что ребенок не выжил.
Несколько дней спустя, в канун рождества в одном из универмагов Манхэттена кто-то "забыл" трехлетнюю девочку. После тщетных попыток установить её личность и её родителей, девочка попала в приют. Об этом была даже небольшая заметка в Нью Йорк Таймс. Бульдог в это время через того же Эппл Джи вышел на район, где мог жить мальчишка. Один из эмигрантских кварталов. Опросив соседей, он заодно, разгадал, как мальчишка умудрялся обогнать его, пусть не спринтера, но взрослого и здорового мужчину: их было двое. Никто особо не интересовался, откуда в доме появилась эта семья, мужчина и женщина опустившегося вида, и откуда там взялись в один прекрасный день сразу трое детей: близнецы-мальчики и маленькая девочка. В этом доме жильцы менялись постоянно, и мало что друг о друге знали. Соседи часто видели, как дети отсиживались на лестнице или слышали крики из квартиры... Чем ближе подводили Бульдога его поиски к цели, тем тревожнее были нотки в нежном голоске его любимой женщины, после Лорны, конечно. Мадам Интуиция буквально закатывала истерики и грозилась посадить на диету, если он не поторопится.
И она была права. Вычислив адрес, Бульдог застал перед домом толпу зевак, машину коронера и наряд полиции.
Был убит ударом острого предмета в глаз взрослый мужчина лет пятидесяти, убийца сидел на полу рядом с телом и смотрел в одну точку. В руках он сжимал окровавленный ржавый гвоздь. Убийце было не больше семи лет. Это был тот самый мальчик, которого неделю назад, он, Тэд Хэллоуэй, нашел на свалке металлолома! Точнее, его копия.
- ...В этот раз мы убежали все втроем, а раньше, он оставлял кого-то из нас в квартире, чтобы мы не могли сбежать вместе и приносили им с женой деньги и водку. Мы наконец придумали, как убежать всем вместе. Нашли, где спрятаться. Когда он был совсем пьяный, полез драться, я подхватил малышку, а Джои ударил Мюриэл по ноге. Она упала, мы выскочили на улицу. Он погнался за нами. Я не мог бежать быстро и он начал догонять нас. Тогда Джои бросился ему под ноги. Карлос упал и придавил его. Мне нужно было отнести малышку в Убежище, поэтому я не остановился, а побежал еще быстрее. Я знал, что Карлос убивает его, а потом пойдет искать нас. Вчера я отнес сестру к Большой елке. Я видел, как её забрали полицейские. Потом, взял этот гвоздь, вернулся к Карлосу и убил его.
Мальчик несколько раз рассказывал эту историю разным людям: Бульдогу, следователю, социальному работнику, судье. Взрослых пугала разумность и обдуманность того, что сделал ребенок в том возрасте, когда многие дети в первый раз самостоятельно идут в кино или к бабушке, живущей на соседней улице. Он рассказывал, как планировал приблизиться на расстояние единственно возможного быстрого и точного удара, как другие дети рассказывали бы о том, как и почему дорогу нужно переходить на зеленый свет, а не на красный и обязательно по "зебре".
.... Я хотел, чтобы Карлос приблизил свое лицо. По другому, я мог не успеть убить его, раньше, чем умру сам. У него руки, как клещи, а пальто у Карлоса толстое. До сердца добраться было трудно. Я разозлил его, чтобы он схватил меня за горло и прижал к стене. Он не думал о том, что у меня есть руки, придвинул ко мне свою морду и, я не мог промахнуться. Гвоздь вошел целиком, Он осел, придавил меня своим телом, но уже мертвый, продолжал душить...
Что и говорить, с медицинской точки зрения, удар безупречный: прямо в мозг, смерть мгновенная. Быстрая смерть - подарок для мерзавца. Мадам Интуиция подсказывала Бульдогу, что не будь мальчик таким слабым от голода и постоянных побоев, судьба не оказалась бы столь милосердной к пьянчуге Карлосу.
Стоит ли говорить, что полицейский ни в коей мере не жалел убитого, а причитания его сожительницы Мюриэл вызывали только брезгливость. Его удивляло только одно, как земля могла носить это создание, именовавшее себя женщиной?
Все, о чем он думал, так это о несправедливости изза которой человек, избавивший мир от одной гадины должен будет расти в приюте, похожем на тюрьму, а эта тварь отделается небольшим сроком. И это после того, как на пару с мужем заставила детей пройти через все круги ада. Сделала из семилетнего ребенка хладнокровного убийцу.
Теперь, полицейский не часто приходил домой на обед и все больше грустил, пока Лорна не подала разумную идею: "Ты так много думаешь об этой истории... Если ты не заберешь домой этого ребенка, у меня будет очень мало шансов зачать от тебя..." - горько пошутила она.
- Погоди, мы же договорились пожить без детей... Я еще не получил повышение! И к том же...
- Нет никаких к тому же... Любой, кто способен так мучить детей заслуживает смерти. И кто бы это не сделал, он прежде всего медали заслуживает! А без детей мы уже год живем...
