Знобищева Мария Игоревна : другие произведения.

Сказки Мокея Мокеича

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мокей Мокеич - это дождь. Он не ко всем приходит, а только к тем, кто умеет слушать. Когда на дворе такая погода, что из дому не выйти, тихо-тихо устраивается Мокей Мокеич на краешке карниза или под козырьком подъезда у водосточных желобов и, постукивая пальцами по крыше, начинает рассказывать сказки. Иногда пошепчет-пошепчет, усыпит младенца - и уходит. А иногда так разойдётся, что только записывай!..
  Мокей Мокеич - это дождь. Он не ко всем приходит, а только к тем, кто умеет слушать. Когда на дворе такая погода, что из дому не выйти, тихо-тихо устраивается Мокей Мокеич на краешке карниза или под козырьком подъезда у водосточных желобов и, постукивая пальцами по крыше, начинает рассказывать сказки. Иногда пошепчет-пошепчет, усыпит младенца - и уходит. А иногда так разойдётся, что только записывай!..
  
   Будет ли дождь
  На берегу пруда сидели две лягушки. Они смотрели, как ветер гонит по небесной реке стаи облаков и гадали, будет ли дождь.
  - Ква-кая разница, будет или нет? - промолвила старая лягушка. - Это ничего не меняет. Кругом и так полно во-о-оды.
  - Ба-абушка! - изумилась лягушка помоложе, - как это, ква-кая разница? Дождь пускает по пруду пузыри. Можно кувыркаться и кататься на них!
  - Будет ли дождь с пузырями, или такой, которого хватит только лапы намочить, - всё равно, - закатила бабушка желтоватые глаза. - Это всё пустая затея. Дождь только и знает, что баламутить воду старого пруда и мою бедную душу!
  - Почему ты так говоришь? - молодая лягушка даже подпрыгнула от нетерпения.
  - Всё проходит. Время ка-а-атится, ка-ак вода в реке, и, увы, не похоже на наш пруд. Если бы ничего не менялось, мы бы не умирали... Вот ты мнёшь лапками ил и находишь его прекрасным.
  - А разве это не так? - удивилась молодая лягушка, погружая лапку всё глубже в липкую грязь.
  - В юности - безусловно. Ты родилась недавно, ил кажется тебе колыбелью, а для меня он скоро станет могилой, и я чувствую, как он смердит. Все волнуются: "Будет ли дождь?", а я не понимаю, что в нём хорошего. Он причиняет мне беспокойство, мутит воду в пруду, напоминает о смерти...
  Молодая лягушка огорчённо повесила голову. Она любила дождь, он всегда казался ей символом жизни. Слова бабушки звучали непонятно, но от них было так тяжело, словно всё тельце провалилось в трясину, из которой уже не выбраться.
  А мир вокруг ждал дождя. Волновались камыши у берега, истомлённо вздыхали ивы, протянувшие к воде сухие исхудавшие руки. Обветренные лица ромашек щурились на солнце, тоже пытаясь разглядеть, будет ли дождь.
  Старая лягушка неподвижно сидела на берегу и смотрела в тёмную гладь пруда. Она вспоминала свою жизнь: то, как училась плавать, как вылавливала ртом аппетитных мошек, как нянчила головастиков.
  И молодая лягушка притихла тоже. У неё ещё не было головастиков, и мошки роились вокруг огромными стаями - казалось, мир приглашал молодую лягушку резвиться и ликовать. Но и ей чудилось страшное в немоте, царящей вокруг.
  - Бабушка, мне хочется знать, будет ли дождь потом, в другом мире, когда мы станем илом? Ведь если будет, бабушка, то умирать ничуть не страшно!
  - Нее-ет, страа-ашно...
  Так разговаривали они, ширя глаза в отражённое водою небо, а проходящий мимо рыбак думал, зевая: "Что-то лягушки расквакались. Наверно, к дождю!"
