Завершаются новогодние каникулы, и вспоминаются на этом грустном фоне школьные каникулы из далёкого детства. Вряд ли кто-то в те времена мог себе представить, что спустя сорок лет вместе со школьниками первые десять дней года будет отдыхать всё взрослое население страны: уже 2-го января тогда все работали, а о Рождестве вспоминали только "невежественные" бабушки, - не знаю, как у других, но в нашей семье об этом празднике точно никто и ничего не говорил, и дети о нём вообще ничего не знали. В течение всех школьных каникул тогда, до самого последнего дня, в городах и посёлках, в домах и дворцах культуры, в домах пионеров проходили новогодние утренники, - этакие мини-копии главной, Кремлёвской ёлки страны для детей. Записывать ребёнка на утренник, сдавать деньги на подарок надо было загодя, кто не имел блата или был не очень расторопен, получал ёлочный праздник для ребёнка лишь 9-го января - в последний день проведения праздничных мероприятий.
Вот и мне в новом, 1970-м году, мама подарила такой ёлочный утренник как раз на 9-е января, когда страна про Новый год уже начинала забывать, а отмечала горестную дату кровавого воскресенья 1905 года. Утренник этот, на который у меня был пригласительный билет, проводился в каком-то заштатном доме культуры то ли работников образования, то ли профтехобразования, то ли работников общепита, - бог его знает! Дело было в городе Самарканде, зима в том году южный город снегом не баловала: кругом - холодная голая земля, голые акации и тополя. Дом культуры располагался очень далеко от дома, в каком-то старом, дореволюционной постройки здании. На "ёлку" меня, девятилетнего, сопровождала старшая сестра, ужасно недовольная возложенной на неё обязанностью. На утренник плюс ко всему мы опоздали: долго пришлось ждать автобус.
Очутившись в большом зале с ёлкой, я понял, что попал на утренник к малышам - кругом были детишки от 3-х до 5-ти лет. То ли моя мама что-то перепутала, то ли она всё ещё по привычке числила меня в "маленьких", но мне пришлось стыдливо жаться к стенке, всем своим видом подчеркивая, что "я тут ни при чем", пришел просто так, как зритель. Уйти же было никак нельзя: подарки детям вручали только по окончании мероприятия, а мы с сестрой обязаны были предъявить его дома.
Странно было в этот унылый будний день видеть Деда Мороза в заношенном и затёртом красном зипуне с грязноватой оторочкой из ваты, который в последний за сезон раз выжимал из себя веселье и оптимизм, водя с испуганными детишками хоровод и бодро запевая шлягер 60-х годов о пингвинах в Антарктиде... Но "гвоздь программы" ожидал детишек во второй половине утренника.
Один из углов зала был освобожден от посторонних предметов, там соорудили нечто вроде сцены, на которую взошли загримированные... Ленин, Дзержинский и Свердлов! Это были актеры местного драмтеатра, которые, ничуть не смущаясь (подработка оплачена!), на полном серьёзе разыграли перед ясельной аудиторией небольшую сцену из какой-то пьесы типа "Кремлёвских курантов"! И без того напуганная малышня с ужасом взирала на трёх злодейских Дедов Морозов с черно-рыжими бородами, лохматыми бровями и напомаженными губами, одетых в тёмные, совсем не праздничные костюмы! Из всех малолетних зрителей один только я был подготовлен к этому представлению, потому как уже был основательно "обработан" тотальной пропагандой, и на "дедушку Ленина" взирал, словно на господа Бога. Троица бородатых фигляров, яростно жестикулируя, призывала объявить красный террор, изничтожить всех врагов революции, а я жадно разглядывал лысого вождя пролетариата, который, как мне казалось, был очень похож на того настоящего, - на картинах.
Наконец, представление закончилось, притихшим детям раздали подарки, и я тоже получил свой: в маленьком целлофановом мешочке лежало несколько шоколадных конфет, пачка вафель, мятный пряник и, как награда за терпение, - самое главное в этом подарке: маленький бледно-оранжевый мандарин! Мандарины в городе Самарканде тех лет в магазинах не продавали, нельзя их было увидеть и на роскошном центральном базаре, поэтому драгоценный цитрусовый плод был очищен от кожуры только дома и честно поделен между мной и сестрой...