Долго уговаривать его не пришлось и, несколько недель спустя, у них появился сын и много не совсем "детских" забот. Начать с того, что если ты, на важно по какой причине сознательно отнял у другого человека жизнь, навряд ли сможешь просто жить и радоваться жизни. По крайней мере, Тэд не замечал, чтобы Хэл Младший много улыбался. Безусловно, он постепенно "оттаивал". Смышленый мальчишка, который с удовольствием слушал рассказы отца о работе, выполнял любое поручение матери и тащил в дом всякую живность. Все было замечательно, если не считать того, что даже когда он смеялся, то смех не отражался в глазах. Соседи сперва относились к нему настороженно, а потом привыкли и забыли о слухах. Иногда даже Бульдог забывался, когда они втроем совершали воскресные вылазки в парк, или ненароком встречали соседскую малышку Памелу. Темнокожая девочка из класса в школе часто приходила к ним, и играла с Лорной и Хэлом. Говорила, что мама работает очень далеко и ей до вечера скучно одной делать уроки. По выходным ей было особенно скучно, поэтому в парк они чаще всего ходили вчетвером. Её мама и правда работала экономкой в одном из богатых особняков, пустовавших почти круглый год. Миссис Атвуд растила дочь на редкость самостоятельной и положительной. Прошло немало времени, прежде, чем она узнала, с кем её малышка ходит гулять, и устроила скандал, после которого они же и отпаивали её валерьянкой. Жизнь шла своим чередом, и если бы не одно но: Бульдог пообещал себе найти девочку. Немного позже, когда сын начал ему доверять, он рассказал, как, прежде, чем отправиться "на дело", он отнес малышку в этот красивый магазин с огромной елкой, которая чем-то напоминала ёлку в его "настоящем доме" (или доме, который они себе нафантазировали). Как стоял на улице и ждал, когда её заберут взрослые.
Но следы девочки, затерялись. Когда полицейский наконец приехал с женой в приют, оказалось, что девочку уже удочерили. Приемные родители хорошо постарались "замести следы". Что узнал Бульдог, так это то, что это была состоятельная семья из Техаса.
Нью Йорк, 1952
Памела.
Когда в классе появляется новичок, обычно его принимают настороженно. Особенно, если он больше чем на год старше, своих одноклассников. Это был далеко не самый лучший квартал, но ребенок-убийца был не обычным для него явлением. Хэл Младший пришел в школу, как Пиноккио, одетый в новый костюм, с портфелем на спине и яблоком в руках. Кое как читать он уже умел, а считать (по крайней мере деньги) он научился лучше, чем в школе.
Первоклашки сторонились этого странного мальчика в аккуратно выглаженном темном костюмчике, с аккуратно подстриженными темными волосами и не смеющимися серыми глазами. Стоило ему появиться на улице, как малышня разбегалась в рассыпную.
Впрочем, он почти ни на кого и ни на что не обращал внимания. Прошло уже много дней с тех пор, как он принял для себя решение. С тех пор, как началось "все равно, что будет дальше". Все смешалось в голове и он не понимал, почему в этом "все равно" нет ничего плохого и не с кем поделиться хорошим. И чем он все это заслужил? Зачем Пончиковый Полицейский и его жена захотели стать его родителями?
Какое-то время он был в больнице, в приюте для психически неуравновешенных детей, много взрослых, задававших странные вопросы.
Удивительно, но он абсолютно вменяем...
Полицейский и его жена, которые часто приходили с чем-нибудь вроде пирожных...
Во сне он видел только как стоит на улице и смотрит на ёлку в огромном окне. Рядом с елкой было много больших медвежат, цветных и ярких коробок. За одной из них "тихо, как мышка" пряталась маленькая девочка со своим другом, плюшевым тигренком.
Он всегда защитит тебя. Я скоро вернусь...
Наступали сумерки, улица засверкала яркими огнями витрин. А он все стоял возле одного из рекламных щитов. Наконец, он заметил, как одна из женщин вытащила девочку из за коробок. Она смеялась. Потом появилась машина и мужчины в форме вывели женщину с девочкой из магазина. Она смеялась, потому, что игра в прятки была веселой. На долю секунды их взгляды встретились, она улыбнулась и помахала лапкой тигренка. Он помахал рукой и улыбнулся в ответ.
Я вернусь... Скоро вернусь...
За все это время он только один раз испытал по-настоящему сильное чувство. Уже несколько дней он провел в приюте. За это время он ни разу не заговорил ни с кем и никому не ответил. Мальчик напоминал куклу, которая двигалась по тому, что её завели и пружина ещё не раскрутилась. С одинаковым успехом он мог есть и пирожные и "полезный" томатный суп. Робот принимает пищу, потому, что его так запрограммировали. Никто не ожидал, что робот может подраться с кем-то за старую куклу с большими глазами и лохматыми волосами, а потом долго молча прижимать её к себе, как самое большое сокровище. Это закончилось ещё одним уколом, после которого язык стал ватным и навалился сон, похожий на темную яму. Постепенно темнота засеивалась маленькими шаловливыми огоньками и звонким смехом.
Он не знал, откуда они взялись, но этот смех был таким красивым. С этого дня он начал наблюдать за смехом. Мальчик заметил, насколько разным он может быть: добрым, злым, красивым, озорным, жестоким, циничным, смущенным, виноватым, счастливым, потерянным. И, самое удивительное, он мог возникнуть только сам по себе. Легко положить ногу в любой момент на ногу, но рассмеяться по настоящему в любой момент невозможно.
Приемные родители были настолько легкими людьми, очень мало вещей было способных расстроить их надолго. Но их было так легко рассмешить. Хэл Младший, как они его называли, постепенно оттаивал, часами наблюдая за игрой соседской малышни, стараясь не показываться им на глаза, потому что, тогда они с плачем разбегутся в рассыпную. Иногда он сбегал в парк, где его никто не знал и мог не бояться: мало кому понравиться быть пугалом. Иногда он нарочно выходил на видное место с самым невозмутимым видом, чтобы они разбежались поскорее, потому, что обидно, когда тебя боятся.
Так было и в тот раз. После школы он сбежал в парк, а потом, возвращался домой и решительно свернул в свой переулок. Малышня с криком разбежалась, а одна темнокожая девочка осталась стоять. Почему -то она просто улыбалась и с интересом смотрела на него. Хэл засунул руки в карманы и картинно насупился. Она снова улыбнулась и, смутившись, вытащила из кармана платья конфету: на, это тебе.
-...Зачем?- удивился Хэл.