  
  
  
   Консервированный дождь
  Маринка консервировала дождь. Весь день они с бабушкой солили огурцы, а потом разливали по банкам варенье, и бабушка рассказывала, как приятно будет кушать всё это зимой.
  "А почему бы мне не приготовить на зиму немного дождя? - подумала Маринка, - он ведь - такой хороший!"
  Она любила летние дожди. Любила пробовать их на вкус. В деревне дожди бывали по-настоящему ароматными, они пахли то малиной, то яблоком, то липовым мёдом, а иногда - клейкими зелёными листами.
  Городские дожди Маринке не нравились - слишком уж они отдавали бензином. Маринка представила зиму - такую белую, длинную, скучную, словно манная каша, и мурашки пробежали у неё по спине: "Будет только снег, снег, снег. Холодный и безвкусный. Фи!"
  Она подумала, что удивит и маму, и папу, если поставит на новогодний стол банку с живым дождём. Вот будет весело! И Маринка расставила по всему двору тазики, корыта, вёдра, даже кружечки, из которых пили куклы. Дождь аккуратно наполнил их, но Маринке и этого было мало. Она выстроила рядами пластиковые бутылки, а воду, которая никуда не умещалась, принялась носить прямо в ладонях, чтобы вылить её в большую ванну.
  Выглянуло солнце. Дождь перестал, но Маринка стояла под крышей и до заката ловила дождевые капли глубокой кастрюлей. На другой день бабушка выдала Маринке лишние банки, уже не годные для дела, и дождь перелили в них. Его закрыли крышками и поставили в тёмный погреб.
  Вечером, когда Маринка умывалась перед сном, на нос к ней села маленькая капелька:
  - Девочка, освободи моего папу! - жалобно пропищала она.
  - А кто твой папа?
  - Дождь, который ты спрятала в подвал. Он больше не вернётся на землю, если прятать его в банки. Он любит свободу. Посмотри, там в банках - простая вода, которая протухнет к зиме, а дождь - это танец, движение, свет, музыка и трепет. Он - живой, девочка. Он хочет гулять!
  Маринка недоверчиво скосила глаза на капельку, так что зрачки её собрались в кучку:
  - Я ведь совсем немного дождя поймала. Новый накапает!
  - Нет, ты не понимаешь! - возразила капелька. - Новый дождь больше не родится. Ты заперла папу, а у него так много дел! Сначала ему надо просочиться в землю, чтобы напоить травы и цветы, а потом проникнуть в глубину и слиться с подземным источником. Затем ему срочно нужно попасть в озеро, а к утру - испариться туманом и превратиться в облако. И только потом может родиться новый дождь! Понимаешь?
  Маринка не понимала, ей грустно было, что затея с консервированным дождём не удаётся.
  - Не грусти, - промолвила капелька. - Если ты отпустишь папу, я обещаю уговорить его навестить тебя зимой!
  - Честно?
  - Честное дождинкино!
  Маринка побежала в подвал и откупорила банки с водой. Вода и правда казалась неживой, ведь она уже не струилась и не сияла на солнце. Тогда Маринка забралась на крышу сарая и принялась выливать её вниз:
  - Стань опять дождём! Стань живым весёлым дождиком!
  Капли попали прямо на голову задремавшему Тузику и он проснулся, несердито ворча. Шерсть его заблестела и стала сказочно золотой.
  Маринка поняла: дождь ожил, и, оживая, оживил всё вокруг. А маленькая капелька исполнила своё обещание. Под Новый год в окна Маринкиного дома постучался дождь - не ёлочный, из мишуры, а самый настоящий. Но Маринке как нарочно хотелось в тот вечер кататься на санках и лепить снежки. Она разочарованно взглянула в окно и закрыла шторы.
  Ох уж эти девчонки! Им не угодишь.
