Синий. Такой синий и прозрачный. С придыхом тумана.
Синий вечер.
Ночи у нас нет.
Нет, и не будет.
Ночь, как темнота и как время тишины и странностей, есть.
Но как время сна - нет, и не будет.
Подходит поезд, открывает двери.
Мы садимся в вагон. Все - все в один вагон.
В нем приторно - желтый свет. Такой неестественный. Он режет глаза.
Ребята что - то химичат в тамбуре и свет потухает.
Никто ничего не говорит.
Вместе мы - сила.
Большая сила, неразделимая, единая.
Непонятная.
Раньше все было проще - формировались компании по вкусам. Нас было немного - так, небольшая горсточка представителей молодежи. Затем чуть побольше, некоторые отсеивались, так сказать, естественным отбором.
Надоедало - и уходили.
Никто никого не держал.
Никто не знал, для каких целей мы все встретились.
Так, вроде, друзья, и все.
Ничего особенного.
А поезд едет черт знает куда. И мы едем туда же.
Хоть и не видно никого, ощущаю их рядом - это не прикосновения, не шум, не запах.
Это что - то такое, отчего сходят с ума.
Будь я в одном конце вагона, а другой из "наших" в противоположном, даже в кромешной тьме с выколотыми глазами я его почувствую, что бывало не раз.
Мне не жалко ради них своих глаз.
Но нет - мы все здесь, забили почти весь вагон. И это чувство, ощущение... нет, но что - то очень похожее на ощущение трогает душу... нет, что - то похожее на душу...
Я ведь и не знал, насколько мы необычны.
Другим не понять - ерунда. Они не желают разбираться.
Но, думал, стоит подойти к нам поближе и доброжелательно, человек все поймет.
Нас поймет.
Но нет, все оказалось намного сложней.
Девочка моя, очередная, надеюсь, последняя, думала, что связалась со мной.
А вышло, что со всем этим конклавом!
Ведь мы все связаны суровыми нитями судьбы...
Девочка моя, прости меня, что втянул тебя в общество этих странных и милых ублюдков. Я и сам такой же, как они.
Хотя каждый индивидуален - мораль одна, и не такая, какая принята.
Я полагал, что ты поймешь нас, и каждому от этого станет чуточку легче.
А в результате - всего лишь шок и непонимание.
Не думал, что мы так далеко ушли от всех, свернули не там и заблудились.
Но в то же время не заблудились - решили протоптать свою тропу.
Не знали мы, девочка моя, что новые тропы так быстро зарастают!
Что их уже не отыскать.
Я не хотел, прости меня.
Сам уже не помню, как мы там и где прошли.
И никто не помнит. Мы совсем забыли о людях, которые пойдут за нами спустя четыре сезона.
О людях, которых мы будем любить.
Мы не эгоисты - мы лишь очарованные и потому забывчивые.
Рот и глаза всегда открыты от удивлений и непринужденности.
Я знаю только одно - счастье есть.
И мы нашли его в совершенно противоположной стороне, где думалось раньше.
Но счастье это нечеловеческое и неземное.
Его тоже нужно понять.
Я подарю тебе коробочку счастья, но сумеешь ли ты ее открыть, не повредив содержимое.
Мы вместе, хотя нас опять уже не много.
Зато нерушимо.
Вагон дышит нами.
Интересно, а вагон нас понимает.
Наверно понимает.
Не понимал бы, не стал вагоном.
Я стану вагоном.
А может подъездом,
Хотя, может, подвалом.
Нас скоро не станет.
Да, это было ясно еще давно, но не сразу.
Девочка моя, не надо плакать, я буду с тобой даже после этого.
Я умею.
Мы все умеем.
И все останемся с любимыми.
Но нас скоро не станет.
Мир уже умер.
Ты знаешь эту истину.
Мир уже умер.
Мы ждем своей очереди.
Каждый час ждем, поэтому так крепко держимся.
Мы - лучшие друзья до конца времен.
Да, некоторых уже настигла смерть.
Но они с нами.
Душа - одна на всех.
Поезд мчится в темень.
В ту непроглядную темень, где всегда хотелось быть еще до того, как там проложат рельсы.
Нам думалось, что все проще. А сейчас...
Сейчас мы пьем любимое вино, перешедшее к нам от моряков.
Те тоже любили далеко заходить и не знали закона новой тропы.
Это самое поганое вино в мире.
Так думают.
Оно не поганое, оно также непонятое.
Девочка моя, прости меня за него. Мне не бросить его. Мне его пить и любить, как раньше и навсегда.
Нет, не ревнуй меня, это совершенно другая любовь.
Наверно, это ритуал.
Не плач, я люблю тебя! Нет, не как "Портвейн" и не как друзей.
Я люблю тебя по особенному!
Это чем - то похоже на бред.
Это чем - то похоже на псих.
Это чем - то похоже на хруст.
Это чем - то похоже на звук.
А еще...
Еще это похоже на ночь, на город, такой большущий ночной город с рекламами, знаешь? На стук изнутри кабинки в морге. Это похоже на Симетру, на огромный горящий обруч, на кошку на крыше, на нас с тобой на крыше, на осколки замерзшей резины, на глупость маленького пушистого уродца, на тыльную сторону иконы, на последний в мире грамм ЛСД, на кружку теплого крепкого чая, на искру, что таится в спичечном коробке, на строительный кран, замерший во тьме полуночи. Больше всего это походит на то странное ощущение... нет, но что - то очень похожее на ощущение,
когда я с тобой.
Когда ты со мной...
Но поезд едет. Он неумолим. Стремление. Что - то ждет нас там. Хотя, нас никогда ничто не ждет, лишь противостояние мира, как штыки со всех сторон.
Последний глоток вина. Всегда последний - нас скоро не станет.
Последний глоток.
В вагон врывается яркий свет.
Ребята...
Накрываемые волной света, они исчезают навсегда.
Прощайте, ребята, мы были с вами до конца.
Мы победили этот мир и его странные устои!
Свет прокатывается по вагону, растворяет друзей, сидящих впереди.
Сейчас он накроет меня, а затем и сидящих за мной.