Вместо ответа она снова улыбнулась и, вложив в его ладонь угощение, звонко рассмеялась:
- Я так хочу!
Уж надо поверить, Памела всегда делала только по-своему и никак иначе. Почему она чего-то хотела или не хотела, девочка редко задумывалась, но, когда что-то делала, была уверена, что делает правильно. Как загипнотизированный, Хэл переводил взгляд с конфеты на девочку и, наконец, ответил:
- Спасибо...
Едва улыбнувшись, он забежал в дом, забрался в свою комнату, положил свое сокровище на стол и долго - долго смотрел на него, положив на руки голову...
В этот день Хэл Старший вернулся пораньше с работы, Лорна, у которой учеников поубавилось, колдовала на кухне над чем-то неимоверно сдобным и калорийным. Хэл Младший помогал ей, думая о конфете спрятанной в карман. Неожиданно для себя, отец ощутил немного призабытый домашний уют. Словно в воздухе появилось нечто, чего раньше не было. Даже лимонад, налитый женой был другого вкуса. Усталость после очень трудного дня улетучилась.
- Младший, пошли, я обыграю тебя в шахматы...
- Это я тебя обыграю, - кивнул мальчик, пожав плечами. На минуту сверкнула ямочка на щеке.
- Играйте здесь, нето я приготовлю скучный ужин... - пригрозила Лорна, улыбнувшись стряхнула муку с носа, еще больше выпачкавшись. Муж исправил положение тыльной стороной ладони:
- Договорились, - и прижался щекой к её щеке.
Ни он ни она не могли понять, что это, но в этот день в доме определённо появилась жизнь...
Лондон. 1954г.
Мэтт Джордан
- У тебя настоящий талант, Мэтти, ты знаешь об этом? - спросила Джина, рассматривая набросок. Ей нравилось, как брат изобразил её. Не просто похоже, а даже умудрился поймать тот момент, когда ей было очень весело. Братишка был очень нелюдимым и редко расставался с блокнотом.
- Я рад, что тебе нравится, Джинни. Ты - очень красивая, - искренне ответил мальчик, не отводя взгляда.
- Будешь продолжать в том же духе - защекочу!
- Сначала догони! Тоже мне - умная!
Джинни и представить себе не могла, когда этот сукин сын, Билл Джордан, навязал им своего внебрачного сына, что этот мальчик станет её лучшим другом. Ей было всего пятнадцать лет, но она успела твердо усвоить, что бы ни вытворил папочка, добра от этого не жди. Женат он был уже в третий раз и Кассандра, его последняя жена была ничем не лучше её самовлюбленной сучки-матери. Кроме того, сама Джина сделала большую ошибку, родившись не мальчиком: дед, то есть отец Билла, такой же самовлюбленный подонок, завещал своему первому внуку контрольный пакет акций "Джордан Стилз". Проблема состояла в том, что этого самого внука пришлось так долго разыскивать: единственная любовница, от которой папочка прижил мальчика жила где-то в штатах. К счастью, ему это удалось до того, как дед успел умереть. Признав сына и оформив опекунство, Джордан перестал как бы то ни было интересоваться им. Практически сразу отправил в закрытую частную школу.
Джинни сперва в штыки его восприняла:
- Привет, ты и есть - папочкино сокровище? - язвительно спросила она худосочного паренька.
- Не знаю, меня зовут Мэтью - искренне ответил мальчик, - А ты кто?
- Не знаю... Кошмар твой оживший, вот кто!
- Ты не можешь быть кошмаром! - расхохотался он, как будто она сморозила неимоверную глупость.
- Это еще почему? - возмутилась Джинни, стараясь принять боевую стойку Аля Баба Яга.
- Ты мне нравишься, а то что нравится пугать не может! - заявил он настолько убежденно, что Джина так и осталась с отвисшей челюстью моргать глазами, пока мачеха не нарушила их идиллию:
- Я вижу, вы познакомились! - провозгласила она, спускаясь со ступеньки отделявшей гостиную от столовой в их лондонской квартире. При этом она приторно улыбнулась и потрепала мальчика по щеке. Он резко отпрянул и скривился, как хомячок. Позже Джина поняла: Мэтти не любит пьяных. Кассандра не рассердилась, а продолжила движение по курсу к лоджии. Теперь Джинни могла бы рассмеяться, но почему-то не захотела.
Ангелочком Мэтти был только с ней. За первую неделю в частной школе для богатеньких мальчиков, он отличился передравшись едва ли не со всеми "старожилами". Даже старшие боялись этого клопа. Сразу видно, что папочкина любовница воспитывала его чуть ли не на помойке. Билл как-то раз бросил что-то об этом, изучая табель набитый двойками. Сам братишка об этом не говорил по той простой причине, что абсолютно ничего не помнил. Поверенный Билла нашел его в какой-то бесплатной больнице: мамаша, или её дружок (история не сохранила подробностей) проломили бедняге голову.
Конечно, это было не её дело, Джина сотни раз говорила себе об этом, но её настолько возмутило, что папочка и Кассандра отправили паренька, едва умевшего читать и считать в школу с повышенными требованиями! Неудивительно, что отличником Мэтти был только по физкультуре и рисованию! Билл как всегда с презрением отверг её мнение. Как же, женщины для него - шлюхи и дуры! Как же девушка была на него зла! Как бы она не уговаривала себя, тем не менее, она и её "компания волосатых бродяг" частенько оказывалась рядом. Как бы мимоходом она не раз навещала братишку, как правило, он светил новым фингалом и белозубой улыбкой. Школьная форма, которая должна была выглядеть элегантно и снобовато, торчала на нем во все стороны небрежно одетая, как перья воробушка. Мэтти отнюдь не был маленьким джентльменом. Или небо упадет на землю, или с этим нужно смириться. Пока не происходило ни того ни другого. Они мило болтали в её комнате, дожидаясь возвращения отца. Джине не нужно было особо ломать голову над тем, как брат оказался дома, она видела, его привез папочкин крыс - секретарь Сэлдон. Она и не сомневалась в том, что мальчишку таки исключили из школы, потому, что он умудрился что-то конкретное отмочить. Дверь открылась ровно настолько, чтобы проник властный голос:
- Сейчас же ко мне, Мэтью Джордан!