  
  
  
   Три капли дождя
  Жили-были три сестрицы, три капли дождя. Долго росли они в материнской утробе облака перед тем, как упасть на землю. Ничему не учило их облако, ибо знало в своём небесном спокойствии, что всё течёт и меняется, что нет неизменного, и что у всех свой путь.
  И вот пришёл им час покинуть родину, пришла пора пролиться вместе с другими благодатным дождём. Три капельки очень волновались и подзадоривали одна другую:
  - Я проживу сказочно красивую жизнь! - Веселилась первая. - Я уже присмотрела себе чудесную колыбельку там, на земле. Пусть другие капли дождя летят себе, как попало, а я-то уж сумею подобрать достойную оправу своей красоте!
  - А я хотела бы сыграть великую роль в чьей-нибудь жизни, - мечтала вторая. - Надоело слышать разговоры о том, что мы - всего лишь крошечные капли дождя. О, я уверена, что иногда одна маленькая капелька может решить судьбу человека!
  - А я и не знаю, право, что будет, - смутилась третья капелька, когда сёстры взглянули в её сторону. - Пусть будет так, как угодно батюшке Ветру и матушке Туче.
  Ветер слышал их разговор и решил по-своему.
  Первая капелька, мечтавшая блистать, слишком сильно разогналась и вместо того, чтобы упасть в объятья цветка, шлёпнулась в пыль. Там она превратилась в пятнышко грязи.
  Вторая сестрица, утверждавшая, что она - не то, что другие капли дождя, действительно попала в необычное место. На скамейке в парке сидели юноша и девушка. Юноше страсть как хотелось поцеловать девушку, но при этом он совсем не любил её. А он очень нравился девушке. Наученная маменькой, что поцелуи не даются просто так, она терзалась сомненьями: искренни ли слова любви, которыми осыпает её юноша?
  И вот в тот момент, когда юноша сказал: "Если вы откажете мне, прекрасная, то я разрыдаюсь!", на ресницу к нему упала та самая капля дождя. Девушка подумала, что он плачет, растрогалась, заплакала сама и бросилась к нему в объятья. Их дальнейшая судьба нам неизвестна, но говорят, что девушка эта пролила потом немало слёз, а юноша - ни одной.
  Третья же капелька послушно летела на землю, изумляясь красоте мира. Она никуда не спешила и не считала себя лучше, чем другие капли дождя. Ей нравилось быть частицей солнечного ливня, маленькой бусинкой, делающей всё вокруг живым и нарядным.
  И, сама того не ожидая, третья капля приземлилась на бархатный лист сирени, прямо под сень дурманом дышащих лиловых гроздьев. Кружево цветов тенью ложилось на листок, и капля дождя смотрелась на нём голубой жемчужиной - чистой, ликующей и светлой.
  Только не считайте эту историю поучительной, потому что ничего назидательного в ней нет. Мало ли, какой путь выбирают никому не заметные капли дождя перед тем, как растаять и родиться опять...
  
   Под шум дождя
  Старый дом у деда и бабушки - его ещё в прошлом веке строили. А прошлый век, говорят, недавно был, одиннадцать лет назад, но только Витальки тогда ещё не было. Трудно думать и таинственно, как это, что не было его.
  И когда лежишь вот так, думаешь, думаешь, до того додумаешься, что каждая вещь с тобой разговаривать начнёт. А за окном осень, ненастье. Шумит дождь, последние листья на деревьях треплет. Скучно там и безрадостно, даже птицы приличные - все поулетали.
  Но в такую погоду дома хорошо. Спят уже все, только дядя Иван в своём углу сидит, бессонница у него. За маленькой ширмой горит у дяди жёлтая лампа, как незакатное солнце в волшебном тумане. Читает дядя пыльные книги про другие страны и города, и кажется, сам он - колдун.
  Шумит дождь, а Витальке кажется, это индейцы в засаде перешёптываются.