Предполагая, что все это значит, девушка сочувственно кивнула брату, который, совсем как папочка, выпятил нижнюю губу, отложил карандаш и сунул руки в карманы брюк. Даже не попытавшись заправить рубашку, он вышел из комнаты. Время, которое он не помнил и время, проведенное в этой дурацкой школе, приучило мальчика прятать страх за агрессией. Он не понимал, где и как вообще оказался, и почему все считают, что ему повезло?
- Не забывай из какой грязи я тебя вытащил! Ты должен вести себя достойно! Когда ты наконец перестанешь корчить из себя имбецила, Мэтью Джордан!
Билл - единственный человек, которого он боялся. Боялся по-настоящему. Боялся того холода, почти осязаемого адского холода, который исходил от отца.
Еще тогда, в больнице, когда крыс - секретарь появился за стеклянной перегородкой, отделявшей больничную палату, встретившись с ним взглядом, Мэтью ощутил эту жуть. Он откуда-то упал и ничего не помнил... Оказывается, это нормально. Когда ударяешься головой можешь перестать всех узнавать, забыть свое имя и видеть людей и предметы в каким-то странном свечении, похожем на маленькие искорки. У доктора они были голубыми с белым, у Джины - зеленовато-фиолетовыми, цвет крыс-секретаря Билла определить вообще невозможно. Он менялся от желтого до грязного хаки. Врач, седоватый мужчина, у которого в кармане не переводились леденцы и печенье, говорил, что все эти видения пройдут, как только пройдет голова.
Со временем, это и правда прошло, но впечатление осталось. Поэтому, когда при виде Билла ему особенно сильно хотелось вжаться в стенку, Мэтью крепко сжимал кулаки и прятал руки в карманы.
- Ты на себя посмотри! В твоем возрасте я уже...
- Летал в космос!.. - прервала его Кассандра, вплывшая в библиотеку с неизменным бокалом в руках, - Оставь ребенка в покое! Ты же сам говорил, что эта сучка в конец его запустила! Скажи спасибо, что ложку к уху не подносит, при таком-то воспитании!- заявила она, усаживаясь на роскошный диван, обитый зеленоватым велюром, так дивно сочетающимся с её неизменным пончо цвета морской волны. Отхлебнув из бокала, она глянула на мужа, который побелел сильнее, чем его шелковая сорочка. Его губы сложились в тонкую нитку, когда он схватил мальчишку за шиворот и потащил к окну, откуда открывался живописный вид на строительные работы:
- Вот, откуда я тебя вытащил! - процедил он сквозь зубы, - прижимая ребенка, так, что его щека припечаталась к стеклу. Испуганно вскрикнув, Мэтью вжался ладошками в оконную раму, - Туда же и отправлю, имбецил несчастный! - прошипел отец, стряхивая мальчишку на пол.
Кассандра широко раскрытыми глазами смотрела, как муж несколько раз с силой пнул сына ногой в живот, а затем вышвырнул за шиворот в гостиную. После этого, как ни в чем ни бывало, он налил себе виски и, удобно устроившись в кресле, открыл спортивный журнал. К еще большему удивлению, минут через пять, мальчик вернулся и, очень близко подошел к отцу, стараясь не сильно сгибаться от боли, сводившей дыхание:
- Еще хоть раз это повторится, и я не стану говорить деду всю ту чушь, которой меня учит Сэлдон! - сказал он, крепко сжимая кулаки, стараясь не отводить взгляд. А тебе - уши оторву! - добавил он зачем-то. Совсем не ожидавший этого Билл, не мигая уставился на сына.
- Мамочки! - охнула наконец женщина, наблюдая, как муж, довольно крупный мужчина играет в гляделки с малолетним клопом.
- Молчи, женщина! - напряженно оборвал её мальчик, сжимая кулаки до онемения.
Взрослый холеный подонок закашлялся:
- Пошел вон! Завтра Сэлдон решит вопрос со школой! - прохрипел он, старательно делая вид, что отвернулся только изза кашля...
Вьетнам, 1964г.
Мэтт Джордан
Роберто Делейни был признанным спецом по наколкам. Говорят, он мог изобразить статую свободы за считанные минуты.
- Твоей девочке это понравится! - усмехнулся он, очередному клиенту, - А если она уже нашла кого получше, приходи, я сделаю тебе Мадам Свободу на заднице!
- Ну как, закончил на сегодня? Нам спать буквально пару часов, - проворчал сосед по палатке.
Делейни расхохотался:
- Ну, ты Джорди, в натуре, даешь! У нас теперь куча денег!.. - и уже себе под нос добавил, - Хотя, какие это для тебя на фиг бабки...
Они подружились ещё новобранцами на сборном пункте.
- Вообще знаешь, теперь я верю в демократию: в армию нынче попадают и такие, как я - сын бедного таксиста из Пенсильвании и папенькины сынки вроде тебя, Джордан!
Ворчун пропустил это мимо ушей. Вообще, Мэт не имел ни малейшего желания говорить о Билле Джордане, все этот капрал-задница. Нашел о чем говорить на построении! Мэтью едва сдержался, чтобы не начистить лощеную физиономию. Так уж получилось, что в жизни папенькиного сынка, гнев - единственное чувство, позволяющее выжить. Только это быстро отучило других папенькиных сынков из частной школы от привычки доставать "американского недоумка". И только очень сильный гнев позволил ему одержать верх над Биллом. С того памятного дня, папаша и пальцем его не тронул. Предпочитал делать вид, будто его вообще не существует. К сожалению, мерзавец приобрел не менее дурную привычку избивать свою жену. Мэт узнал об этом совершенно случайно. Большую часть жизни они с Джиной проводили в школах. Но на Рождество возвращались. Старик имел нехорошую привычку ублажать деда и разыгрывать перед ним "большую дружную семью". Это Рождество было наредкость тоскливым. Ему уже было лет пятнадцать Джина вышла замуж и как нормальный человек, праздновала с мужем и его семьей. Повезло ей с мужем. Хороший парень, журналист. Пишет про удочки. Билл его ненавидит. Мэт бродил по улицам, иногда болтал с дедом (хороший старик) и считал дни до возвращения в школу. Он уже спустился к машине, которая должна была отвезти его на вокзал, и тут вспомнил о блокноте. Это была та вещь, с которой он не привык расставаться. Дед воображал его эдаким "продолжателем династии", любил поговорить о бизнесе, производстве и всяких нововведениях, но лучше бы он говорил об этом с Джиной. Толку было бы больше. Сам Мэт чувствовал себя таким оторванным от всего этого, что поддерживал разговор только лишь бы не обижать старика.
Он вернулся в дом и увидел, как папаша пинает ногами распростертую на полу мачеху. Не раздумывая, он врезал ему хуком в челюсть и помог Кассандре подняться на ноги. Прекрасно зная, что она сейчас чувствует, он осторожно усадил её в кресло:
- Я сейчас врача вызову.
Билл рассмеялся:
- Давай! Вызывай!
Лицо у него при этом было настолько мерзкое, что так и хотелось его расквасить. Не сводя с него глаз, он набирал номер, но Кассандра вдруг бросилась к телефону и так затравленно на него посмотрела:
- Не надо, Мэтти, пожалуйста!
И ведь не глупая же тетка! Так он узнал, чем его выходка восьмилетней давности обернулась для мачехи. Впрочем, не будь её, Билл нашел бы ещё какую-нибудь грушу для битья. Отодвинув её, паренек подошел к папочке уже самодовольно выплывшему с дивана. Глядя на его рожу, Мэтью подумал, что, пожалуй слабовато его приложил.
- Только попробуй тронь её, я теперь тоже драться умею. Сам вчера хвастался моими призами по боксу! Папочка!
- Пожалуйста, не надо... Это все наше дело... - как заведенная твердила мачеха.
- Я его предупредил, Кэсси. И слов на ветер не бросаю.
Если раньше Билл просто не замечал его, то теперь, не упускал ни малейшего случая зацепить. Из колледжа Мэт мог приезжать, когда ему вздумается и без предупреждения. Все свободное время он проводил с Джинни и её мужем, не забывая наведаться в отчий дом.
- Зря ты это все делаешь, - однажды сказала сестра, - это все бесполезно.
- Я знаю. Это-то меня и бесит.
В один прекрасный день мачеха наглоталась таблеток. Дед умер и Билл перестал оплачивать колледж Мэта. Поэтому, в один прекрасный день, он одолжил у сестры денег и сделал то, что уже давно собирался. Вернулся в штаты.
Он обошел почти всю страну, останавливаясь только, чтобы заработать денег на дорогу, но так и не нашел того, что звало его сюда. Иногда, во сне он слышал, видел, помнил кричал и просыпался. Просыпался и не мог вспомнить ничего, кроме (Джои... Тигренок...) каких-то смутных ощущений, отголосков. То самое чувство важного и навсегда потерянного.
Когда-то, очень давно, он пытался расспросить о том, "старом" времени и странных отметинах, оставшихся на теле, но вскоре понял всю бесполезность этих расспросов. "Это у тебя от мамочки, - холодно сообщил Билл, - она была совсем опустившейся шлюхой, когда Сэлдон разыскал вас. Так что ничему не удивляйся, и никаких больше идиотских вопросов."
Джинни сказала то же самое, но другими словами: "Ты должен радоваться, что не помнишь этого."
В Чикаго он пробыл почти год. Там-то его и "поймала" повестка. Долг перед Родиной и все такое... Там же он в последний раз встретился с Биллом. Точнее, с его тенью: крыс-секретарем Сэлдоном. Билл так и не вышел из лимузина. Ещё бы, казарма для новобранцев была слишком экзотичным местом для хлыща. Это касалось Джинни. Она умерла при родах. Сэлдон вернул его нераспечатанные письма по просьбе Дэниэла, её мужа. Это был первый раз, когда Мэтью по - настоящему захотелось выть. Встретившись взглядом с Биллом, он понял, что негодяй приехал только для того, чтобы увидеть его перекошенную от боли физиономию. Ну и черт с ним!
Жаль только, что ребята уверились в том, что он "мажорный мальчик" и теперь бесполезно доказывать обратное. У Мэта было ощущение, что если он и вернется с этой войны, то последнее, что будет волновать его - папаша Билл, хорошие манеры и мнение окружающих.
Во Вьетнаме он пробыл уже несколько месяцев. Из тех, кого с ним отправили, он и Дэлейни были единственными счастливчиками. До сих пор живыми счастливчиками. Посреди всего этого не было времени думать о прошлом, о будущем. Было только настоящее. Сейчас и здесь. Выбравшись из пекла, они были на временной базе уже неделю, ожидая перераспределения. Сейчас и здесь был Дэлейни с его татуировками и планы открыть на пару тату-салон по возвращении: как-то приятель заглянул в его блокнот и увидел несколько набросков на тему "ночных голосов" и загорелся этим.
- Ты понимаешь, мы не зря тут нашли друг друга! За такими наколками, народ к нам валом повалит!
- Да пошел ты!