  Приготовились, вот-вот придёт белый человек! Ждут, глазами карими сверкают, знаками общаются, и шорох разносится по диким зарослям тростника. Но вот всё сильнее, резче шумит дождь, и уже не индейцы, а тысячи птиц замахали гигантскими крыльями. Это птица Рох учит летать птенцов. И не ветер свищет за старенькими окнами, а птица-мать погоняет несмышлёнышей: "Ах! Ух! Осторожно, смотри, куда летиш-ш-ш-шь!".
  С ранних сумерек шумит дождь, а на дворе уже совсем темно. В такую темень сам Горыныч может прилететь. Горыныч, говорят, красных девиц ворует. Хорошо, что сестра Катя месяц как уехала, а то ведь запросто мог уворовать. Она ого-го какая красивая!
  На лежанку кот Васька запрыгнул. Ластится. Сел сбоку и давай вылизываться. Шерсть у Васьки мокрая - видно, дядя с улицы его пустил. Спрашивает Виталька у кота: "Ну-ка, покажи, как шумит дождь?", а тот ему и отвечает: "Шшшу-у-у...".
  Вот пошевелился дядя Иван, газетой зашуршал, хлюпает чаем из кружки. Но как будто и не дядя это, а Леший, либо Домовой. Про него говорят, что бородатый, а у дяди как раз борода!
  Шумит дождь, с мыслей сбивает, не слышно даже, как ходики стучат. Дрожат под дядей половицы, это он дом запирать пошёл. В сенцы вышел - как не страшно ему?! Большой, смелый.
  И вот проплывают перед Виталькой острова. Один голубой, другой зелёный, третий - весь золотой, с куполами и мостами. Да нет, то не остров, то круг от лампы... И колышутся над ним сизые тучи, а может, тени бегут по потолку. И длинный, тоскливый день вдруг таким становится далёким, милым, сладким...
  Добрый дом, славный дядя, дедушка, бабушка, прощайте! Уплывает Виталька на прекрасном корабле... Хорошо засыпать, когда шумит дождь.
  
  Дождь стучится снова
  Алинка любила дожди. Каждый день она ждала той особенной тишины, когда дождь стучится, и гадала: "А этот дождь о чём поёт? О чём сказку рассказывает? Кого вспоминает?". Алинка часто болела и не ходила в школу. Два раза в неделю к ней приходила учительница, объясняла новый материал.
  Родители возвращались с работы поздно вечером. Сначала мама часто оставалась дома с Алинкой, но потом ей сказали, что если она и впредь планирует так часто брать больничный, то лучше ей поискать другую работу. Так объяснила мама, и Алинка поняла одно: "иначе никак нельзя". "В конце концов тебе уже одиннадцать лет, - добавил папа, - можешь и сама за собой поухаживать".
  Всё было ничего: в первые дни Алинка пересмотрела все телепередачи, перелистала запрещённые книжки, испробовала мамины помады и кремы. А потом ей стало скучно, дом быстро раскрыл Алинке все свои тайны. И дождь стал её единственным другом.
  Открывает Алинка глаза, а в окна дождь стучится! И приникает она к окну, "пятачится", пробует языком холод стекла. И кажется ей, что дождь поёт, рассказывает волшебное. "Дождик, дождик, лейся! Ничего не бойся!" - бормочет Алинка, и голос у неё хрипловатый, тихий.
  Ненадолго возвращалась она в школу. Дождь провожал её по утрам и забирал к обеду. А потом Алинка снова заболевала, снова оставалась дома. "Слабый иммунитет", - говорили врачи. Так и прошла осень.
  Однажды серым ангинным утром Алинка проснулась и по привычке стала прислушиваться: или дождь стучится, или кажется только? Нет, не слышно. Расстроилась Алинка: значит, сегодня совсем одна. Бросила взгляд в окно, а там - снег. Белый, бесшумный, ускользающий.
  - Ну вот... И ты, Брут! - горько вздохнула Алинка, только вчера прочитавшая параграф о смерти Цезаря. - Был, был - и в снег превратился...
  Алинка с досадой смотрела на серебрящихся снежных мушек, и ей казалось, что в них совсем нет души, что им ни до чего нет дела, что летят они высоко и бездумно - чтобы тут же умереть. Это было так непохоже на живой разговор дождя, его ласку и трепет, его задорную пляску!
  День прошёл в печали и показался Алинке бесконечно-длинным, хотя стемнело особенно рано. Как только двор укутался в голубые сумерки, Алинка услышала странный стук. "Неужели дождь стучится? - не поверила она себе и пристальнее взглянула в окно. - Нет, не дождь. Только снег кругом..." Но настойчивый стук повторился. Это стучали в дверь.
  Алинка испугалась: на двери был звонок и родные люди об этом знали... Значит, пришёл кто-то незнакомый или очень маленький, не могущий дотянуться до кнопки.
  - Эй, Алин! Скоро ты откроешь! Это мы, твои одноклассники! - послышалось из-за двери.
  - Ой, - испугалась и обрадовалась Алинка, - ко мне нельзя, я заразная!
  - Ну и хорошо. Мы тоже в школу не хотим.
  Алинка открыла дверь, и в комнату ввалилась толпа девчонок и мальчишек. Все принялись обнимать её, похлопывать по плечу, расспрашивать, как дела. Ребята принесли с собой мороженого и холодной колы.
  - Ой, а мне это нельзя! - вздохнула Алинка.
  - Лови тогда чипсы, - крикнул Влад, включая телевизор.
  Девчонки рассказывали про школу, мальчишки собрались у телевизора - все шумели и казались оживлёнными. Алинка была счастлива, у неё даже голова закружилась от такого наплыва гостей.
  - Ну, как ты думаешь, уже хватит? - спросила хорошистка Ленка Комарова у отличницы Насти Суворовой.
  - Думаю, хватит. Пошли теперь в снегу поваляемся!
  Все вдруг начали собираться, на прощание каждый ещё раз обнял Алинку.
  - Влад, подожди... - дёрнула она за рукав последнего уходящего, - а вы сами ко мне решили зайти или вас кто-то научил?
  - Да это Суворова придумала. Школу на карантин могут закрыть, а у нас самый здоровый класс. Кроме тебя, короче, никто не болеет. Ну, мы и пришли...
  - Заразиться хотели? - дрожащим голосом спросила Алинка.
  - Ну, типа того. Пока!
  Дверь захлопнулась, и Алинка снова осталась в тишине. Дождь стучится или друзья - всё случайно, у всех какая-нибудь своя цель... А она совсем одна, и никому её совсем-совсем не жаль...
  В дверь снова постучали. Это опять был Влад.
  - Я... это... ну, ты не обижайся! Ты как выздоровеешь, я тебя на каток свожу. Хочешь?
  - Меня? На каток?! Конечно! - у Алинки вспыхнули щёки.
  - Ну, теперь пока!
  Алинка приникла к окну и увидела, как в снегу валяются одноклассники. Они зарывали друг друга в сугробы, сыпали снег за шиворот, ели его и слизывали с пальцев. "Дурачки, - подумала она. - И всё-таки хорошо, что ты кончился, дождь. Ведь так хорошо кататься на катке под снегом!".
  
  
   Под первым дождём
   Весна началась давно, а дождя всё не было. Остатки грязного снега тут и там чернели по обочинам, рыхло-золотым казался воздух, огромная рыжая кошка-солнце вылизывала шершавым языком своих котят - маленьких людей, заблудившихся в лабиринте городских улиц. Юлька девятый год шла домой одним и тем же маршрутом, но никогда - ни разу - ей не было так тяжело. О нет, она не получила двойку! И родителей в школу не вызывали. Она ни с кем не поссорилась, её никто не ударил. Просто сегодня был последний день, когда с ними учился Андрей.