- Я уже понял, что на твоем снобском языке это означает да?
- Посмотрим...
...Они бродили по этим джунглям казалось целую вечность в поисках отряда вьетконговцев. Затянувшаяся война не была тем коротким "походом за демократией", обещанным дядей Сэмом. С лицами, перемазанными в маскировочной ваксе, на одеревенелых ногах, с обостренными, как у животных инстинктами, они наконец вышли к деревне. Одной из тех, что выглядели обманчиво пустыми. Тростниковые хижины, аккуратно сложенная домашняя утварь, несколько трупов по периметру. Выглядело так, словно там уже побывали партизаны. Сержант Хэллоуэй, дал знак остановиться. Остановиться означало буквально, "стой, где стоишь и не двигайся!" Пока высокий тростник скрывал людей в камуфляже, можно было осмотреть открытую местность в бинокль и наметить "горячие точки". Несколько мертвых тел, мешки с рисом у кирпичной стены, тени, мелькнувшие в окнах хижин. Их ждали. Он жестом подозвал снайпера и указал на одно из тел. Снайпер понимающе кивнул и вскинул винтовку с глушителем. Ребята застыли в ожидании. Сержант сделал еще несколько знаков: "Как только он выстрелит, ложитесь!" Он вдалбливал всем новобранцам: "Здесь, чем меньше слов, тем лучше. И звуков - тоже!" Простейший набор жестов заменял им слова все эти дни. Проверив глушитель, снайпер вскинул ружье и выстрелил, солдаты тут же упали на землю. Одновременно с раздавшимся взрывом. Трупы начиненные взрывчаткой - один из фокусов партизан. Появилось несколько вьетконговцев. Они пока не хотели обнаруживать себя, пытаясь определить, откуда был выстрел. Следующий знак: "Запоминайте, как они идут". Он хотел дать возможность вьетнамцам самим показать другие ловушки. Себя обнаруживать пока было рано. Припав к земле, солдаты наблюдали короткие передвижения по деревне. Вьетнамцы действовали так же быстро и осторожно, стараясь не показываться на открытой местности. Ястреб понимал его без слов. Следующей мишенью стала лампа у порога одной из хижин. Затем, снайпер быстро расстрелял еще несколько "трупов", взорвав группку из пяти вьетконговцев. Только когда их озверелые товарищи высыпали из укрытий, расстреливая из автоматов все подряд, Хэл дал приказ стрелять во все, что двигалось. Гранаты он старался использовать по минимуму. Вероятность того, что в этой деревне ещё оставались мирные жители оставалась. Прятаться больше не имело смысла. Уничтожив тех, кто был на виду, солдаты вошли в деревню, старательно повторяя путь прежних хозяев. Там все еще могли оставаться скрытые ловушки, опыт говорил, что самонадеянность может дорого стоить. Зачистить деревню нужно было очень быстро, к партизанам могли прислать подмогу, поэтому до сумерек нужно было успеть занять позиции, вызвать подмогу, отправить раненых.
"Здесь шустрила парочка ковёрных..." - нервно усмехнулся один Рэддинг, один из "стариков". Он всегда выдавал эту реплику, когда все заканчивалось и почти все оставались живы. Когда они все еще были новобранцами, год назад и нормальная жизнь не казалась чем-то далеким, он любил рассказывать об отцовской строительной бригаде. А Ястреб и Хэл рассказывали о том, как были клоунами в цирке. Теперь сама мысль о том, что индеец - снайпер и их командир, прозванный за глаза Напалмом, могли заниматься клоунадой просто шокировала и не укладывалась в голове.
- Рэддинг, пойди отдохни. Вертолет будет через два часа. - грубо прервал его Хэл, - Кого еще тут колбасит, шаг вперед!
Строго обведя взглядом отряд, потерявший двоих убитыми:
- Еще ничего не кончилось. Все будет кончено, когда вы приедете домой и сами оденете тапки у входа! Понятно?
- Да сэр!
- Не слышу!
- Понятно, сэр!!!
Даже когда он расставил посты, Хэла преследовало ощущение, что он чего-то не предусмотрел. В реальной жизни даже идеальный план не срабатывал так, как ходы в шахматной партии. Сейчас, он бы снова вернулся в то время, когда играл с отцом вечером после работы. Тогда можно было шутить, радоваться хорошо продуманной комбинации, беззаботно болтать и радоваться маминым плюшкам. Здесь каждый ход стоил кому-то жизни. Или белым или черным... Неудачный ход стоил жизни брату и долгой разлуки с сестрой. Лукас сдержал свое обещание: отвечает на все письма, высылает фотографии, но саму Мэнди он видел только один раз. Два часа за три года. Постепенно письма её приемного отца перестали быть сухими и формальными. Хэл не сомневался, что Лукас сдержит обещание и расскажет правду о нем девочке, когда ей исполнится восемнадцать. А сейчас ей было только шестнадцать. Должно исполниться через месяц. Стоит ли говорить, что он совсем не рвался на эту войну. Достаточно того, что иногда, глядя в зеркало он представлял, каким мог быть Джои, так теперь кто-то еще будет представлять себе этих двоих, которых отправят на родину в деревянных плащах на сегодняшнем вертолете. Кроме того, у него в кармане были еще несколько цепочек с жетонами: несколько трупов они нашли в лесу, по дороге сюда. Иногда он представлял, что брат не умер, а попал в какую-то другую семью. Даже придумывал эту семью, потом ребят, с которыми он мог дружить, девушку, которая могла бы ему понравиться. Бывали моменты, когда он даже верил этой своей выдумке. Сейчас он ей верил даже помимо своей воли.
Командование решило разместить передвижной госпиталь на расчищенной территории, которую теперь нужно было активно охранять. Подкрепление прибыло с началом сумерек. Десять новичков, к счастью не новобранцев, высыпали из вертолета, который тут же забрал убитых, сбросил мешок с провизией и улетел.
Не желая упускать последнюю возможность посмотреть на новеньких со стороны, он поручил Ястребу провести перекличку. Новые называли по очереди имена и звания, после чего становились в строй. Хэл вглядывался в их лица, думая, что же он сможет прочитать в них на этот раз. Ястреб запнулся, не сразу сообразив в чем дело:
- Рядовой Мэтью Джордан, сэр! - знакомый голос, знакомое лицо и совсем другое имя! Даже Хэл не сразу понял, что произошло, продолжая все так же смотреть на новичка, чего же стоило ожидать от последнего шамана сиу? Паузу нарушил Дэлейни, про себя скомандовавший "вольно", а вслух добавив: "ни фига себе..."
Это заставило командира вспомнить, где он находится и скомандовать "вольно - разойдись" вслух. Совсем расходиться никто не спешил. Не решаясь больше стряхивать наваждение, Хэл подошел к своей точной копии:
- Джои?- задал он вопрос, который стал ответом. Человек, привыкший считать себя Мэтью Джорданом, стоял как вкопанный. В его голове все разом встало на свои места.
- Кажется да... - едва слышно ответил он, сделав шаг навстречу своей копии
- Святые небеса! Ты живой! Ты В САМОМ ДЕЛЕ живой! - Хэл смотрел на него, как завороженный, не решаясь коснуться. Этот мираж, этот бред наяву мог растаять в любую минуту, оставив его таким же опустошенным, как все эти тринадцать лет.
"Я же тебя не помню!" - закричал про себя парень, который уже не понимал, как его зовут, но прежде, чем он озвучил эту мысль, Хэл порывисто прижал его к себе: "Живой, гад... Как же мне тебя не хватало!" От прикосновения брата где-то внутри щелкнул невидимый барьер, и, сменяя друг друга, потерянные воспоминания промелькнули перед глазами:
- Одного этого слишком мало, чтобы убить меня, Дэви!
Эйфория длилась недолго. Все-таки они находились во Вьетнаме. Понемногу к деревне стекались другие подразделения. Вертолеты доставляли оборудование военного госпиталя. Отряд Хэла получил новое назначение и должен был отправляться дальше...
Где-то во Вьетнаме. 1954г.
Ястреб
Что бы он ни знал, о чем бы ни догадывался, до поры до времени Ястреб держал это при себе. Правда о том, что произошло на следующий день после взятия деревни с непереводимым названием, не была интересна никому, кроме тех, кого она касалась непосредственно.
Как ни горько, их обстреляли свои же. Это был настоящий хаос: вокруг был огонь, грохотали взрывы. Казалось, некуда деться из этого ада. Всего за несколько минут от двадцати человек осталось много ошметков и несколько чуть живых тел. Ото всюду доносились стоны и запах паленого мяса. Рация была безнадежно повреждена, радист безнадежно мертв. Эстебан Хоукин, по прозвищу Ястреб оказался наиболее живым из всех, поэтому командование он взял на себя. "Хэла и Джордана навряд ли теперь кто-то назовет близнецами", - подумал Ястреб. Осколки изуродовали лицо Хэла до неузнаваемости. До появления Джордана он в каждом солдате видел брата, а после видел только брата. Много лет он не мог себе простить, что позволил Джои спасти себя и сестру от пьяного чудовища и хотел отдать ему свою жизнь. Теперь он наверное был счастлив! Абсолютно счастлив, потому, что именно это он и сделал, закрыв собой парня от взрывной волны и горящих веток.
Еще подростками они подружились потому, что привыкли поступать по-своему, но этого Ястреб не мог простить другу, который полуживой шел, опираясь на плечо брата, который был чуть-чуть живее. Он понимал, то, что произошло было большой глупостью и чудовищной несправедливостью, что злило его еще больше. Сам он отделался легкой царапиной и осколком в предплечье. "Надеюсь, ты этого стоишь!"- процедил он сквозь зубы. Втроем они добрались до укрытия. Они буквально чувствовали, как жизнь уходит из раненого, но продолжали идти, пока он сам не попросил их остановиться. Приказал, когда не послушались.
Хэл - рассудочный интриган и мастер устраивать ловушки. В этом смысле брат - его полная противоположность. Ястреб сразу понял, в чем коварство невинной просьбы сообщить приемным родителям о случившемся лично.
- ... Я не хочу, чтобы они получали одно из этих дурацких писем. Оставьте меня здесь, возьмите только жетоны. В этих джунглях много хороших ребят, мне будет не скучно. Ястреб знает, где они живут. Ты придешь к ним и все расскажешь... Доверяй тому, что сейчас чувствуешь... Это - правда... Я вернусь... Я не врал, Мэнди...
Вскоре он начал заговариваться. Ястреб мог только в гневном оцепенении качать головой, переводя взгляд с живого на умирающего. Он мог спорить на что угодно, этот парень никогда не решится сказать таким хорошим людям, как Хэллоуэй и его жена, что их сын мертв, а он - всего лишь копия... Мерзавец таки подарил свою жизнь брату...
Техас. Наше время.
Принцесса-воровка.
Одна маленькая девочка очень боялась, что её никогда не найдут. Все говорили, что сестра Лотти выросла такой злой потому, что её не нашли, когда она была маленькой. В приюте было несколько монахинь, которые сами выросли здесь. Дети знали, что родители не бросили, а просто потеряли их: разве можно бросить своего ребёнка? Дети постарше смеялись над такими выдумками, но иногда сбегали искать своих мам.