   Андрей... Он пришёл в их школу во втором классе. Темноволосый, высокий, с бледным и прекрасным лицом польского паныча, с невероятными по глубине синими глазами. Сегодня на химии учительница показала им "берлинскую лазурь" - вот такого именно цвета были глаза у Андрея. Он как-то не предупредил, что собирается уходить, просто был печальным и рассеянным последний месяц. А сегодня вдруг взял и сказал: "Завтра ухожу от вас, ребята". Его окружили, стали расспрашивать, заохали девчонки, засомневались пацаны. А он отвечал, будто нехотя: "Так надо. Отец переводится в другой город". Отец у Андрея - военный, они и без того засиделись на одном месте, почти восемь лет, - а это большая часть жизни Андрея...
   Только Юлька не смогла подойти к нему. Она и без того боялась смотреть в его сторону. Однажды она уже попалась: наблюдая за Андреем вот так, украдкой, на перемене, Юлька думала, что никто её не замечает, но он внезапно поднял голову от тетради и прямо посмотрел ей в глаза. Прямо, внимательно, серьёзно, ничуть не удивлённо, а только пристально и... светло. Весь день она полна была этим взглядом, огромным как море - он заполнял её до краёв и всё-таки не умещался в ней, переливался за пределы Юлькиной души. Он рушился на Юльку, словно первый дождь, оглушая и ошарашивая, лишая сил жить и думать по-старому. С тех пор Андрей и Юлька стали часто встречаться взглядами. Ей казалось, что глаза его улыбаются. Но ни слова не было сказано, и Слово - не было сказано. Тем горше было терять Андрея... теперь.
   А что у них всё-таки было? Что он мог бы вспомнить о ней и о себе, если бы захотел? Ну, например, то, что она подсказывала ему стихи, когда он отвечал их наизусть у доски. Или то, как они играли в "цепи" в шестом классе, когда ходили в поход; на них бежал мальчик из команды противников, Андрей оказался рядом, и Юлька так сильно стиснула его руку, что он отдёрнул её и со злобой сказал: "Откуда же столько дури?!". Или то, как его однажды посадили за её парту, (нет, это слишком незначительно, он не может этого помнить!), его посадили к ней, а он в это время так сильно икал, что Дашка с Игорьком на него оборачивались, и кто-то смеялся за спиной... А Юлька с таким благоговением слушала его, смотрела... и даже то, как он икал, было прекрасно!..
   Вдруг что-то мокрое коснулось её щеки. Юлька взглянула на небо - синее, синее, ах, какое синее - только зачем теперь? Лёгкие капли падали на землю, опережая друг друга. Весело загомонили деревья, заметались в придорожной пыли всклокоченные воробьи. Кажется, всё пришло в движение вместе с долгожданным первым дождём. Вот и свершилось то, чего она так ждала: первая любовь - первая боль - первый дождь.
   Жить не хотелось, петь не хотелось, не хотелось чего-то хотеть. Только бы сесть прямо здесь, на середине дороги, на непросохшую холодную землю, стать пылью и грязью, раствориться в дожде, и забиться, забыться, чтобы никто тебя не увидел. Юлька плакала, Юлька клялась, что никогда не полюбит больше, а если полюбит, то родит сына и назовёт его Андреем, Юлька проклинала законы равнодушного мира и ни во что не хотела верить... А шёл ей пятнадцатый год.
  
  Солнечный дождь
  Бабушке больно смотреть на солнце. Тусклые глаза её слезятся. Вообще-то глаза у неё карие, живые и сильные, как древесная кора, как горы. Но время успело наводнить эти тихие гавани тенями воспоминаний.
  Бабушка живёт в Закарпатье. С утра выводит на выпас козу, кормит кур, до сих пор сама печёт себе хлеб. Дети и внуки давно разъехались, но она всё равно не может без этой привычной работы.