Девочка никогда не расставалась плюшевым тигрёнком. Её даже прозвали Тайгер. Сестра Лотти говорила, что девочку бросили в магазине игрушек и бессердечная мать оставила ей только это замызганное чучело. Она сказала это нечаянно. Только один раз: ей было обидно, что её так и не нашли. Тайгер была непоседой и большой фантазёркой. Она часто пересказывала истории, которые рассказывал её тигренок, и все они заканчивались очень хорошо, как и эта.
Самой сердитой монашкой была сестра-директриса. Никто не знал, как её зовут. Она очень любила сладкое. Особенно сдобные булочки, но не становилась от этого добрее, потому, что потолстеть не хотела. Сестра - директриса часто приглашала взрослых, которые жертвовали деньги или находили своих детей. Гости приходили в воскресенье. Такое воскресенье, как это. Недавно закончился дождь, поэтому дети играли в большой комнате на первом этаже. Тайгер знала, что именно сегодня должны будут прийти её папа и мама. Она даже видела, как их машина подъехала к крыльцу, и папа помог маме выйти. Они задержались на минутку, потом их встретила сестра-директриса.
Тайгер хотелось закричать им, потому, что она не могла сегодня спуститься в комнату для игр: вредная сестра Меридит заперла её в спальне за то, что она вчера подралась. Теперь папа и мама не найдут её, и уедут. Никто не скажет им, что здесь есть ещё одна девочка и что, это уж точно, та девочка, которую они ищут.
Взрослые вошли в дом. Большой, серый. По стенам вились какие-то растения, не делавшие его красивее. Девочке, которая всё-таки вышла из машины, это место совсем не понравилось. Когда папа с мамой решили выбрать ей братика, она думала, что это будет веселее. Перед домом росли два больших кипариса, и была большая лужайка с красиво подстриженной травой. Она посмотрела на дверь, белую и довольно приветливую, как в доме у бабушки, сделала глубокий вдох и... и снова отошла к машине. Нет, ей не было страшно входить. Просто она решила немного пройтись по траве и ещё раз все обдумать. Мама говорит, все, что делают люди, должно быть обдумано, как следует. Тогда она и увидела мальчика, спускавшегося по водосточной трубе. Только мальчики могут лазать по деревьям, драться и переживать разные приключения. Девочки должны вести себя хорошо, ходить в накрахмаленных платьицах и ни с кем не ссориться. Ещё, в их карманах не должно быть никаких там камушков и фантиков. Аника, так звали девочку, заворожено смотрела на мальчишку. Ещё бы: это было так опасно и интересно, что маме бы наверняка не понравилось. А папа бы сказал, что для таких волнений он слишком стар.
Мальчик спрыгнул на землю и вытер ладошки о потёртые брюки. Хорошо, что труба успела высохнуть после дождя, но одежда сильно перепачкалась. Когда он обернулся и снял кепку, Аника замерла от удивления: "Так ты девочка!" Тайгер думала только о том, что сейчас она вбежит в детскую, где папа с мамой сразу увидят её и заберут домой. И никакая директриса её не остановит. Она не ожидала, что кто-то увидит, как она выбралась на улицу. "Конечно, я девочка!"- возмутилась она. Разве можно было принять её за одного из этих скучных воображал. Тем более, что у мальчиков не может быть таких красивых волос: длинных непослушных кудряшек. "И папа с мамой тебе разрешают?"- с едва прикрытой завистью спросила Аника. "Нет, не разрешают,- честно ответила Тайгер, - но я их ещё не спрашивала". "Тогда, не спрашивай - точно не разрешат!" - со знанием дела ответила Аника...
...Девочке было всего три месяца и она слышала только приятный голос своей тётушки, державшей её на руках и рассказывавшей сказку о принцессе-воровке, ставшую семейной легендой. Аманда всегда втайне мечтала о дочке, и это был первый раз, когда она взяла на руки Бренду. Девочка заплакала, а в доме больше никого не было. Маленький ребёнок, это было очень знакомо, а маленькая девочка было чем-то новым. Анна часто спала в детской, что не слишком нравилось её мужу, но Ястреб был готов к тому, что вряд ли её будет интересовать что-либо, кроме ребёнка. И почему в доме никого больше нет? В другой раз Аманда послала бы Инетту, Ястреба или кого-нибудь из мальчишек в детскую, но как назло малышка, которая в теории должна была спать ещё как минимум час разоралась именно тогда, когда она, её тётушка сидела на веранде, воевала с ноутбуком и в десятый раз пыталась сосредоточится на статье, обещанной редактору ещё месяц назад. Вместо этого она прислушивалась к голосам деревьев на подъездной дорожке, запускала игру или переглядывалась с девушкой на чеканке. У Анни была слабость ко всякого рода металлическим штукам, а Ястреб умел их делать. Так они и сошлись на почве совместного... Бред... Аманда была единственной, кто чувствовал себя неуютно в этом мышином раю. Когда около года назад она попросила Анни присмотреть за мальчиками, она не предполагала, что сестра назло ей привезёт детей в отцовский дом, прикупит здесь ферму и найдёт им дядюшку. Такого, как Ястреб...
... Как обычно они разделились на две команды, стараясь по очереди забросить мяч в кольцо.
- Инетта, придется разлучить тебя с папочкой, иначе мы разделаем вас под орех! - рассмеялся темноволосый подросток, удивительно похожий на Хэла, если бы не угольно черные глаза и бесшабашная веселость, сквозившая в каждом его движении.
- Мне что играть с этим стариком? - притворно ужаснулся его брат, на первый взгляд они казались близнецами, но цвет глаз выдавал их. У Джо они были такими же серыми, как у матери и дядюшек.
- А меня кто-нибудь спросил? - притворно насупилась Инетта, пуская чертиков Джо. - Я буду с Дэви, а ты будешь с папой!
- Правильно, тогда у вас никаких шансов! - скрестил на груди руки отставной шаман племени навахо, впервые встретив этих мальчишек, он начал понимать, что значит "увидеть дважды"...