  Южной бархатной ночью под первыми звёздами, вдруг, как лампочки, включающимися повсюду, мы стоим у крыльца (бабушка не любит сидеть) и беседуем. Бабушка смотрит в землю, чуть наклонившись вперёд, обнимает долгими сухими руками свои плечи.
  Пытаюсь набросить на них куртку, отмахивается:
  - Нет, не надо. Не холодно мне. Это я так стою, потому что папы у меня не было.
  - Как не было?
  - У других были папы, а у нас с сёстрами забрали папу. Это потом я такое слово узнала "раскулачили", а тогда, в шесть лет, просто увидела чёрную машину, из неё люди вышли и увезли папу. - Говорит бабушка, шевелит подбородком, и шебаршится под ним, как живой, уголок платка.
  - Мама ждала, мы ждали. Он же ничего плохого не сделал. Просто была у нас корова, поросёночек был, а в колхоз мы всё честно сдавали, столько, сколько и другие. Никому же плохого не сделали. И не вернулся он... Голос у бабушки старый, много слов и много вздохов озвучил. Но тут становится он как у девочки, маленький.
  - А в тот день, знаешь, такой солнечный дождь был! Я почему-то запомнила. Мы бельё вешали с сестрой. Я только соберусь тазы обратно в дом заносить, чтобы не промокло, а она назад тащит: "Смотри, - мол, - там солнышко!". Так мы и таскали бельё туда-сюда. То дождь, то солнце, то дождь, то солнце.
  А папа как раз и говорит: "Солнечный дождь. Бывает и такое!". И вот он это сказал, с улыбкой, хорошо так сказал, а я подумала: "Какой мир хороший. Всё в нём есть. Даже и солнечный дождь бывает"... И весь день, значит, было такое.
  А ночью увезли папу... Мама потом всё время плакала. На собраниях, бывало, сидит, ничего не слышит. Там голосуют против неё, за то, чтобы её отчислить или там наказать, а она и сама руку поднимает, голосует "против". И таково мне это обидно.
  Дёрнешь её: "Мама, ведь это против вас голосуют!", а она и не слышит, только слёзы льёт. Ну, мы сперва спрашивали её: "Где папа? Когда придёт?", а потом перестали. А я почему-то думала, что он с горы придёт. Воо-он с той, - бабушка показывает на гору, что высится над селом, мохнатой головой ныряя в звёзды.
  - Всё глядела туда, прямо в солнце, в свет, думала, ослепну - так глядела. А он не шёл. Говорит бабушка, а с вершины горы свет от луны льётся голубоватой речкой. И грустно, и радостно там, и - тайна.
  И кажется мне, как той маленькой девочке-бабушке, что спустится оттуда, весь в лучах, Отец.
  - Я бы к нему навстречу так побежала, так побежала! Быстрее ветра! Я зоркая была и думала, что самая первая его увижу. И закричу: "Катя, Галя, Лиля, мама! Папа вернулся!".
  Низко роняет бабушка голову, швыркает носом, плачет.
  - И вот, когда перестала надеяться, на небо уж я не смотрела, больно мне на солнце глядеть. Смотрю, видишь, под ноги. И вот кутаюсь тоже, будто оберегаюсь от кого. Это, детка, не от холода... Бабушка чуть раскачивается - в такт своим мыслям, наверное.
  А я смотрю на звёзды и думаю: "О жизнь! Ты солнечный дождь, ты радость и боль одновременно. В тот час, когда рождается младенец, в соседней комнате умирает старик. В тот час, когда говорятся слова любви, рука убийцы точит нож. В тот час, когда на мир находят облака, сквозь них пробивается солнце. Время высушило слёзы девочки, но они собрались облаками памяти и пролились опять".
  Молчим, расходимся спать. А утром стучится к нам в окна солнечный дождь, словно гость, что пришёл по приглашению. И я вешаю бельё на улице. Пусть сохнет, не стану убирать. Я верю, что солнца больше, что оно сильнее.
  
  znobishcheva@yandex.ru
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"